Не чужая

103 год Мира

О чем думает человек, совершивший подлость?

Ганибал знал это точно.

Пепелище у его ног почти остыло, только несколько головешек еще искрились при сильных порывах ветра. Наверное, глупо было стоять среди позорной площади и привлекать внимание, но глубоко в душе, где еще помнилось, что такое быть человеком, свербело и кололо. Совесть, еще живая, напоминала о себе и требовала загладить вину и вернуть неоплачиваемый долг жизни. К беде или к счастью, но было нечто, что он мог сделать для безвременно почившей женщины. Откупиться от мук совести невозможно, но приложить все усилия, чтобы в загробной жизни он мог замолвить за себя словечко, было в его силах.

Суд над чужачкой свершился по его вине. Несколько неосторожно брошенных слов — не со зла, а из любопытства. Предположение, которое так невовремя попало в цель. Человеческий страх и жестокость толпы сделали остальное. Его грех. И маленькая девочка, заботливо спрятанная матерью, — его шанс на искупление. Он знал о малышке, но промолчал на суде, не в силах совершить еще большую подлость, чем уже содеял. Без опеки её ждет мучительная смерть от голода и холода.

Теперь ему предстояло решить: рисковать, пригрев ребенка, или заключить еще одну сделку с совестью? Если кто пронюхает о сироте, их казнят обоих. Девочку — за то, что не человек; его — за укрывательство.

Вздрогнув от очередного порыва осеннего ветра, щедро разносившего первые снежинки, мужчина дернул себя за бороду и отправился в лес. Там, в дупле старого погибающего дуба, сжавшись в комочек, дрожала от холода шестилетняя девочка.

108 год Мира

Драка была злой и отчаянной. Не по-детски серьезные лица с красными полосами от чужих ногтей. Взлохмаченные волосы. Разбитые в кровь колени и локти.

— Бей ее, бей!!! — кричали чумазые мальчишки, окружив дерущихся.

Паренек, затеявший драку, подогреваемый гомоном толпы, с удовольствием веселил публику. Резкий рывок за растрепанную косу — и девочка с болезненным стоном падает в придорожную пыль.

— Так тебе, дикарка, — пропыхтел он, старательно пытаясь отцепить чужие пальцы от порванной рубахи.

Начиная потасовку, он не ожидал, что придется так напрячься. Но нелюдимая дочка приезжего кузница оказалась слишком упрямой и, похоже, совсем не собиралась реветь. Молчаливая одиночка в поношенных?

стала мишенью для насмешек. Дружбы ни с кем не водила, из кузни выбиралась только к колодцу да на местный рынок. «Задирает нос», — решил он для себя, за это и старался проучить. А что может быть лучшим уроком, чем публичное унижение? Вот только расправа незапланированно превратилась в полноценную драку.

Хоть и высокая, но болезненно худенькая девочка оказалось неожиданно стойкой. Измученная, покрытая ссадинами и синяками, она молча сопротивлялась, не пытаясь позвать на помощь. Лишь в очередной раз поднялась на ноги, не издав ни звука. Было ясно, что бить ее бесполезно, но мальчишке уж очень сильно хотелось выйти победителем.

— Оборванка помешенная, — ударил он словами. — От тебя, небось, даже мать отказалась.

Фразы, как ядовитые жала, были брошены наугад, но попали в цель. Девочка на секунду застыла, а потом как будто сжалась и уменьшилась в росте.

— Убогая, — продолжил он.

А в следующее мгновение оказался лежащим в пыли. Он мог поклясться, что не видел, как она двигалась. Но в один миг ее лицо очутилось совсем близко. Девчоночьи черты заострились, сделавшись пугающе хищными. Плечи, в которые вонзились ее ногти, прострелило острой болью. А бездонные черные глаза смотрели в упор. И не просто смотрели — затягивали в могильную темноту. На ярком и жарком солнце неожиданно стало холодно, звуки стихли, превратившись в давящий гул. Все цвета померкли до грязно-серого оттенка и с каждой секундой становились все более блеклыми.

Ганибал не сразу понял, что его беспокоит. Какая-то навязчивая мысль отвлекала от работы. Тяжелый молот все медленнее бил по раскаленному металлу, пока рука не остановилась вовсе. В кузне все было спокойно и на своих местах. Тишину нарушало лишь привычное потрескивание огня.

Деревня сменялась деревней, одна кузня — другой. Неизменным были лишь тяжелая работа, огонь в печи да Агата, сидящая в углу и натирающая костяные рукояти кованых ножей.

Что-то долго нет девчонки. Отнести заказ нужно было буквально на соседнюю улицу, занять столько времени это уж точно не могло. Ганибал бросил инструменты и поспешил к двери, гонимый плохими предчувствиями.

Успел он чудом. Смертельно бледный, словно усохший мальчишка уже почти не дышал, выпитый хищной сущностью Агаты. Сдернув девочку с поверженного противника, кузнец широкой ладонью закрыл ей глаза.

Толпа вокруг притихла. Паренек, лежащий на дороге, судорожно вздохнул и тяжело закашлялся. Все мгновенно пришло в движение: раздались крики, плач, на вопли стали прибегать взрослые.

Не теряя ни минуты, Ганибал поспешил к тайнику. Он знал, что рано или поздно подобное случится, и потому везде, куда бы ни приехал, все самое нужное и ценное держал в одном месте.

Разгневанные жители деревни, подгоняемые суеверным ужасом, толпой ринулись к кузне. Дубинки, вилы, ножи. Кто-то приволок завалявшийся с войны меч своего прадеда. Никто из них и на миг не задумался о том, какие убытки принесет деревне их поступок, но все равно сожгли уже пустующую кузницу. Сам кузнец со своим дьявольским отродьем успел скрыться.

Очередная деревня, уже другая кузница, знакомая работа. Толька Агата стала еще более молчаливой и замкнутой. Она всегда знала, что не человек, вот только до конца не осознавала, что это значит. Не понимала, почему нужно остерегаться людей. Столкновение с реальностью оказалось тяжелым и болезненным.

Кузнец вздохнул. Благо хоть перестала задавать вопросы, неудобные и в большинстве своем безответные. Ему нечего было ей сказать. А после того как чуть не выпила паренька, сама о многом догадалась. Теперь все внимание и время уделяет своему маленькому увлечению — украшению оружия, что он кует.

Вот и сегодня она, не поднимая головы, над чем-то работала до самых сумерек.

— Что это? — склонился Ганибал над столом.

Он крутил в руках почти готовый нож с тщательно отшлифованной рукояткой и вырезанным на ней рисунком. Прямые линии пересекались и красиво завивались на концах.

— Не знаю, — буркнула Агата, собирая инструменты.

Ее пальцы все еще не зажили до конца после той злополучной драки. Потому движения были несколько неуклюжими.

— Очень необычный узор, — похвалил кузнец.

— Он мне приснился, — немного помедлив, призналась она. — Этот и еще несколько похожих. Каждую ночь после…

Не умел Ганибал успокаивать и красиво говорить, потому просто пожал хрупкое плечико.

— Не думай об этом, — дал он совет, которому никто из них последовать не мог.

113 год Мира

Одно из лучших его творений было обернуто в мягкой бархат и упаковано в небольшую деревянную шкатулку с именным вензелем.

Мог ли подумать Ганибал еще несколько лет назад, что его ножи и кинжалы будут стоить на вес золота? Он всегда работал на совесть, а теперь получил и признание. Конечно, не без помощи своего демоненка Агаты. Именно она из отличных ножей стала создавать произведения искусства. Сначала деревянные рукояти с изящной резьбой, потом костяные с ажурными рисунками; теперь узоры усложнились, в них очень красиво и гармонично вставлялись драгоценные камни.

Качество и красота сделали его богатым оружейником. Богатым и бедным одновременно. Он мог позволить себе все, но не имел на это права. Нельзя построить для себя добротный дом. Нельзя позволить себе завести постоянную любовницу. Нельзя насладиться успехом.

Все время новые деревни и города. Постоянные переезды. Никаких привязанностей. Такова цена его сделки с совестью. Но он заслужил и готов был нести этот крест всю свою жизнь. Вот только Агату было жаль. Что ждет ее?

Девочка подросла и расцвела. Темноволосая, темноглазая, смуглая. Разительно отличалась от местных жителей и потому старалась не попадаться посторонним на глаза. Высокая, стройная, гибкая. Двигается изящно и плавно, как хищник, кем и являлась. Молчаливая, серьезная, спокойная. Порой мурашки бежали по коже от ее безучастия к происходящему вокруг. Но только полный контроль над чувствами позволял ей держать своего внутреннего зверя в цепях.

Общая работа, совместное хозяйство и одна тайна на двоих. Страшная тайна. Смертельно опасная. Демонам не место в человеческих землях. Если откроется ее сущность, девочку никто не пожалеет. Испугаются опасного соседства, уничтожат угрозу. И как бы ни скребли от этого знания кошки на душе, Ганибал признавал, что угроза более чем реальная. Он сам не раз заманивал людей в свое временное пристанище и опаивал. Агата брала понемногу, осторожно, не оставляя следов, но брала. Гуляки наутро проспавшись, жаловались на больную голову и уходили, уверовав, что вечер прошел весело. А они собирали вещи и в очередной раз покидали насиженное место.

Как мать Агаты оказалась на человеческих землях, было загадкой, свет на которую теперь уже никто не прольет. А вот зачем, было очевидно. Полукровок ненавидели по обе стороны враждующих рас. Люди боялись, а демоны считали недостойными. Агата оказалась меж двух огней: не своя и не чужая.

С тех пор как пять лет назад ее кровь проснулась, им пришлось быть еще более осторожными. Они старались, а дальше уж как бог даст.

118 год Мира

Агата протягивала Ганибалу шкатулку с длинным изогнутым кинжалом. Он узнал его сразу — ее лучшая работа, которую она не соглашалась продавать. Агата создала его три года назад, сидя ночами над драгоценной рукоятью. Самое совершенное, что видел кузнец, а выбирать было из чего. Чистейшие драгоценные камни, причудливые незнакомые руны, цветные узоры, в краску для которых она добавила несколько капель собственной крови. Совершенство.

— Почему? — спросил он. Хотя видел по ее упрямо сведенным бровям, что все равно не ответит.

Но Агата на сей раз удивила. Неуверенно пожевав нижнюю губу, растеряно пожала плечами:

— Просто отдай.

Он так и сделал. Купец, приобретавший товар для богатых домов столицы, был крайне удивлен столь щедрым жестом. Он как никто другой осознавал цену столь нежданному подарку. Потому за остальной товар заплатил, не торгуясь, более чем высокую цену.

— Не жаль? — уже вечером, за кружкой горячего чая, спросил Ганибал воспитанницу.

— Зачем удерживать? Сам он быстрее найдет хозяина.

— Ты о чем?

— Сама не знаю. Не спрашивай.

На том разговор и закончился.

120 год Мира

Столица тревожно гудела. Новость о том, что прибывает делегация демонов, обошла каждый дом. Народ взволновано шушукался и делился предположениями. Что нужна бесам на сей раз? До наступления Мира война была развязана из-за выхода к морским путям: не желая платить пошлину, соседи просто отбили часть территории. Человеческой крови было пролито немерено. А демоны в итоге «широким жестом» предложили мир и даже в качестве откупных отдали Северные горы. Вот только кому нужна эта груда камней?

Улицы города опустели. Люди разъезжались кто куда, опасаясь чужаков. Замок князя замер в ожидании.

Посол лениво слушал человеческого царька и пытался откровенно не зевать. Все было предсказуемо и до боли знакомо. Долгая жизнь демонов позволяла увидеть много таких государственных мужей, и все как один — важные и скучные. Пространные речи ни о чем, но с умыслом выведать побольше. Так банально. Как дети, только ни капли не забавные.

Хорошо, что его задачей были не переговоры. Всего-то и надо расшевелить и припугнуть. Остальное они сами додумают, а потом уже и поговорить можно. Шпионы докладывали, что улей и так растревожен, а напугать он сможет влегкую.

Да и чего там пугать? Они и так с трудом скрывают нервную дрожь. Уже давно бы разбежались, как муравьи, только спиной поворачиваться боятся до смерти. Так он и провел следующие два часа, со вкусом представляя десятки способов умерщвления людишек. Очевидно, что его мысли уловили все присутствующие, иначе с чего бы им так бледнеть?

Глупые, недальновидные создания. Сначала заломили цену за проход к морю, потом не оценили слишком щедрый, на его взгляд, дар. Они даже не поняли, какие богатства попали в их руки. Тем лучше — проще будет вернуть назад.

Еще одна кровожадная улыбка, полная леденящего кровь обещания, и можно возвращаться домой.

Князь был доволен увиденным. Его почти болезненная любовь к необычному оружию не была секретом ни для кого. Не раз его радовали подарками и подношениями — как его подданные, так и гости из далеких земель. Многие откровенно пытались использовать эту слабость в своих целях, а князь, зная о том, позволял потакать своим капризам, беря на заметку наглецов.

Этот торговец не был исключением. Привез множество даров, часть из которых притягивала даже его пресыщенный взгляд. Удивительно, оказывается, он многим еще не владеет. Это несложно исправить.

Через считанные минуты все самое лучшее уже принадлежало Князю. Почти все. Особо приглянувшийся кинжал так и остался на перевязи у купца. Что значит «не продается»? Должен же он себя порадовать после столь нервных переговоров с демонами.

Злость от бессилия накатила новой волной. Наглые животные.

— Что скажешь, мой друг?

— Можешь не стряхивать с доспехов пыль, мой генерал, — отозвался посол. — Прадед князя был куда более крепок. Его потомки размякли и разомлели. Войны не будет.

— Жаль, я успел заскучать.

— Съезди на переговоры сам. При виде тебя и Северные горы отдадут, и казну вывернут, и собственных жен для развлечения предоставят.

Генерал Камиль поморщился. Меньше всего его интересовали человеческие женщины. Да и за сотни лет любые развлечения приедаются. Уже давно никто не мог предложить ничего стоящего.

— Ладно, Люций, старый хитрец. Поеду сам.

Посол остался доволен. Что-то утомила его эта должность, пора готовить приемника.

— Подбери кого-нибудь стоящего, — словно прочитав его мысли, попросил генерал.

— Есть у меня пара идей, но это подождет твоего возвращения.

— Как скажешь, друг мой.

Люций, как всегда, оказался прав. Завуалированный под просьбу приказ о сдаче Северных гор человеческий князь подписал не колеблясь, даже с некоторым облегчением. Интересно, станет ли он так же радоваться удачным переговорам, когда будет за большие деньги закупать у них редкие металлы, добытые в тех самых горах, которые они сейчас так легко подарили.

Когда-то Император проявил уважение к стойкости людей в бушевавшей войне, подарив не меньше, чем отнял. Но это поколение недостойно такого дара. А раз так, то нужно лишь вернуть свое.

Старый посол, к сожалению, оказался прав и в остальном. Князь так обрадовался тому, что боевой генерал на этот раз пришел без войска, что в качестве дружеского жеста открыл для него редкие коллекции. Подарок был неоригинален, но куда лучше пресеченного на корню предложения о династическом браке. Людям, чей век так короток, сложно объяснить, что демоны не могут позволить себе вынужденные союзы: оказаться на века связанным с чужим по духу существом — предать самого себя.

Настаивать они из страха перед Камилем не решились и постарались сгладить неприятную ситуацию тем, что, по их мнению, должно приглянуться генералу.

Какого оружия тут только не было: эльфийский лук с возвращающимися к хозяину стрелами, гоблинский молот, орочьи пики и даже запертый к клетку боевой зомби.

— Необычный экземпляр, — хмыкнул генерал, вызвав тем самым гордую улыбку князя.

— Некромант немало за него запросил, но это того стоило.

Стоило и стоит. Камилю были известны некоторые особенности подобных игрушек. Малахольный на вид князек оказался жестоким выродком. Зомби необходимо было регулярно кормить живой плотью, и этот, судя по виду, не голодал. Вот что всегда удивляло его в людях. Они упорно считали демонов злом, а сами не ценили своих. Ни один демон не пожертвует соплеменников без веской на то причины. Люди же легко истребляли себе подобных.

— А там что? — без особо интереса махнул он рукой на закрытую шкатулку.

— Ничего интересного. Просто красивая вещица.

Генерал провел рукой по крышке шкатулки. Действительно, лак еще свежий, ни единого скола. Все еще пахнет древесной стружкой. Замочек провернулся легко. Бархатная обмотка откинута в сторону. Клинок лег в руку, а сердце на миг остановилось.

123 год Мира.

Ищейки вновь вернулись ни с чем.

Камилю все сложнее было ждать вестей с человеческих земель. Долго, слишком долго.

— Опять глухо? — раздался голос Люция.

— Я начинаю думать, что этот кузнец — мифическое создание. Все о нем слышали, многие видели, но никто не может сказать, где его искать.

— Еще не факт, что клинок — его рук дело, — посол кивнул на шкатулку.

— В этом сомнений нет. Я собрал такое количество оружия с его вензелем, что можно целую армию снарядить. Рукояти тоже одним мастером вырезаны.

Камиль судорожно сжал руки в кулаки.

— Три года прошло, Люций, еще год клинок был у князя, а сколько им владел купец, вообще не известно. Да и со смертью этого купца, чувствую, тоже не все чисто. Думается мне, не хотел он со своим приобретением расставаться.

— Князь?

— Почти уверен.

— Подозреваю, что клинок он тебе подарил не по доброй воле.

— То-то и плохо. Он может искать кузнеца с не меньшим рвением, — сквозь зубы процедил генерал.

А ведь всего несколько лет назад ему было смертельно скучно. Кто бы мог подумать, что все так изменится? Почти случайная находка — подарок и насмешка судьбы.

Клинок привычно лег в руку, холодя металлом. Всего лишь вещь, но сколько в ней смысла… Не мог человек знать эти древние руны. Лишь демону по силам понять их значение. Остальное поведала кровь, вплетенная в рисунок. Демонесса, совсем молодая, почти ребенок. Энергетически истощенная, на грани. Но главное — вкус крови: пряный, металлический. Именно такой он ощущает свою кровь, а значит, где-то там, среди враждебных, смертельно опасных земель ждет женщина, рожденная для него. Только ее он будет чувствовать, как часть себя. Только она не станет ярмом и обузой в веках. Невозможно отказаться от нее, как нельзя отказаться от половины собственного тела, сердца и души.

Еще ни разу ее не увидев, Камиль уже тосковал. А еще он, наверное, впервые в жизни по-настоящему чего-то боялся. Боялся не успеть. Он узнал по крови, как она слаба и измучена голодным внутренним зверем. Ей больно и страшно. Клинок стал криком о помощи, интуитивно отданный в руки судьбы. «Мой Хранитель» — гласил рунический символ. Она позвала, а он желает ответить, но их дороги никак не пересекутся.

— Как только ты ее найдешь, твоей свободе придет конец, — прервал Люций его тяжелые раздумья.

— Скорей бы.

Посол хитро сощурился:

— Приятно видеть, что даже прославленного генерала можно покорить.

— Непобедимых не бывает, а склониться перед своей женщиной не стыдно.

— Интересная точка зрения. Я знал многих, кто желал оттянуть столь радостный момент.

Камиль невесело улыбнулся:

— Я устал от одиночества. Меня опасается даже собственная семья.

— О-о-о! Так девочка просто идеальный вариант — мало того, что твоя, так еще и не знакома с репутацией грозного генерала.

— Можно было бы согласиться, но, боюсь, сейчас меня это беспокоит в последнюю очередь.

Рука крепче сжала рукоять клинка.

— Я больше не могу ждать.

— Пусть удача сопровождает твой путь.

124 год Мира

Ганибал заслуженно гордился своей предусмотрительностью. Она уже не раз выручала самого кузнеца и его приемную дочь. Годы практики стали отличной школой по умению прятаться и сбегать. Важную роль также сыграли и более чем приличные сбережения. Все это стало отличным подспорьем в тяжелые времена.

Они наступили внезапно. Сначала появились шепотки и пересуды. То там, то здесь торговцы судачили о досмотрах и допросах. Потом кварталы ремесленников подверглись обыскам. Особого внимания удостоились оружейники.

Ганибал не верил в совпадения. Прознал ли кто про Агату или позавидовал успеху — не важно. В любом случае это ни к чему хорошему не приведет. Сейчас он порадовался полному отсутствию дружеских связей и торговых обязательств. Уже несколько лет Ганибал выступал в роли перекупщика, даже постоянные клиенты не знали, что он и есть мастер. После появления тревожащих сплетен он и вовсе прервал все свои дела. Бедность им с Агатой не грозит, а голову стоит поберечь.

125 год Мира

Время для Камиля шло стремительно и вместе с тем неспешно. Дни поисков казались нескончаемыми. Все новые города, поселения и деревни смешались в одну безликую массу. И никаких результатов. Тоска по чему-то желанному и неизведанному превратилась в ноющую боль. Она съедала его заживо.

Но куда больше его тревожил затаенный страх не успеть. Рано или поздно кто-нибудь распознает в ней демона. Или того страшнее — она медленно и мучительно погибнет от голода. Демонессе никогда не будет хватать жизненных сил, взятых у людей. Они слишком слабы. Слухи о том, что демоны питаются душами других видов, — лишь глупая сказка. Демону нужен другой демон. Именно поэтому они живут обособленно. Общее энергетическое поле питает и наполняет силами. Страшно представить, что она совсем одна. Без него.

— Здравствуй, Люциус.

Камиль, не обернувшись к вошедшему, смотрел в окно. Чернота ночи скрывала пейзаж и в полной мере отражала настроение генерала.

— Похоже, ты мне не рад.

— Отчего же? Мне приятно, что ты решил меня навестить.

— Ерунда! — отмахнулся посол. — Я же вижу, что тебе плевать, войди в эту дверь хоть сам Император.

Камиль не стал спорить. Мало кто понимал его так, как его старый друг.

— Как успехи?

Взрыв последовал незамедлительно. Резкий поворот, злой взгляд и удар кулаком по столу с силой застившей тяжелую дубовую столешницу громко хрустнуть и пустить вздыбленную щепками трещину.

— Ясно, — не выказал беспокойства Люций. — Князь по-прежнему участвует в поисках?

— Да, — выпустив пар, Камиль взял себя в руки. — За его людьми мы тщательно следим. Об их успехах и неудачах я узнаю раньше Князя. Мои ищейки есть во всех ремесленных кварталах и торговых домах.

— Похоже, кузнец залег на дно.

— Уверен, что так.

— На всякий случай схоронился ото всех. Умно.

— Не знаю, радоваться или печалиться этому факту, — тяжело вздохнул генерал.

— Главное, что столько лет ему удается скрывать свою подопечную.

— С этим тоже не все ясно. Кто она ему? — Скрыть ревнивые нотки в голосе не удалось. — Одни утверждают, что кузнец путешествует с дочерью, другие уверены, что с женой. Была версия, что у него ученик — мальчишка-подмастерье.

— Но мы-то знаем, что это не так.

— Что толку?

— Есть идея, — осторожно начал Люциус. — Быстрого результата, прости, не обещаю, но шанс ускорить поиски лишним не будет.

Впервые Генерал был раздражен неспешностью своего друга. Умение не торопиться с выводами и без суеты разбираться в фактах, дабы ничего не упустить, он прежде считал достоинством. Сейчас же хотелось посильнее встряхнуть посла.

— Зная тебя, могу предположить, что лекари даже в самых захолустных местах под присмотром.

— Конечно. Под особым контролем травмы рук и девушки с необъяснимым упадком сил.

— Без примет и даже мало-мальски понятного ориентира это словно тычок пальцем в небо.

За свой комментарий Люций удостоился очередного злобного взгляда.

— Я с самого начала знал, что ищу иголку в стоге сена. Но она есть — это главное!

— Тебе нужен ориентир.

— Продолжай.

В воздухе запахло чем-то подзабытым, но ужасно необходимым. Надеждой?

— Мне тут подумалось: почему бы не воспользоваться уже сработавшим способом? Тем, что уже оправдало себя.

— Не томи, Люций.

Люций планировал этот разговор иначе. Хотело добавить побольше интриги и пафоса. Возможно, сделать несколько многозначительных пауз, но… Перед ним был генерал Камиль, его старый друг И боялись его не просто так, а в таком взвинченном состоянии он мог быть крайне опасным.

— Удивительно, что ты сам не догадался. Это очевидно: пометь ее так, как она пометила тебя.

На треснутую столешницу упал золотой медальон — ровная, плоская пластина округлой формы.

— Пусть твои люди по-прежнему ищут кузнеца, сам же следи за передвижением кулона. Рано или поздно твое послание и твоя кровь найдут адресата.

Люций довольно улыбнулся своей задумке. Он не считал Камиля глупее себя, ничуть. Просто он еще помнил, как это — действовать чувствами. Когда главенствуют сердце и душа, думать выходит с трудом. Да и советы на трезвую голову давать проще. Он просто был рад, что может помочь другу. Посол ни капли не обиделся, не дождавшись благодарности. Более того, про него просто-напросто забыли.

Уже на следующее утро среди ювелирных украшений странствующего торговца появился золотой кулон с красной узорной руной. Красивое украшение для непосвященных и очень важное послание для его истинной хозяйки. Кулон расскажет, что ее услышали, что ее ищут и обязательно найдут. Она ценна, уже любима и жизненно важна. Всего одна руна с глубоким сокровенным смыслом — «оберегаемая».

127 год Мира

Ганибал осматривал товар ювелира. Ему нужно было нечто яркое, массивное и блестящее. Что-то броское и безвкусное, как все то, что так нравилось его последней любовнице. Пора было уезжать и потому прощальный подарок должен был соответствовать случаю. Пусть лучше предвкушает зависть подруг, чем треплет его нервы фальшивыми слезами. Все равно привязаться к очередной «козочке» (имена запоминать было бессмысленно) он не успел.

На этот раз покидать поселение пришлось раньше обычного. Агате стало хуже, и ему только за этот месяц пришлось дважды подкармливать ее случайными знакомыми. Больше они себе позволить не могли. Зато не успели примелькаться, а значит, можно осесть в соседнем городе, не подвергая слабую демонессу тяготам долгой дороги.

Прикупив ожерелье с красными камнями, в комплект к которому шел массивный перстень, Ганибал собирался уходить, когда на глаза попался скромный медальон. Было в нем нечто знакомое. Изящество линий и витиеватый узор. Взяв кулон за тонкую цепочку, он покрутил его в руках. «Руна», — понял Ганибал. Такую он еще не видел, но это определенно была руна.

Кузнец сразу решил, что Агате понравится находка. Он был готов купить медальон, не торгуясь, но… Пристальный, почти режущий взгляд ювелира его насторожил. Ганибал доверял своим инстинктам и на этот раз легко определил, что торговца не плата интересует. Еще один резкий взгляд, но уже мимо покупателя, и кузнец буквально кожей почувствовал внимание кого-то еще, стоящего за спиной.

Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы сопоставить факты и прийти к выводу — виной всему медальон. Потому Ганибал как можно небрежнее бросил украшение обратно на лоток и взял другой. Потратив еще некоторое время, он выбрал еще одну вычурную подвеску, стараясь вести себя как можно спокойнее. Только когда на лице торговца отразилось некое подобие разочарования, Ганибал позволил себе немного расслабиться.

Но годы жизни в тени многому научили, и кузнец не поверил, что все обошлось. Кулон был ловушкой, на которую он клюнул, а потому его так просто не отпустят. Уже уходя, он словно бы случайно ударил по ножке прилавка, и товар ювелира со звоном посыпался по рыночной площади. Множество праздно шатающихся людей бросились на шум — посмотреть, что стряслось. В толпе оказалось легко затеряться, но идти напрямик домой Ганибал не стал.

Не спеша бродил по улице, прислушиваясь к себе. Зашел к уже бывшей любовнице, где вручил прощальный подарок. Только к вечеру вернулся домой, собираясь уже ночью отправиться в путь.

— Что значит — вы не знаете, где он?

Подчиненным никогда прежде не доводилось видеть грозного, но всегда сдержанного генерала в такой ярости.

Камиль был не просто зол, его энергия била по провинившимся с такой силой, что, даже не прикасаясь, он причинял ищейкам сильную боль.

— Когда товар был собран, сразу стало ясно, что многого недостает. Среди пропавших вещей оказался и медальон, — выдавил из себя тот, кто два года исполнял роль торговца.

Это задание претило его натуре, но он даже подумать не мог, что легкая на первый взгляд задача окажется невыполненной. Всего-то и нужно было дождаться того, кто купит злосчастное украшение. Удивительно, но, казалось, люди не просто не обращают внимания на медальон, а словно не видят его вовсе. За два года впервые кто-то взял его в руки, и все обернулось позорным провалом. Было мучительно стыдно смотреть в глаза генералу.

Ищейки уже несколько лет обшаривали территорию людей, никто из них не знал конечной цели столь масштабных и длительных поисков. Только сейчас, смотря в почерневшее от бешенство лицо, «торговец» понял, как многое было поставлено на карту.

— Без сомнения, там поработали рыночные карманники, — произнес Посол Императора, до этого безмолвно сидящий за столом.

— Найти!!! — пророкотал генерал. — Отвечаете честью!

Подчиненные вздрогнули. Жесткая, даже жестокая угроза.

— Пользуешься служебным положением? — насмешливо спросил Люций, как только их с генералом оставили одних.

— Я не посылал их в тыл врага с невыполнимым заданием. Я не заставлял рисковать их жизнями. Им нужно было всего лишь проследить за куском золота.

Камиль произносил все спокойным, даже холодным тоном. Люций уже и сам был не рад, что открыл рот.

— Ты говорил про размякших людях, Люций. Чем мы лучше? Опытные ищейки, военные шпионы, офицеры охраны — позор на наши головы. Век без войн — и демоны превратились в детей с деревянными мечами?

— Прости, Камиль, ты прав.

Вот только правота генерала не делала его счастливее.

— Что теперь, Люций? Я так надеялся на результат, ведь кулон все равно найдет ее, это неизбежно. Только теперь мне это не поможет.

— Как знать?

Не было у посла слов утешения. Камиль был прав: им остается только искать дальше и ждать.

128 год Мира

Ганибал изнывал от беспокойства. Агата просто таяла на глазах и порой целыми днями не могла встать с постели. Кузнец опасно часто стал приводить людей в дом, но и это не давало того эффекта, что раньше. Стало очевидно, что страшилки о демонах — ерунда. Жизненные силы людей не давали мощь и власть грозным соседям. Как помочь? Как спасти?

Ганибал порывался позвать доктора, но каждый раз останавливал себя. Раскрытая тайна грозила Агате неизбежной смертью, несмотря на то, что между людьми и демонами нет войны. Но и смотреть, как она увядает и чахнет, не было никаких сил.

Бой с самим собой был проигран, и Ганибал принял для себя страшное решение: привезти врача издалека и позволить Агате выпить его жизнь до капельки, если сущность девушки будет раскрыта.

Купить одну жизнь за счет другой — страшный грех, но врата в рай все равно его не ждут.

Погладив бледную щечку темноволосой девушки, Ганибал отправился в путь, надеясь вернуться к следующему дню.

Юноша оценивающе смотрел на дом. В этом городском районе обычно селятся средней руки торговцы, ремесленники и счастливые обладатели приличного наследства. Кому принадлежал этот, ему было все рано. Главное, что у этого дома не было отдельной охраны и, насколько ему стало известно, прислугу здесь не держали. Странно, но для его целей просто идеально.

Проникнуть в дом не составило труда. Особой роскоши он не заметил, но тут определенно было чем поживиться. А то, что хозяин в отъезде, ему доложил младший братишка, следивший за мужчиной несколько дней. Пустой богатый дом — что может быть большим подарком для воришки?

Такой путь он не выбирал, судьба-злодейка постаралась. Рано осиротев и получив в наследство младшего брата, ему пришлось научиться выживать. Они внезапно остались одни и никому не нужные. Их семья жила в столице и не бедствовала. А где-то даже был отец, но в момент нужды не оказался рядом. Он помнил отца, хоть и не знал, как его имя. Время от времени мужчина появлялся в их доме, и мать с гордостью демонстрировала ему мальчишек. Тот же смотрел безразлично и холодно, словно с трудом терпел эти минуты и ждал, когда закончится столь бесполезное времяпрепровождение. Никто из них, похоже, не понимал, зачем мама делала это. Возможно, надеялась, что в мужчине проснутся чувства к своим отпрыскам. Но подобные процедуры не приносили ни ожидаемого мамой результата, ни удовольствия их участникам.

Надеялись ли мальчишки обрести отца? Может быть, давно, так давно, что уже и не вспомнить. Полное разочарование постигло, когда этот человек не озаботился судьбой сирот. Его не было ни на похоронах матери, ни когда их с маленьким братом выставили на улицу. Так что выбор был невелик: умереть или найти способ выжить. Его давно не мучила совесть, только горечь от несправедливости порой давала о себе знать.

Лишь однажды удача повернулась к ним лицом, когда в прошлом году на рыночной площади какой-то неуклюжий мужик опрокинул прилавок ювелира. Поживились они с братишкой на славу. Вот только пришлось из городка удирать: старшие отняли бы добычу «не по карману». А делиться таким уловом было бы глупо, тем более что чем старше становишься, тем сложнее промышлять на рынке.

Конечно, можно было бы начать жизнь заново, с такими-то наваром. Но уличные мальчишки не смогли распорядиться выпавшим шансом. Вырученные деньги утекли сквозь пальцы, только несколько безделушек удалось схоронить на «черный день».

Пришлось вернуться к прежнему ремеслу: чужие карманы, недосмотренные кошельки или, как сейчас, оставленный без надзора дом.

Паренек, не таясь, заглядывал в шкафы, сундуки и шкатулки, попутно собирая все, что мог унести с собой. Особенно порадовали найденные в кабинете ножи и кинжалы с драгоценными рукоятками. За них можно было выручить приличный куш. Присвистнув от удовольствия, юноша отправился к лестнице на второй этаж.

Довольный удачной наживой, он не сразу заметил, что из-под одной двери пробивается слабый свет. Свист застрял в зубах, а по спине пробежался хоровод мурашек. Сделав мягкий шаг назад, он собирался было сбежать, пока не заметили, но что-то его остановило.

Не один год прожив на изнанке жизни, он знал о многих грязных делишках, которые остаются тайной для честных жителей городов. Не единожды он слышал о непристойных пристрастиях богачей. Один раз даже довелось видеть жертву зажравшегося толстосума. Страшное зрелище.

Секунду на обдумывание — и ноги сами понесли к двери. Что еще можно прятать от глаз посторонних, если не постыдный секрет? Молодой воришка за свою короткую жизнь успел насмотреться на огромное количество несправедливости и не мог просто уйти. Глупо, конечно, но хозяина все равно нет дома.

Парень ожидал наткнуться на замок, но дверь открылась легко. Замявшись на пороге, он все же шагнул в глубь комнаты, слабо освещенную единственной свечой. Помещение не напоминало ни тюрьму, ни застенки. Обычная спальня с красивой мебелью, без нарисовавшихся в воображении цепей и кандалов.

Худенькую бледную девушку он заметил не сразу. Она в своей болезненной хрупкости терялась среди перин. Лицо с заостренными чертами, впалые щеки, под глазами темные круги. Она была бы ослепительно красивой, не будь тяжело больной.

Отчего-то стало жаль ее. Судя по обстановке, куче безделушек, дорогим тканям, о ней заботились, но… Впервые за много лет юноша почувствовал себя счастливчиком.

Отсутствие суетящихся вокруг врачей могло говорить лишь о том, что все безнадежно.

Глубоко задумавшись, он не сразу понял, что девушка уже некоторое время за ним наблюдает. Чуждые черные глаза хмуро его разглядывали. Они обежали его с ног до головы, не упустив ни заполненную чужими вещами сумку, ни ворох отмычек на железном кольце.

На секунду от ее колючего взгляда ему стало страшно. Дом был абсолютно пуст, и девушка была слаба как котенок, но именно он чувствовал себя дичью.

— Уходи, — хрипло бросила она и прикрыла глаза.

Страх, железными тисками обвивший его сердце, заставил его не просто уйти, а бежать сломя голову.

Ганибал с доктором вернулся к вечеру следующего дня. Он торопился как мог, боясь надолго оставлять Агату без присмотра. Седой лекарь, к счастью, старался не медлить, видя беспокойство нанимателя.

— Ее комната наверху. — Кузнец указал на лестницу, не дав пожилому мужчине даже отдохнуть с дороги.

— Ведите, — не стал спорить доктор.

Агата оказалась ровно там, где ее и оставил Ганибал. Было заметно, что она так и не вставала и, хуже того, не съела ничего из приготовленного для нее. В душе зашевелился страх — вдруг опоздали?

Старик долго возился вокруг девушки, осматривал, ощупывал, прослушивал.

— Давно она в таком состоянии?

— За последний год стало совсем плохо.

— Вы не сможете ей помочь, — вздохнул доктор. — Она слишком истощена.

Ганибал задохнулся вздохом. То, что много лет назад начиналось как возврат долга, стало его жизнью. Он прикипел к девочке душой, словно к родной дочери, и приговор доктора стал для него болезненным ударом.

— Есть только одна возможность — ищите ее истинных родственников.

Кузнец напрягся, его нервы вытянулись в струнку, кулаки сжались, готовые крушить опасность для Агаты.

— Успокойтесь, — ни капли не испугавшись, сказал старик. — Это не первый демоненок в моей жизни. И я прекрасно знаю, о чем вы сейчас думаете, но это лишнее. Лучше скажите, сколько лет вашей воспитаннице? Двадцать пять? Верно?

— Да, — хрипло выдохнул Ганибал.

Он словно сдулся и постарел за несколько мгновений. А еще почувствовал небывалое облегчение от того, что с кем-то можно поделиться своими тревогами.

— У нее мало времени. В двадцать пять девочки-демонесы становятся девушками и уже не могут обходиться без родной демонической энергии.

До этого разговора Ганибалу и в голову не приходило задумываться о таких вещах, как взросление женщин. Он понятия не имел, бывает ли у его подопечной женское недомогание. Кто бы мог подумать, что это обстоятельство может быть таким важным?

— Ей нужен другой демон, — вынес вердикт доктор. — Иначе никак. Мужчина, женщина, родственник или нет — не важно. Ей нужно создание, родственное ее сущности.

Ганибал схватился за голову и застонал. Как быть?

— Я так понимаю, связи с ее родственниками у вас нет.

— Нет. Да и не признают демоны полукровок.

— Тут уж от конкретной семьи зависит, но в целом — да. Чужую полукровку не признают, — вздохнул доктор. — Вот что мы сделаем: я пока в городе останусь, посмотрю, чем богаты местные аптеки. Может, лекарствами ее поддержим. А вы пока хорошенько подумайте — и, возможно, найдете выход.

Загоревшаяся надежда окончательно погасла в глазах кузнеца. Не знал он ничего о той женщине, что погибла по его вине. Теперь уж ничего не исправить.

Через две ночи воришка набрался храбрости (или глупости) и вновь стоял у кровати больной девушки. Он и сам не мог понять, почему эти печальные глаза так манят его, но не мог противиться их зову.

Он прекрасно знал, что хозяин дома вернулся, и потому пытался быть почти неслышным.

— Привет — шепнул ночной гость.

Агата посмотрела на него осуждающе, но промолчала.

— Я тебе цветы принес, — кивнул он на букетик из редкой красоты растений. Он не стал скупиться и честно купил его на рынке у заезжего торговца — на деньги, вырученные от продажи нескольких ножей, что стащил из хозяйского кабинета.

Только сейчас он подумал о том, какой нелепый поступок совершил. Цветы вызовут множество вопросов, и если девушка не рассказала о ночном воришке, то теперь ей все равно придется объяснить, откуда в ее комнате взялся букет. А раз так, то была не была.

— И… и подарок, — заикаясь от неловкости, продолжил мальчишка.

Золотой медальон, который они с братом не успели продать, раскачивался, свисая с пальцев.

— Зачем? — тихий вопрос.

— Ты грустная. Мне захотелось тебя порадовать.

Глупое, трижды глупое объяснение, но сказанного не воротишь. Потому он решил, что лучше молчать. Больше не говоря ни слова, воришка сделал шаг к кровати и аккуратно застегнул замочек на шее девушки, позволив кулону спрятаться за вырезом ночной сорочки.

Неожиданно Агата громко, протяжно застонала и сжала руки на груди, напугав паренька. В коридоре раздались быстрые шаги, и юноше оставалось только одно — невидимой тенью скользнуть в открытое ранее окно.

Камиль проснулся как от толчка. Сердце бешено заходилось, а в груди ныло. В его спальне по-прежнему было темно и тихо. Нет, что-то другое разбудило его. Нечто внутреннее, интуитивное.

Генерал сел в кровати и смахнул длинные волосы с лица, заправляя их за заостренные уши. Демоны и люди мало чем отличались внешне, но все равно быстро распознавались в толпе более темным оттенком кожи, гладкими черными волосами, острыми кончиками ушей, а мужчины еще и небольшими, но острыми клыками.

Его люди проявляли чудеса изворотливости и маскировки, чтобы нераспознанными работать на человеческих землях. Он и сам бы отправился искать свою женщину лично, но был слишком видной фигурой, чтобы затеряться. Приходилось ждать и мучиться от неизвестности.

Его женщина. Как много заложено в этом слове. Сердце, душа, тело, будущее. Будущее, которое хотелось уже сейчас. Будущее, которое из-за каждого лишнего часа промедления может не состоятся.

Доктор в их доме стал частым гостем. Раз, за разом приносил все новые настои и травы. Все пристальнее следил за изменениями в состоянии Агаты. И неизменно настаивал на необходимость связаться с демонами.

Как будто Ганибал имел такую возможность?! Он на многое мог пойти ради Агаты, но это ему было не по силам.

Доктор видел, как мучительно тяжело отцу наблюдать за страданиями дочери и прекрасно понимал, почему тот бездействую. Демоны закрыты и агрессивны, но свое племя порой куда страшнее и безжалостнее.

Старик долго взвешивал все за и против. День за днем присматривался к девушке и ее опекуну. В итоге, надеясь, что не совершает неисправимой ошибки, отправил послание неизвестному ему адресату о том, что обнаружил девушку с «необъяснимой слабостью», имеющую при себе кулон с демонической руной.

Теперь оставалось ждать. Девочка мучительно погибала, и лекарь ничем не мог ей помочь, возможно, это ее шанс. Если он ошибся и принес в их дом беду — смерть, по крайней мере, будет быстрой и безболезненной.

Камиль не верил своим глазам. Неужели судьбы решила сжалиться над ним? Не успев дочитать отчет о появлении в одном из далеких городков ножа с характерной для разыскиваемого кузнеца резьбой, как в кабинет вбежал гонец. Еще одно донесение из того же города. Доктором обнаружена подходящая под описание девушка, но главное это наличие при ней того самого кулона.

Все это было столь невероятно и неожиданно, что казалось нереальным. Генерал ждал так долго, что боялся поверить, а потом обмануться. Но больше не было сил оставаться в стороне. На этот раз Камиль отправиться лично. Сколько бы народу он не перепугал, сколько бы политических возмущений не последовало, сколько бы ошибочных донесений не принесли, он проверит каждое сам. Пока он не позволял ложной надежде укорениться в душе, но разве можно заставить сердце биться реже, когда так сильно хочется верить.

Тот факт, что Ганибал не задавал вопросов, совсем не означал, что он слеп и не замечает появления все новых букетов цветов, загадочным образом появляющихся в комнате Агаты. Глупо было бы считать, что они сами там вырастают. Осталось дело за малым, поймать таинственного «несуна».

Болезненные уроки детства и молодости не забываются, а Ганибалу до кузнечного дела приходилось заниматься всяким, потому выследить и выловить незваного ночного гостя оказалось несложно. Паренек извивался в его руках, пыхтел, но куда ему до мужчины, который всю жизнь тяжело трудился. Да и понятно было, что звать на помощь не будет.

С первого взгляда на пацана было понятно и то, куда делись ценные вещи из дома. Захотелось встряхнуть щенка посильнее, так чтобы голова отвалилась. Скорее всего его кровожадные намерения отразились на его лице, так как раздался слабый голос Агаты:

— Не надо.

— Это кто? — встряхнул он паренька еще раз и выставил того перед собой как будто для того, чтобы она лучше его рассмотрела.

Девушка равнодушно пожала плечами.

— Что он тут делает?

— Пришел, — еще один безучастный ответ.

— Назови мне хоть одну причину по которой я не должен вытрясти из него дух.

Девушка слабыми пальчиками пробежалась по шее и выудила из-за пазухи золотой медальон.

— Он меня спас.

Никто кроме девушки не понял, о чем речь. И если мальчишке было, по сути уже все равно лишь бы отпустили, то Ганибал с опаской и надеждой смотрел на знакомую руну.

— И что прикажешь делать с ним? — паренька мотнуло в сторону от очередного неосторожного движения кузница.

— Научи.

Ганибал сразу все понял. Агата не останется с ним. Заберет ли ее смерть или успеет вмешаться тот, кого она однажды назвала «Хозяином кинжала», все равно она будет потеряна для него. Он сможет жить свободно, купить дом, построить свою собственную кузню обучить подмастерьев, но все уже будет не таким, как прежде. Девчушка даже озаботилась вопросом его одиночества, подсовывая ему замену.

Зато она будет жива, прервал он поток своих хаотичных мыслей. Это ли не главное, не об этом ли он молился?

— Где живешь? — грубовато буркнул кузнец пареньку.

— На заброшенных складах у речного порта, — брякнул воришка и тут же прикусил себе язык, так как не ожидал ни вопроса ни того что честно на него ответит.

— Соберешь вещи, и чтобы утром был здесь.

— Зачем? — на всякий случай спросил он, поняв главное — его отпускают.

— Захочешь быть человеком, придешь.

Первому порыву — броситься наутек юноша не поддался, что-то очень важное происходил с ним в эти минуты, и отчего-то было страшно пропустить это нечто.

Громоздкий, широкоплечий мужчина присел на краешек постели и большой ладонью сжал тоненькие пальчики девушки.

— Ты еще здесь? — не оборачиваясь, спросил кузнец.

— Я… — эх: была — не была. — У меня брат… младший… я не могу его бросить.

Ганибал обернулся и строго глянул на парня:

— Так не бросай.

Воришка не разобрал: было ли это приглашение прийти с братом или предложение проваливать раз и навсегда. Не попробуешь, не узнаешь, решил он и тихо вышел через дверь.

Наутро в доме Ганибала появился ночной гость, держащий за руку грязного мальчонку лет семи. Паренек мялся и неуверенно поглядывал из-под нервно сведенных бровей. «Выгонишь?» — читалось на его лице.

— Как звать?

— Мартин, — кивнул паренек на младшего брата. — А я Ренат.

— Учить буду оружейному делу, — не стал кузнец мучить неопределенностью мальчишек.

Ренат восторженно присвистнул, вызвав скупую улыбку на лице мужчины.

Камилю казалось, что он безнадежно опаздывает. Чудилось, что сменные лошади слишком быстро устают. Что охрана беспричинно выдумывает поводы для остановок. И даже день вдруг стал короче.

Очередная придорожная гостиница оказалась еще более запущенной, чем предыдущая. Но разве это имеет значение, когда мысли не здесь, когда считаешь каждую минутку. Уже завтра он достигнет пункта назначения. Уже завтра он будет знать, не врут ли донесения. Уже завтра он… Нет! Возможно, только возможно, обретет покой. Он решил думать об этом именно так, потому как не было сил представить себе большее и обмануться.

Горячая ванна смыла дорожную пыль, а вот жесткая постель никак не приносила отдыха. Спустя час Камиль сдался и понял — не уснуть.

Расположенная на первом этаже гостиницы таверна встретила шумом и запахом кислого пива. Немногочисленные посетители обернулись на вновь прибывшего постояльца со смесью настороженности и подозрительности. На их взгляд слишком уверенно держался высокий закутанный в плащ мужчина. Небрежные повелительные жесты выдавали в нем птицу высокого полета и человека с толстым кошельком. Вот только мыслить в том направлении мешала словно осязаемая сила, расходящаяся волной от чужака.

Камилю не пришлось долго ждать, подавальщица как будто только его и ждала мгновенно оказалась рядом.

— Чего желаете?

— Грушовку покрепче.

Девица возвращалась с полной чаркой еще несколько раз. Но ни первая порция, ни последующие не смогли выполнить возложенной на них миссии. Тело по-прежнему было напряжено, голова оставалась ясной.

— Не желает ли господин еще чего-нибудь, — излишне игриво предложила девушка.

— Нет, — отказался он сразу от всего, и от неаппетитного меню и от навязываемой компании.

Официантка, по ее мнению, соблазнительно наклонилась выставляя на обозрение пышную грудь.

— Вы уверены?

Поймав взгляд пугающе черных глаз, она подавилась своим предложением. Ее испуг был практически осязаем. Слабая человечка была в панике от одного взгляда, так предсказуемо и так раздражающе.

Вспыхнувшее раздражение неожиданно схлынуло. Испугается ли его девушка, которую он так уверенно зовет своей? Большинство демонов тщательно держали дистанцию, опасаясь его крутого нрава. Другие просто-напросто не выдерживали могучую силу его ауры. Каким он будет для нее?

Ганибалу казалось, что всю свою жизнь он шел именно к этому моменту. Вдруг исчезла нужда скрываться и прятаться, более того, он ждал и надеялся, что их найдут как можно скорее. Агате не стало лучше физически, она воспряла духом: перестала хандрить и хмуриться. Во взгляде появилось нетерпение.

Каждое утро по ее просьбе кузнец выносил девушку на узкий балкончик над пристройкой. Агата сидела в плетеном кресле укутанная в шерстяной плед и всматривалась в горизонт, неустанно теребя пальцами цепочку с подвеской. Она ждала.

В итоге было решено больше не переезжать и осесть в этом городе. Мальчишки оказались толковыми, хоть и излишне суетливыми.

Вот только неизвестность страшила. Дождутся ли они «Хозяина»?

Из раздумий выдернул грохот По полу катилось деревянное ведро, а вода растекалась по полу. Ренат замер как застигнутый врасплох заяц.

— Чего застыл? — грубовато бросил кузнец. — Убирай.

Ренат не сразу поверил, что наказывать его никто не собирается. Он почему-то все ждал подвоха, обмана или жестокости. Все еще не верилось в хорошее.

— Какой-то ты слишком неуклюжий для воришки, — продолжал бурчать мужчина, но не делал не единой попытки приблизиться, а тем более отвесить оплеуху.

— Безруким в кузне делать нечего, вмиг без пальцев останешься.

— Я буду стараться, — в очередной раз повторил Ренат.

Ганибал хмыкнул и многозначительно покосился на лужу среди кухни. Парнишка поморщился.

— А что общего между оружейным делом и прислуживание?

Вопрос сорвался сам, отчего мальчишка чуть не откусил себе язык. Он не собирался жаловаться, только иногда обижался на то, что словно прислуга таскает воду и дрова. Он привык быть сам себе хозяином, а теперь приходится выполнять множество поручений, никак не связанных с работой оружейника.

— Как я могу доверить тебе молот, если твои руки слабы настолько, что ведро с водой становится проблемой? Металл не терпит слабаков. Огонь не простит суеты. Ремесло подчиниться только терпеливому.

Глаза в глаза. Ренат привыкший быть главой своей маленькой семьи вдруг почувствовал себя совсем несмышленым ребенком.

— Простите.

— Терпение, мальчик, твое от тебя не уйдет.

Мартин мечтал быть полезным. Он слишком мал и его огромное преимущество из прошлой жизни стало досадной помехой в новой. Теперь не требовалось следить за толстосумами и не нужно было стоять «на шухере». Пробираться через дыру в заборе в чужой сад тоже стало ни к чему. А что еще он мог? Вот и ходит по старой привычке по вечернему рынку.

Это самое интересное время: торговцы подсчитывают прибыть, лавочники уже не так пристально следят за почти пустыми лотками, чаще встречаются беспечные подвыпившие горожане. Обыватели расслабляются и говорят много чего полезного для того, кто умеет слушать. Так в свое время он и узнавал о пустующих домах или готовящихся облавах.

Мальчишка с тоской следил за заходящим солнцем — пора было возвращаться, а то Ренат снова будет ворчать. Он уже собирался скатиться с невысокой покатой крыши на которой провел последние пару часов, когда стал свидетелем неприятной сцены.

— Видел такое прежде? — в руках стража блеснул нож.

— Нет

Мартин чуть не фыркнул, можно подумать толстый скупщик краденого признается.

— Хорошо подумай, — в голосе послышались нажим и предупреждение.

— Нет, — небрежно отмахнулся делец.

— Жаль, что ты не захотел по-хорошему, — с притворной грустью заметил представитель закона и толкнул толстяка в руки второго стражника.

Скупщик и пикнуть не успел, а лишь задергался и протяжно застонал, когда ему ловко закрыли рот и одним четким ударом пригвоздили руку к деревянному прилавку тем самым ножом, который он старательно не узнавал.

— А если поближе посмотреть?

В ответ тот только замычал громче и издавал звуки больше похожие на скулеж, чем на согласие.

— У нас знаешь ли широкие полномочия, не советую поступать опрометчиво.

Толстяк быстро закивал.

— Спрашиваю в последний раз: как к тебе попал этот нож?

— Маль…мальчишка принес, — с трудом проскулил толстяк.

Стражник взялся за рукоятку, и скупщик заговорил быстрее:

— Часто тут ошивается. Воришка из новеньких, видимо заезжий. Промышляет где-то в средней части города. Но о пропаже никто не заявлял, точно знаю, у меня городничий прикормленный.

— Как его найти.

— Не знаю, — почти завыл мужик. — Честно не знаю, несколько дней уже как не появлялся.

Мартину дальше было не интересно. Он бочком скатился с другой стороны крыши и со всех ног бросился к своему новому дому. Непривычно и волнительно было считать какое- то место домом, но очень приятно. Оттого последние события заставляли тревожится.

Ганибал внимательно слушал быстрый сбивчивый рассказ мальчика. Плохо дело. Что-то подсказывало, что не «Хозяин» это. Но кому и зачем понадобился кузнец? Н всю жизнь бегал от разоблачения, но из слов Мартина выходило, что ищут именно его, о Агате и речи не шло. Да в этом городе, кроме мальчишек никто о девушке не знает.

Вывод один: кому-то понадобилось его мастерство. Ну что ж. Пусть найдут, но на его условиях.

— Ренат, возьмешь кошель с серебром и снимешь комнату в таверне на окраине города. Но только приличную выбери, нечего вам с Агатой по непотребным местам шататься. Останетесь там и ждите.

— Долго?

— Надеюсь, что нет. Сидите тихо. Запомните, Агату видеть никто не должен. Если вдруг ей станет хуже, позовете доктора. И еще одно, возможно, самое главное: если придет демон с моим кинжалом — впустите его.

— Что? — в один голос возмутились мальчишки, округлив глаза в испуге.

Ганибал зло прищурился, не собираясь принимать никаких возражений. Ренату пришлось нехотя кивнуть. Ему отчаянно не нравилась идея подпустить к Агате кого-то столь опасного. Почему-то он не испугался ни за себя, ни за Мартина. Неприятное чувство засвербело в груди.

— Почему? Она же слабенькая совсем, любой демон выпьет ее за секунду, мы даже вмешаться не успеем.

Задавая этот вопрос, он смотрел исключительно на девушку, которая не участвовала в разговоре, а только лишь безразлично наблюдала за ними. На его последнее заявление она ответила насмешливой улыбкой и снисходительным взглядом. Он вдруг почувствовал себя несмышленым ребенком, посмевшим спорить с умным взрослым человеком.

— Раскрой глаза, Ренат. Она полукровка, — у кузнеца больше не оставалось времени ходить вокруг да около — Если испугался, проваливай прямо сейчас, а нет, тогда немедленно займись делом.

Испугался ли Ренат? Он чувствовал все: удивление, растерянность, непонимание, но определенно не страх. Но сильнее всего его переполняла ревность.

Ганибал не хотел сваливать такую ответственность на ребят, но другого выхода он просто не находил. Время шло уже не на часы, а на минуты.

Он едва успел спрятать все, что хоть косвенно говорило о том, что в дом жил кто-то помимо него самого. А еще предстояло позаботиться и о себе. Не хотелось прощаться со свободой и жизнью сейчас, когда, наконец, все могло сложиться.

Еще издавна были известны случаи, когда мастеров после создания уникальной вещи убивали, дабы изделие его оставалось уникальным. В кузнеце не было тщеславия, чтобы считать себя исключительным ремесленником, но здоровое самолюбие и интуиция подсказывали, что грозит ему именно эта участь. Зачастую чтобы решить проблему, нужно знать ее суть и потому у Ганибала было преимущество. Его еще не нашли, но он уже понимал зачем ищут и решение у кузнеца было.

В былые времена бурной молодости в погоне за очередной юбкой Ганибал не раз добивался зазнобы кулаками. Его старый учитель не злился, а лишь посмеивался над его синяками и вывихами, говорил, мол и такие умения пригодятся. И не ошибся. Знать бы тогда, поблагодарил бы соседа мясника за хороший удар. Рука быстро зажила, но суставы кисти левой руки до сих пор подвижны, чем и собирался воспользоваться кузнец.

Процедура оказалась болезненной, но не смертельной. Несколько рывков, и припухшая рука стала выглядеть жутковато. Тугая повязка только усиливала эффект обезображивания конечности. Просто замечательно вышло. Теперь пусть приходят, он любым гостям рад. Тем более, что им просто нечего взять с калеки.

Камиль в упор рассматривал старика. К его удивлению доктор не выказывал никакого волнения, а только лишь отвечал таким же пристальным взглядом. Более того, он словно приценивался на базаре, что одновременно и бесило генерала, и подкупало.

— Я старый человек, свое пожил, потому меня сложно напугать, тем более смертью.

— Смерть бывает разная, — не согласился Камиль. — Хороший конец тоже нужно заслужить.

— Даже плохой конец нужно встретить достойно, — парировал доктор.

— Но гораздо лучше достойно… жить.

Доктор хрипловато рассмеялся:

— Трудно не согласиться.

Камиль скупо улыбнулся в ответ и нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику кресла, в котором ему предложили разместиться несколько минут назад. Нервный жест не прошел мимо доктора.

— К вопросу о достойной жизни: хотелось бы быть уверенным, что под закат своих дней не возьму лишний грех на душу.

Они оба понимали за кем сила. Они оба знали, что доктор не сможет противостоять генералу. Тем ценнее было стремление человека защитить чужую ему демонесу.

— Мой народ верит, что после смерти демон чувствует вес земли, которой забрасывают его могилу. И чем больше он скопил недругов и совершил зла, тем больше камней среди почвы. Я клянусь тебе, человек, что в покрывале твоего последнего пристанища не будет камня от меня.

Ганибал видел в глазах, стоящего напротив него человека свою смерть. Нет не сейчас, не сразу. Его используют в своих целях и только тогда уберут.

— Чем могу вам помочь, — играя роль радушного хозяина, кузнец широко улыбался незнакомцу.

— Я ищу мастера — оружейника, — цепкий взгляд незваного гостя внимательно изучал кузнеца и его дом.

— Вы опоздали, — стер улыбку со своего лица Ганибал.

Мужчина напротив насторожился и напрягся.

— Нет его больше.

Многозначительный взгляд на искалеченную руку, без слов намекая на невозможность заниматься своим делом.

— Уже пару лет, как однорукий. Какое тут мастерство?

Незнакомец зло сжал челюсть, но ничего не сказал. Сложно было предполагать: поверил ли незваный гость, но уходить он явно не торопился.

Молчание затягивалось. И когда уже Ганибал собирался совсем не вежливо предложить мужчине проваливать, тот едва уловимым кивком дал знак кому-то в сторону и в следующую минуту несколько человек затаскивали кузнеца в крытую повозку.

Дом был пуст.

Камилю не нужно было видеть распахнутые настежь двери, чтобы знать наверняка, что ни кузнеца, ни девушки в нем нет. Темные провалы окон покинутого всеми дома печально смотрели на него в ответ.

— Допросите соседей, — бросил генерал, поднимаясь на крыльцо.

Больше всего удивляла безликость. Как будто специально стертые следы жильцов. Не напутал ли доктор?

— Её комната наверху, первая дверь слева, — удивленно осматриваясь, подсказал

старик.

Пустота, похоже, стала большой неожиданностью и для него.

Дверь названной комнаты Камиль открывал со смесью трепета и нехорошего предчувствия. Впервые ему пришлось прикоснуться к чему-то принадлежащему ей. Оружие не в счет — оно лишь предмет, предназначенный кому-то, кто купит или получит его в дар. Личное пространство — это нечто иное, интимное. Он точно знал, что девушки нет в комнате, но все равно сделал глубокий вздох, переступая порог

Ничего.

Кто-то очень тщательно создавал видимость того, что этим помещением не пользовались. Если бы не два «но». Полное отсутствие пыли и запаха застоявшегося воздуха. Это то, что всегда сопровождает заброшенность. Но не здесь.

— Ничего не понимаю, — бормотал себе под нос доктор, поднявшийся следом за генералом. — Они не собирались уезжать. Более того, Ганибал подыскивал кузнецу и взял на обучение подмастерьев.

— Вы не упоминали об этом.

— О чем именно?

— О том, что в этом доме были еще мужчины, — почти прошипел Камиль.

Доктор в недоумении уставился на демона:

— Какие мужчины? Один мальчишка еще безусый, а второму едва исполнилось семь.

— Безусый говорите? Так и девушка совсем юна.

Где-то глубоко в подсознании Камиль понимал, что зря злится, но незнакомое чувство разъедала его покой, как кислота. Он отдавал себе отчет в том, что ревнует но остановиться было сложно.

— Вы напрасно накручиваете себя, генерал.

Камиль мгновенно остыл и по-новому посмотрел на доктора.

— Да, я Вас сразу узнал. Слишком уж легендарная личность, и быть неприметным у Вас никогда не выйдет.

— Почему сразу не сказали?

— Для чего? Да и какая разница? Главное, что у Вас есть возможность и желание помочь Агате?

— Агате, — едва слышно повторил Камиль.

— Она на пределе именно поэтому я решился рискнуть. По той же причине бессмысленно ревновать к мальчишке, — меж тем продолжал доктор, но его уже никто не слушал.

Камиль прислушивался к себе. Он прежде не слышал ни от кого ее имени и теперь смаковал новое для себя знание. Девушка словно стала ближе и реальнее.

— Я хочу знать, что тут случилось, — оборвал он старика, который продолжал что-то объяснять.

У подножия лестницы уже ждали его подчиненные.

— Хозяина дома увезли с собой стражники всего пару часов назад. О девушке ничего не знают. Мальчишек в последний раз видели вчера вечером.

— У него была ночь, чтобы их спрятать. От кого? — рассуждал вслух генерал.

Несколько лет поисков и опоздать всего на два часа. У судьбы порой злые шутки.

— Два мальчишки и больная девушка… Они не могли и не успели бы покинуть город, ищите, — приказал он подчиненным. — Доктор, вы возвращаетесь к себе, переезд мог сказаться на ее самочувствии, следовательно, им придется обратиться к Вам за помощью.

Раздав поручения, Камиль направился к городничему, нужно было узнать, где

кузнец.

Служитель закона нервно теребил ворот форменной одежды и постоянно промакивал носовым платком пот с плешивого лба. Появившийся в его дверях незнакомец не показывал лица, но внушал ужас одним своим присутствием.

— Я действительно не понимаю, о чем Вы говорите, — уже не в первый раз заверял он посетителя. — Никакие приказы на арест не подписывались уже около недели.

— Соседи видели, как стража увозила кузнеца.

— Я могу продемонстрировать камеры, там кроме парочки карманников никого нет.

Камиль выпусти на волю мощь своей ауры и стал ждать. Он верил городничему, тот не врал, но точно не договаривал. Ждать долго не пришлось, человека практически пригвоздила к стулу, и дышал он с огромным трудом. Лицо сильно покраснело, руки вцепились в край стола и капилляры в глазах превратились в красную сетку.

— Я знаю лишь…, - сквозь удушье заговорил страдалец. — Личная гвардия Князя обшаривала город. Я не знаю кого искали. Возможно, Вашего знакомого.

Камиль резко убрал свою силу, и мужчина качнуло от неожиданного облегчения.

Значит все-таки Князь. Как же не вовремя.

Переезд Агате дался тяжело. А с утра начались странности. От вчерашнего равнодушия не осталось и следа. Волнение, нервозность. Девушка все время порывалась встать, хоть силы и не позволяли этого сделать. Просила подвинуть кресло к окну. Даже умудрилась постоянными подергиваниями порвать цепочку медальона.

Ренат не на шутку забеспокоился, когда, глядя на испорченное украшение девушка безмолвно заплакала. Слезы скатывались по щекам розовыми капельками, а острые зубки прикусили губу, чтобы заглушить всхлипы. А потом появился сильный озноб, от которого узкие плечики заметно вздрагивали. Никогда прежде не было столь очевидны ее отличия от человека. Глядя на это несчастное создание, страх перед жуткой расой отступал.

— Что с тобой?

Ренат не выдержал и опустился пред девушкой на колени, заглядывая в покрасневшие глаза.

— Близко, так близко, — почти беззвучно шепнула она.

— Чем тебе помочь?

Агата лишь отрицательно покачала головой.

— Может доктора? — продолжал допытываться парнишка, так как не мог безучастно наблюдать за ее страданиями.

Агата лишь повернулась к окну. А потом неожиданно сжала кулон рукой и медленно неуверенно кивнула.

— Мартин, — окликнул дремавшего брата Ренат, — Бегом за врачом.

Мальчик, утомленный бездействием и скукой, с радостью выполнил поручение.

Мартин бежал по улицам сломя голов, спеша к знакомому адресу. Ему не раз приходилось относить записки приятному старику, который неизменно угощал его мятными леденцами. А еще очень хотелось помочь. Они с братом давно не чувствовали себя так спокойно и сыто, как в доме оружейника. От этой мысли ноги понесли быстрее, мимо конюшни, мимо людей в плащах, мимо пытавшегося его остановить хозяина гостиницы.

Один удар кулачком в дверь, как дань уважения вежливости, и мальчик оказался в комнате.

Доктор был не один. Незнакомец, сидящий в соседнем с доктором кресле, внушал трепет и страх. Он не сказал ни слова, даже не обернулся, но… У Мартина в миг затряслись поджилки и язык присох к нёбу.

— Ну, слава богу! — воскликнул доктор.

Только после этого полного облегчения возгласа незнакомый мужчина заинтересовался мальчишкой.

— Где она? — задал вопрос старик и привычным жестом достал склянку с конфетами.

Но Мартин не сдвинулся с места и волчонком уставился на доктора, так как на второго смотреть откровенно опасался.

— Чего молчишь? — удивился врач.

Мартин сжал губы и попятился к двери, но поздно, незнакомец неожиданно оказался совсем близко и положил тяжелую руку на плечо, практически пригвоздив его к месту. Рука в кожаной дорогой перчатке приподняла детское лицо за подбородок. Черные глаза завораживали и пугали. Резкие черты лица наводили на мысль о ком-то хищном и опасном. От самого присутствия этого человека хотелось забиться в угол, а лучше спрятаться. А человека ли?

— Демон, — поразился собственной догадке Мартин.

Исчадье ада, бес, нечистая сила, душеед. Мальчик содрогнулся от страха, вспомнив все страшные истории, которые когда-либо слышал об этих созданиях.

Демон, читая все его мысли на выразительном мальчишеском лице, скупо улыбнулся, но не зло, а как-то досадливо что ли.

— Страшно? — спросил незнакомец.

Мартин кивнул. А потом ему вспомнилась Агата. Он тоже слышал, что она не человек, но не воспринимал ее как зло или нечисть. Она была странная, но не страшная. Равнодушная, но не злая.

— А нож покажи, — вдруг вспомнились ему слова кузнеца.

Смелость и наглость озвученной просьбы удивили его больше чем остальных, однако забирать слова назад он не стал. Но еще больше его поразило то, что демон, не колеблясь, откинул плащ и достал из перевязи кинжал.

Камиль затаив дыхание следил за тем, как ребенок со всей серьезностью рассматривает творение Агаты. Он словно что-то примерял и продумывал. Было ясно, что это не праздное любопытство.

— А вензель? — спросил мальчик, который понятия не имел значения этого слова, но Ганибал говорил, что это важно.

Генерал легко развернул клинок рукоятью вперед, позволяя мальчишке прикоснуться к месту клейма мастера. Обычно Камиль очень ревностно относился к своему сокровищу, но сейчас готов был пойти на уступки, что для него не свойственно.

Вообще эти поиски многое изменили в генерале. Появилось терпение… нет терпимость. Он научился ждать, даже если невмоготу. Он принял слабости других. Понял, что демоны и люди не такие уж и разные. Осознал, что иногда уступки приносят больше пользы, чем упрямое противостояние.

— Ганибал говорил, что вы придете.

Кинжал вернулся в руки хозяина. Камиль и доктор переглянулись.

— Так и сказал?

— Говорил, что если придет демон с его ножом, Ренат должен его впустить.

Камиль на миг прикрыл глаза. Она его ждет Верит, что он не оставит поиски. Вдруг оставшиеся минуты до встречи показались длиннее, чем все прошедшие годы.

— Проводи меня к ней.

Гостиница на окраине города выглядела опрятной, но недостаточно надежной по мнению генерала. Слишком много случайных людей. Слишком много лишнего внимания. Его раздражал шум и скрип ступенек под ногами. Третий этаж. Она могла споткнуться и упасть. Ее могли заметить и распознать в ней демона. Она наверняка истратила все силы на это препятствие.

Генерал осознавал, что все его негативные эмоции всего лишь проекция волнения. Понимал, что нервничает, как никогда. И торопился. Если мальчик, показывавший дорогу, поначалу направлял, то теперь едва поспевал следом. Камилю уже не нужен был провожатый, его с чудовищной силой тянуло в нужном направлении.

Она совсем близко.

Сердце гулко стучало. Одна единственная дверь, что разделяет их — не препятствие.

Что там дверь, целый дом, город, целый мир — не препятствие.

Все несколько шагов.

Дыхание сбивалось. Руки то сжимались в кулаки, то разжимались. Камиль поймал себя на мысли, что оттягивает момент встречи. Растягивает удовольствие? Опасается разочарования? Не своего, ее. Он не пылкий юноша, о котором может мечтать юное невинное создание. Он мужчина с тяжелым характером и потребностями, которые еще предстоит унять и побороть, дабы не напугать, не оттолкнуть. Но это все потом, это все уже мелочи. Ведь главное уже случилось — он ее нашел.

Дверь открылась, ударившись о стену. Стремительные шаги и мир сжался до размера одной единственной комнаты. Здесь стояла какая-то мебель, были разложены вещи и даже человеческий мальчишка жался к креслу, в котором сидела девушка. Все это он осмотрел и отметил за долю секунды, как фон, как малозначительные детали.

Сейчас в центре его вселенной была «оберегаемая». Длинные темные волосы мягкими волнами ниспадали на покатые плечики. Смуглая кожа, из-за бледности казавшаяся поддернутой инеем. Черные усталые глаза. Пухлые губки, которые хотелось согреть дыханием.

Измученная, голодная, слабая, но живая. Дождалась.

Ренат отчаянно трусил. Ему было стыдно это признавать, но справиться с инстинктивным желанием спрятаться от прожигающего взгляда демона никак не мог. Он вжался в стену и схватился рукой на спинку кресла, тем самым не позволяя ногам вынести его вон из комнаты. На большее он был не способен.

Как же ему хотелось быть сильнее и могущественнее. Хотелось показать себя смелым и несгибаемым, достойным… Да, очень хотелось быть достойным ее. Но это сражение было проиграно еще до того, как он узнал о нем. Тягаться с демоном глупо. Да что там, это хмурое темное создание ада и не рассматривает его как соперника.

Агата с трудом поднялась. Плед до этого лежавший на ее коленях с тихим шорохом упал на пол. На неверных ногах девушка пошла навстречу к гостю. Ренат смотрел на это со щемящей тоской. Он, зная, как тяжело дается ей каждое движение, понял насколько важно для Агаты происходящее. Он почувствовал себя… лишним.

Парнишка пустил глаза в пол и отступил к коридору.

Шаг, другой. Руки действует быстрее мысли и девичья фигурка уже прижата к широкой мужской груди. Он всем своим телом чувствует насколько она худенькая и слабая. Боясь сдавить ее слишком сильно, он ослабил объятия, но совсем чуть — чуть, ибо не чувствовать ее рядом — смерти подобно. Он больше никогда ее от себя не отпустит не захочет, не сможет. Слова были не нужны. Каждый их них искал свою половинку и нашел. Имя, статус, прошлое: ничего из этого не имело значение.

Камиль прижимал к себе девушку и грелся ее теплом, делясь в ответ своим. Каждый вздох был наполнен упоительным покоем. Потрепанный беспощадным штормом корабль, наконец, нашел свою тихую гавань.

Руки девушки несмело обвились вокруг могучей фигуры воина. Пальчики сминали одежду, комкая рубашку на его спине. Щека прижалась к груди, словно она прислушивалась к стуку сердца.

А потом покачнулась и стала медленно оседать. Камиль не позволил ей упасть, ловко подхватил и, заняв ее кресло, усадил себе на колене. С волнением всматриваясь в милый образ.

Она тянулась к нему. Едва заметно, отчаянно борясь с незнакомыми порывами. Но такими очевидными для Камиля. Реснички трепетали, носик слегка морщился принюхиваясь, губы приоткрылись в желании втянуть в себя энергию жизни. Она боролась с тем, что любой демон считает естественным. Любой кроме той, что выросла среди людей.

Он качнулась было к нему, но резко отстранилась, и с трудом разомкнув веки, виновато взглянув в его лицо.

Камиль содрогнулся от той боли и вины, что плескались в ее полночных очах. Она стыдилась своих желаний, хоть интуитивно и тянулась к нему.

Он помнил о том, что собирался быть деликатным и планировал очень осторожно вести себя с ней, боясь напугать напором и силой ауры. Но голод и страдание на бледном худом личике прожигали в его некогда ледяном сердце кровоточащую рану. Как будто проснувшийся вулкан небывалой силы взорвал его личную вселенную.

Он сам притянул Агату ближе к своему лицу, запустив пальцы в ее гладкие прохладные волосы. Сам наклонился, сближая их губы. Сам выдохнул в ее ротик столь необходимый для нее живительный поток силы. Он был готов отдать все до последней капли, понимая насколько уязвим перед ней. У непобедимого боевого генерала нашлась «ахиллесова пята». Но это его не тревожило, отчего-то он был этим счастлив.

Тоненькие пальчики с силой вцепились в его плечи, а из ее горла вырвался стон, от которого Камиль вздрогнул всем телом. Его резкое движение привело девушку в чувство, и она попыталась отстраниться. Но мужские руки держали очень крепко свое сокровище и не собирались отпускать.

— Бери, бери сколько нужно. Все что захочешь — твое. Все твое. Забери, я хочу, чтобы ты взяла себе, все, чем я владею. Я хочу, чтобы ты забрала меня себе.

Генерал шептал признания, то и дело, прикасаясь губами к губам Агаты с трудом сдерживаясь от того, чтобы не сдавить талию крепче. Так хотелось сжать сильнее, впитать ее собственным телом, растворить в себе. Это было сродни безумию и упоительному сумасшествию.

На улице вечерело, а значит в пути они уже не менее двенадцати часов. Похитители разговаривать с пленником не пытались. Никаких вопросов, ни намека на то, что его ждет. Ганибал с тоской смотрел сквозь зарешеченные окна кареты. Он боялся, но не за себя. Гораздо больше волновало, что станется с Агатой и мальчишками? Успеет ли «Хозяин»? Суждено ли еще хоть раз увидеть дочь?

В груди защемило. Чужая когда-то девчушка стала родной. Судьба сыграла с их жизнями в азартную игру. Перетасовала колоду и перепутала масти. Отмеренный век почти прожит, а в остатке нет ничего кроме единственного близкого создания. Вещи, деньги — мелочь, которая не приносит успокоения, не может подарить тепло, не способна порадовать одним своим присутствием. Странная неправильная на взгляд обывателя семья. Человек и демон. Чужие расы, но родные души. Главное, чтобы у девочки все был хорошо, а он как- нибудь справится.

Камиль старался размеренно дышать и не делать резких движений, не желая прощаться с чувством неги и расслабленности. Агата спала, обвив его грудь руками, словно боялась отпустить. Генерал, наверное, уже в сотый раз наклонился к ее макушке и полной грудью вздохнул запах девушки. Ощущения довольства и счастья не притупились ни на миг за прошедшее время. До сих пор не верилось, что поиски позади, казалось, что вот-вот проснется и не увидит ее рядом.

Не держи он Агату так крепко, попытался бы себя ущипнуть. Никогда в жизни ему не было так хорошо, как в эти несколько часов. Никто и ничто их не тревожило, казалось, что все постояльцы гостиницы стала ходить на цыпочках, а может и вообще съехали.

В дверь тихо поскреблись.

— Да, — отозвался он, не боясь разбудить крепко спящую девушку.

Она была измождена физически и измучена морально, оттого и сон крепкий.

Стражник демонстративно старался не пялиться на девушку в руках генерала, хотя любопытство было ему не чуждо. Много лет они искали оружейника и недоумевали, зачем это человек генералу. Не один город был тщательно обследован и тысячи людей были опрошены. Порой казалось, что кузнец просто миф. Окончательная цель поисков была тайной даже для приближенных офицеров, и теперь стало понятно почему.

Он видел, как нежно боевой генерал обнимает спящую полукровку, с удивлением отметил мягкость во взгляде всегда холодного и строгого демона. Генерал догнал и получил во владение свое счастье. У офицера стражи что-то защемило в груди, как от сильного голода. Зависть — это недостойное чувство, но именно оно ворочалось в душе. Он никогда никому не признается в этом, и только будет надеяться, что подобное сокровище появится и у него.

— Информация подтвердилась, мой генерал.

Низкий поклон и Камиль с Агатой вновь остались одни.

Демон не хотел будить девушку, но они и так привлекли слишком много ненужного внимания, и было бы лучше уехать до того, как слухи расползутся по городку. Боевой отряд демонов — это не то, на что закрывают глаза местные жители и власти. Паника плохой советчик и генералу не желал пугать девушку стычками. Всегда найдется тот, кто захочет помериться силами с давними врагами.

— Агата, — позвал он по имени спящую девушку.

Полночные глаза распахнулись мгновенно. Слегка затуманенные ото сна, но смело смотрящие на него. В них не было потерянности только что проснувшегося человека, осознание действительности было полным и четким.

— Нам пора, — сказал генерал, чуть крепче сжимая объятия перед тем, как поставить ее на ноги.

Агата неуверенно выпрямилась, словно прислушиваясь к собственному телу и вспоминая забытые ощущения силы и уверенности движений. Зажмурилась и глубоко вздохнула, справляясь с эмоциями.

— Все будет хорошо, — мужские пальцы погладили нежную девичью щечку.

Девушка уверенно кивнула, но потом, нахмурившись, посмотрела в окно, за которым уже вечерело.

— Где он?

Голос мягкий, чуть хрипловатый, чарующий. Камиль впитывал в себя звуки, вдруг осознав, что это первые слова, которое слышит от нее и не сразу понял смысл вопроса. Генерал внутренне напрягся. Собственнические чувства взвились ураганом. Захотелось что- нибудь сломать, раскрошить, растоптать, уничтожить.

— Где? — впилась Агата напряженным взглядом в генерала.

С виду хрупкая ручка с силой сдавила ладонь мужчины. Мелькнувший в глубине ее глаз страх отрезвил.

— У Князя, — честно ответил он, погладив тонкие пальчики в утешение.

Секунда на осознание. Мгновение на решение.

— Верни, — едва слышно попросила она.

Камиль порывисто обнял девушку, не в силах видеть печаль в ее глазах. Они рвали его душу. Тихая грусть всегда искреннее истерик. Укол боли от ее переживаний, сменился гордостью. Она не знала его должности и ранга, но непоколебимо верила в то, что он может все. Она, не зная его имени, доверила ему себя и своих близких. Затем он ощутил, как разрослась и налилась мощью его аура. Сила плескалась через край, грозя утопить любого врага. Не будь он вторым лицом империи демонов, не будь он воином, все равно в этот миг стал бы всесильным ради нее.

— Твое желание — закон для меня, — не фраза, клятва.

Сборы в дорогу задерживать не стали. Камиль, не способный оставить Агату ни на минуту, следил за действиями девушки. Она перебирала наряды, выискивая удобные для путешествия вещи. Целый ворох шелковых платьев, драгоценности на любой вкус, дорогие кожаные туфли, множество женских мелочей. Многие из этих вещей были не по карману большинству жителей княжества. Девочка явно не была подмастерьем. О ней заботились, ее баловали, ей старались угодить. Но при всем при этом она не выказывала признаков избалованности. Четко и безошибочно выбирая нужное, пренебрегала красивыми дорогими нарядами.

Стук в дверь отвлек обоих: Агату от ее занятия, Камиля от созерцания. Генерал нахмурился. Все вопросы были улажены, и он никого не ждал. Он и так с трудом выдержал паломничество своих воинов по разным организационным вопросам. Они пытались проявлять максимум такта и по возможности не раздражали генерала лишними взглядами на его женщину. Сама Агата мало интересовалась посторонними демонами, что утешало на редкость нервного Камиля. Она их словно вообще не замечала, ограничиваясь вежливым кивком. Но ее отстраненность не выказывала страха или стеснения, скорее безразличие.

Дверь отварилась и в комнату, неуверенно глядя на генерала, вошел Мартин. Быстрый осмотр помещения и он отступает в сторону, пропуская Рената. Камиля позабавила подобная предусмотрительность. Младший из братьев оказался на редкость смышленым, рассудительным и очень храбрым для своего возраста, может даже немного безрассудный.

А главное очень проницательным и чутко прочувствовал напряжение, возникающее между генералом и своим старшим братом.

— Мы с вами, — угрюмо заявил Ренат с порога.

— Нет, — не задумываясь ни на мгновение, ответил генерал и демонстративно отвел взгляд, давая понять, что разговор окончен.

— Но…

Оба мальчишки возмущенно насупились и покраснели от досады. Вот только спорить смелости все же не хватило.

Агата, не отрываясь от своего занятия, неодобрительно покосилась на детей. Последняя надежда мальчишек увяла, не успев расцвести. Ренат спрятал разочарованный взгляд.

Камилю все сложнее было сдерживать неприятное чувство ревности внутри и не демонстрировать его окружающим. «Это мальчишка. Всего лишь мальчишка» — уговаривал себя он каждый раз, когда ловил тоскливый взгляд Рената на Агате. Парень до сих пор был жив только потому, что сама девушка смотрела на мальчишку, как на неразумное дитя: снисходительно, а порой и насмешливо.

Ее наблюдательность, мудрость и спокойствие так несвойственные юному возрасту заставляли Камиля гордиться своей женщиной. Лишь одно расстраивало Камиля: Агата, казалось, видела его насквозь, поэтому снисходительный взгляд порой доставался и ему самому.

Камиль не мог оторвать взгляда от открывшейся картины. Дорожный брючный костюм подчеркивал юность и внешнюю нежность девушки. Гордо поднятая голова, прямая спина, хищный блеск в глазах, кричали о силе духа и стойкости. Женщина перед ним — истинная демонеса. Весь ее вид говорил о решительности. Она дала понять, что не останется в стороне. Он хотел бы защищать девочку от грязных реалий жизни, но справедливо решил, что, возможно, о некоторых вещах она знает даже больше, чем он сам.

— Готова?

Агата кивнула. Она вообще крайне мало произносила слов, предпочитая говорить глазами.

Двое мальчишек со стороны наблюдали за тем, как группа демонов, закутавшись в плащи, покидает двор пригородной гостиницы.

Агата устроившись на лошади перед Камилем и прижавшись спиной к мужчине, заметила:

— Они не будут ждать.

— Не будут, — подтвердил генерал.

Решительность и не преклонное упрямство в глазах парней не оставляло надежды на их благоразумие в данном вопросе.

— Ты им позволишь?

Камиль прижался губами к виску Агаты:

— Не волнуйся, за ними присмотрят.

В ответ молчание и только легкий кивок подтвердил, что она его услышала.

Личная стража отчитывалась коротко и четко. Слова как булыжники падали на мраморный пол княжеской гостиной. Отчет был кратким: нашли, доставили, зря старались. Скучающий вид правителя не мог ввести в заблуждение приближенных — князь был недоволен. Равнодушное лицо, скупые жесты, ничто не говорило о злости, но в комнате словно стало холоднее.

— Мне не нужен мастер, способный только строгать деревянные мечи. И мне не нужны люди, которые опаздывают, — вынес князь приговор для всех

Стража вздрогнула. Князь, потеряв интерес к беседе, потянулся за виноградом.

— Нам удалось опередить демонов, — использовал последний шанс гвардеец.

Правитель, не дотянувшись до цели, опустил руку и более заинтересованно посмотрел на бледного подчиненного.

— А им калека зачем?

— Возможно, им еще не известно данное обстоятельство.

— Возможно…

Князь задумался на минуту.

— Думаю, нам удастся выгодно его продать. Убедите его сотрудничать или…

Договаривать необходимости не было. Стража, почувствовав, что чудом удалось сохранить свои жизни, поспешила выполнить распоряжение.

Правитель, оставшись один на один со своими мыслями, вдруг, засомневался в правильности своего решения. Поиграть с демонами заманчиво, но от воспоминаний о холодных черных глазах генерала, изморозь шла по спине.

Главное не торопиться, все же решился он.

Ганибал никогда не был трусом, но от увиденного, поджилки тряслись не переставая. Он сидел, плотно прижавшись к решетке стараясь как можно дольше находиться от противоположного конца клетки. Там сквозь металлические прутья к нему тянуло руки боевой зомби. Прежде кузнецу о таком приходилось только слышать, и то он всегда считал, что подобные россказни лишь байки старых вояк, которые готовы приврать для красного словца. Но существо, бешено вращающее блеклыми глазами и обильно поливающее зловонной слюной покрытый соломой пол, было реальным.

Оружейник не боялся смерти. Он давно про себя решил, что примет любое наказание от судьбы за страшную смерть матери Агаты, но ни в каком ужасном сне ему не могло привидеться, что его конец может стать таким. Быть сожранным монстром, в которого он даже не верил. Разве можно вообразить подобную участь? Как стерпеть боль вживую разрываемого тела? Как сохранить мужество перед глазами столь жестокой смерти?

Холодный пот струился по спине, ноги от неудобной позы онемели. А тварь, чувствуя живую плоть, рвалась к Ганибалу без устали. Минуты за минутами, час за часом. Зомби не чувствуя боли, вжимался в прутья клетки, вдавливая и проминая собственные кости и скреб содранными пальцами по полу там, куда мог дотянуться.

Молился ли Ганибал прежде? Обрывочные детские воспоминания подкидывали только какие-то отдельные фразы и слова. «Но не это важно» — говорила еще его бабка — «главное молиться с душой». И кузнец от всей души просил снисхождения к себе от высших сил. В чудо он верил слабо, но чуть-чуть удачи бы не помешало.

Ночь в седле далась Агате с трудом. Она отчаянно клевала носом и все сильнее приваливалась к мужской груди, стараясь снять напряжение со спины. Камиль уже не раз предлагал остановиться на ночлег, но девушка упрямо отказывалась.

— Тебе нужно отдохнуть, — в очередной раз постарался он вразумить упрямицу.

Если бы она опять покачала головой, он не раздумывая, просто снял бы ее с лошади, но Агата, видимо почувствовав его настрой, шепнула:

— Пожалуйста.

Одно тихое слово разбило в дребезги его решимость. Слабость ли это? Он не чувствовал себя этим задетым. Его гордость не была потревожена. Почему ему так легко ей уступать?

Ответ был очевиден. Она не пыталась измерить величину своего влияния, она лишь просила не считать ее слабой. Старалась не быть обузой. Она была готова притерпеться с неудобствами. Имеет ли он право ставить под сомнение ее выбор? Он сам считал, что сила духа, одна из самых ярких ее качеств. Не за стойкость ли он полюбил эту девочку? Не за упрямое противостояние обстоятельствам уважал?

В его силах помочь, поддержать, быть рядом. Именно этого она достойна.

Всего минута понадобилась, чтобы развернуть Агату в седле и заставить обхватить его ногами. Крепкая рука прижала тонкую фигурку к мужской груди. Полы плаща спрятали девушку от любопытных глаз.

— Поспи, — шепнул генерал, устраивая ее удобнее.

Прежде чем девушка обняла Камиля руками и успела спрятать лицо на его плече, генерал увидел, как вспыхнули румянцем щечки. Ее реакция придала всему проделанному более интимный окрас, заставив генерала замечать то, о чем он очень старался не думать все последние часы. Агата была так крепко прижата к нему, что он чувствовал ее всем телом. Дай бог ему сил, справиться с этой сладкой пыткой.

Незваные гости не заставили себя долго ждать. Князь раздраженно следил за тем, как демоны въезжают во двор его усадьбы. Уж очень быстро они явились. Что-то не так. Слишком подозрительна подобная расторопность.

Взмах руки и приближенный слуга склоняется в поклоне.

— Проследи.

— Будет сделано.

Правила вежливости требовали встретить гостей, но заставить себя выйти к ненавистным нелюдям было сложно. Он презирал сам себя за этот страх, но отчетливо понимал, что сила на их стороне. Век за веком людям отводилась лишь жалкая роль созданий второго сорта, и изменить что-то было пока не возможно. Его страсть к редкому оружию не просто интерес коллекционера, он искренне верил, что однажды в его сокровищнице появиться нечто, что перевесит чашу весов в его сторону. У любого крепкого камня есть слабое место, ударив по которому можно раскрошить булыжник. Его надо лишь найти.

Их ждали. Это было столь очевидно, что любое сомнение о причастности Князя отпадало, само собой. А раз ждали, значит и причина им известна. Камиль жалел только об одном: Люция нет здесь с ним. Этот старый пройдоха договаривался также легко, как дышал. Действовать силой в данной ситуации Камиль не хотел. Была опасность, что Князь, испугавшись нажима, постарается избавиться от неудобного пленника. Его войны найдут кузнеца в любом случае, но в каком состоянии и живым ли? А меньше всего ему хотелось бы расстраивать Агату.

Улыбаться сквозь силу, Князю было не привыкать, но это не значит, что данное насилие над собственным эго давалось ему просто. Было сложно совместить показное радушие с желанием сохранить гордость. Но не сейчас. Увидев перед собой не просто демона, а генерала Князь не ожидал. Неприязнь сменилась нервозностью. Что забыл полководец в его землях? Зачем провинциальный кузнец самому Камилю? Причина искать мастера лично должна быть крайне веская.

Сумбурно пронесшиеся в голове мысли прервался, когда его взгляд упал на девушку. Правитель пренебрежительно отвернулся. Полукровка и даже не скрывает. Могла бы сойти за человека, если бы не выставляла напоказ острые уши и хоть немного забелила кожу. В любом случае, второй сорт, как для людей, так и для демонов. А эта смеет смотреть прямо в глаза. Неужели наивно полагает, что что-то значит? По всей видимости, генерал решил развлечься. А поиски кузнеца лишь вид охоты. Сам Князь не гнушался подобной забавой. Приветствовать эту особу Князь считал ниже своего достоинства. Как равный генералу, не по силе, но по рангу, проигнорировал девушку.

Свою ошибку он понял сразу. Глаза Камиля и без того темные наполнились холодной тьмой.

— Моя жена, — отчеканил Камиль тоном, обещающим мучительную смерть.

Князю не удалось скрыть ни удивление, ни страха. Такое оскорбление сложно загладить. Подобного он никак не мог предвидеть. Полукровки редкость, и их скрывают как позорный грех, а здесь…

Извиниться он не успел. Демоническая сущность генерала бесновалась вокруг него и выпускала щупальца, чтобы задушить и раздавить.

Камиль был в бешенстве. Но даже это чувство не способно было выразить всю гамму эмоций. Человек перед ним принял приятный глазу генерала синюшный оттенок. Дыхание обрывалось, и ноги Князя не держали. Выброс силы был столь мощным, что даже стоящие рядом демоны с трудом выдерживали.

Все вдруг закончилось, злость схлынула. Внимание генерала досталось Агате, которая, защищая окружающих, нашла самый действенный способ отвлечь Камиля. Нежная ладошка прошлась по мужской щеке, а мягкие губы прижались к его губам. Девушка, стоя на цыпочках, с трудом дотягивалась для поцелуя, но это было важно лишь первое мгновение. Секунда и генерал, забыв обо всем, сам прижал Агату к себе, перехватывая инициативу.

Князь был забыт. Он, с трудом приходя в себя, лежал на мраморном полу и заново учился дышать. Никто из его людей не посмел приблизиться, чтобы помочь, в страхе отходя от вставших в кольцо вокруг своего генерала демонов. Те слаженно окружили целующуюся пару, встав спинами, и зорко следили за стражей Князя. Никто из них не позволил себе ни одного лишнего слова или жеста, казалось, что люди просто приросли к полу.

На появление нового действующего лица никто не обратил особого внимания. Люди и без того были напуганы, а демоны оберегали «покой» генерала. Посол демонической империи не стал отказывать себе в удовольствии, поиздеваться над человеческим Князьком, пока занят его друг, и рывком поднял на ноги обессиленного правителя.

— Как недальновидно с вашей стороны, Князь, — заметил он, пренебрежительно отряхивая руки.

Болезненно-мутные глаза человека расширились от испуга. Ему не верилось, что все кончено. Маниакальные собственнические замашки демонов были известны далеко за пределами Империи, и он осознавал, что уберечь голову, оскорбив генерала, не сможет.

— Не самый простой способ самоубийства вы выбрали, — продолжал меж тем Люций.

Человек тяжело сглотнул. Ему не было стыдно перед своими людьми за страх, он судорожно искал пути спасения.

Посол в душе торжествовал. Как давно он мечтал увидеть выражение безнадежности на лице правителя человеческих земель. Соблюдать видимость мира именно с этим человеком ему было противно. Сложно сказать, за что он так невзлюбил Князя, но чувство внутреннего отторжения было огромным.

— Думаю, что стоит отдать генералу то зачем он пришел к вам.

Предложение было здравым, но Князь, вдруг вспомнив, где именно дожидается решения своей судьбы кузнец, отчетливо понял — он сегодня умрет.

Можно ли обличить в слова вкус поцелуя? Камиль бы даже не пытался. И разве ответ на данный вопрос имеет значение? Телесное удовольствие отошло на второй план, ведь в генерале происходили мощные и важные перемены.

Он словно умер для целого мира, чтобы родиться заново и осознать, насколько пустым и холодным он был всю жизнь. Он мерз, горел, тонул и взлетал одновременно. Сознание плавилось и возрождалось обновленным. Цели, принципы и убеждения менялись. Внутренняя точка опоры и равновесия смещалась. Прежние первостепенные ценности уступили свое место.

Руки сами собой сжимались сильнее. Поцелуй становился более жадным и пылким. Пульс стучал в висках. Сердце заходилось в пламене.

Тихий стон привел его в чувство.

— Прости… я увлекся, — прижавшись своим лбом ко лбу девушки и не открывая глаз, пробормотал Камиль.

В ответ уже привычное молчание.

Глубокий вдох и взгляд глаза в глаза. Агата раскраснелась и заметно смутилась, но взгляда не отвела.

— Камиль, ты снова с нами? — раздался знакомый голос, разбивший очарование момента.

Только теперь генерал обратил внимание на окружающих. Он оценил тактичность своих воинов, вежливо кивнул послу, бросил злобный взгляд на Князя и чуть усталый — на парочку пацанов, затаившихся в углу приемной залы.

Как удалось двум мальчишкам пробраться через охрану правителя отдельный вопрос, который пока не стоит особого внимания. А вот, что делать с Князем, который посмел оскорбить его женщину? Этим Камиль желал заняться лично. Немедленно, кроваво и особо жестоко.

— Не надо, — выступил вперед Мартин.

Он, наплевав на все попытки старшего брата удержать его, выбежал вперед и загородил собой Князя. Сложно сказать, кто удивился больше. Первым проявил уважение к смелости ребенка сам генерал:

— Назови мне хоть одну причину, почему я должен сохранить ему жизнь?

Мартин обернулся на бледного Князя и, опустив глаза в пол, пожал плечами.

— Отец он ему, — недовольно буркнул Ренат.

— И твой, — огрызнулся младший из братьев.

— Мне этот человек никто, — воришка с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть. — А ты сам решай.

— Княжеские дети в подмастерьях у кузнеца? — удивился Камиль.

Но брезгливая судорога на лице Князя объяснила больше, чем любые сказанные слова.

Камиль и Люций переглянулись, поняв друг друга без слов, после чего на лице посла растеклась ядовитая и более чем предвкушающая улыбка.

Демоны шли вслед за Князем. От Камиля не укрылось, как Агата нервно перебирает пальчиками край одежды и с каждым шагом ускоряет ход. Она все больше хмурилась, делала короткие поверхностные вздохи и, казалось, сама могла бы найти дорогу, так уверенно она двигалась вперед.

Место назначения генерала не удивило. Сокровищница Князя. Богатое и страшное место одновременно. Вещи, хранимые здесь, совмещали и красоту, и смертоносность. Среди роскошества дико смотрелась центральная клетка, где кровожадное неразумное существо пыталось дотянуться до измученного человека.

Агата выдернув ладонь из руки Камиля, бросилась вперед. Она дергала дверцу клетки, не в состоянии трясущимися руками открыть хитрый замок.

— Агата? — заметил ее кузнец.

Он не верил своим глазам. Его девочка была здесь, в замке Князя и была здорова. Скупые мужские слезы текли по щекам Ганибала. Он с благоговением наблюдали за румянцем и ясными глазами демонесы. Зомби был забыт и уже не важен.

— Агата.

Ганибал протянул руку и погладил взволнованное лицо девушки.

— Папа, — шепнула она.

Сердце Ганибала споткнулось. Всего одно слово, но такое важное. Кузнец сгреб ее в объятия прямо через решетку. Не стесняясь своих слез и не обращая внимания на неудобное положение, гладил девушку по голове и был счастлив. Он мог бы стоять так целую вечность, но с каждой минутой в воздухе все больше чувствовалось напряжение.

Даже дышать было сложнее.

— Я очень стараюсь держать себя в руках, — раздался скрипучий голос за спиной Агаты.

— Но…пожалуйста… отпустите ее.

Ганибал в недоумении рассматривал демона, которого с легкостью мог описать одним единственным словом — опасный. Тот произносил просьбу с запинками, как будто для него это слово чужое и почти незнакомо.

— Сейчас, — с нажимом повторил демон, уже в более привычном приказном тоне.

— Камиль, — успокаивающе шепнула Агата, — Это мой отец.

— Знаю, — с трудом выговорил генерал, — я справлюсь… но сейчас… пожалуйста.

Оружейник отпустил девушку и стал пристально изучать мужчину, который судя по всему украдет у него дочь. «Хищник» не отвел взгляда, позволяя в полной мере оценить свою силу, которая угрожающе давила и жгла. Ему бы испугаться и отступить, как остальные отшатнувшиеся от мощной ауры разгневанного демона, но… Родительский инстинкт лишь удовлетворенно успокоился, ведь его девочка будет в сильных и надежных руках.

— Вы долго, — не удержался от шпильки Ганибал.

— Вашими стараниями, — ответил тем же Камиль.

— Не смейте! — тихая, но резкая фраза оборвала обоих.

Пара мгновений и два мудрых мужчины поняли друг друга, раз и навсегда закрепив мир ради одной на двоих родной девушки.

Ренат разрывался среди двух огней.

Первый жег еще юную неокрепшую душу ревностью и метаниями. Он никак не мог разобраться с собой. Ему очень хотелось, чтобы Агате было хорошо, пусть даже с этим жутким демоном и в тоже время это означает потерять ее. Ренат отлично понимал, что больше не увидит ее черных глаз, не услышит мягкого голоса. Его такая несмелая первая любовь была вырвана с корнем не распустившись. Ни единого шанса к счастью ли или к беде.

Другой его мукой стал Мартин. Мальчишка все еще верил и ждал внимания человека, которого не видел со смерти матери. Напрасные надежды в самом Ренате погибли очень давно. Но как объяснить это Мартину он не знал, единственное, что мог — быть рядом. Маленький мальчик с вселенской тоской в глазах следил за равнодушным мужчиной по ошибки ставшим их отцом.

Князь! Кто бы мог подумать?! Человек имеющий все, не захотел найти собственным сыновьям теплого угла и куска хлеба. Ренат не позволял себя думать о том, что могло бы быть. Да и не хотел ничего от этого человека: ни титулов, ни наследства, ни власти. Из чувств остались лишь застарелая обида и немного холодной неприязни. Последнее относилось уже к сложившейся ситуации здесь и сейчас.

Ренат из-под бровей следил за Князем, с удовольствием отмечая его нервозность и страх. Мужчина старался незаметно оглядываться загнанным взглядом, словно ища и не находя пути к отступлению. И пусть это не очень достойно, но никто не помешает брошенному когда-то мальчишке получить толику удовлетворения от этого зрелища. Ренат так пристально следил за Князем, что стал единственным кто заметил, когда тот буквально в секунду из загнанного в угол зайца превратился в ждущую своего часа гиену.

«Казню!» — единственное, о чем думал Князь глядя на обнимающего девушку оружейника. «Всех доносчиков на плаху! Личную Гвардию в псарню на корм гончим!» Он старательно не допускал в мысли фразу — «если выживу». У него целая армия, шпионы во всех областях и соседних государствах. У него даже доносчики в Демонической Империи, а толку?

Невинная слабость к редкому оружию может стоить ему жизни. Единственный нужный оружейник всей его огромной страны оказался связан с этими тварями. Князь мгновенно оценил степень проблем и свои шансы — летально. Сохранить свою шкуру он уже не надеялся, но и сдаться не был готов.

У него есть только один шанс, который нужно использовать немедленно. Никто не может знать владения лучше хозяина и пользоваться ими тоже. Полшага в сторону, легкое движение руки и клетка, движимая механизмом, распахивает створки, выпуская боевого зомби на волю.

Лязг металла и громким крик Рената — «Осторожно!!!» раздаются одновременно. Обезумевший монстр без разбору впивается зубами в первое попавшееся живое существо. Камиль лишь в последнее мгновение успел прикрыть собой вздрогнувшую от окрика девушку.

Демоны бросились к зарычавшему от боли генералу, в попытке освободить его от монстра, намертво сжавшего челюсти на плече Камиля. Князь забытый конвоем попытался проскользнуть к тайному ходу, но остановился не дойдя до скрытой двери. Он как завороженный смотрел на то, как слабнет демон под ядовитыми зубами неживой твари. Вот оно то, что он так долго искал. Оружие способное перевесить чашу весов в многовековом противостоянии между людьми и душеедами. День, час назад это знание могло быть его победой.

Но мгновения промедления стоили ему желанной свободы, захлопнувшей свои двери прямо перед самым носом правителя. На пути человека встал Люций, видевший Князя насквозь. Они оба понимали на чьей стороне сила, и что только что Князь упустил свой последний шанс.

— Ты будешь жить долго, но под моим чутким надзором.

Обещание жизни в исполнении посла звучало куда страшнее смертного приговора.

Личная стража генерала ранясь о зубы монстра и слабея от яда, не оставляли попыток оттащить зомби. Отвратительные булькающие звуки и хруст мертвой плоти навсегда останутся в памяти генерала. Но даже не зубы были страшны. Зомби будучи неживым созданием вытягивало словно в бездонный колодец энергию из тех, кто мог накапливать жизненные силы и восполнять их. Поток уходящих сил был столь мощным, что ощущался физической болью. Даже простые царапины на руках ощущались рваными ранами. Упадок сил был столь стремительным, что напоминал дикий сосущий голод в купе с лихорадкой и ледяным ознобом. Демон переживший в свое время ни одно ранение, впервые узнал подобную съедающую боль.

Оторванный от желанной добычи, живой мертвец безудержно пытался вцепиться покореженной челюстью в новую плоть. Ничего не чувствующее создание не остановишь страхом смерти. Раны и потерянные в борьбе конечности не препятствовали голоду. Монстр рвался из рук стражи. И лежа на полу, придавленный массивным телом одного из демонов, он царапая пол, тянул руки к несостоявшейся жертве.

Сжав зубы и превозмогая боль, Камиль попытался подняться, но был остановлен Агатой. Она, положив ладонь на его грудь мягко надавила, не позволяя тревожить рану. Камиля поразило не то, как аккуратно она осматривала кровоточащий след от зубов, а то, что она не задумываясь села на пол между ним и все еще стремящейся к ним тварью.

Возразить что-либо он на это не успел. Девушка глядя на рваный укус, медленно вздохнула и вся напряглась в миг потеряв мягкость линий лица и трогательную ранимость. Преображение было разительным и быстрым. Хищник в ней вышел на первый план. Чернота полностью заволокла глаза, скулы заострились, губы приподнялись обнажая острые зубы в движениях появилась животная плавность и порывистость.

Резкий рывок и кинжал покину перевязь на бедре генерала. Взмах и одним сильным точным ударом Агата пригвоздила голову зомби к полу, расколов череп. Судорожные дергания твари стали беспорядочными. Удар не убил немертвого, но ослепленный и обездвиженный он потер возможность нападать.

Зло шипя, Агата брезгливо следила за растекающейся по полу грязно-кровавой жиже.

— Предлагаю брать девушку с собой на советы к Императору. Он оценит принцип «меньше слов, больше дела», — сделав какие-то свои выводы, прокомментировал Люций.

Усилием нескольких демонов удалось запереть зомби в его тюрьме. Князя без долгих раздумий определили ему в соседи, на чем мстительно настоял Ганибал. Ему показалось, что такое положение вещей может стать вселенской справедливостью. Генерала перенесли в одну из гостевых спален и нагнали лекарей. Агата, обняв оружейника, последовала за Камилем.

И только двое одиноких мальчишек остались не удел. Именно так посчитал Ренат еще не зная, какой крутой вираж сделают их судьба после сего дня.

— Ну вот, только толкового паренька нашел и…Вы тут. — проворчал Ганибал, пристально изучая посла.

— Как бы не было, а княжеская кровь не вода, — ответил Люций кузнецу, но глядя при это на мальчишек.

Ренат сглотнул, опасаясь этого незнакомого демона с такими пронизывающими взглядом.

— Вы что-то хотели? — сделал шаг вперед Мартин, по привычки прикрывая брата от демона.

Так сложилось, что он почему-то совсем перестал их бояться. Миф, по которому демонов считали животными, рассыпался сам собой. И для него они стали пусть и чуть другими, но обычными живыми людьми, со своей силой и слабостью.

— Не очень-то хотели, но придется… — вздохнул Посол. — Так как на вашего отца надежды нет, сам буду воспитывать наследников власти Человеческих земель.

— Чего? — растерялся Мартин, запутавшись в витиеватой речи незнакомого демона.

— Вы единственные известные потомки Князя, — с намеком сказал Люций и многозначительно посмотрел на Рената.

— Он мне никто. Знать о нем ничего не хочу. Не хочу ничего из того, что ему принадлежало.

— Наследием не разбрасываются, мальчик.

— А наследниками разбрасываются? — зло выкрикнул Ренат.

Воцарившуюся тишину прервал довольный голос Ганибала:

— В таком случае чего стоим? Собираемся домой, там кузню еще в порядок приводить.

Тепло разнившееся в груди от слова «дом» потушило злость. Ренат был до невероятного благодарен оружейнику за то, что тот не взирая на все случившееся не отказался от них.

— Все мое со мной, — положил паренек руку на плечо Мартина.

— Ты можешь ответить только за себя. Готов ли ты взять на себя ответственность и лишить законного наследства своего брата? Скажет ли он тебе спасибо спустя годы, осознав, чего лишился? — возразил Люций. — У него подходящий возраст для начала обучения. У него огромные перспективы. У него может быть совсем другая жизнь. Она не нужна тебе, но ты уверен в том, что она не нужна ему?

Обмен неприязненными взглядами прервал сам Мартин, настойчиво дергая Рената за рукав.

— О чем вы?

Вот и что сказать? Что ответить на такой простой и в то же время сложный вопрос?

— Подумай. Хорошо подумай, — бросил посол, оставляя Рената с объяснениями и решениями.

Камиль и не подозревал раньше, что сказаться больным может быть так приятно. Дискомфорт в плече и болезненная опустошенность давно отступили, но признаваться ему в этом совсем не хотелось. Он лежал с закрытыми глазами, то и дело с каким-то мальчишеским наслаждением подсматривая из-под ресниц за взволнованной Агатой.

Девушка сидела рядом с ним и только от одного этого становилось все лучше с каждой секундой. Она непрерывно перепроверяла наложенную повязку, пропускала сквозь пальцы его распущенные волосы и несмело прикладывала ладонь к его груди, словно опасаясь не почувствовать удары сердца. Разве оно может не биться, если ей это нужно? С некоторых пор оно бьется только для нее и только для нее будет теплиться жизнь в прежде ледяном органе. Искренняя забота, нежные прикосновения, сострадание, которое никак не ассоциировалась с жалостью. Он не чувствовал этого с детства. Как будто наше свою гавань, как будто вернулся домой.