Не давай обещаний

9

Питер в изумлении смотрел на жену.

— Развод? Но ты ведь носишь моего ребенка.

— Да, и я знаю, что ты был бы очень хорошим отцом. Я также знаю, что ты думаешь, что я идеалистка, что я слишком самонадеянна, — говорила Стелла, и, если поразмышлять, так оно и есть, но…

— Ты все еще любишь этого парня, твоего студента?

Жена покачала головой.

— Это было просто увлечение юности.

— Но я считал, что он был твоей единственной настоящей любовью, заметил Питер.

Она нахмурила лоб, вспоминая один из их предыдущих разговоров.

— Когда ты упоминал, что настоящая любовь встречается не часто, ты имел в виду его? — поинтересовалась Стелла.

— Да, а также когда сказал, что можно продолжать любить человека, как бы сильно он тебя ни обидел.

— На этот раз именно ты ошибался, — заметила Стелла и с тоской посмотрела на мужа. — Да, он мог стать моей настоящей любовью…

Она задумалась. Гамму чувств отразило ее лицо — радость, печаль, страдание, боль и, наконец, облегчение. Облегчение, ибо наконец-то можно было рассказать все близкому человеку.

— Помнишь, я говорила, что мы с сестрой воспитаны в строгости — для родителей и для нас семья, брак, любовь были не просто словами, а преисполненными глубокого смысла понятиями. Я уверена, что это непреходящие ценности любой цивилизации, разница лишь в упаковке формальностей.

Стелла улыбнулась, унесясь в светлые воспоминания юности.

— Как-то мы были на свадьбе на маленьком островке Полинезии. Так вот, весь обряд бракосочетания заключался в том, что старейшина обводил жениха и невесту три раза вокруг костра. Тогда это показалось мне забавным, но потом я поняла, что главное в любви — глубина искренности и доверия отношений. Стелла замолчала.

— И что, твой студент обидел тебя недоверием? — нарушил гнетущую тишину Питер.

— Да, ты угадал. — Стелла подошла к окну и зябко поежилась. Но мужу было ясно, что это не от свежего утреннего бриза. — Все получилось как бы из-за Алекса, но теперь, повзрослев, я уверена, что это был повод, а не причина. Мы как раз собирались на дипломную практику — плыть в кругосветку почти на год, когда пришла телеграмма от сестры. «Студент», скажу честно, мне даже сейчас больно назвать его по имени, уплыл. Дальнейшее ты знаешь мне пришлось перекраивать все планы, да и жизнь, как оказалось, тоже. Алекс три с половиной месяца лежал в инкубаторе, я экстерном закончила учебу диплом у меня по моллюскам Тихого океана, отсюда и любовь к ракушкам да раковинкам… — Она иронично прибавила:

— Работаю, как видишь, почти по специальности.

Стелла понурила голову.

— Переписываться, естественно, не было ни времени, ни сил. — Она снова поежилась, перед ней, как наяву, появился загорелый и обветренный студент.

— Знаешь, какие были его первые слова, когда мы наконец встретились?

Питер задумался, но, как назло, ничего не приходило в голову.

— Наверное, он спросил, как ты жила без него с малышом…

— Нет, его первый вопрос был: «А это мой ребенок?». Естественно, я сказала «нет», ожидая второго вопроса, а его не последовало. Он решил, что я ему изменила, забеременела и не поехала на практику, чтобы все скрыть, да что-то сорвалось. Я даже не успела сказать, что это сын Тины… «Ты избавишься от него, если хочешь остаться со мной, — сказал он жестко. Чтобы в следующий мой приход его не было. Я не спрашиваю, кто его отец!» рычал он тогда. Я умоляла его: «Спроси хоть, кто его мать». «Я не хочу оскорблять тебя», — заявил он, резко развернулся и вышел, хлопнув дверью. Малыш, помню, проснулся от стука и расплакался…

— Потом, конечно же, он узнал от однокурсников, что это мой племянник, но, как ни странно, у него не было ни чувства вины, ни тени смущения — он продолжал настаивать, чтобы я отказалась от ребенка. Он не мог принять мотивы моего поведения. А ведь мне казалось, что мы с ним родственные души, половинки затерявшегося во Вселенной целого. Это чудовище заявило, что, раз малыш не родной сын, тем более его место в детском доме, откуда его быстро заберут и усыновят.

— Да, я знаю, как трудно найти ребенка для адаптации в своей семье. В свое время я предложил Hope эту идею, но она отказалась, мотивируя это возможной его неполноценностью, которая проявится позже. — Питер невесело рассмеялся. — Представляешь, могло получиться так, что мы с Норой усыновили бы твоего малыша.

— Этого произойти не могло. — Стелла улыбнулась сквозь слезы. — Я вдруг поняла, что ошиблась в человеке, что любви, по сути, и не было.

Питер нахмурил брови.

— Если ты не любишь его, то какого же дьявола требуешь развода? спросил он.

— Потому что… ну, это неважно. То есть раньше я не придавала этому значения. Думала, что смогу справиться с этим в самое ближайшее время. Возможно, для тебя это не столь существенно, но для меня очень важно… Стелла почувствовала, что вновь начинает сбиваться, но остановиться не могла. — Во всяком случае, окажись на моем месте другая, все получилось бы. Я хочу сказать, что, если взглянуть на количество разводов, становится ясно: брак по любви существует только в книгах и в кино, очень редко подобное случается в реальной жизни, чаще всего люди вступают в брак по расчету…

— Так может быть, ты все же скажешь, что тебя не устраивает в нашем браке? — перебил ее Питер.

— Что? Ах, да. Дело в том, что ты меня не любишь, — заявила Стелла, хмурясь.

Ее голос предательски задрожал, горло сжал спазм. Но почему она должна плакать, когда именно он во всем виноват?

— Ты меня не любишь, — повторила женщина, на этот раз ее охватила ярость.

— Да я люблю тебя больше самой жизни! — воскликнул Питер.

Стелла взглянула на него с подозрением.

— Ты же никогда не говорил, что любишь меня.

— Только потому, что был уверен, что ты по-прежнему влюблена в своего студента, — выпалил он, оправдываясь. — А как ты думаешь, почему я тогда настаивал, чтобы ты вышла за меня замуж?

— Настаивал? Ха, это тебе кажется, что ты делал мне предложение, но мне показалось, что я вышла замуж из-под палки.

— Стелла, ты нужна мне, — уверял Питер мягко, — ты нужна мне, потому что я тебя чертовски люблю.

Сердце женщины затрепетало от радости.

— Правда?

— Правда, от всего сердца. Да я просто с ума по тебе схожу, — заявил Питер. — И буду любить тебя всегда.

Тут, к своему удивлению, Стелла расплакалась.

Это были слезы облегчения… и сожаления о том, что они потратили так много времени, ошибаясь в чувствах друг друга…

— Не плачь, — прошептал Питер, обнимая ее. — Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я уже счастлива, — сказала Стелла. — Ты вел себя нечестно по отношению ко мне. — Она потихоньку успокаивалась. — Я никак не могу забыть, как ты начал заниматься со мной любовью, а потом остановился. Ты вел себя как последний подонок.

Питер рассмеялся.

— Я уже говорил тебе, что если я что-то считаю правильным, то никто не заставит меня отказаться от этого. Я знал, что нам суждено быть вместе. Неужели ты думаешь, что мне было так уж легко оставить тебя тогда? — спросил он.

— Правда?

— Чтобы вырвать у тебя согласие, мне потребовалась вся моя выдержка и сила воли. Это было адски мучительным испытанием.

— Хорошо.

— Твоя чертова независимость была причиной того, что мне пришлось шантажировать тебя, — продолжал Питер. — Я очень боялся, что, если дам тебе больше времени для размышлений, ты откажешься выйти за меня замуж и тогда…

— Ты и вправду порвал бы все связи? — спросила Стелла, снедаемая любопытством.

— Конечно нет. Я никогда не мог бы разлучиться с тобой. Это просто невозможно. И, разумеется, я ни за что не разлучил бы Алекса с моими родителями. Но я был должен…

— Поймать меня в капкан?

— Дорогая, если бы ты размышляла над моим предложением, ты бы отказала, а еще хуже, уехала куда-нибудь, и я не смог бы тебя найти, — оправдывался Питер. — Но в любви как на войне, все средства хороши, и я считал, что, когда мы поженимся, я сумею добиться твоей любви.

Стелла обвила его шею руками.

— Я полюбила тебя много раньше.

— Ты любишь меня?

— Ты мне не веришь?

Он усмехнулся.

— Верю. Но ты раньше не говорила.

— Только потому, что и ты не говорил, что любишь меня. Может быть, я и независима, но не настолько, чтобы отважиться сказать это первой.

— Так скажи это сейчас.

— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя! — воскликнула Стелла. Они поцеловались.

— Ты помнишь, как я поцеловал тебя, когда мы столкнулись в темноте? спросил он. — Я не собирался, я был удивлен, но у тебя столь призывные губы и глаза, что устоять невозможно.

Она улыбнулась, вспоминая эту сцену.

— Если бы я не испугалась в тот вечер, когда ты слизывал шампанское с моих пальцев, ты бы занимался со мной любовью?

— Разумеется, — сказал он, — но я был рад, что этого не произошло, поскольку сначала хотел рассказать о родстве с Алексом.

— Что явилось для меня огромным сюрпризом. Как и то, что тебя не было два месяца, — добавила Стелла.

— Это было сделано специально, — ухмыльнулся Питер, — я не собирался рассказывать все, пока дела не улажу. Я решил, что с легкостью могу превратить одно из здешних помещений в свой офис.

— Заманчиво.

— Работы теперь станет меньше. Сейчас со всем справятся менеджеры сделки, поездки и так далее. — Он потерся носом о ее щеку. — А я буду проводить больше времени с красавицей женой.

— Так ты будешь здесь, когда появится на свет наш ребенок?

Питер погладил рукой ее живот.

— Разумеется. Но перед этим, — сказал он, — мне хотелось бы узаконить положение Алекса. Давай усыновим его.

Стелла согласно кивнула.

— Хочу напомнить тебе еще одну из моих гениальных идей. Давай примем ванну. — Питер потянул жену за руку.

Несколько минут спустя они погрузились в душистую пену.

— Мне это нравится, — пробормотала Стелла и замурлыкала от удовольствия, когда Питер коснулся ее сосков. — Это просто восхитительно! воскликнула она.

Муж притянул ее ближе, обхватив бедрами.

— А это как?

— Не просто прекрасно… волшебно!

— Мне тоже так кажется, — сказал он, смеясь, и потянулся за полотенцем.

Их тела были влажными, когда они залезли в постель, но быстро высохли от жара страсти. Тела сплелись в объятиях, руки ласкали, дыхание учащалось, желание росло.

Но в этот раз все по-другому, думала Стелла, ощущая, как Питер проникает в нее. На этот раз чувство было сильнее и крепче, поскольку они знали, что любят друг друга…

— Это было просто великолепно, — прошептал Питер, лениво вытягиваясь подле жены.

— Лучше всех предыдущих, — согласилась Стелла.

Они поцеловались.

— Я понимаю, что уже слишком поздно для предложения, но, скажи, дорогая, согласна ли ты жить со мной, пока смерть не разлучит нас?

— Да, — ответила она.

Стелла придвинулась ближе. В темном небе сияли мириады звезд, она уснула на груди мужчины, которого безумно любила…

Эпилог

Прошло полгода. Врачи прочили двойню. Несмотря на все страхи старых Дэвисов да и самого Питера, будущая мать чувствовала себя прекрасно. Лиз Дэвис, правда, настояла, чтобы в дом взяли прислугу на полный день, а Алекса на уик-энды привозили в Майами, чему он несказанно был рад.

Стелла и Питер решили не говорить малышу о скором прибавлении в семействе, но разве в деревушке можно сохранить тайну!

Как-то Алекс прибежал с пляжа и возбужденно начал разглядывать Стеллу со всех сторон, а потом, вдруг насупившись, сказал:

— Ну, где он?

Стелла в эту минуту задумчиво сортировала ракушки и не сразу поняла, о ком идет речь. Малыш недавно вступил в очередную фазу взросления — а стало быть, и непослушания — и упорно говорил о Питере только в третьем лице.

— Ну почему опять «он», Алекс, несносный мальчуган. — Стелла нахмурилась.

— Ну, тогда «она», мне безразлично, в конце концов, — разрыдался малыш, — раз это твоя с Питером тайна, но все равно, ребята говорят, что у нас скоро будет плакса-вакса в доме.

Стелла рассмеялась, ласково обняла его и прижала к животу.

— Вот здесь сейчас живут твои маленькие братики или сестрички, хочешь послушать, как бьются их сердечки?

— Как, братики или сестрички? — обомлел мальчуган.

— Очень просто объясняется, — улыбнулась Стелла, — мы же с твоей мамой близнецы, поэтому и у меня могут быть…

— А у меня, — перебил Алекс, — тоже будут?

— И двойняшки, и тройняшки. — Она погладила малыша по голове и задумалась.

Врачи предлагали сделать анализ на определение пола детей, но, посоветовавшись со стариками, Дэвисы отказались. Лиз, вспомнив, как она несколько раз заранее готовила приданое для новорожденного, суеверно запретила всякие покупки.

— Слава богу, в Америке живем, ты не успеешь еще выйти из больницы, а мы все купим, и ясно будет, какого цвета — голубого или розового, — ворчливо приговаривала Лиз каждый раз, привозя Алекса после уик-энда.

— Да-да, — рассеянно соглашалась Стелла, с содроганием вспоминая дни, проведенные с Тиной в больнице.

Ночью Стелла проснулась от шума ливня. Она подошла к окну и в ту же секунду почувствовала тупую боль в пояснице. Прикусив губу, чтобы вскриком не разбудить мужа, бесшумно начала одеваться. Минуту поколебавшись — а не совершить ли очередной подвиг и потихоньку доехать одной до больницы? все-таки тронула Питера за плечо.

— Прости, родной, но, кажется, пора. — Она старалась держаться спокойно, но внутри все напряглось от боли и страха.

Питер через секунду был в гараже, новенький «форд» с кондиционером, с полным баком и запасной канистрой бензина на всякий случай уже месяц ожидал этого дня.

— Где тебе будет лучше? — спросил муж. — Может, на заднем сиденье больше места?

— Нет, нет, — со лба Стеллы катились капельки пота, — только рядом с тобой. — Она села на переднее сиденье, направив на себя поток прохладного воздуха.

Машина плавно тронулась. Дороги совершенно не было видно, сплошная стена дождя закрыла весь горизонт. Стелла поглаживала руками живот, как бы пытаясь успокоить боль и оттянуть роды.

Питер на пару секунд обнял ее за плечо.

— Держись, малышка, ты все преодолеешь!

Стелла прижала его руку щекой — рука моментально стала мокрой от слез.

Обычные двадцать минут дороги до роддома казались часами. Питер вел машину на максимально допустимой скорости, но при таком ливне они, казалось, не ехали, а плыли. Наконец показалась ограда старинной миссионерской больницы. Через секунду Стелла была в приемном покое, а через минуту ловкие руки анестезиолога сделали едва ощутимый укол в поясницу. Стелла закусила губы, но тут же улыбнулась — боль как рукой сняло.

— Если хотите, можно пригласить вашего мужа, — сказал врач.

Стелла благодарно кивнула из-под белой простыни, укрывшей ее до пояса…

Когда напряженный Питер вошел в комнату, акушер бережно передавал ассистенту кричащую кроху.

— Смотрите, первый — мальчик. Кого же природа уготовила нам еще?

Стелла с мужем радостно переглянулись. Задача-минимум была выполнена. Род Дэвисов получил законного продолжателя.

Через несколько минут у Стеллы начались новые схватки, но она чувствовала только напряжение ожидания.

— Ну вот, все как в сказке, а теперь девочка. — Врач высоко поднял малышку.

Питер облегченно улыбнулся: все, теперь можно звонить старикам и ехать за детским приданым.

Через три дня Стелла была дома.

— Хоть это не современно, но кормить буду сама, — заявила молодая мать, — хватит и того, что у нас Алекс не знает, что такое материнская грудь.

— А это не испортит твою фигуру? — озабоченно спросил Питер.

Стелле очень хотелось съязвить что-нибудь вроде того, что она не готовится ни в манекенщицы, ни в фотомодели, но, к своему удивлению, легко сдержалась. Так же легко она приняла все варианты детских имен для близнецов, предложенных родственниками, но в заключение твердо сказала:

— Я решила давно, после смерти сестры, если у меня когда-нибудь будут дети, то девочка — Тина.

Легкая тень пробежала по лицу молодой матери, глаза увлажнились. Видно было, что она перебарывает себя. Стелла посмотрела на Питера, Алекса, напряженную чету старых Дэвисов.

— Когда же я вошла в семью Дэвисов, узнала вас всех и, не скрою, полюбила, то поняла, что только Полом может быть новорожденный Дэвис!..