Глава 3

«Царственное распоряжение» никогда не сулило ничего хорошего.

Лейни давно привыкла именно так расценивать материнское приглашение на обед, и почти всегда в подобных приглашениях таился подтекст: благие, но абсолютно бесполезные намерения родителей «улучшить» ее жизнь. Со своим мужем она познакомилась как раз на таком обеде.

Будь Дэниел похож на Бена, все могло обернуться по-иному. Как ни странно, но эта мысль ее не поразила, хотя следовало бы. Последние два дня он не выходил у нее из головы, и перед глазами стояло его лицо с загнанным выражением. Она не услышала всего телефонного разговора, чтобы понять причину того, что разъедает ему душу, но боль в его голосе прозвучала явственно.

Бен казался ей честным человеком. Такой человек не женится ради денег. И уж точно, вступив в брак, не продолжит встречаться с прежней подружкой. Как ее бывший муж. Хорошо хотя бы, что это не причинило ей сердечной боли, но гордость и самолюбие, конечно, были задеты.

Лейни вздохнула. Она проехала к дому родителей по подъездной аллее между массивными каменными колоннами. Поскольку ее ждали, то черные железные ворота были открыты. Она остановилась перед длинным бревенчатым домом, построенным в сельском стиле. Дом выглядел внушительно и даже величественно.

Положительное в ее визите то, что повариха Грейс всегда готовила сказочно вкусные блюда. Хоть от этого она получит удовольствие. Но за столом придется держать ухо востро.

Парадная дверь распахнулась прежде, чем она дошла до дома по тщательно ухоженной дорожке.

— Лейни! — раздался звучный голос отца.

— Привет, папа. — Она оказалась в его объятиях. Высокий и элегантный, Грег Килер всегда являл собой картину красивого, загорелого и моложавого мужчины. Прекрасный контраст с миниатюрной и светлокожей платиновой блондинкой Джеки. Им было уже под шестьдесят, но они выглядели такими же энергичными, какими их с детства помнила Лейни.

— Входи, входи. Мы в семейной гостиной.

Лейни последовала за ним через прихожую в большую комнату с высоким потолком, пушистым ковром и камином. Хотя снаружи дом и выглядел сельским, но внутри единственной деревянной частью интерьера были толстые балки потолка.

Лейни ступила на роскошный кремовый ковер, на котором не было видно ни малейшего пятнышка. Она попыталась представить малыша, который ползает по этому ковру, и не смогла. Ничто в этой комнате не напоминало о присутствии семьи, правда, на каминной полке стояли профессионально сделанные семейные фотографии. Лейни поклялась, что вырастит своего ребенка в обстановке, где будет царить тепло, а не безличное богатство.

Мать сидела у огня на краешке кресла. Рядом, на угловом столике, лежала коричневая бумажная папка.

— Здравствуй, дорогая. — Джеки подставила дочери щеку для обязательного поцелуя.

— Привет, мама.

— Садись. — Отец кивнул на диван и повернулся к мини-бару. — Что-нибудь выпьешь?

«Нет. Я беременна». Эти слова едва не сорвались у нее с языка, что привело бы к тому, что семейный обед начнется с бурной сцены. И даже может произойти что-то совсем ужасное. Например, на кремовом ковре появятся пятна от пролитого спиртного.

— Нет, спасибо, — ответила она.

Отец приподнял бровь, но ничего не сказал. Смешав себе коктейль, он уселся напротив Джеки.

Лейни переводила взгляд с одного родителя на другого. Никогда не поймешь, что они замыслили. Что бы они ни делали, им все их действия представлялись абсолютно правильными. Надо поскорее покончить с неопределенностью.

— В чем дело? — спросила она.

Джеки сосредоточенно сдвинула брови.

— Может, мы сначала поедим? Грейс приготовила отличного жареного цыпленка.

Лейни напряглась, подозревая недоброе.

— Я бы хотела знать, что случилось. — Она посмотрела на отца, но по выражению его лица ничего нельзя было понять. — Папа?

Он отставил бокал с коктейлем — водка с апельсиновым соком и льдом, без сомнения.

— Действительно, перейдем к делу. Лейни, мы хотим тебе помочь.

О нет, только не это. У нее внутри все перевернулось.

— Помочь мне каким образом?

— Твоему магазинчику, милая. — Джеки протянула руку к папке, а у Лейни зашевелились волосы на затылке.

— Моему магазинчику? Мама, что вы сделали? Папа? — Она не могла скрыть охватившую ее панику. Она же взяла в аренду магазин у Эстер Браунинг… Что они могут сделать?

А Джеки улыбалась.

— Мы подумали, что ты будешь рада — мы купили твой магазин.

У Лейни все поплыло перед глазами, и она вцепилась в подлокотники кресла. Она наверняка ослышалась.

— Прости… что? Почему?

— Дорогая, ты совсем замучилась с этим магазином, а Эстер беспокоится насчет оплаты. Ты же знаешь — ей необходимы деньги, ведь она живет на этот доход.

Родители теперь владельцы магазина! После первого потрясения ее охватила ярость.

— Я никогда не опаздывала с оплатой. Ни разу. — Лейни чеканила каждое слово.

Уж этим-то она могла гордиться. Она знала, что пожилая хозяйка зависит от дохода с аренды, и поэтому всегда выплачивала деньги вовремя.

Вмешался отец:

— Мы полагаем — и к этому есть причины, — что тебе трудно справляться с делами в магазине, поэтому мы подумали, что таким образом поможем вам обеим.

У Лейни перехватило дыхание. Эстер поступила так, как ей выгодно, и Лейни не могла ее за это винить. Возможность получить деньги за магазин — скорее всего, наличными — оказалась веским аргументом.

Стараясь говорить ровным голосом, она спросила:

— А вы не подумали о том, что, наверное, нужно было сначала поговорить со мной? Посмотреть, как у меня идут дела?

Конечно, документы покажут, что у нее бизнес далек от процветания, но все-таки… Ее предали. Во рту появился горький привкус. Лейни с трудом сглотнула слюну.

У Джеки был удивленный вид. Вернее, был бы удивленный, если бы не первоклассный ботекс.

— Но мы знаем, как у тебя идут дела. Дорогая, мы же близко к сердцу принимаем твои заботы.

Сколько раз она это слышала?

— Каким образом это мне поможет?

— Ну, тебе больше не придется вносить ежемесячную плату. Мы не заставим тебя платить за аренду. А жить ты можешь здесь. Ту маленькую квартирку мы сдадим. — Мать выглядела очень довольной, словно она на самом деле разрешила проблему. А отец согласно закивал.

Лейни резко выдохнула:

— Нет. Я не могу жить здесь.

А если ее начнет тошнить по утрам? И как она спрячет свой растущий живот? И воспитывать своего ребенка… здесь? Ее охватил ужас, и она вскочила на ноги. В этот момент у отца зазвонил телефон. Он посмотрел на дисплей и встал.

— Я должен бежать, Лейни. Поговорим позже. Но учти, сейчас этот вариант самый лучший для тебя.

Он поцеловал ее в щеку и вышел из комнаты. Лейни тупо смотрела ему вслед. Ее сразило то, что оба родителя считали дело решенным, а спрашивать ее… Зачем?

— Почему никто не спросил меня? Неужели никто не заметил, что я уже взрослая? Я не перееду обратно домой. — Куда она переедет, Лейни не знала. Но только не сюда.

Джеки поставила свой бокал на столик.

— Дорогая, та крохотная квартирка тебе не подходит. А у нас много комнат. И Дэниел согласен с тем, что тебе следует жить здесь.

Лейни так резко повернулась, что у нее закружилась голова.

— Это не его дело. Ты разве забыла, что мы разведены?

Джеки подалась вперед, взгляд у нее был искренне-заботливым. И голос тоже.

— Лейни, ты неправа. Он любит тебя и хочет дать тебе второй шанс. Что в этом плохого? Теперь тебе не придется выбиваться из сил.

Лейни уставилась на нее. Мать на самом деле верит в то, что говорит? Родители не понимали, что цветочный магазин — это ее, Лейни, проблема, и она сама ее разрешит… или нет. Магазин — это возможность доказать самой себе, что она в силах сделать что-то самостоятельно.

Лейни высоко подняла голову и встретилась с матерью взглядом.

— Я не возвращаюсь домой, — четко и твердо произнесла она, а у Джеки округлились глаза. — Меня вполне устраивает моя жизнь. Я люблю свою работу, свой магазин. И свою квартиру. Я не намерена уступать, предоставлять вам возможность управлять моей жизнью. Вы никак не можете понять то, что я взрослый человек. А вы мне навязали и то, чем мне заниматься, и за кого выходить замуж.

Джеки нахмурилась:

— Лейни, пожалуйста, будь разумной. Тебе же нужна помощь, и мы эту помощь тебе предоставили.

— Да, но какой ценой для меня? — Отчаяние мешало ей говорить. Уж лучше гнев. Она не собирается оставлять магазин, который успела полюбить. — Что я должна сделать, чтобы вернуть магазин обратно?

— Прости, я тебя не понимаю. — Джеки действительно ничего не поняла.

— Я хочу вернуть магазин, — повторила Лейни. — Я выкуплю у вас квартиру. А вам придется полностью отказаться от мысли вмешиваться в мою жизнь.

Джеки продолжала хмуриться. Все шло явно не так, как она планировала.

— Я не думаю…

Слова, которые Лейни должна была сказать давно, вырывались наружу:

— Я не позволю вам навязать мне ваше решение. И Дэниелу не на что рассчитывать. Ты понятия не имеешь, каков был мой брак. Я надеюсь, что вы желаете мне добра, даже если наши представления об этом не совпадают. — Дрожащими руками она схватила сумку. — Я ухожу, мама. Я найду, где мне жить. И не беспокойся — я буду выплачивать арендную плату за магазин. Вовремя. Я никогда не опаздывала с оплатой.

В ушах пульсировало. Лейни быстро вышла из комнаты, прежде чем Джеки успела что-либо сказать.


Хладнокровие. Где оно? Лейни проехала пару миль от дома и остановилась. Злые слезы ручьем текли по лицу. Ей нужны силы. И план. Такой план, чтобы раздобыть деньги, выиграть время и доказать, что она способна быть успешной без помощи семьи. Чтобы доказать им, что она не неудачница и достойна фамилии Килер.

Лейни вытащила салфетку из бардачка и вытерла лицо. Слезами горю не поможешь. Она снова завела машину и поехала к городскому парку у озера. Ребенком она проводила здесь не один час, и позже, уже подростком, когда ей хотелось побыть одной, а не на частном пляже у дома родителей. Игровую площадку сейчас переоборудовали в современную игровую зону, но старые качели и ее любимые железные карусели сохранились.

Сгущались сумерки, и с воды дул холодный ветер. Значит, в парке будет мало народу, хотя несколько автомобилей стояли на парковке, поджидая своих хозяев — любителей бега трусцой.

Лейни подняла капюшон куртки и села на качели. Назад-вперед. Она отталкивалась ногами от посыпанной опилками земли, раскачиваясь все быстрее и быстрее. Капюшон соскользнул с головы, и волосы упали на лицо.

Над тихим озером светила луна, полная и яркая, а слева от луны сверкала звезда. На ум пришел детский стишок:

Первая звездочка в темной ночи,

Свет свой скорей до меня ты домчи.

Лейни горько усмехнулась и снова заплакала. Она пережила детские мечты и детскую веру в первую звезду. Шок от предательства родителей постепенно спадал. Лейни перестала отталкиваться ногами и медленно качалась в сгущающейся темноте, пока качели не остановились.

Слева она заметила какое-то движение и повернула голову.

На каруселях сидел Бен Лолесс и смотрел на нее. Что он здесь делает?

— Помогло? — негромко спросил он, но она хорошо его расслышала.

— Что помогло? — Лейни была застигнута врасплох.

— Качели. Вы же плакали.

Она прижалась головой к цепи качелей. Отрицать это? Зачем?

— Наверное, на какую-то минуту.

Хотя боль, угнездившаяся под сердцем, так и не исчезла.

Лейни снова взглянула на Бена — он уже встал с карусели и стоял рядом, легонько подталкивая ее ногой.

— Только на минуту?

Это что, приглашение на разговор? С чего начать? С ее родителей? Или с ребенка? Или, может, с бывшего мужа? Или с отца ребенка?

— Давайте не будем об этом. — Объяснять, как в ее жизни все смешалось? Это невыносимо.

Бен засмеялся. Короткий, отрывистый смех. У Лейни по телу пробежала дрожь.

— Хорошо. И обо мне тоже не будем говорить, — сказал он.

Она вспомнила, каким горестным было его лицо накануне.

— Согласна. — Она соскочила с качелей и направилась к воде, удивившись тому, что Бен последовал за ней.

Он шел рядом, почти задевая ее рукой, но не касаясь, а она чувствовала исходящее от него тепло. Лейни споткнулась, и он подхватил ее за руку. И сразу же отпустил, словно обжегся.

— Осторожно, — глухо произнес он.

— Спасибо, — пробормотала она, опустив глаза.

Его запах — такой волнующий — смешался со свежим воздухом и пьянил. Она сжала ладони в кулаки и сунула руки в карманы, чтобы не совершить какую-нибудь глупость. Например, не потянуться к нему и не уткнуться лицом ему в грудь. Этот порыв смутил ее и испугал, но она почему-то знала, что Бен не тот человек, который стал бы лгать ей, использовать ее или относиться к ней как к своенравному ребенку. Даже со своими секретами он выглядел искренним, и ей хотелось ему верить.

Хотя… пора покончить с тем, чтобы верить другим.

Они дошли до озера и остановились. Поверхность была совершенно неподвижной, как зеркало. Идеальная для бросания гальки. Когда в последний раз она этим занималась? Луна была яркой, так что хорошо видно, и Лейни стала искать плоские камушки. Она не смотрела на Бена, но чувствовала, что он наблюдает за ней.

Лейни подобрала плоский диск, гладкий и холодный, и, приноровившись, запустила его. Камень полетел, едва касаясь воды, и подскочил двенадцать раз. Она не удержалась и торжествующе стукнула кулаком по ладони, радуясь, что не утратила сноровки.

— Неплохо. — Бен тоже подобрал камень. — Теперь моя очередь.

— Успеха, — вежливо сказала она. Когда-то ей не было равных в этом развлечении. Один из ее недооцененных талантов. Лейни подавила вздох. Без сомнения, мать пришла бы в ужас.

Камень Бена пролетел над водой. Тринадцать касаний.

— Хм. — Лейни выразительно подняла брови. — Легко побью ваш рекорд.

Он наклонился к ней:

— Ловлю на слове.

Его дыхание задело ей кожу, она вздрогнула.

— Желаю успеха, — снова сказала она и стала искать подходящие камушки. Что с ней происходит? Что такого необычного в Бене Лолессе, отчего ее тянет к нему? Во всех отношениях это очень плохо. Господи, она же беременна! В ее жизни все кувырком, и там нет места для мужчины. В особенности для мужчины с собственными проблемами.


Бен с трудом удержался, чтобы не спросить, почему она плакала. Слезы уже высохли у нее на щеках, но даже в неярком лунном свете было видно, что красивые голубые глаза покраснели. Желание защитить ее накатило на него неожиданно.

Он не может никого защитить. Он это знал, но, глядя, как она плачет, он готов был нарушить свой обет. Она дружит с его бабушкой, поэтому никуда не годится вот так просто пройти мимо, раз ей плохо.

Он следил за ней взглядом — она искала подходящую гальку. От света луны ее волосы казались серебряными. Она проверяла ладонью камни на вес, некоторые отбрасывала, а другие опускала в карманы. Она так серьезно к этому относилась, что он помимо воли заулыбался.

Следуя ее примеру, он подобрал несколько гладких мелких камней и ждал, когда она подойдет к нему. Глаза ее зажглись спортивным азартом.

— Готовы? — спросил он.

— Готова. Я первая.

Она шагнула вперед к самой кромке воды. Бен не мог не восхититься ее стройной фигурой, когда она, изловчившись, бросила гальку и, затаив дыхание, следила за подскоками.

— Десять раз, — объявила она.

— Неплохо. — Он подошел к ней поближе. — Но я сейчас покажу класс.

Камень Бена коснулся воды девять раз. Она повернулась к нему — на ее лице было написано ликование.

— И это класс?

Он засмеялся, удивляясь тому, что не забыл окончательно, как смеются. Ощущение было… замечательное. Но и пугающее. Он стоит здесь в лунном свет с красивой женщиной, играет в детскую игру и… почти доволен.

Они продолжали соревноваться, и, когда каждый сделал по шесть бросков, Бен сказал:

— Давайте поступим так — победитель получает все.

Она удивленно на него взглянула:

— Да? И что получает победитель?

— Право хвастаться своими успехами.

— Подходит. — Она замахнулась и метнула камень, а Бен считал касания. — Пятнадцать, — радостно произнесла она. — Побейте мой рекорд, Бен.

У него получилось только двенадцать.

— Вы победили.

Она снова стукнула кулаком по ладони.

— Ура! Я люблю побеждать. — Потом сдвинула брови. — Не обижайтесь.

Он покачал головой:

— Я не обижаюсь, — и нерешительно спросил: — Стало лучше?

Она кивнула:

— Да. Спасибо, что остались со мной.

Они вместе пошли обратно.

— Не стоит благодарности, — ответил Бен. — Вы же подруга моей бабушки.

Она на секунду замедлила шаг:

— Конечно.

Обиделась? Он заставил себя не придать этому значения. Он должен держать дистанцию, но стоило ей поднять на него свои большие голубые глаза, как его решимость дала трещину.

— Лейни…

Она тряхнула головой и, подойдя к своей машине, сказала:

— Спасибо, — и стала искать в кармане ключ.

Черт! Он развернул ее лицом к себе. Глаза у нее расширились, а губы приоткрылись, и, прежде чем она успела что-либо произнести, он наклонил голову и впился ртом ей в губы.

Прошла секунда, и… ее холодные губы полностью разомкнулись. Господи, сколько же времени прошло с тех пор, как он вообще что-либо чувствовал? А она такая нежная и… такая сладкая. Он погрузил пальцы ей в волосы, она застонала, и от этого он испытал давно заснувшее возбуждение.

Он должен одуматься. С трудом переведя дух, Бен отстранился. Боже, что он только что сделал?

Она, часто мигая, смотрела на него затуманенным взглядом и немного смущенно. И тут на ее лице отразился ужас.

— Я должна ехать. — Она рывком вытащила ключ из кармана.

— Лейни, простите меня. — Стоило ему это сказать, как он понял, что сказал не то, что следовало.

Она замерла.

— Я уже забыла. — С этими словами она села в машину и захлопнула дверцу.

Он стоял, проклиная себя, и смотрел, как исчезают в темноте огоньки ее автомобиля. Черт. Он только что совершил огромную глупость, начал то, на что не имел никакого права. И теперь не представляет, как это уладить.

Загрузка...