Не имеющий известности

1

…с помощью подсечно-огневого земледелия. – Неподалеку от современной Опочки, возле деревни Кирово, есть место под названием Духова гора. В первом тысячелетии нашей эры на этом холме высотой около 15 метров было городище. Жили на нем сначала какие-то балтийские племена, потом пришли славяне-кривичи, потом они все перемешались, потом холм опустел, но на нем осталось каменное изваяние Перуна, потом из него сделали каменный крест, потом крест ушел в землю, а на холме поставили часовню Сошествия Святого Духа, и когда, по преданию, Иван Грозный перед смертью приказал составить реестр святых мест, то в него внесли Духову гору, поскольку уже тогда она была местом оживленного паломничества. Сама часовня новая – построена в десятых годах нашего века, а фундамент под ней старинный – чуть ли не времен Ивана Грозного. Приходят туда большей частью за исцелением от самых разных болезней и за исполнением желаний. Тоже самых разных. На полпути к вершине холма, где-то на высоте семи с половиной метров, лежит большой плоский камень. Нужно постоять на нем босыми ногами – и болезнь уйдет. Или начнет уходить. Камень, правда, помогает не от всех болезней, а только от болезней ног. Рядом с камнем все деревья и кусты обвязаны разноцветными лентами, символизирующими болезни, которые оставляют или хотят оставить паломники. Сначала эти ленты вешали на часовню, но потом местный священник запретил это делать, и тогда стали ими обвязывать деревья.

Когда вы заберетесь на вершину холма и войдете в часовню, не забудьте, стоя перед иконами, развернуть руки ладонями вверх. Почувствуете легкое покалывание в ладонях или даже заломит руки – значит, через вас пошел поток энергии. Если не почувствуете – значит, не пошел или пошел, но не через вас. Между прочим, приезжали на Духову гору из Пскова специалисты по паранормальным явлениям и подтвердили, что на вершине горы существуют два энергетических потока – один восходит, а другой совсем наоборот. Потоки очень сильные. Некоторые экстрасенсы из паранормальных буквально падали в обморок. Сам-то я не видел, но мне рассказывал человек, которому тоже рассказывали. Из нормальных приезжали еще и физики с приборами. Сказали, что прямо под горой проходит разлом земной коры. Короче говоря, при желании можно зарядиться положительной энергией, не выходя из часовни, а можно и наоборот – все зависит от того, в какой энергетический поток попадешь. При выходе из часовни знающие люди рекомендуют заметать следы. Это, как утверждают местные жители, способствует миру в семье. Для этого возле входа в часовню поставлен веник. Можно даже за собой и полы помыть. Рядом с веником стоят швабра и ведро с тряпкой. Тогда мир будет еще прочнее и здоровье укрепится. После того как выйдете из часовни, необходимо ее три раза обойти против часовой стрелки. Можно, конечно, и не обходить, если вас не интересует результат. Как будете обходить – приглядитесь к стенам часовни и увидите, что в каждую щель или трещину в бревнах вставлены бумажные записочки со списками пожеланий и монеты. Кстати, исцеляющий камень, на котором нужно постоять босыми ногами, тоже усыпан мелочью.

Рассказывают про одну бабушку, которая в детстве не могла ходить. Ее родители привезли к часовне и оставили на ночь. Бабушка в детстве пролежала в часовне всю ночь и видела свечение. Утром ее родители забрали домой, и она стала ходить. Не сразу, конечно, а недели через три или даже четыре. Еще был случай, когда один мужчина срубил себе на Новый год елку на вершине горы. Так он потом лишился ноги. То ли ему отрубили ее, то ли он ее потерял – неизвестно. Правда, не сразу это произошло, а месяца через три.

И еще. На вершине горы есть маленькое кладбище из нескольких десятков могил жителей деревни Кирово, на котором, случается, и сейчас хоронят, а под горой – большое, но там уже не хоронят. На большом стоит восемь стел черного гранита, сверху донизу исписанных названиями деревень и фамилиями жителей окрестных деревень, погибших или пропавших без вести во время последней войны.

2

…и назвали его Опочкой. – Один из первых опочецких историков Иван Петрович Бутырский в книге «Опыт древней истории города Опочки» утверждал, ссылаясь на летописные источники, что Опочка гораздо старше и была построена на месте села Опочня или близко от этого места, а село это упоминалось в летописях еще в 1341 году, поскольку в нем немцы убили пять псковских послов, и даже приводит имена этих послов – Михайла Любиновича, Евана Михайловича, Семена Леонтьевича, Власия Колотиловича и Анфима Полуторановича. Другой опочецкий историк Леонид Иванович Софийский в книге «Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем», нисколько не сомневаясь в том, что послов именно так и звали, ссылаясь на практически те же самые летописные источники, утверждал, что город Опочка не имеет никакого отношения к селу Опочня и что село это находилось гораздо севернее, ближе к границе с Лифляндией и Витебской губернии, где протекают реки Опочна и Опоченка, и потому… Не будем мешаться в спор двух краеведов. Тем более что оба они давно умерли, оставшись каждый при своем мнении. (Тем более что Софийский, как выяснилось впоследствии, оказался прав.) О псковских послах и говорить нечего. Городу Опочке, слава богу, уже шестьсот с лишним лет. Что ему какие-то лишние семьдесят лет…

3

…где стояла церковь Спаса. – Современный человек думает, что начинали строительство средневековых русских крепостей со стен и других оборонительных сооружений, а уж потом строили церковь, но на самом деле все было ровно наоборот – сначала закладывали храм, а уж потом начинали строить все остальное, достраивая в то же самое время и церковь.

4

…в ослеплении даже рубили друг друга. – Почти такой же случай произошел в 1532 году при осаде татарами Солигалича. Правда, осажденные крестным ходом не ходили, но преподобный Макарий Желтоводский и Унженский и сам, видя, в каком тяжелом положении находится город, небесным покровителем которого он был, появился конным на валу и прикрыл своим багряным плащом город. Так рассказывали очевидцы, и так с их слов записано в «Житии преподобного Макария Желтоводского и Унженского». Там же сказано, что «погани ослепли и сами себя изрубили», а те, кто не были изрублены, сняли осаду и ушли. Удивительно и то, что осада Солигалича татарами длилась почти столько же, сколько осада Опочки, – две ночи и три дня.

5

…от иконы вряд ли осталась хотя бы щепка. – Через два года после осады Опочки Витовтом, в 1428 году, по просьбе опочан с простреленной иконы был сделан список. Это не была точная копия – к образу Спасителя, Богородицы и Николая Чудотворца были прибавлены изображения преподобных Исаакия, Далмата и Фавста, память которых отмечается 3 августа – в тот самый день, когда Витовт ушел от стен Опочки. В 1554 году к иконе по случаю создания для нее оклада была прикреплена серебряная пластинка, на которой, среди прочего, гравировано «…лета 6936 написана бысть икона сия повелением рабов Божиих старост Опочке града Семеном Колосовым и Федором Глиною и всеми Опочаны при посадникех опочцких Прокофии Макове да Тимофеи Поткине и при Зеновье и приде князь Тото (Витовт. – М. Б.) с тотары и с ляхи и в силе велице в день субботный и град Опочку хотя взя и лезли ко граду от утра до нощи и отодеть посрамлену и много своих голов положив князей тотар а град Опочку соблюде и люди здравы молитв святая Богородица и святого Николы и святых отец Долмата и Фауста Исака а писал Иев дияк».

6

Пехота, вооруженная огнестрельным оружием.

7

…не только литовцы и поляки… – О польском короле Сигизмунде, снаряжавшем войско вместе с Великим княжеством Литовским для завоевания псковских земель и одновременно отправлявшем послов в Москву вести переговоры о мире, в Степенной книге, составленной митрополитами Киприаном и Макарием, сказано: «Сице лукавнующий Краль Жигмунт своим злокозитством коварствова…»

8

«Арахтыктаны, аристотели» – это архитекторы, они же военные инженеры, они же фортификаторы. Конечно, хочется написать, что «аристотели» – это боевой отряд философов. Увы, это не так. Кабы это был он – непременно так и написал бы, можете не сомневаться.

9

…построили церковь… – Опочане в честь героической обороны, кроме церкви во имя святого Сергия Радонежского, построили еще церковь Святой Параскевы Пятницы, храм Апостола Фомы и Евангелиста Луки, в день чествования которого завершилась осада крепости.

10

…вынуждены были уехать ни с чем. – Герберштейн был в Опочке дважды – в 1517 и в 1526 годах – и писал, что крепость с берегом Великой соединял плавучий мост, по которому лошади переправляются по большей части по колено в воде. По всей видимости, мост прогибался под тяжестью большого количества всадников. Крепость Опочка построена из дерева и находится на вершине островерхого холма, под которым большое количество домов. «Они называют это городом», – писал Герберштейн, скорее всего, об опочецком посаде.

11

…улицы… Пушкарская, Жидовская… – Нет, евреев в те времена в Опочке еще не было, а Жидовская улица называлась так потому, что упиралась одним концом в речку Жидовку, которая, в свою очередь, называлась так потому, что вытекала из болота и была маловодной, то есть жидкой. Всю местность вокруг Жидовской улицы местные жители называли Жидовским концом, точно так же, как и местность вокруг Федосовой улицы называлась Федосовым концом.

12

…лавочных мест куда больше лавок. – К описанию самой Опочки прилагается перепись населения. Перепись как перепись – пушкари, воротники, дьячки, стрельцы, дворцовые и вольные крестьяне, старец богадельной избы и посадские люди. Среди множества Гаврилок, Петрушек, Архипок, Гришек, Терешек и Матренок с самыми обычными фамилиями вроде Григорьев, Пучков, Макухин, Андреев и Макаров, среди прозвищ Тележник, Таможенник, Сидяка и даже Великая Борода встретился мне стрелец Давыдка Дешевый. За что его так… теперь уж не узнать. Может, любил он менять шило на мыло; может, ходил от жадности в дырявом кафтане; может, продешевил, продавая казенную пищаль или саблю, чтобы пропить вырученные деньги… кто его знает, а только не приведи господь попасть с таким прозвищем в перепись, потому как «пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света».

13

…разработал форму почтовых служащих. – В Опочке знаменитого земляка помнят – ему установлен бюст на одной из центральных улиц города. В пионеры, конечно, возле него не примешь по причине отсутствия таковых, да у них и свой памятник для таких случаев имеется, но молодых дипломатов или почтальонов могли бы.

14

…стал первым каменным зданием в Опочке. – На полях строительства зелейного погреба напишем синопсис повести о том, как поссорились опочецкий воевода Афанасий Редриков и опочецкий же стрелецкий голова Савва Мордвинов. Стрелецкий голова хотел получить от воеводы право управлять посадскими людьми и теми стрельцами, которые жили в посаде, а не в особых стрелецких слободах. Редриков такое право уступать не собирался, поскольку воевода всегда командовал всеми стрельцами и вообще – кто он такой, этот Савва Мордвинов, чтобы угрожать воеводе и распоряжаться кузнецами, которые должны изготовить железные двери к зелейному погребу, когда такими делами всегда ведал воевода, а не стрелецкий голова. Мало того, Мордвинов скрыл от Редрикова, что получил от начальства указ, в котором прямо говорится, что именно воевода… Короче говоря, стрелецкий голова пришел в верхний город и, как писал Редриков в своем донесении псковским воеводе и дьяку, «учал меня бранить и палкою бить и за горло давить, зипун на мне изодрал… И вышед в приказную избу всяко неподобно бранил меня, бесчестил. И у приказной избы, за город идучи, похвалялся разве де тебе за город не ездить? А для чего он, Савва, то говорил, и я тех его похвальных слов впредь опасен, чтобы он надо мною какова дурна не учинил». Чем дело кончилось – неизвестно, но погреб построили и железные двери на него навесили.

15

…за постройкой стен Нижнего города… – Трудно удержаться от того, чтобы не привести хотя бы в примечаниях документ, который в наше время называется актом приемки-сдачи. В данном случае это акт приемки Опочки 1697 года. Воевода Алексей Дябринский принимает город у воеводы Ивана Харламова и пишет по этому поводу псковскому начальству:

«Великаго Государя Царя и Великаго Князя Петра Алексеевича… ближнему стольнику и воеводе Ивану Степановичу с товарищи Алексей Дябринский челом бьет. В прошлом 204 (1696) году апреля в 23 день по указу Великаго Государя и по наказу, каков мне дан на Москве и разряду за припискою дьяка Ивана Кобякова, велено мне быть в Опочке на Иваново место Васильева сына Харламова и переменить его, Ивана, на срок, в нынешнем сего году марта в 22 числе. И ему, Ивану, с расписным списком велено ехать к Москве, и приехав в Опочку принял (я) у Ивана Харламова город Опочку, и острог, и ключи городовые и острожные, и казенные и наряд, и в казне зелье и свинец и всякие пушечные и в житницах хлебные запасы и соль запасную, и деньги, что есть в сборе, и Великаго Государя указныя грамоты о всяких Великаго Государя и о челобитчиковых делах и книги приходныя и расходныя деньгам, и хлебу и зелью, и свинцу и всяким пушечным и хлебным запасам и всяким приемным статьям, и списки Опочецких стрельцов и казаков и всяких Опочецких служивых и жилецких людей, и всякия Великаго Государя и челобитчиков и судныя вершеныя и невершеныя дела, и тому всему и городовому и острожному и всякому строению роспись за его, Ивановой, рукой и по росписке города, и острога и всяких городовых и острожных крепостей и нарядою людей, зелья, и свинцу и всяких пушечных и житницах хлебных запасов и запасныя соли досмотрети и по спискам Опочецких стрельцов и казаков и всяких жилецких людей пересмотреть всех на лицо и велеть им на Опочке быть с собою по прежнему Великаго Государя указу, а на Опочке зелье, и свинец и соль велеть перевесить, a хлебныя запасы, пересмотреть и по приходным и расходным, книгам в денежных доходех и в хлебных запасех и в зелейной и в свинцовой казне и во всяком приеме его Ивана, счесть с того числа, как он на Опочку приехал, да на то число, как он переменен будет, и чего против прихода в расходе и за расходом, на лицо не будет, и то на нем Иване, в казну Великаго Государя взять сполна, а не взяв всего с Опочки его отпущать не велено.

И по указу Великаго Государя приехал я на Опочку и прежняго воеводу переменил ныняшняго сего года апреля в третий день и город Опочку и городовые, и острожные и казенные ключи, и наряд, и в казне зелье, и свинец, и всякие пушечные и житницах хлебные запасы за приемом Опочецких пушкарей Терентья Шамилова с товарищи, да целовальника Опочанина посадскаго человека Иванка Овечкина и Великаго Государя указныя грамоты и книги приходныя и расходныя деньгам, и судныя и всякия письменныя вершенныя и невершенныя дела и списки Опочецких служилых и жилецких людей по росписному списку принял и его, Ивана, с росписным списком отпустил из Опочки к тебе, ближнему стольнику и воеводе Ивану Степановичу с товарищи, во Псков. А по приему город Опочка: верхняго города стена вся огнила и нижняго острога прясло у Жидовки речки от Спасских ворот к Великой реке с нижняго острогу в верхний город через Великую реку и по Псковской дороге за Псковскими вороты через Великую реку мосты огнили и обрушились и омбары, в которых ружейный, и фетильныя и пушечный припасы, кровли огнили и обрушились и впредь непрочен и о строении казенных амбаров и городовых стен и мостов, ближний стольник и воевода Иван Степанович, что скажешь». Что тут скажешь… Ремонтировали, ремонтировали, а кровли у амбаров огнили и обрушились, мосты огнили и обрушились, стена огнила…

16

И стало по сему… – Л. И. Софийский пишет, что и генерал-губернатор, и губернатор Псковской губернии переехали в Опочку и прожили в ней без малого год, пока Пскову не вернули звание главного города губернии, и даже указывает их адреса, но, если судить по переписке губернатора Кречетникова, они там и не думали появляться, хотя Софийского понять можно. На его месте любой краевед написал бы то же самое.

17

…там размещались казначейство и тюрьма. – Об этих зданиях опочане впоследствии сложили поговорку: «Отслужи царю-батюшке в солдатах, помолись в церкви господу-богу и с чистой совестью садись в тюрьму».

18

Отливали этот колокол в Москве… – В то время как опочецкое начальство заказывало в Москве колокола для нового Спасо-Преображенского собора, в Опочке жил свой, опочецкий колокольных дел мастер Федор Максимов. Сложно сказать, почему соборные колокола не заказали ему, хотя с квалификацией все у него было в порядке – колокола работы Максимова имелись и на псковских храмах. Может быть, потому, что в конце XVIII и весь XIX век жители Псковской губернии предпочитали заказывать колокола в Москве. Могли лить у себя дома, в Пскове, могли в Петербурге, поскольку он ближе, но… хотели только в Москве. Кто их знает почему. Может, звон московских колоколов был бархатнее и малиновее. Может, там было дешевле или быстрее делали. Так или иначе, а московские колокола всех псковских мастеров пустили по миру и Опочка, если судить по документам, была последним местом на Псковщине, где еще жил этот промысел, перед тем как умереть окончательно. Федор Максимов был, если так можно сказать, последним из местных колокольных могикан. Без малого двадцать лет он занимался литьем колоколов. Можно было бы про него и не рассказывать вовсе – к истории города Опочки колокола Федора Максимова немного добавят, но человек, как известно, не остров, а часть материка, который в нашем случае называется Опочка, и потому не будем спрашивать, по ком звонили отлитые им колокола, и материк уменьшать не станем. Никто не знает, сохранились или нет колокола работы Максимова на звонницах Псковщины или Прибалтики, которая в те времена была частью империи, но, может быть, они и сейчас звонят по кому-нибудь из нас.

19

…Созидательнице сего святого храма. – Строился собор трудно, особенно в самом начале. Казенным архитектором был назначен Иван Парфенов, стройка велась под неусыпным наблюдением городничего Карла Бриммера. Деньги на строительство были – те самые казенные десять тысяч, которые императрица пожаловала Опочке на строительство храма, но казенные деньги у нас имеют обыкновение кончаться, едва начавшись. Кто в этом был виноват – неусыпное ли наблюдение городничего, рвение ли к порученному делу казенного архитектора, который к приезду в город императрицы вывел стены собора на целый аршин от земли, а как только она уехала, забросил строительство, расторопность ли подрядчиков – теперь уж не установить, но если бы опочецкий купец первой гильдии Степан Михайлович Викулин не взял строительство через десять лет после его начала в свои руки и не пожертвовал на него значительные суммы из собственных средств, то не видать бы опочанам Спасо-Преображенского собора.

20

…камня, называемого опока… – Смешнее всего то, что местные жители этот камень опокой не называют. Он у них называется «плитой», а опока у них маленький камешек, размером с булавочную головку. Если такая опока попадет в глину, из которой делают кирпичи, то при обжиге этот кирпич растрескается и разрушится. Тут, конечно, можно было бы порассуждать о том, как трескались и разрушались при обжиге кирпичи Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, в глину которых попадала Опочка, но мы этого делать не будем.

21

…село Матюшкино… – Между прочим, уроженцем села Матюшкино был некто Сергей Григорьев – участник дворцового переворота в ноябре 1741 года, в результате которого цесаревна Елизавета Петровна взошла на российский престол. Григорьев состоял в роте гренадер лейб-гвардии Преображенского полка. За участие в перевороте был пожалован в Лейб-кампанию гренадером, стал дворянином и получил почти три десятка душ крестьян в Пошехонском уезде. Наградили лейб-кампанством и крестьянскими душами в Пошехонском уезде еще четверо опочан, участников этих событий, – братьев Матвея и Демьяна Коробовых, Никиту Максина и Осипа Свешникова. Братья Коробовы и Никита Максин родились в Опочецком уезде, а Осип Свешников в самой Опочке. Где, спрашивается, Опочка и ее уезд, а где престол Российской империи… Оказывается, рукой подать от одного до другого.

22

Открывали его по специальному обряду… – «Для сего торжественного дня собраться в Соборную церковь городничему, всем сей округи господам судьям с канцелярскими служителями, городовому магистрату со всем знатнейшим купечеством и мещанством, и привести туда же порядочно юношество обучающееся в градской школе, где по отправлении божественной литургии и молебственного пения за здравие Ея Императорского Величества всем тем особам и первому священного чина Начальнику следовать в дом градского училища, где соверша водоосвящение и окропя то училище святой водой, после того одному из церковных начальников приличное надлежит сделать поучение тому юношеству, которое обучаться будет в том училище, и которому надлежит тут собрану и порядочно поставлену быть; а потом всем же поучений прилично достойно возблагодарить Ея Императорское Величество за Ея матернее попечение о благоденствии и просвещении народном; а все общество пригласить, дабы все и каждое из оного, следуя правилам во всякой благонамеренной душе впечатлениям, по своей возможности таковому полезному для всего общества делу вспомоществовать поколику и чем кто может; дая тем, как единственным средством оказать свою благодарность к неутомимым попечениям Ея Императорского Величества о благе общем, и свое усердие к оному, а наконец городничему, как первому начальнику в городе открыть то училище, подтвердя учителю онаго усердие к научению юношества ему ввереннаго, а ученикам всевозможное прилежность и послушание, дабы не напрасно они потеряли дорогое время их воспитания и труды употребляемые к их просвещению». Теперь так торжественно не открывают. Знатнейшее купечество и мещанство на церемонию открытия вряд ли придут. Правду говоря, и с матерним попечением о благоденствии и просвещении народном у нас тоже… Но молебен если прикажут, то непременно. Еще и с охотою.

23

…из-за плохого помещения училища и плохой квартиры… – Губернское начальство в лице попечителя училищ Назаретского отвечало Троицкому: «Касательно просьбы Вашей, заключавшей Вашу жалобу на все городское общество, я недоумеваю, что сказать, а и представлять Его Сиятельству, Г-ну Министру Просвещения останавливаюсь, чтоб не навлечь Вам худших последствий: ибо „Si vis esse Roma, romano vivito more“». Попечитель, конечно, имел в виду дословный перевод латинской пословицы: «Если живешь в Риме, живи по римским обычаям». Проще говоря, со своим уставом в чужой монастырь не ходят, но неуступчивый Троицкий прочел: с волками жить – по волчьи выть.