Не называя фамилий

К а р п о К а р п о в и ч.

Д и а н а М и х а й л о в н а — его жена, женщина со следами былой красоты.

П о э м а — их дочь, давно на выданье.

Ж а н е к (В а н ь к о) — их сын.

К а р п о С и д о р о в и ч — отец Карпа Карповича.

И в г а — сестра Карпа Карповича.

Г а л я — ее дочь.

С а ш к о — ее сын.

М а к с и м К о ч у б е й }

Ж о р а П о ц е л у й к о } — молодые инженеры.

В а с и л ь Н е т у д ы х а т а — молодой агроном.

И в а н К о л о с о в — бригадир маляров.

Ф р о с я — молодая работница.

Б э л л а — подруга Поэмы.

П о л я.

В а л я.

Р а б о ч а я и с т у д е н ч е с к а я м о л о д е ж ь.

Действие происходит в наши дни.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сквозь редкие сосны и березы вдали виднеется летний Киев. На переднем плане, среди фруктовых деревьев, — красивый домик с широкой открытой верандой. На веранде — стол, накрытый белой скатертью, плетеные стулья, пианино в белом чехле, радиола. Двери и окна открыты. На подоконнике стоит телефон. Напротив домика, в другом углу сцены, — заросшая диким виноградом садовая беседка. В ней — небольшой круглый столик, на котором шахматная доска с расставленными фигурами. За днепровскими кручами только что спряталось солнце, и кажется, будто над Киевом пылает зарево. Оно медленно гаснет. П о э м а в легком узорчатом халате играет на пианино. Поет бравурную песню. Из глубины сцены выходит Б э л л а с букетом цветов.

Б э л л а. Здравствуй, Эммочка!

П о э м а. Бэллочка!.. Золотце мое!

Целуются.

Б э л л а. Поздравляю! Будь счастлива и красива, как эти цветы. (Дает букет.)

П о э м а. Спасибо… Но… что с тобой? Ты плачешь?

Б э л л а. Спасай, Эммочка!.. Я только что из института. Спасай!

П о э м а. Что случилось?

Б э л л а. Случилось то, чего я больше всего боялась… И почему я такая несчастная?

П о э м а. Но что именно?

Б э л л а. На село посылают… (Плачет.)

П о э м а. Бедненькая моя!..

Входит Д и а н а с вазой, наполненной фруктами. Ставит ее на стол.

Д и а н а. Здравствуй, Бэллочка!

Б э л л а. Добрый вечер, Диана Михайловна!

Целуются.

Д и а н а. Давненько ты не была у нас.

Б э л л а. Экзамены сдавала… На свою голову…

П о э м а. В село ее посылают, мамочка.

Д и а н а. В село?.. Какой ужас!

Б э л л а. Спасайте, Диана Михайловна!

Д и а н а. Что-нибудь сообразим, Бэллочка. (Идет в дом.)

П о э м а. Все будет в порядке!.. Видишь, Киев?

Б э л л а. Ах, Киев!

П о э м а. Он будет наш! (Ударяет по клавишам, поет.)

Б э л л а (берет в руки стоящую на пианино фотографию). Кто это?..

П о э м а. Нравится?

Б э л л а. Симпатичный.

П о э м а. Только симпатичный?.. Орел, богатырь!

Б э л л а. Но кто этот богатырь?

П о э м а (торжественно). Виновник сегодняшнего торжества. Мой жених!

Б э л л а (пораженная). Жених?! А как же… Жора?!

П о э м а. Жора?.. (Поет.)

Б э л л а. Шедеврально!.. Но ты гадкая, гадкая, гадкая! Почему до сих пор не признавалась?.

П о э м а. Хочу удивить мир!

Б э л л а. Какой же он? Рассказывай!

П о э м а. Говорю ж — богатырь! Ростом — Петр Первый. В плечах — Голиаф. А глаза…

Б э л л а. Синие?

П о э м а. Фу!

Б э л л а. Голубые, с обводкой?

П о э м а. Черные! Как ночь!

Б э л л а. Ой, есть!

П о э м а. Что есть?

Б э л л а. Шедевральный сюрприз! (Собирается уходить.)

П о э м а. Куда ты?

Б э л л а. Я скоро! (Убежала.)

П о э м а (берет с пианино фотографию, целует). Макс! Мальчик мой!..

Входит Д и а н а, что-то ставит на стол.

Д и а н а. А где же Бэллочка?

П о э м а. Сейчас вернется… (Покружилась на каблучке.) Как я выгляжу?

Д и а н а (обнимает ее). Красавица моя!

П о э м а (отталкивает мать). Ай, прическа!.. Вечно ты со своими нежностями! Вот и испортила… (Поправляет волосы.)

Д и а н а. И совсем не испортила…

П о э м а. Можешь идти… Или подожди. Какое мне платье надеть?

Д и а н а. Лучше всего марокеновое… Терракот.

П о э м а. Терракот… Фу, оно меня старит.

Д и а н а. Тогда надень перванш реглан труакар…

Входит П о л я, домработница, ставит бокалы на стол. Один падает, разбивается.

П о э м а (вскрикивает). Ай! Что ты наделала, что наделала?

Д и а н а. Это к счастью, Эммочка!

П о э м а. Какое счастье!.. Это же бокал Максима. Для него приготовила. (Топает ногами на Полю.) Я тебе этого никогда не прощу.

П о л я. Можете удержать из жалованья!.. (Собирает кусочки стекла, выходит.)

Д и а н а. Говорю, к счастью. Пускай бокалы бьются, лишь бы ваша жизнь не разбилась…

П о э м а. Ты всегда выкрутишься. (Осматривает стол.) Цимлянского сколько бутылок купила?

Д и а н а. Шампанского пять бутылок…

П о э м а. Ты с ума сошла, мама!

Д и а н а. Цимлянского нет в нашем магазине.

П о э м а. Знать ничего не хочу! Посылай на Крещатик, куда хочешь, но чтобы цимлянское было!

С дерева на веревке спускается Ж а н е к в одних трусиках, кричит, подражая Тарзану.

Д и а н а. Жанек!

П о э м а. Я с ума сойду от этого крика!.. (Закрыла уши руками, схватив книжку, направляется к беседке и там читает.)

Д и а н а (обнимает сына). Тарзанчик мой! Ты не спал?

Ж а н е к. Не хочу спать.

Д и а н а. После обеда полезно. Полежи хотя с полчасика.

Ж а н е к. Не хочу. (Кричит в сад.) Вовка!

Г о л о с. Я-а…

Ж а н е к. Пойдем в кино?

Г о л о с. Всегда готов!

Д и а н а. Жанек, ты уже пять раз смотрел эту картину.

Ж а н е к. Хочу еще…

Д и а н а. Завтра, завтра, сыночек. Сегодня у нас гости… (Вынимает термометр.) Давай измерим температурку.

Ж а н е к (вырывается). Не хочу.

Д и а н а (ловит его). Послушай мамочку.

Ж а н е к. Я здоров.

Входит П о л я, что-то ставит на стол.

Д и а н а. Я прошу тебя, Жанек! (Поле.) Ты приготовила какао?

П о л я. Давно уже.

Ж а н е к. Не хочу какао.

Д и а н а. Тогда сметанку. С тортом.

Ж а н е к. Не хочу. Ничего не хочу.

Д и а н а. На вот полтинник, только покушай.

Ж а н е к. Не хочу.

Д и а н а. На рубль!.. Умоляю!

Ж а н е к. Не хочу, не хочу! (Убегает в сад.)

Д и а н а. Жанек!.. Поля, лови его, догоняй!

Обе бегут за мальчиком.

П о э м а (кричит из беседки). Мама!

Д и а н а (возвращается к ней). Что, доченька?

П о э м а. Придет кто, предупреди.

Д и а н а. Хорошо… (Бежит.) Жанек!

П о л я. Вот он… На березу залез.

Д и а н а (ужаснулась). Ай, Жанек! Упадешь!

Ж а н е к. Тарзан не по таким деревьям лазил.

Д и а н а. Слезай, я тебя умоляю! Пожалей маму!

Ж а н е к. А будешь порошками мучить?

Д и а н а. Не буду.

Ж а н е к. Порви, выбрось!

Д и а н а (топчет порошки ногами). Вот смотри, смотри.

Ж а н е к. А какао будешь давать?

Д и а н а. Нет, нет.

Ж а н е к. И сметаной не будешь мучить?

Д и а н а. Ой, боже… Сказала же, нет… Слезай… Поля, помоги ему.

Ж а н е к. Не хочу… Я сам…

Из глубины сцены идет В а с и л ь Н е т у д ы х а т а.

В а с и л ь. Добрый вечер, Диана Михайловна!

Д и а н а. Василь Петрович?!

В а с и л ь. Извините, Поэма Карповна дома?

Д и а н а (растерянно). Не знаю… Простите, сейчас узнаю… (Идет в дом, наблюдает за Василем сквозь раскрытые двери.)

Ж а н е к (слезая вниз, Поле). Уйди! Я сам, уйди! (Прыгает.) Вот… (Увидел Василя.) Товарищ Нетудыхата! Вот здорово… Здравствуйте, будущий Мичурин!.. (Обнимает его за талию.)

В а с и л ь (вскрикивает). Жанек! Все помидоры раздавил! Опытные. (Выворачивает карманы, выбрасывает из них раздавленные помидоры.)

Ж а н е к (смеется). Разве и Мичурин носил в карманах помидоры?

В а с и л ь. Не знаю. А яблоки и груши носил… Поля, где руки помыть?

П о л я. Вот умывальник…

Все трое идут за дом.

Д и а н а (быстро идет к беседке). Спрячься, Эммочка! Быстрее!

П о э м а. Зачем? Что случилось?

Д и а н а. Нетудыхату черт принес.

П о э м а. Какой ужас! Что ему надо?

Д и а н а. Не знаю. Спрячься, говорю.

П о э м а. Но куда? Да и гости скоро начнут сходиться.

Д и а н а. Посиди тут. Залезай в кусты…

П о э м а. Сыро там. Гадюки!

Д и а н а. Ай, боже мой, боже!.. Уже идет… Сиди тут и не дыши! Я его скоро выпровожу…

Возвращаются В а с и л ь и Ж а н е к.

(Идет им навстречу.) Извините, Василь Петрович… Эммочки нет дома…

Ж а н е к. Как нет? Только что была…

Д и а н а (щиплет Жанека). Нет…

Ж а н е к. Ой, не щиплись!

Д и а н а. Кто же тебя, мальчик мой, щиплет?.. А Эммочка в Киев уехала…

Ж а н е к (заглянув в беседку). Да вот же она…

Д и а н а (растерянно). Не видела… Не видела…

П о э м а (выходит из беседки). Вася?.. Извини, я сейчас… оденусь… (Идет в дом.)

Ж а н е к. Она будет целый час одеваться. Давайте в шахматы. (Тянет Василя за руку в беседку.)

Д и а н а. Извините, Василь Петрович…

В а с и л ь. Пожалуйста, пожалуйста, Диана Михайловна… (Садится к столу.)

Ж а н е к. Прошу! (Делает ход.)

В а с и л ь (тоже делает ход). Как твои дела, Жанек?

Ж а н е к. На семьдесят!

В а с и л ь. Как это понимать?

Ж а н е к. Четырнадцать предметов, и все сдал на пять!

Д и а н а (обнимает сына). Золотой мой! Учителя не нахвалятся им! Круглый пятерочник! А читает сколько! Отца в тупик ставит. Особенно по истории.

Ж а н е к (поощренный похвалой). Можно вопрос?

В а с и л ь. Пожалуйста, Жанек.

Ж а н е к. Сколько жен было у Александра Македонского?

В а с и л ь. Поставил в тупик. Не знаю.

Ж а н е к. Ставлю двойку. Можно второй вопрос?

В а с и л ь. Пожалуйста.

Ж а н е к. Кто и когда выдумал игральные карты?

В а с и л ь. Карты?

Ж а н е к. Те, что с тузами и королями.

В а с и л ь (разводит руками). Виноват. И этого не знаю!

Ж а н е к. Вторая двойка!

В а с и л ь. А теперь позволь и тебе задать вопрос.

Ж а н е к. Пожалуйста.

В а с и л ь. Скажи, кто написал эти строчки: «Тиха украинская ночь. Прозрачно небо, звезды блещут»?

Ж а н е к. Подумаешь, удивил! Каждый первоклассник знает.

В а с и л ь. А все же?

Д и а н а (тихо подсказывает). Гоголь.

Ж а н е к. Без тебя знаю… Конечно, Гоголь.

В а с и л ь. А ты подумай.

Ж а н е к (осознав свой промах). Об украинской ночи писали и Пушкин и Гоголь! (Взглянув на мать.) А ты, если не знаешь, не подсказывай. Шах королю!

Диана идет на веранду, встречает уже одетую П о э м у.

П о э м а. Что ему сказать? Что?

Д и а н а. Скажи сразу, и все.

П о э м а. Неудобно как-то, мамочка…

Д и а н а. А удобно будет, если придет Макс и… этот здесь?

П о э м а (неуверенно). А может быть, он — моя судьба?..

Д и а н а. Тогда поезжай, поезжай к нему. Будешь помидоры с ним разводить. Блестящая перспектива: Поэма Нетудыхата! (Повысив голос.) Жанек!

Ж а н е к. Сейчас, сейчас, мамочка.

П о э м а. Убирайся, шахматный гений!

Ж а н е к. И гений! Вот сейчас будет мат!..

Д и а н а. Жанек! Я кому сказала!

Ж а н е к. Вот еще приспичило!.. (Неохотно идет.) Чего тебе?

Д и а н а. Идем одеваться.

Идут в дом.

В а с и л ь. Здравствуй, Эмма! (Подает руку.)

П о э м а. Здравствуй…

В а с и л ь. Ты как будто встревожена?

П о э м а. Немного.

В а с и л ь. Я приехал…

П о э м а. О чем ты…

В а с и л ь. Забыла?.. (Иронически.) Напомню… Год тому назад мы обручились и условились: ты едешь врачом на село, а я — в Полтаву, на опытную станцию, писать диссертацию. Как ты радовалась тогда!.. Диссертацию я закончил, писал тебе об этом. Позавчера защитил…

П о э м а. Поздравляю.

В а с и л ь. Спасибо… Едем, Эмма!

П о э м а. Куда?.. На село?

В а с и л ь. Когда это Полтава стала селом?

П о э м а. А когда она была городом? Ни оперы, ни музкомедии. Даже цирка нет.

В а с и л ь. Несчастная Полтава! И как она живет без цирка?!

На веранде появляется Д и а н а, делает какие-то знаки Поэме.

П о э м а (раздраженно). Я тебе писала и сейчас говорю: или я, или твоя Полтава!

В а с и л ь. Да пойми же ты: я — агроном, учился в государственном институте и должен работать там, где государство укажет.

П о э м а. А если тебе укажут ехать в Кобеляки или в какую-нибудь Захлюпанку? Тоже поедешь?

В а с и л ь. Поеду.

П о э м а. Ну и поезжай. Куда хочешь. А я из Киева не уеду! (Идет на веранду.) Что я буду делать в твоей Полтаве?

В а с и л ь. Ты кончила мединститут, имеешь чудесную профессию.

П о э м а. Из Киева я не уеду!

В а с и л ь. Но в Киеве нет мест. Сама же писала.

П о э м а. Ну и что же? Осенью поступлю в консерваторию.

В а с и л ь. Кончишь консерваторию, а потом?

П о э м а. Из Киева не уеду. Все! Что ты хочешь от меня? Чтобы я спела тебе эту песенку? (Садится к пианино и поет.)

В а с и л ь. Играй дальше, отвечаю. (Поет.)

П о э м а. Ха-ха-ха! Благодарю за такую романтику! Как-нибудь проживу и без твоей вербы.

В а с и л ь. Под крылышком у отца — крупного республиканского туза?

П о э м а. Хотя бы и так.

В а с и л ь. Оно и видно. Когда твой отец ходил в заместителях министра, ты не была такой.

П о э м а. Такой была, такая есть и такой и буду. Что еще?

В а с и л ь. Как я верил тебе, твоим письмам! Ждал этой весны, как большого праздника!.. А потом узнал, что ты удрала из села… А позже услышал и о других вещах.

П о э м а. Очень страшных?

В а с и л ь. Зачем твоя мать приезжала в Полтаву?

П о э м а. К знакомым ездила…

В а с и л ь. Неправда. Она на разведку ездила: как и где я живу, сколько зарабатываю… Мне все рассказали. И вам не понравилось, что я вожусь с какими-то помидорами, живу на одну зарплату и разъезжаю не на «Победе», а на обыкновенной двуколке… Да?

П о э м а. Да.

В а с и л ь. И на том спасибо!

П о э м а. За что спасибо?

В а с и л ь. За правду, которую ты наконец мне сказала. (Решительно.) Прощай!..

П о э м а. Я за тобой не побегу, будь уверен… (Показывает фотографию Максима.) Нравится?

В а с и л ь. Хороший парень. Однако жаль…

П о э м а. Его?

В а с и л ь. Нет, тебя. Придет пора — и он тебя раскусит.

П о э м а (вспыхнув). Что ты сказал?

В а с и л ь. А то, что слышала!.. (Сделал несколько шагов, поклонился.) Будь здорова и счастлива! (Бистро выходит.)

П о э м а (проводив его взглядом). И я любила его! Такого Нетудыхату! (Сердито ударяет по клавишам.)

В глубине сцены появляются К а р п о С и д о р о в и ч и Г а л я. В руках у старика — баульчик, а у Гали — чемодан.

К а р п о С и д о р о в и ч. Добрый сад!.. (Приближается к веранде.) Чи есть кто в хате?

П о э м а (вскрикнув от неожиданности). Ай! Мама, мама! (Бежит в дом.)

К а р п о С и д о р о в и ч. Вот те и на! Пужаются нас, внучка…

Г а л я. Может, мы не туда попали?..

Быстро входит Д и а н а, тоже вскрикивает от неожиданности.

К а р п о С и д о р о в и ч. И эта ойкает! Не узнаешь?

Д и а н а. Карпо Сидорович?! Извините, папа. (Хочет поцеловать руку.)

К а р п о С и д о р о в и ч. Не надо, невестушка. Мы с дороги… (Показывает на Галю.) А ее узнаешь?

Д и а н а. Неужели Галочка?

К а р п о С и д о р о в и ч. Она, она, наша Галя…

Д и а н а. Боже мой, как выросла! (Целует ее в щеку.)

К а р п о С и д о р о в и ч. Десять классов кончила. Приехала в Киев поступать в институт. Золотую медаль имеет.

Д и а н а. Это такая радость, такая радость!.. Пик очень часто вспоминает о вас.

К а р п о С и д о р о в и ч. Кто вспоминает?

Д и а н а. Пик… Карпо…

К а р п о С и д о р о в и ч. А, Карпо… Где же он?

Д и а н а. День и ночь на работе. Я сейчас ему позвоню. (Набирает номер телефона.) Пик?.. Папа приехал…

К а р п о С и д о р о в и ч. И Галочка.

Д и а н а. С Галочкой… (Дает трубку Карпу Сидоровичу.) Пожалуйста, хочет ваш голос услышать.

К а р п о С и д о р о в и ч (подув в трубку). Это ты, Карпо? Здорово, здорово, сынок… Полдня искал тебя в Киеве, а ты на дачу забрался. Чего ж, добро… Наша Захлюпанка как поживает? Живет, хлеб-сало жует, колхозным вином запивает… Что такое?.. (Снова дует в трубку.) Тарахтит, и все…

Д и а н а. Наверное, междугородная перебила. К нему вся Украина звонит!

К а р п о С и д о р о в и ч. Вот как! Тогда пускай звонит на здоровьечко… (Кладет трубку.)

Входит П о э м а с платьем в руках.

П о э м а. Что это, что это такое, я спрашиваю? (Тычет матери платье.)

Д и а н а. Платье.

П о э м а. Сама знаю, что платье. А это что? Воротник помят, складки не разутюжены.

Д и а н а. Надень другое.

П о э м а. Я хочу это, только это. (Бросает платье матери на руки, идет в дом.)

К а р п о С и д о р о в и ч (проводив ее взглядом, неодобрительно). С норовом барышня! Чья это?

Д и а н а. Разве не узнали? Доченька, Поэма. Выросла… Как и Галя…

К а р п о С и д о р о в и ч. Выросла, да вижу — не туды выросла. Как она с тобой разговаривает?

Д и а н а. Она очень милая, очень милая. Но сейчас она не в настроении.

К а р п о С и д о р о в и ч. А… настроение. Тогда понятно…

Вбегает Ж а н е к, он уже одет, с мячом в руках.

Ж а н е к (радостно). Ой, кто это?

Д и а н а. Дедушка твой, Жанек. Поздоровайся, сыночек.

Ж а н е к. Дедушка из Захлюпанки. (Подает руку.)

К а р п о С и д о р о в и ч. Здорово, здорово, внучек!

Ж а н е к. А в каком веке основана ваша Захлюпанка?

К а р п о С и д о р о в и ч. Не знаю, внучек. История о ней еще не написана.

Ж а н е к. Вырасту — напишу! А почему она так называется — Захлюпанка?

Д и а н а. Потом, потом, Жанек. Это — твоя сестричка, Галочка. Поцелуйся с нею.

Ж а н е к. Я с женщинами не целуюсь. (Подает руку.)

К а р п о С и д о р о в и ч (смеется). Бедовый хлопец!

Д и а н а. Такой бедовый, такой бедовый! (Гладит сына по голове.) Учителя в один голос говорят: вундеркинд!

К а р п о С и д о р о в и ч (не поняв). Бывает, бывает. А это как же?

Д и а н а. В классе во всем первый. А по шахматам — чемпион.

Ж а н е к (Гале). Умеешь в шахматы играть?

Г а л я. Не умею.

Ж а н е к. Давай научу. (Бросил мяч, тянет Галю за руку в беседку.)

Д и а н а. Поиграй, поиграй с сестричкой. А вы, папа, может, умоетесь?

К а р п о С и д о р о в и ч. Подожди, невестушка. Гостинец достану внуку. (Копается в баульчике.)

Д и а н а. Что у вас?

К а р п о С и д о р о в и ч. Мед, крендельки.

Д и а н а. Ой нет. Он у нас на диете.

К а р п о С и д о р о в и ч. Таким кренделькам никакая диета не помеха…

Д и а н а. Потом, потом.

К а р п о С и д о р о в и ч (обиженно). Пускай и потом… (Берет баульчик и чемодан, идет за Дианой.)

Ж а н е к (пораженный). А говорила — не умеешь…

Г а л я (усмехаясь). Не умею.

Ж а н е к. Но ведь мат! Абсолютный мат!

Г а л я. Хочешь еще?

Ж а н е к. Э, нет, не обдуришь!.. Давай лучше в викторину. Назови мне без запинки пять государств на букву «А».

Г а л я. Албания, Англия, Аргентина, Афганистан, Андорра.

Ж а н е к. Андорра! Где ты откопала такое задрипанное государство?

Г а л я. Посмотри в энциклопедию.

Ж а н е к. Эге, вот ты какая!

Г а л я. Такая.

Ж а н е к. И все такие в Захлюпанке?

Г а л я. Приезжай — увидишь.

Ж а н е к. Обязательно приеду!.. Подожди! А лес у вас есть?

Г а л я. Есть плавни.

Ж а н е к. Да это же здорово! (Таинственно-восторженно.) Знаешь что? Ты видела в кино «Тарзана»?

Г а л я. Видела.

Ж а н е к. Чудесно! Удерем вдвоем в лес. Я буду Тарзан, и ты Джен. Построим шалаш на дереве, сделаем лифт…

Г а л я (смеется). А есть что будешь?

Ж а н е к. Как что? Ты же видела «Тарзана»?

Г а л я. Видела. Дикая и глупая картина.

Ж а н е к. Как глупая?

Входит Д и а н а.

Д и а н а. Галочка, иди умываться.

Ж а н е к. Не пущу. С ней интересно!

Входит П о э м а.

П о э м а (недовольно). На минутку, мамочка.

Д и а н а. Сейчас, сейчас…

П о э м а. Я кому сказала!

Д и а н а (сыну). Жанек, проводи Галю…

Галя и Жанек выходят.

Чего тебе?

П о э м а. Они надолго приехали?

Д и а н а. Кто их знает!

П о э м а. И почему я такая несчастная?! То Нетудыхата приплелся, а теперь — они!

Д и а н а. Не прогонишь же. Родственники!

П о э м а. А я?.. А помолвка?..

Д и а н а. При чем тут помолвка?

П о э м а. Как при чем? Ты, пожалуй, их и за стол посадишь?!

Д и а н а. Отец посадит.

П о э м а. Пусть еще дедушка, но она… В ситцевом платье, в простых туфлях… Я сгорю от стыда.

Д и а н а. А ты дай ей какое-нибудь свое платье.

П о э м а (радостно). Это идея, мамочка! Какое?

Д и а н а. Файдешиновое, с белым воротничком.

П о э м а. Идея, пусть надевает.

Диана ушла. Поэма, покружившись перед зеркалом, подходит к пианино, играет и поет. Возвращается Д и а н а с платьем в руках.

Д и а н а. Не хочет.

П о э м а. Как не хочет?

Д и а н а. Говорит: у меня свое есть. Даже обиделась.

П о э м а. Осрамит, на весь Киев осрамит! Пусть надевает без разговоров!..

Диана идет и на пороге встречает Г а л ю. Она в нарядном платье.

Г а л я (растерянно). Если не нравится, то я…

Д и а н а. Прелестно!

П о э м а (включает электричество, веранда заливается ярким светом). О, да ты красавица в этом платье!

Г а л я. Какая там красавица!

П о э м а. Слово киевлянки. А у киевлянок — хороший вкус. Мамочка, как?

Д и а н а. Очень мило! (Идет в дом.)

П о э м а (покружив Галю). Где шила?

Г а л я. В районе.

П о э м а (льстиво). Ты не сердись на меня, Галочка.

Г а л я. Я и не сержусь…

П о э м а. День у меня сегодня такой… Необыкновенный! (На ухо.) Жениха жду.

Г а л я. Интересно! И я его увижу?

П о э м а (смеется). Прятать не собираюсь.

Г а л я. И кто он?

П о э м а. Ты была на Крещатике?

Г а л я. Проезжала.

П о э м а. Видела, какие дома растут? Мой Макс там работает… Инженер! Талантливый! Все пророчат ему лауреата!

Слышен сигнал автомашины.

Ой, может быть, он? Посиди тут.

Г а л я. Лучше я уйду.

П о э м а. В самом деле. Иди…

Галя выходит. Поэма садится к пианино, принимает мечтательную позу, играет. Входит К а р п о К а р п о в и ч.

К а р п о. Ну, где они, где?

П о э м а (разочарованно). Ты, папа?

К а р п о. Как видишь. Где дедушка, Галя?

П о э м а (указывает рукой на двери). Там.

Карпо идет и на пороге встречается с К а р п о м С и д о р о в и ч е м и Г а л е й. Поэма идет в сад.

К а р п о. Батько! (Радостно обнимает отца, трижды накрест целуется с ним.) Такой же, как и был. Настоящий Илья Муромец!

К а р п о С и д о р о в и ч (также залюбовался сыном). Да и ты дай боже… (Ударяет сына по плечу.) Тарас Бульба!

Г а л я. Здравствуйте, дядя!

К а р п о. Здравствуй, племянница! (Целует ее в голову.) Да ты уже невеста!

К а р п о С и д о р о в и ч. Хорошо, что не старуха. Ты же совсем про нас забыл. Пожалуй, годков пять не был.

К а р п о. Летом приеду, обязательно приеду.

К а р п о С и д о р о в и ч. Обещать — что хвостом вилять, а батьке — дуля под нос.

К а р п о. Виноват, батько.

К а р п о С и д о р о в и ч. Виноватых бьют. Расселся в высоком кресле и уже не смотришь вниз. Зазнался.

Г а л я. Дедушка!..

К а р п о С и д о р о в и ч. Молчи, внучка! Для других он — важная птица, а для меня — сын.

К а р п о (подает палку). Бейте, батя, заслужил…

К а р п о С и д о р о в и ч (добродушно). Заслужишь — и побью… (Слегка ударяет.) А это — аванс!..

Все смеются.

К а р п о. Садитесь, рассказывайте, что нового в нашей Захлюпанке? Как Ивга?

К а р п о С и д о р о в и ч. О, Ивга — герой! Первая звеньевая в районе!

Г а л я. Читали, дядя, мама орден получила!

Звонит телефон.

К а р п о (берет трубку). Слушаю. (Недовольно.) Сколько раз я просил не звонить на дачу… Что-о? (Раздраженно.) Да как он смеет? Ну и что из того, что председатель месткома? Пусть не сует носа в чужое просо… Так и скажите ему. Все! (Кладет трубку.) Черт знает что! Критикан несчастный!

К а р п о С и д о р о в и ч. А я, грешным делом, думал, что большие начальники не ругаются.

К а р п о. Любого доведут… Была у меня секретарша… Сидела за столом, хихикала и глазки строила. Прогнал. А у нее вдруг защитники нашлись, законники. И выходит, что я бюрократ, самодур…

К а р п о С и д о р о в и ч. А ты прислушайся. Может, людям со стороны виднее?

К а р п о (смеется). Я и забыл, что вы старый правдолюбец… Может, завтра поедем ко мне и займемся этим делом?

К а р п о С и д о р о в и ч. Пусть с тобою святая правда едет!

Г а л я. Дедушка!..

К а р п о. Ничего, стерплю… (Смеется.)

К а р п о С и д о р о в и ч. Ты вот скажи, за что тебя в газете пропечатали? Думаешь, я не читал?

К а р п о. Вот вы о чем? Было, было…

К а р п о С и д о р о в и ч. Отцовскому сердцу больно: сын критики не любит!

К а р п о (смеется). А кто ее любит?

К а р п о С и д о р о в и ч. Ее и не надо любить — она не дивчина. Ее уважать надо! А ты и сейчас кого-то критиканом обругал.

Входит Д и а н а.

Д и а н а. Пик, ты уже дома?.. (Громко зовет.) Поля! Поля!

Вбегает П о л я.

П о л я (еще на пороге). Здесь я.

Д и а н а. Неси боржом! Быстро!

Поля выбежала.

К а р п о (деловито). На льду боржом?

Д и а н а. А как же! Сегодня даже Жанек беспокоился: «Поставили для папы боржом?» (Идет в дом.)

П о л я вносит несколько бутылок. Ставит на стол.

К а р п о (открывает бутылку). Золото — не водичка! Чудодейственная! (Наливает в бокалы.) Угощайтесь!..

К а р п о С и д о р о в и ч. Она же для больных… (Пробует.)

К а р п о. Ну как?

К а р п о С и д о р о в и ч. Аш-два-о… Горилка лучше.

К а р п о (смеется). Не говорите, батя. Я этой аш-два-о на земле держусь. Здоровее стал.

К а р п о С и д о р о в и ч. Да, вижу, живот стал здоровый.

Входит Д и а н а с галстуком в руках.

Д и а н а. Пик, посмотри, какой я тебе галстук достала! Иван Филиппович из самого Парижа привез! (Завязывает галстук на шее мужа.) Посмотри в зеркало!

К а р п о. Хорошо, хорошо, побуду и я сегодня парижанином… (Отцу.) В садочке еще не были?

К а р п о С и д о р о в и ч. Покажи, сынок, полюбопытствую.

Диана идет в дом, остальные — в сад. Из глубины сцены выходит Б э л л а.

Б э л л а (низко кланяясь Карпу). Добрый вечер, Карпо Карпович.

П о э м а (выбегая из беседки). Бэллочка, наконец-то!..

Б э л л а (показывает патефонную пластинку). Вот!.. Угадай, что?

П о э м а. «Красавица из Колорадо»?

Б э л л а. Нет.

П о э м а. «Помнишь дни золотые»?

Б э л л а (патетически). «Черные глаза»!

П о э м а. Ой! Да это ж такой сюрприз для Макса, такой сюрприз!

Б э л л а. Может, проиграем?

П о э м а. Нет, только для него! (Кладет пластинку на радиолу.)

Б э л л а. Говорила с отцом?

П о э м а. О чем?.. А-а, сейчас поговорим. Мама, мама!

Б э л л а. Эммочка, милая!.. (Целует ее.)

Входит Д и а н а.

П о э м а. Мамочка, когда лучше поговорить с папой? Может, когда выпьет?

Д и а н а. Что ты! Тогда он распоется, и не приступись к нему. Только сейчас.

П о э м а. Посиди где-нибудь, Бэллочка, оставь нас одних.

Бэлла уходит в дом.

А ты, мама…

Д и а н а. Я здесь похозяйничаю. (Возится у стола.)

П о э м а (сходит с веранды, зовет). Папа, можно на минуточку?

Из сада выходит К а р п о.

К а р п о. Чего тебе?

П о э м а. Папочка, золотой мой! (Целует.)

К а р п о. Чего такая ласковая?

П о э м а. Маленькая просьба, папочка. Ради помолвки… Только прежде скажи, исполнишь?

К а р п о. Не играй в жмурки, говорю.

П о э м а. Но исполнишь?

К а р п о. Постараюсь.

П о э м а. Золотой мой!.. (Целует.) Устрой Бэллочку в Киеве.

К а р п о. Дочка, в эти дела ты не вмешивайся.

П о э м а. Папочка, дорогой, устрой! Ее посылают в какое-то дикое село.

К а р п о. Вот и хорошо. Приедет туда твоя Бэллочка, и село перестанет быть диким.

П о э м а. Но она же моя лучшая подруга.

К а р п о. И не проси. Достаточно того, что ты удрала из села.

П о э м а (раздраженно). Выходит, свою дочку ты мог отстоять, а ее нельзя?

К а р п о. Взял грех на душу…

П о э м а. Так я — грех на твоей душе? Грех?

К а р п о. И перед государством, и перед собственной совестью. (Хочет уйти.)

Д и а н а (которая все слышала). Не уходи. Ты что ж, хочешь совсем поссориться с нами?

К а р п о. У меня нет времени с вами ссориться.

Д и а н а. Вот-вот. Для собственной семьи у тебя никогда нет времени…

К а р п о. Не придирайся к словам, Дина.

Д и а н а. Ты глух к нашим просьбам, безразличен к нам.

П о э м а. Ты бессердечный, папа! Мою лучшую подругу посылают черт знает куда.

К а р п о. На нее государство потратило большие деньги — пусть работает!

Д и а н а. Она и хочет работать.

К а р п о. В Киеве?.. Но в Киеве мест нет. На каждого больного — три врача.

Д и а н а. Есть места!

К а р п о. Где?

Д и а н а. А хотя бы в твоей приемной. Сам же говорил, что секретаршу уволил.

К а р п о (смеется). Если врачу любо возиться с кирпичом, цементом и лесом, то… пожалуйста!

П о э м а. Папочка, золотой! Ей лишь бы зацепиться! (Целует.)

К а р п о. Довольно, довольно!.. (Идет в сад.)

Вбегает П о л я.

П о л я. Диана Михайловна, к вам пришли! (Исчезает.)

Д и а н а. Иду.

П о э м а. Зови Бэллочку, мама…

Входит Б э л л а — она уже стояла на пороге.

Б э л л а. Я тут, Эммочка!

П о э м а (ударяет по клавишам). Танцуй.

Бэлла танцует. Быстро возвращается Д и а н а со свертком в руках.

Д и а н а. Девочки, посмотрите! (Развертывает.)

Б э л л а. Ой, какой чудесный нейлон!

Д и а н а. По знакомству принесли. (Поэме.) Зови отца.

П о э м а. Папа! Папочка!

Б э л л а. Не материал, а мечта!

П о э м а. Идет…

Д и а н а. Извини, Бэллочка, оставь нас на несколько минут…

Бэлла уходит. Входит К а р п о.

К а р п о. Вы оставите меня в покое?..

П о э м а. Папочка, взгляни!..

К а р п о. Ну, вижу…

Д и а н а. Настоящий нейлон!

П о э м а. Нравится?

К а р п о. Роскошный, чудесный, потрясающий, но… денег нет!

Д и а н а. Надо достать!.. Посмотри, какой материал! (Набрасывает ему на плечо.) Такое счастье редко встречается.

К а р п о. Денег сейчас нет!

Д и а н а. У тебя никогда нет. А еще на правах министра!

К а р п о. При чем тут мои права?

Д и а н а. А при том, что другие имеют. Вот Иван Филиппович… Его Евдокия разве так одета, как я?

К а р п о. Евдокия Ивана Филипповича…

Д и а н а. Его дочери ходят в нейлоне и парче, а ты единственной…

К а р п о. Дочери Ивана Филипповича сами зарабатывают.

П о э м а (вспыхнула). Опять попрекаешь?..

К а р п о (хватается за голову). Вас только затронь…

П о э м а. Так знай: ни есть, ни пить не буду!..

К а р п о. Денег нет! (Идет в сад.)

Д и а н а (вслед). Ну, подожди!.. Ты это запомнишь!

П о э м а (чуть не плача). Такой изумительный нейлон!

Возвращается Б э л л а, с ней — д в е д е в у ш к и.

Б э л л а. Можно?

Д и а н а. Пожалуйста, пожалуйста, милые!..

1 - я д е в у ш к а. Добрый вечер, Диана Михайловна! Поздравляю, Эммочка!.. (Дает цветы, целует.)

2 - я д е в у ш к а. От всего сердца! (Тоже целует.)

П о э м а. Спасибо, девочки!

Все идут в дом. Пауза. Поет соловей. Из сада появляется Г а л я, мечтательно слушает пение соловья. Входит М а к с и м К о ч у б е й.

М а к с и м. Добрый вечер!

Г а л я (вздрогнула от неожиданности). Здравствуйте.

М а к с и м. Извините. Впервые здесь… Это дом номер десять?

Г а л я. Да, десять…

М а к с и м. В таком случае давайте знакомиться. (Протягивает руку.) Кочубей, Максим Кочубей.

Г а л я (догадываясь.) Крещатик строите?

М а к с и м. Допустим…

Г а л я. Тогда все ясно.

М а к с и м. Что ясно?

Г а л я. Все! (Быстро уходит в дом.)

М а к с и м (недоуменно). Не понимаю…

Из дома выходит П о э м а.

П о э м а. Максим!

М а к с и м. Эмма? А я уже думал, что заблудился. Здравствуй! (Подает руку.)

П о э м а. Ой!.. Ну и рука у тебя!

М а к с и м. Извини… От души.

П о э м а. Богатырь мой! Почему опоздал?

М а к с и м. Спешил. А кто спешит, тот людей смешит: не в тот автобус сел…

П о э м а (весело смеется). И почему ты такой!

М а к с и м. Какой?

П о э м а. Необычный… Простой и… милый… Садись. Рассказывай, что нового в Киеве, что хорошего у тебя? Или нет, давай лучше посидим молча. Вот так…

В саду закуковала кукушка.

Слышишь? Кукушка…

М а к с и м. Такая у нее служба.

П о э м а. Это она нам. Нам!.. Хорошо! Ах, как хорошо! А вон сияет Киев. Наш прекрасный Киев. Есть ли люди, которые не любят Киева?

М а к с и м. Есть.

П о э м а. Не может быть. Кто они?

М а к с и м. Наши поэты и композиторы. До сих пор нет ни одной хорошей песни о Киеве.

Смеются. Кукует кукушка.

П о э м а. Опять… Она предвещает нам счастье!

М а к с и м. Может быть. Я сегодня с утра счастлив.

П о э м а. Рассказывай.

М а к с и м. Что я до сих пор делал? Кончил дом на Крещатике, начал другой…

П о э м а. Не скромничай, милый. Не дом, а настоящий дворец! Веселый, солнечный!

М а к с и м. А теперь…

П о э м а. Ты будешь строить в Киеве новый высотный дом?

М а к с и м. Больше.

П о э м а. А что же? Говори, любимый. Твоя радость — и моя радость… Впрочем, скажешь потом, после…

М а к с и м. Почему после?

П о э м а. Скажешь там, за столом. Чтобы все слышали. Папа, мама, все!.. Чтобы все видели, какой ты (стыдливо) у меня…

М а к с и м. Всем это не интересно.

П о э м а. Нет, нет… Только за столом.

М а к с и м. Будь по-твоему… Кстати, что это у вас? (Показывает на стол.) Именины, серебряная свадьба?..

П о э м а. Ни то, ни другое… Пока секрет… А сейчас — посмотри мне в глаза.

М а к с и м. Смотрю…

П о э м а. Ой, забыла… (Ставит пластинку «Черные глаза» и напевает слова песни.) Ну как?

М а к с и м. Сладко-кисло.

П о э м а (сняв пластинку). Разбить?

М а к с и м. А чем она виновата? (Смеется.)

П о э м а (смущенно). Извини, милый… мне, право, стыдно…

М а к с и м. Почему, моя певунья?..

П о э м а. Хотела воспеть твои глаза и… так невпопад. Песни подходящей не нашла.

М а к с и м. Спой мне лучше ту, твою… Нет, нашу первую песню. Давай вообразим, что эта веранда — корма парохода. И мы одни…

П о э м а (продолжая). Только мы и луна, большая, глазастая. Смотрит на нас, а мы на нее…

М а к с и м. Плещут днепровские волны, и ты поешь…

П о э м а. И мы поем… (Поет.)

Максим подпевает.

Б э л л а (из сада). Эмма!.. Эммочка!

П о э м а. Нас зовут… Догоняй!..

Бегут в сад. На пороге появляется Д и а н а, смотрит им вслед.

Д и а н а. Доченька моя!

Звонит телефон.

(Берет трубку.) Алло!.. Карпа Карповича? Его нет дома… Да. Нет! (Внезапно меняет тон.) А-а, это вы, товарищ редактор?.. Здравствуйте, здравствуйте! Вам его позвать?.. Только напомнить?.. Хорошо, хорошо, скажу. Обязательно скажу… До свидания! До свидания! (Кладет трубку.) Пик!.. Пик!.. Карпо Карпович!

Входит К а р п о.

К а р п о. Что случилось?

Д и а н а. Ты почему до сих пор не написал статью? Редактор второй раз звонит.

К а р п о. Мне не до статьи… Доклад готовлю к общему собранию.

Д и а н а. А что тебе даст доклад?.. Чтобы опять критиковали?

К а р п о. В сто первый раз прошу, Дина, не вмешивайся в мои дела!

Д и а н а. А я тебе в сто второй раз говорю: газета — это популярность, имя, это деньги!..

Из дома выбегает П о л я.

П о л я. Жанек удрал!

Д и а н а. Как удрал? Куда удрал?

П о л я. На пионерский костер…

Д и а н а. Ой, боже!.. Беги за ним!

К а р п о. Пусть хлопец погуляет.

Д и а н а. Не твое дело! Командуй у себя на службе, а дома — я главнокомандующий! Беги, Поля!

Входит П о э м а.

П о э м а. Поля!

Д и а н а. Зачем она тебе?

П о э м а. Очень нужна, мамочка… (Ведет Полю к радиоле, показывает несколько пластинок, дает какие-то наставления.)

К а р п о (одним пальцем играет «Застольную»). Может, пора за стол?

Д и а н а. Сейчас, сейчас… Ты скоро там, Эммочка?

П о э м а (Поле). Ясно тебе?

П о л я. Ясно…

Д и а н а. Зови гостей, Эммочка!

П о э м а. Иду!

Д и а н а. Он уже в курсе?

П о э м а. Нет, мама. Очень волнуюсь.

Д и а н а. Ничего, милая, положись на меня…

Поэма уходит в сад.

(Подходит к мужу, льстиво.) Ты что — сердишься на свою кукушку?

К а р п о. Ай, оставь…

Д и а н а. Прости, дорогой!.. Нервы… Вот нагрубила тебе, и самой противно. (Целует его.)

К а р п о. Ну, хорошо, хорошо…

Д и а н а. Идут!.. Смотри веди себя соответственно.

Из сада идут М а к с и м, П о э м а, Г а л я, Б э л л а, д е в у ш к и. Поля включает радиолу, звучит марш.

М а к с и м (подходит к Карпу). Здравствуйте, Карпо Карпович!

П о э м а. Познакомься, мама: Максим Павлович!

Д и а н а. Очень приятно!

К а р п о. Здравствуйте, дивчата!..

Г а л я. А где же дедушка, дядя?

К а р п о. В самом деле… Батя, батя!

Входит К а р п о С и д о р о в и ч.

(Максиму.) Мой батько! Первоклассный каменщик. С дореволюционным стажем!

К а р п о С и д о р о в и ч. Был конь, да изъездился. На пенсии сижу. В селе, у дочери.

К а р п о (Максиму). Станцию Синельниково проезжали? Батько строил! Театр в Одессе видели? Батько возводил. А дом Госбанка в Харькове — и я вместе с ним.

Д и а н а. Проси к столу.

К а р п о. За этим дело не станет. Прошу!

Д и а н а. Максим Павлович — на почетное место!

М а к с и м. Почему на почетное?

Д и а н а. Вы — наше будущее, Максим Павлович. Молодым везде у нас дорога…

М а к с и м. А старикам — почет! (Карпу Сидоровичу.) Прошу!

Все усаживаются за стол, кроме Поли, которая остается возле радиолы.

К а р п о (поднявшись). Прошу налить!.. И по полной…

К а р п о С и д о р о в и ч (Максиму). Вы что предпочитаете, товарищ инженер?

М а к с и м. А вы?

К а р п о С и д о р о в и ч. Я — «Московскую».

М а к с и м. Ну и я…

К а р п о. Всем налили?.. Первую чарку выпьем за людей, которые нам счастье завоевали. К этим людям относится и мой батько, Карпо Сидорович. Сколько домов он за свою жизнь построил — не сосчитать. Сколько пота пролил — не измерить. А когда в семнадцатом году партия клич кинула: громи контрреволюцию! — он вместе со мной взял винтовку и — в Красную гвардию. Так что за тех, мои молодые друзья, кто вам счастье завоевал!

Все чокаются. Поля включила «Застольную».

Д и а н а. Закусывайте, дорогие гости.

К а р п о. Что после одной закусывать?.. Прошу налить! Хочу выпить эту чарку до дна, а за кого — сами догадайтесь. Он сейчас сидит среди нас, сердце его с нами, а душа…

П о э м а. Душа — не материалистическое понятие, папа.

К а р п о. Весьма материалистическое, дочка! Душа его одевается сейчас в гранит и мрамор, украшается керамикой, воплощается в большие, прекрасные дома на Крещатике…

П о э м а. Уже не на Крещатике, папа.

К а р п о. А где же?

П о э м а. Душа его… скажи, Макс!

Г о л о с а. Просим! Просим!

М а к с и м (поднявшись). Если это интересно…

Г о л о с а. Очень интересно!

М а к с и м. Я сегодня получил новое назначение. Мне поручено строить город.

Д и а н а. Город?

М а к с и м. Новый город…

П о э м а (настороженно). Новый город?

Г а л я. Интересно.

Д и а н а. Где именно?

М а к с и м. Точно не скажу. Но знаю: где-то на нижнем Днепре.

П о э м а. Ай!

Поля включила радиолу. Звонко, с надрывом раздается:

1 - я д е в у ш к а. Что с тобой, Эмма?

Б э л л а. Воды, воды!

Немая сцена. Кое-кто подошел к Поэме, другие остались стоять на месте, непонимающе глядя друг на друга.

М а к с и м (развел руками). Ничего не понимаю!..

Издевательски звучат «Черные глаза».

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Типичный крестьянский двор. С одной стороны — хата под соломенной крышей, с другой — сарай. У хаты — палисадник, в нем цветут мальвы и георгины. За хатой — небольшой сад. Посредине разбита палатка; в ней — стол, несколько табуреток, шкаф, кровать, телефон. Возле палатки лежит широкая труба. А за палаткой, в глубине сцены, вырастает многоэтажный дом — он в лесах. Слышен шум стройки. В палатке за столом — Г а л я, пишет. На трубе уселся С а ш к о, мастерит планер, увлеченно поет.

Звонит телефон.

Г а л я (сняв трубку). Ясные Зори слушают!.. Нет. Сейчас поищу. (Кладет трубку, выходит из палатки.)

С а ш к о (показывает планер). Видела?

Г а л я. Некогда, некогда.

С а ш к о. Подумаешь, начальница!

Г а л я (кричит в глубь сцены). Максим Павлович там?

К о л о с о в (с лесов). На соседнем доме.

Галя уходит. Сашко поет ту же песню, проделывая планером разные фигуры высшего пилотажа. Снова звонит телефон.

С а ш к о. Звони, звони… (Поет.)

Телефон не умолкает.

Ну и дотошный… (Подходит к телефону, снимает трубку.) Ясные Зори слушают! Редакция? (Оглядывается, зовет.) Галя! Галя! (В трубку.) Кто я такая? Я не такая, а такой… Сашко… (Старается говорить басом.) Какие у нас новости? У нас все новое! Все… Хотите записать? Пожалуйста. Пишите: на этом месте весной была Захлюпанка… Село Захлюпанка… По буквам? Как это по буквам?.. Ага, понял. Первая буква «зы»… Вторая буква «а». А дальше — хлюп… Как пройдет дождь, люди ходят захлюпанные, забрызганные, поняли? Вот-вот. А теперь здесь растет город. Ясные Зори.

Возвращается Г а л я.

Г а л я. Ты чего тут?

С а ш к о. Из редакции… (Передает трубку.)

Г а л я. Некогда, подождут… (Нажимает рычаг.) Управление… Быстро!..

С а ш к о (напевает). Первым делом, первым делом управление, а редакцию, редакцию — потом…

Входит М а к с и м.

Г а л я. Товарища Беркута!.. (Дает трубку Максиму.) Пожалуйста!

М а к с и м. Василь Васильевич!.. Кочубей вас слушает… Так… (Гале.) Запишите: завтра в шесть утра прибудет новая партия строителей… Могу доложить… Третье общежитие сегодня заселяем.

Входит К а р п о С и д о р о в и ч, одетый каменщиком.

Начали четвертое. Бригадир дал слово за десять дней вывести стены…

К а р п о С и д о р о в и ч. Беру свое слово назад!..

М а к с и м. Конечно, капля в море… Хорошо, Василь Васильевич. До свидания! (Положил трубку.) Вы что-то сказали, Карпо Сидорович?

К а р п о С и д о р о в и ч. Возвращаюсь на пенсию! Разве это работа?

М а к с и м. Что случилось?

К а р п о С и д о р о в и ч. Кирпича осталось на два часа.

М а к с и м (Гале). Сколько его бригада выложила вчера?

Г а л я (посмотрела в табель). Двадцать четыре тысячи.

М а к с и м (добродушно улыбаясь). Ну что мне с вами делать, Карпо Сидорович? Даете ежедневно три нормы, а нам кирпича не дают…

К а р п о С и д о р о в и ч. Моя хата с краю, ничего не знаю. Давайте кирпич!

М а к с и м. Замучают эти снабженцы! (Гале.) Где этот… как его?

Г а л я (быстро поднимается, кричит в глубину сцены). Товарищ Поцелуйко!

К а р п о С и д о р о в и ч. Начальников до черта, а дела нет.

Г а л я. Дедушка…

К а р п о С и д о р о в и ч. Я уже семьдесят лет дедушка.

М а к с и м (усмехнувшись). Так и родились дедушкой?

К а р п о С и д о р о в и ч. Каким дедушкой?.. Давай кирпич!

Быстро входит Ж о р а П о ц е л у й к о.

Ж о р а (пристукнув каблуками). Я вас слушаю, Максим Павлович!

М а к с и м. Инженер Поцелуйко, познакомьтесь. (Показывает на Карпа Сидоровича.) Передовой бригадир каменщиков Карпо Сидорович!

Ж о р а. Шутите?.. Мы знакомы…

К а р п о С и д о р о в и ч. С сегодняшнего дня не знакомы!.. (Уходит.)

М а к с и м. Почему снова не хватает кирпича?

Ж о р а. Отгружают. Прибыло двадцать вагонов.

М а к с и м. Что для нас двадцать вагонов!

Ж о р а. Тридцать вагонов ожидаем из Мелитополя.

М а к с и м. Из Мелитополя?.. Галя, найдите телеграмму. Прочитайте ее товарищу представителю из Киева.

Г а л я (читает). «Ваших нарядов на кирпич до сих пор нет. Прошу принять меры».

Ж о р а. Есть! (Быстро записывает в блокнот.)

М а к с и м. Что есть?

Ж о р а. Сейчас же даю телеграмму. Молнию!

М а к с и м. И второе. Как случилось, что четыре вагона леса, отправленные для нашего строительства, очутились на станции Алексеевка?

Ж о р а. Странно! На станции Алексеевка?.. Очень странно! (Записывает в блокнот.) Узнаю, расследую, доложу. (Пристукнул каблуками.) Разрешите идти?

М а к с и м. Все забываю спросить: кем вы были в армии?

Ж о р а. Не служил… Но все люблю по-военному: мой дядя — генерал!.. Кстати, анекдот на эту тему слышали? (Гале.) Абсолютно культурный.

М а к с и м (резко). Про кирпич?

Ж о р а. Есть кирпич! (Стукнув каблуками, выходит.)

Г а л я. Как он мне не нравится.

М а к с и м. Такой красивый — и не нравится!.. К добру ли это, Галя?

Г а л я (смутилась). Скажете тоже…

М а к с и м (прошелся). Что я хотел вас спросить, Галя?.. Ага! Письма не было? Мне.

Г а л я (догадалась, исподлобья). Из Киева?

М а к с и м. Да… А почему из Киева?

Г а л я. Мне показалось… Извините.

М а к с и м. Что показалось?

Г а л я. Пишут!.. Ей-ей, пишут… Ой, на обед пора звонить!.. (Выходит из палатки, ударяет в висящий на столбе буфер.)

Как отзвук, слышен такой же сигнал в других местах.

М а к с и м (про себя). Что-то долго пишут… (Вынимает из кармана фотографию, смотрит на нее.) Улыбаешься? Ну тебя не любить? Хороша, чертовка! А ну спой мне мою любимую… (Тихо поет любимую песню Поэмы.) Шум на стройке постепенно утихает.

Быстро входит К о л о с о в.

К о л о с о в. Максим Павлович… Товарищ начальник!

М а к с и м. Слушаю вас, товарищ Колосов.

К о л о с о в. Заберите у меня дивчат. Они мне процент портят…

М а к с и м. Не понимаю.

К о л о с о в. Было полтораста, двести, а теперь…

За Колосовым, почти следом, идут д е в у ш к и, Ф р о с я делает им знак остановиться, заходит в палатку.

Ф р о с я. Чего умолк? Говори, говори, товарищ бригадир.

К о л о с о в. Я свое сказал: или план, или цветочки и канарейки.

Ф р о с я. И план, и цветочки, и канарейки.

К о л о с о в. Если план — я бригадир. А канарейки и цветочки — будьте здоровы! (Уходит.)

М а к с и м. Чего поссорились, Фрося?

Все одновременно начинают рассказывать.

Тише!.. Говорите одна…

Ф р о с я. Вот… (Разворачивает и показывает трафарет, по которому расписывали стены.) Плохой?.. А вот и второй… третий…

1 - я д е в у ш к а. Сами придумали. На этом — цветочки, на другом — птички…

2 - я д е в у ш к а. Мы же дивчата! Любим красоту.

Ф р о с я. А бригадир под один трафарет все комнаты расписывает. Говорит: команды не было.

1 - я д е в у ш к а. Какая нужна команда, если красиво?

Ф р о с я. Ему лишь бы скорее, лишь бы процент…

2 - я д е в у ш к а. И прораб за него.

Ф р о с я. Приходите, увидите.

М а к с и м. Сегодня же приду, обязательно приду!..

Девушки шумно идут в сарай.

Г а л я. Помирите их, Максим Павлович. Они такие хорошие. И любят друг друга.

М а к с и м. Кто?

Г а л я. Колосов и Фрося.

М а к с и м. Хороша любовь.

Из-за хаты выходит И в г а с сапкой через плечо, заходит в палатку.

И в г а. Обедать будете, инженер?

М а к с и м. Еще не заработали, Ивга Карповна…

С а ш к о (подбегает к Ивге). Мама, посмотрите, какой планер я сделал!

И в г а. Молодец, сынок! Настоящий самолет!

С а ш к о (гордо). Собственной конструкции! Побегу запускать! (Убегает.)

Слышен сигнал автомашины и голос Карпа: «Есть ли кто дома?»

И в г а. Кто бы это мог быть? (Идет на голос.)

Навстречу входит К а р п о К а р п о в и ч.

К а р п о. Ивга!

И в г а (бросается ему на шею). Братец!

Г а л я (выбегает из палатки). Дядя Карпо!

И в г а (плачет от радости). Родной мой, единственный.

К а р п о. Довольно, сестра, довольно…

Г а л я. Одни приехали, дядя?

К а р п о. Со всей фамилией.

И в г а. Где же они? Где?

Уходят. Из сарая выходит Ф р о с я, д е в у ш к и.

Ф р о с я. Дивчата, в сад!.. А ты, Марийка, айда за обедом!

1 - я д е в у ш к а (игриво). На бригадира брать?

Ф р о с я (грозится, смеясь). Попробуй не взять. Глаза выцарапаю!

С улицы въезжает открытая легковая автомашина, в ней — Д и а н а, Ж а н е к, П о э м а, за рулем К а р п о. Возвращаются Г а л я, И в г а.

М а к с и м (выходит из палатки). С приездом, Карпо Карпович! Приветствую вас, Диана Михайловна!

Ж а н е к. Творцу Ясных Зорь — салют!

М а к с и м. Салют, Жанек! Здравствуй, Поэма!

П о э м а. Здравствуй, Максим! (Пожимает руку.) Загорел! Возмужал!

Откуда-то пущенный планер попал в Диану.

Д и а н а (вскрикнув от неожиданности). Ай!

П о э м а. Что с тобой, мамочка?

И в г а. Это Сашко запустил! Вот сорвиголова! Я ж ему задам!

Ж а н е к (хватает планер). Новейшей конструкции…

Д и а н а. Ничего, ничего… Напугал только.

И в г а. Прошу в хату, дорогие гости! Извините только, что теснота. В хате — инженеры, в сарае — дивчата…

Ивга, Диана, Жанек, Поэма и Галя идут в хату. В саду запели девушки: «Шумлять верби в кінці греблі…»

К а р п о (прислушиваясь). И тут верба? На стройке коммунизма.

М а к с и м (усмехнувшись). Верба везде верба, Карпо Карпович.

К а р п о (кричит в глубину сцены). Откуда, дивчата?

Ф р о с я. Я с Киевщины.

К а р п о. Землячка.

1 - я д е в у ш к а. Мы с ней с Полтавщины.

2 - я д е в у ш к а. А я курская…

К а р п о. Молодцы! (Подтягивает девушкам, осматривается вокруг.) Значит, всю эту пойму зальет вода!

М а к с и м. Днепр подойдет прямо к Ясным Зорям…

К а р п о. Аж не верится! Моя родная Захлюпанка станет индустриальным городом!.. Рассказывайте. Всё. Всё…

Открывается окно в хате, показывается Д и а н а.

Д и а н а. Пик!.. Боржом в машине забыли!

К а р п о. Разве? Сейчас принесу. (Максиму.) Извините… (Идет к машине.)

Из глубины сцены входит К а р п о С и д о р о в и ч, направляется в палатку.

К а р п о С и д о р о в и ч (подняв вверх уродливую дверную ручку). Полюбуйтесь, товарищ инженер!..

М а к с и м. Не понимаю, Карпо Сидорович…

К а р п о С и д о р о в и ч. Черт знает что! Строим такие красивые дома! Люди при коммунизме в них жить будут. А ручки к дверям цепляем вот такие… Тьфу, да и только!

Карпо несет ящик с боржомом.

К а р п о. Батя!

К а р п о С и д о р о в и ч. Приехал-таки? Здорово, сын! (Хотел обнять, но остановился.) Подожди… Не твои ли заводы эти ручки делают?

К а р п о. Покажите, батя. (Оглядывает.) Эти ручки нам поставляет Тула.

К а р п о С и д о р о в и ч. А не наш Чернигов или Житомир?

К а р п о. Разберусь, завтра же разберусь.

К а р п о С и д о р о в и ч. Слово?

К а р п о. Даю, батя!

К а р п о С и д о р о в и ч. Тогда… давай почеломкаемся.

Целуются.

Из хаты выходит П о э м а.

П о э м а. Папа! В хату зовут… (Увидела Карпа Сидоровича.) Дедушка? Здравствуйте, дедушка.

К а р п о С и д о р о в и ч (довольный). Уже не ойкаешь? Здравствуй, здравствуй, внучка! (Споткнулся об ящик; Карпу.) Боржом?

К а р п о. Из Киева везу.

К а р п о С и д о р о в и ч. До сих пор, значит, не выздоровел?!

Отец и сын идут в хату. Слышна тихая девичья песня. Поэма подпевает, потом заходит в палатку.

П о э м а (ласково). Можно?

М а к с и м (радостно). Пожалуйста, Эммочка.

П о э м а. Здравствуй, здравствуй, здравствуй, — шестьдесят раз!

М а к с и м. Почему шестьдесят?

П о э м а. За все дни, что мы не виделись…

М а к с и м. В самом деле, уже два месяца.

П о э м а (окинув взглядом палатку). Так это твое капе?

М а к с и м. И капе, и кабинет, и спальня. Все вместе.

П о э м а. Романтично! В военной палатке сидит боевой офицер Отечественной войны и строит мир на земле, счастливое будущее!..

Звонит телефон.

М а к с и м. Извини… (В трубку.) Кочубей слушает. Еще раз здравствуйте, Василь Васильевич… Немедленно? Василь Васильевич, позвольте вылететь завтра самолетом… Почему? Ко мне приехала невеста… Да, моя невеста… (Смеется.) Могу привезти от нее справку. Без справки верите? Спасибо, большое спасибо. До завтра! (Кладет трубку.)

П о э м а (взволнованно). Милый мой! Скажи, ты сердишься на меня?

М а к с и м. Было.

П о э м а. А сейчас?

М а к с и м. Сейчас — нет.

П о э м а. Прости… Я была неправа, очень неправа… Мне казалось, что твоя восходящая звезда — в Киеве. А теперь вижу… Говорю искренне: твоя восходящая звезда — здесь, на стройке. Тут ты вырастешь, окрепнешь, завоюешь имя…

М а к с и м. Эмма! Это ты говоришь, Эмма?

П о э м а. Я, мой милый! Я, мой сокол ясный!.. (Оглянулась, порывисто поцеловала.)

Д и а н а (из окна хаты). Ромео и Джульетта!

Быстро входит д е в у ш к а - с а н и т а р к а.

Д е в у ш к а (запыхавшись). Несчастье, Максим Павлович! Вовченко упал в котлован… Перелом ноги!

М а к с и м. Сделали перевязку?

Д е в у ш к а. Что перевязка? В район надо везти.

П о э м а (участливо). Почему в район?

М а к с и м. В больницу. У нас до сих пор врача нет.

П о э м а. Так, может быть, я помогу?

М а к с и м. Ты?!. В самом деле! (Девушке.) Наконец-то у нас есть врач!

П о э м а. Ведите!

Все быстро уходят.

Из хаты выбегает Ж а н е к с планером, за ним Д и а н а.

Д и а н а. Не смей, Жанек! Никуда не смей бегать!

Ж а н е к. Да я только запущу!

Д и а н а. Не смей! Садись здесь. (Вынимает из сумки плитку шоколада.) Съешь шоколадку.

Ж а н е к. Не хочу!

Д и а н а. Я прошу тебя, Жанек!

Появляется С а ш к о.

С а ш к о. Здравствуйте! Отдайте планер!

Ж а н е к. Не дам. Это мой.

С а ш к о. Хм, откуда ты такой взялся? Я делал, а он…

Дерутся.

Д и а н а (испуганно). Ай-ай! (Догадавшись.) Ты Сашко?.. Да?

С а ш к о. Сашко… А что?

Д и а н а. Так это ты напугал меня планером? Подойди ближе.

С а ш к о. Эге, чтобы за ухо схватили?

Д и а н а (смеется). Глупенький!.. На вот шоколадку.

С а ш к о. Шоколадку? Не хочу.

Д и а н а. Почему?

С а ш к о. Потому что… не хочу.

Ж а н е к. Бери, глупый.

С а ш к о. Сам ты глупый!.. (Опять бросается на Жанека.) Отдай планер!

Ж а н е к. Давай меняться! Планер на шоколад.

С а ш к о. Меняться? Это можно.

Д и а н а (дает шоколад). На.

С а ш к о. Бросайте…

Д и а н а (смеется). Лови! (Бросает.)

С а ш к о (поймав на лету). Спасибо!

Из хаты выходит К а р п о. Он в нижней рубашке, в подтяжках, босиком. Под мышкой несет одеяло и подушку, в руке — бутылку боржома.

К а р п о. Какая красота, Дина! Земля горячая, ноги щекочет…

Д и а н а. Смотри не наколись… Ты доволен?

К а р п о (мечтательно). Родные места… В этой хате я родился. По этому двору бегал босиком, в рваных штанишках.

Д и а н а. Не представляю… Я тебя впервые увидела в хромовых сапогах, в красных галифе и с таким вот чубом…

К а р п о. Эх, не вспоминай!..

Д и а н а. Приехал ты в наш Славгород. Верхом на коне. На одном боку — сабля, на другом — маузер…

К а р п о. Зашел в дом, звякнул шпорами — и сразу же: «Где ваша красавица? Хочу свататься!» (Обнял Диану.)

Д и а н а. Малость не так, но пусть…

К а р п о. Пойдем в сад, на травке посидим…

Ж а н е к. Мама, а я с Сашком поиграю. (Сашку.) Хочешь?

С а ш к о. А чего ж?

Д и а н а. Поиграй, но никуда не ходи. Слышишь? (Идет за Карпом в сад.)

Ж а н е к. Хочешь и мой шоколад? (Дает.)

С а ш к о. Даром не хочу. Давай опять меняться… (Вынимает из кармана деревянный свисток. Свистнул.) Попробуй!

Ж а н е к (тоже свистнул). Здорово!

С а ш к о. Я их сотню могу сделать!.. Хочешь, научу?

Ж а н е к. Хочу… Но раньше давай познакомимся. (Подает руку.) Жанек.

С а ш к о. Жанек? Чудно. Ты разве из турок?

Ж а н е к. Как из турок?

С а ш к о. Имя у тебя такое смешное…

Ж а н е к. Это мама придумала. А папа называет меня Иваном.

С а ш к о. Ванько? Это по-нашему… Так пойдем свистульки делать?

Ж а н е к. Идем.

С а ш к о. Или знаешь что, Ванько? Пойдем лучше за арбузами.

Ж а н е к. А далеко?

С а ш к о. Да нет. Бахча сразу же за селом.

Ж а н е к (смотрит в сад). Только давай это место перебежками. Чтоб мама не увидела…

На порог хаты вышла И в г а.

И в г а. Сашко!

С а ш к о. Ох эти мне мамы!.. Чего вам?

И в г а. Беги к председательнице. Возьми ту штуку, что мороженое делают. (Возвращается в хату.)

С а ш к о (Жанеку). Посиди здесь немного. Я мигом. (Побежал.)

Из глубины сцены идет К о л о с о в.

Ф р о с я (из сада). Бригадир, иди к нам обедать!

К о л о с о в (угрюмо). У меня свой обед есть… (Подходит к трубе, наклоняется, хочет что-то достать из нее и не может влезть. Увидел Жанека.) Мальчик, ты чей?

Ж а н е к. Я из Киева.

К о л о с о в. Земляк, значит? И я из Киева.

Ж а н е к. А где живете?

К о л о с о в. На Бессарабке.

Ж а н е к. Вот здорово! И я на Бессарабке! Абсолютные земляки.

К о л о с о в. Так вот что, абсолютный землячок, достань мне из трубы торбочку.

Ж а н е к. Какую торбочку?

К о л о с о в. С яблоками. Бросил туда, да далеко закинул — не пролезу.

Ж а н е к (заглянул в трубу). Что-то белеет… Я сейчас! (Лезет в трубу.)

Входит Д и а н а.

Д и а н а. Жанек! (Не видя его, кричит встревоженно.) Жанек!

Ж а н е к (в трубе). Я здесь!

Д и а н а (еще более встревоженно). Где? Где?

К о л о с о в. Здесь… Сейчас вылезет…

Д и а н а. В трубе? Ай! Спасите!.. Спасите!..

Выбегают К а р п о, Г а л я, К а р п о С и д о р о в и ч, И в г а.

К а р п о. Что случилось?

Д и а н а. Вон… Вон… Жанек!

Ж а н е к (вылез из трубы). Есть!

Д и а н а (бросается к нему). Жанек! Как ты туда попал?

Ж а н е к. Яблоки доставал. Земляку… Возьмите… (Дает Колосову.)

Д и а н а (набросилась на Колосова). Так это вы его туда загнали? Вы?

Ж а н е к. Что же тут такого, мама?

К а р п о. В самом деле, что тут такого?.. Молодец, Ванько!

Д и а н а (сердито посмотрела на мужа). Так ты привез нас по трубам лазить?.. Чего смеешься? Чего?

К а р п о. Смешно, Дина…

Д и а н а. Не смей над этим смеяться!.. Идем, Жанек! (Потащила его в хату.)

К о л о с о в. Извините… (Идет в глубь сцены, садится, ест яблоки.)

К а р п о С и д о р о в и ч. Комедия, да и только!..

И в г а. И смех и грех… (Идет в хату.)

Галя ударяет в буфер.

К а р п о С и д о р о в и ч. Ну, мне пора. (Карпу.) Так приходи же, дорогой представитель дорогой нашей столицы, с гвардией своей познакомлю. Слышишь? (Уходит.)

К а р п о. Приду, батя. (Гале.) Да ты здесь вроде начальника штаба.

Г а л я. Старшая, куда пошлют… (Идет в палатку.)

К а р п о (идет за ней). Ну показывай, старшая, что вы тут напланировали.

Г а л я. Пожалуйста, дядя!.. (Показывает ему планы, чертежи.)

Из сада проходят д е в у ш к и.

Ф р о с я (Колосову). Обедаете, бригадир?

1 - я д е в у ш к а. Приятного аппетита!

К о л о с о в. Идите, идите, канарейки…

Девушки с шутками проходят, вскоре уходит и Колосов. Началась работа. Слышен тот же шум стройки. Возвращается П о э м а. На пороге хаты ее встречает Д и а н а.

Д и а н а. Где была?

П о э м а. С ним.

Д и а н а. Ну и как?

П о э м а. Такой славный, такой хороший!..

Д и а н а. А не прикидывается? Эти славные и хорошие…

П о э м а. Любит! Максим — не Нетудыхата!

Д и а н а. Смотри! И лаской, только лаской! О Киеве молчи! О консерватории — тоже. Пока. А когда распишетесь…

Обнявшись, они идут в хату.

К а р п о. Как в сказке, племянница!.. Вот что мы, коммунисты, делаем!

Г а л я (наивно). А разве и вы… здесь будете работать?

К а р п о. Мы — это все, весь народ…

Быстро входит Ж о р а.

Ж о р а (почтительно). Не шел, а бежал… Разрешите приветствовать, Карпо Карпович, в ваших родных местах!

К а р п о. Здравствуйте, здравствуйте, наш чрезвычайный представитель и уполномоченный! (Ударяет его по плечу.)

Ж о р а. Чрезвычайный представитель чрезвычайно обижен: почему не известили? Я бы встретил как полагается.

К а р п о. Ничего, ничего. (Гале.) Ну, как работает наш представитель?

Г а л я. Не очень…

К а р п о. Как это понимать?

Г а л я. Спросите Максима Павловича… (Уходит.)

Ж о р а (заминая неприятный разговор). Разрешите доложить, Карпо Карпович?

К а р п о. Завтра, завтра.

Ж о р а. Простите… Тогда, может быть, анекдот?..

К а р п о. Это другое дело. Докладывайте!

Ж о р а. Самый новейший… Муж уехал в командировку, а молодая жена не будь глупа…

Входит М а к с и м.

М а к с и м. Продолжайте, продолжайте!..

Ж о р а. Извините… Я уже кончил. Разрешите доложить?

М а к с и м. По-военному, если позволит старший.

К а р п о. Пожалуйста, пожалуйста!..

Ж о р а. Вот наряды на лес. (Показывает.) Весь получен, до единого кубометра.

М а к с и м. Но как четыре вагона попали спекулянтам?

Ж о р а. Не знаю, ничего не знаю. Можете сами все проверить. (Кладет наряды на стол.)

М а к с и м. Хорошо. Оставьте нас на несколько минут!

Ж о р а (щелкнув каблуками). Есть!.. Я буду здесь, близко… (Идет.)

Из хаты выходит П о э м а.

П о э м а. Жора?!

Ж о р а. Эмма!..

П о э м а (оглянулась). Ни слова больше! (Быстро исчезает в хате.)

Тот же двор, но он выглядит уже иначе. Со строящегося в глубине сцены дома сняты леса. Новый дом радует глаз своим светлым, веселым видом — большими окнами, красивыми балкончиками. Труба у палатки убрана. Автомашина сверху укрыта марлей: так покрывают люльки, чтобы детей не кусали мухи. В палисаднике Д и а н а варит варенье и время от времени поглядывает в сторону машины. В хате П о э м а занимается постановкой голоса. Напевая гамму, она выходит во двор.

Д и а н а. Тише, Эммочка… Жанек спит!

П о э м а (зло). Жанек, все Жанек… А я?

Д и а н а. Что с тобой? Не узнаю тебя, доченька…

П о э м а. Я сама себя не узнаю!

Д и а н а. Садись, Эммочка… Со мной…

Поэма садится.

Вот так… Теперь говори.

П о э м а. Что говорить? Остается только спеть:

Д и а н а. Не понимаю…

П о э м а. Все рушится, мама. Все, все!

Д и а н а. Спокойно…

П о э м а. Довольно!.. Твои «ласково, ласково» не действуют!

Д и а н а. Успокойся — подействуют.

П о э м а. Это тебе не тысяча девятьсот двадцать четвертый год.

Д и а н а. При чем тут двадцать четвертый год?

П о э м а. А при том, что прошли те времена, Максим — не папа.

Д и а н а. Ну и черт с ним. Не только света что в окне. Есть Жора!

П о э м а. Пижон твой Жора… Красивый пижон!

Входит д е в у ш к а - с а н и т а р к а.

Д е в у ш к а. Поэма Карповна, вас просят.

П о э м а. Куда?

Д е в у ш к а. В медпункт… больные ожидают. Один тяжелый…

П о э м а. Не пойду!.. Я там уже не работаю.

Д е в у ш к а. Председатель рабочкома просит… Максим Павлович просит…

Д и а н а (фыркнула). Подумаешь!

П о э м а (быстро выносит из хаты белый халат и косынку с красным крестом). Возьмите!.. (Бросает халат девушке.) Больше моей ноги в медпункте не будет! Так и скажите… (Уходит в хату.)

Д е в у ш к а. Скажу… (Уходит с халатом.)

Пауза. Появляется Ж о р а.

Ж о р а. Приветствую, Диана Михайловна! (Целует ей руку.)

Д и а н а. Здравствуйте, дорогой Георгий Саввич!

Ж о р а. Как здоровьечко?

Д и а н а. Тсс… Жанек спит.

Ж о р а. Есть тсс!.. (Оглядывается, вынимает из-под полы сверток.) Обещанное, Диана Михайловна!..

Д и а н а. Но, Георгий Саввич!.. Я и так у вас в большом долгу.

Ж о р а. Что за счеты, Диана Михайловна! Мелочь… Вы только посмотрите, что за материал!

Д и а н а (рассматривает). Боже мой! Какая изумительная шерсть!

Ж о р а. Букле, Диана Михайловна! Первый сорт! А это — Поэме Карповне. (Вынимает другой сверток.) Японский шелк!

В глубине сцены появляется К а р п о. Диана прячет свертки.

Д и а н а (будто только что увиделась с Жорой). Добрый вечер, добрый вечер, Георгий Саввич!..

Ж о р а (целует руку, ей в тон). Как здоровьечко, Диана Михайловна?

Д и а н а. Пятнадцать дней, что мы здесь, — сплошное наказание! Пыль, мухи… Ад!

К а р п о. В этом аду люди вон за пятнадцать дней дом закончили… (Жоре.) Вот кстати, что вы здесь…

Д и а н а. О, уже начинается! (Бьет себя по щеке.) Днем мухи, а вечером комары! Мы скоро отсюда уедем?

К а р п о. Сама же говорила, что месяц проживем…

Д и а н а. Не хочу больше. Не хочу! Послезавтра же едем! (Вновь бьет себя по щеке.) Закусают, проклятые! (Хотела идти в хату и вдруг села, прикрыв свертки.)

К а р п о. Что с тобой?

Д и а н а. Закололо!.. Ай!..

К а р п о. Может, воды?

Д и а н а. Ничего… Пройдет… (Продолжает сидеть. Потом, улучив момент, когда Карпо повернулся к ней спиной, прячет свертки в кусты.)

Ж о р а. Вы хотели что-то сказать, Карпо Карпович?

К а р п о. Да, да!.. (Строго.) Кочубей опять мечет громы и молнии. Что у вас с ним произошло?

Ж о р а. Отзовите меня отсюда, Карпо Карпович! Не могу больше с ним работать.

К а р п о (удивленно). Сами просились на стройку, и вдруг…

Ж о р а. Тяжелый он человек, Карпо Карпович…

Д и а н а. Не дай бог! Я сама слышала, как он распекал Георгия Саввича.

К а р п о. Не твое дело, Дина!

Д и а н а. Как не мое? В Советской стране каждый может критиковать и самокритиковать…

К а р п о (Жоре). Отвечайте: что произошло?

Ж о р а. Новое дело пришивает. С вашего разрешения ездил я в Запорожье, а на обратном пути заехал в Славгород…

К а р п о. Зачем в Славгород?

Д и а н а. Я просила… Поэма забыла там свою сумочку.

Ж о р а. А Кочубей выдумал, будто я там какими-то делами занимался…

К а р п о. О чем речь?

Ж о р а. Опять лес… Вы же сами проверяли. Следователь проверял, а он…

К а р п о. Не верит? И мне уже не верит?

Д и а н а. А что ты для него? Он здесь царь и бог!

К а р п о. Не вмешивайся, Дина.

Д и а н а. Надоел! (Идет в хату.)

Ж о р а. Можете еще раз проверить, Карпо Карпович. Вся документация налицо!

К а р п о. Идемте.

Идут.

Ж о р а (остановившись у плетня). Одну секунду, Карпо Карпович… Шнурок развязался… (Завязывает на туфле шнурок.)

Входят Г а л я и И в г а. Галя, увидев Жору, круто сворачивает, заходит в палатку с другой стороны.

И в г а (глядя на убегающую Галю). Что такое?

Ж о р а. Вы ко мне, Ивга Карповна?

И в г а. Нет, нет.

Ж о р а. Извините… (Уходит.)

И в г а (подходит к Гале). Что с тобой, Галя?

Г а л я. Противно, мама!.. А еще больше обидно!

И в г а. За кого, доченька?

Г а л я. Противно то, как ведет себя Эмма, а обидно… за Максима Павловича.

И в г а. Говори, не тяни…

Г а л я. Стыдно рассказывать… Вчера вечером Поэма с этим… гуляли за садом!

И в г а. С этим? С Поцелуйко?

Г а л я (горячо). Мама! Скажите об этом Максиму Павловичу! Скажите!

И в г а. Неудобно как-то… и родственница.

Г а л я. Так что? А если она такая… Мама, скажите. Умоляю!

И в г а (обнимает ее). Слушай, доченька! А почему ты так близко принимаешь это к сердцу?

Г а л я. Так она же срамит его! Максима Павловича.

И в г а. Ой, смотри, Галя. Не влюбилась ли ты, часом, в своего начальника?

Г а л я (возмущенно). Мама! Что вы говорите, мама!

И в г а. А посмотри мне в глаза!

Г а л я. Вы… Вы… (Взволнованная идет в палатку.)

И в г а. Ой, девочка…

Входит М а к с и м. У него в руках белый халат и косынка.

М а к с и м (кричит). Галя! Танцуйте.

Г а л я. Не понимаю…

М а к с и м. Вот. (Подает извещение.) Поздравляю, товарищ студентка строительного института!

Г а л я (радостно). Спасибо, большое спасибо!.. (Бросается к Ивге.) Приняли!..

М а к с и м. Одним спасибо не отделаетесь. Танцуйте! (Бьет в ладоши, напевая.)

И в г а. Что ж, дочка!

Г а л я. Ой, мама!

И в г а. Танцуй! (Тоже бьет в ладоши.)

Галя слегка притопнула ногами.

М а к с и м. Живее!.. Больше огня.

Галя танцует.

Г а л я. Хватит, Максим Павлович…

М а к с и м. На этот раз — хватит, а на прощанье — каблуки побьем! Поезжайте, Галя, учитесь. А летом — прошу на практику!

Г а л я. Вы такой добрый, такой… А она… (Вдруг закрыла лицо руками.)

М а к с и м. Что с вами, Галя?

Г а л я (сквозь слезы). Мама, скажите, мама!.. (Убегает.)

М а к с и м. Говорите, Ивга Карповна…

Из хаты выходит П о э м а.

И в г а. Пусть она скажет, Поэма… (Тоже уходит.)

М а к с и м. Что скажет?

П о э м а. Кляузничала?.. Тетушка?

М а к с и м. Нет, нет… что ты.

П о э м а. Скрываешь? Все скрываете от меня.

М а к с и м. Я — весь перед тобой!.. Готов даже забыть нашу вчерашнюю ссору… Почему ты бросила работу?

П о э м а. Не могу!.. Не могу!

М а к с и м (надевает ей на плечи халат, мягко). Надевай и иди в медпункт… Смотри, как идет тебе белый халат!

П о э м а (снимает халат). Не пойду!

М а к с и м. Но почему?

П о э м а. Я тебе уже говорила: не могу! Быть врачом — не мое призвание! Пойми это! На этом поприще я никогда не проявлю себя, буду обыкновенным лекарем, посредственностью. А тебе разве нужна жена-посредственность? Орлу не под стать синица!

М а к с и м (улыбаясь). Если уж сравнивать, то ты — соловей-соловушко…

П о э м а. Спасибо за комплимент, но… соловья баснями не кормят.

М а к с и м. Не понимаю…

П о э м а (очень мило). Выслушай меня. Я давно хочу сказать тебе и…

М а к с и м. Слушаю.

П о э м а. Ты вот называешь меня соловьем-соловушкой, а соловей… хочет учиться…

М а к с и м. Очень похвально! Где?

П о э м а. А где учатся соловьи?.. В консерватории…

М а к с и м. Но… здесь консерватории нет.

П о э м а. И Академии наук нет, институтов…

М а к с и м. При чем здесь Академия, институты?

П о э м а. А при том, что ты должен учиться! (Горячо.) Милый мой, дорогой! Иди в аспирантуру! Через год ты защитишь диссертацию, станешь кандидатом наук…

Максим хотел что-то сказать, но она продолжает.

Выслушай и пойми меня! Иди учиться! Ведь через год-два ты выдохнешься, растеряешь свои знания по таким палаткам, как эта, короче говоря — выдохнешься интеллектуально. А ты же талант!..

М а к с и м. Где же тот благодатный край, где не сохнут таланты?

П о э м а. По крайней мере не Иртыш и не Ангара, куда тебя могут послать.

М а к с и м. А где же?

П о э м а. Там, где бьет ключом научная жизнь.

М а к с и м. В Киеве?

П о э м а. Есть Москва, Тбилиси… Но в Киеве нам будет как нельзя лучше. Там Академия наук, замечательные институты, лаборатории — для тебя; первоклассная консерватория — для меня. Пойми это!

М а к с и м. Понимаю. Но две недели назад ты говорила, что моя восходящая звезда — здесь, на стройке?

П о э м а. Для начала… Но не навсегда. Тебе уже тридцать второй. Когда же ты будешь учиться? А ты должен учиться! И чем скорее, тем лучше… Милый, пойми это. Ты имеешь на это полное право, ты заслужил! Воевал, дважды ранен… Все отдал, а для себя жил?

М а к с и м. Для кого же я живу?

П о э м а. Вот таким был и мой папа. Всю свою жизнь он горел, метался как неприкаянный по свету. Куда его только не бросали! Но он наконец понял и… сейчас живет по-человечески.

М а к с и м. И он доволен?

П о э м а. Он завоевал эту жизнь и для себя, и для семьи, и для тебя… Пойми, что мы — я, папа, мама — все сделаем, все!.. Перспектива какая! Ты будешь строить в Киеве дворцы, учиться. Я тоже буду учиться петь. (Тихо напевает лирическую песенку.) Ну, и (как бы извиняясь) будем ходить в оперу, театры… в свободные вечера. Счастье для многих — жар-птица, и мы ее поймаем!.. Чего ты так смотришь на меня?

М а к с и м. Смотрю и думаю, откуда у тебя такое представление о счастье?

П о э м а. Странно. Какое «такое»?

М а к с и м. Ты училась, читала хорошие книги, была в комсомоле…

П о э м а. Была…

М а к с и м. И Люба Шевцова была комсомолкой, и Зоя Космодемьянская… Ты читала ее дневник? Как Зоя понимала, что такое счастье?

П о э м а (вспыхнув). Это экзамен? Политпроверка?

М а к с и м. Я тебя слушал. Выслушай и ты меня…

П о э м а. Пожалуйста!

М а к с и м (ему тяжело и больно это говорить, но он решился сказать все). Как было бы хорошо, Эмма, если бы ты меня поняла… Полюбил я тебя с первого взгляда: интересная, веселая девушка! Певунья… Я так был увлечен тобой, что даже не замечал твоих недостатков. А когда и замечал, мне казалось, что ты шутишь… Но это в прошлом… Теперь ты приехала сюда и…

П о э м а. И ты разлюбил меня.

М а к с и м. Потерял веру в тебя…

П о э м а (бросается ему на шею). Верь, милый, верь, дорогой! Я люблю тебя! Страстно, горячо, до самозабвения. Верь!

М а к с и м. Ты убила во мне эту веру. Сама растоптала ее.

П о э м а. Что ты говоришь, Макс?

М а к с и м. А что ты говорила сейчас? Подумай только.

П о э м а. Из любви к тебе. Только из любви! Ведь твое счастье — это мое счастье!

М а к с и м. Я не понимаю такого счастья. Почему оно не может быть здесь, на этой стройке? Почему ты не хочешь работать врачом? Я так радовался… и вдруг…

П о э м а. Не могу, Макс… поверь, что это не мое призвание! И кроме того — почему мы хуже других? Кто-то будет жить в столицах, а мы…

М а к с и м. Говори, говори…

П о э м а (поняв, что сказала глупость). Я сказала все.

М а к с и м. Не все. Разрешишь? Кончу за тебя. Другие по институтам красоты ходить будут, а на этих стройках путной маникюрши не сыщешь! Другие…

П о э м а. Я этого не говорила!..

М а к с и м. Не консерватория и Академия тянут тебя в Киев, а комиссионные магазины, ателье мод и парикмахерские. Не опера и театры, а их фойе, киевские улицы и сады, где бы ты могла показать свои новые наряды и модные прически.

П о э м а. Ты с ума сошел, Макс!

Возвращается К а р п о, идет в хату.

М а к с и м. Тише!.. Ты еще не Диана Михайловна, а я не Карпо Карпович!

П о э м а. Я за родителей не отвечаю!

М а к с и м. Так отвечай за себя. Кто тебя воспитал такой? Школа? Институт?.. Кто завернул тебя в вату и…

П о э м а. Какую вату?

М а к с и м. Обыкновенную — в какую заворачивают фарфоровые безделушки, чтобы не разбились. И ты живешь в этой вате. Ты просидела в ней войну, не почувствовав, что такое горе народное.

П о э м а (оскорбленно). Я была тогда ребенком!

М а к с и м. Не совсем. А миллионы детей испытали это горе. Потому-то они и понимают, что такое настоящее счастье. Они сами его творят. А ты хочешь, чтобы тебе построили это счастье другие. Ты ищешь во мне не друга жизни, а творца твоего маленького счастьица, такого же, как создал твоей матери твой отец.

П о э м а. Ты сумасшедший!

М а к с и м. Нет!.. Я просто не хочу быть Пиком… (Уходит.)

П о э м а (Максиму вслед, почти истерически). Я… Я смеюсь!.. Слышишь? Смеюсь!

Где-то вблизи заиграла гармонь — задорно и громко.

Что же это такое?.. Мама! Мама! (Бросается в хату.)

Входят К о л о с о в, г а р м о н и с т, п а р н и. Одеты все празднично.

Г а р м о н и с т (стучит в двери сарая). Можно?

К о л о с о в. В ваш волшебный замок!

Ф р о с я (на пороге). Просим, просим!

Все исчезают в сарае. Из хаты выходит Д и а н а, за ней — К а р п о.

Д и а н а. Пускай останется одна. Успокоится…

К а р п о. Но что случилось?

Д и а н а. Какой негодяй! Какой негодяй!

К а р п о. Кто негодяй?

Д и а н а. Твой преобразователь Захлюпанки. Этот гений!.. (Показывает на палатку.) Подумать только: так жестоко обмануть нашу дочь, нашу единственную дочь!

К а р п о. Но…

Д и а н а. Что «но»? Едем отсюда! Завтра же едем!

К а р п о. Но почему завтра?

Д и а н а. Какой ты безмозглый! Да он же опозорил нас. Всех нас. Имей хоть крупицу самолюбия… (Идет к машине.) Жанек!.. Пора вставать, сыночек!.. (Снимает марлю.) Ай!.. Где же Жанек?

К а р п о. Как где?

Д и а н а. Нет… Мешок с сеном лежит.

Входит И в г а.

И в г а. Побежал, наверно, куда-нибудь с детьми.

К а р п о. В самом деле, Дина…

Д и а н а. Что «в самом деле»? Может, его снова в какую-нибудь трубу запихали… Беги ищи!

К а р п о. Не горячись, вернется.

Д и а н а. Беги, сказано! (Топает ногами.)

И в г а. А это уж нехорошо — на мужа топать…

Д и а н а (словно ужаленная). А вам что? Вам какое дело?

К а р п о. Дина!

Д и а н а. Беги в ту сторону, а я сюда… (Быстро уходит.)

Пауза.

И в г а. Чего ж не бежишь?

К а р п о. А-а, не обращай внимания… Характер такой: вспыхнет, а через пять минут — шелковая… Я уже привык.

И в г а. Вижу, что привык. А мне, сестре, обидно. Такой орел был, комиссар. И дожил, что им славгородская вертихвостка командует.

К а р п о. Знаешь, сестра, давай лучше об этом не говорить.

И в г а. А я хочу. Стыдно за тебя.

К а р п о. При чем тут я?

И в г а. А при том, что дал волю своей жинке. Помыкает тобой. Чего терпишь?

К а р п о. Не стану же я драться с ней!

И в г а. Не драться, а учить ее надо, выбивать дух славгородский! Ты же коммунист, и старый.

К а р п о. Как коммунист я государству, родине служу. День и ночь работаю!

И в г а. Ты родине служишь, а она… Батя рассказывал, какие она порядки в доме завела. Барыней живет и детей портит.

К а р п о. А что ж дети? Дети как у всех.

И в г а. Барчуками растут. Белоручками.

К а р п о. Довольно того, Ивга, что мы с тобой когда-то намаялись. Работали как проклятые, голые и голодные ходили. Довольно! Не для того я кровь проливал, чтобы дети мои страдали.

И в г а. А до войны что ты говорил? «Не нравятся мне дети моего начальника! Барчуки!» А стал сам козырным тузом — и забыл.

К а р п о. Чем плох мой Ванько? Сама хвалишь.

И в г а. А девка?.. Ой, смотри, Карпо! Твоя Поэма и мать скоро переплюнет.

К а р п о. Что она тебе сделала? Что?

И в г а. Поэма? Почему она не работает?

К а р п о. Знаешь, сестра, не вмешивайся в мои семейные дела! Я не маленький, сами с усами…

И в г а. Вон как! Если так, то пускай… Пускай топают, пускай даже на голову садятся… Ты кряжистый, выдержишь! (Идет в хату.)

К а р п о. Черт знает что! Приехали в гости, и тут критика и самокритика…

Входит М а к с и м.

М а к с и м. Добрый вечер, Карпо Карпович!

К а р п о (зло). Приветствую! (Хочет идти в хату.)

М а к с и м. На несколько минут, Карпо Карпович. Хочу поговорить с вами.

К а р п о. О чем? Если о Поцелуйке, лучше не начинайте. Надоело!

М а к с и м. О Поцелуйке — потом, а сейчас… Присядем.

К а р п о. Ни сейчас, ни потом о Поцелуйке слышать не желаю! Что вы от него хотите?

М а к с и м. Хочу поговорить о вашей дочери. Поэме.

К а р п о (насторожившись). О Поэме?

М а к с и м. Скажите: вы любите ее?

К а р п о. Странный вопрос! Она моя дочь…

М а к с и м. А моя невеста… Мне кажется, что вы не любите ее.

К а р п о. Что такое? Да как вы смеете мне это говорить? После того как обманули ее!

М а к с и м. Я ее не обманывал и не обманываю. Я желаю ей только добра, счастья! А вы — губите ее. Вы передоверили свою дочь Диане Михайловне, Бэллочке и подобным ей… Вы когда-нибудь разговаривали с Поэмой как отец, как друг?

К а р п о (вспыхнув). Да вы что — сговорились все тут?

М а к с и м. С кем сговорились?

К а р п о. С Ивгой, моим отцом… Что вам угодно от меня? Что вам нужно от моей жены, дочери? Чего вы лезете в мою душу с нравоучениями? Кто вам дал на это право?

М а к с и м. Моя гражданская совесть!

К а р п о. Очень много вы на себя берете, молодой человек! (Идет.)

М а к с и м. Еще минутку, Карпо Карпович!

К а р п о. Хватит! Довольно!.. (Уходит в хату.)

Из сарая выходят К о л о с о в, Ф р о с я, Г а л я, г а р м о н и с т, проходят в палатку.

Ф р о с я. Разрешите, Максим Павлович?

М а к с и м. Прошу!

Некоторое время все молчат, переглядываются.

Ф р о с я (толкает Колосова в бок). Говори же!

К о л о с о в (откашлявшись). Максим Павлович… Мы пришли… (Толкнул Фросю.) Говори лучше ты.

Ф р о с я. Он пришел просить вас на помолвку.

М а к с и м (словно бы не знает). А с кем обручается?

К о л о с о в. Да вроде с ней…

Ф р о с я (наступая на него). Как это вроде?

М а к с и м (быстро пожимает обоим руки). Поздравляю! А когда свадьба?

Ф р о с я. Когда квартиру дадите?

М а к с и м. Квартиру дам, когда новый дом кончите. (Фросе, кивнув на Колосова.) Ему какую? С цветочками или как?

Ф р о с я. С цветочками, Максим Павлович. (Смеется.)

Г а р м о н и с т. Свадьба-веселье на новоселье. (Играет туш.)

Колосов, Фрося и гармонист уходят в сарай.

М а к с и м (Гале). Найдите проект Дворца культуры.

Г а л я (достает из шкафа). Пожалуйста!

М а к с и м (расстилая проект на столе). Вам нравится, Галя, эта башня?

Г а л я. Нравится.

М а к с и м. А если сделать ее вот такой? (Вынимает из папки другой вариант.) Чтобы на десять — пятнадцать километров была видна.

Г а л я (мечтательно). А для тех, кто будет плавать по нашему будущему морю, служила маяком!

М а к с и м. А здесь разобьем парк…

Г а л я. Чтобы было, как писал Тарас Шевченко:

М а к с и м (залюбовался ею). Вишь вы какая!

Г а л я (смущенно). Какая?..

М а к с и м. Мечтательница!..

С криком прибегают Ж а н е к и С а ш к о. У обоих рубахи надулись от яблок, в руках — арбузы.

Ж а н е к. А вот и не догнал!

С а ш к о. У тебя арбуз, а у меня — два!

Из хаты выходит К а р п о.

К а р п о. Ванько!.. Где ты бегал?

Ж а н е к (подбегает). Папа! Посмотри! (Подает арбуз.) Сам выбирал.

К а р п о. А за пазухой что?

С а ш к о. Яблоки! (Бежит в хату.)

Ж а н е к. На! (Дает яблоко.) Сладкие.

К а р п о (обнимает Жанека, усаживает рядом). Почему же ты никому не сказал?

Ж а н е к. Мама не пустила бы. А Сашко набил сена в мешок и говорит: «Пускай Жанек спит, а мы, Ванько, пойдем за арбузами». (Смеется.)

Из хаты выходит И в г а, за ней — С а ш к о с большим куском хлеба.

И в г а. Вот и вернулся. Жив, здоров.

Ж а н е к. Тетя Ивга, нате яблоко!

И в г а (берет). Спасибо, племянничек!

С а ш к о (отламывает ломоть хлеба, дает Жанеку). Ешь! С хлебом вкуснее!

Ж а н е к (аппетитно ест). Очень вкусно!

И в г а. Набегался, вот и вкусно. (Погладила его по голове.)

Возвращается Д и а н а.

Д и а н а. Пришел? (Бросается к Жанеку, обнимает его.) Сыночек мой!

Ж а н е к (вскрикивает). Ой, не дави! Яблоки!

Д и а н а. Яблоки? За пазухой?!

Ж а н е к. Нарвал в саду… (Кусает хлеб.)

Д и а н а. А что ты кушаешь? Хлеб! Черный хлеб! Да у тебя и так повышенная кислотность! Брось, сию минуту брось!

Ж а н е к. Но вкусно!

Д и а н а. Брось, говорю! (Вырывает хлеб и бросает на землю.)

В этот момент входит К а р п о С и д о р о в и ч.

К а р п о С и д о р о в и ч. А хлеб не кидай, дочка! (Поднимает.)

Д и а н а. Что вам нужно от меня?

К а р п о С и д о р о в и ч. Не кидай хлеб, говорю! Он — святой! Это — труд человеческий!

Д и а н а. Шагу не могу ступить — все поучения…

К а р п о. Дина…

К а р п о С и д о р о в и ч. Я батько, дочка. Могу и поучить, если ты такая.

К а р п о. Батя…

Д и а н а. Какая «такая»? Какая?.. Вы…

К а р п о С и д о р о в и ч. Что я?.. Чужой, что ли? Говори, выкладывай все начистоту!

Из хаты выходит П о э м а.

Д и а н а. Вы не любите меня. Не любите Карпа, моих детей! Вы не любите городских!

К а р п о С и д о р о в и ч. А это ты уже, Домаха, врешь! Городских мы любим! Они вон с нами город строят. А таких городских, которые хлеб кидают, человеческий труд не уважают, мы никогда не любили, не любим и любить не будем!..

Д и а н а. Пик!.. Слышишь, Карпо?..

К а р п о. Успокойся, Дина… (Отцу.) И зачем вы это, батя?

Д и а н а. Едем отсюда, сейчас же едем!

Ж а н е к. Уезжать? Я не хочу уезжать.

Д и а н а. Я тебе дам «не хочу»! Эмма, веди в хату, одевай!

Ж а н е к (сопротивляется). Пусти!.. Сашко, выручай!

С а ш к о (подбегает). Пусти его, пусти!

П о э м а. Уйди!.. (Тащит Жанека в хату.)

Д и а н а (Карпу). Готовь машину. Сию минуту. (Идет за Поэмой.)

И в г а. Ну и ну…

К а р п о. Не обращайте внимания, батя! Перегорит, еще и прощения попросит.

К а р п о С и д о р о в и ч. Спасибо и на этом… (Идет в палатку.)

И в г а. Сашко, иди помидоров нарви.

Ивга, Сашко, Галя уходят. Вечереет. Быстро появляется Ж о р а.

Ж о р а. Уезжаете, Карпо Карпович? Почему так неожиданно?

К а р п о. Обстоятельства… Нужно в Киев.

Ж о р а. А я? Как же я? (Показывает на палатку, тише.) Да он же съест меня! Живьем.

К а р п о. Подавится!

Ж о р а. Я прошу…

К а р п о. Идемте!.. (Решительно идет к палатке.) Давайте условимся, Максим Павлович, моего представителя больше не терзать! Что вам нужно от него?

М а к с и м. Хочу вывести на чистую воду!

К а р п о. Значит, вы и мне уже не доверяете? Мне? Да я же сам лично проверял документацию на тот злосчастный лес. Я знаю Поцелуйко как честного и преданного работника.

Ж о р а. Вот мои характеристики! (Показывает.)

М а к с и м. Вы лучше покажите почтовую квитанцию на две тысячи рублей. Посылали в Киев?

Ж о р а. Посылал.

К а р п о (насторожившись). Откуда такие деньги?

Ж о р а. По займу выиграл.

К а р п о. Почему раньше не сказали?

Ж о р а. Не спрашивали… А Диане Михайловне говорил.

К а р п о (Максиму). Вам ясно?.. Батько вот мой сотню выиграл, и он жулик?

К а р п о С и д о р о в и ч. А мне вот неясно. Я сто рублей действительно выиграл. Об этом знают все. Моя бригада в воскресенье целый день веселилась! А он…

Ж о р а. Я не пью, Карпо Сидорович…

К а р п о С и д о р о в и ч. Помолчи, Жоржик, я с сыном разговариваю! (Карпу.) Ты почему его защищаешь?

К а р п о. Потому что брехня, батя! Пусть представит доказательства! Доказательства!

М а к с и м. Они будут! Шила в мешке не утаишь.

К а р п о. Вот тогда и судите его, в тюрьму сажайте. Сам посажу… А сейчас не смейте! (Ударил кулаком по столу.)

К а р п о С и д о р о в и ч. Чего раскричался? Чего стучишь? Зятя выгораживаешь? Иди боржому выпей…

К а р п о (удивленно). Какого зятя?

Из хаты выходит Д и а н а.

Д и а н а. Пик!.. Карпо Карпович! Мы ждем.

К а р п о. Какого зятя, я вас спрашиваю?

К а р п о С и д о р о в и ч. Не знаешь? (Показывает на Диану.) Ее вот спроси. И свою Поэму.

К а р п о. Ничего не понимаю!.. (Идет в хату.)

К а р п о С и д о р о в и ч (ему вслед). Поймешь, да будет поздно.

М а к с и м. Но и я ничего не понимаю…

К а р п о С и д о р о в и ч. А вам что, голубь мой, баба с воза — кобыле легче!

К сараю подходят Г а л я и д е в у ш к а - с а н и т а р к а с подарками.

Г а л я (постучав в двери). Можно к вам?

К о л о с о в и Ф р о с я (на пороге). Милости просим!

Г а л я (вручает подарок). Дарю тарелки вам, чтоб не ходил Иван по чужим дворам.

Д е в у ш к а (подносит плюшевого медвежонка). Дарю бурого медвежонка для будущего ребенка.

Со смехом все заходят в сарай. Оттуда слышны веселые песни. Из хаты выходит Д и а н а, ведя за руку Ж а н е к а. К а р п о и И в г а несут чемоданы, большие бутыли с наливкой и банки с вареньем. Ж о р а им помогает.

Ж а н е к (сопротивляется). Не поеду! Не поеду!

Д и а н а (силой усаживает его в машину). Садись и молчи. Поэма, где ты?

Появляется С а ш к о с помидорами.

С а ш к о (сквозь слезы). Тетя… Пускай Ванько останется…

И в г а. Сашко!.. Иди сюда!

Из хаты выходит П о э м а.

П о э м а (заходит в палатку). Я еду, Макс! Что скажешь на прощанье?

М а к с и м. На прощанье говорят: прощай! (Раскланивается.)

Поэма злобно метнула глазами, круто повернулась, идет к машине.

Д и а н а (набросилась на мужа). Чего стоишь?.. Садись, едем!..

К а р п о. Надо же попрощаться… (Идет к отцу и сестре.)

Д и а н а (тихо, сквозь зубы). Пускай с ними черт-дьявол прощается!.. (Садится в машину.)

К а р п о. Извините, батя… Прощай, Ивга. (Целуется с ними.)

И в г а (сквозь слезы). Братец! (Пошла в хату.)

К а р п о С и д о р о в и ч. Езжай, Карпо! Да знай: далеко так не уедешь. Споткнешься — лоб расшибешь!

П о э м а. Прощайте. (Садится в машину.)

Д и а н а (холодно). Будьте здоровы!

Ж а н е к. До свиданья, Сашко!

С а ш к о. На вот-помидоры на дорогу… (Дает.)

Д и а н а (Карпу, севшему за руль). Трогай.

Машина уезжает.

С а ш к о (бежит вслед). Приезжай, Ванько!

Ж а н е к (уже за сценой). Приеду!

Из хаты выбегает И в г а.

И в г а (вслед машине). Боржом, боржом забыли!..

К а р п о С и д о р о в и ч. Что боржом, дочка! Они совесть забыли!

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Хорошо обставленная гостиная. В ней пианино, большое зеркало, широкий мягкий диван и такие же кресла, стол. На столе — вазы с цветами, несколько бутылок цимлянского. Две двери: в коридор и в комнату Поэмы. Прямо — большое окно, в которое виден вечерний зимний Киев. Горят фонари, мерцают снежинки. Входит П о л я с платьем. За ней идет Ж а н е к, одетый по-зимнему и на коньках.

Ж а н е к. Поля! Отопри наружные двери!..

П о л я. Без мамы не могу, Жанек. (Идет в комнату Поэмы.)

Входит Д и а н а.

Д и а н а. И не проси, и не умоляй.

Ж а н е к. Пусти на полчаса! Мама! Я здесь, возле дома, покатаюсь.

Д и а н а. И слушать не хочу. Поздно. На дворе мороз.

Ж а н е к. Так это и хорошо. Мороз!

Д и а н а. Раздевайся немедленно! (Выталкивает его за двери.)

Входит П о э м а в новом вечернем платье. Идет к зеркалу, прихорашивается. За ней — П о л я с зеркальцем.

П о э м а. Подержи сзади, Поля… Так… Так. (Поворачивается.) Ну как?

П о л я. Хорошо!

П о э м а. Что значит хорошо? Очаровательно! (Напевает танго. Присматривается ближе, что-то заметила.) Ой, а это что?

П о л я. Ничего…

П о э м а. Как это — ничего? Покажи руки!

П о л я (показывает). Мыла. Чистые…

П о э м а. Ой! И здесь!.. Что ты наделала? (Кричит.) Мама! Мама!

Вбегает Д и а н а.

Д и а н а. Что, доченька?

П о э м а. Посмотри, мама… Вот… и вот.

Д и а н а (присматривается). Ничего страшного. Капелька воды попала.

П о э м а. Чтобы больше она не прикасалась к моим платьям! (Поле.) Уйди, чтоб я тебя не видела даже!..

П о л я. Вам никогда не угодишь.

П о э м а. Недотепа, ни на что не способна! Уйди с глаз, сказала!

Д и а н а. Иди!

П о л я. Не гоните, сама уйду!

Д и а н а. Куда уйдешь?

П о л я. Куда надо!.. (Уходит.)

Д и а н а. Это ерунда… (Разглаживает пальцами.) Вот и ничего не видно.

П о э м а. В самом деле… (Повертелась на каблучках.) Цимлянского достала?

Д и а н а. Ты же видишь, стоит… (Показала на стол, выходит.)

П о э м а (поет). Вижу, вижу, вижу!.. (Садится к пианино, играет. Потом берет фотографию с пианино.) Жора! Мальчик мой!

Вбегает Ж а н е к, неодетый и босой.

Ж а н е к. О, цимлянское!.. (Потянул носом.) И пирожками пахнет. С какой радости?

П о э м а. Помолвка, Жанек.

Ж а н е к. А-а! (Скачет на одной ноге.) Помолвка, помолвка!.. В который раз? В пятый или десятый?

П о э м а. Жанек! Уши оторву!

Ж а н е к. А что — неправда? Неправда?.. Папа говорит: «Надоело! Шла бы за вола, лишь бы дома не была!»

П о э м а. Как ты сказал? (Гонится за ним.)

Ж а н е к. Лови, вон полетело! (Убегает от нее.)

П о э м а. Мама! Мама!

Ж а н е к. Ага, правда глаза колет!

Вбегает Д и а н а.

Д и а н а. Опять сцепились?

П о э м а. Я его прибью! Он стал невыносим!

Д и а н а. Жанек!

Ж а н е к. Это вы невыносимые. Вы! Из-за вас папа никогда дома не бывает.

Д и а н а. Как ты смеешь, негодяй, как смеешь? (Падает в кресло, плачет.)

Ж а н е к. Плачь, плачь, я тебя знаю. Притворяешься!

Д и а н а (вскрикивает). Кто это притворяется? Мама притворяется? (В отчаянии.) Вскормила, взрастила на свою голову!

Ж а н е к. Нам с папой от вас житья нет. Вы не пускаете меня даже кататься. А я убегу… Вот снял ботинки, и что вы мне сделаете?

Д и а н а. Ай, ты босой!

Ж а н е к. Босой! И не боюсь, не простужусь! (Берет кусок льда со стола и натирает им ногу.) И побью все твои термометры. И шоколад не буду есть. А летом поеду к Сашку! Вот! (Пародируя сестру, напевает танго, уходит.)

Д и а н а (опустившись в кресло). Боже мой, боже!

П о э м а. А виновата ты, мама!

Д и а н а. Во всем я виновата…

П о э м а. Виновата! Кто хвалил его, расхваливал… «Гений растет! Будущий лауреат!»

Д и а н а. И гений. В школе круглые пятерки, чемпион по шахматам.

П о э м а. Круглые пятерки! Да ты же покоя не даешь учителям. Как только тройка — уже звонишь, уже бежишь к директору.

Д и а н а. Это ты на тройках и двойках сидела. Это ради тебя я к директору бегала. А в институте как ты училась? Еле-еле вытянула…

П о э м а. О, уже села на своего конька! Но-о!.. Погоняй его!.. Когда это было?

Д и а н а. А теперь? Теперь?

П о э м а. Что теперь?

Д и а н а. За что тебя из консерватории исключили?

П о э м а. А зачем ее кончать? Чтобы послали в какую-нибудь проскуровскую филармонию?

Д и а н а. Для нас, для Жоры.

П о э м а. Для вас и Жоры я и без консерватории талант.

Д и а н а. Не хочешь учиться. Лентяйка!

П о э м а (хохочет). А кто виноват? Ты!.. Ты вон Жанеку до сих пор штаны надеваешь.

Д и а н а. Поэма! Ты не маленькая… Тебе уже двадцать пять.

П о э м а. По паспорту — двадцать два! Спасибо маменьке — и тут постаралась!

Д и а н а. Ты жестока, Эммочка! Ты… (Плачет.)

П о э м а. Прости, мамочка!.. (Обнимает ее.) Мы просто надоели друг другу. Нам надо расстаться.

Д и а н а. Еще этого недоставало! Эммочка!

П о э м а. Вот заберет меня Жора, и расстанемся.

Д и а н а. Золотая моя, красунечка! (Целует Поэму.)

П о э м а. В тебя удалась, мамочка! (Отвечает на поцелуй поцелуем.)

В коридоре слышен звонок.

Д и а н а. Поля!.. Поля!..

Вбегает П о л я.

П о л я. Да ключ же от входной двери у вас… (Выбегает.)

Д и а н а. Эммочка, открой. (Дает ключ.) У меня глаза заплаканные.

Поэма выходит.

(Пудрится перед зеркалом, любуется собой.) Доченька права. Карпо знал, кого выбирал… (Напевает танго.)

Возвращается П о э м а, с ней — нарядная Б э л л а с букетом цветов.

Б э л л а. Поздравляю! Будь счастлива и красива, как эти цветы! (Дает букет.)

П о э м а. Спасибо! (Ставит цветы в вазу.)

Б э л л а. Добрый вечер, Диана Михайловна!

Целуются.

Д и а н а. О, да ты сегодня роскошная, Бэллочка!

Б э л л а (покружилась). А что же! Не одной вашей Эммочке в нейлонах ходить!..

П о э м а. А это видела? (Показывает серьги.)

Б э л л а. Ой, бриллианты?

П о э м а. Чистой воды!

Б э л л а. Хорошо тебе — у тебя папа.

П о э м а. Папа? Три ха-ха!.. Подарок жениха!

Б э л л а. Шедеврально!

Д и а н а. Что нового по службе, Бэллочка?

Б э л л а. Я сегодня выходная.

Д и а н а. А вчера, позавчера?

Б э л л а (вспомнила). О Тамаре слышали?

П о э м а (заинтригованная). Что?.. Что Тамара?

Б э л л а. Добилась-таки своего.

П о э м а. Выходит за лауреата?

Б э л л а. За кандидата наук…

П о э м а. Счастливая…

Б э л л а. Не завидуй, Эммочка… Этого кандидата уже перебрасывают… Куда бы вы думали?

П о э м а. В Харьков?

Б э л л а. В Донбасс… (Смеется.)

П о э м а (хлопает в ладоши). Тогда я счастливее ее! Моего Жору никуда не перебросят из Киева!..

Звонок в коридоре.

Д и а н а. Поля!.. Поля!..

Вбегает П о л я.

П о л я. Принесли что-то… Высокое, пузатое…

П о э м а (радостно). Ой, от кого бы это? Пускай сюда несут.

П о л я. Будете ругаться. (Иронически.) Они в сапогах.

Д и а н а. В сапогах? Неси сама.

П о л я. Не подыму… Да и пирожки пригорят, индейка жарится.

Д и а н а. Неси!.. Бэллочка, помоги.

Торжественно открываются настежь двери. Н о с и л ь щ и к и вносят огромную вазу, закутанную в рогожу. Ставят, раскланиваются и уходят. Поля — за ними.

(Срывает рогожу.) Боже! Какая красота!

П о э м а (снимает с вазы розовый конверт, быстро раскрывает, торжественно читает). «Цветку душистых прерий. Жора».

Б э л л а. Шедеврально!

П о э м а (целует письмо). Любимый мой! Золотой!

Д и а н а (внезапно). Горелым пахнет… (Хочет уйти.)

Б э л л а. Диана Михайловна, у меня к вам просьба…

Д и а н а. Устроить брата в Киевском совнархозе?.. И не проси, и не умоляй.

Б э л л а. Зачем так высоко? На куреневской базе. Есть свободная вакансия… Совсем не ответственная…

Д и а н а (важно). Это другое дело. Подумаем… (Уходит.)

Б э л л а. Звонок Карпа Карповича — и все!

Д и а н а (за сценой). Что ты наделала? Что наделала?

Г о л о с П о л и. А чем я виновата? Чем?

Д и а н а. Замолчи!.. Иначе не знаю, что сделаю… (Входит в гостиную.) Какой ужас!

П о э м а. Что случилось, мамочка?

Д и а н а. Пирожки сгорели!.. В уголь!

П о э м а. Я кому говорила — давно надо прогнать!..

Д и а н а. Прогони, а работать кто будет? Ты?

П о э м а (вспылив). На что ты намекаешь? На что?

Д и а н а. Молчу, молчу…

Снова звонок.

П о э м а. Поля!.. Поля!.. Кто? Ой, может, он?

Все прихорашиваются перед зеркалом.

Входит Г а л я.

Г а л я. Добрый вечер!

Д и а н а (холодно). Здравствуй, Галя!

П о э м а. Здравствуй!.. (Бэлле.) Ты знакома?

Б э л л а. Как же, как же… Из Захлюпанки!

Д и а н а. Бери выше — уже киевлянка! Студентка строительного института… (Гале.) Ты к дяде?

Г а л я. Хочу повидать…

Д и а н а. Он будет к полуночи. Как всегда.

Входит П о л я. Она в зимнем пальто, с чемоданчиком в руках.

П о л я. Вот я и ухожу от вас! Закройте за мной двери.

Д и а н а (удивленно). Как закрыть?

П о л я. Своими нежными ручками. До свиданьица!..

Д и а н а. Поля. Поля!

П о л я. Я была и буду Поля, а вы… Пропади вы пропадом — пиявки в нейлоне! (Быстро уходит.)

П о э м а. Какое нахальство!

Д и а н а (бежит за ней). Поля!

П о э м а (тоже бежит). Полечка!..

Б э л л а (закуривает папиросу). Завидую вам, Галочка! Вот вы учитесь, закончите институт — и перед вами все дороги открыты.

Г а л я. Не понимаю… Вы же кончили институт?

Б э л л а. А работы по специальности в Киеве нет. Секретаршей работаю…

Г а л я. Поезжайте в Кировоград, Винницу…

Б э л л а. Дорогая моя!.. Вы выросли на селе. Для вас и Черкассы — город. А я киевлянка, для меня и Одесса — деревня.

Входит Д и а н а.

Д и а н а. Какая неблагодарность! Как с родной нянчились!

Г а л я. Диана Михайловна, скажите: что с дядей Карпом?.. Волнуюсь.

Д и а н а. А чего тебе волноваться?..

Г а л я. Но в газете… извините… Вы не читали?

Д и а н а. Что в газете?

Г а л я. О дяде Карпе…

Входит П о э м а.

Д и а н а (встревоженно). Эммочка, где наши газеты?

П о э м а. А что? Новый тираж?

Б э л л а. Ой, на этот раз я выиграю. (Вынимает записную книжку, проверяет.)

Г а л я. Я принесла… Вот… (Колеблется.) Только…

Д и а н а. Не терзай, Галя. Показывай!

Г а л я (отводит Диану в сторону). Вот. (Показывает место, где читать.)

П о э м а. Что у вас за секреты?

Д и а н а (читает и вдруг вскрикивает). Ай, ай! (Падает в кресло.)

П о э м а (бросается к ней). Мамочка! Неприятность?

Д и а н а. Ой, дай отдышаться!.. Бэллочка, выйди!

П о э м а. Иди в мою комнату.

Бэлла выходит.

Что случилось?

Д и а н а. Пропали мы, пропали… Читай!

П о э м а (читает в газете). «Президиум Верховного Совета УССР освободил от обязанностей…» (Вскрикивает.) Что? Папу освободили?

Д и а н а. Пропали мы, пропали.

Б э л л а (открыв немного дверь). Можно уже?

Д и а н а. Посиди еще, Бэллочка!

Бэлла прикрыла дверь.

П о э м а. Пусть идет…

Д и а н а. Раззвонит всем!

П о э м а. Да ведь в газетах напечатано…

Д и а н а. Она языкастее всех газет, вместе взятых…

П о э м а (раздраженно ходит по комнате). И Жоры нет. Чего он так долго?

Д и а н а. Позор! Какой позор!

Звонок в коридоре.

Поля! Поля!

П о э м а. Какая Поля!.. (Идет открывать двери.)

Д и а н а. Если отец, зови сюда! Какой позор! Какой позор!

Поэма выходит.

Входят К а р п о К а р п о в и ч и П о э м а.

К а р п о. Звала?

Д и а н а. Звала, освобожденный от обязанностей!

К а р п о. О, ты даже газеты сегодня читала?

Д и а н а (вспыхнув). Ты еще шутишь? Шутишь?

К а р п о (спокойно). А что мне плакать?

Д и а н а. Галочка, выйди!

Галя направляется к выходу.

К а р п о (останавливает ее). Не торопись, племянница! Здравствуй!.. (Здоровается.) Это раз. А во-вторых…

Д и а н а. Ты… Ты не только безработная республиканская номенклатура, а и палач, инквизитор!.. Чего ты позоришь нас перед чужой девушкой?

К а р п о. Во-первых, она не чужая. А во-вторых, я никого не позорю.

Д и а н а. Выгнали тебя — и не позоришь? Выгнали ж?

К а р п о. Выгнали.

Д и а н а. За что выгнали?

К а р п о. Э… (Хочет уйти.)

Д и а н а. Не беги! Отвечай на вопрос: за что выгнали?

К а р п о. А за что выгоняют плохих работников? Думаешь, если республиканская номенклатура, то уже и неприкосновенная цаца?

Д и а н а. Что ты мне самокритику развел дома? Там (показывает вверх) надо было самокритиковаться.

К а р п о. Где «там»?

Д и а н а. Наверху, в Цека.

К а р п о. Там мне уже сказали и записали: какой ты государственный деятель, если даже дома порядка не наведешь.

Д и а н а. Не выкручивайся. За что побили?

К а р п о. А тебе от этого легче станет? (Подходит к столу.) Дайте чего-нибудь выпить.

П о э м а. Вот твой боржом… (Подает бутылку.)

К а р п о. К черту боржом!.. Дайте горилки!

П о э м а. Скоро за стол сядем…

К а р п о (наливает водку). Сядем?.. (Выпивает залпом.) Возможно, и сядем…

Г а л я. Я пойду. (Уходит.)

К а р п о. Иди, иди, племянница… (Хочет тоже уйти.)

Д и а н а. Стой! (Закрывает дверь на ключ.) За что выгнали, говори!

К а р п о. Записывай в свой протокол… За бюрократизм — раз! За то, что не рос ввысь, а больше вширь, — два! За то, что превратился в шляпу и ротозея, — три! За то, что окружил себя свояками и знакомыми, — четыре!..

Д и а н а. Я так и знала! Мы виноваты!

П о э м а. Кого ты имеешь в виду? Кого?

К а р п о. Твоих любимых подруг — раз…

Д и а н а. Постыдись… Бэлла тут!

К а р п о. Тем лучше. Пускай расскажет, какие она делишки крутила с Поцелуйко.

П о э м а. Я не позволю…

Из соседней комнаты выбегает Б э л л а.

Б э л л а. Неправда! Неправда!..

К а р п о. Так ты еще смеешь из меня враля делать? А кто был посредником между Поцелуйко и завбазою на Куреневке?.. Кто подсунул мне на подпись наряд на двадцать вагонов леса и тридцать тонн цемента?

Д и а н а. Боже мой, боже…

К а р п о. Сколько тебе перепало на этой операции?

Б э л л а. Не я, не я… Это инженер Поцелуйко…

П о э м а. Что инженер Поцелуйко?.. (Отцу.) Как она смеет?

К а р п о. Смеет, дочка, смеет… Твоего милого женишка два часа тому назад посадили.

Б э л л а. Посадили?

Д и а н а. Как посадили?

К а р п о. А как сажают пройдох и хапуг? Пришли, забрали и увезли. Прямо в тюрьму.

П о э м а. Ай!

Б э л л а (бросается к дверям). Пустите, пустите!

Просторная комната в загсе. Два стола, покрытые скатертями, возле них — кресла в белых чехлах. По углам — вазы с цветами. Две двери: входная и вторая с табличкой «Заведующий загсом». Прямо — широко раскрытое окно, за которым раскинулся сквер. Пышно цветут каштаны. В а л я сидит за столом, озабоченно пишет. П о э м а ходит по комнате, заложив руки за шею, напевает танго.

П о э м а. Тоска! Какая тоска! (Смотрит на часики.)

В а л я. Что вы сказали?

П о э м а. Валя! Оставьте наконец свою тригонометрию! Посмотрите!.. (Показывает на окно.) Весна идет по Киеву! Цветут каштаны! Щебечут птички!

В а л я (не отрываясь от работы). Хорошо! Очень хорошо!

П о э м а. Что хорошо, Валя?

В а л я. То, что вы сказали…

П о э м а. А что я сказала?

В а л я. Ой, забыла…

П о э м а (подходит к ней, поднимает ее голову, поворачивает к окну). Смотрите!.. Там весна! Цветут каштаны!

В а л я. Эге, вам каштаны, а у меня завтра экзамены…

П о э м а. Сдадите. А сейчас — оставьте. Ведь весна бывает раз в году.

В а л я (мечтательно). В самом деле, весна бывает раз в году.

П о э м а. Каштаны цветут лишь неделю-полторы.

В а л я. Неделю-полторы.

П о э м а. А мы сидим с десяти и до пяти в этом загсе и регистрируем человеческие несчастья.

В а л я. Почему несчастья? Мы с вами регистраторы человеческого счастья: рождений и браков.

П о э м а. Регистраторы человеческого счастья!.. А что такое счастье, Валечка?

В а л я. Счастье — это… разве вы сами не знаете?

П о э м а. Знаю и не знаю. Счастье, по-моему, это жар-птица, за которой гоняются люди, но редко кому удается ее поймать…

В а л я. Опять вы…

Поэм а. Что опять?

В а л я. Тоску нагоняете… Сами же говорите: весна, каштаны цветут… Хорошо, а вы…

Поэма снова зашагала по комнате, заложив руки за шею. Валя углубилась в свою тригонометрию. Входит В а с и л ь Н е т у д ы х а т а.

В а с и л ь (еще в дверях). Можно?

П о э м а (встретившись глазами). Вася?! Ты?.. Вы?..

В а с и л ь. Собственной персоной!.. Привет и наилучшие пожелания! (Здоровается.)

П о э м а. Какая неожиданность!.. Ты… в Киеве?

В а с и л ь. Вернулся.

П о э м а. Навсегда?

В а с и л ь. Кажется…

П о э м а. Очень приятно! Садись! Вот здесь, у окна… Какой ты!.. Совсем не изменился, словно бы и не уезжал. Сколько же лет прошло?

В а с и л ь. Кажется, года два… Да, да, ровно два года.

П о э м а. Два года… А будто несколько месяцев прошло… (Заметила на его груди медаль.) О, да тебя можно поздравить!.. Лауреат!

В а с и л ь. Да, вроде… Спасибо!

П о э м а. Приятно быть знакомой с лауреатом. Я знала, была уверена, что ты пойдешь далеко. Рассказывай: что, как, где?

В а с и л ь. Сразу две радости.

П о э м а. Получил хорошую квартиру?..

В а с и л ь. Угадала.

П о э м а. Известно, лауреатскую!.. А вторая радость?

В а с и л ь. Сын родился!.. Четыре килограмма весит!

П о э м а. Сын? (Разочарованно.) Поздравляю! (Встает.) Валя! Этот товарищ по вашей линии…

В а л я (вежливо). Пожалуйста, товарищ! Садитесь… Кто у вас — сынок, дочка?

В а с и л ь. Четыре килограмма весит! Сынок! (Подает справку.)

В а л я. Поздравляю. (Пробежала глазами справку.) Сегодня уже девятый сын!.. Как думаете назвать?

В а с и л ь. Пишите: Тарас!

В а л я. Тарас? Сегодня это уже второй Тарас… (Пишет.)

Входит Д и а н а. Она не замечает Василя, сидящего к ней спиной, молча здоровается с Валей, чуть ли не на цыпочках подходит к столу Поэмы.

Д и а н а. Здравствуй, доченька!

П о э м а (холодно). Ты?.. Чего приехала?

Д и а н а (обиженно). Месяц не виделись, и вот как встречаешь!

П о э м а. Что привезла из своей Полтавы?

Д и а н а. Давай раньше поздороваемся…

Целуются.

В а л я (встает, забирает с собой документы). Я сейчас, минуточку посидите. (Идет в кабинет заведующего.)

В а с и л ь. Хотя бы и две… (Поворачивается и видит Диану.) Диана Михайловна? Здравствуйте!

Д и а н а. Товарищ Нетудыхата? «Здравствуйте! Богатым будете, сразу не узнала.

В а с и л ь. Бывает. Давненько не видались…

Д и а н а. Где вы теперь?

В а с и л ь. В Киеве. Работаю в сельскохозяйственной академии. Как и раньше, выращиваю помидоры и всякую петрушку. Хочу, чтобы помидоры росли больше этого. (Вынимает из кармана колоссальный помидор.)

Д и а н а. В такую пору такие помидоры? Чудо!

В а с и л ь. Как видите, Диана Михайловна. Могу подарить.

Д и а н а (берет помидор). Спасибо, большое спасибо!

Возвращается В а л я.

В а л я. Все. Пожалуйста! (Вручает Василю метрическое свидетельство.) Еще раз поздравляю с сыном. Пусть растет ваш Тарас Васильевич красивый, как весна!

В а с и л ь. Благодарю, сердечно благодарю… До свиданья, Поэма Карповна! Будьте здоровы, Диана Михайловна!

В а л я (провожая его). Извините, товарищ Нетудыхата… Хочу в сельскохозяйственный институт поступить. Расскажите о нем.

В а с и л ь. Охотно.

В а л я (радостно). Так садитесь, пожалуйста… Или вы, может, спешите?

В а с и л ь (усмехаясь). К Тарасику хочу… Я ведь его только один час видел…

В а л я. Так я вас немножко провожу.

Василь и Валя выходят.

П о э м а (проводив Василя взглядом, злобно). Лауреат!.. Подумаешь! (Сразу же набросилась на мать.) Зачем ты взяла помидор? Зачем взяла?

Д и а н а. А что в этом плохого?

П о э м а. Да он же издевается над нами! И над тобой, и надо мной. Вот, мол, кто я теперь! Вот кого вы потеряли!

Д и а н а. Я думала… (Вынимает помидор из авоськи и кладет на стол.)

П о э м а. Ты всегда думаешь и всегда прогадываешь… Нетудыхата вот в Киеве, а ты в Полтаве.

Д и а н а. Я же не виновата…

П о э м а. Долго еще папа будет сидеть на кирпичном заводе? Или вам понравились полтавские галушки?

Д и а н а. Эммочка, ты можешь с матерью поговорить спокойно?

П о э м а. А ты можешь мне сказать: до каких пор я буду томиться в этом загсе? До каких пор буду стеречь квартиру в Киеве?

Д и а н а. Ради этого я и приехала, доченька.

П о э м а. Ради чего?

Д и а н а. Трудно нам… на две квартиры жить… Хотим обменять.

П о э м а (даже подскочила). Киев на Полтаву?

Д и а н а. На самую лучшую квартиру в Полтаве.

П о э м а. Ты с ума сошла, мама! Да ты понимаешь, что говоришь?

Д и а н а. Полтава не такой уж плохой город. Нетудыхата лауреатом оттуда возвратился.

П о э м а. А-а, ты уже вон как поешь?.. А кто меня поссорил с Нетудыхатой? Кто издевался: помидорный жених! Кому не нравилась даже его фамилия — Нетудыхата! А получилось — тудыхата!

Д и а н а (обиженно). Я, все я…

П о э м а. Ты! Ты меня из Ясных Зорь увезла — от Максима! Ты и Поцелуйко мне подсунула, чуть ли не на руках носила этого афериста. Ты мне жизнь, счастье разбила!

Д и а н а. Боже мой, боже… (Плачет.)

П о э м а. Плачь! Реви! А я буду смеяться над твоими слезами! Сама не пускала в Полтаву и сама же теперь туда тащит. Что я там буду делать?

Д и а н а. Может, Полтава окажется счастливее? Может, там скорее подвернется кто-нибудь?

П о э м а (разъяренная). Кто-нибудь? Уже кто-нибудь! То лауреата искала, кандидата наук, доктора, а теперь — кто-нибудь!.. Благодарю! «Кто-нибудь» и в Киеве найдется.

Д и а н а. Дай боже, доченька…

П о э м а. Без «дай боже», мамочка. На такую квартиру, как наша, не один позарится. А теперь она — моя!

Д и а н а. Как твоя?.. А мы?!

П о э м а. Три ха-ха! Для вас и Полтава не плоха.

Д и а н а (потрясенная). Эмма!.. Что ты говоришь, Эммочка!

За окнами слышен веселый гомон и смех. По аллее проходит г р у п п а студенческой м о л о д е ж и с цветами.

П о э м а. Ко мне идут… Буду регистрировать сегодня двенадцатое счастье!

Д и а н а. Я пойду домой… Дай ключи…

П о э м а (хотела отдать ключи, но, подумав, спрятала их в сумочку). Подожди меня в скверике…

Д и а н а. Эммочка!

П о э м а. Уйди, тебе говорят!

Диана, вытирая слезы, выходит. Пауза. Вбегает радостно возбужденная В а л я.

В а л я. Обо всем расспросила… Поэма Карповна, иду в сельскохозяйственный институт!

П о э м а. Идите в какой хотите… Мне безразлично.

В а л я (растерянно). Простите… Простите… (Садится за стол.)

П о э м а. Так, только так!..

В а л я. Вы что-то сказали, Поэма Карповна?

П о э м а. Это я про себя.

Стук в двери и голос: «Можно?»

В а л я. Пожалуйста. Просим!

Входят М а к с и м и Г а л я. Потрясенная Поэма закрывает лицо руками, прячется за вазон с цветами.

М а к с и м. Простите… Впервые в жизни… К кому здесь?

В а л я. У вас сын или дочка?

М а к с и м. Пока ни то, ни другое…

В а л я. А-а, ясно, ясно. Поэма Карповна! К вам! (Выходит.)

П о э м а (едва сдерживая волнение, встает). Прошу! К моему столу.

Г а л я (от неожиданности споткнулась о ковер). Эмма? Здравствуй, Эмма!..

М а к с и м. Здравствуйте, Поэма Карповна!..

П о э м а. Здравствуйте!.. (Официально.) Прошу садиться!.. (Показывает на кресло возле своего стола.) Что у вас?

М а к с и м (подает заявление). Пожалуйста. Наше заявление…

П о э м а (быстро прочитав). Ваши паспорта! (Взяла паспорта и заявление, идет в кабинет заведующего.)

М а к с и м. Вот это номер!

Г а л я. Она будет нас регистрировать? Поэма?

М а к с и м. Как видишь…

Г а л я. Она так растерялась, что… А мне жаль ее…

М а к с и м (смеется). Так, может быть, поменяешься с нею местами?

Г а л я. Не смейся над ней.

М а к с и м. Она сама над собой посмеялась… (Оглядывается.) Куда же она? Еще не распишет нас, Галочка, удерет.

Г а л я. Видишь — «заведующий» на дверях написано.

М а к с и м. А помидор тут зачем?

Г а л я (смеется). Может, так надо?..

М а к с и м (наклоняется к ней, целует). Вот как надо.

Г а л я. Тсс… Кто-то идет.

Возвращается В а л я.

В а л я. Простите… Вам не скучно?

М а к с и м. Пока весело.

В а л я. Вот и хорошо. (Хотела сесть за стол и не села.) Извините. Можно у вас спросить?

М а к с и м. Пожалуйста…

В а л я. Простите… В каком институте вы учились?

М а к с и м. В строительном.

В а л я (Гале). А вы?

Г а л я. И я… Еще учусь.

В а л я. Ой, интересно!.. Позвольте к вам зайти, хочу обо всем расспросить.

М а к с и м. Пожалуйста.

В а л я. Дайте адрес.

М а к с и м. Пожалуйста: город Ясные Зори, улица Победы, дом номер пять…

В а л я. Ой, это очень далеко…

Г а л я. Заходите ко мне в общежитие…

Возвращается П о э м а, садится за стол.

П о э м а (по трафарету). В который раз вступаете в брак?

М а к с и м. Я впервые.

П о э м а. А вы?

Г а л я. Впервые…

П о э м а (пишет, потом Гале). Какую фамилию хотите носить? Свою? Мужа?

Г а л я. Мужа…

П о э м а (записывает, пододвигает книгу). Прошу расписаться. Вот здесь… И здесь…

Молодые расписываются.

(Дает Гале свидетельство.) Поздравляю с законным браком! (Пожимает руку.)

Г а л я. Спасибо.

П о э м а. Поздравляю с законным браком! (Подает Максиму руку.)

М а к с и м. Спасибо!.. (Прощается.) До свидания!

Г а л я. До свидания!.. (Вале.) Так заходите!

В а л я. Обязательно зайду. Я вас провожу. (Выходит вместе с Максимом и Галей.)

Поэма посмотрела на часы, надела шляпу, собирается уходить. Возвращается В а л я.

Какие они оба симпатичные! Вот хорошая пара!

П о э м а (раздраженно). Вы всегда радуетесь. За всех радуетесь.

В а л я (наивно). А как же!

Максим и Галя проходят мимо окон. Их провожают друзья. Слышно: М а к с и м: «Куда же, друзья, в «Театральный» или на Днепр?» Г о л о с а: «На лоно природы!»

Поэма подходит к окну, резко закрывает.

Зачем вы?

П о э м а. Весенний аромат сильно пьянит!.. (Подходит к телефону, снимает трубку, набирает номер.) Серж?.. Мальчик мой!.. Ровно в девятнадцать жди меня на «Ривьере». (Напевая танго, уходит.)

В а л я (вслед ей). Эх ты, жар-птица!.. (Открывает окно, врывается веселая песня.)

1952

Авторизованный перевод И. Киселева.