Не отпусти нас

Глава 3

В этот холодный октябрьский полдень по загруженной дороге в сторону старого кладбища медленно двигалась траурная церемония. Притормозив у высоких кованых ворот, катафалк свернул к усыпанным желтыми листьями могилам.

Красные гроздья зарослей дикого шиповника отчетливо проступали среди не успевших набрать рост грабов и ольхи.

С проселочной дороги вывернул сверкающий черный внедорожник. Пристроившись позади катафалка, он чинно последовал за ним.

Двери распахнулись, и немногочисленные участники церемонии выбрались на свежий воздух. Уворачиваясь от ветра, они принялись ждать, когда вынесут покойную, чтобы проводить ее в последний путь.

Из внедорожника выпрыгнул охранник и суетливо открыл заднюю дверцу. Вскоре на сырую землю ступили стройные ножки в изящных кожаных сапожках. Госпожа Метелина прибыла, чтобы попрощаться со своей свекровью. Прикрыв черной кружевной шалью красивое лицо, она с легкой тревогой в чуть раскосых глазах искала силуэт мужа. Ветер безжалостно всколыхнул ее светлые волосы, и она осторожно придерживала их тонкой изящной рукой.

За четыре года брака с Метелиным Полина видела свекровь всего два раза, поэтому внезапная смерть его матери никак не отразилась на ее состоянии. Скорее, ее раздражала связанная с похоронами суета и убитый горем супруг. Больше Полину беспокоил ее собственный отец. Он болел долго и тяжело, и никакие деньги не могли помочь излечить мецената.

На кладбище было мрачно и сыро. Сквозь рваные облака проступало яркое солнце, но дующий со стороны гор ветер сводил на нет все его усилия прогреть воздух.

Из катафалка вынесли гроб. Следом вышел сын усопшей. Бледный и осунувшийся, Владимир сильно переживал. Он был очень привязан к матери, и его сердце отказывалось принимать ее смерть наотрез.

Священник в длинной черной рясе с молитвословом в руках заторопился к прибывшим – усопшая придерживалась православных канонов.

Быстро читались молитвы на непонятном древнерусском языке.

Подошли работники кладбища и подняли крышку гроба.

Усопшую опустили в землю рядом с давно покоящимся отцом Владимира и начали забрасывать землей. Сотрудники кладбища не могли иначе – со стороны трассы двигалась следующая процессия. Даже на старом кладбище все было поставлено на поток. К горю тоже привыкли. Оно никого не трогало.

Владимир с горечью взглянул в сторону глубокой ямы и с отчаяньем провел по лицу рукой. Скулы свело судорогой.

– Прощай, мамочка, – сорвалось с его обветренных губ.

Он сгреб горсть земли и бросил на крышку вместе со всеми. По колючей щеке против воли покатилась слеза.

Полина, увязая шпильками красивых сапожек в сырой земле, добралась до мужа и взяла его под руку. Мысль, что скоро подобное ожидает и ее отца, заставляла ее нервничать.

– Вова, я не смогу остаться, – сбивчиво зашептала она. – Сам понимаешь, как важно, чтобы папа не составил никакого завещания в мое отсутствие. Никодим вьется вокруг него днем и ночью.

Владимир понимающе кивнул и накрыл тонкую руку супруги своей теплой и широкой ладонью. Никодим был внебрачным сыном мецената Горбушина и постоянно вился вокруг отца, убеждая его оставить ему львиную долю наследства.

– Поезжай, Поля. Я здесь уж как-нибудь сам.

Он понимал – она волнуется. За отца, за свое будущее.

После поминок Полину увезли на черном внедорожнике в аэропорт, и она улетела в Москву.

Поминавшие мать родственники и друзья быстро разошлись, и Метелин остался один. В дом матери ему совсем не хотелось возвращаться – там за каждым углом его поджидали воспоминания.

Он сел за руль и погнал машину вперед.

В последние годы он не приезжал на родину. Смерть лучшего друга заставила его искать пристанища на чужбине, и только смерть матери пригнала его обратно.

Родная земля пахла осенней сыростью, а заснеженные горные вершины у основания уже тронули помешанные на оранжевом и красном оттенки. В воздухе стояла тишина – пронзительная, звенящая. Казалось, природа застыла в ожидании настоящей прохлады.

Метелин не удержался и приоткрыл окно. В мужественное лицо пахнуло холодным воздухом, и он невесело улыбнулся. Пригладил коротко остриженные темные волосы и сверкнул жадным взглядом изумрудно-зеленых глаз в сторону городского парка.

Воспоминания… Они накатывали темными волнами, душили, заставляли захлебываться в отчаянной горечи, и Владимир судорожно сжимал крепкими пальцами руль.

Медленно, будто против воли, машина свернула с центральной дороги, и, разметая желтые листья, понеслась через знакомый перекресток.

Ресторан «Азалия» – резанула по глазам вывеска. В стеклянной витрине мелькнуло знакомое женское лицо – аккуратный носик, чуть пухлые губки, большие серые глаза, в которых, как ему раньше казалось, можно утонуть… И самое главное украшение – темно-русые волосы, длинные, тяжелые. Ему ли не помнить, как они рассыпались шелковой волной по ее обнаженной спине?

Воспоминания нахлынули с такой силой, что сдавило в груди и стало нечем дышать. Он не видел Надю четыре года, а она ни капли не изменилась. Только стала еще краше с этой гранатовой помадой.

Метелин угрюмо взглянул на раздающую указания за стеклом официантам Надю. Интересно, как она живет? Есть ли у нее муж и дети? Она ведь так мечтала о детях! Общих с ним детях…

Он думал, если отошлет ее обратно в родной край, спасет от смерти. Имя Нади было тесно связано с ее братом Сергеем, которого убили. Убили нагло и бессовестно, средь бела дня, не страшась никого и ничего. Сам Метелин чудом остался жив. Его заставили подписать документ и отказаться от лакомой части бизнеса в Москве. Он же молился только об одном: чтобы не тронули Надю. И ведь знал, что с ней могут сделать, чтобы управлять им. После того, как Надю посадили в самолет, на него очень сильно давили.

Ему пришлось согласиться на неприемлемые условия конкурентов. Он был готов на что угодно, только бы отвести смерть от Нади.

Его выручил известный в определенных кругах меценат Горбушин. Взамен за свою услугу он потребовал от Владимира жениться на его дочери – подающей надежды юной манекенщице. Горбушин не желал, чтобы тело и лицо Полины украшало подиумы, и очень ловко обстряпал с Метелиным сделку. Метелин не раздумывал над предложением мецената, и вскоре Полина пропала с подиумов. По приказу отца она дала согласие на брак с неприступным и холодным Владимиром.

Владимир понимал – у Полины нет к нему никаких чувств. Она безумно любила одного из своих спонсоров и имела несчастье от него забеременеть. Насильно отправленная родным отцом в клинику, она едва не погибла. Сейчас Полина просто боялась отца и покорно играла свою роль примерной жены, загнав глубоко внутрь амбиции и мечты юности. Да и сказывалась разница в возрасте: на момент заключения брака ей едва исполнилось двадцать лет. Разрыв в десять лет – считай, целое поколение. Какие там общие интересы? Он любил охоту и пострелять, она была влюблена в моду. Сломленная родным отцом, после неудачного медицинского вмешательства она постоянно болела, и ничто не помогало восстановить ее здоровье.

Он тоже был хорош – относился к Полине, как к младшей сестре, и никакие обязательства не могли выжечь из его сердца родной край и Надю. Его душа всегда тянулась сюда. К той, которая прошла по его жизни и оставила в ней неизгладимый след. К той, которую на много лет отправил в ссылку. К любимой и единственной. К той, у которой он был первым. Он ехал сюда только ради того, чтобы украдкой на нее посмотреть. И вот он здесь.

А она была так близко – за стеклом в нескольких шагах от него.

Метелин уже хотел было выйти из машины и заглянуть в ресторан, как перед его внедорожником затормозила добротная иномарка.

Оттуда вынырнули две девочки, и со всех ног бросились к стеклянной двери.

– Мама! Мамочка!

– Мама!

Зазвенела музыка ветра на входе, и девочки, похожие друг на друга, как две капли воды, повисли на его Наде.

Из иномарки выбрался крепкий мужчина в джинсах и серой куртке. Его светлые волосы трепал осенний ветер, а голубые глаза неотрывно следили за малышками.

Метелину показалось, что ему выстрелили прямо в сердце. Взгляд зеленых глаз – резкий, неожиданный, прямой – пронзил соперника насквозь. Что-то свело в груди глухой болью.

Вот и ответ на его вопрос, счастлива ли она. Есть у нее дети. И муж есть. Все, о чем она мечтала. Только почему ему так больно смотреть на ее счастье?

Он с досадой завел мотор и, нажав на газ, окинул невидящим взором маленькую парковку перед рестораном. Машина сорвалась с места и понеслась по узкой дороге обратно к перекрестку.