Не отступать и не сдаваться

Глава 6. Роза в газете

К счастью, я не бухнулся в нокаут, а просто чуток побывал в нокдауне. Перед глазами завертелись огненные круги, но почти сразу все прекратилось, а я поднялся на ноги.

– Ну ты даешь, Квас, все-таки достал его, – сказал довольный тренер противника. – Молодец, растешь.

Мой Худяков молча наблюдал, как я вылезаю с ринга. Даже канат не удосужился приподнять.

– Ты чего как мешок болтаешься? – хмуро спросил он. – Будешь так на городском первенстве выступать, вылетишь в первом же бою.

– А ничего, что он меня шибанул после того, как бой закончился? – спросил я, выплюнув капу изо рта, и пробормотал, оглянувшись на длиннорукого соперника: – Гребаный Квасницын, я ему как-нибудь устрою спарринг пожестче.

Тренер не ответил на мой вопрос. Он указал на длинную лавку у стены, хлопнул в ладони и приказал:

– Начнем круговую тренировку. Давай, первая точка – это скамья. Двести прыжков для первого захода. Вперед.

Что такое круговая тренировка, я понятия не имел, но вскоре все стало ясно. Оказывается, это нечто вроде советского кроссфита. Надо быстро переходить от точки к точке и сделать заданное количество упражнений.

Первым делом я прыгал через лавку по всей ее длине, из стороны в сторону. Полезно для мышц ног и улучшения координации движений.

Вслед за тем я поработал на накачку пресса. Обычные скручивания, лежа на спине, взад-вперед. При этом Худяков требовал, чтобы я делал скручивания на полную амплитуду, хотя я привык просто поднимать верхнюю часть туловища, работая только прессом. В двадцать первом веке считалось, что достаточно работать только верхней частью, но в семидесятых годах надо было поднимать туловище полностью к согнутым коленям.

– Давай, поднимайся по полной! – кричал Худяков. – Хватит филонить!

Стиснув зубы, мне пришлось двигать туловищем туда-сюда. После этого, не давая передыха, Худяков погнал меня на гантели. Я выбрасывал их вперед взрывными движениями, держа в кулаках. Акцент на работе мышц рук, спины и плечевого пояса, а также развития их сократительных способностей.

К тому времени я уже порядком запыхался, но тренер не давал спуску. Он заставил меня прыгать в воздухе максимально быстро и вверх. Да еще и работать кулаками при этом, тоже в быстром темпе.

После прыжков на следующем упражнении я уже смог отдохнуть. Мы кидали друг другу медицинбол, утяжеленный кожаный мяч, не отскакивающий от поверхности. Здесь я смог отдохнуть и набраться сил для следующего упражнения, хотя бросать тоже нужно было взрывными усилиями.

– Ну что ты как сонная муха! – кричал Худяков. – Работай, работай, быстрее, выше, сильнее!

Затем я делал кувырки на твердом холодном полу, пока не отбил себе все бока и спину, а перед глазами все не закружилось. Я кувыркался по кругу, по прямой, вперед и назад, все это было нужно, чтобы нагрузить вестибулярный аппарат. Это чтобы развить устойчивость на ринге.

Седьмым упражнением было толкание ядра, сначала одной рукой, потом другой. Усилие нужно было делать максимальное, без замаха. Все это тоже помогало развитию ударных навыков.

Потом я опять делал прыжки через козла, три минуты, без перерыва, сначала в одну, потом в другую сторону. После этого упражнения я уже дышал часто-часто, как загнанный конь. К счастью, это было завершающее упражнение, после которого мне дали пять минут на восстановление. Чтобы потом снова пойти по этому адскому кругу.

– Отдохни пока, – снисходительно обронил Худяков и снова скрылся в подсобке.

Я стоял, глядя ему вслед и тяжело дыша. Вся моя одежда пропиталась потом. Насколько хорош такой тренер? Вот в этом я уже давно сильно сомневался. И решил немного спровоцировать его, чтобы узнать, что он на самом деле думает обо мне. И готов ли вообще сотрудничать и работать со мной?

Я успел отдохнуть и сделать еще одно адское колесо круговой тренировки, прежде чем Худяков снова появился в общем зале. К этому времени пот лился с меня рекой.

– Ты что же, уже второй круг закончил? – спросил наставник, подойдя ближе. – Однако, молодец, не сидишь на месте.

Поскольку он мог снова убежать куда-нибудь в подсобку, я решил не терять времени, а брать быка за рога. Я повернулся к Худякову и спросил, все еще тяжело отдуваясь:

– Олег Николаевич, скажите, а какая у нас будет программа тренировок?

Тренер удивленно посмотрел на меня.

– Чего?

– Ну, разве мы не должны сесть и расписать этапы подготовки к турниру? Учесть мои слабые стороны и сильные? Разработать стратегию на ведение боев. Прикинуть, кто может быть моими соперниками на соревнованиях.

Худяков выглядел ошеломленным, будто я заговорил с ним на суахили.

– Стратегия? Какая такая стратегия?

– Давайте сядем и посмотрим, кто будет наиболее вероятными кандидатами в мои противники из других клубов, участвующих в первенстве, – объяснил я. – Продумаем, какую тактику мне использовать против них. Чтобы победить.

– Чтобы победить? – еще более удивленно спросил Худяков. – Ты собрался победить на городском турнире? Ты уверен, что не вылетишь в первом же бою?

Я не думаю, что для другого советского тренера, добросовестно относящегося к своим обязанностям и болеющего душой за ученика, возникли бы какие-либо вопросы по моему предложению. Просто этот Худяков, видимо, совсем не хотел заморачиваться со мной. Он думал, что отделается общей подготовкой, а там уже как получится, так получится. Тем более что он не считал меня явным фаворитом на предстоящих соревнованиях. И как другие, тоже думал, что моя победа – это чистая случайность.

– Я уверен, если мы хорошенько подготовимся, то я пройду в финал, – твердо сказал я. – А там, кто знает, может, и выиграю.

Худяков некоторое время глядел на меня, будто я влетел в спортзал на миниатюрной ракете, а затем вместо лица у меня появилась морда ящерицы. А потом тренер расхохотался. Да так весело, что согнулся пополам и ударил себя по коленям.

– Ну ты даешь, Рубцов! – проговорил он сквозь смех. – В финал собрался, видишь ли! Фантазер! Сказочник!

Я молча глядел на него, не разделяя его радости. Странно, но он был уверен, что я проиграю. Тогда зачем он вообще возится со мной и тратит на меня свое время?

– А почему бы и нет? – резко спросил я. – В чем дело? Это что, невозможное дело?

Тренер прекратил хохотать и посерьезнел.

– Ты витаешь в облаках, Рубцов, – также резко ответил он. – Ну какой финал, какие победы? Ты так себе боксер, середнячок через половинку. Ты не хватаешь звезд с неба, неужели непонятно? Куда ты там собрался, может быть, и на чемпионат Союза претендуешь?

Он увидел по моим глазам, что это так и есть, и сокрушенно покачал головой. Затем огляделся и приблизил ко мне смуглое покрасневшее лицо. От него явственно пахло алкоголем.

– Ты что же, Рубцов, думаешь, один ты такой умный и амбициозный? Один только ты желаешь стать чемпионом? Кто в молодости не желал стать олимпийским медалистом и стоять на пьедестале выше всех? Ты знаешь, сколько таких пацанов, как и ты, но гораздо более талантливых, сейчас рвут жилы, чтобы вскарабкаться на вершину?

Он уже немного забылся и даже впал в раж, пытаясь объяснить мне, что то, что я задумал, это недостижимо.

– Вот ты говоришь, программа тренировок, занятия, стратегия, тактика… Дополнительные занятия… А эти талантливые ребята пашут по три смены в спортзале, не сходят с ринга, постоянно тренируются. У них есть то, чего нет у тебя. У них есть талант, у них есть сила воли и дисциплина. А ты тут ходишь три раза в неделю и думаешь, что этого хватит, чтобы выиграть чемпионат?

– Так я же и хочу заниматься как можно больше, – глухо возразил я. Все-таки он судил по мне еще по прежнему Рубцову, но теперь-то в его теле был я, новый человек, который имел все шансы добраться до вершины. – Поэтому и…

– Ты думаешь, я сам не хотел стать чемпионом? – сорвался на крик Худяков. – У меня были все данные для этого! Мне пророчили блестящее будущее. Но наше государство, наша великая коммунистическая партия сказала, что я не подхожу, и потом…

Тут он замолчал и осекся, поняв, что сболтнул лишнего. Затем вытер рот, огляделся на других боксеров, усиленно делающих вид, что вовсе не слушают нашу беседу, и тихо сказал:

– Короче, Рубцов, я тебе сейчас скажу то, что тебе не следовало бы знать. Ты вроде парень неплохой, стремишься к победам, но у тебя ничего не выйдет. И не только потому что ты не сможешь. Бывают и те, кто пробился на вершину благодаря тяжелой работе над собой. Но в твоем случае еще и государство против.

Это было что-то новенькое. Теперь я понял не только то, почему Худяков так часто пьет и почему у него бывает иногда такой тоскливый взгляд. Я еще понял, что в моем случае есть какие-то скрытые подводные течения, которые могут утащить меня под воду и полностью утопить.

– В смысле? – спросил я. – Уж не хочешь ли ты сказать…

Худяков едва заметно кивнул.

– Вот именно, Рубцов, вот именно. Ребята из спортивного комитета разозлились на тебя, из-за того, что ты перешел им дорогу на недавних соревнованиях. Есть негласная установка, что ты должен проиграть по очкам в первом же бою. Скорее всего, судьи будут заранее предупреждены насчет тебя. Уж я знаю эту систему, поверь мне. Они и со мной так же обошлись. Поэтому расслабься, не рви жопу и просто занимайся своими делами. Найди девушку, сходи с ней в кино, в общем, наслаждайся жизнью.

Он посмотрел на меня, увидел мои разъяренные глаза и вздохнул.

– Впрочем, кому это я говорю. Ты же молодой, тебе сейчас все моря по колено. Думаешь, пробьешь эту стену, как и другие? Ну, давай, попробуй, только без меня. Извини, но я знаю, что это бесполезная борьба. Сражение с ветряными мельницами.

Он тронул свой кадык, облизнул пересохшие губы и снова отправился в подсобку. Я не стал смотреть ему вслед.

Теперь я смотрел на стену, увешанную кубками и почетными грамотами. Это были достижения выпускников клуба «Орленок». Насколько я мог судить, среди них были в основном кубки и призы за победы в городских и областных соревнованиях, но ни одного всесоюзного. Из числа выпускников клуба пока что еще не было ни одного такого выдающегося боксера.

Да, как же я мог забыть о тайных течениях в мире бокса, которые значили не меньше, а то и гораздо больше, чем яркий талант и усердные тренировки. Партийные боссы, тем более в Советском Союзе, могли одним росчерком пера уничтожить карьеру любого спортсмена.

Мне нужно было учесть этот фактор и что-то сделать, чтобы преодолеть эту громадную глыбу на своем пути. И не только преодолеть, но даже и обратить в свою пользу. Вот как бы только это сделать, черт подери?

– Эй, Рубцов, пойдем, снова постучишь в перчатки с Квасом, – позвал давешний тренер.

Видимо, ему понравилась мысль сделать из меня мальчика для битья для своего подопечного. Насколько я знаю, перспективных бойцов на такую роль не ставят, поэтому я должен отказаться, хотя мне и хотелось проучить Квасницына за неспортивное поведение в прошлом бою. В общем, я воздержался от соблазнительного предложения и помотал головой.

– Не могу, мы готовимся к соревнованиям.

– Ну да, как же, я помню, – насмешливо сказал тренер Квасницына. – Ты же у нас будешь участвовать в чемпионате СССР, давай, тебе нельзя отставать.

Остаток тренировки я провел, отрабатывая самые разнообразные боковые удары, мои любимые в арсенале боксера. Также поработал над движениями ног. Худяков так и не вышел из подсобки. Наверное, уснул.

Из спортзала я вышел в полном унынии. Если против меня будет еще и тренер, то достичь победы будет действительно очень трудно, почти невозможно. А сейчас Худяков не только не верит в меня, так и вовсе напрямую саботирует занятия.

Что делать, что делать? Плюнуть на все и заняться учебой? Попробовать помириться с Леной?

Я вышел на мороз и поднял шарф повыше, чтобы защитить горло. Не хватало еще и заболеть. В Москве вечер еще не наступил, но солнце даже не было видно за свинцовыми тучами, и поэтому быстро наступали сумерки. В небе кружились вороны. Один спустился ко мне и полетел мимо, беспрерывно каркая.

Глядя на него, я вздрогнул от неожиданной мысли. Спасительной мысли, только сейчас пришедшей мне в голову. Как же я мог забыть!

В свое время мой тренер еще в той, прошлой жизни, рассказывал о некоем легендарном Черном вороне. Так звали тренера по боксу, старого, обучавшего бойцов еще довоенной поры.

О нем рассказывал мой собственный тренер еще в 2015 году. Он говорил, что в довоенную эпоху и после нее Черный ворон воспитал нескольких чемпионов Советского Союза, а впоследствии, когда СССР начал участвовать в Олимпийских играх и мировых чемпионатах, они стали уверенными победителями во всем мире.

Черный ворон стоял у истоков советского бокса. Кроме того, ходили слухи, что он с согласия высшего партийного руководства летал на Кубу и участвовал в организации того, что впоследствии назвали кубинским боксерским чудом. В нынешнем 1971 году ему уже было как минимум семьдесят лет, если не все восемьдесят. Мой тренер успел у него поучиться пару лет в девяностых годах и говорил, что это дало ему больше знаний, чем все, что он узнал о боксе после этого.

Мне надо найти этого легендарного дядьку. Мой тренер упоминал, что Черный ворон обитал где-то в том же самом районе, где находился дом Лены. Мне надо отправиться туда немедленно и начать его искать.

Если кто и сможет помочь мне подготовиться к соревнованиям, то только Черный ворон. Если понадобится, я обойду все дома в том районе, благо что сейчас нет домофонов и камер, а люди гораздо более доверчивые и отзывчивые, чем в двадцать первом веке.

С этими мыслями я заглянул в ближайшую столовую, пообедал там на пятьдесят копеек и не мешкая отправился в район, где проживала Лена. Время уже было вечернее, на улице быстро темнело, но еще было достаточно светло.

Нужную остановку я обнаружил не сразу, а только после долгих расспросов у кондукторши. Неподалеку от остановки имелся небольшой цветочный магазинчик, где я купил розочку, наскребя последние деньги из скудной стипендии.

В наступающей темноте я нашел дом и подъезд, где жила Лена, и в недоумении остановился перед дверью. На каком этаже живет девушка? Здесь ли она сейчас? Придется, наверное, всполошить всех жителей подъезда, прежде чем я узнаю номер ее квартиры.

На первом этаже дверь открылась сама, я не успел даже постучать. На пороге стояла старушка в юбке, кофте и пуховом платке на плечах. Она настороженно смотрела на меня.

– Ты кто такой? – строго спросила она. – Чего тут шастаешь? Вот я сейчас милицию позову!

– Извините, я Лену ищу, – ответил я, невзначай показывая цветок, завернутый в газету. – Мне надо срочно с ней поговорить.

– А, так ты кавалер, – смягчилась бабка. – Да, я помню, это ты вчера ее провожал до дому.

Вот какая бдительная старушенция, наверное, даже наш поцелуй успела подглядеть. Я кивнул, пожав плечами, мол, что тут поделаешь, молодость есть молодость.

– На третий этаж тебе надо, – сказала старушка и поправила платок. – Тридцатая квартира. Там Леночка живет.

Она захлопнула дверь, а я поднялся на третий этаж. Дверь открыл высокий мужчина в брюках и вязаной кофте, а на носу у него имелись черные роговые очки. Ага, это, наверное, ее отец.

– Вам кого? – строго спросил он, поглядев на меня поверх очков.

– Я к Лене, – ответил я, выставив цветок в газете в качестве защиты. – Мне надо с ней поговорить. Очень срочно.

Он еще раз строго оглядел меня с головы до ног, затем развернулся, не говоря ни слова, и захлопнул дверь. Я остался стоять с угасающей улыбкой на губах. Затем я снова решил постучать и только занес руку, как дверь открылась и выглянула Лена.