Не складывается – вычитай

Подойди и поцелуй его

– Ты безусловно права, но ты же умная женщина, уступи. Зачем ты с ним споришь?

– Очень трудно тонуть, когда умеешь плавать.

– Вижу, тебя пора спасать.

– Не стоит, это все рабочие моменты. Я сама разберусь.

– Как знаешь, – вспомнил я лицо начальника нашего отдела маркетинга, не понимая, как она сможет с ним разобраться, это все равно что забираться на ледяную горку, скатишься и все, потому что скользкий. – И хватит уже глазеть по сторонам. Лучше скажи мне, что ты будешь пить? – спросил я Полину. Это нельзя было назвать служебным романом, мы просто испытывали симпатии и эта встреча в милом ресторанчике в центре города, была одним из этих испытаний. Язва – я, она – мигрень. Я не знал, чем это может закончится, я только знал, что она не за мужем, свободна и интересна. К тому же – лето. Лето многое решало в нашем климате, оно приносило тепло и раздевало.

– Как всегда… – вздохнула Полина, разглядывая посетителей ресторана. – Твою кровь.

– Значит, красное. А на горячее ты что-нибудь выбрала? – повторил я, изучая меню.

– Я полистала, в меню нет поцелуев.

– Ты сама их неплохо готовишь.

– Откуда тебе знать?

– Читаю по губам.

– Может быть, но здесь не хватает одного ингредиента.

– А как тебе тот кучерявый, настоящий итальянец, он давно уже нам улыбается, – начал я в шутку, указывая на один из соседних столиков.

– Может, это тебе?

– Ревнуешь? Я бы заметил.

– Как-то странно он на меня смотрит.

– Голодный просто. Ты же хотела поцелуев.

– Мне кажется, он слишком голодный, съест меня без остатка. Я таких боюсь.

– Я думал, ты никого не боишься.

– Боюсь нарциссов. Слов много, дел мало.

– Откуда ты все это знаешь?

– Видно невооруженным взглядом.

– Мне даже страшно представить, что будет, если тебя вооружить.

– Я просто ослепну.

– От чего?

– От фальши. Вся эта мужская красота, она же деланая, стоит только до нее дотронуться. Пух, и исчезнет.

– Мне кажется, этот не исчезнет, – снова посмотрел я на белую рубашку и смуглую кожу противника. Вот так вот запросто мужчина сам себе находит противников, потом начинает нервничать, ревновать и иронизировать. – Теперь он будет пялиться на тебя весь вечер.

– Красивый мужчина, не спорю.

– Подойди к нему и поцелуй, – решил я идти до конца.

– Ты в своем уме?

– Нет, в твоем. Ты же только что этого так хотела.

– Ведешь себя как сутенер. Ты меня не ценишь.

– Перестань торговаться, я хотел сказать, что кто-то же должен позаботиться о твоем счастье.

– Черт, он идет сюда.

Как только мужчина подошел, Полина неожиданно встала и поцеловала его в самые губы. Тот начал улыбаться мне, будто извиняясь.

– Ого, вот так сразу?

– Ты же сам этого хотел.

– Я хотел? Ты в своем уме?

– В твоем, и мне там уже порядком наскучило. Ведешь себя как женщина, то хочу, то не хочу.

Все это время итальянец смотрел на нас обескуражено, не зная, что ему делать. Наконец он вспомнил, зачем пришел, спросил у меня разрешения и увел Полину в толпу танцующих. Я понаблюдал немного, как они двигались, один танец, второй, третий. Затем терпение мое закончилось, я оставил на столе купюру, взял с собой бутылку, которую уже почти допил и пошел по Невскому к набережной, к веселым ночным огонькам, дрожащим на поверхности Невы. По жилам весело бежало красное, известно куда, к приключениям. Белая ночь была приятной незнакомкой, с которой я только что познакомился и флиртовал, но тело не обманешь, оно неуклонно следовало ко сну. Приключение ограничилось словом ключ, которым я вскрыл свою квартиру, включил свет, где вино и усталость завалили меня на кровать прямо в одежде.

Проснулся от телефонного звонка. Это была Полина.

– Ты уже спишь?

– Нет, завтрак готовлю, – ответил я ей, разглядывая время на настенных часах. Время село на шпагат, без пятнадцати три. Оно тянулось, присвоив себе обе стрелки. – Ты будешь есть?

– А что у тебя?

– Ночь.

– Какая ночь?

– Моя ночь, сплю я, понимаешь? Сплю.

– А, да съем, но совсем немного. Только скажи мне сначала, куда ты сбежал?

– Гулять. Вы, конечно, красиво двигались, но после третьего танца мне уже порядком надоело. Как все прошло?

– С итальянцем? Волшебно. Рассказать?

– Ну, давай, – сонно согласился я. – Было что-то?

– Тебе повезло, я разборчива.

– Я даже не сомневался.

– А мне кажется, ты сомневаешься.

– Почему?

– Зеваешь, это первый признак волнения.

– Так ты его поцеловала?

– Еще при тебе.

– В смысле… ну… ты понимаешь, о чем я.

– Я же тебе повторяю, я разборчива. Стоило только ему прикоснуться, я разобрана мелкие винтики, из которых никому меня уже не собрать.

– Я-то здесь при чем?

– Никому, кроме тебя.

– Может, ты сама как-нибудь соберешься?

– Приехать? Я думала об этом, но боялась тебе позвонить.

– Я не в этом смысле, в смысле соберешься сама.

– Да я быстро.

– Приедешь? – опять мы не попадали в резонанс.

– Нет, расскажу тебе быстро. К тому же я не знаю, где ты живешь.

– Это хорошо.

– Что хорошо? Что не знаю?

– Что быстро.

– А-а-а. В общем, мы танцевали, пока музыканты не ушли на перерыв, а потом трепались о том о сем две бутылки подряд.

– Ну и что ты выяснила?

– Он итальянец…

– Я же говорил.

– …и трепло.

– В смысле?

– Он что-то говорил, я почти не слушала, все мысли были о том, как после танцев он обнимет ее еще крепче, его руки лягут на мои ягодицы, а голос с придыханием заставит открыть незнакомцу все окна и двери. Слушаешь?

– У меня идеальный слух.

– А чувство юмора?

– В три часа ночи? Спит.

– Разбуди, скажи, что я шучу. Потом он рассказал про свою жену, что они скоро ждут ребенка.

– Вот подлец, а так красиво улыбался.

– Но это еще не все.

– Какая длинная история для трех часов ночи, давай ты мне скажешь, чем все закончилось, а остальное завтра обсудим?

– Ничем… еще три года назад.

– В смысле?

– Это был мой бывший муж.

– Как бывший?

– Так, ты думаешь у меня не может быть бывшего мужа?

– Итальянец?

– Ты думаешь, у меня не может быть бывшего мужа итальянца?

– Нет, ну я думал… от таких не уходят, – начал я выкручиваться из ситуации.

– Да, от таких не уходят, но такие способны уйти сами.

– Спать?

– Не спать, в том-то и дело, что не спать. Думать, терзаться, переживать.

– Хватит думать, это делает тебя несчастной.

– Тогда кто же за меня будет думать?

– Я.

– Ты? Ты уже поди десятый сон видишь.

– Так три часа ночи.

– Ну и что? Разве в три часа ночи ты меня не любишь?