Не спи! Вслед за темным даром

4.

Комната была просторной и светлой. А еще чистой. Вернее, опрятной. Светлые занавеси на окнах, добротный стол, накрытый скатертью с вышивкой по кайме.

Старейшина готовился обедать. Но когда рыцарь вошел, городской чиновник живо поднялся со своего места и смело пошел навстречу гостю. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти, подтянутый, явно сильный, и подвижный, не разленившийся на службе. Круглое лицо покрыто темным загаром, светлые ясные и умные глаза. Непослушная челка падает на кустистые брови.

Старейшина остановился в шаге от охотника, смело смотрел ему в лицо. Идэн тоже не стал отводить взгляд, хотя такого приема он не ждал. Не привык он и к такому пристальному вниманию.

— Прости, — сказал вдруг старейшина. — Я не верю бабкиным байкам. Чушь это, что про вас несут. И сглаза не боюсь. Я просто…

Он вдруг смутился, сбился, и на его лице появилось странное растроганное выражение.

— Знаю, к прикосновениям ты не привычный, — продолжил чиновник. — Но хоть руку пожать можешь? Я рад, что ты выжил, Идэн.

Рыцарь помнил этого человека. Более молодым, румяным и улыбчивым. Но таким же добродушным и смелым. Только челка была гуще и манеры чуть проще. Но для охотника наличие воспоминаний ничего не меняло. Все же он протянул старейшине ладонь. Как-то скованно, будто и не для приветствия, а как если бы подал упавшую вещь. Однако, чиновник пожал руку сердечно. И Идэн машинально ответил, будто бы давно привык к такому жесту.

— Я знаю, та тварь лишила тебя памяти, — продолжал взволнованно старейшина. — Но это ничего. Просто я был дружен с твоим отцом. Знаешь, мне его все еще не хватает. Он был очень хорошим человеком, его звали…

— Колин Сторр, — сам назвал имя охотник. — Ты прав. О моем Ордене ходят разные слухи. Но каждому из нас рассказали о наших семьях. В уставе рыцарей Мира и Справедливости чтить свои корни, тем более, что их пытались отнять у нас.

— Вот и то дело, — согласился горячо старейшина. — Ты проходи, садись. Давай к столу. С дороги же только. Знаю, вы цените время, за обедом и поговорим.

Идэн многозначительно посмотрел на свои руки.

— Мари! — тут же позвал старейшина. — Воды гостю, умыться. И подавай уже, пока не остыло.

Он дождался, пока охотник сполоснет лицо и руки, указал на стул, пока его жена разливала по мискам похлебку.

— Меня Стефаном зовут, — представился чиновник. — Мы с твоим отцом каменщиками были. Дворы наши тоже стояли недалеко. В ту ночь… Натерпелись мы все страху. Жаль, что я тогда не успел. Иначе, глядишь, твоя жизнь сложилась бы по-другому.

— Я всем доволен, — скупо сообщил Идэн, приступая к еде.

— Это заметно, — чуть усмехнулся старейшина. — Вон, вымахал здоровый. Да и на лицо неплох. Девкам бы приглянулся, если бы не был так суров. Но, да ладно, я слышал, у вас там и дисциплина строгая, да и дело ваше не простое, опасное.

— Здесь я тоже по делу, — напомнил охотник. — В письме магистру было много всего сказано. Но что из этого истина?

— Да в целом, вроде бы ни в чем не соврали, — отозвался Стефан.

— И о Кровавой Луне, и о засухах? — тон рыцаря был все таким же сухим, что казалось сейчас хуже открытой насмешки.

— И об этом тоже, — закивал чиновник, с аппетитом поедая похлебку. — Позапрошлая Луна как раз в кровь и окрасилась. Как и еще за три до нее. И раньше тоже. За городом топи в лесах. И по вечеру, когда она низко, часто кровавой и кажется.

— Ведьмы не управляют небесными явлениями, — заметил Идэн. — Это могут лишь Боги.

— Это индюку понятно, — снова усмехнулся старейшина. — Да только, когда дело плохо, люди все в кучу валят. Так же и с засухами. Ежели три дня без дождя, уже сухо. И не поспоришь.

— Порча скота, — коротко напомнил охотник следующую деталь.

— А вот это было, — уже серьезно отреагировал Стефан. — И тут на болезнь не спишешь. Так ведь целые стада дохли бы. Но нет. Первый случай был две недели назад. На постоялом дворе. Конь. Заметь, первогодка молодой. И до того три дня стоял в стойле, здоровый и, говорят, сноровистый. А потом вдруг зачах.

— Кто знающий лошадь смотрел? — то, что Идэн заинтересовался темой, можно было понять лишь по тому, что вопросы свои он стал задавать чуть быстрее и резче.

— Коновалова жена, — послушно продолжил чиновник. — Она не то, чтобы целительница, но животных чувствует. Ей с ними проще, чем с людьми. Даже кошку гулящую может выходить. Так вот она две ночи того конька выхаживала, да все без толку. Хвори, вроде, нет, жрал прилично, да будто дряхлел на глазах. Так и помер. А буквально еще черед пару дней корова во дворе, что в мастеровых кварталах, ближе к лесу, вдруг тоже так же дряхлеть начала. А за ней и еще две в разных дворах. Последним пес сдох у кузнеца. Здоровый был, как волчара. Вообще за сутки убрался.

— А люди? — задал охотник следующий вопрос.

— Обошлось, — облегченно вздохнул Стефан и ухватился за бутыль с медовухой.

Он уже собирался плеснуть варево в обе кружки. Да замялся. Вопросительно глянул на гостя. Идэн привычно мотнул головой, отказываясь. Он не переносил алкоголя. Пить мог, но вкус был ему противен.

— Молока бы, — вместо этого, заметил рыцарь.

— Мари! — снова заорал старейшина. — Сегодня доила Мушку? Неси!

Буквально через минуту перед охотником поставили крынку. Идэн ненавидел молоко. Но дело требовало пить.

— Как тебе? — выспрашивал чиновник. — Утреннее. Сладкое аж. Да?

Рыцарь кивнул со своим обычным безэмоциональным видом.

— Так что? Ни одной странной смерти? — вернулся он к делу.

— Не в этот раз, — насупился старейшина. — Нас боги хранят. За те годы, что ты не возвращался, тут было тихо. Но тот раз помним все. Таких смертей не было.

— Ты считаешь, что ведьмы могут убивать только так? — осведомился охотник. — Грубо, чтобы забрать внутренности для своих ритуалов? Это редкость. Смерть они могут нести разную и по разным причинам.

— Тогда тут не помогу, — подумав, признался Стефан. — Не знаю просто. Когда страшно, да кровищи много, то мне бы доложили. Вперед ветра прибежали бы. А так… Это надо у жрецов спрашивать. Или в покойницкой, у могильщиков. Что ты и сам знаешь.

— А дети? — перевел тему Идэн.

— Вот это точно не брехня, — уверил его чиновник. — И снова наслышан, часто про ведьм такие байки сочиняют, будто именно они детей воруют. Но тут правда. Первой дочка маленькая у ткачихи одной пропала. Мать ее одна растила, берегла, считай, ради дочки и жила. Работала дома, чтобы за ребенком глядеть. И девочка, слышал, была послушная. Ну, знаешь, дети бывают беспечны и шкодливы. Но не она. Без матери на улицу не ходила, шалостей не делала, без спросу никуда.

Старейшина сделал паузу, чтобы поесть немного и отхлебнуть еще медовухи. Охотник неспешно ел и ждал продолжения.

— Днем дело было, — рассказывал дальше Стефан. — Мать в соседней комнате ткала. Девочка играла. Время к обеду, и женщина позвала дочь. А той и нет уже. Только окно в комнате чуть приоткрыто. Причем то, что во двор выходит. Конечно, мать шум подняла, все искали, звали. Но так и все. Больше девочку никто не видел.

— Где ее дом? — коротко уточнил рыцарь.

— Полквартала обратно к воротам идти, — стал пояснять старейшина. — А потом по улице влево, и туда, к стене. Третий дом от восточной башни. Там дальше будет пятак такой вроде площади, вот на ней дом как раз. У самого начала дальнего квартала, что к лесу ближе.

Идэн кивнул. Он знал этот пятак. За ним начинались небольшие домики мастеровых. Таких же простых горожан, каким был когда-то его отец.

— Еще, — сухо распорядился он.

— Потом мальчонка, — грустно продолжил Стефан. — С сестрой старшей жил. Где-то там на той же восточной окраине. Девица, говорят, сразу шум подняла. Но ко мне не приходила. Не подскажу, кто такая. Она к жрецам ездила в обитель.

— Зачем? — деталь могла быть важной.

— Вроде парнишку им сватали, — пожал плечами чиновник. — В услужение. Или еще что. Я в их дела не лезу. Но так же, просто из дому исчез ребенок и все. Там и лес обыскали, до самых топей дошли. И кругом спрашивали. Сестра-то его зело переживала. Но… без толку все. Тогда и заговорили уже о ведьме. Странно все же. И скот, и дети, как-то все нехорошо сложилось. Когда же третью девочку забрали, я распорядился в Орден сообщить. А уж что там еще мой писарь наплел, для пущего эффекта, то не обессудь.

— Сколь лет было детям? — спросил Идэн.

— Да где-то всем от восьми и до десяти, — прикинул старейшина. — И сразу, третья девочка тоже с матерью одна жила. Но уже ближе к воротам, к дальним. По мастеровому кварталу надо до конца почти идти. Там дом маленький совсем, с синими ставнями. Цветов много. Мать ее их и продавала в храм на праздники и так на улицах торговала.

Охотник снова, молча, кивнул.

— Так что? — снова закусив и хлебнув своего варева, обратился к нему Стефан. — Не зря позвали тебя?

— Смотреть надо, — охотник не делился своими выводами с чужаками. — Но нас в Ордене учили, что лучше проверять даже слухи, чем упустить ведьму.

— Оно верно, — закивал старейшина. — Я вот все думал, Идэн, как это так случается? Ведь ведьм-то много. Вон в городе их больше, чем пальцев на руке наберется. Но они в пользу людям. А вдруг появляются и такие, что начинают вредить и убивать. Как такое объяснить?

— Люди тоже бывают разными, — напомнил ему гость. — Кто-то всю жизнь о других ратует, а кто-то убивает, не задумываясь. Тебе жрецы скажут, что боги создали всех разными.

— Оно, конечно, да, — осторожно заметил чиновник. — Только у людей на такое злодейство почти всегда причина есть. Кто от бедности и нужды за нож схватится, кто жизнью обижен. Есть и те, на кого помутнение какое находит.

— Считай, у ведьм тоже бывают помутнения, — сказал Идэн. — И причины свои. Потому Орден и существует. Убить просто, надо еще понять.

— Мудро, — подумав, рассудил Стефан. — Удачи тебе, парень. И помощь Богов. Хотя, тут и люди помогут. На меня точно можешь рассчитывать.