Не верь, не бойся, не проси. Книга 2

– Ну, Виталий Сергеевич, если не хотите вы контракт, то кто же может вас заставить?

Яр с улыбкой развёл руками, хотя улыбка давалась ему с трудом. Это был абсолютно новый инструмент в его арсенале, который приходилось осваивать с нуля. Он не привык улыбаться даже тогда, когда был счастлив, что случалось, в общем-то, не часто. Теперь же от него требовалось улыбаться вообще безо всякой радости, и, по его собственному мнению, улыбка от этого получалась куцей и неприятной.

Другим, впрочем, нравилось. Дашенька, его новая секретарша, улыбку хвалила и говорила, что лицо Яра с ней приобретает особый шарм.

Тук говорил, что шарм этот медвежий, и дипломатом Яр как не был, так и не станет никогда.

Больше спросить было некого, но новый деловой этикет предполагал, что партнёров всё же надо встречать с улыбкой, и Яр старался изо всех сил.

– Всё равно вы уже приехали, так давайте хоть отпразднуем как люди, – добавил Яр и гаркнул уже в сторону приёмной: – Даша, чаю нам!

Под чаем понималась, конечно же, водочка, но, опять же, нужно было соблюдать этикет. На кой чёрт дался ему этот этикет на сотой миле от города, где кругом снег, и никого, кроме них с Хамелёвым и двух десятков ребят в кожанках – по десятку с каждой стороны – Яр не знал?!

– Я рад, что вы всё понимаете, Ярослав Игнатьевич. Бизнес есть бизнес.

Называть своё дело «бизнесом» Ярослав тоже только начал привыкать. Хотя в этом в отличие от всего остального был хоть какой-то смысл.

Поборы и контрабанда хоть по-прежнему и приносили деньги , но реализовать их без юридического прикрытия становилось всё трудней. Да и суммы давно уже фигурировали те, которые лично ему для проживания были совсем уж не нужны.

Он расширил дом и купил новую квартиру, точнее, две – одну над другой, чтобы соединить их в одну двухэтажную. Потом расширил жильё так, что в его распоряжении целиком оказались два этажа – тут и его апартаменты, и комнаты Яны, и кабинет со спальней для Даши, и помещения охраны.

Появился и настоящий офис – даже раньше, чем собственная фирма. И тут-то и встал вопрос о том, что нужно выходить на «белый» рынок.

Сказал об этом Тук, который, женившись, стал рассудительным не в меру и к тому же очень сильно полюбил деньги. Но понимал это и сам Яр, который отчётливо ощущал, что нужно обеспечивать подступающую с горизонта старость.

К его удивлению, оказалось, что занять место в легальном бизнесе ничуть не проще, чем в теневом – точнее, различий не было никаких. Те же лица. Те же методы. Только вместо базара на перекрёстке с автоматами в руках – цивильные базары с водочкой под сёмгу в кабинетах и саунах под прицелом тех же самых автоматов.

Яр никогда не видел себя в бизнесе. Но мир менялся, и нужно было меняться ему под стать.

– А может… сразу в сауну… Девочек возьмём? Вон, Дашулька идёт, – Яр подмигнул.

Хамелёв окинул Дашу таким равнодушным взглядом, как будто она была мухой, севшей на окно.

На другую реакцию Яр и не рассчитывал, но попробовать стоило.

– Чего погорячее охота, а?

В глазах Хамелёва загорелось любопытство.

– Куда ж горячей?

– А есть у меня одна… Клеопатра, так сказать. Даша, позови.

– Вам сюда или сразу в сауну, Ярослав Игнатьич? – спросила Даша, прекрасно осведомлённая о том, как обычно проходили переговоры.

Вообще Яр женщинам не доверял, но Даша покорила его этой странной смесью молчаливой преданности и умения поддержать. Вообще Иногда ему вообще казалось, что Даша в него влюблена, но это, собственно, ничего не меняло – жена ему была не нужна, а секса хватало и так.

– В сауну, Дашуль. – Яр встал и кивнул Валерию на дверь.

Сауна располагалась в другом конце двора, и хотя с основным зданием её соединял узкий отапливаемый коридор, ходили обычно напрямую, чтобы почувствовать контраст.

Помещение было сравнительно небольшим и состояло из тамбура, где можно было раздеться, собственно парилки и небольшого бассейна, куда подавали девочек и коньяк.

Яр и Валерий успели раздеться – почти молча, перекидываясь только короткими репликами о «бизнесе». Валерий предлагал обратиться к поставщикам из Питера. Яр говорил, что тамошних ребят знает и они ему нравятся меньше, что московские свои.

А потом Валерий замер, глядя куда-то за спину Яру, и Яр усмехнулся, догадавшись, что подали десерт.

Он сам оборачиваться не стал, только переместился так, чтобы видеть происходящее за спиной в небольшом зеркальце на стене, но даже так понял, что член под полотенцем начинает стремительно подниматься.

Янка вошла неторопливой ленивой походкой пантеры, которая прекрасно знает, кто здесь на самом деле будет подан на ужин. Яр всегда заглядывался на то, как сочетается эта ленивая, развратная грация с чистотой голубых глаз, которые, казалось, ничуть не постарели за прошедшие два года.

Впрочем, заглядывался на это не он один.

Янка была шлюхой, но шлюхой грамотной – такой, каких надо ещё поискать. На неё западали даже женатые, а уж для таких безхозных, как Хамелёв, это было беспроигрышное угощение.

Яр и сам поначалу едва не запал, но вовремя одумался, поняв, с кем имеет дело, и сумел себя остановить.

– Вы что-то хотели… – Янка помедлила. Отчества она не называла демонстративно, сколько бы Яр ни пытался её к этому приучить. – Ярослав?

– Янка, гостю раздеться помоги.

Валерий вообще-то был уже почти что раздет. На нём оставались только брюки и белевшее под ними бельё.

Янка сквозь зеркало сверкнула на Яра взглядом, после которого сауна могла показаться северным полюсом, и подошла к Валерию.

Обняла его и, искоса наблюдая за реакцией Яра, прошлась руками по бокам. Наклонилась почти к самому уху Хамелёва и прошептала то, что было понятно и так:

– Меня зовут Яна. – Она снова прошлась руками по обнажённому телу мужчины, но теперь уже по животу.

– Ва… – Хамелёв закашлялся, когда беспардонная рука девчонки скользнула ниже и сжала его член сквозь тонкую ткань.

– Больно? – сочувственно шепнула Янка и погладила место, которое, по её представлениям, могло бы болеть.

– Валера, – закончил Хамелёв и, не дожидаясь, когда рука Яны окончательно сведёт его с ума, подхватил девушку за пояс и прижал к себе. Прошёлся ладонями от самых лопаток вниз, подхватил ягодицы и крепко сжал на секунду. Затем вернулся к пояснице и потянул наверх майку.

Яр, скрипя зубами, наблюдал, как под напором грубых рук обнажается тонкое тело. Как напрягаются под пальцами Хамелёва мышцы на спине Яны – такие сочные, что так и хочется укусить, обтянутые холёной загорелой кожей, на которой – Яр знал это даже не глядя – нельзя было обнаружить ни одного дефекта.

Руки Яны скользнули по бёдрам Хамелёва, стаскивая разом, и брюки и то, что было под ними, и одновременно с руками сама Яна скользнула вниз, опускаясь на корточки, так что освободившийся член Хамелёва едва не ударился о её лицо.

Яр сжал кулак. Он подумал, что после обязательно врежет девчонке за такие выходки, потому что это в сервис не входило. Ей было сказано просто раздеть. Но Яне, похоже, нравилось его бесить.

– Вас в парилке навестить или в бассейне подождать? – спросила Яна, медленно поднимаясь и будто бы невзначай скользя животом по бедру Хамелёва. Со спины Яр не мог разобрать, нравится ей происходящее или нет, но Валерий, видимо, что-то ощутил, потому что тут же подхватил Янку под ягодицы и прижал крепче. Потом, с трудом оторвавшись от лица девушки, перевёл полубезумный взгляд на Яра.

– Внутри, – ответил тот за него. – Что мы, не мужики, да, Валер? – Он хохотнул, хотя смеяться не хотелось совсем.

Хамелёв только коротко кивнул.

– Тогда мне подготовиться? – спросила Янка, обращаясь, вроде бы, к Хамелёву, но по-прежнему искоса поглядывая на Яра.

Яр повернулся, наконец, к ним – к входу в сауну они стояли ближе – и пошёл к двери. Проходя мимо, подхватил Янку за другую руку и прошипел в ухо – громко, так чтобы услышала даже стоящая у дверей охрана:

– Ты опытная шлюха.

Взгляд Янки изменился всего на секунду, и Яр понял, что удар попал в цель. Он отпустил руку и прошёл сквозь дверь.

Он успел усесться на скамью и откинуть голову назад, когда в дверях появился Хамелёв.

Янка шла последней – ей оставалось ещё снять джинсы, и стоило ей войти внутрь, как Яр протянул руку, сдирая с неё полотенце. Очень уж хотелось проверить, как она отреагирует.

Янка вздрогнула на секунду, но сопротивляться не стала,только посмотрела ему в глаза потемневшими – видимо, от жары – глазами.

Яр хлопнул её по заднице, которая тут же вздрогнула, чуть приподнявшись.

– А ну, покрутись. Дай Валере посмотреть, что у нас сегодня есть.

Янка выполнила команду не сразу.

Сначала завела руки за голову, потягиваясь и демонстрируя красивую высокую грудь и плоский живот. Потом, не опуская рук, медленно повела бедром и развернулась. Когда она оказалась к мужчинам спиной, Яр не преминул шлёпнуть её по заднице ещё раз и озвучить, скорее для Валеры, чем для Яны:

– Хороша?

Почему-то накатила гордость от мыслей о том, что эта задница, кто бы её ни лапал, всё равно его и только его. Янка будет сосать те члены, которые он прикажет, и подставляться тем, кому скажет он. Это идеальное тело принадлежало ему от начала до конца. А душа… Яр не верил в души и уж тем более не верил, что душа может быть у шлюхи. Янка была шлюхой. Но всё-таки эта шлюха была его.

Валерий тоже положил руку Яне на задницу и, проведя пальцами по нежной коже, скользнул в промежность, поглаживая что-то там в темноте.

Янка задышала тяжело. Видимо, Хамелёв нашёл какое-то чувствительное место. Бёдра её чуть заметно задрожали, ноги грозили подкоситься.

Яр откинулся.

Смотреть, как по телу Яны шарит рука Хамелёва, было неприятно, как бы он ни убеждал себя, что давно привык.

– Так что, точно не хочешь контракт?

Рука Хамелёва замерла.

– Яр, вроде, решили всё, а?

– Ну, не волнуйся так. Решили так решили. Янка, обслужи нашего гостя так, чтобы ему стало по-настоящему хорошо. – Яр повернулся к Хамелёву и добавил: —Я это не чтобы убедить.

Тот кивнул. Хотел сказать что-то, но не успел, потому что Янка развернулась, сбрасывая его руку, и резко опустилась на колени. Резким движением развела бёдра Хамелёва в стороны и склонилась к его паху, скользнула вдоль члена, не прикасаясь – будто принюхиваясь.

На Яра она больше не смотрела – глаза её были закрыты, а лицо стало каким-то… блаженным. Яр даже повёл плечами, отгоняя наваждение, потому что на лице Янки не было ни страсти, ни похоти, ни стеснения. Будто она не делала вовсе ничего недопустимого. Будто они с Хамелёвым были только вдвоём, и будто Валерий не был случайным несостоявшимся партнёром, а был кем-то… любовником или, может быть, даже любимым.

Она высунула язык и прошлась им по стволу – вдумчиво, ощупывая кончиком каждую венку.

Затем поймала губами головку и мягко потянула на себя кожицу.

Хамелёв хрипло выдохнул, а губы Янки продолжили скользить по его члену. Яр отодвинулся, чтобы не поддаться желанию схватить эту шлюху за волосы и оттащить силой от столь любимого ею лакомства. Вместо этого он, как зачарованный, смотрел, как надевается голова Яны на стоящий колом член.

Валера уже тяжело дышал. Яр видел, как медленно и сильно вздымается его грудь.

Янка этого видеть не могла, но будто компенсируя отсутствие обзора, подняла руку и принялась гладить живот Хамелёва, задрожавший под её рукой, и грудь, которая теперь стала вздыматься быстрее.

– Яйца ему оближи, – приказал Яр. Янка, наконец, открыла глаза – всего на секунду, чтобы сверкнуть на него злым взглядом из-под ресниц. Поймала яйца Хамелева в свободную ладонь, а другой скользнула выше, дотягиваясь до его губ. Всё это Янка сделала одновременно, а в следующую секунду прикрыла рот Хамелёва правой рукой, а левую сжала так, что Валерий заорал – крик его, и без того приглушенный толстыми стенами, потонул в ладони Янки.

Хамелёв задёргался, вырываясь, но схватился не за плечи девушки, а за собственную грудь, и принялся скрести ногтями то место, где должно было быть сердце.

Потом дёрнулся в последний раз и затих.

Янка едва успела отшатнуться, когда из уретры хлынула прозрачная жидкость вперемешку с мочой.

Яр выждал с полминуты, глядя Яне в глаза – всё такие же тёмные и будто бы остекленевшие. Потом крикнул:

– Охрана! Валерию Сергеевичу плохо! На помощь! – и бросился к двери.

Янка не двинулась. Продолжала следить за ним этим немигающим взглядом. Только отодвинулась подальше от неподвижного тела того, кто никогда уже не сможет ничего подписать.

Когда Яр исчез за дверью, она обняла колени руками и уткнулась в них лбом. Плечи сотрясали беззвучные рыдания. Благо так и должен был бы вести себя тот, кто только что впервые увидел смерть.

***

Той ночью Яру не спалось. Никак он не мог отогнать от себя виденье пухлых губ Яны, скользящих в опасной близости от промежности чужого мужчины, её загорелых, совсем маленьких ягодиц, в которые так и хотелось вцепиться рукой, и струи желтоватой жидкости, бьющей из мёртвого тела.

Всё вместе составляло тошнотворную картину.

В конце концов, когда время приближалось к трём, Яр сел на кровати и, потянувшись к трубке, набрал номер внутренней связи. Ответили почти сразу – видимо, там тоже не спали.

– Зайди, – коротко приказал Яр и бросил трубку.

Встал и, натянув халат, вышел в кабинет – не тот, где он принимал посетителей, а другой, куда имели доступ только трое.

Подошёл к буфету и плеснул в бокал коньяка. Принюхался и, прихватив с собой бутылку, опустился в кресло.

Сделал глоток.

Раньше он никогда не пил коньяк вот так, по глоточку, но теперь тот сам будто бы и не шёл ему в горло – приходилось цедить понемногу, давиться терпким вкусом и всё же пить.

Янка появилась через пять минут – на ней были только джинсы с расстёгнутой пуговицей и чёрная рубашка, полы которой и вовсе болтались свободно. Она посмотрела на Яра заспанным взглядом – глаза у неё были красные, а на щеке отпечатался след от подушки. Яр подумал, что будь она простой уличной шлюхой, в таком виде её вряд ли бы кто-нибудь купил.

– Отсоси, – приказал он так же коротко.

Янка приблизилась к нему и опустилась на колени между раздвинутых ног. Развязала пояс халата, но приступать к делу не спешила.

Она гладила его бёдра, скользя пальцами близко-близко от застарелой раны, которая всё ещё продолжала ныть по ночам.

Запечатлела мягкий поцелуй рядом с оставшимся на её месте шрамом, прильнула на секунду щекой и потёрлась, как котёнок.

Сосать ей явно не хотелось, так что Яр решил помочь.

Он опустил руку девушке на затылок. На секунду замер, просто наслаждаясь шелковистой мягкостью её волос. Они у Янки были такими же длинными, как и два года назад, даже, может быть, стали чуточку длинней. Иногда Яру хотелось пройтись по ним рукой, потому что просто прикасаться к ним было приятно, но он останавливал себя, не давая поддаться слабости.

В следующую секунду он надавил на затылок девушки, заставляя уткнуться носом себе в пах. Губы Яны открылись, впуская член. Язык принялся работать, выписывая зигзаги вдоль ствола и поглаживая головку. Глаза Янки были открыты. Они снова стали голубыми и чистыми, как у святой, и смотрели в самую глубину Яриковых глаз.

Это разозлило Яра ещё сильнее, и он качнул бёдрами, толкаясь глубже, проникая в самое горло, так же послушно открывающееся ему, как только что открывались губы.

В голове с новой силой замелькали образы этих же губ на чужом члене, этого затылка, мелькающего между ног Хамелёва. Яр прижал Янку к паху, заставляя задохнуться, а потом так же резко потянул за волосы, оттаскивая назад.

– Шлюха! – выплюнул он.

Когда семя брызнуло из его члена, Янка попыталась податься вперёд, поймать его губами, но Яр не позволил. Его рука твёрдо держала Янку за волосы, а сам он наблюдал, как сперма заливает её холёное лицо, и ему становилось легче – с каждой каплей, с каждым миллиметром гаснущей красоты.

– Это всё? – спросила Яна, когда струя иссякла.

Раньше, когда всё только начиналось, она сама приникала к его члену, стараясь вылизать остатки. Теперь это нужно было приказывать, а Яру стало вдруг невыносимо противно от этих приказов.

– Убирайся! – бросил он и так же, за волосы, отшвырнул Яну прочь.

Она не упала. Спружинила мягко, как кошка, поднялась на ноги и вышла за дверь. Только в коридоре она вытерла лицо полой рубашки.

Вернувшись к себе, долго не могла уснуть, как не могла уснуть и до того, как её вызвал Ярослав.

Он крутилась в темноте почти до самого утра, а потом, когда стрелка часов оглушительно щёлкнула, становясь на цифру «шесть», встала. Достала из тумбочки тетрадь, исписанную до середины, и ручку. Подошла к подоконнику, села и, пристроив тетрадь на коленях, принялась писать.

«1 января 1995 года. Наш третий Новый год.

Я всё время думаю: где же мы свернули не туда? Потому что я вижу, что Яру так же больно, как и мне. И, несмотря на то, что я вижу эту боль, всё равно не могу его понять.

С ним никогда не было легко. Но я поняла, что люблю его – наверное, уже тогда, когда увидела в первый раз. Когда он приехал в наш дом.

С тех пор для меня не изменилось ничего, а раз так – наверное, не изменится уже никогда. Что бы он ни делал со мной, моя любовь не становится слабей. Это – как болезнь, от которой мне не вылечиться никак.

И, что самое страшное, я чувствую, что он тоже любит меня. Я не знаю, откуда у меня эта уверенность. Если бы не она, я бы давно уже не выдержала и покончила с собой, потому что жить так, как я живу сейчас, нет никакого смысла.

Я начинаю ненавидеть людей – всех, кто касался меня, видел меня и знает, чем я стала.

Яр прав: я просто шлюха, даже если когда-то это и было не так. Но я сама выбрала то, кем стала. Если подумать, я, наверное, выбрала бы это снова, если бы это приблизило меня к нему.

Ирония в том, что ближе мы так и не стали, и я уже не знаю, станем ли когда-нибудь.

Каждый раз, когда меня касаются чьи-то руки, я представляю, что это руки Яра. Иногда у меня почти выходит поверить, особенно, если настоящий Яр не смотрит на меня с презрением из другого угла. Когда он смотрит, это больнее всего.

Иногда я думаю, что Яр ненавидит меня так же сильно, как я люблю его. В такие минуты мне хочется умереть, потому что всё, что я делала и делаю, теряет смысл. А потом он даёт мне надежду, и мне снова приходится жить. Рядом с ним и в то же время далеко от него».

– Я сожалею о том, что случилось с вашим отцом.

Яр скользнул рукой вдоль бока Яны, сидевшей на подлокотнике его кресла.

Близость Яны придавала ему уверенности. Когда тела Яны не было у него в руках, Яру казалось, что он и сам лишился руки.

Дело, впрочем, было не только в психологическом комфорте.

Худенькую девушку, разодетую в дорогие шмотки, никто не принимал всерьёз. Никто даже не проверял, есть ли у Яны оружие, а металлоискатели она обходил с лёгкой улыбкой, иногда опасно прижимаясь к охранникам бедром.

Улыбка у Янки в самом деле была какая-то… волшебная. Яр заметил уже давно, что эта улыбка служит пропуском в каждые двери, а любую услугу позволяет получить бесплатно и без применения силы. Он и сам иногда впадал в странный транс, глядя на эту улыбку, становился словно обкуренный – уходили все беды, и хотелось просто смотреть на неё ещё и ещё.

– Я тоже. – Семён, парень лет двадцати пяти, только что унаследовавший фирму отца, откинулся на спинку кресла и усмехнулся. – Говорил же я вам, у него сердце больное. А вы – в сауну, да под водочку…

Яр сморгнул, прогоняя наваждение. Развёл руками и ответил:

– Кто ж знал… Так что будем делать теперь, а, Семён?

– А что теперь делать? Ничего. Лев Александрович, документы у вас? – Семён протянул руку, и в ладонь ему тут же легла чёрная папка, которую он, не открывая, протянул Ярославу. – Как договорились. Контрольный пакет остаётся у меня. Шестьдесят процентов отчислений тоже мне.

Яр поморщился. Те деньги, которые крутились в фирме Хамелёвых сейчас, ни в какое сравнение не шли с тем, что собирался запустить он. Валерий упрямился зря: в выигрыше остались бы оба, и куда честнее было бы дать ему двадцать процентов отчислений, ну, может быть, двадцать пять.

Сыну его, к счастью, было всё равно, что станет с фирмой отца. Он хотел только уверенности в том, что сможет проводить время на дорогих тусовках и ему никогда не придётся работать. Впоследствии Яр планировал забрать у него и тот пакет, который сейчас Хамелёв оставлял себе.

Яр принял папку из его рук, но открыть не успел – пальцы Янки вцепились в чёрный пластик раньше, и, уложив папку себе на колени, она принялась просматривать страницы одну за другой.

Семён, внимательно следивший за ней, усмехнулся и перевёл на Яра вопросительный взгляд.

– Это мой юрист, – с улыбкой ответил Яр. Янку он не торопил. Дождался, когда она пролистает бумаги до самого конца и кивнёт. – Ну что, подписываем и по водочке? Сауну подогреть?

Семён нервно хохотнул.

Вслед за Яром он поставил на документах свои подписи, а затем произнёс:

– Я не любитель. И на вечер у меня другие планы, чувак.

Вся серьёзность вмиг слетела с него, едва сделка была завершена, и, поднявшись, он двинулся к двери. Вся его свита в лице двух охранников, юриста и секретарши потянулась за ним.

– На связи, – бросил Семён напоследок и вышел.

Яр дождался, когда за ним захлопнется дверь квартиры, и, не поворачиваясь, спросил:

– Как он тебе?

Янка повела плечом.

– Нормальный пацан.

Янка встала и потянулась, да так красноречиво, что у Яра заныло в паху. Платьев и костюмов он по-прежнему не носила, а майки и джинсы так льнули к её телу, что Яру было больно смотреть.

– Сходи с ним куда-то вечерком, – лениво произнёс Яр, продолжая следить, как прогибается её тонкое тело.

Янка чуть повернула голову и метнула в него обжигающий взгляд.

– С ним-то зачем? – бросила Янка.

– Я не сказал переспать. – Яр поймал её за талию и чуть подтянул к себе. Затем погладил затянутое в грубую джинсовую ткань бедро – ощущение было куда слабее, чем он хотел. – Просто сходи. Пообщайся, получше узнай.

Рука Яра вернулась наверх и забралась под майку. Яна повернулась, и она оказалась у неё на животе. Яр тут же провёл по изгибам подтянутого пресса Янки. Та прогнулась, подставляясь под ласку сильней подставляясь.

– Хорошо, – согласилась она, – я знаю, где он тусуется. Что-то ещё?

Яр поднял взгляд, всматриваясь в лицо Янки – тонкие крылья носа, чувственные губы и заострившиеся скулы.

– Станцуй для меня, – приказал он, откидываясь назад.

Янка молча, двинулась к камину неторопливой походкой. Камин у Яра в городе был электрический и появился потому, что его хотела Янка. Что-то было у неё связано с этим излишеством интерьера, и Яр до сих пор не знал, что – впрочем, никогда особо и не пытался узнать.

Стереосистему, стоявшую на каминной полке, тоже выбирала Янка. Яра просто не интересовало, какие там басы и сколько она выжимает мегагерц. А вот Янка подошла к делу со вкусом и спустила на эту штуку добрых пять косарей. Деньги она вообще тратила со вкусом и никогда в этом деле не стеснялась – так же, впрочем, как и в любом другом.

Янка нажала на кнопку, и из динамиков полилась тихая музыка. Для таких случаев – методов проб и ошибок – был выбран Шопен.

Янка прикрыла глаза и изогнулась, будто подаваясь навстречу музыке. Медленно потянула за края майки, а потом одним быстрым движением дёрнула её вверх и бросила в сторону.

Шагнула к Яру и стала медленно поворачиваться вокруг своей оси, изгибаясь в такт музыке.

Когда она повернулась, пуговица на джинсах уже была расстёгнута, и они чуть сползли вниз, демонстрируя тонкие краешки чёрных стрингов.

Яр облизнулся, удерживаясь от желания пройтись по ним поцелуями, и тут же, словно услышав его мысли, Янка скользнула по ним пальцами, оглаживая и почти касаясь тёмных завитков в паху. Хотя волосы у неё были светло-русые, даже чуть рыжеватые, в этом потаённом месте она была настоящей брюнеткой.

Янка скользнула рукой вниз, и Яр перестал замечать, продолжается танец или нет. То, что Яна сейчас ласкала пальцами, Яру всё сильнее хотелось попробовать на вкус.

– Раздевайся! – приказал Яр коротко, когда нервы его не выдержали.

Янка двумя ловкими движениями стянула джинсы и переступила через них.

Музыка продолжала литься, но Яр уже окончательно перестал её замечать.

Он поймал руку Яны и потянул к себе.

Янка хотела было скользнуть к нему на колени, усесться верхом, но Яр остановил её. Раздвинул ноги и тут же уловил короткое обиженное фырка.

– Другим ты сосёшь без капризов, – тут же заметил Яр.

Янка помолчала. Попыталась опуститься на пол между раздвинутыми ногами, но снова Яр её остановил. Вместо этого положил руки Яне на поясницу и подтянул ещё ближе к себе, так, чтобы можно было уткнуться носом ей в грудь.

Легко поцеловал куда-то в район солнечного сплетения и такими же легкими поцелуями принялся чертить узоры на животе, поднимаясь к груди.

Ему нравилось касаться губами кожи Янки – такой нежной и шелковистой и всегда чистой.

Яр закончил исследовать живот и поднялся выше. Теперь он рисовал спираль, которая медленно приближалась к соску.

Поймал губами маленькую бусинку и пощекотал, вырвав короткий вздох. Янка прогнулась, подалась навстречу, напрашиваясь на продолжение, но Яр только вздохнул.

– Повернись, – попросил он.

Янка повернулась.

Яр надавил ей на спину, заставляя прогнуться, и сам чуть развёл руками ягодицы, а потом большими пальцами потёрся о вход.

Янка не стонала и не вздыхала, как делала бы это с другими, разве что прогибалась чуть сильнее, почти насаживаясь на сложенные вместе пальцы.

Яр смочил пальцы слюной и принялся медленно ввинчивать их в подставленную щель.

– Сделай вид, что хочешь меня, – прошептал он.

Дыхание Янки участилось, и она стала насаживаться уже открыто и даже покручивать бёдрами, усиливая соприкосновение.

Одной рукой Яр расстегнул брюки и тут же рывком развернул Янку лицом к себе. Ни говорить, ни указывать больше не пришлось – Янка забралась на него верхом и, чуть приподнявшись, насадилась до конца.

Бёдра Яра задвигались, и бёдра Янки двигались навстречу, а сама она наклонилась и прошептала ему в самое ухо:

– Я хочу тебя, Яр. Только тебя.

Она врала, конечно. Но сейчас Яр хотел услышать ложь.

Едва слова были произнесены вслух, Яр подбросил бёдра, входя до предела, и излился.

Янка поняла это, как понимала всегда по лицу, по дыханию, становившемуся медленным и глубоким, но покидать своё место не стала. Напротив, задвигалась медленно и плавно, лаская рукой собственную грудь. Дыхание её всё ещё касалось уха Яра, а свободная рука упиралась в спинку кресла сбоку от его головы.

Потом Янка чуть отодвинулась и заглянула Яру в глаза. Прислонилась лбом к его лбу. Её губы были так близко, и Яр ещё помнил их сладкий вкус, но так же отчётливо помнил, как они двигались вдоль члена Хамелева.

Яр рыкнул, вбиваясь глубже напоследок. Янка выдохнула почти болезненно и обмякла, не забыв испачкать влажными пальцами новенький Яров светлый костюм.

– Вот ты сука… – протянул Яр.

Янка отстранилась и посмотрела на него почти весело.

– Стараюсь, шеф.

Соскользнула на бок и, даже не думая собирать разбросанную одежду, направилась в своё крыло.

***

«11 января 1995 года

Когда-то давно, когда мы ещё говорили или хотя бы пытались говорить, я старалась объяснить Яру, что я его люблю. Я говорила и говорила, пока не устала и не поняла, что он не слышит меня. Мои слова для него – вода и песок.

Я стала думать, что же может иметь значение для него, и поняла, это дело. Если я буду делать всё ради него, если так же, как он, буду отдаваться его бизнесу, то рано или поздно он должен понять, что я на самом деле его люблю.

Теория была хорошей. Правда, за последний год я так и не заметила, чтобы она приносила плоды. Но я надеюсь. Потому что надо же мне на что-то надеяться».

***

Семён тусовался в «Катакомбах». Собственно, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять: клуб только что открылся, и там тусовались все, у кого были деньги и кто просыпался ближе к вечеру. Пускали, правда, не всех – просто потому, что не всем хватало места внутри.

Янку, конечно, пустили. Она была здесь в первый раз, но достаточно было сказать охране, что она в списке Ярослава Толкунова, как вопросы закончились и двери открылись.

Янка шла, или даже плыла, разглядывая разномастную публику. Найти тут кого-то было трудновато, но она догадывалась, где искать – свернул к VIP-кабинкам и в первой же увидела Семёна, сидевшего в обнимку с двумя девчонками.

Янка устроилась у стены так, чтобы её было хорошо видно, и стала ждать. Навязываться она не хотела. Она вообще не понимала, чего хочет от неё Яр.

Долго ждать не пришлось – Семён заметил её минут через пять, а ещё через полминуты к Яне подошёл охранник, и её пригласили за стол.

Янка кивнула и, подойдя к столу, устроилась на диванчике, стоявшем перпендикулярно тому, на котором сидел Семён.

– Пить будешь? – прокричал «хозяин», похоже, только что выбравшийся с танцпола.

Янка пожала плечами.

– Если нальёшь, – ответила она в тон ему.

Семён подал сигнал охранникам, и на стол перед Яной опустился коктейль.

Янка взяла его в руки и потянула через трубочку.

Первое время рядом с Яром она скучала по такой жизни. Впрочем, её толком и не было в Москве, так что когда Яр стал отпускать её погулять, оказалось, что идти особо некуда.

Но всё же парочку мест Янка нашла. И была разочарована – не местным сервисом, а тем, что того кайфа, который она испытывала в Англии, не было совсем. Всё тут казалось мелким и скучноватым. И всё же по клубам она ходить продолжала – отчасти от нечего делать, отчасти назло Яру, который явно не был в восторге от этой идеи.

Она вообще всё чаще ловила себя на том, что ей нравится Яра злить Яра. Так она могла уловить хотя бы толику внимания к себе, потому что спокойный Яр был холоден, как скала.

Вместе с клубами появились и парни, с которыми можно было тусоваться в свободные вечера. Они смотрели на Янку раскрыв рот, потому что никто в этой тусовке толком не знал, кем она приходится всемогущему Толкуну. Яр за этот год стал по-настоящему известен – правда, в узких кругах.

Вроде, всё было как раньше: тот же бит, те же сверкающие огни, те же извивающиеся тела и то же внимание. Только кайфа не было. Совсем. И в компании Янка больше молчала, позволяя трепаться другим, отчего вызывала к себе ещё больший интерес.

– Юрист? – услышала она голос Семёна, уже спокойный. Видимо, тот немного отошёл.

– Что окончила? – Семёну явно было всё равно, о чём говорить.

– Кембридж. Почти.

Семён хохотнул.

– А ты?

– МГИМО. Тоже почти. Надоело.

Семён протянул ей руку, явно предлагая присоединиться к общей шутке, и Янка ударила ладонью о его ладонь.

Снова откинулась и опять потянула коктейль.

Какое-то время они молчали, подёргиваясь в такт музыке. Потом говорили о какой-то ерунде, которая обоим была безразлична.

Янка откровенно скучала. Пыталась сосредоточиться на мысли о том, что должна узнать парня поближе, но не понимала, что тут, собственно, узнавать.

А потому обстановка неуловимо изменилась. Обернувшись, Янка увидела, что к столу подошёл мужчина лет тридцати в дорогом костюме – такие Янка распознавала на глаз.

Мужчина обвёл взглядом собравшихся и остановил его на Яне – видимо, девочек он уже знал.

– Янка, – вмешался Семён, – моя новая подруга. Ей тоже отсыпь.

Яне стало интересно.

Мужчина кивнул и опустил на стол ладонь. Между пальцами едва заметно белел самодельный конвертик.

Семён накрыл его руку своей, и они обменялись содержимым ладоней – к мужчине ушла зелёная бумажка, а к Семёну – конверт.

Потом мужчина убрал руку в карман и проделал манипуляцию ещё раз, но теперь уже глядя на Янку.

Та порылась в кармане и, откопав две сотни, сделала то же самое, что только что Семён.

Мужчина удалился, а Янка развернула конвертик и заглянула внутрь. Внутри лежали две таблетки – зелёная и красная.

– Только не говори, что ты лохушка, – услышала она тут же.

Янка колебалась всего секунду. Память о том, как она оказалась с Яром, заметно потускнела, если не сказать, что истёрлась совсем.

Закинув таблетки в рот, она быстро проглотила их и стала ждать, когда станет хорошо.

***

Когда Янка отпирала дверь квартиры своим ключом, ей казалось, что самое паршивое состоит в том, что от «колёс» ей стало только хуже. Поначалу ещё было некое подобие кайфа, и она вместе с Семёном зажигала на танцполе. Были там и какие-то мальчики, которые пристраивались к ней со всех сторон, и, кажется, даже не все были шлюханами.

А потом накрыло так, что захотелось выть. Она свалила из клуба, хотя Семён уговаривал остаться и продолжал называть её подругой, и трижды пожалела о том, что не взяла с собой охрану. Пришлось ловить такси, и ночь окончательно перестала быть хоть сколько-нибудь приятной.

Впрочем, когда Янка дверь открыла, ей стало ясно, что все давешние приключения были только прелюдией, потому что прямо в холле, в одном из кресел для гостей, сидел угрюмый Яр. Руки его были сложены на коленях, а глаза недобро сверкали.

Янка молча захлопнула за собой дверь и принялась носком тфли сбивать другую.

– Где была? – спросил Яр, не вставая с места.

– С Семёном, сам же велел! – Янка, наконец, справилась с туфлёй. С другой дело пошло легче, и, избавившись от обуви, она привалилась к двери, убрав руки в карманы.

– До трёх ночи?

– Приколись, у него вечер только начался. Я не досидела, скучно стало.

– Почему охрану не взяла? – Яр встал и подошёл к ней, заслоняя собой тусклый свет от горевшего в комнате камина.

– Не хотелось. – Янка запрокинула голову, чтобы можно было смотреть Яру прямо в глаза.

Яр рыкнул и на секунду сжал её шею. Потом чуть притянул к себе, тоже вглядываясь в глаза, и медленно произнёс:

– Ширнулась.

– Не ширнулась, а… чуток таблеток глотнула. Бля! – выдохнула Янка, когда в лицо её врезалась раскрытая ладонь. Если бы не таблетки, она наверняка бы успела уклониться. Яр давно уже не мог ударить её так спокойно, как раньше, да и не пытался тоже уже давно. Сейчас удар вышел смазанным, туман в голове смягчил боль, да и сама пощёчина была не сильной, скорее обидной.

– Где взяла?

– У Семёна твоего! – ответила Янка зло. – Какой-то чувак нам толкнул. Он, походу, всё время у него берёт.

Яр согнул руку в локте и прижал предплечье к подбородку Яны, так что той стало трудно дышать.

– Ещё раз запалю – нахер собакам отдам.

– Вуайерист хренов!

Ещё одна пощёчина, уже по другой щеке, на сей раз куда более болезненная и звонкая.

– Я не шучу, Яна. Иди спать.

«13 января 1995 года.

Раньше я пыталась с Яром говорить. Теперь не получается,даже если хочу. Слова, которые вылетают изо рта, иногда пугают даже меня саму, и я чувствую, что ещё немного, и сорвусь.

Что будет тогда?

Я не верю, что он может отдать меня псам или утопить, как грозит. Хотя, кажется, этого боятся теперь все, даже Тук.

После того как исчез Толян, Яр стал злым. И, кажется, эта злость передаётся и мне».

– Я сожалею о том, что случилось с вашим отцом.

Яр скользнул рукой вдоль бока Яны, сидевшей на подлокотнике его кресла.

Близость Яны придавала ему уверенности. Когда тела Яны не было у него в руках, Яру казалось, что он и сам лишился руки.

Дело, впрочем, было не только в психологическом комфорте.

Худенькую девушку, разодетую в дорогие шмотки, никто не принимал всерьёз. Никто даже не проверял, есть ли у Яны оружие, а металлоискатели она обходил с лёгкой улыбкой, иногда опасно прижимаясь к охранникам бедром.

Улыбка у Янки в самом деле была какая-то… волшебная. Яр заметил уже давно, что эта улыбка служит пропуском в каждые двери, а любую услугу позволяет получить бесплатно и без применения силы. Он и сам иногда впадал в странный транс, глядя на эту улыбку, становился словно обкуренный – уходили все беды, и хотелось просто смотреть на неё ещё и ещё.

– Я тоже. – Семён, парень лет двадцати пяти, только что унаследовавший фирму отца, откинулся на спинку кресла и усмехнулся. – Говорил же я вам, у него сердце больное. А вы – в сауну, да под водочку…

Яр сморгнул, прогоняя наваждение. Развёл руками и ответил:

– Кто ж знал… Так что будем делать теперь, а, Семён?

– А что теперь делать? Ничего. Лев Александрович, документы у вас? – Семён протянул руку, и в ладонь ему тут же легла чёрная папка, которую он, не открывая, протянул Ярославу. – Как договорились. Контрольный пакет остаётся у меня. Шестьдесят процентов отчислений тоже мне.

Яр поморщился. Те деньги, которые крутились в фирме Хамелёвых сейчас, ни в какое сравнение не шли с тем, что собирался запустить он. Валерий упрямился зря: в выигрыше остались бы оба, и куда честнее было бы дать ему двадцать процентов отчислений, ну, может быть, двадцать пять.

Сыну его, к счастью, было всё равно, что станет с фирмой отца. Он хотел только уверенности в том, что сможет проводить время на дорогих тусовках и ему никогда не придётся работать. Впоследствии Яр планировал забрать у него и тот пакет, который сейчас Хамелёв оставлял себе.

Яр принял папку из его рук, но открыть не успел – пальцы Янки вцепились в чёрный пластик раньше, и, уложив папку себе на колени, она принялась просматривать страницы одну за другой.

Семён, внимательно следивший за ней, усмехнулся и перевёл на Яра вопросительный взгляд.

– Это мой юрист, – с улыбкой ответил Яр. Янку он не торопил. Дождался, когда она пролистает бумаги до самого конца и кивнёт. – Ну что, подписываем и по водочке? Сауну подогреть?

Семён нервно хохотнул.

Вслед за Яром он поставил на документах свои подписи, а затем произнёс:

– Я не любитель. И на вечер у меня другие планы, чувак.

Вся серьёзность вмиг слетела с него, едва сделка была завершена, и, поднявшись, он двинулся к двери. Вся его свита в лице двух охранников, юриста и секретарши потянулась за ним.

– На связи, – бросил Семён напоследок и вышел.

Яр дождался, когда за ним захлопнется дверь квартиры, и, не поворачиваясь, спросил:

– Как он тебе?

Янка повела плечом.

– Нормальный пацан.

Янка встала и потянулась, да так красноречиво, что у Яра заныло в паху. Платьев и костюмов он по-прежнему не носила, а майки и джинсы так льнули к её телу, что Яру было больно смотреть.

– Сходи с ним куда-то вечерком, – лениво произнёс Яр, продолжая следить, как прогибается её тонкое тело.

Янка чуть повернула голову и метнула в него обжигающий взгляд.

– С ним-то зачем? – бросила Янка.

– Я не сказал переспать. – Яр поймал её за талию и чуть подтянул к себе. Затем погладил затянутое в грубую джинсовую ткань бедро – ощущение было куда слабее, чем он хотел. – Просто сходи. Пообщайся, получше узнай.

Рука Яра вернулась наверх и забралась под майку. Яна повернулась, и она оказалась у неё на животе. Яр тут же провёл по изгибам подтянутого пресса Янки. Та прогнулась, подставляясь под ласку сильней подставляясь.

– Хорошо, – согласилась она, – я знаю, где он тусуется. Что-то ещё?

Яр поднял взгляд, всматриваясь в лицо Янки – тонкие крылья носа, чувственные губы и заострившиеся скулы.

– Станцуй для меня, – приказал он, откидываясь назад.

Янка молча, двинулась к камину неторопливой походкой. Камин у Яра в городе был электрический и появился потому, что его хотела Янка. Что-то было у неё связано с этим излишеством интерьера, и Яр до сих пор не знал, что – впрочем, никогда особо и не пытался узнать.

Стереосистему, стоявшую на каминной полке, тоже выбирала Янка. Яра просто не интересовало, какие там басы и сколько она выжимает мегагерц. А вот Янка подошла к делу со вкусом и спустила на эту штуку добрых пять косарей. Деньги она вообще тратила со вкусом и никогда в этом деле не стеснялась – так же, впрочем, как и в любом другом.

Янка нажала на кнопку, и из динамиков полилась тихая музыка. Для таких случаев – методов проб и ошибок – был выбран Шопен.

Янка прикрыла глаза и изогнулась, будто подаваясь навстречу музыке. Медленно потянула за края майки, а потом одним быстрым движением дёрнула её вверх и бросила в сторону.

Шагнула к Яру и стала медленно поворачиваться вокруг своей оси, изгибаясь в такт музыке.

Когда она повернулась, пуговица на джинсах уже была расстёгнута, и они чуть сползли вниз, демонстрируя тонкие краешки чёрных стрингов.

Яр облизнулся, удерживаясь от желания пройтись по ним поцелуями, и тут же, словно услышав его мысли, Янка скользнула по ним пальцами, оглаживая и почти касаясь тёмных завитков в паху. Хотя волосы у неё были светло-русые, даже чуть рыжеватые, в этом потаённом месте она была настоящей брюнеткой.

Янка скользнула рукой вниз, и Яр перестал замечать, продолжается танец или нет. То, что Яна сейчас ласкала пальцами, Яру всё сильнее хотелось попробовать на вкус.

– Раздевайся! – приказал Яр коротко, когда нервы его не выдержали.

Янка двумя ловкими движениями стянула джинсы и переступила через них.

Музыка продолжала литься, но Яр уже окончательно перестал её замечать.

Он поймал руку Яны и потянул к себе.

Янка хотела было скользнуть к нему на колени, усесться верхом, но Яр остановил её. Раздвинул ноги и тут же уловил короткое обиженное фырка.

– Другим ты сосёшь без капризов, – тут же заметил Яр.

Янка помолчала. Попыталась опуститься на пол между раздвинутыми ногами, но снова Яр её остановил. Вместо этого положил руки Яне на поясницу и подтянул ещё ближе к себе, так, чтобы можно было уткнуться носом ей в грудь.

Легко поцеловал куда-то в район солнечного сплетения и такими же легкими поцелуями принялся чертить узоры на животе, поднимаясь к груди.

Ему нравилось касаться губами кожи Янки – такой нежной и шелковистой и всегда чистой.

Яр закончил исследовать живот и поднялся выше. Теперь он рисовал спираль, которая медленно приближалась к соску.

Поймал губами маленькую бусинку и пощекотал, вырвав короткий вздох. Янка прогнулась, подалась навстречу, напрашиваясь на продолжение, но Яр только вздохнул.

– Повернись, – попросил он.

Янка повернулась.

Яр надавил ей на спину, заставляя прогнуться, и сам чуть развёл руками ягодицы, а потом большими пальцами потёрся о вход.

Янка не стонала и не вздыхала, как делала бы это с другими, разве что прогибалась чуть сильнее, почти насаживаясь на сложенные вместе пальцы.

Яр смочил пальцы слюной и принялся медленно ввинчивать их в подставленную щель.

– Сделай вид, что хочешь меня, – прошептал он.

Дыхание Янки участилось, и она стала насаживаться уже открыто и даже покручивать бёдрами, усиливая соприкосновение.

Одной рукой Яр расстегнул брюки и тут же рывком развернул Янку лицом к себе. Ни говорить, ни указывать больше не пришлось – Янка забралась на него верхом и, чуть приподнявшись, насадилась до конца.

Бёдра Яра задвигались, и бёдра Янки двигались навстречу, а сама она наклонилась и прошептала ему в самое ухо:

– Я хочу тебя, Яр. Только тебя.

Она врала, конечно. Но сейчас Яр хотел услышать ложь.

Едва слова были произнесены вслух, Яр подбросил бёдра, входя до предела, и излился.

Янка поняла это, как понимала всегда по лицу, по дыханию, становившемуся медленным и глубоким, но покидать своё место не стала. Напротив, задвигалась медленно и плавно, лаская рукой собственную грудь. Дыхание её всё ещё касалось уха Яра, а свободная рука упиралась в спинку кресла сбоку от его головы.

Потом Янка чуть отодвинулась и заглянула Яру в глаза. Прислонилась лбом к его лбу. Её губы были так близко, и Яр ещё помнил их сладкий вкус, но так же отчётливо помнил, как они двигались вдоль члена Хамелева.

Яр рыкнул, вбиваясь глубже напоследок. Янка выдохнула почти болезненно и обмякла, не забыв испачкать влажными пальцами новенький Яров светлый костюм.

– Вот ты сука… – протянул Яр.

Янка отстранилась и посмотрела на него почти весело.

– Стараюсь, шеф.

Соскользнула на бок и, даже не думая собирать разбросанную одежду, направилась в своё крыло.

***

«11 января 1995 года

Когда-то давно, когда мы ещё говорили или хотя бы пытались говорить, я старалась объяснить Яру, что я его люблю. Я говорила и говорила, пока не устала и не поняла, что он не слышит меня. Мои слова для него – вода и песок.

Я стала думать, что же может иметь значение для него, и поняла, это дело. Если я буду делать всё ради него, если так же, как он, буду отдаваться его бизнесу, то рано или поздно он должен понять, что я на самом деле его люблю.

Теория была хорошей. Правда, за последний год я так и не заметила, чтобы она приносила плоды. Но я надеюсь. Потому что надо же мне на что-то надеяться».

***

Семён тусовался в «Катакомбах». Собственно, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять: клуб только что открылся, и там тусовались все, у кого были деньги и кто просыпался ближе к вечеру. Пускали, правда, не всех – просто потому, что не всем хватало места внутри.

Янку, конечно, пустили. Она была здесь в первый раз, но достаточно было сказать охране, что она в списке Ярослава Толкунова, как вопросы закончились и двери открылись.

Янка шла, или даже плыла, разглядывая разномастную публику. Найти тут кого-то было трудновато, но она догадывалась, где искать – свернул к VIP-кабинкам и в первой же увидела Семёна, сидевшего в обнимку с двумя девчонками.

Янка устроилась у стены так, чтобы её было хорошо видно, и стала ждать. Навязываться она не хотела. Она вообще не понимала, чего хочет от неё Яр.

Долго ждать не пришлось – Семён заметил её минут через пять, а ещё через полминуты к Яне подошёл охранник, и её пригласили за стол.

Янка кивнула и, подойдя к столу, устроилась на диванчике, стоявшем перпендикулярно тому, на котором сидел Семён.

– Пить будешь? – прокричал «хозяин», похоже, только что выбравшийся с танцпола.

Янка пожала плечами.

– Если нальёшь, – ответила она в тон ему.

Семён подал сигнал охранникам, и на стол перед Яной опустился коктейль.

Янка взяла его в руки и потянула через трубочку.

Первое время рядом с Яром она скучала по такой жизни. Впрочем, её толком и не было в Москве, так что когда Яр стал отпускать её погулять, оказалось, что идти особо некуда.

Но всё же парочку мест Янка нашла. И была разочарована – не местным сервисом, а тем, что того кайфа, который она испытывала в Англии, не было совсем. Всё тут казалось мелким и скучноватым. И всё же по клубам она ходить продолжала – отчасти от нечего делать, отчасти назло Яру, который явно не был в восторге от этой идеи.

Она вообще всё чаще ловила себя на том, что ей нравится Яра злить Яра. Так она могла уловить хотя бы толику внимания к себе, потому что спокойный Яр был холоден, как скала.

Вместе с клубами появились и парни, с которыми можно было тусоваться в свободные вечера. Они смотрели на Янку раскрыв рот, потому что никто в этой тусовке толком не знал, кем она приходится всемогущему Толкуну. Яр за этот год стал по-настоящему известен – правда, в узких кругах.

Вроде, всё было как раньше: тот же бит, те же сверкающие огни, те же извивающиеся тела и то же внимание. Только кайфа не было. Совсем. И в компании Янка больше молчала, позволяя трепаться другим, отчего вызывала к себе ещё больший интерес.

– Юрист? – услышала она голос Семёна, уже спокойный. Видимо, тот немного отошёл.

– Что окончила? – Семёну явно было всё равно, о чём говорить.

– Кембридж. Почти.

Семён хохотнул.

– А ты?

– МГИМО. Тоже почти. Надоело.

Семён протянул ей руку, явно предлагая присоединиться к общей шутке, и Янка ударила ладонью о его ладонь.

Снова откинулась и опять потянула коктейль.

Какое-то время они молчали, подёргиваясь в такт музыке. Потом говорили о какой-то ерунде, которая обоим была безразлична.

Янка откровенно скучала. Пыталась сосредоточиться на мысли о том, что должна узнать парня поближе, но не понимала, что тут, собственно, узнавать.

А потому обстановка неуловимо изменилась. Обернувшись, Янка увидела, что к столу подошёл мужчина лет тридцати в дорогом костюме – такие Янка распознавала на глаз.

Мужчина обвёл взглядом собравшихся и остановил его на Яне – видимо, девочек он уже знал.

– Янка, – вмешался Семён, – моя новая подруга. Ей тоже отсыпь.

Яне стало интересно.

Мужчина кивнул и опустил на стол ладонь. Между пальцами едва заметно белел самодельный конвертик.

Семён накрыл его руку своей, и они обменялись содержимым ладоней – к мужчине ушла зелёная бумажка, а к Семёну – конверт.

Потом мужчина убрал руку в карман и проделал манипуляцию ещё раз, но теперь уже глядя на Янку.

Та порылась в кармане и, откопав две сотни, сделала то же самое, что только что Семён.

Мужчина удалился, а Янка развернула конвертик и заглянула внутрь. Внутри лежали две таблетки – зелёная и красная.

– Только не говори, что ты лохушка, – услышала она тут же.

Янка колебалась всего секунду. Память о том, как она оказалась с Яром, заметно потускнела, если не сказать, что истёрлась совсем.

Закинув таблетки в рот, она быстро проглотила их и стала ждать, когда станет хорошо.

***

Когда Янка отпирала дверь квартиры своим ключом, ей казалось, что самое паршивое состоит в том, что от «колёс» ей стало только хуже. Поначалу ещё было некое подобие кайфа, и она вместе с Семёном зажигала на танцполе. Были там и какие-то мальчики, которые пристраивались к ней со всех сторон, и, кажется, даже не все были шлюханами.

А потом накрыло так, что захотелось выть. Она свалила из клуба, хотя Семён уговаривал остаться и продолжал называть её подругой, и трижды пожалела о том, что не взяла с собой охрану. Пришлось ловить такси, и ночь окончательно перестала быть хоть сколько-нибудь приятной.

Впрочем, когда Янка дверь открыла, ей стало ясно, что все давешние приключения были только прелюдией, потому что прямо в холле, в одном из кресел для гостей, сидел угрюмый Яр. Руки его были сложены на коленях, а глаза недобро сверкали.

Янка молча захлопнула за собой дверь и принялась носком тфли сбивать другую.

– Где была? – спросил Яр, не вставая с места.

– С Семёном, сам же велел! – Янка, наконец, справилась с туфлёй. С другой дело пошло легче, и, избавившись от обуви, она привалилась к двери, убрав руки в карманы.

– До трёх ночи?

– Приколись, у него вечер только начался. Я не досидела, скучно стало.

– Почему охрану не взяла? – Яр встал и подошёл к ней, заслоняя собой тусклый свет от горевшего в комнате камина.

– Не хотелось. – Янка запрокинула голову, чтобы можно было смотреть Яру прямо в глаза.

Яр рыкнул и на секунду сжал её шею. Потом чуть притянул к себе, тоже вглядываясь в глаза, и медленно произнёс:

– Ширнулась.

– Не ширнулась, а… чуток таблеток глотнула. Бля! – выдохнула Янка, когда в лицо её врезалась раскрытая ладонь. Если бы не таблетки, она наверняка бы успела уклониться. Яр давно уже не мог ударить её так спокойно, как раньше, да и не пытался тоже уже давно. Сейчас удар вышел смазанным, туман в голове смягчил боль, да и сама пощёчина была не сильной, скорее обидной.

– Где взяла?

– У Семёна твоего! – ответила Янка зло. – Какой-то чувак нам толкнул. Он, походу, всё время у него берёт.

Яр согнул руку в локте и прижал предплечье к подбородку Яны, так что той стало трудно дышать.

– Ещё раз запалю – нахер собакам отдам.

– Вуайерист хренов!

Ещё одна пощёчина, уже по другой щеке, на сей раз куда более болезненная и звонкая.

– Я не шучу, Яна. Иди спать.

«13 января 1995 года.

Раньше я пыталась с Яром говорить. Теперь не получается,даже если хочу. Слова, которые вылетают изо рта, иногда пугают даже меня саму, и я чувствую, что ещё немного, и сорвусь.

Что будет тогда?

Я не верю, что он может отдать меня псам или утопить, как грозит. Хотя, кажется, этого боятся теперь все, даже Тук.

После того как исчез Толян, Яр стал злым. И, кажется, эта злость передаётся и мне».

Янка и сама понимала, что таблетки – это дрянь. И Семён ей не понравился. Он был пустым. И Янка вряд ли пошла бы к нему второй раз, если бы не Яр.

Слова о том, что Яне нельзя жрать таблетки, произвели волшебный эффект.

Слово «нельзя» Янка ненавидела ещё с тех пор, когда его произносил отец. Отец произносил это редко, но веско, и хотя не грозил физической расправой, а только лишением карманных денег и каникулами, проведёнными взаперти, это слово всегда имело эффект.

То, что Яр вздумал вести себя, как отец, Янку разозлило. Потому что какой же он, нахер, отец, если ебёт её сам и подкладывает другим?

Гордость Янки оказалась ущемлена этим запретом неожиданно сильно, потому что теперь оказывалось, что, перейдя на сторону Яра, она не выиграла ничего.

И именно потому, что Яр сказал «нельзя», Янка на следующий вечер снова пошла в «Катакомбы».

Семён был там, и с ним на сей раз были какие-то хорошо одетые парни. Янка присматривалась к ним со стороны какое-то время, а затем увидела своего старого знакомого Рима Бесова. Их взгляды встретились, и Янка решилась. Кивнула, усмехнулась и подошла к ним.

Снова были таблетки и снова болтали ни о чём. Больше даже молчали, потому что у парней были девчонки, которые занимали всё их внимание, а часам к двенадцати двое образовалось и по разные стороны от Янки.

– Трек тупой, – заметил один, пристраиваясь к Яне плотней.

Отвечать Яне не пришлось, потому что второй тут же заявил:

– А, по-моему, классный, да, Ян?

Янка поняла, что она тут, в общем-то, нужна только как приз за еженощный конкурс мужской охоты, и, ловко выпутавшись из объятий, затерялась на танцполе.

В этот раз она вернулась в половине второго, но Яр, у которого вечером была какая-то собственная тусовка с директорами новой фирмы, уже спал.

Пошла Янка в «Катакомбы» и на следующий вечер, и на вечер через вечер.

Она всё ждала, когда Яр спросит что-нибудь, но тот заговорил с ней о клубе только раз, выпроводив очередную делегацию новых сотрудников.

– Выглядишь плохо, – сказал он.

У Янки в самом деле под глазами прочно поселились синяки, а лицо всё чаще казалось неудачным рисунком экспрессиониста.

– Непрезентабельно? – Янка усмехнулась и, подойдя к камину, включила музыкальный центр. Они с Яром сходились только на классике. Клубную музыку Яр в доме не переносил, а Янка морщилась, слыша его записи «Афганских песен». Зато Шопена и Вивальди любили оба. Яне этот вкус привили отец и пять лет в музыкальной школе, Яру – тоже родители, хоть и намного раньше.

Янка потянула футболку, пытаясь отвлечь Яра от разговора, который начинался не очень хорошо. Сама она предпочла бы вообще помолчать – и потрахаться, потому что это у них всё ещё получалось хорошо.

Яр поймал её руку и отвёл в сторону, не давая раздеться.

– Да, – сказал он серьёзно.

– Тоска, – вздохнула Янка и, выпутавшись из рук Яра, пристроилась на пол у его ног. – Со мной никто не захочет спать.

– Дура! Меня всерьёз принимать не будут, если вокруг меня такая дешевка виться будет.

– Сука ты, Яр, —устало сказала Янка и закрыла глаза. Откинула голову назад, на краешек сиденья, и замерла так.

Яр молча плеснул в стакан коньяка и поднёс к губам. Подумал и снова поставил на стол.

– Ты ведь больше не жрала эту дрянь?

– Какую? – Янка открыла глаза и как ни в чём не бывало посмотрела на него.

– Ты сама знаешь. ЛСД или что у тебя там?

Янка резко развернулась и склонила голову набок, вглядываясь в его глаза.

– А почему нет, Яр?

– Умрёшь молодой.

– И что? Годам к тридцати я всё равно стану непрезентабельной. – Янка усмехнулась. И ты меня утопишь. Как и обещал.

– Дура!

Яр отвернулся. Янка смотрела на него ещё какое-то время, а потом произнесла:

– Скажи мне, что для тебя это важно, Яр.

– Что это изменит?

– Скажи, что ты не хочешь, чтобы я умирала, и я брошу, Яр. Для тебя.

Яр поджал губы и всё-таки снова посмотрел на неё. Взял за подбородок двумя пальцами и всмотрелся в глаза.

Сказать было трудно. Он знал, что Янка снова хочет заставить его быть слабым. Хочет обрести власть.

Но Янка принимала, в этом Яр был почти уверен. И нужно было либо сажать её под замок, либо… Либо попробовать договориться так. Одна фраза против её испорченной жизни.

– Мне это важно, – сказал он, наконец. – И если я узнаю, что ты всё ещё….

– Замолчи! – Янка приподнялась и коснулась губами его губ. – Я не боюсь. Но я больше не буду. Клянусь.

Янка легко поцеловала его ещё раз.

От этих невесомых прикосновений у Яра по всему телу бежали мурашки. Эта лёгкая вибрация была не такой яркой, как экстаз, который он испытывал во время секса с Яной, но она была приятней, потому что затрагивала внутри него струны, которые никто никогд не трогал а.

– Иди к себе, – приказал Яр и, обнаружив, что голос у него охрип, замолк.

Янка встала – скользнула вверх, как кобра, и неторопливо направилась к выходу.

Уже у двери остановилась и обернулась через плечо.

– Мне и в клуб больше не ходить?

Яр попытался сфокусировать сознание.

– Ходи, – сказал он. – Я хочу понять, чем нам зацепить Семёна, когда придёт время.

Янка пожала плечами.

– Таблетки. Он на них прочно сидит. Больше у него нет ничего. Друзья, девушки – всё это не важно для него.

– Перерезать поставки…

– Перехватить. Будешь продавать ему наркоту – он будет твой.

Яр усмехнулся и посмотрел на Янку уже по-другому. Иногда девчонка его удивляла. Если бы ещё она не была шлюхой…

– Свободна! – отрезал он и отвернулся.

«14 февраля 1995 года

Яр любит меня, как бы он ни пытался это скрыть. Я нужна ему, и он боится за меня. Надо только придумать, как выудить эти чувства на поверхность, как заставить его говорить.

Как заставить его слушать меня…»

***

Просыпалась Янка ближе к четырём. Дальше выбор был богатый: либо у Яра намечалась встреча, где она была нужна, либо она могла идти на все четыре стороны, и тогда Яна шла в клуб.

ЛСД больше не было, и в клубе теперь было скучно. Как говорится, трезвый среди пьяных – белая ворона. Но Семён вроде как ещё был нужен, да и сама Янка развлечения получше придумать не могла.

Она вставала, приводила себя в порядок, переодевалвсь сразу к вечеру и спускалась вниз.

В тренажёрку ходить перестала – вроде как на танцполе напряжения хватало, а вставать по утрам было всё тяжелей. Яр был слишком занят, чтобы за этим следить, да и сам всё чаще пропускал теперь тренировки.

Выбравшись на улицу, Янка подмигивала машине охраны: она довольно быстро просекла, в чём секрет спокойствия Яра – неприметная «бэха» следовала за ней по пятам, куда бы она ни пошла, и сама Янка не заметила бы её, если бы не заметила как-то Ивана, вышедшего из машины купить сигарет.

Яне было всё равно. Так было даже проще. А в каком-то смысле это было даже приятно, потому что Яр отрывал от работы двоих людей, чтобы только проконтролировать её одну.

Вечера она продолжала проводить с Семёном и его друзьями, стараясь испаряться, когда привлекала к себе чьё-то слишком пристальное внимание.

Один раз, впрочем, внимание оказалось более пристальным, чем можно было ожидать.

Как-то ближе к концу февраля Янка поймала на себе взгляд мужчины, стоящего за стойкой.

Янка посмотрела на него в ответ и приподняла бровь, ожидая, когда тот отвернётся, но тот явно не чувствовал себя смущённым.

– Кто это? – спросила Янка, наклоняясь к Семёну.

Тот перехватил её взгляд и усмехнулся.

– Это Серов. А чё он смотрит на тебя?

Янка пожала плечами и встала.

К Серову напрямую она не пошла. Смешалась на какое-то время с толпой на танцполе, искоса продолжая наблюдать за мужчиной, казавшимся абсолютно неуместным в этом зале в своём чёрном пиджаке и тщательно выглаженной белой рубашке. «Дилер?» – подумала Янка. Это было интересно, потому что могло помочь Яру перекрыть каналы доступа Семёна к наркоте. А, кроме того, это было просто любопытно: мужчина смотрел на неё с таким упорством, что чесался затылок.

Янка выбралась из толпы и пошла к бару – якобы заказать попить.

Подала знак бармену и прислонилась к стойке бедром, так что глаза её теперь были в полуметре от глаз Серова.

– Нравлюсь? – спросила Янка с усмешкой.

Серов чуть повернулся, устраивая руку поудобнее на стойке.

– Может быть.

Янка получила коктейль, расплатилась и, благодарно кивнув бармену, снова повернулась к Серову.

– А ты кто?

Серов поднял бровь.

– Михаил.

– Это я поняла. Яна. А что ты делаешь здесь? Немного не твоя тусовка, как по мне.

Михаил негромко рассмеялся. Потом посмотрел на Янку уже серьёзно.

– Это моя тусовка, малыш. Я – хозяин клуба.

– О! – Янка подняла бровь. Взяла в руки коктейль и, отвернувшись к залу, сделала глоток. Мысли её продолжали крутиться вокруг наркоты. «Хозяин – это даже лучше, – подумала она, —все реки текут в океан». —Она снова посмотрела на Серова, не скрывая интереса, впрочем, стараясь не проявлять его и слишком явно. – Хороший клуб, – сказала она, – самый классный, какой я видела в Москве.

Михаил усмехнулся, слегка наклонил голову и пристально посмотрел на Янку из-под бровей.

– Я знаю.

– Но в Англии видала и получше, – добавила Янка и улыбнулась, – звуковая система у тебя говно.

Улыбка сползла с лица Михаила, и он ещё ближе свёл брови к переносице.

– Ну, удачи! – Янка махнула рукой и, поставив пустой стакан на стойку, двинулась к выходу.

«29 февраля 1995 года

Интересно, понравится это Яру или нет? С одной стороны, через Серова можно перехватить контроль полностью над всей сетью поставок. Семен, в самом деле, будет у него в кармане.

С другой – что-то мне не хочется, чтобы повторилась история с Козыревым.

Хотела бы я, чтобы он был нормальным человеком и с ним можно было просто поговорить. Просто спросить, нравится ему мой план или нет. Но он даже не услышит меня. Как не слышит никогда.

Может, если я сделаю всё сама, он, наконец, поймёт, что я на всё готова для него? Я принесу ему Семёна на блюдечке, и он никуда не денется. Ему придётся признать, что я нужна ему».

***

Яр нервно скомкал вчерашний отчёт и запустил им в камин. Сейчас он жалел, что камин не настоящий, и комок попросту отлетел обратно и упал на ковёр.

– И что этот Серов? – спросил он. – Отстал от неё?

– Ну, догонять точно не стал. – Иван поудобнее устроился на диване. – Думаю, Серов запал.

Иван замолчал на какое-то время, а потом продолжил:

– Разрешите спросить, Ярослав Игнатьевич?

Яр кивнул.

– Так и надо? Это же вы её отправили в клуб, да? Чтобы Серов её…

Яр бросил на телохранителя злой взгляд, и Иван заткнулся.

– Я её туда отправил, это да. Но никакого Серова в планах не было. Если он к Яне хоть пальцем притронется – в расход прямо там.

– Серова… или Янку?

– Серова. А Янку ко мне. Я сам разберусь.

Иван прокашлялся.

– Ярослав Игнатьевич, Серов – солидное лицо. У него своя крыша.

– Ты приказ получил? Получил. А что за крыша – это я разберусь. Свободен.

Яр качнул головой в сторону двери.

Иван встал, собираясь уходить, но Яр окликнул его.

– А что с таблетками? Было ещё?

Иван покачал головой.

– Если и было, то прячет хорошо.

– Завтра как уйдёт, обыщите её комнату. А то мало ли… Ещё за хранение не хватало сесть.

Яр снова отвернулся. Сделал ещё глоток, а потом потянулся к телефону.

Первым он набрал номер Даши. Вторым – номер Тука. Вопрос был один и тот же.

– Ты можешь мне узнать про Серова, владельца клуба «Катакомбы»? Всё. Кто мама, кто папа. Есть ли дети, в том числе внебрачные, и главное – кто его крышует.

– Нафига он тебе? – спросил Тук. С тех пор, как из отряда он остался один, Тук стал заместителем Яра. А после того, как Яр начал оформлять переход на легальную основу, вся теневая сторона бизнеса целиком осталась на нём.

Яр прицокнул языком, размышляя, говорить или нет.

– Клуб у него купить хочу. Говорят, эта курочка золотые яйца несёт.

Тук хмыкнул.

– Так-то да. Бизнес неплохой. Ладно. Узнаю – позвоню.

ГЛАВА 24

Янка затянулась и выпустила в потолок струю дыма. Курила она редко и только в компании – иными словами, когда больше было нечем заняться.

Семён подцепил какую-то цыпу и весь вечер нянчился с ней, то таская её танцевать, то пытаясь прощупать что-то у неё под одеждой.

Цыпа была красивой – темноволосой и не кукольной, очень живой и в то же время вкусной на вид. Янка подумала, что и сама была бы не прочь склеить кого-нибудь, если бы у неё не было Яра.

А был ли у неё Яр? Мысль заставила волну тоски пронестись по всему телу, и Янка вздохнула.

Вид обнимающейся парочки влиял на неё нехорошо.

Она хотела бы так же сидеть с Яром хоть в этом клубе, хоть в любом другом. Она бы даже позволила себя лапать при всех, потому что когда это делал Яр, было даже приятно от ощущения его сильных рук на собственном теле.

Но с Яром нельзя было ходить никуда – ни в клуб, ни в ресторан. Только на встречи с его партнёрами и конкурентами, где Янка всякий раз сидела как на иголках, пытаясь угадать, что же будет с ней в следующий миг.

– Яна, заснула?

Янка вздрогнула, обнаружив, что оказавшийся откуда-то справа от неё парень щёлкает пальцами перед её носом. Парня звали Алек. Янка его знала, хоть и не очень хорошо, он был одним из тех, кто обычно тусовался с Семёном.

– Кайфую. – Янка снова затянулась.

– Тебя там ищут. – Алек вытянул сигаретку из чьей-то забытой на столе пачки и кивнул на стойку.

Янка бросила короткий взгляд в указанном направлении и подобралась. План, вроде бы, был отработанный (если, конечно, можно было назвать это планом). Втереться в доверие, пробраться в квартиру, поискать компромат. Он у всех был, этот компромат. Надо было только знать, где искать.

План был проверенный, и Янка делала это много раз, но всё равно было страшновато – не столько из-за самого Серова, сколько из-за Яра.

«Первый прыжок без инструктора», – подумала Янка и усмехнулась.

– Пойду, разомнусь, – сказала она вслух и, минуя острые коленки Алека, выбралась на танцпол.

Танцевала она недолго – ровно столько, чтобы Алек перестал за ней наблюдать, а Серов, напротив, успел оценить по достоинству.

Потом скользнула к барной стойке и привычно заказала напиток.

– Что-то интересное показывают? – спросила она.

Серов приподнял бровь.

– Ну, там… – Янка кивнула туда, откуда пришла. – Ты так на танцпол смотрел, будто там порно крутят в прямом эфире.

Серов усмехнулся.

– А что, это не порно было?

Янка ответила такой же лёгкой усмешкой.

– Это так, демо-версия. Лёгкая эротика.

Глаза Серова жадно сверкнули, и Янка поспешила отвернуться. Постояла какое-то время, потягивая коктейль, а затем ощутила у себя на спине горячую ладонь.

Первым её желанием было отскочить. Сколько бы это ни происходило с ней, она никак не могла привыкнуть к чужим рукам –напротив, с каждым прикосновением ненавидела их всё больше. И уже от того, что Серов сейчас положил руку на её тело, не спрашивая разрешения, Янка возненавидела его в один миг. Из случайной жертвы Серов стал её личным врагом, но Янка так и не отстранилась. Только медленно, будто бы лениво, повернула голову к оказавшемуся внезапно близко-близко мужчине и прошептала:

– У меня очень строгий отец.

Серов вздрогнул, и глаза его на секунду отразили непонимание.

Янка кивнула в сторону входа.

– Видишь, тот мужик? Это от него. Так что если ты не уберёшь руку, у нас обоих будут проблемы.

Серов поколебался несколько мгновений, но руку всё-таки убрал.

– Ты так на меня наехала вчера, – сказал он. – Чем тебе не понравился звук?

– Ну… – Янка запрокинула голову, делая вид, что собирается с мыслями, но больше стараясь продемонстрировать изящный изгиб своей белой шеи. – Басы хрипят немного. Если тут стоять, это не слышно. А в VIP-зоне и у сцены – просто капец!

Серов извлёк из внутреннего кармана пачку «Данхилла» и закурил.

– Мне сказали, система лучшая, какую можно купить в России.

– Врут.

– И что делать?

– Ну, ты же босс, тебе видней. Кому-то, в принципе, и так нормально. У меня это просто… хобби. Люблю хороший звук.

Серов затянулся, пропуская ход.

– А вообще, если надо, я знаю ребят, которые могут из Японии настоящую акустику привезти. Цена будет стандарт плюс перелёт… Ну, и десять процентов для меня.

Серов хмыкнул.

– Дистрибьютор что ли?

– Не. Просто выслужиться хочу.

Серов поднял бровь.

Янка наклонилась и шепнула ему на ухо.

– Говорят, у тебя тоже есть что продать.

Серов отстранился и серьёзно посмотрел на неё.

– Ты это к чему?

– Не дёргайся. Сам подумай, на ментовку я не похожа. Просто большую партию хочу, у твоих мужиков столько нет.

Строго говоря, Янка вовсе не была уверена, что Серов имеет отношение к торговле наркотиками. И в то же время интуиция ей подсказывала, что без разрешения хозяина наркобизнес в клубе так процветать не мог.

– Это не ко мне, – отрезал Серов.

– Ладно, забудь. – Янка вздохнула.

Оба замолчали опять и какое-то время делали вид, что смотрят на танцпол. Первым заговорил Серов:

– Вообще, я могу достать. Если буду получше тебя знать.

Янка хмыкнул. Пятьдесят на пятьдесят было, что Серов просто гнёт понты, но её вполне устраивал такой расклад.

– А я разве против? – Она чуть повернула голову и внимательно посмотрела Серову в глаза.

– Ну так у тебя же отец.

– Ну ты придумай что-нибудь, ты же босс.

Янка развернулась и пошла к выходу, затылком чувствуя обжигающий взгляд.

***

Всю дорогу домой Яне было хорошо без всяких таблеток. То чувство, когда здоровый мужик с кучей денег и неслабыми возможностями провожает тебя взглядом, поднимало настроение ничуть не хуже.

Кайф обломал Яр, который ждал её в холле, как и пару месяцев назад.

Янка вздохнула.

Яр встал навстречу и подошёл вплотную.

– Где была? – спросил он. В глазах Яра горел недобрый огонь.

– С Семёном.

Янка убрала руки в карманы и позаимствованным у Серова движением изогнула бровь.

– Яна!

Яр рявкнул так, что зазвенели стекляшки в хрустальной люстре, и вместе с этим словом ударил рукой слева от Янкиной головы.

Расстояние между ними уменьшилось настолько, что теперь Янка чувствовала его всем телом, и эта близость порядком выбивала её из намеченной колеи. По телу разливался жар, и думать было неожиданно трудно.

– Я… – выдохнула она, с трудом преодолевая желание податься навстречу.

– Кроме Семёна, кто там был?

– Две сотни укуренных, обколотых и пьяных мужиков. Мне их перечислить по именам?

Яр молчал, скрипел зубами и смотрел на неё.

– Ещё девочки были, – добавила Янка, – поприкольнее тех, с которыми ты в бане торчишь.

Яр занёс руку и чуть ударил её, но остановился в десятке сантиметров от её лица. Янка тут же перехватила его запястье, заставила раскрыть ладонь, прижала к щеке и поцеловала то место, где билась голубая венка.

Яр не повёлся. Выдернул руку и, упершись ею по другую сторону от головы Янки, спросил, почти прорычал:

– Серов был?

– А это кто?

Яр скрипнул зубами.

– Я тебя убью, Янка, – прошипел он, наклоняясь к ней ещё ближе. – Если узнаю, что ты с кем-то спишь без моего ведома…

Янка закатила глаза.

– Перейдём к главному, а? Трахни меня в рот, кончи мне на лицо и отпусти поспать. – Произнося слово за словом, она сползала вниз вдоль стены, а на последних словах оказалась уже на коленях, так что её лицо было напротив ширинки Яра. Янка поймала зубами замочек молнии и потянула на себя. Снизу вверх посмотрела на Яра, но глаза того были закрыты.

– Уйди, – сказал Яр тихо, неожиданно спокойно. – Иди, проспись.

Янка не двинулась с места. Только продолжала с недоумением смотреть на него.

– Я сказал: уйди! – На сей раз Яр орал. Он рванул Янку за плечи и отшвырнул в сторону так, что та едва успела затормозить, чтобы не врезаться виском в угол шкафа.

– Идиот… – выдохнула она. На секунду, утратив равновесие, успела испугаться и теперь судорожно пыталась спрятать поглубже этот страх.

Не говоря больше ни слова, она шагнула к двери, ведущей в её крыло. Потом сделала ещё шаг и остановилась. Посмотрела через плечо и на секунду успела поймать больной, потерянный взгляд Яра, глядевшего ей вслед. Едва встретившись с ней глазами, Яр снова стал злым.

Янка вздохнула и шагнула к нему.

– Ярик… почему у нас всё так?

Яр молчал.

Янка сделала ещё шаг и положила ладони ему на плечи.

– Яр, я же тебя люблю…

Секунду Яр не двигался, а затем резко и болезненно подхватил её под лопатки и прижал к себе, выбивая воздух из лёгких.

– Ярик… – прошептала Янка и уткнулась носом ему в шею. Закинула руки ещё дальше, обнимая и тоже прижимая к себе.

– Потому что ты шлюха, Янка, – сказал Яр тихо, и как бы ни было больно Яне было слышать это, от той боли, которая сквозила в голосе Яра, пробирал озноб. – Скажешь, не так?

Янка молчала. Когда-то, год назад, она могла спорить. Теперь она и сама знала, что Яр прав.

– Ярик, я хочу быть только с тобой, – сказала она, наконец. – Мне вообще никто не нужен, кроме тебя. Я бы из дома не выходила одна, если бы только знала, что ты закончишь свои встречи и пойдёшь со мной. Ярик, ну что мне сделать, чтобы ты это понял?

Яр ответил не сразу.

– Серову так же говорила? – спросил он наконец.

Янка стиснула зубы.

– Как же я тебя ненавижу… – пробормотала она. Попыталась вырваться, но Яр не пустил.

– Ты будешь спать только с теми, с кем я скажу.

Янка застонала.

– Да или нет?! – рявкнул Яр, всё ещё не выпуская её.

– Да… —тихо ответила Янка. – Я не буду с ним спать, я тебе клянусь. Я тебе поклялась, что таблеток больше не будет, и не пробовала больше. Ты видишь, мне можно верить.

Яр промолчал. Ему не хотелось отпускать Янку. Что бы они ни говорили друг другу, хотелось продолжать сжимать её вот так, пока не рухнет на землю солнце и не закончится мир, но так было нельзя.

Он разжал объятия и сказал уже ровно:

– Иди спать.

Янка кивнула. Стиснула локти ладонями, стараясь справиться с внезапно подступившим холодом, и медленно побрела к себе.

Миновав коридор и толкнув плечом дверь, зашла в первую из анфилады своих комнат, служившую гостиной. Гостей здесь никогда не было, даже Яр никогда не заходил, но комната всё же была. В дальней стене её находилась дверь, ведущая в кабинет, а за кабинетом справа – спальня и ванная с туалетом.

В гостиной царил хаос. Янка даже не сразу поняла, куда она попала, потому что все шкафы были вывернуты, а книги и диски валялись на полу.

Медленно, будто во сне, она прошла в следующую комнату – в кабинете всё было так же. Только картину довершала стеклянная статуэтка, купленная ею в прошлом году, когда они с Яром ездили отдыхать, – когда-то она изображала греческую нимфу, а теперь представляла собой гору осколков, в которой лежала прозрачная женская голова.

Янка осторожно обошла осколки и вошла в спальню. Здесь уже не было ничего, что могло бы её удивить, только перевёрнутый матрас и вывороченные ящики прикроватных тумб.

Янка прислонилась к стене и медленно сползла вниз, пытаясь осмыслить, что здесь произошло. Чужие в квартиру войти не могли. Только охрана и Яр. Может, ещё Тук. Янка уронила голову на скрещенные предплечья и уставилась в темноту.

«1 марта 1995 года

Однажды он, и правда, убьет меня. Не задушит и не утопит, нет. Однажды он убьет моё сердце. И мне станет уже всё равно, жить или умереть».

***

Тук приехал следующим вечером, хотя обещал просто позвонить.