Неандертальцы

Предисловие

Книгой "Неандертальцы" открывается предпоследняя страница истории становления человека. Эпопея близится к завершению, но число неразрешенных научных проблем не уменьшается. Самые острые из них связаны именно с неандертальцами. Словно чтобы помочь выявить черты героя, природа меняет декорации - ледниковая эпоха, общее иссушение климата Земли, падение уровня Мирового океана. Картина насыщается деталями. Число обнаруженных по всему Старому Свету неандертальских стоянок приближается к полутысяче, число находок самих неандертальцев превышает сотню, изготовленные ими каменные орудия занимают огромные стенды в музейных коллекциях, а на их изучение затрачиваются тысячи часов рабочего времени.

Растет число ученых, вовлеченных в разрешение неандертальской проблемы. Растет и число научных теорий и мнений. Как заметит читатель, решения начинают приниматься на основе принципа большинства. Но такой своеобразный демократизм в науке не гарантирует ее от подлинных переворотов в понимании проблемы. Большинство ученых вначале отрицали саму возможность существования неандертальского человека; затем, смирившись с этим фактом, отвели ему место тупиковой ветви на родословном древе человека и начали искать некоего "пресапиенса", более или по крайней мере не менее древнего, чем неандерталец, и наконец, разочаровавшись в его поисках, вслед за своими советскими коллегами признали неандертальцев как стадию в становлении современного человека.

Этот шаг обусловлен изменением взгляда на биологическую систематику людей среднего и верхнего палеолита и геологической современности - все они признаются представителями единого вида Homo sapiens. Но только что достигнутому согласию ученых в вопросе о том, проходил человек стадию неандертальца в своей эволюции или нет, вновь грозит нарушение, ибо большинство советских антропологов придерживаются иного взгляда на систематику и, подчеркивая качественный характер отличий физических типов современного человека и человека неандертальского, возводят последнего в ранг самостоятельного вида.

Отличия современного человека от неандертальца не столь явны, как от человека прямоходящего (например, по объему мозга эти отличия отсутствуют вовсе). По другим признакам они устанавливаются путем измерений, то есть с помощью количественной меры расхождений в деталях строения скелета, в пропорциях черепа, в соотношении отделов головного мозга. Найти же неуловимый переход количественных различий в качественно иное состояние - задача не из легких. Многое зависит от того, на какие различия и какие признаки сделать упор, чему и какой придать вес. Но в вопросе о том, весомы ли выявляемые отличия, последнее слово принадлежит самим неандертальцам.

Попробуем судить не по окаменевшей форме, не по внешним особенностям ископаемых остатков неандертальских людей, а по их деяниям. Ведь следы таких деяний дошли до нас в не меньшем количестве, чем окаменевшие кости. И тогда окажется, что под покатым лбом неандертальца горела истинно человеческая мысль - она руководила людьми в их противостоянии Великому оледенению, она разрабатывала те разнообразные приемы труда и охоты, что позволили человеку выстоять в эпоху наибольших экологических потрясений. Глаза, упрятанные под мощное надбровье, которое отличает неандертальца от современного человека, - эти глаза светились любовью к ближним, состраданием к слабым и старым, к больным и умирающим. Но эти же глаза исступленно взирали на действо каннибалистической магии. "Человек словно в зеркале мир - многолик. Он ничтожен - и он же безмерно велик!" - писал Омар Хайям...

Возможно, речь неандертальца отличалась плохой артикуляцией. Но ни плохо развитая речь, ни скошенный лоб не помешали неандертальцу осознать свое исключительное место в природе, понять величие драмы жизни и смерти, не помешали ему попытаться вступить в борьбу со смертью. С великой надеждой на жизнь после смерти он зародил живущую и в наши дни традицию провожать в последний путь своих близких и своих героев цветами и ветками хвойных деревьев.

А его трудовая жизнь? Отличалась ли она качественно от жизни пришедшего ему на смену кроманьонского охотника? Конечно, каменный инструментарий и кремневый арсенал кроманьонца более разнообразны и более совершенны, но при этом они все еще так близки к неандертальским и так далеки от инструментария и арсенала человека космической эпохи. Так где же провести качественную грань между неандертальским человеком и современным человеком? Чему придать больший вес - свидетельствам костей или же свидетельствам человеческого труда, разума и духа?

Примерно такими видятся мне, одному из читателей этой книги, причины, по которым ее автор вслед за своим авторитетным научным консультантом отказывается от признания видовых - качественных - различий между неандертальским и современным человеком.

Но от этого лишь еще больший драматизм приобретает тайна исчезновения неандертальцев - современный центр всей неандертальской проблемы. Что произошло? Какая трагедия разыгралась во всей Ойкумене ледниковой эпохи? Как могло случиться, что люди - настоящие люди, понятные нам в своем труде, близкие в проявлениях своего интеллекта, - вдруг, менее чем за одну двадцатую всего времени своего существования, повсеместно исчезли с лица Земли, уступив поле жизни кроманьонцам и другим, близким по типу людям?

Здесь необходимо указать, что в науках о человеке проблема смены неандертальского типа людей типом кроманьонским разрабатывается в рамках двух весьма различающихся гипотез происхождения человека разумного и его рас. Гипотезы эти известны под названиями полицентризм и моноцентризм. Первая сформулирована в 30-40-х годах в зарубежной антропологии и советской археологии, вторая - в 40-50-х годах в советской антропологии.

Сегодня у обеих гипотез много сторонников и в нашей стране и за рубежом, более того, и здесь и там отдельные ученые переходят с одних позиций на другие. Коснемся их лишь в той части, в какой они затрагивают вопрос о судьбах неандертальцев на завершающем этапе их двухсоттысячелетней истории.

Полицентризм трактует исчезновение неандертальцев как повсеместное закономерное превращение их в людей современного биологического вида. Это превращение совершилось под воздействием трудовой деятельности, культуры и растущего интеллекта, то есть под воздействием социального фактора как главенствующего над биологическим, способного придать всему процессу небывалое в природе ускорение и приводящего к одинаковым итогам повсюду, где бы ни жили и ни трудились на Земле коллективы неандертальцев. Такова в крайне упрощенном виде полицентрическая гипотеза множественности географических центров превращения неандертальского человека в современного - своего рода счастливый конец неандертальской истории.

Моноцентризм рассматривает исчезновение неандертальцев как вытеснение их человеком нового вида, эволюционно более продвинутым и социально более прогрессивным. Согласно этой гипотезе, превращение неандертальцев в кроманьонцев могло произойти лишь в одном, наиболее для этого благоприятном районе, обеспечивавшем лучшие условия для ускоренного социального прогресса, который повлек за собой прогресс биологический. Таким географическим районом принято считать Ближний и Средний Восток - стык континентов Старого Света, - и здесь, в Палестине, действительно были найдены физически наиболее продвинутые в сторону современного человека неандертальцы, о которых рассказывается в книге. Таким образом, указывая центр, гипотеза исключает из человеческой родословной всех неандертальцев, которые заселяли периферические по отношению к этому центру области тогдашней Ойкумены. Такова в крайне упрощенном изложении моноцентрическая гипотеза превращения неандертальского человека в современного.

Согласно этой трактовке, исчезновение неандертальцев - трагическое завершение их долгой борьбы. Счастливого конца дождались лишь те группы, которые избрали для жизни не слишком холодные и не слишком жаркие страны в срединной части обитаемого тогда мира, на перекрестке всех потоков информации того времени. Но периферию - всегда обширнее любого даже самого широкого центра - ждал отнюдь не счастливый конец. И дело здесь не в эмоциональной оценке событий. По всей обширной периферии неандертальские коллективы, в течение тысячелетий несшие по Земле факел человеческой жизни, не дав ему угаснуть в пору самых жестоких стихийных потрясений, должны были, в соответствии с гипотезой моноцентризма, уйти, вымерев, если не в результате прямого физического их уничтожения, то в конкурентной борьбе с представителями нового вида человека.

По моноцентрической версии конец неандертальской истории подлинно трагичен, как бы ни пытались мы смягчать в своем воображении картины вторжения и вытеснения одних групп людей, уже доказавших свое человеческое достоинство, другими, которым еще предстояло это сделать.

Человек вглядывается в прошлое, чтобы лучше ориентироваться в настоящем и будущем. Как ни полярны изложенные гипотезы исчезновения неандертальцев, между ними возможны компромиссы.

Прибегнем и мы к такому построению, чтобы уяснить важность этой проблемы прошлого для нашего настоящего и будущего.

Допустим, что правы ученые, признающие видовое единство неандертальца и современного человека, то есть признающие отсутствие качественных биологических различий между ними. Допустим, что правы и те, кто путем тщательного сопоставления отдельных количественных различий все же улавливает генетическую связь современного человечества не со всеми, а лишь с одной группой людей неандертальской эпохи. Тогда тема исчезновения неандертальцев приобретает иное звучание.

Палестинские неандертальцы, при всей их близости к типу современного человека, как свидетельствует археология, отнюдь не обладали более передовой для палеолита технологией. Напротив, их каменная индустрия имела весьма архаичный облик в сравнении с иными неандертальскими культурами.

С другой стороны, "цветочные люди" - неандертальцы из иракской пещеры Шанидар, не будучи физически столь прогрессивны, как палестинские неандертальцы, являют первые примеры подлинно человеческого гуманизма. В Европе неандертальцы, обладавшие специализированным комплексом физических черт, которые удаляли их от типа кроманьонцев, были в то же время создателями именно тех мустьерских культурных традиций, из которых возникла верхнепалеолитическая кремневая индустрия кроманьонцев.

Судя по всему, вариации физического типа людей уже в неандертальскую эпоху не находились в причинно-следственной связи с уровнем материальной и духовной культуры, с уровнем социального прогресса, как не стоят в такой связи и сегодня. Процессы, протекающие в двух независимых координатах - биологической и социальной, характеризуют человека, достигшего высокой степени господства над природой.

И все же есть процесс, в котором биологическая составляющая оказывается следствием социальной. Это - демографический процесс. Различные темпы роста населения в разных странах и районах мира означают разный вклад популяций в общечеловеческий генофонд. Увеличение этого вклада, не будучи связано ни с какими эволюционно-биологическими преимуществами, способно в чреде поколений привести к существенному изменению генофонда человечества, а следовательно, и к изменению его ретроспективно восстанавливаемой генеалогии, к появлению в ней тупиковых ветвей в областях периферических по отношению к географическому центру демографического процесса. Остается лишь обратиться к современности, в которой обострились проблемы окружающей среды и народонаселения.

Взрывоподобный рост численности населения Земли преимущественно за счет некоторых стран и районов мира отнюдь не положительно и не прямолинейно связан с уровнем общественно-экономического и культурного прогресса в соответствующих странах и районах мира. Если даже в наше время принципиально возможны незаметные, но быстрые и глубокие изменения в генофонде человечества, то подобный процесс мог совершаться и на заключительном этапе истории неандертальцев. Протекая столь же быстро и незаметно для отдельных человеческих коллективов, разделенных природными и культурными барьерами, такой процесс мог привести к тому, что в этой книге названо "таинственным исчезновением неандертальцев".

Так события человеческого прошлого становятся значимыми спустя десятки тысяч лет, а изучение их помогает ориентироваться в биологии и смежных с нею проблемах современного человека - творения природы и общества.

Ю. Г. Рынков