Неаполитанская кошка

7

Пробуждение было тяжелым.

Сон на закате почти всегда гарантирует головную боль. Но у меня голова болела, конечно же, не от заката.

Слишком уж много мыслей роилось в моей голове, и те, кто запустил в мое сознание червоточину сомнений и страхов, знали, что добром это не закончится. Что ни один нормальный человек не сможет оставить без внимания появление «американца».

Даже проявившегося в знойном воздухе Неаполя Алика еще можно как-то объяснить, но табличку c моей фамилией в аэропорту – нет.

Я приняла душ, приготовила себе кофе в маленькой кухне (в шкафчике я нашла и кофе, и кофеварку, и сахар, и даже печенье!) и вышла на террасу – выпить кофе и полюбоваться на закат.

Вон она, крепость, словно полита малиновым сиропом (или кровью?), пылает всеми красками заката, а напротив нее – отель «Гранд-Везувий», где в одном из номеров на втором этаже проживает тот, кого наняли (причем за немалые деньги, это уж точно!), чтобы он встретил меня в аэропорту и привез в этот самый отель. Зачем? Зачем?!! Что им от меня нужно?

Тогда я сильно уж была напугана, чтобы решительно спросить об этом. Но сейчас, когда в Неаполь приехал Алик, мне было к кому обратиться за помощью.

У меня из головы не выходила эта дорогостоящая операция, связанная с моим именем. Что-то необъяснимое клубилось вокруг меня, и мне необходимо было во всем разобраться. А как это сделать?

Я вернулась на кухню, достала нож, сунула в сумку, оделась в более-менее вечерний наряд – длинную прозрачную черную юбку и красную блузку, удобные туфли (для случая, если придется бежать) и вышла из квартиры.

Вся набережная сверкала огнями ресторанов и кафе, звучали музыка, смех, пахло жареной рыбой, духами от проходящих мимо меня нарядных женщин.

Понимая, что у меня нет другого способа прояснить историю с «американцем», я решительно, сделав вид, что бывала здесь сто раз, вошла в роскошный холл «Гранд-Везувия» и, даже не глядя в сторону ресепшена, перед которым, к счастью, толпились несколько человек, возможно, группа туристов, отправилась по уже известному мне маршруту, к лифту, на котором поднялась на второй этаж.

Вот он, знакомый коридор, который теперь был освещен светильниками, а вот и стеклянная стена, за которой в багряной дымке пламенел Везувий. Еще несколько шагов, и знакомая дверь, за которой «золотая комната» человека, выдававшего себя за моего мужа.

Сначала я постучала.

Тишина.

Затем взялась за ручку и повернула. Дверь приоткрылась.

– Алло! – тихо позвала я, потом на «американский» манер: – Хэлло!

В номере было темно.

Я нашарила на стене выключатель, вспыхнул свет.

Вот он, золотой столик на гнутых ножках, полосатые золотистые обои…

Я сделала пару шагов и чуть не закричала, увидев на полу, на ковре распростертое тело «американца». В его груди торчал нож, ковер рядом с телом потемнел от крови.

Отлично. Попалась, как муха в паутину.

Вероятно, это и был план, который только что сработал, и ловушка захлопнулась. Через минуту здесь появятся полицейские. И меня арестуют!

Я открыла сумку, достала платок и метнулась к двери, тщательно вытерла ручку, затем догадалась протереть и выключатель на стене.

Тихо, на цыпочках, я вышла из номера, ногой прикрыв за собой дверь и, слегка пошатываясь на непослушных ногах, двинулась в сторону лифта. Дождалась, когда он приедет, вошла в его янтарно-зеркальную яркость, спустилась вниз и, едва сдерживаясь, чтобы не броситься наутек, важно прошествовала к выходу.

Конечно, я понимала, что где-то наверняка установлены видеокамеры, и когда найдут труп, то будут тщательно просматривать все записи. Но с другой стороны, кто знает, когда он был убит, может, вчера или сегодня утром. Да здесь толпы туристов прошли за это время!

Если в номере было темно, значит, убили его при свете дня, то есть за несколько часов до моего появления здесь.

Я вышла на свежий воздух и отправилась подальше от отеля. Не помню уже, сколько я шла вдоль набережной, пока не увидела свободный столик (пара туристов только что поднялась со своих мест).

Столик находился в углублении террасы, что меня, собственно, и привлекло. Не хотелось, чтобы меня увидел тот же прогуливающийся в этот вечерний час Алик. А так я могла, находясь в тени, наблюдать за всем, что происходит вокруг меня.

Подошедший официант быстро убрал тарелки с остатками пиццы, салата и пустые бутылки, положил передо мной меню.

Есть мне не хотелось по понятным причинам. Хотя, с другой стороны, почему бы не заесть стресс ароматной ромовой бабой?!

Кофе подали в прогретой чашке, словно знали, что я, когда нервничаю, начинаю мерзнуть.

Ромовая баба немного меня успокоила.

Мои мысли потекли по параллельному тревогам руслу: с чего бы мне вообще переживать? Не я же убила этого «американца»!

Хотя, может, кто и вспомнит, как мы вместе с ним входили утром в отель. Ну и что?

Не знаю, когда его прирезали, как поросенка, но меня-то тогда в отеле не было.

У меня было алиби – моя квартирная хозяйка Александра. Затем – Алик (если он мне, как и Алекс во время дневного сна, не приснился). Да и вообще меня наверняка с кем-то спутали!

И тут я увидела его.

Того, ради кого и приехала сюда.

Это был точно он. Но на этот раз не кормил кошек, а просто шел походкой уставшего человека вдоль набережной с большой черной папкой в руке, на плечо его был наброшен ремень темно-синей мужской сумки.

Оставив на столике деньги, я быстро встала и пошла за ним.

Я шла как загипнотизированная. И если бы он пошел прямо по воде, я, не задумываясь, отправилась бы следом…

Я смотрела на него – спина, ноги, волосы… Да, кое-что изменилось, он стал более сутулым, но рост такой же, волосы… Я никогда не видела своего мужа с такими длинными волосами.

Иногда он останавливался, чтобы поправить ремень сумки или поставить папку на землю, перехватить веревочные ручки.

Я останавливалась тоже, пыталась спрятаться за спины прохожих, чтобы он, не дай бог, не обратил на меня внимание.

Затем мужчина, которого я принимала за Алекса, свернул на узкую улицу, идущую вверх, в противоположную сторону от залива, где почти не было людей, и лишь увитые зеленью фонари освещали каменные стены домов.

Каблучки моих туфель производили определенный шум, и тогда я, чтобы он не заметил меня, быстро скинула их и пошла по теплым каменным плитам босая.

Кружева моей юбки шуршали, выдавая мое присутствие, и мужчина уже пару раз обернулся, чтобы увидеть, кто его преследует. Но убедившись, что это всего лишь девушка, а не какой-нибудь бандит, спокойно продолжил свой путь.

Инстинкт самосохранения в то время оставил меня, я шла по ночной улице за незнакомым мне мужчиной, даже не думая о том, как буду добираться обратно домой, в свою квартиру. А то, что я нахожусь ну очень далеко от нее, было очевидным.

Не помню, сколько по времени я шла за ним, пока он наконец не остановился перед домом, часть белой при свете фонаря стены которого занимала массивная деревянная резная дверь.

Мужчина достал ключ из сумки и открыл дверь. Вошел внутрь и вдруг сделал шаг назад и, обращаясь ко мне (причем лицо его было серьезным), спросил меня:

– Bene, vieni?[2]

– Что? Вы мне?

Он кивнул и сделал жест руками, как бы приглашая меня войти.

Я стояла в нерешительности в пяти шагах от него, босая, перепуганная, обнаруженная.

– Вы по-русски не говорите?

– Russo? – Он усмехнулся и покачал головой.

Нет, он не понимал.

Он еще что-то мне говорил, приглашая войти, и я теперь могла увидеть его хорошо освещенное фонарем лицо. Но это точно был Алекс.

Он звал меня, и как я могла не пойти за ним?

Однако я продолжала стоять на месте – рыдания распирали меня где-то внутри, в груди, я стала задыхаться.

И тогда этот итальянец, опустив свои сумки-папки на плитки крыльца, подошел ко мне и взял за руку. Но не потянул, а словно сам ждал моего решения, согласия, движения. И тогда я кивнула головой и пошла за ним, наслаждаясь его теплой рукой.

В какое-то мгновение он провел ладонью по моим волосам, щеке и успел даже слегка коснуться губами моих губ.

Вот просто уложился в одну секунду!

На нем были все те же голубые джинсы, белая мятая рубаха. Спутанные волнистые волосы на самой макушке выгорели от солнца.

Мне все еще не верилось, что я нашла его. Что мне посчастливилось увидеть его в первый же вечер моего пребывания в Неаполе. Разве не для этого я приехала, чтобы увидеть его? Так чего же теперь отступать? Я всегда успею вернуться на квартиру, как и купить билет на самолет в Москву. Куда все это от меня денется? Никуда. Я должна жить здесь и сейчас. И должна поверить в то, что передо мной мой муж, Алекс.

– Алекс, – тихо позвала я его.

Он же, решив, что это мое имя, широко улыбнулся и представился:

– Дино.

Я беззвучно зарыдала. Одной грудью.

Словно мое разочарование и возмущение клокотали внутри меня, позволяя глазам оставаться сухим.

Мы вошли с ним в маленький дворик, вспыхнул свет, и я увидела белый стол, каменные скамьи с керамическими горшками с пеларгониями, плетеные стулья, под ногами – цветная красно-зеленая плитка.

Дино распахнул стеклянную дверь, ведущую теперь уже в дом, внутри зажегся свет, и я увидела желтые стены большой мастерской, заваленной бумагой, деревянными рамками. Вдоль стены тянулись полки с разноцветными баночками, вазы с сухими цветами, керамические банки с кистями и карандашами. Возле окна стояла мраморная статуя ангела и старый мольберт.

– Я не знаю итальянский, да и английский – через пень-колоду… – начала я, – поэтому я не могу объяснить тебе, почему я здесь. Ты, Дино, как две капли воды – мой муж Алекс.

– Алекс? – Он, освободившись наконец от своей поклажи, подошел ко мне, обнял за талию и привлек к себе.

Моя щека уперлась в разрез его рубашки, я почувствовала его тепло и запах табака, моря, одеколона, скипидара.

– Скажи, что ты здесь делаешь? Как ты здесь оказался? Какая нелегкая принесла тебя сюда? Скажи!!! Как мог ты так поступить со мной?!!

Кажется, я тогда я своим криком сорвала голос.

Дино же ничего не ответил, подхватил меня и унес куда-то в глубину дома…