Небесное служение. Дева

Глава 1

Далила.

От шеи до пяток меня покрывает прозрачная белая ткань. Я не отрываю глаз от грязной тропы впереди, пока двигаюсь в темноте, моя тонкая рубашка – маяк в ночи, делающий меня легкой добычей для всякого рода хищников. Я стараюсь не дрожать. Размеренная ходьба становится моим миром, моей единственной целью. Один шаг, потом следующий.

Я не могу думать о потрескивающих ветвях, шагах сквозь хрустящие листья, тихом пении, плывущем в холодном воздухе, и о женщинах впереди и позади меня. Нет. Только мои собственные шаги. Замерзшая земля под моими босыми ногами. Тропа, которая уводит меня все глубже и глубже в лес.

Мы продолжаем двигаться вперед. Мы хотим, чтобы нас сковал, владел, двигал только дух нашего Бога. И наш Бог помазал одного на земле, чтобы воплотить Его добрую волю. Пророк Леон Монро.

Когда я подхожу к костра, оранжевые языки пламени мерцают над моими грязными ногами и поднимаются вверх, играя на мягкой ткани моей ночной рубашки. Хотя я одета, но я голая. Я вхожу в круг людей, одетых в белые брюки и рубашки – святые люди, подобранные лично Пророком.

Я следую за девушкой впереди меня, пока все мы не выстраиваемся в круг, зажатый между огнем и мужчинами снаружи. Это новый круг ада, обещающий мучительный ожог, куда бы я ни пошла.

Женщина в черном протягивает каждой из нас небольшой кувшин с водой. Я склонила голову, я не смотрю ей в глаза, когда она приближается. Но я уже знаю, кто она. Рахиль – первая жена Пророка. Ее хромота выдает ее. Я беру кувшин, его вес скрывает дрожь в моих руках.

Сильный голос заглушает пение:

– Мы благодарим Бога за эту щедрость.

– Аминь, – хором отвечают мужчины.

– Мы помним Его заповедь «Плодитесь и умножайтесь». В знак нашего послушания Его воле мы берем этих девушек под свою опеку, свою защиту. Мы также берем их в свои сердца, чтобы лелеять их, как будто они нашей крови.

– Аминь.

Его голос становится громче:

– Как Ревекка была призвана Господом выйти замуж за сына Авраама, так и эти девушки были призваны служить благочестивым людям, собравшимся здесь сегодня вечером.

Передо мной останавливается пара тяжелых ботинок. Легкое прикосновение к подбородку заставляет меня поднять голову, и я встречаюсь взглядом с парой темных глаз. Пророк всматривается в мою душу.

– Ты помнишь сказку о Ревекке, сестра?

– Да, Пророк.

– Я уверен, что такое дитя Божье, как ты, знает все истории из Библии. – Он улыбается, его белые зубы блестят, как у скелета.

– Да, Пророк.

– Женщина была очень красивой, девственницей; ни один мужчина никогда с ней не спал. Спустилась к источнику, наполнила кувшин и снова поднялась.

– А что потом случилось с Ревеккой?

– Ее забрал слуга Авраама.

– Это правильно. – Он наклоняется ближе, его взгляд проникает в мой.

Меня охватывает дрожь. Он смотрит на мою грудь, ухмылка скручивает уголки его губ, когда он видит мои твердые соски сквозь прозрачную ткань.

Он отпускает мой подбородок и отступает, продолжая свой круг, рассказывая о судьбе Ребекки. Я украдкой смотрю на человека, стоящего напротив меня. Светлые волосы, голубые глаза, спокойное выражение лица – младший сын Пророка. Меня охватывает что-то вроде облегчения. Было бы не так уж плохо стать послушницей монастыря Ноа Монро. По слухам, он был добрым и даже нежным. Я позволила своему взгляду скользнуть по мужчине, стоящему слева от него. Темные волосы, еще более темные глаза и ухмылка, как у его отца, когда он смотрит на меня – Адам Монро. Я опускаю взгляд и молча жалею Деву справа от меня.

– Мы будем держать вас в безопасности. Вдали от монстров этого мира, которые попытаются использовать вас, чтобы разрушить невинное совершенство, которым обладает каждый из вас. Вспомните историю Дины: «Когда Сихем, сын Хамора Хивитянина, правителя той области, увидел ее, он взял ее и изнасиловал». То же самое и с любым мужчиной, не входящим в этот круг. Они заберут вас, сделают больно и выбросят, как только испортят ваше тело и сердце. Только в монастыре можно без страха вести мирную жизнь.

Интересно, слышала ли Джорджия такую же речь? Должна была. Как долго они позволяли ей жить после этого ритуала? Мысль бурлит внутри меня, на удивление сильная, и ненависть начинает преобладать над моей кроткой личностью. Прерывая размышления на долю секунды, я снова смотрю на Адама Монро. Неужели он был тем, кто перерезал ей горло? Неужели его большие руки совершили невыразимое насилие над Джорджией, пока она была еще жива?

Он хмурится, глядя на дрожащую Деву, стоящую перед ним, затем переводит взгляд на меня. Его глаза слегка округляются, и я снова фокусируюсь на грязи, затем закрываю глаза. Я не должна был этого делать. Я молча ругаю себя, пока Леон – нет, он Пророк – пока Пророк продолжает свой урок о безопасности Монастыря. Я позволила своей маскировке вернуться на место. Я преданная последовательница Пророка и горячая дева монастыря. Гул моих мыслей становится все громче, и я понимаю, что Пророк замолчал.

Я открываю глаза и смотрю на Деву слева от меня. Она подняла кувшин, ее глаза все еще были опущены. Я делаю то же самое.

– Вода означает подношение Девы ее Защитнику. Праведник – тот, кто научит ее и поведет в свете Господа Бога нашего. Защитник освящен Богом, и его решения всегда будут приниматься в интересах Девы под его защитой. Как Бог наставил в Бытии, мужчина – лидер, женщина – его помощница. И так будет здесь. Защитник – с Богом в сердце – поведет свою Деву и покажет ей пути истинно верующих.

– Аминь. – Мужские голоса, кажется, стали громче, голоднее.

– А теперь, девушки, принесите себя в качестве сосудов, предназначенных нести знание и свет нашего Господа вашему Защитнику.

Трясущимися руками я протягиваю кувшин. Короткое прикосновение пальцев к моим, и вес исчезает. Через несколько секунд осушенные кувшины пролетают над нашими головами и врезаются в огонь за нашими спинами. Первобытный рев вырывается из людей – волков, жаждущих крови.

– Защитники, отведите своих нежных ягнят обратно в Монастырь, где мы примем их в стадо.

Появляется рука широкой ладонью вверх. Я делаю глубокий вдох и напоминаю себе, что Ной хороший парень. Взяв его за руку, я поднимаю глаза и обнаруживаю, что передо мной не тот мужчина. Ной уводит другую девушку от костра.

Ухмылка Адама темнеет, когда он слишком крепко сжимает мою руку.

– Хорошо, ягненок?