Небесный корабль и девушка

Небесный корабль и девушка

Август 1774 года от Сошествия

Лаэм, королевство Шиммери

- Совершите прогулку на небесном корабле! Воспарите к облакам, подобно птице! Окиньте взглядом с высоты чудесный город и его диковинные окрестности! Всего одна серебряная глория за небывалое путешествие!

Среди площади теплился костер. Над огнем на железной треноге помещалась матерчатая горловина, что вбирала в себя жарко дрожащий воздух. Горловина переходила в громадный мягкий шар футов сорока в поперечнике, белоснежный, с рисунками сияющего солнца и лазурных облаков. Шар парил над костром, не касаясь земли.

- Неслыханное приключение! Взмойте над землею, как Праматерь Мириам! Вдохните полной грудью свободу полета! Добрым господам скину одну агатку, белокровным дамам - две агатки, а кто ахнет от восторга - тому все три!

Хозяин небесного корабля перевел дух и добавил печально:

- Подходите, ну...

Вряд ли кто-то услышал последнее тихое воззвание. Костер и скорбный хозяин шара являли собою центр голого пятна земли шагов двадцати шириной. Ничем не отмеченное, пятно было, тем не менее, вполне ощутимо: никто из прохожих не решался вступить в него. Водоносы, подмастерья, уличные мальчишки, торговцы сладостями, матросы, посыльные славных купцов и даже городские стражники - все обходили небесный корабль по изрядной дуге, будто он был диким горным барсом... либо исключительно ароматной кучей навоза.

Впрочем, Рико мужественно вступил в заклятый круг. Приблизился шагов на пять, встал подбоченясь, смерил небесный корабль снисходительным взглядом. Презираемый горожанами аппарат являл жалкое зрелище. Месяца два назад он блистал расшитыми боками, гордо раздувался, но теперь... Хозяин берег дрова, костер горел вяло, и шар поник от нехватки горячего воздуха, обмяк, пошел омерзительными морщинами, будто груди старухи. Он и на шар-то уже не походил, а, скорее, на гнилую грушу, раскрашенную белилами.

Рико спросил, небрежно прикрыв насмешку сочувствием:

- Плохи дела, друг Гортензий?

Небесный корабельщик скинул чалму, утер ею пот со лба, хмуро цыкнул зубом и разразился тирадой:

- Послушай, Онорико-сводник, что я тебе скажу. Множество божьих тварей топчут улицы славного города Лаэма: шелудивые псы краплют слюною и грызут собственную шкуру; коты рыщут по причалам, вынюхивая рыбацкие лодки; крысы копошатся в сточных канавах; змеи заползают в подвалы, прячась от испепеляющей жары. Но ни одно живое существо - ни одно, Онорико-сводник! - не желает хоть на час оторвать от земли свои лапы! Змея останется в своей сырой норе, крыса продолжит рыться в помоях, пес так и будет грызть шкуру, как грызли его отец и его дед, а кот - чихать от смрада тухлой рыбы! Но ни один из них даже не помыслит о том, чтобы отрешиться от бренных земных тягот и воспарить к облакам! Убежден: встреть я орла со сломанным крылом, даже он скорее забыл бы о небе и сделался курицей, чем прибегнул к моим услугам!

Прозвище "сводник" задевало чувства Рико. Но глупо было огрызаться на прозвище, когда имелись благодатные поводы для ехидства.

- А не пробовал ли ты, Гортензий, предложить свой корабль людям? Глядишь, среди них сыскал бы заказчиков!

- Ты глупец, Онорико-сводник! Три месяца я потратил на то, чтобы убедить людей, и уразумел одно. Легче мне будет затащить в корзину и поднять к небесам дикого слона, чем уговорить горожанина Лаэма оплатить полет! Эти унылые существа жмутся к земле так, будто на каждой их ноге висит по мельничному жернову! Приди в наш город сама Мириам Темноокая, что умела летать не хуже чайки, и скажи: "Любого из вас я подниму в небеса, прижав к собственной прекрасной груди!" - даже тогда горожане ответили бы: "Прости, святая, лучше мы по земельке поползаем, как червячки да кротики. Нам оно как-то привычнее".

- Отчего же не закроешь свое дело? - полюбопытствовал Рико.

- Да ты умен, как архиепископ на кафедре! А кто мои долги оплатит? Ты, верно, полагаешь, материалы мне бесплатно достались? Или, по-твоему, я соткал шар из собственной слюны, как паучок свою сеть? Ты глубоко ошибаешься, мой неокрепший мозгом друг! Ткань обошлась в восемь золотых, работа швейной мастерской - девять с половиной, корзина - четыре, поскольку особенная, по моим рисункам деланная. Затем, стало быть, бронзовая топка для производства тепла...

Мастер Гортензий мог еще долго терзать себя перечислением затрат, вот только Рико уже не слушал его и краем уха. Рико заметил персону, целиком поглотившую его интерес.

То был широкий костью мужчина футов пяти с половиной ростом, лет сорока от роду. Причин обратить на него внимание имелось три. Первая: телосложением этот человек никак не походил на нищего. Вторая: на руке мужчины не было обручального браслета. И третья: он рассматривал небесный корабль! Пристально так глядел, будто на диковинку, даже челюсть слегка отвесил, из чего явно следовало: мужчина здесь впервые! Не теряя времени, Рико устремился к нему.

- Приветствую вас в Лаэме - жемчужине королевства Шиммери. Пусть будут ваши дороги щедры, а дни сладки. Позвольте отрекомендовать себя: меня зовут Онорико-Мейсор.

Рико сорвал с головы белую шляпу и сделал такой широкий взмах, что пыль взметнулась с мостовой. Залихватски подкрутил кончик черного уса и прибавил:

- Чем могу послужить славному?

Приезжий будто бы слегка сконфузился: хмыкнул, почесал бороду.

- Да мне особой службы не требуется... Просто любопытствую: что это за чудесная штука парит в воздухе?

У чужака был приятный, густой басок, взлелеянный обильными харчами и неспешной жизнью. Рико более не сомневался: этот человек - успешный северный купец. Именно то, что нужно!

- Позвольте, славный, проводить вас в чайную, ведь невозможно вести серьезную беседу на идовом солнцепеке.

Рико подхватил приезжего под руку, тот уперся:

- Да погодите! Какая серьезная беседа? Я всего лишь спросил, что это за шар...

Как на зло, последние слова услышал Гортензий, только что прервавший поток жалоб:

- Это не шар, славный господин! Это - небесный корабль, созданный с тем, чтобы бороздить заоблачные выси! Не желает ли славный господин совершить...

Рико твердо взял чужака за локоть и, сломив слабое сопротивление, увлек прочь от шара.

- Любезный, куда вы меня ведете?..

- Я спасаю ваше мужское естество! - прошипел Рико. - Шар - проклятие, к нему нельзя приближаться! Все в городе о том знают!

- Проклят?..

- Не просто проклят, славный. Этот шар и есть проклятие! Как соль на пороге, как бесхвостый пес, как одноглазая вдовица. Прикоснешься - мигом утратишь... даже страшно сказать, какая потеря вас настигнет!

- Правда?

- Не будь я Онорико-Мейсор!

Шар, действительно, был чертовски невезуч. Мастер-истопник Гортензий, что промышлял водогревными печками для белокровных дам, изобрел его год назад. Изобретение вышло просто, сушить мозги не пришлось. Гортензий всего лишь заметил, что коли в огонь бросить лист бумаги, то он взлетит прежде, чем вспыхнуть. Стало быть, горячий воздух толкает бумагу ввысь. Гортензий разжег огонь пожарче и надел мешок на печную трубу - мешок вздулся и попер на подъем. Мастер-истопник взвесил тот мешок, сравнил по массе с человеческим телом и прикинул, сколько нужно собрать горячего воздуха, чтобы самому взлететь в небо. Вот и вся придумка. На часок размышлений - не больше.

Беды посыпались позже, когда небесный корабль был готов во плоти, а не в мыслях. Начать с того, что вышел он крайне бестолковым средством передвижения. Морская шхуна везет сотни пудов груза - небесный корабль едва мог поднять двух человек. В карете или бричке путешествуешь мягко, с комфортом, - а в корзине шара приходится стоя стучать зубами от мороза (на высоте, как выяснилось, царит холод). Верхом на коне едешь благородно, гордо, как дворянин, - в корзине сильно не погордишься, ибо страшно. Наконец, даже пешеход имеет свое преимущество: он способен хотя бы двигаться в нужную сторону, а небесный корабль лишен и этого - летит туда, куда ветер подует.

Далее, свою лепту внес епископ. Однажды на проповеди бросил он фразу о том, что шар-де - выдумка для тех, кто хочет скорее попасть на Звезду. И верно, - смекнули горожане, - когда движешься вверх, то прямиком к Звезде и приближаешься! Не ровен час, до самой Звезды долетишь - там тебе и конец, назад не воротишься. Ни разу не слыхано, чтобы кто-то со Звезды вернулся! Епископ - голова, недаром святой отец!

А последний гвоздь в гроб изобретения вколотил славный купец Фидель-Корель. Он изволил прокатиться, но с условием, чтобы не было страшно. Пускай Гортензий пообещает, что страшно не будет, тогда славный купец поднимется в воздух. Истопник, ясно, пообещал: он летал уже раз двадцать и пообвыкся, никакой жути не испытывал. Но Фидель-Корель воспарил впервые, и как увидел под собой крышу звонницы, так и завопил от ужаса. Орал: "Спускай меня, спускааааай!" Но спуск-то у небесного корабля не предусмотрен! Его горячий воздух тянет ввысь, пока не остынет - на землю не вернешься. Битый час купец Фидель-Корель парил над городом, оглашая улицы стенаниями смертельно раненого буйвола. Мужики хохотали, запрокинув головы, собаки лаяли, младенцы ударялись в плач. Ни один заезжий цирк так не развлекал горожан! А неделею позже Фидель-Корель потребовал с Гортензия триста золотых. С какой стати? Вот с какой: жуткий полет лишил купца мужской силы. Серебряное копье, что прежде безотказно служило Фиделю, теперь вело себя словно тонкий хлыстик. Жена купца и все четыре альтессы засвидетельствовали трагизм положения, а епископ не замедлил дать событию богословское толкование. Всякий знает: земля - жизнь, а небо со Звездою - смерть. Стало быть, кто прошел полпути к Звезде, тот сам еще не погиб, но силы давать жизнь уже лишился.

...Все это Рико изложил приезжему, пока они шли к чайному дому Валериона. Он извергал эпитеты и фонтанировал метафорами. Даже встречные прохожие усмехались, поймав обрывок фразы. У Рико имелись весомые причины для стараний, и главною из них был запах. От приезжего исходил крепкий пряный сладковатый аромат денег. Пускай чужак был одет небогато: парусиновые штаны да рубаха с коротким рукавом на моряцкий манер, - но Рико не дал сбить себя с толку. Он чуял запах монеты в том, как уверенно держался приезжий, как порою поправлял ремень, отягощенный кошелем, как улыбался с едва уловимым оттенком превосходства. Чужак до сих пор даже не назвал свое имя, тем самым поставив себя выше Рико. Это было обидно - с одной стороны. Зато с другой стороны - ооо! Рико предпочитал смотреть на ситуацию именно с того, другого бока.

Они вошли в прохладный зал чайной, и служитель недвусмысленно протянул им серебряную чашу. Рико бросил в чашу глорию - такова была плата за вход. Целая глория за пару часов в тени! Чайная Валериона - одна из самых дорогих в округе, однако сегодня не до бережливости. Хочешь поймать золотую рыбку - не жалей снастей! К тому же, в других чайных, что подешевле, Рико давно уже пользовался дурной славой должника.

Он усадил гостя на топчан с горою подушек около бассейна, кликнул служанку, и спустя минуту перед ними возник кувшин холодного чая, стеклянные наперстки и тарелка сладостей. Иноземец опробовал напиток, довольно причмокнул, спросил:

- Если вся опасность шара - в потере мужской силы, то отчего женщины боятся летать?

- Так ведь женщина участвует в процессе деторождения почти что наравне с мужчиной! Если она лишится возможности давать жизнь - что она будет за дама?.. О, страшно и подумать! Разве что старая карга могла бы так рискнуть.

- А сам истопник Гортензий? Ведь он множество раз летал... Неужели и он... эээ...

- Онорико-Мейсор не затем живет на свете, чтобы проверять мужскую силу всяких истопников! - гордо заявил Рико, подводя черту под данной темой.

- О, конечно, - признал чужак.

- Да и стал бы я занимать время славного беседами о таких напастях, как долги и мужское бессилие? О нет, нет и нет! Онорико-Мейсор не таков! Не привык много болтать о том, что его никаким боком не касается!

С видом глубочайшего достоинства Рико подкрутил ус. Иноземец откинулся на подушку и лишь теперь сказал:

- Простите, любезный Онорико-Мейсор, я до сих пор не назвался. Рассказ о небесном корабле до того меня увлек, что все мысли вылетели. Так вот, мое имя - Хорам Полина Роберт. Я - купец.

Еще бы! Рико улыбнулся: мне ли купца не распознать!

- Вы прибыли с севера, верно? Конечно, с севера!

- Не совсем, - ответил купец Хорам. - Я из Земель Короны.

- Хо-хо! Для нас, шиммерийцев, что Альмера, что Рейс, что Земли Короны - все север. Литленд - наполовину юг, а подлинный Юг - только мы, белокаменное королевство Шиммери!

- Что ж, - согласился купец, - в таком случае, я прибыл с севера. Однако прибыл я не один, а с некоторым грузом товара, который желаю ко всеобщей выгоде продать. А вы, любезный Онорико-Мейсор, производите впечатление человека сметливого...

- Ни слова больше! - взмахнул рукой Рико. - Я понял ваше желание прежде, чем звуки речи достигли моих ушей! Вы, славный, ищете помощника в торговом деле? Такого, чтобы знал все местные порядки, входы и выходы, наценки и бесценки? Такого, кто взял бы вас за руку и провел прямиком к вершинам преуспевания? Я прав? Конечно, я прав!

- В общих чертах, да, - кивнул купец.

Рико осушил наперсток и пересел поближе к Хораму. Приобнял его за плечи и, доверительно понизив голос, сказал:

- Перво-наперво, вы, как мой будущий друг, зовите меня просто - Рико.

- С удовольствием, любезный Рико.

- А теперь, славный Хорам, поглядите-ка вокруг и скажите: что видите?

Купец повертел головой. Чайная представляла собою уютный тенистый зал с затемненными узкими окнами. Бассейн распространял прохладу, красноперые рыбки тихонько всплескивали плавниками. Кругом водоема лежали топчаны с подушками, стояли низкие столики для чая, сладостей и благовоний. В воздухе плыл запах миндаля и корицы.

- Приятное заведение, - сказал Хорам.

- О, нет! - возразил Рико. - Один философ, чье имя покинуло пенаты моей памяти, говорил так: во всякой вещи нужно видеть ее внутреннюю суть. А в чем же суть чайной? Не в стенах, окнах да бассейнике. Внутренняя суть - она в том, что внутри. А кто находится внутри чайной, позвольте вас спросить? Верно - люди! Каких людей вы здесь видите, славный Хорам?

Посетителей было немного. Виднейший из них - конечно, славный плантатор Обессин-Лимар, отец шестерых, со своей белокровной супругой. Чуть менее блестящи - Марион и Диас-Рамиро, купцы-корабельщики. С Марионом были две альтессы, с Диасом - жена и крохотная белолицая дочурка. Далее сидел старшина плотницкой гильдии Леонард-Мис, отец четверых. С ним беседовали два капитана шхун, рядом терлись три смуглые западницы - сложно понять, где чья. Был в зале и Тимерет - прямой и успешный соперник Рико в его ремесле. Тимерета обхаживали целых четыре альтессы: одна растирала ему плечи, другая развлекала беседой, еще две просто сидели в картинных позах - услаждали взор. Чтоб их всех солнце высушило!

- Видные люди, - сказал Хорам, - по всему, небедные.

- Это правда. А что меж ними общего?

- Богатство. Роскошные одежды.

- Снова вы правы, мой будущий друг. Но что еще?

- Я не вижу оружия, - сказал Хорам, - и лица у всех скорее хитрые, чем суровые. Полагаю, эти люди - не лорды, а купцы или цеховые старшины. А коль уж они говорят меж собою, то, видимо, обсуждают сделки.

- И эти слова правдивы, будто выпали из уст Праматери! Затем славные и ходят в чайные - чтобы приятно да с удовольствием обговорить дела. Сам Валерион, хозяин заведения, - тоже славный купец гильдии. Он поглядывает, кто зашел, и когда появляется кто-нибудь полезный, Валерион непременно спускается в зал и заводит беседу.

- Недурная выдумка - открыть чайную, чтобы заводить знакомства, - иноземец погладил свой живот. - Пожалуй, и я мог бы устроить нечто в этом роде...

- Стоп-стоп! - прервал Рико. - Как ваш закадычный приятель, я желаю всякого процветания вашей мысленной затее. Но вы не отметили главного сходства между всеми гостями чайной!

- Они... э... все пришли с женщинами?

- Да воспоют поэты вашу проницательность! Конечно - все с женщинами! А теперь поглядите-ка сюда.

Рико схватил волосатую руку Хорама и поднял к лицу:

- Что вы видите здесь, мой друг и соратник? Вернее, чего вы здесь не видите?!

Хорам помедлил с ответом, и Рико похолодел от мерзкого предчувствия. Сейчас иноземец скажет, мол, я просто потерял свой обручальный браслет, или злодеи украли. А жена моя на сносях, потому сидит дома, а альтесса ее опекает. Понимаю, скажет, каким дураком сейчас кажусь, оттого и оделся неброско, чтобы зря не важничать. Но как разродится супруга - так и выйду в свет с нею да с альтессой, да при полном наряде...

- Я не женат, - сказал Хорам, и душа Рико огласилась птичьими трелями. - Но что в этом плохого?..

- Что плохого?! - воскликнул Рико. - Только северянин мог задать такой вопрос! О, боги! Понимаешь ли ты, что такое неженатый мужчина?! Как посмотрел бы ты, мой бедный друг, на рыцаря без коня? На капитана без корабля, на палача без топора, на собаку без зубов, на швею без иглы, на императора без короны?! Вот именно так и смотрят в Шиммери на мужчину без женщины!

Между делом Рико похвалил себя за то, как незаметно перешел на "ты".

- Хочешь сказать, - недоверчиво спросил чужестранец, - купцу нужна женщина для того, чтобы его приняли в здешнем обществе?

- О, нет! - вскричал Рико. - Нет-нет-нет-нет! Если уж решил богохульствовать, то говори потише! Сбереги Праматерь, кто-то услышит твою чудовищную ересь! Женщина, друг мой, - святое создание! Она нужна мужчине сильней, чем воздух, вода и пища, взятые вместе! Нужна, как дворцу нужны стены, а чаю - чашка, а судну - море. Ни малейшего смысла нет в мужчине, коли рядом с ним нога в ногу не ступает по жизни женщина!

Рико перевел дух, весьма довольный своим красноречием, и добавил спокойнее:

- Пойми, мой друг: нельзя сказать, что голова на плечах нужна, чтобы быть принятым в обществе. Голова требуется для совсем иных, более важных нужд. Однако, согласись: никто не станет беседовать с тобою, коли явишься на деловую встречу без головы!

Хорам нахмурился, погрузился в невеселые думы. Рико прекрасно его понимал: в сорок-то с лишним лет - и холостой! Тут в пору не просто опечалиться, а в землю зарыться от стыда и горя!

Наконец, иноземец спросил:

- Давеча на площади я слышал, как Гортензий назвал тебя сводником. Отчего он так сказал?

- Несчастный истопник совсем тронулся умом от невезения, потому и путает слова. Ремесло Онорико-Мейсора - совсем иное, со сводничеством ничего общего не имеющее! Я - архитектор счастья. Я прокладываю те провода, по которым проскочит искра меж двумя сердцами. Я возвожу фундамент, на котором покоится семья. Я прокладываю рельсовые дороги в светлое будущее, озаренное сиянием любви! Вот чему посвятил свои силы Онорико-Мейсор!

- Стало быть, ты - устроитель браков?

- Всех невест, что есть на выданье в славном городе Лаэме, я знаю так хорошо, словно собственных сестер! Коли я подберу тебе невесту, то она воплотит твои мечты во всех наименьших чертах - от мизинчика на ее прелестной ножке и до кончиков ее шелковистых локонов! Притом, разумеется, она будет белокровной дамой, ведь иными и не занимается Онорико-Мейсор!

- Белокровные - это так вы дворянок зовете?

- Не просто дворянок, мой друг, а истинных шиммерийских дворянок! Тех, что следят за своим телом так, как наилучший садовник не обхаживает кусты драгоценных роз! Тех дам, что никогда не позволяют свирепым солнечным лучам уродовать их нежную кожу, потому она всегда мягка, как спелый персик, и бела, как молоко! Лишь такие дамы могут зваться белокровными, и нигде, кроме королевства Шиммери, ты их не встретишь!

Хорам недоверчиво хмыкнул:

- У северянок тоже белая кожа... Однажды мне довелось видеть инфанту Дома Ориджин...

- Пф! - Рико хлопнул себя кулаком в грудь. - Моя супруга - белокровная Ванесса-Лилит. Ты только что жестоко оскорбил ее сравнением с ориджинской куклой, но я прощаю, ибо ты говорил по неведению. Северянки белы, как снег, и холодны, как вершины гор, и жизни в них не больше, чем в вековом леднике! Хочешь жениться на покойнице - возьми северянку. Она родит тебе всего двоих детей, ибо ровно столько раз и ублажит тебя в постели. Но коли хочешь женщину, полную жизненной силы, страстную, как порыв ветра, теплую и нежную, как приморский берег - тебе нужна шиммерийка, и никто другой!

Оба помолчали. О чем размышлял Хорам, было неясно. Возможно, о том, почему упустил столько лет и не приплыл в Шиммери полжизни назад. А Рико думал о жене. Одного звука ее имени хватало, чтобы сердце Рико забилось быстрее. Белокровная Ванесса-Лилит... Лили! Его гордость, восторг и страсть! Лили - луна, Лили - пантера! Вдруг захотелось бросить Хорама и помчаться домой, сжать в объятиях, сорвать все тряпки с ее белого тела... Но мечтания Рико наткнулись на острый взгляд воображаемой супруги - и лопнули, будто шар истопника Гортензия, сдулись и обмякли. Рико подумал о деньгах. Их он любил куда меньше, чем женщин, потому все финансовые размышления сводились к одной нехитрой мысли: деньги нужны. Нужны деньги, спали их солнце!

Рико толкнул Хорама под бок:

- Мой северный друг, я понял, что нам нужно! Отчего мы сидим в чайной какого-то Валериона, будто мы - не родные, будто только час назад познакомились? Давай-ка лучше я приглашу тебя на ужин в мой дом!

- Разве это уместно? Не будет ли твоя супруга против нежданных гостей?

- Жена - опора и помощь своему мужу, и коли я радуюсь тебе, то и она непременно станет радоваться! Иначе и быть не может! Так давай же, друг Хорам, соглашайся: ты осчастливишь не меня одного, но и Ванессу-Лилит! Неужели счастье двух хороших человек ничего для тебя не значит?

Хорам поскреб бороду.

- Видишь ли, Рико... не скажу, что я - самый честный купец Земель Короны, но крохотная толика правдивости во мне имеется. Так вот, хочу предупредить... в мои ближайшие планы свадьба не входит. Не прими за оскорбление, но сейчас я не ищу невесту.

- А кто говорит о невесте? - загадочно подмигнул Рико. - Пойдем же! Сделки творятся в чайных, а домой зову на дружеский ужин! Для того и дом, чтобы забыть о делах!

Хорам согласился, они поднялись с топчана. Очень вовремя, ибо как раз в эту минуту встал и Тимерет, высуши его солнце, и с хитрой улыбочкой на устах направился к ним. Рико попросил Хорама подождать у выхода, а сам устремился навстречу врагу.

- Желаешь что-то сказать, Тимерет? Быть может, пару слов о своей зависти ко мне?

Тот рассмеялся.

- Я хотел спросить, отчего такой видный мастер, как ты, Онорико, не посещает корабль Грозы?

Рико поморщил губы:

- Шаван Гроза - мерзкий дикарь, и товар у него дикарский. Я, мастер Онорико, не занимаюсь кобылицами.

- А мне вот подумалось - пролетела мыслишка, будто летний ветерок, - что у тебя просто нет ни денег, ни заказчиков. Потому уже три дня идут торги, а ты в стороне.

- Говорю тебе: меня не интересует товар шавана Грозы! Гнилой у него товар, я чую смрад даже сидя здесь.

- Быть может, твой разум поразила хворь, раз аромат женского тела кажется тебе смрадом?

Это сказал не Тимерет, а младшая из его альтесс, и Рико обратил на нее взгляд. Она была весьма хороша: узкая в талии, округлая бедрами, в глазах огонек, а кожа - светла, почти не испорчена загаром.

- Как видишь, - подмигнул Тимерет, - товар на корабле Грозы очень даже неплох. По крайней мере, был в те дни, которые ты пропустил. А теперь уж, наверное, все сливки распроданы, остались чахлые да строптивые. Именно то, что нужно нищим, как ты.

Не дав Рико времени на достойный отпор, Тимерет обнял альтессу и вернулся к своему столику. Рико мысленно плюнул ему в спину и побежал догонять иноземца.

* * *

Путь по знойным улицам Лаэма был приятен. Бричка, которую нанял Хорам, шла шустро, ветерок холодил лица, лошадки задорно стучали подковами, а Рико развлекал иноземца, рассказывая обо всем, до чего только дотягивался взор. За квартал до своего дома, у церкви Елены, он велел извозчику сделать короткую остановку, подал монетку попрошайке на паперти и шепнул ему на ухо пару слов. Попрошайка убежал куда-то, а Рико с Хорамом продолжили путь.

Дом архитектора счастья был невелик: два этажа по три окна, всех излишеств - садик на крыше. Но располагался он в одном квартале с такими видными постройками, как общественные купальни, почтовая станция и особняк кузена градоначальника. Чтобы гость мог воочию лицезреть их, Рико дважды неспешно объехал весь квартал, лишь затем подкатил к своим дверям. Дома их встретил не какой-нибудь слуга, а сама Ванесса-Лилит во всей красе: белое платье с глубоким вырезом, ожерелье черного жемчуга, ниспадающее на полную грудь, искристые локоны, блестящие, словно хрусталь, глаза. Рико представил ее гостю, назвав своею ненаглядной, усладой очей и луною сердца. Хорам признал, что не находит слов, дабы выразить восхищение. Как же был потрясен гость, когда белокровная опустилась на колени перед мужем и помогла ему разуться!

- Для нас, женщин Шиммери, нет большего счастья, чем ублажать супруга всеми способами, - бархатным голосом пропела Ванесса.

Они прошли в гостиную, где старый слуга Элио накрывал на стол. Первым делом, как подобает, он принес холодного чаю и сладкого вина. Ванесса позвала детей и представила гостю крошку Сирену и сорванца Альдо. Сирена чинно пожала указательный палец гостя всей своей ладошкой, отвесила важный поклон, но после не сдержалась и показала язык. Альдо ткнул Хорама в бок игрушечным мечом и крикнул, свирепо сведя брови:

- Деньги есть, несчастный?!

Гость рассмеялся:

- Прелестные детишки!

- Простите меня, - ответила Ванесса. - Их воспитание - мой тяжкий грех.

Она поскорее выпроводила детей за дверь, но напоследок поцеловала в макушки.

Взрослые поспорили о том, какую здравицу пить первой: за славного гостя, добрых хозяев или Праматерь Людмилу, роду которой принадлежала Ванесса. Нашли решение - выпили три чаши к ряду. Слуга хлопотал, поднося закуски: сыры, фрукты, медовые коврижки, - а кубки наполняла сама хозяйка, и делала это с неотразимой грацией.

Рико стал развлекать гостя рассказом о видных людях города, последних новостях, а также всяческих диковинках Юга. Он не жалел красноречия, закручивал такие лихие обороты, что гость успевал два раза хлебнуть вина прежде, чем фраза подходила к концу. Ванесса преданно глядела на Рико и с восхищением поглаживала по плечу. Когда он утомился от славословия и обратил взгляд к еде, жена пришла на помощь:

- Расскажите и вы, славный Хорам, как идут дела в Землях Короны? Как здоровье императора, каковы новости в столице?

- Отчего вы зовете меня славным? - спросил гость. - Я же не воин.

- Славу Севера творят воины, но славу Юга - деловые люди! Вы входите в самое уважаемое сословие Шиммери.

- О, я с каждым часом все больше люблю Юг!

Хорам довольно огладил свою бороду и принялся рассказывать о Землях Короны, столице да еще о северо-восточном герцогстве, которое по чьей-то дури звалось Южным Путем. Говорил он кратко, суховато, без метафор и сравнений, так что Рико весьма гордился собою на его фоне. Даже приосанился и украдкой подмигнул жене.

Но вот уже выпито достаточно вина, а Хорам удовлетворил свою охоту высказаться. Пора было поворачивать корабль беседы к желанным берегам, и Рико неспокойно заерзал на стуле. Угадав его мысли, Ванесса-Лилит спросила:

- Простите мне глупое девичье любопытство, славный Хорам: отчего вы не женаты?

- Я... - начал гость и умолк, потупившись.

- Если в этом есть тайна, то прошу, забудьте мой вопрос! Я лишь подумала: вы - видный, состоятельный, разумный мужчина. Мне так жаль ту девушку, которую вы не осчастливили своим выбором!

- Я... - в этот раз он сумел окончить, - я полюбил одну девушку и хотел посвататься. Но она умерла.

- О, боги! Мне так жаль!..

- Я любил, - повторил гость, - но она погибла.

- Соболезную всем сердцем!.. - Ванесса прижала ладони к груди, в глазах заблестели слезы.

Рико насторожился. Пока беседа не перешла в повальные рыданья, нужно было взять штурвал в свои руки.

- Я тоже соболезную тебе, славный, но разве новая любовь не смоет старой боли? Если у человека сгорел дом, станет ли он каждую ночь рыдать на пепелище? Нет, он возьмется строить новый!

Хорам ответил с прохладцей:

- Предлагаешь мне забыть прежнюю любовь и быстренько сыскать новую? По-твоему, сердце - это послушная кляча: куда повернул, туда и пошла?

- О, друг, ты говоришь так верно, будто читаешь строки книги жизни! Человек не властен над любовью: она является, когда сама хочет, а после исчезает без спросу. Однако женские объятия могут утолить твою боль и облегчить терзанья души, как сладкий бальзам, влитый в уста хворого.

- То бишь, взять в жены одну, а тем временем горевать по другой? Жениться без любви? Нет, Рико, это не по мне.

- Мой печальный друг, ты снова прав. Мужчина свободен, будто горный орел: сам выбирает, сесть ему на ту вершину или эту, полететь на запад или восток, свить гнездо или затаиться в темной пещере, где только летучие мыши да их фекалии. Невозможно принудить мужчину жениться, коли он того не хочет, как не заставишь орла усидеть на земле, если ему охота парить.

Хорам нахмурился и почесал затылок.

- Не складывается у меня в голове, Рико. Давеча в чайной ты говорил, что мужчине на Юге непременно нужна женщина. А теперь говоришь, мол, свободен в выборе - жениться или нет...

- Женщина нужна обязательно, это святая истина! Но разве я говорил непременно о супруге? В мудрости своей боги создали разных женщин и так хитро скроили их судьбы, что одни становятся женами, а другие - альтессами.

- Альтесса... в смысле, любовница?

Ванесса-Лилит вступила в беседу:

- Ах, славный, до чего мрачные взгляды царят на Севере! Почему вы непременно говорите: "любовница", - да еще произносите это слово с упреком? Отнюдь не всякая альтесса зовется любовницей, а лишь та, что нужна для единственной цели: любовных утех.

- А для чего же еще нужны альтессы?.. - ляпнул Хорам.

Рико и Ванесса расхохотались в один голос.

Белокровная начала первой:

- Альтесса нужна для приятных бесед. Если боги обделили супругу умом, то альтесса даст пищу рассудку мужчины и усладит его слух.

Рико подхватил:

- Альтессы приносят красоту. Если дом полон прекрасных девушек, кто откажется жить в таком доме?!

- Альтессы нужны для выходов в свет, - продолжила Ванесса-Лилит. - Если супруга на сносях, занята детьми или просто не в духе, мужчина берет с собою в общество альтессу. Все глядят на него и судят: женщина хороша, лакома, ухожена - стало быть, недешево обходится мужчине, а значит, он твердо стоит на ногах и знает свое дело. Если же с ним несколько альтесс, то и вовсе в пору позавидовать!

- Альтессы создают разнообразие и развивают мужчину, - сообщил Рико. - Положим, ты насобачился ходить под парусом, да так ловко, что прослыл первым шкипером Юга. Но коли с веслами ты не в ладах, то придет безветрие - и пропадешь. Так и с женщинами. Твоя дама страстная и нежная, все ласкает тебя да ублажает - расслабишься, забудешь, как дарить наслаждение. Грамотная жена стряпает за тебя все бумаги - скоро разучишься писать. Она тихоня - ты станешь нестерпимым болтуном, крикливая - затихнешь, будто мышь. Любит хозяйствовать - сделаешься бестолковым лентяем, хочет одних развлечений - ты погрязнешь в хлопотах. Но если женщин у тебя несколько, да все разнятся норовом, то и ты станешь разносторонним, со всех боков умелым!

- Альтесса - помощница супруге, - молвила белокровная. - У матери пятерых голова идет кругом от забот, и если альтесса придет на выручку - счастье! Да и дома скучно сидеть одной, когда муж в делах. Побеседовать не с кем: со слугами говорить - отупеешь. Потому хороший муж одну альтессу берет с собой, а другую оставляет дома, с женою.

- Альтессы часто иноземки, - довесил Рико. - Стало быть, знают всякие штуки. Одна умеет по-особому ездить верхом, другая научит какой-нибудь забаве, третья необычное ремесло знает, а четвертая - заморский товар, что сделает тебя богачом.

- Наконец, - подвела черту Ванесса, - даже если и любовница - так что же? Откуда взялось ваше осуждение? Вот я, к примеру, сегодня пью много вина. А вчера хмельное пришлось не ко вкусу, пила одну воду. И если мой дорогой Рико хотел вина вчера, а не сегодня, так не пропадать же ему от тоски!

- Да, да, именно! - воскликнул Рико и заключил Ванессу в пылкие объятия.

Гость хмуро жевал коврижку. Обнять ему было некого.

Наконец, Рико не без труда выпустил из рук жену, и Хорам сказал:

- Вы зовете меня северянином - что ж, пускай. У нас на Севере принято говорить искренне - хотя бы иногда. Так вот, сейчас пришла именно та минута. Ты начинал, Рико, с того, что предлагал найти мне невесту. Я понимал, в чем твой интерес: за белокровную девушку положено платить семье выкуп, долю от него получил бы ты. Но теперь ты советуешь завести лю... альтессу. Возможно, ты даже в чем-то прав: с женщиной жить веселее, не так одиноко... Но вот чего никак не уясню: как ты поможешь мне в этом деле и, главное, на чем заработаешь?

Архитектор счастья Онорико-Мейсор тщательно отмерил порцию честности - и рассказал.

Западные графства - Рейс, Мельницы, Холливел - на деле являют собою дикую степь с кочующими по ней табунами и стадами. Редкие города обязательно укреплены и всегда готовы к обороне. Табуны сопровождают шаваны: полурыцари-полупастухи, а с ними - жены, родичи, дети. То и дело шаваны сцепляются друг с другом, пытаясь отобрать пастбища и скот, потому войны для западников - привычное дело, житейское. Не такие, правда, войны, какие ведут северяне: расчетливо холодные, беспощадные, лютые. И не такие войны, к каким приучены центральные земли: с муштрой и дисциплиной, многочисленными армиями, красивыми маневрами. Нет, битвы западников совсем иные. Они часты и горячи, как молнии весной, однако малокровны и не особенно жестоки. Западники не стремятся любой ценой истребить врага, да и к дисциплине не очень-то приучены: коли оборачивается худо - бегут без зазрений совести. А вот что любят западники, так это наживу. Отхватить в бою лакомый кусок - первое дело! Ради этого, собственно, и бой затевается.

Западные земли скудны серебром и золотом, потому наживой служат лошади, коровы и женщины. Коровы дают пищу, кони хороши сами по себе, да к тому же их можно продать - скажем, в Альмеру. Что делать с женщинами? Шаваны небогаты, содержать девушек - накладно, убить - жалко. Вернуть родичам за выкуп, как сделали бы северяне, - так ведь родичи тоже нищи, едва ли дадут хорошую цену. Нашлись среди шаванов люди с умом. Обзавелись кораблями и стали возить добычу на Юг, в Шиммери.

На первый взгляд, западницы казались шиммерийцам уродками: смуглые, поджарые, жилистые, плоскогрудые, а глаза сплющены, как миндаль, а лица грубы, обветрены, будто у матросов... Никакого сравнения с белокровными красавицами! Но со временем оказалось, что и лошадницы обладают своими достоинствами. Они неприхотливы, даже не помышляют о капризах. Горячи и страстны в любви. Ловки и быстры, в спорте дадут фору не только белокровным дамам, но порою и мужчинам. И, как ни странно, бывают умны: не все, конечно, но встречаются весьма смышленые. Словом, пришло время, когда шаванов стали встречать в Шиммери с распростертыми объятиями.

- Постой, Рико!.. - поразился Хорам. - Не хочешь ли сказать, что западники продают своих пленниц, а вы покупаете? Разве рабство не запрещено имперским законом?!

- Кто же говорит о рабстве?! - возмутился архитектор счастья. - Не хочешь ли ты меня унизить?! У вас на Севере воин, взявший в плен девушку, отдаст ее за деньги ее собственной семье. То же самое делают шаваны, с той лишь разницей, что семьи пленниц не могут их выкупить, но это делают добрые господа в Шиммери! У нас, на Юге, бедные девушки обретают новые семьи! Как ты можешь это осуждать?!

Так вот, раз уж речь зашла о деньгах... Дешевую западницу можно приобрести за десяток эфесов. Сносную - за полсотни, хорошенькую - за сотню, а за триста золотых возьмешь такую, что век не нарадуешься! Будет заботливая, пылкая, умелая, неглупая да еще и не совсем смуглолицая. Помимо качеств девушки цена зависит и от другого обстоятельства. Первым вечером, едва западный корабль прибывает в порт, славные господа спешат выкупить самых ухоженных пленниц. Взлетает спрос, а с ним и цена. Вторым днем интереса уже меньше, а третьим - еще меньше, ведь лучший товар уже разобрали. Однако и шаван, не будь дурак, снижает цены. По негласной традиции западники стремятся распродать груз за одну неделю. Так что если уж ты пропустил первые два дня, имеет смысл придти в последний. Можно получить отличную альтессу почти за бесценок! Да, у нее будет какой-нибудь видный изъян - ну и что? Скажем, строптивая слишком - и что же? Ты мужчина, взнуздаешь! Или кривая на один глаз - зато тело красивое. Или пореветь любит - и ладно, может, тебе по душе, если девушка чувствительная. Или, допустим, тупая как пень и ничего не умеет...

Белокровная Ванесса-Лилит пнула Рико под коленку. Он сообразил, что пошел не тем курсом. Опомнился, вернулся к фарватеру.

- Словом, вот что я скажу тебе, славный друг Хорам. Как раз сейчас в порту стоит судно шавана Грозы - одного из лучших поставщиков девушек. Гроза известен воинской удачей и отменным нюхом на альтесс. Тех девушек, что не стоят своих денег, он вовсе в плен не берет. Захватывает лишь тех, кого здесь, на Юге, оторвут с руками. Не далее, как сегодня в чайной беседовал я с братом по цеху - Тимеретом. И он посоветовал мне: "Онорико, веди своего гостя на корабль, да поскорее! Хотя четыре дня торгов уже миновало, но самые сказочные девушки все еще на судне! Видимо, они так хороши, что купцы просто боятся к ним подступиться. Но это, конечно, не касается тебя, Онорико, и твоего славного гостя, ведь вы - не из тех, кто робеет перед женщинами!"

Хорам призадумался, наморщил лоб, в сомнении потер бороду. Видно было, как его коробит от южных порядков, однако наметанный глаз Рико приметил и другое: пару раз за время рассказа блеснули зрачки купца, еще как блеснули! Впустил печальный Хорам в душу хоть не целую мысль, но половинку мысли о том, как здорово будет обзавестись женщиной. Надо дать этому ростку взойти, - мудро решил архитектор счастья. Не стану давить - этим можно отпугнуть беднягу. Пускай лучше сам дозреет!

И Рико свернул беседу, сослался на позднее время, предложил гостю ночлег. Хорам отказался - он нанял этаж в гостинице не для того, чтобы стеснять друзей своим присутствием.

- Тогда порадуй нас надеждой на то, что зайдешь завтра на утренний чай!

Это предложение Хорам принял и откланялся. Хозяева проводили его к нанятой бричке, Рико долго тряс руку гостя, а Ванесса позволила обнять себя на прощанье. Когда пара возвратилась в дом, душа Рико полнилась самыми радужными планами и сладчайшими желаниями.

- Ты сегодня держалась, как настоящая леди! - воскликнул он, прижимая к себе жену. - Какое счастье, что ты - моя!

Ванесса-Лилит отшатнулась:

- Ты позабыл: я и есть настоящая леди! Что это было сегодня?!

Рико опешил:

- Ты о чем?..

- О чем я?.. Ах-ха-ха! Прелестно! Ты спрашиваешь, о чем я?! С чего бы начать? Быть может, с того момента, когда в мой дом влетел грязный нищий и заявил: "Нарядись-ка получше и встреть своего мужа, он скоро приедет!" Мерзкий бедняк, чей смрад слышен за квартал, указывает, как мне нарядиться!

- Я хотел впечатлить гостя, должен был предупредить... Послал тебе весточку с этим нищим. А ты, умница моя, сразу поняла...

- Молчи, несчастный, молчи! Ты спросил - вот и слушай ответ! Ты привел в дом этого хмурого толстяка с севера. Я доверилась тебе и нарядилась, закапала глаза, чтобы блестели, любезничала... играла роль, как уличная плясунья! Но с чего, скажи на милость, ты взял, будто у него есть деньги? Вся его одежда не стоит и елены!

- Я чую...

- Ах, чуешь?! - Ванесса-Лилит свирепо шмыгнула носом и уперла руки в бока. - Сядь вон туда! Сядь, говорю! Не смей стоять надо мною! Я тоже чую кое-что. Твой Хорам не стоит и сотни эфесов - вот что я чую. Лжет про большую печаль, а на деле холост лишь потому, что не имеет денег на выкуп! А ты - о, боги! - ты еще предложил ему дешевок Грозы! Да ясное дело, он ухватится: целая женщина - за десять эфесов! Не половинка, не одна левая нога, а целая альтесса - всего за десять монет! Пускай слепая и тупая, но за десять-то монет!.. Он и не мечтал о таком чуде - альтесса, что ему по карману! Вот только что мы получим с этой сделки? Один золотой?! Лишь бедняк, которому удача плюнула в глаз, может принять один эфес за прибыль!

- Постой, милая, дай сказать, - попробовал вмешаться Рико. - Если я не первый день живу на свете, а это так и есть, то ты можешь быть уверена: Хорам - богач.

- Ах-ха-ха! Вот теперь я поверила! Конечно, богач! И как я могла усомниться?.. Он прибыл на своем корабле?

- Кажется, нет... Зато с товаром.

- С каким еще товаром? Откуда знаешь?

- Он сказал.

- Ах, он сказал! Ну, тогда это святая истина, как Писание! А где ты вообще его встретил?

- На площади, у небесного корабля... Он смотрел...

Белокровная рассмеялась так, что слезы брызнули из глаз.

- Да ты мастер делать выводы! Хорам смотрел на шар истопника - значит, он богач! Все богачи именно так и коротают дни: пялятся на дурацкую надутую тряпку, будто баран на новые ворота!

От ярости и смеха Ванесса разрумянилась, грудь бурно вздымалась, глаза горели. Белокровная напоминала пантеру на охоте. Рико встал и решительно приблизился к ней.

- В гневе ты прекрасна!..

- Так ты нарочно меня злишь?!

- Хватит болтать, женщина!

Рико схватил и скомкал платье жены, чтобы сорвать его к чертям. Прежде, чем ткань треснула, Ванесса оттолкнула мужа и рявкнула:

- Еще чего! Платье стоит два эфеса!

Рико дернулся. Стало обидно, как от пощечины. Буркнул:

- У тебя оно не одно...

- О, ты прав: в моем шкафу целых три платья, достойных меня. И каждое я надевала столько раз, что все дамы в городе знают мои наряды наперечет! Да что дамы - уличные коты помнят все мои платья! Иду в белом - мурлычут, иду в синем - орут. Если хочешь знать, потому я больше никуда и не хожу с тобою. Мне стыдно, спали меня солнце!

Ванесса опустилась за стол, вылила в кубок остатки вина из кувшина.

- Было наше лучшее вино - стоило две глории. Твой Хорам принесет нам хотя бы столько?

Рико сел рядом с нею и осторожно погладил по спине.

- Милая, все будет хорошо. Все-все наладится очень скоро.

- А еще вот это... - Ванесса скинула с плеча бретельку платья и провела пальцем по коже. Перепад цвета был едва различим, но все же заметен: грудь и плечо темнее, под бретелькой светлая полоска. - Такая я теперь белокровная. Отчего у нас нет денег на крытый экипаж? Почему, если нужно выйти хоть куда-то, я прячусь под этим несчастным зонтиком и надеюсь на чудо?

Рико поцеловал полоску на коже.

- Я - Онорико-Мейсор, архитектор счастья, и я клянусь тебе, любимая: до конца этой луны все устроится! Я добуду денег! Я заработаю столько монет, что тебе некуда будет их девать! Ты купишь дюжину карет и сотню платьев - даже тогда останется такая гора денег, что они не поместятся дома, и придется зарывать их во дворе!

Ванесса усмехнулась:

- Лжец несчастный.

Сделала пару глотков и отдала остаток мужу. Он допил, на душе сразу потеплело: от вина и от улыбки Ванессы. Рико обнял ее - теперь без страсти, а с тихой нежностью. Дыханье жены становилось все ровнее. И Рико подумал, что сейчас и есть наилучший момент для вопроса:

- Луна моя, давай заведем альтессу!..

- Что ты сказал?.. - Ванесса хлопнула ресницами.

- Я заходил на корабль Грозы и увидел одну чудесную девушку. Ее зовут Низа. Она смышленая и не дурнушка, грациозная, с душой... Она точно тебе понравится!

- Ты спятил? - серьезно осведомилась белокровная. - Не прими за шутку, мне правда любопытно: ты последние мозги растерял?

- Она хорошая, - повторил Рико. - По всему видно, что не ленивая. Будет помогать тебе с детьми, а со мною ходить на встречи. Раз уж ты не ходишь...

- Полагаю, Низа и в постели хороша?

- Я не пробовал, на ней была красная лента. Но телом гибка, так что, думаю...

Он осекся, напоровшись на взгляд Ванессы.

- Ты точно спятил, раз не стыдишься говорить такое. Как только повернулся твой язык?! Если захочешь продолжить этот разговор, то собери остатки ума и крепко подумай, не выставлю ли я тебя на улицу.

- Ты ревнуешь?.. - кротко спросил Рико. - Не нужно, ведь я люблю только тебя.

- Я ревную? Ах-ха-ха! Чтобы я, белокровная леди рода Людмилы, ревновала к лошаднице?! Ступай на корабль Грозы и обласкай всех, кого там найдешь, включая самого шавана, - я даже глазом не моргну!

- Тогда в чем дело?

- В деньгах, дорогой. Конечно, в деньгах! Миловидная, с душою, гибкая, не ленивая... да с красной лентой - значит, возможно, девственница. Тут пахнет сотней эфесов! А мне ты не можешь дать и двух!

- Ну, с Низой кое-что немножко неладно... Так что не думаю, что за нее запросят больше двадцати...

Ванесса поднялась.

- Все, довольно. Я устала от жалости к себе и от твоей глупости. Даже не хочу знать, какой такой изъян у твоей избранницы. Должно быть, она безумна, как ты - мне никакого дела. У нас нет двадцати эфесов! Нет и пяти, даже одного нет! А мне нужен крытый экипаж и дюжина новых нарядов, и нянька детям. Пока не получу всего этого, не смей даже заикаться об альтессе!

С тем Ванесса-Лилит отправилась спать.

А Рико долго еще сидел за пустым столом и думал о Низе - гибкой, изящной, упругой... смуглой - но даже это почему-то в радость. И глаза у девушки особенные, о том он не сказал Ванессе. Глаза белокровных - большие, чувственные, нежные... это сверху, а всмотрись вглубь - увидишь затаенную злость. У Низы - наоборот. Жесткий, хищный прищур кочевницы: таким взглядом смотрят поверх стрелы, наложенной на тетиву. Но глубоко под броней прячется нечто трепетное, хрупкое.

* * *

Последующие дни архитектор счастья провел в большом волнении. Три человека не давали ему покоя. Первою была, конечно, Ванесса-Лилит - безмятежно спокойная, как притихший вулкан, над жерлом которого курится дымок. Вторым - купец Хорам. Он вел себя весьма достойно: вновь придя в гости к Рико, принес в подарок амфору прекрасного вина, а одет был на этот раз так, что даже Ванесса одобрительно хмыкнула. Однако вот беда: купец продолжал лелеять свою печаль по умершей невесте. То и дело зрачки Хорама меркли, будто обращались внутрь себя, а на самые пламенные речи он отвечал кратко и сумрачно: "Да, мой друг... Конечно, ты прав... Вот только не лежит душа..." Меж тем, тянуть было нельзя: корабль Грозы скоро уйдет, а когда прибудут новые пленницы с Запада - неизвестно. До того времени, чего доброго, иноземец освоится в Лаэме и уже не будет нуждаться в помощи Рико!

Была и еще одна причина, что не давала архитектору счастья покоя: Низа. Если бы кто-то в Лаэме приобрел ее, Рико сохранил бы надежду со временем разжиться деньгами и перекупить, вернуть. Но тех считанных минут, что Рико видел Низу, хватило ему, чтобы увериться: никто ее не купит. Изъян Низы таков, с которым ни один славный господин не станет мириться. Ни возьмет ни за двадцать монет, ни за десять, ни за так. Девушка уйдет вместе с кораблем Грозы, и Рико никогда больше ее не увидит. Что станется с нею на Западе - даже подумать страшно. Неходовой товар - обуза для торговца. Никакого резона хранить.

Рико обошел всех друзей-приятелей с одною и той же просьбой. Знакомцев у него хватало, многие не только жали руку при встрече, но и горячо обнимали, как брата. Ответ у всех был одинаков:

- Онорико, у меня нет ни наперстка веры, что ты вернешь долг. И так задолжал половине Лаэма, скоро тебя станут колотить в темных переулках. Потому, дружище, дам тебе ровно столько, сколько могу отдать навсегда. Возьми вот агатку... ладно, глорию.

Рико отказывался. Брать насовсем было унизительно - словно побираешься на паперти. К тому же, агатка не спасала положения, даже глория, и даже елена.

Он обратился к ростовщикам. На беду, почти ничего ценного Рико не имел: ни экипажа, ни коня, ни оружия, ни дорогих украшений. Нашлось несколько ювелирных безделушек да механические часы. Ростовщик предложил две елены за все.

- Ты меня грабишь, идов приспешник! - вскричал Рико. - Дай хоть эфес!

Делец уперся, как баран, а у Рико опустились руки. Положим, даже удастся уломать - и что? Разве один эфес хоть что-то изменит?

- Возьми в заклад мой дом, - сказал архитектор счастья. - Он стоит не меньше двуста золотых!

- Э, Онорико, плохую мысль ты уронил с языка, возьми лучше назад и проглоти. Ты не можешь заложить дом, ведь он - не твой.

- То есть как?!

- Дом принадлежит белокровной Ванессе-Лилит еще с девичества.

- Но Ванесса - моя жена!

- Ванесса - твоя, но дом - ее, все это знают. Его так и называют в городе: дом Ванессы. Вот если бы она сама пришла ко мне - дело другое.

- Деньги мне нужны, а не жене.

- Сочувствую, Онорико, но помочь не могу. У тебя имеется лишь одна подлинная ценность - сама Ванесса-Лилит. Будь она альтессой из пленниц, я бы дал за нее все четыреста золотых и остался бы в большой прибыли... Но она - белокровная, так что...

Спали тебя солнце!

По всему выходило: приезжий купец Хорам - единственный шанс. Не зря боги привели его в Лаэм именно сейчас, да еще и столкнули нос к носу с Онорико! Хорам мог бы стать спасением для всех: Рико, Ванессы, Низы. И все, что он должен сделать для этого, - забыть о своей печали! Пойти на корабль вместе с Рико, выбрать хорошенькую западницу монет за сто пятьдесят. Десятину Гроза отдаст Рико, и этих денег наверняка хватит, чтобы выкупить Низу. Да, Ванесса придет в ярость, но Рико прямо скажет ей!.. Он - мужчина, черт возьми! Чтобы Онорико-Мейсор не смог обуздать женщину - да скорее тигр заплачет и убежит в страхе от косули! Так вот, Рико скажет жене: молчи, женщина, и слушай меня. При хорошей альтессе купец Хорам быстро поймет все прелести семейной жизни, и за какой-нибудь месяц уже ни спать, ни есть не сможет - так захочет жениться! Тогда я, архитектор счастья, разыщу ему прекрасную белокровную невесту, на добрую тысячу эфесов выкупа, и сотню из них мы возьмем себе! Представь себе, луна моя, как тогда заживем! Будут кони и кареты, жемчуга и платья, лучшие вина и сладчайшие фрукты! А Низу ты непременно полюбишь. Едва утихнет твой гнев, сразу поймешь: ее нельзя не полюбить. Она скрасит нашу жизнь, вдохнет счастье, которое стало покидать наш дом... И ты будешь рада, что мы с тобою спасли ее от верной гибели.

Окрыленный этими мыслями, Рико вновь и вновь наседал на иноземца. То говорил: большой беды не будет, если просто придешь на судно и посмотришь. Ведь смотреть - еще ничего не значит. Понравится - купишь, а нет - так и ладно. То спрашивал: неужели тебе не любопытно, мой друг? Разве там, где ты жил, пруд пруди западных девушек? То повел Хорама в чайный дом вечером - в самое людное время. Даже Ванесса-Лилит предложила свое общество, но Рико отказался. Пошли вдвоем с Хорамом, чтобы тот убедился, как искоса глядят славные господа на двух мужчин без единой женщины.

Наконец, Рико зашел с такой стороны.

- Подумай, друг, неужели твоя любимая хотела бы видеть тебя несчастным? Представь - да упасут нас боги! - ты бы оказался на ее месте. Неужто перед смертью завещал бы ей: "Никогда больше не сходись с мужчиной, до конца дней терзайся тоскою в одиночестве!"? Нет, славный, ты сказал бы совсем обратное! Вот и твоя любимая смотрит сейчас со Звезды и думает: "Ох и дурачок же мой Хорам! Зачем же он, бедняга, так мучает себя?"

- Надеюсь, она на меня не смотрит... - хмуро ответил купец.

- Отчего? - поразился Рико. - Коли я бы попал на Звезду, то каждый день смотрел на Ванессу. Никак бы не смог удержаться!

Ну, еще краешком глаза - на Низу, - подумал Рико, но этого вслух не произнес.

- Не заслужил я, чтобы смотрела, - сказал иноземец.

- То есть как?! Ты же любил ее! Если мужчина любит девушку - что еще нужно?!

- Ничего ей хорошего не принесла моя любовь. Лучше бы вовсе не любил. Верно, лучше. Не стоило мне влюбляться, слишком много дряни сделал...

Рико не нашел, что ответить на эти странные слова. А Хорам подумал еще, потеребил бороду и вдруг сказал:

- Так что, друг, тот корабль с Запада - он еще в порту?

- Нынешним вечером - последние торги, - сказал Рико, ибо так и было. - Завтра Гроза уплывет восвояси.

- Отведи-ка меня туда.

* * *

Онорико-Мейсор воспрянул духом. Свое прекрасное настроение он изливал речами.

- Женщина - лучшее вложение денег! Всякий южанин это знает! Она - красивее драгоценности, надежнее банковского векселя, полезнее коня. В Писании сказано: нет больше ценности на свете, чем женщина, способная давать потомство. А ведь Писание не дураки сочиняли, о нет!

Дневная жара отступала, в вечерней прохладе оживал белокаменный Лаэм, оглашался голосами и подковами, заливался запахами еды и вина. Наслаждаясь вечером, горожане выбирались ужинать на террасы и балконы домов, а таверны выставляли столы прямо на улицы. Вольготно развалившись на сиденье брички, Рико вещал:

- Торги, мой друг, пойдут не на корабле, а в чайной Эксила. Это место устроено специально для таких случаев, и меня там, конечно, знает каждая собака, даже сам Эксил обнимает при встрече. А я всегда ему говорю: "Хорошо ты сделал, что открыл в порту большую чайную! Приятно смотреть девушек в уютном зале, а в тесном брюхе шхуны - совсем не то. В трюме любая красавица покажется страшилой".

Хорам слушал вполуха, больше уделял внимания вечерним красотам города, залитого сиянием луны и искры. Особенно пленяли его дворцы богачей, что венчались огромными куполами, а окна имели узкие и неровные, фигурные, сплетенные в замысловатую вязь. Также Хорам уважительно кивал при виде мостиков и арок, коих в Лаэме имелось великое множество. Мраморные галереи соединяли дворцы соседей, крытые рынки - с особняками славных купцов, чайные - с гостиницами. Мостики перекидывались с улицы на улицу, прямо над крышами бедняцких домиков, давая возможность пройти прямиком, не плутая в трущобах. Хорам ахнул, когда увидел мост длиною в четыре квартала, соединяющий две площади. Не мост, а прямо целая улица, поднятая над землей!

- Обрати внимание, друг: все эти арки и галереи закрыты от солнца. Это не просто удобный способ пройти по городу, избежав толчеи, а еще и спасение для белокровных! Дама может прогуляться по воздушным улицам, не боясь обжигающих лучей. А купола во дворцах, что так приглянулись тебе, венчают залы с крытыми садами. Славные устраивают внутри своих домов озерца и парки - все ради своих женщин!

Бричка остановилась на природной террасе. По левую руку открывался роскошный вид на море, искрящееся лунной дорожкой, а по правую возвышалось здание, формой напоминающее цветок.

- Добро пожаловать в чайную Эксила! Тебя ждет дивное представление.

- Представление?.. - удивился Хорам. - Я думал, торги...

- Торги и есть представление! Каждая девушка старается показать себя с лучшей стороны, ведь иначе ее не купят!

- Не понял логики.

Но они уже подымались по ступеням, и Рико не успел ответить.

- Как зовут славных господ? - спросил привратник, вежливо, но твердо заслонив дорогу.

- Тебе коршуны глаза выели?! Перед тобою Онорико-Мейсор, архитектор счастья! Сейчас же проводи нас в мою ложу!

- Не припомню вашей ложи, господин. Да и ваше имя незнакомо. Кто вас приглашал?

Прежде, чем Рико изверг новую вспышку гнева, Хорам сказал привратнику:

- Нас позвала одна белокровная леди, вот ее портрет.

Он сунул в ладонь стражу крупную монету.

- Милости просим, славные господа!

Внутренность чайной также походила на цветок. Многочисленные лепестки, разделенные низкими ширмами, представляли собою ложи для гостей. Они были устелены коврами и щедро усыпаны подушками, освещены огоньками масляных ламп. В сердцевине цветка, видимой со всех сторон, стоял круглый помост. Над ним на длинных цепях свисали с потолка искровые фонари.

- Кого я вижу! Сам архитектор счастья, великий Онорико-Мейсор! Наконец-то ты добрался!

Мерзкий голос принадлежал Тимерету - как на зло, конкурент занимал соседнюю ложу. С ним были три девушки в шелках - одна другой краше, - и двое славных купцов.

- Пришел поглядеть, как ты накупишь сухарей и бревен, - бросил Рико и отвернулся.

В другой соседней ложе он увидел зрелую даму в сопровождении служанки, что помогала хозяйке усесться помягче.

- Женщина пришла покупать девушек?.. - поразился Хорам.

- Да ведь это Лиза-Марго, хозяйка школы альтесс! Она высматривает девушек со способностями, выкупает и берет в обучение.

- В обучение?! Чему же они учатся и зачем?!

Ох, этот глупый чужак совсем ничего не понимал в жизни! Но объяснять было некогда: вспыхнули фонари над помостом, и в пятно света вышел сам шаван Гроза. Западник нисколько не старался подстроиться под манеры южан. Напротив, он был одет вызывающе дико: кожаная безрукавка с бляхами, грубые кожаные штаны, высоченные остроносые сапоги со шпорами. Широкий ремень сверкал серебряными узорами в честь многих побед Грозы. На поясе висел кривой меч и длинный кинжал.

- Не привык болтать, - хрипло сказал шаван. - Смотрите своими глазами. Товар хорош. Грязью не торгую.

- Каков дикарь!.. - обронила госпожа Лиза-Марго не без уважения.

Шаван спустился с помоста, а в лучи света стали выходить девушки. Рико обожал этот миг открытия - будто падает крышка ларца, представляя взгляду неведомые прежде драгоценности. Он подался вперед, затаив дыхание.

Гроза привез с Запада сорок пленниц. До сего дня на торгах остались шестеро, однако здесь было на что посмотреть. Поочередно они взошли на помост, каждая поклонилась гостям и назвала свое имя, сказала слова приветствия. Первая - Мелана - вызвала волну одобрительных голосов. Мелана была уроженкой Литленда - почти белокровной. Ее светлая кожа, разрез глаз, утонченные черты лица - все говорило о благом происхождении. Обычно пленницы, взятые западниками в других землях, ведут себя отвратно: дерзят, свирепеют, либо замыкаются и льют слезы. Мелана, напротив, наслаждалась вниманием и ярким светом фонарей. Искристо улыбнувшись, она сделала реверанс и произнесла:

- О красоте Шиммери слагают сказки, но ни одна и близко не сравнится с реальностью! Я так рада, что очутилась здесь. Надеюсь навсегда остаться с вами!

Рико толкнул Хорама в бок и многозначительно подмигнул. Именно с Меланой связывал свои финансовые надежды архитектор счастья: она была самым дорогим и лакомым кусочком. Шаван требовал за Мелану двести пятьдесят эфесов. Славные тянули с покупкой до последнего дня, рассчитывая, что Гроза скинет цену. Но он не уступал, будто специально ждал Онорико с Хорамом.

Второй на помост вышла женщина лет тридцати - весьма зрелая, по меркам Запада. Тем не менее, шаван просил за нее две сотни, и причиною была пластика ее движений: томная, полная скрытой силы - тигриная. При такой любовнице даже печальный Хорам позабыл бы все горести! Звали женщину Элия.

Затем были две сестры - бойкие веселушки. Они вышли на помост вдвоем и пропели приветствие хором, словно намекая: две девушки - вдвое лучше, чем одна. Эту мысль Рико шепнул на ухо другу: если брать сестер, то только двоих сразу. Они чудно дополняют друг друга: одна выше - другая ниже, одна темненькая - другая светловолосая. Да и не разлучать же бедных сироток!

Последними шли темные лошадки. Девчонка из Дарквотера - совсем еще юная, лет пятнадцати, и вконец запуганная.

- Болотница!.. - презрительно бросил Тимерет. - Двух дюжин не стоит...

И вот, наконец, Низа. Вышла, молча стала, глядя в пол. Худая, смуглая, черные волосы, темные глаза... Отчего так врезалась в сердце Рико? Он не знал. Видел ее несколько минут - зашел как-то на шхуну Грозы, быстро оглядел девушек... И одну из них унес с собой. Низа словно уменьшилась в сотню раз и, крохотная, поселилась прямо в груди Онорико. Не так это было, как с женою. Ванесса-Лилит вызывала восторг, обожание, страсть, но всегда оставалась снаружи, вовне. А Низа - внутри. Малюсенькая, хрупкая. Ее - беречь и лелеять, как цветок фиалки...

- Не молчи, овца! Приветствуй господ! - рявкнул шаван.

- Я - Низа, - сказала девушка и больше ничего не смогла выдавить.

- Делайте, что умеете, - велел Гроза, и начались торги.

Как и обещал Рико, торги были зрелищны. Девушки исполняли свои роли, будто актеры в театре. Элия взяла в руки диковинный музыкальный инструмент, похожий разом на лиру и тыкву; две девицы хозяина чайной играли на свирелях. Они чередовали веселые мелодии с романтичными и чувственными. Когда музыка искрилась и играла, будто горный ручей, - сестры-западницы плясали, высоко подбрасывая подолы юбок. До того озорно у них выходило, что гости начинали хлопать в такт и радостно посвистывать. А когда звучала лирическая мелодия, Мелана пела - глубоко, сочно, искусно. Она прохаживалась между лож, поглядывая на господ, порою снижала голос, будто обращалась к одному из них. Казалось, Мелана чувствует превосходство надо всеми ними, даже - власть.

- Хороша, а?!.. - подмигнул спутнику Рико.

Иноземец словно впал в полусон от пения Меланы: лицо разгладилось, губы тронула улыбка светлой печали. Но вопрос Рико вернул купца к яви.

- Я не понимаю, - сказал Хорам. - Никак в голове не уложу!..

- Что тебя смущает, друг?

- Вижу, что девушки стараются. Они поют и пляшут с чувством, не из-под палки, а в охотку!

- Конечно! Ведь они хотят понравиться нам!

- Понравиться? Тем, кто смотрит им в зубы, как кобылам на ярмарке?! Неужели им приятно быть товаром?!

- Какой же ты невежа!.. Всякая девушка хочет быть любимой. А чтобы полюбили, нужно показать себя во всей красе!

Мелана остановилась возле них и окончила куплет, глядя в глаза Хораму. Тот отчего-то опустил взгляд. Мелана изящно поклонилась ему:

- Мне радостно петь для вас, господа. Печалюсь лишь об одном: летние ночи так коротки!

- Двести пятьдесят эфесов, - шепнул Рико купцу, но так, чтобы слышала и Мелана. Ей будет приятно знать, как дорого она стоит!

Хорам шикнул на него и сказал Мелане:

- Простите грубость моего друга!

- Какой вы, - улыбнулась девушка. - Верно, прибыли с Севера?..

Купец смутился. Мелана тронула его плечо и вернулась на помост.

Теперь они с Элией поменялись ролями: Мелана взялась за струны, а западница стала петь. Теперь и не пахло любовной лирикой. Звучала баллада о семи кораблях - строгая и печальная, полная героизма. Элия не следила за мелодией, просто произносила слова нараспев. Но ровный с хрипотцою голос сочился затаенной, глубокой, страстной силой - столь могучей, что невозможно было удержаться на поверхности. Всякий, кто слышал, проваливался в глубину собственной души - иссеченной старыми шрамами, соленой от былых слез. Рико даже куснул себя за язык, чтобы не расчувствоваться при заказчике, а у Хорама в глазах блеснула влага.

Элия также обошла круг поклонов, ступая с хищною своею грацией. Хорам спросил ее:

- Вы действительно хотите понравиться нам?..

Спросил робко, будто мальчишка, лепечущий: "Можно тебя поцеловать?.." Элия ответила поклоном.

- Но почему?.. Вас продают, словно вещи!.. И вам это по душе?!

- Мы показываем себя, а вы - себя.

- Ты о чем?

- Мужчина стремится завоевать женщину - разве не в этом состоит доблесть? Воины сражаются мечами, а славные купцы - монетой. Удаль купца - сродни храбрости рыцаря. Лучшие из нас достанутся лучшим из вас. Чем плохо?

Хорам не нашел что ответить и растерянно улыбнулся.

- Как она тебя отбрила, друг мой! - хлопнул его по спине Рико. - Определенно, в ее голове имеется вещество! И каков норов, а! В каждом движении чувствуется.

- Угу...

- Ты слыхал про Катрин-Катрин? Нет, откуда тебе слыхать! Одна западная пленница была альтессой славного купца, а затем стала альтессой градоначальника, а потом - его светлости принца Шиммери. А теперь она в столице, служит советницей самому владыке! Так вот, держу пари, она сродни этой Элии.

- Угу... - повторил Хорам. - Но Мелана, кажется, женственней...

- Ах, вот ты о чем призадумался! Кого из них выбрать? Друг мой, тебе вовсе не стоит терзаться вопросом! Если возьмешь обеих, Гроза скинет тебе целых двадцать золотых! Элия станет альтессой для тела и разума, а Мелана - для души и сердца. Они хорошо ладят меж собою: видишь, западница научила Мелану играть на этой тыкве!

- Да нет, я о другом...

Раздался женский голос, столь тихий, что Рико едва уловил его сквозь музыку:

- Чаю или вина господам?..

То была Низа. Рико мигом забыл, вина он хочет или чаю, или вдыхать воздух, а потом выдыхать. В руках Низы были два кувшина. Шаван послал ее прислуживать гостям - ни на что другое она не годилась.

- Мы... э... сядь с нами, красавица, - выдавил Рико.

- Не говорите так, - она осталась стоять. - Вам вина или чаю?

- Вина, будь добра, - купец протянул чашу.

- Ты будешь... э... петь или плясать?

- Я не актерка.

- Но должна же показать себя! Что ты умеешь?

- Жить.

Хорам прищурился с любопытством:

- Тебе все это не по нраву, верно?

- Меня не спросили.

- Я спрашиваю.

- И я! - воскликнул Рико.

Она лишь кивнула и двинулась прочь. Рико зачем-то сказал ей вслед:

- Тебе у меня будет хорошо!

Она не среагировала. Рико, устыдившись, шепнул Хораму:

- Это я так сказал, чтобы как-то ее утешить... Она стоит совсем дешево - монет пятнадцать, не больше.

- Почему так мало? Ничего не умеет?

- Не только. В ней есть изъян...

Девчонка-болотница из Дарквотера также была с ущербиной: слишком тревожная, надломленная. Полевая мышка - плохая альтесса... Но недостаток Низы был еще серьезнее. Будто по заказу, она продемонстрировала его. Зашла в ложу Тимерета, предлагая напитки, и пройдоха велел, хлопнув себя по коленям:

- Сядь-ка сюда.

Другая на ее месте охотно села бы, или поставила бы ногу: хочешь больше - заплати! Низа будто не услышала, даже отвернулась. Тимерет схватил ее пониже спины и потянул к себе. Тогда Низа опрокинула кувшин ему на голову.

- Дрянь! - рявкнул Тимерет.

От затрещины девушка полетела на пол. Она могла бы заплакать так, чтобы растопить сердце мужчины; или кинуться с кулаками - тогда он силой приручил бы ее. В том и другом случае Тимерет наверняка купил бы Низу, сочтя строптивость пикантной игрой. Но западница не играла. Поднялась с ковра, плюнула под ноги торговцу и пошла.

Шаван Гроза схватил ее за ухо и привел обратно. Сказал Тимерету:

- Приношу извинения, славный. Это порченая девка. Ей дадут дюжину плетей. Хотите посмотреть?

- Нет! - сорвался с места Рико.

Ни Тимерет, ни шаван не обратили внимания. Тимерет сказал:

- Давайте-ка иначе сделаем. Пускай красотка из Литленда споет мне одному - и моя обида испарится, как роса.

Шаван махнул Мелане, а Низу отослал тычком в спину.

Рико бурлил досадой и злостью - и скрипел зубами от бессилия. Будь он воином Севера, сейчас бы выхватил меч и снес башку Тимерету. Но это - Юг, а Рико - торговец среди торговцев. Его клинок - звонкая монета... и сейчас ножны были мучительно пусты.

- На два слова, шаван, - небрежно подозвал западника Хорам. У него, сожги солнце, были деньги. Он мог позволить себе наглость!

Гроза подошел:

- Слушаю, славный.

- Не позволяйте такого.

- Чего?

- Этот подонок портит ваш товар.

- Товар и прежде был порченым.

- Плети изуродуют Низу, ее никто не купит!

- И так не купят после ее выходки.

Отчего-то Хорам расслабился:

- Ах, не купят... Что ж, рад слышать. Но все же плохо, когда мужчина бьет девушку.

Шаван пожал плечами:

- Плохо, когда девушка вынуждает его. Элия, иди-ка сюда.

- Да, господин.

- Я бил тебя плетьми?

- Нет, господин.

Она показала голую гладкую спину.

- Почему я этого не делал?

- Я - женщина.

- Хорошо помнишь об этом?

- Да, господин.

- И помнишь, кто твой хозяин.

- Пока что - вы.

Гроза осклабился, сверкнув зубами.

- Ты хочешь, чтобы тебя продали? - спросил Хорам.

Шаван перефразировал:

- Хочешь этого иноземца, Элия?

Она беззастенчиво оглядела Хорама.

- Робок, но это потому, что чужак. Не слишком крепок - но он и не воин, чтобы быть силачом. Зато не юнец и не болтлив по-пустому. И умен, я вижу. Мы с ним поладим.

- Сядь, - приказал шаван.

Она села и обняла чужака. Хорам дернулся в две стороны разом: половина его шатнулась назад, к мертвой невесте, а другая - вперед, ближе к жаркому, сильному телу западницы.

- Как ты попала в плен? - спросил купец.

- Шаван убил моего мужа.

- И после этого ты подчиняешься ему?! Даже не хочешь отомстить?

- Муж был дурак и хвастун, и ненавидел меня за то, что я умнее. Я бы сама его убила, если б не клялась на алтаре.

- Если я умру, ты скажешь такое же?

- Разве ты дурак и хвастун?

- Тебе случалось убивать самой?

- Дважды, - сказала она с гордостью и подалась ближе к Хораму. - Я - хорошая лучница.

Шаван хозяйским жестом положил руку ей на затылок.

- И любовница, и наездница, и хозяйка. И умнее всех остальных, взятых вместе. Сто девяносто эфесов, славный. С другого просил бы двести, но ты ей по нраву.

Элия погладила щеку Хорама. Он отстранился, отвел взгляд.

- В чем сомнение? - спросил шаван. - Думаешь, стара? Да пошлют боги каждой молодке такое тело! Элия, покажи.

Она поднялась и повела плечами. Туника упала к ее ногам. Рико увидел, как вожделение блеснуло в глазах купца, затмив и печаль, и дурные сомнения. Он даже задышал глубже... Рико успел подумать: девятнадцать эфесов! Выкупить Низу - ее теперь уступят за бесценок! Вернуть все долги!.. И тут славный Хорам поднялся на ноги:

- Простите, шаван, мне нужно уйти.

Все трое уставились на него: Гроза, Рико, Элия.

- Я зря сюда пришел. Извините, что занял время. Если нанес ущерб, могу вернуть деньгами.

Рико опомнился первым:

- Не слушайте его! Вино ударило в голову моему другу, и он потерял рассудок! Выйдет на воздух, проветрится - тут же прибежит назад! Он просто колеблется между Элией и Меланой!

- Забудьте Мелану, - бросил через ширму Тимерет, что, оказывается, прислушивался к беседе. - Мелана уже моя.

- А с Элией я бы поговорила, - донесся с другой стороны голос Лизы-Марго, хозяйки школы.

- Ей нечему учиться! - отрезал Рико. - Оставьте ее нам, мой друг сейчас одумается!

- Учиться - конечно, нечему. Но, вижу, она может многому научить. Двести десять эфесов, шаван.

Элия оделась и вдвоем с Грозой перешла в ложу Лизы-Марго.

Хорам улыбнулся и потянул Рико к выходу.

- Идем, друг мой. Я увидел, что хотел, и все понял.

- Понял? - озлился архитектор счастья. - Мудрец-философ, видите ли! Ты что, за пониманием пришел? Тебе женщина нужна, а не знания-премудрости! Возьми Элию - это же огонь чистый! За одну ночь все печали забудешь! А хочешь помоложе - тогда Мелану! Почти что белокровная! Без капельки леди! Тимерет забрал? Врет, перекупим! Оставим с носом!

- Нет, друг, прости. Понимаю, что ищешь прибыли, и обещаю: едва захочу альтессу - сразу пойду к тебе и заплачу безо всякого торга. Но сейчас... не по нутру оно мне, не свыкся. Не по-человечески все. Женщину продают - а она радуется. Девушку бьют по лицу - а все кивают: так и нужно!.. Я из Короны, Рико. У нас все иначе.

Рико бы лучше было смолчать, ведь тут уже спором не поможешь. Придумать что-то, корабль только завтра уйдет... Но из ума не шли плети. Крохотная Низа, живущая в груди.

- Иначе?.. У вас иначе?! Северяне жалеют для девушки лишнюю монету?! Скорей удавятся, чем золотой на женщину истратят! Знаю, почему вы столько слов о любви говорите - чтобы денег не платить! Оно ведь куда экономнее: напеть сладкую песенку, а монетку себе оставить!

- Рико, ты забываешься.

- Я забываюсь? Двести золотых для тебя - не деньги! Но все равно пожалел. Пойдешь искать любви - это значит, чтобы задаром! Потому и не женат до сих пор, теперь-то ясно!

- А давай о тебе, умник, - рявкнул Хорам. - Ты это что, от большой заботы надрываешься? Будто я слепой! Ты сам себе девчонку присмотрел - ту, строптивую. А в кармане пусто, вот и надеешься на мою десятину! Дома ждет жена - красавица, каких мало. А ты из меня выжимаешь монетки на любовницу! Злишься еще! Лучше бы порадовался: твоя милая Низа теперь получит свободу!

Рико чуть не сел.

- Свободу?.. Ты рехнулся?

- Ее не купили, вот шаван и отпустит. Не повезет же ее обратно!

- Дурак из дураков!.. Высуши тебя солнце, несчастный глупец! Не повезет - это точно. Другую, вроде Элии, оставил бы себе. А Низу... отойдет на милю от берега и бросит за борт. Вот такая свобода.

Хорам оторопел, разинул рот.

- Ты лжешь!..

- Если бы.

- Да быть не может!

- Низа - гордячка. У вас в Короне, может, и выжила бы. А Запад такого не прощает. Уж точно не простолюдинке.

Хорам крякнул. Потер затылок, дернул бороду.

Развернулся и догнал Грозу.

- Шаван, сколько хотите за Низу?

Дикарь выпучил глаза.

- Низа - та нахальная дура с кувшином. Ты не ошибся, славный?

- Я знаю, кто она.

- Рискуешь. Положишь ее в постель - глаза тебе выцарапает. Обо мне дурная слава пойдет.

- Не для постели покупаю.

- А для чего?

Ручная тигрица Элия смотрела на Хорама, хозяйка школы альтесс - тоже. Любопытно им было. Рико ощутил желание плюнуть каждой под ноги. Или в нос.

- Для чего - мое дело, - отрезал Хорам.

- Ладно, - шаван пожал плечами. - Плати за пустое место.

* * *

Архитектор счастья Онорико-Мейсор ехал домой в таком расстройстве чувств, что даже не думал ни о чем. Вроде, пытался сказать себе что-то радостное... но не выходило, мысли путались, завязывались в узелки. Меж тем, подумать ему стоило: хотя бы о том, что сказать Ванессе-Лилит.

Вопреки ожиданиям Рико, жена не спала. Сидела в прихожей, попивая пряное вино, и, судя по румянцу на щеках, немало продвинулась в этом деле. Она пребывала в самом благодушном настроении.

- Как прошли торги, мой любимый? - сладко спросила Ванесса.

- Стоит ли о делах среди ночи, луна моя?.. - с небрежностью обронил Рико, но не сразу, а с паузой в один вдох. Ванесса, невзирая на вино, насторожилась.

- Успокой меня, дорогой. Скажи лишь одно...

- Я люблю тебя! - горячо выпалил Рико.

- И я тебя! Так сколько?

- Сколько - чего, луна моя?

- Сколько монет заработал на торгах?

- Зачем тебе думать об этом? Ведь я, Онорико, с тобою! Женщине ни к чему считать деньги, когда о них заботится мужчина!

Ванесса обняла и поцеловала мужа, прильнула всем телом, ласково прошептала:

- Стало быть, наши беды остались позади?

- О, да! Пора тебе забыть о том, что такое печаль и нищета!

- Значит, Хорам приобрел альтессу?

- Еще какую! Прекрасную!

- И Гроза выплатил тебе десятину?

- Попробовал бы не выплатить.

- Я так рада слышать!.. - Ванесса укусила Рико за мочку уха, лизнула в щеку. - Думала, этот иноземец выберет какую-нибудь дуру подешевле и отделается от нас парой монет.

- Нет, луна моя. У Хорама отличный вкус на женщин, он взял самую чудесную из них! И это только начало, у нас с ним большие планы!

- Мой дорогой!.. Как же хорошо, что ты не купил эту дешевку Низу! Ты так ею загорелся, что я немного разузнала... Мне сказали, у Низы самый отвратный характер изо всех шавановых пленниц. Сказали, никто не купит ее и за двадцать монет, ведь она строптива, как бешеная кобылица. Мы выберем себе другую, правда?

- Еще бы, конечно!

Рико посадил жену на стол и нашарил тесемки на платье. Хотя душу все равно застилал туман.

- Я хочу, чтобы твоя альтесса была самой лучшей! Ты заслуживаешь этого, любимый! Знаешь, иногда западники берут в плен девушек из Литленда - почти белокровных. Как будет прекрасно заполучить такую!

- Ага-ааа...

Ладони Рико скользили под тонкой тканью, гладили голую спину Ванессы, пробирались все ниже.

- Такая девушка будет мне почти как сестра. Станет легче вести хозяйство... и с детьми... И я так буду гордиться тобою! С двумя белокровными дамами ты будешь славным из славных! Правда?

- О, да-ааа!..

Он впился губами в шею жены.

- Конечно, понадобятся деньги... Ай!.. Щекотно!.. Но ты говоришь, у Хорама планы?

- Еще какие!..

- Он женится?

- Конеш-шшно...

- На дворянке?

- Хватит болтать, луна моя!..

Рико заткнул рот жены поцелуем, она ответила со всей пылкостью. Но потом вырвалась и мурлыкнула капризно:

- Ну все же, милый, сколько?.. Мне так любопытно.

- Да брось ты это! Не сейчас!..

- Тридцать золотых?

Рико замер на мгновенье, и Ванесса сообразила:

- Меньше... Двадцать?

- Оставь!..

- Еще меньше... Десять эфесов? Не страшно, милый. Это хорошая сумма. Нам хватит погасить все долги и месяц жить безбедно...

Рико промолчал, по лицу пробежала тень.

- Не десять?.. Пять?.. - Ванесса-Лилит отодвинулась от него. - Не говори, что меньше! Этого просто быть не может!

Рико опустил глаза.

- Три?.. Всего три?!.. Боги! Этот Хорам все же сэкономил и купил страшилище! Где ему, иноземцу, отличить каргу от молодки! А я говорила тебе: он - скряга!

Рико молчал. Лишь теперь Ванесса осознала всю глубину.

- Так сколько?

Он вздохнул, сунул руку в карман и выложил на стол четыре серебряных кругляша с профилем женщины и фонарем. Ванесса составила монеты квадратиком - словно без этого не могла сосчитать.

- Четыре елены. Половина эфеса. Как это получилось? Неужели бывает такое, чтобы альтессу продали за пять золотых?! За эти деньги даже коня не купишь! Какая женщина может стоить пяти эфесов?!

- Низа.

Белокровная Ванесса-Лилит завязала все тесемки на платье и лишь потом произнесла:

- Итак, твой любимый Хорам, на которого ты потратил последние наши монеты, выбрал себе самую дешевую шлюху во всем королевстве Шиммери! У меня язык не повернется назвать альтессой женщину, что стоит пяти эфесов!

- Послушай, луна моя...

- А теперь ты говоришь, - хищно прорычала Ванесса, - что лучшие заработки впереди. Какие, позволь узнать? Хорам найдет жену? Этот скряга никогда не возьмет белокровную! Он скорее удавится, чем заплатит невестин выкуп! Женится на безродной мещанке... нет, на дочке моряка, что насквозь пропахла рыбьей чешуей! И даже это для него слишком! Возьмет себе кривоногую селянку с черными ногтями... Нет, что за чушь я несу! Когда Хорам решит жениться, он просто украдет овцу! Если готов лечь в постель с женщиной за пять монет, то и овца его вполне устроит!

- Лили, все не так плохо...

- Конечно, не так, спали меня солнце! Гораздо хуже, чем так! Четыре елены? Да у нас долгов на тридцать! А твой скряга не принесет больше ни монеты. И никто другой в Лаэме! Завтра весь город услышит, как Онорико-Мейсор всучил иноземцу самую мерзкую и ничтожную дешевку! Много ли заказчиков ты найдешь после этого?! Пойми: тем, кто платит за женщину пять монет, сводник не нужен! Они просто подбирают нищенок в подворотнях!

- Ты ничего не понимаешь! - в сердцах огрызнулся Рико. - Эта сделка - только наживка! Я поймал Хорама на крючок, и крепко поймал! А теперь мы с ним провернем действительно крупное дело!

- Что за дело?

- Невероятное! Такого еще никто не затевал! Мы непременно разбогатеем, если только ты своими капризами все не сорвешь!

- Невероятное?! Горю желанием услышать! Просто изнемогаю от любопытства! Что же ты изобрел на пару с милым Хорамом?!

Вот это был тот самый момент, когда стоило хорошенько подумать над ответом. Однако размышлять в пылу ссоры Рико не умел, да и времени на это не было. Ведь в ссоре неважно, что говорить, а важно - как. Твердо, уверенно, убежденно, сказал - как железом припечатал. Только так говорит мужчина!

- Мы купим небесный корабль, полетим в столицу и продадим императору.

Рико метнул фразу - как выпустил огненную стрелу из баллисты. Даже не успел понять, откуда и взялась в голове эта мысль. А теперь притих, сам оторопел от собственной выдумки.

Ванесса-Лилит села, обхватила руками голову, потерла виски. Долго-долго молчала, глядя в пустоту. Подняла глаза к мужу и сказала:

- Поди прочь.

- Что?.. - не понял Рико.

- Дошли слухи, ты хотел заложить дом. Теперь понимаю, на что тебе нужны деньги. Ты отдашь в заклад мой - мой! - дом, чтобы купить кусок гнилого тряпья?! С меня довольно. Уходи, Онорико. Научись делать деньги, как подобает мужчине. Расплатись с долгами. Тогда снова пущу тебя на порог.

- Нет, луна моя, ты не...

- Прочь из моего дома! Вон! Вон!!

* * *

- Здравствуй, Онорико. Что делаешь здесь?

Славный Хорам в обществе Низы сходил по ступеням, на нижней из которых сидел архитектор счастья. Дело шло к полудню, солнце нещадно пекло сквозь шляпу, выжимало пот из головы.

- Жду тебя, славный, - сказал Рико, поднимаясь на ноги. Отчего он сказал не "друг", а подобострастное "славный"? Кто знает. Может, дело в нижней ступени.

- Но зачем ждать? Ты мог подняться прямо ко мне.

- Да вот, устал с дороги, сел перевести дух...

На деле-то виноват был привратник, что не впустил Рико в гостиницу. Но доля вины лежала и на самом Рико: ему следовало придти тремя днями раньше, сразу после ссоры с Ванессой. Уже тогда ведь понял, что пойти больше не к кому... Теперь же, после трех ночей, где попало проведенных, Рико имел далеко не блестящий вид. У привратника имелись резоны хлопнуть дверью перед его носом.

Хорам, в противовес архитектору счастья, смотрелся красавцем: рубаха - белый шелк; шляпа - огромная, шире плеч, страусовое перо на тулье; пояс - широченный, с золотой пряжкой; штаны - тончайшей выделки замша. И Низа... до того хорошая, ладная, что смотреть больно, сердце щемит. Но Рико все же посмотрел и заметил одну штуку: вокруг девушки - будто невидимая ограда. Низа идет рядом с купцом, но не вместе с ним, а просто параллельным курсом. Ледяная стена выросла между ними сразу после торгов и до сих пор не истаяла. Прежде Рико порадовался бы этому наблюдению: у Хорама тоже не все ладно, даром что богач... но сейчас как-то еще тоскливей сделалось.

- Ты по делу пришел или по дружбе?

К такому вопросу, с каким явился Рико, следовало бы подойти издалека: взять купца под белу ручку, осторожно подвести... Но слишком уж яростно пекло в макушку солнце, и больно постыдной была тема: не выпали сразу - потом не решишься.

- Займи мне денег, славный.

- Сколько?

- Двадцать золотых.

Хорам присвистнул. Кивнул в сторону, где росли кипарисы, свечевидными тенями полосуя улицу:

- Отойдем с пекла.

Отошли, спрятались в тень. Славный Хорам сказал:

- Прости, Рико, я не дам тебе двадцать золотых.

- Десять, - быстро сказал архитектор счастья.

- Не в сумме дело. Я не ростовщик, чтобы давать в рост. А по дружбе не даю: хочешь лишиться друга - дай ему взаймы.

- Что ж, прости за беспокойство, - буркнул Рико и надвинул шляпу на глаза.

- Постой. Скажи-ка, зачем тебе деньги?

"Тебе какая разница?" - хотел ответить Рико, но сдержался. "Вернуть жену" - мелькнуло в уме, но и этого не сказал.

- Намечается одно дельце, и, между прочим, весьма выгодное. Хочу прикупить штуку, а после она принесет такие барыши, что долг отдам вдвойне и не моргну.

Низа смотрела в дорожную пыль, не поднимая глаз. Мужчин словно и не было для нее, а ее - для них.

Хорам сказал:

- Послушай-ка, друг Рико. Ты меня обучил, как ведутся дела на Юге, и я тебе весьма благодарен. А теперь позволь показать нашу северную манеру. Давеча я сказал: у нас принято говорить искренне - хотя бы иногда. Нынче настроение мое такое, что охота услышать твою искренность. В кои-то веки.

- Что ты, славный, я честен с тобою! - воскликнул Рико, но Хорам лишь отмахнулся.

- Ты выглядишь так, будто пару ночей провел не дома. Отсюда вопрос: ты поссорился с женою?

Рико отвел глаза.

- Она тебя выгнала? Сразу после торгов?

Рико поджал губы, но возражать не стал.

- За то, что мало денег принес? Не сумел продать... устроить прибыльную сделку?

Хорам покосился на западницу, но ей, как и прежде, не было дела.

- И за это тоже... - выдавил Рико.

- Чем еще ты провинился?

- Ляпнул глупость. Мол, хочу купить небесный корабль и продать императору.

Будь Хорам и Низа шиммерийцами, они бы сейчас покатились от хохота. Но они были иноземцы. Хорам поднял брови и рот открыл от удивления. А девушка... впервые в ее глазах блеснула жизнь: воздушная межоблачная синева.

- Небесный корабль?..

- Да...

- Он что, летает по небу?

- Летает...

- Какое чудо!

Хорам обернулся к Низе, перехватил взгляд. Девушка устыдилась восторга, что пылал в ее глазах, и погасла, закрылась холодной бронею.

- Летает, - повторил Рико. - Шар наполняют горячим воздухом, он расправляет бока и взмывает прямо в небо. Парит выше скал, весь город - как на ладони.

Он надеялся вновь оживить Низу, но теперь она пряталась в равнодушии. Лишь тень улыбки тронула губы.

Хорам поразмыслил, потирая бороду. Спросил:

- Говоришь, хотел купить шар у Гортензия и продать владыке?

- Да.

- А как это сделать?

- Прилететь на небесном корабле в Фаунтерру.

Рико буркнул и насупился, ожидая насмешек. Но их не было, и он понял: Хорам всерьез спрашивает, не для шутки. И Низа тоже смотрела. Не в пыль, на Рико.

- Император - он же любит всякие новинки да изобретения, верно? - сказал архитектор счастья. - Коли опустить шар прямо в столичном дворце - владыка ахнет и отвалит любые деньги. Вдесятеро переплатит!

- Почему никто этого не сделал до сих пор? Из-за проклятия? Мужского бессилия боятся?

- Друг мой... этот купчина, Фидель-Корель, он все врет. Другие верят, но я-то знаю. Я ему третью альтессу сосватал... Шар не виноват, купчина уже два года такой.

- Тогда в чем закавыка?

- Раз уж просишь искренне, друг Хорам... Ванесса-Лилит права: дурак я, что на такую глупость трачу мысли. Долететь до столицы - это сказка из сказок. Шар истопника ходит только по ветру и дольше двух часов в небе не держится. Однажды занесло его прямиком в море, он там едва не утоп. Счастье, рыбаки подобрали. И ни разу не пролетал больше десяти миль. А до столицы - тысяча...

Хорам еще подергал бороду, прокашлялся.

Низа прошептала очень тихо, одними губами:

- Летает по небу... святые боги!..

Хорам сказал:

- Если Гортензий немного улучшит корабль... и ветер будет попутным... и боги пошлют удачи...

- Постой-ка, друг Хорам. Ты принял это всерьез? Я бы мог с тебя хорошенько слупить монет за наивность... Но спали меня солнце! Это же дурь полнейшая! Нельзя долететь на шаре до столицы! Даже в соседний город не долетишь!

Низа глядела на купца с явной, неподдельной надеждой - столь яркой, что просвечивала во все щели в броне.

- Может, и не долетишь, - сказал Хорам. - Но попробовать-то можно.