Небесный король - Эфирный оборотень. Покровители

Глава двенадцатая. «Сквозь пустыню»

Особо не прицеливаясь, вертолеты открыли огонь по нефтяным скважинам. Первая же ракета, выпущенная из вертолета, в котором находились Костян и Голуаз, разнесла в клочья ближайшую вышку. Темноту ночи прорезал взметнувшийся в небо фонтан горящей нефти, освещая все вокруг адским пламенем. Несколько полыхавших обломков от разлетевшейся на куски вышки рухнули на соседнюю, запалив и ее. Коля Быстрый тоже не дремал, разрушив двумя ракетами целых три нефтяных насоса. Становилось все светлее. Подожженная нефть выстреливала в ночное небо яркими фонтанами, между которым лавировали вертолеты. Поляна разрушений все разрасталась. Русские спецназовцы, словно забыв про задание, забавлялись, продолжая жечь нефтяные скважины.

Но американцы тоже не спали. Урок с барбекю заставил их вспомнить, что не все люди на земле их боятся. Первым подтверждением пробуждения американцев стала ракета, выпущенная по вертолетам с башни одного из «Абрамсов». Гризов почуял ее в момент старта и, сам того не ожидая, каким-то образом вмешался в управление, бросив вертолет вниз. Ракета просвистела над самым винтом и унеслась в пустыню. А Коля Быстрый, выровняв машину, понял, что на несколько секунд терял управление над ней, и настороженно покосился через плечо, что-то пробубнив себе под нос. Однако, бой продолжался и следовало покрепче наказать вооруженные силы США за эту ракету, тем более, что за ней последовали еще две с таким же успехом. Танки начали воздушный бой с вертолетами.

Не сговариваясь «Апачи», управляемые русскими, развернулись в сторону скопления американских танков и на бреющем полете прошлись над ними. После этого две бронированные гусеничные машины остались гореть на своих местах. Но танков было еще много. К ним присоединились «Хаммеры», постоянно лавировавшие между горящими вышками. С «Хаммеров» по вертолетам открыли огонь из крупного калибра. А один из танков даже произвел орудийный залп в надежде сбить снарядом круживший над ним вертолет.

Пока что вертолеты были неуязвимы, но военное счастье могло изменить русским, если долго искушать судьбу. Силы были не равны, хотя у вертолетов было явное преимущество в маневренности. Чем они пока успешно пользовались. Между тем, несмотря на риск провалить основное задание, ни Голуаз и Коля Быстрый не торопились уводить в ночь свои машины. Гризову показалось, что они почуяли запах крови и устроили настоящую охоту за «Хаммерами». Словно коршуны, они падали из темных небес на огрызавшуюся огнем жертву и терзали ее ответным пулеметным огнем, до тех пор, пока на месте бронемашины не взлетал в небо фонтан огненных брызг. Во время одного такого захода пулеметная очередь американцев хлестнула по бронированному боку «Апача», в котором сидел Гризов. К счастью броня выдержала, в противном случае пришлось бы не сладко. Шансов уйти пешком от остатков боевого охранения нефтяного месторождения у спецназовцев почти не было.

Наконец, старшой связался с ними по радио и сообщил:

— Думаю, хватит для начала. Это барбекю они надолго запомнят. Пора сматываться, сюда наверняка уже спешит подмога. Лети за мной.

И его вертолет устремился в сторону пустыни. Выпустив последнюю ракету по уцелевшим еще скважинам, оставив под собой горящие нефтяные вышки, несколько искореженных танков и почти все бронемашины, Коля Быстрый пристроился за ведущим. Через несколько мгновений зарево осталось далеко позади, а вертолеты провалились в арабскую ночь. Судя по всему, «Апачи» не получили серьезных повреждений и могли лететь, пока не закончится топливо, которого в бронированных баках было достаточно. Ракеты закончились, патроны еще оставались. Но Гризова беспокоило не это. Сейчас они столкнулись не с партизанами, а с регулярной армией. У которой, помимо танков и вертолетов была еще и система слежения из космоса. А тот разгром, который они только что учинили на месторождении нефти, был оттуда виден очень хорошо. Современная война позволяет следить за противником с неба. И сейчас Гризов был почти уверен, что космические глаза пристально смотрят на них. Журналист почуял, что их засекли. А это означало, что в любой момент американцы попытаются нанести ответный удар. Вопрос только, как и откуда.

Антон поделился своими мыслями с пилотом, который вел захваченный вертолет сквозь ночной мрак.

— Ничего, — флегматично отозвался Коля, — Бог не выдаст, свинья не съест. Скоро мы избавимся от этих громоздких штуковин и тогда снова растворимся в пустыне. Техникой сейчас пользоваться, себе дороже, тут ты прав. Но мы торопимся, поэтому пришлось рискнуть.

— Если торопимся, то зачем было разносить в вдребезги месторождение? — уточнил как бы штурман, — столько времени потеряли.

— А ты сам не знаешь? Конечно, задание, прежде всего. Но, хамов надо учить. Случай представился. Не удержались. Зато сколько добрых дел наколбасили. Буш теперь долго будет плохо спать. А мне, — бальзам на душу.

— Так я и думал, — кивнул Гризов, — разведчики тоже люди.

— Тут ты опять прав. К сожалению, они тоже люди. Страстям подвержены. Были бы роботами, работалось бы легче.

— Ну да, роботам живется легче, — согласился, на сей раз, Гризов, — Был бы ты, например, терминатор. Оторвало тебе взрывом голову или клешню, ты новую приставил, прикрутил, перезагрузился и дальше воюешь. А человек, — мучайся.

— Ага, — кивнул Коля в сторону оставшегося за спиной нефтяного месторождения, — эти вот так и живут. И хотят, чтобы все также жили. Им душа ни к чему.

Разговор как-то сам собой прекратился. Антон уставился в темноту за стеклом. Там было почти ничего не видно, все сливалось, отчего иногда ему казалось, что вертолет не летит, а плывет под водой на большой глубине. Летели так довольно долго. Может час. Может два. Несмотря на стрекот винта над головой, постепенно Гризов задремал. Изможден был навалившимися испытаниями. Беготней, перестрелками. Все-таки впервые застрелил человека. Хоть и на благо родины, а застрелил. Все произошло мгновенно, и мысль об этом пришла в голову Гризову только сейчас. Раньше почему-то не приходила, не до того было. Ну а как такой ритм жизни выносили спецназовцы, и о чем думали, Антон даже не представлял. Они порой казались ему железными. Наверное, эти железные люди относились ко всему происходившему вокруг как к работе. Служба есть служба, хотя и здесь страсти иногда прорывались. Вот, месторождение, походя, разнесли. Ничто человеческое, как выяснилась, им тоже не чуждо.

Когда журналист очнулся, то сразу ощутил знакомую вибрацию, — вертолет по-прежнему летел сквозь пустыню. Только за бортом уже начинало светать. Первые робкие лучи пробивались из-за горизонта, разливая по песчаным холмам светлую рябь.

«Интересно, подумал, очнувшись Гризов, если уже рассвет, а мы не меняли направления, значит мы уже глубоко в пустыне. Похоже, несмотря на маскировку, Коля не хочет пока избавляться от вертолета. Что же мы здесь ищем?». Последнюю фразу он даже повторил вслух.

— Ты же понимаешь, уважаемый, — бодро отозвался Коля, для которого, похоже, сон вообще был лишней тратой времени, — военная тайна. И тебе ее пока знать рановато. Вот отыщем то, что нужно. Может и поймешь. Или старшой пояснит. А пока, извини.

Еще через полчаса, когда совсем рассвело, Гризов смог впервые в жизни лицезреть с вертолета утреннюю иракскую пустыню. Ну что сказать, пустыня как пустыня. Лежит себе песок огромными кучами. Никаких тебе деревьев. Ни финиковой пальмы, ни тополя. Все это осталось там, далеко позади, в живописной долине Евфрата. А здесь в лучшем случае, если пристально вглядываться попадались редкие кустики неизвестных журналисту чахлых растений. Да и то один такой кустик приходился на квадратный километр. Под ним даже ни спрятаться от солнца, которое уже начало разогревать вертолет так, что местный военный кондиционер не справлялся.

Но, тем не менее, пустыня была обитаема. Несколько раз Антон видел не то волков, не то шакалов, которые пытались угнаться за тенью пролетавшего над ними вертолета. Конечно, приятно обнаружить в пустыне жизнь, но мысль о том, что скоро придется приземляться в этой гостеприимной местности, журналиста не грела. Больше всего на свете он хотел бы пролететь ее насквозь и добраться до обитаемых мест без новых приключений. Но у спецназовцев, похоже, были другие планы. Домой они не пока торопились. Дела.

Думал Гризов и о своих предчувствиях на счет космических глаз. Наверняка, их отследили, но пока почему-то никто не догонял. Может, им все же удалось уйти незамеченными? Хотя на американцев, боготворивших свои спутники, это было не похоже.

Едва эта мысль посетила голову журналиста, как он заметил справа по борту какие-то непривычные глазу в пустыне объекты. Это было не ближе, чем в километре, но с высоты полета он отчетливо разглядел палатки и несколько «Хаммеров». Там могло быть около двадцати человек.

— Смотри, американцы! — Гризов даже наклонился и хлопнул по плечу сидевшего впереди Колю.

— Вижу, — спокойно отозвался пилот.

— Будем мочить? — уточнил журналист.

— Обождем пока, — ответил Коля Быстрый, — тебе бы все мочить. Если нужно, старший команду даст. Мы на службе, браток. Даже ты, пока.

— Интересно, а что им нужно так глубоко в пустыне? — подумал вслух журналист, — вышек не видно, значит, нефти нет. Может, они ищут новые месторождения или что-то другое?

— А кто их знает, — вяло отозвался пилот, — может у них ралли «Париж-Багдад».

В этот момент заработала рация. Это был Костян.

— Коля, видишь палатки справа? — перешел сразу к делу старшой.

— Вижу.

— Пройдись над ними, пошукай, что к чему.

— Понял, тебя, — сказал Коля, закладывая вираж.

«Апач» лег на борт и устремился в сторону палаток, быстро приближаясь к месту лагеря непонятного воинского соединения. Американцы, из тех, кто стоял у бронемашин, не проявили особой настороженности, сразу распознав своих. Коля снизился едва не до самого песка и прошелся над платками. После этого маневра солдаты насторожились. Кое-кто из них даже взялся за свои винтовки, но не стрелял.

Гризов, пользуясь случаем, рассмотрел стоянку. Там было пять палаток, по числу бронемашин. На всех крупнокалиберные пулеметы кроме одной. Вертолет прошелся так низко, что Антон даже рассмотрел следы от костра, рядом с которым сидело два пехотинца. Когда Коля развернул вертолет и еще раз прошелся облетом над стоянкой из центральной палатки вылез офицер и проводил удалявшийся вертолет пристальным взглядом. Гризову сразу показалось, что он где-то уже видел это лицо.

— Ну что там? — спросил по рации Костян, когда Коля Быстрый нагнал «Апач» старшого, все это время продолжавший свой полет.

Коля коротко рассказал все, что видел и Гризов, но добавил кое-что, чего не заметил глаз журналиста.

— Справа от стоянки остались следы от посадки вертолета. Много следов.

— Понял тебя. Значит, смотреть в оба. Где-то здесь летает их вертушка. А может и не одна.

Все время, пока шел открытый радиообмен, журналист не мог понять, почему спецназовцы так неосторожны. Ведь эфир постоянно прослушивается и, если их не засекли в первый раз, то обязательно засекут во второй. Видимо, им ничего другого не оставалось. Ведь своих раций, по которым можно было бы переговариваться на таком расстоянии между вертолетами у них, судя по всему, не было. Лишний груз. Приходилось использовать рацию, захваченную у противника. Рискованно. Но, как подумал Гризов, Костян знал, что делал.

Минут через пятнадцать полета, с тех пор как они наткнулись на стоянку американцев, на радаре Коли Быстрого появилось сразу три неопознанных летающих объекта. В то, что это инопланетяне Гризов не поверил. Скорее всего, это были те самые вертушки. Ведь кроме американских войск сейчас в пустыне Ирака никаких неопознанных объектов летать не могло. Сразу же сбили бы.

Приблизившись, вертолеты попытались выйти на связь с вертушками русских, но Костян и Коля быстрый хранили радиомолчание. И тогда вертолеты, а это тоже оказались стандартные «Апачи», перестроились для атаки с ходу. Сразу стало ясно, что они понимают, с кем имеют дело. «Все, подумал Гризов, засекли. Три укомплектованных брони против двух полупустых. Но, русские не сдаются. Мы еще поборемся». А вслух спросил:

— Как ты думаешь Коля, совладаем?

— А то, — отозвался Коля Быстрый, — где наша только не пропадала. И в Афгане пропадала, и в Чечне, теперь в Ираке. Все никак пропасть не может. Так что, не боись. Сейчас разберемся, что это за фрукты.

Фрукты тем временем разделились. Две машины набросились на «Апач» Голуаза, а один попытался зайти в хвост к вертолету Коли Быстрого. Почти одновременно застучали крупнокалиберные пулеметы, выплевывая огневые заряды. Коля бросил машину резко вверх, но в ответ не стрелял, экономил патроны. Слишком много боеприпасов израсходовали на разгром месторождения. Голуаз в ответ на обстрел, тоже начал лавировать в небе, время от времени, огрызаясь короткими очередями. Началась круговерть. Солнце стало бешено вращаться перед Гризовым, за секунду перемещаясь из левого нижнего угла обзора в правый верхний и обратно. Хорошо, что он был пристегнут ремнями. «Хотя, почему-то подумал журналист, если на такой скорости врезаться в землю, то никакие ремни не спасут». Оставалось молиться и верить в Колю Быстрого, который вытворял с машиной такое, что Гризову и присниться не могло. Хотя он сам по профессии занимался авиацией и знал, на что способны боевые вертолеты. Но, одно дело смотреть авиашоу, попивая пиво на зеленой травке аэродрома, а совсем другое сидеть в кабине вертолета, когда по тебе шпарят из крупнокалиберного ствола и вот вот поджарят ракетой.

Наконец Гризов краем глаза заметил, что один из вертолетов, гонявшихся за Голуазом, вышел из боя. Меткой пулеметной очередью ему повредили систему управления. «Апач» сбросил скорость и закачался в воздухе, как стрекоза, которой оторвали пару крыльев. А затем скрылся из поля зрения журналиста. Но вскоре где-то далеко внизу раздался взрыв и в небо взметнулся столб огня.

— Один есть, — радостно заорал Гризов.

— Отлично, — в ответ крикнул Коля.

В этот момент очередь прошлась по борту их вертолета, проделав несколько дырок. К счастью люди были живы, но машине это не понравилось. Она начала чихать, в работе мотора сразу послышались перебои. Гризов обернулся назад и заметил струйку черного дыма, потянувшуюся за их вертолетом по левому борту.

Коля в ответ нажал на гашетку и тоже попал в вертолет противника. Штурман, уткнулся лбом в стекло, измазав его своей кровью. Все это Гризов видел собственными глазами, поскольку бившиеся вертолеты кружили метрах в тридцати друг от друга и совсем близко от земли.

Коля снова нажал на гашетку, но пулемет молчал. Патроны кончились.

— Ну, все гнида, — сплюнул он на приборную панель, — сейчас ты у меня попляшешь.

Заложив очередной вираж, он развернул подраненный «Апач» и пошел на таран. Сначала американский пилот не мог поверить своим глазам. Он никогда не думал, что противник настолько не любит жизнь, что отважится на такое. Поэтому первые несколько секунд, пока вертолеты сближались, он оставался на месте и поливал огнем «Апач» Коли Быстрого. А когда уловил маневр противника и бросил свой вертолет вниз, было уже поздно.

За несколько долей секунды до столкновения с Гризовым произошло что-то странное. Он опять ощутил себя одним целым с боевой машиной и решил вмешаться в ход событий. Когда американец нырнул к земле, «Апач» Коли Быстрого должен был врубиться в его борт своим хищным носом. Гризов бросил машину резко вверх, но все равно не успел. В первую секунду ему показалось, что вертолеты разошлись разными курсами, но он ошибся. Нос их вертолета миновал хвост американского, но зато они врубились друг в друга хвостовыми винтами. Со страшным грохотом их вертолет развернуло несколько раз по бешеной траектории, и отбросило куда-то в сторону. Но Гризов не сдавался, он до последнего пытался выровнять и спасти машину, и ему это удалось. Раздался страшный удар о землю. Лишившись хвоста, «Апач» угодил этим обрубком в песчаный бархан и зарылся в него почти полностью. Последнее что слышал Антон, это был мощный взрыв раздавшийся неподалеку.

От удара Гризов потерял сознание, а когда очнулся, решил, что уже в раю. Сквозь уголок прозрачного люка, почти полностью засыпанного песком, светило яркое солнце, разгоняя царивший в кабине полумрак. Их вертолет не взорвался, а только превратился в хлам. Груду искореженной брони. Антон пошевелился, вроде бы ничего не сломано. Внизу заворочался и застонал Коля Быстрый.

— Эй, — позвал его Гризов, — ты жив?

Коля внимательно обследовал свой организм и сообщил:

— Похоже на то. Даже ничего не сломал, чудо какое-то. Только лоб расшиб о панель приборов. Да зуб выбил.

Антон тоже ударился головой, которая слегка кружилась. Но переломов не ощущал. Зубы были на месте. Он откинулся на кресле назад.

— А ты чего на таран попер? — вдруг спросил он.

— Патроны кончились. Да и надо было проучить. Ты же понимаешь…

— Ну, да. Понимаю, — ответил журналист, потирая ушибленную голову, — А заодно и меня угробить.

— Извини, брат, так получилось, — пробормотал Коля и махнул рукой, — Ладно. Что было, то было. Вообще-то надо выбираться. Посмотреть, что с остальными.

Гризов в очередной раз удивился, с какой легкостью эти ребята расправляются с чужими жизнями, особенно не задумываясь. Но ничего не сказал. Подумал только, что если бы не вмешался, если б вертолет взял чуть пониже, уже давно оба были бы на том свете. Выходило, что за собственную жизнь надо бороться самому. Даже коллегам по оружию доверять ее полностью нельзя.

Антон напрягся и ударом ноги попытался высадить замок своего люка. Тот заклинило. Ударил еще раз. Безрезультатно. Но с третьего удара замок щелкнул открываясь. Гризов откинул крышку и вывалился на раскаленный песок, в который зарылся вертолет по самую кабину. Следом за ним свет божий выбрался пилот вертолета, потерпевшего крушение.

Журналист встал, покачиваясь на нетвердых ногах, осмотрелся. Картина, представшая перед ним, напоминала апокалипсис наших дней. На сколько хватало глаз, тянулась желтая безжизненная пустыня. А вдалеке, разделяя ее на три равные части, клубилось три столба черного дыма. Гризов пересчитал еще раз. Только три. Значит, один вертолет не взорвался. Но какой?

Ответ нашелся сам собою. Метрах в ста от них, зарывшись носом в землю и завалившись на бок, лежал пятый «Апач» со смятым винтом. Рядом с ним, облокотившись на броню, стояли Голуаз и Костян и курили, как ни в чем не бывало.

— Господи, — сказал Гризов, щурясь на солнце, — как же хороша жизнь.

Через полчаса они снова брели по пустыне с рюкзаками за спиной и автоматами на шее. Со лба тонкими струйками стекал пот. К счастью ничего из оборудования не пострадало, как сообщил старшой. Контузии и ушибы не в счет. Костян приказал немедленно уходить подальше от места боя. Отлеживаться и зализывать раны, было некогда. Очень скоро здесь могли появиться американцы, перед атакой их пилоты должны были сообщить о своих действиях на ближайшую базу, а те еще дальше по этапу. Их будут искать.

Свои вертолеты спецназовцы взорвали, чтобы никто не догадался, кто на них летел. Пусть поломают голову. Сейчас важно выиграть время, как сказал Костян. Бежать после такой посадки пока никто не мог, досталось всем, поэтому просто шли, как могли, подбадривая друг друга.

Так прошло часа два, как показалось Антону. Два ужасно тяжелых часа. Солнце все еще жарило как ненормальное, но уже немного приблизилось к горизонту.

— Как думаешь, что это была за стоянка с палатками? — вдруг спросил Костян, поравнявшись с Колей Быстрым.

— Думаю, какая то поисковая партия по нашему профилю. Иначе, зачем им залезать так далеко в пустыню, да еще тащить с собой столько бронемашин и вертолеты.

— Вот то-то и оно, — кивнул Костян, — разумею, что они ищут то же, что и мы. Надо поспешать. А то не ровен час, найдут раньше нас.

— А где мы сейчас?

— Уже недалеко от предполагаемого района, — сказал Костян, — час назад я сверился по спутнику. Максимум день пути.

Коля кивнул.

— Должны успеть.

Гризов, который ковылял сзади за Колей, еле выдирая ноги в ботинках из песка, слышал весь разговор. От него, похоже, и не скрывали этой информации. «Значит, приближаемся. Это хорошо, — думал журналист усталым и ушибленным мозгом, — чем быстрее найдем, тем быстрее вернемся домой. А то эта командировка немного затянулась».

Постепенно Антон так разомлел, что уже перестал соображать кто он и где он. Гризов брел по пустыне как перегревшийся механизм, которому было ужасно жарко и тяжело. Рюкзак давил на плечи. Автомат тянул к земле. Антон молча переставлял ноги, даже не глядя под них. Взгляд его затуманился.

За время дневного перехода журналист успел заметить множество ящериц, сновавших под ногами и даже двух змей. Змеи, однако, не проявили к нему никакого интереса и не стали кусать, а уползли своей дорогой в пески. Один раз он услышал отдаленный крик в небе и, подняв голову, увидел небольшую стаю птиц. Напрягая зрение, Антон признал в них стервятников.

— Не дождетесь, — сказал он кружившим в небе птицам, сплюнул и побрел дальше.

Постепенно зной стал спадать. Солнце опускалось. А когда, наконец, старший объявил привал, журналист сбросил рюкзак, рухнул на него и мгновенно отключился, как перегревшийся механизм. Сколько прошло времени, он не знал. Но когда его растолкали, были уже сумерки.

— Идти сможешь? — спросил Костян.

— А то пристрелите? — уточнил Гризов, перед которым еще все плыло после сна на жаре. Во рту стоял вкус песка, который хрустел на зубах.

— Да нет, обождем пока, может, еще сгодишься, — ответил Костян.

— А надо? — не сдавался Гризов, — вроде вечереет. Может, поспим еще?

— Надо двигаться, — сжег мосты старшой, — А то на том свете отдохнешь. Американцы рядом. Да и по прохладе идти легче.

С этим Гризов не мог не согласится. Он нехотя встал, натянул на себя потяжелевший вдвое рюкзак и побрел за остальными. Первым шел Голуаз, Костян замыкающим. Присматривал за немного расклеившимся журналистом.

Постепенно, от опустившейся прохлады, мозг начал оживать. Почему-то первым делом в памяти всплыло лицо американца, который вылезал из палатки. «Где же я его видел? — не мог понять Гризов, — но видел, это точно».

Ночью идти оказалось заметно легче. Перед выходом слегка перекусили сублиматами, на которые желудок Гризова не видевший ничего с момента высадки на берегу Ефрата, откликнулся положительно. Конечно, хотелось мяса и пива, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. Журналист подумал, что съел бы сейчас целого слона.

Когда зажглись заезды, и на земле наступил кромешный мрак, Гризов решил, что спецназовцы сбрендили, — идти сквозь такую темень по пустыне, в которой еще неизвестно что водится, было безумием. Но они, как ни в чем не бывало, слазили в рюкзаки и достали оттуда компактные приборы ночного видения. У журналиста в рюкзаке отыскался такой же.

Смотреть на мир через прибор ночного видения Гризову показалось даже забавным. Все выглядело как в фильмах ужасов, каким-то мрачно зеленым. Но зато прорисовались очертания песчаных холмов, и стало возможно продолжать движение. Беспокоило Антона только то, что змею в этот прибор все равно не разглядишь. А змей он отчего-то не любил. Они мелкие и ядовитые. Наступишь, не обрадуешься. Но, Гризов старался об этом не думать, вяло шагая по ночным пескам. Чтобы как-то себя отвлечь от тяжелых мыслей, связанных с опасностью для жизни, Гризов стал думать на отвлеченные темы в планетарном масштабе.

«Интересно, рассуждал он, где мы сейчас вообще-то находимся? Летели вроде бы на юг от Евфрата. Хотя, я отключался в вертолете, могли ведь повернуть куда угодно. Но если все же на юг, то значит углубились в сторону границы с Саудовской Аравией. Хотя какая здесь граница, наверняка ни дорог, ни постов, ни КПП ни таможни, ведь кругом пески. Документов никто не спрашивает. А попадешься американцам, так просто расстреляют…»

И вдруг он отчетливо вспомнил, где видел того американца, вылезавшего утром из палатки. Во время их прошлой встречи, тот тоже вылезал и смотрел на него пристально, Только вылезал он из машины оккупационного командования и смотрел на Гризова, как тот снимает убитых на перекрестке американскими солдатами женщин. Это был один из тех генералов. Только что он делает здесь, в пустыне, за сотни километров от Багдада, машин и нормальных дорог? «А что я здесь делаю? — подумал Гризов и устало вздохнул».

В последние полчаса Антону стало казаться, что он слышит какое-то шуршание по сторонам от их небольшой колонны. Несколько раз он даже замечал какие-то низкие тени и слышал отдаленное поскуливание и повизгивание. Пустыня совсем не вымирала ночью, как могло показаться, а наоборот оживала. Отовсюду на путников, забредших в самое сердце песков, таращились сотни настороженных глаз. И это очень нервировало журналиста, который при каждом новом звуке все крепче сжимал автомат. Ему казалось, что со всех сторон за ним наблюдают хищники. Он читал, что в местных пустынях довольно богатая фауна. Здесь во множестве водятся гепарды, которые охотятся на антилоп. Львы, гиены, волки и шакалы. Ну, и само собой разумеется, всякая мелочь, включая тушканчиков.

Поэтому, когда впереди раздался грозный рык, журналист не сильно удивился, а скорее немного испугался. Все-таки встречаться ночью со львом, ему не хотелось. Перехватив свой автомат покрепче, Антон осторожно двинулся вперед, где, слившись в один клубок, по земле катались человек и зверь.