Небо в подарок

Они украсили Толика, а Толик сломался

Лейли и Алан расчертили магическими схемами всю чистую бумагу, потом поняли, что у них нет точной информации о габаритах путей и поезда, какое-то время спорили, потом решили выйти и измерить.

Вдоль поезда горели костры, бегали дети, проводники раздували огромный самовар и кормили его шишками. У Лейли на руке повис младший ребёнок Улли и радостно объявил:

— Ётя Ея, мы укасили ойка!

— Вы украсили ёлку? Молодцы.

— Ойка! — раздражённо повторил ребёнок, Лейли посмотрела на мужа, он улыбнулся и перевёл:

— Они украсили Толика.

— Тоже молодцы.

— Ойик самався!

— Что сделал? — Лейли опять посмотрела на мужа, тот открывал глаза всё шире и медленно оборачивался, на ощупь нашёл руку жены и указал ей пальцем на большого печального лося, который стоял в центре вытоптанной поляны весь в каких-то верёвках и погремушках, а рядом лежали его украшенные (и сброшенные по сезону) шикарные рога. Со стороны хвоста поезда бежала толпа детей, возглавляемая никому не известным пацаном, который потрясал над головой огромной киянкой и вопил:

— Сейчас всё починим! Обратно всё прибьём, будут держаться!

— Надо спасать животину, — вздохнул Алан, посмотрел на жену, она кивнула и пошла за ним.

Дети подняли рога Толика вшестером и теперь уговаривали его лечь, чтобы они могли дотянуться и всё починить, Толик выражал сдержанное сомнение в их ветеринарном таланте и упорно стоял. Алан подошёл поближе и изобразил эксперта-переговорщика:

— Детвора, у меня для вас великолепная новость! — Дети повернулись к нему, он поднял руки и провозгласил: — Мы все спасены, и ты, Толик, спасён, потому что я привёл вам настоящего живого хирурга! — и указал двумя руками на Лейли. Она посмотрела на него как на не очень хорошего человека, он невинно улыбнулся и обратился к детям: — Это тётя Лея, она может вылечить кого угодно, сейчас она Толика починит.

Толик медленно тяжело вздохнул всем своим огромным телом, развернул к Лейли свою большую носатую голову и тихо сказал:

— Доктор Лея.

— Тоэльлиниэль, — кивнула она.

— Мне стоит опасаться за свою жизнь? — флегматично уточнил он, она подняла бровь:

— Десять лет опыта в отделении челюстно-лицевой хирургии.

— На лосях? — ещё более флегматично уточнил пациент, посмотрел ей в глаза, опустил голову и констатировал: — Не на лосях. На что я вообще надеялся...

— Я могу тебя просто похитить и спрятать.

— Это недостойно. И Улькины дети меня всё равно найдут.

— Резонно. Есть идеи?

— Я готов носить свои отжившие рога ещё некоторое время, если потом их можно будет легко и без последствий снять.

— Я просто закреплю их магией. Так пойдёт?

— Да, я думаю. Что я могу? Я не специалист. Остаётся только довериться специалисту, — он посмотрел на детей, суетящихся вокруг Алана, который отвлекал толпу изо всех сил, потом на Лейли: — Действуй, доктор Лея. Будет у тебя опыт ветеринарии.

— Он у меня уже есть, — она закатывала рукава и примеривалась энергетическими манипуляторами к украшенным лосиным рогам. — Ты знаешь, сколько хомяков я вытащила с того света? О, море.

— Ты хоронила старого и покупала нового, это не считается.

— Но меня ни разу в жизни не спалили, друг мой Толик. Это тоже талант.

— Не поспоришь, — он стоял неподвижно и следил глазами, как его рога плывут по воздуху и встают на прежнее место, весело позвякивая игрушками.

***