Нечеткая грань

1

Судья вернулся в зал суда. Все встали. Он объявил приговор: «В соответствии с вердиктом присяжных обвиняемый в убийстве жены признан невиновным и освобождается из-под стражи в зале суда». Зал зааплодировал. Не вердикту, конечно, а виртуозности адвоката, который с легкостью и некоторой небрежной иронией перевернул дело с ног на голову. В начале процесса никто не сомневался — убийца получит не менее двадцати лет, учитывая его третью судимость. Но появился Роман Сатановский, адвокат, не проигравший ни одного уголовного дела. Его услуги оплачивались заоблачными суммами в валюте. Одна фамилия чего стоит.

В зале, в последних рядах, сидела невероятной красоты женщина лет двадцати семи-восьми. Жгучая брюнетка с черными бездонными миндалевидными глазами. Трудно определить, к какой национальности ее можно было отнести, вроде бы к азиатской, но ни китаянкой, ни тайкой ее не назовешь. Есть что-то арабское либо пуэрториканское… И при этом слишком белая бархатистая кожа. Невероятно самобытна и совершенна. Ничего с уверенностью сказать нельзя. В общем, восхищайся и не морочь себе голову.

Звали красавицу Кристиной, жила она с мужем в пригороде, в прекрасном особняке, ни в чем не нуждалась. За последние полгода Кристина побывала на многих заседаниях. Ее интересовали дела, связанные с убийствами. На одном из процессов она увидела адвоката Сатановского и стала ходить только на его, если можно так выразиться, представления. Каждое его выступление походило на спектакль. Он заставлял публику плакать, смеяться, грустить.

— Тридцать два — ноль, — прошептала Кристина. — Отличный счет в вашу пользу, господин Сатана! — И вышла из зала, не дожидаясь конца.

Стояла прекрасная погода, весна готовилась уступить место лету. Скоро начнется сезон — слетятся отпускники со всех концов света, на рынках и в магазинах не протолкнешься.

Ее огненный «Ягуар» припарковался возле боулинг-клуба, куда она приезжала уже в третий раз. Нет, шары она не катала, у молодой женщины была иная цель, но по разным причинам ее задумка не срабатывала.

Вдоль длинного зала, где располагалось не меньше двадцати дорожек, стояли столики для игроков, а чуть глубже, на возвышении, — столы, застеленные скатертями. Кристина устроилась за столом напротив двенадцатой дорожки, где никто не играл. Сегодня в клубе было немного игроков, впрочем, они ее не интересовали. Заказав шампанское, стала ждать. Шум катящихся по дорожкам шаров раздражал ее, но ожидание длилось недолго. В зале появился Сатановский в окружении свиты, которая неизменно его сопровождала. Служащие клуба были готовы к приему дорогого гостя. Все знали — великий стряпчий приезжает сюда расслабляться после каждого выигранного процесса. Приехал бы он, проиграв дело, сказать трудно, практика таких случаев не знала.

Не изменяя своим правилам, адвокат остановился возле двенадцатой дорожки, где играл постоянно, снял пиджак. Вешая его на стул, поднял глаза и застыл. Это случилось — их взгляды встретились. Сатановский не умел проигрывать. С его импозантной внешностью, посеребренными висками, элегантностью, красноречием он мог рассчитывать на успех. Преград для него не могло существовать.

Адвокат вновь надел пиджак и подошел к столику, за которым сидела таинственная незнакомка.

— Это вы рассказываете сказки тысячи и одной ночи?

— Когда живешь жизнью, напоминающей сказку, ничего придумывать не надо. Тем более что ночей в моей жизни было куда больше.

— У вас и голос сказочный. Низковатый, грудной и таинственный. Могу я составить вам компанию и выпить шампанского? В горле першит.

— Выступали на митинге?

Адвокат рассмеялся.

— Как это вы угадали? Оратор-профессионал, но не политик.

— Сказочник. Морочите людям головы пиаром стирального порошка с избитым словом «новый», так как все старые не оправдали ожиданий?

— Я не занимаюсь пиаром и рекламой. Я защищаю свободу, нравственность и права.

— Пишете «Билль о правах»? Идете проторенной дорожкой. Вашингтон и Линкольн покрылись пылью, их идеи устарели.

— Эти уважаемые джентльмены меня не интересуют. Я предпочитаю любоваться их портретами на популярных в нашей стране купюрах.

Сатановский не сводил глаз с девушки. Подошел официант:

— Что желаете, Роман Ильич?

— Шампанское из подвала в серебряном ведерке со льдом, и смените бокалы на хрустальные.

— Будет исполнено.

— Как вас зовут? — спросил Сатановский «восточную сказку», погружаясь в ее бездонные очи.

— Кристина.

— Мое имя вы уже слышали, отчество забудьте и обращайтесь ко мне на «ты». Терпеть не могу условностей.

— То, что я замужняя, тоже условность?

— Неужели я поверил бы в то, что вы свободны или разведены? Нет. Таких жар-птиц держат в золотых клетках. Я даже не верю, что у вас есть дети.

— Прозорливо. Но о вас можно сказать то же самое.

— И вы не ошибетесь. Глянув на вас, я сказал себе: «Это моя группа крови!» Мы с вами очень похожи. Так говорит мне моя интуиция. Остается проверить это умозаключение.

— Я не нуждаюсь в любовниках, кто бы они ни были — миллионеры, стриптизеры, умные или дураки. Меня трудно удивить.

— Со мной не соскучитесь. Почему бы не попробовать? Я не собираюсь навязываться. Раз в неделю тихий милый ужин на борту комфортабельной яхты, без свидетелей, вдали от берега.

— Я не переношу качку.

— Вы ее не почувствуете. Гарантирую.

Официант принес шампанское. На брудершафт пить не стали. Кристина осталась довольной результатами знакомства. Адвокат и предположить не мог, что жар-птица скорее похожа на коршуна, который охотится на него не первый день. Сатановский угодил-таки в расставленные сети, а после первого ужина на яхте был повержен окончательно.

Одна группа крови! Женщина в этом процессе победила, в чем она не сомневалась, и поставила напротив первой строки неотложных дел жирную галочку.

2

Слежку Кристина заметила неделю назад, но плевать она хотела на приросший к ее заднице хвост. Пусть следят, все равно не спрячешься — ярко-красный «Ягуар» за версту видно. Таких машин и в Москве по пальцам пересчитать, а уж здесь и говорить не приходится. На закономерный вопрос — кого могла заинтересовать ее персона, она не находила ответа. Муж? Глупость несусветная. Ее дорогой Митенька никогда не был ревнивцем. Кристина прожила с ним десять лет и знала его как облупленного. Дмитрий на подобные низости не способен. Да она никогда и не давала повода для ревности. Свои романтические влюбленности, похожие на вспышки молний, умела скрывать. Не было ничего серьезного — обычный легкий флирт для самоутверждения. Надо же знать, может ли она в свои двадцать восемь сводить с ума молодых красивых мужиков. Может. Иногда она делала это нарочно, на глазах мужа и у всех на виду. Кого-то ее поведение шокировало, а Митя лишь ухмылялся, зная цену ее лицедейства. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Кругом скука и мрачное однообразие. Средний класс еще не образовался и вряд ли возникнет на пустом месте в ближайшие годы. Нижнюю планку занимали малоимущие обыватели. Им не до игр. К высшему кругу себя причисляли все, у кого было много денег, в том числе и российский криминал, наживший капитал на крови. К сожалению, таковых было большинство. Кристина же относила себя не к «новым русским», а к возрождающейся русской буржуазии, интеллигентной тонкой прослойке общества, которая может позволить себе жить по своим неписаным правилам, в комфорте, не думая о хлебе насущном. Никто в этой компании не выпячивался, открыто не завидовал. Казаться именно такой ей нравилось.

Однажды Кристине надоел ее хвост, и она решила похулиганить. Надо же чем-то себя развлечь. Машиной она управляла лихо и нагловато, порой создавая на дороге аварийные ситуации. На сей раз проскочила три красных светофора на бешеной скорости и скрылась в переулках. Свернув в подворотню и затормозив, Кристина достала из «бардачка» черный парик, темные очки, косынку. Выйдя из машины, скинула черный лаковый плащ, бросила его в багажник, достала белый. Несколько минут — и перед нами другая женщина. Все у нее получилось быстро и ловко. Она не торопясь пошла по переулку, изредка останавливаясь возле витрин. В магазины не заходила, ее гардеробы и так были завалены тряпками, многие ни разу и не надевались. Некуда. А дома Кристина переодевалась по три-пять раз в день, меняла прическу и макияж. Никто никогда не видел ее в халате или растрепанной. Она любила следить за собой, хотя жили они с мужем одни, на отшибе, у самого берега моря на холме. До ближайших соседей на велосипеде ехать минут десять.

Переулок вывел ее на знакомую площадь, где располагалось кафе «Шоколадница», Кристина любила заходить туда, выпить кофе с пирожными. О диете она еще не думала, позволяла себе есть все, что нравится и хочется. Ее фигура оставалась стройной и соблазнительной — осиная талия, округлые бедра…

В кафе все столики были сдвинуты к правой стене, а левую, стоя на стремянке, расписывал художник.

Кристина принялась разглядывать роспись. Это был необычный пейзаж с райскими птицами. Листья деревьев красные, небо сиреневое, трава голубая. Удивляло сочетание красок, цвета прекрасно гармонировали между собой, унося тебя в призрачный мир сказки или снов. К художнику подошел официант и что-то ему сказал. Тот кивнул, спустился со стремянки, снял берет, заляпанный краской фартук и сел за свободный столик. Официант принес ему кофе и бутерброды.

Теперь внимание Кристины было приковано к художнику. Он тоже походил на сказку. Белокурые волосы, темные брови дугой, а главное — глаза. Светло-зеленые и очень яркие. Их цвет и яркость подчеркивали темные, длинные, пушистые ресницы. При этом у парня был тяжелый подбородок, крупный рот. Но все же в лице присутствовала гармония. Кристина подумала, что за таким мужиком можно пойти на край света, у нее участился пульс. Девушка долго собиралась с мыслями. Такого мужика трудно удивить, наверняка всяких повидал, а Кристина не хотела стать частью его коллекции. Наконец она встала, взяла свою чашку и подсела к нему.

— Я вам не помешаю?

Он поднял свои солнечные глаза, и ее словно молния поразила.

— Садитесь. Тут же свободно.

К сожалению, художник от нее не обалдел, все портил парик и дурацкие очки. Их пришлось снять. Кристина гордилась своими глазами. По необычности они могли соперничать с очами художника. Черные бездонные омуты многих сводили с ума. Молодые люди друг друга стоили.

— Будете меня критиковать? — спросил он, стараясь не смотреть на нее.

— Нет. Хочу высказать свой восторг. Ничего лучшего я не видела.

— Спасибо, если это искренне.

— И много вам платят за ваши творения?

— На жизнь хватает.

— Могу я сделать заказ?

— Конечно, можете. У вас свое кафе?

— Нет. Я хочу такой же пейзаж в своей спальне.

Художник улыбнулся.

— Стена вашей спальни размером с эту стену?

— Почти. А в гостиной больше.

— Тут вот какая штука, — мягко заговорил художник. У него был приятный ласкающий слух баритон. — Оформление кафе я расцениваю как рекламу. Здесь бывает очень много народу. Хозяин «Шоколадницы» должен всем заинтересованным давать мой адрес. В своей спальне вы хозяйка. Хочу впущу, хочу нет. Музей — одно, частная коллекция — другое. Боюсь, я убью уйму времени.

— Стартовая цена десять тысяч долларов, — перебила его Кристина.

Художник поперхнулся. Откашлявшись, внимательно посмотрел на странную заказчицу.

— Вы это серьезно?

— Пять тысяч — аванс, пять — по окончании работы.

— Договорились. У меня много эскизов. Есть другие, лучше, тематика разная.

— Где я могу их увидеть?

— Дом и мастерская у меня в одном месте. Но это далеко, я живу за городом.

— Где именно?

— Двадцать пятый километр южного шоссе. Недалеко от поселка с избитым названием «Приморский».

— Будете приезжать на работу на велосипеде. Я живу там же, чуть дальше. Тридцать первый километр.

— У вас свой дом?

— У меня с мужем. Когда мы можем посмотреть эскизы?

— На сегодня я работу закончил. Свободен. Решайте сами.

— Я уже все решила. Поехали.

— Автобус будет только через час.

— У меня машина, я оставила ее в соседнем переулке.

— Хорошо. Тогда я умоюсь, переоденусь, и мы можем ехать. Я недолго.

Он встал и направился к служебному входу. Кристина закурила. У нее заметно подрагивали руки. Она не могла скрыть своего волнения как ни старалась. Ничего подобного девушка давно не испытывала. Докурив одну сигарету, взялась за другую. Как быть? Она собирается привести художника в свой дом. Надо бы все оговорить с мужем. Конечно, он не будет препятствовать ее очередному капризу, но что станут говорить люди, его друзья быстро смекнут, в чем дело. Значит, пока художник работает, она должна быть на глазах у служанки. Ее начнут расспрашивать первой, а у бабы язык как помело. А еще лучше — поплыть с Митей на рыбалку, побыть с ним, пока расписывают ее спальню… Черт, слишком рано строить планы! Ничего еще не решено. Ясно одно — этого парня она из своих когтей не выпустит, а там будет видно. Только бы не опрокинуться на спину раньше времени.

Кристина привыкла получать все и сразу как только возникало желание, а сейчас ей придется держать дистанцию, несмотря на самое соблазнительное желание, возникшее у нее за последнее десятилетие.

— Мазохиста! — произнесла она вслух.

— Что вы сказали?

Художник стоял перед ее столиком.

— Так, мысли вслух.

Кристина встала. Он был на голову выше ее, а она считала себя высокой. Небрежность в одежде шла художнику. Вельветовый пиджак, джинсы, футболка, непричесанность, небритость — все ей нравилось. Услышав о таком раньше, она рассмеялась бы. С оборванцем идти рядом по улицам города? Боже упаси!

— Как вас зовут? — спросила она.

— Афанасий.

— Меня зовут Тиной.

— Не очень благозвучное имя для такой яркой женщины.

— Сокращенное от Кристины. Муж называет меня Тиной. А когда злиться, я становлюсь Трясиной, в которую он угодил и не сможет вырваться из нее до конца своих дней. Я отвечаю, что живу с петлей на шее и когда-нибудь эта удавка переломит мне позвонки.

— Почему с петлей?

— Его фамилия Петляр. Отнимите последнюю букву и все поймете.

— Петля… Роковая парочка. Либо вы его засадите, либо он вас придушит.

— Мы живем счастливо. К счастью!

— Я буду называть вас Кристи. Не возражаете?

— Мне нравится.

Они вышли на улицу. Погода испортилась, моросил дождь. И это в начале летнего сезона! Потом лето кончится и начнутся долгие холода. Невыносимая тоска.

Они шли быстро и молча. Машина их ждала на своем месте. Афанасий присвистнул:

— Красивый агрегат!

— Хозяйка тоже не дурнушка, — бросила Кристина, усаживаясь за руль.

Художник сел рядом. Первым делом она сняла намокший парик, и по ее плечам рассыпалась копна шикарных черных волос. Девушка почувствовала на себе взгляд, но парень не обронил ни слова.

— Поехали! — сказала она и сорвала машину с места.

Новый знакомый словно вгрызался в ее душу, она почувствовала себя незащищенной.

Добротный двухэтажный дом художника стоял на опушке леса. Дорога проходила в ста метрах, но, прикрываемый соснами, с шоссе он был не виден. Кристина прикинула расстояние до своего особняка и пришла к выводу, что можно дойти пешком минут за сорок. Эта мысль ее порадовала. Художник продолжал молчать, и это смущало девушку. Не глуп ли он? Она не выносила дураков, какой бы внешностью они ни обладали.

— Вы женаты? — спросила Кристина, когда они подошли к крыльцу.

— Нет, не женат. Жена — значит дети, а это уже семья. Семью надо содержать и нести за нее ответственность. Я к этому не готов.

— Сколько вам лет?

— Тридцать три. Возраст Иисуса Христа в момент его распятия.

— Пора бы уже обзавестись семьей. Не одиноко вам здесь?

— Прекрасно. Обожаю тишину. Она способствует творчеству.

— У вас есть подружка?

— Предпочитаю одноразовые варианты. Я очень привязчив, поэтому стараюсь избегать долговременных связей.

Он открыл дверь, и они вошли в дом. Чисто, везде порядок, что не свойственно художникам. Много свободного пространства, минимум мебели, если этот хлам можно так назвать. Они поднялись по крутой винтовой лестнице на второй этаж, в просторную светлую мастерскую без перегородок и потолка — сплошные стропила, перекладины и подпорки. У окна — кровать, пол застелен шкурами. Холодильник, плитка, старый проигрыватель и куча виниловых пластинок, разбросанных по полу, — тут порядком и не пахло. Возле кровати — длинный стол, заваленный красками, вдоль стен — огромные папки, рассчитанные под ватманский лист.

— У вас есть что-нибудь выпить?

— Только водка и не очень хорошего качества. Льда нет, но есть соленые огурчики и грибочки.

— Сойдет. Я очень устала и хотела бы немного расслабиться. Только помойте стакан.

— У меня пластиковые стаканы. Одноразовые.

Кристина усмехнулась. Она с мужем даже на пикники берет хрусталь, а тут такая экзотика. Почему нет? Надо же знать, как живут простые смертные.

Афанасий подал ей стакан с водкой и вилку с нанизанными на нее грибами.

— Полный? Я столько не выпью.

— Это не удовольствие, а лекарство против стресса и тоски. Такую гадость пьют залпом. Хоп, и отмучился.

Кристина так и сделала. Хоп, и у нее перехватило дыхание, обожгло горло. Непонятно, как организм смирился с таким издевательством. Ковш холодной воды и грибы привели ее в чувство.

— Тяжело с непривычки? — впервые художник улыбнулся. У него были очень красивые зубы.

Кристина достала сигареты и закурила. Черт ее дернул выпить эту гадость, ведь никто не собирался ей отпиливать ногу без наркоза.

— Перейдем к делу, Афанасий. Показывайте свои творения, пока я могу их оценить.

Он развязывал тесемки папок, доставал из них эскизы один за другим. Тут было на что посмотреть. Работы поразили Кристину, она погружалась в иной мир, доселе невиданный и прекрасный, похожий на галлюцинации. Ее повело, отрава начала действовать. Не натворить бы глупостей. Еще немного, и она начнет раздеваться. Упаси Господи! Кристина постаралась взять себя в руки.

— Свое решение я скажу завтра. Вам надо приехать к нам, осмотреть место работы. Найдете? С шоссе поворот на указателе «Дом на холме». Он и впрямь стоит на холме, дальше только море.

— Конечно, найду.

— В полдень. А теперь проводите меня до машины.

— Может, переждете? У вас горят щеки и блестят глаза.

— Именно. Боюсь, что у вас я сгорю окончательно. Доеду, ветерком обдует.

Она едва не свалилась с лестницы, спускаясь вниз. В машину села нормально. Скорость отрезвляет. Ей повезло, до дома добралась живой, прошла в свою спальню, рухнула на кровать и погрузилась в сон.

За окнами светила луна и трещали цикады, когда Кристина открыла глаза. Ужасно болела голова. Она пыталась понять, что с ней произошло. Ее фантазии не хватило бы на такой необычный сон. Девушка встала, переоделась, причесалась, подправила макияж и направилась в гостиную на первый этаж. Нет, это не сон. Все происходило наяву. Кажется, в ее жизни произошли большие изменения. В лучшую или худшую сторону, она еще не знала, но сопротивляться судьбе не хотела. Что-то должно случиться, и не исключено, что ее жизнь потечет по новому руслу. Хуже не станет. Может быть только лучше. Надо учиться преодолевать препятствия, до сегодняшнего дня в ее жизни даже слабые помехи не встречались.

Муж сидел на диване и, как всегда, пил, тупо уставившись в телевизор. Когда-то она сходила по нему с ума. Глупая девчонка. Ей было восемнадцать, ему сорок два. Красивый, богатый. А как он ухаживал, какие слова говорил! И что сейчас? Пятидесятилетняя развалюха с больным сердцем и гнилой печенью. Слава богу, таланты свои еще не пропил.

Дмитрий Андреевич Петляр имел много талантов, таких называют «поцелованный богом».

— Скучаешь, Митенька? Муж оглянулся.

— Это ты, Тина?

— Кто еще может быть?

— Чертиков я пока не видел.

— Скоро увидишь, если не умеришь свой пыл. У тебя же сердце больное. Хочешь меня вдовой оставить?

— Рано или поздно это произойдет, смирись с неизбежностью. Хочешь выпить?

— Сегодня хочу. Но я буду пить шампанское. Нет, лучше «Бургундское», за ним ходить не надо.

Кристина подошла к столику, на котором стояло множество бутылок, и налила себе красного вина. Она редко составляла компанию мужу, но сегодня особый случай. Глядишь, и голова болеть перестанет. Кристина села на ковер рядом с креслом мужа, как верный пес, и посмотрела на него преданным взглядом.

— Ты мне дашь десять тысяч долларов?

Он сделал глоток виски и погладил ее по волосам:

— Что ты еще задумала?

— Купить картину. Сегодня я заходила в «Шоколадницу» и видела, как один тип расписывает стену. Я загорелась. Он настолько необычен, речь идет о пейзаже на стене, я хочу иметь такой же в своей спальне. Поговорила с художником, он назначил цену. Торговаться я не стала, думала, запросит больше.

— Деньги в сейфе, бери. Пусть это будет одним из подарков к нашему юбилею. Или ты забыла? Через месяц годовщина нашей свадьбы, мы прожили вместе десять лет. Срок немалый, если сравнить тебя с той девочкой, на которой я женился. Сейчас ты зрелая женщина в расцвете сил.

— Я тебя люблю, Митя.

— И я тебя очень люблю. Жаль, что не могу тебе дать больше, чем позволяет здоровье.

— Завтра в полдень будь дома. Один день можешь обойтись без рыбалки. Художник привезет эскизы, я хочу, чтобы ты сам на них взглянул.

— Хорошо. Но ты недолго будешь любоваться его творением.

— Почему?

— Решил осуществить твою давнюю мечту. В тайне от всех я ищу дом в Подмосковье и квартиру в столице. Очень скоро мы уедем из этой дыры. Ты же мечтала жить в Москве, хватит тебя мариновать на периферии.

Кристина оторопела.

— Бог мой, это так неожиданно! Я даже не знаю, что сказать. И радостно, и грустно.

— Думаю, ты быстро адаптируешься и войдешь во вкус. В Москве есть где разгуляться.

— А как же твоя фирма, наш дом, море, рыбалка, друзья?

— В друзьях я не нуждаюсь. Они меня утомляют, и мне становится скучно. Мы купим дом рядом с водоемом, и рыбалка никуда не денется. Конечно, в Подмосковье нет моря, но оно уже надоело, как и все остальное, включая моих кровососов. Фирму я отдаю Богданову Николаю Николаевичу. Он стоял у ее истоков. Я выкачал из нее все, что мог, теперь пусть потеют другие, нам на жизнь хватит. Дом отпишу дочери Евгении. У девочки нет жилья в России, надо обеспечить ее тыл, вдруг вернется.

— Странное желание. Она уже не девочка, ей двадцать четыре года. За десять лет нашей совместной жизни я ее ни разу не видела, и вдруг!

— Увидишь. Я ее пригласил к нам, пусть оценит отцовский подарок. Русский язык она помнит. Преподает его в Оксфорде. Жена училась и воспитывалась в Англии, хочет остаться там навсегда, но все может измениться.

Кристина выпила бокал до дна.

— И она продолжает считать тебя своим отцом?

— Конечно. А кто, по-твоему, оплачивал ее учебу, жилье, на какие деньги она живет? По английским меркам я идеальный отец. Там детей пускают в свободное плавание как только те начинают ходить без помощи няньки. Иди и устраивай свою жизнь сам. Вот почему на западе люди умеют зарабатывать. Их не кормят с ложечки до тридцати лет.

— Любопытно будет взглянуть на русскую англичанку, дочь моего мужа, годящуюся мне в подружки.

— У тебя нет подруг и не может быть, Тиночка. Дружба — это отдача, а ты умеешь только брать.

— Твое воспитание. А с кем мне дружить? С доярками из ближайшего поселка? Жены твоих деловых приятелей живут в городе, заняты семьей, детьми. И потом, они глупы как пробки, говорить могут только о тряпках и побрякушках. И еще о своих детях.

— Что делать. Бог нам не дал детей. Я не представляю тебя в роли матери, ты и пеленки несовместимы.

— Я могла бы родить после свадьбы, но ты же не захотел, боялся за мою фигуру. Купил себе куклу для развлечений, а кукла захотела тебе подарить другую. Зачем? Двух абортов хватило, чтобы больше не заботиться о безопасном сексе. Это тебя устраивало. Теперь ты убиваешь себя выпивкой, а обо мне подумал? Я не приспособлена к жизни, ничего не умею.

— Ты же свободна. Каждый день мотаешься в город, много читаешь.

— Еще долблю на компьютере твои романы и складываю их в стол. Предлагаешь мне поискать работу секретарши? Подавать кофе в кабинет какому-нибудь жлобу, трахаться с ним на подоконнике и отвечать на телефонные звонки?

— О чем ты говоришь, глупышка… Моих денег тебе хватит на три жизни.

— Не все измеряется деньгами, Митя.

Кристина взяла бутылку и отправилась в свою спальню. Она почувствовала усталость, разговор с мужем оставил тяжелый осадок.

Сидя на кровати, она пила вино, думала о художнике с солнечным глазами, и ее настроение постепенно менялось. Уснула Кристина с улыбкой на лице.

3

Художник приехал во время второго завтрака, ровно в полдень, как и договаривались. Супруги пили кофе на веранде, Кристина, как всегда, выглядела прекрасно, она была неотразима.

— Смотри, детка, он приехал на велосипеде, — усмехнулся Дмитрий. — Ты уверена, что он стоит тех денег, которые ты намерена ему заплатить?

— Меня не интересует его личность. Пусть он будет хоть бомжем. Когда увидишь его работы, сам все поймешь.

День был солнечный, под голубым небом стоял их шикарный особняк, море сверкало, переливалось яркими красками, с высоты холма казалось, что его осыпали бриллиантами.

Молодой человек прислонил велосипед к дереву, снял папку, привязанную к раме, и направился к веранде.

— Только прошу тебя, Митя, обойдись без своих колкостей.

— Постараюсь. А он симпатичный. Что тебе больше нравится: он или его картины?

— Меня не интересуют красивые мужчины. Они по своей сути очень схожи со мной.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Дмитрий.

— Твои слова. Я могу только требовать, но ничего не давать взамен. Таким верить нельзя, полагаться на них — тоже.

— Я имею в виду флирт, а не серьезные отношения.

— Без флирта скучно жить. Ты уж прости меня заранее за мое кокетство. Строить из себя пуританку я не собираюсь.

Молодой человек поднялся на веранду и подошел к столу.

— Приятного аппетита. Кажется, я не вовремя появился.

— Нет, нет, очень даже вовремя, — улыбнулась Кристина. — Познакомьтесь, мой муж Дмитрий Андреевич. А это Афанасий, художник. Присаживайтесь за стол, пока кофе не остыл.

— С удовольствием. Кристина налила гостю кофе.

— Так это вы расписывали «Шоколадницу», Афанасий? — спросил хозяин дома.

— Совершенно верно. Сегодня к вечеру закончу работу. Осталось нанести несколько штрихов. А вы видели?

— Нет. Мне жена рассказала. Непременно заеду посмотреть.

— Надеюсь, не разочаруетесь.

— Самоуверенно. Так и надо. Я тоже творческий человек. Пишу детективные романы. Так, для души. Без твердого убеждения, что ты не хуже Чехова или Достоевского, нет смысла садиться за стол.

— Я себя ни с кем не сравниваю. Просто стараюсь переложить свое видение мира, свои чувства на полотно. Кому-то нравится, кому-то нет. Все воспринимают окружающее по-разному. Что касается исполнения, то тут уже речь идет о ремесле. В вашем случае, наверное, ремеслом является ваш слог.

— Не думал об этом. Я не получаю отзывов и меня никто не критикует.

— Ваши рукописи никто не читает?

— Моя жена. Я пишу от руки, а она их печатает на компьютере. Мы с ней не обсуждаем мои опусы. У Кристины ко мне предвзятое отношение, вряд ли она будет объективна. Что ж, пойдемте в дом, хочу глянуть на вашу фантазию.

Хозяин распахнул тяжелую дубовую дверь, и они вошли в обширную гостиную. Кристина не обманула художника. Комната была больше, чем зал «Шоколадницы», и стены выше и шире, белые стены без единой картины.

Кристина не могла оторвать глаз от парня, забыв о том, что муж очень внимательный человек, замечает все, а она всегда оставалась для него главным объектом внимания.

Афанасий разложил листы на ковре. Дмитрий очень внимательно разглядывал каждый.

— Я не разочарован. Вы, Афанасий, очень своеобразная индивидуальность. Рад, что Кристина нашла вас. Аванс она выплатит сегодня же, завтра можете приступать к работе. Если эксперимент окажется удачным, я закажу вам панно на стену в гостиной. Скоро мы уедем из этих мест и, возможно, в этом доме будет жить моя дочь. Полагаю, ей тоже понравится ваше необычное видение окружающего нас мира.

— Хорошо, я завтра же приступаю к работе. В какое время?

— Договаривайтесь с Кристиной. Ранним утром я сажусь на свой катер и уплываю далеко от берега, туда, где водится крупная рыба. Благодаря таким прогулкам я все еще живу.

— Любите рыбалку?

— Это не хобби, а необходимость. Осенью предпочитаю охоту на уток, озеро действует на меня благотворно. Воздух, тишина, покой. Я и пишу, сидя в шезлонге на носу своего катера. Но мои детективы не так жизнерадостны, в них много мрачных красок.

— Догадываюсь. Надо соответствовать жанру.

С улицы в гостиную зашел немолодой мужчина.

— Вот, Кузьма, глянь-ка, какие таланты живут у нас под носом, — сказал хозяин дома и, повернувшись к художнику, добавил: — Это мой секретарь Кузьма Михалыч Шерман, человек, туго знающий свое дело, но лишенный каких бы то ни было талантов.

Секретарь пробежался взглядом по эскизам.

— Впечатляет.

— Большего вы от него не дождетесь, — усмехнулся Дмитрий. — Извините, дела. Мы будем в моем кабинете, дорогая.

— Да, да, я зайду. Приготовь деньги, Митя.

Хозяин и секретарь поднялись по винтовой лестнице наверх.

— Я думал, ваш муж моложе, — собирая эскизы в папку, сказал Афанасий. — Он серьезно болен?

— И не надейтесь, вдовой я стану не скоро. Его здоровью можно позавидовать, он подковы гнет без всяких усилий. Я видела его медицинскую карту — здоров как бык, но ему очень нравится казаться больным и беспомощным. Таким образом все заботы перекладываются на меня.

— Вы говорите так, будто его здоровье раздражает вас.

Кристина промолчала.

— А разве у вас нет домработницы?

— Приходящая. Милая, трудолюбивая женщина, но что она может? Помогать по хозяйству. А моему стареющему ребенку требуется особый уход.

— Вам ли жаловаться? Вы, что называется, «в шоколаде». Луну с неба еще не просили?

— Попрошу. Если вы сумеете мне ее достать.

— Я навозный червь, это вы живете на небесах.

— Тогда я вам ее достану. Если будете очень настаивать.

Афанасий улыбнулся.

— Приятно слышать. Вчера я за вас очень переживал. Сделал глупость, предложив вам стакан водки.

— Это безобидная глупость, я на вас не в обиде. Мне всегда и во всем везет. Как видите, я жива и здорова.

— И очень красивы.

— Не думала, что вы способны говорить комплименты.

— Не способен. Вырвалось. Я привык сдерживать свои чувства. Все, что считаю возможным, выплескиваю на полотна, остальное оставляю при себе.

— Хорошая черта. Я придерживаюсь того же.

— Так, значит, до завтра?

— Приезжайте часов в десять, раньше я не встаю. Подождите, я принесу деньги.

— Не горит, завтра отдадите, я тороплюсь в город. Мне надо закончить работу в кафе.

Афанасий вышел и направился к своему велосипеду. Кристина смотрела ему вслед, пока он не скрылся за деревьями.

4

В жизни бывают пейзажи ничуть не хуже тех, что на своих картинах изображал Афанасий. Представьте себе солнечное утро, сказочный сосновый бор, подползающий к обрыву, под которым изумрудные волны гладят песчаный берег. В скале умело вырезаны ступени, ведущие на вершину холма. На холме мягкий стриженый газон, шикарный особняк, увитый итальянским плющом. У самого обрыва пестрый раскрытый зонт невероятных размеров, а под ним абсолютно нагая красавица с безупречными формами.

Афанасий приехал вовремя и долго не решался подойти к чудной обнаженной женщине с бархатистой кожей. Она лежала на животе и дремала под лучами солнца. Он боялся спугнуть ее, как дикую птицу. Взмахнет крылышками и улетит, вся гармония будет тут же нарушена.

Набравшись смелости, он, наконец, подошел.

— Извините, Кристина, что беспокою. Я еще не освоился здесь…

Она приподняла голову и глянула на него сквозь темные стекла очков. Потом произошло что-то невообразимое: она перевернулась на спину и легким движением накинула полотенце на бедра. Высокая грудь оставалась открытой.

— Вы пришли? Очень хорошо. Сейчас я вас провожу в свою спальню. Вам что-нибудь надо?

— Только вода для разбавления красок.

— Какая жалость. Я думала, вы захотите большего.

Афанасий смутился. Кристина издевалась над ним, иначе сложившуюся ситуацию он расценить не мог.

Она встала, распушила волосы и только потом накинула на себя платье. Предоставляя художнику возможность разглядеть ее тело во всех подробностях, очень долго застегивала пуговицы снизу вверх. У него не хватило духу отвернуться или отойти в сторону, он стоял как вкопанный и жадно разглядывал хозяйку дома.

Кристина бросила очки на покрывало:

— Я готова, можем идти.

И они пошли. «Вот всегда бы так — идти рядом с этим мужчиной», — подумала девушка. Похоже, такая же мысль мелькнула и в голове художника.

Кристина это почувствовала и не могла больше сдерживать себя. Но как сделать, чтобы инициатива исходила от него? Она не хотела выглядеть шлюхой в глазах этого парня.

Они поднялись в ее спальню. Афанасий начал разглядывать стену. Идиот! Сейчас она чувствовала себя более обнаженной и уязвимой, чем на травке под зонтиком.

— Вам нравится мое платье? — неожиданно для себя задала она глупый вопрос.

Он ответил не задумываясь.

— Нет. На нем слишком много пуговиц.

— Если ты начнешь расстегивать их снизу, а я сверху, то их станет в два раза меньше.

Дура! Сорвалась! Но ждать она больше не могла. Художник подошел к ней и одним резким движением рванул платье. Пуговицы разлетелись в разные стороны. Свалившись на ковер, они сплелись в одно целое. Безумство могло длиться до бесконечности, но раздался стук в дверь.

Мокрая, обливаясь потом, Кристина подошла к двери. Под рукой не оказалось даже халата. Она приоткрыла дверь и глянула в узкую щель.

— Время обеда, госпожа, — сказала прислуга. — Вы заснули?

— Накрывай стол на двоих, Роза.

— Но хозяин еще не вернулся с рыбалки.

— У нас гость. Через десять минут ты его увидишь. Обедать будем на веранде. Ступай.

Кристина прикрыла дверь.

— Похоже, нас застукали? — тихо спросил художник и поднялся с пола. Его тело казалось Кристине безупречным. Надо было прожить двадцать восемь лет, чтобы понять, что может испытывать женщина.

— Идем в душ. Дверь справа.

— Не помешало бы.

Под душем они стояли обнявшись, целуя друг друга.

— Что бы ни произошло, я никогда не буду сожалеть о пережитых минутах, — прошептал он ей на ухо.

— Молчи. Ты меня возбуждаешь. Поговорим потом, я сама к тебе приеду.

Она приехала на следующий день и сумасшествие продолжалось.

5

Уже стемнело. На веранде включили свет. Мягкий, ненавязчивый он отражался от белых стен дома. С внешней стороны светильники были прикрыты медными, согнутыми в полукруг полированными пластинами. На белой скатерти стояли серебряные подсвечники с витыми свечами.

Вечер начался с хорошего вина. Сегодня Дмитрий Андреевич предложил художнику остаться на ужин. Работа продвигалась медленно. На стене спальни появился рисунок углем, до красок дело еще не дошло. Афанасия никто не торопил.

Роза поставила на стол блюдо с камбалой, запеченной в духовке по особому рецепту хозяина. Ее поблагодарили и отпустили домой.

— Третья камбала за неделю! — восхитилась Кристина. — Кажется, тебе поперла удача, дорогой.

— Прет только дуракам. Я понемногу отхожу от дел и вместо совещаний провожу время на воде. Рыбаки своих тайн не выдают. Я много сменил мест, пока не нашел тихую заводь, где по дну ползают эти красавицы. — Дмитрий выпил бокал вина, потом принес себе бутылку виски.

— Я не очень хорошо разбираюсь в винных букетах, предпочитаю мочегонному средству крепкие напитки.

— «Бордо» — мочегонное? — удивился Афанасий.

— Я не ценитель винных букетов, меня интересует результат. Кристина считает меня алкоголиком. Спорный вопрос. По утрам я не похмеляюсь.

— Это не алкоголизм, а распущенность, — резко сказала Кристина.

Художник решил сгладить ситуацию.

— Ваша жена говорила мне, что ей нравятся ваши книги, но вы не издаете их. Почему?

— В нашей стране, как и в каждой другой, существуют определенные правила игры. Американцам подавай «хеппи-энд», французы склонны к драматизации, а у нас добро борется со злом и всегда побеждает. Если нет положительного героя, вас не будут читать, а соответственно, и издавать. Но я вижу мир по-своему.

Дмитрий выпил полстакана виски и закурил. К еде он не прикасался.

— Я выбрал в герои буржуа, представителя формирующегося класса в нашем обществе.

— Это те, кто уже все получил и больше ничего не хочет? — спросил художник.

— Что-то в этом роде. У них нет ничего кроме лжи, лицемерия и скуки. Это люди, не связанные с криминалом, достигшие всего собственными силами и не жаждущие денег. Они самодовольны, самодостаточны и живут по своим правилам.

— Понимаю. Слишком тонкая прослойка, чтобы ваши книги вышли на большие тиражи, — рассуждал Афанасий. — Но эти люди стабильны. Какой грех вы им приписываете? Речь должна идти о преступлении, если мы говорим о детективе.

— Жадность, мстительность, лживость, самовлюбленность, эгоизм — вот что у них внутри. Внешне они вполне благопристойны. Даже обаятельны. Но в то же время способны на любую низость, даже преступление.

Кристина нервно закурила, словно речь шла о ней.

— Ты их осуждаешь? — спросила она.

— Я не моралист, — улыбнулся муж. — Я не наказываю отрицательных героев и не поощряю положительных. Предпочитаю оставаться бесстрастным наблюдателем. Выводы сделает читатель, если таковой появится.

Кристина усмехнулась.

— Сегодняшний читатель не хочет думать. В жизни забот хватает. Предпочтение отдается трамвайному чтиву. Прочел, выбросил и забыл.

— Что можно найти интересного в тихой размеренной жизни современного буржуа? — спросил Афанасий, потягивая вино.

— Психиатры утверждают — преступник сидит в каждом человеке. Меня интересует момент активности этого файла: что-то в человеке «кликает», и он совершает убийство.

Дмитрий выпил еще полстакана виски.

— Хватит философствовать. У нас рыба стынет, — остановила мужа Кристина.

В ее голосе слышались нотки раздражения. Она взяла нож и начала резать рыбу.

Через час Дмитрий едва ворочал языком.

— Спасибо, господа, что напоили меня в собственном доме.

— Я думаю, наше присутствие или отсутствие не повлияло бы на результат, — сказала жена. — Я помогу тебе подняться наверх, пока ты еще можешь двигать ногами.

— Не возражаю. Сегодня я переутомился.

Кристина подставила ему плечо, и они направились в дом. Художник смотрел им вслед и о чем-то думал. Лицо его стало серьезным и холодным.

Она вернулась через десять минут, взяла Афанасия за руку и повела на лужайку. Он ничего не успел понять: платье соскользнуло с ее плеч на землю, под ним ничего не было.

— И чего ты ждешь? Испугался?

— Смело. Стоит ли рисковать, если ты думаешь о нашем будущем?

— Митя в отключке, забудь о нем. На меня луна действует, сегодня полнолуние.

— А на меня действуешь ты, и этой силе невозможно сопротивляться.

Он скинул пиджак и бросил его на газон.

6

Спустя две недели работа над панно в спальне подходила к концу. День-другой, и невероятный рисованный пейзаж затмит своей красотой настоящий, просматривающийся из окна. Кристина в полупрозрачном коротком платьице сидела на кровати и наблюдала за Афанасием. Ей нравилась легкость, с которой он работал, его манера — некоторая небрежность, словно он подшучивал сам над собой.

— Твой муж напоминает мне собаку на сене. Ни себе, ни людям. Держать в клетке такую красавицу ради того, чтобы не скучно было за завтраком! Потом рыбалка до заката и пьянка до потери сознания. Временами мне хочется его придушить.

Кристина достала сигареты и закурила.

— В чем же дело? Придуши.

Афанасий рассмеялся.

— Статья сто пятая, часть первая — умышленное убийство. При хорошем адвокате лет десять схлопочешь.

— Существует бесчисленное количество причин смерти. Даже убийство может выглядеть несчастным случаем, если оно грамотно продумано. Убить легко, доказать факт убийства сложно. Нужны улики, свидетели. Сыщикам противостоят адвокаты, как правило, люди более грамотные. И еще суд, который придирается к каждой закорючке в деле. После «облавы» на судей они стали очень трепетно относиться к своим обязанностям.

Художник, опустив кисть, смотрел на Кристину. У него сложилось впечатление, будто красавица давно ждала этого разговора, но не решалась начать его. Сейчас он по случайности плеснул немного бензина на тлеющие угли, и вспыхнуло пламя. Даже наивному простаку было понятно, что дьявол в обличье ангела говорит на полном серьезе.

— И давно ты вынашиваешь эту идею? — тихо спросил он.

— С той минуты как увидела тебя. До той поры мои чувства оставались замороженными, будто в сердце накачали новокаина. Только теперь я поняла, как ненавижу своего мужа. Я, конечно, не рассчитываю на твою любовь и не думаю, что нужна тебе. Ты молод, красив и свободен. Тут другое. По прежнему я уже не смогу жить. Ты открыл мне другой мир, и к старому возврата нет.

Афанасий слез со стремянки, присел на нижнюю ступеньку.

— Нужен сообщник? Одна ты такое не потянешь. Но я не верю женщинам. Они тебя используют, а потом выкидывают, как отработанный материал.

— Не кокетничай. Ты же смотришься в зеркало. Таких, как ты, не бросают, они сами решают все за себя и своих женщин.

Кристина встала, взяла с подоконника бутылку вина и налила себе полбокала.

Его ход, он это понял и принял подачу — они играли в пинг-понг.

— Допустим. Допустим, я помогу тебе осуществить бредовую идею. Что дальше?

Кристина выпила вино и налила еще.

— Если тебя интересует жена-миллионерша, то она у тебя будет. Придется выждать некоторое время, потом уехать подальше и начать жизнь с чистого листа.

— Соблазнительно. Особенно прельщает слово «миллионерша».

— Любишь деньги?

— Иначе не работал бы на износ. Я хочу получать от жизни все, а не жалкие крохи. Без денег ничего не получишь. Я знаю, каким трудом они добываются. Мне тридцать три года, и я нищий, а света в конце тоннеля до сих пор не видно. Ни фирмача, ни вора из меня не получится. Коммерческая жилка напрочь отсутствует. Я мечтатель, живу грезами.

— Сообщник из тебя никудышний.

— Убить человека я не смогу.

— Даже ради исполнения всех своих желаний?

— Мечты мечтами, они со мной останутся навсегда. А гарантий ты мне никаких дать не можешь.

«Какой он алчный, трусливый и жалкий», — подумала Кристина. Вряд ли ей нужен такой напарник. А ведь казался сильным, мужественным, решительным. Она даже в него влюбилась. На деле же оказался слизняком. Все испортит. Скольких она уже попробовала на «вшивость»! Перевелись мужики на белом свете. На поиски нового кандидата уйдет уйма времени и сил. Ждать больше нельзя, придется использовать этого. Во всяком случае, ей он никакого вреда не принесет. Слишком решительных и готовых на все Кристина иногда побаивалась, понимая, что ее женские чары ничто в сравнении со словами: «миллион долларов».

— Я могу дать тебе расписку, которую мы заверим у нотариуса. Якобы ты даешь мне миллион долларов в долг. Если не верну, подашь на меня в суд.

Афанасий рассмеялся.

— Вот тогда мы точно загремим. Ты заказчица, а я киллер — таков будет вердикт суда.

— Тогда тебе придется поверить мне на слово. Если тебе не нужна жена-миллионерша, я заплачу миллион и продолжай наслаждаться свободой.

— Заплатишь?

— Можешь не сомневаться, я же в твоих руках. Если ты заговоришь, мне крышка. Идея моя, план мой — это и дураку понятно. Какой интерес тебе убивать человека, которого ты едва знаешь? Главной подозреваемой всегда буду оставаться только я, и никто другой. Тут к гадалке ходить не надо.

— Значит, прикончить его должен я?

— Мне нужно железное алиби на момент смерти Дмитрия. Я не могу находиться рядом с ним.

— Да все проще пареной репы. Напоить его до бесчувствия, погрузить на катер, вывезти от берега подальше и скинуть в воду. Катер оставить там же, а на берег вернуться на резиновой лодке. Вот тебе и несчастный случай. А как стемнеет, ты вызовешь спасательную службу. Муж пропал! Кристина похлопала в ладоши.

— У тебя, дорогой, женская логика. Эта идея меня посетила давно.

— Отличная идея. Никто ничего не докажет. Сто процентов.

— Начнем с того, что Митя не пьет на рыбалке. Но это мелочи. Я обдумывала этот вариант. Ошибки недопустимы. Есть статистика. За последние три года в море утонули семь рыбаков. По разным причинам. Но ни одного тела из воды не выловили и на берег не выбросило. Рифы, водоросли, подводные течения. В водорослях легко запутаться, как в сетях. Говорят, они бывают ядовиты.

— И что тебя не устраивает? Нет трупа — нет преступления! Класс! — воскликнул Афанасий.

— Нет трупа — нет наследства. Пока не доказано, что человек умер, его имущество невозможно получить. Нам нужен мертвый Митя без признаков насильственной смерти.

— Так не бывает, — покачал головой художник.

— Дорога в город на отдельных участках проходит вдоль обрывистого побережья. Пьяный шофер легко может сорваться в пропасть. Костей не соберешь. Но мой муж не садится за руль пьяным. И об этом все знают. Но может произойти что-то невероятное. Например, сердечный приступ.

— Ну-ну, продолжай.

— Я уеду в город и не вернусь домой. Почему? Меня собьет машина. Я попаду в больницу, и мужу позвонят. Когда он уже наклюкается. С тобой. В этот вечер ты должен быть рядом с ним. После звонка он тут же попросит тебя отвезти его в больницу. Ты согласишься. Вечером трасса пуста, машины ходят редко. На двадцатом километре крутой вираж, с него и должна слететь машина мужа вместе с ним. А ты пешочком идешь в свою лесную избушку, там рукой подать.

— Но его надо оглушить, посадить за руль и столкнуть!

— А ты думал, что миллион тебе подарят за твои очаровательные глазки?

— Меня не интересует миллион, меня интересуешь ты.

— Значит, согласен на жену-миллионершу?

— Не надо смаковать данную самой себе кличку. А если меня заподозрят?

— Снимешь шлюху в городе и привезешь ее к себе домой. Подмешаешь снотворное в шампанское, она вырубится. Сядешь на велосипед и приедешь к Мите. Напоишь его как надо. Звонок из больницы поступит в девять вечера. У меня все рассчитано. Сделаешь свое дело, вернешься домой и подляжешь к девочке в постель. Вот твое алиби.

— А что с машиной, которая тебя собьет? Я ничего не понял.

— Шофер не будет виноват, он неплохо заработает на этом спектакле. Я начну перебегать дорогу в неположенном месте. Пара-тройка ушибов, до свадьбы заживут. Главное — притворство. Документов при мне не найдут, а в себя я приду не раньше девяти. Попрошу позвонить моему мужу. Как симулировать сотрясение мозга, я знаю.

Афанасий долго думал, а Кристина сидела на подоконнике и попивала вино. Он уже не казался ей таким потрясающим и неотразимым. Картинки рисовать умеет, а в голове не больше двух извилин.

— План гениальный, конечно, слов нет, но вся работа ложится на меня…

— Мужик ты или тряпка?

— Мне его не жалко. Ходит гордый, вонючий философ, нажирается как скотина, а всех остальных за людей не считает. Туда ему и дорога.

— Вот таким ты мне больше нравишься. Кристина соскользнула с подоконника и скинула с себя платье.

7

Теперь она не сомневалась в том, что за ней ведется слежка. За кого ее принимают? За наивную дурочку? А главное — кому это надо? Мите? Он слишком самоуверен и горд. Пускать сыщиков по следу жены — не его стиль. Кристина не сомневалась, муж знает о ее изменах. Не всех, разумеется, но знает. Он слишком умен, чтобы можно было водить его за нос в течение многих лет и притворяться святошей. Но Дмитрий ни разу не заводил разговора на эту тему. Ни одна жена не признается в своих грехах перед мужем, которого боится потерять. И тысяча доказательств не заставят ее это сделать. Пустая трата времени и лишние скандалы. Митя понимал бесполезность такой перспективы и, очевидно, смирился. Развод? Глупость! Он ее безумно любит. Исчезла былая страсть, жена превратилась в любимую домашнюю кошку, но лишиться ее или выбросить на улицу он не способен. Одиночество его погубит быстрее водки. Вывод прост. Дмитрий не станет устраивать слежку. Тем более такую откровенную и бездарную, для такой работы существуют профессионалы высокого класса. Вопрос. Кого еще может интересовать личная жизнь молодой женщины, живущей на отшибе и не имеющей никакого влияния, связей, врагов, друзей. Она воздух! Пустое место! Тем не менее факт оставался фактом — кого-то ее личная жизнь интересовала.

Сегодня вновь удалось уйти от слежки благодаря мощному двигателю машины, умению управлять ею и оголтелому риску, доставляющему огромное удовольствие. Приток адреналина приносил наслаждение, которого так не хватало в ее безликой, однообразной жизни.

Машину Кристина оставила в знакомом дворе, после чего переоделась, напялила на голову парик, темные очки и вышла на улицу. Четыре остановки на трамвае, пять минут пешком, переулок, новый двор, подвал, полутемный коридор, дверь — и небольшая комнатка, обставленная, как кабинет нищего клерка, живущего на подаяние. В общем, так оно и было. За крохотным ободранным письменным столом сидел мужчина лет сорока, с широкими залысинами, неза-поминающейся внешностью, но очень обаятельной улыбкой, которая тут же нарисовалась при виде вошедшей красавицы. Воздух наполнился приятным ароматом духов, лачуга тут же преобразилась, стала уютной. Кристина осмотрелась. Все стены были увешаны грамотами в рамках, но она ни разу их не читала. Кому, за что и от кого? Такие мелочи ее не интересовали. На вешалке болталась элегантная шляпа.

— Очень рад видеть тебя, Тина. Твой визит говорит о том, что час «Ч» на пороге.

— Здравствуй, Сергей. Спектакль должен состояться завтра. Ты готов?

— Я всегда в режиме полной готовности.

— Завтра, Сережа, в семь часов вечера. Я остановлюсь на проспекте Ломоносова, перебегу дорогу и зайду в бутик «Мадам Коко». Пробуду там минут десять, что-то куплю себе. Ты должен меня видеть, когда я выйду из магазина.

— Это не трудно, ты очень яркая женщина.

— Завтра буду еще ярче.

Кристина сняла очки и парик, тряхнула волосами.

— Такая я на самом деле, такой буду и завтра. Хозяин кабинета смотрел на гостью с открытым ртом.

— Ты неотразима. Зачем ты портишь себя этими атрибутами?

— Отдельная тема. Попутно выполнишь мое второе задание.

Она достала из сумочки маленький листок бумаги и положила на стол.

— Номер черного «Форда-фокуса», который в наглую сидит у меня на хвосте уже больше месяца. Пробей эту машину. Мне очень хочется знать, кого я так интересую. Подстереги меня на въезде в город у южного шоссе. Я появлюсь в два часа дня. До семи буду болтаться по магазинам. Завтра я от «Форда» удирать не стану, лишние свидетели нам не помешают. Они непременно сядут мне на хвост, а ты замкнешь цепочку и последишь за ними. Ты профессионал и сможешь определить, сколько их и кто они.

— Без проблем.

— Отлично. Только не зашиби меня насмерть.

— Запомнила, что я тебе говорил? Когда до моей машины останется метров пять, резко подпрыгнешь вверх. Через секунду окажешься на моем капоте и выбьешь своими очаровательными ягодицами ветровое стекло. Трюк безболезненный, но очень эффектный.

— Я все помню, мы это уже проходили. Кристина достала из сумочки пухлый конверт.

— Здесь аванс, десять тысяч. После благополучного окончания спектакля получишь остальное.

— Очень кстати. Пришел счет за аренду этого курятника, а я на нулях.

— Кто же обратиться к тебе за помощью, увидев условия, в которых ты работаешь. Сюда входить страшно. Нужен солидный офис в центре города и бронзовая табличка, отполированная до золотого блеска.

— Мечты, мечты, где ваша сладость…

— Деньги у тебя будут, я об этом позабочусь. Твое дело — четкая, профессиональная работа и преданность. Тогда ты все получишь.

— Сегодня же пойду в церковь и поставлю свечку за твое здравие.

— На Бога надейся, а сам не плошай. Я привыкла рассчитывать только на себя. Я кузнец, сама кую свою судьбу.

Кристина встала, встал и Сергей. Он казался гигантом в крохотной комнате. Если бы не дешевый костюм и кошмарный галстук, он мог бы выглядеть вполне представительным.

— До завтра, Сережа. Ты мне нравишься, но тебе надо сменить имидж. Я помогу. Как говорят англичане: «У человека нет шанса во второй раз произвести первое впечатление».

— Ты редкая женщина, раз увидела что-то во мне.

— Я верю не глазам, я верю своему чутью. Оно меня никогда не подводило.

Кристина вышла из убогой комнаты, оставив после себя нежный аромат французских духов.

8

Новый день ничем не отличался от остальных и не предвещал ничего необычного. Завтракали на веранде, Кристина приготовила все сама, так как по средам у Розы был выходной.

— Я видел твою спальню. Работа подходит к концу. Сегодня Афанасий закончит? — спросил Дмитрий.

— Вряд ли. У него какие-то дела днем. Если заглянет к вечеру, спросишь его сам. И не лови много рыбы. Я еду в город. Началась распродажа, хочется взглянуть, что под этим подразумевают местные бутики.

— Если выловлю палтуса, приготовлю его сам.

— Не сомневаюсь, дорогой, ты все умеешь, даже вкусно готовить. Кстати, о художнике. Ты, будучи подшофе, обещал ему дать новое задание, роспись гостиной. Парень надеется, он привык верить обещанному.

— Гостиную? Что ж, я подумаю. Мне нравится его мазня, она веселит глаз. До вечера, любовь моя, не гоняй как сумасшедшая, я за тебя беспокоюсь.

Он чмокнул жену в лоб и направился к пристани, прихватив с собой ведро.

Кристина помыла посуду, поднялась в свою комнату, легла на кровать и долго о чем-то думала, глядя на потолок. Около часа дня встала, зашла к мужу в кабинет, достала из письменного стола лист бумаги и конверт. Сомневаясь, что застанет Афанасия дома, она решила на всякий случай написать ему записку.

«Любимый! С велосипедом мы проколемся, ты не сможешь его забрать. Придется тебе прийти пешком. Остальные договоренности остаются в силе. Будь мужиком, и все получится, как надо. На тебя вся надежда».

Кристина положила записку в конверт, заклеила его. Потом подумала и написала на конверте: «Прочти и сожги».

Предчувствие не обмануло ее, на дверях дома Афанасия висел замок. Она подсунула письмо под дверь и вернулась к машине, испачкав свои шикарные туфли на шпильках. Ночью прошел сильный дождь, глинистую лесную дорогу размыло. Достав из-под сиденья тряпку, Кристина протерла туфли, и только потом поехала в город. Ее ничто не тревожило, все шло, как и намечалось. В городе она появилась к двум часам. Глянув в зеркало заднего обзора, заметила черный «Форд». У нее не было возможности разглядеть, кто сидит за рулем и сколько человек в машине — «хвост» соблюдал приличную дистанцию. Когда она выходила из машины, «Форд» останавливался метрах в двадцати. Сейчас слежка была ей на руку. Пусть видят все, все, что должно сегодня случиться.

Помотавшейся по магазинам Кристине пришла мысль заехать в «Шоколадницу». Интуиция не подвела ее. В дальнем углу сидел Афанасий с обаятельной молодой красоткой, не похожей на шлюху. Она смотрела на него зачарованным взглядом, а он активно пудрил ей мозги. В Кристине проснулось чувство ревности, о котором раньше она лишь читала в книжках. А может, это было чувство собственника, на глазах которого расхищали его имущество. Сев за столик, она заказала кофе, пирожное и не сводила глаз с воркующей парочки. Афанасий ее не заметил, увлеченный симпатяшкой. Да, это не Митя, с таким мужем придется забыть о спокойной жизни. Он лакомый кусочек для девочек и вряд ли знает, что такое отказ. Нужна ли ей эта головная боль? При ее-то самолюбии? Черт с ним. Сделал бы дело, остальное не важно. Пачку денег в карман и пинка под зад! С него хватит! Она сможет себе купить тысячи таких красавчиков.

Кристина ушла из «Шоколадницы» с ухмылкой на лице. Время бежало быстро, и вот он настал, час «Ч».

Ее шикарная машина припарковалась напротив известного в городе бутика. Движение на проспекте было интенсивным. Машины шли в шесть рядов, по три в каждую сторону. Кристина смело ступила на проезжую часть дороги. Ее оранжевое платье служило для водителей светофором, такое яркое пятно невозможно не заметить. Они притормаживали, многие задерживались, глядя на шикарные ножки. Ни один не ругнулся и не крикнул гадость вслед фее, скользящей на каблучках по мостовой, словно по льду. Ветерок то и дело задирал подол легкого платьица, оголяя безупречные формы чуть ли не до трусиков.

Несколько мгновений, и бабочка упорхнула, скрывшись за дверьми модного магазина.

Сергей сидел в машине и внимательно наблюдал. Он уже все рассчитал. Скорость, поток транспорта, время на перестройку в левый ряд. Как только она выйдет, он тронется с места. Позвонил Кристине на мобильный телефон и попросил после выхода на улицу задержаться у витрины на пятнадцать секунд. Она так и сделала. На старт! Пуск!

И тут мир перевернулся и в прямом, и в переносном смысле. Расчеты были сделаны точно, но у Кристины неожиданно сломался каблук. Черт бы с ним! Зачем она нагнулась, чтобы снять туфли? Водитель «Волги» не увидел перед собой яркого пятна и врезался в нее. Слава богу, скорость была невысока. Кристину отшвырнуло, как теннисный мячик, и она ударилась о заднее крыло другой машины. Завизжали тормоза. Движение застопорилось, водители повыскакивали из машин. На проезжей части дороги без признаков жизни лежала женщина в неестественной позе…

Девушка вырубилась после второго бокала шампанского, до утра она не очнется. Афанасий достал из кармана конверт, распечатал его, вынул записку, а конверт сунул в карман. Прочитав послание Кристины, он в очередной раз понял, что она продумывает каждую деталь. Велосипед — серьезная улика, окажись он у дома Дмитрия. Художник взял со стола зажигалку, поджег записку и бросил догорать в пепельницу.

Настенные часы отстучали семь раз. Пора. Дорога займет минут сорок, не меньше. Он нежно раздел девушку догола, поднял ее на руки и отнес в свою постель, снял с нее все украшения и сложил на тумбочку возле кровати.

— Жди меня, крошка, я скоро. Очень не хочется покидать тебя, но миллионы на дороге не валяются.

Афанасий запер дверь и скорым шагом направился к шоссе.

Старый почтальон Петрович раскочегарил свой «москвичонок» до предельной скорости. Он понимал, с кем имеет дело. Если не доставит телеграмму вовремя, то его вышибут с работы. Телеграмму он прочел, оттого и гнал изо всех сил. Свернув на проселочную дорогу, ведущую к вилле олигарха, заметил поваленное дерево. Теперь ему стало ясно, почему он не смог дозвониться по телефону. «Воздушка» проходила вдоль обочины, и провод оборвало ветвями свалившегося ясеня.

Почтовый микрофургончик подкатил прямо к веранде.

Петрович выскочил из машины. Слава богу, хозяин дома. В центре газона стоял мангал, на решетке что-то жарилось, распространяя аппетитный аромат. Хозяин любовался процессом со стаканом виски в руках, рядом в плетеном кресле сидел молодой красивый парень и, судя по всему, они обсуждали что-то очень интересное.

— Что случилось, Петрович? Война началась? У тебя бешеные глаза. — Петляр засмеялся.

— У вас телефонная линия повреждена. Я всегда говорил, «воздушка» — вещь ненадежная, а вашего мобильника я не знаю.

— Толку в нем мало. Сигнал очень слабый, в доме и вовсе не берет. Что случилось?

— Телеграмма. Важная. Я прочел. Хотел вам по телефону ее продиктовать, но не дозвонился.

— Пустяки какие-нибудь? Важные дела в прошлом, Петрович.

— Дочь ваша прилетает сегодня. Рейс из Москвы в двадцать один ноль-ноль. Она же сама вас не найдет, надо встретить.

— Который час?

— Восемь. Надо поторопиться.

— Брось свою колымагу здесь. Сядешь за руль моей машины. Я уже принял на грудь, мне нельзя управлять даже велосипедом.

— Может, мне вас довезти? — спросил молодой человек.

— Нет, Афоня, оставайся за хозяина, следи за палтусом, мы скоро вернемся. Познакомлю тебя с моей дочерью. Красавица! Хотя сам я видел ее только на фотографиях.

Дмитрий с почтальоном направились к гаражу, и через несколько минут из него выехал шикарный лимузин.

— Садись за руль, Петрович, и не дрейфь, этой штукой управлять легче, чем твоей колымагой. Привезешь нас из аэропорта и свободен. Три сотни долларов за услугу. Ну что стоишь как истукан! Мы опаздываем.

Петровичу подлили скипидару в одно место, и он занял место водителя.

— Удачи, Афанасий. До завтра.

Художник с тоской смотрел вслед автомобилю: дома его ждала спящая красавица.

Кристина открыла глаза. Она жива — это главное. Больничная обстановка ее не удивила, она к ней готовилась. Боль проявилась не сразу. Над ней склонилась женщина в белом чепчике.

— Вы меня слышите?

— Слышу. И очень хорошо. Что со мной?

— Рентген показал перелом локтевого сустава правой руки, ключицы и трех ребер. Есть подозрение на сотрясение мозга, но сейчас сказать трудно. О царапинах и ушибах говорить не приходится, их не пересчитать. Голова каким-то чудом уцелела. Могло быть хуже.

— Догадываюсь. Который час?

— Четверть одиннадцатого.

— Прошу вас, позвоните моему мужу, он с ума сходит.

— Хорошо.

Кристина продиктовала телефон. Врач или медсестра вышла, и Кристину тут же вывернуло наизнанку — первый признак сотрясения мозга. Тут начала проявлять свое коварство боль. Кристине показалось, что ее сломали пополам, а потом раздробили каждую косточку.

Вернувшаяся медсестра застала стонущую облеванную женщину с безумным взглядом.

— Где мой муж?

— Телефон не отвечает.

— Слава богу! Получилось.

— Я вас не поняла.

— Пустяки. Ему не надо меня видеть в таком состоянии. Послушайте, белая мышь, я очень богатая женщина. Мне нужна отдельная палата, сиделка и морфий. Я не смогу терпеть эту боль. Сделайте так, чтобы я уснула. В моей сумочке две тысячи долларов. Это аванс.

— Вас привезли без сумочки. И даже без туфель. Я думаю, вы уже не найдете свою сумочку.

— Черт с ней. Муж привезет деньги. Сколько скажете, столько и привезет. Его зовут Дмитрий Петляр, он самый богатый человек в крае.

— Успокойтесь, мы сделаем все, что от нас зависит.

Вошла другая медсестра со шприцем в руках. Кристина не почувствовала укола, проваливаясь в черную дыру.

9

На следующее утро легче не стало. Болело все… Проснувшись, Кристина увидела мужа, стоящего возле кровати.

— Слава богу, они тебя нашли.

— Это я тебя нашел. По сводкам происшествий. Наш дом отрезан от внешнего мира. Завалилось гнилое дерево и перебило телефонный кабель. Сейчас восстанавливают.

— Забери меня домой, Митя.

— Конечно. Я уже говорил с врачом. Но о морфии не мечтай, так недолго стать наркоманкой. Есть другие обезболивающие лекарства, я уже получил рецепт. Наймем хорошую медсестру, она будет делать тебе уколы.

— Как скажешь.

Кристина улыбнулась и неожиданно вздрогнула. Только сейчас она осознала сложившееся положение. Ради чего все эти страдания и мучения? Дмитрий еще вчера должен был умереть, а он жив, здоров и прекрасно выглядит. Значит, этот чертов художник струсил? Тряпка! Слюнтяй! Безмозглая кукла! И что теперь делать? Искать нового напарника? А этого куда девать? Он слишком много знает. Стоит на него надавить и из него полезет информация, как из тюбика зубная паста.

Дмитрий помог жене подняться с кровати. Кристина держалась мужественно, несмотря на невыносимую боль. Ее лицо покрылось капельками пота.

Появилась медсестра и сделала укол, от которого закружилась голова, но боль сразу притупилась. Оранжевое платье превратилось в лоскуты и пришлось воспользоваться больничным халатом. Ничего более кошмарного Кристина никогда не носила. Ноги не пострадали, но ее покачивало от слабости. Она ухватилась здоровой рукой за мужа, и они вышли в коридор. Тут ее поджидал новый удар. Она увидела свое отражение в большом зеркале. Правая сторона лица была испачкана йодом. Казалось, что кто-то очень старательно сдирал кожу со щек и лба наждачной бумагой. Из красавицы Кристина превратилась в чудовище. На глаза навернулись слезы, слезы отчаяния и злости, жалости к себе и ненависти ко всему окружающему. Кто-то должен ответить за ее страдания!

— А что с шофером, который меня сбил? — спросила она.

— Он задержан, но, скорее всего, будет отпущен. В аварии виновата ты. Он даже скоростной режим не нарушал, — ответил муж.

— И этой сволочи все сойдет с рук? Превратил меня в калеку и поехал дальше?

— Через месяц у тебя все заживет. Ходить в гипсе и эластичных бинтах не очень удобно, но придется немного потерпеть.

— А лицо? Ты видишь, что стало с моим лицом?

— Ничего страшного. Месяц поскучаешь дома.

— Где моя машина?

— Этого я не знаю.

— Я оставила ее там, на месте аварии.

— Хорошо. Сейчас мы поедем к тому месту и посмотрим.

Дмитрий подал жене платок, она промокнула лицо, избавляясь от соленых, щиплющих щеки слез.

Дмитрий помог Кристине сесть в машину. Когда они тронулись с места, она спросила:

— Как ты меня нашел? Вчера или сегодня?

— Ночью ты не вернулась домой, я ждал до двенадцати, а потом поехал в город.

— Сел за руль пьяным?

— Нет, за рулем сидела моя дочь Женя. Ты же ничего не знаешь! Вчера вечером пришла от нее телеграмма, почтальон привез. Самолет из Москвы прилетал в девять вечера. Я усадил Петровича за руль своей машины, и мы рванули в аэропорт. Опоздали. Узнать ее было нетрудно. У терминала в полном одиночестве стояла растерянная девушка с чемоданом. Потом Петрович привез нас домой, и я очень удивился, что тебя нет. Ближе к полуночи мы решили ехать в город.

— Художник не приходил?

— Петрович привез телеграмму в тот момент, когда мы с ним жарили палтуса.

— Почему же он не отвез тебя в город?

— Я засомневался в нем как в водителе. У него же нет своей машины. А Петрович может ездить по окрестностям с завязанными глазами.

— Лучше бы ты сразу сказал о приезде Евгении, я осталась бы в больнице. Не хочу в таком виде показываться ей на глаза.

— Глупости. От несчастных случаев никто не застрахован.

— Некоторых Бог бережет. Или сатана. Затормози здесь. Черт! Машины нет!

— Странно, — удивился Дмитрий. — Такую нелегко угнать. Во всяком случае, в милиции о ней ничего не знают.

— Когда меня сбила машина, со мной была сумочка. Кто-то ее подобрал. В сумочке лежали деньги, ключи от машины с фирменным брелоком, ключи от дома, телефон и прочие дорогие побрякушки: золотая зажигалка, которую ты мне подарил, золотая пудреница, документы.

— В городе нет другого красного «Ягуара». Далеко на нем не уедешь, все гаишники знают, кому принадлежит редкий автомобиль. Угонщика поймают, заодно и твоя сумочка найдется. Не переживай. Такие машины на запчасти не разбирают. Я позабочусь, чтобы она не выехала за территорию области.

— Черт с ней. Я устала. Поехали домой.

Их никто не встретил. Они вошли в дом и поднялись наверх. Подходя к спальне, Кристина почувствовала запах чужих духов. Дмитрий распахнул дверь. Афанасий стоял на стремянке с кистью и палитрой в руках. На кровати хозяйки разлеглась молодая девушка лет двадцати с длинными, чуть ли не до пояса, густыми русыми волосами. Кристина впилась в нее взглядом. Сказочная внешность! Сколько ни смотри, придраться не к чему. И никакой косметики.

— О, папочка! Как я рада!

Девушка в шортах и короткой обтягивающей маечке вскочила с кровати, бросилась на шею Дмитрию и поцеловала его.

— Как хорошо, что все обошлось.

Улыбаясь, она подошла к Кристине, поцеловала и ее.

— Я Женя. Очень рада, что все обошлось и ты нашлась.

Она вела себя так, будто встретилась со старой подружкой.

— Папочка едва с ума не сошел, когда ему рассказали об аварии.

— Спасибо за участие, — сквозь зубы процедила Кристина, глядя на Афанасия. Она заметила, как он поморщился, увидев ее лицо.

— Можно сказать, что я уже тебя люблю! — заявила дочка мачехе. — За отца. Вы десять лет вместе и счастливы. Благодаря твоим заботам он выглядит моложе своих лет, полон сил и энергии.

— Жаль только, что ты о нем редко вспоминаешь, — огрызнулась Кристина.

— Я же в другой стране, и у меня напряженная жизнь — учеба, карьера. Даже на мальчиков не хватает времени. Теперь, когда у меня здесь есть свой дом, я буду приезжать на зимние и летние каникулы. Мне здесь безумно нравится.

— Мне тоже, — сказала Кристина.

— Папа говорил, что вы переезжаете в Москву, вопрос уже решен. Или ты не хочешь?

— Да, вопрос решен. Я рада с тобой познакомиться. Будь здесь хозяйкой, теперь это твой дом.

— Я в восторге! — воскликнула девушка. — Папуля! Афанасий сказал, что он может расписать гостиную. Мне очень нравится его стиль. Что скажешь?

— Твое желание для меня закон. У него масса интересных эскизов. Выбор богатый. Последнее слово за тобой.

— О'кей!

— Извините, мне тяжело стоять, — вздохнула Кристина. — Я лягу в твоей спальне, Митя, не буду мешать молодежи. Надо найти медсестру, через пару часов придется делать укол.

— Медсестра уже есть, — весело сказала Женя. — У нас оказание первой медицинской помощи входит в обязательную программу. Мы сдавали экзамены и проходили практику. Я делаю уколы любой сложности не хуже медсестер, а может, и лучше.

— Спасибо. Ты милая девушка и добрая. Вся в отца.

Кристина вышла, отметив, что Афанасий не смотрел в ее сторону, ему хватило одного беглого взгляда, чтобы почувствовать отвращение к ней.

Дмитрий проводил жену в свою комнату:

— Ты устала, дорогая.

— Не то слово. Я сломлена. Пока дочь здесь, надеюсь, ты напиваться не будешь?

— Постараюсь.

— Ну а мне воздержание необязательно. Принеси виски, хочу выпить, чтобы заснуть.

Дмитрий принес бутылку скотча, стакан и вазу с фруктами.

— Тебе надо поесть, ты же голодная. Сейчас скажу Розе…

— Нет, есть я не хочу, меня тошнит. Мне нужен покой и тишина.

Оставшись одна, Кристина выпила целый стакан. У нее закружилась голова, разгорелись щеки.

Она прилегла. Перед тем как погрузиться в сон, женщина сумела произнести только одно слово — сволочи.

10

Прошли три мучительных дня. Боли не утихали. Сначала Кристина ревела, потом взяла себя в руки. Стоя у окна со стаканом виски, она наблюдала, как художник и ее падчерица играют в волейбол. Афанасий слишком часто стал делать перерывы в работе, улыбка не сходила с его лица, будто он уже стал миллионером. Женечка оказалась девушкой без комплексов. В доме она накидывала на себя легкий халатик, вовсе не скрывавший ее прелестей, а выйдя на солнышко, тут же его скидывала, оставаясь в бикини, на которое ушло ткани не больше, чем на носовой платок. Кристина пользовалась теми же методами и знала, как это действует на мужчин. Если раньше Афоня уходил после работы домой, то теперь он оставался на ужин, старался всячески угодить Дмитрию, кивал и поддакивал, слушая ненавистные ему философствования хозяина. Митя продолжал пить, но не напивался до потери сознания, возил дочку в город, покупал ей наряды и безделушки, жена была отодвинута на второй план. Он все реже и реже заходил в ее комнату и говорил только о дочери, восхищался ею — умница, красавица, талант, неотразимое существо.

Поговорить с Афанасием Кристина так и не сумела. Он избегал оставаться с ней наедине. Роспись в спальне он уже закончил, теперь занимался гостиной, где постоянно шастали Роза, Женя и Митя, который забросил ради дочери свою любимую рыбалку.

Допив виски, Кристина тихо прошла в комнату Евгении. Сумочка девушки лежала на трюмо. Она заглянула в нее. Стандартный набор — все, кроме косметики, синий паспорт Королевства Великобритании с фотографией Жени, какая-то маленькая замшевая коробочка. Кристина открыла ее и увидела тонкое золотое колечко с приличным бриллиантом. Такая безделушка стоит не менее полутора тысяч долларов. На нижней части коробочки сохранилась этикетка с названием магазина, на бирке — артикул. Этот ювелирный бутик был хорошо знаком Кристине. Кто же преподнес девушке подарок, похожий на обручальное кольцо? Все, что покупал ей отец, выносилось на всеобщее обозрение, включая прислугу. Кольцо девушка не обнародовала. Не сама же себе она его покупала?

На лестнице Кристину встретила Роза:

— Там пришел телефонист, хочет проверить розетки после восстановления кабеля и, если нужно, заменить их.

— И что? Где хозяин?

— На рыбалке. Хочет устроить вечернее барбекю. В вашей комнате тоже есть розетка. Можно вас побеспокоить?

Кристина слегка перегнулась через перила и глянула вниз. Возле камина стоял Сергей в синем комбинезоне, с железным ящиком для инструментов.

— Пусть начнет с моей спальни, я хочу лечь.

— Ладно. Я его сейчас приведу.

Кристина вернулась в свою комнату, налила себе еще виски и подошла к окну. Афанасий и Женя сидели на травке и о чем-то беседовали. Судя по размашистым движениям рук кавалера, он пудрил мозги очередной своей жертве. Девушка смеялась.

— Ничтожество!

В дверь постучали: прислуга привела «мастера».

— Ты свободна, Роза, — сказала хозяйка, видя, что та собирается остаться, чтобы проследить за работой.

Когда за ней дверь захлопнулась, Кристина быстро спросила:

— Как ты меня нашел, Сережа?

— Твой «Ягуар» — единственный в городе. Очень просто узнать адрес хозяйки.

— Ну да, конечно… Наш план сорвался по моей вине. Ты тут ни при чем.

— Я знаю, где находится твоя машина.

— Не сомневалась в том, что ты талантливый сыщик.

— Пришел отчитаться.

— Слушаю тебя.

— Черный «Форд» у нас не зарегистрирован. Номера поддельные. За вами следят двое мужчин. Я их сфотографировал. Попытаюсь установить личности, если они есть в картотеке МВД. Твою сумочку поднял один из них. После того как «скорая» увезла тебя, они покрутились по городу и вернулись к твоей машине. Глупая выходка, непрофессиональная. Цель их мне непонятна. Пассажир «Форда» пересел в твою машину, и они поехали к южному шоссе. Я следом. Свернули на проселочную дорогу на четвертом километре. Там тупик, и я не рискнул ехать следом, чтобы себя не выдать. Оставил машину на опушке и пошел пешком. Километрах в трех от шоссе находится заброшенная птицеферма. Есть жилой дом и несколько сараев. В одном из них стоит твой «Ягуар». Похоже, эти ребята там живут. Я еще дважды наведывался туда. Они на месте, чего-то выжидают. У меня сложилось впечатление, что их кто-то ведет. Почему они не стали выяснять, в какую больницу тебя повезли, как ты себя чувствуешь или уже никак не чувствуешь? Почему сидят на ферме безвылазно. Может, ты вновь катаешься по городу, у тебя же не одна машина.

— Черт с ними, придет время, разберемся. Сделай мне одолжение, Сережа. На улице Островского есть ювелирный бутик «Самоцветы». Зайди туда, выясни, кто и когда покупал колечко с бриллиантом. Артикул А77365. В таких магазинах продажи слабые, а колечко стоит недешево. Дай продавщице тысячу рублей, и она исповедуется тебе, как священнику грешница.

— Нет проблем. Я вот еще что хотел сказать. В твоей сумочке был мобильный телефон. Они могут отследить все звонки, входящие и исходящие.

— Это не имеет значения.

— Там есть и мой номер.

— У меня их около сотни в записной книжке аппарата. Думаю, я их не интересую, они ждут, когда подъедет рефрижератор. Загрузят мою тачку — и гуд-бай. Машина стоит бешеных денег, а своим ходом ее не вывезешь, она уже в розыске.

— Возможно. Позвоню тебе завтра сюда по городскому в час дня. Сними трубку сама.

— Договорились. Поправлюсь, мы продолжим наше сотрудничество. Удачи, Сережа.

По четвергам Дмитрий уезжал на совет директоров. Этот четверг не стал исключением, в девять утра хозяин отправился, как он выразился: «Немного поруководить». Евгения еще нежилась в постели, когда в ее комнату зашла Кристина.

— Хорошо выспалась? Девушка потянулась.

— Блаженство. Впервые за много лет я бездельничаю столько дней подряд, у меня нет никаких забот. Сказка, а не жизнь.

— Скоро сказка кончится. Через пару дней. Хорошего понемногу. И на мальчиков время нашлось?

— Это ты об Афанасии? Клевый мужик. Признайся, Тина, ты же ревнуешь. Думаешь, я не замечаю, как ты следишь за нами из окна?

— Не смеши меня. Смазливый мальчик, неглупый, талантливый, но к жизни не приспособлен.

— А кто говорит о жизни. Для постели он вполне пригоден. Для жизни у тебя есть муж — мультимиллионер.

— Уже пробовала?

— Тебе какое дело? Я птица свободная, не скованная узами брака. Он мне нравится. И тебе тоже, и еще тысячам баб. Им можно пользоваться, он безотказный, как каждый ущербный мужик.

Женя встала с кровати и накинула на себя халатик. Впервые Кристина завидовала другой женщине. Такая своего не упустит — железная хватка и четкое понимание своих целей. А ей только двадцать.

— Почему ущербный?

— Потому что нищий. Такой убить может за горсть мелочи. У него нет тылов, он готов пресмыкаться перед каждым, у кого есть деньги. В Оксфорде есть мальчик, который мне нравится. Очень богатый. Приходится «выплясывать» перед ним за те жалкие крохи внимания, которые он мне уделяет. Независимость — главная сила человека.

— Этому тебя в Оксфорде научили?

— В Англии, как нигде, каждый сверчок знает свой шесток. Ни одному клерку в голову не придет заглядывать под юбку жене своего босса или его дочери. А в России со времен советской власти привыкли к равенству и братству. Никогда его не было и не будет. Только такие кретины, как Афанасий, думают, что они способны подчинить себе женщину, у которой есть деньги. Самоуверенный болван. Он не врубается в элементарные вещи. С ним поиграют, как с плюшевой игрушкой, и выкинут.

Двадцатилетняя соплюшка будто читала мысли мачехи. Но Кристина выросла при той самой советской власти и не делила людей на касты и классы. Она мечтала о любви. Ей не хватало свободы.

— Плюшевая игрушка, говоришь?

Женя открыла сумочку, достала коробочку с кольцом и бросила ее Кристине.

— Лови, дарю.

— Что это? — Кристина изобразила удивление.

— Обручальное колечко. Этот придурок сделал мне предложение. Я едва сдержалась, чтобы не сдохнуть от хохота. Пришлось ему подыграть. Самое смешное впереди — когда Афанасий будет просить у отца моей руки. Вот тогда посмеемся. Только в России можно выйти из грязи в князи. Афоня в этом убежден. Во всем виноваты русские народные сказки, где из Ивана-дурака делают Ивана-царевича, окунув его в чан с кипятком. И где бездельники и лодыри получают все, что хотят, по щучьему велению или с помощью Золотой рыбки. Феи, волшебные палочки, скатерти-самобранки. Классное воспитание будущего поколения. Халява!

— А если Митя даст согласие?

— Интересная мысль. Комедия превратится в фарс.

Кристина бросила коробку с кольцом на кровать.

— Надень его сегодня вечером и выстави на показ за ужином.

Женя рассмеялась.

— Подыграешь мне?

— Посмотрим по обстоятельствам. Я люблю экспромты.

Кристина поспешила уйти к себе. Ей необходимо было выпить — веко левого глаза начало подергиваться, руки дрожали.

Ужинали вчетвером на веранде, при свечах. Женя вырядилась в прекрасное вечернее платье, Кристина как всегда была одета безукоризненно. Царапины на лице уже поддавались хорошему слою тонального крема и не выглядели такими ужасающими. Митя поздно вернулся с работы и не успел выпить до ужина треть своей нормы. Художник вел себя очень скромно, как монах за трапезой, и старался не пересекаться взглядами с хозяйкой дома.

— Не помню, чтобы я покупал тебе это колечко, — сказал отец, увидев кольцо на руке дочери.

— Верно, не покупал, — кивнула Евгения.

— Щедрый подарок, — удивился Дмитрий.

— Со значением, — заметила Кристина. — Это же обручальное кольцо. Похоже, твоей дочери сделали предложение.

— Женечка, это так?

— Да, папочка! Афанасий предложил мне стать его женой.

— И что ты ему ответила?

— Я не возражаю. Все зависит от тебя. Если ты дашь согласие, мы поженимся. Скорее всего, зимой, когда я приеду на рождественские каникулы. Сейчас уже поздно, завтра я уезжаю, у меня начинается практика.

Дмитрий налил себе полный стакан виски и выпил до дна.

— Вы ставите меня в тупик, ребята. Я еще очень плохо справляюсь с ролью отца и не знаю, как надо поступать в таких случаях.

— Все очень просто, — заговорил Афанасий. — Если вы желаете счастья дочери, то должны уважать ее чувства и дать нам свое благословение. Мы любим друг друга и хотим соединить свои судьбы.

— Налейте себе вина, — сказал Дмитрий. — Я не смею препятствовать счастью своей дочери. Будем считать сегодняшний день помолвкой. До Рождества еще полгода, если вы сохраните свои чувства, то на Новый год сыграем свадьбу.

Все подняли бокалы и выпили. Веселились до ночи, потом разошлись по своим комнатам, а жених сел на велосипед и счастливым уехал домой.

На этот раз Женя зашла в спальню к Кристине.

— Ты видела эту самодовольную рожу? Он все принял за чистую монету. Жаль, я не увижу его в момент разочарования.

— Отец тоже участвовал в игре? Или он и впрямь такой наивный?

— Разумеется, он все знает. Все, кроме того, что художник сначала спал с его женой, а потом переключился на дочь.

Кристина вздрогнула.

— Не слишком ли много ты себе позволяешь, деточка?

— Не слишком, мамочка!

Женя подошла к трюмо, взяла резную шкатулку из слоновой кости и открыла ее. В ней хранилась вся не очень дорогая бижутерия Кристины. Девушка высыпала побрякушки на кровать, разгребла их и достала из кучи золотую сережку с рубином.

— А где вторая?

— Потеряла во время аварии.

Женя достала из кармана платья точно такую же.

— Ты потеряла, а я нашла. Скажи спасибо. — Женя бросила сережки в общую кучу. — Нашла я ее не на месте аварии, а под кроватью Афони в его доме, что расположен в лесу. Он не любит на женщинах украшений, говорит, что в ласке можно поцарапаться. Странно, но свои часы он никогда не снимает.

Ответа не последовало, — Кристина впервые в жизни растерялась. Еще одна допущенная ею ошибка. Похоже, фортуна отвернулась от нее.

— Не расстраивайся, мамочка, я не собираюсь тебя выдавать. Спи с кем хочешь. Иметь мужа на четверть века старше себя и быть преданной? Смешно. Только мужики способны верить в такой бред. Считай, что я отомстила безмозглому прохвосту за тебя. Теперь он никого не получит.

— И давно ты ее нашла?

— Неважно. Мне достаточно было видеть, как Афанасий шарахается в сторону при виде тебя. За все время он ни разу не заговорил с тобой, а ты стоишь того, чтобы мужчины тебя замечали. Царапины скоро сойдут, кости срастутся. Но ты должна понимать, хорошенькие женщины нужны для развлечения на день или неделю. Если сроки затягиваются, значит, мужику от тебя нужно нечто большее. Например, твои деньги.

— Спасибо за прочитанную лекцию.

— Это не лекция, так, мысли вслух. Мне же не с кем поболтать здесь, все подруги остались в Англии. А чем ты не подружка? У нас разница в восемь лет.

— Очень признательна.

— Спокойной ночи. Проводишь меня утром?

— Конечно.

Женя сняла с пальца обручальное колечко с бриллиантом и бросила его на груду бижутерии.

— Отдай кольцо придурку, он и без того нищий. Может, сумеет вернуть в магазин, если примут.

— Непременно.

Евгения подмигнула и вышла из комнаты.

11

Для кого-то неделя промелькнула, как один день, для кого-то она тянулась вечность, например, для Кристины. Выйдя на веранду к завтраку, она увидела будущего родственника. Жених приехал ни свет ни заря для того, чтобы проводить невесту в аэропорт.

Его веселость слетела с лица, как только хозяйка села за стол.

— Пиши нам, Женя, — тихо сказала Кристина.

— Я вас засыплю письмами, будет чем заняться на лекциях.

— Ждем тебя к Рождеству, — обронил Дмитрий, дожевывая яичницу.

— Не сомневайтесь, приеду. И друзей привезу. Пусть погуляют на русской свадьбе.

С завтраком было покончено, к машине понесли чемоданы. Дмитрий сам сел за руль, а Женя и Афанасий устроились на заднем сиденье. Художник все время что-то нашептывал девушке на ухо, она хихикала.

Кристина помахала им рукой.

— Мужики так же ненадежны, как и бабы, — произнесла она вслух, возвращаясь в дом.

От своих планов Кристина отказываться не собиралась. Наоборот, решила форсировать события. Муж очумел от своей дочки и того гляди перепишет завещание. Этого допустить нельзя. С какой стати какая-то вертихвостка, залетевшая на огонек, должна получить деньги? Ее деньги! Десять лет она прожила в заточении, лучшие годы жизни отдала богатому самодуру, без ведома которого шага сделать не могла. Нет, она гроша ломаного никому не отдаст! В жилах женщины от злости закипала кровь.

Проходя мимо кухни, она увидела гору посуды, быстро вошла и принялась швырять на пол тарелки и чашки. У нее разболелись ребра и ключица — слишком много интенсивных движений. Сделать себе укол она не умела, пришлось прибегнуть к алкоголю. Ее тревожило это усиливающееся пристрастие. Как бы не поменяться ролями с мужем. Но сейчас можно, и даже нужно. Пар выпущен, пора успокоиться и подумать. Нужен новый план. Легкий, простой, без выкрутасов, но надежный и действенный.

Прихватив бутылку, Кристина отправилась в свою комнату, постанывая от боли.

Проснулась Кристина, когда за окнами смеркалось. Кроваво-красное солнце наполовину утонуло в море. Она умудрилась без помощи Розы натянуть платье, надела оставленное Женей колечко. В гостиной Митя философствовал со стаканом в руке, а Афанасий, улыбаясь, кивал. Похоже, он тоже решил сегодня расслабиться и как следует выпить. И выпил, если судить по тому, как смело и дерзко он посмотрел на хозяйку.

— Тиночка! Ты проснулась, солнышко! — обрадовался муж. — Я не хотел тебя будить. А мы тут выпиваем и рассуждаем.

— С удовольствием к вам присоединюсь. Жени нет, укол сделать некому, так я уйму боль виски.

Она уселась на диван, Дмитрий налил виски и подал ей стакан.

— Проводили?

— Да, все в порядке. Долетит до Москвы, даст телеграмму.

Кристина подняла бокал.

— Славная девчушка. Повезет ее будущему мужу. За Евгению!

— За дочь! — поддержал ее Дмитрий. Афанасий поднял стакан, но ничего не сказал, он не мог оторвать взгляда от кольца на руке женщины. Все выпили.

— Извините, Тина, я вижу кольцо на вашей руке. Его забыла Женя? — прохрипел художник.

— Почему забыла? Что, у нее колец не хватает? Зачем оно ей?

— Это же подарок… Обручальное кольцо.

— Какая разница? Я вам его отдам. Отнесите в магазин, может быть, вам вернут деньги. Вы не так богаты.

— Да, приятель, — закуривая сигару, добавил Дмитрий, — в этом одна из твоих проблем. Что еще хуже, ты бесперспективен. На что жить собираешься? Жену содержать? Мой отец был очень богатым человеком по тем далеким временам. Богатство в ту пору определялось триадой: квартира, машина, дача. Он все это имел. Но мне не жилось с ним под одной крышей, я сбежал из дома в пятнадцать лет и всего в жизни добился сам.

— Вы хотите сказать, что наша помолвка…

— Брось, Афоня! — махнул рукой Дмитрий. — Пошутили, посмеялись и забыли. У Женечки уже есть жених в Англии. Чуть ли ни лорд. С ним она и приедет на Рождество.

Голос у Афанасия осип окончательно.

— Так она меня не любит?

— А почему вас кто-то должен любить, молодой человек? — улыбнулась Кристина. — Вы симпатичный парень, не более того. Девушке здесь было скучно вдали от друзей. Она воспользовалась свободой и развлекалась на собственный манер. Попадись вы ей в Лондоне, прошла бы мимо и не заметила. Женя не собирается жить в России, у нее большие амбиции. Зачем вы ей в Англии? Ненужная обуза, вроде молчаливого домашнего пса, вы ведь даже языка не знаете. Мы думали, вы поняли Женечкину шутку. Какая наивность!

Афанасий схватил стакан и, выпив виски, прохрипел:

— Как же я вас ненавижу…

— О! Уже хорошо! — рассмеялся Дмитрий. — Человек обязан жить не только умом, если он у него есть, но и чувствами.

— Заканчивайте свою работу, господин оформитель. И как можно скорее. Я уже устала от вашего присутствия, — ровным голосом произнесла Кристина.

Афанасий встал. Его качнуло.

— Я больше к вам не приду!

— Ты приползешь! — грубо рявкнула Кристина. — Иначе не получишь ни гроша. С голоду сдохнешь. И ни одна контора в городе тебя не наймет. Надо понимать, кому принадлежит власть. Бери свой велосипед и езжай домой. Проспишься и принимайся за работу.

Художник, покачиваясь, пошел прочь.

— Ты перехватила через край, дорогая, — сказал Дмитрий. Голос его был почти трезвым.

— Распустились. Каждая вошь выступает со своими претензиями.

Муж промолчал, и Кристина отправилась к себе.

12

В доме никого не было, кроме Кристины. Дмитрий уехал в банк, Роза отправилась на рынок, а художник раньше двенадцати не приходил. Стрелки гигантских напольных часов, резной корпус которых был сделан из красного дерева, показывали четверть десятого. Кристина сидела в кресле и читала. Зазвонил телефон. Пришлось встать и подойти к дребезжащему аппарату.

— Слушаю вас.

— Кристина Борисовна, говорит Петрович, ваш почтальон. Позвольте зачитать телеграмму из Москвы…

— Хорошо, Петрович. Можете подождать минуточку? Кто-то стучится.

Открыв дверь, Кристина увидела двух мужчин, высоких, крепких, в костюмах и галстуках.

— Мы к вам из прокуратуры.

— Из прокуратуры? Заходите. Это по поводу аварии?

Они вошли. Дверной проем освободился, и Кристина увидела стоящую возле дома машину. Это был черный «Форд».

— Вы должны проехать с нами для дачи показаний. Процедура недолгая, но обязательная. Обратно вас привезут на машине.

— На моей? Я говорю о «Ягуаре», который вы загнали в сарай. А я подумала, что вы решили отдать мне сумочку, которую украли.

Один из мужчин выхватил револьвер и выстрелил. Хрустальная ваза, стоящая на журнальном столике возле камина, разлетелась вдребезги.

— Ты будешь делать все, что мы скажем, грязная потаскуха, — крикнул его напарник. — Или предпочитаешь сдохнуть?

Кристина поняла, что зря себя выдала.

— Меня трудно напугать, а вас легко вычислить, тогда станет ясно, кто из нас сдохнет.

— Иди к машине, базар окончен!

— А, знакомый черный «Форд-фокус» с поддельными номерами! Долго же вы не решались войти со мной в контакт. Ладно. Спорить не буду. Зря вы впутались в эту историю, мальчики.

Кристина накинула шаль и вышла из дома, успев взглянуть на часы. В машине ей завязали глаза. Она знала, куда ее повезут. До заброшенной фермы добираться не более получаса. Время пошло. Рыжий сидел за рулем, а черный, похожий на кавказца или таджика, — рядом с Кристиной на заднем сиденье.

— И чем же я вам приглянулась, мальчики? Прибить меня вы могли месяц назад.

— Как тебя занесло в кабак под названием «Георгин»? Что ты там забыла? Полгода назад ты подцепила Филина, недельку таскалась с ним, а потом Керя Косой пропал. Исчез бесследно.

— Вы говорите о Кирилле? Понятно. Он же Филин и он же Керя Косой. Да, парень пропал. Чему я была очень удивлена.

— Не с твоей ли помощью он исчез?

У рыжего был хриплый прокуренный голос, а у черного он звучал мягко и без акцента.

— Я не такая дура, как вам кажется. Если мне надо кого-то убрать, я не буду светиться с этим человеком на каждом углу. Тем более ходить в ваш притон.

— Но там же ты подцепила и Хохла. Костю Бринчалу. Его ты помнишь?

— Приятный мужик. Мне с ним было хорошо. Но он тоже от меня сбежал.

— Его нашли порезанным на городской свалке. Никто из наших не посмел бы поднять руку на вора в законе. Хохла уважали все, но стоило тебе появиться, как авторитета не стало. Твоих рук дело?

— Я с ножами и пистолетами не хожу, а пилочкой для ногтей человека на куски не порежешь.

— Значит, это сделал твой муж. Ему придется заплатить миллион баксов, который пойдет в общак.

Кристина рассмеялась.

— У моего мужа снега зимой не выпросишь, а вы на миллион замахнулись!

— Заплатит, когда мы пришлем ему в конверте твой палец. Не поможет, пришлем уши.

Смех женщины оборвался.

— Глупцы! Вы не понимаете, с кем имеете дело. Он раздавит вас как котят. Всех. С притоном вместе.

— Не успеет. Мы не дадим ему времени. Еще посмотрим, кто из нас глупец, а кто умный.

Машина свернула, потом минут десять тряслась по кочкам и остановилась. Черный снял повязку с глаз Кристины и вывел ее из «Форда». То, что она увидела, соответствовало рассказу Сергея — старая заброшенная птицеферма, кругом лес. Ее отвели в покосившуюся хибару, открыли люк и спустили в подвал. Там было холодно и сыро.

— А других условий у вас нет? Я ведь не сбегу с переломанной рукой и ребрами.

— Посидишь, подумаешь, как и где подбирать себе хахалей. Сладкая жизнь кончилась. Пока мы не получим деньги, ты будешь гнить заживо. Кроме бочки с солеными огурцами здесь ничего нет. Жри, чтобы не сдохнуть, а вместо воды пей рассол.

Кристина стиснула зубы.

Люк захлопнулся. На полу осталась керосиновая лампа, едва освещающая малую часть подвала. Что-то загрохотало наверху. Похоже, люк загородили какой-то мебелью. Мечты о побеге тут же растаяли. Эти головорезы способны на что угодно. Теперь ее жизнь зависела от мужа. Как Митя среагирует на похищение жены, она не знала и никогда не задумывалась над подобной проблемой. Решения Дмитрия всегда были неординарными. Он очень непростой человек, абсолютно непредсказуемый. Прожив с ним десять лет, Кристина до сих пор не могла с уверенностью предсказать его поступки. Ей стало себя очень жалко.

На глаза навернулись слезы. Она сорвалась с вершины. Что ждет ее на дне пропасти? Ответа не было.

К дому подъехали два лимузина. Из первого вышел хозяин, из второго его секретарь Кузьма Шерман и банкир Зиновий Маркович Войцек. Все были веселы и довольны.

Дмитрию предстала странная картина. На каменных ступеньках веранды с озабоченными лицами сидели почтальон, Роза и художник.

— Вы что, за подаянием пришли, бедные родственники? Мало места в доме?

— У нас большие неприятности, Дмитрий Андреевич, — первой заговорила Роза.

— Какие в моем доме могут быть неприятности? Ураганом крышу снесло?

— У кого-то крышу, точно, снесло, — сказал Петрович, гася окурок о подошву.

— Говори толком, что произошло?

— Вашу жену похитили. Я свидетель.

— Что вы видели?

— Не видел, а слышал. Я вам звонил. Пришла телеграмма от дочки. Она долетела хорошо и ждет рейса на Лондон в Шереметьево. Хотел прочитать телеграмму, но Кристина меня остановила, сказала, что должна открыть дверь и вернется к телефону. Но не вернулась. Я ждал и все слышал. Их было двое. Они приехали на черном «Форде-фокусе». Один из похитителей стрелял. Пуля разбила вазу и влетела в камин. Это я уже увидел, когда приехал. Настоящие отморозки. Очевидно, Кристина их видела раньше. Они представились работниками прокуратуры, но она высмеяла их. Они за ней следили и надо думать, план готовился давно и очень тщательно. По всей вероятности, и время выбрано неслучайно…

В гостиной зазвонил телефон. Все вошли в дом и замерли. Дмитрий снял трубку и нажал на кнопку громкой связи. Хриплый мужской голос было хорошо слышно.

— Петляр! Твоя жена у нас. Хочешь видеть ее живой, заплатишь миллион долларов. Тебе дается трое суток. Пойдешь в ментовку — будешь собирать куски Кристины по всему побережью. Через три дня денег не будет — получишь по почте ее уши и цена удвоится. Не дожидайся, пока мы тебе пришлем ее голову целиком. В ближайшее время жди инструкций.

Раздались короткие гудки. Дмитрий побледнел и положил трубку.

— Надо обратиться в прокуратуру, — твердо заявил Кузьма Шерман.

— Когда твою жену выкрадут, тогда обратишься, — резко оборвал его хозяин.

— Я вдовец.

— Тебе и терять нечего, а у меня кроме Кристины никого нет. Мне плевать на деньги. Ты понял, Зяма? — спросил он, глядя на банкира. — Подготовь нужную сумму к завтрашнему дню. Возьмешь с моего личного счета. Кузьма заедет за ними после обеда.

— Я, конечно, все сделаю, Дмитрий Андреевич, но вы должны потребовать гарантии от похитителей. Им на слово верить нельзя. Просмотрите статистику. Лишь три процента из похищенных возвращаются после выплаты выкупа. Тут надо хорошенько все обдумать. И дело не в деньгах.

— А в чем?

— Они поймут свою безнаказанность и могут повторить попытку.

— Не успеют. Мы уезжаем в Москву.

— Надо обратиться к авторитетам, — предложил секретарь. — Местный криминалитет кормится с нашей ладони.

— А то я не знаю. Дураку понятно, что сработали гастролеры. Ни один местный бандит не позарится на мое добро. Я всю жизнь живу без охраны, и что? Жив и здоров! Вы видите, они спешат. Хотят хапнуть деньги и смыться куда подальше. Зачем им оставлять после себя труп? Чтобы по их следу пустили гончих псов? Надо отдать им деньги и пусть проваливают. Мне это будет уроком. Все! Тема закрыта. Оставьте меня одного, я должен подумать.

К нему подошел художник.

— Извините меня, Дмитрий, я вчера немного перебрал. Но дело не в этом. Просто я хочу помочь, вам в одиночку не справиться. Могу быть на подхвате. Кристина немало сделала для меня добра, считаю своим долгом прийти ей на помощь в трудную минуту.

Хозяин кивнул.

— Спасибо, Афоня, я учту. От помощи не отказываются, когда человека загоняют в тупик. Приходи завтра.

— Эти люди о вас знают все. И обо мне тоже. Я мог приехать намного раньше, но они подстраховались, украли у меня велосипед. Я шел сюда пешком.

— Боюсь, что ты прав. Если они следили за Тиной, значит, успели просчитать все свои шаги и вооружились нужной информацией.

Секретарь Дмитрия Кузьма Шерман приехал в полдень. Он вышел из машины с металлическим чемоданом в руках. Его встретила Роза.

— Вчера хозяин, вероятнее всего, напился в стельку. Утром я застала его спящим у подножия лестницы. Все двери были нараспашку. То ли он упал с лестницы, то ли не смог преодолеть нижнюю ступеньку, не знаю. Я его разбудила, хотела помочь, но он меня отпихнул. Взял из бара бутылку и ушел к себе в спальню. Думаю, он ее выпил и теперь спит.

— Я буду его ждать в кабинете, но сначала хотел бы позавтракать. Ты меня накормишь?

— Ну конечно. Яичница с ветчиной, тосты и кофе.

— Сойдет.

Роза отправилась на кухню.

Кузьма поставил чемодан, вернулся к машине, достал из багажника второй — точную копию первого. Он поднялся на второй этаж и вошел в кабинет хозяина. Один чемодан поставил на стол, второй — в угол комнаты у окна и прикрыл его шторой из тяжелой парчовой ткани.

Есть он не хотел, теперь придется изображать голодного.

Когда он допивал кофе, на веранде появился Дмитрий. Трезвый, но с опухшим лицом пунцового цвета.

— Привез?

— Конечно. Чемодан в кабинете на столе.

— Идем глянем.

Они поднялись наверх, и Дмитрий увидел приличных размеров чемодан из матовой белой стали.

— Серьезная ноша. Кузьма усмехнулся.

— Это только в кино миллион долларов умещается в кейс. Замок номерной на восемь цифр. Сейчас код стоит на нулях, не заперто.

Дмитрий открыл чемодан, пролистал пачки, выбрал купюру наугад, выдернул ее и проверил.

— Ты не доверяешь банку?

— Доверяй, но проверяй. Восемь цифр, говоришь?

— Если ты установишь код, похитители не откроют чемодан. Его ломом не взломаешь, можно только взорвать вместе с деньгами.

— Разберемся. Ты был свидетелем на нашей свадьбе, напомни мне дату.

— Пятого мая тысяча девятьсот девяносто седьмого года.

Дмитрий начал прокручивать колесики, подбирая нужные цифры.

— Так. Ноль, пять, ноль, пять, один, девять, девять, семь.

— Почему именно эта дата?

— Думаю, Тина должна догадаться. Если без помощи Тины они не откроют чемодан, с ней ничего не сделают.

— Святая наивность. Она им откроет чемодан, и они ее пришьют. Кто же оставляет свидетелей живыми?

— Типун тебе на язык, Кузя!

— Я смотрю на вещи трезво. Ты безнадежный романтик, Митя, чему свидетельство твои книги. Фантазия у тебя слишком богатая, витаешь в облаках, а я живу на земле, дорогой Данила Дольский.

— Тихо!

— Нас никто не слышит.

— Не смей произносить мой псевдоним вслух. Даже моя жена не знает, что Данила Дольский — это я.

— Она печатает твои романы.

— Те, которые я отправляю в стол, а те, которые идут в издательства, печатаю я сам на катере.

— Прямо Юлий Цезарь. Все успеваешь.

— Я никогда не ловил рыбу. Не умею и не люблю. Бездарное времяпрепровождение. Всю свою жизнь я отдавал делу, берег каждую минуту и вдруг превратился в первостепенного лодыря. Ты сам-то в это можешь поверить?

— А как же твои уловы?

— На меня с рассвета работает десяток рыбаков. Ребята неплохо зарабатывают. Все стороны довольны.

— Не жизнь, а сплошные развлечения. Ты умираешь от скуки, Митя. Дошел до того, что сам против себя плетешь интриги. Ну что плохого, если Тина будет знать, что известный беллетрист не кто иной, как ее муж?

— То, что я пишу для нее и в стол, никакого отношения к интригам не имеет. Стопроцентная занудная философия на темы дня с криминальным уклоном. Она терпит. Таким образом я ее воспитываю, передавая ей жизненный опыт, а не развлекаю захватывающим сюжетом. Данила Дольский пишет другие книги.

— Ладно. Я пошел.

— Нет. Мы с тобой выпьем по стаканчику. У меня предчувствие, что они сегодня позвонят.

— Как прикажешь.

— Сейчас вернусь. Виски в баре закончилось, придется спуститься в подвал, там у меня стратегические запасы на случай войны.

— Жду.

Художник появился около двух часов дня и застал хозяина с секретарем в кабинете. Роза сидела в гостиной возле телефона, к которому был подключен диктофон.

— Вы думаете, они позвонят сегодня? — спросил Афанасий

— Обязательно, — сказал Дмитрий. — Сюда можно доехать только по одной дороге либо на катере. Оба пути они взяли под контроль. Но ничего не происходит. Они рассчитывают на панику, суету и даже на появление ментов или армии амбалов. Их ожидания обмануты. От любопытства уснуть ночью не смогут: и что, мол, он такое придумал, не нарушить ли нам его покой?

Хозяин как в воду глядел. Раздался телефонный звонок.

— Тихо. Не дергаться. Трубку снимет Роза. Роза включила диктофон и сняла трубку.

— Позови хозяина, — приказал хриплый голос.

— Сейчас гляну. По-моему, он спит. Это срочно?

— Зови, стерва!

— Ждите.

Женщина поднялась наверх. У нее тряслись руки. Войдя в кабинет, она сказала:

— Это он.

Дмитрий не спеша снял трубку и сиплым голосом спросил:

— Какого черта вам надо?

— Похоже, тебе наплевать на жену?

— Говори по делу, трепач!

— Ты достал деньги?

— Деньги у меня. Могу отдать хоть сейчас в обмен на жену.

— Вечером, в девять часов, возьмешь деньги, сотовый телефон, сядешь в свою машину и поедешь в город. Скорость меньше восьмидесяти километров. По ходу получишь дальнейшие указания.

— Я тебя понял. А теперь слушай меня. Чемодан с деньгами сможет открыть только моя жена, но предварительно она позвонит мне, я дам ей нужные инструкции, иначе вы ничего не получите. Чемодан сделан из титанового сплава, используемого при строительстве космических кораблей. До вечера, дружок.

Дмитрий бросил трубку и потер руки.

— Теперь можем перебраться на свежий воздух. Берите бутылки, идем на веранду.

— Тебя заставят выкинуть чемодан из машины на полной скорости, — предположил Кузьма.

— Ничего нового они придумать не смогут. Примитив, — усмехнулся хозяин.

— А можно их взять с поличным, — предложил Афанасий.

— Не вижу смысла. Я не хочу рисковать жизнью Тины. Потерпите, ребята.

— Речь идет о миллионе долларов! — развел руками секретарь.

— Нет. Речь идет о моей жене. Она бесценна. Роза понесла бутылки вниз.

Дмитрий пил, но оставался совершенно трезвым. Он рассуждал о чем угодно, ни словом больше не обмолвился о жене и о предстоящей операции.

Когда часы в гостиной пробили девять раз, хозяин встал.

— Пора. Машину поведу я сам. Пока буду выгонять ее из гаража, ты, Афанасий, сходи в кабинет и принеси чемодан. Мы поедем на свидание вдвоем. Остальные нас будут ждать здесь. Роза сегодня переночует в доме, и для Кузьмы место найдется. Тронулись!

Ехали молча. Афанасий восхищался самообладанием Дмитрия. Тот выглядел совершенно трезвым и прекрасно вел машину.

Затрещал мобильный телефон. Дмитрий ответил.

— Говорите.

— У столбика с обозначением «четвертый километр» выбросишь чемодан в кусты и, не останавливаясь, поедешь дальше. И еще одна деталь. На случай, если ты решил устроить на нас облаву. Возле твой жены лежит бомба с часовым механизмом. Если нас схватят, никто уже не сможет остановить смертоносный механизм, твою благоверную разорвет на куски. Помни об этом. Нам терять нечего, мы готовы на все. Готов ли ты к потерям?

— Много болтаешь. Без Тины вам чемодан не открыть. Жду ее звонка через час.

Дмитрий глянул на телефон.

— Их номер определился.

— Телефон можно проследить, сейчас это просто делается, — сказал Афанасий.

— А то они не знают. Закинут его в кузов проезжающего самосвала, тот увезет мобильный на другой конец света, вот и гоняйся за призраками.

— Интересная идея.

— Надо встать на место преступника и никогда не считать себя умнее его. Ты профессионал в своей области, они в своей. Это только Кузьма считает себя умнее других. Ради бога, я даже подыгрываю ему, без конца обращаясь за советами.

— Поражаюсь вашему спокойствию.

— Все в порядке, Афоня. Никаких бандитов и похитителей не существует. Я слышу их речь. Бандиты иначе строят фразы. Эти ребята в глаза не видели настоящих урок. Гнилая интеллигенция.

— Мы проехали пятый километр, — художник указал на промелькнувший в окне столбик.

— Приготовь чемодан. Поставь его на колени, я приторможу.

Дмитрий нажал на одну из множества кнопок на панели и крыша машины начала сдвигаться. Через несколько секунд они уже ехали в открытой машине.

У столбика с цифрой четыре из машины вылетел объемный блестящий предмет. Чемодан упал в кусты и заскользил по траве на крутом склоне.

Кристину вытащили из подвала в полусознательном состоянии и около часа приводили в себя. У нее был жар, она вся горела, пичкали ее аспирином и всем, что имелось под рукой.

— Повезло бабе, — сказал Рыжий. — А если бы он отдал деньги через три дня? Кого бы мы нашли? Труп! Слабенькая бабенка.

— Всю жизнь прожила в роскоши, к экстриму не пригодна. Смотри, как ее колотит.

— Надо дать ей водки.

Народное средство помогло, пленница пришла в себя.

— Отпустите меня, — прошептала она пересохшими потрескавшимися губами.

— Отпустим. Зачем нам лишняя обуза? Но сначала тебе придется открыть этот чемодан. Твой муж сказал, что ты знаешь код.

Кристину усадили в кресло и поставили перед ней чемодан.

— С чего вы взяли, что я знаю код? Абсурд. Налейте мне еще водки.

Налили. Кристина выпила, посмотрела на замок, посчитала количество цифр и поняла, что кодом может стать какая-то дата. Сначала она набрала дату своего дня рождения. Не получилось. Потом день, месяц и число рождения мужа. Не сработало. Подумав, она составила из цифр дату свадьбы с Митей. Чемодан открылся.

У всех вытянулись лица. Чемодан был забит старыми номерами журнала «Огонек».

— Издевается, сволочь! — прохрипел рыжий.

— Получит уши по почте, одумается, — сквозь зубы процедил черный.

— Напрасно тратите свое время. Я же предупреждала, что у мужа снега не выпросишь зимой, а вы миллион требуете. Теперь он вас быстро вычислит.

— Мы его сломаем, — огрызнулся рыжий.

— У меня другая идея. Налейте еще водки. Водки налили, и Кристина выпила. Дрожь начала утихать.

— Хочешь встать на нашу сторону? — спросил черный.

— Просто я не такая жадная, как Митя. Будь у меня такие деньги, бросила бы к вашим ногам миллион без сожаления. Вы неплохие ребята, могу взять вас к себе на службу как агентов по особым поручениям.

— Ты бредишь, баба! — разозлился рыжий. — Мы тебя на куски порежем…

— Заткнись, идиот! И слушай меня, — резко оборвала его женщина. — Ничего вы со мной не сделаете. Вас из-под земли достанут. Сдыхать будете в диких мучениях. У меня есть другой план. Я вам дам миллион, если прислушаетесь к тому, что скажу. От Петляра вы ничего не получите, не мечтайте. Он за копейку удавится. Но если умрет он, а не я, то все его деньги перейдут ко мне. Очень простое решение всех вопросов. Я готова дать вам миллион, но не так просто, а за чистую работу. Она того стоит.

— А что, мне идея нравится, — сказал черный. — Куда она от нас денется. Ее тысяча телохранителей не спасут. От снайперской пули еще никому уклониться не удавалось. Бац — и точка!

— Петляру тоже не удастся, — усмехнулся рыжий.

— Вот здесь вы ошибаетесь, мальчики. Убийство моего мужа — это международный скандал. Нам представители прокуратуры не нужны. Несчастный случай. Авария. Обычная дорожная авария. Поворот на двадцатом километре, обрыв — спастись невозможно. Нужен самосвал, КамАЗ, и легковушка. Один сидит в самосвале в ста метрах от обрыва, второй в легковушке едет за машиной Петляра. Каждый четверг к девяти утра муж уезжает в офис на совещание. Режим не меняется с тех пор, как он отошел от дел. Черный «Форд» засвечен. Найдите себе примитивные «Жигули». На подъезде к двадцатому километру машина сопровождения даст сигнал самосвалу, тот тронется с места. Время надо рассчитать точно, придется порепетировать. Один промах, и план провалится. Второго случая вам никто не предоставит. Удар в лоб на повороте — и машина Петляра летит в тартарары. Водитель бросает самосвал, пересаживается в «Жигули» и сматывается. На несколько месяцев ложитесь на дно. Наследство оформляется через полгода, придется потерпеть, оно того стоит. Речь идет о миллионе. Другой вариант — моя смерть. Это вам ничего не даст. Убийц со всех сторон, как волчар, обложат красными флажками и раздавят.

Похитители переглянулись.

— Думаю, нам сделали достойное предложение, — проворчал рыжий.

— От которого глупо отказываться, — добавила Кристина и налила себе водки.

— Меня все устраивает, — кивнул черный.

— Вот и ладушки! — Женщина подняла стакан. — За удачу! — И выпила водку залпом.

Тут все и произошло. Входная дверь резко распахнулась, в дом влетел Сергей с пистолетом и без предупреждения открыл огонь. Он стрелял до тех пор, пока не кончились патроны.

Кристина закрыла лицо руками. Когда шум затих и она открыла глаза, оба похитителя лежали на полу, истекая кровью.

Сергей убрал пистолет.

— Слава богу, ты не пострадала.

— Пострадала. И еще как. Ты все испортил.

— Я мог бы перебить их еще вчера, но не был уверен, что они тебя спрятали именно здесь. Пришлось выжидать. Сутки тут болтаюсь. Я догадывался, что эти говнюки что-то затеяли, так просто они на ферме прохлаждаться не станут. Я все о них узнал. Рыжего зовут Глеб Болдин. Четыре ходки в зону, два побега, одна статья за убийство. Он в розыске. Черноволосого зовут Карим. Оба из банды «Передний привод». Всех взяли три месяца назад во время облавы. Двадцать один человек за решеткой, четверо в бегах. Теперь уже двое.

— Зачем ты их убил? — с тоской в голосе спросила Кристина.

— Я на тебя работаю и отвечаю за твою жизнь. Ты полагала, они тебя отпустят? Нет, свидетелей никто не отпускает.

— Я их переубедила.

— Какая наивность! Они друг другу не доверяют и самим себе не верят. Уходим, здесь оставаться опасно.

— Куда?

— Я отвезу тебя домой. Все с ума сходят.

— И что я скажу? Что меня отпустили? За это? — Кристина ногой развернула чемодан, где лежали журналы. — Вот так мой муж ценит жизнь любимой супруги.

— Ваши семейные вопросы меня не касаются. От меня жена ушла, когда я работал опером в райотделе и приходил домой за полночь. Не выдержала. Последние десять лет живу один, привык уже и в чужие семейные дела не вмешиваюсь.

Говоря все это, Сергей обыскивал помещение и наконец нашел то, что искал.

— Вот твоя сумочка. Проверь, все ли на месте. Кристина посмотрела.

— Они ничего не тронули, нет только ключей от машины.

— Ключи в замке зажигания «Ягуара», он в сарае. Поехали, у меня мало времени. Мне придется еще раз сюда вернуться и навести порядок. Твою машину я отгоню на платную стоянку автовокзала, чтобы не въезжать на ней в город, потом исчезну. Ключи от нее принесу тебе и оставлю в вазочке на веранде. Мне надо залечь на дно, криминал не простит гибели своих, о ферме многие знают.

— Как я тебя найду?

— Я сам выйду на связь.

— Без тебя мне будет трудно.

— Не труднее, чем час назад. Сергей распахнул дверь.

Компания пьянствовала, включая Розу, на веранде, будто ничего не произошло.

— Странно, — глядя на часы, сказал Афанасий. — Прошло около трех часов, а Кристина не звонит. Может, они…

— Ничего не может, — оборвал его Дмитрий. — Тина умная девочка. Ей моя подсказка не понадобилась, она сама расшифровала код.

— Да, ума ей не занимать, — согласился Кузьма, закусывая.

— Ой, Господи! — всплеснула руками Роза, глядя на подъездную дорогу.

Все обернулись. Шатаясь, едва переставляя ноги, волоча по земле сумочку, к дому шла Кристина. Она сделала еще два шага и упала.

13

Двое суток от Кристины не отходили муж и Роза, приезжали врачи, медсестры делали уколы. Жар, ночной бред, пот ручьями, постоянная смена белья… Несчастная женщина! К переломанным костям прибавилась горячка. Хорошо, что не пневмония, которой так боялись врачи. Обошлось. Молодой организм и воля к жизни победили недуг. На третий день кризис миновал и Кристина пошла на поправку. Она сильно ослабла, Роза кормила ее с ложечки.

— Я хочу тебя кое о чем спросить, Роза, — сказала Кристина, когда та принесла ей чашку шоколада. — Кто отвозил выкуп за меня?

— Дмитрий Андреевич и Афанасий.

— А кто сидел за рулем?

— Хозяин. Впервые видела, как он сел за руль после выпивки. Но все прошло удачно, раз тебя отпустили.

— Удачно, Роза. Помоги мне, я хочу сесть. Роза помогла.

— Ты стала легкая, как пушинка. Тебе надо набирать вес. На обед приготовлю жирный куриный бульон, и обязательно съешь ножку с хлебом.

— Хорошо, мне нужны силы.

— Ребра болят?

— Уже не так сильно.

— Скоро станешь такой же неотразимой, как раньше. Царапины на лице почти не видно.

Кристина сделала несколько глотков из чашки и продолжила расспросы:

— Митя сам привез деньги из банка?

— Нет. Привез Кузьма на следующий день после звонка похитителей. Митя спал, Кузьма отнес чемодан в его кабинет.

— Ну а теперь колись, что видела. Я же знаю, как ты любишь подглядывать в замочную скважину, а тут такое событие.

Роза ничуть не смутилась.

— А чего тут скрывать-то. Я же переживала за тебя. Когда хозяин проснулся, они пошли с Кузьмой в его кабинет. Ну я в маленькую щель увидела, как хозяин открыл чемодан и перебирал пачки с деньгами. А потом он спросил у Кузьмы, когда была ваша свадьба.

— Он, что, не помнит?

— Всего не упомнишь. Кузьма — секретарь, обязан помнить, он и подсказал. Так они придумали код для замка.

— Кто еще знал код?

— Думаю, что никто.

— Что с чемоданом происходило потом?

— Так весь день и простоял в кабинете. Когда вечером позвонили бандиты, хозяин послал Афанасия наверх. Он принес чемодан, и они уехали. Почему ты спрашиваешь? Что-то не так?

— Нет, нет, все так. Слишком быстро нашлась такая сумма. Я не ожидала.

— Когда бандиты звонили с требованием о выкупе, здесь находился Зиновий Маркович Войцек. Он все слышал и тут же уехал в банк за деньгами.

— Вас Петрович предупредил?

— Да. Он все слышал по телефону, ты же не положила трубку.

— Ладно. Спасибо, Роза. — Кристина отдала горничной чашку. — Я хочу немного поспать.

— Конечно, спи, дорогуша, сон — лучший лекарь.

Работа над росписью в гостиной была почти совсем закончена. Афанасий понимал, что через день-два у него не останется повода для появления в доме, где ворочают миллионами и с легкостью швыряют их на ветер. Но что он мог сделать? Нагадил сам себе, как только мог, о возвращении к старым позициям не могло быть и речи. Он почувствовал чей-то взгляд, будто вонзили сверло в его затылок. Оглянулся. На ступенях лестницы стояла Кристина в длинном белом шелковом халате.

— Кристи? Как я рад, что ты пошла на поправку!

— Не сомневаюсь. Ты у нас мальчик с обостренными чувствами.

— Прости. Бес попутал. Я только потом осознал, как глупо себя вел.

— Осознал, когда получил от ворот поворот. Вот только на твоих весах деньги всегда перевешивают, если на другой чаше лежит твой разум.

— Не в деньгах счастье? Вранье! Так может рассуждать твой муж. Когда подыхаешь с голода, думаешь по-другому. Что-то я не видел бедных людей со счастливыми лицами. Они не живут, они выживают. Чего говорить о нас. На себя посмотри. Ты раба своей безумной идеи. Ты уже не можешь отказаться от своих планов. Из-за чего? Все просто — из-за денег. Или тебе чего-то не хватает? Тебя бьют, унижают, третируют? Нет. Ты ничуть не лучше меня, а то и хуже.

— Ишь как все вывернул.

— Мое несчастье в том, что я тебя люблю!

— Давно ли?

— Я это понял, как только тебя похитили. Во мне все перевернулось.

Кристина рассмеялась, спустилась вниз, налила себе виски и села на диван.

— О чем ты говоришь, милый друг? После того как меня сбила машина, ты сделал предложение Евгении. Дурак! Иметь тестя миллионера не то же самое, что иметь жену миллионершу.

— Я тебе не поверил. Вы здесь все хохмачи. И потом, я струсил. Речь шла об убийстве, я не способен на такое.

— Вспомнил о десяти заповедях: «Не убий!» А как насчет «Не возжелай жены ближнего»? Значит, ты у нас пацифист. Денежки падают с неба только в мечтах, но между твоим кошельком и мечтами возник большой пробел.

— Я хочу возобновить наши отношения.

— Постель для женщины имеет значение, и не последнее. Но мужчина создан для большего, а на большее ты не способен.

— Ради тебя я на все способен.

— И на убийство?

Афанасий замялся.

— О миллионе забудь. За работу получишь сто тысяч, после чего исчезнешь с моих глаз. И обо мне забудь, я тебе не по зубам. Меня интересуют только сильные мужчины, а не смазливые слизняки. Продолжать?

Афанасий слез со стремянки и сел в кресло напротив.

— Я сумею доказать, что ты не права.

— С мужем я сама покончу. Никаких промахов больше не будет. Видел лестницу с задней стороны дома?

— Та, что ведет на веранду второго этажа?

— Да. Ночью я подам тебе сигнал фонариком из окна своей спальни. Поднимешься наверх, зайдешь в спальню Дмитрия, заберешь его труп, замотаешь в одеяло, вынесешь из дома, положишь тело в его машину и отвезешь на двадцатый километр. Посадишь покойника за руль и столкнешь с обрыва. Найдут его не раньше следующего дня.

— И ты мне заплатишь?

— Сто тысяч за мелкую работу. И не сомневайся. Мы оба завязаны на одном деле, нам придется выполнять свои обязательства.

Афанасий налил себе вина, выпил бокал залпом, налил еще и вернулся в кресло.

— Отравить ты его не можешь, яд найдут в крови. Задушить не сумеешь. Он сильнее нас двоих вместе взятых. Пуля тоже не годится. Как же ты его убьешь?

— Размозжу ему череп стальным прутом, обернутым в резину. При падении с высоты он получит столько увечий, со счету собьются. Важно, чтобы машина не взорвалась, ночной фейерверк нам не нужен. Бензина в машине должно оставаться минимум, я об этом позабочусь.

— Я бы согласился выполнить твое задание и бесплатно, будь у меня деньги, меня тошнит от твоего мужа. Но учитывая мое материальное положение, вынужден согласиться на гонорар.

— Ну хоть в одном мы совпадаем. Будь готов и не мандражируй.

— Я все сделаю как надо.

За окном сверкнули фары машины.

— Митя вернулся. Стену закончишь завтра, чтобы никто не подумал, будто ты сбежал.

В дом вошел хозяин.

— О! Какая неожиданность, моя куколка уже на ногах. Кажется, наша жизнь входит в свое привычное русло. По этому поводу не грех выпить.

Странная штука жизнь. Человеку выносят смертный приговор, а он собирается отметить это событие с палачами.

14

Дмитрий уже достаточно наклюкался, когда появилась его жена в вечернем ярко-красном платье. Муж расплылся в улыбке, глядя на Кристину, медленно спускающуюся по лестнице.

— Ты прекрасна, как открытая рана. По коже женщины пробежал озноб.

— Твои комплименты убийственны, Митя.

— Кто тебе снял гипс с руки?

— Роза помогла. Я говорила с врачом по телефону, и он не стал возражать. Этот набалдашник не давал мне жить по-человечески, я устала чувствовать себя калекой.

— Вот и чудненько. На лице уже не осталось ссадин. Ты меняешься на глазах и хорошеешь. Выпьешь со мной?

— С большим удовольствием.

Она подошла к мужу и нежно поцеловала его в губы.

— Лед, — тихо сказал он. — У тебя холодное сердце, дорогая, а я боюсь сквозняков.

— Ты верен себе, готов все вывернуть наизнанку.

— Не обращай внимания.

Кристина налила себе виски в стакан, бросила в него лед и села напротив в кресло.

— Куда ты сегодня ездил?

Дмитрий допил стакан и налил себе еще.

— Приезжали агенты по недвижимости из Москвы. Обговорили последние детали сделки. Все, вопрос решен. Через месяц или раньше мы навсегда переселимся в столицу, где у нас будет шикарная квартира и чудный особняк в пригороде. На днях пришлют каталог итальянской мебели, ты сама решишь, как обставить новое жилье.

— Знаешь, а мне уже не хочется уезжать. Я так привыкла к тишине, морю, нашему городу. Хорошо там, где нас нет. Мечты мечтами, а как дело дошло до переезда, мне стало страшновато.

Кристина взяла стакан, пальцы задрожали, и она выронила его.

— Вот видишь…

— А ты что хотела? Придется учиться заново, тренировать руку.

— Меня беспокоит, как я буду печатать на машинке.

— Наймем машинистку. Так вот, о переезде. Замахнулся — бей! Обратного хода нет. Этот дом больше не принадлежит нам, я отписал его дочери. Это ее собственность, мы здесь гости.

— Ты принимаешь слишком скоропалительные решения.

— Решение мы принимали вместе.

— Конечно.

Кристина слегка вздрогнула. Она увидела в окне лицо художника, но оно тут же скрылось. Идиот! Сам лезет на рожон.

Дмитрий пьянел очень быстро, на Кристину спиртное не действовало. Она была слишком напряжена, пыталась успокоить себя выпивкой, но ничего не получалось. Говорили ни о чем, у Дмитрия заплетался язык, и вскоре он сам себя оборвал на полуслове, помотал головой, как пес, вышедший из воды, и сказал:

— Так. Я дошел до кондиции, мне пора баиньки. Завтра ехать на работу, надо выспаться.

Дмитрий встал, покачиваясь и спотыкаясь, направился к лестнице. Поднимался он долго и медленно. Жена провожала его в последний путь тяжелым взглядом. Странно, она не чувствовала жалости. Ненависть накапливалась годами. Себя, любимую, Кристина ни в чем не винила. Иногда она думала о том, что ее жизнь могла сложиться по-другому. Красивая девочка росла в бедной семье. Отец — железнодорожник, мать — учительница. После женитьбы Дмитрий купил родителям дом, обеспечил их всем необходимым, выплачивал дивиденды, сделав отца соучредителем своей компании. Но жизнь их была недолгой, они рано ушли из жизни. Допустим, что Кристина вышла бы замуж за одного из своих многочисленных кавалеров. Были у нее мальчики и красивые, и умные, но где они сейчас? Нигде! Она наводила справки. Обычные середнячки-обыватели, пара военных, живущих в гарнизонах, один не вылезает из тюрем, кто-то подался в геологи и шляется по тайге, еще один — неудавшийся политик. Двухкомнатная клетушка, дети, кастрюли, китайский ширпотреб с вещевого рынка, телевизор, где бесконечно говорят о повышении цен, и сидящий перед ним поддатый муж, который спорит с говорящим ящиком на повышенных тонах. Ей повезло. Она избежала этих житейских прелестей. Но человеку всегда хочется большего. Много не бывает. Кристина имела все. Оказалось, что и этого мало. Она прекрасно понимала, на что идет, но ничего с собой поделать не могла и не хотела.

Часы ударили один раз. Час ночи. Пора. Кристина налила полстакана виски, выпила залпом и пошла наверх. Сначала зашла в свою спальню и достала из-под кровати резиновую дубинку длиной сантиметров семьдесят и, судя по всему, очень тяжелую. На ее лице появился хищный оскал. Хорошо, что она не видела своего отражения в зеркале. Ведьма! Куда подевался ее шарм, ее обаяние. Кристина заводила себя умышленно, из красивых губ извергались проклятия и площадная брань, которую она никогда не произносила вслух.

Пряча орудие убийства за спиной, подкралась к спальне Дмитрия. Перед дверью остановилась, отдышалась и зачем-то перекрестилась, будто шла на благое дело. Дверь распахнула настежь, чтобы из коридора в комнату проникал свет, включать люстру она не хотела. Вряд ли Митя проснется, просто Кристина не хотела видеть результатов своего деяния. Дмитрий спал как убитый. Пока «как»! Подходя к его кровати, она отчетливо видела его силуэт и выглядывающий из-под одеяла седой затылок. Только бы не промахнуться. Здоровая левая рука не была столь послушной как правая, но она успела потренироваться на собственной подушке. Размах! Удар! Жертва даже не вскрикнула.

Кристина стиснула зубы и для верности нанесла еще два удара, после чего выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь. Влетев в свою спальню, бросила окровавленное орудие убийства у порога, схватила бутылку со стола и начала пить виски из горлышка. Ей стало плохо. Она едва добежала до ванной, ее вырвало. Глянув на свое отражение в зеркале, женщина ужаснулась: лицо, искаженное кошмарной гримасой, напоминало лицо дьявола.

Кристина вернулась в комнату и опять взялась за бутылку. Сознание начало притупляться. Что она делает? Еще не все закончено. Подойдя к окну, взяла фонарь с подоконника и посигналила им. На улице стояла непроглядная темень, только у заднего крыльца перед лестницей слабый фонарь освещал маленький пятачок земли и несколько ступеней. Новоявленная убийца взяла бутылку, выключила в комнате свет, прильнула к оконному стеклу и ждала. Она слышала шаги в коридоре, но выходить не стала. С нее на сегодня хватит, работа сделана, остальное довершит Афанасий. Сейчас она и его ненавидела, не задумываясь о причинах, ненавидела, и все тут.

На ступенях лестницы обозначился силуэт. Она узнала кожаную куртку. На плече Афанасий нес труп, завернутый в верблюжье одеяло. Несколько мгновений, и призрак с трупом растворился во мраке. Кристина продолжала стоять в мертвой тишине, изредка делая глоток виски из горлышка. Вскоре она услышала шум мотора. Только бы этот олух ничего не напутал.

Все кончено! Ее качнуло, бутылка упала на пол. Она сумела сделать несколько шагов и рухнула на кровать.

15

Кристину разбудил раскатистый удар грома. Она вздрогнула и открыла глаза. За окном не день и не ночь, а беспросветная серая пелена. По стеклам стучали тяжелые струи ливня, словно ломились в закрытое окно и пытались ее о чем-то предупредить. Голова разламывалась от похмелья. Часы показывали половину восьмого. Скоро приедет Роза, для нее погода не помеха. Переодеваться не было сил. Ныла больная рука. Очевидно, она ее отлежала или ударилась обо что-то, не почувствовав боли в состоянии сильного опьянения. Кристина поднялась с кровати и, босая, вышла в коридор. Теперь она хозяйка империи своего мужа и свободна. Хотела спуститься вниз и выпить немного вина, но на лестнице остановилась, что-то ее насторожило. Кристина вернулась и прошла в комнату Дмитрия. На пороге ее буквально парализовало. Женщина не могла шелохнуться, к горлу подступила тошнота: подушки, простыня, одеяло залиты кровью.

Переборов обуявший ее страх, молодая вдова принялась за работу. Одной рукой сдирать наволочки не так просто и, как выяснилось, бесполезно — подушки пропитались кровью, матрац под простынею тоже промок.

Кристина расстелила простыню и сложила в нее все, кроме матраца. Завязать узел одной рукой было невозможно, в ход пошли зубы. Получилось. Но тюк оказался неподъемным, пришлось его волочь по полу, а потом спихивать по ступеням ногами. Так она докатила тюк до двери и выпихнула его на веранду, оставив за собой широкий кровавый след.

Ливень шел не переставая. По острому гравию, босиком, дотолкала его до гаража. Там под ним начала быстро образовываться розовая лужа.

Кристина закрыла ворота и побежала к дому. Красная тропинка на гравии бледнела на глазах. Взбежав на крыльцо, Кристина услышала тарахтение мотора. Захлопнув за собой дверь, подскочила к окну и увидела почтовый фургончик Петровича. Рядом с почтальоном сидела Роза. На раздумья не оставалось времени. Закрыв дверь на щеколду, она разорвала окровавленное платье, стянула с себя белье и чулки, бросила все под диван. Оставшись голой, кинулась на кухню, схватила полотенце, обмотала им мокрую голову, затем достала хлеб, нож и полоснула острым лезвием по больной руке. Кровь потекла ручьем.

Раздался звонок в дверь.

— Подождешь, не растаешь!

Пришлось подняться наверх, пройти по коридору, везде оставляя свежие следы крови, чтобы скрыть старые. Звонки в дверь продолжались. Роза нервничала. Она знала, что, уходя, Дмитрий никогда не закрывал дверь, чтобы служанка не будила звонками жену, которая очень редко просыпается рано утром. Наконец дверь открылась. У Розы отвисла челюсть. Перед ней стояла обнаженная, мокрая Кристина с вафельным полотенцем на голове, держась левой рукой за правую, с которой стекала кровь.

— На пожар торопишься, горит, что ли?

— Нет, я забеспокоилась…

— И не зря. Заходи и перевяжи мне руку.

— Надо вызвать врача…

— Я сама решу, что надо, а чего нет! Живее, вареная курица!

Аптечка находилась на кухне, Роза взялась за работу. Она все умела делать, за что ее и ценили.

— Глубокая рана, надо швы накладывать…

— Заткнись, Роза. Операционная у нас в доме отсутствует, а ехать в город мы не можем, машиной управлять некому. Все! Вопрос закрыт.

— Как тебя угораздило? Где гипс?

— Сняла сдуру, он бы руку защитил. Принимала ванну и вдруг ощутила приступ голода. Пошла на кухню, хотела отрезать хлеба, нож сорвался, и вот результат.

— Голая, босиком? У тебя десяток халатов висит на вешалке.

— Мне некого стесняться.

— А почему кухонное полотенце на голове?

— Идиотка. Вода с волос на хлеб капала.

— Ты даже не вытерлась…

— Ты можешь заткнуться? Мне не до тебя сейчас.

— Ну вот. Все. Сделала, что смогла. Но к врачу надо ехать обязательно. Иди к себе и не размазывай пятна на полу, я сейчас все вымою.

Кристина вышла из кухни и подошла к бару. Если Роза что-то делает, то на совесть. Мыть полы, значит, мыть везде, а под столом ее тряпье.

— Приготовь мне несколько горячих тостов с ветчиной, салатом и помидорами. Посыпь сыром. Потом займешься уборкой.

— Хорошо, королева, как прикажешь.

Роза вернулась на кухню, а «королева» достала лоскуты из-под дивана, схватила бутылку виски и быстро поднялась наверх. На полу ее комнаты валялась резиновая дубинка со следами крови. О ней она в панике просто забыла. Пришлось доставать чемодан и все запихивать в него. Камины не горели, на улице резко похолодало и в доме тоже. Кровь просачивалась сквозь бинт, белый махровый халат, который она надела, был тут же испачкан, но Кристину такие мелочи не интересовали. Сделав несколько глотков виски, она отправилась в спальню мужа. Кровать всегда застилала Роза. Сейчас там лежал только матрац, пропитанный кровью. Кристина открыла ящик тумбочки, взяла связку ключей. Время шло, но она никак не могла подобрать нужный ключ к двери. Здоровая рука дрожала, больная вообще не работала. Тело покрылось потом. Скорее! Сейчас Роза поднимется наверх и тогда… И тогда ее придется убить! Труп женщины — не тюк с бельем. Связка ключей выскользнула из слабой руки и упала на пол. Три десятка ключей от всех дверей, столов, шкафов, чердака, подвала, гаража… Вот он, нужный ключ. Подошел. Замок щелкнул, дверь заперлась. На лестнице послышались шаги. Кристина пулей бросилась в свою комнату и взялась за бутылку.

«Скоро я превращусь в алкоголичку, — подумала она. — Надо завязывать. А как тут завяжешь, когда такое…»

В комнату вошла Роза с бутербродами и поставила поднос на тумбочку.

— Ты даже постель не разбирала? Как же ты спала?

— В кустах с любовником! Довольна?

— Что происходит, Тина? Почему ты пьешь спозаранку? Почему следы крови ведут к комнате хозяина и почему она закрыта на ключ?

Кристина тяжело вздохнула и тихо сказала:

— Я тебе отвечу. Но ты заткнешься, оставишь меня в покое и не произнесешь сегодня ни одного слова. Мои отношения с мужем тебя не касаются. Это главное. Теперь о следах. Когда я спустилась вниз, то хотела выглянуть на улицу, но дверь оказалась запертой. Я поняла, что Митя еще не вставал и никуда не уезжал. Я пошла на кухню, где порезалась. И что мне было делать? Побежала искать помощи у мужа и так же, как и ты, наткнулась на запертую дверь. Тут послышались звонки, явилась твоя персона. Теперь катись к черту и оставь меня в покое.

Роза молча вышла.

Кристина улыбнулась. Ей понравилось, как без всякой подготовки она легко ответила на провокационные вопросы. Надо выпить еще немного и уснуть. Она чувствовала себя усталой и разбитой. Дождь кончился, тучи начинали рассеиваться.

— Ну вот! Скоро и над моей головой появится чистое небо!

Кристина едва задремала, когда внизу раздался звонок. Параллельные телефонные аппараты стояли во всех комнатах, но не звонили. К телефону подходила Роза в гостиной, выясняла, кто и кому звонит, а потом нажимала на коммутаторе кнопку соответствующую комнате, и в нужном месте звенел колокольчик, похожий на тот, что вешают над входной дверью.

Кристина выругалась и сама сняла трубку.

— Слушаю вас.

— Доброе утро, Тина. Кузьма Шерман беспокоит. Что там случилось с Дмитрием? Он заболел?

— Нет. С чего ты взял?

— Небывалый случай. На девять часов назначена очень важная встреча с деловыми партнерами, которая в большей степени важна для нас, чем для них. Дмитрий — человек обязательный, но его до сих пор нет. Я не знаю, что и думать, как оправдываться.

— Ничем не могу помочь, Кузьма. Я встала около девяти утра, Мити уже не было дома. Понятия не имею, когда он уехал, но дома его нет.

— Ладно. Будем разбираться. Извини. Секретарь положил трубку.

Кристина встала. Ну вот, свершилось. Теперь она точно знала: Афанасий свою работу сделал. Не время спать и пить. Пора готовиться к скандалу.

В комнату вошла Роза.

— Извини, Тина, но у меня очень плохое предчувствие.

Хозяйка открыла шкаф и начала одеваться, Роза стала ей помогать.

— Если Дмитрий не открывал утром дверь, как ты говоришь, то может быть он никуда и не уезжал? А если он заперся в своей комнате и что-то сделал над собой?

— Дура! Типун тебе на язык. Митя дорожит своей жизнью, как никто другой.

— Давай взломаем его дверь и заглянем в комнату.

— Вот такой выходки он нам не простит. Если дверь заперта, значит, он так захотел. Не лезь, куда не следует. Займись хозяйством или убирайся к чертовой матери и не трепи мне нервы.

Уже одетая, Кристина вышла из своей комнаты. Коридор сверкал зеркальным блеском. Она спустилась вниз и нигде не заметила ни единого пятнышка. Отлично! Иначе и не могло быть. Кристина вышла во двор. Светило солнце, земля просохла, на гравии не осталось никаких пятен. «Дождь смывает все следы». Кажется, так назывался один из прочитанных ею романов. Она направилась в гараж. Мокрый тюк с бельем и подушками сделался красным. Она вцепилась в него и поволокла в дальний угол, где лежал брезентовый тент для катера. Пришлось тюк запихнуть под брезент. Что еще? Огромное кровавое пятно, образовавшееся под местом, где лежал сверток, расплылось и бросалось в глаза. Пол в гараже был заасфальтирован, тут тряпка не поможет. На стене висел пожарный щит, под ним стоял огромный ящик с песком. Как временная мера такой вариант вполне пригоден. Ведра, наполненные песком, казались неподъемными и все же она таскала их, засыпала пятно, выравнивала. На все это ушло не менее получаса.

Кристина оставила ворота распахнутыми, чтобы издали было видно, что гараж пуст, нет смысла заходить в него и шарить под лавками в поисках лимузина.

В дом пока лучше не возвращаться, чтобы не нарваться на вопрос, что она так долго делала в гараже? Почему бы не погреться на солнышке, сидя на веранде? Кристина устроилась в плетеном кресле, отдышалась, а потом позвала Розу, позвонив в колокольчик. Лицо служанки выглядело озабоченным.

— Принеси мне панаму, темные очки и прихвати из бара бокал и бутылку «Бургундского».

Роза заметила открытые ворота гаража.

— Ты ходила в гараж? — спросила она.

— Конечно. Ты с утра треплешь мне нервы. Что я, по-твоему, железная? Машины нет, значит, Митя уехал. Иди и принеси все, что я сказала.

— Ты ничего не ела. Бутерброды лежат нетронутыми, а говорила, что голодна.

— В алкоголе много калорий, насытилась. Впрочем, принеси их сюда. Надо поесть, сил и без того не очень много.

Откинувшись на спинку кресла, Кристина прикрыла глаза и мгновенно уснула.

Ее разбудили мужские голоса. Перед домом стояла черная «Волга». Двое высоких мужчин разговаривали с Розой. Одному было под сорок, а второму около пятидесяти. Одеты скромно, но аккуратно.

Кто бы они ни были, от посторонних лучше скрыть свои опухшие глаза. Кристина надела очки и крикнула:

— Что случилось?

Мужчины поднялись на веранду.

— Добрый день, — сказал более молодой, с ямочкой на подбородке. — Вы Кристина Борисовна Петляр?

— А кого еще вы ожидали здесь увидеть? Джину Лоллобриджиду?

— Позвольте представиться. Я старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры Вербицкий Илья Алексеевич, со мной заместитель начальника уголовного розыска города подполковник Крутов Валерий Георгиевич.

— Какая честь. Высшее руководство правоохранительных органов самолично прибыло к нашим скромным пенатам. Надеюсь, вы не из тех, кто попусту тратит свое драгоценное время. Что вас привело к нам?

— Боюсь, наш визит не назовешь приятным, — первым заговорил Крутов. — Сначала нам позвонили из фирмы вашего мужа, а потом сообщили об аварии на пригородном шоссе. Мы выехали на место происшествия,

Кристина выпрямилась.

— Митя?!

— Да. Ваш муж. Как это ни печально, но произошло несчастье.

— Давайте без прелюдий, господа сыщики. Что случилось с моим мужем? Он жив?

— Этого мы пока не знаем. Когда вы видели его в последний раз?

— Вчера вечером. Около полуночи, когда он ушел спать в свою комнату. Следом и я ушла к себе. Утром я его не видела, он уехал очень рано.

— Вы в этом уверены?

— Когда я проснулась, его уже не было.

— И еще очень странная вещь, — вмешалась Роза. — Он запер свою комнату, чего никогда не делал, и запер входную дверь в дом. Я приезжаю к восьми, дверь всегда открыта, а тут мне пришлось звонить. Хозяйка не любит, когда ее будят. По этой причине Дмитрий Андреевич не запирает дверь.

— Что вы на это скажете? — спросил Вербицкий, обращаясь к Кристине.

— Действительно странно. Но все это мелочи. Что с ним произошло на дороге? И с ним ли? Может, вы путаете? Дмитрий великолепный водитель, больше тридцати лет за рулем, и ни одной аварии.

— Он вчера пил?

— Да, но это вчера. Митя не садится за руль после рюмки, об этом все знают. Утром он принимает холодный душ и в прекрасной форме едет по делам.

— Мы уверены, что авария произошла ночью. Машину нашли утром, когда кончился дождь и рассеялся туман. Она сорвалась с обрыва на двадцатом километре и, судя по дальности полета, ехала на очень высокой скорости. Обрыв сыграл роль трамплина. Машина стояла на колесах у самой воды, а это в двадцати метрах от крутой стены. Она не перевернулась и не ударилась носом о прибрежные камни.

— Вы говорите не о том. Что с мужем?

— Мы не знаем, в машине никого не было.

— Как? Куда же он подевался?

— Все имеет свое объяснение, Кристина Борисовна, — продолжил подполковник Крутов. — Но сначала ответьте на несколько несложных вопросов. Вы знаете Афанасия Васильевича Утехина?

— Афанасия знаю. Но фамилию и отчество я у него не спрашивала. Это художник, он работал в нашем доме в течение месяца или чуть меньше. Талантливый своеобразный художник, оформлял мою спальню и гостиную. Он был в очень хороших отношениях с Дмитрием Андреевичем и часто оставался у нас на ужин.

— Когда вы его видели в последний раз?

— Вчера днем. Он закончил работу, я передала ему конверт с гонораром, и он ушел. Обещал как-нибудь заглянуть, если будет поблизости.

— А где он живет? — спросил Вербицкий.

— Никогда не интересовалась. Но при чем здесь художник? Какое он имеет отношение к аварии?

— Мы нашли его кожаную куртку на заднем сиденье. В кармане был его паспорт. Он не местный, приехал из Новосибирска. Где вы с ним познакомились?

— Он оформлял в городе кафе «Шоколадница». Мне очень понравилась его работа, и я пригласила парня в наш дом, чтобы он сделал что-то похожее. Но как его куртка попала в машину?

— Мы сами ломаем голову над этим вопросом.

— Возможно, он оставил ее раньше?

— Я тоже так думаю, — опять встряла в разговор Роза. — Они недавно ездили вместе отвозить выкуп за хозяйку.

— А каком выкупе идет речь? — заинтересовался Вербицкий.

— Это сугубо семейное дело! — взорвалась Кристина. — К аварии не имеет никакого отношения. Если мы будем развивать эту тему, то со мной случится что-то похожее на аварию.

— Вам угрожают? — поинтересовался Крутов.

— Уже нет. И не будут, если мы не станем затрагивать болезненные темы. Объясните лучше, почему машина оказалась пустой. Куда подевался мой муж? Может, он успел выпрыгнуть и остался жив?

— На такой скорости все происходит в доли секунды. Человеческая реакция не способна привести механизм самозащиты в действие, тем более у человека немолодого и под винными парами. Ночью шел дождь, шоссе было очень скользким. На вираже машину вынесло с дороги, о чем говорят поваленные заградительные столбики, и она спланировала прямо в воду.

— Позвольте, — удивилась Кристина, глядя на Вербицкого, — почему ночью? И потом вы говорили, что машину нашли возле воды, а не в воде.

— В этом все дело. Верх машины был открыт. Трезвый человек не ехал бы с открытым верхом под проливным дождем. Дождь начался в два часа ночи.

Примерно в это же время и произошла авария. Машина наполнена водой, которая залила сиденья и дошла до рулевого колеса.

— Залита дождем?

— Нет, конечно. Вода морская, соленая, — продолжал объяснять Крутов. — Машина с силой ударилась днищем о воду. Сидящие в ней люди не могли выжить, вода не мягче асфальта. У них вряд ли остались раны или даже царапины, но внутренние органы превратились бы в кашу. Это мнение авторитетных медэкспертов. Выжить было невозможно.

— Откуда же взялась вода?

— Вода в машине и помогла определить приблизительное время аварии — от полуночи до четырех утра. В это время начинается прилив, период «полной воды», когда море выходит из берегов метров на десять. В четыре утра начинается отлив. К восьми машина уже стояла на берегу. Тут мы получаем ответ на ваш главный вопрос: почему в машине никого не нашли. Ударившись о воду, машина продержалась на плаву не более трех минут и ушла на дно. С учетом волнения на море, сильного ветра, люди не могли оставаться в открытой машине, их вымыло из нее напором волн и унесло в море. Если не сразу, то с отливом обязательно затянуло бы на большие глубины. Сейчас работает поисковая бригада на двух катерах, но надежда незначительная. Слишком много времени упущено.

— Бог мой! Какой кошмар! — прошептала Кристина.

— Соболезнуем, — тихо сказал Вербицкий.

Он не знал, что кошмаром молодая вдова считает возможность всплытия погибшего на поверхность. Тут дураку будет понятно, что в машине везли труп. Если Афанасий оставил куртку в машине, значит, он улетел в море вместе с Митей. Ночь, скользкая дорога и безобразный водитель… Велосипедист! Связалась на свою голову с безмозглым трусом.

— Странно. Я никогда не задумывалась о приливах и отливах.

Непонятно, для кого и зачем она это сказала, погруженная в свои мысли.

— С высоты вашего участка хорошо виден катер вашего мужа. Вас не удивляло, что пирс стоит на подпорках и, чтобы попасть на катер, надо спуститься вниз по лестнице? Зачем? А затем, чтобы он не ушел под воду во время прилива и вы всегда могли им пользоваться. Гляньте на катер ночью. Вода его поднимет, и вам уже не понадобится лестница, вы легко перешагнете с пирса на борт.

— Меня укачивает на воде. Мне хватило одной прогулки, чтобы я больше никогда не подходила к лодке… Что же мне делать?

— Ждите результатов, — сказал Крутов. — Извините, но нам теперь придется часто вас беспокоить. В процессе работы будут возникать вопросы, мы надеемся на вашу помощь.

— Да, да, конечно. Извините, я сейчас очень плохо соображаю. Мне надо побыть одной.

— Что с вашей рукой? — спросил Вербицкий, кивая на окровавленный бинт.

— Она сломана. Сняли гипс, резала хлеб левой, но нож сорвался и я поранилась.

— Вы сломали руку? Давно?

— Тоже мне, следователи, — возмутилась Роза. — Тину машина сбила в городе. Об этом местные газеты печатали, а вы как с неба свалились.

— Заткнись, Роза, — не выдержала хозяйка.

— Похоже, на вашу семью напала эпидемия автомобильных катастроф. Извините.

Сыщики откланялись и ушли.

— Вот что, Роза. Я больше в твоих услугах не нуждаюсь. Иди в другое место молоть языком. Если хозяин вернется, он тебя позовет.

— Куда же я пойду? Я говорила правду. И что из того? А как ты будешь здесь ковыряться с одной рукой?

— Ладно. Три дня выходных. Придешь в понедельник. А сейчас убирайся, я видеть тебя не могу.

16

Управляющий кафе «Шоколадница» посмотрел удостоверение Вербицкого и облегченно вздохнул: прокуратура не занимается мелкими лавочками.

— Чем могу быть полезен?

— Красивое оформление вашего интерьера нас заинтересовало, — сказал Вербицкий.

— И только-то. Недавно сделали. Месяц назад. Талантливый парень стену разрисовывал.

— Что вы о нем знаете?

— Ничего. Даже не помню, кто его мне рекомендовал. Он много забегаловок разукрашивал. Зовут его Афанасий. Впрочем, есть ведомость, по которой он получал деньги…

— Нам известны его паспортные данные, — перебил управляющего Крутов. — Нас интересует адрес. Не тот, где прописан, а где живет.

— Тут я вам ничем помочь не могу.

— А кто может?

Управляющий поскреб лысину и мозги зашевелились.

— Одну секундочку. Сейчас вернусь.

Оставив гостей в своем кабинете любоваться рекламными плакатами сладостей, управляющий вышел и через несколько минут вернулся с девушкой в форме официантки.

— Вот Верочка, она знает местные секреты.

— Здравствуйте, — смущенно произнесла девушка.

— Говори все, что знаешь. Люди солидные, из прокуратуры. Поняла? — предупредил начальник.

— Нас интересует адрес художника. Афанасия. Что скажете? — мягко спросил Вербицкий.

— Я на его чары не клюнула, но Дашка наверняка у него была. Студентка. Здесь, у бабушки, на каникулах. Она к нам часто заходит, и я у нее один раз была. Вместе ходили на танцульки в молодежный клуб.

— Где она живет?

— На Шостаковича, шестнадцать. Номер квартиры не помню, третий этаж, дверь справа. Там только один подъезд.

— Спасибо за помощь, — кивнул Вербицкий. — Вы их видели вместе?

— Последний раз вчера вечером. По ресторанам Афоня девушек не водит. Жадный. Впрочем, на те гроши, что ему платят, добреньким не станешь. Но Дашке все равно, она влюбилась в него по уши.

— А в котором часу они ушли?

— Часов в девять вечера. Я видела в окно, как они такси ловили. Поразилась — такой жмот, и вдруг такси. Никак наследство получил.

— Вполне возможно, — задумчиво произнес Крутов.

Дверь открыла очень хорошенькая девушка лет восемнадцати с сонной физиономией.

— Извините, Даша, мы вас разбудили? — улыбнулся Вербицкий.

— Разбудили. Вы к бабушке? Она у соседей. Позвать?

— Нет, мы к вам, — мягким тоном сказал Крутое, стараясь не напугать девушку. — Пара безобидных вопросов, и можете спать дальше.

— А вы кто?

Крутов показал милицейское удостоверение.

— Могла бы сама догадаться. Проходите, — пригласила Даша и, как это у нас принято, провела гостей на кухню.

— Что-то случилось с Афанасием?

— А вы неглупая девушка, — улыбнулся Вербицкий. — Пока не знаем, пытаемся найти его. Где он живет?

— За городом. Но ночью его дома не было. И утром он не вернулся.

— Вы у него ночевали?

— Всего лишь второй раз. И опять отключилась после шампанского. Недели две назад я очнулась утром в его объятиях. И не сожалею об этом. А сегодня проснулась ночью около трех. Кровать стоит у окна. Вечер был теплый, окна открыты. Меня разбудил ливень, залило всю кровать и меня. Я замерзла, промокла, оттого и проснулась. Афони рядом не было, это меня до смерти напугало. Да еще такая гроза! Я встала, закрыла окна на щеколды, оделась и спустилась вниз. Растопила печь, сидела возле нее до утра. Часов в десять дождь перестал, и я решила ехать домой. Попыталась открыть дверь, она была заперта на висячий замок снаружи. Пришлось вылезать в окно на кухне. Больше я к нему не пойду. У меня к вам просьба. На тумбочке возле кровати остался золотой крестик на цепочке, заберите его, пожалуйста.

— А зачем вы его снимали? — спросил Крутов.

— Я не снимала, он сам меня раздевал и снимал все украшения. Колечки, серьги, часы. Я удивилась, а он сказал, что не любит прикосновения металла к своему телу. Однако свои часы он не снимал.

— Важная деталь, — ухмыльнулся Вербицкий. — У нас машина. Покажете нам его дом, а потом мы вас привезем назад. Может, и крестик заберем.

— Дом его найти непросто. С южного шоссе через лес проходит узкая дорога, поросшая травой, заметить ее не каждый может. У Афони нет машины, и тропка не промята. Других домов там нет, сплошной лес, очень страшно было ночью. Как он мог так со мной поступить? Это же не по-мужски.

— Чужая душа потемки. В котором часу вы проснулись?

— В три часа ночи.

— Хорошо. Вы говорили о его часах. Что за часы?

— Он ими гордится. Швейцарские. «Ролекс». Очень большие, с серебряным циферблатом и золотыми стрелками. И еще массивный браслет.

— Такие часы дорого стоят.

— Подарок. Так он мне сказал.

— Ладно. Разберемся, — поставил точку Крутов и встал.

Дом в лесу выглядел очень солидно. Девушка указала сыщикам на окно, из которого выпрыгнула. Оно было на двухметровой высоте.

— Отчаянный поступок, Даша, могла бы ноги переломать, — покачал головой Вербицкий.

— Уж лучше покалечиться, чем сидеть в клетке. И до сих пор сидела бы.

— С чего вы взяли? — удивился Крутов. — Думаете, Афанасий не возвращался домой?

— Мне так кажется. Это легко проверить. Я оставила ему записку на кровати. И потом, если бы он вернулся, то открыл бы окна. Такая жара стоит, зачем же сидеть в духоте? Свежий лесной воздух, тишина, даже ветерка нет. У него окна всегда были открыты, даже в его отсутствие. Воров он не боялся.

— Да, замочек на двери хлипкий, больше подходит для почтового ящика, — усмехнулся Крутов. — За свою собственность парень не трясся.

— Странно все-таки, — задумчиво проговорил Вербицкий. — Нищий художник и очень дорогой дом. В поселке он стоил бы дешевле — общие коммуникации. Сюда проведено электричество, а это недешево. Еще водопровод, канализация… Дом построен по индивидуальному проекту. Надо проверить, кому он принадлежит. Хорошо бы заглянуть внутрь.

— Нельзя ничего трогать. У нас нет причин для обыска. И санкцию не дадут. Нет оснований, — остудил его пыл Крутов.

— Уговорил, — кивнул Вербицкий. — Я аккуратно.

— Сними ботинки, Илья, и вставай мне на плечи, твои следы в доме нам не нужны.

Вербицкий снял ботинки, подполковник сел на корточки. Следователь забрался ему на плечи, и Крутов встал в полный рост. Вербицкий открыл окно и забрался внутрь. Все чисто, скромно. Следователь начал обход владений пропавшего художника. Ничего необычного внизу он не нашел. Поднялся на второй этаж, где стояла кровать, а остальное пространство занимали рабочие столы с красками, мольберты, этюдники на треногах, вдоль стен — бесчисленное количество папок огромных размеров. На кровати, как и говорила Даша, лежала записка: «Ты негодяй, Афанасий. Бросил девушку одну в доме и ушел. Я не могу понять, зачем я тебе нужна? Больше ко мне не приходи! Даша».

Вербицкий убрал записку в карман, взял с тумбочки крестик на цепочке и спустился вниз. Его внимание привлек платяной шкаф. На полках несколько рубашек и два свитера, в другом отделении висел дешевый костюм, ветровка и старый твидовый пиджак с нашитыми и уже основательно потертыми замшевыми заплатками на локтях. В кармане ветровки лежал пустой конверт. Почерк женский: «Прочти и сожги». Вербицкий достал записку Даши и сравнил почерк. Нет, надписывала конверт другая рука. Он его тоже забрал. На журнальном столике стояли подсвечники, недорогие вина, шампанское и бокалы. Чистые были перевернуты, в двух — остатки шампанского на самом донышке.

На стеклянной поверхности столика Вербицкий заметил белые крупинки. Он оторвал от журнала обложку, ребром бумаги собрал порошок, достал из кармана целлофановый пакетик и ссыпал в него порошок. Судя по всему, при свечах Афанасий не заметил просыпавшийся порошок.

Вербицкий заглянул в прихожую. Там, в углу, стояла лопата, облепленная комьями земли. Он присмотрелся. Сверху земля высохла и потрескалась. Сыщик отодрал один комок, и стало понятно, что пользовались лопатой совсем недавно — оголившаяся поверхность штыка была мокрой.

Вербицкий взял лопату и направился к окну.

Увидев коллегу с лопатой, Крутов удивился, но задать вопрос не успел, Вербицкий сам задал вопрос девушке, передавая ей крестик на цепочке.

— Вы можете вспомнить точное число, когда приезжали к Афанасию в первый раз?

— В общем-то это не трудно. — Девушка прищурила глаза, подумала и сказала: — Шестого июня. Потом он исчез. Решила, что вряд ли он заинтересовался мной как женщиной, у меня совсем нет опыта, но вдруг он вновь появился. Честно говоря, я удивилась.

— Зачем тебе лопата, Илья? — спросил Крутов.

— Ты видишь где-нибудь огород?

— Сплошные лужайки.

— Вот именно. Что он здесь копал? Сгораю от любопытства. Если он притоптал ямку, то земля еще свежая и рыхлая, а стало быть ливень ее размочил и она осела. Давай осмотрим участок. Даша будет понятой.

Начались поиски.

— Надо идти ближе к опушке, где кустарник. В лесу рыть бесполезно, там корни деревьев помешают. Место должно хорошо просматриваться из окон, — рассуждал Вербицкий, — и в то же время быть подальше от дома.

— Хочешь выкопать труп Дмитрия Петляра?

— Я не знаю, что мы выкопаем, но художники землю не роют от безделья.

Искали долго, ползали на четвереньках, исследовали каждый метр, пока Вербицкий не крикнул:

— Идите сюда.

Крутов и Даша подошли к кустам дикой малины.

— И что тут? — спросил подполковник.

— Видишь срезы у самых корней? Несколько стеблей срублено, очевидно, штыком лопаты. И почва просела в этом месте.

— Тут трава растет, — сказала девушка.

— Думаю, что это дерн.

Вербицкий вонзил в почву лопату и наклонил ее. Аккуратно вырезанный квадрат с травяной поверхностью приподнялся.

— Черт! Ты гений, Илья! — воскликнул подполковник.

— Мы еще ничего не нашли.

Шесть квадратов дерна размером тридцать на тридцать сантиметров были сняты и уложены на траву.

— Это все? — удивился Вербицкий.

— Да. Покойничка сюда не впихнешь, — покачал головой Крутов. — Попробуем копнуть глубже.

В полуметре от поверхности лопата на что-то напоролась. Дальше начали копать руками, появился плотный целлофан. В конце концов они вытащили из ямы мешок, в котором лежала сумка из грубой свиной кожи. Расстегнули молнию и оторопели: сумка — была набита пачками долларов в банковских упаковках, на ленточках стоял штамп банка.

— Вот что, Валерий, — сказал Вербицкий, — вызывай бригаду экспертов, а я позвоню начальнику управления. Он добудет для нас санкцию, с его авторитетом это не проблема.

— Ты прав, уходить отсюда рано. Придется дом поставить под наблюдение.

— Круглосуточное.

— Жлоб! — возмутилась Даша. — Мне даже ни одного цветочка не подарил.

— Скорее всего, деньги попали к нему в руки совсем недавно, он просто не успел начать их тратить, — предположил Вербицкий.

— Да! Головоломка. А все началось с обычной аварии. — Крутов усмехнулся.

— Не обычной, Валера. Это убийство, и ты об этом знаешь. Когда у олигархов такого уровня, как Дмитрий Петляр, неприятности, они, как правило, кем-то подготовлены. Пошли звонить.

17

Комнату покойного мужа Кристина привела в порядок. Матрац попросту перевернула. Исчезнуть он не мог, пока не появится новый, а такие делаются только на заказ. Подушки пришлось принести из гостевой комнаты, где жила Женя. Туда Роза не заглядывала.

Возник вопрос — запирать комнату Мити или нет. Оставлять открытой, спросят, кто ее открыл. Закрыть? Но Роза сдохнет от любопытства. К сожалению, Кристина не могла обойтись без этой стервы и вынуждена была ее терпеть.

Уже стемнело, когда Кристина выволокла тюк из гаража на лужайку, облила его бензином и подожгла. Пламя поднялось к небесам, от него исходил специфический запах лебяжьего пуха, который вздымался вверх сверкающими звездочками.

Кристина сидела на раскладном стульчике, пила вино и завороженно смотрела на костер. Она не заметила, как к ней подошел невысокий лысоватый мужчина лет пятидесяти с очень колючим взглядом. Длинная сигара в его кривых желтых зубах лишь подчеркивала неуклюжесть странного типа и никак не вязалась с его внешностью.

— Сжигаем улики, Кристина Борисовна?

Она уже столько пережила, что ничего и никого не боялась. Все чувства атрофировались, наступила депрессия.

— Что вам здесь надо?

— Три тысячи долларов. — Он достал конверт из кармана. — Вот договор, по которому я работал на вашего мужа в течение трех месяцев. Он уплатил мне часть денег. За ним осталась задолжность, и я хочу ее получить.

— Какого рода работу вы делали?

— Сыск и анализ. По профессии я психолог, много лет работал в аналитическом отделе милиции. Теперь на свободных хлебах. Вчера срок договора истек, и я хочу получить свои деньги. Кристина вновь уставилась на огонь.

— Вам надо обратиться к тому, кто вас нанимал.

— Не валяйте дурака, Кристина. Ваш муж никогда не вернется, от него я ничего не получу.

— Это ваши проблемы. У меня своих хватает.

— Мои проблемы могут стать вашими. Я бы этого не хотел. Тем более что Дмитрию Андреевичу уже ничем не поможешь. Стоит ли из-за трех тысяч подводить себя под монастырь?

Он продолжал стоять в метре от нее, широко расставив ноги, и пыхтел сигарой.

— Я не собираюсь платить деньги ищейкам, которые на меня писали доносы. Смешно. Идите в банк, вам заплатят, если сочтут нужным. Снимут деньги со счета моего мужа.

— Не исключено. Но они могут потребовать у меня отчеты о проделанной работе. Я обязан их предоставить, дабы доказать, что не околачивал груши. Боюсь, банк передаст материалы следствию и вас арестуют. В итоге вы потеряете все и навсегда, а наследство перейдет дочери вашего мужа. Вы этого хотите?

Кристина налила вина, выпила и взглянула на коротышку.

— Как вас зовут?

— Степан Негода.

— Оставьте мне договор, я с ним ознакомлюсь. А завтра принесете отчеты о проделанной работе, и мы посмотрим, стоят ли они таких денег. Если нет, я сдам вас вашим бывшим коллегам и обвиню в шантаже. Меня трудно напугать, господин Негода. Как вы догадываетесь, богатых красивых женщин постоянно преследуют шантажисты. У меня выработалось противоядие. А теперь убирайтесь.

— Да вы крепкий орешек!

— Не сломай себе зубы, Степа. Пошел вон! Негода положил конверт на траву и растворился в темноте.

Костер догорел, вино было выпито, и Кристина, взяв конверт, направилась в дом. На договоре стояла подпись Мити и виза нотариуса. В графе услуги значилось: «Сугубо конфиденциального характера без права оглашения третьим лицам».

— Подонок. Все они продажные псы. Шакалы!

Кристина поднялась в кабинет мужа, сдвинула панель на стене и набрала код сейфа. Дверца открылась. На лбу у женщины выступили капельки пота. Кроме папок с бумагами в сейфе ничего не было. Дмитрий всегда держал в нем деньги. Немного, не больше двадцати-тридцати тысяч долларов. Кристина имела право и брала столько, сколько считала нужным, но всегда для проформы спрашивала разрешения. Митя жене не отказывал, махал рукой: «Сколько надо, столько бери». Куда делись все деньги? Код мог знать Кузьма. Последние дни он не вылезал из их дома. Мог и утром приехать, когда она спала, а дверь оставалась открытой. Глупость! Он не рискнул бы. Тем более не мог предположить, что с Митей произойдет несчастный случай.

Кристина плохо соображала. Виски в баре кончились, вина она больше не хотела. Пришлось спускаться в подвал, который напоминал скорее винный гипермаркет. Она достала из открытой коробки бутылку «Джека Дениэлса», выдернула зубами пробку и сделала несколько глотков. Нахмурилась.

— Черт! Это же разбавленный чай! Кристина вскрыла новую, запечатанную, коробку.

Там оказался настоящий напиток. Прихватив несколько бутылок, она пошла наверх. Накинув на плечи плед, со стаканом и бутылкой в руках, вышла на веранду. Светила яркая луна, трещали цикады, с моря дул слабый теплый ветерок. Тишина, блаженство, свобода. Ну что еще надо? Кристину мучила невообразимая тоска. Она не могла жить одна, привыкла слушать длинные занудливые рассуждения Мити, менять наряды по нескольку раз на дню. Теперь только цикады трещали без умолку, а переодеваться было больше не для кого. Виски не спасали, а усугубляли дрянное настроение.

Она вернулась в дом, поставила пластинку и начала танцевать, потом упала на диван, уткнулась лицом в подушку и заплакала. Ей было очень жалко себя.

Лаборант принес отчет и положил на стол следователя.

— И что? — спросил Вербицкий.

— Сильное снотворное из категории психотропных средств.

— Его можно использовать как клофелин?

— Нежелательно мешать с алкоголем, но можно, ничего страшного не произойдет.

— Спасибо. Идите.

Сидевший у окна Крутов долго молчал и наконец задал вопрос:

— Какие выводы ты делаешь?

— Афанасий нуждался в алиби. Даша вполне подходила под эту категорию. Он возвращался под утро и ложился с ней рядом. Вроде как никуда и не уходил. Нам надо выяснить, какие важные события происходили шестого июня, в первую ночь.

— Поднимем сводки происшествий.

Крутов поднял с пола металлический чемодан и поставил его на стол рядом с лежащей там палкой.

— Здесь выгравирован логотип ОКБ «Централ». Эксперты утверждают, что такие чемоданы открыть невозможно, если не знаешь кода. В багажнике затопленной машины он был пустым и открытым. А сегодня мы откопали миллион долларов возле дома Афанасия Утехина.

— Без двадцати тысяч.

— Да. Пару пачек он прихватил с собой, на мелкие расходы. Вырисовывается следующая картинка. Можно предположить, что Дмитрия Петляра предварительно оглушили, потом переложили деньги из чемодана в сумку и только после этого направили машину в пропасть с помощью подготовленного заранее приспособления.

Крутов взял палку и помахал ею в воздухе.

— Ты правильно сказал, Валера, — кивнул Вербицкий. — Именно приспособление, сделанное заранее. — На концах палки вырезаны углубления, чтобы она не соскочила, — продолжил Крутов. — Один конец упирался в стойку педали газа, второй — в рулевое колесо, не позволяя ему крутиться. Длина рассчитана и подогнана под машину Петляра. Итак. Машина стоит метрах в ста от крутого виража. Автоматическая коробка передач ставится на драйв. Педаль газа вжимается и блокируется палкой. Машина начинает разгон. За это время можно успеть спрыгнуть на ходу, скорость еще не высокая. К обрыву машина разгоняется до ста пятидесяти километров в час и исчезает в бездне. Убийца берет сумку и спокойно уходит. От места аварии до дома Утехина двадцать минут хода. Ничто не проходит бесследно, стерильно чистого преступления не бывает.

— Что это ты штампами заговорил? — поморщился Вербицкий.

Крутов только махнул рукой.

— Приспособление оказалось надежным, палка не выскочила из гнезда даже при сильном ударе о воду, что и позволило нам расценивать дорожную аварию как умышленное убийство. За рулем машины никто не сидел. Эксперты придерживаются того же мнения. Во-первых, замок ремня безопасности сильно поцарапан. Это говорит о том, что Петляр регулярно им пользовался, а будь он пристегнут, остался бы на месте. Во-вторых. Рулевое колесо слишком близко находится к креслу, оно бы не позволило течению вымыть водителя из машины, только пассажира. Значит, Петляр находился на соседнем сиденье или на заднем. И, скорее всего, его выбросило еще в полете. Вот причина, по которой мы нашли машину без людей.

Вербицкий соглашался, кивая головой.

— Все так. Меня смущает другое. Афанасий Утехин никогда не привлекался и даже не задерживался милицией. Заработанное пересылал семье — он женат, у него пятилетний ребенок. Немаловажная деталь — Утехин никогда не имел водительских прав. Если он и умеет водить машину, то на каскадерские трюки не способен. И еще. В одиночку подстроить такую аварию никому не под силу. Операция проведена очень грамотно, расчетливо и холодно. Здесь мало ненависти, нужна жестокость.

— А если ему помогала жена Петляра?

— Кристина? Смысл? Она же купается в золоте.

— Обследуя участок возле дома Утехина, эксперты нашли старые размытые следы от машины. За Кристиной числится «Ягуар», супертачка позапрошлого года выпуска. Сейчас ребята выясняют, могут ли следы и расстояние между колес соответствовать «Ягуару». Полагаю, ответ будет положительным. Под кроватью Утехина мы нашли колечко с изумрудом. Даша его не признала. Тогда кому оно принадлежит? И третье. Найденный тобой конверт в кармане куртки Утехина написан женской рукой. «Прочти и сожги». Странная инструкция.

— Это не версия, Валерий Георгиевич, — покачал головой Вербицкий. — Пока лишь гипотеза. Кристина в браке живет десять лет. Она имеет все. Захочет луну с неба — ей достанут. Любовники — одно, а муж — совсем другое.

— Ладно, я сам покопаю в этом направлении. Нам пора разделиться, больше сделать успеем.

— Возможно, но не завтра. С некоторыми людьми нам лучше разговаривать вдвоем, мы неплохо дополняем друг друга.

— Ты начальник, тебе виднее. Вербицкий взглянул на часы.

— О… Уже заполночь! Пора по домам.

18

Председатель совета директоров банка Зиновий Маркович Войцек лично принял жену самого уважаемого клиента.

— Прошу вас, присаживайтесь, Кристина Борисовна.

— Благодарю.

Женщина устроилась в кресле возле журнального столика, Войцек сел напротив.

— Чем могу быть полезен?

— Могу ли я взять небольшую сумму с личного счета моего мужа во время его отсутствия?

— К сожалению, это невозможно. У вас нет доверенности.

— А в виде исключения?

Войцек снял трубку внутреннего телефона:

— Галина Яковлевна, составьте справку о состоянии счета Петляра на сегодняшний день и принесите ее.

Положив трубку, он пожал плечами.

— Увы! Несмотря на наши хорошие отношения, я ничего сделать не могу. Речь идет о деньгах клиента нашего банка, я не имею права залезать в чужой карман. Я не могу даже говорить с третьими лицами о состоянии счета нашего клиента, но здесь я готов пойти на компромисс и кое-что вам объяснить.

— Однако денег вы мне не дадите?

— Вы сможете получить доступ к счетам мужа после оглашения завещания. Если ваш муж умер, а завещание написано в вашу пользу. Но я его не видел. Эти вопросы лучше решать с душеприказчиком Дмитрия Андреевича Кузьмой Шерманом. Он занимается всеми финансовыми и юридическими вопросами вашего мужа, у него хранится завещание и все деловые документы.

— Я видела завещание, муж не делал из него секрета. Мало того, он составлял его при мне, Шермане и нотариусе.

— Вам следует немного потерпеть. Надеюсь, Дмитрий Андреевич днями вернется. Он собирался ехать в Москву для решения вопросов, связанных с недвижимостью, а также вложением средств в акции каких-то крупных компаний. За один день такие дела не делаются. Думаю, вы не умираете с голода?

— С момента исчезновения Дмитрия прошло три дня. Он не мог никуда уехать, не предупредив меня.

Боюсь, все выглядит не столь благополучно, как вы полагаете. Вам наверняка известно об аварии, случившейся на нашем шоссе?

— Да, об этом говорит весь город. Но гибель Петляра не доказана. Нашли лишь его машину, которую попросту могли угнать. Наличие разбитой машины ничего не доказывает.

— А то, что дорожной аварией занимается не ГАИ, а областная прокуратура и уголовный розыск, тоже ничего не доказывает? А то, что Митя не приехал на важную встречу в тот день, тоже пустяк? От кого он прячется? От меня? От вас? От своих партнеров?

Банкир тяжело вздохнул.

— Я оптимист, Кристина Борисовна. У Дмитрия Андреевича не было врагов, он жил сам и давал жить другим. Он тонкий психолог, умеющий идти на компромиссы и договариваться с самыми несговорчивыми партнерами и конкурентами. Нет, его смерть никому не выгодна.

В кабинет вошла немолодая женщина, молча положила на стол папку и тут же вышла. В папке лежал всего один лист. Войцек просмотрел его и подал Кристине.

— Я иду на нарушение, открывая вам коммерческую тайну.

У Кристины брови взлетели вверх.

— Ноль? На счетах Дмитрия нет денег?

— Совершенно верно. Он закрыл свои счета в нашем банке. Все деньги перечислены в Москву на счета разных фирм, которые занимаются недвижимостью, и на личный его счет. Новые номера счетов я могу передать наследнику только по решению суда.

Кристина помрачнела. Она выглядела растерянной.

— Что же мне делать?

— Если положение складывается для вас катастрофически, я рекомендую собрать необходимые документы, чтобы заложить вашу усадьбу. Наш банк выделит вам ссуду после оценки недвижимости. Ничего другого предложить не могу.

Кристина оживилась.

— Спасибо за совет. Я так и сделаю.

Когда машина подъехала к зданию банка, Крутов собрался войти, но Вербицкий остановил его:

— Не торопись, глянь-ка…

Из банка вышла Кристина, казалось, она ничего не видит перед собой. Элегантная красавица поймала такси и уехала.

— Вот теперь можно идти.

Вербицкий хотел было предъявить удостоверение, но банкир остановил его:

— Необязательно. Ваша личность всей области известна.

Крутов поставил чемодан на стол.

— Ваш? — спросил Вербицкий.

— Глупо отрицать. На нем логотип банка.

— Как мы догадываемся, этот чемодан вы передали Дмитрию Петляру вместе с деньгами?

— И это верно.

— Прошу вас быть откровенным. Нас интересуют подробности.

— Хорошо. Сейчас эта история уже в прошлом, и я не думаю, что она может быть тайной, тем более для следственных органов. Звонок в доме Петляра раздался пятнадцатого июня. В этот момент я находился у него и слышал разговор через громкую связь. Звонил мужчина. Он сказал: «Ваша жена похищена. В течение трех дней вы должны выплатить нам миллион долларов, иначе мы ее убьем. Она будет убита и в том случае, если вы обратитесь в милицию». Дмитрий Андреевич очень любит свою жену и пошел на условия бандитов. Мне было приказано собрать нужную сумму из разных купюр, не переписывая номеров. Он не ставил перед собой цель поймать преступников. Освобождение Кристины — вот главная задача.

— Вы собрали деньги, уложили их в чемодан и отвезли Петляру?

— Не совсем так. На следующее утро за чемоданом приехал секретарь Петляра Кузьма Шерман. Он забрал чемодан с деньгами и точно такой же, но пустой. Деньги лежали в этом чемодане. На ручке есть номер.

— Где же пустой? — спросил Крутов.

— Я даже не спрашивал, для чего он ему был нужен.

— Это все, что вы можете сказать?

— Нет. О похищении мы узнали, когда приехали с Дмитрием к нему домой и застали странную картину. На ступенях дома сидел почтальон, все зовут его Петровичем. Рядом сидели Роза, служанка и художник. Петрович сообщил о случившемся. Кристина разговаривала с ним по телефону, когда пришли похитители. Она положила трубку рядом с аппаратом и пошла открывать дверь.

— Хорошо. Петляр заплатил выкуп?

— Как я слышал, он вместе с художником отвозил деньги похитителям в тот же день, когда получил их, а ночью вернулась Кристина, ее отпустили.

— Понятно. Чемодан останется пока у нас, он фигурирует в деле как улика, — вставая, сказал Крутов.

— Пожалуйста. Мне оплатили его стоимость.

— Даже так? — усмехнулся Вербицкий. — За инкассаторские сумки вы тоже берете деньги?

— Напрасно усмехаетесь. Такой чемодан стоит двенадцать тысяч долларов. Сверхпрочный титановый сплав. Металл наш, изготовление немецкое, замки швейцарские. Его невозможно открыть, если вы не знаете кода, нельзя и взломать. В таких чемоданах перевозят на дальние расстояния золото, платину и алмазы. Удивило меня другое. Стоимость оплатил Кузьма Шерман со своего счета, а он человек небогатый.

— Петляр ему мало платил?

— Мало. По убеждению Дмитрия Андреевича, приказчики испокон века обкрадывают своих хозяев, им можно вовсе не платить жалованье. Шерман не исключение, но старается не наглеть, оттого и держится на своем месте больше десяти лет.

— Для чего, по-вашему, мог потребоваться второй чемодан? — спросил Вербицкий.

— Не имею представления. Задайте этот вопрос Шерману.

— Вы его не очень любите?

— Дмитрий не только мой клиент, но и большой друг. Он соучредитель нашего банка. Мне неприятно осознавать, что такого человека окружают прохвосты. Я не раз говорил ему об этом, а он только смеялся. «Какой смысл увольнять одних, чтобы их места заняли такие же. Своих я уже знаю, а к новым придется привыкать и заново подстраиваться».

— Логично, — кивнул Вербицкий. — Извините за отнятое у вас время.

Кузьма Шерман продолжал поливать клумбы в своем саду, не обращая на гостью внимания. И вдруг выпрямился и резко обернулся.

— Ну о чем ты говоришь, Тина? Дом тебе не принадлежит. Он переписан на дочь Мити, и только она может распоряжаться этой недвижимостью. Днями вы должны переехать в Москву.

— Кто и с кем? Митя исчез. По мнению следствия, он погиб в автокатастрофе. Труп унесло в море.

— Я в это не верю. Дмитрий жив.

— Ночью он пьяным сел за руль. Предполагается, что с ним вместе ехал Афанасий. Исчезли оба. Если Митя погиб, то что мне делать?

— Утопиться. Встретишься с мужем на том свете. Ты умная женщина и не можешь не знать наших законов и правил. Следствие должно доказать факт смерти. Это раз. Только после того как тебе на руки выдадут свидетельство о смерти мужа, пойдет отсчет времени. Завещание будет оглашено по истечении полугода после установления смерти. Если выяснится, что Дмитрий погиб насильственным путем, деньги уйдут в благотворительный фонд его имени, а ты будешь получать гроши. Ровно столько, чтобы не сдохнуть с голода. Для чего я все это рассказываю, ведь он диктовал завещание при тебе. А теперь я передал его в суд.

— Зачем? — возмутилась Кристина.

— Затем, что я уволен. Дмитрий обрубил все концы. В Москве я ему не нужен. Акции компании он продал Богданову, он стал владельцем компании. Митя собирался открыть новую компанию в Москве, начать жизнь с чистого листа. Мы все здесь мелкие шавки и порядком поднадоели ему. Года не пройдет, как Богданов разорится, он бездарь. Без Мити не мог принять ни одного правильного решения, а если принимал, то твой муж успевал исправить положение.

— Значит, и компания мне не даст никаких денег?

— Конечно.

— Что же мне теперь, на панель выходить?

— А почему нет? Нужда заставит, пойдешь и на панель. У тебя есть бриллианты. Они принадлежат тебе.

— Я заглядывала в банковскую ячейку перед тем как идти к Войцеку, она пуста. Вероятно, Митя и драгоценности перевез в Москву.

— Да, загнали бабу в угол. Но ты того стоишь! Кристина пропустила мимо ушей очередную гадость, сказанную в ее адрес.

— Я могу продать катер?

— Он тебе не принадлежит. Можешь загнать перекупщикам за гроши, но его быстро найдут. Машина уникальная.

— А кто заявит об угоне?

— Я в твои дела больше не лезу. После двенадцати лет безупречной службы Митя меня вышвырнул на улицу, как котенка. Мне о себе думать надо, а не о чужих женах.

— Я уже ничья. Ни жена, ни вдова, ни хозяйка. Так, пустое место.

— Осознала, наконец! Можно подумать, что год назад или два ты была кем-то. Ничего не изменилось. Туго тебе придется в жизни, ты к ней не приспособлена. Хорошо морочить мозги мужикам, когда за спиной крепкие тылы. Жизнь выбила у тебя опору из-под ног, удавка на твоем горле затянулась. Выкручивайся сама. И помни. Бесполезно побираться, никто тебе руку помощи не протянет. Твоего мужа все втайне ненавидели. Скольким людям он переломал хребет, тихо ухмыляясь. Такие деньги, как у него, рождаются на крови, а не падают на голову как манна небесная. Он душил всех, кто стоял на его пути, а нас держал, пока были нужны, а потом и нас кинул. Кто меня возьмет на работу, зная, что я горбатился на Клеща.

— Клеща?

— Так называли Митю за глаза. Клещ, он и есть Клещ. Всех под себя подмял. Мэра, милицию, бандитов, торговлю. Если его труп море вышвырнет на берег, город вздохнет с облегчением. И ты тоже. Вот тогда можешь рассчитывать что-то получить. И то, если за полгода капитал не разворуют. Я не знаю, где он хранит его, и не думаю, что он успел нанять себе нового управляющего делами вместо меня.

— Ты это серьезно? — У Кристины навернулись слезы на глаза.

— Серьезней не бывает. Он исчез в самый неподходящий момент. Вылетел из одной обоймы и не обосновался в новой. Очень удобный момент, чтобы убрать его с дороги. Кто-то это сделал, сделал вовремя и очень грамотно. Труп могут искать хоть год, а за это время где-то появится новый Петляр с его капиталом, и уже никто ничего не докажет.

У дома Шермана Крутов притормозил, когда увидел выходящую из ворот Кристину.

— Она все время нас опережает на полшага, — сказал он Вербицкому.

— Не имеет значения. Судя по ее виду, она не может найти поддержку у партнеров своего мужа.

— О какой поддержке ты говоришь?

— Денежной.

— Думаешь?

— В кабинете банкира на столе лежал лист бумаги. Я ненароком заглянул в него. Это была выписка из личного счета Петляра. Сплошные нули.

— Куда же делись все деньги?

— Нам на этот вопрос не ответят, если мы не пошлем официального запроса. Но сейчас не время, у нас другие задачи. Бери чемодан, и пошли.

Хозяина на участке не было. Зашли в дом — тоже никого. Прошлись по комнатам. Одна дверь оказалась запертой. Крутов постучал.

— Кто там? — послышался мужской голос.

— Откройте, милиция.

Ждать пришлось около минуты. Наконец щелкнул замок, дверь распахнулась. На пороге стоял Шерман, лицо его было немного напуганным. Крутое предъявил удостоверение. На документ хозяин даже не взглянул, его внимание было приковано к стоящему на полу чемодану.

— Мы можем с вами поговорить?

— Конечно, проходите. Я в курсе событий.

Прошли, расселись, причем по разным углам комнаты. Шерман вынужден был крутить головой из стороны в сторону, так как вопросы сыщики задавали по очереди.

— Вы удивлены, увидев чемодан? — спросил Крутов.

— Не очень. В таком чемодане Дмитрий Андреевич отвозил выкуп за свою жену.

— Шестнадцатого числа? — поинтересовался Вербицкий.

— Одну секундочку, проверю по журналу.

Он пододвинул к себе толстую тетрадь, или точнее амбарную книгу, и пролистал страницы.

— Совершенно верно.

— Ведете дневник? — удивился Крутов.

— Обязательно. Я секретарь и получаю сотни поручений. К тому же Дмитрий Андреич не всегда запоминает нужные даты. Я обязан все фиксировать на бумаге.

— Очень хорошо, Кузьма Михалыч, — продолжил Вербицкий. — Можете нам объяснить, зачем вам понадобился второй чемодан?

— Не мне, а Дмитрию Андреевичу. Я тоже сначала не понимал. В одном лежали деньги, другой был пуст. Петляр заполнил его старыми журналами и запер.

— Оба чемодана были заперты на кодовые замки? — спросил Крутов.

— Да. Я это видел своими глазами, но был не настолько близко, чтобы разглядеть цифры кода.

— Как вы думаете, для чего Петляр проделал этот фокус? — задал вопрос Вербицкий.

— Он был очень спокоен, совершенно не беспокоился за судьбу супруги. Мне кажется, что он принял похищение за розыгрыш, который она устроила сама, и не собирался отдавать деньги, а послал чемодан журналов. Тем не менее Кристина вернулась. Настоящие похитители ее не отпустили бы, получив груду бумаги. Впрочем, это мое субъективное мнение. Я согласен с предположением Дмитрия — игру затеяла Кристина, но у нее что-то не получилось.

— И где же находились эти чемоданы, пока вы ждали инструкции от похитителей? — спросил Крутов.

— В кабинете хозяина. Когда те позвонили, хозяин послал Афанасия за чемоданом, а сам пошел к машине. Я и Роза остались дома. Где и как они передавали выкуп, я не знаю.

Вербицкий прошелся по кабинету, разглядывая книжные полки.

— Вы любите читать детективы? Предпочитаете одного автора, у вас много книг Данилы Дольского.

— Моя обязанность. Данила Дольский — псевдоним Дмитрия Петляра, но об этом даже его жена не знает.

— Раз вы ведете записи, — заговорил Крутов, — то можете нам сказать, чем вам запомнился день шестого июня?

— Сейчас гляну. Так… Достопримечательный день. Странно, что я сам не вспомнил. Шестого числа Кристина была в городе и ее сбила машина. Результат — несколько переломов. Можно сказать, повезло. Ее увезли в больницу, чем воспользовались грабители, угнали ее машину. Красный дорогущий «Ягуар» до сих пор не найден. В тот же вечер к Дмитрию Андреевичу приехала дочь из Англии. Девушка там живет и учится. Он поехал в аэропорт ее встречать.

— Любопытно, — поднял брови Вербицкий. — И долго она гостила?

— Неделю. Уехала обратно тринадцатого. Кстати. Почтальон звонил Петляру, хотел продиктовать ему телеграмму от Жени из Москвы, когда в дом явились похитители. Хозяина в этот момент не было дома, а прислуга ушла на рынок.

— Вы очень информированный человек, Кузьма Михалыч, — улыбаясь, сказал Крутов. — Будто член семьи Петляра.

— Так оно и есть. Двенадцать лет мы работаем рука об руку.

Вербицкий взял со стола стетоскоп.

— Зачем вам это? Вы же не медик. Шерман растерялся, не зная что ответить.

— Подобными инструментами любят пользоваться взломщики сейфов, — взглянул на секретаря Крутов. — Прокручивая номерной замок, через стетоскоп хорошо слышно, как раздается щелчок. Венчик попадает в прорезь, и одна из цифр срабатывает, пора браться за следующую.

Лицо Шермана покрылось капельками пота.

Вербицкий подошел к окну и отдернул штору. За ней стоял чемодан — точная копия того, что они принесли.

— Ну вот. Все так просто. Судя по всему, вы действительно не знаете кода.

— Митя велел мне отнести этот чемодан в банк. Но сам исчез…

— Успокойтесь, Шерман. Чемодану нечего делать в банке, — оборвал его Крутов. — За чемодан вы деньги заплатили, а миллиона долларов в нем нет. Скорее всего, вы найдете там журналы. Миллион лежит в другом месте.

— Бедняга. Сколько же дней подряд вы запираетесь в своем кабинете и колдуете над замком! Нам вас искренне жаль, Кузьма Михалыч, — покачал головой Вербицкий и направился к выходу. Крутов последовал за ним.

Кристина увидела Негоду из окна кабинета мужа.

В среднем ящике письменного стола лежал пистолет Дмитрия. Она умела им пользоваться, в усадьбе нередко устраивали для развлечения стрельбу по пустым бутылкам, Митя оставался доволен способностями жены. Достав оружие, она спрятала его в карман широкой юбки и спустилась вниз.

— Привезли отчеты? — спросила она, выходя на веранду.

— Конечно, — улыбнулся Степан, доставая скрученные в трубочку листы бумаги. — Это ксерокопии как вы можете догадаться. Оригиналы лежат в надежном месте. Там же хранится фотоархив, больше сотни снимков.

— Не густо, — сказала она, проглядев отчет.

— Я привез только то, что касается вас непосредственно. Но вы не были моей единственной целью. Смерть Дмитрия Петляра была выгодна всем.

— Боюсь, я вас плохо понимаю.

Кристина взяла бумаги, села в плетеное кресло и налила себе вина. Гость остался стоять, но он и не ожидал теплого приема.

— Видите ли, Тина, ваш муж нанимал меня не только следить за вами. Я был нужен ему и как психолог. Богатый, в расцвете лет мужчина с прекрасной внешностью внутренне был бесконечно одинок. Он, прекрасно понимая, как все его ненавидели — от ближайшего окружения до собственной жены. Меня он нанял для сбора материалов, которые должны были лечь в основу его следующей книги. По выражению Дмитрия Андреевича, у него замылился глаз. Как психолог он был не хуже меня, скорее даже лучше. Но его богатая фантазия уводила его в сторону от точных наблюдений, он не мог оставаться беспристрастным аналитиком. Очень трудно оценивать близких тебе людей и оставаться холодным. Бесконечная ложь окружающих съедала его…

— Вы знаете о моем муже больше, чем я. И прекратите говорить о нем в прошедшем времени. Я убеждена, Митя жив. Такие люди, как он, не могут исчезнуть бесследно.

— Я другого мнения. У Дмитрия Андреевича не было шансов выжить. Он собирался все бросить и уехать, его приживалы не могли себе позволить остаться у разбитого корыта. За день до смерти он обнулил счета, продал фирму и уволил всех прихвостней. Они ничего не успели сделать, не смогли ему помешать. Он не дал никому опомниться, и ему этого не простили. Вы единственный человек, кто мог бы встать на его сторону, но вы оказались коварнее остальных.

Кристина положила бумаги на стол и выпила вино.

— Хороший отчет, господин Негода. Вы очень наблюдательны. Все ваши подозрения и факты убедительны. Можете это отнести в прокуратуру, и меня тут же арестуют. Но от них вы не получите ни гроша. Впрочем, от меня тоже, хотя материал того стоит. Я разорена. Придется жить на иждивении у своей служанки, пока она меня не пошлет ко всем чертям.

— Вы можете получить наследство.

— Очень сомнительно. Для этого надо найти труп моего мужа и установить, что он погиб в результате несчастного случая. Если эксперты установят обратное, весь капитал перейдет в благотворительный фонд имени Дмитрия Петляра, которым будет руководить местный банкир Зиновий Войцек.

— Я в курсе. Ваша заинтересованность в смерти мужа основана на сплетнях, а заинтересованность в смерти Дмитрия со стороны его ближайшего окружения очевидна. Вас подставили с определенной целью — чтобы отнять деньги и засадить за решетку. Учитывая алчность Афанасия Утехина, почему бы не предположить, что его купили? Им не трудно было пообещать сумасшедшие деньги молодому парню с амбициями, посулить ему все блага на свете. А дальше, когда мавр сделает свое дело, его попросту убрать. Наше уникальное побережье богато лесами. Кто найдет закопанный там труп? У нас живого человека найти не могут, если он этого не хочет.

Кристина попивала вино и, прищурившись, разглядывала невзрачного мужичка с умными глазами и пронзительным взглядом.

— Вы только что все перевернули с ног на голову. Я была уверена, что Афанасий сбежал, лег на дно и объявится, как только шумиха уляжется.

— Вполне резонное предположение, — пожал плечами Негода.

— Но вам оно не нравится? — спросила Кристина и указала гостю на соседнее кресло. Он улыбнулся и присел.

— Нет. И вот почему. Каким бы трусом и подонком ни был художник, у него не отнимешь одну важную черту. Он педантичен. Об этом мне не уставал говорить ваш муж, от которого ничто не ускользало. Он всю жизнь работал с людьми и был очень неплохим писателем, умеющим создавать яркие образы. Они не берутся с небес, это результат наблюдательности.

— К чему вы клоните?

— Афанасий складывал краски, мыл кисти, носил фартук во время работы, чистил пиджак и даже гладил джинсы перед выходом на улицу, а его ботинки всегда сверкали. Как, по-вашему, мог такой человек оставить свою куртку с документами в машине перед тем, как столкнуть ее в пропасть? Я сомневаюсь, что он вообще стал бы ее снимать. С моими связями в органах я хорошо информирован о том, как продвигается следствие. Не буду вдаваться в подробности, но уверен, что машину в пропасть сталкивал не художник. К этому моменту он был убит, а куртка подброшена в машину.

— Допустим. — Кристина разнервничалась и выпила еще бокал вина. — Допустим. Но как настоящие убийцы могли узнать о плане и оказаться на двадцатом километре в два или три часа ночи?

— Разумеется, он их предупредил. Извините, Кристина, но я думаю, что план составляли вы и обсуждали его с Афанасием заранее, а не за пять минут до событий. Парня уже ждали. Только он по своей наивности не подозревал, что едет в пасть тигра. Не исключено, что его сбросили с обрыва вместе с вашим мужем. И яму копать не надо.

Кристина долго молчала, глядя на море, потом спросила:

— Почему вы мне все это говорите?

— Исходя из здравого смысла. Мои знания стоят хороших денег. Я затратил на работу уйму времени. Не один месяц трудился в поте лица. И что? Все впустую? Нет. Вы подпишете со мной контракт. Я буду вашим консультантом до того момента, пока вы не получите наследство. Я вас приведу к нему. За ручку. Мой гонорар составит десять процентов от вашего наследства и ни копейкой меньше. Не торопитесь с ответом. Подумайте. Игра стоит свеч.

Негода достал из кармана бумажник, вынул из него несколько сотен долларов и положил на стол.

— Не надо садиться на шею прислуге. Я вас поддержу, деньги у меня есть. Я ведь не только бедных консультирую. И не мешайте Розе, ее язык заведет следствие в тупик. Это вам на руку. И еще. Вы дружите с очень талантливым адвокатом. Самое время обратиться к нему за помощью. Он человек надежный, можете быть с ним откровенной. Чем больше он знает, тем легче ему будет вас защитить. Я появлюсь в ближайшие дни, и мы продолжим с вами начатый разговор.

Негода встал и направился к дороге, ведущей на шоссе.

— Неужели от этого шибздика зависит мое будущее? — тихо прошептала молодая вдова.

Сыщики вышли из больницы и сели в машину. Крутов закурил.

— Они все ненавидят друг друга, — начал он. — Доктор Райх не выносит банкира и секретаря Петляра. Работали на одного человека, а между собой общего языка найти не смогли.

— Конкуренция за влияние на босса, дорогой коллега, — вздохнул Вербицкий. — Ты хочешь сказать, что они не способны пойти на сговор?

— Когда речь идет о таких деньгах, антипатия уходит на второй план. Но доктор в сговоре не участвовал, иначе он не стал бы рассказывать о создании Петляром фонда своего имени и о том, что босс вывел весь капитал из наших мест и перевел его в столицу.

— А еще он сказал, что Петляр был импотентом, — добавил Вербицкий. — Любопытная новость. С таким недугом жить с женщиной моложе себя на четверть века? На что он рассчитывал? На долгую и счастливую семейную жизнь?

— Сговор существовал, Илья. Между Кристиной и Афанасием. Похищение тоже инсценировали они. Так Кристина расплатилась с художником за убийство мужа.

— Но она осталась на нулях, — возразил Вербицкий. — Лишилась всего.

— Ты видишь только надводную часть айсберга, Илюша. То, что хотят нам показать. Ну давай пожалеем несчастную женщину! С чего ты решил, будто жена не знает, куда муж перевел деньги? Из-за того, что она приходила к банкиру и Кузьме? Это же показуха для нас и для оставшихся с носом бывших партнеров Петляра. Сейчас она пересидит здесь, обливаясь слезами, дождется, пока дело ляжет на полку, и тихо уедет в столицу начинать новую жизнь. Я не верю, чтобы любящий муж мог оставить жену без средств к существованию. И недвижимость в Москве наверняка оформлена на ее имя. Так подсказывает здравый смысл. Иначе Кристина не пошла бы ни с кем ни на какие сговоры.

— Есть третий вариант, который мы еще не рассматривали. Мы забыли о дочери Петляра. Темная лошадка, о которой никому ничего не известно. Если Кристину обвинят в убийстве, деньги пойдут в учрежденный Петляром фонд. Но дочь сможет опротестовать завещание, и есть шанс, что ей достанется большой кусок пирога.

— Вряд ли, — покачал головой Крутов. — Она живет в другой стране и ничего не знает о положении дел отца, кроме того, что он богатый человек, женат на молодой красавице, в которой души не чает.

— За неделю наблюдений молодая акула с хорошей хваткой может понять больше нас с тобой и сообразить, как надо поступить в такой ситуации. И ты еще не знаешь главного. Евгения Петляр не вылетала в Москву ни тринадцатого, ни четырнадцатого, ни в другие числа. Ни по российскому, ни по английскому паспортам. — Вербицкий достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. — Это справка из аэропорта. Проверили не только московские, но и все рейсы. Не существует такой пассажирки.

— Выходит, она здесь?

— Неизвестно. Из дома ее увезли Петляр и художник. Боюсь, что никого из них нам допросить не удастся.

— Тогда так, — уверенно заявил Крутов, — план убийства выстраивала Кристина либо Евгения, а может, они объединили свои силы. Почему нет? Только эти две дамочки ничего не знают о приливах и отливах. Расчет шел на то, что машина разобьется вдребезги, от нее и водителя останется каша. Таким образом труп будет найден, а доказать факт убийства не представится возможным.

— Зачем Кристине сообщница, если у нее есть сообщник? — спросил Вербицкий.

— Девчонка поняла, какие взаимоотношения у ее мачехи с художником, и пригрозила рассказать об этом отцу. Пришлось взять ее в долю. Она могла нарушить их планы. Вспомни, что нам сказал почтальон. Когда он привез телеграмму, в доме находился хозяин и художник, Роза в этот день не работала. Кристина попадает под машину без вещей и документов. Это ее алиби. Алиби Афанасия — Даша, спящая после снотворного у него дома. Случай спас Петляра — операция сорвалась. Во второй раз все получилось. У художника тоже алиби. Женечка улетала в Москву, Кристина дома со сломанной рукой и на подвиги не способна. Ты говорил, что у убийцы должен был быть сообщник. Почему не Женя? Хочешь сказать, что дочь не решится убить отца? Какой он ей отец? Она его видела в далеком детстве и не помнит. Так, богатенький спонсор в России, и больше ничего.

— Ты меня окончательно запутал, Крутов. Так мы никогда не стронемся с места ни в прямом, ни в переносном смысле слова. Ладно. Заводи, поехали.

Кристина не переставала пить и очень сильно подурнела, перестав следить за собой должным образом. Сыщики застали ее на веранде с бокалом вина в руках.

— Мы с Тамарой ходим парой, — приветствовала она гостей и засмеялась. Ее остроту пропустили мимо ушей.

— Нашли труп моего мужа?

— Нет, — ответил Крутов. — Этим занимаются другие люди.

— А вы наносите визиты и выуживаете форель в старом вонючем болоте.

— Хотите вернуть свои деньги, Кристина Борисовна? — спросил Вербицкий.

Женщина подняла брови и без того высоко вздернутые.

— О каких деньгах идет речь?

— О выкупе, заплаченном за вас вашим мужем. Мы можем их вернуть, если будет доказано, что это те деньги.

— Вы хотите получить доказательства от меня? Маразм!

Крутов вынул из кармана несколько фотографий и разложил их на столе.

— Вот, смотрите. Видите на фото стопки? В них без малого миллион долларов. Сумма, которую требовали похитители. Рядом стоит чемодан, переданный банком вашему мужу с деньгами. Номера купюр не переписывались. Тут же вы видите кожаную сумку, деньги лежали в ней. Надо доказать, что это те деньги, а не другие.

Кристина посмотрела на фотографии.

— И что вы от меня хотите? — спросила она совершенно трезвым голосом.

— Подробно расскажите о похищении. Где вас содержали — точное место, и на каких условиях освободили.

— Целый месяц они меня выслеживали. Черный «Форд-фокус» ездил за мной по пятам. На нем они и сюда приехали, когда никого не было дома. Почтальон слышал всю сцену по телефону. Отвезли меня на четвертый километр, там есть плохо просматриваемая дорога на заброшенную птицеферму. Меня заперли в подвале, где я просидела сутки. Потом вытащили из погреба, и я увидела этот чемодан. Мне приказали его открыть, но я не знала как, код замка мне был неизвестен. Пришлось думать. Число было восьмизначным. Я попробовала несколько вариантов, и один из них сработал — дата нашей свадьбы.

— Деньги лежали в чемодане? — спросил Крутов.

— Нет. Там были старые журналы «Огонек».

— И что произошло дальше?

— Ничего. Они меня отпустили. Я их предупредила сразу, что мой муж миллионами не бросается. Он платить не станет, а моя смерть им ничего не даст, кроме неприятностей. Эти ребята смекнули, что им ничего не светит. Я знала, они не станут меня убивать.

— Откуда такая уверенность? — поинтересовался Вербицкий.

— Иначе зачем бы им передо мной ходить в масках. Черные мешки с прорезями для глаз — это все, что я видела.

— И сюда они пришли в масках и не снимали их в машине, пока везли вас на ферму?

— Они сидели на заднем сиденье, я между ними. Стекла затонированы. Лица шофера я не видела. Он привез нас и уехал. До дома добиралась пешком. Ни одной попутки, после десяти наше шоссе вымирает. Я не думаю, что имела дело с отморозками. Их угрозы звучали слишком наигранно, вряд ли они муху за свою жизнь убили. Неудавшийся спектакль.

Не получив точного ответа на свой вопрос, Вербицкий улыбнулся.

— Вы убеждены, что ваш муж не высылал им денег?

— Деньги ему привезли из банка. Роза видела. Спросите у нее, она на кухне. Думаю, что Митя не поверил в серьезность похищения. Вероятно, он решил, что это моих рук дело, очередная хохма. Эту историю мы с мужем не обсуждали, словно ничего и не было. Я не люблю оправдываться и что-то доказывать.

— Чемоданов было два, Кристина Борисовна, — спокойно сказал Крутов. — Думаю, ваш муж всерьез за вас беспокоился. Он повез вам деньги, а не журналы. Другой вопрос — кто и когда поменял чемоданы.

— Разбирайтесь, это ваша работа. Зачем же вы взяли деньги? За ними придет тот, кто их украл.

— Они там и лежат. Где ваша машина?

— Ее угнали, пока я валялась в больнице. Муж объявил ее в розыск, но результатов пока нет. Очевидно, ждет своего часа в отстойнике.

— Разрешите, мы осмотрим ваш дом и катер.

— Валяйте, мне прятать нечего. На веранду вышла домработница.

— Не мешай им, Роза, — сказала ей хозяйка. — Ищейки хотят взять след. Будем содействовать закону, как подобает честным гражданам. На втором этаже пять комнат. Моя спальня, мужа, гостевая, кабинет и библиотека. Внизу кухня, гостиная, гардеробная, комната прислуги, где она не ночует, и столовая. Если вас заинтересует чердак или подвал, Роза вам их откроет.

— Вы спали с мужем в разных комнатах? — спросил Крутов.

— А из нижнего белья вас ничего не интересует?

Мужчины промолчали и пошли в дом.

— Ты поверил в ее версию похищения? — спросил Крутов.

— Вообще-то, если она замешана в убийстве мужа, то не должна врать по мелочам, чтобы не засыпаться. Только я сомневаюсь, что художник успел подменить чемодан.

— Тогда кто?

— Шерман привез сюда два чемодана. Ты заметил, в его кабинете нижние стеллажи завалены старыми номерами журнала «Огонек».

— Полная белиберда! Шерман привозит сюда чемоданы с деньгами и бумагой. Крадет чемодан с миллионом, а хозяину подсовывает бумагу. Мы находим второй чемодан у Шермана, который тот безуспешно пытается открыть. Объясни мне, старому дураку, каким образом миллион оказался зарытым в лесу возле дома художника?

Вербицкий пожал плечами, беря с трюмо сумочку Кристины.

— Мы решаем задачку со многими неизвестными. Количество вопросов растет, а ответов мы не находим. Вот еще один вопрос.

Вербицкий выудил из сумочки хозяйки автомобильные ключи с брелоком фирмы «Ягуар».

— Ключи от ее машины, которую угнали?

— Они самые. Валера, тут и права! Самое интересное, что в больницу после аварии ее привезли без вещей. На ней даже туфель не было. В протоколе автопроисшествия ничего не говорится о вещах потерпевшей. Золотая пудреница, зажигалка. Богатый улов, такие находки не возвращают.

— Да-с…

— А еще сотовый телефон. О… Тут в памяти сотни номеров.

— Проверь входящие и исходящие на день аварии, когда ее сумочка исчезла. Нам могут понадобиться эти номера.

— Ты прав. Сейчас проверим, а ты пока загляни в вазочку возле зеркала.

Крутов достал из нее серьги.

— Они из гарнитура, что и колечко, найденное под кроватью в доме художника.

— А это уже не вопрос, а ответ.

Крутов сфотографировал улики на вмонтированную в его мобильник фотокамеру.

— Я думаю, Илья, у нас есть шанс. Надо прижать Кристину к стенке. На нее набралось столько материала, что она не выдержит натиска. Я не вижу перед собой убитую горем вдову. Она сидит и выжидает, когда мы сломаемся и сдадим дело в архив. Так оно и будет, если не предпримем кардинальных мер. О поисках трупа можно забыть. Художник за деньгами не возвращается, похоже, он тоже похоронен. Искать дочь Петляра бессмысленно, у нас даже нет ее фотографии. Хватит. Надо брать быка за рога!

— Телку. Прямо сейчас?

— Зачем? Официально вызвать ее в прокуратуру как главного свидетеля и предъявить обвинение на основании заключения милицейских протоколов. Мои ребята составят все бумаги, как надо. По итогам все стрелки сойдутся на Кристине. Будь я проклят, но это она грохнула своего муженька.

— В этом наши мнения сходятся, однако доказать мы ничего не можем.

— Знаю. Но надо пробовать. Под лежачий камень вода не течет. Сколько можно топтаться на одном месте? Устал!

— Авантюра. Но я с тобой соглашусь — мы в тупике.

Сыщики отправились вниз. Попрощаться с хозяйкой им не удалось: Кристина, обнаженная, загорала на лужайке. Рядом стояло вино и ваза с гроздьями винограда.

— Да, на нарах такого комфорта не получишь, — хмыкнул Крутов.

— Шикарная женщина. Такие не сдаются до последнего вздоха, — констатировал Вербицкий и направился к машине.

Они обшарили все углы, чуть ли не рыли землю носом, но никаких следов присутствия человека на заброшенной птицеферме не нашли.

— Баба нам пудрит мозги, Илюша, — сделал вывод Крутов.

— Глупо! Когда человек играет по-крупному, а речь идет об убийстве, он не станет врать по мелочам. Тем более что похищение не имеет прямого отношения к гибели Петляра. Подумай сам. Если Кристина устроила спектакль для мужа, чтобы выудить у него деньги и заплатить сообщнику за убийство, то зачем ей уничтожать следы? Наоборот. Здесь каждая вещь должна кричать о ее недавнем присутствии. У меня складывается впечатление, что в похищении участвовала третья сила, и тогда я верю, что Кристина не видела лиц похитителей. Она не может описать их внешность, и они без особых опасений отпустили ее на все четыре стороны.

Крутое продолжал осматривать помещение, рассуждая:

— Обрати внимание, Илья, нигде нет пыли. Кто-то наводил здесь порядок. Заброшенное место выглядит по-другому, а тут даже паутины нет. Стерильная чистота. Что касается третьих сил… — Крутов нагнулся и заглянул под старую газовую плиту, покрытую ржавчиной, из-под которой выглядывал цветастый уголок бумаги. Он потянул его на себя и вытащил старый номер журнала «Огонек». — Вот тебе и третья сила.

— Кузьма Шерман! Теперь мы с уверенностью можем утверждать, что подмена чемодана — его рук дело, — заявил Вербицкий. — Но нам от этого не легче. Нам нужен ответ на главный вопрос — как деньги попали в руки художника. Цепочка событий не выстраивается. Кристина в подмене чемоданов не могла принимать участия, если ее держали на ферме.

— Боюсь, Илюша, это дело нам не по зубам. Ты только посмотри, с кем мы имеем дело! — нахмурился Крутое. — Приятные, интеллигентные, образованные люди, обеспеченные, улыбчивые. Цвет нашего общества. Элита. А заглянешь внутрь — сплошная гниль. Все они ненавидят друг друга, и в каждом из них спит инстинкт убийцы. Им есть что терять, они готовы перегрызть друг другу глотки ради собственного благополучия. Мы привыкли работать с другим контингентом, там все ясно и понятно.

— Философия, Валера, тебе не идет, ты сыскарь, у тебя есть задача, работай. А рассуждать будут адвокаты. Не нам с тобой переделывать мир.

В кармане Крутова затрещал мобильный телефон. Он ответил:

— Так… Так… Все ясно. Экспертов на место, скоро буду.

— Что случилось?

— На платной стоянке автовокзала обнаружен «Ягуар» Кристины.

Чистенькая, сверкающая красавица стояла зажатая со всех сторон старыми развалюхами.

— Внешний лоск, товарищ подполковник, — докладывал Крутову капитан. — Скелет. Машина разворована. Даже рулевое колесо украли. Сняли всю проводку, электронику, одним словом, восстановлению не подлежит.

Возле машины толпились люди в форме и в штатском. Крутов и Вербицкий стояли в стороне. Подошел эксперт.

— Все совпадает. Слава богу, колеса не тронули, к другим машинам они не подойдут. Рисунок протекторов совпадает со следами, найденными возле дома художника, и расстояние между колесами то же самое.

Эксперт ретировался.

— Ты выяснил, кому принадлежит дом? — спросил Илья Крутова.

— Конечно. Он был продан год назад компании по торговле недвижимостью «Уют», но те не стали его перепродавать. Сочли, что заработают больше, сдавая экзотическое строение в аренду. И не прогадали.

— То есть?

— Утехин арендовал дом в мае на летний сезон до сентября, заплатив за удовольствие ни много ни мало шестьдесят тысяч долларов. Возможно, больше. Вряд ли арендаторы ведут «белую» бухгалтерию. Я назвал официальную, а там…

— Утехин работает в поте лица в городских забегаловках, получая по тридцать-сорок тысяч за разрисованную стенку, и все деньги отсылает жене, перебиваясь с хлеба на воду, а тут шестьдесят тысяч, и не рублей, а долларов. Почему ты до сих пор молчал?

— Закрутились. Вылетело из головы.

— Могла ли Кристина дать ему такие деньги… — задумчиво проговорил Вербицкий.

— Они познакомились позже, — пожал плечами Крутов.

— Официально. При свидетелях. Что называется, для протокола. Как все происходило на самом деле, мы не знаем.

— Для Кристины это не деньги.

Муж не требовал с нее отчета. И в конце концов у нее бриллиантов и украшений больше чем на миллион. Когда ее сбила машина, она вышла из ювелирного салона и неудачно перебежала дорогу. Мои ребята ходили в этот салон. Продавщицы выскочили на улицу, когда произошла авария, опознали потерпевшую и сообщили ее имя гаишникам. Так вот, у Кристины имелась дисконтная карта, накопительная, все ее покупки фиксировались и заносились в компьютер. Так выплыла приблизительная сумма ее затрат. Но в городе не один магазин.

— Отправь туда людей с фотографией сережек и колечка, найденного под кроватью. Нам нужна справка из магазина, тогда Кристина уже не открестится от своего кольца.

— Значит, будем давить?

— Будем. У нас нет выбора. Даже если она невиновна, защищаясь, выложит те факты, о которых мы ничего не знаем. Она, как и все, в первую очередь будет топить других, чтобы самой остаться на плаву. Следующий на очереди Кузьма Шерман. Из него мы выбьем все, как пыль из старого ковра.

— Давно пора.

— Всему свое время, подполковник.

20

Кристина снова появилась в банке, и это немало удивило господина Войцека.

Поразмыслив, он решил все же принять ее, из любопытства. Что она может предложить? Ей нечего заложить под кредит, и она это прекрасно знает.

— Вы как всегда прекрасно выглядите, Кристина, — улыбнулся банкир.

— Восстанавливаю силы и пытаюсь быть активной. Хватит обливаться слезами. С волками жить — по-волчьи выть.

Войцек снова улыбнулся, но уже не без ехидства.

— Вы всегда были членом нашей стаи. Редкий экземпляр. Волчица с повадками кошки. Гуляю сама по себе, а до остальных нет дела.

— Остроумное наблюдение. Мне нужна ваша помощь.

— Ну а для чего же я еще нужен?

— Я хочу, чтобы вы признали деньги, снятые со счета моего мужа для выплаты выкупа, моими. В конце концов они предназначались для моего спасения. Но я сама себя спасла.

— Присаживайтесь. — Войцек указал на кресло.

Кристина устроилась в нем и прикурила от золотой зажигалки. Она вела себя так, будто ничего не случилось.

Войцек встал из-за стола и сел напротив.

— Вы знаете, где находится миллион долларов? В каком-то смысле я могу кое-что сделать. Но что нам это даст?

— Я смогу вернуть деньги в банк, если вы подтвердите, что они мои. За услугу получите десять процентов для себя лично.

— Продолжайте.

— Чемодан ваш, это доказано. Мне нужен список номеров купюр.

— Мы не составляли такого списка.

— Бросьте, Зиновий Маркович. Горбатого могила исправит. Вы можете подать заявление в милицию на розыск пропавших денег и приложить к нему список номеров купюр для облегчения работы работников правопорядка. Я уже консультировалась по этому вопросу со специалистами. Деньги тут же найдутся, и вам их вернут. Но у вас нет оснований подавать такое заявление, так как клиента по имени Дмитрий Андреевич Петляр больше не существует. Я имею в виду среди списка вкладчиков. Но существую я. И вы можете открыть на мое имя счет. Или восстановить счет моего мужа, но приписать в него мое имя, и он станет общим счетом семьи Петляр, а не одного из ее членов. Я подаю вам заявление о содействии в помощи поиска денег и такое же заявление — в милицию. Таким образом, мы их вынудим вернуть деньги. Что скажете?

— Это возможно. Идея не лишена логики и смысла. Купюры мы не переписывали — долгий процесс. Мы их ксерокопировали. Но если ваш муж вернется, он потребует вернуть деньги ему и будет прав. Милиция может ничего не знать о счетах, мы никого не посвящаем в дела наших клиентов.

Кристина загасила сигарету и закурила новую.

— Впервые вижу вас курящей, да еще так много, — отгоняя дым, сказал Войцек.

— Я еще и пьющая. И тоже без ограничений. Унаследовала дурные привычки мужа, ничего другого он мне не оставил. Так вот. Вы прекрасно знаете, что Митя никогда не вернется. Его убили. Имя убийцы мне известно, но мы говорим о деньгах.

— Я вас понял. Мое посредничество обойдется вам в триста тысяч долларов.

— Двести пятьдесят. Четверть. Ваше годовое жалованье по официальным бумагам. Неплохие деньги за пустяшную услугу. Вам для этого даже с рабочего места вставать не придется.

— Договорились. Пишите заявление и расписку.

— Расписку?

— Конечно. За помощь в поиске пропавших денег вы выплачиваете владельцу банка премию в размере двухсот пятидесяти тысяч при условии, что деньги вернутся на ваш счет. В расписке укажите мое имя. Когда я получу деньги, мы уничтожим расписку. Пустая формальность, касающаяся только нас двоих.

— Всегда знала, что могу на вас положиться, господин Войцек.

— А вот я не знал о железной хватке жены моего друга, несмотря на долгое знакомство.

— Вы еще многого не знаете. Во мне живет не один человек, а несколько, но они спали, когда вокруг была благодать. Теперь они начали пробуждаться один за другим. Так часто бывает, когда человека загоняют в угол. Я волчица. Кошка во мне умерла, но звериный инстинкт самосохранения не может умереть.

— Полагаю, вы многого добьетесь.

— Не сомневаюсь. Жизнь продолжается. Условия изменились, и я воспринимаю перемены как сигнал к действию. Во мне не осталось места для блаженной меланхолии. Теперь я вою по-волчьи, а не мяукаю. Давайте бумагу и перо, я напишу все, что вы мне продиктуете.

Банкир расплылся в улыбке.

Поднимаясь по широкой мраморной лестнице здания прокуратуры, известный адвокат Роман Ильич Сатановский по-отечески похлопывал Кристину по плечу.

— Не волнуйся ты так, девочка моя. У нас нет никаких проблем. Проблемы у следователя. Не решаемые. Ты ничего не забыла мне рассказать?

— Я расписала тебе свою жизнь за последние два месяца поминутно, — ответила Кристина.

— Уникальная память. Сознайся, ты ведешь дневник?

— Нет. Глупо записывать свои мысли, чтобы однажды их прочитал твой муж. Дневник — это самодонос. Я не сентиментальна, как прыщавая курсистка из позапрошлого века.

Они остановились у двери с табличкой «Старший следователь Дымов А.А.».

— Мы не ошиблись? — удивилась Кристина. — Я думала, меня будет допрашивать Вербицкий.

— Вербицкий — представитель областной прокуратуры. Шишка! Но уверен, он будет присутствовать, сидя в сторонке. Перекрестный допрос более эффективен. Помни, отвечать будешь только с моего согласия.

Сатановский постучал в дверь, и они вошли. У Кристины дрожали колени, но лицо оставалось невозмутимым.

За столом сидел добродушный седовласый мужчина. У окна на стуле — Вербицкий. Пройдоха Сатановский никогда не ошибался. Тридцать пять уголовных дел, выигранных в судах, о чем-то говорили.

— Присаживайтесь, Кристина Борисовна. Приветствую вас, Роман Ильич. Вы будете вести дело подзащитной? — спросил хозяин кабинета.

— Рад видеть вас, Сан Саныч, — улыбнулся адвокат. — Громкое заявление. Дела-то никакого нет и быть не может. Я хочу лишь поддержать правосудие, которому мы с вами служим.

— Ничего не имею против. А это Илья Алексеевич Вербицкий из областной прокуратуры. Он возглавляет следствие.

— Рад видеть вас. Примите мое искреннее восхищение вашей работой, — поклонился Сатановский.

— Спасибо. И вы виртуозно работаете, господин Сатановский.

Выдержав паузу, следователь открыл папку.

— Они не готовы, — шепнул адвокат на ухо женщине.

— Вас вызвали сюда, Кристина Борисовна, как главного свидетеля, — начал Дымов деловым тоном. — Но у милиции, как видно, другой взгляд на события. Они вас квалифицируют как подозреваемую в заговоре с целью убийства вашего мужа Петляра Дмитрия Андреевича. Нам предстоит разобраться в этом вопросе.

— Так начинайте, господин следователь, — сказал адвокат. — Ваш ход. Впрочем, он так очевиден, что мы могли бы закончить эту историю, не начиная ее. Есть молодой повеса, красавец-художник, не лишенный таланта, и прекрасная женщина, богатая, умная, живущая с самодуром-алкоголиком, да еще к тому же импотентом на четверть века старше жены. Что тут думать? Избитый сюжет, описанный в сотне детективных романов. Милиция бессильна, а из жены может получится отличная мишень. С этим все понятно, и не надо тратить время на сделанные милицией умозаключения. Перейдем к фактам, касающимся моей подзащитной.

Следователь выслушал тираду с полным спокойствием.

— Вот факты. В два часа ночи или чуть позже пьяный Дмитрий Петляр вдруг, невзирая на грозу, садится в свою машину, почему-то открывает верх и куда-то уезжает. Жена в это время находится в доме и, по ее словам, крепко спит. На двадцатом километре водитель, знающий дорогу наизусть, даже не пытается притормозить и на бешеной скорости слетает с обрыва, машина падает в море. Вам не кажется эта история странной?

— Кажется, — кивнул адвокат. — Но при чем тут жена пьяного олигарха, у которого снесло крышу в прямом и переносном смысле?

— У него не сносило крышу. Петляр не сумасшедший и никуда не собирался ехать. В машину положили его труп, а за руль сел Афанасий Утехин, получив за работу миллион долларов. Чемодан с деньгами лежал в багажнике машины. Остановившись в сотне метров от обрыва, он переложил деньги из чемодана в сумку, а потом использовал это приспособление.

Следователь достал палку и положил ее на стол.

— Тут даже углубление есть для упора в руль и в педаль газа. Все сделано точно. С помощью этого приспособления машина набрала разгон без водителя. Просчет заговорщиков в следующем. Они не знали или не учли прилив. Машина спланировала, приводнилась на днище и только потом затонула. При ударе палка осталась на месте, а труп унесло в море. Сидел бы Петляр за рулем, этого не случилось бы. Он был дисциплинированным водителем и всегда пристегивался ремнем безопасности. Прилив все испортил. Свались машина с такой высоты на береговые камни, от нее ничего не осталось бы. Далее. Деньги были найдены закопанными возле дома художника, а сам он скрылся. Без содействия жены Петляра операция не могла состояться. Речь идет о сговоре.

— Не преувеличивайте, Сан Саныч. Кристина ничего не знала о наличии денег у мужа, будь они в чемодане или на чердаке. Утехин о них знал, он участвовал в операции по передаче выкупа похитителям. Известно, что те денег не получили.

— Кстати, — заметил Дымов, — следов присутствия кого-либо на птицеферме не обнаружено.

— Разумеется. Зачем же оставлять милиции стрелки мелом на асфальте.

Беседа шла размеренно, спокойно, как милый застольный разговор.

— В каких отношениях вы были с Афанасием Утехиным? — спросил Дымов Кристину.

Она посмотрела на Сатановского, тот кивнул.

— У нас не существовало никаких отношений. Я хозяйка, он наемный работник. Внешностью меня не соблазнишь, видела и получше. С мужем они легко сблизились и часто философствовали за рюмкой, но я в этом не участвовала. Не интересно.

— Вот видите, господин следователь, — продолжил адвокат. — Вполне достойный ответ, и я не вижу причин не верить Кристине Борисовне. В конце концов никто из нас со свечкой рядом не стоял. Я с вами согласен в одном. Безусловно, Утехин может быть причастен к автокатастрофе и афере с деньгами. Но при чем тут моя подзащитная? Допрашивать надо художника, когда вы его найдете. Я не позволю из порядочной женщины делать козла отпущения. Это же типичный наезд.

Следователь положил на стол фотографии.

— Снимки протектора «Ягуара». Они обнаружены возле дома Утехина. Что скажете?

— Я ездила к нему по просьбе мужа, — без согласия адвоката заговорила Кристина. — Мне нетрудно, я все время езжу в город, а его дом по пути. Митя хотел, чтобы я взглянула на эскизы и на свой вкус подобрала сюжет для гостиной. Вот, собственно, и все.

— А это ваш почерк? — Дымов выудил из папки конверт с надписью «Прочти и сожги!». — Письмо нашли в кармане пиджака Утехина.

— Так прочитайте его! — вмешался Сатановский, понимая, что конверт пуст. — И все встанет на свои места. Почему же вы его раньше не показали?

— Художник следовал инструкциям и, очевидно, сжег письмо.

— Я знаю о нем. Кристина мне рассказывала. Она не решилась высказать свое недовольство в лицо Утехину и написала ему короткую записку. Конверт с посланием подсунула под дверь, когда тот расписывал стену ее спальни, а она в очередной раз уезжала в город. Кристина предупреждала Утехина, если он не прекратит спаивать ее мужа, то будет немедленно уволен. Каждодневные пьянки не могут нравиться женам. Вместо общения с мужем она была вынуждена все вечера сидеть в своей комнате и грызть ногти.

— Ладно, — покачал головой Дымов. — А с этим что будем делать?

Следователь, как фокусник, выдернул из папки целлофановый пакетик с колечком.

— Только не говорите, что оно не ваше. Сережки от гарнитура лежат на вашем трюмо. Гарнитур был продан вам десятого февраля прошлого года ювелирным бутиком, и этот факт зафиксирован.

— Да, кольцо — серьезный аргумент, — развел руками Сатановский. — Единственная деталь во всем обвинении, за которую можно уцепиться. Жаль! Очень жаль, что из этого ничего не получится. Это колечко суд не будет рассматривать как улику, а вы огребете неприятностей по полной программе. Я очень постараюсь. Кольцо подброшено милицией специально. От безысходности. Мне известно, что господа Вербицкий и Крутов проводили обыск в доме Кристины, без санкции суда лазили по всем ящикам и шкатулкам в отсутствие хозяйки и понятых. Домработница тому свидетель. И у вас хватает наглости приобщить кольцо к делу? Я был о вас лучшего мнения, господа. Вся ваша пирамида рухнула, а обвинения не стоят ломаного гроша. Вы даже не можете доказать, что Дмитрий Петляр мертв! Где труп? Где доказательство, что миллион украли? Кстати. Деньги вам придется вернуть, номера купюр были зафиксированы. Вас отблагодарят за усердие. А почему грабитель не забрал деньги с собой? Вам оставил в качестве взятки? Чушь несусветная! Что же получается? Нет никакой жертвы. Подозреваемого не нашли и вряд ли найдете. И с этой папочкой вы собираетесь идти в суд? Не смешите своих коллег. Кристина Борисовна достаточно пережила и устала, я собираюсь отвезти ее домой и надеюсь, вы перестанете ей досаждать своими бесполезными визитами. Позвольте откланяться. Есть возражения?

Адвокат встал. Речь была произнесена на одном дыхании, заразительно, ярко, но уже без улыбок.

Дымов нахмурил брови, захлопнул папку и тихо сказал:

— Свободны.

21

Похоже, он выжидал. Пока Кристина не решила всех своих проблем, Степан Негода не появлялся. И вот его уродливая фигура вновь замаячила под окнами дома. Кристина спустилась вниз и вышла на веранду.

— Вы похорошели, любезная хозяйка.

— Я не хозяйка, я здесь гостья.

— Не имеет значения. Вы скоро уедете из этих мест и, возможно, навсегда. Вам предстоит большое путешествие с экзотическими приключениями в поисках утерянного ковчега.

— Опять юлите, сыщик? Впрочем, мне все равно. Здесь меня ничто не держит, я свободна как птица.

— Чего добивались, то и получили. Вопрос в цене. Ваша свобода очень дорого вам стоила.

— Присаживайтесь. С этим дурацким потрепанным портфелем вы похожи на канцелярскую крысу. Нарукавников не хватает и старых деревянных счетов с косточками.

Садиться гость не стал.

— Я не нарцисс и прекрасно знаю свои достоинства и недостатки. Я же не в любовники к вам набиваюсь, а в партнеры. Вы думали над моим предложением?

Кристина взяла бутылку с вином, помедлила и поставила ее на место.

— Если вы так легко предали моего мужа, как я могу полагаться на вас?

— Ошибаетесь. Я никого не предавал. Вы читали наш контракт с Дмитрием. В пункте девять сказано: «В случае неуплаты гонорара в указанные настоящим соглашением сроки договор теряет свою силу и может быть расторгнут в одностороннем порядке».

— Мне тоже придется заключать с вами договор?

— Обязательно. Моя задача — вернуть вам наследство, сумасшедшие деньги, из которых мне причитается десять процентов. Такие суммы требуют серьезного внимания.

— Хорошо. Давайте к делу, не то я усну.

— Я переписал с телевизора одну передачу и хотел бы вам ее показать. Ничего особенного, но вам стоит взглянуть.

— Хорошо. Идемте в дом.

На экране появились титры: «Свои люди, сочтемся». Спектакль Новосибирского театра драмы.

— Вы хотите напомнить мне школьную программу? — усмехнулась Кристина.

— Нет. Показать талантливых артистов. Обратите внимание на Глумова и Крутицкого. Имена артистов мы прочтем в титрах.

Сыщик промотал пленку и показал несколько сцен. Кристина смотрела очень внимательно, пепел сигареты упал на ее чудное платье. Негода нажал кнопку «стоп».

— Достаточно?

— Значит, меня похищали не бандиты, а обычные провинциальные артисты?

— Почему же обычные. У них есть звания, театр известен всей России. Важно, что вы их узнали.

— Еще бы. Молодцы. Играли свои роли убедительно. Кто их нанял?

— Я задам этот вопрос им.

— А как вы их узнали?

— Они следили за вами, а я за вами, за ними и еще за одним типом, которого зовут Сергей. Мой коллега. Его уволили из органов за взятки и вымогательство, он чудом избежал тюрьмы.

— Да, я знаю, наводила о нем справки. Этот парень оказал мне не одну услугу, я осталась довольна его работой.

— Скорее всего, он работал не только на вас. Но сейчас это не имеет большого значения. Мы его перекупим и возьмем с собой в путешествие. Нам пригодится молодой исполнительный парень без комплексов и угрызений совести. К тому же он не глуп и ради денег готов на все. А деньги у вас теперь есть.

— Вы и это уже знаете?

— Дело закрыто, найденный миллион возвращен в банк. Такие события в небольшом городке редкость.

— С чего вы взяли, будто Сергей работал еще на кого-то? — спросила Кристина, закуривая очередную сигарету.

— Все очень просто. Лицензию частного сыщика он получил за неделю до вашего знакомства, подвал арендовал за три дня до встречи. Но главное не в этом. МВД не могло дать ему лицензию, с его-то биографией. Но он ее получил. Значит, в дело вмешались очень влиятельные люди плюс хорошие деньги. Ни того, ни другого у Сергея нет и не было. С какой радости кому-то вытаскивать его из болота?

— Резонно. Как я поняла, от вас скрывать что-либо бессмысленно. Вы все знаете.

— Правильно поняли. Тем более что мы стали одной командой.

Кристина не спускала с собеседника глаз, пытаясь разгадать сидящую перед ней темную лошадку, но у нее ничего не получалось, маска на лице Негоды была непроницаемой.

— Вы сказали, что собираетесь задать вопросы артистам, исполнявшим роль моих похитителей. А вы уверены в том, что они живы?

— Хороший вопрос. Я справлялся о репертуаре театра. На днях они открывают сезон. Никаких изменений не произошло ни в репертуаре, ни в составе труппы. Играют те же актеры, что и в прошлом сезоне.

— Значит, я была участницей какого-то действа для определенного контингента зрителей?

Негода усмехнулся.

— Вы не о том думаете, дорогая Кристина Борисовна. Есть завещание вашего мужа, и оно ждет своего часа. Наша задача — найти труп и получить наследство. Остальное уже в прошлом, а это прошлое стало достоянием любого и каждого, кто им заинтересуется.

— В каком смысле? Если это так, то меня арестуют, — насторожилась женщина.

— К счастью, художественная литература не может рассматриваться судом как доказательство чьей-то вины. Беллетристика не документ, а вымысел автора.

Сыщик достал из портфеля книгу и передал Кристине.

— Роман вышел в свет вчера. Кстати, я хорошо знаю автора, подрабатывал у него литературным агентом. Рукопись была сдана в издательство при жизни вашего мужа. Прочтите, и вы поймете, с кем мы имеем дело.

— С кем же?

— С Нострадамусом нашего времени. Кристина взяла книгу.

— Данила Дольский. «Выбор оружия». У нас в доме много книг этого автора, но я их не читала, руки не доходили.

— Эту вам следует прочитать. Я уеду из города на несколько дней, а вы готовьтесь к путешествию. Советую вам возобновить связь с Сергеем, он нам понадобится.

— Где же я буду его искать?

— Он сам вас найдет, не сомневайтесь, ведь теперь вы снова богаты.

Кристина читала книгу, сидя в шезлонге у самого обрыва. На волнах все еще качался катер Дмитрия. Она не могла оторваться, будто кто-то дал ей ее собственный дневник, который она никогда не вела. Имена героини и героя были вымышленными, но вся недавняя история прослеживалась от «а» до «я» безошибочно точно. Сомнений не оставалось — книгу написал Дмитрий Петляр, Данила Дольский — псевдоним. Но как он мог предвидеть, что будет происходить после его смерти? И если он знал, как погибнет, то почему не пытался избежать этого? «Господи, о чем это я? Мистика…» Кристина вздрогнула.

— Он жив!

Она долго смотрела на искрящееся в солнечных лучах море, по ее коже бегали мурашки, в голове все смешалось. Ведь этого не может быть, она убила его собственными руками и потом долго избавлялась от кровавых следов, сначала наяву, а потом в преследующих ее кошмарных снах,

— Мистика! — И вдруг поняла — вот как Степан Негода хочет заполучить наследство! Очень просто. Всего лишь навсего надо убить Митю второй раз, не оставляя следов насилия, и предъявить труп властям. Свихнуться можно!

Кристина вновь открыла прочитанную книгу на последней странице.

«…она выбрала не то оружие. Запустив бумеранг, ей удалось поразить цель. Восхитительный результат. Есть чем гордиться. Но бумерангу свойственно возвращаться, а она в этот момент отвернулась…»

Ниже еще одна строчка:

«Продолжение следует».