Недурная погода для рыбалки

Глава 2

Вниз, к мертвецам.

Туман перекатывался через город и где-то вдали суда печально гудели друг другу, пробираясь через низовья Темзы в открытое море. Туман был самым настоящим, который можно встретить только в Лондоне и нигде больше. Этот туман убивал стариков, душил улицы и превращал один из самых больших городов мира в царство хаоса и неразберихи.

Пол Шавасс вышел из такси возле Марбл-Арч, тихонько насвистывая поднял воротник плаща и прошел в ворота парка. Лично ему больше тумана нравилось только одно, и это был дождь. Может быть корни этой идиосинкразии уходили куда-то в юность, а может быть тому было и более простое объяснение. В конце концов, дождь и туман замыкали человека в его маленьком собственном мирке, что временами было очень удобно.

Он остановился, чтобы закурить. Шавасс был высоким симпатичным мужчиной со столь же галльским лицом, как площадь Пигаль в субботу вечером, и наследие его отца-бретонца отчетливо проступило в его кельтских скулах. Служитель парка выступил из темноты и без единого слова исчез, как это может произойти только в Англии. Шавасс продолжил свой путь, чем-то необъяснимо довольный.

Больница святого Беде помещалась в дальнем конце парка, это было готическое чудовище викторианской эпохи, обладавшее всемирно известной репутацией. Его уже ждали и когда он вошел в приемный покой, служитель в аккуратной синей форме проводил его по длинной цепочке выкрашенных зеленой краской коридоров, каждый из которых, казалось, уходил в бесконечность.

Затем его передали старшему технику лаборатории, сидевшему в небольшом стеклянном кабинете, а тот доставил его в морг на на удивление современном лифте. В тот момент, когда двери лифта распахнулись, Шавасс отметил две вещи – пропитавший все запах антисептики, столь характерный для больниц, и необычайный холод. Обширное помещение, в котором гулко перекатывалось эхо, было заполнено рядами стальных шкафов, каждый из которых, скорее всего, содержал труп, но предмет его визита лежал на операционной тележке, закрытый резиновой простыней.

– К сожалению, мы не смогли поместить его в один из боксов, – объяснил техник. – Он слишком раздулся. Воняет как прошлогодняя рыба, только ещё хуже.

В непосредственной близости от трупа запах был совершенно непереносимым, несмотря на то, что наверняка были предприняты соответствующие меры. Шавасс вытащил носовой платок и прижал его к носу и рту.

– Я понимаю, что вы хотите сказать.

Ему приходилось много раз в самых разных вариантах сталкиваться со смертью, но эта чудовищность была чем-то новым. Слегка нахмурившись, он посмотрел вниз.

– Как долго он пробыл в воде?

– Шесть или семь недель.

– Вы уверены?

– Да, конечно, анализы мочи, скорость химического разложения и все прочее. Кстати, он был негром, или это вы уже знаете?

– Да, мне сказали, но я никогда бы не подумал.

Техник кивнул.

– Длительное пребывание в соленой воде приводит к странным изменениям пигментации кожи.

– Да, похоже на то. – Шавасс отступил назад и спрятал платок в нагрудный карман. – Большое спасибо, думаю, что я увидел все, что было необходимо.

– Сэр, теперь мы можем распорядиться этим трупом? – спросил техник, снова закрывая его простыней.

– Да, я забыл, – Шавасс вытащил бумажник и достал оттуда печатный бланк. – Только кремация и все документы должны быть отправлены завтра в Министерство внутренних дел.

– Его рассчитывали использовать для вскрытия в медицинском колледже.

– Скажите, пусть свяжутся с Барком и Хейром. – Шавасс натянул перчатки. – Этого парня сжечь дотла и больше ничего. Я сам найду дорогу.

Когда он вышел, техник закурил и слегка нахмурился. Шавасс его несколько удивил. У него был вид иностранца, но совершенно очевидно, что он был англичанином. Достаточно симпатичный парень – джентльмен в старом смысле этого слова, но что-то было не совсем так. Глаза, все дело в них. Черные и совершенно лишенные какого бы то ни было выражения. Казалось, что они смотрят прямо на вас и сквозь вас так, словно вас вовсе здесь нет. Они были похожи на глаза японского полковника в лагере в Сиаме, где техник провел три самых ужасных года своей жизни. Странным парнем был тот японец. В один момент он был полон доброты и участия, а буквально в следующее мгновение мог, не моргнув глазом, курить, наблюдая, как забивают насмерть какого-нибудь пленного.

Техник вздрогнул и развернул переданный ему Шавассом бланк. Тот был подписан самим министром внутренних дел. Он аккуратно сложил его, сунул в карман и покатил тележку к соседней двери, за которой помещался крематорий. Буквально три минуты спустя он закрыл стеклянную дверцу одной из трех специальных печей и повернул выключатель. Словно по волшебству вспыхнуло пламя и раздувшееся от собственных газов тело немедленно обуглилось.

Техник закурил вторую сигарету. Профессор Хенсон будет не очень доволен, но все уже сделано, и кроме того, он получил письменное предписание. Довольно насвистывая, он вышел через другую дверь и отправился выпить чашечку чая.

Прошло почти два месяца с того момента, когда Шавасс последний раз навещал дом в Сент Джонс Вуд, и возвращение было похоже на возвращение домой после долгого отсутствия. Возможно, в этом не было ничего особенно странного, если учесть тот образ жизни, который он вел в течение последних двенадцати лет, работая агентом Бюро, малоизвестного отделения британской разведки, занимавшегося делами, которые оставались практически никому не известны.

Он поднялся по ступенькам и нажал кнопку звонка под латунной табличкой с надписью «Браун энд Компани – импорт-экспорт». Дверь почти тотчас же открыл высокий седеющий мужчина в синей форме, склонившийся в почтительном поклоне.

– Рад вас видеть, мистер Шавасс. Вы хорошо выглядите и загорели.

– Я тоже рад, что вернулся, Джордж.

– Сэр, мистер Меллори спрашивал про вас. Мисс Фрейзер звонит через каждые несколько минут.

– В этом нет ничего нового, Джордж.

Шавасс быстро поднялся по изогнутой лестнице в стиле Ренессанса. Ничего не изменилось. Буквально ничего. Все было совершенно также, как и прежде. Проходили большие промежутки времени, когда ничего не случалось, и только потом что-то прорывалось на поверхность и тогда хотелось, чтобы в сутках было по двадцать семь часов.

Когда он вошел в маленький кабинет в конце узкого коридора, Джин Фрейзер сидела за столом. Она подняла взгляд, сняла тяжелые очки и улыбнулась Шавассу чуточку теплее, чем кому-нибудь другому.

– Пол, вы прекрасно выглядите. Просто чудесно вновь увидеть вас.

Она вышла из-за стола, миниатюрная и тоненькая, чем-то напоминавшая хиппи, но на свой манер достаточно привлекательная. Шавасс взял её руки в свои и поцеловал в щеку.

– Я никогда не прощу себе, что пропустил тот вечер в Седдл-Рум. Это останется на моей совести.

– О, я уверена, – но на её лице появилась немного скептическая ухмылка. – Вы получили мое сообщение?

– Мой рейс задержался, но посыльный дождался, пока я не появлюсь на квартире. У меня не было даже времени распаковать вещи. Я побывал в больнице святого Беде и взглянул на corpus delicti (состав преступления – лат. – прим. пер.) или как они это называют. Весьма неприятное зрелище. Он довольно долго пробыл в воде. Кстати, он совершенно побелел, что показалось мне очень необычным, особенно учитывая то, что вы мне о нем сообщили.

– Избавьте меня от деталей. – Она нажала кнопку переговорного устройства. – Мистер Меллори, пришел Пол Шавасс.

– Пусть войдет.

Голос был сухим и далеким, и вполне мог принадлежать к другому миру – миру, который Шавасс почти забыл за два месяца, проведенных в постели. Легкая дрожь возбуждения сжала ему желудок в тот момент, когда он открыл дверь.

Меллори ничуть не изменился. Тот же самый фланелевый костюм от того же самого известного портного, тот же самый галстук именно той же школы, ни один серо-стальной волосок не лежит не на месте, тот же самый холодный отстраненный взгляд поверх очков. Он не расщедрился даже на улыбку.

– Привет, Пол, рад вас видеть, – сказал он таким тоном, словно не вкладывал ни в одно слово содержащийся в них смысл. – Как ваша нога?

– Сейчас все в порядке, сэр.

– Никаких последствий?

– Немного побаливает в сырую погоду, но врачи сказали, что со временем все пройдет.

– Вам повезло, что вы можете ещё ходить на двух ногах. Пули из «магнума» – вещь довольно неприятная. Как дела в Олдерни?

Мать Шавасса, англичанка, была на пенсии и жила на этом самом чудесном из всех островов Ла-Манша, так что его лечение проходило в её заботливых руках. Ему с удивлением пришло в голову, он несколько удивился, что накануне в это же самое время он дышал свежим воздухом на белых песках Телеграф-Бей; холодный цыпленок и салат, а к ним бутылка немецкого вина «Либфраумильх», замороженная в холодильнике и завернутая в мокрое полотенце, что было, строго говоря, не совсем по правилам, но зато единственным способ, которым следовало его пить.

Он вздохнул.

– Прекрасно, сэр. Все просто чудесно.

Меллори сразу же перешел прямо к делу.

– Вы видели тело в больнице святого Беде?

Шавасс кивнул.

– Есть у вас какие-нибудь соображения о том, кем он может быть?

Меллори потянулся за папкой и открыл её.

– Негр по имени Харви Престон с Ямайки, по происхождению из Вест-Индии.

– Как вам удалось это установить?

– Его отпечатки пальцев были в картотеке.

Шавасс пожал плечами.

– Его пальцы были раздуты как бананы, когда я его видел.

– О, парни из лаборатории умеют решать такие проблемы. Они взяли кусочек кожи и уменьшили его до нормальных размеров с помощью соответствующих химических средств. И получили вполне надежный отпечаток.

– Кому-то пришлось изрядно повозиться с телом неизвестного мужчины, пробывшим в воде более шести недель. Почему?

– Прежде всего, все произошло не совсем так. Он был обнаружен на дне трала рыболовного судна в Бриксхеме, причем на него было намотано около семидесяти фунтов цепи.

– Вероятнее всего, убийство.

– Смерть наступила от того, что он утонул.

– Довольно противная штука.

Меллори передвинул к нему по столу фотографию.

– Это его фотография, сделанная во время процесса в Бейли в 1967 году.

– За что он был осужден?

– Ограбил казино в Бирмингеме, украл пятьдесят две тысячи фунтов. Кстати, деньги так и не нашли. Он был оправдан в связи с отсутствием улик. Свидетелей не нашлось и все такое. Обычная история.

– Должно быть, у него были неплохие связи.

Меллори достал одну из своих турецких сигарет и откинулся назад в своем кресле.

– Харви Престон прибыл в Англию в 1938 году и вступил во вспомогательные войска во время Мюнхенского кризиса. Его мать и отец вместе с младшей сестрой прибыли вслед за ним несколько месяцев спустя и он поселил их в небольшом домике в Брикстоуне. Он сам находился в Олдершоте с транспортным полком и служил водителем грузовика. Его мать родила ещё одного сына, которого назвали Дарси, на третий день после начала войны в сентябре 1939 года. Неделю спустя полк Харви был переброшен во Францию. Во время большого отступления, когда в 1940 году прорвались немецкие танки, его полк был разбит, а он сам дважды ранен в правую ногу. Его эвакуировали через Дюнкерк и он вернулся в Англию, но так сильно хромал, что был уволен в отставку с пенсией.

– И чем же он занимался после этого?

– Сначала он машину скорой помощи, но потом ему пришлось пережить личную трагедию, столь естественную для времен бомбежек Лондона. Домик в Брикстоуне был разрушен прямым попаданием бомбы и в живых остался только его младший брат. С этого момента все повернулось по-другому.

– И что же он делал?

– Выбирайте, что хотите. Черный рынок, проституция. После войны он организовал несколько нелегальных казино и приобрел кое-какой вес в уголовном мире. В 1959 году связался с организованной преступностью. Полиция была уверена, что он стоит за весьма эффективной бандитской группировкой, но ничего не смогла доказать. За ним числилось несколько ограблений и было совершенно ясно, что он имеет отношение к перевозке наркотиков.

– Вполне определенная личность. И что же случилось после его оправдания в прошлом году? Его выслали?

Меллори покачал головой.

– Для этого он слишком долго здесь прожил. Но Скотланд Ярд занялся им вплотную. Для начала он потерял свою лицензию на проведение азартных игр, что исключило его из игорного бизнеса. Они так плотно наступили ему на пятки, что он едва осмеливался высунуться из собственного дома. Это случилось вскоре после того, как были украдены деньги из казино в Бирмингеме. Даже если бы он и не попытался предпринять что-нибудь вновь, ему могли помешать истратить эти деньги.

– Он был женат?

– Нет, он жил один. Кстати, ничего ненормального в его поведении не было. Просто каждый вечер появлялась новая девица, и так продолжалось до самого конца.

– А что стало с братом, тем, что выжил после бомбардировки?

– Молодым Дарси? – Меллори усмехнулся. – Там случились довольно странные вещи. Харви держал его при себе. Он отправил его в колледж святого Павла. Должно быть, хотел устроить ему блестящую жизнь. День он проводил вместе с сыновьями лучших семей, а вечера – с самыми отъявленными подонками в Лондоне. В любом случае он решил жить строго по закону, и три года назад сдал все выпускные экзамены. После суда над Харви он уехал на Ямайку.

– А что сделал Харви?

– Два месяца назад улетел в Рим. В лондонском аэропорту его буквально разобрали его на части, но на нем ничего не было. И его вынуждены были выпустить.

– А куда он двинулся из Рима?

– Интерпол проследил за ним до Неаполя, а там он исчез из виду.

– Для того, чтобы два месяца спустя вновь появиться на дне рыбацкого трала неподалеку от английского побережья. Довольно интригующе. Как вы думаете, что за игру он вел?

– Следует предположить, что все довольно очевидно. – Меллори пожал плечами. – Он пытался нелегально проникнуть в страну. Если бы полиция не знала, что он находится здесь, то он смог бы не спеша извлечь свои деньги из тайника и тем же самым способом, каким бы он ни был, снова покинуть страну.

Шавассу кое-что начал понимать.

– Кто-то вышвырнул его за борт в Ла-Манше, именно это вы предполагаете?

– Что-то в этом роде. В этом бизнесе, связанном с ночными поездками, после принятия закона об иммиграции в Британском содружестве наций крутятся большие деньги. Пакистанцы, индусы, выходцы из Вест-Индии, австралийцы, – любой, кто не может получить визу обычным способом, платят весьма неплохо.

– Пару дней назад в газетах описывался подобный случай, – сказал Шавасс. – ВМС остановили старый катер неподалеку от Феликсстоува и обнаружили на борту тридцать два пакистанца. Каждый из них заплатил за перевоз по 350 фунтов. Кто-то мог за ночь неплохо заработать.

– Это любители, – покачал головой Меллори. – У большинства из них нет никаких шансов. Но существуют и профессионалы, занимающиеся этим, люди с хорошо сколоченной организацией. Существует тайный маршрут, тянущийся от самого Неаполя. Итальянская полиция устроила несколько проверок и сообщила нам весьма интересные вещи относительно судна «Анна», совершающего под панамским флагом регулярные рейсы между Неаполем и Марселем.

Шавасс потянулся за папкой, открыл её и стал просматривать лежащие в ней фотографии. Там было несколько снимков Харви Престона, сделанных в течение ряда лет, фотография на ступеньках Олд Бейли после судебного процесса, где рука его лежала на плечах младшего брата. Шавасс перелистал сообщения, потом поднял глаза.

– Это дело полиции. Какое это имеет отношение к нам?

– Нас попросил помочь специальный отдел Скотланд-Ярда. Им кажется, что для проведения этой работы нужны специальные таланты, которыми обладают наши оперативники.

– Последнее время их просьбы о помощи привели к тому, что мне пришлось провести шесть месяцев в трех самых отвратительных тюрьмах Великобритании, – сказал Шавасс, – да ещё я чуть было не потерял ногу. Почему они сами не могут делать свою грязную работу?

– Мы разработали для вас подходящую легенду, – без всякого выражения заметил Меллори. – Используйте свое собственное имя, нет никаких причин его менять. Австралийский гражданин французского происхождения. Разыскивается в Сиднее за вооруженное ограбление. – Он передвинул к нему через стол папку. – Все, что вам понадобится, находится внутри, включая вырезки из газет, подтверждающие ваше преступное прошлое. Естественно, вы готовы заплатить любую цену за то, чтобы попасть в Англию, и чтобы при этом вам не задавали вопросов.

Шавасс почувствовал себя так, словно его захлестнул штормовой вал.

– Когда я должен выехать?

– В три тридцать самолет в Рим из лондонского аэропорта. Вы успеете на него, и если поспешите, у вас ещё будет пятнадцать минут свободного времени. Снаружи вас ждет чемодан. Я позаботился, чтобы его доставили сюда. Очень хорошо получилось, что у вас не оказалось времени его распаковать. – Он встал и протянул руку. – Удачи, Пол. Связь с нами – как обычно.

Меллори сел, надел очки и потянулся за очередной папкой. Шавасс забрал свои бумаги, повернулся и вышел. Закрыв дверь, он рассмеялся.

– Что такого смешного? – строго спросила Джин Фрейзер.

Он перегнулся через стол и потрепал её по щеке.

– Ты самая симпатичная юбка, которую мне приходилось видеть с тех пор, как я покинул Сидней, – сказал он с великолепным гнусавым австралийским выговором.

Она изумленно взглянула на него.

– Вы сошли с ума?

Он подхватил свой чемодан и расхохотался.

– Должно быть, Джин. Должно быть, я на самом деле сошел с ума, – сказал он и вышел.