11

Коди подбросил еще одно полено в костер и теперь наблюдал, как трескучее пламя жадно лижет сухое дерево, выбрасывая в черноту ночи снопы искр.

Повертев в руках ветку, он сломал ее на несколько частей и одну за другой тоже бросил их в огонь. Но это не принесло ему ни спокойствия, ни даже облегчения.

«Да пошло оно все… — Он швырнул в костер остаток ветки. — С какой стати меня должно волновать то, что она делает? Если хочет, пусть остается на ранчо до тех пор, пока не докажет всем и каждому — а себе в первую очередь, — что ничего не умеет. Мне-то какое дело? И даже если она свернет свою очаровательную шею из-за собственного упрямства, при чем здесь я?..»

Единственным ответом ему был отдаленный вой койота. Коди вдруг вспомнил, как прошлой ночью этот звук испугал Шелби. Тогда он обманывал себя, забыв, что она здесь лишь временно, что скоро, очень скоро — через неделю или две — она устанет от прелестей деревенской жизни, все бросит и вернется к благам цивилизации большого города.

«Я ведь знал, что она такая же, как Лайза! — твердил он. — Знал! Так почему же я сразу не прекратил все это?!»

Коди плотнее прислонился спиной к дереву, поднял с земли новую ветку и бросил ее в огонь. Его мысли снова вернулись к жизни в Нью-Йорке. Любовь, или то, что он принимал за нее, ослепляла его. И сводила с ума. Ему было больно, когда Лайза заявила, что не хочет больше оставаться в Монтане. Объяснила она это очень просто: ей надо думать о своей карьере, да и вообще такая жизнь не для нее. Но он почти не слушал ее — мозг воспринимал лишь то, что хотели услышать уши. Он наивно верил, что пройдет совсем немного времени, и Лайза с радостью откажется от сутолоки и шума города ради свежего воздуха, божественной тишины, маленького домика на берегу реки, где они будут растить своих детей…

Коди горько усмехнулся и покачал головой. Господи, каким же он был наивным идиотом! Словно щенок на поводке, он поехал вместе с ней в Нью-Йорк, пытался войти в ее мир, полюбить ее друзей… Ничего не получилось, и она наверняка знала об этом заранее. Не могла не знать! Ее родители принадлежали к высшей городской знати. Он же мог похвастаться, пожалуй, лишь тем, что его пра-пра-прабабка была индианкой. Ее семья могла купить небоскреб в Нью-Йорке и не заметить этого. Его же счета в банке не хватило бы и на то, чтобы купить такую машину, на какой ездила Лайза.

Деньги, вернее их отсутствие, и положили конец их отношениям. Он не смог найти работу в Нью-Йорке, а альфонсом чувствовать себя не хотел.

И вот появляется Шелби. Еще одна богатая городская девушка, заставившая его кровь закипеть. История повторилась, и он ничего не мог с этим поделать.

— Ну уж нет! — Коди сжал кулаки. — На этот раз я буду умнее!

Но стоило ему произнести это вслух, как он вскочил на ноги и в яростной решимости принялся затаптывать угли угасающего костра. Разум подсказывал ему, что давать волю чувствам нельзя, что надо забыть о Шелби, и как можно скорее. Наверное, разум был прав. Но чувства восстали против разума и одержали победу.

Коди пронзительно свистнул, и из темноты донеслось ржание Солдата, а вскоре и сам он появился в неверном свете умирающих углей.

— Прости, парень, но нам предстоит небольшая поездка, — сказал ему Коди и взлетел в седло.

Словно чувствуя нетерпение седока, Солдат перешел с шага на рысь, а затем на галоп, и, легкие как ветер, они буквально полетели над ночной прерией.

Да, Шелби не любит этих мест и скоро покинет их, но Коди хотел, чтобы она осталась хоть ненадолго. Да, Шелби совсем не та женщина, которая могла бы понять и принять его жизнь, но он хотел, чтобы она оставалась в его жизни как можно дольше. Да, Шелби воплощала все то, от чего он поклялся держаться в стороне, но он не мог без нее. Он чувствовал себя беспомощной мухой, запутавшейся в блестящей паутине. Ему следовало бы думать о безопасности постояльцев ранчо, о том, чтобы загон прошел успешно, но он не мог. Образ Шелби преследовал его, заполняя все мысли, пугая и дразня, не позволяя думать ни о чем другом.

Под копытами Солдата мелькали темные равнины лугов, корни деревьев, мягкая хвойная подстилка лесов, камни, которыми первые поселенцы огораживали много лет назад свои владения… Наконец вдали за деревьями мигнул огонек костра. Коди натянул поводья, и Солдат пошел шагом. Подобно серому призраку, они бесшумно скользили между соснами. До слуха Коди долетела музыка — веселая мелодия в стиле «кантри», разносившаяся далеко вокруг в ночи; подъехав ближе, он услышал смех и пение, вторившее мелодии, льющейся из радиоприемника Тома.

Коди спешился и привязал Солдата к нижней ветке росшей поблизости сосны. Затем осторожно, продолжая держаться в тени, он прокрался к лагерю.

Его внимание привлекло бульканье кипящей воды, и он сразу узнал его: «горячая ванна», импровизированная передвижная баня — одно из последних приобретений Кэти. Кому бы еще пришло в голову тащить в прерию брезентовый куб лишь для удобства богатых бездельников, решивших поиграть в ковбоев? «Да, — подумал Коди, — таких женщин, как Кэти, — одна на миллион. Можно только мечтать о встрече с такой. Кен был счастливчиком».

Коди подобрался еще ближе к освещенной пламенем костра поляне и окинул ее взглядом, ища Шелби. Большинство ковбоев уже легли спать — впереди их ждал трудный день. У выступа скалы Коди заметил Джеми, крепко сжимавшего в своих объятиях Эву Монтальво.

Коди улыбнулся и покачал головой. На первый взгляд Джеми казался воплощением невинности, этаким наивным ковбоем из «старых добрых времен», но Коди знал, что на самом деле в постели его приятеля перебывало больше женщин, чем можно себе вообразить.

Джейк сидел на земле, прислонившись спиной к заднему колесу грузовичка, привезшего брезентовую баню. Сдвинув шляпу на лицо почти до подбородка, старик явно пытался немного вздремнуть, оставаясь при этом в полной готовности немедленно отреагировать на что-нибудь непредвиденное.

Почти все гости были уже в своих спальных мешках или палатках, но некоторые еще сидели у потрескивающего костра со стаканами в руках, подпевая мелодии из радиоприемника.

Шелби нигде не было видно.

Коди подошел к поляне еще на пару шагов. Его взгляд пытливо впивался в каждый силуэт, в каждую тень… Наконец он услышал ее негромкий мелодичный смех, прорвавшийся сквозь пение и голоса остальных. Разглядев ее, Коди подался вперед, но тут же застыл на месте: чувство, заставившее его спешно вернуться в лагерь, внезапно сменилось гневом.

Шелби откинулась на край ванны и закрыла глаза. Пенящаяся струя омывала ее тело, принося неизъяснимое облегчение ссадинам и ушибам. Она и не подозревала, насколько измучена, пока не погрузилась в ласковое, убаюкивающее объятие горячей воды. Теперь ей хотелось лишь одного — пробыть здесь всю ночь. Помог ей и бренди — его мягкий огонь согрел ее изнутри, успокоил нервы и привел в столь приподнятое настроение, что она с удовольствием присоединилась к веселой вечеринке гостей, среди которых был, разумеется, и Ланс.

Все остальные давно уже отправились спать, лишь немногие засиделись у костра. Шелби не переставала восхищаться предусмотрительностью Кэти, сумевшей снабдить своих туристов горячей водой даже среди прерий. Да, новшества вроде этого и делали «К + К» одним из лучших ранчо-пансионатов в стране. Теперь же, решила Шелби, ее черед, и в следующую же поездку с гостями они захватят с собой массажистку.

Шелби посмотрела на черный звездный квадрат над головой, но думала она в этот момент отнюдь не о красоте здешних ночей. Сможет ли она не уронить престиж ранчо? Ведь у нее нет ни опыта, ни находчивости Кэти…

В тот вечер Ланс Мердок был ужасно настойчив и не отходил от нее ни на шаг. Хотя его внимание и доставляло ей удовольствие, льстя самолюбию, она в конце концов начала от него уставать. Он не оставлял ее буквально ни на секунду, поминутно заглядывая в глаза и произнося прочувствованные фразы.

Шелби улыбнулась сама себе. Видимо, с возрастом она становилась циничнее. Еще полгода назад она наверняка бы рухнула без чувств от одного его взгляда, а теперь ей до смерти хотелось, чтобы он переключил свое внимание на какую-нибудь другую женщину. Эва, например, была бы просто в восторге… Шелби открыла глаза и поняла, что ошиблась: за распахнутой брезентовой дверью она увидела белокурую светскую львицу в объятиях Джеми. О, Эва отлично знала, что не стоит упускать любой благоприятный момент и надо использовать в жизни все доступные радости.

— Привет, красавица! — внезапно раздался совсем рядом голос Ланса, и она поглубже спряталась под густую пену. — Я уж подумал, что ты решила сыграть роль Спящей Красавицы, и собирался разбудить тебя поцелуем. Впрочем, последнее не отменяется.

Шелби улыбнулась ему.

— Мне здесь так хорошо, что не хочется вылезать.

— А с этим будет еще лучше.

Он поднял бутылку, которую держал в руке, и в ее стакан полилась янтарная жидкость.

— Пожалуй, мне уже хватит, — ответила Шелби. — Я и так уже засыпаю и готова проспать не меньше месяца.

— Ну и что? Ты же хозяйка! Спи хоть год! — Он поставил ее стакан на край ванны. — Хозяйке все дозволено.

— Только не здесь, — усмехнулась Шелби.

— Хм-м… Похоже, моя прекрасная Шелби Хилл, самое время кое-чему тебя научить, — почти шепотом произнес Ланс, и его голова поднырнула под ее руку, поднявшую стакан.

Прежде чем она поняла, что происходит, его губы завладели ее губами, а руки крепко прижали ее к себе. Она знала, что может все это немедленно прекратить, но не захотела и ответила на его поцелуй. Ей вдруг стало любопытно, как целуются кинозвезды. Но было и другое: она хотела выяснить, будет ли это так же остро, чувственно и упоительно, как с Коди.

Ее рука обвила Ланса за шею, и его поцелуй стал еще настойчивее, требовательнее, а руки напряглись, крепче прижимая ее к себе. И это было все, что она почувствовала. Никакого волшебства. Никакой музыки. Никаких звезд. Никакой обжигающей волны страсти. Появилось лишь острое желание вырваться из его объятий и забраться в спальный мешок. Причем одной.

Чувствуя, что с ней что-то не так, Ланс чуть отстранился, но его слова были для нее полной неожиданностью:

— Я знал, дорогая, что мы созданы друг для друга! Вот когда ты приедешь ко мне в Малибу…

Он продолжал что-то говорить, но она уже не слышала его. Там, в дверном проеме, на границе темных ночных деревьев и поляны, мелькнула чья-то тень. Кто это мог быть? Медведь? Что делать? Позвать Джейка? Он как-то говорил, что обезумевшие от голода звери забредают в лагерь. Надо же предупредить остальных! Она попыталась оттолкнуть Ланса, но тот не собирался разжимать свои объятия.

— Эй, красавица, что случилось? Только мы узнали друг друга получше…

— Там кто-то бродит, — быстро прошептала Шелби, не в силах оторвать глаз от темных деревьев.

Ланс стал озираться по сторонам, и выражение нетерпеливого ожидания сменилось на его лице смесью страха и неуверенности.

— Кто? Ты разглядела?

— Нет… Там за деревьями что-то двигалось… Что-то большое. — Несмотря на теплую воду, она поежилась. — Джейк говорил, что здесь водятся медведи.

Ланс пулей вылетел из брезентового сооружения, предоставив Шелби выбираться из ванны самой, и бросился к Джейку, который громко храпел, прислонясь к колесу грузовичка. Он схватил спящего старика за плечо и принялся его трясти.

— Эй, вставай! В лагерь забрел медведь!

Пятеро сидевших у костра участников загона вскочили на ноги и испуганно уставились на него.

Джейк сонно выругался, оторвал руку Ланса от своей рубашки и встал.

— Кто тут болтает о медведях? — рявкнул он.

— Там, — проблеял Ланс, указывая в сторону опушки. — Там медведь. Шелби видела его. Ведь так? — Он вопросительно посмотрел на приближающуюся к ним девушку.

Та смущенно посмотрела на сбившихся в кучу гостей и сбежавшихся на крики Ланса ковбоев, а затем взглянула на Джейка.

— Ну, я… я не знаю…

Она уже не смогла бы поклясться, что видела что-то конкретное. Быть может, спиртное и горячая вода слишком возбудили ее воображение, или же пламя костра, бросавшее блики на стволы деревьев, сыграло с ней злую шутку.

Джейк достал из кабины грузовичка ружье и строго взглянул на Шелби.

— Так что же вы видели, мисс Шелби? Это и правда был медведь?

Ей вдруг снова захотелось забраться в ванну, нырнуть на самое дно и скрыться от всех.

— Джейк, я действительно не знаю, что это было. Я просто заметила какое-то движение… тень, большую тень, скользящую между деревьев, — ответила она, показывая на опушку.

Джейк крепче сжал ружье и осторожно пошел вперед. Ковбои последовали за ним.

Внезапно из леса донесся хруст веток и громкий шорох опавшей листвы, по которой ступали чьи-то тяжелые ноги.

Джейк замер на месте, вскинул ружье к плечу и прицелился. Остальные поступили так же.

Шелби не сводила глаз с опушки, ее сердце отчаянно колотилось.

Мертвую тишину снова прорезал хруст ломающихся веток, и из-за деревьев показалась голова Солдата. В лунном свете и отблесках костра глаза коня дико сверкали.

Кто-то из женщин испуганно вскрикнул. Джейк взвел курок, а Шелби шарахнулась в сторону.

Видя столь нелюбезный прием, Коди натянул поводья и неторопливо спешился.

— Ты что, старина, решил меня пристрелить?

— О Господи, Коди! — с облегчением вздохнул Джейк. — Где тебя черти носили? Шелби показалось, что она видит медведя, и этот голливудский ковбой переполошил весь лагерь.

— Ну, если тут и есть медведи, то я их не встречал, — усмехнулся Коди. — Должно быть, они все разбежались от того шума, что вы тут устроили. Я лично услышал его еще за полмили отсюда.

Он быстро взглянул на Шелби. Ее купальник цвета слоновой кости будил воображение, и Коди улыбнулся про себя. Ему не надо было гадать, что находится под этими двумя полосками мокрой материи. Он знал. В нем проснулся голодный зверь желания; горячая волна захлестнула его, и он почувствовал себя совершенно беспомощным перед ее силой и напором.

Мокрое загорелое тело Шелби блестело, лунный свет мерцал на ее коже, а капельки воды сверкали, подобно расплавленному серебру. Его глаза следили, как одна из этих капель скользнула по плечу на грудь, сползла ниже, ниже…

Желание захлестнуло все его существо, словно могучая волна морского прилива. Черт возьми, он хотел ее еще больше, чем прошлой ночью, — так, как никогда еще не хотел ни одну женщину.

— Шелби, я принесу тебе чем вытереться, — сказал Ланс и через мгновение вернулся с полотенцем. — Давай, красавица, я помогу.

Она смогла наконец оторвать взгляд от Коди, повернулась к Лансу и позволила ему завернуть себя в огромный прямоугольник сухой пушистой ткани. Ланс обнял ее за плечи и повел к костру.

Глаза Коди неотступно следили за ней. Он знал, что Джейк, остальные ковбои и гости смотрят на него, но ему было наплевать. Он просто не мог не смотреть на нее, не мог не думать о ней, не мог чувствовать ничего, кроме обжигающего, всепожирающего желания, раздиравшего его душу на части, и острой ревности к этому кинокрасавцу, окружившему ее своим вниманием.

Лишь колоссальным усилием воли сдерживая себя, он круто повернулся на каблуках и подошел к Солдату. Он поправил стремя и хотел уже поставить в него ногу, но вдруг передумал. Бегство не лучший выход. Так ничего не решишь. И, кроме того, это было не в его характере. Впрочем, если подумать, что тут вообще решать? Разве сам он не хотел, чтобы она уехала? Так было бы лучше для всех. Ей надо вернуться в город, к той жизни, к которой она привыкла, а он останется здесь. Это будет справедливо. А что может быть выше справедливости?

Коди подвел Солдата к краю поляны.

— Джейк, я ложусь спать. Подними всех с рассветом. Завтра утром предстоит много работы.

Увидев, что он уходит, Шелби почувствовала, как что-то внутри нее оборвалось. Ей хотелось броситься за ним, но ноги словно приросли к земле. Гордость, проклятая гордость сковала все ее тело. Прошлая ночь была прекрасна, как мечта… Но больше ничего не будет. Так к чему унижаться?

— Эй, красавица, сделай-ка глоток. Это поможет успокоиться, — сказал Ланс, протягивая ей стакан и почти насильно усаживая рядом с собой у костра.

Шелби рассеянно взглянула на него, на стакан с бренди и на все происходящее вокруг. Все укладывались спать, и даже те полуночники, что еще несколько минут назад распевали песни у огня, расстилали теперь свои спальные мешки.

Она посмотрела в ту сторону, где скрылся Коди, и, прищурив глаза, постаралась разглядеть в темноте хотя бы его силуэт, но не увидела ничего, кроме непроглядной черноты ночи.

Загрузка...