Нежеланный рейс

Пролог

 Едва заметив пассажира с огромными баулами, кое-как перемещавшемуся по проходу в мою сторону, я невежливо развернулась и торопливо бросилась на кухню, принимая задумчивый вид. Мол, вспомнила, что есть супер срочное дело.

 Ну а что? Моя спина тоже дает о себе знать, а каждый второй пассажир уверен, что я обязана закидывать все их чемоданы по полкам. А эти центнеры вы не можете сдать в основной багаж?!

 И на регистрации непонятно куда смотрят сотрудники. Видно же, что этот шкаф, который он еле прет перед собой, ну никак не тянет на ручную кладь.

 На кухне в хвосте уже пьет чай Ритка. А мы еще даже не взлетели.

- Чего заведенная?

- Да нет, - жму плечами. – Просто давно отпуска не было.

- Расслабься, сегодня рейс легкий.

 Ага. У нее каждый рейс легкий. И дело не в том что она воодушевленный экстраверт, нет. Ритка обладает одной не самой приятной чертой характера – чудовищной ленью. И если она стоит у тебя в напарниках, знай, плачь, смирись – ты все будешь делать одна.

 Сколько раз я с ней летала, и все одно – то у нее голова болит, то пучит, то женские дни (несколько раз в месяц). Со страдальческим видом она может полрейса проторчать в туалете, пока я буду носиться с тележкой по салону. Благо, есть еще коллеги на борту, помимо нее.

 Жалобы в нашей авиакомпании не любят, поэтому, скрипя зубами, я выполняю всю работу сама, тихо ненавидя хитрую лису до самой посадки. После просто забываю о ее существовании. Сегодня нам опять лететь вместе пять часов до Лондона.

- Сонька, как на личке? Сегодня красавчики с нами летят.

 Ритка мечтает выйти замуж за пилота. Я мечтаю много путешествовать.

- Забирай, все твои, - фыркаю.

 Сегодня на планерке оба пилота раздевали нас глазами, пока тучный седой командир рассказывал основную информацию (на какой высоте полетим, сколько часов, какая температура за бортом и т.д. – каждый раз одно и тоже). На деле, чаще всего, дальше переглядываний ни во что это не перерастает, потому что стюардессы бегают с языком на плече по салону, пилоты наживают геморрой в своей кабине.

 Пересечься можно, только если летишь с командировкой. Если полет больше четырех с половиной часов, то в городе планируется ночевка, минимум спустя двенадцать часов ты можешь снова вернуться в небо. Если полет небольшой, то он и разворотный. То есть прилетел, выгрузил пассажиров, загрузил новых и назад домой, в любимую Москву.

 Но и в командировке я, если честно, предпочитаю бродить по городу одна, а то и вовсе спать. Например, рейс в Париж был настолько адский, что я так и осталась в отеле при аэропорте, в город даже не выбравшись. А так, если что, была во Франции…

- “Экипажу заблокировать двери и осуществить перекрестную проверку”, - буркает из динамика. Мы подпрыгиваем и бежим к своим дверям.

- L1 – заблокирована и проверена, - отчитывается старший бортпроводник Роман.

- L2 – заблокированаи проверена, - подхватываю свою очередь. Дальше говорит Ритка и остальные девочки. На Боинге 777 экипаж стандартно - двенадцать человек. Вобщем, все отчитались.

 Пристегнутая, села поровнее, принимая специальную позу – руки строго на сиденье, но не совсем под задницей, а всего лишь придерживают бедра. Ноги чуть расставлены, и каблуки и носки туфель плотно примыкают к ковролину. Затылок касается спинки, подбородок ровно.

 И только после взлета можно немного расслабиться и даже закинуть ногу на ногу.

 Табло “пристегнуть ремни” еще горит, я сижу, разглядывая пушистые облака в иллюминаторах пассажиров. Мое оконце слишком крохотное, чтобы хоть что-то там разглядеть.

 Пассажиры, сидящие впереди меня каким-то чудом уже спят. Все трое. Обожау.

- Мы подаем обед, - говорю через полчаса колоритной девушке с неестественно полными губами. – Вам курицу или рыбу?

 Застывшие губы пытаются выдать какую-то эмоцию, не понимаю. Молчит. Только уколола, что ли?

- Что для веганов есть? – наконец, спрашивает жеманно. Ласково смотрю на нее.

- Специальное меню необходимо заказывать заранее. За сорок восемь часов до вылета. – Мысленно представляю, как девица сейчас начнет верещать и портить всем настроение. Но она меня удивила.

- Курицу тогда, - латентный веган исчезает на моих глазах.

 Фух, пронесло. Ненавижу скандалы. Кажется, сегодняшний рейс будет не так уж и плох.

- Расписание на следующий месяц вышло, видела? – в перерыве спрашивает Ритка.

 Качаю головой.

- Нет еще.

 Сама, естественно, бегом достаю телефон и залезаю в приложение. Ух, ты, Сейшелы! Сразу нажимаю на рейс, высматривая, может, на нем будет кто-то из знакомых. Хотя многих запоминаю только по лицам, чего кривить душой.

 И только одна фамилия сразу же бросается в глаза. Улыбка меркнет. Мечты о приятном времени в сказочном раю испаряются, как дым. Облом какой!

**

Глава 1

 Полгода назад…

- Опять, Василькова? – раздраженный голос завибрировал над ухом, вытянув меня из сладкой неги.

 Ничего не поняла, ведь только что я босиком порхала по пушистой сочной траве, навстречу ветру, свободе. Одна на огромном холме, взбегая вверх и касаясь руками облаков, нежно-сиреневых, словно мотки сахарной ваты.

- Василькова! А ну встать! – кто-то рявкнул мне прямо в ухо, и я испуганно подпрыгнула, начав нелепо озираться и вытирать слюну с подбородка. Опять уснула!

 И сон был хоть и фантастическим, но ощущался, как реальность. Уплыла на край света!

- В-Виктор Александрович… - пробормотала под смешки других девушек, боясь взглянуть ему в глаза.

 Вот всегда боялась, столько в них презрения и снисходительности, словно его невероятно бесит вкладывать в наши головы азы устройства самолета и принципы полета.

 Но поговаривают, что так и есть. Несколько месяцев назад Виктор Александрович сломал ногу, неудачно покатавшись на лыжах. Теперь, вместо того, что управлять воздушным судном и экипажем в небе, командир вынужден заниматься с желторотыми птенцами в авиаколледже. И направили его не юных пилотов обучать, а преподавать принципы полета начинающим стюардессам. То еще счастье для нашего инструктора.

 Я не единственная, кто туго понимал предмет, но единственная, кто умудрялся уже в третий раз заснуть на его уроке. Просто вчера я досматривала сериал-триллер, еще полночи лежала в напряжении, пытаясь уснуть. А в прошлый раз мы с девчонками ходили в новый клуб, немного расслабиться и отдохнуть. А до этого… Не помню уже, но наверняка, такая же уважительная причина, как и эти.

 Вкупе с этим, Виктор Александрович рассказывал так заунывно и нудно, что голова сама тянулась к спасительной прохладе парты. За окном жаркое лето, а мы сидим в пыльном кабинете авиаколледжа, слушаем абсолютно неинтересную лекцию про то, как устроен двигатель.

 Зачем это мне? Ради общего образования и понимания всего? Наверное. С позитивными аффирмациями я каждый раз настраивалась на его занятия, и каждый раз полнейший провал.

- Василькова! Вы вообще здесь, с нами? Или совсем у вас крыша уехала? Вы как комиссию прошли? Купили?!

 Девочки помалкивали, боялись даже пошевелиться. Про характер нашего инструктора можно легенды слагать.

 Рискнула взглянуть ему в глаза и тут же замерла. Лучше бы этого не делала. Одним своим взглядом темных глаз Виктор Александрович Северов готов уничтожить меня, как червяка под ногами.

- Все блаженные, сонные, тупые и убогие не получат зачет по-моему предмету, – злорадно пообещал добрый учитель, пока я заливалась краской. Естественно, по его мнению, я призер в каждой из этих категорий.

- Я…

- Вы? – вкрадчиво спросил, наклонившись. Со своего места я чувствовала его запах. Терпкий, мужественный и… абсолютно далекий, в какой-то параллельной от моей плоскости.

- Я… - Боже, ну почему в его присутствии мне так трудно сказать полноценную фразу?! Я только и делала, что мычала и производила впечатление человека, сильно отстающего в развитии.

- Остаетесь после занятия! – зычно бросил и вернулся к предмету. – Пишем дальше: Топливная система – группа емкостей для хранения запаса жидкого топлива на борту летательного аппарата…

 С усилием подавив зевок, села на место. Он тут же коршуном обернулся, при звуке шлепка моей задницы об поверхность стула.

- Я разрешил вам садиться? – еле слышно произнес, почти ласково улыбаясь.

 Ну и улыбочка вышла! Гиена милей бы сейчас выглядела. Сглотнув, шустро встала обратно, предпочитая молчать. Сказать внятного я все равно ничего не смогу.

- Ложкина! Это ЧТО у вас на парте? – спросил брезгливым тоном и сморщив нос, словно там трупик скунса лежал.

- К-Косметичка… - ну хоть не я одна заикаюсь при виде грозного Люцифера.

 Бедолага Ложкина решила носик незаметно припудрить, пока внимание нашего инструктора было поглощено моей персоной.

- Убрать немедленно! 

 Трясущимися руками она убрала косметичку, чуть не рассыпав содержимое ему под ноги. Успела на лету поймать помаду. Кто-то хихикнул на задней парте. Виктор Александрович, как в передаче Пельша, узнает мелодию с первой ноты.

- Дубова! Что вас так веселит, не пойму? У вас незачет пока маячит. – На этих словах ее лицо побелело, девушка тут же умолкла.

- Вы полностью оправдываете свою фамилию, - елейным голосом продолжил, как ни в чем не бывало. - … С системой соединительных трубопроводов…

 Вот изверг проклятый! Нравится ему всех изводить.

 Вон у Саныча на лекциях по медицине мы всей группой ржем, как лошади. Все занятия весело проходят. Интересно.

 А у Северова просто тоска и тихий ужас. Да уж, преподавать – точно не его стезя. А ведь предмет мог быть таким интересным...

 Уныло рисую в тетрадке самолетик. Плакало мое удостоверение бортпроводника. Завалит, как пить дать. Предмет его мне ну никак не дается. Неужели на этом все? Мои мечты о небе так и останутся несбыточными мечтами?

 Я же с двенадцати лет мечтала стать стюардессой. После школы в институт пошла только потому что в стюардессы без вышки не попасть. А теперь, если Север завалит, придется все радужные планы похоронить с почестями.

 Прямо как в школе звенит звонок. Наш изверг отпускает нас, ну кроме меня, конечно. На меня даже не смотрит, но я знаю, что: «Конец мучениям. Все свободны» ко мне не относится.

 А мучения-то чьи? Его или наши?

 С этими дурацкими мыслями сидела за партой, с тоской провожая одногруппниц. Наступил обед, а у меня маковой росинки во рту с утра не было.

 Виктор Александрович вальяжно откинулся в своем кресле, разглядывая меня со своего места.

- Ну-с. Что делать с вами? Вы - просто ходячая катастрофа. Все ваши тесты сплошной неуд, у доски вы мычите. На занятиях спите. Куда вы лезете, я не пойму? Сидите дома.

- Но я…

 Аж медвежья болезнь от волнения началась. В животе дико пучит. Хоть смейся, хоть плачь.

Глава 2

 Полгода назад…

 На следующем занятии у Масленникова мы снова плавали в бассейне. Бассейн в расписании стоит уже две недели подряд. Выматывает. Отрабатывать эвакуацию на воде сложно. Весь пыл и энтузиазм по этому поводу быстро пропадает.

 Вода холодная, хотя Вадим Давидович говорит, что у нас джакузи по сравнению с открытым водоемом, куда может сесть самолет в случае экстренной посадки.

 На нас спортивная одежда – леггинсы и футболки. Ноги босые. За полтора часа бассейна в день у нас зуб на зуб не попадает, но инструктор только и кричит какие мы медленные, гоняет по десятому кругу делать одно и тоже.

 Тренажер в виде имитации настоящего самолета (его половины) частично погружен в воду, с двух дверей висят надутые плоты. Еще пара таких тренажеров чуть подальше от бассейна, там отрабатываем посадку на сушу, разгерметизацию самолета, пожар на борту, турбулентность и так далее.

- Самолет ушел под воду, пока вы там возились! Рыжикова, ты что там топчешься наверху?! Тебя люди на плоту ждут! Будешь отцеплять или нет? Вы все уходите под воду за потопленным самолетом!

 Рыжикова еще больше засуетилась, делая все неправильно.

- Василькова! Ты видишь, что у коллеги не получается? Будешь спокойно уплывать?

- Нет!

- Так чего стоишь?!

 Я спрыгнула со своего отцепленного плота в сторону Рыжиковой.

- Где твой жилет, дура?! Боже, ну чего такие вы клуши?!

 Да блин!!! Опять жилет забыла на борту... От досады, усталости и голода готова была заплакать.

- Плыви ко мне, - проворчал на краю бассейна сухонький тренер. Покорно погребла руками в его сторону, радуясь, что хлорированная вода смывает наворачивающиеся глупые слезы.

 Подплыв к бортику взглянула за спину Масленникова, с ужасом заметив знакомые черты. Это Северов собственной персоной решил заглянуть к нам на урок.

- Василькова, вылезай из воды, - вздохнув, произнес Вадим Давидович.

 Настороженно разглядывая непрошенного гостя, поднялась на бортик и плюхнула мокрый зад на плитку.

 Подняв брови, Северов глядел на меня, вот-вот готовый съязвить.

- Вот, полюбуйтесь Виктор Александрович. Василькова рассекает по океану без спасательного жилета.

 Покраснев с головы до пят, я стояла, примолкнув. Виктор Александрович хмуро посмотрел на меня, провел взглядом сверху вниз, долго разглядывая мои босые ноги.

 Внезапно я поняла зачем Масленников вытащил меня сюда. Они же обсуждали размер моего бюста! Вот же…

 Неосознанно обхватив себя руками, я стыдливо опустила глаза. Ну Масленников, кобелюга такая! Дай мне только получить корочки. Я тебе ими потом по носу нащелкаю!

- Замерзли? – вроде как участливо спросил Северов.

 Помотала головой, больше не решаясь взглянуть ему в глаза.

- Н-нет. – Как обычно в его присутствии я стабильно заикаюсь.

- У вас руки в мурашках, - обвиняющим тоном заявил Северов.

 Я промолчала, упорно разглядывая свои ноги. Он тоже больше не стал ничего говорить. Наоборот, переключил внимание на Масленникова.

- Тебя можно на пару минут?

- Перерыв пять минут! – гаркнул инструктор. – Рыжикова и Василькова – вы утонули. Еще раз такое повторится – неуд поставлю.

 Дрожащие от холода девушки одна за другой начали вылезать из бассейна и закутываться в полотенца. Я тоже поспешила за своим, все еще досадуя на мужчин. Не поверю, что он просто так сюда приходил!

 Вскоре Северов ушел, и наше изнурительное занятие продолжилось.

 Дни бежали один за другим. Учиться было сложно, но интересно. На занятиях у Северова я старалась больше, чем на других, надеясь, что это не останется незамеченным, и он, все-таки, поставит мне зачет. По медицине у меня получалось отлично, Саныч постоянно хвалил меня и ставил другим в пример. Не совсем уж я и катастрофа.

 Хотя, конечно, был один момент, когда у меня все из рук начало ссыпаться. Потому что на зачет пришли инструктора с других предметов. Изображали пассажиров. Места в тренажере было мало, мы протискивались по проходам с тележками, изображая подачу обеда. Как в этот момент пассажиру «становилось плохо». По внешним признакам и симптомам мы должны были сообразить, что с ним происходит и спасти жизнь.

 Ложкиной достался случай эпилептического припадка. Дубовой - обычная паническая атака. Рыжиковой – инсульт. Мне – анафилактический шок.

 Моим «пациентом» по злому року судьбы стал Виктор Александрович, и сейчас я металась над ним в легкой панике, пытаясь сообразить, что делать. За спиной стоял Саныч, протоколировал результат. На груди у Северова была приклеена бумажка с уже заданными симптомами: покраснение кожи, зуд, жар, затрудненное дыхание.

- У него анафилактический шок, - сразу же определила я. Саныч удовлетворенно кивнул, продолжая записывать. – Будем вводить эпинефрин (адреналин, - прим.автора) внутримышечно в бедро.

- У вас есть препарат с собой ? – повернулась и спросила пассажира. Северов выпучил глаза, мастерски воплотившись в умирающего на борту. Ничего не ответил.

 Даже если и есть, выяснить где он - нереально.

 Не теряя времени, я бросилась к нужной медсумке, срывая зажимы и вытаскивая автоинъектор. В нашем случае без иглы и самого препарата. Мы же имитируем.

- Надавливаю на кнопку, - для зачета необходимо озвучивать каждый свой шаг. – Ввожу в бедро.

 От волнения я слишком сильно ткнула автоинъектором Северову в ногу, отчего тот поморщился.

- Ну Сонечка, это же больная нога у Виктора Александровича, - укоризненно покачал головой Саныч. Я густо покраснела, осмелившись взглянуть на своего пассажира.

- П-простите… - залепетала я. – Я не специально.

 Но тот еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Как всегда уверенный, что я полный провал. Кажется, пронесло.

- Неплохо, Соня. Собирайте медсумку.

 Подняла ее на руки и потянулась за инъектором, который, по-прежнему, лежал у бедра моего пассажира. От прикосновения моей руки Северов вздрогнул, я тоже дернулась. Ну и содержимое сумки вывалилось на него, потому что не смогла удержать тяжелую ношу одной рукой.

Глава 3

 Полгода назад…

- После того, как отработаете в парах, будете применять свой полученный опыт на взрослых мужчинах. С нами сегодня Вадим Давидович, Виктор Александрович, Александр Александрович. Ну и я. Всех знаете. Вперед.

 Занятия по борьбе давались мне неплохо. Я никогда не была в идеальной спортивной форме, но иногда бегала по утрам, бывала в спортзале. В основном здесь применялись приемы из джиу-джицу, как нам объяснили. Болевые точки, силовые захваты… Спросите зачем нам это нужно?

 Бортпроводник – это не официант в небе, как думают мои родители, покрутившие пальцем у виска, узнав, что с полученным дипломом, после пяти лет обучения, я рвусь в небо. Бортпроводник, в первую очередь, ответственный за безопасность на борту человек, обученный определенным процедурам и алгоритмам, которые, в случае чего, помогают спасти жизни.

 Мы многое должны уметь: ловко отрезать надутый плот, организовать эвакуацию на сушу, потушить пожар. На борту много разнообразных приспособлений, таких как: огнетушитель, кислородный баллон, топор, аварийный радиомаяк (на случай посадки в пустыне, например), и мнооогое другое. С этими предметами строго на "ты".

 Бортпроводник должен уметь выживать на незнакомой дикой местности и помогать выживать другим. Недавно, например, нас разбили по группам, предлагая выжить: на северном полюсе, в пустыне, в джунглях, в открытом море. Мы хватали необходимые предметы, добывали огонь, придумывали сигналы о помощи. Даже обычная стекляшка может помочь произвести такой сигнал…

 Одним из необходимых умений бортпроводника, конечно же, считается утихомирить пассажира на борту, пресекать любые ссоры между пассажирами. И драки, само собой, тоже. Когда летаете самолетами, помните, что у стюардесс есть специальная сумка, в которой лежат специальные манжеты для рук и ног. При необходимости дебошира (только с разрешения командира) могут привязать к сиденью до конца полета. На земле его уже будут встречать с мигалками, поскольку его действия угрожали безопасности пассажиров воздушного судна.

 Отдельным блоком стоят занятия по борьбе с преступниками. Противостояние террористам на борту. На прошлой неделе мы разбирали устройство бомбы. Жутковато сидеть и разговаривать об этом, но интересно.

- Василькова, неплохо, - наш инструктор Денис прохаживался между нами в белом кимоно. В углу между собой тихо переговаривалась троица прибывших. Все мужчины тоже в кимоно, с нашивкой авиаколледжа. – Сильнее, Рыжикова, не бойся!

 В паре со мной стояла Катюша Рыжикова. Мы с ней неплохо сдружились, да и с другими девочками тоже. Наша группа прекрасно обходилась без женских козней и сплетен. Все дружно учились, помогали друг другу. Кате я помогала на эвакуации, она мне на уроках Северова. Поделилась волшебной шпаргалкой, упрощенной и понятной (в отличие от беспрерывного нудного текста многоуважаемого Виктора Александровича).

 На нас все те же леггинсы и футболки, все так же босиком.

- Стоп! – Денис остановил всех. – Теперь боретесь с мужчинами потяжелее и сильнее вас. Вспоминайте болевые точки, используйте эффект неожиданности. Сначала две девушки на одного мужчину. Потом один на один, по очереди. Поработать придется с каждым из нас. Начали!

 К нам с Катей в пару встал добрый веселый Саныч.

- Девчонки не помните меня сильно и царапин не оставляйте, а то жена не поймет, - засмеялся лукаво. Я сразу расслабляюсь. Саныч - классный мужик. Одно удовольствие с ним заниматься.

 От нашей троицы только и слышен приглушенный смех. Хотя стараемся изо всех сил. Саныч, хоть и веселый, а спуску не дает, заставляет выжимать из себя все. В очередной раз он театрально падает на татами и, не выдержав, я заливисто засмеялась. Краем глаза увидела, как Северов коршуном следит за каждым нашим движением, нахмурившись. Из-за этого пропустил подножку от Дубовой и, чертыхаясь, рухнул вниз.

 На Масленникова я нападала с удовольствием, если честно. До сих пор не могла простить ему скабрезные шуточки в мою сторону. В троечку он мою уткнуться мечтает. Вот же хрыч!

- Василькова, что за бес в тебя вселился? – воскликнул тот, потирая плечо.

 Ему неплохо досталось в схватке двое против одного, Катюша тоже помогала, с искренним воодушевлением отправляя инструктора носом вниз. На ее лице до сих пор застыла кровожадная улыбка.

 Я промолчала, возбужденная схваткой один на один. Пыталась отдышаться.

- Отлично, Соня, - похвалил Денис.

 В паре с ним, конечно, мне давалось все в разы хуже. Не мудрено, у него ведь черный пояс. Я просто с этим смирилась.

 Виктор Александрович и вовсе сильно поддавался, но здоровенное мускулистое тело инструктора оказалось не так-то просто повалить. Я пыхтела ему в грудь, крутилась, как Моська вокруг слона, и ни-че-го. Только сильно выдохлась.

 Вот скала же огромная!

- Соня, он весит в два раза больше, чем ты, выше на целую голову. На что ты надеешься, выходя так открыто? – кричит справа Денис, с легкостью уворачиваясь от Ложкиной. – Будь хитрее. И места в самолете столько нет, хватит кружить по татами. Нападай.

- Угу, - бормочу, стараясь не смотреть Северову в глаза.

 Кимоно на его груди распахнулось, открывая мощную широкую грудь в порослях волос.

 Несколько раз наши босые ноги соприкасались, но об этом я уже почти не думала. В голове била одна мысль: повалить этого медведя на пол любым способом.

- Василькова, - прошипел Северов, метая в меня молнии. – Я и так вам поддаюсь. Мне остается только самому споткнуться на ровном месте и упасть на татами. Сколько вы весите?

 С этими словами он вдруг схватил меня за талию и с легкостью поднял в воздух.

- Что вы делаете? – нервно прошептала я, вцепившись в его каменные плечи. Он тут же ставит меня на место.

- Проверял ваш вес. Бараний, как и думал. Вы заставляете меня думать, что и мозг такой же.

 Вот же зараза! Он добился чего хотел: рассвирепев, я сделала еще несколько выпадов, но он, улыбаясь, отвел мои руки, лениво ушел в сторону. Я почти сдалась, с исступлением сжимая кулаки. Никак мне его не повалить.

Глава 4

 Такого изобилия разворотных рейсов в жизни не было. Пенза, Челябинск, Рига, Варшава… И среди этого однообразия кажущиеся почти мифом волшебные буквы - Сейшелы. Кто-то пошутил, пока составлял расписание? Или решил, что просто так Сейшелы нечего раздавать? Мол, этот рейс нужно заслужить, отработав, как следует на быстрых, но адских рейсах по провинции России и приграничным городам.

- Девушка, мне холодно, - сварливо бросила недовольная 39В. – Прибавьте температуру, я знаю, вы можете это сделать.

- Да, конечно, - киваю и иду в сторону кухни.

 Чтобы выпить воды.

 « - Конечно, пойду и сделаю вид, что прибавила температуру», - тихо посмеиваюсь про себя, наливая воды из бутылки в пластиковый стакан. Из встроенного кулера только камикадзе согласится пить. Система очистки уж пару лет, поди, не работает.

- Что там? – спрашивает старшая бортпроводница Света.

- Да 39В опять, температуру уже прибавляла, выше нельзя, - машу рукой.

 Со Светкой я не в первый раз летаю, невероятно адекватная коллега. Справедливая. Не позволит никого унижать на борту.

 Один раз, на моих глазах, Света перед взлетом выкинула пьяницу обратно в рукав, не дожидаясь разрешения командира. Если бы он еще молча сидел и сопел в окошко, никто бы его не трогал. Так нет же, прицепился к сидящей рядом с ним пожилой женщине, обозвал ее «мерзкой, вонючей каргой».

 В Свете килограмм восемьдесят, здоровая, широкоплечая. Под аплодисменты пассажиров она просто вышвырнула пьяное тельце вон вместе с его чемоданом. Жалобы на нее писать бесполезно, у Светы муж важная шишке в этой же авиакомпании. Она могла бы давно себе сделать карьеру на земле, но ей нравится летать.

 Света смеется.

- Ой, она чумная. Спрашивает у меня какой сок есть. Перечисляю, значит, как обычно: яблочный, апельсиновый, томатный. Она мне: давайте ананасовый. А у меня еще этих звонков (лампочка вызова над креслом пассажира, - прим. автора) звездами усеяно по кабине. У меня в голове аж ошибкой все зависло.

 Да, это привычная история. Мы еще какое-то время стоим и сплетничаем.

 С зеленым лицом за шторку запрыгивает стюард Антон.

- Ты чего? – обеспокоенно спрашивает Света, сует стакан воды.

- Да опять пассажир без обуви в туалет зашел, - морщится Антон под наше общее «фууу».

 Наше веселье прерывается звонком из кабины пилотов. С каменным лицом Света выслушивает и закатывает глаза. Вздыхая, вешает трубку.

- Я балдею. Он знает, как управлять целым самолетом, но до сих пор не знает, в каком ящике лежит его вода.

 Да, бутылки с водой, как и обеды, для пилотов разные. Чтобы в случае отравления, это было не полное фиаско.

- Так, а Артема не видели?

 Честно говоря, даже не припомню такое имя на планерке.

- Он наверное тип «Начало-Конец», - хмыкает Антон. Опять смеемся.

 Такой тип – это как Ритка: исчезают в самом начале полета, появляются в конце, когда вся основная работа заканчивается. Где эти люди прячутся, ума не приложу. В туалете? На багажной полке? Или просто нарезают круги по салону за твоей спиной?

 Еще есть тип, который выполняет 99% работы. Таких мы называем "волы". Все новички сначала с энтузиазмом работают в этом типе. И я так делала, позволяла другим сесть себе на шею.

- Бортпроводникам приготовиться к посадке, - раздается из динамика заветная фраза. Ничего меня не мотивирует на таких разворотках, как это чудесное предложение.

 Радуясь, мы рассыпались по салону, как мыши.

 За окном уже утро. Невероятной красоты небо заливает розово-черным. Сквозь это контрастное полотно пытается пробиться оранжевый луч рассвета.

 Глаза закрываются сами собой, не помогает даже пристальный взгляд молодого парня в кресле напротив моего. Сначала такие взгляды нервировали. Потом, поняв, что часть пассажиров так или иначе будет осматривать тебя, пока ты сидишь, пристегнутая и приготовившаяся к посадке, махнула рукой.

 Лишь бы не уснуть. Если какой-нибудь подлец сделает фото, то это штраф. Увольнением, конечно, не грозит, но наказать могут.

 Ночные рейсы тяжело даются, а перед ними вздремнуть не удается. Я вообще ни днем, ни вечером спать не умею. Только ночью.

 Веки предательски тяжелеют, тело расслабляется под привычный гул выдвигаемого шасси, кресло такое теплое…

 … Очнувшись от толчка самолета с землей, я вздрогнула и распахнула глаза. На меня смотрит несколько десятков глаз.

 Клянусь, я не спала!

 И главное, вам-то чего не спится?!

 Табло «Пристегнуть ремни» еще горит, самолет движется, но некоторые уникумы вскакивают со своих мест, открывая багажные полки.

 В такие моменты мне хочется вскочить и, как в фильме «Криминальное чтиво», направить на кого-нибудь пистолет.

- Посади свой зад, мазафака!

 Все это остается в мечтах, в реалиях я просто пытаюсь усадить свою зону взмахом руки и строгим (но вежливым) криком:

- Займите места! Горит табло «Пристегнуть ремни»! – меня естественно игнорируют. 

 Самой по протоколу вставать нельзя, продолжаю сидеть и кричать.

 Самолет дергается при повороте, из открытых багажных полок валятся на головы вещи и сумки. Кто-то охает…

 Во мне даже нет злорадства, лишь покорное смирение. Так будет всегда.

 И вот все пассажиры уже вышли, бортпроводники тоже на низком старте. Даже пилоты выползают из кабины, сладко потягиваясь. Но последний ряд еле собирается, никуда не торопится. Оттуда доносится приглушенный смех. Молча переглядываемся с коллегой напротив, тихо начиная звереть.

 Света не выдерживает и начинает подгонять сладкую парочку.

- Поторопитесь, сейчас будет автоматическая санобработка салона, - демонстративно смотрит на часы. – Средство пахучее, запах на одежде на пару недель остается.

 Пару как ветром сдуло.

 Никакой автоматической санобработки нет и в помине, но за дверью в хвосте уже ждет уставшая после ночной смены бригада уборщиков, у которых есть всего двадцать минут, чтобы убрать целый Боинг.

Глава 5

Полгода назад...

- Ты уверена, что это нужно? – с сомнением спросила Катю Рыжикову.

- Он так на тебя смотрит, слюни пускает, старый извращенец! И слова из их разговора с Масленниковым я тебе точь-в-точь передала! Такое нельзя спускать с рук, а он будет тебя шантажировать. Ты что, хочешь вылететь отсюда и форму сдать? Она на тебе идеально сидит. Мы все пойдем, тщательно подготовившись. Валя придумала, как телефон с диктофоном спрятать – примотать скотчем к ляжке. Сумки-то с собой нельзя.

- Думаете, он правда будет приставать? – ужаснулась я.

- К одной из нас точно подкатит, не упустит шанса, как Масленникову сказал. Мы на тебя ставки ставим, он же с тебя глаз не сводит.

- Да брось, - фыркнула я.

 Скорее всего, он пытается силой мысли стереть меня со своих радаров. Северов терпеть меня не может. Хотя, с другой стороны, помогал же…

- Лучше быть наготове. Если он чист, ему ничего не грозит, запись удаляем и летим в небо!

 Катя умела убеждать.

 Сегодня у нас последний зачет, у Виктора Александровича Северова по его дисциплине «Принципы полета». Пару дней назад ей нечаянно пришлось подслушать разговор двух вышеупомянутых преподавателей.

- Что, зачет через пару дней? – спросил Масленников.

- Да, - нахмурился Северов. – Половину бы домой прогнал, бестолковые курицы.

- И даже не воспользуешься ситуацией? Столько девчонок пытаются получить зачет, готовы на все, лишь бы строгий инструктор им позволил…

- Ой да заткнись ты, опять ты за свое, - буркнул Виктор Александрович. – Кажется, я догадываюсь о твоем фетише в виде голубых юбок и пилотки в тон. Ты для этого в авиаколледж пошел?

- И для этого тоже, - не отрицал довольный Масленников. – Только на меня, лысеющего с брюшком, уже никто не клюет. Да и если до Люськи слушок дойдет, она же со свету меня сживет. Раньше вот времена были, девчонки сами за мной стайками бегали… Сейчас я пенсионер, можно сказать. А ты холостой, ни разу женат не был… А чего, кстати, не был?

- Некогда, - поморщился Северов.

- Неужели и Васильковой зачет просто так поставишь? – хитро спросил Вадим Давидович.

- А чем Василькова от остальных отличается? И с чего ты решил, что я буду зачеты просто так раздавать? Не пройдет твоя Василькова, там в голове сахарная вата, розовая и воздушная. Ей домой дорога.

- Ну ты изверг, - возмутился Масленников. – Дай ты девочке дорогу в небо. Жалко, что ли? Такие красотки на земле остаются, а в облаках крокодилы шастают. Из-за таких жлобов, как ты!

- Ты прям неровно к ней дышишь, - ехидно заметил Северов, не удержавшись.

- К ее троечке, - мечтательно протянул Масленников под смех второго мужчины. – Только скажу тебе, не я один ваши переглядки заметил, и то, как вы вздрагиваете в тренажере, едва пальчиками коснетесь. Как девятиклассники, ей-богу. Давно бы пригласил ее куда-нибудь, подарил розочку. Хорошенечко потренировал ночью…

- Вот ты надоел, как тебя Люся терпит?

- А ты подумай, я тебе дело говорю.

- Подумаю, - хлопает друга по плечу Северов.

- Расскажешь, что и как. Хоть на чужом опыте пофантазирую.

- Тьфу на тебя, Вадя.

- Может фото троечки сделаешь? – не унимался противный Масленников.

- Сделаю непременно, но с тобой вряд ли поделюсь.

- У Дубовой, бампер, кстати, зачетный! – бросил убегающему в след Северову инструктор, мечтательно улыбаясь…

 Рыжикова с возмущением и негодованием пересказывала разговор девочкам в раздевалке.

- Вот сволочи!

- Старые метелки!

- Лишь бы языками почесать!

 Яростные вопли разносились со всех сторон. Я же расстроилась, опустила плечи.

- Не расстраивайся, Сонечка! Вот им, а не фотографии! – Дубова помахала кукишем перед моим носом. Рыжикова согласна кивала.

 Я никак не отреагировала на этот выпад. Ведь я, глупая, расстроилась потому что после зачета по медицине почувствовала между нами что-то такое…

 Ну и дура!

 На зачете у Масленникова все были насторожены и злы. Тот, как чуял переменившееся настроение девчонок и пытался быть дружелюбным, не наглел. Своим служебным положением не пользовался. Оказался на деле пустобрехом. Ну и слава Богу!

 Рыжикова вовремя отцепила плот, я ни разу не забыла спасательный жилет, а эвакуацию на сушу мы уложили в девяносто секунд.

- Ну блестяще, девочки! – ошарашенно развел руками Масленников.

 Придраться было не к чему. Разозленные на своего похабного инструктора, мы почти не оставили место волнению и делали все правильно. Словно ждали, когда же он позволит себе лишний намек или фразу, чтобы наброситься на него голодными пираньями.

 Вадим Давидович это чувствовал и сидел тише воды, ниже травы. Все получили зачет.

 Остался только Северов и его «Принципы полета».

- Оставим тебя на последок, - девчонки не дали пройти в кабинет первой. Экзамен сдавался один на один.

 Они будто к разведке подготовились, и меня подготовили тоже.

 Первая вышла Дубова. На ее лице читалось легкое разочарование.

- Ну как? – налетели девчонки.

- Ничего. Ни единого грязного намека... Злобный и нудный, как обычно.

- Зачет-то получила?

- Да, - растерянно улыбнулась Дубова. – Обычные билеты, как в школе на экзамене по литературе. Ой, девочки… Это что же получается…? Я ПРОШЛА!

 Мы радостно завизжали хором и принялись обнимать счастливую девушку, кто-то аплодировал. На наши вопли дверь широко распахнулась, в проеме появился недовольный Северов. Оглядел вмиг умолкнувших девушек недобрым взглядом и упер руки в бока.

- Дубова, вы свободны. Нечего тут смуту наводить. Ну, кто там следующая? – почему-то стрельнул колючими глазами в меня. – Думаете, я буду выходить и каждую радушно приглашать? Будете тратить мое время впустую, отправлю всех по домам! Без зачета!

 Последнюю фразу буквально выплюнул.

 Мы все стояли, притихнувшие и снова испуганные. Успех Вали Дубовой вмиг стерся.

- Ну? – терпение Виктора Александровича было готово вот-вот лопнуть.