Нежить и Егор Берендеевич

О том как Летавица дитя украла

А вот о чём вам Егор Берендеевич и его баба Добрана Радеевна не расскажут никогда, так это о том, как они своего первого дитятку потеряли. Вот пойди, спроси у них: будут головами мотать, мычать, как коровы и уйдут в хату, непременно хлопнув дверью. Но тебе, так и быть, я эту историю поведаю.

Поженили, значит, младого Егорку на девушке Добране. Хорошая была пара, скажу я вам! Егор – последний из рода колдунов Берендеев. Но это всё брехня: ни отец его, ни он сам никаким волшебством не занимались, хотя… всякое болтают. А Добрана – найдёныш, как есть найдёныш, в приемной семье выросла. Гутарят, что она дочь самой матери Арысь-поле. Но и это всё сплетни. Небось и трындят, лишь бы цену ей побольше набить да замуж хорошо отдать. Ну и ладно, отдали вроде бы хорошо.

Как бы то ни было, но Егор и Добрана зажили дружно. Пришёл день и ребёночка нажили. Но пришёл ещё и другой день…

Вышел как-то тёмной ноченькой Егор Берендеевич на двор, свои дела справил и стоит, на звёзды любуется. А тут звездопад случился. Где уж тут в избу вернёшься! Вот и застрял на дворе. Глядь, а одна звезда прям на него летит. Летит, летит и у самой земли превратилась она в девку невиданной красоты: вся в белом платье до земли, с золотой косой до пояса да в красных сафьяновых сапожках. Встала девка-звездочка у ворот Берендеевской хаты и хозяину подмигивает, песни любовные поёт – добра молодца привораживает. И ведь приворожила проклятая! Пошёл до неё Егор, а она хвать его в объятия. Ох, как она тогда снасильничала над младым да над женатым! Ну нет, этих подробностей я вам никак не могу рассказать, на слух поверьте. Но Егорушка после её ласк еле-еле ноги до дому доволок. А девка платье поправила и знай себе, хохочет. А потом и вовсе исчезла – рассыпалась на мелкие звёздочки – только её и видели!

Вот после этого случая наш мужичишка и перестал по ночам во двор выходить. И жене строго-настрого приказал ночную нужду в горшок справлять. Добрана конечно фыркнула, плечами повела, но мужа ослушаться побоялась.

Дюже разозлилась девка-летяга на своего нового возлюбленного из-за того, что тот к ней по ночам не выходит. И стала она сама в окна к Берендеевым заглядывать. Пару раз Добрану чуть ли ни до смерти напугала! А потом случилось самое страшное: дождалась волшебная баба, когда мужик работать в поле ушёл, забралась в избу через печную трубу, и предстала пред Добраной. Провела нежить белой ручкой над личиком русской бабы, та и упала на пол в глубоком сне. А ведьма подошла к люльке, взяла дитя людское на руки и вместо него положила своё дитя – дюже страшного. Открыла она дверь, вышла на улицу, оторвалась от земли и полетела в небо! В небе рассыпалась, хохоча, на мелкие звёздочки. А куда дитя человеческое делось – неведомо.

Вернулся Егор с поля, видит, жена спит на полу мёртвым сном, а в люльке развалилось чужое дитя и орет дурным голосом. Растолкал муж жену, на люльку показывает и спрашивает: мол, в чём дело? Добрана как увидела безобразие такое в родной люльке, хлоп снова в обморок и лежит. Кинулся Егор своего отпрыска искать, а того нет нигде. Все углы обшарил. И на улице искал, и в селе, и в соседних сёлах, и в поле, и в лесу, да всё зазря! Нема сына. Сгинул первенец, а на его месте лежит-полёживает карапуз: на лицо дурен, не в меру прожорливый – что ему ни дай, всё жрать просит и просит.

Добрана же с ума сходила от горя: сидит, волосы свои дёргает, мычит и ревёт белугою. А как муж домой верстался, так она к нему кидалась, за грудки хватала, трясла, но тот ей ничего не рассказывал, лишь головой мотал, мычал да плакал.

Потянулись слухи тонкой ниткой по дворам. Припёрлись селяне на дитя чудное посмотреть. Но отшатнулись они от люльки – дюже страшный был тот малыш.

Старики сход большущий устроили: решали, решали и решили, что это дитятко дикой бабы Летавицы. И чем этого выродка ни корми, всё одно до людских размеров он не дорастет, а как мал-помалу на ножки встанет, так всех домочадцев сожрёт, да только тогда в настоящего Летавца превратится и улетит.

– А может и не улетит, а пойдёт наших девок одурманивать, совращать! Или парубков. Какого оно полу то, женского или мужеского, не заглядывали? – спросил у Егорушки вед Апанасий.

Берендеевы головами замотали, замычали: не знаем, мол, не рассматривали.

Надумали старики бесовскую дитятку умертвить, а тельце сжечь. Деваться некуда, забрали крестьяне дурное дитятко у Берендеевых и совершили над ним все обряды, какие положено.

Что с того дня началось! Летавица каждую ночь над домом Берендеевым кружила да в окна билась. Молодая семья спать перестала, глаза у обоих дёргаются, а ежели чего сказать друг другу хотят, то не могут – мычат. Народ и эту беду решать собрался на сходе, ведь как ни мычи, а слухи впереди тебя бегут.

– Надобно Егору Берендеевичу Терлич-траву в ладанку повесить и выпустить его ночью на двор к Летавице. А заговор я ему на ушко нашепчу и расскажу что делать надобно при встрече с нечистой, – рассудил ведун Апанасий.

И правильно рассудил – ему виднее, чай сто лет на белом свете живёт. Иль врёт? В общем, рассказал Егору дедушка Апанас все премудрости про нас… Э-э не, поведал он ему о том, что с той с той Летавицей делать, повесил на могучую мужицкую на шею травку Терлич и оставил Берендеевых одних до ночи.

Вот вечером вышел Егор во двор, сел на чурочку и стал ждать невесту свою Летавицу, а жене строго-настрого запретил из хаты выходить. Наступила ночь. Смотрит Егор в небо, ждёт. Вдруг одна звёздочка покачнулась на своём месте и кинулась вниз! А как до земли коснулась, то превратилась она в девку: в белом платье до земли, с золотой косой до пояса, в красных сафьяновых сапожках, а лицо злобой перекошено. Подплывает Летавица к своему суженому-ряженому, руки вперёд тянет – хочет добра молодца задушить. Замычал Егорушка, головою замотал, а в мыслях заговор заветный произнёс: «Ты, звезда падучая, с неба ясного скатившаяся, возьми назад прелестницу! Уходите баба дикая прочь от мужика женатого, возвращайся откуда явилась, без обиды-жалобы, без любви наведенной, свет отдай солнцу красному, месяцу ясному, зарнице вечерней. Да дурман-морок сними с лица белого, с чела ясного, с тела чистого!»

Проговорил в уме слова такие потомок колдунов Берендеев и попёр в наступление на силу тёмную! Завалил он бабу дикую, скрутил ей руки за спиной, стянул с ног сапожки красные сафьяновые и замычал зычным голосом – сигнал селянам подал. Выскочили мужики из засады, хвать сапоги Летавицы и бегом до заранее приготовленного костра! Кинули они красные сапожки в костёр, встали вокруг костра цепью и ждут, когда те сгорят. Вырвалась Летавица из рук Егора и к костру! Но мужики оборону крепко держат, не пускают хозяйку к ее сапогам, слова заветные кричат: