Неидеальный Джон против неидеального мира

Знакомство с Энн

26 ноября. День

Меня взяли в MetLife. Мистер Лонг закипит, как чайник. Хотел бы я посмотреть на его выражение лица – то еще зрелище будет. Он думал, что я сухарь и зануда, но вот он удивится, когда узнает, какие номера я умею откалывать.

***

– Что ты там делаешь с таким серьезным лицом? – спросила Энн.

Джон не отвлекался от телефона, продолжая набирать заметку.

***

Еще больше мистер Итан удивится, когда узнает, на какую должность меня взяли.

***

– Меня зовут Энн Росс, и кажется, нам с тобой придется подружиться, – девушка подошла к Джону и постаралась привлечь его внимание.

***

Месть подается холодной, мистер Лонг. Холодной.

***

Джон сидел с ровной спиной за пустым столом и без эмоций стучал пальцами по экрану телефона. Напротив стоял стол, заваленный документами, рисунками и канцелярскими принадлежностями. Стена за столом была обклеена разноцветными картинками, но Джон не замечал этого, все это для него было в расфокусе с того самого момента, как он занял рабочее место.

– В какой программе ты работаешь? – спросила Энн.

Джон наконец-то отложил телефон и посмотрел на коллегу. Светлые волосы мисс Росс торчали в разные стороны, словно она только что проехала двадцать километров на скоростном велосипеде. Ее серая рубашка была нелепо заправлена в обтягивающие джинсы, а потертые кроссовки New Balance заставили Джона снова расфокусировать взгляд.

– Ты умеешь разговаривать?

– Да.

– Так почему не отвечаешь?

– Я раньше никогда не работал дизайнером.

– В смысле? Тебя наняли в крупнейшую страховую компанию в Нью-Йорке, а ты никогда не работал дизайнером и не знаешь ни одной профильной программы?

– Да.

– Вот черт.

Мисс Росс села за свой рабочий стол, и в кабинете воцарилась тишина. Девушка стала перебирать документы, пытаясь найти мышку от аймака. Джон сидел неподвижно. «Ей бы не помешало прибраться за столом», – подумал он.

Дверь в кабинет открылась. Мужчина в строгом костюме и с зализанными назад волосами, как у итальянских мафиози, занес коробку с новым iMac. Стюарт Лиам, первый помощник мистера Хилла, по совместительству заведующий хозяйством компании, поставил запечатанный компьютер на стол мистера Рида. Мистер Стюарт обычно много разговаривал, но сейчас он молчал. Лишь поставил коробку, тяжелой рукой похлопал по плечу Джона и удалился.

Энн, прекратив поиски мышки, выглянула из-за своего компьютера:

– Ты кто такой?

Джон, не ответив, встал и открыл коробку. Он вытащил пенопласт, а после и сам моноблок.

– Сколько здесь работаю, никогда не видела, чтобы кому-то выдавали абсолютно новый компьютер в первый рабочий день, – недоумевала Энн. – И тем более, чтобы это делал лично Стюарт Лиам.

Мисс Росс замерла, наблюдая за тем, как парень распаковывал компьютер. Каждое его движение было резким и точным, словно Джон репетировал филигранную распаковку не один вечер.

– Эй, парень, как тебя зовут?

– Джон Рид, – не отрываясь от занятия, ответил парень.

– Джон, ты человек вообще?

Джон поднял взгляд от белого целлофана и на секунду посмотрел на Энн, не в расфокусе, как раньше, а четко, прямо в ее глаза. Его взгляд был тяжелым, как цельнолитая гиря.

– Да.

– Смотрю, ты любишь поболтать, – сыронизировала девушка. – А вот и моя мышка.

Энн пошевелила мышкой – экран монитора тут же засветился. Она открыла Snapchat и, найдя в списке имя подруги, быстро застучала по клавиатуре.

***

Энн: Ко мне заселили какого-то психа.

Салли: Что значит психа?

Салли: Что значит заселили?

Энн: Он не разговаривает вообще, только говорит «да» и «нет». Псих.

Салли: Может, он тебя стесняется и ему нужно привыкнуть?

***

– Эй, мистер Рид, – крикнула Энн, – ты меня стесняешься?

– Нет.

***

Энн: Говорит, что не стесняется, но ведет себя очень странно. Он как робот, шевелится так, словно насмотрелся «Робокопа».

Энн: Но самое стремное, что ему выделили новый аймак, а у меня старый. Ты же знаешь, я давно прошу обновить мне компьютер, а этому сразу новый купили, хотя он вообще никогда не работал дизайнером.

Салли: Он дизайнер?

***

– Мистер, тебя точно взяли на должность дизайнера?

– Да.

***

Энн: Говорит, что дизайнером будет.

Энн: Странно все это. Или меня хотят понизить, или это какой-то социальный эксперимент Айзека Азимова.

Энн: «Один день с роботом».

***

Джон освободил свой компьютер от упаковки, поставил его по центру стола, сложил все лишнее в коробку и выставил ее за дверь.

– Ты хотя бы систему умеешь настраивать? – спросила Энн.

– Умею.

***

Энн: В программах не работает, а систему настраивать может.

Салли: Сфоткай его и скинь мне.

***

Энн достала телефон из кармана джинсов и, не скрываясь, сфоткала Джона, пока тот вымерял расстояние по бокам стола, чтобы отцентровать клавиатуру.

***

Энн: Он точно псих. Монитору и клавиатуре уже пять минут место найти не может.

Энн: Лови.

Салли: А он ничего такой, рыжая версия Стива Джобса.

Энн: Хочешь, познакомлю?

***

– Мисс Росс, – в кабинет вошел мистер Хилл.

Энн дважды в жизни видела финансового директора компании и впервые в жизни – в своем кабинете.

«Кто он такой?» – пронеслась мысль в голове девушки, внимательно изучающей Джона.

– Это мистер Рид, и вы должны помочь ему адаптироваться.

– Поняла.

– Мистер Рид, смотрю, вам уже выдали компьютер. Отлично. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь к мисс Росс или к моему личному секретарю, мы сделаем все, чтобы вам было максимально комфортно.

***

– Эй, Майкл, давай проучим Джона за вчерашнее? – предложил Тони.

На его лице сиял свежий фингал. Правый глаз заплыл, а нижняя губа вздулась, словно его покусали пчелы.

– Да, Майкл, нас четверо, а он один, – добавил Тим.

Даже толстяк Джо, самый молчаливый из ребят, тоже не остался в стороне:

– Я могу его подержать, пока вы потанцуете с ним.

– Да, Майкл, пошли, – настаивал Тони, потирая распухшую губу.

Главарь банды молчал. Может, он просто не знал, как поступить.

– Майкл, он сейчас слиняет. Решайся.

Джон заносил вилы в сарай и не видел, как за углом дома шептались ребята.

– Мы будем действовать быстро, – повысил голос Тони, – Джо подбежит, схватит его сзади, а потом я покажу ему стиль кобры.

– Да, и я буду драться, как Брюс Ли, – добавил Тим.

– Хороший план, парни, – произнес Майкл. – Но чтобы наши удары были сильней, сперва стоит хорошенько подкрепиться. Я слышал, что один батончик Hershey's усиливает удар. А я хочу, чтобы нашему малышу досталась двойная порция, поэтому давайте съедим по шоколадке и покажем, что будет, если распускать руки.

***

– Кто ты такой? – спросила Энн, когда финансовый директор покинул кабинет.

– Я Джон.

– Я поняла, что тебя зовут Джон, но кто ты такой?

– Будущий дизайнер.

Энн схватилась за голову от непонимания.

– Ты всегда так «много» говоришь?

Джон ничего не ответил. Он утонул в светящемся экране аймака. Энн пристально смотрела на «рыжую версию Стива Джобса» и пыталась поймать хоть одно его движение. Но он продолжал сидеть с ровной спиной, как тибетский монах, и не моргая плавно двигал мышкой.

– Готова поспорить, что у тебя нет друзей! – кинула Энн.

– Готов поспорить, что все ваши друзья устают от вас, – тихо произнес Джон, не отрываясь от экрана.

– Ты все же умеешь говорить? А я уже подумала, что ты робот и твой алгоритм позволяет выдавать лишь односложные ответы.

– Тогда бы я очень хотел, чтобы вы были таким роботом, – сказал Джон.

***

Энн: Этот тип невыносим, он хамит и считает себя пупом земли.

Джон выкидывает номер с разворотом 26 ноября. Обед

Надеюсь, это не какой-нибудь эксперимент британских ученых. Важные люди в костюмах посадили меня в кабинет. Принесли мне новый комп. И оставили наедине с грязнулей. Она невыносима и без умолку тараторит. Если я правильно запомнил, ее зовут Энн. Одета она ужасно, волосы сальные, а нелепо заправленная рубашка не стиралась минимум два дня. И как только ее тут держат? Совершенно не вписывается в формат компании. У остальных сотрудников неплохой вкус и, если не сильно придираться, относительный порядок на рабочих местах, но не у этой леди. Кажется, на ее столе танцевали чечетку, и это напротив меня. Теперь, чтобы сконцентрироваться на работе, мне придется сильно постараться, если только не повернуться к этой неряхе спиной…

***

Энн: Этот тип что-то задумал.

Энн: Он решил отвернуться. Взял свой НОВЕНЬКИЙ компьютер и повернулся спиной!!!! Ты представляешь, какой нахал?

Энн: Салли???

***

– Что ты себе позволяешь? Я тебе так противна, что ты решил от меня отвернуться?! – вскочила Энн.

Джон молча продолжил перестановку.

– Эй, мистер, я вообще-то не пустое место, чтобы игнорировать меня.

Джон поставил компьютер на стол и стал снова отмерять расстояние по краям, чтобы монитор стоял абсолютно симметрично.

Энн кипела. Молчание парня вызвало у нее дрожь в теле. Она стиснула зубы и, преодолев расстояние между ними, дернула его за плечо.

– Мистер, я не пустое место, тебе понятно?!

– Вы – Энн? – спокойно произнес Джон.

Девушка смотрела огненным взглядом. Совсем не это она хотела услышать, но это было уже лучше холодного молчания.

– Еще вчера я был страховым агентом, а сегодня мне прочат карьеру дизайнера.

Энн разжала зубы.

– Ваши боссы решили, что у меня потенциал, потому что моя анкета – это «произведение искусства».

– И как это касается того, что ты решил отвернуться от меня?

– Беспорядок, – Джон указал на стол Энн. – Я не выношу беспорядок.

– Посмотрите на него! Это мое рабочее место, и я имею право работать в тех условиях, в которых мне комфортно.

– Поэтому я и отвернулся.

– Ты так пытаешься намекнуть мне, что я плохая хозяйка?

– Нет.

– Ты хочешь меня упрекнуть за то, что я грязнуля?

– Нет.

– Ты считаешь, что женщине нельзя быть такой неаккуратной?

– Нет. Мне просто не нравится беспорядок.

***

– Майк, смотри, что у меня есть, – сказал Тим и протянул четыре батончика Hershey's.

Майкл, увидев шоколадки, почему-то не обрадовался, а, напротив, побелел.

– Все, как ты хотел, – добавил Джо.

– После того как мы их съедим, я точно буду как Брюс Ли, – заметил Тим.

Майкл молчал. Он не мог разобраться в собственных мыслях.

– А я отточу свой стиль кобры, – Тони поднял правую руку перед лицом и, согнув кисть, зашипел, как змея.

– Кажется, кому-то не поздоровится! – не мог успокоиться Тим.

Джон находился в сарае и не подозревал, что парни затеяли неладное. Он вообще мало что замечал вокруг себя. Парень был себе на уме и, быть может, поэтому так не нравился ребятам.

– Джон в сарае? – спросил Майкл.

– А где ему еще быть? Снова там возится с инструментами, раскладывает их, словно на распродажу, – ответил Тим.

– Тим, давай сюда шоколадку, сейчас мы хорошенько заправимся и проучим рыжего приятеля.

У Тони чесались руки, так он хотел отомстить за синяки на своем лице. И хотя родители уже поговорили с мамой Джона, этого было недостаточно. Тони хотел мести.

– Месть подается холодной, да, Тони? – жуя Hershey's, спросил Майкл.

– Я бы сказал, сладкой, – смачно откусив шоколадку, заметил Тони.

26 ноября. Вечер

Мой первый рабочий день был почти идеальным. Впервые с момента, как я переехал в Нью-Йорк, чувствовал себя в своей тарелке. У ребят из MetLife есть вкус. Они не такие олухи, как мистер Лонг, который только и знает, что делать важный вид, а по факту у него кишка тонка. Он почувствовал, что я чего-то стою, и уволил, ощутив конкуренцию. А мои новые коллеги – другое дело. Они разглядели во мне талант и решили помочь раскрыть потенциал. О подобном я и мечтать не мог. Мне даже не пришлось маскировать свою страсть к порядку: в стенах MetLife все такие, как я, ну почти, почти все. Все, кроме этой мисс Росс. Она невыносимая. Кошмар. Завтра нужно будет набраться смелости и сказать о том, что я не собираюсь сидеть в одном кабинете с ней.

Ябеда

– Что значит – ты не хочешь работать со мной в одном кабинете? – возмутилась Энн.

Джон стоял смирно, при этом отводил взгляд. На ней была вчерашняя рубашка, джинсы и потертые New Balance.

– Стюарт Лиам спросил меня, почему ты решил сменить кабинет. Я сказала, что не знаю, – Энн уперла руки в талию и замерла в ожидании. – А теперь я хочу узнать, мистер Рид, что со мной не так?

Джону был неудобен этот вопрос, но он не подал виду. Смотря в пол, он чувствовал, как его тошнит от засаленной головы коллеги. У него как будто возник огненный жар в груди. «Клин клином вышибают», – подумал Джон и через силу поднял глаза на девушку:

– Ваша голова…

– Что с ней? – спросила Энн.

– Она грязная…

Парень не успел договорить, как получил такую смачную пощечину, будто девушка ударила не рукой, а сковородкой.

Энн без комментариев плюхнулась в свое кресло и принялась работать. Мистер Рид стоял в центре кабинета и не знал, что ему сказать. Ощущение жара в груди усилилось. Ему не было больно из-за того, что сделала Энн, – ему было паршиво от того, что он такой.

– В детстве мне доставалось от сверстников, – тихо начал Джон, – они всегда задирали меня, пытались унизить. Может, это из-за того, что я рыжий, а может, потому, что я рос без отца и за меня некому было заступиться. Старший брат мог бы встать на защиту, но его я не сильно интересовал. Мама была занята. Она работала, уходила рано, приходила поздно. Почти все детство я провел в сарае нашего соседа дяди Лукаса.

Энн оторвала взгляд от компьютера и заинтересованно посмотрела на парня. Его рассказ был сухим, безэмоциональным, будто он говорил про чужую жизнь, а не про свою.

– В этом сарае я перекладывал инструменты с места на места и чистил их. Хорошо, что он был большой, и я был при деле. Иногда мне разрешали копаться в огороде или поливать растения, но больше всего времени я проводил в сарае. Даже соорудил там небольшое убежище, где прятался от хулиганов. Им не нравилось то, что я делал. Они приходили и все разбрасывали, а я возвращал по местам. Порядок стал моей игрушкой. Я играл в порядок.

Энн захотелось прервать Джона и спросить, к чему он клонит.

– Вам, наверное, интересно, к чему я все это рассказываю и как это связано с немытой головой?

Мисс Росс фыркнула.

– Уже никто не помнит, даже я сам, был ли я таким педантичным до проблем со сверстниками, но до сих пор, когда я вижу беспорядок, – Джон кивнул на стол девушки, – мне становится плохо, меня тошнит, а в груди жжет.

Когда мистер Рид закончил, Энн стало не по себе либо от излишней сентиментальности, либо от стыда за упреки в адрес Джона.

– Если вы не против, я сяду к вам спиной, раз мистер Хилл оставил нас в одном кабинете.

Энн ничего не ответила. Она дождалась, когда Джон сядет за стол, а после, сделав пару глубоких вдохов и выдохов, взяла телефон и записала в заметки: помыть голову.

***

– Джон, ты здесь? – крикнул Тим.

– Приходила твоя любимая мамочка. Она хотела тебя убаюкать и прижать к груди, – серьезно сказал Джо.

– А сиськи у нее что надо! – прошептал Тони.

Тишина в сарае нарушилась ехидными смешками.

– Джо, ты точно видел его в сарае? – спросил Майкл.

– Клянусь, я видел его тут!

– Надеюсь, мы не зря съели Hershey's, не хотелось бы пускать на ветер такую силу, – Майкл согнул руку и показал парням бицепс.

– У тебя силы точно прибавилось, – заметил Тони.

– Ага, Майк, ударь-ка по этому столбу, – Джо указал на брус в центре сарая.

Главарь банды не стал долго думать. Он с разбегу ударил деревянный столб, и тот немного пошатнулся. Хулиганы заликовали.

– Ого, дай теперь я попробую! – Джо врезался в столб плечом и, как дикарь, закричал от радости: столб сдвинулся с места.

– А теперь я, я! – замахал руками Тим. – Посторони-и-ись!

Брус не поддался Тиму, и тот скуксился, вжав голову в плечи.

– Кажется, тебе надо съесть еще один Hershey's.

Парни снова засмеялись.

– Ага, Джо такой сильный, потому что он еще дома два батончика умял. Да, Джо?

– Да, да, Тони, лучше не болтай, а покажи, на что способен, – кивнул на опору Джо.

Тони размял плечи, хрустнул шеей и, ударив кулаком о ладонь, побежал на столб, словно бык на матадора, но, едва задев его, пролетел мимо и угодил в конец сарая. Он не смог справиться с инерцией и упал на расстеленный ковер, который тут же провалился.

Майкл и Джо загоготали.

– Парни, кажется, я знаю, где наш рыжий малыш, – крикнул Тони и потянул Джона за ногу: тот прятался в небольшой яме под тонким настилом, замаскированным ковром.

***

Мистера Рида так и не перевели в другой кабинет. Он остался работать с Энн. Весь день они не разговаривали, каждый занимался своим. Мисс Росс уже не так сильно обижалась на коллегу, а Джону было не до нее: он увлекся изучением Photoshop. И даже на прощание никто ничего не сказал. Они просто вышли из кабинета, одновременно сели в лифт и спустились в холл. Выйдя из здания MetLife, они разошлись в разные стороны: Джон – на метро налево, а Энн – направо к вокзалу.

Исповедь миссис Рид. Часть 3

Отец Паоло выглядывал в окно у входа в церковь. Когда подъехал очередной автобус, он выпрямился, но, увидев, что миссис Рид не вышла, посмотрел на часы. Женщина никогда не опаздывала на исповедь, а сегодня задерживалась. Из-за этого он нервничал и грыз ногти на руках. Он стал читать молитву про себя, чтобы затушить шквал мыслей, но остановился, когда из следующего автобуса вышла невысокая женщина. Она быстрыми шагами пересекла улицу. Увидев, как Оана приближается к церкви, священник поправил волосы и убрал руки за спину. Паоло глубоко выдохнул, ему стало беспокойно, но уже не оттого, что миссис Рид опаздывает, а оттого, что она тут.

– Святой отец, – торопливо начала Оана Рид, только открыв дверь, – меня не отпускали с работы! Давайте не будем терять ни минуты.

Женщина забежала в исповедальню. Мужчина прошаркал за ней. Он не успел сесть на свое место, как слезы градом потекли по лицу женщины.

– Я плохая мать, плохая, – застонала она. – Я не могу уберечь Джона от неприятностей, у меня не получается защитить его от этого сурового мира. И даже Лукас не может, раз на его ферме моему сыну досталось от хулиганов.

– Вы не виноваты, что с ним поступили так. Это грех не ваш, это грех их – детей, совершивших злодеяние, и их родителей, не следящих за ними. И это им нести кару, не вам, – сказал отец Паоло.

– Святой отец, это моя кара и мой грех, – мать Джона пронзительно посмотрела через отверстия в сетке прямо в глаза священника. – Я переспала с Лукасом снова, чтобы он больше не приводил этих хулиганов к себе. Сперва я не хотела этого делать. Я сопротивлялась, говорила, что не стоит выгонять детей с фермы, но, когда он объяснил, что так будет лучше, я согласилась. Я согласилась и не заметила, как оказалась в его объятиях, как оказалась с ним в одной кровати. Он делал со мной что только вздумается, а я плакала. Я плакала, а он возбуждался все больше и больше. Он становился все тверже и тверже, мне было еще больней от этого, но я терпела. Я прошла это испытание до конца. И все ради моего сына, чтобы его больше никто не обидел.