Некромант Серогорья

Глава 14

Мне показалось что после слов Дарта в воздухе повисла странная тишина. Он тоже её заметил, медленно скосил глаза к потолку, а после резко подскочил.

— Под стол, живо!

Два раза уговаривать не пришлось. Я схватил под локоть напуганную Русю и потянул за собой вниз. В следующий миг Дарт пнул коленом стол, и тот громко повалился набок. Воздух кругом завибрировал, гул становился всё сильнее, пока не взорвался сотнями осколков из разлетевшегося окна. По столешнице забарабанил град, который ощутил спиной. Будь с той стороны, уже валялся бы в крови, истыканный стеклом. Вытер рукавом липкий пот. Оказывается даже мысли о смерти могут напугать, а ведь когда-то считал себя неустрашимым. Вот дурак. Воздух быстро заполнял сизый дым, напомнивший недавний туман перед Чернотопью, но эта хмарь была другой, она пыталась забраться в лёгкие, придушить. Горло перехватило. Я закашлял, пытаясь сохранять трезвый ум. Заклинание определённо знакомо. Подобную магию используют наёмные маги Огневедов для выкуривания из помещений. Стоит выбежать на воздух, начнут щëлкать арбалеты. Надо терпеть, — стиснул я зубы. Но что делать дальше? Опять мало способностей…

— Мне страшно! Что с нами будет? — затеребила рукав Руся. Её глаза наполнились слезами: то ли от дыма, то ли от страха. Смотрит как на героя, что однажды уже спас ей жизнь, но как объяснить, что тогда мне просто повезло. Нас обоих спас ворон, о котором больше вопросов чем ответов.

Попробовал выглянуть посмотреть, что творится вокруг, ожидая увидеть мёртвого Дарта и новоявленного учителя, но хижину сотряс второй удар, ещё более громкий, будто по хижине выстрелил танк. Крыша затрещала, с потолка посыпались сушёные крыланы вперемешку с сухой глиной и травами. Спустя миг потолок ухнул вниз. От размозжения нашей дружной компании его удержали лишь поперечные брёвна. Русана зажала уши руками, что-то бессмысленно бормотала, голова качалась маятником, вниз-вверх. Может заклинание лечения, но скорее всего сама не ведает что творит. Удивился своему равнодушию и слишком уж рациональному мышлению. Какого чёрта я делаю? В мире где кругом царит меч и магия быстро забываешь о простом, человеческом, что надо помогать друзьям, а я только и думаю в последнее время, что о себе. Проклятый реал, с ним легко превратиться из благородного рыцаря в сверкающих доспехах в скупого на эмоции некроманта.

— Мы справимся Русь. Я с тобой, слышишь? Я с тобой, — коснулся её плеча и остановил раскачивания.

Она подняла заплаканные глаза. Меня пробрала дрожь. Не та, от которой немеют руки и прирастают к земле ноги. Теперь я буду сражаться. И пусть снаружи хоть орда демонов из нижних кругов, я пойду до конца. Когда смотрят вот так, подвести нельзя, можно лишь сделать всё на что способен, на что хватит скудных сил начинающего некроманта, но далеко не начинающего игрока.

Вскинул руку в привычном жесте призыва, ощутил как воскресает мой лич, как срастается воедино мёртвая плоть, взявшаяся из ниоткуда.

— Хозяин, я вновь готовь служить Вам, — послышался голос за клубами дыма.

— Наблюдай, — дал мыслекоманду и прокашлялся, горечь во рту становилась невыносимой. — Доложи, если увидишь что-нибудь снаружи.

В то, что лич выполнит приказ не сомневался, но вот будет ли от этого хоть какая-то польза другой вопрос. Там снаружи явно профи.

За едким дымом едва можно рассмотреть что вокруг. Русана едва держится. Силы травницы на исходе, руки дрожат, вот-вот упадёт замертво. Возможно враги на это и рассчитывают, ждут когда чары развеются, а после ворвутся добить раненых. Жаль, что рыцарь с волшебником скорее всего мертвы, они бы ещё смогли дать хоть какой-то отпор.

— Эй, вы живые там, голубки? — крикнул кто-то из угла. — Анвар, ты можешь быстрее читать, не видно, хоть оба глаза выколи!

— Древняя магия готовится медленно, — сказал второй голос.

Я зло сплюнул.

— Да! — крикнул в ответ. — Мы тут!

— Тогда тащите свои тощие задницы сюда! — На голос, если ещё непонятно. Андерстенд?

Мы с Русей медленно поползли на голос, как велел Дарт. Пробираться пришлось наощупь. Под коленями хрустела разбитая посуда, острые осколки окна, что как ножи впивались в кожу, царапали меж пальцев. Я отдёрнул руку и приложил окровавленную ладонь ко рту, прижав губами. Солёная влага и не думала останавливаться, предательски затекала в рукав робы жнеца, где высыхала красными полосками. Я молча продолжил ползти, не забывая тянуть потерянную спутницу.

Первое правило клана Святичей гласило — никакой жалости к себе. Сотни раз оно помогало мне в прошлом, сделало одним из немногих сильнейший мечников.

Пальцы продавили что-то мягкое, скомканное. Догадываясь о неожиданной находке, впопыхах смахнул обломки с карты и скатал пергамент в тугую трубку. Инвентарь пополнился ещё одним ценным предметом.

Найдена полная карта Серогорья

Что-то подсказывало, ещё понадобится, причём очень скоро. Не стоит пренебрегать нежданными подарками.

— Хозяин, снаружи никого. Разрешите мне выйти и проверить окрестности? Я чувствую вы стали сильнее, а значит и я тоже. Ваши враги познают мощь мёртвых.

— Нет, оставайся здесь и охраняй вот эту девушку, — указал на Русану, а сам подметил что дым заметно поредел. Его выкачивало обратно в разбитое окно.

Из угла на меня смотрела как всегда белозубая улыбка Дарта. Только теперь фиолетовый меч крепко лежит в огромных ручищах, а в прищуренных глазах горит злой огонёк предстоящей битвы. Он ведь знает, что умирать в игре теперь нельзя, но всё равно жаждет схватки. Рядом с ним в медитации замер Амон Анвар. Губы шевелятся так же, как при изготовлении неизвестного мне зелья, руки выводят магические пассы, как будто отталкивая невидимое проч.

— Выходим, а то нас уже заждались. Нехорошо заставлять старых друзей ждать, верно Одуван?

Я не понял, шутит Дарт или просто несёт чушь, но на всякий случай кивнул. Руся немного оживилась, правда всё равно смотрит на меня как на последнюю надежду человечества. Должно быть слышала, как отдал приказ личу. Её бархатная ладошка легла на плечо, мы вместе поднялись. Дарт чуть не сбив, прошёл мимо, мощным ударом ноги долбанул в дверь. Петли отлетели, а массивная дубовая часть вывалилась наружу, поднимая столб пыли. Спустя миг, в нëм скрылся фиолетовый силуэт меча, а следом, опираясь на посох с красным камнем проковылял тёмный жрец. Мы с Русей потащились последними. Если бы рядом был Мунин, то непременно клюнул в лоб за пассивность. Некромант должен сражаться, искать новые знания, постигать суть магии. Но оставить Русю одну я тоже не мог. Лич подошёл, подхватывая под другой локоть, и мы втроём вышли к свету.

Дарт сурово оглядел лес, и тот робко зашелестел в ответ. Черепа на заборе по-прежнему настороженно зрят в чащу, поскрипывает на ветерке калитка. Кругом никого, но я положил ладонь на рукоять кинжала. Если врага нельзя увидеть, это не значит что его нет. Оружие молча согласилось, обожгло пальцы морозом.

— Довольно, — громко крикнул Дарт. — Выходите, или убирайтесь откуда пришли.

Секунду всë было тихо, а потом я стиснул рукоять крепче. Рядом улыбнулся Амон Анвар, будто разгадав какую-то тайну. Руся просто пялилась в пустоту, наверное как и я ожидала нападения, гадая откуда, и что делать. Граница леса перед забором подёрнулась рябью, полог невидимости пополз вверх, обнажая закованных в броню воинов. Они заняли всё пространство вокруг хижины, взяв её в ощетинившееся пиками кольцо. На каждом красные латы, украшенные позолотой, шлемы с разрезом на уровне глаз. У некоторых увидел боевые арбалеты и длинные мечи на поясах. Воин в рогатом шлеме затрубил в рог. Длинные пики опустились, ромбовидные наконечники нацелились в нас.

— Элитные гвардейцы, — сказал в спину Дарту, но даже со спины чувствовал, как тот улыбается.

— Анвар, можешь начинать. Всё идёт как задумано.

Дарт повернулся ко мне и свободной рукой достал из-за спины саблю. Фиолетовый меч в правой, будто ревнуя, стал ещё ярче. — Мне понадобится твоя помощь Одуван. Подсобишь?

Я удивлённо смотрел на рыцаря. Ситуация явно складывалась не в нашу пользу, но какой толк может быть от меня? Будто угадывая мой вопрос он продолжил:

— Возьми на хранение пару вещиц, потом при случае заберу. Наши наниматели будут довольны.

Я хотел возразить, что меня никто не нанимал и тем более не платил, но было поздно.

Получен божественный артефакт копьё «Гунгнир»

Получен божественный артефакт «Перчатка идеального удара»

Получена простая сабля

Так это правда. Два божественных арта действительно украдены и что самое печальное, теперь у меня в инвентаре.

Ноги предательски задрожали, пришлось отпустить Русану, доверив сохранность призванному личу. Я опёрся о дверной откос и стал размышлять, пока есть время.

За краденные божественные арты придëтся всю жизнь отдавать.

Рыцарь казалось вновь прочитал мои мысли, улыбнулся ещё шире. Он отбросил чёрные волосы за плечи, перехватывая фиолетовый клинок обеими руками. — На время, — ещё раз серьёзно повторил он.

Трубач вновь протрубил и впереди загремело железо. Лязгая бронёй, передний ряд пикейщиков зашагал вперёд и в стороны, давая дорогу худощавому воину. Идёт медленно и важно, руку держит на вычурной рукояти рапиры. Из под шлема с козлиными рогами видны кончики золотистых волос, чуть светлее моих. Неизвестный миновал калитку, игнорируя охранные черепа, и остановился в десяти шагах от нас. В сравнении с остальными элитными гвардейцами, его доспехи сделаны особенно искусно. Каждая пластина на плечах аккуратно прилажена и работает с доспехом как цельный механизм. Воин как бы нехотя отвёл назад узкие плечи, и на них ярко блеснула золотая окантовка. На груди вспыхнула огнём огромная птица с пламенными крыльями.

Если хочешь оценить мощь противника, смотри на его доспех и только после, решай стоит ли ввязываться в бой. Так я учил новичков своего клана.

Преодолевая дрожь, мои руки потянулись за спину. Шероховатое дерево посоха легло в ладони как родное, но для меня, бывшего воина, это в новинку. Я разочарованно осматривал длинную палку, прикидывая каким концом лучше бить, чтобы наверняка. Чутьё подсказывало, что второй возможности ударить не будет. Имейся хоть немного прежней силы, конечно бы достал из инвентаря простую саблю. Не полуторный меч конечно, но хоть какие-то шансы. К сожалению, приходится работать с тем, что есть.

— Я думаю всем понятно, что сопротивление бессмысленно, — сказал молодой голос под шлемом. — Вас всего четверо, а нас, — повёл он рукой по ощетинившимся, как ежи, стальным рядам. — Много. Верните украденное, и я от имени Рагора Освободителя гарантирую вам жизнь и свободу.

Дарт беззаботно рассмеялся, играючи крутнул меч, сталь с лёгкостью вошла в землю у ног. — Ты опоздал Комар, мир который мы знаем навсегда изменится. Так должно быть. Новое время неизбежно, а ваш мерзкий клан — пережиток старого и убогого порядка. Надеюсь ты успел сказать своим людям, что теперь смерть в игре означает смерть в реале? Вот я готов умереть за свои убеждения, а вы?

Ряды пикейщиков колыхнуло, пара арбалетов опустилось чуть ниже, но закалённые трёхгранные наконечники по-прежнему целились в нас. Мне стало не по себе, когда прикинул шансы сбежать. В каждом из вариантов моё тело непременно оказывалось истыканным болтами, а то и вовсе поднятым на длинные пики. Я осмотрелся, ища хоть какую-то лазейку среди стального кольца, но среди красных лат и мышь не проскочит. Рядом бурчит на непонятном языке Амон Анвар, Русана щурится от яркого солнца, что зайчиками отражается от доспехов врагов, под глазами ведьмочки сухие солёные дорожки. Лишь Дарт и мой верный лич сохраняют спокойствие.

— Воин в рогатом шлеме молча махнул строю, в рядах пикейщиков появилась брешь, через которую к нему двинулись двое. Шли тяжело, спины согнули от усилий. Оба держат за кованые ручки огромный сундук, обитый золотыми полосками, на крышке знакомая огненная птица. Сундук грохнулся рядом с Комаром так, будто внутрь положили несколько гирь, почва под ним заметно просела. Самый высокий из носильщиков, у которого из-за спины видны лезвия обоюдоострой секиры, обхватил ручищами крышку и потянул на себя. Я представил, как вздулись от усилий вены под литым шлемом, как тяжело дышит элитный воин. Сундук распахнулся перед нами как пещера сокровищ, готовая отдаться первому же Али Бабе. Второй носильщик молча наблюдал, готовый по команде достать арбалет. В небрежной позе было что-то хищное, молниеносное, смертельное.

— Рагор сказал ты упрямее своего коня. Комар достал из сундука серый слиток и подбросил пару раз. — Если бы мне предложили, я бы мать родную продал. Правильно говорят — дуракам везёт. Ты же наёмник верно, хоть и в клане, и я очень сомневаюсь, что твои наниматели заплатили тебе столько же. Предлагаю лучшую сделку в жизни. Два божественных арта в обмен на сто миллионов зелёных. Ну как, по рукам?

— А с чего бы такая щедрость? — спокойно ответил Дарт. — А впрочем, неважно. Мой ответ — нет.

Арбалетчик и воин с топором повернули шлемы к Комару. Каждый готов в миг выхватить оружие, только дай приказ, только намекни…

И действительно, зачем предлагать такие деньжищи, когда есть сила решить вопрос, подумал я.

Комар стал нервно теребить дорогую перчатку. В искусной вещице двигался каждый членик, а он следил за рукой невидимым для нас взглядом из прорези. — На данный момент клан Чёрные Перцы практически уничтожен. Власть в Чернотопи принадлежит неписям. Игроков отлавливают и убивают как скотину, по возможности зверски пытают. Вдоль городской стены сотни повешенных, и это похоже лишь начало. О таком новом порядке ты мечтаешь?

Дарт расправил плечи, выдернул меч как пушинку. — Нельзя сделать омлет, не разбив яиц. Мы и дальше будем болтать, или займёмся делом.

— Артефакты у меня! — выкрикнул я, и тут же пожалел, когда взгляды десятков бойцов, доселе незамечающих худощавого блондина в чёрной робе, сошлись на мне, а затем медленно, будто боясь спугнуть, перекинулись на белое как мел копьё в правой руке и цвета слоновой кости перчатку в левой.

Оба арта легче горсти монет, от каждого в мир источается сила. Как маг, пусть и некромант, чувствую как движутся невидимые глазу нити рунических формул, что понятны одному лишь их создателю, как замедляется время вокруг ладоней. Мои глаза заворожённо вперились в чудо оружия, что так беспечно показал на обозрение. Копьё чуть длиннее посоха. Вершина неестественно белого дерева истончается до иглы, что судя по всему прочнее адамантия и может с лёгкостью пронзать любой доспех, нанизывая врагов словно помидоры для канапе. Перчатка тоже внушает мощь, но совершенно другую — холодную. Матовая поверхность испещрена непонятными письменами, по составу как отполированная кость огромного животного. Каждая деталь не выплавлена, а вырезана с нечеловеческой точностью. Так и хочется снять с ладони, примерить.

— Парень, ты чего удумал? — злобно повернулся Дарт, перехватывая меч удобнее. Его огромная фигура двинулась на меня исполинской горой, заслоняя солнце. В глазах вспыхнул огонь.

В воздухе щёлкнуло, и лицо рыцаря дрогнуло. Он повернулся к Комару, одновременно выдёргивая арбалетный болт из плеча. Страж сундука вновь нажал на крючок под арбалетом, и второй болт свистнул у меня над ухом. Позади кто-то громко выдохнул, душа полетела либо в небеса, либо что более вероятно — в подземное царство Баала. Русана в миг оказалась рядом, потянула меня назад, но я замер в ступоре, наблюдая за схваткой двух гигантов. Второй страж сундука замахнулся секирой над головой Дарта, с чудовищной быстротой опустил. От столкновения зачарованного оружия полетели рыжие искры. Дарт едва успел отвести в сторону и двигался так, чтобы арбалетчик целился в спину товарища. Комар поднял кулак к небу, и разжал пальцы. Пики медленно опустились, я различил знакомый звук взводимых арбалетов в задних рядах. Передние пока медлили, должно быть действуют по другой команде старшего. Бронированный круг стал сжиматься, с каждым шагом сверкающие наконечники приближались всё ближе. Я попятился, обнаружил что Амон Анвар на удивление жив, а значит это мой лич отправился под землю, до следующего призыва. Волшебник всё продолжал что-то бубнить под нос, как будто сейчас ещё не время уносить зад на другой конец света. Его белые как молоко глаза невидяще смотрели вперёд, напряжённое лицо вновь выглядело старше. Я брезгливо отвёл взгляд, продолжил смотреть как жестоко бьётся Дарт. Секира крутилась юлой, перескакивала из одной руки в другую. Рослый воин бил редко, больше оборонялся, как делает опытный боец, когда время работает на него, и Дарту приходилось двигаться ещё быстрее. Одно дело драться с шайкой необученных бандитов и совсем другое вот с этим. Его напарник пытался зайти с боков, заряжал арбалет быстрее чем я моргаю, а стрелял и того чаще. Большая часть болтов звонко отскакивало, перехваченные мечом, некоторые пролетали мимо и находили цель в брёвнах хижины. Лишь нескольким удалось. У Дарта из плеча, раскроив доспех как консервы шпротов, торчит два трёхгранных наконечника. Будь поединок честным — один на один, возможно и был шанс, но в Серогорье надеяться на честность так же глупо, как тырить арты из сокровищницы сильнейшего клана. Мне показалось, что секира вот-вот отсечёт череявую голову, погрузится до пояса, или вовсе располовинит. Звон металла превзошёл даже металлический гул сапог. Воины огневедов навалились на ограду, воздух сотряс боевой клич. Жерди прогнулись во внутрь, захрустели рвущиеся волокна. Глаза черепов на кольях вспыхнули красным, тонкие красные лучи, как множество лазеров вырвались на свободу, красные нити прошлись по первым рядам. Трое упало. Их тела переступили и навалились на ограду сильнее. Дерево протяжно заскрипело и лопнуло, забор повалился. Один из воинов наступил на опрокинутый череп, покрутил ногой, вминая останки в сырую землю.

Кромка полумесяцев секиры засветилась бледно-красным. Готов поставить хоть тысячу деревянных, что рожа под шлемом ухмыляется, подсчитывает в уме дивиденды за удачное дельце. Дарт гневно сплюнул кровавую слюну, вновь встал в боевую позицию. Пальцы до хруста стиснули меч. Теперь не то что отступать, сделать шаг назад некуда. Вся наша странная группа сжалась в один жалкий комок у входа в хижину. Единственный, кто хоть как-то способен сопротивляться едва стоит, напоминает меня после кувыркания по склону, или боя с жаборылами, или после схватки с вампирами. По всему выходит, меня каждый раз почти расплющивали в сырой блин, но что-то всегда помогало, как-будто касалась невидимая рука Фортуны. Я безнадёжно осмотрел урон. Левая рука Дарта напоминает ежа, чёрный доспех измят, местами вспорот. На металле буреет подсохшая за поединок кровь. За короткий промежуток игры какой только не насмотрелся, и запёкшейся, и свежей, только-что пролитой, и медленно струящейся, вытекающей по капле. Даже не тошнит.

Я прижал Русю к себе, та поддалась легко, будто этого и ждала. Робы Жнеца коснулось мягкое, и судя по моему раскрасневшемуся лицу — весьма упругое, приятное. Сражение, да и жизни показались ничтожными. За что дерутся, чего хотят от меня? Непонятно. Если умирать, то в объятьях красивой женщины, а не за идеалы этих двух: сумасшедшего рыцаря-анархиста и отвратительного колдуна. Всё время бормочит непонятную гадость на своём мёртвом языке, даже смотреть в его сторону нет желания, и я уставился на второго стража. Арбалетчик держит нас на мушке, рука не дрогнет, видно как косится в сторону Комара, что всё так же стоит опираясь рукой о величественный двуручник.

— Русь, у него же рапира была?

Русана расширила на меня глаза, будто сморозил абсолютную глупость. — Ты серьёзно?

Я опять присмотрелся к мечу. Что-то знакомое вынырнуло в памяти, но снова занырнуло, когда секироносец пошёл на сближение. Тяжёлый доспех тяжело брякает, бум, бум. Пластины ходят одна под другую, не давая узреть и кусочка незащищённой кожи. Ещё одной атаки Дарт не выдержит. Даже у чугуна, из которого он как будто бы отлит, есть своя температура плавления, а наша битва дошла до высшего градуса.

— Выберемся, я с тобой разберусь, предатель Родины, — буркнул Дарт через спину. — Анвар тебя переоценил.

— Это ты игру Родиной считаешь? Русана еле удержала меня, от возможности долбануть по чернявой макушке, а то и вовсе отвесить пинка. — Ты хоть в армии служил, профессор? Или после аспирантуры сразу с головой, в эту самую, науку?

Я хотел сказать ещё пару ласковых, но сверху просвистело, в бревне под крышей завибрировала, как гитарный резонатор, половина болта. Другая часть видимо выбила штукатурку внутри хижины. Внимание обратилось за спину стража. Тот обернулся тоже, даже на миг опустил секиру до пояса. Арбалетчик пытался освободить ногу от чего-то пока непонятного, прицелился вниз. Выстрел, ещё один. Он бросил арбалет, дико закричал, пытаясь освободиться теперь руками. Сжимающееся кольцо вокруг нас зашаталось. Из дальних рядов послышались крики. Опытные воины начали перестраиваться в другой порядок. Один Комар спокоен, держит ладони на закрученной спиралью рукояти меча, в навершии которого скалится золотой лев. Откуда мне известно, что лев? Может медведь, или сфинкс, но я почему-то уверен — лев, а ещё знаю что у меча утопленный в землю конец ярко красный.