Нелегал

Тирр в последний раз оглянулся на заполненный клубами первозданной тьмы зал, в котором его преследователи, вопя, обменивались ударами вслепую и не понимали, что сражаются друг с другом. Идиоты, до чего же предсказуемы. Он мог бы с легкостью обратить их же магию против них самих, но даже этого не потребовалось. Когда воины Дома Рэвэйр ворвались в главный зал Дома Диренни, они применили «вуаль тьмы» одновременно и не сговариваясь. Каждому из них было глубоко наплевать на то, что его собственный купол магической тьмы совершенно непроницаем для товарищей: все они стремились добраться до него, Тирра, первыми, дабы снискать милость богини и матери своего дома. И теперь, когда множество куполов заполнило зал, ослепли все и сразу. Кроме самого Тирра, конечно, он давно уже научился противодействовать столь простым заклинаниям.

Маг хмыкнул и направился к ступеням, ведущим на второй этаж. Поднявшись наверх, прошел мимо корчащихся на полу воинов без опознавательных знаков какого-либо из знатных Домов. Штурмовой отряд, проникнув на второй этаж через окна, угодил в расставленные для них магические ловушки. Глупцы. Они разве не знали, что отправляются за головой фантастически сильного мага? Знали. Думали, должно быть, что им не приготовят встречу? Зря.

Тирр подошел к двери в обеденный зал, и та послушно открылась перед ним. Еще не так давно тут вкушали изысканные яства его мать и сестры, и приглашение присоединиться к ним за обедом мужчины, будь то Тирр, его безмозглый брат-параноик Кайран или мужья матери, которых глава Дома меняла как перчатки, могли получить лишь в знак особого благоволения, то есть нечасто, а точнее, очень редко. Теперь же Тирр Волан шагает по залу с видом хозяина. И право имеет: в конце концов, он и есть хозяин поместья, как последний оставшийся в живых представитель Дома Диренни. Ненадолго, впрочем: снаружи доносятся воинственные крики прибывающих воинов.

Мирлорчар появился за спиной мага, вывалившись из потусторонней бездны в клубах черно-лилового пламени, яд с его хелицер капнул на мраморный пол. Тирр оглянулся через плечо, злорадно прищурился, увидев, что демон-паук находится прямо на руне, и щелкнул пальцами. Чудовище, даже не успев сдвинуться с места, в одно мгновение оказалось охвачено жарким пламенем.

Боковая дверь с грохотом открылась, пропуская в зал жрицу в сопровождении отряда воинов, и в это время внутренности мирлорчара, закипев прямо внутри панциря, с треском и шипением прорвались наружу. Огромный паук буквально взорвался, окатив брызгами крови и яда всю группу. Лишь жрица уцелела, выбросив перед собой руки и спасшись от смертельного дождя благодаря магическому барьеру, но ее солдаты завопили страшными голосами, когда яд паука-демона начал разъедать доспехи и кожу. Впрочем, их участь предводительницу не вразумила.

Жрица шагнула через корчащееся тело, забыв о манерах и выкрикивая заклинание вслух, дабы его эффект проявился в полную силу. Тирр встретил ее взгляд, от которого любой другой мужчина застыл бы, неспособный пошевелиться, и улыбнулся:

– Я бы предложил тебе попробовать еще раз, но у меня мало времени, – с этими словами он выбросил в сторону жрицы раскрытую в пародии на приветствие ладонь, и невидимая сила сбила женщину с ног и припечатала к стене.

Не оглядываясь на сползающую на пол жрицу, Тирр покинул зал и оказался в задней части дома, на лестничной площадке. Тут его, впрочем, сразу же перехватили еще три высшие жрицы из двух разных Домов. Одна спускалась с антресольного этажа, две другие поднимались снизу.

Маг изящно уклонился от первого брошенного в него снизу кинжала, а траекторию второго изогнул так, чтобы оружие, описав дугу, попало в спускающуюся сверху жрицу. Впрочем, психокинез никогда не был его коньком, и кинжал угодил в бедро, а не в грудь. Женщина, взвыв, покатилась по ступенькам.

Сразу после этого Тирру пришлось отражать магические атаки двух оставшихся неприятельниц. Он рассеял летящий в него огненный сгусток и выбросил в сторону врага левую руку, с кончиков пальцев сорвались струи пламени. Обе жрицы защитились барьером, но черное, свитое из первозданной тьмы щупальце, бесшумно появившееся из стены позади, не заметили. Щелчок пальцев правой руки – и вот одна из неприятельниц уже бьется в его хватке, хрипя и задыхаясь.

Вторую жрицу Тирр ударил невидимой «волной гнева», проигнорировав попытку парализовать его взглядом, и когда та пошатнулась, ударил еще раз другой рукой, а потом в третий раз двумя сразу. Барьер, напитанный ее никчемными силами и молитвами, не выдержал мощи величайшего мага мира. Жрица, получив сокрушительный удар, с которым не всякая булава могла бы поспорить, врезалась в стену, и ей еще очень повезло, что боком, а не плашмя: всего лишь сломанная ключица вместо разбитого затылка.

Разделавшись с нападающими, маг с достоинством пошел наверх, в свои убогие апартаменты младшего сына. Он не стал тратить время на добивание поверженных жриц: одна стонет, лежа на лестничном пролете внизу, вторая хрипит в объятиях теневого щупальца, третья лежит с кинжалом в бедре, то ли ударилась головой при падении, то ли искусно притворяется. Можно было бы легко и мучительно расправиться с ними, но Тирр не стал разменивать свою глубокую скорбь на убиение трех жалких жриц. Выживут – йоклол с ними, пусть живут, зная, что их так называемая высшая магия, вымоленная на коленях у своенравной госпожи, ничто по сравнению с силой истинно одаренных.

Да, все могло бы быть совсем иначе. Он, Тирр Волан, мог бы быть не жалким младшим сыном не особо могущественного Дома. Его планы шли куда как дальше. Подумать только, вот прямо сейчас имение осаждают воины и высшие жрицы сразу нескольких других знатных Домов, и им противостоит всего лишь один-единственный молодой маг. И не просто противостоит, а успешно ведет смертельную игру в поместье Диренни, которое превратил в свое поле боя. Что там другие, его собственные мать и сестры так и не заметили, как Тирр исписал все помещения своими невидимыми рунами. И теперь жаждущие преподнести богине его голову корчатся и умирают в магических ловушках. Что ж, по крайней мере, они порадуют Паучиху если не успехами, то хотя бы своими предсмертными муками.

Маг поднялся на третий этаж и открыл дверь в комнаты с низким потолком, где прожил все свои годы после того, как завершил обучение в академии. Как жаль, что все заканчивается, не начавшись. Тирр мог бы многое сделать, может быть, даже захватить власть в Мензоберранзане и заставить жриц прислуживать ему… было бы здорово. Но, увы, планы провалились на самой первой стадии – обдумывания. Все из-за брата-идиота. Умственная неполноценность и беспредельная паранойя – взрывная смесь.

Тирр тяжело вздохнул. Чего греха таить, его жизнь могла закончиться вот так, как сейчас, в любой момент. Он слишком многое на себя взвалил, точнее, собирался взвалить. И прекрасно понимал, что запросто мог бы просчитаться где-нибудь, и это непременно закончилось бы вот такой травлей, как теперь. Тирр был готов к тому, что любая ошибка будет для него последней, но вот так глупо, из-за чужой тупости… Как же обидно!

Внизу послышались шаги множества ног и бряцанье оружия: большой отряд поднимался по ступеням. Маг криво улыбнулся и принялся негромко, нараспев декламировать заклинания, и там, куда смотрели его глаза, одна за другой стали появляться простейшие руны. Мог ли кто-то из учителей подумать, что не блещущий талантом ученик из Дома Диренни будет чертить магические руны-ловушки одним взглядом? И вот сейчас этот несравненный талант пропадет. Хотя об этом никто по большому счету не будет сожалеть.

Тирр удовлетворенно кивнул сам себе, покрыв целый пролет рунами. Пускай поднимаются. Он выбросил из головы преследователей, вошел в свою комнату и закрыл дверь, наложив на нее руну поискуснее. Снаружи теперь не открыть без тарана.

Вот и все. Можно подводить итоги своей жизни. Нечего, впрочем, подводить. Много лет хитрый и умный Тирр оставался в стороне от интриг и перипетий подземного мира, совершенствуя свое магическое мастерство и строя великие планы. И все это сгубила случайность. Получив величайший дар – непревзойденный магический талант, – он бездарно его профукал, так по-настоящему и не применив. Пара десятков жриц и множество воинов, которых Тирр смел с пути, не напрягаясь, – ничто. Безусловно, звонче пощечины Паучиха еще не получала от смертного, но по большому счету это не имеет значения.

Что ж. Дальнейшее сопротивление смысла не имеет, свое самолюбие он потешил достаточно, убедившись, что даже высшая, божественная магия жриц для него сущий пустяк, и наглядно всем это доказав. Тирр сокрушил очень многих за последние два дня и истощил свои силы, накопленные десятилетиями. Как бы ни были ничтожны его враги – их слишком много даже для него. Полчище крыс не одолеть и василиску.

Он нацепил на пояс ножны с саблей и достал из сундука котомку, собранную на этот случай. Вещи в ней все равно вряд ли понадобятся, но Тирр привык все делать основательно. Иногда и драуки[1] превращаются обратно, чем йоклол не шутит. И когда маг шагнул к стене, завешенной ковром, на его пути в клубах дыма и лилового огня появилась та, которую поминать не стоило. Йоклол собственной персоной.

– Думал, сможешь вот так взять и уйти от гнева госпожи?! – прошипело прекрасное женское лицо в центре бесформенного облака, глаза йоклол сверкнули яростью и злобой, длинные щупальца метнулись из ее тела к Тирру.

Маг незамедлительно нанес встречный удар, буквально оторвав одно щупальце и отбив в сторону другие, и контратаковал, поразив прислужницу магией. Демоница взвыла, выдохнув струю дыма в лицо Тирру, но он устоял, поборов оцепенение, вползающее под кожу и в легкие вместе с частицами губительных вихрей, и ухмыльнулся.

В йоклол полетела пара мечей, висящих на стене, и стакан с водой. В полете брызги вытянулись и мгновенно замерзли, превратившись в ледяные иглы. От мечей демоница увернулась, несмотря на размеры, но от тучи ледяных дротиков уклониться не так просто, как оказалось. Йоклол взвыла, попыталась схватить Тирра, но снова неуспешно, а тот, шагнув ближе, вскинул руки и обрушил на нее всю свою мощь. Прислужница завизжала, когда ослепительные струи, срывающиеся с пальцев мага, впились в нее. Запахло горелым.

Йоклол отчаянно защищалась, призвав на помощь все свои сверхъестественные силы, но надолго ее не хватило. Шаг за шагом Тирр теснил ее, сжав зубы и выжигая силы своей души до дна, крушил и сминал защитный барьер демоницы, и в конце концов припер к стене. Та попыталась улизнуть обратно в Бездну, но не тут-то было.

Огненный круг возник вокруг йоклол, и она забилась в панике, оказавшись в западне. Конечно, долго ее столь простая руна не удержит, но Тирру и не требовалось большего. Он поднял с пола упавший подсвечник и шагнул почти вплотную.

– Окажи милость, прислужница, передай своей госпоже кое-что от меня, – улыбнулся Тирр и с размаху врезал подсвечником по искаженному злобой прекрасному лицу йоклол.

Демоница с визгом исчезла, вырвавшись из кольца, маг устало улыбнулся. Подумать только, сама богиня вмешалась, понимая, что ее последователи не соперники Тирру. Это ли не наивысшая оценка силы и мастерства?!

За дверью послышались крики, хрипы и кашель угодивших в ловушки воинов, и звуки вернули Тирра к грустной реальности. Время подходит к концу.

Он сорвал со стены ковер, обнажая сложнейший рисунок, начерченный магическими мелками. Последний подарок учителя. Осторожно подправил пальцами стершиеся символы и обводы. Конечно, полагалось бы дорисовать недостающее как положено, но это уже ни к чему. Да и вообще, все это рисовалось только на крайний случай вроде этого, учитель ему прямо сказал: даже если не умрешь – оттуда не вернуться. Путь в один конец.

Маг зашептал заклинание, круг ожил и замерцал, стены вздрогнули, когда прямо по ним прошла трещина грани мироздания. Вот он, путь в никуда. Что ждет там незадачливого беглеца? Может быть, смерть, но более вероятно, что небытие. За проломленной гранью, разделяющей миры, может быть что угодно. От абсолютного Ничто без времени и пространства до мира, построенного на совершенно иных законах и принципах. И Тирру очень повезет, если там, за гранью, будет не смертельное для него место, а такое, в котором он не будет существовать вообще. Тогда – не мучительная смерть, а просто исчезновение. И конечно же, там не будет богов. По крайней мере, не будет никого из тех, кому Тирр пытался присягнуть. Так что его душа тоже исчезнет, словно ее никогда и не было.

На миг он заколебался. Один шаг – и нет возврата. А есть ли варианты? Их нет. Бегство на поверхность изначально могло бы удаться, если бы Тирр предвидел последствия смерти брата и ушел, даже не возвращаясь домой. А теперь поздно, поместье штурмуют со всех сторон. Проломиться сквозь толпы атакующих не удастся: даже у величайших магов силы не безграничны, и он свои основательно порастратил.

В дверь ударили чем-то тяжелым. Маг вздрогнул. Что бы ни делалось – все к лучшему, любил говаривать его учитель. Он прав, должно быть. Потому что там, наверху, Тирр тоже долго бы не протянул. Поверхностники ненавидят и боятся дроу[2], и любого из них убьют при первой же возможности. Что бегство на поверхность, что в другой мир – конец один и тот же. Просто в другой мир – быстрее.

– Зато моя душа не достанется Паучихе, – пробормотал Тирр и шагнул в портал.

Николай Басов по прозвищу Ломщик проверил в последний раз пистолет и сунул его в наплечную кобуру, надел пиджак, застегнул туфли, взглянул на себя в зеркало – хорошо ли выглядит. Нет, он, конечно, не на свиданку собирается, но тут дело особое. Перед серьезными людьми не стоит появляться абы в чем. Недаром Онассис, только приехав в Штаты, на все оставшиеся деньги купил дорогой костюм. И то вшивый грек имел дело отнюдь не с такими акулами, как Ледокол, а этот авторитет к тому же слегка помешан на имидже, своем и окружающих.

Ломщик спустился в подвал, отодвинул неприметную бочку и вынул из пола несколько плиток, засунул руку в образовавшееся отверстие и выудил на свет божий черный дипломат. Открыл и заново пересчитал пакеты. Пять кило, все на месте. Пять килограммов первоклассного товара, словно кирпичики, на которых он выстроит свое светлое будущее. Этих, конечно, мало, но пока это только фундамент. Первый этап.

Никто, кроме самого Басова, не знал, чего ему стоило заложить этот фундамент. Выйти на забугорных поставщиков с реальным порошком высочайшего качества было не трудно, а очень трудно. Затем наметка плана, покупка товара. Это было проще, но куда рискованней. Встреча состоялась на съемной квартире поставщиков, и Ломщик, идя на это рандеву, знал, сколько бабла должен принести, и не знал, сколько людей там будет. Когда поставщик, восточной внешности невысокий мужик, показал товар и дал пробу на кончике выкидухи, Басов молча кивнул, положил на стол свой дипломат, повернул его к азиату, правой рукой открыл замки и поднял крышку.

Он знал, что охрана – их оказалось трое – будет пасти каждый его шаг и каждое движение. И знал, что двести косарей – это не та сумма, на которую можно не бросить ни единого взгляда. Все четверо арабов уже на второй секунде созерцания поняли, что перед ними кукла, пачки нарезок, где реальными деньгами были только первые бумажки. Но к тому моменту Ломщик держал в левой руке, предусмотрительно скрытой от взглядов поднятой крышкой дипломата, пистолет. Не то чтоб он был беспредельщиком, просто двухсот штук зелени у Басова никогда не было. К тому же он прекрасно знал, что себестоимость пяти кило кокаина – менее двух тысяч долларов, но в процессе доставки и перепродажи по цепочке дилеров цена возрастает в сто шестьдесят раз. Да, эти четверо чернозадых предлагали ему скидку порядка пятидесяти косых, но платить двести тысяч за товар, себестоимость которого две штуки?! Кидалово, развод беспредельный. Так что Ломщик считал себя в своем праве, нажимая на спуск.

Он отработал этот момент тысячи раз, до автоматизма. Выучился стрелять с левой руки, зная, что правую из поля зрения не выпустят. Один дохлый шанс на то, что успеет выстрелить четыре раза до того, как по нему пальнут в обратку, и к тому же без права на промах. И Ломщик таки реализовал этот шанс.

Затем он связался с Ледоколом – человеком со связями и большими делами, среди которых была и дурь. Правда, за наркоту авторитет взялся недавно, своих наработок не имел, потому предложение купить пробную партию высококачественного товара принял без особых раздумий. Конечно, за то время, что авторитет распродаст товар, порадуется, подсчитывая прибыль, и потребует партию побольше, необходимо найти новый канал, но на этот счет Ломщик не беспокоился: один картель он прокинул знатно, но их на белом свете вагон и малая тележка. Другой путь отыщет.

И вот теперь Басов отправляется на встречу с Ледоколом. Разумеется, он назначил ее в людном месте: Ломщик предпочитал учиться на чужих ошибках, и самые легко усваиваемые из них – фатальные. Так что он подстраховался, чтобы не разделить участь своих собственных поставщиков. В ночном клубе в это время народу всегда много, а Ледокол не настолько отмороженный, чтобы устраивать беспредел в таком месте.

Выйдя из дома, построенного еще отцом в далеких семидесятых, Басов закрыл входную дверь и нажал на брелок-дистанционку, открывая гараж. Привычно огляделся по сторонам. Не то чтоб он боялся чего-то, ведь конспирация провернута просто великолепная. Да, его наверняка сейчас ищут люди картеля, который он киданул на двести штук, мочканув агента с охраной в придачу. Но не найдут. Сюда, к родительскому дому на окраине Санкт-Петербурга, не приведет ни одна ниточка, ведь Басов не всегда был Басовым. Он уже так давно живет под чужим именем, что почти забыл свое…

Ломщик ничего не услыхал, скорее почуял колебания воздуха за спиной и нутром хищного зверя понял – беда! Он рывком обернулся, запуская руку под пиджак. Стоит, сука! Подкрался незаметно, беззвучно!

Басов не стал раздумывать, кто же этот длинноухий задохлик с обесцвеченными волосами до лопаток и почему его глаза отсвечивают красным. Убийца картеля, вампир или хоть сам черт – для всех бед у него один ответ.

Пистолет рывком вышел из кобуры, палец привычно опустил предохранитель. Незнакомец тоже не стал ждать, пока ему выстрелят в лицо, необыкновенно быстро вскинув руку с растопыренными пальцами.

Последним, что увидел Ломщик в своей жизни, был ослепительно белый свет.

Тирр глубоко вздохнул, стараясь не обращать внимания на запах горелой плоти. Да, чистый, прохладный, свежий воздух. Из бесчисленного множества возможных миров ему посчастливилось попасть в такой, где можно дышать и где обитают существа из плоти и крови. Правда, Тирра попытались убить в первые же пять секунд, но он был готов и к гораздо худшему. Впрочем, это худшее вполне может случиться, если не прекратить наслаждаться свежим ветерком.

Маг оглянулся по сторонам. Он стоял в небольшом дворике, огороженном забором в его рост, перед невзрачным домом с открытым широким проемом, в котором стоял какой-то крупный предмет. Окна дома темны, за забором слышатся незнакомые звуки, иногда похожие на голоса, иногда вовсе не похожие ни на что, слышанное раньше. Движения в поле зрения нет. Кажется, повезло: убийство местного жителя осталось никем не замеченным.

Тирр попытался сориентироваться на местности, но выглянуть за забор не рискнул. Первым делом надо спрятать тело и убедиться, что он тут действительно один. В доме могут быть другие, необходимо перебить их до того, как они что-то поймут. Но вначале – труп. Стараясь не прикасаться к превращенной в обгорелую массу голове, Тирр поволок тело за воротник прямиком в зияющий вход. Быстрый осмотр показал, что помещение – пристройка, не соединяющаяся с остальным домом, и, судя по всему, предназначена для хранения крупного предмета, занимающего почти все пространство. Тем лучше.

Маг затащил убитого в дальний угол и произнес, едва слышно шевеля губами, два заклинания. Первое сделало труп невидимым, второе убережет его от разложения несколько дней, чтобы запах гниющей плоти не нарушил маскировку.

Дверь в дом заперта, ну что ж. Тирр сосредоточился и начертил на ней пальцем руну. Незначительное усилие воли – и внутри что-то щелкнуло, затем небольшой рычажок на уровне пояса опустился вниз. Дверь медленно и беззвучно приотворилась, впуская непрошеного гостя.

Тишина. Маг закрыл за собой дверь и минуты две стоял молча, осматриваясь и вслушиваясь в звуки дома, просто на случай, если его вторжение замечено и обитатели затаились.

Дом соответствовал миру снаружи. Такой же необычный, мало напоминающий все прежде виденные дома. Помимо обычной мебели и предметов, пусть выполненных в незнакомом стиле, но понятных, цепкий глаз зацепился за множество вещей, сама суть которых от разума Тирра ускользала. Люстра, свисающая с потолка, но без единой свечи, вместо них – странные, почти до полной невидимости прозрачные кругляши. Утварь о четырех ногах, слишком высокая, чтобы быть табуретом, но слишком маленькая, чтобы быть столом, и еще один странный, угловатый предмет на нем, с вьющейся в виде пружины проволокой, выходящей из него и в него же уходящей. Одежда, висящая прямо на стенах… Многое тут не так, как было дома. Непривычно и странно. Но тут уж ничего не поделать, придется привыкать.

Выждав немного и не обнаружив никаких признаков присутствия кого-либо живого, Тирр также отметил, что совершенно не видит магии. Ни единого магического предмета, никакого заклинания. Конечно, если он не замечает, это еще не значит, что магии тут и правда нету. Ведь не замечала же семья Тирра его собственные руны, но дело, разумеется, в искусстве мага, наложившего чары. Однако допущение, что сам Тирр мог бы не обнаружить чужую магию, вряд ли можно было бы назвать рациональным.

Он прошелся по первому этажу, заглядывая в комнаты. Ни одна дверь не заперта, кроме самой первой, входной. В нескольких – затхлый воздух, сырость, запах плесени. В большой комнате, напоминающей маленькую трапезную, на столе, стоящем посреди, валяются разные мелочи и мусор. На подоконниках – пыль. На многих предметах тоже слой пыли, где тоньше, где толще. Камин чист: в нем давно не горел огонь.

Итак, судя по всему, покойный хозяин дома жил тут один, хотя обитель по размерам могла бы вместить пару-тройку низкородных семей. А еще и второй этаж есть. Видимо, владелец имел либо статус, либо определенный достаток, если, конечно, владел домом единолично, но при этом не имел ни слуг, ни рабов. Если все так – превосходно. Лишь бы только никто не хватился его и не заявился сюда на поиски.

Обжитыми в доме выглядели всего две комнаты, одна – спальня, назначение второй Тирр определить затруднился. Полным-полно совершенно непонятных вещей, стол да стул… Рабочий кабинет? Если да, то угадывать профессию бывшего владельца и вовсе безнадежное занятие.

Маг вновь вышел в прихожую и присел на ступеньки, ведущие на второй этаж. У него есть убежище, по крайней мере временное, его присутствие в этом мире пока что никем не замечено. Еще бы знать, чего опасаться в первую очередь… Обитателей мира, само собой, но чего от них ждать? Насколько большую опасность представляют?

Решив начать с осмотра трупа, Тирр вышел из дома во двор, зашел в пристройку, рассеял заклинание невидимости на трупе и присел рядом. Установить схожесть с известными народами будет не так-то просто, лицо сожжено полностью. Рост – чуть выше самого Тирра, для эльфа капельку высоковат, до орка как лягушке до луны иноходью. Повыше дварфа, но чуть уже в кости. Хм… габариты человека. Цвет кожи соответствующий, пять пальцев на руках, те же пропорции тела и конечностей, такие же суставы. Ладно, с этим покончено. Делать вскрытие, чтобы посмотреть, как он внутри устроен, Тирру нечем, негде и сил нету. Маг выгреб из карманов мертвеца все содержимое, вновь наложил заклинание невидимости и вышел из пристройки, по дороге подобрал вещи, выпавшие из рук убитого в момент смерти: неизвестную металлическую вещь, которой тот пытался то ли ударить Тирра, то ли еще что, и большой черный прямоугольный плоский предмет с чем-то похожим на ручку для переноски.

Он занес все это в дом и вернулся во двор, соображая, как закрывается пристройка. Присмотревшись, заметил, что внутри стены над входом выдолблен проем, куда втягивается металлический заслон. Попытка вытянуть его вниз не увенчалась успехом: Тирру не хватило веса. Тогда он начертил на краешке металла руну и начал нараспев произносить слова заклинания. В стене что-то щелкнуло, заслон послушно выполз и стал на свое место, перекрыв вход и спрятав за собой труп.

Маг удовлетворенно отметил, что какой бы ни был мир, хоть родной, хоть новый, стихии и материя продолжают подчиняться его воле и мастерству. Один в чужом, неизведанном плане бытия, Тирр Волан не растерялся, не пал духом. Он не беспомощен и за свое право на существование еще поборется. Он все еще жив – это главное.

Войдя обратно в дом, маг закрыл дверь и наложил на нее сразу две руны. Любой, кто попытается войти, совершит большую ошибку, скорее всего последнюю. Тирр очень устал, но не успокоился, пока не заколдовал все окна первого этажа, зашел в спальню, по пути закрывая и заколдовывая все внутренние двери. Он слишком ослабел, чтобы превратить этот дом в настоящую крепость, но хотя бы минимальный круг обороны выстроен. Пока и этого хватит… если повезет.

Маг вытер лицо рукавом и рухнул не раздеваясь на кровать, забывшись в тревожном сне.

Это была откровенно паршивая идея – дожидаться восхода солнца на поверхности. Впрочем, и сам рейд был идеей ничуть не лучшей. Особенно после того, как лунные эльфы, которым предполагалось устроить резню, устроили засаду своим подземным родственникам. Потери, град стрел вдогонку… жрице Наамитар этого показалось мало, и дабы внушить своим подопечным не только еще большую ненависть к жителям поверхности, но и к миру наверху вообще, она заставила их дожидаться рассвета. Огромное багровое солнце, поднимающееся откуда-то из-под земли в призрачном мареве, занимало все больше места на горизонте и жгло все сильнее. Казалось, весь мир вот-вот вспыхнет и утонет в океане огня. Тирр попытался заслонить глаза рукой, но конечности застыли, налитые свинцом. Он не мог даже смежить веки и с ужасом взирал на надвигающуюся огненную смерть. А океан пламени с ревом приближался, метался из одной стороны света в другую…

Он открыл глаза, проснувшись в холодном липком поту. И тот же час со сдавленным криком закрыл лицо руками: невыносимо яркий свет заливал все вокруг. И рев пламени – он тоже никуда не делся. Кошмар происходил наяву. Тирр, не открывая глаз, пополз к двери, ударился головой в стену, пополз вдоль нее и ударился еще раз. Сориентировавшись вслепую, наконец, он сделал еще один рывок и ткнулся лицом в сброшенное с кровати покрывало: попытался выбраться из спальни, но вернулся туда, откуда начал путь. Не зная, что делать дальше, не понимая, что происходит, Тирр засунул голову под одеяло и замер, тяжело дыша. Ярчайший свет перестал, наконец, полосовать глаза сквозь веки, да и рев снаружи стал слегка глуше.

Конечно, спрятать голову – не выход, но такового и не существует. Что бы ни происходило снаружи, ему никак нельзя противодействовать: что может сделать слепой? В мучительном ожидании прошла минута, вторая. Ничего не изменилось. Источник шума, доносящегося снаружи, казалось, быстро менял свое местоположение, то туда, то сюда, иногда сразу навстречу самому себе, то затихая, то нарастая. И скоро Тирр заметил, что шум этот постоянно менял громкость, тембр, составные звуки. Безусловно, это не пожар, но что-то иное. А когда до него долетели звуки речи на неизвестном языке, стало понятно: ничего страшного не происходит. Специфический быстро перемещающийся ревущий и шуршащий шум – обычное явление здесь. По крайней мере, местных обитателей это не тревожит.

Рассвет. Вот оно что. Окна-то прозрачные для солнечных лучей. Начался новый день, мир снаружи ожил, проснулся, зашумел, задвигался. А Тирру приснился старый кошмар, плавно переходящий из сна в явь. Уставший, измотанный, он совсем забыл о том, что оказался на поверхности, а не в Подземье. Что ж, у нового мира обнаруживается все больше и больше сходства с прежним.

Тирр вытащил из ножен кинжал и после непродолжительной возни вслепую отрезал от шерстяного одеяла, которым укрывался, продолговатый лоскут. Завязал себе глаза и рискнул вытащить голову из-под покрывала. Повязка слегка раздражала чувствительную кожу лица, но зато от света защищала отлично.

На ощупь он отыскал свою котомку, достал немного припасенного сушеного мяса рофов и перекусил, слегка сожалея о том, что оставшаяся рофятина – последняя, которую он съест в своей жизни. Тирру нравился вкус мяса рофов, хоть оно и считалось преимущественно едой низкородных илитиири. Но вряд ли ему повезло настолько, чтоб в мире, куда его занес побег, водились рофы.

Подкрепившись, беглец разулся, снял верхнюю одежду и поудобнее устроился на кровати. Конечно, его ждало множество важных дел, но нечего и думать о том, чтобы что-то предпринимать при свете солнца. Это будет крепкой помехой в первое время, придется вести исключительно ночную жизнь, но, если вдуматься, пока что весьма мудро будет бодрствовать, когда весь мир спит. Все, что ни делается – все к лучшему.

Однако заснуть оказалось не так-то просто. Мир снаружи шумел раз в десять сильнее, чем Мили-Магтир в разгар боевой тренировки. Тирр вздохнул и пошарил рукой вокруг, прикидывая, чем бы заткнуть уши.

Граф Серж де Мор поудобней перехватил меч, внимательно следя, когда хитрый эльф сделает первый выпад. Двуручник – не очень хороший выбор против противника с двумя короткими клинками, который умеет ими пользоваться да еще и одинаково хорошо владеет обеими руками. Но за поединком наблюдает прекрасная дама, и он не может спасовать.

Кэйла Мэнша – и откуда эти длинноухие берут такие идиотские имена, а? – атаковал быстро и сразу с двух сторон, правым мечом ударив сверху, подсев и взмахнув левым понизу, метя в ноги. Графу не осталось ничего иного, как поспешно разрывать дистанцию. Ответный удар двуручником эльфа совершенно не впечатлил: он легко уклонился, шагнул вперед и снова ударил двумя руками сразу, нанеся де Мору двойной смертельный удар в грудь.

– Кореллон свидетель, вас, людишек, убивать не только просто, но еще и весело. Ваши лица так забавно меняются в момент осознания того, что все кончено.

– Черт бы тебя побрал, Кирилл! – в шутку разозлился Сергей, снимая шлем. – Ну скажи мне, как фехтовать против того, у кого две правые руки?!

Кэйла Мэнша снял парик, перевоплотившись в Кирилла Меньшова, и своим обычным тихим голосом заметил:

– В твоем случае вопрос стоило бы сократить от «как фехтовать против того, у кого две правые руки» до «как фехтовать». Ты держишь меч как палку, машешь им, как палкой, и удивляешься, когда проигрываешь.

Сергей вздохнул, расшнуровывая кирасу:

– На случай, если ты не заметил, он и есть палка. Разве что железная.

– В том и проблема твоя. Ты держишь в руках металлический прут с приваренной гардой и рукоятью, обмотанной изолентой, и видишь в своих руках металлический прут с приваренной гардой и рукоятью, обмотанной изолентой. В тебе есть тяга к романтике, ты умеешь вживаться в роль, когда мы играем в настолку. Но есть некая разница между игрой для зрителя и игрой для себя. Хороший актер, стреляя из бутафорского пистолета, выглядит так, словно стреляет из настоящего. А Оскары достаются тем, которые стреляют из бутафорского, как из настоящего. Стрелять из боевого оружия и выглядеть стреляющим – не одно и то же. Держа в своих руках бутафорский меч, ты видишь бутафорский меч. Сравни свой с моими, прочувствуй разницу.

Парные «эльфийские» клинки Кирилла всех, кто видел их впервые, поражали наповал. Изящные, отполированные до блеска, с ровными углублениями кровостока, сужающиеся к острию чуть изогнутые лезвия с наборными кожаными рукоятками, блестящими навершиями и витиеватыми гардами, они являлись вложением огромного количества времени, сил и эмоций. Ничего удивительного, что все всегда принимают их за настоящие и неизменно спрашивают, нет ли проблем с ментами. И только вблизи становится заметно, что острия и лезвия мечей скругленные. У Кирилла практически на каждой игре или реконструкции, в которых он принимает участие, интересуются стоимостью и производителем и удивляются, узнавая, что мечи изготовлены хозяином собственноручно.

– Киря, только не надо начинать сызнова про то, что как ты корабль назовешь, так он и поплывет. Немногие готовы угрохать столько же времени, как ты, чтобы получить такой вот результат. К тому же исход боя не зависит от того, сколько времени ты их полировал. У тебя неоспоримое физическое преимущество в виде врожденной двуправорукости, вот и весь секрет. И даже если я убью десятки часов на создание такого же клинка, как твои, это не даст ответа на вопрос, как против тебя фехтовать.

Тот стащил через голову кожаную стеганку, заменяющую ему доспех, и кивнул:

– Верно. Тут дело не в самом оружии, а в отношении к поединку. Мечи – точка фокусировки. Когда я беру их в руки, то беру оружие, чтобы сражаться в смертельном поединке с заклятым врагом. А для тебя это учебно-игровой бой палками. Разные уровни восприятия, разное отношение, разная отдача психики и тела. И не стоит уподобляться профессиональным спортсменам, которые готовятся к бою с определенным противником и учатся драться именно против него. Воин встречается с многими врагами и дерется против каждого из них, уповая на мастерство, а не заученную тактику, работающую против лишь определенного врага. Когда ты сможешь победить других, равных мне по мастерству – сможешь победить и меня.

– Да, теоретическую базу под свою точку зрения ты ловко подводишь. Но это все же игра. А как у тебя ситуация с актом вандализма на кладбище? И это, по-моему, не единственное дело, которое у тебя глухарем висит.

– Разнос получен, лейтенант Морин, – улыбнулся Кирилл, – но давай впредь ты будешь мне головомойки устраивать, когда дослужишься до капитана, а пока мы в равных званиях. И к тому же, когда ты переводишь стрелки, компенсируя свой провал в игре иллюзорными успехами в работе, ты признаешь мое превосходство.

– Ребята, вы снова собираетесь собачиться? – вмешалась Маргарита. – Вот почему у вас каждая игра заканчивается съездом на ваши ментовские неурядицы?

– Потому что у полицейских служба – не дружба. Даром что район тихий. Другой вопрос, что люди, в нем живущие, обычно не в курсе, ценой каких усилий достигается их благополучная, спокойная жизнь. Но в чем-то ты, конечно, права. Ладно, давайте пивка выпьем и по домам. И да, Серый, я тебе официально заявляю, что с подобным отношением к поединку, даже игровому, тебе на предстоящем турнире делать совсем нечего. Если ты не оставил мыслю произвести впечатление на даму своего сердца – смотри, чтоб не оконфузиться.

Сергей вздохнул, пакуя кожаный нагрудник в сумку:

– Да мне еще не поздно дать задний, если только… Марго, ты ведь сестре ничего не говорила?

Марго покачала головой:

– Нет, конечно, я тебя не выдам. Лиля пока не знает, что ты собрался после игры на турнире выступать. Хотя я не уверена, что за месяц можно так хорошо натренироваться, чтобы победить.

Троица, болтая, прошла через парк, купив по пути пива и кваса для Марго, и вышла к парковке.

– Все жду лета, – вздохнула девушка, доставая ключи от машины, – времени прибавится. А то университет уже заколебал слегка.

– Ну кому как. Лето вам – сезон отпусков, нам – сезон квартирных краж, – осклабился Сергей.

– Лиля велела напомнить тебе, что в пятницу мы идем в клуб, ты не забыл?

– Нет, как бы я мог.

– Значит, странствовать по Торилу мы будем без паладина, – вздохнул Кирилл.

– А Стас игру не может перенести с вечера на обед?

– Нет, он же в больнице дежурит ночью. Да ты не бери в голову. Дискач – это святое. В твоем возрасте, по крайней мере.

– Не говори как убеленный сединами старец. Ты только на год старше меня.

Сергей уселся на заднее сиденье в отличном расположении духа. О том, что завтра предстоит идти на работу и выслушивать показания очередного потерпевшего от пары неуловимых гопарей, разбавленные едкими замечаниями о том, что хоть милицию и переименовали в полицию, бездельников от этого в ней не убавилось, он старался не думать.

Тирр проснулся с намерением в первую очередь обезопасить свое убежище от солнца, но как только он собрался приступить к осуществлению задуманного, то обнаружил, что за него об этом уже позаботились. Каждое окно было оборудовано занавесями из плотной, тяжелой ткани, скользящей на специальных кольцах по металлической балке над окном. Забавно, солнце докучает и жителям поверхности, оказывается, хотя, судя по количеству пыли на давно не чищенной ткани, ими пользовались не так уж и часто. Обыскав дом на предмет строительных инструментов, Тирр нашел их в подвале: запыленные и частично покрытые ржавчиной. Гвозди нашлись там же.

Помимо всего этого, в подвале нашелся также пустой тайник. Дыра в полу, прикрывающаяся плитками и сверху еще металлической бочкой, не могла быть ничем иным. Внутри ничего не обнаружилось, видимо, ценности были изъяты, судя по следам на полу, совсем недавно, после чего маскировать тайник не стали.

Прибивая занавеси к окнам, Тирр еще раз потасовал кусочки мозаики. Дом практически нежилой, как жилье использовались две комнаты всего, да и то одна – лишь время от времени. И кухня, полная не только посуды, но и других непонятных вещей. В этом доме – один жилец, крайне агрессивно настроенный по отношению к незваным гостям, и один опустошенный тайник. Может ли быть такое, что прежний владелец и сам тут прятался? Вполне вероятно. Ну что ж, раз этот полузаброшенный дом считал подходящим укрытием тот, кто жил здесь раньше и понимал в окружающем мире явно больше того, кто в нем всего лишь вторые сутки, то и для самого Тирра это подходящий вариант, особенно с учетом того, что других в общем-то нету.

Маг отошел на шаг, потирая ушибленный палец, и критически оглядел свою работу. Теперь, когда ткань прибита к краям окна, она станет пропускать минимум света. Все равно будет очень светло, даже чересчур ярко, но лучше, чем было. Неплохо для того, кто держал молоток в руках первый раз в жизни, но что делать, если слуг нет? Тирр поморщился, понимая, что его ждут и другие окна, и понадеялся, что ему хватит пальцев на руках. Впрочем, окон оказалось всего три: по одному в каждой комнате и на кухне. В другие комнаты заходить надобности вроде бы нету.

Наконец работа закончена. Маг остался ею в целом доволен: сделано на совесть, и на остальных окнах пострадал всего лишь еще один палец. Но Тирр всегда всему учился быстро, даже унизительной черновой работе, которой в детстве ему выпало куда больше, чем полагается сыну благородной семьи: сестры сызмальства возненавидели его, как только заметили его несколько более высокий рост. Когда Тирр подрос, невозможность посмотреть на него сверху вниз стала раздражать практически любую женщину, а не только мать и сестер. Да, женщинам в первую очередь интересны мужчины, отличающиеся от остальных, но рост – не самое выгодное отличие.

Он отнес молоток и оставшиеся гвозди вниз: к педантизму его приучил наставник, отшлифовавший талант молодого мага и научивший его почти всему, на что хватило времени. Смерть учителя в свое время потрясла Тирра не столько самим своим фактом, столько тем, что за сорок лет юности молодой маг первый и последний раз сожалел о чьей-то смерти.

Тирр продолжил осмотр дома, скрупулезно исследуя детали, пытаясь через них вникнуть в суть этого мира. Попутно он нашел запас различной одежды прежнего хозяина, но ее осмотр оставил на потом. Внимание его привлекла картина на столике в одной из нежилых комнат, в простой деревянной рамке, изображавшая группу из трех местных жителей. Высокий мужчина, обнимающий стоящую рядом женщину, и мальчик между ними. Маг, глядя на эту картину, с трудом поборол чувство неправильности. В конце концов, для других – эльфов, орков, дварфов – это нормально, что мужчина такого же роста, а то и выше женщины, видимо, тут дела обстоят таким же образом.

Лицо мальчика, круглое, с пухлыми щеками и словно приплюснутым носом, сразу же напомнило ему лицо убитого жильца. Конечно, Тирр видел его лишь мельком, одно мгновение, но все же сходство есть. И что гораздо важнее, так это открытие, что лица на картине – определенно человеческие. В своем мире он видел людей только несколько раз и всегда мертвыми, но общие черты, присущие людям, есть. В том числе хорошо видные во рту улыбающегося мужчины клыки.

Маг поскреб пальцем картину. Гладкая. Совершенно гладкая, глаже, чем бумага или холст, на которых рисуют художники людей, краска совершенно не шершавая, да и получились люди на картине словно живые. Ни один художник так нарисовать бы не смог.

Ладно, картина картиной, но теперь совершенно ясно, что заклинание занесло Тирра в город, населенный людьми, самыми что ни на есть обычными людьми. И это в некоторой степени хорошо. Будь он населен слаадами, к примеру, все обстояло бы гораздо хуже.

Маг вернулся в комнату, улегся на кровать и задумчиво уставился в непривычный взгляду белый потолок. Предстоит решить множество сложных проблем, например, продовольственную. Его собственные запасы подходят к концу, воды во фляге – несколько глотков. Да, разжиться пищей можно у людей, более сложный вопрос, как это сделать, не попавшись им на глаза. Конечно, у Тирра имеется кое-что на подобный случай: ему очень повезло с учителем.

Несколько лет назад старый маг обучил своего ученика забавному заклинанию, которое называл «маской чужого лица». По его словам, с его помощью он однажды после неудачной вылазки наверх сумел спрятаться в толпе лунных эльфов. Эльфы видели учителя, даже заговаривали с ним, но никто не обратил внимания на то, что у собеседника серая кожа, белые волосы и отсвечивающие красным глаза.

– Это просто, Тирр, все гениальное всегда просто, – сказал наставник, – они смотрят на тебя, они видят твое лицо, глаза, цвет кожи, волосы – но не обращают внимания, понимаешь? Никому не приходит мысль о том, что он стоит лицом к лицу с чужаком. Что там эльфы, ты сможешь спрятаться в толпе даже орков, и ни сами орки, ни сторонний наблюдатель не обратят внимания на то, что ты – не из их числа.

Еще тогда юный Тирр нашел заклинанию новое применение. Предложив знакомому ученику Магика продать недорого ценную, но уже не нужную самому книгу, он наложил на себя «маску чужого лица» и отправился на встречу, которая должна была состояться на торговой площади. Найдя в толпе знакомого, он несколько раз подходил к нему, спрашивал то да се, и ни разу не был узнан. Под конец он прямо спросил, не ищет ли тот трактат об элементалях.

– Да, именно его и ищу, – обрадовался тот, – мне должны были как раз его принести, да вот не пришел знакомый почему-то.

Тирр продал ему книгу и отправился домой. На следующий день отыскал своего покупателя в Магике.

– Прости, что не пришел вчера, искал трактат да так и не нашел. Видимо, его у меня украли.

– Так и есть. Ты не поверишь, – ухмыльнулся знакомый, – но вчера на площади ко мне подошел какой-то тип и продал этот трактат, даже немного дешевле, чем ты обещал. Видимо, это и есть вор.

– А как он выглядел? – быстро спросил Тирр.

Приятель почесал затылок:

– Да как-то не запомнил я лица. Обычный илитиири, ничего особенного, никаких примет. А ты в следующий раз не будь разиней – не обворуют.

«Знал бы ты, кто из нас двоих разиня», – мысленно хихикнул тогда маг.

И вот теперь ему остается лишь уповать на то, что заклинание будет оказывать на людей этого мира такое же воздействие, какое оказывало дома на эльфов, илитиири и прочих. В самом деле, людишки горят одинаково что тут, что там, так отчего другие заклинания должны перестать работать?

Тирр встал у большого зеркала в прихожей, держа в левой руке баночку с волшебной мазью, откинул волосы со лба, макнул палец в мазь и начал чертить на лбу руну, шепча тихо заклинание. Мазь почти мгновенно высохла, впитывая в себя искусное чародейство и прилипая к коже. Он улыбнулся своему отражению: настоящий маг с недюжинным умом нигде не пропадет. Даже в чужом мире.

Калитка тихо скрипнула, выпустив Тирра на улицу. Оглянувшись по сторонам, маг убедился, что вокруг никого нет, и начертил на ней запирающую руну, затем, чуть подумав, добавил руну-метку: в неисследованном месте и заблудиться можно.

Улица поражала своей непривычностью. Тирр привык к подземным городам, с планировкой как горизонтальной, так и вертикальной. Здесь же – до предела приземленный, плоский город, все дома по обе стороны неширокой улочки – от одного до трех этажей, не больше. Местами ослепительно светятся окна, но в целом терпимо, если не смотреть на них.

Само пространство между двумя рядами домов тоже оказалось необычным. Под ногами – шершавый черный камень, но цельный. Словно весь город выстроен на одном-единственном плоском камне. Правда, Тирр заметил, что середина улицы имеет как бы углубление по отношению к краям, но с плоским опять же дном. Не похоже на канаву для сточных вод, мелкая очень и широкая.

Впереди светлым пятном замаячил человек, идущий навстречу. Вот сейчас маскировка подвергнется проверке. Тирр незаметно коснулся пальцами рукояти кинжала: если человек распознает в нем чужака, нельзя позволить ему закричать. Однако он прошел мимо, даже не взглянув на мага, и тот облегченно вздохнул. Заклинание действует, дурача людишек, иначе длинные белые волосы и красный отсвет глаз выдали бы его непременно.

Тирр неспешным шагом направился дальше по улице, осторожно посматривая по сторонам. От людей, несмотря ни на что, надо держаться подальше, потому что вздумай кто-то заговорить с ним, будут трудности. Находясь же на некотором расстоянии, маг может чувствовать себя в безопасности: магия надежно скрывает его истинный облик, а одежда убитого, найденная в шкафу, выглядит обыденно. Правда, штаны пришлось немного подвернуть, куртка оказалась мешковата слегка. Ничего похожего на пивафви в гардеробе Тирр не нашел, хотя если бы такие плащи были в ходу здесь, можно было бы еще и волосы скрыть дополнительно. Единственное, что не подошло совсем – это обувь. Большие, тяжелые, твердые башмаки – ни дать ни взять кандалы. Потому сапоги он надел свои, благо цвет тот же, и ничем особенным они от местной обуви не отличаются, если только не рассматривать их вблизи: вряд ли тут шьют обувь из кожи ездовых ящеров.

Навстречу попалась какая-то женщина совсем невысокого роста, едва по плечо Тирру, полноватая, с сумочкой через плечо и цокающими каблуками. Она также не удостоила мага взглядом, и он подумал, что пора бы начать привыкать к нетипичному росту мужчин и женщин.

Внезапно, когда между ними осталось шагов пятнадцать, раздался звенящий предостерегающий сигнал, то ли из карманов женщины, то ли из сумки, и она произнесла несколько слов на неизвестном языке с вопросительной интонацией, приближаясь к Тирру.

Маг внутренне подобрался, сомкнув пальцы на рукояти оружия, и ничего не ответил, продолжая идти вперед. Идиот, он мог бы предвидеть, что у местных будут магические двеомеры, предупреждающие их о чужаках! Пусть вероятность и была мала – но как можно было упустить это?! Ладно, еще несколько шагов, Тирр взмахнет приветственно левой рукой, на самом деле создавая вокруг них барьер, поглощающий любые звуки, выхватит кинжал и ударит в шею сбоку, а лучше в висок. И можно будет только надеяться, что этого никто не заметит. Конечно, «вуаль тьмы» очень бы пригодилась, но третьей руки для создания заклинания у него нет, а применить чары только лишь мысленно, скорее всего, не выйдет: недавнее сражение истощило его силы, на восстановление уйдут месяцы, если, конечно, Тирру удастся столько прожить.

Женщина снова задала вопрос, правда, другой. Расстояние сократилось до четырех шагов, и за миг до атаки маг обратил внимание, что она на него не смотрит, глядя на мостовую перед собой. Тирр разминулся с женщиной, в последний момент удержав руку с оружием в кармане, и она опять заговорила, теперь уже довольным голосом.

Маг перевел дыхание. Итак, нет у нее никакой магической защиты от чужаков. С кем она говорила – хороший вопрос. Он обернулся, глядя вслед, но не заметил ни единого всплеска, даже самого незначительного магического возмущения вокруг нее.

Значит, жителям этого мира доступна некая иная магия, которую искусный и могущественный чародей обнаружить не в силах. Видимо, разновидность высшей магии, дарованной божеством: это могло бы все объяснить.

С облегчением вздохнув, Тирр двинулся дальше. В самом деле, почему он вообразил, что у первой встречной может оказаться двеомер, определяющий чужаков? Еще у отряда стражи – понятно, но у всех поголовно? Вряд ли.

Кстати, о страже. По количеству патрулей и численности солдат можно сделать некоторые выводы об обстановке внутри города. Маг неторопливо шагает уже минут десять как, но пока ни единого солдата не заметил.

В этот момент взгляд зацепился за совсем уж крохотный домишко, стоящий прямо на улице, даже не обнесенный оградой. Не домик, а хибарка какая-то, без единого окна, но с дверью. Дверь частично прозрачна, но забрана витиеватой решеткой. Интересно, кто мог бы жить в этой прямоугольной лачуге? Да она же меньше, чем комната в его собственном доме!

Тирр потянул за цепочку на шее, доставая из-под одежды свое самое большое сокровище – медальон со вставкой из прозрачного магического кварца. Поднес окуляр к лицу и посмотрел сквозь него на домик. Внутри – ничего живого, и ничего магического, хотя странные мерцающие контуры медальон ему показал. Какова же природа этой энергии? Неведомое колдовство? Осматривая строение, маг остановил взгляд на широкой доске над дверью. Вывеска! Руны на ней, понятное дело, неизвестны, но слева и справа от них – изображения. Конечно, для него они выглядят совсем не так, как их видят люди при свете дня, но слева, среди прочего, нарисованы не то овощи, не то какие-то другие плоды. Справа – бутылка и ломти чего-то. Продовольствие?

Маг огляделся по сторонам, затем принялся вполголоса читать заклинание. Секунду спустя он исчез.

Улыбнувшись, Тирр переложил медальон в левую руку и поднес его к глазу, чтобы видеть невидимую правую, подошел к двери, стащил с правой руки перчатку и пальцем начертил на холодном металле руну. Конечно, без материального компонента заклинание долго не удержится, но ему много и не надо. Дверь будет в его власти несколько минут, на поиски съестного должно хватить. Затем он принялся чертить руны прямо на стене, напротив того места, где его окуляр обнаружил странную мерцающую энергию. Охранная магия, не иначе, или глиф. Но и на это у Тирра есть свой ответ: короткое слово – и на том месте, куда устремлен его взгляд, появляется руна. Любую магию, даже самую хитроумную, можно преодолеть или просто обойти с помощью еще более хитроумного волшебства. Относительно простое заклинание способно иногда удержать от срабатывания куда более сильные заклятия.

– Откройся, – приказал маг, натягивая перчатку, как только все было готово.

Дверь клацнула скрытым механизмом и повиновалась, впуская его внутрь, затем получила второй приказ и так же послушно закрылась.

Внимательно оглядев помещение, с окуляром и без, Тирр не обнаружил ни магии, ни ловушек. Его ноздри уловили запах пищи вкупе с другими запахами, значит, не ошибся. Продовольственная лавка, полная странных вещей и негромкого гудения.

Фрукты он отыскал сразу: продолговатые желтые, круглые оранжевые и еще такие же оранжевые, но поменьше. Сунул в карман несколько круглых, взял в руки гроздь желтых. Сразу же всплыл очередной прокол: отправляясь на поиски провизии, Тирр не захватил с собой ни мешка, ни сумки. Ну ладно, унесет, сколько сможет, в карманах и за пазухой. В следующий раз придет уже с котомкой, дело плевое, раз войти в лавку оказалось так просто.

Помимо фруктов, было бы неплохо запастись мясом. Поиски привели Тира к негромко урчащему ящику с прозрачной крышкой, под которой царила темнейшая тьма, но наружу просачивался аппетитный запах копченостей. Он быстро сообразил, что крышка не поднимается, а сдвигается в сторону, и открыл хранилище. Оттуда на него дохнуло холодом. Вот, значит, отчего темно так – люди тоже додумались хранить мясо с помощью магии. Сильно обескуражило лишь то, что и в этот раз Тирр обнаружил магию, только почти вляпавшись в нее. Натура ученого возжаждала как следует разобраться во всем, но осторожность взяла верх: чем быстрее он смотается, тем лучше. Маленькой вспышкой огня маг разогнал магический холод и его взгляду открылись кольца колбасы, брикеты копченого мяса и прочая снедь.

Маг быстро спрятал за пазуху пару колец, длинную цепочку маленьких колбасок и закрыл саркофаг. Уходя, он напихал в карманы несколько пригоршней чего-то мелкого в хрустящей обертке и прихватил прозрачную бутыль воды. Бутылка, правда, оказалась мягкая какая-то, точно не стеклянная, но в совершенно ином мире странности бутылок – последние, которыми стоит забивать голову.

Уходя, Тирр приказал двери закрыться и развеял и без того иссякающую руну. Здешние колдуны, возможно, способны дать фору даже ему, раз он не может своевременно обнаруживать их магию. И это беспокоило Тирра больше всего.

Вернувшись домой без приключений, он принялся исследовать свои трофеи. Фрукты оказались с нежной, сладкой сердцевиной, хотя добираться до нее пришлось с помощью кинжала: есть их с кожурой было не слишком-то вкусно. С желтыми Тирр поступил еще проще: разрезал надвое поперек, после чего кожура легко отслаивалась пальцами.

Колбаса ему тоже понравилась, хоть и с незнакомым вкусом. Маленькие колбаски показались сыроватыми, и Тирр решил оставить их на потом: он найдет топливо для камина и поджарит. Мелочь в обертке оказалась не чем иным, как конфетами, вкусными и сладкими, совершенно не похожими на те, которые ему приходилось есть дома, и Тирр спохватился только после того, как съел все до единой.

Вода преподнесла сюрприз. Сообразив, что крышка из неизвестного белого материала попросту отвинчивается, он раскупорил бутылку и услышал шипение, в жидкости появились пузырьки газа. Тирр принюхался, но ничего не учуял. С опаской попробовав воду, обнаружил, что она почти обычная. Привкус непривычный, но вода вполне пригодна для питья. Глотнув побольше, маг почувствовал, как пузырьки скребут по горлу. Новые ощущения понравились, казалось, благодаря газу вода лучше утоляла жажду.

Закончив с трапезой, Тирр уселся в кресло напротив окна в комнате с неприбитыми занавесками и задумчиво уставился на черное небо с крохотными светлыми точками-звездами. Теперь, когда он знает, что непосредственная опасность его жизни не угрожает, надо выработать план действий. А еще – избавиться от трупа в пристройке.

Новый рабочий день принес сплошные разочарования. Только придя на работу, Сергей узнал, что ночью взломали продовольственный магазинчик, и теперь обоснованно опасался, что новое дело, скорее всего, получит именно он. Конечно, есть небольшая надежда, что участковый вычислит гоблинов с ходу, но в последнее время госпожа Фортуна упорно поворачивается к Сергею задом, так что не стоит питать особых надежд. Ко всему прочему, вчерашнее предчувствие его не обмануло: неуловимые гопники гопстопнули очередного «фраера».

В одиннадцать утра вернулся Петр Ефимов, следователь ОВД, дежуривший в следственно-оперативной группе, добродушный и любознательный толстяк. Заметив в коридоре Сергея, он махнул ему рукой:

– Привет, Серега. Слушай, это ты занимаешься сатанизмом-вандализмом на кладбище?

– Нет, это дело у Меньшова. А что?

Ефимов вздохнул, доставая мобильник:

– Так ты ему передай, пусть бы ловил быстрее. А то сатанисты уже с помощью своего, хе-хе, мессира начинают ларьки обносить.

– Это как? – удивился Сергей.

– Смотри. В восемь утра факт кражи обнаружили девушки-продавщицы, потому что дверь была не заперта. Выехали мы, и вот что обнаружили. На замке нет следов взлома, то есть отмычки отпадают, да и замок не тот, что легко отмычкой открыть. Эксперт пытался искать отпечатки пальцев, но нашел только это, – Ефимов продемонстрировал Сергею сделанный на мобильный снимок, на котором запечатлена дверь со странным белым иероглифом в центре.

– Что это?

– Это – порошок для снятия пальчиков. Символ начертили пальцем.

– То есть четкого отпечатка нету?

– Именно. Смазано все. Так вот, это еще не все. Деньги не исчезли. Хозяин ларька заезжает в семь на машине и увозит выручку, но точка работает до девяти, и если еще что-то выторгуют, то девушки прячут деньги, а в кассе оставляют небольшую сумму, если залезет вор, то подумает, что это вся вечерняя выручка, и не станет искать тайник. Так вот. К кассе никто даже не прикасался. Деньги на месте, до последнего рубля.

– А тайник?

– То же самое. Его и не искали.

Сергей недоверчиво приподнял бровь:

– А зачем тогда было вламываться? Бухой алкаш влез за бутылкой?

Ефимов спрятал телефон и ухмыльнулся:

– Из алкоголя ничего не взяли. Пропало несколько килограммов мясных изделий, да еще вор запустил лапу в ящик с конфетами и пару обронил. Ну и, может, что по мелочи, не будут же они устраивать полный переучет из-за пачки печенья или там банки кетчупа?

– Хм, так, может, вообще не стоит тратить время? Человек просто зашел взять себе колбасы на ужин. Овчинка выделки не стоит.

Следователь кивнул головой:

– Я с владельцем пообщался – он слово в слово то же самое сказал. Ущерб настолько невелик, что не стоит времени, и если бы хозяин знал это сразу – не стал бы нас вызывать вообще. Так что я пишу отказной материал да и с концами. Я тебе, Серега, вот что сказать хотел. Что за символ на двери? Кирилл как появится – спроси его. Я скину фото ему на имейл, пусть глянет. Любопытно мне. Да и потом, как дверь-то открыли? На замке – ни следа.

– Либо ключ, либо забыли закрыть, – предположил Сергей.

– Я тоже об этом подумал. В обоих случаях продавщицы первые под подозрением либо в пособничестве, либо в халатности. Но я так на них посмотрел – с виду девушки приличные, и не похоже, чтоб лукавили. Хозяин им платит хорошо по нынешним меркам, они за работу свою тряслись, понимаешь, всерьез тряслись. Я ничего не исключаю, может, актрисы от Бога, но даже если так, разменивать талант на пару кило колбасы и рисковать хорошим местом? Ну не верю, и все. Так что не стал ничего владельцу говорить. Просто отказной напишу, если рецидива не будет, значит, не будет.

Но давай мы с тобой предположим, что продавщицы непричастны и дверь заперли, как обе божатся. Получается, дубликат ключа утек у хозяина. Но что, если это не так? Как еще можно отпереть солидный замок? Сигнализация не сработала, взлома-то не было.

Сергей покачал головой:

– Петр, ты всерьез веришь, что сатанисты отперли дверь без ключа и взлома?

– Тогда скажи мне, зачем чертить пальцем на двери черт знает что? Визитная карточка вора? На двери продуктового ларька? Это даже на стебную американскую комедию не катит. Но все то, что я тебе только что сказал, сущие цветочки.

– А что же тогда – ягодки?

Ефимов выдержал паузу и сказал:

– Ларек на пульте охраны.

– И?

– Тревоги не было. Я спецом уточнил у хозяина, как там устроено. У дежурного поступает сигнал, когда дверь открывается, и если нет звонка по телефону от продавщиц – выезжает группа. Словом, стандартная схема. Так вот. Сигнализация не подала тревогу ночью, но подала, когда дверь открыли продавщицы.

– Как такое может быть?

– А никак. Но произошло. Ты хоть понимаешь, что начнется, если кто-то изобретет способ обхода сигнализации? Точнее, если способ станет известен – ведь по факту он уже есть.

Вернувшись в свой кабинет, Морин организовал себе чаю и сел с кружкой в руках за стол. Новый материал не внушал ни малейшей надежды, очередной ограбленный вновь не смог вменяемо описать гопарей, зато стало хотя бы понятно, что сладкая парочка не только использует шапочки с прорезями, но и одежду меняет. Впрочем, винить потерпевшего было бы глупо: когда у тебя перед глазами лезвие выкидного ножа, трудно сосредоточить внимание на чем-то еще. И грабители, похоже, хорошо это знают.

Сергей откинулся на спинку стула, закончив читать показания. Можно держать пари, что гопари – не из их пригорода, а, скорее всего, из совсем другого района Питера. А работают, сволочи, только тут, гастролеры доморощенные.

Кирилл появился сразу после обеда.

– Здорово, Киря.

– Привет. Угадай, кто это? – Он с ходу продемонстрировал другу мобильный телефон. С экрана на Сергея спокойно смотрел парень лет двадцати восьми, короткостриженый, в очках-хамелеонах и скромной, неброской, но приличной рубашке.

– Фигурант?

– Точно. Угадай, кто он.

– Откуда я знаю?!

– Не поверишь. Лидер секты сатанистов.

– Никогда бы не подумал, – признался Морин.

– Это еще что. Знаешь, что он мне сказал? Многие действия, такие, как вандализм кладбищ, изнасилования, ритуальные убийства, похищения младенцев и тому подобное не являются элементом практики сатанизма ЛаВея, так как, с одной стороны, противоречат основам данной религии и философии, с другой – Церковь Сатаны не потворствует незаконной деятельности. Еще он протестовал против слова «секта» на том основании, что сатанизм ЛаВея – одна из официально признанных религий в мире, в том числе в США. Забавно, правда?

– Думаешь, он и его паства непричастны?

– Какая разница, что я думаю? Повесить на него дело попросту не удастся, никто не поверит, что такой приличный, интеллигентный человек может гадить на могильных плитах и писать ругательства. Строго говоря, я ему и сам начинаю верить. Скорее всего, он и вправду ни при чем.

– Кто у тебя дальше в списке подозреваемых?

– Никто.

– Будет висяк.

Кирилл пожал плечами:

– Еще разок пистонов вставят. Велика беда.

Тирр проснулся еще засветло, потому вставать не спешил. Конечно, он ни на миг не забыл о том, что находится в весьма опасном положении и не имеет возможности тратить время столь расточительно, но и шататься по залитому светом дому занятие не из приятных, так что можно все же поваляться немного в постели. Спешить некуда, да и думать проще, когда ничем другим не занят.

Самая большая проблема – незнание языка. Проблема чуть поменьше – полное незнание обстановки, но с решением первой можно будет разобраться и со второй. Самое маленькое из затруднений – продовольственный вопрос, достать еды оказалось несложно, но проникать дважды в одну и ту же лавку будет крайне неосторожно, надо искать другие. И те, другие, тоже со временем кончатся. Что делать потом – начинать по второму кругу или ходить за припасами еще дальше – Тирр пока не придумал. Если он проживет настолько долго, что лавки в округе кончатся – к тому времени что-то придумает.

А еще было бы неплохо помыться. Проблему с отхожим местом он решил просто, сжигая экскременты в камине, при этом стремительный вихрь, подчиняясь его воле, уносил запах и пепел вверх, в трубу. Но вот где взять воду, Тирр пока не нашел. Дома воду из источника носили рабы. Он вспомнил, что на поверхности люди копают колодцы практически где хотят, у каждого дома свой. Однако обследование прилегающей к жилищу территории ничего не дало: колодец отсутствовал.

Тирр уже был готов предположить, что здешние людишки вообще не моются, но тому имелось два весомых возражения. Убитый человек должен был бы невыносимо вонять, будь это так, но он хоть и пах не слишком приятно, тем не менее не вонял. Кроме того, маг нашел в доме крохотную комнатушку без единого окна и с вместительной белой емкостью, которая очень напомнила ему ванну. Конечно, белый металл вместо черного полированного мрамора да плавно скругленное, а не прямоугольное, дно, но судя по размерам, это ванна и есть. Пара стоящих рядом флакончиков с то ли благовониями, то ли с маслами, и белый кусок, на ощупь похожий на мыло, лишь укрепили Тирра в его догадке: это ванна для принятия омовений. Однако ответа на вопрос, откуда же бралась вода, изделие из белого металла не дало.

Дома оно как-то попроще все было. Маг приказывал рабам приготовить купель, и те споро наносили воды в ведрах. Здесь же рабов нет, и даже будь во дворе колодец, Тирр бы упарился, таская воду ведром собственноручно. Потому что ведер в эту ванну влезло бы не меньше сорока.

За окном потемнело, и маг сел на постели. Для более комфортной жизни ему требуются занавески потолще и хотя бы пара рабов. Знать бы, где их взять! Однако тут он вновь натыкается на самую большую проблему. Чтобы что-то узнать, нужно понимать язык. А чтобы узнать язык, ему требуется жертва для ритуала. Кто-то, кого не хватятся, в идеальном случае. Или кто-то, кого не будут долго и упорно искать. Нищий, например. Или, еще лучше, нищенка или чья-то рабыня, ведь тут женщины слабее мужчин, что значительно упрощает задачу.

Маг ухмыльнулся. Характерная для всех мужчин-илитиири подсознательная, вбитая в глубины мозга боязнь поднять руку на женщину могла бы сыграть злую шутку с ним в другой ситуации. Но теперь уже этот фактор можно сбросить со счетов навсегда.

Тирр быстро позавтракал, запил шипучей водой, оделся и обновил руну на своем лице. Достал из котомки пузырек с парализующим ядом и аккуратно смазал лезвие кинжала. Охота – занятие рискованное, но тут уж ничего не поделать. Конечно, найти подходящую жертву будет сложно. Задача, если на то пошло, не столько в том, чтобы найти жертву, требуется еще и верно определить степень риска. И ни в коем случае не облажаться. Если похитить кого-то ценного или влиятельного, положение может стать катастрофическим. Однако Тирр не имел ни малейшего понятия, как тут выглядят рабы. Дома было проще, любой встреченный на улице неилитиири почти наверняка раб. Но как отличить человека-раба от свободного? Хорошо, если рабы тут в лохмотьях ходят, а если нет? Что, если нелояльных рабов держат в загонах, а на улицы выпускают только верных, облаченных в одежду со знаком владельца? Как тогда узнать раба, если Тирр совершенно не разбирается в местной одежде? Проклятье, все слишком сложно!

Он тяжело вздохнул. В любом случае вовсе не обязательно пороть горячку. Нужно пройтись хотя бы по нескольким кварталам, осмотреться обстоятельно, изучить город и попытаться понять социальную организацию его жителей. Ну и не зевать, ясное дело, подвернется под руку кто – не упускать удачу.

Однако свое решение Тирр в жизнь не воплотил. Прошагав неспешно несколько кварталов, он заметил впереди внушительные массивы подозрительно правильной прямоугольной формы и зарево ярких огней у подножия, да и сами сооружения местами светились. Решив узнать, храмы ли это или же обитель правителя города, маг пошел к громадным конструкциям, и чем ближе подходил, тем больше их попадало в поле зрения. Почти во всем отличные от уже виденных домов, эти сооружения, впрочем, имели одну сходную с ними деталь, а именно – квадратные окна. Тирр покопался в памяти, но так и не припомнил ни единого стрельчатого, овального, круглого, треугольного или любой иной отличной от прямоугольной формы окна. До чего же худо обстоит дело с архитектурой у этих людишек, подумалось ему. Что ж, ладно.

Он сосчитал окна в высоту и ширину ближайшего здания. Девять этажей произвели определенное впечатление, в таком доме наверняка живут десятки семей. Закралась мысль, а какова разница между обитателями тех огромных хором и домиков вроде того, где поселился сам Тирр? Что, если он угодил в кварталы, где, собственно, и живут рабы и слуги? Маг тотчас же оскорбился от своего предположения, но, поразмыслив, решил, что ничего менять не будет. Пропасть из-за разыгравшейся гордости было бы досадно.

Подойдя еще ближе, маг столкнулся с новым препятствием. Свет. Яркий свет бил из хитроумных светильников, установленных на высоких металлических опорах или подвешенных над серединой улицы на веревках. Не чета солнечному, но все равно очень уж ярко.

Тирр с досадой поджал губы. Это обстоятельство для него пока непреодолимо. На светильники издали смотреть больно, а что же будет, окажись он прямо под ними, на залитом светом пространстве? Ослепнет на счет «раз». Разумеется, надо постепенно привыкать к свету, оказавшись на поверхности, хотя бы для того, чтобы не быть таким беспомощным, но на это уйдут месяцы, если не годы. Маг повернулся и двинулся стороной. Подойти близко к огромным домам он пока не может, зато обойдет их по кругу и узнает примерное количество. Потом, узнав примерное число жителей в каждом, можно будет подсчитать, сколько тысяч людей тут проживает.

Итак, что он имеет? Сам Тирр проживает в темном, неосвещенном районе, скорее всего рабском или бедняцком. Оно даже и к лучшему, по крайней мере на первых порах… Его размышления прервал доносящийся издалека шум, совершенно незнакомый и притом быстро приближающийся. Слишком быстро, чтобы не сказать – чересчур.

Тирр шевельнул пальцами, приближаясь к повороту улицы, освежил в памяти несколько заклинаний. Судя по скорости нарастания громкости, источник шума появится быстро, оставит ему совсем мало времени на противодействие и уж точно ни секунды – на раздумья. Тирр вышел на середину улицы, чтобы иметь пространство для маневра, у стены его припрут сразу же. Принимать решение придется молниеносно, маг это понимал, и все равно оказался застигнут врасплох.

Рычащее чудовище выскочило из-за угла с дикой, никогда ранее не виданной скоростью, Тирр успел только заметить два огромных, ослепительно-ярких глаза. Собственно, даже не он их заметил, ярчайшие диски сами ринулись к нему, впились в его глаза тысячей игл, а потом наступил мрак.

Рвущийся из груди вопль боли маг задушил усилием воли: голосовые связки ему нужны сейчас, чтобы попытаться выжить, хотя какие там шансы у слепого?! Он выкрикнул заклинание, усилив его глифом правой руки, и взмыл в воздух на высоту, в несколько раз превышающую собственный рост, и одновременно левой рукой создавая на месте, на котором стоял, сферу, сотканную из чернейшей тьмы. Монстр завизжал тонко, пронзительно и оглушительно, и Тирр вдобавок еще и оглох частично, но тем не менее разобрал, как визжащее чудовище с дикой скоростью пронеслось под ним, отклоняясь в сторону. Видимо, боится магической темноты. Закономерно, скорее всего, при таких-то глазищах существо не полагается на другие органы чувств, если вообще имеет их.

Вопль монстра внезапно прервался, сменившись таким чудовищным грохотом, словно Железная Цитадель Ллос, разбежавшись на своих восьми ногах, впечаталась в скалу. Тирр понял, что это его шанс. Он скороговоркой пропел заклинание, одновременно плавно скользя вниз и в сторону. Жаль, из-за слепоты он не может проверить, сработало ли заклинание, сделав его невидимым.

Ноги коснулись земли, не жесткого твердого покрытия улицы, а мягкого грунта. Должно быть, спустился на чей-то приусадебный участок. Сделав один шаг, Тирр тот же час наткнулся на высокий куст и, не раздумывая, свернулся на земле калачиком и закатился под него. Если куст и невидимость скроют его, может быть, удастся остаться незамеченным до тех пор, пока к глазам не вернется способность видеть.

Откуда-то издали послышались голоса людей, скрип двери, шаги. Возможно, они совсем рядом, но оглохшему Тирру кажутся далекими. Ужасный монстр больше не подавал признаков присутствия, может, мертв, может, затаился, может, исчез. Люди встревоженно переговаривались и перекликались, и вскоре, перемещаясь от ближайших домов, собрались примерно в том месте, откуда ранее донесся грохот. Возможно, нашли труп. Тирра это устраивало, лишь бы за его поиски не взялись.

За несколько последующих часов, показавшихся несчастному слепцу вечностью, неподалеку творился шум и гам, звучало странное повизгивание, рычание, гудение и завывание. В другой ситуации он бы испытывал беспокойство и любопытство, но теперь было все равно. Если глаза ослепли окончательно, можно будет подняться во весь рост, громко крикнуть, привлекая внимание, и попытаться перед смертью убить пару-тройку людишек. Хотя, если вдуматься, идея тоже не очень, они возьмут да разбегутся в ужасе. Тогда гибели придется ждать дольше, пока те не вернутся с подмогой.

Тирр горестно вздохнул. Даже если он выберется отсюда незаметно, ослепший, он не сможет отыскать свой дом. А отыщет… все равно конец, как ни крути. Он сбежал сюда, надеясь на мгновенное небытие, вместо этого получил отсрочку и робкую надежду на удачу, а в итоге все равно конец тот же. Даже хуже: приговоренный к смерти страдает сильнее, если перед казнью уверить, что все это ошибка и его сейчас отпустят.

Стал донимать легкий озноб, но маг лежал, закрыв незрячие глаза и не шевелясь, и сожалел о том, что не умер моментально, шагнув в портал. С неба упали первые капли воды.

Все стихло. Несколько раз люди ходили туда-сюда в десяти шагах от него, вся остальная деятельность происходила на улице. Тирра, забившегося под куст за ограждением, так никто и не заметил, однако скоро начнет светать, наступит день – и его найдут. Забавно, но дня он больше не боится. Нет разницы между днем и ночью.

Тирр тяжело вздохнул, поднял веки и едва сдержал возглас: он увидел свои колени у лица. Мутно, расплывчато, но его глаза снова видят. Они не получили серьезных повреждений, что дает надежду на полное восстановление со временем. И, значит, не все потеряно. А еще ему дико повезло, что никто не заметил его под кустом, когда заклинание иссякло.

Маг оглянулся по сторонам, обнаружив себя на клумбе в дворике, похожем на его собственный. Дом рядом темен, его обитатели, разбуженные шумом и грохотом, снова уснули. Время выбираться. Он осмотрел себя, грязного и промокшего: в такой одежде он непременно привлечет к себе внимание.

Беззвучно прочитав заклинание, Тирр стал невидимым снова, затем так же беззвучно взмыл в воздух, плавно перелетел через ограждение и опустился на мостовую с другой стороны. Оглянувшись, он не заметил ничего, свидетельствующего о недавно разыгравшейся здесь стычке: солнцеглазый зверь исчез, хотя что-то было не так, как раньше. Напрягая мутные глаза, маг все же понял, что именно. Толстое неизвестное дерево, росшее на другой стороне улицы, лишилось части коры. Зверь, потеряв ориентацию в магической тьме, созданной Тирром, с разбегу врезался в это дерево и, по всей видимости, убился. На шум сбежались люди и утащили тушу, задействовав, судя по урчанию, другого такого же.

Теперь он понял, для чего служат настильные дорожки по обе стороны улицы. Для пешеходов, в то время как средняя часть оставлена этим существам с ослепляющими глазами. После этой догадки Тирр обругал себя: идиот, ведь он же видел, что люди ходят только по краям! А когда пересекают улицу, оглядываются налево и направо! Заметить важную деталь и не придать значения, за что едва не поплатиться жизнью… Маг пообещал себе, что впредь будет внимательнее: учиться на собственной шкуре себе дороже, ему еще охота пожить.

Оглядевшись еще раз, он трусцой припустил по направлению к дому, глиф-метка служил ему путеводным указателем. Главное, следить за заклинанием: нельзя показаться на глаза кому бы то ни было в таком виде. Невидимость сейчас – его лучший друг, и потому Тирр призраком скользил по улице, держась с краю, и замирал, если кто-то попадался навстречу, чтобы звуки шагов его не выдали.

Он открыл калитку в ограде, убедившись, что никто не смотрит: сама собой открывающаяся дверь обязательно насторожит любого зрителя. Вошел во двор, запер ее за собой двумя рунами и устало сел на ступеньки у входной двери, не имея сил войти в дом и поглядывая вокруг подслеповатыми глазами. Впрочем, зрение быстро возвращалось к норме, днем выспится, на следующий вечер будет в порядке, на это Тирр очень надеялся. Что ж, он продрог, вывалялся в грязи и промок, и на горячую ванну можно не рассчитывать: рабов-то нет, как и источника воды, впрочем. А еще маг только теперь обратил внимание, что под ванной у него дома нет очага, в потолке нет вытяжной трубы. Хозяин дома, видимо, мылся в холодной воде. Варвар он в любом мире варвар, что тут еще сказать?

Тирр исподлобья взглянул в черное ночное небо без единой звезды. Горячей ванны нет, но он все-таки помоется. Дождь, вот, значит, какой он. Дома маг частенько недоумевал: как на поверхности может идти дождь? Откуда вода берется? Ведь в небе нет летающих озер и рек. Здесь, в чужом мире, та же картина. Однако незнание ему сейчас не помеха.

Тирр устало поднялся со ступенек и вошел в дом, чтобы взять мыло и полотенце.

Сергей повесил куртку на спинку кресла, чтобы просохла, и с затаенной обидой в глазах выглянул в окно: ну что за непруха, дождь кончился, когда он взялся за ручку на двери. Небеса не могли перестать плакать на четверть часа раньше, перед его выходом из дома? Закон подлости в действии.

В кабинет вошел Кирилл с чашкой кофе в руке и сонно зевнул.

– Здорово, Киря, как дежурство?

– Да трындец. Еще один гонщик разогнался насмерть, на повороте звезданулся в дерево на скорости больше ста, хвала Кореллону Ларетиану или кто там наверху. Минус один обдолбанный убийца на дороге.

– Он под кайфом был?

– Экспертиза установит. Из клуба ночью с подружкой своей возвращался, так что результат экспертизы я могу предсказать.

– А девчонка что? Тоже?

– Нет. В больнице, а может, и дома уже. Мозгов не садиться в машину с придурком за рулем не хватило, но она хотя бы пристегнулась, оттого почти не пострадала. А водитель вылетел через лобовое стекло и в то самое дерево головой попал. Но думаю, в этот момент он уже мертвый был. Слушай, Серый, тут еще деталька забавная есть. Девчонка рассказала, пока ей помощь оказывали и в «Скорую» паковали, что парень ее не виноват. Якобы виноват пешеход, стоявший посреди дороги. По ее словам, они сворачивают, не сбавляя скорости, там поворот плавный. И прямо на проезжей части стоит мудак.

– И водила свернул и влетел в дерево? – догадался Сергей.

– Судя по следам шин – нет, хотя это уже к гайцам. Не в том дело. По ее словам, этот тип поднялся в воздух, а на том месте, где он стоял, возникло облако темноты. И когда машина влетела туда, она ослепла. Потом удар и провал в памяти.

– Ясно. Тоже обдолбанная.

– В том и дело, что нет. Утверждает, что пила только «берн», правда, много. Энергетики, к слову, та еще дрянь. Сделаны по принципу «качелей», как это называется у наркоманов, и представляет собой не только алкогольный коктейль, что не очень страшно в принципе, а фармацевтический коктейль, что хуже. Это когда несколько препаратов даются одновременно, и никто не скажет, как это сработает. А особенно если препараты – антагонисты, скажем, алкоголь и кофеин. «Качели» – одномоментный ввод релаксанта и стимулятора, не говоря уже о всякой химии типа красителя и консервантов, тоже печени подарочек. Самое худшее, что молодежь считает это пойло безвредным – градусов-то мало. А на практике – хуже водки, потому что с водкой панкреатит заработать еще постараться надо, а это дерьмо словно специально заточено.

– При чем тут это?

– А притом. «Берн» дрянь, но слабый и наркотиков, бьющих по мозгам, не содержит. Если насчет дури девчонка не врет, получается, она в адеквате была. И парень ее якобы крикнул что-то вроде «Урод!», наверно, он тоже видел того типа.

Сергей скептически посмотрел на друга:

– Киря, а ты вообще представляешь, как со стороны, например, с моей, все это выглядит? Она сочинила невесть что, чтобы…

– Вот оно, Серый, вот оно. Чтобы что? Выгородить парня? Смысл, если он уже кони двинул? Выгородить себя? С нее какой спрос, она же не за рулем была. Врать ей нет смысла. Как заключение придет, станет ясно, все ли у нее с головой в порядке и что из веществ принимала.

Кирилл уселся за свой стол и отхлебнул из кружки. Сергей почесал подбородок и повернулся к другу:

– Давай с другой стороны посмотрим. Она описала совершенно фантастические, невозможные события. Как такое может произойти?

– Легко, Серый. Хороший каскадер может подпрыгнуть, пропустив машину под собой – вот тебе и взлет. Дымовая завеса – вот тебе и облако тьмы.

– И зачем это твоему каскадеру?

– А ты не понял еще? Убийство без следов. Без факта непосредственного причинения смерти. Идеальное убийство. Единственный прокол – выжившая свидетельница.

Сергей тяжело вздохнул и покачал головой:

– Киря, это же фантастика. Даже положим, что ты прав. И что? Скажешь такое на людях – засмеют. Или тебе новый висяк нужен? С кладбищем разберись, потом уже ищи каскадеров с дымовухами.

Кирилл поставил кружку на стол:

– Да я не собирался. Я и сам понимаю, что это все звучит неправдоподобно. Пока история не повторится где-то еще, никакого дела не будет, девчонке не поверит никто. А когда произойдет то же самое – ну, вот тогда будет очередной глухарь, потому что, правду скажем, я не представляю себе, как искать такого каскадера. Ладно, забудь. Я, пожалуй, тут с бумагами закончу, сдам дежурство и домой. Посплю немного и к Стасу двину. Когда я тебя в следующий раз шинковать буду во славу Кореллона?

– Да уж точно не завтра: ты и сам знаешь, как Марго и Лиля в клуб ходят. Отсыпаться буду, надо думать. А вот в воскресенье, если выкроишь часок…

– Заметано.

Когда Кирилл вышел, чтобы помыть кружку, Сергей внезапно подумал, что взлом без взлома и убийство без убийства – это уже совпадение.

– Юрий Петрович, там пришел какой-то чернозадый фраер, говорит, что к вам, – доложил Игнат.

Ледокол кивнул: зови, мол. В другой раз он отчитал бы быка, потому что не чернозадый, а араб, не фраер, а представительный человек… и так далее. Он давно уже устал втолковывать своим людям, что рано перенимать у более развитых организаций структуру и методы работы, вначале менталитет надо перенять. В противном случае, как ни работай, как ни учись – уркой был, уркой останешься. Всему надо учиться, и дело это непростое, после телогрейки носить приличный прикид от солидных кутюрье так, словно родился в нем. И первое, что надо менять, ибо оно заметней всего – это лексикон. Пытаешься превратиться из криминального авторитета в бизнесмена, или из урки – в охранника, так и говори, как бизнесмен или охранник.

Но в этот раз Ледокол не стал читать лекций, все его мысли полностью поглощены предстоящей встречей. Вчерашний собеседник, представившийся Ибрагимом, хоть и не сказал, кого именно представляет – дураком был бы, если б сказал, подобные вещи телефону доверить есть лоховство последнее, – но тонко намекнул: он знает о желании авторитета выйти на рынок с хорошим товаром и работает на организацию, занимающуюся поставками оного.

Вошедший в кабинет выглядел примерно так, как его себе представлял Ледокол, только на порядок солиднее. Безупречный внешний вид, на руке ролекс, пиджак и жилетка пошиты точно по фигуре и наверняка во Франции или где-то еще, о складку на брюках можно порезаться. Галстук тысячи за три-четыре зелени, не меньше.

Авторитет поднялся навстречу гостю, они обменялись рукопожатием.

– Господин Семецкий? – уточнил араб на превосходном русском, с едва заметным акцентом, и Ледокол отметил про себя, что это не какая-то голимая чурка, прикатившая из чуркистана и не научившаяся нормально изъясняться на языке страны, куда приехала.

– Он самый. Садитесь, будьте любезны. Изволите чего выпить?

Старый авторитет окинул гостя изучающим взглядом. Холеное лицо, отличный маникюр, осанка гордого человека, никогда не топтавшего зону. Примерно так Ледокол сам мечтал выглядеть, но каждый раз, одеваясь для посещения любого мало-мальски приличного светского мероприятия, смотрел на себя в зеркало и понимал, что рожей не вышел. В телогрейке в молодые годы он и то внушительней смотрелся, чем на старости – в пижонском прикиде.

– Благодарю вас, господин Семецкий, но серьезные разговоры требуют трезвой головы, – сказал Ибрагим, садясь в кресло. – Видите ли, мы знаем, что вы собирались купить партию снежка.

– Не могу сказать, что меня радуют ваши слова, – нахмурился Ледокол, – я как-то не привык, что люди, скажем без обиняков, посторонние, так легко узнают подробности моего бизнеса. Как не радует и факт, что кто-то вообще начинает проявлять к ним интерес.

– Увы, имели место события – подчеркну, господин Семецкий, события, а не слова, – которые нас обрадовали еще меньше. Несмотря на то что вы ищете выход на поставщика, а мы ищем выходы на дилеров, я здесь по несколько иной причине. Видите ли, наш агент, работающий над созданием собственной сети распространителей, был убит во время продажи небольшой партии. Разумеется, мы не могли этого так оставить, вы же понимаете.

Ледокол почувствовал, как мурашки начинают свою пробежку по его спине, он покосился в сторону шкафа-купе и нащупал под подлокотником рукоятку пистолета.

– И вы подозреваете меня? – спокойно спросил авторитет.

– Вовсе нет, господин Семецкий, в противном случае я бы пришел не один и без предварительного уведомления. Мы навели справки и полагаем, что вы так мелко плавать перестали еще лет двадцать назад. Однако налицо совпадение. У нас пропала небольшая партия товара, вы собирались купить небольшую партию товара. Уж не о пяти килограммах ли речь шла?

Ледокол откинулся на спинку кресла:

– Вот оно что… Мне как-то не очень и верилось, что этот сукин сын смог наладить канал у меня под носом, да еще и так, чтоб шито-крыто…

Ибрагим забросил ногу на ногу:

– В том и дело, что шито-крыто, агент ведь убит. Словом, как вы понимаете, господин Семецкий, нам нужен тот, кто предлагал вам товар. Кстати, сделка-то почему сорвалась?

– Николай Басов. Ломщик погоняло. Досье на него ищите у наших друзей в фуражках, сам я мало что о нем знаю, не питерский он, шустрила залетный. Не явился на встречу, почему – сам хотел бы знать. Попытки его найти ничего не дали, по телефону не ответил. В общем, не завидую этому кретину, когда вы его отыщете. Послушайте, Ибрагим, раз уж мы встретились, пусть и при таких обстоятельствах, то можно было бы обсудить еще одно дельце. Мы уже знаем, что мне нужен поставщик, а вам – дилер. Вот и тема нарисовалась, вы не находите?

Араб кивнул, соглашаясь:

– Верно. Питер – большой город, большой рынок сбыта. Кому не хочется откусить кусочек от этого сладкого пирога? Вот меня и послали сюда, посмотреть, что и как, пощупать почву под ногами, аккуратно проверить, как тут со сбытом нашего товара. Но начинать новые дела, не закончив старых, не годится, понимаете меня? Мы с вами знакомы шапочно, а работать предпочитаем с надежными людьми. Поможете отыскать Басова – мое руководство увидит, что у вас есть нужные качества. Докажите, что с вами можно сотрудничать, – и вы в деле.

Ледокол внутренне улыбнулся: вот оно. Сучий потрох Басов подставил его, но старый авторитет все равно свое получит, обратив любое худо себе в добро.

– Договорились. Но и вы подсобите будущему партнеру, докажите, что достойны доверия. Какая крыса слила вам информацию о готовящейся сделке?

– Земцов, – без раздумий назвал фамилию араб.

– Благодарствую. В общем, я свяжусь с вами, как только что-то узнаю, – пообещал Ледокол.

– Буду ждать с нетерпением, – ответил Ибрагим и поднялся с кресла.

Они вновь обменялись рукопожатием, и араб направился к дверям, обернулся у порога:

– Хороший у вас клуб, кстати. Всего доброго.

Авторитет проводил гостя взглядом и сделал условный жест. Дверь шкафа отъехала в сторону и в комнату вышел Егор, пряча в карман пистолет.

– Леший, два дела. Бросай все и отыщи Басова. Землю рой, но найди. Он мне нужен живым.

– Понял. Второе?

– Земцов. Меня очень удивляет, что он еще жив.

– Понял, шеф. Сделаю. Но у меня мысль такая возникла… а все это точно нам надо? Я четко усек, что вы говорили о цене и накрутке… Но теперь это выглядит ненужным геморроем.

Авторитет хмыкнул:

– А ты хотел сделать большое бабло без напряга? Есть только один способ легко стать богатым: родиться в семье миллиардера. В остальных случаях надо вертеться.

– Можно же и попроще сделать. У соседей наших все давно налажено и схвачено, Юрий Петрович, и вы с ними корешитесь. Думаю, вы бы легко вышли на их поставщиков.

– Да я и вышел, – кивнул Ледокол, – это все несложно. Но и навар не то чтоб очень. Всяческая дурь в Питер попадает по длинной цепочке, и конечный продавец наваривает совсем мало. А если взяться за кокаин… Ты пойми, Леший. Прибыль – в разы выше при меньшем обороте, если мы будем у начала цепи. Вот чего я хочу.

– Угу, эск… эксклюзивом торговать прибыльнее, – согласился Егор, – но кокаин – товар редкий в наших краях, очень быстро об этом узнают те, кто может доставить нам хлопоты. Как же, новый наркотик, новые каналы, куча мусорья сразу же захочет на этом выслужиться…

– А вот мусоров я как раз и не боюсь, – хитро прищурился Ледокол, – большая прибыль – она не нам одним нужна. Ежели кто и дернется… я на него очень-очень быстро управу найду.

– У вас настолько хорошая крыша? – обрадовался Егор.

Авторитет только фыркнул:

– А ты как думал? Была бы плохая – я бы и не рыпался. Короче, принимайся за дело!

Он проводил помощника взглядом, как за минуту до этого – Ибрагима, достал из стола початую бутылку водки. Можно, конечно, позвонить на кухню, и ему тот час же принесут все, от абсента до бурбона, но сейчас авторитету понадобилась родная сорокаградуска. Он налил себе рюмку и выпил залпом.

Забавная штука жизнь. Жили-были две суки. Один слово дал, да не сдержал, еще и слегка подставил Ледокола. Второй, трепло продажное, сливал информацию налево. Два минуса, а в итоге – плюс. Большой и жирный. Потому что благодаря им нужный человек, которого старый авторитет так долго искал, сам пришел в директорский кабинет принадлежащего ему клуба.

Ледокол на миг почувствовал признательность к людям, которые так его подвели. И если Ломщика ждет очень неприглядная участь – картели на расправу скоры и изобретательны, – то Земцову повезет больше. Пусть никто не скажет, что Ледокол – неблагодарный и жестокий.

Он взял мобильный и позвонил.

– Алло?

– Короче, Леший, я насчет Земцова. Сделай, чтобы операция прошла без мучений для пациента.

Тирр вышел из дома, едва солнце ушло вниз и на мир опустилась тьма. Простое незнание многих непонятных ему, но понятных людишкам вещей может убить чужака в любой момент, например, просто выскочив с ревом из-за угла. А ведь эти звери – для людей совершенно обыденное явление. Прислушиваясь к звукам мира снаружи, Тирр понял, что днем они частенько бегают по улице туда и сюда, возя на себе хозяев. Временами также подают сигналы, то ли друг другу, то ли людям, заливаясь подвыванием на сорок разных ладов, словно певчие птицы. Скорее друг другу, так как хозяин такого солнцеглазого зверя в соседнем дворе несколько раз выходил из дому, стоило его твари начать завывать, и заставлял ее заткнуться. Людей эти вопли раздражают, Тирра же и вовсе бесили, мешая выспаться, и потому маг пообещал себе при возможности расправиться с мерзкими существами, отомстив и за ослепление с последующими предельно неприятными часами, проведенными в болоте под кустом, и за многократно нарушенный сон.

Осознав, что промедление смерти подобно и легко может к оной привести, Тирр вышел на охоту с решимостью найти необходимую ему жертву этой же ночью. Однако срочная необходимость сама по себе опасна, если не идет рука об руку с удвоенной осторожностью.

Также Тирра насторожило обилие людей на прежде малолюдной улице. Вчера и позавчера их было заметно меньше. И хотя за свой внешний вид маг не опасался, встреч старался избегать: не ровен час, попытаются заговорить. Что он им ответит?

Впрочем, в этот раз еще больше, чем обычно, в глаза бросалась полнейшая беспечность людишек. Ходят неторопливо, по сторонам не смотрят, разговаривают, не опасаясь, что встречный услышит, о чем речь, смеются. Некоторые, в основном молодежь, держат в руках бутылки и попивают из них. Такие обычно ведут себя громче других. И хоть бы один стражник попался. За все время Тирр не увидел ни одного. Более того, вооруженных людей он тоже не заметил, хотя это легко объясняется. Ведь если та странная ребристая штука, которой его пытались треснуть – треснуть ли? – действительно оружие, то спрятать такое совсем просто. И на самом деле далеко не все встреченные могут быть безоружны.

Маг шел, как и все, не торопясь, стараясь ничем не выделяться среди других, благо с одеждой, подобранной из гардероба бывшего хозяина дома, он снова угадал. Опять пришлось подворачивать штанины и терпеть мешковитость куртки, ну да ладно. Разберется с делами первостепенной важности, а там сообразит, как одеждой разжиться.

В глаза бросилась вывеска на первом этаже двухэтажного дома. Раньше Тирр ее не видел, а точнее, просто не обращал внимания, сосредоточившись на других проблемах. Лицо человеческой женщины с какими-то линиями поверх него, очень искусно нарисованное, письмена… Симпатичная, внезапно подумал маг, да, лицо непривычно, но чем-то приятно. Смотрит спокойно, выражение глаз какое-то беспечное, не то что у женщин-илитиири. Мягкое. Нет у этой женщины внутреннего стержня, жесткости, целеустремленности.

Рассматривая линии и два круга, начерченных поверх лица, Тирр внезапно понял, что это не линии, а проволочная конструкция с двумя круглыми… кварцами? Вот оно что, да это же приспособление, позволяющее держать у глаз, причем у двух сразу, по кварцу, не занимая рук! Изгиб посередке ложится на переносицу, две тонкие проволочки уходят за уши и там, видимо, загибаются, как крючки… Ведь он такое уже видел… Где? Дома, услужливо подсказала память. Дома на той мебели, которая слишком высокая для стула и слишком маленькая для стола, на ней рядом с парой непонятных вещей лежит и похожая конструкция, только там не кварцы, а что-то, смахивающее на обсидиан по цвету, но прозрачнее.

Тирр быстрым шагом вернулся домой. Да, вот она, эта вещь. Правда, у нее не такая конструкция, металлическая оправа окуляров потолще, сами окуляры – черные и прозрачные… волшебные? Маг не смог обнаружить в них ни единого свойства, точнее, ни единого полезного. Вредное нашлось: приладив устройство к своим глазам, Тирр потерял возможность видеть тепло. Поднеся к глазам руку, он удивился: сквозь эти прозрачные черные кристаллы она выглядела так, словно остыла до температуры окружающей среды. Конечно, точно так же с теплом поступал и его собственный волшебный кварц, но взамен спрятанного им тепла он показывал намного-намного больше. Странные окуляры основательно затемняли все, на что смотрел маг, а тепло при взгляде сквозь них становилось и вовсе невидимым. Для людей это свойство ничего не значит, видеть температуру тел и вещей они и так не способны, если только предмет не раскален очень сильно и не светится обычным светом.

Нацепив приспособление, Тирр прошелся по дому, пытаясь сообразить, на что люди смотрят сквозь него. Причем это что-то должно быть рядом, вокруг, оно часто и регулярно встречается – но в доме ничего необычного он не заметил. Подошел к двери, открыл ее и выглянул наружу. Ничего, за исключением того, что весь мир стал тусклее.

Маг уселся на ступеньки, вертя окуляры в руке. Должно же у них быть свое предназначение! Иначе в чем смысл окуляра, который не позволяет увидеть что-то новое и ухудшает видимость того, что и без самого устройства видно превосходно?

В доме через дорогу вспыхнул свет в окне. Мгновенно, что явно не похоже на разгорающийся светильник, и Тирр непроизвольно прищурил глаза: он смотрел прямо на это окно, и яркий свет больно резанул по глазам. Маг исподлобья посмотрел на источник света, затем на окуляры, и в его голове появилась догадка. Он надел устройство и вновь посмотрел на окно. Поразительно, но яркий свет стал много тусклее и уже не причинял глазам неудобства.

Тирр вспомнил, что убитый, выйдя из дома ночью, сам был без этого устройства. Все сходится: предназначение окуляров в том, чтобы защищать глаза человека от солнца, которое слишком ярко даже для них, или от ярких глаз ручных чудовищ. Словом, от яркого света. Окуляры, созданные не для того, чтобы видеть больше, а чтобы видеть меньше. Забавно, но мудро, рассудил маг, радуясь своему открытию. Теперь он может бояться яркого света намного меньше, что значительно повышает шансы на выживание.

Заперев дом снова, Тирр вновь отправился на поиски жертвы, держа окуляры в левой руке. Теперь, лишь заслышав урчание солнцеглазого, он тот же час наденет приспособление. Настроение значительно улучшилось, словно после убийства заклятого врага: еще одна опасность устранена благодаря гениальной догадке. Впрочем, ничего другого Тирр Волан от себя и не ожидал.

В этот раз он решил дойти до тех большущих кубических строений: неестественный яркий свет, остановивший его в прошлую ночь, больше не преграда. Тирр рассудил, что жертва ему нужна непременно сегодня, потому похитить придется кого получится, и делать это надо подальше от своего дома. Конечно, он не имел гарантии, что заклинания, воздействующие на разум и психику людей, будут работать тут так же, как и дома, и к тому же вообще не имел практики. Дома он успешно потренировался на рабах-дуэргарах и свирфнеблине[3], прислуживавшем старшему брату, и полагал, что все точно так же будет действовать и на людей. Полной уверенности Тирр, впрочем, не имел, а применение подобной магии против людей из другого мира – и вовсе авантюра. Да, их тела горят, как и должны, но можно ли сказать то же самое об их разуме и душах?

Свой план маг продумал с учетом подобной помехи. Жертва должна быть одна, в безлюдном месте. Если заклинания не подействуют должным образом, Тирр моментально убьет ее кинжалом до того, как та поднимет шум. После чего сможет провернуть следующую попытку, но уже поближе к дому, с применением парализующего яда.

Добравшись до кубообразных домов, он убедился, что его новый двойной окуляр действует как надо, защищая чувствительные глаза от невыносимо яркого ненатурального света, льющегося из светильников на столбах. Правда, оправы кристаллов прилегали к лицу неплотно, но если найти одежду с капюшоном, проблема будет решена. Жаль, в этом мире его пивафви будет выделяться, нужно найти похожий, но местный наряд.

Дойдя до первого сооружения, Тирр услышал за спиной отдаленный звук: приближался солнцеглазый монстр. Он обернулся. Так и есть, пара ярких огней приближается прямо к нему. Маг остановился, надел приспособление и шевельнул пальцами, освежая в памяти заклинания. Ему по силам одолеть даже йоклол, так что эту зверушку он и вовсе наизнанку вывернет, если она хотя бы посмотрит в его сторону.

Но существо пробежало мимо, точнее проползло на животе, потому как ног Тирр не заметил, успев хорошенько рассмотреть его. В холке чуть ниже мага, но длинное, широкое, без признаков головы, зато с горбом на всю спину. Глаза не круглые, а прямоугольные, по краям широкой морды… ну и уродец. Ничего даже отдаленно похожего Тирр никогда в жизни не видел. Маг приподнял окуляры, чтобы получше рассмотреть существо, и заметил, что передняя часть его, перед горбом, светится теплом. И выступы на животе, которыми оно упирается в землю.

Солнцеглаз замедлил передвижение, и Тирр внезапно обнаружил, что выступы эти круглые и крутятся. Колеса? Зверь с колесами? Подумать только. Хотя в ином мире и такое может быть. Вряд ли их вывели люди – слишком глупы для этого. А вот боги… они вполне могли.

Зверь закатился за угол ближайшего дома и там затих. Послышалась возня и беззаботные голоса людей – мужской и женский. Существо ответило им негромким писком и умолкло, а люди пошли прочь, послышался звук открываемой двери. Вошли в дом.

Тирр выждал минуту и неторопливо направился следом за зверем. Во дворе царил мрак, разрываемый только светом из некоторых окон: остальные жильцы явно спят. На небольшой площадке застыли сразу четыре таких зверя, очень похожих друг на друга, и маг отличил новоприбывшего по свечению «головы», остальные три, видимо, спали. Маг принюхался. В воздухе чувствовался резкий незнакомый запах.

Шагнув ближе, Тирр убедился, что ни одно существо не реагирует на его присутствие, даже на негромкий шепот. Так и есть, кроме глаз, других органов чувств нету. И это странно, зачем тогда они поют, если не слышат? Он шагнул к зверям и несильно пнул ногой одно из них, готовясь защищаться.

Зверь взвизгнул так, что у Тирра заложило уши, и начал завывать разными голосами, не шевельнувшись, впрочем. Маг от неожиданности отпрянул и побежал прочь, наложив на себя заклинание невидимости. Вот оно что. Хозяина зовет.

Маг добежал до следующего дома, скрылся в его тени и развеял заклинание, убедившись предварительно, что его никто не видит. В общем, все понятно с этими светлоглазыми, неагрессивны. По крайней мере этот. Остальные три не проявили ни малейшего беспокойства, что, конечно, странно, но йоклол с ними. Сейчас Тирру не до животных.

Выйдя на улицу, он прошагал вдоль строений квартал, удивляясь, что их все больше и больше. Местами прямо на зданиях висели вывески, и многие из них еще и светились разными цветами. Людей тут и там становилось все больше по мере того, как Тирр продвигался в глубь квадратных домов. Стало понятно, что весь город состоит из них.

Еще мешало освещение. Двойной окуляр исправно служил новому владельцу, но свет местами слишком яркий, глаза начали слезиться, и маг решил дать им отдых. Люди ничего не видят ночью и потому пытаются превратить ее в день, а Тирру одно мучение. Он свернул во двор ближайшего дома: там, кроме редких освещенных окон, нет источников света. Снял окуляр, протер глаза и убедился, что они по-прежнему хорошо видят и свет им не вредит.

В этот момент из-за угла здания появились двое людей, идущих энергичной, целеустремленной походкой. И прямо на Тирра. Один из них вынул руку из кармана с зажатым в ней предметом. Разбойники, догадался маг. Они увидели, как одинокий прохожий сворачивает в темное место, и пустились в погоню. Конечно же, они не знают, на кого нарвались, и дорого за это поплатятся.

До людишек остался шаг, и из предмета со щелчком выпрыгнуло узкое лезвие ножа. Человек заговорил, грубо и непочтительно, судя по интонациям, но Тирр не дал ему закончить. Он ухватил кисть грабителя двумя руками и повернул ее против сустава, вынул из раскрывшейся ладони нож. Левой он всадил лезвие в руку второго бандита, замахнувшегося каким-то предметом вроде свинчатки, правую сложил в глиф, чтобы усилить заклинание, и окружил себя и врагов кругом, за пределы которого не проникнет ни один звук изнутри. Затем прошмыгнул между бандитами, презрительно ухмыляясь. Люди, что дома, что тут – увальни увальнями. Крика он не услыхал, шагнув за невидимую черту, повернулся лицом к врагам и накрыл их куполом магической тьмы, одновременно вскидывая руки с раскрытыми ладонями. Улыбка мага стала шире и злее, когда с растопыренных пальцев сорвались струи огня. Охваченные пламенем люди извивались в обычном для сгорающего заживо танце, а потом рухнули на мостовую, корчась и вопя в неописуемой муке.

Тирр нацепил двойной окуляр на нос, морщась от запаха горелой плоти, и на всякий случай огляделся по сторонам. Разумеется, казнь никто не заметил: заклинания надежно заглушили вопли и скрыли сцену от глаз случайного наблюдателя, и если кто-то сейчас смотрит в окно, то черной полусферы из первозданного Мрака не видит, так как во дворе и так темно. Тьма не видна в темноте.

Когда людишки перестали корчиться, Тирр безмолвным жестом погасил пламя и рассеял всю остаточную магию, чтобы не оставлять следов, и быстрым шагом двинулся прочь, предвкушая, как удивятся жильцы дома, обнаружив два сожженных тела у себя под окнами, и радуясь, что десять лет тренировок в Мили-Магтир не пропали впустую. Нож он отобрал так легко и быстро, что даже сам немного удивился своим рефлексам, неплохо для мага, что и сказать.

Правда, самодовольство изрядно отравила мысль о том, что любой маг, если он, конечно, не идиот, заподозрит проделку другого мага. Вопли горящих заживо должны были разбудить всех на полверсты вокруг, и мысль о магическом барьере напрашивается сама собой. Что ж, будет случай проверить, насколько знающи и умны здешние маги. А пока все же надо отыскать место потемнее и дать отдых глазам.

– Лиля, ты как ребенок трехлетний! Всякую гадость в рот суешь!

Та в ответ только захлопала ресницами. Предварительно принятые ею горячительные напитки помешали прочитать лекцию о том, что ЛСД – не наркотик.

Сергей никогда не любил дискотеки. В юности он посещал их частенько, чтобы знакомиться с веселыми и общительными девушками, у которых пользовался популярностью, но и только. Вместе с взрослением пришло понимание того, что на дискотеках тусуются не его типы представительниц прекрасного пола. Жизнерадостность и общительность – это чудесно, но Сергей все больше и больше ценил интеллект, воспитанность, культурность и образованность. Люди растут, приоритеты, ценности и мировоззрение меняются, обычные дела.

Когда он стал работать в уголовном розыске, то познакомился с Кириллом Меньшовым, который открыл ему мир ролевых игр и исторических реконструкций. И Сергей ими в буквальном смысле заболел. Рыбалка, футбол и дискотеки окончательно ушли в прошлое.

На одной из игр, посвященных борьбе людей и эльфов с орками, он познакомился с приятелем Кирилла Ильей, а также с сестрами Ильи – Маргаритой и Лилей. Лиля отыгрывала эльфийскую принцессу, а Марго – ее телохранительницу, которым правитель Невервинтера, недолго думая, предоставил дополнительного охранника в лице графа Сержа де Мора. И пусть игра оказалась на редкость короткой, ибо людишки вместе с эльфами в сражении огребли люлей у орков по полной программе, ее вполне хватило на то, чтобы человек-рыцарь признался эльфийке в любви. И как-то само собой разумеющимся стал перенос отношений из сказки в быль. Лиля очень положительно отнеслась к тому, что граф в реальной жизни оказался «ментом» и что он на шесть лет старше ее. Сама она училась на третьем курсе журфака вместе с сестрой, цитировала по памяти Марка Твена, Ницше и Коэльо, обладала проницательным умом, широким кругозором, добрым кротким нравом, прелестным личиком и хрупкой изящной фигуркой. И уже на втором после игры свидании Сергей понял: это девушка его мечты.

Но Фортуна – леди коварная. Сегодня ты думаешь, что она тебе улыбается, а завтра понимаешь, что на самом деле это была коварная ухмылка. Вскоре выяснилось, что Лиля и ее старшая сестра любят посещать и дискотеки, и ночные клубы. Пришлось вновь вспоминать отрочество: не бросать же девушку мечты из-за такой малости, как пристрастие к ночным клубам?

Но даже это были еще цветочки. Отец Лили оказался большой шишкой, исполнительным директором российского филиала международной корпорации, производящей медицинское оборудование и препараты. И перспектива иметь зятя-«мусора», к тому же не полковника-начальника, а обычного сыскаря, его совсем не обрадовала. Допытываться о причинах нелюбви к полиции Сергей не стал, в конце концов, хватит уже и того, что он не из их круга.

Сдаваться Морин не собирался, решив, что если он собирается в отдаленном будущем жениться, то подняться хотя бы на ступеньку-другую карьерной лестницы точно не помешает. Одна беда – без выслуги лет да капитанской должности капитана не получишь. Конечно, звание можно получить досрочно и сверх «потолка», если какое-нибудь дело порезонанснее раскрыть и одновременно с этим как-то так раскорячиться, чтобы как минимум к званию «Герой России» представили. Но о таком разве что мечтать можно.

Еще Сергей узнал, что и Лиля, и Марго носят в одежде вшитые радиомаячки, а в клуб их сопровождает пара неразговорчивых парней-шкафов с лицами, не слишком обезображенными интеллектом, и терпеливо ждет снаружи в своей машине хоть до утра. Он всегда несколько настороженно относился к людям, неусыпно контролирующим своих чад, но не без философии. Может быть, если б он сам был большим денежным мешком, то тоже вот так бы трясся за собственных детей, постоянно опасаясь похищения.

В этот раз посещение ночного заведения обернулось неприятностью. Что творческая личность Лили падка на вещества, освобождающие сознание, Сергей знал и раньше, потому всегда был настороже. Но вот сегодня – взял да прощелкал. Сыщик называется. И правда, хорош полицай, если у него под носом своя же девушка закидывается колесами или еще какой дрянью.

Хотя Николай Михайлович, гипотетический тесть Сергея, отнесся к гипотетическому зятю с прохладцей, Лиля сообщила ему, что отец стал гораздо меньше беспокоиться, когда она и Марго стали посещать ночные заведения в компании «мента». Сергей знал, что еще пару лет назад охранники не ждали в машине снаружи, а ходили на дискотеки вместе с девушками, из-за чего в семье не стихали бурные скандалы. Закончилось тем, что однажды Лиля и Марго выбрались из здания через окно туалета, оставив с носом не ожидающую такого коварства охрану, и до утра тусили в соседнем клубе, а Николай Михайлович угодил в больницу в предынфарктном состоянии, навоображав себе массу ужасов. Результатом стал компромисс: охрана отныне не распугивает приятелей дочерей босса своими хмурыми лицами, а Лиля и Марго обзавелись радиомаячками.

Что до Сергея, то при всей к нему персональной нелюбви отец Лили ничего не сказал против такого бойфренда дочери, и Морин прекрасно понимал почему.

– Всегда так, – как-то в шутку заметила Марго, обращаясь к сестре, – мои парни ему не нравятся, а против твоего и слова не сказал.

Лиля хихикнула:

– Помнишь, что папа говорил? Если твоих ухажеров пугает один вид охраны – на кой черт они нужны такие… бесхребетные?

В ответ Марго показала Лиле язык, и обе рассмеялись.

Сергей фактически стал для Николая Михайловича третьим охранником, неотлучно находящимся с дочерями, против которого те не возражают. Пока речь не идет о свадьбе, все всех устраивает.

Собственно, на этом он и решил строить дальнейшую стратегию. Сергей опасался, что Лиля, слишком мягкая, особенно по сравнению с упрямой сестрой, может не набраться смелости пойти против воли отца, если тот не даст благословения на свадьбу. Что в обычном сыщике может понравиться фармацевтическому воротиле как в спутнике дочери? Пожалуй, только одно. Надежность. И частенько Сергей думал – а как это доказать, не прибегая к спектаклям вроде подстроенных нападений? Учитывая, что последний раз он дрался всерьез еще в школе и разок – при задержании, можно полжизни прождать подходящего момента. И как-то идея в голову пришла: выиграть рыцарский турнир, время от времени устраиваемый одним из питерских клубов. Отец Лили частично разделял увлечение дочерей, даже выступал спонсором турнира и одним из судей. Гениальный план Сергея заключался в том, чтобы попросить у Николая Михайловича Лилиной руки в тот момент, когда тот объявит его победителем. В такой торжественный момент, когда все зрители будут приветствовать чемпиона, он просто не сможет сказать «нет», тем более что делать это придется при всем честном народе. Правда, задача оказалась из разряда «легче сказать, чем сделать», так как уже трижды кряду звание чемпиона оставалось за ролевиком из Москвы, парнем двухметрового роста, благодаря которому орки выигрывали раз за разом.