В начале 30-х годов ХХ столетия все более явной в Европе становилась угроза нацизма. Разразившийся в 1929–1932 годах мировой экономический кризис показал непрочность существующего в мире порядка, поскольку отдельные страны, прежде всего Германия, Италия и Япония, выход из неблагоприятного экономического и внешнеполитического положения стали искать на путях реванша и агрессии. В целом ряде европейских государств — Венгрии, Италии, Болгарии, Испании, Германии, Финляндии и других установились откровенно фашистские и авторитарные режимы. Европа перестала быть островом свободы и демократии в мире и превратилась в очаг напряженности, который в любой момент мог привести к новой мировой войне.
С приходом Гитлера к власти в 1933 году Германия под его руководством приступила к установлению «нового порядка» в Европе, завоеванию «жизненного пространства» на Востоке, пересмотру в свою пользу колониального раздела мира, сложившегося в результате Первой мировой войны. Планы Гитлера выходили далеко за рамки ревизии Версальского мирного договора, лишившего Германию всех ее колоний, урезавшего ее территорию и ограничившего суверенитет, в том числе право иметь значительные вооруженные силы. Он был одержим идеей установления мирового господства Германии и обращал свои алчные взоры на Восток.
В связи с обострением внутриполитической обстановки в Германии в начале 1930-х годов руководитель внешней разведки Артузов принял решение об усилении работы в ней с нелегальных позиций. В Берлин был направлен разведчик-нелегал Федор Карпович Парпаров, который ранее уже работал в этой стране.
Ф. Парпаров родился 23 ноября 1893 г. в городе Велиж Витебской губернии. Сдал экстерном экзамены за шесть классов гимназии. С 14 лет работал учеником в лесоэкспортной фирме в Риге, затем конторщиком в Народном банке в Петербурге. В августе 1918 года вернулся в родной Велиж. Здесь в ноябре того же года вступил в РКП (б), работал заведующим отделом горкома партии. В апреле 1919 года вступил добровольцем в РККА, был красноармейцем, политинспектором, затем назначается комиссаром штаба дивизии и комиссаром инженерного управления армии.
В 1920 году Парпаров демобилизовался из армии по болезни. Работал заместителем начальника административного управления Наркомпроса, затем в тресте «Моссукно». В 1924 году окончил юридический факультет МГУ. В 1925 году поступил на работу в Наркомат внешней торговли и в феврале того же года, как владеющий немецким языком, был направлен на работу в советское торгпредство в Берлин и там привлечен к сотрудничеству с внешней разведкой. В 1929 году его отозвали в Москву для подготовки в качестве оперативного работника нелегальной разведки и последующего направления в нелегальную резидентуру в Германию.
В 1930 году Ф. Парпаров вместе с женой и сыном вернулся в Берлин, где по легенде объявил себя невозвращенцем, заявил о разрыве с советской властью, сначала получил вид на жительство как лицо без гражданства, а затем румынский паспорт. Впоследствии обменял его с соблюдением всех формальностей на паспорт Коста-Рики. Для легализации своей деятельности открыл в Берлине экспортную контору. Позднее им были учреждены филиалы этой фирмы в ряде европейских стран, а также в Северной Африке, Турции, Иране и Афганистане, что создавало надежное прикрытие для разведывательных поездок.
После завершения легализации разведчика Центр создал агентурную группу под его руководством, которая затем была развернута в самостоятельную резидентуру. В 1931 году Ф. Парпаров поместил в берлинской газете следующее объявление: «Молодой предприниматель ищет партнершу для совместного времяпрепровождения и помощи в журналистской работе. Полная конфиденциальность гарантируется». Через две недели на его имя поступило письмо. В нем незнакомая женщина писала: «Хотела бы познакомиться с вами, если вы обладаете такой скромностью, как обещаете. Я из лучшего берлинского общества, куда и вас охотно введу, когда мы познакомимся. Я замужем, но часто бываю одна, так как слишком честна. Вы должны сами решить, хотите ли познакомиться со мной. Как только вы ответите, вы узнаете, кто я. Конечно, доверие необходимо».
Предложение было многообещающим, и разведчик решил действовать. Он встретился с женщиной в кафе. Завязалась оживленная беседа. Женщина, которая впоследствии получила псевдоним «Марта», сказала, что ее муж является ответственным чиновником в МИД Германии. Молодые люди стали встречаться и очень скоро почувствовали себя давно знакомыми. Из бесед с «Мартой» разведчик узнал, что она не удовлетворена своей жизнью, к тому же стеснена в средствах.
Центр весьма сдержанно отреагировал на контакт Федора с иностранкой. В своем оперативном письме нелегалу он подчеркивал:
«В отношениях с «Мартой» проявляйте осторожность, продолжайте ее разработку, но не идите на вербовку до проведения проверочных мероприятий… Не проявляйте интереса к ее мужу и его работе, к имеющимся у него документам. Создайте у «Марты» впечатление, что она интересует вас как женщина, а также как возможный помощник в вашей журналистской деятельности».
Постепенно в беседах с «Мартой» оперработник стал затрагивать политические вопросы, касался положения в Германии, Европе и мире. Его собеседница также проявляла интерес к этим темам. В суждениях и оценках Федора она находила ответы на многие волновавшие ее вопросы. Его слова разительно отличались от того, что говорил ее муж и его сослуживцы. «Марта» верила, что ее оценки нужны Федору для его журналистской работы. Вскоре оперработнику стало ясно, что она может стать серьезным источником политической информации и согласится на передачу материалов своего мужа.
Проведенная проверка «Марты» дала положительные результаты. Сведений о ее сотрудничестве с германскими спецслужбами получено не было. В отчете в Центр о проверке «Марты» говорилось: «Ей чуть больше тридцати лет, она родилась в одном из прирейнских городов в семье крупного коммерсанта. Окончила консерваторию, а затем с целью усовершенствования посещала музыкальные курсы, любит музицировать у себя дома. После смерти отца она с матерью и сестрой проводила летние месяцы на южных курортах Германии, где они заводили знакомства с отдыхающими — немцами и иностранцами. Там она познакомилась и со своим будущим мужем — уже немолодым дипломатом, типичным прусским чиновником. Знающие «Марту» люди характеризуют ее как жизнерадостную, общительную особу, любящую повеселиться, но в рамках, дозволенных этикетом. Она знает себе цену и пользуется хорошей репутацией. Уроженка прирейнской области, она отличается воодушевленностью и жизнелюбием. Про таких женщин немцы обычно говорят: “Легко живущая, но не легкомысленная”».
Несмотря на то, что «Марта» была женой высокопоставленного чиновника МИД Германии, Центр не торопился ставить задания Федору по установлению контакта. Между тем встречи оперработника с ней продолжались, доверие «Марты» к Федору росло. В апреле 1931 года она рассказала, что ее муж попросил ее
во время проведения одной из международных конференций выполнить ответственное поручение спецслужб. «Марта» должна была под благовидным предлогом пригласить в заранее снятый отдельный кабинет в ресторане иностранца, который постоянно носил с собой портфель с секретными документами. Эти документы интересовали германский МИД. «Марта» справилась с поручением. Немецкие спецслужбы подмешали снотворное в бокал с вином иностранца, он уснул, а его документы были пересняты и возвращены иностранцу. Он, опасаясь разоблачения, был вынужден поддержать Германию при голосовании по вопросу о снятии ограничений на вооружение германской армии, предусмотренных Версальским договором.
Федор пишет в Центр:
«Семейная жизнь тяготит «Марту», и поэтому она ищет удовлетворения в какой-либо деятельности… Муж скуп, и недостаточность личных средств несомненна. «Марта» часто говорит о недостатке средств. Однажды она обратилась с просьбой дать ей денег на покупку пальто. Дано 150 марок. Достигнутый уровень отношений позволяет уже ставить вопрос о постепенном втягивании ее в работу в наших интересах. Попросил ее сообщить интересные сведения экономического характера. Она продиктовала по телефону неофициальный доклад одного журналиста».
Вскоре Федор под предлогом оказания ему помощи в журналистской работе попросил «Марту» составить обзор на основе материалов ее мужа к майской сессии Лиги наций. Этот обзор она составила и передала оперработнику. Информация, составленная на основе ее сведений, получила положительную оценку Центра. В заключении отмечалось: «Предварительное ознакомление с первыми полученными от нее материалами говорит о том, что мы имеем дело, по-видимому, с серьезным источником». Через некоторое время Центр санкционировал ее вербовку под «чужим флагом». Она легко согласилась с предложением Федора подзаработать на продаже документов ее мужа какому-либо иностранному государству и назвал Америку. «Марта», подумав немного, остановилась на Японии.
Так в мае 1931 года состоялась вербовка «Марты». В отчете в Центр оперработник писал: «Без сопротивления с ее стороны договорились о том, что она будет изымать документы из архива мужа или переписывать их. Ей дано 400 марок на лечение». С целью усиления безопасности в работе Федор обсудил с «Мартой» возможность перефотографирования документов ее мужа, которые он брал домой для работы. Был куплен фотоаппарат, и Федор научил иностранку пользоваться им. Для легендирования наличия у нее аппарата «Марта» стала говорить окружающим о своем увлечении фотоделом.
Тем временем к власти в Германии пришли нацисты. Поступавшая от «Марты» информация однозначно свидетельствовала о том, что главной целью агрессии Германии в Европе станет Советский Союз. И регулярно получаемые от «Марты» документальные материалы становились в этой связи все более важными. Ее муж подчинялся непосредственно министру иностранных дел, присутствовал на совещаниях руководящего состава МИД, а иногда и на совещаниях у Гитлера.
«Марта» не принимала нацизм, критически относилась к сотрудничеству ее мужа с гитлеровским режимом, продиктованному карьеристскими соображениями. От нее поступала ценная информация о внешнеполитических планах Гитлера, которую «Марта» добывала ценой громадного нервного напряжения. К тому же, нацисты крайне ужесточили режим охраны секретов. По роду службы муж «Марты» участвовал во всех международных конференциях, на которых присутствовали делегации Германии. В зарубежных поездках его сопровождала «Марта». Эти поездки она использовала для получения актуальной информации, которая имела особое значение для Москвы.
Во время одной из таких международных встреч за границей секретные материалы германской делегации хранились в надежном сейфе, доступ к которому был ограничен. «Марта» сумела изготовить дубликат ключа и, пользуясь удобным случаем, извлекала документы и копировала их, переписывая от руки. Она была, как жена Цезаря, вне подозрений. Зная о предстоящей поездке «Марты» с мужем за границу, Федор заблаговременно отбывал туда для подбора мест конспиративных встреч с ней. Проделав эту работу, он возвращался в Берлин и тщательно отрабатывал с ней условия встречи в незнакомом для нее городе. Политическая атмосфера в Европе ухудшалась, Центр все чаще оценивал информацию «Марты» как «весьма важную и интересную». Было принято решение о переводе работы с ней на «советский флаг», чтобы ставить вопросы получения информации, непосредственно затрагивающей интересы СССР. К этой беседе Федор подготовился особенно тщательно, однако «Марта» совершенно спокойно прореагировала на его признание о работе на советскую разведку: она доверяла оперработнику, которого полюбила, и была готова сделать все, что в ее силах, для любимого человека.
Муж «Марты» получил назначение на должность посла в одной из европейских стран. Федору нужно было подготовить «Марту» к передаче на связь незнакомому человеку. В беседе с ней он предложил поработать во время командировки ее мужа с другим нашим разведчиком. Она категорически отказалась.
Что же касается Федора, то он в 1937 году выезжал в Голландию, где установил контакт с «Робертом», бывшим разведчиком одной из западных стран в Германии, и привлек его к работе на Советский Союз. От него поступали весьма важные материалы, которые освещали главным образом вопросы строительства военных судов в Германии, аэродромов и посадочных площадок.
В начале 1938 года в связи с предательством Вальтера Кривицкого[12] Федор был отозван в Москву. 27 мая 1938 г. он был арестован, находился под следствием до июня 1939 года. Причиной ареста были его совместная работа с репрессированными сотрудниками ИНО Б. Гордоном и К. Силли, а также рекомендации, которые ему дали репрессированные к тому времени Дерибас и Смирнов. Лишь в июне 1939 года он был освобожден по указанию Л. Берии. Обвинения в том, что Федор работал с «Мартой» под контролем гестапо, отпали как беспочвенные. Ф.К. Парпаров был восстановлен в НКВД с присвоением звания майора госбезопасности, что соответствовало званию армейского полковника.
В конце 1940 года Федор выехал в Эстонию, где возобновил контакт с «Эльзой», одним из ранее завербованных им агентов в германском МИД. «Эльза» сообщила о концентрации германской армии на юго-восточном направлении и передала другие ценные сведения. Особо важное значение имела информация о наращивании Германией своих войск на югославской границе, которые затем были введены в эту страну для подавления народного восстания. Это на три недели отсрочило нападение Гитлера на Советский Союз. Активная работа с «Эльзой» продолжалась до весны 1941 года и прервалась в связи с началом войны. Позднее выяснилось, что она пострадала во время бомбардировки Берлина английской авиацией, получила тяжелую контузию и скончалась в американской зоне оккупации.
1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу. Началась Вторая мировая война, которая неумолимо приближалась к границам Советского Союза. Информация о намерениях гитлеровской Германии была необходима советскому руководству, однако добывать ее становилось все трудней. В результате массовых репрессий, развязанных по указанию Сталина, советская внешняя разведка была парализована и от нее в течение четырех месяцев не поступало никакой информации. Связь разведки с «Мартой» была утрачена.
Для восстановления контакта с ней была послана опытная разведчица «Мария», жена известного разведчика-нелегала Василия Зарубина — Елизавета Юльевна Зарубина. «Мария» привезла с собой письмо Федора, написанное им во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке. Однако «Марта» заподозрила, что оно написано не им, так как письмо было напечатано на машинке: ежовские костоломы повредили Федору руки, и он не мог писать. Она ультимативно потребовала от «Марии» немедленно вызвать Федора для встречи с ней, по возможности телеграфом, поскольку желает встретиться с ним до Рождества.
Разумеется, эту просьбу невозможно было выполнить, поэтому «Мария» была вынуждена сказать «Марте», что Федора собираются направить в другую страну, откуда он в течение нескольких лет не сможет приехать в Германию. «Марта» ответила, что верит только Федору и не хочет поддерживать связь с другими людьми, так как опасается неосторожности с их стороны. «Мария» сумела убедить немку в безопасности встреч с ней. Она великолепно говорила по-немецки, ее муж Василий Зарубин представлял в Германии крупную американскую кинокомпанию и был вне подозрений у местных властей. «Марта» стала встречаться с «Марией», и поток важной информации по Германии возобновился. Однако она по-прежнему требовала встречи с Федором и постепенно стала уклоняться от контактов с разведчицей.
Сообщение об этом ушло в Москву. Ф.К. Парпаров по-прежнему находился во внутренней тюрьме на Лубянке. Он, тем не менее, согласился написать письмо «Марте», и связь с этим ценнейшим источником информации была восстановлена после того, как она получила от Федора собственноручно написанное им письмо, в котором Федор просил ее не беспокоиться, верить «Марии» и не отказываться от контакта с ней. «Марта» продолжала сотрудничать с советской разведкой, ее информация высоко оценивалась в Центре.
Однако чувство беспокойства за Федора не покидало «Марту». Она писала в письме к Федору, сохранившемся в архивах внешней разведки: «Я работаю в труднейших условиях, работаю, как автомат. Ты сам это увидишь, когда будешь в М. Если я буду расхолаживаться, я могу утратить активность». В другом письме она пишет: «Мужа снова хотят использовать на работе в центральном аппарате МИД, и это даст нам много больше и будет много важнее, чем его нынешний пост за границей… Я очень довольна, что Молотов побывал в Берлине. Было бы ужасным, если бы между нашими странами возникли конфликты, которые привели бы к войне. Я надеюсь, что хорошие отношения возобновятся».
К сожалению, эти надежды «Марты» не оправдались. Началась война, и связь резидентуры с «Мартой» оборвалась окончательно. Накануне нападения гитлеровской Германии на Советский Союз «Мария» передала «Марте» условия связи на чрезвычайный период, но ими уже никто и никогда не воспользовался. Долгое время судьба «Марты» была неизвестна. Только после войны резидент внешней разведки в Германии Александр Коротков установил, что во время одной из бомбардировок Берлина британской авиацией ее надломленная психика не выдержала. «Марта» попала в психиатрическую больницу, откуда уже не вышла.
В начале 1941 года Ф. Парпаров выполнял с легальных позиций задание Центра в Прибалтике. Война застала его в Литве вместе с семьей. Эвакуироваться пришлось под непрерывными бомбежками и под огнем германских танков. С большим трудом разведчик добрался до Москвы. В июне 1941 года он был зачислен в войска ОМСБОН 4-го управления НКВД, а в октябре того же года возвращен во внешнюю разведку. Был направлен нелегальным резидентом в Швейцарию через Иран, однако не смог получить швейцарскую визу и в апреле 1943 года был отозван в Москву, где снова работал в 4-м управлении НКВД.
Здесь Ф.К. Парпаров во время войны работал с генерал-фельдмаршалом Паулюсом, находившимся в плену в лагере под Суздалем. Он вел многочасовые беседы с пленным, оказывал на него психологическое воздействие, приносил материалы организации «Свободная Германия», созданной немцами из числа военнопленных на территории Советского Союза. Поскольку до войны гитлеровцы, стремясь создать у населения представление о русских как о «недочеловеках», публиковали в Германии сатирические и юмористические произведения русских авторов, таких как А. Чехов, М. Салтыков-Щедрин, М. Зощенко, разведчик давал немцу почитать другие произведения русских и советских писателей на немецком языке. В них раскрывались героический образ советского человека, наилучшие черты русского характера.
После войны разведчик участвовал как специалист по Германии в подготовке Потсдамской конференции и предварительных материалов к Нюрнбергскому трибуналу. Поскольку в ходе суда над главными нацистскими преступниками адвокаты обвиняемых утверждали, что Паулюс якобы погиб в сталинских лагерях в Сибири, Ф. Парпаров представил фельдмаршала международным судьям, что вызвало сенсацию у присутствующих на процессе журналистов. В середине 50-х годов Федор Карпович вышел в отставку.
Как рассказывал авторам этих строк сын Ф.Парпарова — Лев Федорович Парпаров, находившийся в Германии вместе с отцом и работавший на Нюрнбергском трибунале в качестве переводчика немецкого языка, Федор Карпович после войны стеснялся появляться на публике на общественных пляжах и предпочитал посещать их только в семейном кругу. Когда он снимал рубашку, на его спине были отчетливо видны кровавые рубцы и полосы. Они остались еще с того довоенного времени, когда отважный разведчик подвергался пыткам и избиениям в ежовских застенках.
Лев Федорович работал над книгой воспоминаний о своем отце, и мы оказывали ему помощь в подборе материалов, однако завершить начатый труд ему не удалось. Он скоропостижно скончался в 2001 году от сердечного приступа.