Нелегкая победа

Глава десятая

Когда утром в пятницу Эм села завтракать, она уже подумывала, не навестить ли ей Гэрри самой. Она не надеялась, что этот визит принесет какую-то пользу, но чувствовала себя крайне беспомощной каждый раз, как смотрела на лицо Люсинды. Вот и сейчас ее гостья, спокойная и бледная, рассеянно играла кусочком холодного тоста.

Эм удержала желание фыркнуть, наливая себе чай. Она сама была подавлена.

— Мы сегодня куда-нибудь едем? — Хетер уселась в дальнем конце стола, устремив огромные умоляющие глаза на Эм.

Эм искоса взглянула на Люсинду.

— Может, стоит передохнуть? Днем — прогулка в Гайд-парке. Вечером — бал у леди Галифакс.

Люсинда натянуто улыбнулась.

— В Гринвиче было так весело. — Хетер постаралась вложить в свои слова побольше уверенности. Лорд Рутвен организовал накануне поездку в обсерваторию, надеясь развеять Люсинду. Он и мистер Саттерли сражались героически, но все их усилия были тщетными.

— Лорд Рутвен был так любезен. Я должна послать ему записку с благодарностью, — сказала Люсинда.

Эм сомневалась, что лорд Рутвен оценит этот знак внимания. Бедняга выбивался из сил, но было совершенно ясно, что Люсинда едва замечает его. Нет, она не говорила о том, что занимает ее мысли. Ее самообладание было безупречным. Те, кто не знал ее раньше, ничего бы не заметили. Но те, кто знал, видели поверхностность ее улыбок, не достигавших теперь затуманенных более, чем всегда, и удрученно отстраненных глаз. Раньше она была естественно сдержанна, теперь казалось, что, даже находясь среди них, она удалилась в совершенно другой мир.

— Может быть, — отважилась Хетер, — поедем в музей? Мы еще не видели коллекцию мраморных скульптур лорда Элджина. Вы говорили, что хотели бы посмотреть.

Люсинда склонила голову.

— Может быть.

Хетер беспомощно посмотрела на Эм.

Эм покачала головой. Раньше она думала, что Хетер слишком юна, слишком неопытна, чтобы чувствовать молчаливую скорбь Люсинды. Но в последние дни поняла, что Хетер и видит, и понимает, но с юношеской уверенностью считает, что все как-нибудь уладится само собой. Теперь даже уверенность Хетер пошатнулась. Она тревожилась так же, как Эм, и от этого Эм беспокоилась еще больше.

Дверь открылась, Фергюс с серебряным подносом для визитных карточек и писем подошел к Эм.

— Почта, мадам. И только что посыльный вручил письмо для миссис Бэббакум. Он не стал ждать ответа.

Эм взяла белый запечатанный конверт и с болью отметила неожиданное напряжение, охватившее Люсинду. Одного взгляда на адрес хватило Эм, чтобы понять — не от Гэрри. Она беспомощно, без комментариев передала письмо Люсинде, стараясь не смотреть, как та ломает печать, как моментально гаснет осветившая ее лицо надежда.

Люсинда нахмурилась, читая короткое послание, и отложила его. Снова уставилась на свой тост, теперь совершенно остывший, а затем с едва заметным вздохом потянулась к чайнику.

Эм отбросила щепетильность.

? Ну?

Люсинда взглянула на нее, пожала плечами.

— Это приглашение на несколько дней в какой-то загородный дом.

? Чей?

Люсинда нахмурилась.

— Не могу припомнить эту даму. — Она отпила чаю и взглянула на записку. — Леди Мартиндейл из Астерли-Плейс.

— Мартиндейл? — Эм начала хмуриться, но вдруг лицо ее прояснилось. — О, это Маргерит, дочь Эльмиры, леди Астерли. Должно быть, она помогает матери. Но ведь это чудесно! То, что надо! Немного свежего воздуха и светских развлечений вам просто необходимо. Эльмира — одна из моих старейших подруг, хотя мы вечность не встречались. Значит, она еще дышит. Когда прием?

— Начинается сегодня… но приглашение только для меня.

Эм заморгала.

— Только для… — И она снова заморгала. — Ах, понимаю!

? Что?

— Только что вспомнила. Гэрри — близкий друг сына Эльмиры — Альфреда, лорда Астерли. Они неразлучны с Итона.

Люсинда снова потянулась к приглашению.

— Вот как?

— В самом деле. — Глаза Эм засверкали. — Во всех шалостях вместе. — На минуту она погрузилась в свои мысли, затем взглянула на Люсинду, изучавшую приглашение. — Знаете, совсем не удивительно, что приглашены только вы. Я теперь вижу, как все это могло случиться: кто-то из гостей отказался в последнюю минуту и Эльмира попросила Альфреда заполнить брешь… А Альфред и Гэрри очень близки.

Чем больше Эм думала, тем больше убеждалась в том, что за этим неожиданным приглашением стоит Гэрри. Очень на него похоже: интриговать, чтобы заманить Люсинду в деревню одну, без наставников, поклонников и падчериц, и искупить свою вину вдали от заинтересованных глаз. Совсем в духе Гэрри.

Эм фыркнула.

Атмосфера за столом мгновенно изменилась. Вместо смирения, граничащего с угрюмостью, воздух просветлел от радостных размышлений, в разной степени отражавшихся на лицах трех дам.

Оттолкнув свою тарелку, Хетер облекла общие мысли в слова.

— Вы должны ехать.

— Безусловно, — согласилась Эм. — Мы с Хетер вполне способны несколько дней развлекать друг друга.

Люсинда, заметно оживившаяся, оторвала взгляд от приглашения.

— Вы уверены, что приличия позволяют мне ехать одной?

— В Астерли-Плейс? Конечно! — Эм отмахнулась от ее сомнений. — Вы же не юная девица, впервые выехавшая в свет. И вы там встретите множество знакомых, я не сомневаюсь. Приемы Эльмиры очень модны.

— Поезжайте, — перегнулась через стол Хетер. — Мне будет так интересно услышать обо всем. Может быть, в следующий раз нас всех пригласят.

Колебания Люсинды были чистым увиливанием от прямого ответа. Если есть хоть какая-то вероятность того, что приглашение организовал Гэрри, она должна ехать.

Люсинда распрямилась и глубоко вздохнула, к ней снова вернулась надежда.

— Хорошо. Если вы уверены, что можете справиться без меня…

Эм и Хетер шумно заверили ее, что прекрасно справятся.

После ленча Эм удалилась в маленькую гостиную. Опустившись на диван, она удовлетворенно огляделась, затем, сняв комнатные туфли, откинулась на подушки, закрыла глаза и облегченно вздохнула. И сама удивилась: не слишком ли рано она упивается успехом?

Эм погрузилась в мечты о будущей свадьбе, о белом тюле и конфетти, когда щелчок дверного замка вернул ее к действительности.

Что это Фергюс позволяет себе?

Приготовившись устроить дворецкому взбучку, она повернула голову… и увидела Гэрри.

Эм замигала и открыла рот… затем заметила белый цветок в петлице Гэрри.

Он носил бутоньерки только на свадьбы.

Заметив, к чему приковано внимание тети, Гэрри внутренне скривился. Надо было снять бутоньерку. Но он одевался с безмерной тщательностью, и в тот момент этот штрих показался ему необходимым.

Он решил сделать все как следует. Если бы дамы вчера остались дома, это тяжкое испытание было бы уже позади. Обуздывая нетерпение, Гэрри закрыл дверь и повернулся к тете как раз в тот момент, когда она снова задышала.

— Ах…

— Вот именно, — сказал Гэрри, в его голосе не осталось ни следа былой лености. — Если не возражаете, тетя, я бы хотел увидеть миссис Бэббакум. — Он выдержал взгляд слегка выпученных глаз Эм. — Одну.

Эм снова заморгала.

— Но она уехала.

— Уехала? — Его лицо вытянулось. У него перехватило дыхание. — Куда уехала?

Эм приложила ладонь к закружившейся голове.

— Но… в Астерли, конечно. — Она села, удивленно раскрыв глаза. — Разве ты туда не едешь?

В полном смятении Гэрри вытаращил глаза.

— Я получил приглашение, — осторожно признал он.

Эм упала на подушки, прижав руку к груди.

— Слава Богу. Она только по этой причине и поехала. — Вспомнив главное, она хмуро посмотрела на Гэрри. — Но теперь ясно как день, что это не ты организовал ее приглашение.

— Организовал?.. — Гэрри смотрел на тетю как на сумасшедшую. — Ничего я не организовывал! — И после паузы спросил: — А какого черта вы решили, что это я?

Чопорно поджав губы, Эм пожала плечами.

— Ну, я так подумала… Я уверена, что Альфред мог вписать ее имя в список гостей Эльмиры, если бы ты его попросил.

— Эльмиры?

— Я знаю, что приглашения рассылала Маргерит, но это все равно прием Эльмиры.

Сжав кулаки, Гэрри закрыл глаза и подавил поднимающийся гнев. Его отец был старше Эм и страдал тем же: странно выборочной памятью. Эм ясно помнила его дружбу с Альфредом, но абсолютно забыла, что мать Альфреда Эльмира умерла лет восемь назад.

В эти дни приемы в Астерли-Плейс сильно отличались от тех, что помнила Эм.

Гэрри глубоко вдохнул и открыл глаза.

— Когда она уехала?

Эм раздраженно нахмурилась.

— Около одиннадцати. — Она посмотрела на часы на каминной полке. — Она уже на полпути туда.

Гэрри развернулся.

— Куда ты идешь?

Он оглянулся, уже подойдя к двери; его лицо было суровым.

— Спасать Боудикку от развратных римлян.

С этими словами он удалился, закрыв за собой дверь. Эм ошеломленно смотрела на деревянные панели, но они не давали ей ответа.

— Боудикку?

Гэрри вернулся домой, выдернул на ходу белый левкой из петлицы и бросил его на столик в холле.

— Долиш! Где ты, черт побери?

— Я здесь, — донеслось бормотанье из коридора. Появился Долиш в фартуке на форменной одежде, с серебряными ложками и тряпкой для их полировки в руках. — Теперь-то что стряслось? Я думал, вы поехали все уладить.

Гэрри заскрежетал зубами.

— Поехал… но, похоже, надо было предупредить заранее. Эта несносная женщина уехала на тихий отдых в деревню… в Астерли-Плейс.

Редко случалось Гэрри видеть Долиша таким ошарашенным.

— Астерли?

— Вот именно. — Гэрри стряхнул с плеч пальто. — Эта проклятая женщина не изменила стиль жизни. Она понятия не имеет, куда так беспечно едет.

Глаза Долиша округлились.

— Господи, помоги ей.

Он подхватил пальто Гэрри.

— Я искренне сомневаюсь, что он поможет. — Гэрри стянул перчатки и бросил их на столик к цветку, затем повернулся к лестнице. — Скорее… Очнись. Нам понадобятся серые скакуны… Она опередила нас больше чем на два часа.

Пока Гэрри поднимался наверх, Долиш продолжал моргать, затем встряхнулся.

— С вашим огнем и резвостью лошадей мы сократим разрыв вдвое.

Гэрри не слышал. Он вошел в спальню, за несколько минут собрал необходимую одежду. Долиш вошел, когда он надевал сюртук бутылочного цвета, уже сменив панталоны цвета слоновой кости на бриджи из оленьей кожи.

— Не переживайте так, — посоветовал Долиш, поднимая чемодан. — Мы явимся через час после нее.

И все это время она должна будет отражать атаки целой стаи волков, каждый из которых сочтет ее желанной добычей.

Люсинда вышла из экипажа перед парадной лестницей Астерли-Плейс и огляделась. Дом казался относительно новым. Ионические колонны поддерживали классический портик, геометрические линии очерчивали высокие окна. Дом стоял в большом парке, лужайки с подстриженной травой отлого спускались к озеру. По обе стороны раскинулись прекрасные сады, нежный аромат роз доносился из-за кирпичной стены. Широкие каменные ступени вели к парадной двери. Лакеи выбежали помочь с багажом, и Люсинда неспешно поднялась по лестнице навстречу к ожидавшим хозяину, хозяйке и мажордому.

— Добро пожаловать в Астерли-Плейс, дорогая миссис Бэббакум. Не могу выразить свое восхищение, — лорд Астерли, джентльмен среднего роста, склонный к полноте, сдержанный, поклонился и пожал руку Люсинды.

Люсинда, улыбнулась в ответ, вспоминая теперь, что встречала его светлость в первые недели своего пребывания в столице.

— Я должна поблагодарить вас за приглашение, милорд. Оно оказалось весьма своевременным… и я оценила его по достоинству.

Люсинда не смогла подавить свои возродившиеся надежды, и ее лицо озарилось счастливой улыбкой.

Лорд Астерли был сражен наповал.

— В самом деле? Очень рад это слышать, дорогая. — Он похлопал ее по руке, затем повернулся к даме рядом с ним. — Позвольте представить мою сестру, леди Мартиндейл. Видите ли, она выполняет роль хозяйки на этих встречах.

Люсинда повернулась и утонула в сердечной улыбке.

Леди Мартиндейл пожала ей руку, улыбка не сходила с ее красивого лица.

— Пожалуйста, называйте меня Маргерит, как и все остальные гости. — Ее светлость, пышная блондинка на несколько лет старше Люсинды, была явно так же благожелательна, как ее брат. — Надеюсь, вы с удовольствием проведете здесь время… пожалуйста, обращайтесь ко мне с любыми вопросами.

— Благодарю вас, — с облегчением ответила Люсинда.

— Все собираются в зимнем саду. Как только освежитесь с дороги, присоединяйтесь. — Маргерит взяла Люсинду под руку. — Полагаю, вы встретите здесь немало знакомых, и, должна вам сразу сказать, мы гордимся непринужденностью наших встреч. — Она наклонилась ближе и добавила: — Можете быть уверены, здесь нет никого, кто не знает, как себя вести, так что единственное беспокойство для вас — выбрать, с кем вы желаете провести время.

Люсинда ответила улыбкой.

— Мы поместили вас в Голубую комнату. — Ее светлость взглянула на голубое батистовое дорожное платье Люсинды. — Исключительно по вдохновению. Мелторп проводит вас и пришлет вашу горничную и багаж. Мы обедаем в шесть.

Люсинда снова поблагодарила и последовала за мажордомом, маленьким скрюченным человечком в темной ливрее. Длинный нос и сгорбленные плечи придавали ему сходство с вороной.

На верхней площадке широкой главной лестницы Люсинда случайно встретилась с ним взглядом. Мелторп показал на один из коридоров, и она последовала за ним… нахмурившись. Почему Мелторп смотрит на нее так сурово? Он остановился перед дверью в конце коридора, открыл ее и отступил, пропуская Люсинду. Проходя мимо, молодая женщина внимательнее взглянула на его лицо.

Окинув комнату профессионально оценивающим взглядом, она выразила кивком свое одобрение.

— Благодарю вас, Мелторп. Пожалуйста, немедленно пришлите мою горничную.

— Как пожелаете, мэм.

Мелторп поклонился и удалился с ледяным, почти оскорбительным видом, а Люсинда хмуро смотрела на уже закрывшуюся дверь.

Вряд ли она неправильно поняла его поведение: слишком большим был ее опыт общения со слугами и подчиненными. Этот человек смотрел на нее, обращался с ней, как если бы… Через мгновение она нашла четкое определение его поведению и застыла как громом пораженная.

Дверь открылась, и появились Агата и лакей. Агата строго и мрачно приказала лакею поставить багаж Люсинды у туалетного столика, затем закрыла за ним дверь.

— Что скажете? — Агата повернулась к своей хозяйке.

Люсинде не понравился суровый блеск старых глаз, но она не ответила. По опыту она знала, что получит больше информации, если позволит Агате выложить ее по-своему. А ей было очень любопытно узнать, что представляет собой Астерли-Плейс.

Стянув перчатки, Люсинда бросила их на постель — широкую кровать с балдахином, украшенным кисточками. За перчатками последовала шляпка. Затем она задумчиво расправила юбки.

— Хм, слишком мятые. Я переоденусь в новое платье для дневных приемов… до обеда.

Агата хмыкнула, наклоняясь к замкам.

— Я видела не много, но, похоже, модная компания. Полно господских лакеев в кухнях… и по виду дамских горничных я бы сказала, что еще до вечера начнутся драки из-за щипцов для завивки. Лучше позвольте причесать вас сейчас.

— Позже. — Люсинда взглянула на свое отражение в зеркале туалетного столика. — Успеем перед обедом.

— В шесть, они сказали. Нечто среднее между городом и деревней. — Агата вытащила охапку платьев. — Слышала, как кто-то из них упомянул, что в этом случае остается время на их вечерние «маленькие игры», понятия не имею, что это значит.

— Игры? — Может, в Астерли-Плейс развлекаются обычными комнатными играми: шарадами, викторинами, фантами? Люсинда нахмурилась. Она представила лорда Астерли и пышную Маргерит, затевающих подобные игры, — зрелище не показалось ей убедительным. Поджав губы, Люсинда встала. — Помоги мне переодеться. Я хочу взглянуть на остальных гостей до обеда.

Как ей и сказали, гости собрались в зимнем саду, необычайно большом и заставленном кадками с пальмами, что придавало ему сходство с прохладным гротом. В центре находился выложенный плиткой бассейн, вокруг которого и расположились гости. Некоторые сонно сидели в плетеных креслах, другие непринужденно болтали.

Обведя взглядом компанию, Люсинда обрадовалась, что переоделась. Действительно стильная компания, уверенная, весело щебечущая, как разноцветные птички в листве. Люсинда заметила миссис Уокер, элегантную вдову, и леди Моркомб, эффектную замужнюю даму, — их обеих она встречала в городе.

— Дорогая миссис Бэббакум, — подошла к ней Маргерит, шелестя платьем. — Позвольте представить вам лорда Дьюхерста. Он только что вернулся из Европы и жаждет познакомиться с вами.

Люсинда спокойно повернулась к лорду Дьюхерсту, продолжая мысленно оценивать гостей. И не смогла обнаружить ничего странного, ничего, что подтвердило бы ее беспокойство.

— Действительно, — ответила она на вопрос лорда Дьюхерста. — Я прекрасно провела время в городе. Но балы стали несколько… утомительными. Вы не находите? В такой толпе невозможно расслышать и собственные мысли. А уж дышать…

Его светлость рассмеялся… учтиво, вкрадчиво.

— Совершенно согласен, дорогая. Такие уютные встречи, как эта, гораздо приятнее. — Он слегка подчеркнул последнее слово, и Люсинда подняла на него взгляд. Его светлость смотрел на нее сверху вниз с похотливым блеском в глазах. — Я уверен, дорогая, вы быстро обнаружите, что в Астерли-Плейс есть и время, и место… подумать.

Люсинда пристально смотрела на него и не успела еще собраться с мыслями, как милорд взял ее руку и низко поклонился.

— Если вам понадобится компания, дорогая, прошу вас, не колеблясь обращайтесь ко мне. Я могу быть безмерно внимательным, уверяю вас.

— Ах… да. То есть… — Люсинда отчаянно пыталась привести свои мысли в порядок. — Я запомню ваше предложение, милорд. — И она несколько скованно кивнула.

Милорд снова низко поклонился и грациозно удалился. Тогда Люсинда сделала быстрый вдох и снова, более критически, оглядела собравшихся.

И удивилась, как могла быть так слепа. Все дамы до единой, несомненно, были дамами, но все они были или замужними, или вдовами; все — безупречно воспитанные, но в том возрасте, когда у некоторых проявляется интерес к тайным связям.

Что касается джентльменов, они все, как один, были того типа, с которым она слишком хорошо познакомилась.

На этом ее размышления были прерваны приближением лорда Астерли.

— Дорогая миссис Бэббакум, не могу выразить словами, как я был счастлив, когда узнал о вашем интересе к нашим милым встречам.

— Моем интересе? — Люсинда постаралась не показать свое изумление и вежливо, хотя и холодно, подняла брови.

Лорд Астерли понимающе улыбнулся: Люсинде показалось, что он вот-вот подмигнет ей и ущипнет за локоть.

— Ну… возможно, не столько к нашим встречам, сколько к определенному сорту развлечений, которые мы все находим такими… — его светлость взмахнул рукой, — удовлетворяющими. Я надеюсь, дорогая, что если вы почувствуете подобную склонность, то не колеблясь обратитесь ко мне… я помогу оживить ваше пребывание здесь.

Едва сохраняя вежливые манеры, Люсинда наклонила голову. Она не могла найти подходящих слов для ответа его светлости и позволила ему думать, что он захочет.

Он просиял и поклонился. К своему глубокому сожалению, Люсинда нашла, что очень трудно возмущаться его искренней радостью. Она кивнула и отошла к бассейну. Рядом с миссис Аллердин, светской вдовой, не такой уж добродетельной, как Люсинда теперь поняла, было свободное место.

Миссис Аллердин повернулась к Люсинде.

— Добрый день, миссис Бэббакум… или вы позволите оставить формальности и называть вас Люсиндой?

Люсинда, прищурившись, взглянула на очаровательно милое лицо Генриетты Аллердин.

— Да, конечно.

Чувствуя, что ее глазам открывается совершенно новая сторона светской жизни, она опять изумленно огляделась.

— Вы здесь впервые, не так ли? — наклонилась к ней Генриетта. — Маргерит говорила об этом. Забудьте о неловкости, — и она похлопала Люсинду по руке. — Мы здесь все друзья, все очень тактичны… Нет нужды бояться слухов по возвращении в город. — Генриетта вела себя совершенно непринужденно. — С тех пор как Гэрри это придумал, прошли уже годы.

— Гэрри? — задохнулась Люсинда. — Гэрри Лестер?

— Мм… — Генриетта обменялась довольно многозначительным взглядом с элегантным джентльменом, стоявшим в другом конце комнаты. — Насколько я помню, идея принадлежала именно Гэрри. Альфред просто следовал его указаниям.

Гэрри… пославший ее сюда.

Мгновение Люсинде казалось, что она упадет в обморок… комната окуталась плотным туманом; по коже пробежали мурашки. Она сглотнула комок в горле, сжала кулаки, борясь с головокружением, и только после томительной паузы прошептала: «Понимаю».

Генриетта, увлеченная своим кавалером, не заметила ни замешательства Люсинды, ни ее неожиданной бледности, и Люсинда успела прийти в себя. Затем с деланным равнодушием спросила:

— Он часто приезжает?

— Гэрри? — Генриетта улыбнулась и, кивнув кавалеру, повернулась к Люсинде. — Иногда. Его постоянно приглашают, но никогда не знаешь, появится ли он. — Улыбка Генриетты стала более нежной. — Гэрри — он не из тех, кого можно запрячь.

— Да уж! — Люсинда не обратила внимания на вопросительный взгляд соседки, вызванный этим восклицанием. Ярость, не сравнимая ни с чем испытанным прежде, охватила ее.

Чего добивался Гэрри, приглашая ее сюда? Показать, какого он теперь о ней мнения? Что она стала одной из этих дам, развлекающихся с любым джентльменом, к кому приведет их каприз? Или он послал ее сюда убедиться на собственном опыте, что такое «подходящая компания», которую она, как сама его и заверила, ищет?

Или просто задумал проучить… и собирается прибыть как раз вовремя, чтобы спасти ее от нежелательных последствий?

Люсинда резко встала.

Ей хотелось визжать, топать ногами, бросаться вещами! Она не была уверена, какие из его возможных мотивов взбесили ее больше всего.

— Надеюсь, он явится, — выдохнула она сквозь сжатые зубы.

— Люсинда… — Генриетта внимательно вгляделась в ее лицо. — С вами все в порядке?

Люсинда натянуто улыбнулась.

— Абсолютно, благодарю вас.

Кажется, ей не удалось убедить Генриетту.

К счастью, прозвучал гонг, извещавший о том, что пора переодеваться к обеду. Люсинда настолько обуздала свое нетерпение, что даже проводила Генриетту до ее комнаты, затем решительно направилась к себе.

— Что ты слышала? — спросила она Агату, как только закрыла дверь.

Агата отвлеклась от темно-синего шелкового платья, которое раскладывала на кровати. Ей хватило быстрого взгляда на лицо Люсинды, чтобы ответить без уверток:

— Немного, но ничего хорошего. Множество косвенных намеков на проделки аристократов. Двери хлопают всю ночь, и все такое. — Агата угрюмо хмыкнула.

Люсинда села к туалетному столику и начала вытаскивать шпильки из прически, строго глядя на горничную.

— Что еще?

Агата пожала плечами.

— Похоже, что здесь это норма… не просто случайная парочка, как бывает повсюду. — Горничная скривилась. — Услышала, как один из лакеев сравнил происходящее с постоялыми дворами: одна почтовая карета въезжает, как раз когда другая отъезжает.

Люсинда выпрямилась и уставилась на Агату в зеркале.

— Боже милостивый, — вымолвила она наконец еле слышно. Затем воспряла духом: несмотря на местные обычаи, она была уверена, что ни один из присутствующих джентльменов не станет навязывать свое внимание не расположенной к нему даме.

Ее взгляд упал на темно-синее шелковое платье.

— Не это, — прищурилась она. — Шелковую кисею.

Агата выпрямилась, уперев кулаки в бока.

— Кисею?

Люсинда, не оборачиваясь, надменно подняла брови.

Агата фыркнула.

— Его едва ли можно назвать приличным.

— Для моей сегодняшней цели оно идеально подходит. — Люсинда почти промурлыкала последние слова. Не она сегодня получит урок.

Ворча под нос, Агата убрала шелковое платье и достала мерцающую кисею небесно-голубого цвета. Аккуратно разложив платье на кровати, ома снова неодобрительно хмыкнула, а затем подошла к Люсинде, чтобы помочь одеться. Люсинда нетерпеливо постукивала расческой по столику.

— Это ужасное недоразумение. Ты спрашивала о леди Астерли?

Агата утвердительно кивнула.

— Ее здесь нет. Мать лорда Астерли умерла много лет назад.

— О Боже! — Люсинда прищурилась, затем со вздохом распрямила плечи. — Ну, сегодня ничего не поделаешь, но завтра мы уезжаем.

— Да, я так и думала.

Люсинда услышала облегчение в голосе Агаты и ласково улыбнулась.

— Не волнуйся, несмотря ни на что, все они джентльмены в душе.

Агата хмыкнула.

— Не скажите, джентльмены временами бывают чрезвычайно назойливы.

Люсинда встала, позволив сорочке упасть на пол. Перешагнув через нее, она с помощью Агаты надела облегающее блестящее платье. И только будучи совершенно готовой спуститься в гостиную, соблаговолила ответить на последнее замечание Агаты.

— Надеюсь ты уже знаешь, что я способна управлять любым джентльменом, появившимся на моем горизонте, — сказала она, надменно глядя на горничную. — Так что приберись здесь и скажи Джошуа, что мы утром уезжаем. — И уже подойдя к двери, обернулась: — И, не волнуйся, старая ворчунья!

С этими словами, очаровательная в мерцающем серебром голубом платье, Люсинда выскользнула за дверь.

Гостиная быстро заполнялась нетерпеливыми гостями. Теперь, уяснив ситуацию, Люсинда легко фланировала в толпе, спокойно принимая комплименты и восхищенный блеск в глазах джентльменов и искусно отклоняя их утонченные предложения. Она снова полностью владела собой, хотя нервы ее и были натянуты до предела.

Наконец наступил момент, которого она ждала.

В комнату вошел Гэрри, вызвав, как она заметила, немедленное общее волнение. Должно быть, он приехал, когда компания переодевалась. На нем были неизменный черный фрак и белоснежная сорочка, белокурые волосы блестели в свете свечей. Маргерит прервала беседу и бросилась приветствовать его… чмокнув в щеку, как заметила Люсинда. Лорд Астерли подошел к нему пожать руку. Остальные джентльмены кивали и громко приветствовали его. Многие дамы встрепенулись, охорашиваясь, радушно улыбаясь.

Быстро почувствовав на себе его пронзительный взгляд, Люсинда не улыбнулась. Ее сердце будто остановилось, затем забилось быстрее, грудь сдавило. С отстраненным выражением лица она едва наклонила голову и отвернулась к мистеру Ормсби и леди Моркомб.

В надежде, что он сразу подойдет к ней.

Он не подошел… и, похоже, не собирался. Это стало ясно в ближайшие десять минут. Мучительно ощущая его взгляд на своих плечах и почти обнаженной груди, Люсинда заскрежетала зубами и мысленно выругалась. Что еще он задумал, черт побери?

Точно так же проклиная ее, Гэрри едва сдерживал желание пересечь гостиную, схватить за нежную руку и утащить ее отсюда. Какого черта она напялила такое платье? Из прозрачнейшей шелковой кисеи, мерцающей, дразнящей, обольщающей. Тонкая ткань прилипала к телу, где только касалась его, очерчивая изящную фигуру, искусно демонстрируя грациозные линии бедер и ног и красивую спину. Что касается груди, она почти совершенно не была скрыта низким квадратной формы декольте. Поскольку все мужчины в зале были явно зачарованы Люсиндой, Гэрри по крайней мере не требовалось скрывать свой интерес к ней.

— Гэрри, старина! Не думал увидеть тебя здесь. Решил немного расслабиться, а?

Гэрри раздраженно посмотрел на лорда Кранберна.

— Не мой стиль, Бентли. И на кого же ты положил глаз?

Лорд Кранберн ухмыльнулся.

— Леди Моркомб, спелая ягодка. Этот старый скупец, ее муж, не ценит прелестей жены.

— Хм… — Гэрри внимательно осмотрел гостиную. — Обычная компания, не так ли?

— Да, кроме прелестной миссис Бэббакум… но ты ведь все о ней знаешь, насколько я помню?

— В самом деле. — Взгляд Гэрри вновь остановился на Люсинде. И снова он с трудом подавил желание подойти к ней.

— Твой интерес сегодня направлен в ту сторону?

Гэрри искоса взглянул на лорда Кранберна, но вопрос его светлости был явно праздным.

— Не в том смысле, как ты думаешь.

Кивнув, он отошел, прежде чем озадаченный лорд Кранберн успел потребовать разъяснений.

С напускным безразличием Гэрри обошел гостиную, следя, оценивая. Его действительно интересовала Люсинда, но в первую очередь он должен был определить, кто включил ее имя в список приглашенных.

Он рыскал по комнате, тщательно изучая не только Люсинду, но всех, кто приближался к ней, пытаясь определить, кто же из его распутных приятелей чувствовал себя первым.

К тому времени, когда мрачный Мелторп объявил, что обед подан, Люсинда пришла к выводу, что Гэрри чего-то ждет, возможно катастрофы, чтобы снова спасти ее. Поклявшись, что он этого не дождется, она мило улыбнулась мистеру Ормсби, предложившему ей руку.

— Вы часто приезжаете сюда, сэр?

Мистер Ормсби легкомысленно махнул рукой.

— Иногда. Мирная передышка от городской суеты, не так ли?

— Действительно. — Краем глаза Люсинда заметила, как нахмурился Гэрри. Затем рядом с ним остановилась Маргерит, потребовав, чтобы он повел ее в столовую. Люсинда ослепительно улыбнулась мистеру Ормсби.

— Я буду полагаться на вас, сэр, в знакомстве с обычаями Астерли-Плейс.

Мистер Ормсби просиял от радости.

— Счастлив оказать вам услугу, дорогая.

Люсинда заморгала и понадеялась, что не возбудила в нем ложных ожиданий.

— Скажите, обеды здесь, наверно, весьма изысканны?

Сегодняшний обед не представлял ничего особенного, но состоял из четырех блюд с двумя полными переменами. Беседа, к облегчению Люсинды, оставалась общей, в меру оживленной и касалась в основном последних слухов и светских сплетен — все в самом лучшем вкусе.

Если бы не едва уловимые подводные течения: случайные взгляды, произнесенные шепотом слова, ее удовольствие было бы ничем не ограничено.

— Дорогая миссис Бэббакум, — склонился к ней лорд Дьюхерст, сидевший слева. — Вы слышали о «Поисках сокровищ», которые Маргерит организовала на завтра?

— «Поиски сокровищ»? — Ощущая растущую похоть во взгляде его светлости, Люсинда невольно задумалась, может ли такое развлечение в подобной компании быть невинным.

— Да… и мы сыграем версию «Волков и овец», которая, я уверен, восхитит вас. — Его светлость улыбнулся.

Это Люсинда тоже смогла себе представить, но сохранила безмятежную улыбку, воспользовавшись появившимся перед ней кремом, чтобы отвернуться без комментариев, и тут же наткнулась на взгляд Гэрри. Он сидел напротив нее, чуть наискось, и она почувствовала кипящее в нем раздражение по странной напряженности как будто расслабленного тела, по тому, как сильно его длинные пальцы сжимали бокал с вином. Люсинда ослепительно улыбнулась… подарив эту улыбку мистеру Ормсби.

Гэрри стиснул зубы, затем постарался расслабить челюсти и повернулся к Маргерит, махавшей ему с другого конца стола.

Люсинда надеялась привести в порядок мысли и укрепить свою оборону, когда дамы удалятся в гостиную. Но в Астерли-Плейс портвейн был последним, что занимало джентльменов: они немедленно проследовали за дамами, даже не взглянув на графины, украшавшие буфет.

— Первый вечер мы обычно проводим тихо, — сообщил Люсинде мистер Ормсби, присоединяясь к ней у камина. — Чтобы гости… познакомились друг с другом, если вы меня понимаете.

— Именно так! — Лорд Астерли не собирался уступать мистеру Ормсби. — Завтра, конечно, все несколько оживится. — Он потер руки и окинул взглядом собравшуюся компанию. — Мы думали начать с катанья по озеру, затем перейти к «Поискам сокровищ». Маргерит все организовала… в садах, конечно. — Он совершенно невинно улыбнулся Люсинде. — В садах полно тихих уголков, где можно найти сокровище.

— Неужели? — Люсинда попыталась изобразить неопределенную вежливость.

— Конечно, все начнется после полудня. Мы обычно встречаемся за завтраком в это время. Чтобы все успели выспаться, видите ли.

Люсинда кивнула, мысленно отметив, что отправится в путь не позже десяти. Какой предлог она придумает, чем оправдает свой отъезд, она пока не знала, но наверняка к утру найдет причину.

К ним присоединились лорд Кранберн и леди Моркомб, разговор завертелся вокруг ожидаемых развлечений следующих нескольких дней — обычных развлечений. Что касается остальных удовольствий, оставшихся неразъясненными, Люсинда ощущала на себе все более настойчивые взгляды мистера Ормсби, лорда Астерли и особенно лорда Дьюхерста.

Впервые с того момента, как она вошла в Астерли-Плейс, ей действительно стало не по себе. Не из страха за свою добродетель, но из отвращения к тем потенциальным неловким ситуациям, в которых, возможно, она скоро окажется. Мистер Ормсби и лорд Астерли не выказывали никакого желания оставить ее, но, к ее облегчению, их обоих Маргерит позвала помочь разнести чай. Люсинда воспользовалась возможностью занять свободное кресло рядом с диваном, в конце которого сидела красивая женщина примерно одного с ней возраста. Люсинда смутно припомнила, что их знакомили на балу в Алмаке.

— Леди Колби, Миллисент. — Женщина улыбнулась, передавая Люсинде чашку чая. — Всегда рада приветствовать новое лицо в нашем кругу.

Ответной улыбке Люсинды явно не хватало тепла, и она спрятала этот недостаток за своей чашкой. Она уже начинала сожалеть, что ей не хватило смелости поднять шум и уехать три часа назад.

— Вы уже сделали свой выбор? — спросила леди Колби.

— Выбор?

Ее светлость обвела рукой гостиную.

— Из присутствующих джентльменов. — (Люсинда озадаченно взглянула на собеседницу.) — О… я забыла, вы же новенькая. — Леди Колби опустила свою чашку и наклонилась к Люсинде. — Все очень просто. Нужно только решить, кто из джентльменов вам нравится больше всего… Один, два или больше, в зависимости от ваших вкусов, и дать им знать… тактично, конечно. Больше ничего, все чудесно организовано.

Глядя в невозмутимое лицо леди Колби, Люсинда отпила глоток чая.

— О… я не уверена.

— Ну, не мешкайте слишком долго, или лучших расхватают. — Леди Колби коснулась рукава Люсинды. — Я наметила Гэрри Лестера, — доверительно сказала она, кивая на Гэрри. — Он не был здесь целую вечность… с тех пор как я стала приезжать, то есть уже больше года. Но вся эта безмерная элегантность, все это сногсшибательное изящество… — Леди Колби грациозно вскинула руку. — В тихом омуте черти водятся, как говорят. — Не отрывая взгляда от Гэрри, она отпила чаю. — Никогда бы не поверила, что импульсивный Гэрри так изменится. Ничего не осталось от того стремительного юноши, который делал мне предложение столько лет назад.

Люсинда окаменела. Затем медленно поставила свою чашку на блюдце.

— Он делал вам предложение?

— О да! Не официально… до этого не дошло. Более десяти лет назад. — Ее светлость постаралась показаться романтичной, но тут же захихикала. — Он был ужасно влюблен… ну, вы знаете, как это бывает с молодыми людьми… Без ума от любви. Дикие, страстные признания… это было так захватывающе, ибо он был очень красив даже тогда.

Пока ее светлость изучала лицо Гэрри, занятого беседой с мистером Хардингом, Люсинда изучала лицо леди Колби.

— Но вы отвергли его?

— Господи, конечно! Лестеры бедны, как церковные мыши. То есть были бедны. Однако… — задумчивый блеск осветил глаза леди Колби, — теперь, когда Колби умер, а Лестеры разбогатели… Очень разбогатели, дорогая, так я слышала. Ну… — Она снова повернулась к Гэрри, ее лицо засветилось предвкушением. — Я непременно возобновлю старое знакомство.

В этот момент Гэрри и мистер Хардинг расстались, и пронизывающий зеленый взгляд обратился в сторону Люсинды и Миллисент. Миллисент восхищенно улыбнулась и поднялась, отставив чашку.

— Думаю, лучшего момента не представится. Простите меня, дорогая.

Люсинда заставила себя наклонить голову. Взяв обе чашки, она понесла их к чайному столику, у которого сидела Маргерит, стараясь смотреть прямо на хозяйку.

Гэрри не отрывал хмурого взгляда от Люсинды. Он немного растерялся. Ни один из джентльменов не давил на нее, никто не проявлял собственнического интереса. Трое, если не четверо, были совершенно очарованы, еще несколько следили за ней. Но никто не считал, что имеет право первенства… все жаждали ее благосклонности, как будто она появилась на их орбите по собственному желанию.

Что оставляло его загадку неразгаданной. Мысленно скривившись, он отложил решение до утра. Он уже собирался пересечь комнату, готовясь к тому, что, как он знал, будет непростой встречей, как почувствовал легкое прикосновение к своей руке.

— Гэрри! — Миллисент, леди Колби, взволнованно выдохнула его имя. Широко раскрыв большие карие глаза, она изящно раскраснелась.

Гэрри чуть кивнул.

— Привет, Милли.

Снова подняв голову, он поискал взглядом Люсинду. Она все еще разговаривала с Маргерит.

— Дорогой Гэрри, — поглощенная изучением его искусно завязанного галстука, Милли не заметила, что он заинтересован не ею, — я всегда была влюблена в тебя… ты ведь знаешь это, не так ли? Мне пришлось выйти замуж за Колби, ты должен это понять. Ты так повзрослел… ты теперь понимаешь, какие законы царят в высшем свете. — Милли многозначительно скривила губы. — Я слышала, что ты здесь хорошо ориентируешься, Гэрри. Может, мы могли бы… погулять вместе сегодня ночью?

Милли подняла глаза как раз в тот момент, когда Люсинда кивнула Маргерит и направилась к двери. Гэрри, собравшийся за нею, вынужден был сфокусировать внимание на Милли, стоявшей прямо перед ним.

— Извини, Милли. У меня другие дела.

С этими словами он кивнул и обошел ее — и остановился как вкопанный: Люсинду перехватили у двери три джентльмена. Сосредоточившись, он умудрился разобрать их слова.

— Дорогая миссис Бэббакум, — первым обратился к Люсинде Альфред. — Смею ли я надеяться, что вам понравился вечер?

— Вы оказались самым чудесным добавлением к нашему кругу, сударыня, — не отстал Ормсби. — Хочется надеяться, что вы будете больше времени проводить с нами… Я лично не могу придумать ничего лучше.

Люсинда прищурилась, но не успела ответить. К ним присоединился лорд Дьюхерст. Взяв ее руку, он низко поклонился.

— Очарован, дорогая. Смею ли я надеяться на продолжение знакомства?

Люсинда встретила спокойное заявление и явно похотливый взгляд его светлости, тут же пожелав оказаться где-нибудь в другом месте. Жаркий румянец окрасил ее щеки, затем краем глаза она заметила Гэрри. Он следил за ней.

Сделав глубокий успокаивающий вдох, Люсинда улыбнулась своим потенциальным чичисбеям (Чичисбей — в Италии, преимущественно в XVIII в., постоянный спутник состоятельной замужней женщины, сопровождавший ее на прогулках и увеселениях. ), надеясь, что они поняли ее улыбку, как вежливый отказ, и спокойно сказала:

— Извините меня, джентльмены, я собираюсь пораньше лечь спать.

Улыбаясь, она присела в реверансе, и окружавшие ее мужчины немедленно низко поклонились. Люсинда направилась к двери, уверенная, что избежала возможных затруднений. Высоко подняв голову, она выскользнула из гостиной.

Гэрри пристально смотрел ей вслед.

Затем, с единственным язвительным словечком, он развернулся и покинул гостиную через стеклянную дверь, выходящую на веранду. Поспешно.

Милли, вытаращив глаза, наблюдала за ним, затем, озадаченно пожав плечами, проплыла к мистеру Хардингу.

Люсинда возвращалась в свою комнату, поглощенная мыслями, но не о своем неминуемом отъезде и не о том, чего только что избежала. Ее занимали откровения леди Колби о давнем разочаровании Гэрри.

Она очень ясно представляла, как все случилось, как он, со всей порывистостью юности, положил свою любовь к ногам избранницы и был отвергнут. Огромное потрясение. И этот факт объяснял многое: его циничное отношение к любви — не к самому браку, а к любви, как его неотъемлемой составляющей; энергию, теперь обуздываемую, но заставлявшую многих женщин считать его опасным, волнующе опасным; его осторожность в проявлении чувств.

Люсинда закрыла за собой дверь своей комнаты, поискала ключ и недовольно скривилась, не обнаружив его.

Благодаря отсутствию такта у леди Колби, Люсинда теперь понимала, почему Гэрри такой, какой есть. Однако это не извиняло его поступок, он не имел права вовлекать ее в подобную ситуацию.

Обдумывая его предательство, Люсинда пересекла комнату, освещенную единственным канделябром на туалетном столике, и дернула шнур звонка.

Дверь открылась. Еще сжимая шнур, Люсинда повернулась. И увидела проскользнувшего в дверь Гэрри.

Он обвел взглядом комнату и нашел ее.

— Бесполезно вызывать вашу горничную… правила этого дома запрещают слугам подниматься в верхние коридоры после десяти.

— Что?.. Но вы что здесь делаете?

Гэрри закрыл дверь и снова огляделся. Люсинда была уже сыта по горло. Прищурившись, она приблизилась к нему.

— Хотя, раз уж вы здесь, я должна свести с вами счеты!

Успокоившись, что они одни, Гэрри взглянул на нее.

— Неужели?

— Можете не притворяться! — Люсинда свирепо смотрела на него. — Как вы посмели организовать мне приглашение на подобное сборище? Я понимаю: вы, вероятно, раздражены тем, что я не приняла ваше предложение… — Она осеклась, подумав, что, можно сказать, она отвергла его, как леди Колби. Но обстоятельства были совсем не такими, как с леди Колби. Или кем она тогда была… Люсинда раздраженно отмахнулась от леди Колби. — Каковы бы ни были ваши чувства, я должна сказать, что считаю ваше поведение достойным порицания! В высшей степени грубым и не имеющим никакого оправдания! Уму непостижимо, как вы…

— Я не имею к этому никакого отношения.

Уверенный клинок его ответа пронзил ее негодование.

Остановившись на полуслове, Люсинда заморгала.

? Нет?

— Вы ведь разумная женщина, отчего тогда эти странные фантазии? Я не организовывал ваше приглашение. Наоборот. — Он заговорил не так сурово, но в его голосе послышалась угроза: — Когда я обнаружу, кто это сделал, я сверну ему шею.

— О! — Люсинда отступила, поскольку он сократил расстояние между ними. Их взгляды встретились, она взяла себя в руки и возобновила атаку: — Все это очень хорошо… но что вы делаете здесь?

— Защищаю вас от последствий вашего безрассудства.

— Безрассудства? — Люсинда высокомерно приподняла брови… — Какого безрассудства?

— Безрассудного, хотя и невольного согласия на это приглашение. — Гэрри взглянул на кровать, затем на камин. Огонь был разожжен, рядом лежали дрова. Перед камином стояло кресло. Люсинда нахмурилась.

— Какого приглашения?

Гэрри молча взглянул на нее, слегка приподняв брови.

Люсинда усмехнулась.

— Чепуха. Вы воображаете неизвестно что. Я никого не приглашала… я ничего подобного не делала.

Гэрри направился к креслу.

— Давайте немного подождем и посмотрим, не возражаете?

— Возражаю… я хочу, чтобы вы убрались отсюда. — Выше задрать нос она уже не могла. — Ваше присутствие здесь совершенно неприлично.

Глаза Гэрри засверкали.

— Естественно… в этом и заключается цель этих вечеринок, если вы еще не поняли. — Его взгляд упал на ее грудь. — И, говоря о приличиях… кто сказал вам, что это платье прилично?

— Множество чутких джентльменов, — сообщила ему Люсинда, воинственно уперев руки в бока. — И можете не разъяснять мне цель этих приемов, я не собираюсь ни с кем иметь никакого дела.

— Прекрасно, в этом наши мнения совпадают.

Люсинда прищурилась. Гэрри встретил этот взгляд с упрямством, не уступающим ее собственному.

Раздался стук в дверь.

Гэрри холодно улыбнулся.

— Ждите здесь.

Не дожидаясь ее согласия, он развернулся и, подойдя к двери, открыл ее.

— Да?

Альфред отпрянул назад.

— Ох… Ах! — Он быстро заморгал. — Ох… это ты, Гэрри. Э… я не понял.

— Очевидно.

Переминаясь с ноги на ногу, Альфред неопределенно махнул рукой.

— Ладно… Э! Э… Тогда я зайду попозже.

— Можешь не утруждать себя… прием будет таким же, — зловеще предупредил Гэрри и закрыл дверь перед носом своего старого школьного приятеля, поборов искушение сделать что-нибудь еще с этой бессмысленно-добродушной физиономией.

Повернувшись, он увидел, что Люсинда недоверчиво таращится на дверь.

— Какая наглость!

Гэрри улыбнулся.

— Я так рад, что вы теперь меня понимаете.

Люсинда замигала, затем показала на дверь.

— Но он уже ушел. И вы приказали ему не возвращаться. — Поскольку Гэрри лишь приподнял брови, она сложила руки на груди и снова задрала нос. — У вас больше нет причин оставаться.

Улыбка Гэрри превратилась в хищный оскал.

— Я могу дать вам еще две очень веские причины.

И обе эти «причины» постучали в дверь с часовым перерывом.

Люсинда перестала краснеть после первой.

Она также перестала прогонять Гэрри: на такой вечеринке она не чувствовала себя в безопасности.

Когда после полуночи прошел час и никто больше не подкрался, чтобы постучать в ее дверь, она наконец вздохнула с облегчением. Свернувшись на кровати, она посмотрела на Гэрри. Закрыв глаза, он растянулся в большом кресле перед камином.

Она не хотела, чтобы он уходил.

— Ложитесь спать… я останусь здесь.

Он не шевельнулся и не открыл глаза. Люсинда чувствовала, как колотится ее сердце.

— Там?

— Я вполне способен провести ночь в кресле ради благого дела. — Он поерзал, вытягивая ноги. — Это не так уж неудобно. — (Люсинда подумала, затем кивнула. Его глаза все еще были закрыты.) — Вам нужна помощь, чтобы раздеться?

Она отрицательно покачала головой, затем, поняв, что он не видит, ответила:

— Нет.

— Хорошо. — Гэрри расслабился. — Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Люсинда с минуту следила за ним, затем устроилась под покрывалом. На кровати не было занавесей, и в комнате не было ширмы, за которой она могла бы переодеться. Она растянулась на спине. Гэрри молчал и не шевелился. Она повернулась на бок.

Мягкий отблеск огня играл на лице Гэрри, рельефно выделяя его черты, оттеняя тяжесть век, подчеркивая контуры упрямых губ.

Глаза Люсинды медленно закрылись, и она погрузилась в сон.