Нелюбовь

14.1.

– Сын?

Мама входит в комнату как раз в тот момент, когда я в очередной раз застываю у окна, наблюдая за синей полосой моря на горизонте.

– Да? – Откликаюсь я, но не оборачиваюсь.

– Ты даже не посмотришь на меня, когда я с тобой разговариваю? – Вздыхает она.

Мне приходится повернуться, но делаю я это медленно и неохотно.

– Что происходит, Никит?

У меня ком в горле встает. Как ей объяснить, что происходит?

– Ничего.

– Нет. – Мама подходит и замирает напротив меня. – Что с тобой?

«Что со мной? Да я сам не могу понять, в бешенстве я или в унынии, жив или уже не совсем. А как тут сложить слова в предложения, чтобы открыть ей правду? Особенно, если не очень хочется ни с кем делиться».

– Все в порядке.

«Кроме того, что я отключил телефон, сутки не выходил из комнаты, почти не ел и ни с кем не разговаривал».

– Ты извини, что не пришла на ваше выступление в субботу. – Мнется она. – Пришлось задержаться на работе…

– Мам, я не в обиде, честно. – Мотнув головой, говорю я. – Мне не шесть лет, и фестиваль не утренник. Тебе не обязательно посещать каждое мое выступление на сцене.

– Знаю, но я – твоя мама. – Ее рука ложится на мое плечо. – И я хочу, чтобы ты знал, что я всегда рядом и готова тебя поддержать.

– Я сейчас расплачусь. – Произношу я ехидно.

И это вызывает у нее улыбку.

– Ладно. – Говорит мама, погладив меня по плечу. – А теперь расскажи мне, почему ты так дерьмово выглядишь?

– Дерьмово?

– Да. Хуже, чем дерьмово. Ужасно, отвратительно.

– Не может быть. – Я бросаю взгляд в зеркало.

Мои волосы торчат, как попало, футболка вся в жирных пятнах от пиццы, глаза красные – оттого, что я прошлую ночь почти не спал.

– Тебе нужно помыться, переодеться и прибрать в этом бомжатнике. – С серьезным видом произносит она. – Здесь воняет.

– Это моя комната, мам.

– Она будет ею после уборки, а пока это бомжатник, уж прости.

Я вздыхаю, оглядываясь вокруг. На полу повсюду скомканные черновики песен, стол завален коробками, упаковкой и мусором, на стульях и кровати горы грязной одежды. «Ну, да, я немного запустил себя и свою комнату, слегка выпал из жизни – всего на сутки. Но завтра, наверняка, все вернется на круги своя».

– Хорошо, я приберусь. – Обещаю ей.

– У вас сегодня не будет репетиции? – Мама подбирает с пола мои шорты и вешает на стул.

– Нет, ребята решили, что после фестиваля всем нужен, хотя бы, день отдыха. Репетировать будем завтра.

– И ты проводишь вечер воскресенья дома?

– Ну да. – Пожимаю плечами я.

– А как же та девочка? Почему не зовешь ее гулять?

– Какая девочка? – Настораживаюсь я.

– Полина.

– Откуда ты про нее знаешь? Опять подслушивала наши с Лелей разговоры? – Устало выдыхаю я.

– Самую малость. – Смущенно улыбается мама. – И то случайно. Тонкие стены этого дома во всем виноваты, не я!

– Мама!

– Что? – Таращится она на меня.

– Ничего. – Качаю головой я.

– Так что с Полиной? Как ваше свидание?

– Ты и про свидание знаешь?

– Хе-хе. – Она делает виноватое лицо. – Ладно, сознаюсь! Я сегодня видела Алену и немного расспросила ее.

– Убью ее. – Вздыхаю я.

– Не надо! Я обещала ей, что это останется только между нами!

– Вот уж не думал, что Краснова станет сливать тебе информацию о моей личной жизни.

– Этого и не было. – Заверяет мать. – Просто я случайно увидела, что ее привез какой-то мальчик в субботу вечером. И как раз в это же время ты вернулся домой с настроением тухлой помидорины и больше не выходил из своей комнаты. И я решила, что эти два события как-то связаны, ну и… – Она пожимает плечами. – Мне же нужно было удостовериться, что у девочки в отсутствие отца все хорошо? Я пришла навестить ее и заодно расспросила о тебе.

У меня нет слов. Я застываю с открытым ртом. Не знаю, что сказать. Все это как-то слишком, знаете ли.

– Никит, ты только не кипятись. – Поправив прическу, произносит мама. Делает шаг и, заметив мое напряжение, замирает. – Я просто хотела убедиться, что у вас двоих все хорошо.

– У нас. Все. Хорошо. – Отчеканиваю я. – Довольна?

Она смотрит на меня снизу вверх. Шумно выдыхает и поджимает губы.

– А Полина? – Спрашивает через мгновение.

– Прекрасно. – Злобно отвечаю я. – Мы будем идеальной парой.

– О… – Кивает мама. – Все так плохо? Она тебя отвергла?

У меня глаза лезут из орбит. Моя мать – просто королева гениальных умозаключений.

– Нет. – Стараясь сохранять спокойствие, отвечаю я. – Свидание прошло по плану.

– Но… – Помогает она мне.

– Никаких «но», просто я понял, что не хочу быть с этой девушкой. – Вдруг выдаю я.

Надо признать, чередой ухищрений, но моей матери все-таки удалось вытянуть из меня хоть один честный ответ. И она ударяет в ладоши:

– Так я и знала!

– Что ты знала? – Хмурюсь я, сверля ее взглядом.

– Ничего. – Ангельски хлопает ресницами мама.

– О чем ты? Что ты знала? – Приходится повторить мне.

– Это эффект «А вдруг не…»! – Восклицает она, явно довольная собой.

– Что еще за эффект?

– «А вдруг это не то», «А вдруг мне уготовано что-то другое», «А вдруг это не моя судьба, а моя судьба где-то за поворотом»!

– Мам, я никогда не был вундеркиндом, – кашлянув, говорю я, – мой IQ лишь немногим выше среднего. Ты не могла бы пояснить, что значит этот набор слов?

– Знаешь, почему рушится большое количество длительных отношений и браков? Потому что «А вдруг не…»!

– Причем здесь браки? Мне семнадцать.

– Люди, которые находятся вместе долгое время, проходят множество стадий: интерес, влюбленность, ухаживания, притирки. И в какой-то момент их отношения выходят на так называемое «плато спокойствия»: вроде ничего не происходит, и никакого развития нет. И тогда люди начинают сомневаться, «а вдруг рядом совсем не тот, кто мне предназначен? Вдруг где-то их ждет что-то большее и лучшее». В итоге они отправляются на поиски, рушат эти отношения, а когда осознают, что это была любовь всей их жизни, пытаются все вернуть, но оказывается, что уже слишком поздно. Это и есть эффект «а вдруг не…».

– Хорошо. И какое отношение это имеет ко мне? – Спрашиваю я.

У меня от ее болтовни уже голова кругом идет.

– Самое прямое. – Многозначительно дернув бровями, сообщает мама. – Ты должен был попробовать с этой Полиной, чтобы все понять!

– Боже мой, понять что? – Восклицаю я, хотя, уже догадываюсь, куда она ведет.

– Чтобы понять, что это совсем не то. Их ведь даже сравнивать нельзя!

Вид у мамы – победоносный. Она держится так, словно только что решила сложнейшее уравнение или одержала верх в важной битве. А я даже не знаю, стоит ли мне признать ее правоту или дальше продолжать играть дурачка. Все-таки, как-то это немного неловко: и обсуждать свои амурные дела с матерью, и признавать, что облажался по-крупному.

– Мам, все хватит. – Взмахнув руками, прошу я. – Я понял, куда ты ведешь, и мы не станем об этом говорить.

– Ты собираешься встречаться с этой Полиной? – Она воинственно складывает руки на груди.

Я до сих пор не верю, что мы всерьез это обсуждаем. Да мы практически не разговаривали с ней до этого момента! Какого черта?

– Не знаю. – Отворачиваюсь я.

– Так да или нет?! – Почти орет мама.

– Не знаю! – Ору в ответ я.

– Но ты ведь не хочешь? – Вкрадчиво и с надеждой спрашивает она.

Я смотрю в окно на синюю гладь моря.

– Не хочу.

– Так скажи об этом Алене!

У меня сжимается сердце.

– Не буду.

– Почему?

– А зачем?

– Разве она не должна знать, что ты ничего не чувствуешь к этой девочке?

Я усмехаюсь.

– Никита, ты совершаешь ошибку. – Тихо говорит мама.

– Мне плевать. – Отвечаю я.

– Нет, тебе не плевать. И Алена имеет право знать.

– Знать что? – Оборачиваюсь я. – Прекрати, мам! Тебе всегда было фиолетово, а теперь ты лезешь в мои дела?! Серьезно?!

Мама отходит на шаг. В ее глазах испуг, она нервно сглатывает.

– Если я не лезу к тебе с родительскими советами и контролем, Никита, то это не значит, что мне фиолетово. Я просто… – Мама делает судорожный вдох. – Я просто всегда пыталась давать тебе больше свободы и самостоятельности, чтобы ты вырос сильным, хоть и без отца. Я… я могла бы не лезть в твои дела, но вижу, что тебе плохо. А когда тебе плохо, то плохо и мне!

– Мам, пожалуйста. – Я устало трясу головой.

– Скажи ей. – Настойчиво просит она.

– Да о чем?! – Взрываюсь я. Мой голос дрожит. – Ты же сама видела: у нее все хорошо! У Алены есть парень!

– И что?

– Да она вся светится!

– А кто виноват? – Хмурится мама. – Думал, она вечно будет рядом? Будет тебе в рот заглядывать и ждать, пока ты разуешь глаза? У вас, мужчин, всегда так: пока не потеряете, не цените!

Я оседаю на кровать.

– Все, мам, пожалуйста. Хватит.

– И ты так просто сдашься?

– А что я сделаю? Ты бы видела их, Алена буквально очарована этим Кощеевым!

– Да она просто устала ждать, пока ты поймешь, что она для тебя значит! Все вокруг все видели, а до тебя одного доходит, как до жирафа!

– Какая теперь разница?

– Я тебя так не воспитывала, Высоцкий! – Мама больно пинает меня по ноге. Нет, реально – пинает! – А ну, не раскисай!

– Да что я могу теперь сделать, когда уже все просрал?

– Борись за нее! – Она садится рядом и ударяет меня по колену. – Скажи ей, что любишь!

– Ай! Мам, ты чего дерешься? – Я с удивлением смотрю на нее.

– Да потому, что бесишь ты меня! – Восклицает она. – Вы с Аленой созданы друг для друга, и я убеждалась в этом каждый день, когда видела вас вместе. И я люблю эту девочку. И тебя люблю. И не хочу, чтобы вы сейчас наделали глупостей и всю жизнь потом страдали! Она, как минимум, должна знать, что ты чувствуешь. Скажи ей, и пусть она выбирает. Так будет честно.

Мой пульс подскакивает до предела, в ушах начинает шуметь.

– Почему ты думаешь, что у меня есть шанс?

– Не понимаю, откуда это. – Цокает языком мама. – Вроде в детстве не отставал в развитии. – Она встает и идет к моему письменному столу. – Наверное, отсутствие отцовского воспитания сказалось, отсюда и неуверенность в себе. Я-то вроде тебя всегда хвалила и поддерживала… Вот!

У меня перехватывает дыхание, когда мама указывает на гирлянду из фотографий, растянутую над моим столом. Это я позавчера собрал все наши с Лелькой совместные снимки и прищепками прицепил на веревку, получилось красиво, да и любоваться удобно.

– Вот почему у тебя есть шанс. – Мама касается пальцем всех фото по очереди. – Вот, вот и вот! Тут ты ее обнимаешь, здесь – она тебя. Тут вы на карусели, здесь – на линейке в школе, а это я снимала в прошлом году на пляже. И везде у нее светятся глаза, и везде она улыбается, а причина этой улыбки – ты, Никита. Может, перестанешь тупить и попытаешься уже все исправить?

Мама обращает на меня свой взгляд, и я закусываю щеку изнутри.

– Аленка – не дурочка, она знает твои слабые и сильные стороны. Знает, что ты добрый и умный. А еще заботливый, ведь ты с самого детства ставил ее желания на первое место. И защищал нашу Алешку, смешил, развлекал ее, когда ей было грустно, и согревал, если ей было холодно. Дружба это ведь тоже любовь. Вы – одно целое, разделяете общие увлечения, можете говорить на любые темы, а когда вы вместе, у вашей силы нет границ.

Она убирает волосы за уши, смахивает слезы с уголков глаз, подходит и садится передо мной на колени, прямо на пол.

– Нужно быть с тем, кто хочет больше для тебя, а не от тебя. – Тихо произносит мама. – Скажи ей, что любишь, и просто продолжай быть тем, кем привык быть для нее.

– И все?

– И не отступай, тогда Алена сделает правильный выбор. Даже если ей придется ошибиться, как это было с тобой. Мы все ошибаемся в молодости, ведь это лучшее время для ошибок.

Понятия не имею, почему мы раньше так не общались, и когда моя мать успела стать такой мудрой, но сейчас мне очень хочется ее обнять. Что я и делаю.

– Что за фамилия – Кощеев? – Ворчит мама, утыкаясь мне в грудь лицом. – Кто добровольно захочет быть Кощеевой? Наша-то Аленка пока еще в своем уме.

И я тихо смеюсь.