Немецкие деньги и русская революция: Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского

Роман «Ленин — бог безбожных» явился определенным рубежом в творчестве Фердинанда Оссендовского. С одной стороны, он был тесно связан с воспоминаниями о всем русском периоде его жизни, особенно с бурными годами Первой мировой войны и революции и еще более фантастическим временем Гражданской войны в России. Тот тайный эксперимент с сочинением документов о «германо-большевистском заговоре», который проделал Оссендовский в Петрограде, оставил надолго след в его душе. Пока он не знал, что примерно половина из сфабрикованных им документов уже опубликована в США Эдгаром Сиссоном, он смело повторял небылицы на эту тему во время редактирования журнала «Вестник финансов, промышленности и торговли» в Омске. Он несомненно узнал о брошюре Сиссона уже в первое свое посещение Америки летом 1919 г. Прибыв туда вторично поздней осенью 1921 г., он был крайне осторожен и отклонял всякую мысль о какой-то причастности к происхождению «документов Сиссона». Борьба за выживание, успех первого романа, сочинение новых, путешествия — все это откладывало серьезное возвращение к прошлому, воспоминания о лихорадочной работе в холодном Петрограде в начале 1918 г. Занявшись теперь всерьез Лениным, он убедился во многих своих ошибках, многое исправил, хотя и сохранил стойкую ненависть и к Ленину, и к большевикам.

С другой стороны, этим романом Оссендовский как бы обрубал последние нити, связывавшие его с революционной Россией, активным гражданином которой он был в 1917–1918 гг. Он еще более ощущал себя поляком и только поляком. Между прочим, мысль о приобретении польского гражданства возникла у него еще в 1917 г., когда Временное правительство от имени России торжественно заявило о непреклонном желании видеть восстановленной государственную независимость Польского государства, воссоединенного из всех его частей. Тогда же он вместе со своей женой, Анной Николаевной, русской по происхождению, подал соответствующие прошения в комиссию по делам бывшего Царства Польского (между прочим, Анна Николаевна Оссендовская работала в 1917 г. в этой комиссии). Но только в ноябре 1921 г. в США он смог осуществить свое желание и получил польский паспорт от посла Польши в Вашингтоне Михаила Квапишевского¹.

Приведем еще ряд подробностей о жизни и деятельности Фердинанда Антония Оссендовского, связанных с темой нашего исследования, которые мы заимствуем из весьма обстоятельной биографии писателя, созданной польским эмигрантом из Канады Витольдом Станиславом Михаловским². После длительных путешествий по Центральной Азии, во время которых он встретился с «кровавым бароном» Унгерном фон Штренбергом, Оссендовский через Маньчжурию добрался летом 1921 г. до Владивостока, где еще 26 мая этого года произошел очередной переворот и при помощи японцев и американцев к власти пришло правительство братьев Меркуловых. Отсюда Оссендовский беспрепятственно добрался до Японии, где стал выяснять возможности создания некоего общества помощи Польше и борьбы с большевиками из японцев, американцев и поляков. В Токио в гостинице он и встретился с американским журналистом Льюисом Стэнтоном Пэйлином, говорившим по-русски.

Они быстро сдружились, и Оссендовский буквально заворожил Пэйлина рассказами о своих последних приключениях. Именно Пэйлин предложил Оссендовскому написать об этом книгу и помочь перевести ее на английский язык. Из их горячих бесед и стали рождаться первые страницы романа «Звери, люди и боги». Льюис Пэйлин пригласил Оссендовского поехать в Нью-Йорк и закончить там книгу, а также договориться о ее издании. Все это Оссендовский не мог расценить иначе как подарок судьбы. В Нью-Йорке он стал жить в отеле «Мак-Альпин», работал там над романом, но в первые же недели поехал в Вашингтон. Очевидно, тогда-то он и был допрошен в Русском отделении Госдепартамента по поводу статей Семенова в «Последних новостях» и об обстоятельствах появления «документов Сиссона».

Став польским гражданином, Оссендовский завязал тесные сношения с послом Квапишевским и предложил свои услуги по предоставлению полезной информации о положении дел в Сибири и на Дальнем Востоке. Это предложение было принято. Посол по просьбе Оссендовского стал помогать ему в поисках жены, с которой тот не виделся с момента отъезда из Петрограда. Она тоже немало пережила, уехав из Петрограда в Сибирь, и обнаружилась только в Маньчжурии, откуда сумела приехать уже в Варшаву в 1923 г.

Весь 1922 г. и начало следующего года Оссендовский прожил в Нью- Йорке, тесно сотрудничая со складывавшейся польской разведкой и военными властями, представленными их сотрудниками в посольстве, и с самим послом. Именно за это его биограф Михаловский называет Оссендовского «польским Лоуренсом». В сочиняемых им для посольства документах Оссендовский использовал «информацию» из изготовленных им «документов», но ссылался только на официальную брошюру с «документами Сиссона». Он обвиняет представителей еврейского капитала в США (и прежде всего банк «Кун, Лейб и К⁰») в организации помощи Советской России. Снова излагаются «германские планы» по овладению минеральными богатствами России, особенно Западной Сибири. Снова перечисляются фамилии Гуго Стиннеса, Адольфа Даттана, Макса Варбурга, а также бывшего царского генерала Трепова и барона Меллера-Закомельского³. В других своих справках он называл «центры большевистской агитации» в городах стран Западной Европы, тоже вычисленные на основе заготовок его «документов». Оссендовский сотрудничал также в польскоязычной американской газете «Новый свят», где напечатал много коротких заметок и статей.

Переехав на постоянное жительство в Польшу, он снял квартиру в доме № 47 по Аллеям Ерузалемским, а когда вернулась жена, переехал в дом № 41. В 1923/24 учебном году «профессор Оссендовский» преподавал в Высшей школе политических наук в Варшаве, являлся консультантом Министерства вооруженных сил. Успех английского издания его первой послевоенной книги «Звери, люди и боги» вызвал лавину переводов ее на иностранные языки. Прежде всего на польский, на котором она вышла в 1923 г., затем на французский и немецкий — в 1923–1925 гг. В 1925 г. перевод с польского появился и на русском языке: книга была издана в Латвии, в Риге.

Но у книги появились и недруги. Шведский писатель и путешественник Свен Гедин и французский журналист Жорж Монтантон опубликовали свои печатные разборы романа Оссендовского «Звери, люди и боги». Они выразили сомнения по поводу самого факта посещения Оссендовским областей Центральной Азии, выявили многочисленные ошибки в описании жизни, быта и религии монголов, тувинцев, китайцев. Нам нетрудно поверить в справедливость хотя бы некоторых из подобных упреков, поскольку на примере деятельности Оссендовского с 1913 г. по разоблачению «немецкого засилья» и шпионажа, а также сочинения «документов» о «германо-большевистском заговоре» и редактирования журнала «Вестник финансов, промышленности и торговли» мы убедились в талантах автора в этой области. Польские обозреватели и даже ученые с пеной у рта бросились защищать своего соплеменника, находя у автора книги только положительные качества, а недостатки, приписывая Льюису Стэнтону Пэйлину, который-де приспосабливал труд «профессора» ко вкусам американской публики. Поляки вообще были склонны все прощать Оссендовскому, как одному из немногих, прославивших независимую Польшу на весь мир с первых лет ее существования. Тот же Михаловский даже сочинение фальшивых «документов Сиссона» считает проявлением некоей национальной доблести, шляхетской забавой, вполне простительной на фоне целой выставки талантов «шановного пана профессора».

Оссендовский продолжал извлекать капитал из своей одиссеи в Центральной Азии. Им были написаны еще романы и повести, несколько пьес: «За китайским морем», «Чудо богини Кван Нор», «Живой Будда» и др. К этому циклу примыкал и переработанный вариант «Людской пыли» — «От председателя до тюрьмы», вышедший в Варшаве в 1925 г. по-польски (английский вариант этого романа мы разбирали выше). Оссендовский предпринимает затем с помощью польского правительства, географического общества и научно-литературной общественности три длительных заграничных путешествия, которые дали ему вновь огромный материал для создания новых произведений всех жанров, кроме, пожалуй, поэтического. Первое путешествие — в Северную Африку, второе — в Западную Африку и третье — на Ближний Восток. У нас нет возможности здесь перечислять все его романы и повести. Назовем только «Орлицу», «Сына Берилы» и «Сокола пустыни» — главные результаты первой поездки. Эти повести были экранизированы в начале тридцатых годов с участием французских кинодеятелей. Впечатления от поездок питали творчество Фердинанда Оссендовского на протяжении почти десятилетия. Он писал и для подростков, и для детей. Работоспособность его была завидной. Так, только за 1930 г. он написал свыше двух тысяч машинописных страниц — по польским стандартам 100 авторских листов!

Жизнь животных и природы была предметом его истинного и чистосердечного интереса. Заслуга в этом русского Дальнего Востока, где еще с начала века А. М. Оссендовский познакомился с жизнью нетронутой тайги. Вместе с польскими географическими и туристическими обществами он организует экскурсии и путешествия в польские леса и горы. Это тоже было проявлением некоего поворота, который с конца двадцатых годов начал совершаться в его душе. Польша, ее история, борьба с вечными врагами — тевтонами и русскими — стала все больше занимать его. Точно так же и польская природа стала казаться ему милее экзотических стран. Еще до романа о Ленине он написал роман «Под польским знаменем», посвященный приключениям поляков на Балтийском море в XVII в. Критика его признала со скрипом: столько неточностей и ошибок с исторической точки зрения было в нем обнаружено.

Работа над романом о Ленине вклинилась в этот начавшийся поворот писателя к польской истории и природе. И надо признать, что этот роман привел к новому всплеску популярности Оссендовского во всем мире. Пожалуй, наибольшим тиражом книга была напечатана в фашистской Италии, много книг разошлось в немецком и французском переводах. А вот в самой Польше роман расходился плохо, и книжные склады были им затоварены. Но успех романа о Ленине отличался от успеха «Зверей, людей и богов». Тот роман читала более широкая публика, идеологические пристрастия автора в нем были выражены менее ярко. Теперь это был успех у врагов коммунизма, социализма, подарок фашистским пропагандистам. Один из рецензентов назвал книгу «Ленин — бог безбожных» пасквилем на революцию. В предыдущей главе мы старались объективно рассказать и об этом романе Оссендовского. В 1981 г. американский еженедельник «Polish Review» в номере от 15 сентября вернулся к роману о Ленине. «Оссендовский, говорилось там, — был одним из первых, кто дерзнул посягнуть на миф, на символ, на легенду, на божество, идола миллионов одураченных голодом и нуждой бедняков всего мира. Солженицын такое иконоборчество себе не позволил»⁴. Наш читатель уже знаком с приемами изображения Ленина Оссендовским и знает, что его «иконоборчество» сводилось к измышлению эпизодов и сцен из жизни Ленина, которые никогда не имели места, к сочинению речей, которые он никогда не произносил. Но этот роман для самого автора был шагом вперед, поскольку он отказался от многих выдумок о Ленине, которые наполняли его «ненаписанный роман» в «документах» конца 1917 — начала 1918 г.

За несколько лет до «Ленина» вышла еще одна книга Фердинанда Оссендовского, связанная с его жизнью в России. Это «Тень унылого Востока», где автор высказывает свой взгляд на загадочную русскую душу и рисует быт и жизнь русских с самой неприглядной стороны. В противоположность этому усиливалось воспевание Оссендовским героических страниц польской истории, особенно тех ее периодов, когда поляки наносили поражения Московской Руси. Вот названия некоторых из этих книг: «Белый капитан». «Wanko z Lisowa». «Lisowchycy». Продолжал он выпускать и книги для детей и юношества. Часть их, особенно о жизни животных и маленьких героях, переводилась на иностранные языки и объективно вошла в мировую библиотеку детской литературы.

В тридцатые годы Оссендовский выпустил несколько книг об отдельных местностях Польши, овеянных легендами, с богатой историей и красотами природы. Среди них были «Пущи польские», «Карпаты и Подкарпатье» и др. В книгах были главы и о физической географии этих мест, о растительности и животном мире, об их жителях и их профессиях, о владетелях земель и их быте и т. п. В молодом государстве, народ которого вновь обретал свою историю, эти книги пользовались исключительной популярностью.

В 1939 г. почитатели Фердинанда Оссендовского в Польше, США и других странах готовились торжественно отметить два юбилея: 40-летие его публицистической деятельности и 30-летие выхода в свет его первой книги «Людская пыль». В Америке был создан специальный комитет, приготовления шли и в Польше. Появились уже новые критические статьи и разборы его произведений. Оссендовского сравнивали с немецким писателем Карлом Маем, создавшим свой мир индейцев во главе с Виннету, сравнивали с Джозефом Конрадом (тоже поляком по происхождению), с Джеком Лондоном, с Метерлинком. Каждое из этих сравнений действительно отражало какую-то часть из многогранного творчества Фердинанда Оссендовского. Но юбилей не состоялся. Он приходился на октябрь 1939 г., а в сентябре под ударами с Запада и Востока Польша перестала существовать. Состоялся ее «четвертый раздел», в Западной Европе заполыхала Вторая мировая война. В июне 1941 г. с территории Польши гитлеровские войска вторглись в пределы СССР.

Для Оссендовского Германия всегда была врагом номер один, об этом он писал тысячи раз и в пределах России, и в независимой Польше. В его произведениях было достаточно материала, чтобы подготовить для него место в застенках гестапо. Но писателя, проживавшего в собственном особняке в небольшом местечке Жолвен под Варшавой, не трогали. 8 июня 1943 г. ему исполнилось 65 лет, юбилей получился более чем скромный. По-прежнему наблюдательный Оссендовский понял, что в войне наступил перелом, что фашистская Германия неминуемо потерпит поражение. Он вступает в партию «Стронництво народово», принимает посильное участие в Сопротивлении. Но здоровье его ухудшается, сердце в критическом состоянии. В дни варшавского восстания, когда Красная Армия подошла к Висле, а Жолвен был освобожден польскими частями, Оссендовский умер.

Колоссальные изменения в мире и в Европе после окончания Второй мировой войны на время отодвинули Оссендовского и весь сонм его произведений в область забвения. Но ненадолго. Первыми о нем вспомнили… немцы! В 1946 г. в Баден-Бадене в серии книг для юношества под № 5 был напечатан немецкий перевод его повести «В стране медведей» о приключениях лапландского мальчика⁵. Гражданская война в Польше, резкое размежевание политических сил, подполье, огромная антикоммунистическая эмиграция, существование параллельного правительства в Лондоне — все это привело к тому, что Фердинанда Оссендовского, ярого польского националиста, врага немцев и русских большевиков, стала считать своим польская эмиграция, а не народная Польша. В 1953 г. в Лондоне польское издательство переиздало толстый том «Пущ польских» Оссендовского. Но книга была использована и для пропаганды. Зофия Коссак написала послесловие к книге под названием «Верный лес» о действиях партизан Армии Крайовой. Польские леса воспевались Фердинандом Оссендовским в границах до сентября 1939 г. (сама книга была написана в сентябре 1937 г. в Беловеже и издана в 1938 г.). Поэтому публикация ее, да еще с таким послесловием, носила явно антикоммунистический оттенок.

В 1956 г. в Японии, где после войны легализовались коммунисты и троцкисты, была сильной Социалистическая партия, в интересах идейной борьбы с левыми был переиздан роман Фердинанда Оссендовского «Ленин — бог безбожных». После смерти Сталина об Оссендовском стали потихоньку вспоминать и в Польской Народной Республике. В 1957 г. в Варшаве переиздали «Орлицу», в 1958 г. в Познани «Белого капитана». Постоянный интерес к Оссендовскому и его творчеству поддерживали польские эмигранты в Англии, США и Канаде. В 1983 г. в Канаде вышла неоднократно упоминавшаяся нами биография Фердинанда Антония Оссендовского, написанная Витольдом Станиславом Михаловским, под названием «Тайна Оссендовского». Под «тайной» подразумевались странные отношения между главой антисоветских сил на Дальнем Востоке и в Монголии «кровавым бароном» Унгерном и Оссендовским. Хотя Оссендовский дал отталкивающий портрет Унгерна в своих книгах и пьесах, легенда утверждала, что Оссендовский был посвящен в тайну хранения огромных сокровищ, награбленных белым атаманом. Будто бы даже буддийский монах предрек Оссендовскому, что его смерть будет как-то связана с бароном. И после смерти Оссендовского распространился слух, что к нему приходил немецкий офицер, назвавшийся бароном Унгерном фон Штернбергом, и требовал открыть эту тайну. После чего Оссендовский и умер, тайна же осталась нераскрытой…

Михаловский разобрался в этой запутанной истории и установил, что офицер по фамилии Дёллердт, являвшийся по материнской линии отдаленным потомком рода Унгернов, действительно приходил в его дом, но Оссендовский к этому моменту уже умер. Дом стоял открытым, и он взял листок с текстом, написанным рукой писателя⁶.

После смены режима в Польше в 1989 г. началось новое возрождение интереса к творчеству Фердинанда Оссендовского. Уже в 1990 г. издательство «Либра» выпустило его книгу «Lisowczycy», повествующую о событиях начала XVII в. Новое поколение молодых граждан независимой Польши начинает знакомиться с трудами своего всемирно знаменитого земляка.

«Кем же был на самом деле Антоний Фердинанд Оссендовский? — писал Витольд Михаловский в его биографии. — Ученым-химиком, журналистом, доктором, профессором, фальсификатором, тайным политическим эмиссаром, мошенником, партизаном, сотрудником японской разведки, путешественником, мыслителем, аферистом, философом, зарабатывающим тысячи литератором, общественным деятелем, охотником, географом, автором мировых бестселлеров, экспертом, филантропом, сценаристом, редактором, конспиратором, торговцем, лайдаком или кристальным человеком? Всем понемногу»⁷. И это верно. Но в нашей истории начала XX века Оссендовский останется начинающим литератором, неразборчивым в средствах журналистом, политическим мошенником и фальсификатором.