Немного любви

— Заходи в чёртову воду, Дэвенпорт, — сказал он хриплым голосом, и я заметил, как он быстро зашёл в океан, чтобы спрятать собственное растущее возбуждение. И чёрт возьми, это не помогло с моим, и мне пришлось потянуться вниз и поправиться, прежде чем я посмел скинуть свои штаны.

Нервозность накатила на меня со всей мощью, пока Лукас голодными глазами наблюдал за моими шагами к воде. Чёрт, мне ведь нечего было стыдиться. Он уже знал, что я чувствовал к нему раньше, и если кто-то из нас думал, что это было случайностью, прошлой ночью наш поцелуй — не говоря уже о минете — положил конец этим сомнениям.

Да, меня влекло к этому парню. Так сильно, что я хотел заплыть в Атлантический океан к мужчине, который мог изменить мою жизнь способами, о которых я не мог думать прямо сейчас, даже если он считал моё присутствие в городе забавной интрижкой. Так что я не буду думать, не сегодня. Потому что прямо сейчас никого не было вокруг, ни на пляже, ни в океане, и уж точно не в моей голове.

Вода была тёплой и манящей, плеская на мои лодыжки, и чем дальше я заходил, тем больше Лукас отплывал назад, пока вода не оказалась высотой ему по грудь.

— Иди сюда, — сказал он, маня меня пальцем, и я ответил на его просьбу, опускаясь под воду. Я плыл в его сторону, делая несколько сильных движений, прежде чем всплыть.

Хоть вода была тёплой, она охладила меня как раз достаточно, и, проведя рукой по своему лицу и по мокрым волосам, я сказал:

— Давление со стороны и споры работают. Я здесь. Теперь ты счастлив?

Одна из ног Лукаса зацепила мою, сбивая меня с равновесия и дёргая вперёд, а затем его руки легли на мою талию, а его губы коснулись моей челюсти.

— Да, — выдохнул он, его рот легко двигался вдоль моей кожи, и как раз когда я думал, что он меня поцелует, Лукас толкнул меня полностью под воду.

Вынырнув под звук смеха Лукаса, я вытер воду с глаз и бросился к этому мутному типу, но он увильнул, брызгая водой в мою сторону.

— Ты заплатишь за это, — сказал я, рыча, пока тянулся к нему снова.

Лукас широко улыбался, ускальзывая.

— Я чертовски надеюсь на это. Лучше сделай так, чтобы это стоило моего ожидания.

Мой член дёрнулся под тонкой тканью боксеров, мысли сразу же устремились к тому, что мне хотелось сделать, как только мои руки доберутся до него. Я нырнул обратно под воду и обхватил руками ноги Лукаса, прежде чем ему выдался шанс уйти. Он боролся со мной, пока я тянул его вниз, его руки толкали мои плечи, но когда я поднял голову, чтобы всплыть обратно вверх, моё лицо коснулось его эрекции, и Лукас замер. Воспользовавшись его секундным удивлением, я использовал свою хватку на нём, чтобы толкнуть его вниз, в то время как сам поднялся и вырывался на поверхность.

Приди и возьми меня.

Через несколько секунд он поднялся на поверхность, и я даже не потрудился попробовать улизнуть.

— Похоже, кое-кто напрашивается, — сказал Лукас, снова грубо хватая меня за запястье, другой рукой забираясь в волосы на моём затылке. — Ты этого хотел?

— Я довольно уверен, что просто хотел тебя намочить.

Глаза Лукаса вспыхнули, а затем опустились к моим губам, и когда я облизнул их, его хватка на моём затылке стала крепче. Между одним вздохом и следующим, он завладел моим ртом, его язык переплёлся с моим в восхитительном скольжении. Сексуальное напряжение между нами росло весь вечер, и Лукас целовал меня до головокружения, эффективно стирая воспоминания обо всех, кто был до и после него.

Наши ноги переплелись, когда он прижался своим телом ко мне, чтобы каждая наша часть была связана, и я дрожал от чистого напряжения, исходящего от него. Вот. Вот, чего я ждал весь вечер, и Лукас не разочаровал. И близко нет. Когда он втянул мой язык в свой рот, я простонал от необходимости быть ещё ближе. Я потянулся за одной из его ног и поднял её к своему бедру, и когда его член коснулся моего, он начал двигать бёдрами.

— О боже, — произнёс я, уже задыхаясь. Не важно было, что мы были там, где нас мог увидеть кто угодно. В моей голове не было никаких мыслей, кроме того, как чертовски мне было хорошо и как мне не хотелось, чтобы этот момент заканчивался.

Лукас проглотил мои слова, кусая и потягивая мою нижнюю губу.

— Дотронься до меня, — сказал он, беря одну из моих рук и опуская её к резинке своих боксеров. Гладкая головка его члена коснулась моих костяшек, когда я опустил руку ниже, накрывая его твёрдый стояк, и когда я сжал его, Лукас издал хриплый стон. Его реакция заставила меня почувствовать себя сильнее, и я обхватил пальцами его член, наслаждаясь ощущением толстого и твёрдого органа в своей руке.

Я так давно не касался его таким образом, но когда я начал поглаживать его, казалось, будто не было всего этого времени. Используя мои плечи как опору, он жадно поднял бёдра к моей ладони, и его пальцы с силой потянули мои волосы.

— Это идеально… Вот чёрт, — сказал он, и то, как Лукас разваливался на части, вызывало у меня желание, чтобы мы больше не были в океане, чтобы я мог добраться своими руками, ртом и членом туда, куда хотел, потому что мне было недостаточно. Хоть его стоны и вздохи перекрывали необходимость видеть, как его тело изгибается и напрягается под моими руками, но то, что он сказал дальше, лишило меня дара речи.

— Я хочу почувствовать тебя, — сказал Лукас, судорожно выдыхая. — Вместе.

Прежде чем я смог спросить, что он имел в виду, он потянул вниз мои боксеры, чтобы освободить мой член, и обвил мои руку вокруг нас обоих.

Вот чёрт, — подумал я, когда он дёрнул бёдрами вверх и когда его член потёрся о мой, и мои глаза закатились.

— Чёрт, — сказал он. — Бл*дь, да, прямо так.

Лукас издал мучительный стон экстаза, и это усилило мою необходимость услышать от него моё имя, пока он кончает от удовольствия в моей руке. Я сжал наши члены вместе и стал двигать кулаком вверх и вниз, и чёрт возьми, за всю жизнь мне никогда не было так хорошо. Это я упускал? То, что могло быть у меня с Лукасом каждый чёртов день последние восемь лет?

— Чёрт возьми, — жилы на шее Лукаса напряглись, когда его голова запрокинулась назад, его пальцы и ногти впились в мою задницу так сильно, что я знал, что завтра у меня будут синяки. — Ты заставишь меня кончить чертовски сильно.

Он укусил меня за плечо, и этот укол боли я почувствовал всем телом, вплоть до яиц. Я никак больше не мог сдерживаться, мой самоконтроль быстро подходил к концу. Рука, которой я держал нас, двигалась неровным темпом, пока собирался мой оргазм, и я продолжал дрочить нам своим скользким кулаком, но затем почувствовал, как его член дёрнулся, и всё закончилось. Волна нахлынула на меня первого, моё облегчение вырвалось так сильно, что перед глазами всё поплыло, а затем кончил Лукас, его член пульсировал одновременно с моим.

Он снова завладел моим ртом, когда мы спустились с небес, и я отпустил руку, которой держал нас, чтобы обнять его и прижать к себе. Когда безумие стихло до низкого кипения, его поцелуи стали неторопливыми, Лукас исследовал меня, пока я исследовал его.

Когда-то Лукас был такой большой частью меня, что я чувствовал себя половиной целого, когда его не было рядом и когда мы воссоединялись, я будто находил ту часть себя, о потере которой забыл. Высокомерный фасад, который он выставлял, когда я только увидел его снова, растаял, и вышел парень, которого я знал, его глаза были полны тепла с оттенком озорства.

— Боже, Джексон, — сказал Лукас, когда отстранился, его губы растянулись в дьявольской улыбке. — Я не знал, что ты так любишь водный спорт. Теперь футбол кажется потерей времени.

— Не-а. Ты должен был выиграть спор, чтобы затащить меня сюда.

— Нет, мне стоило всего лишь бросить тебе вызов, — он наклонил голову на бок. — Интересно, с чем ещё я мог бы бросить тебе вызов…

— Мне немного страшно это узнавать, — рассмеялся я.

— Хмм, какие возможности…

— Не смей, — я зацепил пальцем его цепочку и снова поцеловал его.

— О, я посмею. Но, Джексон?

— Хмм?

— У нас проблема, — в его глазах был озорной блеск, когда он наклонился вперёд, чтобы прошептать мне на ухо. — Думаю, твой большой член пугает рыбу.

Я закатил глаза и оттолкнул его.

— О боже. Будь серьёзным.

— Я серьёзно. Ты такой большой, что у меня прошлой ночью свело челюсть…

Покачав головой, я закусил улыбку и брызнул водой в его сторону, выходя из воды.

— Джексон, куда ты идёшь со своим огромным членом? — дразнящий смех Лукаса эхом отразился от воды позади меня.

— Отцепись, — крикнул я через плечо, что только заставило его захохотать громче.

— Ты прицепился ко мне неплохо. Думаю, с меня уже хватит, но спасибо.

— Заткнись, Лукас.

— Думаю, ты имел в виду: «Когда ты стал таким чертовски сексуальным, Лукас?»

Я усмехнулся, когда он вышел за мной из воды, и мы вернулись обратно к лёгким подшучиваниям, которые всегда были главной частью нашей дружбы.

Некоторые вещи никогда не меняются.

Глава 20

Лукас

Что ж, это произошло быстрее, чем я ожидал. Не то чтобы я жалел об этом, потому что кто в здравом уме не хотел бы распустить руки и губы с таким мужчиной, как Джексон? Нет, проблема была в том, что сейчас, когда я попробовал, этого не было достаточно. Вместо удовлетворения своей похоти, я только всё ухудшил, потому что теперь я желал забраться в постель к Джексону и превратить эти прелюдии во вступительный акт.

Но чёрт, сегодня я уже довёл своё самообладание до переломной точки, так что когда я припарковался с работающим в холостую двигателем перед «Роузмонт», попытался сказать себе, что это правильный поступок. Хоть мне и хотелось затащить его к себе в постель так сильно, что пришлось вцепиться в руль, чтобы не потянуться к нему.

— Что ж, — сказал он, вдруг став застенчивым и нервным, хотя час назад я видел его наглую сторону и знал, что такая есть. — Сегодня было… весело. Спасибо тебе.

Джексон обхватил пальцами ручку двери, но не открыл её.

— Думаю, это я должен благодарить тебя, — я знал, что моя улыбка должна быть распутной, потому что Джексон покраснел — действительно покраснел. И это было так мило, что следующие мои слова сорвались с языка раньше, чем я полностью их продумал. — Ты завтра свободен?

Какого чёрта, Салливан? Он скоро уезжает. Не привязывайся, чёрт возьми, идиот ты.

Но я уже забросил приглашение, и когда Джексон закусил губу, а затем кивнул, я почувствовал скорее облегчение, чем неудобство.

— Хорошо. Я заеду за тобой в десять, — сказал я, а затем оглядел его в один последний раз. — И не наряжайся.

Я проснулся следующим утром, ворочаясь в кровати, пока свет проникал через занавески в моей спальне. Я смутно помнил, что мне нужно вставать, но грани моего сознания были забиты воспоминаниями о Джексоне в те времена, когда мы были подростками, и сон снова окутал меня, прежде чем я смог открыть глаза…

Песок под моей голой спиной был мягким, ночной бриз приносил прохладу со стороны океана, но я ни за что не собирался надевать обратно свою майку. Джексон приподнялся на локтях рядом со мной и напряжённо смотрел на чернильные линии, которые покрывали мою руку и плечо.

Я задержал дыхание, когда он потянулся ко мне. Его прикосновение к моей коже было нерешительным… таким лёгким, что я едва чувствовал его. И как раз, когда я почувствовал, как он начал отстраняться, я накрыл его руку своей и увеличил давление его пальцев там, где он начал водить ими по моим татуировкам.

Джексон встретился со мной взглядом.

— Можешь потрогать меня, — сказал я дрожащим голосом. Я не хотел, чтобы слова прозвучали неуверенно — они были какими угодно, но не такими. Не было ни одной чёртовой вещи, которую я хотел больше того, чтобы он оставил свою руку на мне, но прямо под поверхностью моей кожи лежала паника, что в любой момент он поймёт, что делает, и остановится. Пожалуйста, не останавливайся, — молил я, посылая молитву, которую, наверное, откинут в сторону в ту же секунду, как кто-то там наверху увидит моё имя.

Но вот на этот раз я ошибся, потому что медленно, очень медленно, пальцы Джексона снова начали двигаться, следуя по завиткам, которые украшали мою ключицу. Я вздрогнул под его прикосновением.

— Что это значит? — спросил он, ведя по контуру, который обводил моё плечо и тянулся вниз по руке.

— Это кельтские узлы, — я прочистил горло. — У них нет начала или конца, так что они представляют бесконечность… вечность. Я сделал их после… — я не мог произнести слова «после смерти моих родителей», но Джексон кивнул, будто всё равно понял. Он никогда не заставлял меня говорить об автомобильной аварии, которая забрала их у меня всего несколькими месяцами ранее, отправляя меня жить с бабушкой, и за обе эти вещи я был благодарен.

Палец Джексона остановился на внутренней стороне моего предплечья, и затем он легко провёл по символу.

— Этот мой любимый.

Я закрыл глаза. Он никак не мог знать, что это была единственная часть татуировки, которую придумал я. Единственная часть, которая должна была остаться на внутренней стороне, а не впереди и по центру. Напоминание, которое я сделал только для себя.

— Это тоже узел? — спросил он.

— Это трискель. Тройная спираль, — я взял его за руку и направил её к трём завиткам. — Это одна продолжающаяся линия, которая представляет собой движение жизни. Прошлое… настоящее… будущее.

— Выглядит почти злобно.

Маленькая улыбка подняла мои губы вверх.

— Трискель представляет силу. Движение вперёд, независимо от обстоятельств.

— Это похоже на тебя.

Я выдохнул и покачал головой.

— Я не сильный. Иногда я чувствую себя… потерянным.

Пока я не с тобой, — подумал я. — А тогда у меня будто есть цель всё-таки оставаться живым.

— Ты самый сильный человек, которого я знаю, — сказал Джексон. — Ты так не думаешь, но ты такой.

— Как и ты.

Он отдёрнулся назад.

— Я? Нет, — нахмурился Джексон, а затем с полуулыбкой посмотрел на меня. — Просто богатенький мальчик в плане у папочки. Разве не так ты сказал, когда мы только познакомились?

— Прости. Я ошибался…

— Нет, не ошибался. Не совсем. В смысле, таков план. Пойти в бизнес отца. План всегда был таким.

— Не должен быть. Нет, если ты… хочешь чего-то другого.

Джексон с грустью улыбнулся мне.

— Некоторые из нас не такие сильные, как другие, — затем он провёл пальцами вниз по моей груди, следуя по линии моего пресса и ниже… ниже… — Но я хочу кое-чего ещё.

Я резко проснулся, когда зазвенел будильник, радио включилось на ужасной рэп-станции, чтобы заставить меня поднять зад вовремя, и я сел и ударил по будильнику кулаком. Ещё бы, мой сон прервался на хорошей части. Чёртов будильник-обломщик.

Зевая, я провёл рукой по своему лицу и вернулся к воспоминанию, которое проявилось в моём сне. Не удивительно, что оно всплыло после прошлой ночи. Сразу после того, как Джексон провёл пальцами по отметкам на моей коже, был первый раз, когда мы дурачились, прямо там, на пляже, и об этом я думал прошлой ночью, пока мы лежали над звёздами.

Я подумал о том, что он сказал, что не достаточно сильный, чтобы иметь выбор, и тогда я, будучи упрямым засранцем, был намерен изменить его мнение. Моя рука поднялась к поношенной цепочке моего кулона. Я неделю доводил до совершенства подвеску в виде трискеля в подвале моей бабушки, чтобы подарить её Джексону и доказать, что он не прав. Это была моя самая первая работа, которая позже натолкнула меня на мысль о бизнесе, и Джексону она нравилась, он носил её каждый день под воротником своей формы. По крайней мере, до того дня, как вернул её мне.

Но пока, Джейсон был здесь, в Южном Хэйвене, со мной.

Может, для потерянного маленького мальчика ещё была надежда.

Глава 21

Джексон

Было ровно десять, когда я вышел из «Роузмонт» и увидел грузовик Лукаса, остановившийся в нескольких шагах. В очках-авиаторах и с ленивой улыбкой, одну руку держа на руле, а другу закинув на спинку пассажирского сидения, Лукас напоминал сексуального шофёра. Он опустил свои очки, и его взгляд прошёлся по мне.

— Я вижу, ты хорошо исполняешь приказы.

Я запрыгнул в грузовик и захлопнул дверь.

— Удивлён?

— Приятно, — сказал он, его усмешка стала соблазнительной. — Хотя в этом прикиде ты похож на порядочного туриста.

— Эй, выбор был либо это, либо очередной костюм.

Я не планировал ходить на пляж, будучи здесь, думая, что это будет быстрая командировка, так что сегодня утром мне пришлось сходить в один из сувенирных магазинов вниз по улице, чтобы купить что-нибудь повседневное. Я выбрал пару переоцененных сланцев, шорты и розово-жёлтую футболку, среди прочего.

— О, это мне кое-что напоминает, — Лукас достал из пляжной сумки на заднем сидении яркие плавки и бросил их мне на колени. — Я подумал, что ты ничего с собой не взял и что они могут тебе понадобиться.

— Всё в порядке. Я просто поплаваю голым.

Лукас надавил на тормоза и повернул голову.

— Или я мог бы надеть эти.

Я потянул вверх свою майку и опустил резинку шорт, чтобы показать под низом синие плавки.

Он покачал головой.

— Ты засранец. Дразниться не хорошо, — сказал он, выезжая на улицу, и я улыбнулся на его реакцию. Пока мы переезжали мост к Южному Хэйвену, я наблюдал за Лукасом краем глаза, пытаясь не слишком себя выдавать. Сегодня он казался более расслабленным, тихо подпевал U2, с опущенными стёклами, пока ветер раздувал его волосы. Ещё я заметил, как его майка подчёркивала его загорелую кожу и мощные руки, те же руки, которые обвивали меня прошлой ночью.

Когда Лукас повернул к восточной стороне острова, я произнёс:

— Разве пляжи не в обратной стороне?

— Ага.

— Значит, ты запланировал не вторую часть прошлой ночи.

— Нет. Ну… не совсем так, как ты думаешь.

Я выглянул в окно.

— Планируешь утопить моё тело в болоте?

— Не планирую…

— Значит, ты везёшь нас плавать с крокодилами?

— С аллигаторами, — исправил он. — И я не говорил, что ты будешь плавать с ними, но тем не менее.

Лукас свернул на подъездную дорожку, и я посмотрел на громадный дом перед нами. По сравнению с другими особняками в южном стиле, построенными вдоль болота, этот выглядел совершенно не к месту, со своими тонкими современными линиями и стеклянными стенами, которые отражали солнце так, что даже будучи прозрачными, выглядели недоступными.

Я восхищённо присвистнул.

— Чёрт побери. Чей это?

— Моего друга. Но мы пойдём не туда, — Лукас проехал мимо гаража, достаточно большого, чтобы вместить как минимум полдюжины машин, и подъехал к болоту, где к причалу была привязана большая понтонная лодка. Припарковав грузовик, он открыл свою дверь. — Идём.

— Идём? — спросил я, когда Лукас схватил с заднего сидения сумку и мини-холодильник и направился вниз по причалу. — Подожди. Мы крадём лодку твоего друга?

Лукас сжал губы.

— Красть — это такое негативное слово.

— А как бы ты это назвал?

— Так как я планирую её вернусь, я бы назвал это одолжением. Не переживай — он не против, — Лукас забрался в лодку и бросил холодильник на палубу. Затем он поднял взгляд на меня, по-прежнему стоящего на причале. — Лучше поторопись и залазь, пока он не передумал.

Взглянув на название лодки, написанное на задней части, я рассмеялся.

— «Твёрд и полон семени».

— Полный извращенец, очевидно. Давай сюда.

Вопреки здравому смыслу, я забрался на борт и посмотрел обратно на огромный дом, ожидая, что кто-нибудь выбежит и станет нам угрожать. Пока рос среди богатых ублюдков, как мой отец, я выучил этих типов как свои пять пальцев, и ни за что в жизни они не упустили бы из виду такую экстравагантную лодку.

Когда Лукас встал и поймал направление моего взгляда, он рассмеялся.

— О, просто расслабься немного. Только подумай, как быстро разгонится эта малышка, как только за нами начнут гнаться копы.

Я покачал головой.

— Ты ходячая проблема, ты знаешь это?

Я думал, он снова рассмеётся над моим комментарием, но когда он стал отвязывать лодку от причала, его лоб сморщился.

— Да, знаю.

Затем он прошёл на другую сторону и поднял якорь.

— Я могу помочь? — спросил я.

— На самом деле, да. Снимай свою одежду.

Рассмеявшись, я покачал головой.

— Я имею в виду с подготовкой лодки.

— Это часть подготовки. Нельзя отправляться в плавание, пока не скинем штаны. Таковы правила.

— Чёрт. В этот раз даже нет никаких прелюдий, — пошутил я, хватаясь за свою майку сзади и стягивая её через голову. Лукас заметно сглотнул, пока его взгляд ползал по моей груди, животу и рукам, и, не отводя глаз, он потянулся вниз, чтобы покопаться в сумке.

— Ты мне здесь нужен, — сказал Лукас, доставая маленькую бутылочку, и я на секунду замер, думая, что это бутылочка смазки. Но когда он выдавил содержимое себе на руку, я как дурак понял, что это был всего лишь солнцезащитный крем.

Это показывает, о чём ты думаешь, Дэвенпорт.

Лукас облизал губы, так и не сводя с меня взгляда, когда я подошёл и встал перед ним.

— Не могу допустить, чтобы ты сгорел под моим присмотром, — сказал он, растирая крем между ладоней, прежде чем провести ими по моим плечам. Они были сильными и немного грубыми, доказывая, что он работает руками, и пока эти ладони втирали крем в мою кожу, я не мог забыть, что меня касался мужчина, опускаясь вниз по моей груди и прессу.

— Это приятно, — сказал я, и Лукас улыбнулся, пока я наслаждался тем, как он не спешит, не пропуская ни одного дюйма. Пару раз он залез кончиками пальцев под резинку моих шорт, но быстро убирал их, дразня меня как раз достаточно, чтобы мой член отреагировал — и он определённо обратил внимание.

— Вот так, — сказал Лукас, когда закончил, его губы зависли всего в паре дюймов от моих. Он наклонил голову, и я подумал, что он поцелует меня, но затем он обдурил меня и попятился назад, усмехаясь, пока вытирал о полотенце остатки солнцезащитного крема.

Он повёл лодку по водоёму, обходя высокую траву и указывая на заметные дома, владельцами которых были бывшие одноклассники или учителя, а ещё была парочка домов для отдыха знаменитостей. Этот весенний дом был тёплым и солнечным, и им наслаждались несколько лодочников, рыбача и загорая, махая руками, когда мы проплывали мимо. Лукас не замедлился, пока мы не проплыли их всех, а затем остановил лодку посреди широкого участка, вдали от каких-либо других обитателей. Я не упустил тот факт, что ему хотелось уединения, и он усмехался, пока подходил туда, где сидел я.

— У меня есть длинная удочка, как раз для тебя, — сказал он, расстёгивая свои шорты и снимая их. — Встань.

Мои глаза расширились от подтекста, и когда я встал с длинной скамейки, которая тянулась вдоль бока лодки, он подошёл ближе, когда был всего в нескольких дюймах, он провёл рукой по моему боку, начиная с рёбер и опускаясь на мои бёдра, затем дальше, пока…

Он поднял сидение скамейки и достал удочку.

— Она тонковата, так что может быть не такой, к чему ты привык, но, думаю, ты сможешь что-нибудь этим поймать, — сказал Лукас, подмигивая мне, протягивая удочку, и я выругался.

— Ты не прав.

— О, я во всём прав, но ты ведь не думаешь, что я воспользуюсь преимуществом и не позволю тебе поймать нам ужин первым? — он достал ещё одну удочку и наживки, а затем закрыл скамейку. — Я не думал, что ты захочешь испачкать руки, так что тебе никаких червяков. Ты предпочитаешь красную или жёлтую блесну?

— Э… Я никогда не делал этого раньше, так что послушаюсь тебя по поводу того, что лучше.

Лукас поднял взгляд.

— Серьёзно?

— Мой отец не особый любитель сближений, а я был слишком занят спортом, — пожал я плечами. — Наверное, тебе придётся подарить мне очередной первый раз.

Глаза Лукаса потемнели, когда он закусил губу, и из его горла вырвался рык.

— Тебе это нравится? — спросил я, вытягивая свою удочку, чтобы он мог насадить наживку. — Быть моим первым?

Он посмотрел на то, как его шорты растянулись под молнией.

— Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

— Хорошо. Только ещё одно, — когда он с вопросом поднял бровь, я сказал: — Не делай мне поблажек.

Глава 22

Лукас

Этот Джексон Дэвенпорт был чёртовым лжецом.

— Ууу, это которая, седьмая? Восьмая? Надеюсь, ты голоден, Салливан, — выкрикнул он, открывая холодильник со льдом и бросая туда очередную камбалу.

Я посмотрел обратно на свой поплавок, который не дёрнулся ни разу, и сузил глаза.

— Думаю, с моей удочкой что-то не так.

— Уверен, с твоей удочкой всё в порядке, — сказал Джексон, смеясь, когда наклонился надо мной, будто собирался поцеловать меня в шею, но затем замер.

— Спасибо за заверения, но меньшее, что ты можешь сделать, это поцеловать меня, раз уж вся рыба проплывает мимо моей удочки. Иначе всё это зря.

Джексон улыбнулся и прильнул ближе, его губы теплом коснулись моей шеи, и я вздрогнул.

— Ты милый, когда дуешься. И не умеешь проигрывать. Ты знаешь, что это просто расплата за прошлую ночь, верно?

— Да, да, а я думал, что прошлой ночью мы оба выиграли, — я положил удочку и поднялся на ноги, вытягивая руки над головой, и это движение заставило Джексона остановиться и посмотреть на меня, пока вибрация из его кармана не заставила его потянуться и отключить телефон, не глядя. Снова. — Хочешь ещё газировки? — спросил я.

— Было бы отлично, — сказал он, и я достал пару банок из мини-холодильника. Вернувшись, я заметил краем глаза движение, поставил напитки и подошёл туда, где Джексон снова насаживал на крючок наживку.

— Смотри, — сказал я, подводя его к боку лодки, прижавшись передом к его спине. Я положил подбородок на его плечо и указал на берег метрах в тридцати от нас. — Ты видишь?

— Что вижу? Я не… Ох, чёрт побери.

Аллигатор, длиной метра три-четыре, выползал из воды и поднимался на берег, и глаза Джексона расширились и округлились, пока он наблюдал за доисторическим существом.

— А вот такое не каждый день увидишь, — пробормотал он.

— Здесь это не редкость. Что скажешь? Хочешь заманить его обратно и поужинать крокодильим хвостом?

Он посмотрел на меня через плечо.

— Ты сошёл с ума.

— На вкус как курица.

— Я пас.

— Как ты поймёшь, что тебе не понравится, пока не попробуешь?

— Я не против попробовать. Я против того, чтобы затаскивать аллигатора на эту лодку, чтобы у нас был его хвост. На это я не пойду.

— Где твоя жажда приключений, городской мальчишка? Аллигатор на двести двадцать килограмм? Пф. Легко.

Я сел и взял свою удочку, пока Джексон снова забрасывал свою.

Как раз когда он сел рядом со мной, завибрировал его телефон, и он вздохнул, доставая аппарат, взглянул на него, а затем выключил.

Когда экран почернел, я спросил:

— Тебе нужно ответить?

— Нет, это не важно.

— Ага. Хорошо, — минуту я молчал, но когда что-то заиграло на задворках моих мыслей, мне пришлось спросить: — Это связано с работой? Тебе нужно с чем-то разобраться? Потому что они звонили несколько раз, и я могу отвезти нас обратно в…

— Нет, сегодня никакой работы, и это не экстренный случай, так что всё в порядке. Ничего, что не может подождать до завтра.

— Если ты уверен.

— Уверен, — затем его губы медленно приподняла высокомерная усмешка. — Не думай, что раз ты ничего не поймал, я позволю тебе так быстро сдаться. Я не говорил, что поделюсь с тобой, и… — удочка в его руке дёрнулась, и мы оба посмотрели на воду и заметили, как исчез его поплавок. — Вот чёрт.

— Нет. Не может быть, — сказал я, когда мы с Джексоном оба поднялись на ноги, и он быстро начал сматывать удочку, всё время смеясь. — Это, наверное, шутка.

Нет. Не шутка. С крючка свисал голец, и Джексон снял его с удочки и с гордостью поднял вверх, прежде чем бросить в холодильник к своему остальному улову.

— Это всё. Я заканчиваю, — сказал я, и затем подцепил пальцами пояс его шорт и притянул к себе. Джексон определённо сегодня загорел, судя по светло-розовому румянцу на его щеках и носу. Это оттеняло синеву его глаз, один из которых был светлым, цвета неба, а другой тёмным, как грозовая буря. Это сочетание служило достойной метафорой для его внутренней борьбы — добродушный мужчина с яркой личностью, который мог бы осветить целую комнату, но воевал с плохими намерениями ближайших родственников. — Думаю, ты сегодня достаточно надрал мне зад. Я везу тебя обратно к себе домой.

Руки Джексона прошлись по моей голой спине и остановились на талии.

— Должен сказать, я думал, что ты рыбак получше.

— Я назову это удачей новичка. Реванш в любое время.

— Идёт, — сказал он, демонстрируя великолепную белозубую улыбку. Этой улыбкой он мог бы выигрывать войны и оплодотворять женщин. Только, казалось, зря тратил на меня.

— Что ж. Полагаю, нам следует вернуть лодку, прежде чем хозяин поймёт, что она исчезла. Скажи мне, Джексон. Ты готов к жареной рыбе? — затем я слегка прикусил его нижнюю губу, прежде чем втянуть её в свой рот. — И ты поделишься со мной. Но только со мной.

Глава 23

Джексон

Позже в тот вечер, я, совершенно объевшийся после ужина, отдыхал на качелях на веранде Лукаса, толкая их назад и вперёд своей ногой, пока он заносил посуду в дом. Я слышал, как он звенит там тарелками, пока мои глаза привыкали к наступающей темноте. Это была честная сделка — я поймал камбалу и гольца, которыми мы поужинали, а он убрал после.

Допив остатки белого вина, которое мы откупорили, я представил, каково было бы, если бы это было моей нормой. Здесь было так спокойно, воздух заполняли только звуки природы. Сверчки, лягушки и что-то ещё, что я не мог узнать. Каково было бы проводить дни на воде, вечерами наблюдать, как в небо поднимаются светлячки, а ночами быть рядом с мужчиной, в которого я всё больше влюблялся с каждой проходящей минутой?

Здесь жизнь казалась такой простой и лёгкой. Здесь единственными людьми, которые имели значение и существовали, были я и Лукас, и это заставило меня задуматься, что если… Что если бы так могло быть всегда?

— Ммм. Пожалуйста, не стесняйся рыбачить для меня в любое время, — сказал Лукас, выходя обратно с открытой бутылкой белого вина.

Я поднял свой бокал, и он налил добавки.

— А вот это уже другая тема. Больше не дуешься?

— Ни капли. Это оказалось ещё лучшей сделкой. Ты можешь делать всё — ловить, чистить и готовить.

— А что будешь делать ты?

— Сидеть здесь и хорошо выглядеть?

Я улыбнулся, когда он сел рядом со мной на мягкие качели и положил руку на спинку, даже не думая. Любой другой подумал бы, что он делал это движение сотни раз, но он никогда не делал его раньше, хоть мы сидели на этих же качелях много лет назад, под внимательным наблюдением его бабушки. Я раскачивал качели, пока мы попивали вино и наслаждались тишиной момента. Он был так близко, что я чувствовал жар, исходящий от его кожи, но мы не соприкасались. Было достаточно просто сидеть рядом.

— Огоньки вышли поиграть, — сказал я. — Я забыл, как сильно мне это нравилось.

— Ты имеешь в виду светлячков? — улыбнулся он. — Я так понимаю, в Коннектикуте у вас их нет?

— Если и есть, я их никогда не видел.

— Ты всё упускаешь, янки, — сказал Лукас, наклоняясь вперёд и захватывая руками одного из светлячков. Затем он поднёс его ко мне и отпустил. Тот завис в воздухе, его живот светился, как будто он устраивал шоу, прежде чем улетел.

— Похоже, я многое упустил, будучи далеко отсюда.

Лукас посмотрел на меня и ничего не сказал, но я чувствовал, как его пальцы слегка прошлись по воротнику моей майки. А затем у меня возникла неразумная мысль: Хочу, чтобы он попросил меня остаться. Боже, это было уже слишком. Я пробыл в городе неделю и уже ожидал, что он перевернёт свою жизнь с ног на голову, чтобы меня удовлетворить? Будучи здесь с Лукасом, я чувствовал себя уютнее, чем в своём доме, но как сказать это, чтобы он не посчитал меня сумасшедшим? Чёрт, может я и есть сумасшедший.

— Ты в порядке? — спросил Лукас, и по тому, как замерли качели, я понял, что перестал раскачиваться.

— Да, задумался, — не говори этого, не говори. Я отвёл взгляд от него и посмотрел на ряд клумб, свисающих с крыльца. Цветы по-прежнему были яркими и счастливыми, и так было при его бабушке. Очевидно, Лукас унаследовал от неё талант к садоводству. — Я могу спросить… как она умерла?

Лукас точно знал, кого я имею в виду, и не сбился.

— Осложнения после приступа. На этой неделе будет три года.

— Мне очень жаль.

Он пожал плечами, будто чтобы сказать, что это чертовски больно, но что он мог поделать?

— Я рад, что провёл с ней несколько хороших лет.

— Она была потрясающей дамой. Я рад, что был знаком с ней.

— Она была лучшей, — согласился он. — И ты ей очень нравился.

Я почувствовал укол боли от того, что мне так и не удалось с ней попрощаться, и снова поднял к губам вино. Я задумался, нравился ли я ей по-прежнему после того, как бросил её внука, не предупредив. Ещё она могла знать о его поездке на север и о катастрофе, что там произошла, и это заставило меня поморщиться от мысли, что она могла думать обо мне перед смертью.

Лукас указал бокалом на дерево магнолии вдали.

— Она там, если позже захочешь поздороваться.

— Я должен буду это сделать, — и извиниться. Затем я вспомнил кое-что, что он сказал раньше. — Ты сказал, на этой неделе будет три года?

— Мхм.

Секундочку. На этой неделе было восемь лет с тех пор, как я уехал. Бабушка умерла в ту же неделю спустя пять лет? Не удивительно, что он так замкнулся. И теперь, мы снова готовились пойти на всё это, когда моё время в Южном Хэйвене подходило к концу.

— Забавно, что ты выбрал эту неделю, чтобы вернуться, ты так не думаешь? — произнёс Лукас, читая мои мысли. Он невесело улыбнулся мне, что никак не скрыло боль в его глазах. — У Бога или у судьбы определённо лажовое чувство юмора.

Я даже не знал, что сказать на это. Не казалось честным, что этот мужчина прошёл через столько за свои двадцать шесть лет.

— Я знаю, что вёл себя как придурок, когда снова тебя увидел, но ты знаешь, каково потерять всех, о ком заботишься? — Лукас поднял вверх пальцы, чтобы составить список. — Я потерял родителей. Потерял тебя. Затем умерла бабушка. Окружить себя стенами — единственный способ справиться со всем, который я знаю на данный момент.

— Я ненавижу это. Ненавижу, что тебе пришлось через всё это пройти. Ненавижу, что я поспособствовал этому.

— Это была не твоя вина.

— Нет, не моя. Но я никогда не хотел быть тем, кто причинит тебе боль. И, Лукас… — скажи это. Сейчас же, просто скажи, пока не отступил. Я удерживал его взгляд, пока говорил: — Я не хочу причинять тебе боль.

— У тебя может не быть выбора, — сказал он, грустно улыбаясь.

Я не думал, что это правда. Больше нет. Я не был восемнадцатилетним парнем без гроша за душой. На самом деле, сейчас у меня было приличное состояние, достаточное, чтобы мне больше никогда не пришлось работать, если я не захочу.

Но было что-то ещё, что-то, что мне нужно было сказать ему, пока мы обсуждали всё неприятное.

— Ты должен кое-что знать.

Глава 24

Лукас

Вот и оно. Что бы Джексон ни собирался рассказать, новости не были хорошими, я был уверен в этом, так что подготовился как можно лучше.

— Хорошо, так расскажи мне, — сказал я.

Он избегал моего взгляда.

— Это насчёт сегодняшних телефонных звонков.

Я знал это, чёрт побери. Но пытался оставаться спокойным, когда спросил:

— Что насчёт них?

— Это не то, что ты думаешь.

Может, это именно то, что я думаю.

— Дома есть одна женщина. Сидни.

Женщина. Какой сюрприз.

— Она работает со мной, и ещё она… подруга.

— Подруга, — повторил я, прищурившись. — Похоже на нашу дружбу?

— Нет, — быстро сказал Джексон. — С моей стороны нет никаких романтических чувств, ничего такого, но это… сложно.

— Она твоя девушка?

— Я никогда так её не называл, нет.

— Тогда в чём сложности? — спросил я, пытаясь и не сумев удержать ревность в узде.

— Я должен жениться на ней.

Моё сердце рухнуло на землю, пока я пытался осознать бомбу, которую он только что скинул. Джексон собирался жениться? Нет. Нет, чёрт побери. И на женщине?

— Ты не можешь прямо сейчас говорить серьёзно.

— Могу. Я серьёзно. — Джексон сделал паузу. — Но, Лукас… У меня нет никаких намерений жениться на ней.

— Тебе придётся меня простить, я немного в замешательстве.

— Это вроде… — он искал слова. — Вроде договорного брака.

На две секунды у меня отвисла челюсть, прежде чем я встал с качелей.

— Хорошо, теперь я знаю, что это шутка, — сказал я, но Джексон схватил меня за руку раньше, чем я смог пройти мимо него.

— Зачем мне шутить об этом?

— Потому что никто больше не заключает договорные браки, Джексон. Ради бога, отрасти себе яйца!

Джексон ощетинился, глядя на меня.

— Ты думаешь, меня втянут во что-то, чего я не хочу делать?

— Я знаю, что втянут. Такое уже было.

— Это другое. Сидни, она… — он вздохнул. — Она хорошая девушка. И ещё лучшая подруга. Я знал её с детства, и она сделала бы что угодно ради меня, ради нас. Над нашими головами будто всегда висел тот факт, что в итоге мы будем вместе. Это хотят наши родители, и этого, кажется, хочет Сидни.

— Она та, кого ты хочешь?

Джексон опустил голову и отпустил мою руку.

— Нет. И я сделал всё, чтобы заставить её передумать, но не говорить прямое «нет», и у меня никогда не было достаточно хорошей причины, чтобы сказать ей это.

— Эм, как насчёт того, что ты не хочешь.

Джексон поставил локти на колени и сцепил руки перед собой.

— Лукас, я никогда не думал, что увижу тебя снова.

— Сюрприз, твою мать. Я здесь.

Боже, я снова вёл себя как придурок и знал это, но какого чёрта я должен был сказать? Поздравляю?

— Да, ты здесь. И суть в том, что ты должен понять… Я думал, моё время с тобой было счастливой случайностью. Что это была какая-то преувеличенная версия событий, которая произошла, когда я был подростком с бушующими гормонами. Я всё это время думал, что я для тебя никто, и с тех пор я не встретил никого, ни мужчину, ни женщину, кто заставлял бы меня чувствовать то, что я испытывал тогда. Или думал, что испытывал, — он опустил взгляд на свои руки. — Так что тебе придётся меня простить, если я подумывал жить нормальной жизнью с хорошим человеком и сделать её счастливой.

— Ты просто чёртов мученик.

— Это не честно.

— Значит, честно, чтобы ты осел? Не пытался быть счастливым и делать что-нибудь для себя?

Щёки Джексона покраснели.

— На что ты намекаешь? Что мне стоило приехать сюда раньше, когда я думал, что ты не против интрижки?

— Да. Конечно. Почему нет?

— Я понимаю, это удивительно, но ты не можешь злиться из-за этого. Наверняка рядом с тобой был кто-то с тех пор, как…

С тех пор, как ты разбил моё чёртово сердце? Я ухмыльнулся.

— Было много кого-то.

Джексон выпучил глаза.

— Что?

— Эй, ты сам спросил.

— Ты не должен говорить, что их было много. Ты серьёзно?

— Что я должен сказать? Что сохранял целибат с тех пор, как ты ушёл?

— Конечно нет. Прости… Я не знал, что у тебя было так много отношений.

— Не было, — когда на лице Джексона появилось замешательство, я сказал: — Ну, ты не говорил об отношениях, верно? Тогда ответ был бы «ноль», — оперевшись на балконные перила, я скрестил лодыжки. — Я трахаюсь, Джексон. Я не впускаю их. Я никого не впускаю.

Джексон позеленел и посмотрел обратно на свои руки, будто пытался смириться с этим фактом.

— Много человек и никаких отношений, — сказал он тихим голосом. — Тогда это объясняет комментарий про бога секса.

— Что?

Он вздохнул и откинулся на спинку качелей.

— В кафе я подслушал, как пара парней упомянула твоё имя, так и узнал, где найти тебя в «Аргос». Они назвали тебя богом секса. И там было что-то о том, что «этот Лукас с горячим телом игнорирует его тощую задницу».

— Это льстит, что они знают про мои стандарты.

— Очевидно, у тебя есть ещё и репутация, — его глаза сузились. — Что, ты идёшь гулять, веселишься каждую ночь и приводишь парней домой? Теперь это твоя жизнь?

— Нет, — сказал я. — Я никогда не привожу их сюда.

— Лукас…

— И я не ходил на вечеринки уже несколько дней, так что это тоже не совсем точный вывод.

— Ты чёртова маленькая шлюшка, да?

— Хмм, можно ли сказать маленькая…

— Господи боже, — пробормотал он, проводя рукой по волосам и поднимаясь на ноги. — Лукас, будь серьёзен. Зачем тебе все эти мужчины?

— Какая разница? Я одинок; мне позволено это делать. А ты, с другой стороны, только что признался, что ты практически помолвлен. Может, нам следует на секунду поговорить об этом.

— Нечего говорить. Я не помолвлен и никогда не буду, по крайней мере, не с Сидни. Она думает, что я уехал всё обдумать и спланировать предложение, когда на самом деле я пытаюсь придумать, как расстаться с ней, не будучи бесчувственным ублюдком, — он поднял взгляд к потолку и сделал глубокий вдох, и на выдохе произнёс: — Как я тебе сказал, наши семьи просто пытаются породниться…

— Но ты спал с ней.

Рот Джексона закрылся, и пока он смотрел на меня, его тишина подтвердила моё заявление.

— Верно, — произнёс я, разрывая зрительный контакт. — Что ж, думаю, здесь надо выпить.

— Ты уже пьёшь, — отметил он, кивая на стакан в моей руке.

— Тогда что-нибудь покрепче.

Я открыл заднюю дверь и прошёл через кухню к полке, на которой держал спиртное. Я взял джин и пустой стакан и даже не потрудился добавить льда или что-то смешать.

— Ради бога, Лукас, — сказал Джексон, подходя ко мне сзади. — Я не хочу с тобой ссориться.

Я открутил крышку и налил джин в стакан.

— Это не ссора. Это разница во мнениях.

— Ты знаешь, что это такое, верно? — произнёс Джексон. — Мы не могли быть друг с другом, так что трахались с другими, пытаясь прогнать один одного. У тебя это получилось? Потому что у меня уж точно нет.

Я развернулся, готовый выдумать ложь и оспорить это, но Джексон был прямо передо мной, как стена мышц, не отступал и не давал мне уйти. Его голос был похож на низкий рык, когда он сказал:

— Если ты думаешь, что я не думал о тебе каждый день и не задумывался, как могло бы быть, то к чёрту тебя.

Моя грудь вздымалась и опускалась от резких вздохов, и огонь в моих венах заставил меня броситься вперёд.

— Нет. К чёрту тебя, — сказал я, толкая его назад, пока его бёдра не наткнулись на стойку, и тогда мои руки запутались в ткани его майки, и мы оба атаковали.

Глава 25

Лукас

Никто из нас не сдерживался, когда наши рты столкнулись, в эпичной встрече губ и языков, мы срывали друг с друга одежду, пока пытались поглотить один другого. Вскоре мы скинули свои сланцы, когда я толкнул Джексона в сторону лестницы, но наши губы не покидали друг друга на долго, лишь чтобы снять друг с друга одежду и подняться наверх.

Пока я пятился назад, мои зубы поцарапали губу Джексона, а затем я высунул язык, чтобы сгладить боль, и он улыбнулся мне в губы, прежде чем наклонить голову и углубить поцелуй. Я забирался вверх по лестнице, чуть ли не спотыкаясь, в спешке снимая свою майку, пока Джексон делал то же самое, и когда мы избавились от них, не думая, он снова потянулся ко мне, обвивая руками мою талию, чтобы мы соприкасались кожей. Его руки опустились на мой зад, в то время как я позволил своим исследовать его гладкую, твёрдую спину, а затем перешёл вперёд, на его шорты, на которых быстро расстегнул пуговицу и молнию. Затем они исчезли, став кучей ткани у его ног, и я прижал его к стене, накрыв ладонью его член, прежде чем он успел отреагировать.

Он стонал, пока я лизал и оставлял засосы по пути вниз по его шее, его пульс вышел из-под контроля под моими губами, и я больше не мог ждать. Я скользнул рукой в его боксеры, проводя большим пальцем по сперме, которая собралась на набухшей головке его члена. Хорошенько смочив её, я поднял руку к губам и провёл языком по своему большому пальцу, прежде чем втянуть его глубже в рот.

Джексон втянул рваный вдох, наблюдая за мной, а затем, с молниеносной скоростью, разорвал руками мои шорты, из-за чего пуговица полетела вниз по лестнице, и когда он увидел, что сделал, он дико усмехнулся мне.

— О, ты просто напрашиваешься, чёрт возьми, — сказал я. Мои шорты упали на пол, и я откинул их в его сторону. Медленно отходя от него и поднимаясь, ступенька за ступенькой, я произнёс: — Вот, что я тебе скажу… если ты сможешь раздеть меня раньше, чем я сделаю это сам, то я могу тебя трахнуть.

Без предупреждений, Джексон оттолкнулся от стены в мою сторону, но я ушёл с дороги как раз вовремя, взбегая по лестнице, пока он догонял. Нам потребовалась вечность, чтобы добраться до моей спальни на втором этаже, мы были слишком заняты, оставляя по дороге следы в виде одежды, но сейчас, когда бежал к своей большой кровати, я был более чем готов принять Джексона всем собой.

Вскоре моё желание исполнилось, потому что массивные руки Джексона обвились вокруг меня, толкая на кровать и прижимая сзади. Его голос прозвучал затаённым шёпотом мне на ухо, когда он произнёс:

— Думаю, ты забыл, что я могу быть ещё и перехватчиком.

Пока его мощное тело удерживало меня на кровати, я чувствовал каждую его твёрдую линию — включая его член, который был именно там, где я хотел.

— Нет, — сказал я, поднимая зад так, чтобы коснуться его стояка, что вызывало у него стон. — Я не забыл.

Джексон застыл надо мной на долю секунды, прежде чем снова расслабился и дёрнул бёдрами вперёд, скользя напряжённым членом между изгибов моей задницы. Сейчас единственным барьером между нами были наши боксеры, и этого всё равно было слишком много. Мне нужно было почувствовать его кожу своей и прямо сейчас.

— Хмм. Кажется, ты поставил меня в компрометирующее положение, — сказал я. — Тебе стоит…

Джексон перевернул меня на спину, прежде чем я успел закончить предложение, и я рассмеялся.

— Нетерпеливый как мой член, — сказал я, проводя ладонью между нашими телами, но он остановил мою руку.

— Я знаю, что ты не лишишь меня шанса снова почувствовать тебя внутри. И если я тебя не раздену, то упущу свой шанс. Разве не такой была сделка? — его голос стал хриплым от похоти, и я моргнул от удивления от его слов.

— Не помню, чтобы ты был таким разговорчивым в прошлый раз…

— Это проблема?

— Чёрт, нет, — сказал я, поднимая зад, пока он спускал боксеры вниз по моим бёдрам, и когда он стянул их до конца, его дыхание сбилось. Я стал ещё твёрже под его взглядом, если это вообще было возможно, и я накрыл ладонью свой член и грубо сжал его.

Я был таким чертовски твёрдым, и по-прежнему чувствуя вкус Джексона на языке, пока его бдительный взгляд следил за каждым моим движением, я начал трахать себя перед ним, показывая ему, что именно он делал со мной.

— Сними их, — сказал я, бросая взгляд на тонкую серую ткань, которая никак не скрывала его напряжённый стояк.

Он сделал как было сказано, избавившись от своих боксеров, но не отрывал взгляда от того, что делала моя рука, и когда он обнажился полностью, я прекратил и сел. Тело Джексона было произведением искусства, его незапятнанная кожа была безупречной, каждый его дюйм был выточен и сформирован в идеал, от которого текли слюнки. Его набухшие и тяжёлые яйца лежали под огромным толстым членом, и Джексон обвил рукой его основание и твёрдо сжал. Эта его набухшая головка, которую я попробовал раньше, умоляла, чтобы её облизали снова, и я провёл языком по своим губам.

Я чувствовал острую необходимость оказаться внутри него, прижать его к матрасу, как раньше, только на этот раз трахнуть его так жёстко, чтобы он больше никогда не смог ходить без мыслей о моём члене внутри его задницы, пока я заставляю его кончать снова и снова. Я не думал, что мне когда-нибудь выдастся ещё один такой шанс, и мне нужно было впитать его в свою память, а себя в его тело, чтобы я помнил это всегда, даже когда он исчезнет.

У меня дрожали руки, пока я открывал прикроватную тумбочку, то ли от предвкушения, то ли от осознания, что мне нужно продлить этот момент, я не был уверен. Достав смазку и презервативы, я бросил их на кровать, и Джексон посмотрел на них, а затем обратно на меня, с жаром в глазах. Он смотрел на меня так и раньше. Сразу после того, как я надел презерватив и навис над ним в первый и единственный раз, когда мы были вместе. Тогда мне следовало понять, что что-то не так, но я так отчаянно хотел его, что не мог думать трезво, видеть знаки. Но даже зная, что произойдёт, сделал бы я это снова? Да, — подумал я, когда Джексон пополз по кровати ко мне навстречу. — Да, чёрт возьми.

Глава 26

Джексон

— Боже, Джексон. Ты такой чертовски сексуальный, — сказал Лукас, вставая на колени, чтобы встретить меня на полпути на кровати. От меня не скрылось то, как его тело слегка дрожало, будто он вибрировал от нужды. Это только сделало меня твёрже, и когда наши губы снова встретились, он уложил меня на спину и сказал: — Не думаю, что я могу ждать.

— Тогда не жди.

Лукас поднялся, чтобы взять бутылочку смазки, и сев обратно на ноги, сказал:

— Я хочу видеть всего тебя.

Не думая дважды, я раздвинул бёдра шире, и когда взгляд Лукаса стал голодным, я не чувствовал ни намёка на смущение, никакого стыда, только чистую нужду, боль от необходимости быть наполненным.

— В тебе не был никто, кроме меня? — спросил он.

— Только ты.

Взгляд Лукаса пылал, и он открыл крышечку смазки и покрыл жидкостью два своих пальца. Затем он налил немного и на меня, закрыл бутылочку и отбросил её в сторону.

— Я хочу тебя слышать, — сказал он, наклоняясь надо мной и втирая прохладную жидкость между моих ягодиц, сосредотачиваясь на отверстии, но не проталкиваясь внутрь. — Скажи мне, если будет слишком или недостаточно. Я хочу знать, что тебя заводит.

Когда я произнёс: «Да», Лукас не стал терять времени и всосал мой стояк глубоко в рот, и у меня перехватило дыхание.

— Вот чёрт…

Удерживая мой член одной рукой у основания, он ласкал языком мою щель, увеличивая мою нужду почувствовать его внутри себя. Затем Лукас снова заглотил меня, только на этот раз один из его пальцев в смазке ткнулся в моё упругое отверстие. Я тут же напрягся, но прошлый раз помнил так ясно, будто это было вчера. Расслабься, — сказал Лукас. — Выдохни. Как только я сделал это, палец Лукаса протолкнулся внутрь, останавливаясь, чтобы убедиться, что я в порядке, а затем его длинный палец преодолел первое колечко мышц.

Вот чёрт, ощущение было таким незнакомым, но потому, что это был Лукас, я жадно хотел большего.

— До конца, — сказал я ему, и он подчинился, облизывая губы, когда его палец протолкнулся так глубоко, как мог.

— Боже, ты такой чертовски узкий. Я не могу дождаться, когда вставлю в тебя свой член.

Видения этого было практически слишком, и я сжал зад вокруг его пальца.

Глаза Лукаса поднялись к моим.

— Больше? — спросил он. — Ты можешь выдержать больше? Ответь мне.

Мои бёдра дёрнулись, когда он наклонился, чтобы пососать головку моего члена.

— Да… Да, я хочу больше.

Когда Лукас снова захватил меня в рот, к первому пальцу присоединился второй, толкаясь глубже в мой зад, а затем он начал вставлять и вынимать их, растягивая меня, раздвигая пальцы внутри, подготавливая меня для себя. И чёрт, как я был готов.

Его пальцы потянулись, нащупывая мою простату, и когда он нашёл её, я выругался так громко, что звук отдался эхом.

— Бл*дь, — сказал Лукас. — Мне нужно тебя трахнуть. Сейчас же.

Он вытащил свои пальцы, и я тут же ощутил чувство потери. Отчаянный и нуждающийся, я сжал свой член кулаком, пока он потянулся за презервативом, и когда он увидел, как я выгнулся навстречу своей руке, он зажал свою нижнюю губу между зубов, и его взгляд стал стеклянным.

— Чёрт. Джексон, что ты делаешь?

Эти слова эхом отдались в моей голове, такие знакомые, как дежавю, и затем я потерялся…

— Джексон, — прошептал Лукас, когда я потянулся к верхней пуговице его формы. — Что ты делаешь?

То, что я делал, было сумасшествием, но у нас было мало времени, и я не смог бы жить сам с собой, если не сделал бы этого. Не показал бы Лукасу, как много он значит для меня.

— Я хочу быть с тобой.

— Но… люди могут узнать. Учителя. Другие ученики. Твой отец.

— Мне плевать, — я наклонился, чтобы поцеловать его, но Лукас отстранился.

— Джексон… подожди. Ты уверен насчёт этого? Ты этого хочешь? Ты не сможешь вернуть всё назад и…

Я взял в руки его подбородок и утихомирил его, проведя большим пальцем по его губам.

— Я хочу этого. С тобой.

— Но…

— Ты тоже хочешь быть со мной, верно?

— Чёрт, — Лукас издал сдавленный звук. — Ты знаешь, что хочу.

Опустив свой лоб к его, я закрыл глаза и сказал:

— Тогда пожалуйста, Лукас. Пожалуйста. Сегодня просто будь со мной.

Мне не пришлось просить снова, потому что затем его рука поднялась вверх по моей шее, чтобы схватить меня за волосы. Он потянул мою голову назад, глядя мне в глаза, убеждаясь, что я знаю, чего прошу, но у меня не было сомнений. В тот же момент, как он увидел это, он ослабил хватку на моих волосах, и я поцеловал его так, чтобы сказать, что уверен в нём, в нас в этот момент, больше, чем в чём-либо за всю свою жизнь…

— Эй, — Лукас опустил взгляд на меня, и его глаза наполнились беспокойством. — Куда ты пропал?

Когда прошлое объединилось с настоящим, я поднял глаза на мужчину, которого вынужден был оставить позади. Если тогда я думал, что хочу Лукаса, то за то время, пока мы были вдали друг от друга, это желание возросло в пять раз.

— Ты мне нужен, — сказал я, мои слова получились сдавленными.

— Я с тобой…

— Внутри меня.

Без слов, я потянулся за презервативом в его руках и разорвал упаковку зубами, и всё это время Лукас смотрел на меня, его глаза только на мгновение закрылись, когда он начал надевать презерватив на свой стояк.

— Джексон, — прошептал он, будто держался за последнюю кроху самоконтроля.

— Пожалуйста.

Одно это слово, и Лукас встал на колени, устраиваясь между моих бёдер, а затем оттолкнул мои ноги назад, чтобы я шире раскрылся для него. Я держал ноги в таком положении, пока он лил больше смазки на свой член.

Головка его члена толкнулась в мою дырочку, встречая сопротивление, и Лукас не спеша скользнул внутрь, позволяя мне привыкнуть к его размеру. На его лбу выступил пот, пока он сдерживался, чтобы не взять меня так, как ему до смерти хотелось. В ту первую ночь Лукас тоже был так осторожен со мной. Но сейчас я не хотел осторожности. Я хотел, чтобы он взял меня.

— Боже… Лукас. Я хочу…

— Чего? Скажи мне, чего ты хочешь, — сказал он.

— Больше. Я хочу всего тебя.

Лукас выполнил мою просьбу, и когда он вошёл в меня по самые яйца, он перестал двигаться, удерживая нас в этом идеальном моменте.

— Ты просто чертовски невероятен, — сказал Лукас, и помоги мне боже, он выглядел так сексуально надо мной, раскрасневшийся, с напряженными жилами на его шее. Капля пота стекала вниз по его лицу, и я подцепил пальцем его — нашу — цепочку и потянул его вниз, к себе. Когда я поцелуем убрал каплю, Лукас снова прижался к моим губам, а затем начал двигаться.

Ощущения его члена внутри меня было практически слишком, как и давления приятной боли, которой я жаждал, и он не проявлял пощады, вбиваясь в меня в темпе, который казался отчаянным.

— Продолжай трогать себя, — сказал он, держа меня за ноги под коленями, чтобы получить угол получше, и я дрочил свой член в такт с движениями его бёдер.

То, что началось как трах, превратилось в нечто большее, нечто напряжённое и глубокое. Меня пьянило осознание того, как я мог выводить этого мужчину из контроля, и за тенью сомнения я знал, что он обладает совершенно такой же властью надо мной. Я не мог насытиться звуком кожи, шлёпающей о кожу, звуками, которые вырывались из его горла, пока он входил меня всё глубже и быстрее. А наблюдать за ним? Чёрт. Эти практически чёрные глаза смотрели прямо на меня в ответ, мышцы на его руках и точёный пресс напрягались, пока он трахал меня так, будто больше не получит шанс на это. Всё это добавлялось к эротическому виду, и от этого у меня закатывались глаза.

— Смотри на меня, когда кончишь, — сказал Лукас, и я был не в силах ослушаться. Я раскрыл глаза, пока копился мой оргазм, пуская ток по спине одновременно с тем, как движения Лукаса стали хаотичными, и когда он кончил, выкрикнув моё имя, его взгляд не отрывался от моего, даже когда веки потяжелели от удовольствия.

Чёрт меня побери, это всё решило. Игра окончена. Мой член пульсировал так сильно, что я думал, что он взорвётся, и горячие потоки спермы забрызгали весь живот Лукаса, и было что-то первобытное в том, как я метил его тело, что заставляло меня думать: Ты весь мой, Лукас Салливан. Затем его губы вернулись к моим, его поцелуй был властным и будто клеймил меня.

Схватив полотенце, Лукас вытер нас обоих мягкими движениями, которые не соответствовали зверю, который взял меня полностью, и закончив, притянул меня к себе, его опавший член улёгся снова между моих ягодиц, но то, как он держал меня сейчас, не было сексуально; это было ласково.

— Ты останешься? — произнёс он, зевая, когда на него начал накатывать сон.

— Мхмм.

— Обещаешь?

На этот раз ничего не могло увести меня от него. На этот раз я мог сказать слова, которые не мог сказать раньше. Улыбаясь, хоть он не видел этого, я сказал:

— Обещаю.

На часах на прикроватной тумбочке Лукаса было четыре тридцать, и с каждой проходящей минутой я чувствовал себя всё хуже.

— Я не хочу уезжать, — прошептал я.

— Хорошо, — сказал Лукас, улыбаясь мне в плечо. — Оставайся.

— Если бы я мог.

Он понятия не имел, как сильно я хотел этого. Как я теперь должен был его оставить? Увижу ли я его когда-нибудь снова? У меня было ощущение, что на это не было хорошего ответа. Не такого, который я хотел услышать. Не такого, который я мог принять.

Губы Лукаса слегка прижимались к моей коже, и я сморгнул слёзы, которые, к моей радости, он не видел. Соединённые обнажёнными телами, пока он прижимался передом к моей спине, и наши руки были переплетены на моём животе, и мы лежали на кровати, мои мысли летали со скоростью милю в минуту, пытаясь придумать какой-то способ повернуть время вспять и продлить этот момент навечно. Но когда часы переключились на очередную минуту, затем ещё, затем на час, я знал, что моё время подходит к концу, и у меня не было никаких ответов.

— Солнце скоро встанет, — сказал я, пытаясь сохранять голос ровным, даже когда мне хотелось только плакать. — Мне, наверное, пора идти.

— Ммм.

— Ты заснул?

— Мхмм, может быть.

Затем, с движением, которое опровергало его сонный тон, он перевернул меня на спину и оседлал мои бёдра. Но как только заметил моё выражение лица, он нахмурился.

— Эй, — произнёс он, разглаживая морщинку между моих бровей. — Ты уверен, что ты в порядке? Я не сделал тебе больно?

Он ошибочно принимал печаль на моём лице за что-то, что сделал сам, но я не смог бы скрыть это, если бы и попытался.

— Никогда не чувствовал себя лучше, — сказал я, поднимаясь на кровати, чтобы поцеловать и убедить его. — Честно. Ты никогда не сможешь сделать мне больно.

— Ты выглядишь расстроенным. Я что-то сделал?

— Боже, нет. Лукас, посмотри на меня, — сказал я, приподнимаясь на локтях. — Быть с тобой это… — я даже не мог найти слов. — Больше, чем что-либо, что я мог представить. И последние несколько часов были лучшими в моей жизни. Пожалуйста, поверь в эти мои слова.

— Хорошо, — настороженно произнёс он. — Ты вернёшься сегодня вечером? После моих экзаменов?

Его вопрос положил камень мне на сердце. Как ответить на это, не соврав? Я никогда не стану врать ему, но сейчас я не мог сказать ему правду. Так что я не сказал вообще ничего, вместо этого позволив говорить своим губам, когда притянул его обратно на себя, и мы исследовали друг друга в одном последнем поцелуе.

— Хотелось бы мне, чтобы у нас было больше времени, — сказал я, переплетая наши пальцы.

Лукас поднёс наши руки к своим губам и коснулся поцелуем моих костяшек.

— У нас есть всё время мира, Джексон. У нас с тобой.

Глава 27

Лукас

Джексон сдержал своё обещание. На следующее утро он всё ещё был рядом, лежал рядом со мной на животе, перекинув одну руку через мою грудь, и сопел во сне. Я не хотел, чтобы он проснулся, а меня не было рядом, так что остался в кровати, наблюдая за ним как какой-то маньяк. Время от времени он бормотал что-то несвязное, что вызывало у меня смех, но по большей части он молчал, и я воспользовался возможностью запомнить его лицо и линии его тела. Он действительно был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видел. Мне потребовались все силы, чтобы не провести пальцем по контуру его сильной челюсти или поцеловать его полные губы.

Но когда вскоре он проснулся, я быстро вспомнил то, что забыл со времён школы, — Джексон Дэвенпорт не был ранней пташкой. Ну, не без крепкого кофе, и в срочном порядке.

Я исправил это, сходив вниз за кофейником, пока Джексон позаботился о яичнице и тостах. Чёрт, такое делали люди после того, как переночевали вместе? Просыпались вместе, готовили вместе завтрак, уходили на работу с поцелуем в щёку и шлепком по заднице.

Ха, — подумал я, наблюдая, как Джейсон мажет маслом тост, стоя в одних боксерах. — Да, может быть, я мог к этому привыкнуть.

— Виноград или клубника? — спросил он, прерывая моё глазение. Когда я встретился с ним взглядом, он подмигнул мне.

— Ни то, ни другое. Мне нравятся грушевые консервы на второй полке или ежевика.

— А, никогда не пробовал ни то, ни другое, — сказал он, открывая холодильник и доставая обе банки, а я подошёл к нему сзади и обвил руками его талию. Потому что мне хотелось этого и потому что он был слишком чертовски неотразимым.

Я поцеловал его шею сзади и сделал глубокий вдох, вдыхая его запах.

— Какой ты предпочитаешь кофе?

— Чёрный.

Я сморщил нос.

— Серьёзно? Даже без сахара?

— Серьёзно, — сказал Джексон. — Почему вы, южане, во всё кладёте сахар?

— Это делает нас слаще.

— Ты имеешь в виду и себя?

— Эй, ночью я был довольно сладким, — сказал я и игриво укусил его за плечо, чтобы показать, каким именно могу быть милым.

— Это ты был сладким? Чёрт. Хотел бы я увидеть, как ты играешь по-грязному.

— Мхмм, — прозвучал таймер на кофе, и я шлёпнул его по заднице и пошёл доставать кружки из шкафчика. — Итак, что сегодня на повестке дня?

— У меня, эмм, встреча сегодня днём.

Рука, которой я наливал кофе, дёрнулась, брызгая обжигающей жидкостью на мой палец, и я встряхнул ею.

— Чёрт. Верно.

Встреча. Вся причина, по которой Джексон вообще приехал в Южный Хэйвен. Я чудесным образом забыл об этом за последние двенадцать часов.

— Ты в порядке? — спросил он, беря меня за руку и глядя на ожог. Он был незначительным, но Джексон всё равно включил кран и заставил меня минуту держать палец под холодной водой.

— Спасибо, — сказал я, затем взял кружку простого чёрного кофе и протянул ему.

— Я должен подготовить пару вещей, так что, наверное, скоро поеду обратно в отель, но… я могу увидеть тебя? После?

То, как он казался неуверенным насчёт того, захочу ли я его увидеть, заставило меня улыбаться как дурака.

— Вот, что я тебе скажу, — сказал я. — Я заскочу в отель, как только закончу пару заказов, которые нужно отдать, и мы можем сходить вечером на ужин. Куда угодно. Куда ты захочешь, — затем я добавил: — Я даже надену рубашку. Это значит, что ты определённо должен воспользоваться преимуществом.

— Ты можешь не надевать ничего совсем, и я воспользуюсь преимуществом, — сказал Джексон, и мой желудок сделал сальто, к чему я привык в присутствии этого парня. Но ещё я был слегка встревожен из-за того, что произойдёт, когда Джексон позже придёт на встречу. Он не знал этого, но он шёл в офис к одному из ближайших друзей, которые у меня были в этом мире, и я не хотел, чтобы он потерял свою компанию, как и не хотел, чтобы Джексон потерпел неудачу в чём-то, чего хотел и во что верил.

— Так по поводу работы… Мне пожелать удачи или…?

Джексон взял мой подбородок большим и указательным пальцами.

— Просто скажи, что увидишься со мной сегодня вечером.

Уголок моего рта приподнялся в улыбке.

— Увидимся сегодня вечером.

— Хорошо, — сказал он и нежно поцеловал меня. — Тогда это всё, что мне нужно.

Глава 28

Джексон

Два часа дня четверга, и я сидел в холле «АнаВог», ожидая встречи, которая, по словам секретаря, была по-прежнему в силе. Наконец-то. Но, в отличие от других визитов, мои мысли были в другом месте. Я мог думать только о Лукасе. Как я проснулся рядом с ним, пока он смотрел на меня глазами, которые выдавали что-то большее, чем просто мимолётное влечение, и ещё страх, который я чувствовал от него, когда он высадил меня у отеля. А прошлая ночь? Боже. Звуки, которые он издавал, когда кончал, вид его сильного, подтянутого тела верхом на моём, пока его член исчезал глубоко внутри меня, и как он смотрел на меня после этого, потрясённый и опьянённый. Мне нужно было сосредоточиться и подготовиться к этой встрече, но я мог только проигрывать в голове наше совместное время и думать, что будет дальше.

— Мистер Дэвенпорт? Мистер Дэвенпорт, он готов вас принять.

Моргнув, я мотнул головой, чтобы очистить её, и понял, что Астрид стоит перед боковой дверью, ожидая, когда я пойду за ней.

— О, прости, — сказал я и затем улыбнулся улыбкой, которая, как я надеялся, показывала, что я держу себя в руках. Поднявшись на ноги, я застегнул свой пиджак, взял свой дипломат, а затем пошёл за ней через дубовую дверь, которая отделяла холл от кабинетов. Офис был совсем не таким, как я ожидал. В то время как в приёмной создавалось элегантное традиционное ощущение, офис был современным, в кабинетах равного размера, расположенных на одной стороне, были стеклянные стены, а на другой стороне было открытое пространство с несколькими столами посередине, вместо отдельных кабинок. Это была приветливая, открытая система, какую я не видел ни в одной компании, которую посещал, и этим меня ещё больше заинтересовал мужчина, с которым я собирался встретиться.

Меня провели в один из минималистических кабинетов, и ничего в этом месте совсем не выдавало гендиректора. Кстати говоря, в кабинете никого не было, и когда я посмотрел на Астрид, она улыбнулась.

— Он сейчас подойдёт к вам. Можете присесть.

Затем она ушла, а я остался стоять, ожидая в кабинете с прозрачными стенами, где чувствовал на себе взгляды со всех сторон. Что ж, это неловко. В чём, как я рисковал предположить, и был смысл. Держать меня в напряжении и застать врасплох, предоставляя принимающей стороне ещё одно преимущество. Я начинал думать, что этот парень любитель драматизировать.

Моё предположение подтвердилось, когда кто-то позвал меня по имени, заставляя развернуться… Чёрт возьми. Мужчина, который стоял в дверном проёме с походной кружкой из нержавеющей стали, был последним человеком, которого я ожидал увидеть — снова. Мой рот раскрылся от шока, пока я смотрел на большой воротник его белой рубашки, дополненной укороченным чёрным пиджаком и узкими брюками. Это было похоже на то, что надел бы Принц, вплоть до ботинок из змеиной кожи на высоком каблуке. Единственным отличием в этом — как он себя называл, Баш? — было отсутствие красной помады, и его чернильные волосы были разделены пробором, а не зализаны назад.

Он протянул мне руку.

— Приятно официально познакомиться с вами, Джексон Дэвенпорт.

— Эм… — в моей голове стало пусто, я просто отключился, пожимая ему руку. — Себастиан Вогель?

Себастиан склонил голову на бок.

— Ты кажешься удивлённым.

— Ты не тот, кого я ожидал.

— Мне стоит на это обидеться? — произнёс он.

— Нет, конечно, нет. Я просто не знал, что мы уже знакомы. Полагаю, не официально.

Он улыбнулся, отпуская мою руку.

— Да, ну, я никогда не говорю о работе после рабочего времени. Слишком много другого веселья. Я так понимаю, ты повеселился в пятницу?

Моё сердце загорелось, когда в первую очередь я подумал об обнажённом теле Лукаса под моим. Повеселился ли я? О да. Можно и так сказать.

Прочистив горло, я как чёрт пытался помнить, что это важная деловая встреча с компанией, в покупке которой мы были кровно заинтересованы.

— Мне хотелось бы сосредоточиться на том, почему я сегодня здесь, если можно.

— А, конечно. Это было не моё дело. Просто убедился, что местные жители отнеслись к тебе хорошо во время твоего визита, — он обошёл свой стеклянный стол и сел в кожаное кресло. — И я извиняюсь за ожидание. На этой неделе мне нужно было разобраться с несколькими делами личного характера. Уверен, ты можешь это понять.

Ещё как могу.

— Я понимаю. Я ценю то, что ты встретился со мной.

— Не каждый день звонит компания вашего престижа. Я польщён, — Себастиан жестом указал на стул напротив себя. — Прошу.

Расстегнув свой пиджак, я сел и на пол рядом со стулом поставил свой дипломат. Я надеялся, что мне понадобится его содержимое, прежде чем встреча подойдёт к концу.

— Польщён, но не заинтересован? — спросил я.

— Ходят слухи, но я редко слушаю сплетни, — Себастиан откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу. — Тебе слово. Что я могу для тебя сделать, Джексон?

Высказывая своё предложение, цитируя факты и цифры, я чувствовал уверенность в том, что Себастиан легко продастся. «Дэвенпорт Уорлдвайд» были знамениты тем, что получают то, чего хотят, и с количеством денег, которые мы бросали в его сторону, любому было бы сложно отказаться от сделки.

Когда я закончил, Себастиан произнёс:

— Я полагаю, вы разработали предложение?

— Да, — я открыл дипломат, доставая контракт, и подвинул по столу к нему. — Как видишь, мы готовы предложить внушительную сумму, чтобы приобрести права на твою компанию.

Себастиан опустил взгляд, а затем ещё раз посмотрел на цифры.

— Ты пришёл поиграть, — пробормотал он, беря контракт и листая каждую страницу.

— Так и есть. Аналитика в социальном маркетинге — это то, чего отчаянно хотят многие компании, и рынок практически не освоен. Мы верим в ваш бизнес и хотели бы помочь «АнаВог» стать лучшими в своей сфере.

— Хмм, — Себастиан уронил контракт обратно на стол. — Очевидно, вы провели своё расследование, поэтому должны знать, что я не продаюсь.

— Мы знаем. Но ещё мы знаем, что ты умный бизнесмен. «Дэвенпорт Уорлдвайд» может предложить твоей компании связи и ресурсы, в которых она нуждается.

— Кто говорит, что я не могу сделать этого сам?

— Может быть, со временем, но когда всё так быстро меняется, невозможно узнать, будешь ли ты актуален через два, три года или через пять лет. Нужно ковать железо, пока горячо. У нас есть средства, чтобы это сделать, и быстро.

Себастиан сцепил руки и постучал пальцами по своим губам.

— И чтобы это сделать, достичь цифр, которые вы планируете, я так полагаю, ты будешь использовать знаменитый подход своего отца? Разделяй и властвуй?

— Предполагая, что мы получим права на твою компанию, нам придётся провести полную оценку и анализ лучшей стратегии.

— Это не «нет».

— Это не «да».

— Хмм, — произнёс Себастиан, и качнулся на стуле назад, его очерченные подводкой глаза смотрели на меня. — Что ж, это предложение, на которое согласятся многие. Любезно с твоей стороны проделать весь этот путь ради маленького старого меня.

— Компания на пятьдесят миллионов долларов не совсем маленькая.

Улыбка Себастиана стала шире.

— Да, я хорошо справляюсь. Но вот в чём дело, Джексон. Я могу звать тебя Джексон?

— Конечно.

— За все годы, что занимаюсь этим, я понял, что никакие деньги ничего не стоят, если твои люди не счастливы. Ты не будешь лучшим и ярчайшим, сосредоточившись на прибыли.

— Наверняка ты не хочешь сказать мне, что тебе плевать на деньги.

Себастиан хохотнул.

— Мы были достаточно везучими, чтобы у меня было больше денег, чем мне когда-нибудь понадобится. Но приходит момент, когда амбиции превращаются в жадность, а мне это не особо нравится. И я думаю, это обходится недаром, и это моя работа — действовать в лучших интересах моей компании и моих сотрудников.

— Так твой ответ «нет»?

— Я могу кое-что у тебя спросить? Что тебе нравится в моей компании?

— Я уважаю твою трудовую этику, и твои идеи изобретательны. Вы захватили нишу, которую нужно заполнить, и ты принял толковые бизнес-решения, — я посмотрел через плечо на дюжины людей, работающих за столами в открытом пространстве. — То, как ты сводишь всех вместе на равных условиях, тоже достойно восхищения.

Выражение лица Себастиана стало задумчивым.

— Ты согласен с методами, которые использует твоя компания, когда приобретает все эти другие компании?

«Нет» было моей незамедлительной реакцией, и моё краткое замешательство было всем ответом, который был ему нужен.

— Я так и думал, — Себастиан встал и обошёл стол, становясь перед ним, а затем опёрся на него, скрестив лодыжки. — Джексон, ты кажешься умным человеком. Хорошие инстинкты, замечательные навыки убеждения… плюс, ты мне нравишься. Так что я буду с тобой откровенен.

Я раньше не был так потрясён другим человеком на встречах, но ещё никогда раньше никто не читал меня так ясно, и мне было интересно, что Себастиан скажет дальше.

— Ты ненавидишь свою работу, — сказал он.

Ладно, не этого я ожидал.

— Прости?

— Более того, я думаю, ты сильно не согласен со своим отцом и/или он тебе не нравится. Возможно, и то, и другое.

— Какого…? — произнёс я, не в силах скрыть свой шок от его дерзости. — Я не уверен, что побудило тебя делать предположения насчёт моей жизни. Ты не знаешь ничего обо мне или о моём отце.

— Ну, это не совсем правда. Видишь ли, я тоже немного читал о тебе, Джексон, и у меня есть насчёт тебя теория.

Он не может быть серьёзен.

— Не могу дождаться, когда услышу это.

— Ты закончил Академию Южного Хэйвена, не так ли?

— Ты знаешь ответ на это, если искал информацию в интернете.

— Справедливо. Мои поиски не сказали мне только одну вещь, — Себастиан сузил свои очерченные подводкой глаза. — Ты ходил на свой выпускной?

— Прости?

— Твой выпускной. Ты там был?

— Ты это хочешь обо мне знать? Ходил ли я на церемонию? Что это за вопрос?

Себастиан пожал плечами.

— Простой.

Я думал, ответить ли ему, но мне всё же было интересно, к чему ведут все эти вопросы.

— Я уехал за несколько дней до окончания учёбы. А что? — он кивнул, будто ожидал этого ответа. — Не объяснишь, какое отношение это имеет к чему-либо?

— Мне просто нужно было подтверждение того, кто именно ты такой, и теперь я знаю. Я извиняюсь, что поднял вопросы личного характера, но я ценю то, что мы всё прояснили.

— Личного характера…?

Я задумала, какого чёрта он имеет в виду, но затем до меня дошло. Этот парень, Себастиан, Баш, как бы его ни звали, был другом Лукаса, что значило, что он знает всю нашу историю и что именно сделал мой отец. Если Лукас был уверен в нём, это объясняло, почему он понял, кто я, основываясь на факте, что я уехал из Южного Хэйвена до выпускного. В конце концов, это была игра не на равных.

— Ты друг Лукаса, — сказал я.

— Да.

— Близкий друг, я так понимаю.

— Да.

Чёрт. Теперь всё это имело смысл. То, как Себастиан защищал Лукаса в клубе, скульптура в холле, нежелание Себастиана иметь что-либо общее с компанией моего отца. Да… это внезапно стало похоже на заговор.

— Я полагаю, вчера это была твоя лодка? — произнёс я. — Твой дом?

— Виновен по всем пунктам. Прости, что не поздоровался. Я подумал, что лучше не вмешиваться.

— И это ты не вмешиваешься?

— Простое любопытство.

— Значит, поэтому ты нам отказываешь. Потому что разговаривал с Лукасом?

Подождите, Лукас специально саботировал сделку с «АнаВог»? Это была какая-то месть моему отцу? Мне? Он не стал бы этого делать… наверняка не стал бы.

Одна брось Себастиана изогнулась.

— Я никогда бы не принял деловое решение, основываясь на своей личной жизни. Или на личной жизни моего друга.

— Это было бы мудро, будь это правдой.

— Мы попадаем на свои места не потому, что горячимся, так ведь?

— Да, так, — я почесал свою челюсть. — Как давно ты знаешь, кто я?

— Понял с того момента, как увидел тебя. Как я сказал, я провёл свои исследования, и твои фотографии не сложно найти.

— В отличие от твоих. Ты довольно загадочный гендиректор. Нигде никаких фотографий.

— Может, я скромный? — подмигнул Себастиан. В его теле не было кости скромности, и не казалось, что он против внимания, так что какие бы ни были у него причины, он хотел, чтобы его личность оставалась в тайне. — Но чего я не понял, так это кто ты Лукасу. Он никогда особо не спешил рассказывать нам подробности о мужчине, который разбил ему сердце, только об обстоятельствах твоего… быстрого отъезда. И о последствиях, конечно же.

— Кому «нам»?

— Шоу и мне.

— Ах, верно. Бармен. Кажется, в ту ночь в клубе я попал в ловушку.

— Чистая случайность. Это не часть какой-то продуманной подставы, уверяю тебя.

— Так совсем не кажется.

— Ты злишься, — сказал Себастиан. — На Лукаса?

— Он тебе звонил? Сказал не принимать наше предложение?

Пожалуйста, скажи нет. Пожалуйста, скажи мне, что Лукас не имеет к этому никакого отношения.

— Ты как и я знаешь, что Лукас никогда бы не сделал этого. Я не разговаривал с ним несколько дней, но Шоу сказал, что в город вернулся парень, который разбил Лукасу сердце. Было легко совместить вместе кусочки паззла.

Парень, который разбил Лукасу сердце… После этих слов и подтверждения, что он ни при чём, моя злость утихла, но верх взяла вина из-за того, что я не мог контролировать. На самом деле, зачеркните это — я был зол. Чертовски зол, но срывал своё раздражение не на том человеке. Как я мог винить за что-то Лукаса, даже если он предупредил Себастиана, когда это мой отец был виноват, что я никогда не искал Лукаса, и это действия моего отца стали причиной разбитого сердца единственного человека, к которому у меня когда-либо были романтические чувства?

Чёрт, — подумал я, осознание того, что происходит, будто накрыло меня волной. Чувства, которые я испытывал к Лукасу, угасли не только потому, что я думал, что он нашёл кого-то другого, и они не рассеялась за все годы, которые прошли с тех пор, хоть я и думал, что двинулся дальше. Они были всегда, ожидали подходящего времени, и теперь, когда я был здесь… Зачем я думал возвращаться в Коннектикут? Ради работы? Ради того, что осталось от моей семьи? От семьи, которая лгала мне. Которая манипулировала жизнями, чтобы добиться своего. Которая пыталась держать меня вдали от кого-то, кого я любил…

Боже, вот оно что. Я любил Лукаса. Я любил его, и приезд сюда только сделал правду более очевидной. Мы только воссоединились, и я понял. Я нутром чувствовал, что этот мужчина, это место — это именно то, где я должен быть. Я не знал как, и даже не знал, захочет ли Лукас большего, но знал, что должен попробовать. У нас забрали время, но здесь был наш второй шанс, и я должен был показать Лукасу, какую важную роль он играет в моей жизни. Жизненно важную.

— Джексон? Ты задумался.

Я стряхнул свои блудные мысли. Придётся вернуться к ним позже.

— Прости.

— Всё в порядке. У тебя что-то на уме?

— Ты просто… напомнил мне… — я отмахнулся. — Не бери в голову. Мне пора.

— Подожди. Пока ты не ушёл, мне кое-что интересно, — Себастиан воспользовался тем, что я отвлёкся, опираясь на свой стол и стуча чёрными ногтями по столешнице. — Если бы ты получил контроль над моей компанией… что бы ты сделал?

Разве мы уже не обсудили это?

— Я тебе говорил. Нам придётся провести…

— Нет, нет, не рассказывай мне о том, что сделал бы твой отец. Я хочу знать, что сделал бы ты.

Ха. Значит, Себастиан проверял меня, хотел знать, согласен ли я со своим отцом, или у меня есть свои идеи. Похоже, за ярким фасадом скрывались толковые мозги, и я практически улыбнулся от его сообразительности. Пока тишина между нами росла, я вспомнил, как мой отец справлялся с предыдущими приобретениями, и что я сделал бы по-другому.

Какого чёрта. Я уже сбился со счёта. Можно уже говорить честно.

— Я думаю, компания должна остаться такой, какая есть, — сказал я. — Но чтобы двигаться вперёд, было бы разумно нанять специалиста по связям, чтобы ускорить переговоры. Кого-то с опытом и контактами, кто может помочь до того, как ты потеряешь сноровку.

Глаза Себастиана сверкали.

— И где ты предлагаешь мне начать искать такого человека?

Я пролистал свою мысленную картотеку, и на ум пришло несколько имён.

— Я мог бы прислать список рекомендаций. Людей, с которыми я работал в прошлом. Никаких гарантий, что они будут свободны или заинтересованы, но я уверен, ты сможешь сделать предложение, от которого многие не откажутся.

— Это щедро с твоей стороны.

Пожав плечами, я потянулся за контрактом и засунул его обратно в свой дипломат, прежде чем защёлкнуть замки.

— Без проблем.

— У вас безукоризненный послужной список. Полагаю, это не пройдёт хорошо.

Ты имеешь в виду ярость моего отца из-за потери сделки на пятьдесят миллионов? Я бы рассмеялся, представляя, как взорвётся его голова, если бы это не было скорой реальностью. Но на данный момент мне было плевать. Может, он меня уволит. Ха. Будет ли это так плохо?

— Ты правильно полагаешь.

— Мне следует заранее извиниться?

— Я бы не стал об этом переживать. Что будет, то будет, — поднявшись на ноги, я схватил свой дипломат и протянул руку Себастиану. — Но я желаю тебе и «АнаВог» всего хорошего. Спасибо, что уделил мне время.

— Очень жаль, что мы не будем работать вместе над этим делом, мистер Дэвенпорт, — сказал он, крепко пожимая мне руку.

— Почему-то я думаю, что ты хорошо справишься.

Себастиан хитро улыбнулся мне.

— Как и ты. А пока попрощаемся, Джексон.

Попрощавшись, я вышел из его кабинета, и хоть должен был чувствовать тяжёлый вес провала на плечах, я испытывал только облегчение. Это странно. Как я могу нормально относиться к тому, что только что там произошло? Но каким-то образом было так, хоть я никогда не предсказал бы такого исхода.

Две вещи я знал точно: мой отец будет в ярости, и компания Себастиана останется нетронутой.

Выйдя в холл, я помахал на прощание Астрид и улыбнулся, когда вышел на жару полуденного солнца.

Глава 29

Лукас

Была половина восьмого, когда я зашёл в холл «Роузмонт». Я весь день физически был занят заказами, но мои мысли были полностью сосредоточены на том, что происходило на встрече между одним из моих лучших друзей и моим… ну… кем бы ни был Джексон. И я должен был признать, что нервничал, потому что не мог связаться ни с одним из них, пока Джексон не ответит на сообщение.

Я понятия не имел, чего ожидать, пока осматривал холл, и когда не увидел его, мой взгляд метнулся к бару. Чёрт, я был бы там, если бы всё пошло не по моему, и зная Баша, я знал, что Джексон ни за что не получил то, зачем приехал.

Конечно же, он сидел в баре, верхние пуговицы его рубашки были расстёгнуты, галстук был развязан и свисал с обеих сторон. Он попивал из стакана янтарную жидкость и не заметил меня, пока я не сказал:

— Что такой красавчик как ты делает в баре в одиночестве?

Джексон опешил и поднял взгляд на меня.

— Привет.

— Привет, — сказал я, не сумев прочитать выражение его лица. — Подумал, что найду тебя здесь.

— Ты готов идти? — он собирался встать, и я положил руку на его плечо.

— Сначала допей, — сказал я, занимая пустой стул рядом с ним. — Мне стоит спрашивать, как прошла твоя встреча?

Джексон поднял свой напиток к губам.

— Думаю, ты знаешь ответ на это.

— Ты прав. Зная Баша, я могу догадаться. И даже если бы не знал, мне помог бы тот факт, что ты пьёшь в баре.

Прокатив стакан между ладонями, Джексон смотрел прямо перед собой.

— Я никогда раньше не проигрывал. В плане работы. Но сегодня я просто… потерялся.

— Если честно, у тебя было невыполнимое задание. Сколько я знаю Баша, он никогда не продавался. Ни за какую цену.

— Это я понял, — сказал он и сделал ещё один глоток. — Но знаешь что?

— Что?

— Я никогда не чувствовал себя лучше.

Мой лоб нахмурился, пока я снова изучал его взглядом. Должно быть, он был пьянее, чем показывал.

— Повтори?

Джексон повернулся ко мне лицом, а затем его лицо осветила медленная улыбка.

— Я сегодня потерял сделку. Миллионы долларов ушли. Ты знаешь, что это значит?

— Ты разорён, и мне стоит начать планировать твои похороны?

— Это значит, что мой отец не получит миллионы долларов.

Мгновение, а затем я произнёс:

— Да, он может тебя за это убить.

— Может быть. Но ему ведь они не нужны. У этого ублюдка денег больше, чем ему когда-либо понадобится, — он рассмеялся, когда увидел шок на моём лице. — Да, я сказал это. Он ублюдок, а я идиот, который думал, что его отец не может сделать ничего неправильного. Я просто слишком боялся сделать или сказать что-то и потерять то, что осталось от моей семьи.

Джексон потянулся за моей рукой и положил её на своё сильное бедро.

— Думаю, под виски ты мне нравишься, — сказал я.

Джексон снова рассмеялся, но на этот раз его взгляд опустился на мои брюки и рубашку на пуговицах, и его взгляд стал горячее.

— Я вдруг проголодался.

Я поднял руку в сторону бармена.

— Счёт, пожалуйста.

— Я подумал, что ты согласишься, — сказал Джексон, бросая на бар пару купюр. Затем он сжал мои пальцы, которые лежали на его бедре, и облизнул губы. — Что скажешь, если мы сегодня поужинаем у меня в номере, а не пойдём куда-то?

— Хочешь меня спрятать, когда я потратил время на то, чтобы для тебя принарядиться? — произнёс я с напускным раздражением, а затем скользнул рукой выше по его ноге, подмигнув, когда он остановил меня как раз перед тем, как я смог что-нибудь нащупать. — Я скажу, веди.

— Ты чёртова беда, — сказал он, качая головой, но в его контрастирующих глазах было озорство. Допив свой алкоголь, Джексон встал, а затем протянул мне свободную руку. — Идём?

Не его слова заставили меня сидеть на месте, оцепенев и моргая, глядя на его протянутую руку. Дело было в том, что этот мужчина тянулся ко мне так, будто делал это каждый день, естественным жестом, о котором даже не задумывался. С расстёгнутой рубашкой, которая показывала маленький кусочек его кожи, Джексон выглядел так, будто только что закончил длинный рабочий день и готов был подняться наверх, как мы делали каждый день.

Встав с барного стула, я взял его за руку и позволил ему увести нас из тускло освещённого бара в шумный холл. Если и были взгляды или шёпот, я их не замечал, мой взгляд застрял на профиле мужчины рядом со мной, в присутствие которого я по-прежнему не мог поверить. Как было возможно, что я даже думал о Джексоне так, что предполагало, что всё зайдёт дальше этой недели? Это было глупо, и я был дураком, что позволял себе снова мечтать, но с каждой минутой, проведённой с ним, я жаждал большего. Всего ещё одну минуту, ещё одно прикосновение, ещё один поцелуй, что вело к неизбежному — ещё одному разбитому сердцу. Я знал, что грядёт полное опустошение, и смирился с этим, потому что не мог держаться в стороне и не мог его отпустить. Это ему придётся снова уйти. И когда это произойдёт, я с этим справлюсь, как и раньше, что было не особо хорошо.

Остановись, просто, блин, остановись. Заткнись к чёртовой матери и насладись им, пока можешь, больной придурок.

Джексон нажал на кнопку вызова лифта и открыл рот, чтобы что-то сказать, но нахмурился, когда посмотрел на меня.

— Уже передумываешь идти со мной?

— Просто думаю, не ведёшь ли ты меня наверх для того, чтобы надрать мне зад из-за Баша, — сказал я, пытаясь говорить лёгким дразнящим тоном.

Его губы приподнялись в задиристой улыбке.

— Разве тебе не нравится такая прелюдия?

— Только если я буду заранее предупреждён.

— Ты просто напрашиваешься такими словами, — когда Джексон переплёл наши пальцы, я опустил взгляд на наши руки, и мой желудок скрутился в узлы. Это был первый раз, когда я держал кого-то за руку на публике. У нас с Джексоном раньше не было такой роскоши, и я раньше не особо пользовался преимуществами отношений. Это было успокаивающе, его рука держала мою, и, потянув меня вперёд, он положил ладонь мне на щеку. — Обещаю, я не буду надирать тебе зад, пока на это не будет особой просьбы.

Когда я кивнул, он прильнул и поцеловал меня, мягко и без колебаний, хоть мы и стояли в холле, окружённые людьми. Я растаял в поцелуе, в то время как мои пальцы зацепились за шлевки его брюк, удерживая его на месте, но мне не нужно было трудиться, потому что губы Джексона лениво двигались вместе с моими, не спеша.

Если бы я только знал, что произойдёт, может быть, я каким-то образом впечатал бы это воспоминание глубже в свой мозг. Я не знал, что на этот раз, когда наши губы соприкоснутся, наш мир снова навсегда изменится.

Глава 30

Джексон

— Джекс? — этот женский голос нельзя было ни с чем спутать, и когда я открыл глаза и отстранился, чтобы посмотреть на женщину через плечо Лукаса, моя кровь застыла.

Какого… Боже мой. Чёрт, чёрт, чёрт, что она здесь делает?

— Что это такое? — на этот раз слова Сидни прозвенели громче и раздались по холлу эхом, заставляя всех повернуть головы в нашу сторону — не то чтобы она обращала на это внимание. — Джекс, что ты делаешь?

На её лице было замешательство и неверие, пока она переводила взгляд с меня на Лукаса, а затем её глаза опустились на наши руки, которыми мы обвивали друг друга.

— О боже, — прошептала она, качая головой и простонав. — О боже.

Я опустил руку с лица Лукаса.

— Сидни, — сказал я, двигаясь в её сторону, но она сделала шаг назад и подняла руку.

— Не приближайся ко мне. Какого чёрта происходит? — её глаза наполнились слезами, когда взгляд переместился на мужчину позади меня. — Кто это?

— Его зовут…

— Нет, не бери в голову, я не хочу знать, — Сидни закрыла рукой рот, будто её могло стошнить, а затем она сглотнула и покачала головой. — Этого не может быть. Это какая-то дурацкая шутка. О боже, я сейчас в обморок упаду.

— Сидни, я… — я даже не знал, что сказать в этот момент, пока она ходила из стороны в сторону. — Что ты здесь делаешь?

Она развернулась в мою сторону.

— Что я здесь делаю? Господи, я подумала, что будет мило удивить тебя и отметить победу в деле «АнаВог». Я даже подумала, что мы могли бы остаться и провести лишние пару дней на пляже. Ты знаешь. Всё как у парочек. Но, кажется, я чему-то помешала.

Я чувствовал на себе взгляд Лукаса. Наверное, он думал, почему она считала, что я заполучил «АнаВог». У меня не было шанса сказать ей, что я упустил сделку; она просто предположила, ошибочно. Чёрт. Что я должен был сказать ей прямо сейчас, что могло бы исправить то, что она только что увидела? На ум пришло только два слова, которые я и сказал:

— Мне жаль.

— Тебе жаль? Правда? — она потёрла свою грудь, возвращаясь к расхаживанию. — Тебе жаль, что поцеловал мужчину, пока должен здесь планировать предложение мне?

Я услышал пару слышимых ахов от кого-то позади нас и сделал глубокий вдох, прежде чем ответить.

— Нет, я не это сказал. Мне жаль, что от этого тебе больно, Сид, и жаль, что ты увидела нас до того, как мне выдался шанс тебе сказать. Но я не сожалею о своих действиях. Больше нет.

Её рот открылся и закрылся несколько раз, как у рыбы, пока она смотрела на меня.

— Мужчина, Джек? Ты всё это время был здесь с мужчиной? Ты издеваешься? — затем она заметила лифт, перед которым мы стояли. — И что, ты поднимался с ним наверх? В свой номер?

— Сид…

— Нет, стой. Меня стошнит.

Господи, что за грёбаное шоу. Я поднял голову к Лукасу, с извинением в глазах, но он напряжённо смотрел на Сидни, пока та пыталась восстановить дыхание. Уже больше людей смотрели в нашу сторону, не в силах перестать подслушивать такой сочный скандал, так что я понизил голос.

— Мы можем пойти куда-нибудь, где меньше людей, и поговорить об этом?

— Я никуда не пойду с тобой. Или с ним.

— Не вмешивай сюда Лукаса, пожалуйста. Это между мной и тобой.

Расхаживания Сидни прекратились, и она моргнула, глядя на меня, прежде чем её взгляд переместился к мужчине, который по-прежнему как каменный стоял рядом со мной.

— Ты сказал… Лукас?

Впервые с тех пор, как пришла она, Лукас двинулся, сделав маленький шаг навстречу ей.

— Лукас Салливан, — сказал он, протягивая руку Сидни, которая смотрела на неё, в то время как краска отлила от её лица.

— О боже, — произнесла она так тихо, что я едва услышал, а затем снова попятилась назад.

— Сидни, подожди… — начал я, но она подняла руку.

— Не ходи за мной, Джекс. Не смей ходить за мной.

Затем она развернулась на каблуках и помчалась по холлу и через вращающуюся дверь, исчезая в ночи Саванны. Без сомнений, она уже набирала номер моего отца, рассказывая ему, какой извращенец у него сын, будто он ещё не знал. Но сейчас я переживал не о реакции отца, а о её реакции. Она всегда была внимательной и доброй, и как я отплатил ей? Был полным придурком и не понимал, кто я и чего — или кого — хочу.

— Чёрт, — сказал я, проводя рукой по волосам и хватаясь за кончики. — Чёрт, чёрт. Я не могу просто так её отпустить. Лукас…

Лукас засунул руки в карманы и коротко кивнул.

— Тогда, полагаю, тебе лучше пойти за ней.

Я выдохнул, расхаживая из стороны в сторону, как делала Сидни, пока думал, что делать. Я не мог взять Лукаса с собой, так как это только снова всё разворошит. Кроме того, нам с ней нужно было поговорить о том, что я долго откладывал, даже до того, как появился Лукас. Чёрт побери, сейчас было худшее время для этого.

— Прости, я не хочу этого делать, но…

— Иди, — сказал Лукас, наклоняя голову к двери. — Пока она не ушла слишком далеко.

Я обхватил ладонями его лицо и быстро поцеловал.

— Я исправлюсь перед тобой, — сказал я, а затем побежал по холлу и через дверь. Я посмотрел налево и не заметил на тротуаре никого в розовом платье, но когда посмотрел направо, она была там, переходила дорогу так быстро, как позволяли её высокие каблуки. Бросившись вдогонку, я бросил один последний взгляд на «Роузмонт» и через окно увидел Лукаса, который смотрел мне вслед, по-прежнему стоя с руками в карманах всё на том же месте, где я его оставил.

Глава 31

Джексон

— Сидни! — крикнул я, догоняя её, пока она переходила дорогу. — Сидни, подожди. Пожалуйста.

— Я сказала тебе оставить меня в покое, — сказала она, не оборачиваясь.

— Ты знаешь, что я этого не сделаю.

— А должен, Джекс. Действительно должен.

Она запрыгнула на тротуар и хотела двинуться, но её нога в чём-то застряла, и она дёрнулась вперёд. Я потянулся за ней как раз перед тем, как она упала на землю, ловя её и медленно опуская на асфальт.

— Ты в порядке?

— Моя туфля, — сказала она, указывая за мою спину, и я повернулся и увидел туфлю на высоком каблуке, застрявшую в трещине дорожки. Я попытался её освободить, но каблук оторвался от остальной подошвы, и когда я, наконец, вытащил её, он свисал с края, оторванный.

— Отлично, — сказала она, её голос надломился, когда она вскинула руки вверх. — Теперь ещё и мои любимые туфли сломаны? Кое-кто наверху меня ненавидит.

— Никто не может тебя ненавидеть, — мягко произнёс я. — Мы всё починим. Куда ты бежала? Где твой отель?

Сидни упрямо молчала, но когда поняла, что я не уйду, склонила голову в сторону здания позади себя.

— Вон там.

— Тогда идём. Давай тебя поднимем.

Я протянул ей туфлю, а затем подхватил девушку на руки, чтобы ей не пришлось идти босиком по грязному тротуару. Она обвила руками мою шею, крепко держась, пока нас пропускал внутрь швейцар отеля.

— Ты не обязан этого делать, — сказала она тихим голосом.

— Нам нужно обсудить пару вещей. На каком ты этаже?

— Подожди. Не надо в мой номер.

Я в замешательстве опустил взгляд на неё.

— В смысле… — она закусила губу. — Мне действительно не помешало бы выпить.

Спустя час и несколько напитков, легковесная Сидни, казалось, не чувствовала никакой боли. Ну, очевидно, это не стёрло события вечера из её мыслей, но, по крайней мере, притупило достаточно, чтобы слёзы прекратились, и она немного успокоилась, даже когда я всё ей рассказал. Всё, начиная с первого раза, когда встретил Лукаса, и заканчивая всем, что произошло с тех пор, как я приехал сюда. Она слушала молча, всё обдумывая, и время от времени перебивала вопросами, на которые я честно отвечал.

Я видел, как её босые ноги раскачиваются вперёд-назад под столом, пока она зубами снимала вишенку с зонтика в своём напитке.

— Джекс, ты на самом деле не обязан жениться на мне, ты же знаешь.

Теперь алкоголь начинал на неё действовать — она начинала путаться в словах.

— Нет? — рассмеялся я. — Спасибо, что спустила меня с крючка.

— В смысле, я всегда думала, что мы это сделаем. Поженимся. Мои родители настаивали на этом, и твои родители настаивали, и я никогда не ставила под вопрос то, что мы в итоге будем вместе. Я просто думала, что это вопрос времени.

— Да уж, — сказал я, болтая виски по бокалу, тот же, который попивал с тех пор, как мы сели в баре отеля. — Ох уж эти наши родители и их грандиозные планы на нас.

— Ммм, да. Спасибо богу за них.

Я усмехнулся на её сарказм, прежде чем повернуть разговор в более серьёзном направлении.

— Ты когда-нибудь думаешь о… Ну…

— Думаю о чём?

— Что бы ты делала, если бы твоя жизнь не была спланирована так, как хотели они?

Лоб Сидни нахмурился, когда она наклонила голову на бок.

— Не знаю. Мне нравится работать на «Дэвенпорт Уорлдвайд», так что мне кажется, что это было хорошим решением… с их стороны, — сказала она. — Но если бы я могла что-то сделать… Не знаю. Думаю, я хотела бы быть мамой.

Её слова меня удивили.

— Мамой? Правда?

— Да, — её щёки покраснели. — Я хочу семью. Мужа, детей, полный комплект.

— Я не думал…

— Ну, мы не особо говорили об этом. Я не из тех, кто торопится катать коляски до замужества, — сказала она, а затем рассмеялась над своими словами. — Ты когда-нибудь думал об этом?

— О чём, о детях? Нет, — сказал я. — Не говорю, что никогда не буду думать, просто это… не приходило мне в голову.

— Интересно, хочет ли их Лукас, — небрежно сказала Сидни и сделала очередной глоток фруктового мартини номер три, а эта мысль электрическим шоком отдалась в моей груди. Поставив мартини, она тоже громко захихикала. — Видел бы ты сейчас своё лицо. Выглядишь ужасающе. Подожди, ужасающе? — она проверила слово, будто искала правильное через алкогольную дымку. — Ужасно?

— В ужасе?

— Именно. Да, ты выглядишь так, будто ты в ужасе. Но я спрашивала не совсем о детях. В смысле, ты когда-нибудь думал о том, что бы делал, если бы не был сыном своего отца?

Если бы не был сыном своего отца… Это был интересный подбор слов, и не то, о чём я когда-либо подумал бы.

— Посмотри на себя, задаёшь сегодня тяжёлые вопросы, — сказал я.

— Может, мне следует стать репортёром-детективом.

Я никогда не видел Сидни с чем-то большим, чем бокал шампанского, и должен был признать, она была весёлой. И забавной. Какому-то парню чертовски повезёт называть её своей. Просто это буду не я.

— В работе я хорош…

— Очевидно, — сказала она. — Только не сегодня.

— Да, да. Только не сегодня. Но если бы я мог что-то сделать… — мне даже не пришлось думать. Слова полились так, будто это было самым естественным в мире. — Мне здесь нравится. Ну, в Южном Хэйвене, прямо за мостом. Здесь так спокойно и мирно, с ощущением маленького городка и…

— И здесь есть Лукас.

— Да. Здесь есть он. Возвращение сюда заставило меня понять, что я никогда бы не уехал. Отчасти я злюсь из-за этого, потому что чувствую, что потерял так много времени, которое должен наверстать, но другая часть меня задумывается, было ли всё это не зря. Вроде того, что мы должны были пройти через всё это дерьмо, чтобы ещё больше ценить то, что у нас есть.

— В этом есть смысл. Я думаю, это ещё и самое романтичное, что ты когда-либо говорил, — сказала она, а затем стала серьёзной. — Джекс, прости, что устроила там сцену. Ты просто… удивил меня.

— Эм, думаю, твоя реакция была более чем оправдана. Ты могла бы куда-нибудь там вставить пощёчину, и я не стал бы тебя винить.

— Нет, я не хочу повредить руку об эту твою сильную челюсть.

— Сломанная туфля, сломанная рука… прямо сейчас мы могли бы разговаривать в отделении экстренной помощи.

— Это лучшая альтернатива, — сказала она, допивая остатки своего коктейля. Затем она подняла бокал. — Я могу получить ещё одну такую штуку?

— Уверена, что хочешь завтра получить похмелье?

— Уф. Ты прав. Вода подойдёт.

Я поймал внимание нашего официанта и заказал один стакан для неё и один для себя, так как мне не особо хотелось сегодня пить. Весь этот разговор о Лукасе только вызвал у меня желание увидеть этого парня, но я не собирался оставлять Сидни, пока мы не придём к единому мнению. Я задолжал ей это.

— Это так многое объясняет, знаешь? — произнесла она. — Не знаю, как я не увидела этого прямо под носом. Как ты не хотел признаваться… У меня было ощущение, что я практически заставляю тебя, — она закрыла лицо руками. — Боже, я почти чувствую облегчение. Я думала, что-то не так со мной. Что просто ты не хочешь меня, и я собиралась найти какой-то способ, чтобы всё получилось.

— Дело было вовсе не в этом, честно.

— Я знаю. В смысле, казалось, ты вообще не хотел никого другого…

— Послушай меня. С тобой всё совершенно в порядке. Ты меня слышишь? Всё. Ты удивительная, и ты заслуживаешь кого-то, кто будет видеть это в тебе и любить тебя так, как ты любишь его. Только то, что это не я, не значит, что какой-то другой парень не перепрыгнет через голову, чтобы добиться тебя.

— Я просто находка, да? — сказала она, перекидывая волосы через плечо. Затем она уловила взглядом свои босые ноги. — Ладно, несмотря на неуклюжесть.

— Эй, это делает тебя ещё более милой. Только не превращай это в привычку, иначе станешь одной из тех девиц в беде.

Хохотнув, она взяла воду со льдом, которую официант поставил перед ней.

— Но у меня есть вопрос, и я надеюсь, что не обидный.

— Давай.

— Ты… ну, знаешь… гей? — она прошептала последнее слово так, будто это был секрет. — В смысле, ты всегда это знал? Как же все те женщины, с которыми ты встречался? Как же я?

На её лице было страдающее выражение лица, и я не сомневался, что она думает обо всех ночах, которые мы провели вместе — а таких было несколько. И хоть это было хорошее время, ничто не могло сравниться даже с пятью минутами с Лукасом. Он будто стёр всё, что было в прошлом, и я едва мог вспомнить кого-то, кто был до него. Конечно же, я не собирался говорить это Сидни, потому что не было причин быть придурком и задевать её чувства. Ей не нужно было знать, что последние несколько лет были переходным периодом. Но в её словах был смысл — гей ли я?

— Я ещё не совсем разобрался в этом, — признался я. — Может быть? Единственный человек, мужчина или женщина, к которому я когда-либо испытывал сильные чувства, это Лукас, а он парень, так что…

— Мне это кажется довольно гейским.

Я поймал её озорную улыбку и ответил на неё своей.

— Полагаю, так и есть, хах?

— Да уж. Но не обязательно вешать ярлык, если не знаешь. Я просто любопытничала.

— Всё в порядке. Это был хороший вопрос. С которым мне скоро придётся разобраться. Но, Сид? — накрыв её руку своей, я сказал: — Не думай, что я не наслаждался временем с тобой. Пожалуйста, выкинь это из головы прямо сейчас.

Сидни снова пожевала губу, а затем кивнула.

— Хорошо.

— Я серьёзно. Ты лучшая женщина, которую я знаю, и любому парню, который захочет быть с тобой, сначала придётся пройти через меня.

— Неплохая идея. Из любовника в старшего брата. Подожди, — она сморщила нос. — Это звучит немного противно. Вычеркни это.

— Вычеркнул. Мы скажем, заботливый друг — как тебе?

— Намного лучше.

Она улыбнулась сама себе, рисуя сердечко на запотевшем стакане.

— Здесь ты кажешься другим. Более расслабленным.

— Так и есть.

— И ты счастлив?

— Да. Да, здесь я очень счастлив.

— Хорошо. Это хорошо, Джекс, — она стёрла узоры со стакана, а затем вытерла руки о платье.

— Не это я сегодня ожидала застать.

Моя улыбка исчезла.

— Прости…

— Нет, не надо больше этого. Всё нормально. Я буду в порядке, так что не переживай за это. А ты… Думаю, ты теперь будешь намного счастливее, Джекс. Я хочу этого для тебя.

— Я тоже хочу для тебя этого.

— Что ты скажешь своему отцу?

— Не имею ни малейшего понятия, но всё пройдёт не лучшим образом.

Взгляд Сидни опустился.

— Так ты говорил, что понял, что Лукас тот самый, ещё в старшей школе, верно?

— Да, там мы познакомились.

— Джекс, я… — она сделала паузу. — Думаю, ты должен кое-что знать.

— Хорошо, — сказал я.

— Помнишь тот день, когда ты вернулся из Южного Хэйвена? Твой отец был у нас дома, и я подслушала, как он говорил моим родителям, что какой-то парень стал одержим тобой, и поэтому ему пришлось забрать тебя до выпускного. Он беспокоился за твою безопасность.

У меня отвисла челюсть, и моё сердце остановилось на пару ударов.

— Он сказал, что беспокоился за мою безопасность?

— Так он сказал. И я помню, он назвал парня Лукас.

— Чёрт возьми, — сказал я, мой мозг чуть ли не взрывался. Но, конечно же, мой отец сказал бы это. Лучше его друзья буду думать, что у меня был бредовый сталкер, чем узнают, что его сын развил нечто большее, чем дружба, с другим мужчиной. — Это не… Это была не правда. Никогда.

— Теперь я это вижу, но тогда я испугалась за тебя. Поэтому когда услышала, что Лукас после этого появился в твоём доме, я поверила в то, что сказал твой отец. Мне даже в голову не приходило, что ты мог… отвечать ему взаимностью.

Попридержите чёртовых лошадей.

— Ты знала, что он приезжал в Коннектикут?

На лице Сидни появилось выражение стыда.

— Ну, да. Я один раз видела его на крыльце. Думаю, у нас в тот день был урок тенниса, и твой отец впустил меня и сказал ничего не рассказывать. Что ты испугаешься, если узнаешь, что этот парень тебя нашёл.

— О боже.

— Я не знала, Джекс. Я думала, что помогаю защитить тебя.

Глаза Сидни умоляли меня о понимании, но это была не её вина. Становилось очевидно, что любые связанные со мной дела были спланированы моим отцом.

— Не могу поверить, что он зашёл так далеко, — сказал я, скорее себе, чем ей. — Не могу поверить, что он так испугался того, кем я могу быть на самом деле, что перевернул мир вверх дном, чтобы убедиться, что я останусь покорным сыном.

Я ущипнул себя за переносицу, пока во мне боролись за власть боль, разочарование и злость. Меня предал единственный близкий человек, который остался у меня в этом мире, и ради чего?

— Чёрт, твою мать, — сказал я, ударяя по столу кулаком и заставляя Сидни подскочить.

— Прости, — сказала она. — Может, мне не стоило ничего говорить…

— Нет. Абсолютно нет. Я всегда слишком боялся рассказать кому-то правду, и посмотри, к чему это меня привело. Я думал, что в худшем случае всё потеряю, и под этим я имею в виду свою семью, свою работу, деньги, — я с отвращением фыркнул. — Теперь я знаю, что дело было вовсе не в этом. Худшим было потерять Лукаса. И я потерял его. Но я не допущу, чтобы это произошло снова.

Всё, что я знал, что меня сейчас заботило, это то, что Лукас для меня единственный и был им всегда. Он был моим настоящим и моим будущим, и достаточно скоро я разберусь с остальным. В мире не было никакого количества денег, которое привязало бы меня к мужчине, которого я называл своим отцом. В данный момент, связи, которые соединяли меня с ним, разорвались, и я больше не был его сыном.

Глаза Сидни начали слезиться.

— Мне не хочется говорить тебе это, но зная твоего отца…

— Мне нет до него никакого дела. Больше нет. На этот раз я приобрету что-то более важное. Кого-то более важного.

Она колебалась.

— И он достоин тебя, верно, Джекс? Честно?

Это было единственное, что я знал без тени сомнений.

— Честно. Он достоин всего.

Глава 32

Лукас

— Прошу прощения, — раздался позади меня приторно-сладкий мужской голос, пока я стоял посреди «Роузмонт» и смотрел на вращающиеся двери. Не то чтобы Джексон должен был пройти через них снова в ближайшее время, но я не мог заставить себя сдвинуться. Это действительно только что произошло? Женщина, на которой Джексон, по сути, обещал жениться, ворвалась в Саванну с грацией шарового тарана, и он побежал вслед за ней.

Ему пришлось, — раздался тихий голос разума откуда-то из дальней части моего мозга. — Он лучше остался бы с тобой, но не мог просто бросить её. Так говорила рациональная сторона моего мозга. Иррациональная видела, какой она была опустошённой, и помнила, каково это испытывать, особенно от рук Джексона. Этого было достаточно, чтобы отправить кого-то в психушку — или, в моём случае, в клуб, полный готовых членов, а она не совсем была похожа на такую, кто станет утешать грусть хорошим трахом или тридцатью. Не то чтобы это помогало мне забыть всё надолго, но хотя бы снимало напряжение, прежде чем возвращалось осознание того, что я потерял.

Что он скажет ей о нас? Что это была ошибка? Что он не хотел этого? Или он скажет ей, что это было большее…

— О, сладкий, не грусти, — снова послышался голос, и на этот раз блондин с пирсингом в губе встал передо мной. — Со мной такое тоже один раз было, только он был женат и с двумя детьми, — цыкнул он. — Ох уж эти натуралы. Они никогда не бросают жён. Мы просто их шаловливые эксперименты, прежде чем они возвращаются к жизни моногамии и скучного ванильного секса, — его взгляд опустился на мои бёдра, и он втянул колечко в губе в рот. — Но не переживай. Я могу заставить тебя совершенно забыть о как-там-его-зовут.

Я смотрел на незнакомца, который предлагал себя для утешительного секса. Неделю назад я мог бы согласиться на его предложение. Но сегодня? И трезвым? К чёрту. Мне нужно было убраться оттуда.

Полностью игнорируя его, я направился к выходу, а он крикнул мне вслед:

— Если передумаешь, я в номере семьсот четырнадцать!

Да, и теперь все женатые натуралы на отдыхе это знают, — подумал я, доставая из кармана ключи от машины. — Иди захвати себе одного из них.

Я запрыгнул в свой грузовик и захлопнул дверь, но я понятия не имел, куда сейчас ехать. Невозможно было сказать, как долго его не будет, так что не было смысла оставаться, но хотел ли я поехать куда-то ещё? Вздохнув, я откинулся на спинку кресла и потёр лицо. Не так всё сегодня должно было пойти. У меня оставалось с ним всего несколько часов, и Сидни нужно было своровать их? Будто не ей повезло видеть его каждый день своего идеального существования.

Чёрт. Зеленоглазый монстр сегодня меня не щадил, но я чувствовал себя эгоистом, чёрт возьми, и разве я не заслуживал этого?

Успокойся, придурок. Он не задержится надолго. Он просто скажет ей, что без ума от тебя, и потом вы пойдёте наверх, и он покажет тебе это.

Пока я смотрел, как люди идут за руки по улице, готовясь к весёлой ночи, я чувствовал нерациональную зависть. Именно таким же я хотел быть, с человеком…