Нэнси Дрю. Дубль два!

Глава третья Пылкое начало

Не успела я пройти и трёх шагов, как кто-то схватил меня за локоть.

– Вот ты где! – Тёмные глаза Джордж смотрели на меня с осуждением. – А мы тебя повсюду ищем!

– Мы даже к тебе домой заехали – думали, ты опять проспала! – добавила её двоюродная сестра Бесс.

Я улыбнулась своим подругам. Удивительно, какими разными могут быть сёстры! Взять хотя бы внешность. Джордж высокая, и худая, и всегда коротко стрижёт свои каштановые волосы, чтобы они ей не мешались. Бесс намного ниже и пышнее, волосы у неё светлые и длинные, а глаза – ярко-синие. Да и характеры у них непохожи. Джордж сходит с ума по компьютерам и разной электронике, а Бесс – по моде и парням. Ну, так кажется на первый взгляд, если вы плохо знаете Бесс. Под личиной очаровательной хохотушки скрывается гениальный механик. Ей подвластны все двигатели, и с молотком она обращается как профи. Неудивительно, что из неё получился отличный главный плотник.

Есть у них, правда, и кое-что общее: например, они обожают меня дразнить!

– Нет, сегодня Нэнси не проспала, – пошутила Джордж. – Скорее – недоспала!

– Да, Нэнс, – поддержала её Бесс. – Выглядишь ты кошмарно. – Она протянула мне помаду из своей сумочки, но я отмахнулась.

– Спасибо, не надо. Всё равно придётся её стереть, когда мне будут накладывать макияж перед съёмками.

– Тогда хотя бы рубашку поправь! – попросила Бесс.

Я опустила взгляд на свою рубашку, наполовину заправленную в джинсы, и поспешила привести себя в порядок.

– Забыла проверить расписание, поэтому приехала слишком рано, – объяснила я девчонкам по пути к офису. – Извините, я заставила вас волноваться.

– Да ерунда, не бери в голову, – успокоила меня Джордж. – Я говорила Бесс: ты наверняка у себя в фургоне, но она заявила, что это маловероятно!

– Эй! – возмутилась Бесс. – Как будто ты не знаешь Нэнси! Логично же, что она скорее будет вынюхивать новую тайну, чем прятаться в фургоне, как какая-нибудь кинозвезда!

– Нэнси и есть кинозвезда! – воскликнул Бен Альварез, присоединяясь к нашей компании. Он приобнял меня за плечо и добавил: – Она уже спасла наш фильм благодаря своему таланту сыщика …

– …а теперь спасёт его снова, но уже благодаря актёрскому таланту! – закончил за него Люк.

Все в лагере знали, что братья Альварез любят дурачиться. Им нравилось подшучивать над другими и дразнить их. Поэтому я понимала, что сейчас они шутят. И всё же мне было не по себе от того, как я рискую обмануть их ожидания. Особенно после такого заявления! Нет, подобные шутки не по мне.

– Никого она не спасёт, если опоздает на встречу в офисе! – парировала Бесс.

– Тогда поспешим! – вскричал Люк, схватил её за руку и побежал вперёд.

– Подожди меня! – Бен помчался за ним.

– Увидимся! – крикнула Бесс, обернувшись.

Джордж закатила глаза.

– Ну прямо школа заигрываний, – беззлобно проворчала она.

Да, и то правда. Бесс всегда находила с кем пофлиртовать, и я всегда думала, что в этом ей нет равных, но братья Альварез каким-то чудом её превосходили!

Мы с Джордж зашли в приёмную и увидели, как Моррис Доновитц разговаривает с Джейком Бригамом, дрессировщиком, ответственным за всех животных, участвующих в фильме. Он следил за тем, чтобы с ними хорошо обращались и чтобы они ничего себе не повредили.

– Я совершенно серьёзно, Моррис, – говорил Джейк. – Понимаю, что вам несладко пришлось. Можете урезать мне гонорар, я не обижусь. Даже настаиваю.

– Спасибо огромное, – ответил Моррис. – У нас и так был скромный бюджет, а из-за происков Германа Хаусмана стал совсем мизерным.

– Конечно, вы не могли этого предвидеть. И я очень уважаю вас за то, что вы готовы довести дело до конца, несмотря на преграды. Любой другой режиссёр уже опустил бы руки. Поэтому и предлагаю сэкономить на моём гонораре.

Моррис душевно пожал ему руку, и Джейк скрылся в офисе.

– Доброе утро! – сказала я, подходя к Моррису. Он широко улыбнулся.

– Можешь не принимать невинный вид, Нэнси. Я уже заметил, что ты подслушивала.

– Я? Никогда! – картинно оскорбилась я.

– Ой, брось, ты же знаешь: он прав, – поддразнила меня Джордж. – Ты всегда греешь уши на чужих разговорах!

– Ладно-ладно, но это не моя вина, – сказала я в свою защиту. – Как-то само собой выходит из-за привычки к слежке.

– Ничего страшного, – успокоил меня Моррис. – Если бы не твой дар сыщика, съёмки пришлось бы отменить. – С этими словами он придержал для нас с Джордж дверь в кабинет.

– Очень любезное предложение со стороны Джейка, – заметила я, перешагивая через порог. Это был главный офис Морриса с кабинетами для всех продюсеров и монтажёров. В общем зале уже собралась целая толпа. Кто-то сидел на стульях, кто-то – на столах, а кто-то даже на полу.

– Ты удивишься, как много таких предложений мне поступило, – тихо произнёс Моррис. – Такое чувство, будто афера Германа Хаусмана всех сплотила. Всем хочется, чтобы фильм получился, и они даже готовы пожертвовать ради этого своей зарплатой, представляешь?

Он окинул взглядом сияющие и восторженные лица собравшихся.

– Видишь, Нэнси? Они горят энтузиазмом, и всё благодаря тебе.

У меня вспотели ладони. Да, все выглядели счастливыми. Совсем не как на последнем совещании, перед тем как я раскрыла замыслы Германа Хаусмана. Тогда все чувствовали себя уставшими и несчастными. Слишком много плохого произошло в лагере, и съёмочная команда начала думать, что на фильме лежит проклятие. Люди ворчали и жаловались, многие хотели уволиться. А теперь повсюду сияли улыбки. Атмосфера была самая что ни на есть радостная.

Вот только я не разделяла их восторга. Меня не отпускал страх перед предстоящими съёмками.

– Так, внимание! – объявил Моррис. – Много времени это не займёт. Уверен, нам всем не терпится приступить к съёмкам!

Все единодушно поддержали его аплодисментами.

– План такой, – продолжил Моррис. – Вернёмся к самому началу. Переснимем все сцены с участием Хаусмана …

Фамилия уволенного актёра вызвала осуждающий свист и гул неодобрения.

– …с нашей новой звездой из Ривер-Хайтс – Гарольдом Сафером, – закончил Моррис.

Мистер Сафер вышел вперёд, и я присоединилась к аплодисментам. По моему скромному мнению, он был рождён для роли Этана Махоуни. Пылкий и эмоциональный, он даже закаты умел описать с присущей ему театральностью и так же горячо обсуждал бродвейские спектакли. Мистер Сафер держал сырную лавку в городе, но сердце его принадлежало театру. Я не сомневалась, что он многому научился, наблюдая за актёрами на сцене.

– Сегодня начнём со сцен в кабинете Этана Махоуни, – снова заговорил Моррис. – Быстренько снимем Этана за работой. Потом момент, где к нему вламываются Рэкхемы, и потасовку. И, наконец, последний эпизод на сегодня – когда братья Рэкхемы и Эстер проникают в офис компании, чтобы изучить обстановку. Ну что, за работу!

Все поспешили разойтись по местам. Я повторила про себя порядок сцен. Моя стояла последней. Отлично. Будет время подготовиться.

– Эй, не хотите сходить перекусить? – спросила я подруг.

Столовую оборудовали во временной металлической постройке. Внутри располагались столы, на которых сервировались завтрак, обед и ужин, а ещё в течение дня на них выкладывали закуски, чтобы людям не приходилось надолго отвлекаться на еду и рабочий процесс не замедлялся. Если бы не столовая в лагере, все актёры и члены съёмочной команды ездили бы на обед в город, и тогда обеденный перерыв растянулся бы часа на два.

– Нет, спасибо, – ответила Джордж. – Я сегодня помогала маме загружать еду в машину. Даже рядом стоять не хочу с кишем со шпинатом. Только на то, чтобы всё это упаковать, сорок минут ушло.

Я понимала, что не стоит воспринимать жалобы Джордж всерьёз. Она очень обрадовалась, когда её маму наняли главным поваром. Предыдущего кулинара уволили за неприятный случай с пищевым отравлением – очередной результат происков Германа Хаусмана.

– Извини, я тоже не могу, – сказала Бесс. – Надо работать над декорациями для хижины Рэкхемов. После кабинета будут снимать там. А я ещё не закончила стену, которая должна стоять под наклоном.

Не успела я оглянуться, как девчонки убежали по делам, оставив меня наедине с моим страхом. Тут ко мне подошёл Гарольд Сафер в халате в шотландскую клетку поверх костюма Этана Махоуни. Он выглядел немного глупо, но я уже привыкла к такому. Дело в том, что для костюмеров были важны каждое пятнышко и болтающаяся пуговица на костюме – любая, даже малейшая деталь, и они не хотели, чтобы с их творением что-то случилось. Даже короткая прогулка от фургона к площадке могла повредить костюм. Поэтому мы и носили халаты – с целью их защитить.

– Пожелай мне удачи, Нэнси, – попросил он. – Мне ещё ни разу не доводилось играть.

– Ни пуха ни пера, мистер Сафер, – сказала я.

– Пожалуйста, Нэнси, зови меня Гарольд. Всё-таки мы с тобой – старые друзья.

Он широко улыбнулся и поспешил к павильону, где должны были снимать сцены в кабинете мистера Махоуни. Ну почему я не могла держаться так же собранно и спокойно, как он? Мы с Гарольдом оба были неопытными актёрами и оба получили роли в этом фильме, но его переполнял энтузиазм, а я паниковала.

В чём же его секрет? Я решила пойти за ним. До меня очередь дойдёт ещё нескоро. Может, мне станет чуть легче, если я посмотрю на первые шаги Гарольда в мире кино?

Я успела проскользнуть в тёмный павильон буквально за секунду до того, как двери закрылись. На самом деле это был огромный склад, в котором устроили съёмочную площадку. Здесь находились постоянные декорации – те, что прослужат до самого конца съёмок. Когда съёмка проводится на натуре – в одном из настоящих мест или зданий Ривер-Хайтс и округи, – декорации строятся в дополнение к естественному фону, а потом их полностью разбирают. В павильоне у нас располагались самые нужные сцены: офис компании «Наковальни Махоуни» и хижина банды Рэкхемов. Ими команда могла пользоваться в любое время. Впечатление они производили невероятное. У меня всякий раз создавалось чувство, будто я зашла в настоящее здание. Всё было продумано до деталей.

Во время съёмок в павильоне царила полная тишина. Мощные микрофоны улавливали малейший шорох. Поэтому после крика «Мотор!» все замирали и ждали, пока режиссёр прокричит «Снято!». Заговорить никто не смел. Даже ходить запрещалось, потому что по большом складу разносилось громкое эхо. Я как раз успела добраться до декораций офиса компании «Наковальни Махоуни», когда услышала громкий скрипучий голос Морриса:

– Махоуни за работой, дубль первый. Мотор!

Я затаила дыхание, боясь пошевелиться. А вдруг врежусь во что-нибудь или споткнусь об один из толстых проводов, змеившихся по полу? Я ведь ужасно неуклюжая, все это знают. К счастью, вскоре мои страхи улетучились. Теперь я могла думать только о том, как восхитительно играет Гарольд! У него явно был недюжинный талант. Я уже видела эту сцену со знаменитым Германом Хаусманом в роли мистера Махоуни, но Гарольд Сафер оказался на порядок лучше!

С началом дубля он словно преобразился. Пропали его привычные нервные жесты. Он шагал с достоинством и разговаривал уверенным, властным голосом человека, сколотившего огромное состояние на производстве наковален. Я смотрела на знакомое мне лицо Гарольда, но видела в нём только Этана Махоуни.

Стараясь не двигаться, я медленно огляделась по сторонам. Вокруг сцены стояло человек двадцать: члены операторской и звуковой групп, визажисты и парикмахеры, помощник режиссёра и другие ассистенты. На их лицах отражалось искреннее изумление. Никто не ожидал, что Гарольд окажется непревзойдённым актёром.

– Деньги должны прийти в течение двух дней, не больше, – сурово произнёс он свою последнюю реплику.

– И … снято! – крикнул Моррис.

Толпа разразилась аплодисментами. Хлопал даже Моррис. Гарольд на секунду растерялся, но быстро сообразил, что к чему, и отвесил низкий поклон.

– Великолепно! – воскликнул Моррис, когда аплодисменты стихли. – Теперь повторим всё то же самое, чтобы снять ваше лицо крупным планом, Гарольд. Все на позиции!

Актёры встали там, где должны были находиться в начале сцены, и Моррис снова крикнул:

– Мотор!

Гарольд повторил своё блестящее выступление всё с тем же оглушительным успехом. Жалко, Бесс и Джордж не видели его триумфа! Я так увлеклась происходящим, что даже не заметила, как Джули Блаттберг, звукорежиссёр, покинула свой пост у микшерного пульта. Увидела её уже тогда, когда она проталкивалась к Моррису. Джули приподняла его наушники и что-то ему сказала.

– Стоп! – тут же проорал Моррис.

Операторы бросили снимать, и актёры расслабились. Все вопросительно посмотрели на Морриса, гадая, в чём дело, но я уже всё поняла. Как только актёры умолкли, до меня донёсся вой сирены. Он был не слишком громким, но Джули, видно, его уловила. Наверное, она переживала, что микрофоны поймают этот звук и испортят сцену, события которой происходили около сотни лет назад.

– Давайте подождём, пока сирены затихнут! – крикнула Джули.