Ненужная дочь

Глава 1

Когда кто-то говорит, что в его жизни мало радости, я вспоминаю бабушку. Будучи дворянкой, а как называла ее моя мать: «Белой костью», она выжила в лагерях, а вернувшись, не потеряла любви к близким, доверия к друзьям и какого-то особенного внутреннего огня. И чего бы не случилось, я знала, что выход есть всегда. И причины для радости тоже есть всегда. Главное – быть человеком.

Отец мой был мягким, добрым, но умер слишком рано, чтобы я помнила его с какой-то другой стороны. А вот мама… она была со мной всегда, если не считать последние мои двадцать лет жизни. Но это не то место, где надо выдохнуть, потому что мама у всех ассоциируется с чем-то прекрасным. Для мамы я была обузой. Я же просто умела смотреть на все глазами моей бабушки.

— И чего страшного, если девочка будет поступать в институт культуры? Для нее же откроются прекрасные пути! – не сдавалась моя бабушка Лидия Генриховна, отстаивая мое желание окончить школу и продолжить учебу.

— Учебу на заводе, знаете ли, тоже выбить было непросто. Девка от рук отобьется в этих ваших университе-етах, - вопила в ответ моя мать, краснея лицом все сильнее и сильнее.

Если бы не вся гадость этой ситуации, то она была бы смешной: тонкая, как иголка, с гладко зачесанными волосами, поднятыми бровями, но культурно изъясняющаяся бабушка и растрепанная, пухлая, коренастая, рыжеволосая не от природы, а от хны мать.

Эти две любимые мною женщины, словно две собаки разных пород, встретившиеся на улице, готовы были вцепиться друг другу в волосы.

— Ладно, как скажешь, мамуль, - я решила, что университет меня подождет. Получу эти «корочки» крановщицы, а там… как сложится.

— Нет, не стоит тратить время на эту ничтож… - но бабушка не закончила, потому что мама выдохнула и присев на сундук, стоящий у печи, завыла белугой:

— И за что мне все это? И так народ косо смотрит, и так все на себе тащу, как проклятая. А ведь мне всего ничего и чего-ооо, - заливалась мать. А я не могла не подойти и не обнять ее.

— Мамочка, ну не реви, ну же, я ведь сказала, что пойду, - я гладила ее мокрое от слез лицо, собирала волосы под гребенку и продолжала целовать ее в лоб, прижимая к себе.

— Если бы Борис хоть намекнул, что такое сродство имеет, ни в жисть бы за его не пошла! – этой тирадой в адрес умершего давно моего отца всегда заканчивались все скандалы в нашем доме. Мне было жаль бабушку, но только молча мы могли прекратить ее истерику. - Кабы был хоть сынок, то робил бы щас, как мужик. А чо толку от девки, коли дома больше ни отца, ни брата ей нету-ууу? - она продолжала выть, я продолжала ее обнимать, а бабушка уже бренчала ковшом в кадке с водой.

Потом мы все, как ни в чем не бывало, садились за стол, мать доставала из печи пару котелков, и мы ужинали, обсуждая достижения завода в текущем квартале.

Я видела, как бабушка стискивает зубы и тихонько касалась ее руки под столом. Она сжимала мою ладонь в ответ. И вроде всем становилось хорошо. Ну или терпимо.

— Любушка, кровиночка моя, ну зачем же ты соглашаешься на то, что тебе далеко? Зачем ты от мечты отказываешься? – бабушка провожала меня до автобусной остановки, хотя самой уже надо было спешить на работу. Она мыла полы в клубе и в сельсовете, а еще была дворником.

— Бабуля, ну ты же знаешь, что будет с мамой, если я уеду? Она же тебе проклюет весь мозг, - я старалась улыбаться, чтобы ей не было так грустно. Она сравнивала свою судьбу с моей и боялась, что и мне тоже придется заниматься чем-то нелюбимым.

— Просто, Любушка… у меня-то все иначе, мне-то, политической… больше ничем заниматься и не позволят. А без денег сидеть… на шее у твоей матери, знаешь…

— Я выучусь, бабуль. Выучусь, а потом решим. Может, и в город какой большой поступлю. Ты же меня вон чему только ни учила. Я и рисовать, и шить, и вышивать, и петь могу. Отучусь в университете и тебя к себе заберу, - уверенная, что так и будет, отвечала я, торопилась к автобусу и уезжала. А она, замерев, стояла еще какое-то время на остановке, а потом, словно вспомнив, что торопится, выпрямлялась и бежала в сторону клуба.

Завод хорошо поднялся после войны. Хоть в нашей-то глуши он и остался цел, да все равно столько нового начали на нем делать, что дух захватывало. Попасть в крановщицы можно было только по знакомству. «Хорошая зарплата, почет и уважение» - так характеризовала моя мама эту должность. У начальника цеха мама выбила мне место с большим трудом… как сказала она. А на деле все было совсем не так.

Бабушкины кружева, которые она вязала для меня, серьги с изумрудами царских времен – единственное, что удалось бабушке спрятать, чтобы передать мне, все это мать отдала начальнику цеха. Вернее, его жене, за то, чтобы та поговорила с ним, и Люба Преображенская смогла стать крановщицей.

Когда об этом узнала бабушка, я училась уже две недели. Она просто не вышла ужинать из-за своей занавески. Молчала три дня, а потом как-то словно постарела. Нет, она уже была немолодой, да и жизнь ее потрепала, но вышла она из своего угла старой.

Я бы никогда, наверное, и не узнала о краже, если бы не мать:

— Тоже мне, аристократка, голубая кровь, белая кость! – бурчала она, моя пол как раз там, за занавеской, под бабушкиной кроватью. - Думаю, чего это она ни ест, ни пьет, ни словом не обмолвится… а она вон чего… заметила, что я ее раскулачила. И правильно, что нашла это добро. А то лежит на изумрудах, а внучка без профессии, считай. У-ни-вер-си-те-ееет, видишь ли… Тянет ребенка в свою профурсетскую жизнь. А наша работа для нее, значит, ничтожная? Да трудом своим токмо и мозолями своими можно на жись заробить.

— Мам, ты про что? – я вошла с пахнущими морозом и снегом, начисто выбитыми половиками и услышала мамин спич из-под кровати.

— Да про камушки ее изумрудные в серебряной оправе. Да про воротнички. Обнаружила она, наша царевна, пропажу, - мать сидела на полу, хлопая ладонями по ляжкам, и была очень довольна своим рассказом, - оттого и дуется, как мышь на крупу Ишь, даже не разговаривает сколько дней со мной!

— Как? Куда пропало? – не понимала я.

— Дык отдала я все, чтобы тебя учиться-то взяли. Такого нажористого места долго еще не будет. Нинка Кряжина вон полны валенки нафурычила, выпрашивая то местечко, а я тебя туда за три счета засунула. Пусть радуется старуха, что для дела пригодились ее царские побрякушки.

— Мам, так она их мне берегла. Их еще ее бабушка носила. Больше у нее ничего от той жизни и не осталось, - я села на пол рядом с мамой и посмотрела под кровать. Небольшой чемодан, с которым бабушка вернулась из лагеря, был открыт. Он содержал в себе всего два коричневых, похожих на школьную форму платья, пару чулок и две смены белья. И ту самую лаковую черную шкатулку. Теперь ее не было.

Я замерла, вспоминая тот день, то ощущение, с каким я провела пальцем по глянцевому боку. Запах старого дерева и лака были чем-то новым. В нашем доме ничего не пахло так, как эта шкатулка. И я, не знавшая, кем была моя бабушка, думала, что она волшебница, вернувшаяся из далекой страны.

— Я лично закопала эти серьги в лесу. И когда вернулась, заехала в свой город только за ними. В железной коробке, залитой воском, сохранилась даже шкатулка, - она, хмыкнув, открыла шкатулку второй раз в моей жизни, когда мне исполнилось шестнадцать. Я уже понимала о жизни все, но нравилось вспоминать, что я считала ее когда-то волшебницей. - Никому не говори о них. Отдашь потом своей дочке или внучке. А еще я приготовлю для тебя самое лучшее кружево. Глаза уже слабы, но я осилю три тончайших, словно паутинка, - обняв меня, бабушка вдевала серьги в мои уши, любовалась мною и убирала в шкатулку, а ту в чемодан, под кровать.

Со временем бабушка снова стала мне улыбаться, но как будто лишилась чего-то большего, чем эти серьги. А с мамой она перестала разговаривать вовсе. Только отдавала свои тяжело заработанные деньги, чтобы та не попрекала и уходила в свой угол.

А вот Иван Никанорыч, тот самый начальник цеха, жена которого владела теперь моим наследством, не перестал с нами говорить. Ни со мной, ни с моей мамой. Все подговаривал, мол, старуха ваша больше имеет, как пить дать, только ее ковырнуть надо хорошенько.

Я, молодая дура, заступалась, клялась, что это не так, и доказывала, как могла. Но Никонорыч в это время высмотрел во мне что-то еще, кроме наследства. Ночами в мою смену стал с проверкой являться: мужиков на обед отправит, кран выключать и включать заставлял, а потом и вовсе залезал в кабину. А там тесно, что не развернуться. Вот и пользовался. То, мол, покажи, как это переключаешь, как то… а сам сначала аккуратно, а потом и вовсе обнаглел:

— Ты, девка не думай, что шибко умна да хитра, - сквозь зубы цедил Никанорыч, все теснее прижимаясь ко мне. - Я могу куда надо написать, и тебя вместе с твоей бабкой отправят бесплатно работать. Поняла? А щас давай фуфайку расстегай… А завтра поговоришь со своей контрой и выяснишь, где еще она прячет камешки.

Когда он полез под ватник я не выдержала и оттолкнула его. Успела только прошмыгнуть мимо да к лестнице кинуться, а он за ватные штаны схватил.

Так я и не допрыгнула до лестницы. И он меня не удержал.

Три месяца в больнице, а потом домой. На инвалидном кресле, которое всем заводом купили. Иначе лежать бы мне на кровати да в окошко глядеть. А так… так хоть по комнате передвигаться могла, да руками чего по дому сделать. А со временем в библиотеку работать взяли.

Так и началась моя взрослая жизнь.

И на этом же она и закончилась. Сначала мной бабушка занималась, а мать замуж вышла. Когда бабушки не стало, одна жила. Мать навещала, ругала меня непутевую. А потом вроде как все ровнее и ровнее стало. Я радовалась, что у нее двое сыновей родились, что не одна моя мамочка. Думала, вот теперь-то точно наладится, точно все образуется: ведь и ей помощь с детьми нужна.

Да только не вышло по моему. Говорила она мне только одно: «Чего же я столько времени на тебя потратила. Давно надо было замуж идти.».

Была у меня и подруга. Помогала, поддерживала. Все говорила, что и мне пара найдется. Да только куда там: после войны здоровым-то пара находилась не всегда, а таким, как я, и вовсе.

Пришла к своим девяноста годам сухонькой, активной старушкой. Матери давно уже не было, а братья не знались со мной, как я ни старалась. В зеркало я теперь видела в отражении свою бабушку. Так же аккуратно вела хозяйство: меняла занавески на окнах, вышивала руками и шила на машинке все, что нужно для дома и для людей, коли просили. А добрые люди помогали с банькой да с мытьем полов. Так и жила: улыбалась каждому рассвету, каждому закату. Всем, кто встречался мне, желала добра и счастья.

Пока не заснула с вязанием прямо в коляске перед окном, вспоминая старую бабушкину примету: «Солнце красно к вечеру – моряку бояться нечего». Это значило, что завтра будет солнечный день. А мне достаточно было и того, что просто будет еще один день.

Глава 2

Сон отступал нехотя, снова и снова погружая в забвение. И когда я открыла глаза, желание опять заснуть не прошло. Сначала пришли запахи: яркие, настолько удивительно четкие, что закружилась голова. Казалось, что я попала в детство, когда спишь с открытым окном в жаркую июльскую ночь, а по утру из сада тянет туманом, цветущими травами и влажной сочной травой.

Сухость во рту была, пожалуй, единственным раздражителем. Я попыталась откашляться, потянулась к привычной тумбочке возле кровати, где стоял стакан с водой, но рука никак не могла миновать кровать. Словно она стала шире.

— Мисс Виктория, мисс, о Боже, - шептал кто-то рядом, и мне стало не по себе.

— Кто здесь? – достаточно громко переспросила я и почувствовала на своей ладони теплую, влажную, как бывает после сна, руку.

— Мисс, тихо, прошу вас, тихо, - голос метнулся куда-то в сторону, и через минуту зажегся свет. Трепещущиеся на стенах тени от свечи казались жуткими, но потом глаз выцепил и женщину, несущую к кровати подсвечник с тремя толстыми, уже сильно оплавленными свечами.

— Кто вы? – только и смогла прошептать я.

— Я Элоиза, мисс, вы что, ничего не помните? Мисс, я Элоиза. Лиззи, ваша служанка, - она присела рядом со мной на стул и уставилась на меня во все глаза.

— Я… я не знаю вас. Где я? – сухость во рту не давала говорить. Я осмотрелась и увидела кувшин. Женщина с растрепанными волосами поняла все по моему взгляду и быстро налила воду в кружку. Взгляд мой никак не мог оторваться от тонкого фарфора с причудливо расписанным боком.

— Мисс Виктория, вам надо молчать и продолжать делать вид, что вы без чувств, прошу вас. Если они узнают, вас тут же отправят в тюрьму. Сержант сторожит у входа, - испуганные глаза молодой женщины, представившейся Элоизой, были светлыми. Или голубыми, или серыми: сейчас, при плохом освещении этого было не разглядеть.

— Я ничего не понимаю, Эло-иза. Я не знаю, кто вы, где я и чем я провинилась, - оторвав от губ кружку, тихо прошептала я и, привычно облокотившись на кровати, попробовала сесть.

Было странно, что это удалось слишком легко, не переваливаясь с бока на бок, как обычно. И тут до меня дошло, что все это получилось благодаря ногам. Я чувствовала, как они сами, совсем даже без единой моей мысли о них, упирались в кровать.

— Ноги… мои ноги. Я чувствую их, - прошептала я и откинула одеяло. Во рту снова стало сухо, потому что две совсем не старушечьи, сухие от обездвиженности, а вполне жилистые молодые ноги продолжали мое тело.

Элоиза, видимо, поняла, что дело плохо, и в момент, когда я обмякла, поднесла к моему носу что-то очень вонючее, а потом приподняла голову и напоила.

— Мисс, мисс Виктория, милая, прошу, придите в себя. Иначе я не успею вам всего разъяснить. Мистер Брекстон приедет рано утром. Он с нетерпением ждет, когда я пошлю за ним. Вся надежда на сынишку прачки. Он точно не разболтает, что я это сделала, - голос светловолосой девушки, казалось, вот-вот сорвется, и она заплачет.

Страх, непонимание и слабость, видимо, от упавшего давления – вот что я чувствовала. Подкатывала тошнота, но желудок не стремился расстаться с водой. Я с силой потерла лицо руками, пытаясь прийти в себя. И здесь меня тоже ждало сильное удивление: пухлые гладкие щеки, волосы вокруг лица, шея… все было словно чужим, но прикосновения свои я чувствовала отчетливо.

Потянув локон, я отчетливо почувствовала боль. Это не парик, да и откуда ему взяться. Хотя… я ведь точно не дома.

Широченная кровать, на которой я лежала, наверное, была двуспальной. Или, как сейчас говорят: «евро». Пухлое, будто с лебяжьим пухом, одеяло, на стенах обои то ли голубого, то ли зеленого цвета в мелкий цветочек. И я прекрасно могла разглядеть каждый лепесток там, куда хоть чуточку падал мерцающий свет от свечей. Повернув голову, я увидела приоткрытое окно, а за ним глубокую, черную, как мазут, ночь.

— Мне все это снится, - я провела руками по ногам, но Элоиза моментально расправила сбившуюся на бедрах рубашку, будто увидела в этом что-то нехорошее, и принялась накрывать меня одеялом. Было душно, словно за окном и правда июль. «Вчера точно был сентябрь, и после недельного дождя я с радостью смотрела на краснеющий у горизонта закат. Я ждала солнечного дня завтра», - только и удалось мне подумать до того, как Элоиза заговорила:

— Мисс, я прошу вас, придите в себя. Я сейчас должна выйти из комнаты, чтобы найти мальчишку Ады. А вы должны лежать молча, не открывая глаз. Даже если кто-то войдет, вы не должны двигать ни рукой, ни ногой, - с мольбой в голосе женщина шептала все это мне в лицо. Я чувствовала запах трав или настойки на них и не могла понять, что же со мной происходит.

— Я не знаю вас. Я не Виктория, я Любовь. И это не мои ноги, не мое лицо, не мои руки, милая женщина, - я сама протянула к ней ладони, и она, взяв их, приложила к своему лицу.

— Милая моя девочка. Ты, видно, помешалась совсем, но это тебя не спасет. Они повесят тебя, как только узнают, что ты пришла в себя. Прошу тебя, молю, - она в слезах сползала со стула, на котором сидела и тащила меня за собой, потому что не отпускала моих ладоней. - Молю, не выдай себя…

— Так что случилось? – на смену моей панике и страху вдруг пришла какая-то собранность, внимательность. В голове стало светло, будто распутались какие-то сети и ничто не мешало быстро соображать. Тихая истерика этой женщины заставила меня собраться. Так бывало со мной, когда мама устраивала очередную сцену. И будь я хоть трижды напугана или зла, моментально начинала смотреть на ситуацию со стороны и понимать, что если я не возьму себя в руки, это продлится долго.

Я наконец, разглядела девушку, которая, утерев слезы, встала и отошла к невысокому столику у стены напротив. Подсвечник остался стоять рядом с моей кроватью на комоде. Я снова села и снова ощутила, как ноги сами поддерживают мое тело, упираясь в кровать.

Темное синее платье, светлый передник и воротничок на моей новой знакомой выглядели аккуратно, но совсем не соответствовали тем вещам, что я привыкла видеть. Она взяла большую кружку со столика и стояла так с ней несколько секунд, не поворачиваясь ко мне. Я видела ее руки с кружкой в отражении зеркала, стоящего на столике. Она будто пыталась отдышаться.

—Что там у вас? – я скользила взглядом по стенам неслыханно дорогой для меня мебели с искусно выполненной резьбой и дышала через нос, стараясь не думать о происходящем. Как только мысль о невозможности занимала мою голову, я отгоняла ее, говоря себе, что это прекрасный, чудесный сон.

— Это отвар. Думаю, вам тоже можно сделать глоток. Барбара сварила его для меня. Они все жалеют вас, мисс Виктория, но никто не пойдет против миссис Вудстер, - Элоиза вернулась на стул и протянула мне высокую, на этот раз простенькую кружку.

Пахнуло валерьяной и мятой, а потом и медом. Я сделала пару глотков и поняла, что женщина пахла как раз этим вот отваром.

— Расскажите, что случилось? Почему вы так напуганы? - прошептала я, рассматривая ее припухшее после сна и слез лицо. Ей было не больше двадцати пяти. Ни тени косметики, но и без нее можно было оценить длинные, хоть и светлые ресницы, чуть пухловатые губы и вздернутый носик. – Я не понимаю, что я здесь делаю и кто я теперь, - я снова взяла ее ладонь в свою и снова почувствовала, что она влажная.

— Наверно, память ваша помутнела после эдакого, - все еще дрожащим, но уже более уверенным шепотом ответила она. – Вам надо бежать, мисс Виктория.

— Бежать? Милая девочка, да я же не хожу. Считай, почти всю свою жизнь. Я не хожу и ног своих не чувствую с семнадцати лет.

—Мисс Виктория, вам восемнадцать, и вы ходите. Хромота ваша совсем небольшая, а если носить те туфли с разными подошвами, то и вовсе незаметна. Вы бредите. Вам бы еще отлежаться, но времени нет совсем. Миссис Оливия только и ждет, чтобы отправить вас… - она замялась, потом, видимо, чтобы уйти от продолжения начатых слов, взяла из моих рук кружку, поставила на столик и сама откинула одеяло. - Вставайте. Надо быть уверенными, что вы можете идти.

— Нет, Элоиза, нет, ты что. Я не буду, я не могу, прошу тебя, - стараясь не срываться с шепота на крик, я удерживала ее руки, отстранялась от нее. И поняла вдруг, что отталкиваюсь ногами, отползая на другой край кровати. Я чувствовала стопами простынь, чувствовала бедрами холодок, когда она сняла с меня одеяло.

— Ладно, пока я все расскажу, а вы будьте готовы лечь, если кто войдет. Этот сержант даже стучится не всегда, - она мотнула головой в сторону двери. И я поняла, что за ней кто-то есть. И этот кто-то только и ждет, когда я проснусь.

— Там? – переспросила я. И в тишине услышала сначала храп, а потом легкий кашель.

— Да, он сидит там. Завтра его сменит другой. Тебе надо продержаться еще один день. Как только мистер Брекстон узнает, что вы очнулись, он устроит ваш побег.

— Элоиза, милая, прошу тебя, объясни мне, что случилось? – на смену непониманию вдруг пришел страх. Я беспрестанно щипала себя за бедро, двигала пальцами ног, не веря в то, что это возможно. И в какой-то момент поняла, что согласна на все, что может случиться здесь, лишь бы не просыпаться опять в своей коляске, с которой уже даже переваливаюсь на кровать с огромным трудом.

Глава 3

— Мисс Виктория, вы наверно все вспомните, но сейчас у нас времени нет. Завтра здесь будет отираться ваша мачеха, да и отец постоянно заходит. Не говоря уж и о сержанте. Дверь весь день открыта, и поговорить нам вряд ли удастся, - торопливо шептала Элоиза, а я все рассматривала свои руки, которые никак не могли быть моими, как, впрочем, и ноги, и тело. Если быть честным, я понимала, что ощупываю молодую девушку.

— Не торопись, Элоиза, не торопись. До утра, наверно, еще далеко. Ты только говори со мной так, словно я совсем другой человек… ну, представь, что я вообще ничего и никого не знаю, - поглаживая девушку по плечу, ответила я. Она сначала не обращала на этот мой жест внимания, а потом, словно опомнившись, подтянулась как-то, но на руку мою продолжала смотреть с удивлением.

— Вы ночью проснулись от чего-то. И увидели, что Оливер побежал к реке. Вы прямо в рубашке бросились за ним. Это вы вбреду говорили. Так я и не узнала бы вовсе, - Элоиза снова начинала плакать, но подняв на меня глаза, собралась и продолжила: — когда все подбежали, он мокрый на берегу сидел плакал, а вас течение снесло ниже. Только белую рубашку и видно было. Кое-как вас из воды вытащили. Я то уверена, что вы брата спасли, но его матушка крепко за вас взялась…

— У меня есть брат?

— Да, Сын мистера Джеймса и его жены… вашей мачехи… Миссис Оливия с первого дня с вами жить не смогла, вот и отправила в это поместье.

— Значит, я отдельно живу? – удивленно переспросила я, пытаясь бороться с отрицанием. Все было настолько невозможно, что уже казалось правдой. Иначе, откуда эти ноги?

— Точно! В старом поместье вашей матушки. Она рано умерла, в родах с вашим братом. А мистер Джеймс и женился после снова.

— А Оливер… сколько ему лет?

— Пять. Эта река… он то и дело сбегает от няни, и не раз уже говорили, что дом надо закрывать.

— Так этот шум… - я прислушалась и поняла, на что похож шум за окном. Он не сильно мешал тишине, и будучи постоянным, казался единым и целым с ней.

— Да, река здесь в двух шагах… и после недели дождей она стала бурной. Коли войдешь, выбраться почти невозможно, - Элоиза наконец перестала плакать, и как будто стала более серьезной, - вы и правда ничего не помните мисс?

— Правда. Так значит… мне грозит…

— Виселица. Этот сержант и его начальник… они уверены, что вы сделали это сами, да и миссис Оливия утверждает, что слышала, как вы ходили в соседней комнате. И откуда она могла знать, что это вы? Могла ведь и нянька ходить…

— А почему отец сослал меня сюда? Неужели он не видит, что мачеха обижает ее…меня?

— Так… - Элоиза больше не нашла что сказать, а я вдруг вспомнила поговорку про ночную кукушку, которая дневную всегда перекукует.

— Ладно, Элоиза. А этот… как его… за кем ты хотела послать…

— Детектив Брекстон. Он молодой, и совсем недавно на посту. И никто его не слушает… но он хорошо вас знает, мисс Виктория. И дело говорит. Надо уехать. А когда мальчишка снова заговорит, тогда все, может и откроется. Тогда-то вы и вернетесь домой, - Элоиза, видимо, привыкла к моей руке на ее плече, и теперь положила сверху свою ладонь.

— Значит, мальчик не говорит?

— Говорил. Много болтал раньше, только и делал, что болтал. А после этой ночи… как будто нем остался. Даже если плачет, то молча!

— Господи, но не могла же я…

— Нет, даже и не думайте, мисс. Вы его приезда несколько месяцев ждали, игрушки ему делали, да и с отцом сами говорили по поводу реки. Вечерами двери проверяли, чтобы он не убежал. А он, чертенок, будто этого и ждал… уж больно его эта речка с самого приезда заинтересовала. Еще мальчишки со скотного двора показали ему свои кораблики, которые пускали там до подъема воды, - она цыкнула с огромным сожалением и горько как-то, очень узнаваемо покачала головой.

— И куда мне бежать? – спросила я, и моментально вспомнила, что бег – вообще не мое средство для спасения. Меня, и без того, доброго и отзывчивого человека, моя инвалидность сделала слишком угодной, а если честно, то правильнее сказать выгодной. Отказать я ни в чем не могла, и некоторые этим пользовались.

— Не знаю, мисс. Он уверил меня, что все организует.

— Значит, ты ему веришь? – я все никак не могла смириться, что эта молодая девушка выкает со мной. Меня, даже в глубокой старости называли на «ты». И была я в устах людей просто Любушкой.

— Ну, если нам верить больше некому, то стоит попробовать, - выдохнула я, - дай-ка мне еще твоего отвара. А после этого… попробуем встать. Надо ведь увериться, что мой побег не провалится потому только, что я не смогу ходить, - впервые за эту странную ночь я улыбнулась.

Для меня, в такой непонятной, и только потом я я пойму, что страшной ситуации важным сейчас было одно – смогу ли я встать на ноги. Даже если это затянувшийся сон, я мечтала успеть сделать это. Снова почувствовать под ногами шероховатые половицы, холод и тепло, просто прошагать хотя бы до окна, а если получится, то пробежать по траве.

Сейчас, лежа на белоснежных простынях, я вспоминала те утра из детства, когда просыпалась и потягиваясь, переворачивалась на живот. Ноги скользили по грубому, густо накрахмаленному белью, и можно было лежать еще в полудреме до того момента, как бабушка не позовет завтракать. Я любила эти утра, особенно, если мать была в ночную смену, и не пришла еще. Дома громко тикали ходики, пахло оладьями и жизнь была вся впереди.

Отвар бодрил, помогал видеть все яснее. Мне удалось рассмотреть обои и мебель. Одежду Элоизы, и даже такие мелочи, как расческу на столике перед зеркалом.

— Давай попробуем встать, - не веря до конца, что смогу, я откинула одеяло и по одной начала спускать ноги. Я не помнила, как это делается, но они будто жили своей жизнью: мысль заставляла их, одну за другой, двигаться, упираться стопами в белую простынь.

— Я помогу, а то ненароком снова потеряешь сознание, столько шума будет. Всех перебудим, и тогда тебя в покое не оставят, сразу отвезут в тюрьму, - Элоиза теперь была собранной, серьезной и уверенной в необходимости этой разминки.

Я оттолкнулась от кровати, а она придержала меня за руки. И это случилось. Я почувствовала стопами пол. Он был прохладным, но не ледяным. Ковер, застилающий пол сейчас был отвернут. Я на секунду подумала зачем, но потом решила, что так даже лучше.

— Сейчас вернем ковер на место. Это я завернула. Миссис Оливия велела, боялась, что я опрокину таз, из которого вас обтирала, - засуетилась было Элоиза, но увидев мою улыбку, забыла о ковре.

— Я стою! Я стою. На ногах! – выдохнула я и зажмурилась, чтобы никакие другие органы чувств не мешали мне, не отвлекали от этого прекрасного ощущения. Я переступала с ноги на ногу, чувствовала каждую мышцу своего тела, - Боже, если это сон, то пусть он продлится еще хоть немного.

— Давайте, мисс, шагайте, а я послежу, чтобы вы не рухнули. Не отпускайте мои руки, - суетилась Элоиза и местами срывалась с шепота на громкий вполне голос. Потом резко прикладывала ладонь ко рту и снова начинала шептать.

Решившись, я сделала шаг, потом сделала второй. Сердце билось так часто, что казалось вот-вот выпрыгнет, но несказанное счастье этого момента не позволяло даже задуматься о нем.

В целых шесть шагов я оказалась возле окна. Протянула руку и сильнее открыла створку. Запах лета стал гуще. Пахло мокрой землей, свежей травой, камнями и цветущим разнотравьем. Вдалеке испуганно крикнула птица, и снова все замолкло. Кроме реки, равномерно шумящей, и совсем не мешающей, не ломающей тишины. Она, как хороший инструмент в оркестре, только добавляла гармонии.

— Элоиза, я не знаю, когда это закончится, но если даже совсем скоро, я ни о чем не жалею, - прошептала я.

— Давайте, давайте пройдем в уборную, а потом ляжем обратно, - обняв меня за талию, она потянула мое тело за собой. Я послушно пошла, хоть и хотелось еще постять здесь, перед открытым настежь окном.

Проходя мимо столика, я остановилась.

— Хотите посидеть, ну, давайте, - девушка отодвинула стул от столика и помогла мне присесть. Потом быстро сходила за подсвечником и вернувшись, поставила его прямо передо мной. Из-за зеркала стало намного светлее.

Я не торопилась поднять глаза на свое отражение, хоть мне этого и очень хотелось. Глубоко вдохнув пару раз я подняла голову.

На меня смотрела темноволосая, белокожая, как северянка, девушка. Даже девчонка. Именно так я описала бы ее. Темные, но не черные глаза, а скорее цвета коньяка, цвета заварки, или темного янтаря. Узкий, и даже вполне себе симпатичный носик. Верхняя губа чуть вздернутая, и от этого казалось, что рот всегда чуточку приоткрыт. Волнистые темные волосы несколько грязные, но густые и гладкие.

— Это я? Это и правда, хороший сон, - я подняла руку, провела по волосам. Девушка все повторила за мной. Улыбнулась, обнажив ряд зубов, а после языком ощупала зубы у себя во рту. Девушка тоже зашевелила губами.

— Мисс, идем, идем. А потом мне надо выскользнуть из дома, найти парнишку и отправить за мистером Брекстоном, - поторопила Элоиза и потянула меня за руку к себе. Я легко встала, и держась за ее руку пошла. Мне не было больно, не было даже неприятно. Только вот не сильная, почти незаметная хромота…

— Я неправильно шагаю, наверно. Почему то постоянно хромаю на одну сторону, - осторожно спросила я Элоизу.

— Ой, да это ерунда, вы же знаете, мисс… одна нога у вас совсем чуточку короче, но в обуви вы не хромаете вовсе. Разница так мала, что разной по высоте подошвы и не видно вовсе, - Элоиза даже как-то хохотнула.

— Значит… вот в чем дело… но это и правда, полная ерунда. Лишь бы подольше длился этот сон, - прошептала я, подойдя к двери, ведущей из комнаты в еще одну.

Элоиза зажгла свечи от принесенных с собой, и я увидела небольшую, но вполне себе удобную уборную: стены все в тех же обоях, такое же, как в прежней комнате окно, перед ним стол и стоящий на нем таз, кувшин. На полу, прямо по центру, небольшая пузатая ванна. Лечь в нее не получится, а вот если сесть, то воды можно налить столько, что она закроет плечи. Здесь же был высокий, какой-то добротный стул, похожий на трон.

Подойдя ближе, по обитому бархатом стульчаку и дырке в нем я поняла его предназначение.

— Мисс, я не буду выходить. Я подожду вас здесь, - Элоиза отвернулась сразу после того, как усадила меня, - я боюсь, что вам станет плохо. Я не могу этого допустить. Вы должны выжить во что бы то ни стало.

Глава 4

В голове моей то складывалась какая-то картинка, то моментально разваливалась, потому что происходящее было выше моего сознания. Та девушка в зеркале – не я в молодости, но и не выдумка, не сон. Потому что я прекрасно чувствую это тело. И так складно история никогда не выстраивается во сне.

Все еще была глубокая ночь, но спать не хотелось. Элоиза оставила меня в постели, а сама, ступая как кошка, вышла из комнаты. Она хотела, чтобы некий Оскар Брекстон пришел утром первым.

Эти имена, эта обстановка… Они не давали даже шанса, что я нахожусь дома.

— И какого черта я не спросила, где я, - мой шепот звучал в темной комнате странно. - Да. Тут не сразу и поймешь, кто ты. А где ты – десятое дело.

Река за окном убаюкивала, и я даже не поняла, когда заснула.

— Мисс, мисс, проснитесь, - я слышала голос сквозь сон, но пока Элоиза не принялась тормошить меня, не проснулась.

— Господи, это снова продолжается, - только и ответила я, открыв глаза. Теперь рядом с моей новой знакомой стоял мужчина. Ну, как мужчина: молодой человек, который годился мне во внуки. Лет двадцать пять, темноволосый. Какое-то ястребиное выражение лица не отталкивало, а больше наоборот, привлекало внимание.

Белая рубашка под красивым жилетом темного горчичного цвета, аккуратно повязанный на шее платок, цепочка, тянущаяся из внутреннего кармана. Я посмотрела опять на столик у зеркала и увидела там шляпу. Хорошо одет, стервец. Но совсем странно, впрочем, как и Элоиза. Сегодня на ней было темно-синее платье и, видимо, свежий белоснежный передник без единой складки, как и смешной чепчик на голове.

— Мисс, Элоиза все рассказала мне, пока менялся дежурный у вашей комнаты. Мистер и миссис Вудстер еще не выходили из комнат. У нас, думаю, есть всего несколько минут, чтобы поговорить, - приятный баритон его заполнял комнату. Только сейчас я поняла, что речь совсем непривычная. Это не мой язык, но я прекрасно его понимаю. А когда говорила ночью с Элоизой, мой рот самостоятельно складывал эти слова.

— Мне нечего рассказать. Я не помню ничего. Я никого из вас не знаю. Скажу даже больше: вижу впервые. Я не знаю, где я, какой сейчас год и даже…. Не знаю, кто я, - быстро прошептала я в ответ и попробовала присесть в постели. У меня получилось это, как и вчера.

«Боже, это был не сон. Вчера я ходила, значит, и сейчас могу, значит…» - в голове была только эта мысль. Кто-то случайно или намеренно поместил меня в это тело. И оно здорово, оно молодо.

— Мне кажется, мне дали еще один шанс. Это моя новая жизнь, - зачем-то вслух добавила я и скинула ноги на пол. Хотелось снова ощутить под ступнями прохладный пол. Но там уже был ковер. Элоиза, вероятно, расправила его, когда уложила меня обратно в постель.

— Вы пугаете меня, мисс Виктория, - мужчина присел на одно колено прямо передо мной. Элоиза спешно прикрыла одеялом мои оголившиеся колени.

— А мне-то как страшно! И язык не поворачивается назвать вас мистером. У нас так не принято, - снова, не думая, ответила я. Теперь он стоял ниже меня и внимательно всматривался в мое лицо. Вернее, в то лицо, которое я видела в зеркале. Чтобы увериться, я потянула локоны к лицу и увидела темные густые волосы. Они были такие плотные, что даже не путались, хоть и не были заплетены. Мои-то три волосинки даже в юном возрасте вечно пушились, да и были светлыми, почти соломенными.

— Ладно, времени у нас совсем мало. Вам придется весь день делать вид, что вы все еще без сознания. Элоиза положит вам на лицо влажную салфетку. Так вам будет проще. Главное, не попадитесь. А ночью я вернусь и заберу вас. Элоизу попрошу собрать ваши вещи. Но и тогда нам не удастся поговорить. Вы поедете с Джоном. Он мой хороший друг и должник. И он пообещал помочь. Вы поедете туда, где вас точно даже не станут искать, а потом… Потом я приеду, и мы со всем разберемся, - он закончил говорить, как только услышал, как на улице остановилась лошадь, зафыркала, и кто-то тяжело спрыгнул с нее. – Приехал новый сержант. Он всю ночь дежурил в другом месте и сегодня будет невнимателен, а ночью проспит как убитый.

Он ушел,а Элоиза снова помогла мне дойти до туалета, вернула в постель и собралась было уже накрыть лицо, как велел этот незнакомец, но я попросила еще несколько минут. За окном был туман такой густоты, что его, казалось, можно собирать руками и лепить из него «снежки». Река теперь за новыми звуками была почти не слышна. Птичья перекличка, пофыркивание лошади, чей-то шепот под окном – это все оттягивало внимание на себя.

Я мотнула головой в знак согласия и решила, что смогу выдержать этот день, этих незнакомых мне людей, которых я даже не увижу в лицо. Если все, о чем рассказали эти двое, было правдой, то мне лучше послушаться их. Ведь это явно не сон. И коли мне предложили вот такую замену моей старой жизни… Я никогда не посчитаю ее жестокой. Ведь шанс снова обрести молодость, а главное: вернуть возможность ходить, дорогого стоит.

Я из Любови превратилась в Викторию. Из любви в победу – неплохой обмен. Я и раньше никогда не роптала на судьбу, а сейчас была на седьмом небе от счастья. И если даже дойти я смогу только до виселицы, о которой мне толмили всю прошедшую ночь… пусть будет так. Только вот я еще подерусь за свое право пожить. Побарахтаюсь!

Шаги и голоса я услышала сквозь свои раздумья, и сердце застучало сильнее. Страх, что меня раскроют наконец приобрел реальные очертания.

— И чего ей здесь лежать? Оливер так и не заговорил. Он не выходит из моей комнаты, - писклявый недовольный женский голос перебивал только глубокий мужской кашель. Мужчина как будто пытался что-то сказать, откашливался, но не решался начать.

— Оливия, душа моя. Она все равно придет в себя, и тогда мы узнаем всю эту историю. Она должна сама рассказать, что произошло, - мужчина наконец заговорил. Голос был приятным, но эти заискивающие нотки не сулили ничего хорошего. Особенно мне. Женщина была настроена боево.

— И что она расскажет? Что пыталась убить… Твоего сына, Джеймс. Здорового и красивого мальчика! Твоего наследника! Ее нельзя держать здесь! – говорящие вошли в комнату, и шаги остановились возле кровати.

— Она очень плоха, мистер Джеймс, - вошедшая Элоиза, видимо, отвлекала внимание на себя и специально не подходила ближе, чтобы они смотрели на нее.

Я все это чувствовала и понимала, и мне хотелось обнять эту добрую женщину, которую Бог, наверное, послал мне в помощь. Ведь у зла должны быть соперники.

— Вот и пусть бы лежала себе в камере и дожидалась суда, - провизжала опять женщина и, судя по решительным шагам, начала метаться по комнате. Она останавливалась возле окна, шла опять к двери, разворачивалась и шагала обратно.

— Дорогая, это слишком жестоко…

— Жестоко? Ты слышишь себя, Джеймс? Слуги сказали, что увидели, как они вместе идут к реке! – она начинала срываться на крик, но мужчина даже не пытался остановить ее. – Зачем она вела нашего сына к реке ночью?

Я старалась дышать так осторожно, чтобы даже движение груди было почти незаметным. Горечь от своего бессилия, невозможность оправдать эту девочку, тело которой стало моим домом – вот что я чувствовала, лежа в этой кровати рядом с людьми, которые должны были защищать Викторию, а не стремиться закончить ее жизнь.

Тогда-то я и поняла, что отец ее скорее согласится на доводы жены, чем станет слушать свою дочь.

«Снова ненужная, лишняя, снова нежеланная» билось в голове. Но другой голос, словно шепот моей бабушки: - Ты молода, ты полна сил даже с этими неприятностями… . Вся твоя жизнь впереди, и, несмотря на испытания, ты можешь прожить ее особенно.

«Ты права,бабулечка, ты снова права. Если бы не ты тогда, не знаю, как бы я жила», - пришло в голову, и сердце стало биться ровнее.

— Если до завтра она не очнется, я велю увезти ее отсюда. В тюрьмах ведь есть доктора? Пусть они и позаботятся об этой преступнице. Я не хочу бояться за жизнь своего сына, - женщина топнула ногой и вышла. Ее шаги долго были слышны за дверью, видимо, там был длинный коридор.

— Мистер Джеймс, прошу вас, проявите милосердие. Вы же знаете, что мисс всегда была добра к брату. Она только и делала, что ждала вашего приезда, готовила для мистера Оливера новые игрушки, сочиняла истории. Пожалейте ее, - голос Элоизы был так слаб и, казалось, вот-вот сорвется на плач, что мне стало жаль ее.

Мужчина снова откашлялся, прошелся по комнате и вышел молча.

— Жестокая тварь. Она просто жестокая тварь. Хуже животного, - прошептала Элоиза и направилась к двери.

Я услышала, как она ее закрыла и, вернувшись, присела рядом.

— Теперь вы понимаете, что шансов у вас нет? – не снимая с моего лица салфетки, спросила она.

— Да, Элоиза, понимаю. А еще… Понимаю, что у меня нет никого ближе тебя, - я сняла эту тряпку с лица и потянулась к ее руке.

Глава 5

Элоиза оказалась служанкой. Да, самой настоящей служанкой. Преданной Виктории долгие годы, потому что ее мать много сделала для нее. В свои двадцать пять лет Элоиза была одна-одинешенька и, живя в поместье с самого рождения, потеряв свою мать, обрела в лице Виктории и ее умершей матери свою семью.

— Если бы не миссис Вудстер, не знаю, где бы я сейчас была. Ваша мать была настоящим ангелом. Нынешняя миссис – дочь старого судьи Гордона. Его семья приехала в Америку совсем недавно, но с большими деньгами. Для того чтобы их приняло местное общество, ему пришлось отдать свою дочь за вашего отца. Мистер Вудстер – наследник известной фамилии, и с ним у миссис Оливии открывались двери всех домов, - с горечью рассказывала Элоиза, покачивая головой.

— Так вот, значит, откуда растут ноги у той виселицы, на которую она меня так спешит привести? – спросила я.

— Да, он получил назначение благодаря своим деньгам, а сейчас занимает высокую должность. Ваш отец, даже если бы и хотел… не смог бы вам помочь. Она, вернее всего, подговорила всех своих слуг.

— Неужто нет здесь преданных семье Виктории? Ну, моей семье?

— Мы живем здесь последние шесть лет. Сначала нас привезли в поместье вашего деда на лето. А потом миссис Оливия решила, что так будет лучше. С нами живет экономка, дворецкий и еще одна женщина – кухарка. Поместье небольшое, вот мы и справляемся сами. А те слуги… они приехали сюда с миссис Оливией. Она сменила всех, включая преданного мистеру Джеймсу камердинера. Тот был при нем с юности, но она хотела, чтобы в доме мужа были только ее люди.

— Спасибо, что рассказываешь мне, Элоиза. Я совсем ничего не помню, - прошептала с благодарностью я. – Вот еще что… Какой нынче год? Где мы живем?

— Одна тысяча восемьсот восьмидесятый, мисс Виктория. А живем мы в часе езды от Бостона.

— Значит… ты говоришь, это Америка? – я поверить не могла, что год и место, которые озвучила служанка, правда.

— Да, мисс Виктория. Но сейчас надо о другом подумать. Вам силы нужны, а вы даже о еде ни разу не вспомнили. Ночью я принесла сюда сладкие булочки, а сейчас попробую добыть на кухне мяса с овощами. К обеду уже все готово, и слугам будет не до меня: они хозяев кормят. Накрою миску горкой полотенец, авось и не заметят, что несу к вам в комнату. Вечером я попробую сержанта отвести на кухню, поди, клюнет на ужин. Тогда и вас посытнее накормлю. Боюсь я за вас. Как вы там в дороге будете и когда еще увидимся, - Элоиза гладила мою ладонь и смотрела на мое лицо во все глаза, будто хотела насмотреться перед тем, как мы расстанемся.

— А ты не хотела уехать отсюда?

— Хотела бы, да мне так и так придется, ведь никого в поместье не останется. Но мистер Брекстон обещал рассказать мне, где вы. Когда все поуляжется, меня рассчитают, и я приеду. Обязательно приеду к вам, мисс Виктория. А сейчас пойду: надо вас накормить. Лежите тихо. Кто знает, что там на уме у этого сержанта. Вдруг надумает заглянуть, - она встала и, накинув салфетку снова мне на лицо, пошла к двери.

Я осталась лежать, глядя в белое полотно, хорошо пропускающее свет. За окном щебетали птицы, бежала река, ярко светило солнце. Я ждала этой ночи, как никогда не ждала ничего. Мой путь начался не сегодня утром, когда я проснулась в темной комнате. Он начнется, как только стемнеет. Придется бежать неведомо куда, подальше от этого места, где я тоже оказалась ненужной, неудобной и нелюбимой.

Как только открылась дверь и Элоиза сообщила, что это она, я почувствовала запах пищи. Тушеное мясо пахло так, что желудок вспомнил, наконец, о многодневном голоде. Голова закружилась, и ладошки моментально стали холодными и влажными.

— Сержант согласился пообедать. Я отправила его на кухню за миской жаркого. Он уверен, что лежачая девочка точно не сбежит, - довольная Элоиза положила горку полотенец на столик у зеркала, и в руках у нее возникла глубокая миска. Аромат еды еще сильнее разлился по комнате. – Ешьте, только медленно. Три дня вы ничего не ели. Я поила вас отваром с молоком и медом с ложки. Старалась по паре ложек давать каждый час. А то совсем бы были без сил. Вас еле вернули к жизни. Нахлебались воды… вытаскивая из реки Оливера, - она горько покачала головой.

— Как вкусно, Элоиза, Боже, мне кажется, я никогда ничего вкуснее и не ела, - я старалась долго жевать, рассматривая белоснежную миску с голубым краем. Тонкая работа, ручная роспись, тончайший фарфор.

— Узнаете? – вдруг спросила Элоиза.

— Что? - с полным ртом переспросила я.

— Сервиз вашей матушки. Когда в доме появилась новая хозяйка, она велела оставить его в кухне. Слугам. Привезла свой. Новый, модный и совсем бездушный. А эту прелесть наши слуги даже руками бояться трогать. Но когда приезжают ее слуги, сами из него обедают, - Элоиза, как мне показалось, горевала по старым временам. И этот сервиз, убранный с хозяйского стола, был чем-то важным, чем-то, что связывало ее с прошлым.

— Не грусти, Элоиза. Вещи не самое главное в жизни. Главное, кто ты. Мне однажды сказала… - я быстро одернула себя, понимая, что сейчас ни в коем случае нельзя упоминать о своей бабушке. Служанка явно больше знает о бабушке Виктории, если та ещё была жива при ней. А с потерей памяти вспоминать о какой-то бабушке – плохая идея, - не помню, кто это говорил, но важно оставаться человеком. И в любое плохое время не гасить огня в своей груди.

— Огня? – Элоиза непонимающе уставилась на меня.

— Да, жизнь, она как огонек, который горит в груди:греет, дает силы и надежды.

— Как красиво вы говорите, мисс. Наверно, вы читали это в своих книгах. Жаль, мы не сможем отправить их с вами. Сейчас вам важнее вещи. Ехать черт-те куда, на голое место… мистер Брекстон сказал, что там не будет вообще ничего.

— Я даже не представляю, куда мы поедем, - я доела и небольшим кусочком белого хлеба по привычке промокнула тарелку. Дожевала и передала ее Элоизе, - Спасибо. Дай Бог тебе доброго здоровья.

— Хм. Вы как будто новых слов где-то набрались. Очень странная вы, мисс Виктория, - она, наконец, улыбнулась, но тут же спохватилась, услышав за дверью шаги. - Сержант вернулся с кухни. Говорите тише.

Я повернулась спиной к двери, на случай, если кто-то войдет. Так я успею закрыть глаза. Элоиза говорила, что поворачивала меня время от времени на бок, чтобы не было пролежней. Значит, никто и не заподозрит неладного. Мне казалось, что мои «родители» будут чаще заходить. Я и боялась, и хотела больше узнать об этих людях. Но раз все решилось так, то может, оно и к лучшему.

— Я собрала все ваши вещи, а когда вы встанете, то соберу и одеяло с подушкой, - Элоиза принялась шуровать в шкафу, вынимая платья одно за другим.

— Ты что? Как я с этим всем поеду?

— Как-как… на поезде. Мистер Брекстон сказал, что уже купил билет. С его другом вам будет проще. Он какой-то специалист по железным дорогам. Я плохо понимаю в этом, но его, как он выразился: «держат на хорошем счету».

— Нам остается только верить в то, что так оно и есть, - тихо ответила я, рассматривая в окне кроны деревьев.

— Я одного боюсь: как вы будете там без меня. Ведь и готовить, и смотреть за платьями вам придется самой, - Элоиза покачала головой, прижала груду вещей к груди и присела на край кровати к моим ногам.

— Вот увидишь, Элоиза, я все смогу! Когда ты приедешь, сама удивишься, - я пыталась шептать бодрее, чтобы хоть немного вдохновить эту милую девушку.

Плотный обед и бессонная ночь сделали свое дело: помогли заснуть. А когда я открыла глаза, на горизонте в мареве горячего воздуха заходило солнце. В комнате было очень тихо. Только сейчас я услышала тиканье часов. Боясь повернуться, я лежала и смотрела в окно. Обдумать было что, но от меня сейчас зависело мало. Я даже не выбирала какого-то своего пути для решения проблемы. За меня решили все. Мне нужно было только идти. И это было сейчас самым важным, самым главным.

Я уже понимала, что это не может быть сном, потому что длится давно, да и так складно и ровно не бывает во снах. Эта история – совсем другое дело. И я решила думать, что душа моя просто переселилась сюда. Может, я и умерла, а может, мое тело занял кто-то другой. Вот ему-то и надо было бы посочувствовать. А мне, я считала, повезло при любом стечении обстоятельств. Теперь хоть что-то зависело от меня.

Глава 6

— Сержант спит, как младенец. Ужин хорошо улегся в его желудке. Ну и ладно. Проблемы у него начнутся только завтра с утра, а сейчас пусть отдохнет, - как только за окном упала чернота, дверь тихонько открылась и вошла Элоиза.

— А не будет ли у тебя проблем? – прошептала я и спустила ноги на пол.

— Держите миску. Не знаю, когда и где вы снова пообедаете, но сейчас вы должна съесть все, что я принесла.

В той самой тарелке на этот раз были пара утиных ножек, жареные овощи и две куска обжаренного до золотистой корочки хлеба. Желудок довольно заурчал. Еда была чуть теплой, но вкусной до умопомрачения. Я снова съела все до последней крошки и довольно выдохнула.

— Все ваши вещи готовы, - Элоиза вынула из шкафа четыре огромные сумки. Вероятно, даже две из них я не смогла бы и поднять, но она довольно ловко перенесла их к окну, а потом аккуратно открыла одну створку. - Мы услышим, когда мистер Брекстон придет за вами.

— Элоиза, мой милый ангел хранитель, - я осторожно спустилась с кровати, сделала несколько шагов, стараясь не думать о ногах, потому что как только я начинала обдумывать шаги, ноги запинались. - Я буду ждать тебя, - подойдя к служанке, я обняла ее и долго стояла вот так, ожидая, что она ответит. Но девушка так опешила от моих действий, что замерла.

— Слышите? – Элоиза отвлеклась от меня и указала в темноту за окном. - Отойдите от окна, присядьте, - она открыла вторую створку и наклонилась на подоконник.

— Вы готовы? – голос был знакомым, хоть и шептал.

— Да, заберите сумки, - и принялась передавать огромные баулы через подоконник. Я не видела человека за окном, видимо, оно было достаточно высоким.

— Элоиза… а в чем я поеду? – я засуетилась, снова встала с кровати и аккуратно подошла к столику у зеркала, где лежала синяя шляпка. На стуле висело платье, тоже синего цвета, с оборками по груди, воротником стоечкой. Я коснулась его и снова заглянула в зеркало. Девушка не менялась. Это была все та же молодая светлокожая брюнетка.

— Давайтея помогу, - Элоиза помогла надеть платье, потом вынула из шкафа ботиночки. Пока она завязывала их на моих ногах, мне удалось рассмотреть, что действительно подошва одного из них была потолще на пару сантиметров. Коричневые, кожаные, с заостренными носами. Они не были новыми, скорее всего, хозяйка носила их чаще остальных. Каблучок был небольшим, и это меня порадовало.

— Я сейчас, - спохватилась я и аккуратно, стараясь не топать, прошла в уборную. Там я увидела расческу и мыло. Голова чесалась страшно. Я знала, что помыть меня было просто нереально за прошедший день: ведь войти могли в любую минуту. А ночью Элоиза, несущая нагретую воду, могла привлечь внимание сержанта.

Быстро оправившись, я прихватила мыло и расческу и вышла. Моя подельница, заметив в руках эти предметы, хлопнула себя по бокам.

— О! Как же я не подумала об этом, - выхватила у меня из рук и то, и другое, открыла появившийся за время моего отсутствия на столике саквояж размером с коробку из-под обуви и бросила их внутрь. - Еще это, - она пошарила в карманах и вынула мешочек из бархатной ткани. — Это принадлежало вашей матери. Что-то вы сможете продать, а что-то оставить в память о ней, - отвлекшись на шорох за окном, Элоиза сначала думала бросить мешочек в саквояж, но потом осмотрела меня и, вынув из выдвижного ящика стола портмоне, прицепила его к поясу и положила мешочек туда.

— Спасибо, дорогая Элоиза. Знай, что я очень буду ждать твоего приезда, - я обнимала ее, а она торопливо закалывала мне волосы.

— Шляпка спрячет вашу голову. Она уже не в моде, но скроет все огрехи.

— Пора идти, - голова Оскара появилась за окном, и служанка подтолкнула меня к нему. Усадила на подоконник, подняла ноги и перекинула их в темноту.

— Ловите ее, мистер Брекстон. И берегите, берегите пуще своего глаза! – успевала шептать моя заступница.

Я почувствовала на своей талии руки, как только меня столкнули с подоконника. Высота была и правда достаточной, чтобы свалиться мешком.

Оскар поставил меня на землю и принял у Элоизы саквояж. А я впервые увидела дом снаружи. Осматриваясь беспрестанно, наклонившись, чтобы слиться с невысокими молодыми яблонями, мы бежали куда-то в темноту от слабо освещенного окна, за которым стояла моя Элоиза. Мы молчали, а я боялась даже часто дышать. Ноги работали сами, хоть я этого и боялась, думала об этом моменте весь прошлый день и всю ночь.

Добежав до ограды, я обернулась. Одноэтажный, но довольно внушительных размеров особняк был позади. В темноте сейчас трудно было рассмотреть детали, но я видела то окно, за которым оставила Элоизу. Оно все еще светилось, и от этого радость от всего происходящего несколько размывалась грустью.

Скрипнула высокая кованая калитка, как только мой напарник толкнул ее. Оскар присел возле столба и притянул меня к себе. Мы затаились буквально на пару секунд, а потом встали и вышли на улицу. Было тихо и темно, но даже в полной темноте я легко рассмотрела двух-трехэтажные дома по обе стороны мощеной камнем дороги. Чуть дальше, метрах в двухстах, что-то выделялось из кромешной тьмы. Оскар, указав именно туда, потянул меня за собой. Бежать было нельзя: подбитые каблуки обязательно стучали бы по камню. И он это понимал. Мы держались возле заборов, шли на цыпочках в тени деревьев, нависающих над высокими оградами.

Лошадка, впряженная в коляску со смешным колпаком, похожим на те, что я видела на детских колясках или в фильмах, фыркнула, переступая с ноги на ногу.

— Наконец-то, - голос спрыгнувшего с нее мужчины не шептал, и мне это резануло по ушам. Высокий, с аккуратной бородкой, в темном френче и котелке, как носили герои из фильма «Гордость и предубеждение».

— Я помогу, - Оскар помог забраться в коляску, подал мне саквояж и уселся сам. Незнакомец сел за вожжи, и мы тронулись.

— Мистер Оскар… Я же уже говорила вам, что я ничего не помню: ни вас, ни даже Элоизу. Я не знаю, где мы и какой нынче год. Но я знаю, что вы не едете со мной, а значит, мне не у кого будет узнать все это, - я наконец, подняла на него глаза и увидела на его лице искреннюю озабоченность.

— Это мистер Лоуренс. Леопольд Лоуренс, - указал Оскар на мужчину.

— Можно просто Лео. Лучше вам привыкнуть называть меня Лео, - усмехнувшись, вступил в разговор с виду неприступный незнакомец. - Ведь мы с вами будем считаться братом и сестрой. Там, куда мы отправимся, нет будущего, мисс Виктория. Как и у вас здесь. Но там вас точно никто не станет искать. Я строю железную дорогу. И как только участок будет закончен, мы сдвинемся, и городок перестанет существовать. Их называют «Ад на колесах», но там вполне сносно, если не лениться и обустроить свой быт, - этот незнакомый Лео очень тепло говорил о месте, которое, по его словам, временно. Голос его был молодым, он изредка оборачивался, но я никак не могла хорошенько рассмотреть его лица.

— Мистер Лео, я благодарна вам… - только и нашлась я, что ответить, но потом зачем-то добавила: - А почему эти поселения не остаются там?

— Нет ничего, что держало бы их там, мисс Виктория. Людям попросту негде будет работать, как только участок будет закончен.

— Я поняла вас. Значит, они скитаются от участка к участку?

— Да, и я вместе с ними. За пару недель до окончания мы выбираем участок дальше, и все переезжают туда. Тот, куда мы с вами поедем, только заложен. И до конца октября, как минимум, мы проживем там. К этому времени Оскар придумает что-то, и вы вернетесь к нормальной жизни, - уверил меня Лео.

Я чувствовала себя иностранкой, случайно и впервые попавшей в чужую далекую страну. В моей жизни не было места приключениям. Так сложилось, что я даже из своей деревни, которую все почему-то называли городом, никогда не выезжала. А сейчас меня ждало приключение.

— Не грустите, мисс Виктория, - Оскар, видимо, принял мою задумчивость за грусть или даже страх. - Я помогу вам, чем смогу, и вы не будете втянуты в какие-либо неприятные эксцессы.

— Спасибо, но чем я обязана такому отношению? – я решилась и задала, наконец, этот вопрос. Может быть, это было некстати, но хотелось понимания.

— Мисс, - Оскар заметно занервничал, опустил глаза, откашлялся и уже было собирался что-то ответить, но его перебил Лео:

— Через десять минут мы будем на станции. Хорошо, что не садимся в Бостоне: ведь там вас, мисс Виктория, мог кто-то заметить. Надеюсь, вы взяли с собой вышивание или еще что-то? У вас будет очень много времени на женские развлечения, - Лео, судя по всему, решил специально перебить нас. Или мне это показалось, и я слишком подозрительна.

Когда мы спустя почти час прибыли на станцию, я поняла, что была права. Он намеренно сообщил, что мы прибываем раньше, и без умолку трещал, рассказывая о своей работе на железной дороге. Он был сыном Филиппа Лоуренса, одного из тех, кто опутывал в эти годы всю Америку сетью железных дорог и, соответственно, богател, формируя новую элиту страны. Он не был папенькиным сынком, сидящим в кабинетах и мужских клубах. С детства разъезжая с отцом по подобным стройкам, он решил заниматься сложными участками, мостами и тоннелями.

Запах гари в предрассветной дымке мне очень нравился. Дым от паровозов был почти синим. В детстве я сходила с ума от запахов выхлопа на морозе. Заслышав подъезжающую к магазину хлебовозку, я бежала туда и стояла неподалеку, пока водитель и продавец переносили поддоны с буханками из недр грузовика в теплое, пахнущее горячим хлебом помещение.

Глава 7

— Мне очень жаль, что я не смогу поехать с вами и помочь хоть как-то обустроиться на новом месте, - стоя перед шумным, как сказочный дракон, поездом, сказал Оскар.

— Не переживай. Я все обустрою, - Лео наравне с непонятно откуда взявшимся мужчиной переносил сумки из коляски. Этот незнакомый третий, с лицом, перепачканным сажей, в одежде много хуже, чем у моих знакомых, постоянно пялился на меня, как будто следил, чтобы я не пропала, или пытался запомнить.

Я одернула себя, решив, что не стоит вешать ярлыки за грязное лицо. Лео подал мне руку, и я поднялась на платформу. Каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что это совсем не пассажирский поезд, и ехать нам придется сидя на досках, которые вез этот состав. Возможно, в других полуоткрытых вагонах было что-то другое. Но в тех трех, которые мы с огромным трудом миновали, боясь, что нас все же завалит брусом и досками, было только дерево.

Лео остановился там, где две стопки досок были не выше колена. Я огляделась. Здесь в вагоне был невысокий бортик, были крыша и пол. А стен не было вообще. Грязный мужчина, прыгая по доскам, завешивал один из углов грубой и плотной тканью.

— Дождя быть не должно, но если начнется, лучше снять ее и накрыться, - коротко проинструктировал он и ушел.

— Присаживайся. Все наши вещи будут нам и креслом, и кроватью, - довольный Лео указал на мои баулы и свой единственный чемодан. Он был так мал, что уместиться в него могли лишь пара обуви, одна смена одежды и белья.

— Простите, мои вещи собирала Элоиза, и я не знала, что брать так много просто нельзя, - присев и осмотревшись, ответила я. Уперев сумки в невысокий борт, у меня получилось сделать хорошую спинку, на которую можно было опереться.

- Возьмите мою сумку. Они все мягкие, и вы не будете откидываться на дерево.

— Спасибо, - неожиданно быстро согласился Лео и снова напомнил: - Не называй меня на «вы». Привыкай говорить «ты» или «брат». Это место не особо подходит для молодых мисс, но со мной ты будешь там в безопасности. Да и приехал я совершенно неожиданно: никто так и не узнал, что я был в Бостоне. Оскар хороший детектив и продумал все до мелочей.

— Значит… там, куда мы едем, совсем нет женщин? – мне стало несколько не по себе.

Тем временем поезд выдохнул, как огромное железное существо. Облако дыма обволокло вагоны и перрон, потом раздался гудок, и платформа под нами дернулась. Я всматривалась туда, где была станция. Хотя станцией это место было назвать невозможно: просто большая будка, где можно было купить билеты. И, как оказалось, пассажирские поезда здесь большая редкость.

Подъезжая к станции, я видела длинные ряды складов, кирпичных и каменных зданий с трубами, похожих на фабрики. Солоноватый воздух, незнакомый мне ранее, подсказывал, что мы близко к океану.

Я так и не увидела Оскара. Лео, как только мы отъехали, расстегнул и снял свой френч, под которым оказался шерстяной жилет и рубашка. Брюки, заправленные в сапоги, как-то не вязались с его образом чистого аккуратного модника, но и они блестели, несмотря на то, что в дороге он помогал с погрузкой сумок.

— Так все же, Лео, ответьте… ответь. Там вообще нет женщин? – мне было важно это знать. Неудобство, которое я и так чувствовала уже сейчас, там, куда мы едем, могло привести к нехорошим вещам.

— Есть, Виктория, но они… скажем… совсем не подходят тебе. Там тебе не с кем будет пить чай, гулять или принимать в гости, как ты привыкла, - он мямлил и, судя по всему, не хотел меня пугать.

Я больше не задавала вопросов. Не хотелось больше упоминать, что мои привычки я просто забыла, а если быть честной, я их и не знала. Солнце пригревало, а после обеда уже начало жарить. Я порадовалась, что тот мужчина занавесил угол, и вместе с крышей занавес создавал хорошую тень. Лео спал, надвинув шляпу на глаза, а я смотрела по сторонам. Мы проезжали неизвестные мне городки. Я с любопытством рассматривала людей, коляски и телеги, проезжающие по дорогам, и не могла поверить, что это случилось со мной.

Проснулась я в полной темноте, когда платформа подо мной сильно дернулась. Чтобы удержаться, мне пришлось схватить Лео за ногу. Хваталась просто за то, что было рядом, и испугалась, как он отреагирует на это.

— Все хорошо. Мы прибыли в Роулинс. До места примерно одиннадцать миль. Здесь нас заберут на лошадях. Дорога плохая, вернее, если быть точным, ее почти нет. Но телегами проложили путь. Отсюда, с последней станции привозят все, что нужно для нашего городка, - Оскар не торопился встать.

Меня настораживала полная темнота. И как я могла заснуть? Может, усталость и взяла свое, но спать с обеда до ночи!

— Который час? – зачем-то уточнила я.

— Думаю, что раннее утро. Скоро начнёт светать.

— Не может быть, - прошептала я сама себе.

— Может. Ты очень нервничала, устала. А сейчас, наверное, страшно голодна? На месте мы найдем что-нибудь перекусить, - с этими словами Лео встал и пошел вдоль досок к другому вагону.

— Подожди меня, - испуганно попросила я и встала. Меня снова будто накрыла какой-то радостью от того, что мои ноги держат меня, слушаются. Я была вдохновлена тем, что могу самостоятельно передвигаться. И это счастье, как шампанское искрилось и пенилось, затмевая все мои страхи.

— Я вернусь с фонарем и человеком, который заберет наш багаж, - ответил Лео из темноты.

Он вернулся через несколько минут. Я в это время силилась вспомнить: миля - это сколько? В точных цифрах я не была уверена. Но то, что это точно не больше двух километров, я знала с уверенностью. Значит, нам предстояло проехать еще около двадцати.

Меня усадили в телегу с высокими бортами. Ехать пришлось, сидя на своих сумках, поскольку лавочка, если она ею и являлась, находилась буквально на десять сантиметров ниже дна этого короба. Скорее всего, ее использовали для перевозки мешков.

В занимающемся рассвете я увидела, что нас окружает, и ахнула: железная дорога тянулась по холму, а внизу, в долине, укрытой туманом, спал город. Горы вдали были голыми. Да и не горами оказались вовсе, а холмами. Когда мы проехали их, я увидела две «ленточки» реки. Невысокие кусты медленно, словно нехотя, становились леском, потом снова обрывались, и начиналась степь.

К месту мы приехали к обеду. Телега двигалась так неторопливо, что мне казалось, пешком будет идти намного быстрее. Кроме нас с Лео и наших, вернее, моих, сумок, молчаливый мужчина загрузил несколько бочек. Они лежали на боках друг на друге, и я отчетливо слышала, как в них плещется жидкость. Еще две бочки побольше стояли за моей спиной. От них так ароматно пахло копченостями, что мой желудок к концу пути просто заныл от голода.

— Уорен, принеси наши вещи. Я провожу мисс Викторию до дома, - Лео подал мне руку. Но потом, чтобы вытащить меня, решил взять за талию, приподнял и поставил на землю рядом с собой. - Добро пожаловать в Бентон, город, который умрет младенцем, - с ухмылкой объявил Лео.

— Лео, мне очень интересно. Но я бы хотела увидеть уборную, - уверенно заявила я.

Уборная за дощатым домиком с двумя окнами выглядела куда крепче домика. Хорошо подогнанные доски, крепкая дверь и чистые, все еще пахнущие стружкой полы внутри не могли меня не обрадовать. В этом туалете, к моей огромной радости, еще не сидела даже муха. И даже дырка в полу не напугала ни капли.

Пока Лео разговаривал с мужчинами, как-то неожиданно быстро собравшимися возле телеги, которую один из них разгружал, я решила осмотреться: людей, за исключением тех шести человек, практически не было.

Шесть домов, как и тот, за который ходила я. Еще пять или шесть строятся: на них осталось только покрыть крышу. Пыльная дорога и плохонький лесок за домами.

— Вот тебе и Бентон, мать его за ногу, - прошептала я. - И что я здесь буду делать? Да уж, если бы тот Макар сюда дошел, то и пасти своих телят он здесь не захотел.

— Идем в дом, Виктория. Думаю, тебе пора перекусить и отдохнуть. Еду сейчас принесут, сумки уже внутри, - Лео как-то неожиданно заговорил за моей спиной, взял под локоть и повел внутрь этого дощатого сарая.

— Это дом? – переспросила я.

— Да, видишь, в нем есть дверь, окна, крыша, - Лео смеялся так заливисто, что я и сама начала хихикать. Ну хоть с чувством юмора у него нормально.

Глава 8

В домике и правда были окна, была дверь и была крыша. Если бы это было сараем для хранения инвентаря, то вопросов бы не возникало. Но это был дом. Единственным плюсом, который я уловила, являлся запах. Разогретые на солнце доски так ярко пахли смолой, что казалось, ты находишься на лесопилке.

Внутри я осмотрелась и выдохнула: не больше двадцати квадратных метров помещение было никак не поделено. Два окна по обе стороны двери выходили на дорогу. Стол из плохо оструганных досок, два табурета и два топчана: вся мебель. Если бы не круглая чугунная печь, похожая на те, что раньше устанавливали в поездах, все здесь было деревянным. Черная труба поднималась почти к потолку, но потом поворачивала и устремлялась на улицу через стену. на ней можно было готовить, и хоть как-то обогреть жилище.

Дом походил на заготовку «Сделай сам». По ощущениям к нему должны были прилагаться краски, половички и ткань для штор. Такой дом мой молодой сосед построил в саду для своих дочек.

— Через пару дней сюда привезут комоды, зеркало и хорошие стулья, - извиняющимся тоном, видя мое удивление, вставил Лео и зашагал по комнате.

— Все хорошо. Только… что я буду здесь делать? – я села на табурет перед столом. В этот момент дверь отворилась и вошел мужчина, который помогал внести наши сумки.

— Мистер Лоуренс, мы не знали, что вы прибудете с мисс Лоуренс, - он замер на пороге буквально на несколько секунд, но потом вспомнил, что в его руках поднос, и донес его до стола. - Перекусите с дороги, а потом я покажу вам все.

— Хорошо, Уорен, благодарю, - Лео снял свою шляпу, осмотрелся и положил ее на топчан, который, по всей видимости, играл роль кровати. Потом снял френч, снова осмотрелся и, поняв, что повесить его не на что, положил рядом со шляпой, - Найди ведро и… какой-нибудь таз.

— Как скажете, мистер Лоуренс, - Уорен быстро мотнул головой и вышел.

Я не решалась поднять полотенце, которым был накрыт поднос. Но так пахло едой, что начинала кружиться голова.

— Будем считать, что мы помыли руки, дорогая сестра, - мой внезапно обретенный брат улыбнулся и присел на стул напротив. Снял салфетку, под которой оказались две деревянные миски, полные хорошо разваренной фасоли. Судя по запаху, варилась она на мясном бульоне с большим количеством лука.

Я снова осмотрелась. В этот момент в дом снова без стука вошел Уорен. На этот раз в его руках было деревянное ведро и глубокая железная миска.

— Я нашел только это, мистер Лоуренс, - он огляделся и поставил принесенное добро на второй топчан.

— Спасибо. Этого достаточно, - ответил Лео и сразу подошел к новому, а вернее единственному домашнему скарбу. Быстро налил воду в таз, достал из своего саквояжа кусочек мыла, обернутый в слишком белое для этого места полотенце, и позвал меня. Он полил мне на руки прямо из ведра, и когда я смыла с рук мыло, то с удовольствием умылась. Потом я полила из ведра на его руки. И мы, наконец, принялись за обед.

Я старалась есть медленно, растянув удовольствие. Фасоль была не особо вкусной, но сытной. Пахла она намного лучше, чем была на вкус и вид.

Лео покончил с фасолью намного раньше, извинился и, вынув из своего багажа блокнот и карандаш, вышел на улицу. Я была рада, что осталась одна и могла просто осмотреться. Моя четыре огромных баула стояли на топчане рядом с одеждой Лео. На втором топчане стояли ведро и таз. Я решила, что надо проверить свои вещи: понять, что мы имеем, решить, как и на чем я буду спать, пока светло. А потом, если останется время, заняться знакомством с этим поселком.

В первой сумке было четыре платья, свернутых так аккуратно, что когда их достала, я не обнаружила ни одной складки. На дне сумки лежали чулки, больше похожие на длинные гольфы, две блузки и юбка. Как и платья, она была длиннющей. Здесь же я нашла то, что рассматривала дольше всего: на ленте, которая, судя по смятым частям, куда-то привязывалась, был пришит жесткий комок из ткани. Я повертела его и вернула в сумку.

Во второй сумке было нижнее белье. Если бы на мне сейчас не были надеты такие же панталоны, то я подумала бы, что это носят как домашнюю одежду. Я в своем преклонном возрасте на это не решалась, а вот соседские девочки бегали в таких по улице. Кружева по низу панталон были выполнены мастерски. В этом я понимала, как никто другой: ведь чем мне только ни пришлось заниматься, сидя вечерами. Благо, бабушка научила меня всем этим женским мелочам.

Здесь же я нашла белый отрез ткани, видимо рассчитанный на постельное белье. Судя по количеству слоев, его должно было хватить как минимум на пару наборов. А еще несколько таких же отрезов темного цвета. Я решила, что из них можно сделать занавески на окна. Кроме этого, на самом дне я нашла мешочек с нитками, ножницами и иглами в железной баночке, похожей на те, в которых раньше продавали леденцы «Монпансье».

— Спасибо, дорогая Элоиза. Я бы даже не догадалась уложить эти мелочи, так необходимые для жизни, - тихо сказала я и, затянув веревочку на мешочке, уложила его назад.

Третья сумка, самая большая и пухлая, прятала в себе одеяло и небольшую подушку. Хорошо, что я аккуратно вынула одеяло, иначе разбила бы две тарелки. Те самые, которые приносила Элоиза с обедом. Видимо, она решила, что эта частичка дома, напоминающая мне о матери, должна хоть сколько-то помочь мне. Я с горечью хмыкнула. Больше этой памяти не суждено было возникнуть. Я аккуратно провела пальцем по краю тарелки и вздохнула: в моем возрасте все эти мелочи играют слишком большую роль. Но теперь мне придется заново собирать эти дорогие сердцу мелочи, копить свою новую историю.

Я решила сохранить тарелки для Виктории, которой больше нет. Из уважения к ее памяти, к ее мелочам.

В четвертой сумке: туго свернутые в полотенца ложки, вилки и ножи стали еще одной приятной находкой. Здесь же я нашла небольшую, литра на два, миску из стали, крышку к ней, мешочек с чаем, бумажный кулек с кофе и несколько тканевых мешочков с крупами.

— Эх, Элоиза, - я поняла, что слезы накатываются на глаза, и дала им волю.

Шерстяное пальто, в которое Элоиза завернула всю посуду, помялось, но это меня не беспокоило. Я знала, что если его повесить на плечики над посудиной с горячей водой, пар сделает свое дело. Шляпка, лежащая здесь же, помялась, но я смогла ее выправить. Осмотрелась и положила на топчан.

Сейчас я сидела среди горы вещей, которые, видимо, снова придется уложить в сумки, когда придет время лечь спать.

Обвела взглядом помещение, которое теперь стало моим домом, и начала действовать: перенесла посуду и своё кухонное добро на стол, рассмотрела стены и балки, на потолке, прикинула реальные размеры жилища и высоту крыши.

Топчаны, к моему успокоению, стоящие по разным углам комнаты, можно было занавесить, чтобы создать хоть какое-то уединение. Темной ткани хватит и на это. А если нет, то можно натянуть веревку пониже, чтобы скрыть только кровать, или натянуть ее углом, спрятав только топчан. А еще на растянутые веревки можно развесить вещи, чтобы освободить сумки. А вывернув их, можно использовать как настил на топчан. Ведь не стелить же ткань прямо на доски.

Мне нужны были гвозди, молоток и веревка. Я надеялась, что этого добра здесь достаточно: ведь стройка шла полным ходом. Лео обещал, что скоро привезут мебель. И я надеялась, что ее нам хватит.. Просить его о чем-то я не смела, ведь он и так многое сделал для меня.

Отряхнувшись, я надела шляпку и, прикрыв дверь, отправилась на улицу. Каждый свой шаг я проживала, прочувствовала, как будто ребенок, получивший долгожданный подарок на Новый год. Думала только о своих ногах и о том, как это приятно.

Прошагав мимо четырех достроенных и уже обжитых домов, на окнах которых красовались занавески, я дошла до участка, где продолжалась стройка. Здесь было шумно: молотки, топоры и пилы беспрестанно стучали, рубили и визжали. Мужчины перекрикивались, смеялись.

— Мисс, вы ищете мистера Лоуренса? – раздалось сзади, и я обернулась. Молодой человек лет восемнадцати в распахнутой серой рубахе, пыльных штанах и сапогах держал в руках с виду неподъемную доску длиной метра четыре, не меньше.

— Нет. Я ищу молоток, веревку и гвозди, - ответила я. Стук в ближайшем доме затих, и, подняв голову, я увидела, что человек семь сейчас стоят на недостроенной крыше и пялятся на меня.

— Поднимайся к нам, крошка, у нас есть для тебя кое-что получше, - оскалился рыжий тип в подвернутых до колен штанах.

— Винни, закрой свой рот, иначе не проживешь до вечера, - уже знакомый голос Уорена раздался с того конца улицы, откуда я только что пришла. — Это мисс Лоуренс.

— Мисс, что вы там делаете? Мистер Лоуренс сейчас вернется с холмов. Стойте, не ходите туда, - Уорен уже бежал ко мне, но я не видела никакой опасности. А хамам отвечать умела и без него.

— Мне нужен инструмент и веревка. Любая, - ответила я, когда он, запыхавшись, подбежал ко мне.

— Зачем? Скажите, что вам нужно, и я все сделаю, - он боялся взять меня под локоть. Но, судя по жестам, очень хотел это сделать и отвести назад.

— Молоток, гвозди и веревку. Крепкую, но не толстую. Метров двадцать, думаю, мне хватит, - уклоняясь от него, ответила я.

— Чего? – он замер и уставился на меня.

— Веревки. Метров двадцать.

— Двадцать чего? – переспросил он и я, наконец, поняла, что пора знакомиться с этим местом поближе. Говорить здесь о метрах и килограммах просто нельзя.

— Идемте, вы сами поймете сейчас, сколько мне нужно, - решив, что просто наглядно на месте покажу ему, для чего мне веревка, и он найдет нужную длину, я, к его великой радости, направилась в сторону дома.

Глава 9

Отбивать у Уорена принесенный инструмент и веревку пришлось чуть ли не силой. Он доказывал, что это не работа для мисс. Пришлось обмануть его и сказать, что я еще не решила, куда забивать гвозди. Да и правда, мне нужно было рассчитать, сколько у меня материала.

К счастью, за ним прибежал мужчина и позвал к Лео. И я осталась наедине с измерениями. Углы, где были пристроены топчаны, удалось обойти буквой «г». Вставала на стул, ликуя от этой возможности всем сердцем, и забивала гвозди прямо в потолок. Потом отрезала два одинаковых отреза, подшила, чтобы пропустить по верху веревку, вдела ее и завязала на забитых гвоздях. У топчана за занавеской осталось место, чтобы поставить стул.

Потом осмотрела печь, вспомнила, что видела за домом обрезки досок, и принесла небольшую кучку. Спички нашлись на топчане Лео, где он выложил принадлежности для умывания. Через полчаса я уже пила кофе, осматривая стены. Веревку, на которую я сначала планировала всю одежду свалить гуртом, вешать не хотелось. Если за занавеской есть место на стенах, то вещи лучше развесить на плечиках. Но вот плечиков-то с собой не было. Нехитрую конструкцию можно было соорудить из тонких веток. И как раз за домом я видела достаточно кустов.

Туда я и направилась, но прежде проверила, нет ли на улице Уорена, который только и делал, что пытался загнать меня в дом, как блудливую коровёнку.

За туалетом начинался спуск с холма, покрытый разношерстной растительностью: густые и не очень кусты, невысокие деревца, щедро усыпанные листвой.. Еще ниже я увидела реку. Моментально забыв, зачем я здесь, спустилась к каменистому берегу и замерла: в небольшой заводи за кустами, где река чуть виляет, плавали женщины. На камнях лежали пестрые платья. Рубашки, которые они оставили на себе, вздувались пузырями, принося неудобства, но девушки, похоже, не обращали на это внимания.

На минуту стало легче на душе. С женщинами мне говорить намного проще, чем с мужчинами. Да и кроме Лео и Уорена мне общаться не светит ни с кем.

— Эй, ты кто? – вдруг окликнули меня из кустов, и я обернулась. В воде было трое, и они тоже заметили меня. В кустах, метрах в десяти, натягивая платье на голое тело, стояла высокая темноволосая женщина лет тридцати.

— Я Виктория. Мы приехали сюда с мистером Лоуренсом, - тревожно сглотнув, ответила я.

— Ого! Кто-то приехал со своим товаром, - с нотой иронии ответила женщина. - Я Ирен.

— Хорошо, что я здесь не одна, - сказала я, что думала, и отвернулась, поняв, что все еще пялюсь на ее яркое платье, сочетающее совсем несочетаемые цвета: подол бирюзового цвета был украшен оборками желтого. Верх платья болтался еще на ее бедрах, а она повязывала на поджаром животе ленточку. Когда она повернулась, я увидела ту самую штуку, природу которой так и не поняла, когда нашла в сумке.

Непонятный валик из ткани на ленте оказался турнюром. Я не знала, откуда в моей голове это название, но я четко понимала, что где-то это уже видела. Вероятнее всего в фильмах, или читала в одной из многочисленных книг в библиотеке.

Разглядывая Ирен, краем глаза я заметила, что те трое тоже, осторожно обходя камни, выходят из воды. Выровняв турнюр на пояснице, Ирен натянула платье и, дождавшись, когда девушки поднимутся к кустам, повернулась к ним спиной. Невысокая полная блондинка без слов затянула шнуровку на платье моей новой знакомой. Ирен огляделась, нашла ботинки, валяющиеся здесь же, натянула их и пошла ко мне, держа подол на уровне колен. Это цветастое платье с грубыми черными ботами смотрелось смешно. А выпирающий ниже спины предмет гардероба делал ее похожей на утку.

— Значит, ты приехала с неким мистером Лоуренсом, - голос Ирен звучал нараспев, как музыка, как мед, как шорох волн о прибрежный песок. Похоже, этот воркующий тембр не был искусственным и наигранным: и голос, и тембр были подарком природы. Лицо ее было слишком вытянутое, узкое. Когда она осторожно поворачивала голову, становилась похожей на молодую лошадь.

— Да, я его сестра. Он строит железную дорогу и взял меня с собой… Я-а-а… интересуюсь железными дорогами, - мямлила я, рассматривая ее яркое платье и боясь глядеть в лицо: мне казалось, что она поймет, о чем я думаю.

— Ха, - Ирен остановилась прямо передо мной, - вы слышали? Она приехала с братом! – Ирен обернулась к девушкам, и те захихикали, продолжая споро одеваться. Их платья были скромнее, но не уступали в пестроте. Здесь, в этих условиях, они смотрелись нелепо.

— Пожалуй, я пойду. Я увидела вас случайно. Мне нужны ветки, чтобы сделать несколько плечиков для одежды… ну, вешалок, понимаете? Приятно было познакомиться, - тараторила я, отступая ближе к кустам.

— Взаимно. Заходите в гости. Мы поможем вам провести время в Бентоне весело, - глаза Ирен, как и ее голос, смеялись. - И где бродит ваша служанка? А брат не боится отпускать вас одну?

— Нет, я вполне самостоятельна, - я уже отвернулась и торопливо шла к кустам чуть левее. Туда, где домов еще нет. Наш с Лео был первым. И если они жили здесь, то должны были пойти правее.

— И какого черта ты начала с ними беседу? Они же просто издевались над тобой, просто смеялись, - шептала я себе, проверяя кусты, чтобы пройти там, где не зацеплюсь подолом.

Уже наверху холма я вспомнила, зачем пришла. Оглянулась и увидела, как эти четверо подходят к дому. Через два после нашего.

Наломав несколько крепких, но не особо толстых веток, я вернулась в дом. Решила, что лучше связывать тонкие ветки по две, чем просить у Уорена еще и топор, чтобы отрубить более толстые, которые не поддавались моим рукам.

В доме пахло стружкой и кофе, который я варила перед уходом. Мне понравилась печь: несколько щепок - и кофе готов. Здесь были бы к месту какие-то быстрые продукты, вроде консервов. Отсутствие холодильника не позволит готовить впрок, да и продукты типа мяса или рыбы не проживут долго.

Влажные еще ветки были - то ли от акации, то ли от каштана, я так и не разобрала. Живя всю жизнь в северном городке, я ни разу не выезжала из него, и сейчас абсолютно все мне было в диковинку, не говоря уже о том, где и, главное, «когда» я нахожусь.

Усевшись на стул возле печки, чтобы не сорить по всему дому, я очистила ветки от коры, размышляя о том, что эти девушки, скорее всего, не захотят со мной общаться: ведь говорили смешками, словно подтрунивали. Что-то меня в них настораживало, но что - я понять не могла. Живут в городке, который просуществует здесь до осени? А как же дети? Ведь они не так уж и юны, если не считать той пухлой блондинки. Ей, скорее всего, не больше двадцати.

— О! Стоило оставить тебя одну, и ты уже создаешь уют, - Лео вошел так неожиданно, что я вздрогнула. Он прошел к топчанам, осмотрел занавески и довольно покачал головой.

Только сейчас я обратила внимание на его аккуратную бороду. Она была пострижена так ровно, словно для нее был у мастера шаблон. Светловолосый, сероглазый. Волнистые волосы делали его еще моложе, чем он был на самом деле. В отличие от Оскара, который выше меня был на голову, Лео был выше на все полторы.

— Мне кажется, или это запах кофе? – он с заложенными за спину руками прошелся до печки.

— Нет, не кажется. Сейчас. Здесь еще тлеет, - я отложила палку и подошла к печи. Не задумываясь, присела на колено и одной из принесенных мною веток подвинула тлеющий обрезок доски. Подула на него, положила сверху несколько тонких щепок. Удостоверившись, что они загорели, занялась кофе.

— Мисс Виктория, я не просто удивлен, я ошарашен тем, как вы справились с этой задачей. Да еще и Уорен сказал, что вы не дали ему забить гвозди. Получается…

— Да. Я сама вбила их там, где посчитала нужным. Мне не хотелось задерживать Уорена. Да и мне нужно было время, чтобы подумать, рассчитать, отрезать ткань.

— Оскар рассказывал мне, что вы удивительная девушка, но я не думал, что настолько. И переживал, что вы приехали сюда без служанки. Успокаивал себя тем, что ваша служанка сможет приехать, как только в поместье все уляжется, - он присел за стол, с неподдельным удивлением наблюдая за тем, как я варила кофе.

— Думаю, вы преувеличиваете, мистер… Лео, - поправилась я, вспомнив, что обещала называть его братом.

— Да, Виктория, я слишком опешил и забыл…

— Все, кофе готов. У нас нет чашек для него. Хочу признаться, я пила прямо из тарелки, - наливая из кастрюли в глубокую тарелку кофе, сообщила я.

— Думаю, это не все, что я о вас знаю. Видя на полу вот это, - он указал на палки, с которых я ножом очищала кору, - меня ждет что-то еще? – он засмеялся, отпив кофе через край.

— Увидите, дорогой «брат». Думаю, здесь кроме вышивки еще много дел. Даже если мы будем жить здесь несколько месяцев, можно сделать наш быть хоть чуточку удобнее, - ответила я и тоже засмеялась.

— Может быть, тогда мне оставить Уорена при вас. И безопаснее, и он постоянно будет рядом, когда вам потребуются новые ветки, - теперь Лео смеялся открыто. И мне нравился его смех, потому что в нем не было злости. Он не хотел уколоть меня или обидеть.

— Нет уж, мистер брат, я обойдусь сама. У вас слишком много работы, чтобы нянчиться со мной.

— Работы еще немного, ведь я приехал сильно раньше, чем обычно. На днях, когда приедут рабочие, мы начнем с самой грязной работы. Землекопы, которых ты уже видела, как мне сообщил Уорен, - не строители, - Лео вдруг резко изменил выражение лица, - с ними надо держать ухо востро. Они уважают только подобных себе работяг. А нас они боятся. Если они перестанут бояться, нужно помнить, что их много больше.

— Лео, мне кажется, ты слишком все преувеличиваешь. Люди есть люди, - я попыталась изменить его крайнюю настороженность, и у меня получилось.

— Может и так. Тем более у меня нет тех денег, с которыми приезжают сюда хозяева. Мы с отцом находимся в споре. Я получаю небольшое содержание, какое получал бы любой управляющий или мастер, стоящий здесь на моем месте. Я должен выиграть в нашем с ним споре. И я все сделаю для этого. Это знают рабочие и рассказывают друг другу. Думаю, уже пришло время мне поменяться, - ответил он.

Я решила не задавать лишних вопросов, хотя они у меня и остались. А самый главный: «что он имел в виду под словом «меняться».

Глава 10

До ужина Лео принес воды, нашел где-то веник вроде «голяка», за который мне пришлось снова практически подраться с Уореном. Никто не понимал, что мне просто необходимо было занять руки и голову.

Ужинали мы вареным картофелем с топленым маслом и кусочком жаренного на углях зайца. Зайцев здесь было хоть руками лови, и их мясо здесь стало основной частью мясного рациона. Уорен рассказывал мне, как он и остальные ставят простенькие петли, чтобы их поймать.

— Уорен, думаю, вам пора отдохнуть, - прервала я его рассказы, когда за окном начало темнеть.

За день я успела сделать очень много. И сейчас, съев все, что было на тарелке, поняла, как устала.

— До завтра, мисс Виктория, - он нашел свою серую от пыли шляпу, быстро откланялся и вышел в темноту.

— Я не ожидал от тебя такой прыти, - Лео указал на развешенные возле кровати самодельные «плечики» с платьями и пальто.

— Для тебя я завтра сделаю такие же. А еще надо принести что-то вроде рогатины. Закреплю ее у двери, и ты сможешь вешать на нее свою шляпу. Иначе она вся будет в пыли и древесной стружке, - ответила я, собирая посуду, чтобы помыть.

— Не нужно. Утром я отнесу тарелки в таверну.

— Здесь есть таверна? – удивилась я.

— Прямо рядом с нами. Пока там только Луис. Он всегда переезжает вместе со мной. За неделю здесь все очень изменится, Виктория.

— А… я хотела спросить.... Эти женщины, которых я видела возле реки… Они такие нарядные… они приехали сюда с мужьями? Или сами чем-то занимаются тут?

— Да, занимаются, - Лео как-то замялся, но потом откашлялся и продолжил: - Это мадам Ирен и ее девушки. Она содержит бордель. И переезжает, как и Луис. Яа-аа, я хотел обсудить это с тобой позднее, но, видимо, мне придется сделать это раньше, - он встал и заходил по комнате, заложив руки за спину.

— Что обсудить? – задала вопрос. Но и спросила это только затем, чтобы не выдать своего удивления. Бордель? Самый настоящий? О которых я всего лишь читала?

— Тебе не стоит видеться с ними. Нужно избегать встреч и тем более разговоров с этими женщинами, Виктория. Поэтому тебе лучше не выходить из дома, - его последние слова были сказаны так жестко, что мне стало не по себе.

— Вообще не выходить из дома? – переспросила я и встала.

— Да. Воду тебе принесет Уорен. Если нужно что-то еще, ты можешь дойти до таверны. Луис в курсе моих дел и уже знает о тебе.

— Знает правду? – переспросила я и поняла, что внутри начинает подниматься волна недовольства. Это значит, я получила ноги, молодое тело и новую жизнь лишь для того, чтобы сидеть в деревянной коробке? Как кукла?

— Все здесь знают, что вы моя сестра, - Лео не заметил, как снова перешел на «вы», и это выдавало, что он начинает сердиться.

— Я должна сидеть тут, как собака в конуре?

— Где? – переспросил Лео.

— Это такой домик от дождя и ветра, в котором сидят собаки на цепи! - выпалила я.

— Так, черт, - вдруг спохватился Лео, - я забыл свечи. Масляные светильники привезут позже. Сейчас я схожу к Луису, - Лео, сделав еще один круг по комнате, взял поднос с тарелками и направился к выходу. - Ложитесь спать, мисс Виктория. Пока меня нет, вы сможете переодеться, - он хлопнул дверью, и в домике повисла тишина.

На улице вовсю стрекотали цикады. Сейчас, когда не стучали топоры и молотки, я слышала за стеной песни насекомых, какие-то шорохи, шум воды, перекатывающейся по камням. Потом стукнула дверь. Видимо, Лео дошел до таверны.

Быстро раздевшись, я поняла, что даже в тонкой рубашке мне не стало прохладнее. За занавеской, как ни странно, я чувствовала себя в полной безопасности. Одеяло я постелила на разложенные по топчану сумки, легла на него, подложив под голову подушку, и накрылась отрезом ткани, который планировала использовать как простыню.

Тело благодарно отозвалось приятным расслаблением. Я снова пошевелила пальцами ног и улыбнулась.

— Никто не сможет меня расстроить. Ни одна душа не знает, что я обрела. И где бы мне ни пришлось жить и спать, я самый счастливый человек, – пробормотала я, засыпая.

Проснулась я от стука молотка. Казалось, стучали прямо над моей головой. Стена тряслась. Я села и откинула занавеску. В дверном проеме стоял Уорен и прибивал к косяку железную скобу.

— Мисс Виктория, простите, что разбудил. Рано утром прибыл поезд, и сейчас в городке столько всякого сброда, что ждать было нельзя, - махнув рукой, в которой держал молоток, дружелюбно, с улыбкой оповестил меня помощник моего «братца».

— Понятно, - я скрылась за занавеской и улеглась обратно, но вспомнила, что вчера, когда раздевалась в полной темноте, нащупала на талии тот самый мешочек с украшениями матушки Виктории. Элоиза велела беречь его.

Нащупав под подушкой бархатный комок, я вынула его, развязала веревочку и высыпала на руку мои сокровища. Удивлению не было предела! Там, среди золотых, украшенных камнями серёг и пары ожерелий лежали камни. Я могла ошибаться, но не в этом вопросе! Это были те самые камешки из бабушкиных серёг. Те самые, которые она не продала в свои тяжелые и самые жуткие годы.

Я потерла глаза, положила все остальное обратно в мешочек, оставив на ладони два крупных изумруда. Они были прозрачны, как слеза, и даже яркий бутылочный оттенок не мешал видеть линии на ладони. Та самая огранка в виде бриллианта, тот же размер. Единственное, они не были заключены в золото.

Немного закружилась голова, и я, зажав камни в кулаке, опустила голову на подушку. Уорен продолжал колотить. Судя по всему, не моим молотком, который я спрятала под кроватью в саквояже.

Вспомнив про саквояж под кроватью, перед глазами снова встал тот день, когда бабушка достала из-под своей кровати тот небольшой чемодан, открыла шкатулку и достала серьги.

— Мистер Лоуренс с раннего утра ушел к холмам, - закончив прибивать и опробовав щеколду, начал Уорен, и мне пришлось выплыть из своих мыслей. - Если вы готовы вставать, я дойду до таверны и принесу вам завтрак.

— Да, Уорен. Я была бы благодарна вам, - свесив ноги с кровати, я села и уставилась на занавеску: расправившиеся складки все равно были видны и были похожи на звездочки.

— Ну, тогда я пошел. А вы будьте готовы, - ответил он и вышел. Щеколда неожиданно громко стукнула, и я вздрогнула. Потом посмотрела на свои колени и улыбнулась.

— Ладно, новый день наступил. С новыми ногами я все переживу, - бодро встав, заявила я. Но, шагнув, поняла, что разница босиком и в обуви все же ощущается. С собой у меня были только кожаные высокие туфли на шнуровке, похожие на ботиночки.

Я обулась, скинула рубашку, подумала и решила надеть юбку со светлой сорочкой. Плотная ткань и свободный крой не выдаст, что под ней ничего нет, а дышать будет значительно легче. Утро было в разгаре, воздух нагревался.

Нашла расческу и, зачесав волосы как можно выше, перетянула их найденной в саквояже лентой. Потом завернула получившийся хвост и снова затянула. Так шея будет открыта.

На завтрак Уорен принес бобы с кусочками того же зайца, что я ела на ужин. Заяц, может был и не тот самый, но на вкус и жесткость они были идентичны. Подумав, что это, скорее всего, его брат или даже дедушка, я хохотнула.

Настроение поднималось. И радоваться этой жизни мне никто не смог бы запретить, или помешать!

Глава 11

По дороге в туалет и обратно я отметила, что народа и правда стало больше. Теперь, кроме усилившегося стука топоров, то там, то здесь слышны были голоса: мужчины окликали друг друга по именам, хохотали. По улице шлялись человек пятнадцать. Судя по тому, как они примерялись, дома собирались строить и напротив нашего домика, и правее его, на пустыре.

Через один дом, слева рядом с крыльцом стояла Ирен. Она держала ладонь над глазами, прикрываясь от солнца, и смотрела на пыльную дорогу. Вчера именно по ней мы приехали сюда. Я перевела взгляд туда же и ахнула: по дороге растянулся караван из людей. В нём было человек сто, а то и больше. Люди шли группками, не торопясь, и видно их на холмах было далеко.

— Ищи, куда прятаться, - то ли мне, то ли себе вдруг сказала соседка, и я внимательнее посмотрела на нее. Она стояла с голыми плечами. Тугой корсет делал ее талию просто нереальной: по-кукольному тонкой. Лиф практически не скрывал груди. Я только и успела подумать, что, слава Богу, хоть юбку успела надеть, как она повернулась ко мне:

- Иди в дом, цыпленок. И никому не открывай двери. Уорен сделал замок?

— Да, - на выдохе ответила я. - А вы-то откуда знаете?

— Так это я поторопила его. Твой братец только и думает, что о крепости своих рельс, - она хмыкнула и, не обращая внимания на скабрезные шуточки проходящих мужчин, поднялась на крыльцо и вошла в дом.

Вспомнив, что я хотела еще наломать веток, пошла было за дом, но потом вспомнила, что снаружи я его закрыть не смогу. А сейчас в нашем, хоть и бедном, доме дорога каждая чашка. Недовольно цыкнула и вернулась внутрь.

Разожгла печку снова с одной спичкой, сварила кофе и встала возле окна. Пить из хоть глубокой, но все же тарелки было неудобно. Решив, что раз все самое интересное буду наблюдать из окна, по крайней мере, пока не вернется Лео, я решила соорудить себе портер. Подвинула стол к окну, а к нему стулья. Нашла в куче на стуле отрезы, приготовленные для штор, присела и принялась подшивать край, чтобы вдеть в него веревку. На столе кучей лежали какие-то документы, карты и просто листы с заметками. Я придвинула один такой и вдруг поняла, что прекрасно понимаю написанное, хоть это были и не русские буквы.

— Значит, теперь я знаю два языка, - достаточно громко сказала я. И в этот момент в дверь кто-то ударился со всей мочи.

— Виктория, это я, - голос Лео успокоил. Но все равно я не сразу смогла встать и открыть.

— Еще раз так сделаешь, и у меня будет «вот такой рубец»!

— Что у тебя будет? – он встал как вкопанный, и только через несколько секунд я поняла, что не узнала бы его на улице: на нем были такие же серые от пыли штаны, как на Уорене, такая же видавшая и лучшую жизнь рубашка. Только жилет еще хранил блеск и лоск того джентльмена, с которым я выехала из Бостона.

— Это что? – сама не зная зачем, спросила я.

— В этих поселках нет смысла одеваться иначе, - он осмотрелся, будто и сам не ожидал такого от себя. Потом заметил мою тарелку с недопитым кофе и, отобрав, с большой радостью в пару глотков опустошил ее.

— Эти люди на холмах… они все идут сюда? – я наблюдала, как он раскладывает на столе карты.

— Да. Теперь ты понимаешь, что на улицу лучше не высовываться? – не поднимая головы, спросил он.

— Нет, не понимаю. Ты просто должен дать понять, кто я и все. Не дикие же звери они?

— Дикие, но не звери, да. Сегодня вечером они все напьются в стельку, как только поставят палатки на пустыре.

— Тут везде пустырь, - быстро ответила я.

— Перед нашим домом, если быть точным, - ответил он отстраненно.

— Понятно. Значит, ты просто найдешь мне такие же брюки, и я буду ходить в них. А волосы буду прятать под свою шляпу. Она сойдет и за мужскую. Тут ходят, в чем Бог дал, - решительно заявила я.

— Хорошо, - нараспев ответил он, и мое сердце возликовало. Но через пару секунд он поднял голову и, словно выйдя из какого-то морока, быстро поправил себя: - нет, нет и нет! Пока мы не начнем работы, лучше посиди тут. Завтра с утра землекопы уйдут к холмам, и в городе останутся только строители и горожане. Вот тогда можно выйти и… куда ты там собиралась?

— За ветками, за водой. А еще… я хотела искупаться в реке. Я видела кусты, за которыми купались те женщины.

— Нет, Виктория. Купаться ты пойдешь только со мной! – он что-то высчитывал, быстро записывая цифры, и я ему очень мешала. Но все же он продолжал вести диалог.

— С тобой? Это как? – опешила я.

— Я отвернусь, но буду на берегу в паре шагов. Вот так. Я твой брат, и это не должно никого удивить. Именно так это и делается. Только вот никто и никогда не взял бы сестру с собой в такое место.

— Лео, у нас совсем другая история, - поняв, что я перегибаю палку, выдохнула. Что-то было не так. Откуда во мне взялось столько пыла, столько желания отстаивать свою точку зрения, свои желания? Мне были незнакомы эти бьющие через край эмоции.

Присев напротив, я продолжила вдевать веревку в новые шторы. А Лео вдруг поднял голову и как-то странно посмотрел на меня.

— Что-то не так? – спросила я.

— Иногда мне кажется, что в тебе живут два разных человека. Хоть мы и знаем друг друга пару суток, и я могу ошибаться, но все же…

— Я напугана, я не знаю, что будет с моей жизнью. Я никогда не была в подобной ситуации, - быстро вывернулась я и опустила глаза.

— Да, извини, мне бы надо больше времени уделить тебе. Но раз мы приехали сюда раньше, чем я планировал… думаю, я смогу использовать это время с пользой. Если мы не начнем завтра, эти дикари будут пить несколько дней. В результате я долго не смогу собрать их. Еще они, оставшись без денег, начнут клянчить оплату раньше времени. Бухгалтер из компании отца приедет через неделю, не раньше. У нас сейчас слишком мало денег, и я предпочту потратить их на обеды.

— Извини,Лео, - мне вдруг стало очень стыдно. - Если нужно, у меня есть кое-что… это украшения, которые можно продать. Я не хочу сидеть на твоей шее, вот… - я было встала и пошла к своему углу, чтобы принести и показать колье, но Лео поймал меня за руку.

— Нет, стой, не нужно. Ты за вчерашний день уже сделала немало. Не нужно денег. Нам всего хватит. Пока… А потом я получу свою оплату.

— Я хотела лишь сказать, что я тоже должна чем-то заниматься, понимаешь?

— В доме еще достаточно дел, которые, судя по всему, ты делаешь с удовольствием, - он улыбнулся, посмотрел на дно тарелки. - Через пару дней придет необходимая мебель. С этим поездом приедут и торговцы. Моего запаса хватит, чтобы купить кофейник, чашки и еще немного кофе. Скоро мы сможем завтракать, как нормальные люди, Виктория. Главное, не нужно суетиться!

— Обещаю, Лео, - я покивала, и, проводив его, закрыла дверь на щеколду.

Ближе к вечеру напротив дома и правда организовался стихийный лагерь. Пьяных было немного. Люди устали идти пешком, волоча на себе свой нехитрый, но необходимый скарб.

Костры загорались то там, то здесь. Я сидела за столом, не зажигая свечи, наблюдала из своего укрытия за людьми, которые жили два века назад. И в секунды, когда это понимала, мотала головой, будто проверяя: на самом ли деле это я.

Прежде чем услышать стук в дверь, я увидела Уорена, несущего поднос. Поспешила открыть и впустила его внутрь.

— Мистер Лоуренс вчера забрал свечи, - напоминая, что я сижу в полной темноте, заявил он.

— Да, но так мне удобнее смотреть. Меня никто не видит, - я нашарила спички на чуть торчащей из стены доске, куда я их пристроила, поджигая печь, и зажгла три свечи.

— Мистер Лоуренс в таверне. Говорит с мастерами. Послал меня к вам, чтобы вы поужинали. Нам совсем некогда было сегодня обедать, и мы поздно вспомнили о вас, - ему было неудобно, но я заверила его, что была не голодна. Хоть и врала, он мне поверил.

— Да, слишком жарко, чтобы есть, - поставив поднос на стол, он осмотрелся. - У вас уже очень уютно, мисс. Вы справляетесь без служанки!

— Да, все хорошо, Уорен. Можете завтра придумать щеколду на дверь и снаружи?

— Конечно, мисс. Я приду рано утром, - Уорен вышел.

Я закрылась и, задув две свечи, уселась за стол перед окном.

— Представим, что я ужинаю перед телевизором, как раньше со своими сериалами, - прошептала я. И решила, что с зайцем в тарелке уже можно здороваться, как с другом, потому что видела его здесь чаще, чем остальных жителей Бентона.

Глава 12

Вечером Лео рассказывал мне об устройстве таких вот городков, называемых людьми «адом на колесах». Уорен был кем-то вроде управляющего этим городком. На выделенные деньги он нанимал строителей, чтобы те быстро построили несколько домиков. Приезжающие специалисты арендовали их. Так компания покрывала некоторые убытки. А чаще всего еще и зарабатывала, поскольку пошлина собиралась на всё: продукты, что завозились в эти городки, на выступление разного рода бродячих артистов. И даже с той мадам Ирен Уорен брал не только арендную плату, но и пошлину за то, что они зарабатывают в этом городке.

— А много домиков построится? Сколько людей будут жить в домах? – заинтересовалась я.

— Иногда такие города насчитывают около сотни небольших домиков, - Лео доедал холодный уже ужин. Он обещал мне, что как только закончит с ним, проводит меня к реке, чтобы я могла помыться. Да и сам он хотел это сделать, несмотря на то, что очень устал.

— А потом? Строения остаются на пустых землях? – я не понимала смысла во всем этом.

— Нет, после окончания работ их разбирают и перевозят на следующий участок, - Лео откинулся на спинку стула и выдохнул. Он тоже наблюдал в окно за бродящими с фонарями людьми, - здесь слишком большое расстояние до действующей дороги. Вот они и спокойные сегодня.

— А если бы эти мужчины приезжали в подобные поселки с семьей? И оставались в них? Ну, или селили бы свою семью, а сами работали дальше по ветке?

— Виктория, чтобы заселить эти поселки людьми, нужно что-то, что даст им здесь возможность заработать. Отрезки дороги, которую мы строим, большие, но их все же очень много.

— Здесь, возле реки очень удобно. Просто если заложить здесь станцию, то часть будет работать на ней. А еще… можно начать какое-то производство.

Мне казалось, это место не ахти какое удобное, но все же думала, что часть людей оседает в готовых для жизни домах. Оказалось, все было совсем не так.

— Идем. Они уже точно не пойдут к реке. Да и голоса практически стихли. Думаю, пьяные уже заснули, - Лео встал, взял со спинки стула приготовленную рубашку и пошел в свой угол. Наверное, за полотенцем и мылом. Мой набор для купания уже был собран, и я держала его в руках.

Принесенный Лео фонарь оказался очень кстати, потому что ночь была непроглядной. Сквозь кусты проход нужно было искать, и мы виляли из стороны в сторону, стараясь не наткнуться в темноте на ветки.

— Завтра я прорублю здесь прямой путь, - Лео помог мне пройти по камням, указал место, где спуск в воду был безопасным, уверился, что у реки больше нет никого, и отошел с фонарем метров на пять. Я хорошо видела его спину и была уверена, что подглядывать он не станет.

Чуть отступившая на ночь жара сделала воду еще теплее. Заводь, где глубина была не больше полутора метров, позволяла поплавать. Я бы с удовольствием плавала еще минут двадцать после мытья, но нужно было еще дать помыться моему «брату».

Пока мылась, успела постирать свое белье. Правда, в темноте не была уверена, что оно останется белым. Для этого нужно было стирать на перекатах, где вода прозрачная, как слеза.

— Лео, я оделась. Посвети мне, - не видя, куда ступать с уже порядком вытоптанного пятачка, я попросила о помощи.

— Стой там, - он в несколько прыжков миновал все расстояние между нами и передал мне фонарь. - Не отходи далеко. Просто отвернись. Я должен видеть тебя и успеть выйти, если что-то пойдет не так.

— Да что тут может пойти не так? Все спят. А идти сюда в темноте – хороший шанс сломать себе голову. Я бы с радостью расчистила этот путь к воде. Всего-то надо перекатить крупные камни, а маленькие раскидать. Песчаная тропа куда приятнее.

— Виктория, у меня такое ощущение, что ты собралась остаться здесь жить, - Лео плюхнулся в воду и блаженно выдохнул.

— Ну, если выбирать между путешествием от одного бродячего цирка к другому, то да. Надо только подумать. Просто подумать, что бы подвигло людей остаться.

— Сама видишь, даже для деревни это место не подойдет: скот негде пасти. В часе ходьбы есть небольшой, недавно начатый угольный карьер. Но его хозяин, думаю, прогорит, поскольку все знают, что добывать карьерным типом дорого.

— А забой слишком опасен, ведь здесь больше песчаная почва, - вдруг поняла я вещи, о которых когда-то читала. Хозяева добывающих компаний никогда не думали о безопасности землекопов. Но Лео сказал именно об открытом способе добычи. А ведь для этого требуется очень много людей, и первое время работа почти не будет приносить прибыли.

— И откуда ты знаешь эти подробности? – судя по плеску воды, Лео ополаскивал помытую голову. - Я еще пару минут.

— Да, наслаждайся. Кажется, я сегодня буду спать как младенец. А завтра я приду сюда утром. Когда все, как ты говоришь, после собрания уйдут на холмы.

— Будь осторожна, Виктория. Уорен сейчас слишком занят своими делами, чтобы следить за тобой. Есть парочка хороших людей, кому я доверяю, но они не приехали. И не знаю, приедут ли сюда вообще.

— Думаешь, кто-то захочет нянчиться со мной? Они приезжают зарабатывать деньги, Лео.

Мы медленно шли между кустами, и я не могла перестать думать о том карьере.

— Как думаешь, хозяин карьера не забросит это дело? – я остановилась, как только мы минули последние деревца.

— Он идейный, но гарантий, что его отец продолжит финансирование, нет. Вот если карьер быстро начнет приносить деньги… Хотя для этого есть все возможности: ведь наш отрезок дороги, который дотянется к его карьеру к осени, позволит Хантеру отправлять уголь на север, - Лео прошел вперед, давая понять, что пора домой.

Я долго ворочалась, прежде чем улечься, но когда, наконец, легла удобно, все равно не смогла заснуть. Лео, несмотря на то, что спал на своем топчане без каких-либо удобств, просто подложив под шею свернутое одеяло и сложив руки на груди замком, захрапел почти сразу.

— И чего я схватилась за этот уголь? – прошептала я сама себе и отвернулась к стене.

Проснулась я от страшного набата. Как будто прямо над моей головой долбили в колокол, размером с дом.

Не думая, что я в одной рубашке, вскочила и побежала к окну. Лео с Уореном завтракали за столом.

— Простите, - мигом вернувшись за занавеску, я высунула из-за нее голову. - Что это за грохот?

— Так собирают рабочих, - Уорен не поворачивался в мою сторону, а Лео смеялся, видя мое испуганное лицо.

— Да, и так будет каждое утро. Если звонят днем или ночью, это означает, что в городке пожар, - добавил Лео.

— И сколько сейчас на часах? Я заметила, что за окном стоит туман, и солнце точно еще не взошло.

— Около пяти, - Уорен быстро достал и открыл часы, но моментально спрятал из обратно в карман пиджака.

— Да, теперь я понимаю, почему ты засыпаешь сразу, как касаешься головой своего одеяла, - я села на свою кровать и поняла, что точно больше не засну.

— Принести вам завтрак? Позже я смогу принести лишь после обеда, - предупредил Уорен.

Есть еще совсем не хотелось, но раз так, пусть лучше поем холодное, чем останусь голодной. До этого его «после обеда» было больше семи часов.

— Сегодня привезут лавку, и у нас будет возможность что-то купить в ней. А еще привезут мебель и посуду, - вспомнил Лео в тот момент, когда я вышла из своей «кельи». Единственное платье с пуговицами на груди я решила использовать как домашний халат. Хорошо, что Элоиза положила его, иначе туго бы мне пришлось с этими застежками на спине. Ведь все остальные мои одеяния были именно такими.

Я помнила, что денег у “брата” впритык. И нужно было что-то придумать, чтобы не оставаться вот таким “чемоданом без ручки”.

Глава 13

Городок опустел через час-полтора после ухода Лео и Уорена. Я разобрала еще раз все вещи, которые у меня были, обдумывая продать самое красивое, цвета спелой черешни платье с белоснежным воротником. Понимая, что фасона оно совсем неинтересного для местных барышень, я повесила его обратно. Потом подмела пол, сложила аккуратно бумаги Лео и решила сделать вылазку.

На выходе я обнаружила прибитые к косяку и к двери звенья здоровенной цепи. Через одну из них был продет замок, в котором торчал ключ. А я ведь даже не слышала, чтобы кто-то колотил. Наверное, сделали еще до ударов в этот чертов набат.

Закрыла дверь, убрала ключ в мешочек на поясе и, прихватив ведро, отправилась к реке. Я хотела набрать песка, чтобы почистить стол. Плохо оструганная древесина впитывала в себя все, что на ней оказывалось. А про песок я помнила еще из детства. До появления краски именно им мы чистили пол. Пока жили с мамой и пока со мной не случилось то чудовищное происшествие. Я остановилась возле кустов, и память нахлынула с такой силой, будто пробрало ледяным ветром:

— Любушка, ты не смотри в себя, смотри наружу, - твердила бабушка, когда мы с ней оставались одни. Я поняла, о чем она говорит, только спустя какое-то время. Вспоминая дни, когда я могла ходить, я замирала и с открытыми глазами лежала, глядя в потолок.

— Полы совсем почернели, бабуля. Чистить их надо, - тихо отвечала я, осматриваясь и понимая, что в доме уже не так уютно. И дело было не в полах, а в том, что мать, уходя, забрала с собой нарядные простроченные занавески, яркие, как перья жар-птицы из сказки, половики и обитые по углам чеканным железом сундуки. Дом как будто осиротел, будто лишился души.

— А ты недумай, что тебя пугает дома пустота, Любушка. Ты одиночества испугалась, пустоты в душе, - бабушка садилась в эти минуты рядом и гладила мою руку. - Понимаешь ведь, что такого везения твоей матери больше не видать: хоть и без руки Аркадий, а работящий, домовитый. Не старуха она еще.

— Не твои это слова. Слышала я, как она все это тебе говорила, бабуль. Бросила она меня. Могла бы хоть раз в день да заходить. Как говорят: «с глаз долой – из сердца вон». А я в ее сердце, видимо, и не ночевала ни ночи, - я отворачивалась к стене, подтягивалась рукой за прибитую к ней прямо через тоненький ковер ручку и снова ощущала свою беспомощность, потому что ноги надо было поворачивать руками.

— Жизнь - она не подарок в кружевах, Любовь, - вдруг бабуля, которая говорила со мной всегда исключительно тепло и ласково, будто подменили. Ее голос стал жестким и четким. Навалившуюся сонливость как рукой сняло. Я даже хотела повернуться обратно и посмотреть: она ли сидит возле моей постели. - Так вот, жить мне, даст Бог, двадцать лет еще. Это если сердце не рвать от жалости, если не реветь ночами белугой. Выбирай сама: одна хочешь тут лежать или со мной учиться жить так, как есть. Многому научу, почти без помощи обходиться станешь. Если против, то жить мне максимум пятилетку, а там хоть трава не расти. Будешь лежать и под себя ходить. Не то что пол, сама будешь чернее того пола, - бабушка встала и, выключив свет, ушла в свой угол.

Я долго тогда лежала, глядя в потолок. Жалость к себе будто растворилась в воздухе, и от этого он стал даже немножечко видимым. Выбрала я тогда ее помощь и не пожалела ни на минуту. Благодарна ей была всю жизнь. Мы купили новые яркие, как солнышко, половики, вышили новые занавески. Еще краше, чем были раньше.

Каждое утро я сползала на пол и отжималась, как показывала моя фея. Через год я сама могла пересесть из коляски за стол, на кровать, да и в туалет выезжала без помощи. Кормила кур, прямо со своей тележки выметала двор, да и много всего. Не могла я только пол помыть и оттого жила всегда с застеленными половицами.

Когда не стало мой бабули, мне было уже почти сорок. Я умела вышивать, шить, вязать, сколотить ящик, могла подтянуться и провисеть на руках больше трех минут. В огороде я ползала на руках, потому что там помощников не было. Для себя овощи я выращивала сама.

Умирая, она говорила мне о том самом огне в груди, о той силе, благодаря которой можно выдюжить даже в самые страшные дни. Когда эти дни переливаются в месяцы и годы, этот огонь греет. Я считала, что она так называет веру, но сейчас поняла, что эта была огромная жажда жизни.

— Чего замерла? – голос за спиной вывел меня из оцепенения. Обернувшись, я увидела Ирен.

— Задумалась, - ответила я и, чуть замешкавшись, шагнула в кусты.

— Чем думаешь заняться?

— Думаю почистить стол, а если хватит сил, то и пол, - мне вдруг стало совсем не страшно говорить с незнакомкой.

— Сама? Я думала, у вас это делают служанки, - Ирен хмыкнула и пошла следом за мной.

— У меня нет служанки, - ответила я.

— А у Леопольда нет сестры, - вдруг услышала я и замерла. Обернувшись, я увидела, как улыбка разливается на вытянутом лице девушки. - Да-да, у меня хорошая память. Год назад в другом поселке Уорен говорил, что единственная сестра Леопольда погибла. А сейчас он приезжает с сестрой. Надо полагать, что ты не такая наивная, какой хочешь казаться.

— И зачем тебе эта информация? Чтобы осуждать меня? Или хочешь за нее просить что-то? Так знай: у меня нет ничего.

— Осуждать? Я? – она захохотала, высоко запрокинув голову, и стала похожа на журавля. Я онемела от страха, но потом вспомнила, что у меня есть ноги. Я могу не слушать всего, что она говорит, а просто уйти от нее.

— Всего хорошего, - я хотела было уже плюнуть на песок и идти обратно, но потом решила, что такой радости этой слишком много помнящей барышне не предоставлю, и поторопилась скрыться за кустами.

— Не злись.Я не собираюсь пользоваться этими знаниями, да и ты совсем не такая, как те леди, которых я видела. Не мое дело, почему ты живешь с Леопольдом. Он тоже мне дорогу ни разу не переходил, а пару раз даже сильно помог, - Ирен не отставала и бодро шагала следом за мной.

На берегу я отмела крупную гальку и принялась накладывать в ведро мелкий, как соль, влажный песок. Добавила немного воды и пошла обратно. По пути наломала веток для «плечиков» Леопольду и, не оборачиваясь, дошла до дома.

— Если нужна будет помощь, обращайся, Виктория.

— Спасибо, но думаю… - начала было я и чуть не сказала уже, что это последнее место, куда я приду. И тут же вспомнила о гордыне, о том, что не имею я права судить, - думаю, все будет хорошо. Но спасибо, что вы предложили мне помощь. Я вряд ли смогу предложить свою, но если дело будет касаться хорошего… помогу, - я открыла замок и, быстро оглянувшись, скользнула в дом.

— Да, скорее всего, не понадобится, но буду знать, - раздалось за дверью. Я села на стул и, прикусив губу, посмотрела в окно. Лагерь, кипевший вчера людьми, пустовал. Как и сказал Лео: днем здесь безлюдно.

— Чем мне здесь заниматься? Не мыть же полы ежедневно, - тихо спросила я сама себя. - Может, напроситься работать к Луису? Готовить сейчас надо много, а людей он все равно нанимал.

На крыльце соседнего дома я была минуты через три, не больше. Этот дом был большим, а по сравнению с нашим так и вовсе - огромным. Столы и лавки стояли так плотно, что пройти к прилавку, за которым от горячего воздуха колыхалась занавеска, казалось невозможным.

— О! Мисс Виктория! – почти лысая голова круглого невысокого мужчины с залихватски закрученными усиками показалась из-за занавески, - хорошо, что зашли. Обед будет через пару минут, - бодро затараторил он.

— А как вы меня узнали? – неуверенно спросила я, наблюдая, как он нарезает толстыми ломтями серый хлеб. Я вертела головой, осматривая помещение. Здесь, на удивление, было очень чисто: натертые добела доски столов, свежие, еще белые лавки, чисто выметенный пол.

— А кроме вас здесь еще нет девушек, - Луис пропал за занавеской и через пару минут вернулся с дымящейся миской. - Держите. Мне кажется, вам постоянно достается холодная еда. Уорен забирает поднос и стоит еще тут по несколько минут, точит лясы с каждым встречным. Вы берите, присаживайтесь, составьте мне компанию, - он принес на стол тарелку с хлебом, потом на доске, не очистив, разрезал пару луковиц и положил их рядом. Я решила не спорить и взяла миску с горячей похлебкой, вдохнув аромат которой поняла, что голодна. Хоть и завтракала не больше трех часов назад.

— Мистер Луис, - начала я, чуть попробовав бульон. Он, казалось, кипел прямо в миске. Но хозяин таверны наворачивал его, не смущаясь, - я хотела спросить вас, не возьмете ли вы меня на работу? Я могу делать все, что угодно.

Я испугалась, когда он закашлялся, видимо, подавившись из-за моих слов. Встала и постучала по его кругленькой спине до тех пор, пока он не выдохнул и заойкал.

— Мисс, мисс, что вы говорите? Прошу вас, не пугайте меня. Вы же не представляете, что здесь творится! Это чистый ад! Толпа грязных мужиков ест и пьет здесь до самой ночи. Они просто меняются! И этот кричащий, ругающийся матом поток утихает лишь под утро!

— Я могу работать с утра, пока никого нет, - поторопилась я предложить вариант.

— Луис, иди выдай мне все для ужина, - голос с кухни отвлек Луиса. Но он не встал и не пошел туда, а наклонился ко мне и прошептал:

— Нет, девочка. Тебе не место здесь.

— Луис, - я чуть не плакала от обиды, потому что была уверена, что он согласится.

— Это нелегкая работа и совсем не для леди! – Луис встал из-за стола, прихватил пустую миску и направился к стойке. - Обедайте, мисс Виктория, и идите домой.

Глава 14

Сидеть возле окна, разглядывая редко проходящих мимо мужчин, нравилось все меньше и меньше. Три телеги, нагруженные досками, и пятеро строителей, остановившихся почти напротив наших окон, были просто диковинкой.

— Вот здесь можете выгружать. Отступайте побольше: в случае пожара мы не хотим, чтобы сгорел весь поселок, - голос Уорена обрадовал несказанно. Я схватила шляпку и вышла на улицу. Доски с телег выгружали на пустой участок рядом.

— Уорен, здесь будет чей-то дом? – я подозревала, что меня сейчас снова погонят домой, но надеялась, что пары минут на добычу информации мне точно хватит.

— Да, мисс. Не чей-то. Скорее всего, его будут арендовать несколько бригадиров. Нам нужно построить его максимум за неделю к их приезду, - Уорен подозвал к себе одного из рабочих и указал на ящики.

— Уорен, ты можешь зайти к нам? Я угощу тебя кофе. Печь горячая. Я быстро, - зная, что мужчина падок на этот напиток, я готова была отдать последние ложки, чтобы вытянуть из него побольше информации.

— Ну-у, хорошо. У меня есть всего несколько минут, пока телеги разгружают. Нужно забрать еще много всего с пришедшего поезда. И еще… мы придумали, кто будет постоянно рядом с тобой. Сейчас в поселок придут молодые ребята. Они приехали на легкую работу, - Уорен шел за мной в дом, озвучивая новости, а я как губка впитывала каждое его слово.

— Так здесь есть какая-то легкая работа? – я обрадовалась. Надежда стать самостоятельной снова забрезжила.

— Даже землекопы делятся на два вида, - Уорен внимательно наблюдал, как я вожусь с кастрюлей, пристраивая ее на огонь. - Легкая работа на деле не такая и легкая. Надо разбивать верхний, более мягкий слой земли, откидывать его и идти дальше. Следом идут более сильные. Они уже разбивают и выкорчевывают камни. Обычно первыми идут парнишки лет пятнадцати-семнадцати. А следом уже сильные.

— А сколько стоит эта работа, ну… как ты говоришь, легкая.

— Двенадцать долларов в месяц, - не подозревая о моих планах, ответил Уорен.

— А аренда этого дома, который собираются строить? Если арендовать его полностью? На сколько человек он будет рассчитан? – я налила кофе в тарелку и передала Уорену. Он осмотрелся, с радостью принял предложенный ему сахар и присел за стол.

— Шесть долларов за весь дом. В нем можно будет заселить до десяти человек.

— Значит, чтобы его арендовать, надо проработать пол месяца?

— О чем это вы? – Уорен косо посмотрел на меня, поставил тарелку на стол и чуть наклонился ко мне. - Это очень тяжелая работа, мисс.

— Если пятнадцатилетние справляются, значит, и я справилась бы? Не так ли?

— Нет, не справитесь, мисс Виктория, - Уорен допил кофе и встал. - Сегодня привезут вашу мебель и утварь. Думаю, через пару часов. Я сказал Сэму, чтобы он постучался к вам. Это чернокожий оборванец. Он будет помогать на стройке рядом и будет у вас на побегушках. Так нам с Лео будет спокойнее.

— Сэм?Что это значит? – переспросила я, догоняя его уже на крыльце.

— Сэмюэль. Он толковый и достаточно проворный. Покормите его с дороги у Луиса, пока никто не вернулся. Пусть Луис запишет на меня, - ответил Уорен уже от телег. Сел на освободившуюся и быстро уехал в сторону станции.

— Вот, значит, как? Ну, мы еще посмотрим, - я стояла на крыльце, осматривая изменившуюся буквально за пару дней улицу. Через месяц, похоже, здесь будет самый настоящий поселок. И, попав сюда в самом начале его строительства, я не могла упускать шансов. Мне было интересно все. Выспрашивать какие-то детали у Лео или Уорена было опасно: ведь легко было с ними загреметь в разряд сумасшедших, не понимающих простых вещей.

Я надеялась, что этот мальчишка будет разговорчивым и с ним я быстрее пойму всю картину этого времени. Больше мне рассказала бы Элоиза, но сейчас, наверное, ее таскают на допросы. Даст Бог, все закончится хорошо. Если Оскар привезет ее. Тогда я буду счастлива.

— Мисс, вам явно скучно, - женский голос привлек мое внимание, и я отвернулась от галдящей компании, разбирающей доски с оставшихся двух телег. Ко мне шла одна из девушек, которую я видела на реке с Ирен.

— Я бы так не сказала, мисс…

— Можно просто Ленни, - ответила та самая пухлая светловолосая нимфа. Когда она подошла ближе, я поняла, что ей не меньше двадцати. Именно ее «сдобность» добавляла моложавости. Сейчас на ней было платье цвета топленого молока с голубыми лентами на груди и по низу подола. Волосы убраны в прическу, на лице хорошо виден слой пудры.

— Ну хорошо, Ленни, значит Ленни, - ответила я, разглядывая ее. Никогда раньше в своей прошлой жизни я не встречалась с так называемыми «ночными бабочками». В моей юности так называли пару девушек исключительно за то, что они позволили себе интимные отношения до брака. Это было несказанно смело, но только сейчас я поняла, что на деле не были они никакими бабочками. Настоящий экземпляр стоял сейчас передо мной с веером.

— Не хотите прогуляться? – совершенно серьезно предложила Ленни.

— Нет. Сейчас очень жарко. Да и нечего здесь смотреть: кусты, речушка, несколько строящихся домов и начинающий смердеть палаточный лагерь. Простите, я должна заняться домашними делами.

— Нет, что вы. Я хотела позвать вас пройтись подальше за холмы. Там проходит еще одна ветка, но нет еще станции. И там, как сказала мадам Ирен, восхитительный карьер.

— Вы о шахте? Туда я точно не пойду, Ленни.

— Там есть уже хорошая таверна, да и развлечений побольше, - не унималась она даже тогда, когда я закрыла дверь.

— Извините, я не могу ходить так далеко, - ответила я, борясь с любопытством. Хотелось больше узнать об этом месте, о землях вокруг. Голова работала в непривычном для меня русле: мне хотелось участвовать во всем, что я видела, пройти как можно больше дорог, увидеть как можно больше лиц и городов.

Жизнь затворницы, которую я вела не по своей воле, здоровое молодое тело и, главное, ноги, которые мне с трудом удавалось сдержать от походов, сделали из меня жадную до эмоций и открытий девушку.

Я не знала, какой была Виктория, но что-то мне подсказывало, что и ее энергия во мне бурлит с избытком. Это могла быть простая химия молодого тела, и я побаивалась напора, исходящего от него. Но в чем я была совершенно уверена, так это в том, что мне самой нравилась жизнь. И я готова была взять от нее все.

Глава 15

Скарб Лео привезли часа через четыре. Там были два обещанных комода, секретер, зеркало, большая тряпичная сумка с умывальными принадлежностями, пара небольших кастрюль, чайник. Но самой приятной оказалась находка в деревянном ящике, который Уорен вскрыл с помощью небольшого лома. Там была посуда, бумажные пакеты с кофе и чаем. Еще там было письмо. На свернутой в несколько раз бумаге было написано «Дорогому Леопольду».

Уорен отложил его на занесенный уже в дом секретер и, крякнув от удовольствия, спросил, не приготовлю ли я кофе.

— Да, куда лучше пить его из чашек, - довольного управляющего я хотела успеть расспросить еще о здешних правилах, которых не знала, но именно в этот момент в двери появился гость.

— Мастер Уорен, вы хотели меня видеть? – чернокожий, крепкий, как спортивный взрослый мужчина, но с совершенно детским лицом, подросток смущался и не смотрел выше стола.

— Да, Сэм. Проходи. Это мисс Виктория, и ты будешь присматривать за ней…

— Но… а как же работа? Я хотел заработать не меньше ста долларов за сезон, мастер Уорен, - парнишка не трогался с места. Так и стоял в дверном проеме, шаря взглядом по полу.

— Ты будешь строителем. Видел, где разгрузили доски? Будешь там работать, а между делом присматривать за мисс и помогать ей в мелочах. Она у нас самостоятельная, но для Бентона эта ее самостоятельность совсем ни к чему. Так вот, мистер Лоуренс назначил тебя ее оберегать, - Уорен встал, подошел к Сэмюэлю и, взяв его за плечо, провел внутрь. - Присаживайся.

— Да, Сэм, сейчас я сделаю тебе кофе. А еще у меня осталось кое-что от обеда, - я нашла на столе завернутые в салфетку два кусочка хлеба и заторопилась к печи. Пока варился кофе, поджарила две гренки и, уложив на новообретенную тарелку, посыпала их сахаром.

— Это мне? – Сэм поднял на меня глаза впервые.

— Да, Сэмюэль. Это я берегла специально для тебя.

— Хорошо. Вы вроде познакомились. Сэм хороший парень, а самое главное: честный и незлобивый. Ночевать он будет на стройке. Ну, я пошел. Нам много еще нужно разобрать, - с этими словами Уорен допил кофе, поклонился, надел шляпу и вышел.

— Сэм, не стесняйся. Перекуси. Я помню, как приехала сюда несколько дней назад и помню, как хотела есть. Так что ты окажешь мне честь, если примешь угощение, - я старалась не разглядывать его, но все равно, когда опускала глаза, принималась рассматривать его почти баклажанного цвета кисти рук с нежно-розовыми ладонями.

— Вы очень добры, мисс, - он, наконец, взял хлеб, а я, чтобы не смущать парня, встала и принялась разбирать привезенную посуду. В этот момент я поняла, что кроме хоть и большого, но единственного стола ее поставить просто некуда. И решила ставить пока на комод.

— Мисс, а кем вы приходитесь мастеру Лоуренсу? Вы мисс, а значит, не жена, - совершенно открыто вдруг спросил Сэм. - Простите. Это ведь не мое дело, - моментально поняв, что задал вопрос, который его не касается, Сэм и замолчал.

— Я ему никто, Сэм. Мы говорим, что я сестра, но это не так. Он помогает своему другу, который помогает мне. Я убежала от людей, которые хотели сделать мне плохо. И это место оказалось самым лучшим, как временное убежище, - сев напротив него, честно ответила я. Я не боялась говорить правду. Черт знает, откуда во мне появилось это желание, но перед этим пареньком хотелось выговориться по полной.

— Мисс, я не имею права судить вас, даже если бы вы были виновны в чем-то. Но вы ведь не убийца? – осторожно спросил Сэм.

— Нет, Сэм. Просто я не угодила своей мачехе, которая, по сути, содержит моего отца.

— Больше я не буду задавать подобных вопросов, мисс. Простите меня.

— Тебя не за что извинять. Я бы тоже поинтересовалась, с кем мне придется быть рядом несколько месяцев.

— Я тоже убежал оттуда, где меня ненавидели. Поэтому понимаю вас, как никто другой и готов защищать и даже биться за вас, - Сэм встал и поклонился, как это делают Уорен или Лео.

— Садись, а лучше, пока нет мистера Лоуренса, приляг. Я понимаю, ты шел сюда от железной дороги пешком, - я указала на все еще пустой топчан Лео и вспомнила, что он говорил о матрасах и постели, которую тоже должны были доставить.

— Нет, что вы, - попытался было спорить Сэм, но я была непреклонна. Да и мне нужно было найти Уорена, чтобы спросить: весь ли скарб доставлен.

Я вышла на дорогу и посмотрела по сторонам. Рядом с домом, где планировалась стройка, мужчины сортировали доски. Видимо, они уже когда-то были домом, и теперь, как конструктор, их нужно было просто разобрать на «стены», «пол» и так далее.

Повернув голову в другую сторону, я увидела, как две барышни облегченного поведения трясут перед домом одеяла. Уорена я высмотрела в конце улицы, возле наскоро собранного домишки, напоминающего больше домик Тыквы.

Мимо увеселительного заведения я прошла, не поворачивая головы. Дамы что-то говорили и возможно даже мне, но я решила не терять из обзора цели и идти прямо к ней.

Уорен, увидев меня шагах в пятидесяти, пошел навстречу. А когда мы встретились, зашептал мне прямо в лицо:

— Какого черта? Я для чего привел вам Сэма? Не ходите одна.

— Кого мне бояться? Не надо крайностей, Уорен. У меня другой вопрос: мистеру Лоуренсу кроме посуды должна была прийти постель. Но ее нет. Вот я и хочу удостовериться, не его ли одеяла трясут сейчас вон те разноцветные канарейки? – я глазами показала, о ком говорю. Проходя мимо, кроме одеял я заметила и матрасы, висящие на перегородке у крыльца.

Уорен, не дожидаясь чего-либо, прошел мимо меня и направился прямо к приюту любви. Я поторопилась за ним. Нужно было успеть, пока эти жар-птицы не улеглись на наше добро.

— Мисс, вы сказали, что это было заказано вами? – Уорен указал на матрасы, но девушки принялись их снимать молча, ничего не отвечая.

— Да, мы ждали белье. И увидели его в телеге, - на крыльцо вышла Ирэн и свысока, будто императрица с ложи в театре, одарила нас своим взглядом.

— Вы взяли их с той телеги, где были комоды? – переспросил Уорен, и я заметила, как Ирен сжала губы в куриную гузку. – Я не буду повторять дважды. За воровство я имею право пристрелить. Разбираться здесь не в чем. Я просто спрошу Майка, который вел ту телегу. И если это окажется правдой, тебя поставим к сараю первой, - голос Уорена не был злым, он даже не поменял тональности, но я поверила, что он может это сделать.

— Забирай свое тряпье, - Ирэн скинула на пол один из матрасов и, резко развернувшись, вошла в дом. Уорен спокойно сделал шаг к крыльцу. И в этот момент случилось неожиданное: кроме тех двоих, что трясли одеяло, на улицу выпорхнули еще пятеро. Они, как бабочки перед лампочкой, закружились вокруг Уорена. Подняли и отряхнули матрас, свернули одеяла и принесли еще кипу белья. Они встали передо мной и молча пялились на Уорена.

— Вы отдаете это мисс Виктории? Она не просила снимать это с телеги раньше времени. Берите и несите это все в ее дом. И если хоть кто-то попытается мстить, я не стану разбираться. Одно ее слово, и вы будете стоять вон там, - он указал куда-то в конец улицы, откуда он прибежал навстречу мне и где я никогда еще не была.

Я не хотела такого поворота событий, да и наживать себе врагов не входило в мои планы. Понадеявшись на то, что Уорен лучше знает эту аудиторию, решила молчать и пустить все на самотек. Доброта и желание всем угодить были хороши там, в моем прошлом, где у меня хоть и не было возможности бегать, но я была защищена законом и обществом. Здесь же царили свои порядки, и держать ухо востро нужно было день и ночь.

Девушки принесли все в дом. Положили на топчан Лео и, не поднимая на меня глаз, поторопились выйти. Сэм, сидевший до сих пор за столом, встал, как только они вошли. И сел, лишь когда я закрыла за ними дверь. Я утомлённо присела на свободный стул и попросила присесть его.

— Что-то случилось, мисс? Я должен был пойти с вами. Простите, больше я не совершу эту ошибку.

— Нет, Сэм. Здесь нужен был именно Уорен. А ты так и не решился прилечь? Ну, хорошо. Я поняла, что тебя не переубедить. Тогда мы сейчас все это перетрясем. Это полегче, чем доски, к которым тебя поставят в ту же минуту, как ты явишься на стройку, - я улыбнулась моему новому другу и получила в ответ его улыбку.

Сейчас я твердо понимала, что мы станем хорошими друзьями. Потому что наше знакомство началось с правды и доверия, которое ценят в любом мире. Но только если это касается честных и хороших людей.

Глава 16

До вечера Сэм помогал по дому: мы застелили кровати, уложили вещи в комоды, освободили кухонный стол от документов Лео, и они заняли свое место в секретере. Потом я вымыла пол, а Сэм, осмотрев наш домик со всех сторон, предложил сделать за домом место, где можно стирать и сушить белье. Он сделал легкий навес, потом с помощью лопаты и топора прорубил дорожку между кустами к воде.

Когда начало темнеть, Луис сам принес ужин и поздоровался с Сэмом, как будто знал его давно и хорошо. Мы ели с аппетитом, поскольку устали, но были довольны тем, сколько сделали за день.

— Я сыт, мисс, и должен идти. С утра, если позволите, я поработаю на стройке, но если понадоблюсь, просто позовите, и я быстро прибегу, - Сэм остановился у двери и мял свою кепку.

— Спасибо, Сэм. Я поговорю с мистером Лоуренсом. Я понимаю, что ты хочешь заработать. У меня такое же желание, - я устало поднялась со стула и проводила нового знакомого до крыльца.

Мужчины выходили из таверны. Напротив нашего дома возле пристанища мадам Ирен хохотали девушки. В палаточном лагере зажигались костры, и от них потянуло жареным мясом.

— Значит, не все готовы ужинать у Луиса, - прошептала я себе под нос.

— Все знают, кто ты, Виктория, и, думаю, не рискнут даже подойти к тебе. Но лучше все же быть осторожней, - Лео поднялся на крыльцо.

Еще минут пять мы молча стояли в полной темноте, наблюдая за тем, как жизнь в поселке набирает обороты.

— Ты ужинал? – я, наконец привыкла называть Лео на «ты».

— Да, уже был у Луиса, а потом решали с Уореном несколько вопросов. Но я готов выпить с тобой чаю, - он открыл дверь и пропустил меня внутрь. - Да здесь уже все разобрано!

— Да, мы с Сэмом все разобрали, он принес воду, обрезки досок и ветки, чтобы топить печь, - я поставила чайник на плиту, раздула огонь и подложила несколько веток. Этого точно достаточно, чтобы вскипятить воду.

— Луис сказал, что ты приходила… и просилась к нему на работу.

— Да, и я буду что-то искать, если он меня не возьмет. Могу пойти землекопом. Уорен сказал, что есть легкая работа с землей, - разлив чай по чашкам, я присела напротив. Лео задвинул занавеску.

— На самом деле, это совсем не легкий труд, Виктория. Он отличается от тяжелого только тем, что там не нужно бить и выкорчевывать камни. Земля немного легче…

— Я готовапойти на половину смены. Мы могли бы работать с Сэмом. Он тоже хочет уехать в конце сезона с деньгами.

— Ладно. Я даже боюсь представить, что у тебя в голове, но для чего тебе деньги? Нам нужно лишь подержать тебя тут до осени.

— А что потом? Очередная дыра, в которой надо будет сидеть взаперти? Я готова распрощаться со своим именем, представляться стряпухой или служанкой. Но я не хочу сидеть тут, как в тюрьме.

— Ты не ответила, Виктория, - Лео поднял брови и кивнул.

— Я хочу арендовать дом, который строится рядом, - опустив глаза, сделала небольшой глоток и поняла, что пить чай я вовсе не хотела. Мне нужна была причина, чтобы поговорить с «братом».

— Тебе плохо здесь? Я чем-то стесняю тебя? Я могу уйти жить к Уорену. Просто так, мне кажется, безопаснее для тебя.

— Нет, ты очень добр. По сути, ты содержишь меня, защищаешь, кормишь. Но я вижу, что здесь можно заработать. Я бы открыла в нем гостиницу. Сэм, думаю, мог бы помогать мне. А когда приедет Элоиза, и вовсе все будет сподручнее.

— Я говорилтебе, что мой отец – один из владельцев этой дороги. Но я для него сейчас как красная тряпка для быка. Он делает все, чтобы я согласился, что был неправ и начал принимать его дела. Но я не хочу сидеть в кабинете, протирать штаны в их клубах, обсуждая политику, держа в одной руке стакан с виски, а в другой сигару. Я ищу новые и наиболее удобные способы ускорить строительство, сделать дорогу безопасной, - Лео отставил чашку и говорил со мной так, словно перед ним сидит его отец, и он что-то доказывает ему.

— У меня есть украшения, которые можно продать…

— Их продажа просто не окупится, Виктория, - перебил меня Лео.

— А я не буду тратить всё. Просто позволь мне начать что-то свое.

— Уорен рассказал, что Ирен попыталась что-то присвоить с нашей телеги, но потом оказалось, что они напутали. К ним не довезли мебель и что-то еще. Так что не злись на них, - очень уж тепло вдруг объяснил Лео ситуацию, но я поняла, что он пытается уйти от темы.

— Так что?

— Здесь ни у кого нет таких денег, чтобы оплатить даже половину стоимости одного украшения, - Лео был на удивление спокоен, и это в нем подкупало.

— Тогда я хочу попробовать работу землекопа, - твердо решила я.

— Отлично. Делай, как знаешь. Так я хотя бы буду знать, где ты и чего ожидать. Попрошу Уорена поделиться с тобой одеждой и обувью. А сейчас спать, - Лео выдохнул и направился на свое место за шторой. - Еще раз спасибо, что все так уютно устроила. Я не успел бы один.

— Это тебя я должна благодарить, Лео. Я понимаю, что доставляю неудобства. Но в то же время прекрасно понимаю, почему ты согласился, - я допила чай, сполоснула чашки, переоделась и улеглась в постель.

На улице уже было тихо. Люди очень уставали, чтобы гулеванить долго.

Подскочив от удара по висящей на цепи рельсе чем-то, видимо, не менее тяжелым, поняла, что на сегодня я прекрасно выспалась. Уорен и Лео уже пили кофе, обсуждая мою идею. Они шептались, но я все прекрасно поняла.

— Мисс, если хотите попасть в первые ряды, где работа полегче, нужно прийти в числе первых, - голос Уорена был каким-то слишком воодушевленным. - И продержитесь хотя бы до обеда, иначе мистер Лоуренс проиграет мне доллар.

— С радостью поставлю еще один, чтобы получить от вас второй, - заметила я и, накинув платье, вышла из своего угла.

— Вот, - он подал мне мешок. - Здесь одежда, но я советую надеть юбку.

— Благодарю, - я взяла мешок и скрылась за своей занавеской.

В мешке была поношенная, но чистая рубаха, штаны с продетой в прорези на поясе веревкой, безрукавка, сапоги и шляпа.

Я скинула платье, быстро надела рубаху через голову. Жилет, застегнутый на все пуговицы, хоть немного прижимал ее к телу, иначе разрез на груди оголял бы плечи. Я решила, что для первого дня сойдет, а вечером я пришью на груди пуговицы, и можно будет работать без жилета. Штаны мне были велики настолько, что даже завязанные туго, они стремились слезть с меня. И я от них отказалась, выбрав юбку.

Свою единственную обувь - ботиночки со специальной подошвой - втаптывать в грязь не хотелось. И я вынула из сумки оставшийся отрез ткани. Нарвала широких полос и умело завязала портянки. Было время, когда я делала это ежедневно. Детьми во время войны вместе со всем нашим городишком мы работали в совхозе. Там и научилась.

— Я готова, - натянув мужскую, пахнущую потом шляпу, я вышла к мужчинам.

— Выходим через несколько минут. Позови с нами Сэма, - Лео улыбался, глядя на меня. Уорен с трудом сдерживал смех.

— Сию минуту, - вспомнив про свое богатство, я вернулась в уголок, нашла тот самый поясной мешочек, уложила в него свои сокровища, затянула и надела под юбку.

Потом быстро сходила в туалет, спустилась к реке, чтобы умыться и попить. И направилась к месту стройки. Мужчины на костре грели воду. Сэм, увидев меня, подошел и, удивленно осматривая, спросил:

— Что это на вас, мэм?

— Мы с тобой идем на дорогу. Будем работать вместе, - гордо ответила я.

— Мэм… вы шутите? – он опешил, но в этот момент из дома вышел Уорен и Лео.

— Если все еще планируешь работать на дороге, идем, - Уорен махнул Сэму нам рукой. - Только не забывай, что главная твоя задача – следить за мисс Викторией.

— Да,мастер Уорен, - мне показалось или Сэм был рад такому раскладу.

Идти в сапогах было бы удобнее, если бы подошвы были подбиты так же, как и на ботиночках. Лео и Уорен дождались телег, в которых был навален инструмент, несколько бочек, видимо, с водой. “Брат” на ходу приподнял меня и усадил на край одной из них.

— Спасибо, - засмущавшись, поблагодарила я. Но потом, увидев довольные лица мужчин, скрыла улыбку.

Они делали на меня ставки. И кроме этого, я отметила, что собравшиеся за телегами мужчины тоже перешептывались. Они шагали и указывали друг другу на меня. Я чувствовала себя обезьянкой, которую привозят захудалые артисты в небольшие городки. Мальчишки обычно бежали за человеком, у которого она сидела на плече с бананом или обычной булочкой.

— Вы их не бойтесь, мэм, - Сэм возник ниоткуда и зашагал рядом со мной, - Они не посмеют навредить вам. А если кто-то и задумает дурное, то сразу узнает, какова моя сила! – заявил мой охранник. - Спасибо, что уговорили мистера Лоуренса пустить меня на тяжелую работу. Я буду идти сразу за вами, мэм.

— Я постараюсь не быть в тягость, Сэм.

Никто из них не знал, что я, передвигающаяся только на руках всю свою жизнь, знаю, как работать правильно. Да, это новое тело: не тренированное, слабое и совсем юное. Но я уже проходила через это в те же годы. Главное: не рваться в первые дни. Приучить себя к нагрузке. Нам с Сэмом, решившим, что хочет быть в доле, будет достаточно пары недель. И у нас будет своя гостиница.

— А через две недели ты съездишь в город и продашь кое-что, - шептала я, чтобы слышал только он. - Обратно привезешь кур, крупы, муки. Эти люди голодны, Сэмюэль. Вот увидишь, у нас все получится.

Он улыбался, а я понимала, что в какой-то мере объясняю это все не ему, а себе. Той части себя, которая была напугана и спорила с моим натиском, умоляла остановиться, спрятаться в маленьком домике за цветастой занавеской.

Глава 17

За холмами разворачивалась долина. Сочная зеленая трава делала землю изумрудной до горизонта. Сливаясь с лесом вдали, переходя в следующие холмы, зелень делала эти перепады плавными, словно неровную землю накрыли зеленым пушистым покрывалом. И посреди этой зелени, словно раны, зияли черные и серые проплешины.

— Возьмешь инструмент полегче, - Уорен подал мне кайло, или кирку. Такого инструмента я в руках не держала, но представляла, что махать им несколько часов я точно не смогу. Слабое тело, нежные руки не были созданы для тяжелой работы.

— Хорошо, - Сэм помог мне слезть, а я вынула из кармана юбки две полосы ткани, приготовленные с вечера. Аккуратно намотала их на руки, закрепила на запястье, позжимала ладони, проверяя, не туго ли затянула, и отправилась следом за Уореном. Лео собрал бумаги с телеги и с мужчинами, которые, судя по всему, были бригадирами, пошли вперед, туда, где земля была еще девственно зелной.

— Видишь метки? – показал Уорен колышки, - за них не заходите. Роете до камней, продвигаетесь вперед. Камни – не ваша работа, - он указал на примеряющихся за нашими спинами мужчин. Они мало говорили, покашливали, разминаясь, косились на меня, но молчали. Я ожидала услышать шепотки, но их не было.

— Да, вижу, только эти, - я мотнула головой назад, - они меня быстро нагонят, - ширина полосы между кольями была метра три, а то и шире.

— Они знают работу, и пойдут рядом. Завтра приедут те, кто делает легкую работу, - Уорен поправил шляпу, посмотрел на меня с сожалением и зашагал дальше, к разминающемуся разношёрстому люду.

— Не торопитесь, мисс, а то вас и на час не хватит, - прошептал Сэм, разглядывая тряпки на моих руках, - это вы хорошо придумали, но, думаю, ран не избежать. На ваших нежных ладонях очень тонкая кожа, - он покачал головой и примерился к первым ударам кирки.

Я знала, как работать долго. Нельзя было бить сильно, нельзя было брать в лопату много земли. Я должна была работать не как спринтер, а как стайер, не выжимая силы на единственный короткий рывок.

Разбираясь, как не уставать, работая по дому только руками, передвигаясь в трудных местах ползком, я знала, что такое правильное дыхание. И все это мне объяснили не в спортзале, к этому я пришла сама своими ошибками и опытом.

К обеду я устала до чертиков. Руки казались легкими, даже неощутимыми. Это не очень хороший знак. Завтра я могла просто их не поднять. Но усталость была терпимой. Мне нужно было продержаться еще пару часов, чтобы закрыть половину смены.

Я заметила, что Сэм старается рыхлить землю не только перед собой. Когда я отворачивалась, он разбивал первые, зеленые слои передо мной. Я улыбалась ему, когда наши взгляды пересекались.

— Поезжай домой. Сейчас разгрузят телегу, и она пойдет в поселок, - Лео подошел неожиданно и взял меня под локоть, - завтра, думаю, очень много работы дома.

— Поглядим, - я опустила лопату и выдохнула. Сэм захотел остаться до конца смены – так он заработает больше денег.

Когда я разбинтовала свои руки и попыталась взять пальцами ключ от дома из кармана, поняла, что руки сегодня смогут держать только черенок. С трудом выпрямила пальцы и с грустью покачала головой. Жаль, что у нас нет соды. Компресс сейчас был бы очень кстати.

С таким же трудом я разожгла печь, чтобы погреть оставленный с утра завтрак, сварить кофе. И только наевшись, пошла к реке. Пока не было мужчин, мне нужно было отмочить свое уставшее тело.

Я плавала в рубашке, и пару раз проплыла далеко за запруду, туда, где проточная вода была прохладнее, но и чище. Помыла голову, намылилась сама вместе с рубашкой, прополоскала все прямо на себе, и вышла из речки со стороны камней, там, где вода не была застоявшейся, и поднимающийся со дна ил не останется на белье.

— Я думала мужчины шутили, когда сказали, что ты уехала работать на дорогу, голос Ленни прозвучал так неожиданно, что я чуть не упала в воду прямо на камни.

— Вы умеете появляться менее неожиданно?

— Да, но ты мало что замечаешь дальше своего носа, - хмыкнула Ленни. Она стирала что-то в заводи.

— Просто, меня мало что интересует. А вы решили удостовериться в слухах и пришли сюда только для этого? Если нет, то стирать лучше не из кустов. Конечно, если стираете не краденое, - я осмотрелась, проверяя, нет ли здесь больше кого-то, желающего удостовериться, что блаженная леди из дома мистера Лоуренса вернулась с дороги живая.

— Мы не хотели воровать ваше белье, - Ленни выпрямилась, и я увидела в ее руках панталоны. Может она, и правда, стеснялась полоскать их на открытом участке, но что-то не сходилось у меня слово «стеснение» с этой, уже к обеду накрашенной мадам. – Нам и правда, должны привезти матрасы и постель. Нам приходится спать по двое на кровати.

— А я думала, что вы здесь именно за тем, чтобы спать на кровати по двое, - процедила я сквозь зубы, прошла в кусты, сняла мокрое, но теперь чистое белье, надела платье, и поняла, что прихватила с собой именно то, у которого пуговицы на спине.

Посмотрела на кучку с грязной юбкой и чертыхнулась.

— Я помогу, - снова неожиданно прозвучало за спиной, - конечно, если вы позволите, мисс, - на мое удивление, в голосе Ленни не было издевки, какого-то превосходства или желания поучить.

— Да, если можно. Только не до верха. Я хочу дома сама снять его, - я подняла мокрые волосы и дождалась, когда Ленни застегнула несколько пуговиц.

— Дождитесь, когда тело высохнет, а с ним и платье, иначе, вам из него не выбраться.

— Да, я думаю, его стоит перешить, - ответила я.

— Тяжело без служанки?

— Слов нет, как тяжело. Особенно на дороге, - я засмеялась, и она засмеялась со мной.

— Так зачем же вы туда пошли? Ваш отец богат, как Крез! Ваш брат, хоть и получает слишком малое довольствие, но способен вас прокормить. Да и вообще, как ваш отец отпустил вас сюда? – затараторила она, поняв, что я не собираюсь ее больше шпынять.

— Так нужно. Хотела посмотреть, чем занимается Лео, - ответила я, понимая, что Ирен не растрепала всего, что знает о Лео. Может она и приберегла эту информацию для более важного случая, а может и правда, она не такой уж и злой персонаж.

— Я бы на вашем месте жила дома, - мечтательно протянула Ленни, - просыпалась бы каждое утро на белоснежной простыне, звала служанку, которая помогла бы мне одеть красивое платье, выходила бы к ужину, как королева! Я посещала бы все балы без исключения! И блистала бы там….

— Как королева, - закончила за нее я.

— Именно! – Ленни, когда смеялась, и мечтательно закатывала глаза, была похожа на актриску средней руки. Я вдруг увидела, что, если ее умыть, она будет прехорошенькой.

— Идем. У меня еще много дел. Нужно перешить платье, - я достирала юбку и прополоскала рубашку, в которой пролила, наверно, десять потов и поторопила ее, но сжав руки в кулаки, поняла, что швея из меня сегодня точно не выйдет.

— У меня есть мазь. Она разогревает очень хорошо. Я принесу тебе. Мне продала ее одна женщина. Из индейцев. Когда я растянула ногу упав, не могла ходить пару дней. Она заметила, как я хромаю. Отдала за кружево.

— Думаю, это не дешево, - мы вошли в кусты там, где Сэм накануне прорубил для нас дорожку.

— Тебе она сейчас нужнее, - девушка то «выкала», то как сейчас, называла меня на «ты». Мне показалось, что она прощупывает границы.

Я развесила свои вещи за домиком, где Сэм соорудил для меня что-то навроде хозяйственной зоны и встала в теньке. Сквозняк не был холодным. Скорее, приятным. И я присела там на перевернутый ящик из-под гвоздей, наслаждаясь чистотой тела и прохладой.

— Вот, - Ленни снова возникла как приведение, прервав мои мысли на тему завтрашнего дня. Я боялась, что не смогу не только работать, но и встать. Она протянула мне достаточно большую железную банку, размером с привычную мне банку тушенки. В таких я видела здесь свечи.

— Спасибо. Я возьму совсем немного, - протянув руку, я вдруг подумала, что отдать ее смогу, только если сама постучусь в тот дом.

— Оставь на пару дней. Потом я сама приду за ней. Намажь сейчас и перед сном. Руки можешь намазать прямо от плеча. Особенно запястья и локти. Там медвежий жир, травы и что-то из пчел. А еще змеиный яд, - важно заметила Ленни.

— Благодарю, Ленни. Надеюсь, благодаря этому я завтра смогу встать.

— Точно сможешь. Ты необычная. И я не знаю, что меня так притягивает к тебе, - моя собеседница как-то удивленно хмыкнула, развернулась и пошла к дороге.

Я с трудом встала и направилась в дом. Там, сразу, пока не наступил момент икс моего молодого, но все же, слабого тела, закрылась, стянула платье, густо намазала все суставы мазью и легла.

Никогда мне не было так хорошо. Гудело все, что могло гудеть, кроме головы. Мысли были ясными и четкими. Холодок по телу и запах мяты, перебиваемый вонью жира делали свое дело – прогревали и дарили надежду, что завтра я как минимум, встану на ноги.

Глава 18

Славить Бога, индейцев и даже Ленни я начала с того момента, когда открыла глаза. Посжимала пальцы в кулаки, поводила плечами, встала и выпрямила спину. Боль была, но больше она походила на усталость, зажатость мышц. Зная, как бороться с этим, я пробежала мимо Уорена и Лео, как всегда что-то обсуждавших под грохот набата. Взяла полотенце, разложила на тарелке, залила горячей водой и унеслась обратно в комнату.

— Она бегает? – отчетливо услышала удивленный голос Уорена.

— Да. Так что с тебя два доллара. Свой я хочу тоже отдать Виктории. Она это заслужила, - довольно ответил Лео, но удивления в его голосе, да и во взгляде было не меньше.

— И желательно сегодня, потому что деньги должны ночевать дома, - добавила я, накладывая горячий компресс себе на поясницу. Сверху привязала полотенце простыней, потом намотала покрывало. Мне нужно было размяться в этом костюме блинчика с мясом.

— Вы готовы? – спросил Уорен.

— Дайте мне минут двадцать, мистер начальник. Я немного проспала, - я не верила в то, что какая-то мазь так хорошо могла меня прогреть. Конечно, я знала о хорошем массаже, о бане и мало верила втираниям. Но я просто обязана узнать этот рецепт.

После десяти наклонов, приседаний и махов руками поняла, что вспотела. Мышцы ныли, но боли не было. Ай да индейцы, ай да молодцы.

Когда я вышла к мужчинам в перешитом платье и накинутом поверх него жилете, Уорен сглотнул слюну. Лео готов был рассмеяться, но присматривался ко мне, видимо, чтобы поймать тщательно скрываемую гримасу боли. Но мне и правда особо нечего было прятать.

— Ну? Так и будем стоять? – я успела взять со стола кусок белого хлеба то ли с джемом, то ли с вареньем, и вышла на улицу. Хромота была единственной неприятной мелочью, да и та в моем случае воспринималась как роскошь.

— Натерли ноги? Сейчас нас догонит телега, - Лео в пару шагов оказался рядом. Потом с соседнего участка, где уже возводились стены нового дома, показался Сэм. Когда вышел Уорен, Лео вернулся, чтобы закрыть двери на замок, и мы тронулись в путь.

Он, конечно же, не знал о моем недуге, но я не торопилась рассказывать всем. Пусть считают, что это и правда мозоли. Моя бабушка в холоде копала и возила глину, и не ради того, чтобы заиметь бизнес. У меня по сравнению с ней столько помощников, что не стоит даже думать ныть.

И опять весь день я махала кайлом, потом откидывала землю лопатой с кривым черенком. Повторяла все в том же режиме, что и вчера. Часто разгибала спину, делала наклоны, растягивалась. Часто отходила попить воды, но не сдавалась. Так я проработала неделю. Плаванье, гимнастика, мазь и хороший сон приводили меня в норму к следующему очередному утру.

— Я должен поехать в город. Меня не будет пару суток. Я попрошу тебя не ввязываться ни во что, Виктория, - предупредил Лео очередным вечером, когда вернулся. Я уже засыпала, и он спросил разрешения войти в мой угол.

— Хорошо. Я прошу тебя взять с собой Сэма. Ты сможешь сдать куда-то хоть одно мое украшение? А Сэм закупит все самое необходимое на первое время. Дом будет готов со дня на день. Народ прибывает, а Уорен сказал, что люди уже начинают разбиваться на бригады.

— Да, со мной приедут те, кто будет руководить разными участками. Я попробую продать, Виктория. Значит, ты так и не рассталась с мыслью стать хозяйкой постоялого двора? – Лео устало присел на стул, который придвинул к занавеске.

— Это будет настоящая гостиница, Лео. А потом… ладно, не все сразу. Даже если не получится, у меня всегда есть шанс начать что-то другое. Впереди целая жизнь, и я просто обязана жить ее в полную силу.

— Впервые я вижу такую девушку. Ты права, что начала работать. Люди пусть думают, что деньги заработала здесь. Не надо им знать о твоем запасе. Сама видишь, среди кого живем. Но есть и хорошие вести.

— Даже не знаю, что там может быть хорошего, - без интереса ответила я, но потом вспомнила о том письме и решила, что оно от Оскара. Ведь дома могло все наладиться. Отец мог оценить потерю дочери, прийти в себя и понять, что жена его дурит. - Оскар написал? – достаточно живо добавила я.

— Нет, - Лео свел брови. – Думаю, понадобится не меньше пары месяцев, чтобы все улеглось и в этом не заподозрили его. - Землекопы делали много ставок на тебя, а сейчас поговаривают, что сами лично пришибут того, кто обидит девушку с железным характером, - он улыбнулся, а я засмеялась.

Мне стало вдруг даже тепло. Оттого, что тебя начинают считать своей, где ты изначально считалась белой вороной. Что тебя принимают в коллектив. Я помнила, как меня шпыняли на заводе в первые месяцы, как тяжело было влиться в крепкий коллектив. Я умела слушать советы, не отмахивалась от нравоучений. Так и здесь: я благодарила за помощь, прислушивалась к советам.

— Значит, я тебя не подвела, «братец».

— Так и есть. Они сказали, что мы «из одного теста», - Лео улыбался, и я вдруг увидела на одной его щеке чуть заметную ямочку. - Кстати, думаю, тебе пора посетить местную лавку. В конце улицы их уже даже две. Женского ты там ничего не найдешь, а вот что-то для дома…

— Лео, правда? – я даже села. Отлично. Ты уедешь очень рано?

— Нет. Поезд будет к обеду. Утром ты сможешь написать список. Сэм плохо, но читает. Пиши разборчиво. Я не смогу шляться с ним по рынкам. У меня много дел в Бостоне. Думаю, он успеет за два дня купить все необходимое.

Заснула я с каким-то ощущением преддверия нового года. Лео только что официально объявил, что я могу прогуляться до конца улицы. Я обязательно сделаю это после своей короткой смены. Мне предстояло работать еще неделю. И тогда, если учесть доллар Уорена, я могу сразу оплатить аренду дома. Мало того, в процессе стройки можно что-то сразу изменить.

Проснулась я за несколько минут до удара набата. Размялась, слушая разговор Лео и Уорена. Я поражалась тому, как рано они встают и как быстро приступают к работе. Лео просто горел этим делом, вкладывал в него всю душу.

Одевшись, я сбегала к реке, умылась и по пути осмотрела задний двор. Тогда-то и начали долбить по рельсе. Это было первое утро, когда я встала раньше времени, да еще и в хорошем настроении.

На территории за домом было достаточно места для курятника. Можно было бы подумать о хрюшках, но слишком дорого обойдется их корм, да и растут они не быстро. Сэм ежедневно ставил силки и добывал по два, а то и три зайца. А зайцы, как мы знаем, «это не только ценный мех…».

Я планировала не просто содержать гостиницу. Я хотела обеспечить горячими обедами желающих. То есть мужчины могли бы не обходиться перекусами, а получать миску горячей похлебки прямо в поле. Насчет телеги я договорюсь с Уореном и буду привозить еду к обеду. Подтянутся со временем и те, кто ест один раз в день. В этом я была уверена стопроцентно.

Было время, когда я подрабатывала поваром на дому. Вот так же на ремонт, правда, не железной, а автомобильной дороги, нужна была повар. И я предложила свои услуги. В обед ко мне заезжали двое, забирали бидоны с супом и вторым и отвозили в поля. А со временем даже те, кто привык носить с собой «тормозок» из дому, начали есть мои обеды. Потому что не каждому хочется таскаться с сумкой.

Мужчины, что здесь, что в моем времени – одна природа. И я делала на это большую ставку.

Когда зашел Сэм, я уже сварила кофе. Уорен с Лео ушли по делам, а мы уселись писать список покупок. Я решила красочно рассказать, что я запланировала. Так мой напарник проще запомнит весь список. Даже если что-то не разберет, то остальные покупки натолкнут его на правильные мысли.

— Ну, смотри, если мы покупаем кур, значит, нам нужен и корм для них. А еще немного досок, чтобы построить курятник, - я показывала на слова в записке, а он кивал головой.

— Вы написали столько, что мне придется занять целый вагон, мэм.

— Нет, не вагон… ну… или не весь.

— Это стоит больших денег, мисс Виктория, - лицо Сэма менялось с каждым озвученным мною пунктом.

— Мистер Лоуренс даст тебе их. И ты закупишь все необходимое. Привезешь к поезду, и вы вместе отправитесь обратно. Главное: не забыть ничего!

— Можете быть во мне уверены, мэм, - Сэм взял список, допил кофе, засунул лист во внутренний карман куртки и вышел.

Я осмотрелась, сняла с веревки свои высохшие после стирки бинты и направилась на свою работу. Оставалось совсем немного. А еще меня радовало, что после работы, купания и переодевания я могу пройтись по нашему посёлку, в котором дома растут, как грибы после дождя.

Дальний конец улицы манил меня, как свет лампочки манит бабочек.

Глава 19

После разговора с Лео работать стало даже полегче. Я больше не смотрела на каждого, кто обратился ко мне, как на врага. Радость от этой легкости позволила не заметить, как закончилась моя смена. Мне хотелось быстрее познакомиться с городком, который люди назвали Бентоном.

Спрыгнув с телеги возле дома, я быстро отперла дверь, разожгла несколько щепок под чайником, подставила к нему миску с фасолью, которой не захотела завтракать, и поторопилась снять с себя тесную и грязную одежду.

Понимание, что теперь это мой дом, до этого момента не было таким сильным. Я даже замерла на минуту, осматриваясь, словно увидела комнату впервые.

— Ну ничего, Виктория. Ты не обязана быть победителем во всем, но я научу тебя самому главному – не сдаваться, - прошептала я с улыбкой, прислушиваясь к внутренним ощущениям.

Как уже привыкла, сначала спустилась к реке, чтобы постирать одежду и помыться. А потом, развесив чистую одежду за домом, пошла обедать. Я с трудом сдерживалась, чтобы не проглотить все как можно быстрее. Бабушка научила уважать еду: ценить и чувствовать каждый кусочек, который попал в рот. Допив чай, причесалась, надела чистое платье, свою шляпку и ботиночки. Шагнув к двери, возрадовалась, что хромота больше не ощущается.

Девушки из дома мадам Ирен в это время, скорее всего, спали. Было очень жарко. И на улице кроме строителей не было почти никого. Отметила, что те два строящихся дома, которые я увидела в день приезда, уже закончены. Дальше заканчивали работу на крыше еще на трех домах. В самом конце я нашла дом управляющего. Он был в точности, как наш. Как я поняла, что это дом Уорена? Прямо над дверью с помощью шаблона для букв было написано краской «Управляющий», а ниже уже кистью от руки подписано «Бентон».

Через дорогу, где, как и в нашем конце улицы, стояли палатки, наскоро сбитые из досок шалаши и накрытые то ли кожей, то ли очень похожей на нее промасленной тканью вигвамы, я и нашла ту самую лавку. Длинное и узкое строение напоминало склад. Им оно, видимо, и было. Дверь в центре, два окна с обеих сторон и сидящий на крыльце старик. Он то ли спал, сложив руки на груди, опершись спиной на стену и задрав накрытое шляпой лицо кверху, то ли просто наслаждался прохладой в тени навеса.

— Чем могу быть полезен, мисс Виктория, - кряхтящий, действительно почти старческий голос подтвердил мое первое предположение.

— Ну, видимо, мне здесь не стоит удивляться, что все меня знают, - я улыбнулась, когда он убрал шляпу и посмотрел на меня внимательно.

— Я представлял вас иначе. А вы знаете, что я проиграл доллар? – он поднял тощий указательный палец и указал им на меня.

— Видимо, не верите в женщин: я правильно поняла? Тогда жаловаться на вашем месте не стоит.

— А вы мне нравитесь, мисс Виктория, - он тяжело встал с порога и протянул мне руку. Я протянула ладонь и хотела было ее пожать, но он достаточно шустро ее поцеловал.- Как же прекрасно, что в этом забытом Богом месте я вижу леди. Ну да ладно, позвольте угостить вас кофе?

— Думаю, на сегодня я уже выпила достаточно, - поторопилась я отказать. Следовало сначала узнать этого старикана, который, наверное, был младше меня лет на десять. Знаем мы такие знаки внимания. Потом не сможешь отказать в какой-нибудь дурацкой просьбе.

— Хорошо. Что вас интересует? – он открыл двери, пропуская меня внутрь. Я увидела полосы света, пробивающиеся внутрь. Они блестели от пыли и казались нитями паутины. И от этого старик еще больше стал похожим на паука. Бояться всех и всего не было мой привычкой. Я на секунду замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Наверное, мне придется научиться принимать страхи и желания этого юного тела. Оно тоже не безмолвствовало, хоть это и проявлялось неслышно. Но я вполне могла определить, где эмоция моя, а где нет: слишком долго жила и знаю каждую, как старушки знают своих кошек.

— Сначала я хотела бы просто посмотреть, что можно купить у вас, а что придется заказывать, - я решила пройти сначала в левое крыло. И теперь шла мимо ряда свернутой в рулон парусины, больших мотков веревки, скоб и другого примитивного хлама для строительства. Здесь же были детали упряжи, котлы разного размера, треноги для костров. Железные миски и кружки, похожие на знакомые мне эмалированные, стояли в деревянных ящиках. Мне захотелось потрогать все это, будто тактильные ощущения позволят поверить в реальность происходящего.

— Ваша служанка прибудет или вы останетесь до конца сезона без помощницы? – зачем-то спросил старик.

— А вы хотите подбить к ней клинья? Она у меня очень молода, мистер… - я вдруг поняла, что он так и не представился.

— Беккер. Можете называть меня просто Винс, - он снова протянул руку, и я подала свою. Простите. Так был очарован, что даже вылетело из головы, - только сейчас я заметила, что он теребит свою шляпу и смотрит так, будто стесняется всего этого магазина. Снаружи он выглядел более уверенно.

— Запас продуктов вам привозят часто? – я наконец, дошла до мешков с бобами, чечевицей, овсом и еще какой-то крупой.

— Раз в три дня я отправляю заказы с поездом. Мне присылают все необходимое. В Роулинсе живут мои сыновья. Это станция, на которую вы приехали. Хороший город. Они трудятся на заводах.

— Значит, самое необходимое в паре часов езды? – я улыбнулась, посмотрев на старика, который только что напомнил мне, что продукты можно купить и дешевле. Тем более лошадь ходит в Роулинс через день.

— Нет. Многое не купишь по чуть. Я закупаюсь на складах. У них все мешками, - взгляд у него был как у человека, который кого-то только что обдурил.

— А мне и надо мешками, мистер Беккер. Винс…

— Чудится мне, что я проиграю еще немало долларов, делая ставки, - он не пошел за мной к ящикам с овощами.

— А вы ставьте на правильную лошадку, мистер Беккер, и будете в прибыли. Вы ведь снова и снова не поверите в то, что я что-то смогу? Значит, придется платить, - я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться над его выражением лица.

— Думаю, пока магистраль тянется до Омахи, многое я увижу в этих городах на колесах. Но никто не поверит мне, что я сам лично знал мисс, работающую землекопом, - он подошел к ящику, над которым я остановилась и просто не могла отойти. - Это тыква, мэм.

— Да, я прекрасно вижу, - передо мной в глубоком ларе лежали три больших, почти в обхват тыквы. Сверху лежала слегка заветренная половинка. Рот моментально наполнился слюной.

— Сколько стоит тыква?

— Вся? – удивился Винс. И он имел в виду именно половину, на которую указала я.

— Да, вот эта, - уточнила я.

— Готов отдать за пятую часть доллара, - совсем не быстро, как бывает, когда торговец знает цену, ответил хитрюга. Он явно завысил цену.

— Шестая часть, Винс. И вы принесете мне ее сегодня, - я посмотрела на мелкую, но крепкую молодую морковь, на лук, но поняла, что хочу именно тыкву. Даже если я просто запеку ее в котелке и добавлю к тем кашам, что приносит Луис, радости моей не будет предела.

— Согласен, мисс, - мистер Беккер не вышел со мной. Он принялся выкорчевывать мою покупку из ларя. И что-то мне подсказывало, что ему понадобится помощник: уж очень большой была эта половинка.

Пока я шла до дома, неторопливо рассматривая пустующий пока лагерь, новые дома и холмы, думала о семенах. Их в тыкве было достаточно, чтобы засадить за домом все пространство. У меня в деревне ей требовалось не больше трех месяцев. Тыква была помельче, но в начале сентября уже приходили заморозки. Если сейчас начало лета и климат здесь мягче, тыква успеет вырасти. Можно оставить от этой половины часть семян на следующий год. Лишнее с радостью склюют куры. Да и вряд ли будет лишнее: я умела делать из нее все что угодно.

Глава 20

Несмотря на слова Лео, я все же закрылась пораньше. Как всегда, уселась перед окном, не зажигая свечи, и принялась рассматривать возвращающихся тружеников. Я на своей шкуре поняла, как тяжела их работа и как невелика оплата. Мужчины получали побольше, но, прикинув всю их получку за три–четыре месяца, я понимала, что хотя они экономят на жилье и еде, домой уезжают с запасом максимум в сто–сто пятьдесят долларов.

Сэм сказал, что этих денег достаточно, чтобы кое-как прожить до весны. И это если мужчина не содержит семью. Большинство же проматывали всю сумму еще в поселке, где работали.

Местный «будильник» снова разбудил как на пожар, и я уже сильно нехотя засобиралась на свою работу. Непривычно было не обнаружить за столом с кофе Уорена с Лео. Я улыбнулась своей мысли, что слишком быстро привыкаю к людям.

До возвращения Лео и Сэма я просто работала и отсыпалась. Баловала себя печеной тыквой с карамелизированным сахаром вечерами, понимая, что есть нам эту тыкву еще как минимум неделю. Семена сохли в тени, а пять штук я высадила в разрыхленную за домом землю.

Вечером, когда мои друзья должны были вернуться, я стояла на крыльце, всматриваясь в холмы, между которыми пролегала дорога. Первые лошади появились на горизонте, когда со стороны строительства дороги зазвучали голоса.

Я принесла от Луиса котелок с готовой фасолью, пару луковиц и несколько ложек топленого масла. Он все аккуратно записал в свою амбарную книгу, как-то странно поглядывая в мою сторону. Потом вспомнил о хлебе и добавил половину круга.

На масле я обжарила лук, добавила к нему крупно порезанные кубики тыквы, а когда они начали обжариваться с обеих сторон, выложила в сковороду фасоль. Чуть добавила воды, накрыла крышкой и принялась нарезать хлеб. Если лошади появились у холмов, у меня было минут тридцать.

— Что за божественный запах? Я чувствовал его еще от долины, - Лео практически забежал в дом, и я чуть не бросилась обнять моего «брата». Но в последнюю секунду сдержалась и просто пожала его руку.

— Сегодня будем ужинать дома. Я кое-что приготовила. И чайник вот-вот закипит. Так что нужно звать и Сэма.

— Он за домом выгружает твой скарб. Ты здесь, судя по всему, решила остаться навсегда? – пошутил Лео, и я наигранно засмеялась.

— Ты о курах? Нет, просто я очень люблю яйца. Я бы не против завести и козу, но это, думаю, попозже, - говорила я в его же тоне, смеясь и много жестикулируя, а в душе понимала, что хотела бы этого – остаться здесь навсегда. И если все разъедутся, я вполне справлюсь с курами и козой.

За домом Сэм выгружал ящики с курами, мешки с кормом и крупами, которые я заказала. Два огромных мешка с недорогими здесь, но очень красивыми индейскими покрывалами, которые я увидела впервые именно у землекопов. Они были плотными, легко стирались, но оставались яркими и теплыми.

Досок, лежащих на дне телеги, нам точно хватит не только на курятники. Я решила заказать с запасом, ведь в мою гостиницу понадобится стол, табуреты. Готовить я пока планировала в нашем с Лео доме. И жить, естественно, мне лучше было с ним: ведь одной с незнакомцами оставаться в гостинице было не комильфо.

— Мэм, я пойду, - Сэм заглянул в дом, когда Лео, скрывшись за занавеской, переодевался.

— Нет, Сэм. Мисс Виктория приготовила для нас ужин. Здесь как минимум на четверых, и нельзя, чтобы пища испортилась. Проходи, не стесняйся, - настойчивый тон Лео помог мне без слов заставить Сэма присоединиться к нам.

Рассказывал о Бостоне и дороге в основном Лео. Сэм молчал до того момента, пока его не спрашивали. За чаем я выведала все, что мне нужно: что сейчас можно купить на рынках, чем в основном питаются землекопы, какая еда самая дешевая, но и вкусная.

Когда Сэм ушел, Лео подал мне мешочек. По весу я и не поняла, что там были деньги.

— Триста долларов, мисс «удалой землекоп». Это осталось после покупки всего. Я спросил Сэма, сколько понадобится денег, и дал ему полторы сотни. Кроме всего прочего, он сам оплатил билеты.

— Да, это хорошо. Но ты и сам видишь, Лео, что моя работа принесла только пользу, - я приняла из его рук мешочек и добавила: - Думаю, кое за что теперь могу платить и я.

— Ну, с таким кушем ты можешь жить здесь на широкую ногу до самой зимы, - Лео засмеялся, и я не увидела в его смехе ничего плохого. Он шутил открыто, никогда меня ни в чем не упрекая. Его образ жизни был его выбором.

Я не собиралась жить на эту самую «широкую ногу». Понимая, что это все мое наследство и больше ничего не упадет мне с неба, я собиралась трудиться и экономить, ценя каждый цент.

— Сегодня Луис померк в моих глазах навсегда, Виктория, - Лео заговорил со мной, когда мы разбрелись по своим углам. Мне оставалось доработать свои два дня до конца недели, получить гонорар и сделать вид, что именно на него я и буду арендовать дом. Вся эта куриная история вполне могла сойти за покупку Лео. На что я и надеялась.

— Что такое? Понравилась моя тыква? – я и правда была довольной, что мужчины оценили ужин.

— Да. И если ты собираешься кроме как сдавать углы в этом доме, еще и готовить, позволь, мы с Уореном будем ужинать у тебя.

— Конечно, Лео. Спасибо, что оценил мои старания, - хорошо, что было темно, и эти две шторки отделяли нас. Но даже через них мой голос хорошо передавал мою улыбку.

— А вот с завтраками, думаю, будет сложнее. Помня, как ты не любишь просыпаться утром, у Луиса все же есть еще шанс.

— Ничего. Я привыкну. Кроме этого, как только закончу свою отработку, наносим камня с реки и сделаем печь за домом. Будем сами печь хлеб.

— Думаю, Луису пока этого знать не стоит, Вики, - он впервые назвал меня этим странным коротким именем. Так ведь и правда кличут друг друга родственники. Мне стало от этого еще теплее и радостнее.

— Конечно. Скажи, ты сегодня совсем не устал? – спросила я сквозь наваливающийся сон еле заплетающимся языком.

Всю ночь мне снилась бабушка. Причем она была со мной здесь и помогала мне с половиками. Эти чертовы половики так и не шли из моей головы. Проснулась я воодушевленной, потому что прекрасно теперь представляла, как лучше расположить топчаны в своей гостинице: их нужно строить сразу вместе со стенами. Это будет много быстрее.

На работу я теперь шла спокойно, не опасаясь людей, не переживая, что утром вряд ли смогу разогнуть спину. Меня, как ребенка перед каникулами, радовало, что это были последние денечки, а впереди меня ждала более интересная работа.

За домом Сэм уже во всю устраивал курятник. Он сначала пристроил к углу дома загон, а сейчас разбирал ящики, в которых привез кур.

— Я поставлю загон чуть дальше, чтобы прямо за домом было чисто. И вам было удобно здесь стирать или даже готовить в жару, - объясняя мне, парень поторопился. - Сейчас я вас догоню.

— Сэм, тебе, думаю, не стоит больше идти на дорогу. Я буду платить. Здесь слишком много дел надо закончить. А еще, когда я вернусь, мы сходим в строящийся дом. Нужно распределить, где будут спальные места. Уже на днях прибывают мастера, и они не захотят спать на улице. А ты, как закончишь с курятником, принеси камни от реки. Нужно сделать что-то вроде печи, в которой можно печь хлеб и тушить этих чертовых зайцев. Кстати, думаешь, их можно еще добывать по три–пять в день?

— Легко, мисс. Эти холмы просто кишат непуганой живностью. Если будет время, я могу подняться вверх по реке и попробовать ловить рыбу. Но работать с вами я буду до конца.

— Я же как-то работала без тебя. Ко мне уже привыкли, да и Уорен недалеко. Оставайся. Делай здесь все необходимое. У нас не очень много времени, - я уверилась, что уговорила паренька и, услышав телегу Уорена, поторопилась, чтобы сесть в нее на пути к дороге.

— Думаю, мисс, вы уже всем все доказали. Может, останетесь дома? – Уорен был рад возвращению Лео. Похоже, тот привез хорошие новости, поскольку оба были воодушевлены.

— Прежде всего, Уорен, я доказываю это себе. Так что потерпи меня еще немного. Я только начала входить во вкус. И кстати, дом будет готов через пару дней. Я вечером внесу аренду, но учти, что она будет с момента, когда в дом въедет первый постоялец! – заметила я с серьезным выражением лица.

— Лео, мне кажется, мисс Викторию нужно познакомить с твоим отцом, - шепнул Уорен моему «братцу»: - Она, как никто другой, умеет вести бизнес.

— Тихо, Уорен. Если кто-то услышит, очень сильно удивится, что они незнакомы, - они шептались и смеялись, как хорошие друзья. Я понимала теперь, что годы совместной работы сдружили их, стерли границы между хозяином и работником.

Глава 21

Утро, когда мне не нужно было выходить на дорогу с кайлом, я, наверное, буду помнить всю свою жизнь. Не то, чтобы я совсем выбилась из сил, но однообразие быстро надоело, и время тянулось слишком уж долго.

— Я-то думал, ты сегодня проспишь до обеда? – Лео вышел из своего угла, удивленный. Наш утренний гонг ещё не прозвучал, и на улице было относительно тихо. Он даже осмотрелся, чтобы увериться, что он не проспал.

— Я сварила кофе. Собирайся, я пока спущусь за водой, - я поняла, что ему нужно переодеться, сходить в уборную, умыться. Он ведь привык это все делать до моего пробуждения. А я открыла глаза, как только забрезжил рассвет.

Дел было так много, и так хотелось начать все сразу, что я не могла унять суеты, клубящейся у меня внутри. Потом решила, что попью кофе с Лео и Уореном, послушаю об их планах, а проводив их, наведаюсь на стройку, которую мне обещали закончить уже завтра.

Вечерами я шила матрасы и набивала их привезенной Сэмом шерстью. Здесь еще не использовали хлопок, но вариант с шерстью меня тоже устраивал. Набивать их достаточно было совсем чуть-чуть, потому что принято спать на жестком. Я бы, конечно, с удовольствием улеглась на пару таких матрасов, но молодой уставший организм, наверное, уснул бы даже на камнях: так я выматывалась к концу дня.

Возле реки никого не было, и поднимающийся над ней туман сейчас скрывал поселок, находящийся на возвышении. В этом туманном «молоке» можно было подумать, что его и вовсе нет. Я сидела на большом камне, рассматривала рыбок, вальяжно огибающих камешки, и радовалась этому моменту.

— Даже если совсем ничего не выйдет, я буду счастлива до чертиков, - прошептала я рыбкам и, зачерпнув ведром воду, пошла обратно к дому.

Куры, услышав меня, забеспокоились, и я проверила, есть ли у них вода.

— Погодите, девушки. Сейчас мы отправим мужиков на работу и будем завтракать сами. Осмотритесь пока, - проведя рукой по дощатой ограде, остановилась и снова примерилась: здесь прекрасно уместится вся хозяйственная часть. Даже в доме не придется развозить бардак из-за готовки, стирки и уборки в моей гостинице.

— Вы решили продолжить работу на дороге? Я знал, что вам понравится, - Уорен хотел было подняться на крыльцо, но заметил в моих руках ведро. Подошел, забрал его и вернулся к двери. Я пошла за ним.

— Да, вы ведь именно поэтому проиграли пару долларов, - я посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть там искру смеха, но он погрустнел. - Только не говорите мне, что спорили и с другими и, естественно, ставили не на меня?

— Идемте, мисс хозяйка отеля. Я сегодня потороплю этих лентяев, чтобы вы смогли привести все в порядок к завтрашнему дню. Бригадиры приедут вечерним поездом. Думаю, они оценят, если вы приготовите ужин.

— Спасибо за поддержку, Уорен. Да, я постараюсь изо всех сил. Только вы теперь ставьте на меня, - мы засмеялись и вошли в дом.

— Третий участок начнем уже сегодня, - сразу как увидел Уорена, начал Лео. А я отошла к печи, чтобы не мешать им, не отвлекать. - Отец и еще пара акционеров явятся в конце недели.

— К этому времени мы точно уже разметим все три участка, - ответил Уорен и, как всегда, снял шляпу, прежде чем усесться за стол и поставить на него локти.

Я разлила кофе, поставила на стол сахар и поджаренные хлебцы. Их они уплетали с огромным удовольствием.

Я добавила в список покупок топленое масло. Его можно было хранить в большом количестве. Главное: накрывать бумагой прямо по маслу, чтобы не было контакта с воздухом.

Закваску легче всего было взять у Луиса, но я пока не представляла, каким образом я стану ее просить. А еще хуже будет, когда он узнает, что я частично увожу его клиентов. Ну ничего: придется подвинуться. Тем более никто ему не мешает делать повкуснее и подешевле.

Когда ударили по рельсе, я чуть не выронила карандаш. Чертыхнулась и подумала, что никогда к этому не привыкну. Потом встала и вышла на улицу.

Столб с этим самым пыточным аппаратом, от которого, уверена, у половины поселка вот-вот случится инфаркт, стоял прямо напротив дома мадам Ирен. Вот кому еще хуже, чем мне.

— Уважаемый, - обратилась я к мужику в серой от пыли шляпе и такой же одежде, - не могли бы вы начинать бить по ней не сразу со всей мочи. Начинайте потише, чтобы народ не вскакивал, как ошпаренный, - попросила я как можно вежливей, с улыбкой.

— Это с каких пор женщины будут отдавать указания? – мужик нахмурился, но бить по рельсе перестал.

— Это не мое указание. Это мистер Лоуренс попросил вам передать, - я смотрела на железяку в его руке и представляла, как он сейчас проломит ею мою дурную голову.

— Вот пусть сам мне и скажет, - ответил хмурый, но в ту же секунду рядом с ним выросла пара мужчин покрепче и что-то прошептали.

— Мисс, простите его грубость. Он впредь подумает, прежде чем говорить вам такое, - сказал мне один из моих новых защитников.

— Благодарю, мистер. Очень рада, что мы нашли общий язык, - я отвернулась и пошла назад в дом.

— Да, теперь я буду ставить только на тебя, - голос за моей спиной принадлежал Ирен.

— Ну, если у этого тупоголового завтра не вышибет память, вам не придется подпрыгивать в постелях. Доброе утро, мадам, - я с улыбкой чуть наклонила голову в сторону женщины, вышедшей на крыльцо в нижней юбке и корсете. Туго затянутая грудь вздымалась над жесткой тканью.

«Она или так спит, или уже успела надеть этот “пытошный” предмет гардероба», - подумала я. «И чего она не стесняется выходить на улицу вот так? Ведь сейчас как раз вывалили из своих палаток все, кто мог.».

А потом вспомнила, что этот городок – ее личная сцена, ее вотчина, в которой ее дом – всего лишь одна из спален. Наверно, когда рабочие разъедутся, им придется ехать дальше.

— Спасибо, я бы не решилась на такое, - в спину мне ответила Ирэн, а я, не оборачиваясь, махнула ладонью.

— Еще что-то не так? – с улыбкой спросил Лео, когда я вошла. - Твой кофе остыл.

— Все хорошо. Я могу выпить и такой. Поговорила с этим громовержцем. Он обещал больше так не греметь, - я взяла кружку и присела на уголок своей кровати.

— С Бешенным Джеральдом? – удивленно переспросил Уорен.

— Ну, если этот орангутан, долбящий по рельсе, тот самый Джеральд, то с ним.

— И он согласился? – на этот раз поднял брови уже Лео.

— Какие-то двое громил ему что-то шепнули, и он мотнул головой. Я поняла, что он согласился.

— Видимо, они предупредили его, - с трудом сдерживая смех, добавил Лео. Он был уже одет, и на столе не было бумаг. Скорее всего, они готовы были выйти.

— О чем? – я смотрела то на одного, то на другого.

— Что ты та самая «Победа», которая машет киркой по сто раз и только потом делает остановку, - после этого Лео уже не сдерживался, и Уорен вместе с ним: они смеялись до слез, а я стояла и пялилась на них, пока не поняла.

— Так они считали? – теперь уже смеялась я.

— Да. И спорили, что это не так. Но когда проверяли, у них всегда получалось сто, - Уорен вытер слезы, допил из кружки и встал, прихватив свою шляпу.

— Это и правда так, - я захлопала глазами. - Если бить не особенно сильно, то ударов получается больше, и работа идет много быстрее. Все равно кирка не пробивает землю глубоко, а надо лишь взрыхлить ее, чтобы потом легче было брать лопатой.

— Да, да, поверь, они теперь это тоже знают и говорят, что работа пошла много легче и быстрее, - Лео взял свою шляпу с вешалки, аккуратно приладил ее на голову и чуть заметно опустил подбородок, прощаясь: - Доброго дня, мисс «Победа». Вас теперь называют здесь именно так.

— Мда, «как вы яхту назовете, так она и поплывет», - процитировала я слова одной известной песенки из мультфильма, когда мужчины вышли. - Надеюсь, их слова попадут Богу в уши?

— Мисс, мисс, идите скорее сюда, - то ли испуганный, то ли встревоженный голос Сэма привел меня в чувства, и я выбежала на улицу. Осмотрелась и нашла его за домом возле кур.

— Что там? Что случилось? – я ждала всего, чего угодно: от пожара до начала бубонной чумы.

— Здесь целых четыре яйца! Нам будет чем кормить постояльцев, - Сэм с улыбкой от уха до уха смотрел на меня и кричал, как ненормальный.

— Тьфу на тебя, лешак, - прошептала я и присела на бревнышко возле нашего курятника.

— Что? – переспросил Сэм, не переставая улыбаться.

— Что-что… ничего. Чуть не умерла от страха, - я восстанавливала дыхание, положа руку на грудь. — Вот так и не станешь бизнесменом. Дай хоть попробовать, добрый человек, не пугай так больше. Радуйся как-нибудь повеселее.

Глава 22

Пока рабочие заканчивали с домом, а им оставались только окна и двери, я ходила вокруг стройки и собирала обрезки от досок. Здесь они все шли в печи, потому что пока есть, это самый доступные дрова. За настоящими нужно было тащиться в лес метров пятьсот.

Сэм ежедневно совмещал проверку садков – ловушек на зайцев с походом за дровами. Я отметила, что он достаточно знающий, хоть и молодой еще, человек. Он правильно говорил, что дровам нужно подсохнуть, а осенью будет холоднее. Я же понимала, что ничто и никто не сдвинет меня с этого места, и даже если уедут все, я останусь.

Ровно ли, криво ли были отпилены деревяшки, все отрезки ложились в мой подол. Никто не знает, куда понадобится потратить оставшиеся деньги, а необходимые полки для кухни я могла бы собрать из того, что имеется.

Несколько длинных, почти в мой рост дощечек я унесла первыми. Зная, что проходящие мимо не ленятся наклониться и подобрать все, что плохо лежит, я нагружала полные руки. Быстро несла в наш с Лео дом и торопилась обратно.

— Это очень длинные дрова, мэм, - заметив мои хомячьи замашки, сказал Сэм. Он принес очередных зайцев, из которых я планировала делать рагу для моих первых постояльцев. Пять человек сегодня поздно вечером уже должны заселиться.

— Это не дрова, Сэм. Кроме тех досок, которые ты привез из Бостона, нам понадобится еще много мелочей. Сейчас я размечу их, а ты, если не сильно занят, отпилишь, и сколотишь первые полки для нашей гостиницы. На одной мы поставим чашки для чая, а две большие прекрасно подойдут для полок под вещи, чтобы не использовать табуреты.

— Да, мэм. Завтра я хотел выйти на дорогу, если вы не против. Вам нужно поберечь деньги, - он постоянно чувствовал себя неловко, и никак не хотел брать плату за свой труд, поскольку, совсем не считал его трудом.

— Нет, Сэм, ты не должен думать об этом. Ты очень помогаешь мне, иначе я бы не справилась вовсе. Завтра, когда наши постояльцы отправятся на дорогу, мы должны будем довести до ума стол и табуреты, которые ты начал собирать.

— Но они уже готовы, мэм, - удивлению Сэма, два дня, возившегося со строительством мебели не было предела.

— Мы начистим их песком, чтобы сделать менее шершавыми, а потом я куплю масло у этого проходимца – мистера Беккера из лавки в конце улицы, и пропитаем его. Так дерево не будет впитывать в себя грязь и пыль.

— Хорошо. Отмечайте пока что мне нужно пилить, а я помогу вставить стекла, - он указал на нашу будущую гостиницу. Потом сходил за дом, подвесил зайцев, и принялся снимать с них шкурки.

Линейки в моем хозяйстве не было, а строители очень уж ревностно относились к своему инструменту. Но я решила, что метр в доме быть должен, а если я не могу его купить, значит, надо сделать. Выбрала из всех досок самую прямую, длиной на мой взгляд она была метра полтора, что было даже плюсом: если посчитаю, что с ней неудобно, можно в любой момент отпилить. Главное – сделать насечки. С ней я и пошла в гостиницу.

Мужчины долго мялись, но потом один все же сжалился, и подал тонкую, гибкую штакетину длиной метра два, и шириной сантиметров десять.

Я приложила ее к своей доске и впала в ступор. Значения там были для меня совершенно непонятными. Звать Сэма и отвлекать его от важных дел не хотелось, и поэтому я просто сделала насечки, которые дома планировала пропилить поглубже, и карандашом переписала все, что было отмечено возле насечек на линейке строителей.

Решив, что пока мне вообще не важно знать размеры, отдала инструмент мастерам и довольная отправилась размечать доски под полки.

Потом мы с Сэмом поменялись работой, и я принялась делать заготовки на ужин, а он взялся за распил и сколачивание моих «хотелок».

За пару часов до момента, когда первые наши гости прибыли, строители пришли сообщить, что все готово, и я отправилась принимать работу. Один из мастеров ставил такую же печку, но обещал, что закончит до вечера. Дом был, примерно, как два наших с Лео. По моему желанию оставили небольшую гостиную, которая должна будет использоваться как прихожая и место для завтраков и ужинов. Обеды я держала в уме, надеясь, что с ними дело пойдет не хуже, а может даже и прибыльнее, чем с гостиницей.

В гостиной у большого окна стоял стол и четыре табурета. Пятый я планировала пока принести из своего домишки. Сэм пообещал успеть сделать его на следующий день. Шторка для окна была уже готова, и оставалось лишь натянуть веревку и повесить ее.

Здесь же на стене мы приладили полку, на которую расставили чашки, банку с чаем и сахаром, ложки. Миски люди обычно привозили с собой, но я прикупила в лавке минимум – пять штук, чтобы накормить людей.

Возле двери Сэм прибил выбранные мной в кустах деревянные рогатины, чтобы было куда повесить верхнюю одежду и шляпы.

Вторая часть дома была больше, и строители отделили ее стеной. Два входа в разные комнаты не имели дверей, но при желании, их можно было занавесить. Материал для этого я присмотрела у того же мистера Беккера. Покупать сразу и много всего не хотелось. Тот был пронырой, каких не видел свет, и я боялась, что он раньше времени растрезвонит о моей гостинице. В первую очередь я должна была заселить приличный контингент, а там, к джентльменам подтянутся другие адекватные жители.

Остальные, выстроенные так же, на скорую руку, дома, заселяли те, кто мог позволить себе платить. Но набивалось в них человек по тридцать. И, как рассказал Уорен, представляли они из себя жалкое зрелище. Мне хотелось порядка, да и денег за этот порядок можно было получить побольше.

Пристроенные к стенам топчаны были рассчитаны так, что над ними можно легко пристроить еще ряд кроватей. Я хотела, чтобы это выглядело не как в тюрьме, а как в приятном хостеле. Топчаны были широкими, а матрасы чуть уже. Так, гость сможет что-то положить или поставить на расстоянии вытянутой руки, да и личного пространства оставалось поболе.

Пока их было только пятеро, но потом, как я надеялась, когда добавятся жильцы, мне будет просто сделать занавески, и тем самым дать возможность отгородиться.

В каждой комнате было окно, которое я тоже украсила занавеской.

Бросив украшать домик, я поторопилась поставить на огонь крольчатину и вернулась, когда Сэм заканчивал подметать. Мы разложили матрасы. А на них я аккуратно стопочками положила постельное белье. Подушек у нас не было, поскольку мне не хватило шерсти, но я была уверена, что эти бригадиры спали и в худших условиях.

За домом мы устроили что-то навроде удобной хозяйственной зоны для жильцов. Сэм построил туалет, а я натянула веревки для белья.

— И сколько же будет стоить это великолепие? – разогнуться меня заставил голос Уорена.

— Двадцать долларов с завтраками, обедами и ужинами, - уверенно ответила. Накануне вечером моя скромность делилась с реальными расходами на содержание. Да, это было очень недешево, но я посчитала стоимость обедов у Луиса. К слову, однообразных и не особо вкусных. Однотипная фасоль с крольчатиной, которую мы с Лео ели уже почти три недели заставляла в какой-то момент даже отказываться от приема пищи.

— Ого! Бригадиры – не бедные люди, но, как говорится, они едут сюда работать.

— Уорен, а ты сам не хотел бы спать на чистом белье? Сам не хотел бы получать хотя бы для разнообразия ту же рыбу? А мы будем готовить и ее. Сэм хороший помощник. Кроме того, что я буду платить тебе аренду, я должна платить и ему, закупать продукты, не говоря о том, что и мне что-то должно перепасть! – уверенно ответила я и уперла кулаки в бока.

— Даже не представляю, откуда у вас все эти знания, мисс Виктория, но очень рад, что вы позаботились о таком приятном месте, - Уорен вошел внутрь, потом обошел дом со всех сторон, мотая головой.

— Что еще не так?

— Все так, мисс. Думаю, это будет лучшая гостиница из всех, где им удалось пожить. Меня уже кое-кто спрашивал о заселении, но я как и обещал, отвечал, что как только заселим мастеров, я сообщу.

— Значит, пора мне рассмотреть ваши остальные строящиеся дома, - улыбнувшись, ответила я.

— Так вы решили здесь заиметь целую гостиничную империю? – Уорен улыбнулся в ответ.

— Ну, не империю, просто хочу успеть заработать хоть что-то, а в идеале – хочу, чтобы этот город не разъехался, когда закончится строительство дороги, - честно ответила я.

— Мисс Виктория, здесь не такие уж плодородные земли, чтобы оставаться фермерам, и совсем нет работы, чтобы было на что жить. Вы же видите – вокруг долины и холмы. Один плюс в них, конечно, есть – зимой тут не так ветрено, не замерзает полностью река, много диких зайцев, а в лесу, говорят, есть и кабаны, но они уйдут дальше, как только дорога начнет работать. До поселка шум не будет доноситься, а вот до них – да.

— Значит, нужно сделать так, чтобы здесь у людей была работа?

— Да, но даже такой волшебнице, как вы, думаю, это не под силу.

— Хотите сделать ставку? – я прикусила губу и засмеялась.

— Пожалуй, на этот раз я придержу коней, - Уорен выставил ладони перед собой и покачав головой, и что-то бубня себе под нос, пошел дальше по улице.

— А зря, мистер управляющий, очень зря, - цыкнув языком, ответила я. Потом посмотрела туда, откуда должны были показаться лошади, везущие моих постояльцев и поторопилась к Луису. Нужно было купить у него хлеба и наврать что-нибудь про тесто, которое мне очень нужно, но не для использования по назначению в роли закваски, иначе, не видать мне ее, как своих ушей.

Глава 23

Луиса, к моей великой радости, на месте не было. Его помощник, молодой парнишка лет семнадцати, вышел к стойке из бытовки и улыбнулся.

— Я хочу купить хлеб, - скромно начала я. И тот снял полотенце с кучки на столике. Там оказалось не меньше десяти овальных караваев. Они были еще теплыми, и запах моментально добрался до моих ноздрей.

— Вот, мисс. Сколько вам нужно? – паренек уже взял один, полагая, что мне этого будет достаточно.

— Давайте три. Но у меня есть еще просьба, - я замялась, сделав растерянное лицо, - Бабушка научила меня лечить высыпания на коже тестом, а я не умею его делать. Не могли бы вы продать мне вот столько, - я сложила ладони лодочкой, и он посмотрел на мои руки.

— Хорошо, только вот его поставили всего пару часов назад, и ему надо еще часа четыре, не меньше, - деловито отозвался паренек.

— Ну и пусть. Как раз к утру будет самое то, - я улыбалась так активно, что заболела челюсть.

— Сейчас, мисс. Я заверну его в кулек, но дома вам нужно сразу положить его в миску под полотенце, - парнишка ушел за стену из бочек, лежащих друг на друге.

— Отлично, только давай поскорее. С Луисом эти шуточки вряд ли пройдут, - шептала я себе под нос, развязывая шнурок на мешочке с деньгами. Я достала пять долларов, помялась и решила, что лучше не экономить.

— Мисс, - он увидел, сколько я приготовила денег, и опешил. — Это много, и у меня вряд ли будет сдача. Луис уже забрал утреннюю выручку. Но я могу сбегать до лавки, он отправился туда недавно и принести сдачу, - он уже взял деньги, передал мне в руки кулек и собирался выбежать.

— Нет- нет, послушай. Это тебе. Я плачу за то, чтобы ты никому не рассказывал о моей покупке, - я опустила глаза. — Это, знаешь ли, неприятная тема для девушек: я не хочу, чтобы о моей проблеме болтали, - три булки теплого хлеба надежно укрыли кулек с тестом, и я поторопилась к выходу.

— Благодарю, мэм. Можете быть спокойны, даже Луис не узнает об этом, - паренек, судя по голосу, был слишком доволен суммой, и мне больше нечего было бояться.

— О! Мисс Виктория, куда вам столько хлеба,- с Луисом я столкнулась прямо на крыльце и даже выдохнула от счастья. Одна минута отделяла меня от фиаско.

— Думаю насушить сухарей, Луис. Спасибо, я тороплюсь, - прошмыгнула мимо него, как мышка, прижимая сверток, как младенца.

За домом в большом котелке томилась зайчатина с тыквой и фасолью. Я постаралась устроить очаг так, чтобы с помощью нескольких камней можно было поднимать повыше и опускать пониже котелок над огнем. И теперь можно было тушить на привычном медленном огне.

Тесто перекочевало в миску, я накрыла его и спрятала в доме. Оно не любит солнечный свет. Именно поэтому бабушка ставила опару на ночь.

Стол я накрыла прямо к моменту приезда мастеров. Сэм проводил их за дом, где мы оставили ведра с водой и ковши. Благо, как и Лео, полотенца они привезли с собой.

Мужчинам было от тридцати до пятидесяти. Они хорошо знали друг друга и знали Уорена. Он-то и привел их прямиком в мою гостиницу, объяснив, что это лучшее место в городке, который назвали Бентоном.

Они выбрали себе кровати, потом с Сэмом сходили к реке, чтобы помыться, и решили ждать возвращения Лео, чтобы с раннего утра уже приступить к работе.

Но Лео не пришел вечером. Я не дождалась его ночью и даже под утро.

Когда утром, как всегда, заглянул Уорен и удивленно обнаружил, что Лео нет, мне стало страшно.

— Мисс Виктория, не переживайте. Думаю, пока я встречал мастеров, мистер Лоуренс столкнулся с какими-то сложностями на участке и остался ночевать прямо там. Мы последними уходим с дороги, поэтому некому было сообщить, - он говорил бодро, но я прекрасно видела в его глазах недоумение, а даже, возможно, страх.

— Поспешите, Уорен, узнайте, что с ним, - я вышла за управляющим на дорогу. Из гостиницы вышли мастера и Сэм. Они, похоже, только проснулись. Уорен велел им собираться, завтракать и с остальными двигаться к месту, а Сэма взял с собой.

Яйца сильно выручили: на завтрак я быстро пожарила их с хлебом, приготовила чай и принесла все в гостиницу. Улыбалась, как гостеприимная хозяйка, интересовалась, удобно ли им, а сама перебирала в голове страшные картинки.

Как только мои постояльцы вышли к толпе, собирающейся на улице, я заперла дом и гостиницу, привычно прыгнула на телегу с инструментом и поторопила возницу ехать на участок, где должен был остаться Лео.

Кроме того, что он был хорошим человеком, он был моей единственной защитой здесь. И если с ним что-то случилось, это значило только одно: мне самой придется печься о безопасности.

На участке было тихо. Перед нами туда верхом доехали Уорен и Сэм. Они, похоже, успели осмотреть уже все пять точек, где шла разработка.

— Не нашли? – с надеждой спросила я Уорена.

— Нет, мисс. Нет ни палатки, где он мог бы остаться, ни горящего или хотя бы теплого костровища, - ответил Уорен и спрыгнул с лошади. Я оглянулась. Люди должны были подойти сюда минут через десять, не больше.

— Что делать, Уорен? – я смотрела то на него, то на Сэма, который был обеспокоен не меньше моего.

— Сейчас я расставлю бригадиров и людей по участкам и вернусь. Сэм отвезет вас домой и поедет к станции. Верхом он доберется туда быстро.

— Но что это даст? Какого черта делать на станции? Надо узнать у людей, которые были с ним. Давайте я поговорю, - я кусала и кусала губу до тех пор, пока не почувствовала вкус крови во рту.

— Нет, мисс, это не ваше дело. Продолжайте делать вид, что все хорошо. Я, как только освобожусь, приеду к вам в дом. Сэм к тому времени тоже уже должен будет вернуться, - Уорен подошел к Сэму. Тот, не сходя с лошади, наклонился к нему и выслушал то, что Уорен нашептал ему на ухо.

— Давайте руку, мисс, - Сэм потянул меня вверх, потом взял за талию и усадил перед собой.

Я, естественно, никогда не ездила верхом, и голова закружилась. Но страх за Лео заставил быстро прийти в себя.

Сэм помог мне сойти возле дома и, улыбнувшись, пришпорил лошадь, погнав ее по дороге. Пыль стояла столбом, и я до самых холмов наблюдала за этим пыльным следом, вздымающимся высоко вверх.

— Господи, не дай случиться плохому, молю тебя. Лишь бы он был жив и здоров, - я шептала и шептала одну и ту же фразу.

— Виктория, вы не пригласите меня в дом, - голос Ленни прозвучал неожиданно, но на этот раз осторожно, и я не вздрогнула, как всегда.

— Да, Ленни, конечно, - мне уже было плевать на то, что кто-то может заговорить о моей дружбе с девушкой из борделя, потому что сейчас мне необходим был рядом хоть кто-то. Не говоря уже о том, что именно ее мазь спасла меня в первые дни работы на дороге.

— Не подумай, что я пришла за своей мазью, - будто читая мои мысли, Ленни дождалась, когда я шагну на крыльцо, и пошла за мной.

Внутри уютно пахло тестом, нагревающимся на всходящем солнце деревом. Вокруг было так тихо, что мне казалось: я слышу перекаты реки.

— Нет, что ты. Я погрею кофе. У меня его сварено как раз на двоих, - ответила я, быстро занявшись очагом.

— Я знаю о мистере Лоуренсе, - Ленни присела на табурет, а я с трудом пересилила себя не подскочить к ней и не начать выспрашивать все.

— Что именно, Ленни?

— Что он снова пропал, - ответила моя, наверное, единственная знакомая женщина в этом мире, не считая служанки, которую я ждала с нетерпением.

— Снова? – мои руки заметно затряслись и, бухнув кофейник на печь, я уселась напротив нее.

— В прежнем поселке такое уже было. Двое суток его искали. Уже было подумали, что остатки племен, все еще враждебно настроенных против нас… но обошлось, и он вернулся, как ни в чем не бывало.

— И где он был в прошлый раз? – спросила я.

— Может, Уорен и знает. Но больше не узнал никто, - Ленни говорила спокойно, рассматривала узоры на чашке для кофе, которую я с утра приготовила для Лео.

— Его отец против вашего брака? – вдруг спросила Ленни. - Ты ведь не Виктория, правда?

— Что? Я… я Виктория. Я сестра Лео, - меня не радовали эти тайны, я ненавидела лгать. И не знала, как себя вести сейчас.

— Эти землекопы меняются, но есть и те, кто работает на Лоуренсов долгие годы. А вот мы, Луис и лавочник Винс третий год ездим за Лео и Уореном. Мы знаем, что его сестра погибла в прошлом году. То, что вы живете вместе, и то, что он называет тебя сестрой, говорит только о том, что он скрывает тебя, - Ленни, уверенно перешедшая на «ты», либо хотела сделать наши отношения с ней чуть ближе, доверительнее, либо же чего-то хотела от меня.

— Хорошо. Раз ты знаешь больше, чем я, мне придется признаться, - я откашлялась, сходила за кофейником, разлила кофе по чашкам и продолжила: - Мы не пара. Он просто помогает мне. И сейчас я переживаю, все ли с ним хорошо.

— Ладно, я не стану ничего выпытывать, Виктория. Расскажешь, когда захочешь. Я пришла, чтобы ты не была одна, - Ленни положила свою ладонь на мою, и я удивленно подняла на нее глаза. - Все мы можем оказаться в нехорошей ситуации, и если нам кто-то помогает, нужно беречь этих людей. Я пойду. А ты поспи. Вижу, что не смыкала глаз всю ночь, да д и свет у окна не гас. Я гуляла ночью, видела тебя за столом здесь, - она указала на окно.

Глава 24

Заснула я прямо за столом, сложив голову на руки. Спала чутко и моментально открыла глаза, когда услышала вернувшегося Сэма. Он спрыгнул с лошади, привязал ее у крыльца и не успел постучаться: я открыла в момент, когда он занес руку.

— Что-то узнал? – я буквально кинулась к нему, но Сэм осторожно отодвинул меня, прошел внутрь, зачерпнул кружкой воду из ведра, выпил жадно, выдохнул и, поставив на стол, присел на табурет.

— Лошадь его там, на станции. Он прыгнул вечером в отправляющийся поезд. Так сказал сторожевой. Он там один. Говорит, что бросил поводья прямо ему в руки, не объясняя ничего. Бежал по насыпи, чтобы успеть, и запрыгнул в последнюю секунду, - выпалил Сэм и снова принялся пить.

— Ты был уже у Уорена? – я почувствовала, как сердце скачет в груди от счастья.

Лео был жив, и это самое главное. Уорен встречал приехавших мастеров на станции, но, поезд, как мне рассказывали, стоит долго: пока все разгрузятся… Значит Лео просто разминулся с Уореном. Верхом Лео мог проехать через лес по бездорожью. Это многое объясняло.

— Нет, сначала приехал к вам, мисс Виктория.

— Хорошо. Отдыхай. И будем готовить обед. Твоих зайцев хватит на него. Но на ужин, думаю, нам нужна рыба.

— Хорошо, мисс. Я прямо сейчас поеду и проверю сети. А раз у нас сегодня есть лошадь, то и дров прихвачу, - Сэм, похоже, был рад не меньше моего. - С вашим обедом на участках, понимаю, на сегодня придется повременить? – он посмотрел на холодную плиту.

— Да, начнем с завтрашнего дня. А я пока займусь тестом. Настало время добавить все необходимое, чтобы вечером мы испекли уже свой хлеб, - несмотря на недосып, радости было хоть отбавляй. Не мое дело: куда там собрался Лео. Главное – он жив. Меня саму удивило то тепло, которое я к нему чувствовала.

Одно из деревянных ведер я решила использовать для опары. В кастрюльке буду оставлять часть на закваску. Если следить за ней, мы всегда будем с хлебом. Мне как воды не доставало помощницы. Сейчас моя дорогая, добрая Элоиза была бы как нельзя кстати.

Уорен приехал через час после Сэма и рассказал, что люди, уходившие последними, застали его. По прибытию поезда на дорогу примчался парнишка, работающий в угольной шахте. Передал письмо или записку. И Лео, схватив одежду, забрал у него лошадь и ускакал.

Теперь все сходилось, и оставалось лишь ждать вестей и его возвращения. Лео просто некогда было что-то передать нам. Выходит, ему необходимо было попасть в Бостон как можно скорее.

— Я сообщил всем, что он уехал по делам. Нам здесь не нужны всполохи настроений от землекопов, - Уорен тоже был рад новостям от Сэма, которые я детально передала ему.

— Хорошо, тогда у меня есть еще одна просьба, Уорен. Позволь использовать лошадь с телегой в обед. Сэм или я… мы сами можем управлять ею. Я хочу привозить обеды на дорогу.

— Хм… Луис не будет этому рад. Но я не вижу ничего плохого в этом, мисс. Думаю, если вы добавите по доллару в месяц, не придется просить Сэма. Наш человек, который возит инструмент, может заезжать за вами к нужному времени.

— Вот и договорились, - я встала, давая понять, что мне пора. - Если вы что-то узнаете, прошу сообщить.

— Обязательно, мисс Виктория, - уверил меня Уорен и уже открыл дверь, когда я вспомнила об одном не менее важном вопросе:

— Откуда девушки из… дома мадам Ирэн знают о том, что Лео пропал?

— Если все узнают о чем-то рано утром, они знают об этом уже ночью, мисс, - он надел шляпу, мотнул головой в знак прощания и вышел.

— Мда, естественно. Эти Мата Хари развяжут язык любому, - пробубнила я себе под нос и решила, что стоит прислушиваться к болтовне Ленни.

За готовкой, работой с тестом, уборкой и своими мыслями время пролетело быстро. Пока мужчины не вернулись с работы, я успела сходить к реке, помыться и поплавать.

Постоянно обдумывая, как можно дать этому город шанс, как сохранить его, я не приходила к чему-то важному, но не теряла надежды. Спокойное время, судя по всему, заканчивалось, и эти три недели, которые пролетели, скоро превратятся в месяц. А это треть сезона. Я должна была поторапливаться с идеями или решать, как жить дальше.

На следующий вечер, когда телеги потянулись по дороге от станции к поселку и значило, что был поезд, Лео с ним не вернулся. Я забивала свой день работой, как могла: кормила жильцов завтраками, ужинами, прибирала в доме, чистила рыбу, принесенную Сэмом.

Через день я решила прекратить ожидания и в обед принялась готовить первую свою порцию еды на вывоз. С утра закупила в лавке морковь, мелкой, но к тому же еще и дорогой картошки и приготовила густое наваристое рагу. Хлеб к обеду я испекла сама. Да разошлась с тестом так, что часть оставила на ужин. Добавила к нему сахара и решила испечь сладкие булочки.

— Вижу, у вас не хватает рук, мисс, - за домом, где я, торопясь, кашеварила, меня и нашел Луис. Он смотрел на мой огромный котел с прищуром. - Только вот не понимаю, зачем вы варите столько? На ваших пятерых жильцов, думаю, этого будет слишком много.

— О! Луис, рада вас видеть. Да я тут подумала, что неплохо будет кормить людей на участках, - я отмахнулась улыбнувшись. Но понимала, что с ним мне строить из себя дурочку будет сложновато.

— Вот оно что? Значит, вечерами ко мне будет приходить все меньше народу?

— Думаю, те, кто оценил вашу кухню, не посмеют переметнуться, Луис.

— Не думал, что вы такое организуете! – он обвел рукой мое хозяйство, и я про себя возрадовалась, что он не пришел, когда я пекла хлеб. - Да и за хлебом вы сегодня не пришли. А Ральф сделал сегодня куда больше булок.

— Да я решила, что как-то обойдусь, - виляла я, стараясь эту тему отложить на более поздний срок.

Луис ушел, не попрощавшись, а я решила сразу на корню убить в себе чувство вины, бубня в своей голове, что у всех есть шанс заработать, только надо побольше шевелиться. Как говаривала моя бабуля: «не от того обеднели, что сладко ели, а то того, что долго спали».

Лошадка с телегой пришла, как мы и договорились с Уореном. Сэм помог мне аккуратно поставить котел в телегу. Возница закрепил его между набитыми специально брусками. Я взяла мешок с мисками, ложками и нарезанным хлебом, и мы тронулись. Сэм остался дома.

— Уорен сказал везти вас сначала на ближний участок. Он там и ждет вас, - жадно втянув запах моего рагу, сообщил мужчина лет сорока с бородкой почти как у каждого здесь. Он был метисом. Скорее всего, его мать была темнокожей или даже бабушка. Таким как он и Сэм, несмотря на то, что рабство отменили, да и жили мы на севере, не были открыты все двери. Они получали только тяжелую работу. В крупных городах, по рассказам Сэма, были кварталы, где жили негры. И они там имели свои дома, владели аптеками, магазинами и школами. Но белые туда заходили крайне редко. Даже темнокожему врачу небыли рады в семье, где срочно нуждались в помощи.

— Как вас зовут? – спросила я, чтобы скоротать время и наладить общение с человеком, который ежедневно будет возить меня на дорогу.

— Джейком, мэм, - тихо ответил он.

— Я Виктория, мистер Джейкоб. У вас есть семья?

— Да, жена и трое детей. Они в Бруклине. Говорят, там вот-вот откроется мост, и они написали мне в письме, что хотели бы увидеть это зрелище. Вы видели его, мэм? – он даже обернулся, чтобы оценить мою реакцию.

— Нет, Джейкоб, но очень хотела бы. Чем занимается ваша жена?

— Она учитель. Ее сестра владеет школой, но дела идут неважно.

— Жаль. Думаю, они делают благое дело. Вы хотели бы, наверное, жить с ними?

— Конечно. Сынишке всего год, а дочери уже учатся. Старшей приходится сидеть с младенцем, когда жена преподает. Иначе нам не выкарабкаться из долгов.

— А что вы умеете, Джейкоб? Неужели не нашлось места, где вы работали бы в городе рядом с ними?

— Я мельник, мисс. В городе есть огромные мукомольные фабрики, но платят очень мало. Весной рабочие на одной из них устроили забастовку. Все хотели повышения оплаты или хотя бы уменьшения рабочего времени. Но хозяин большинство просто выгнал. Мой брат, который не то чтобы участвовать в забастовке, пикнуть боялся, лишь бы не лишиться работы, все равно попал под общую гребенку. Сейчас служит угольщиком.

— Ясно. Я хорошо вас понимаю, Джейкоб, - грустно ответила я.

Мы подъезжали к месту, и я уже видела Уорена, встречающего нас.

— Откуда вам знать, мисс? Нам всем понятно, почему мистер Лоуренс берет на себя тяжкий труд, но вы? Ваше дело жить в особняке, ходить на приемы, в театры.

— Возможно, мне это просто не интересно, Джейкоб, - я не хотела, чтобы он злился на меня, и удержалась от другого ответа. - Я очень хочу для всех нас другой жизни

Глава 25

Мисок, естественно, ни у кого не оказалось. На первом участке, где к оговоренному времени собрались мои постояльцы, я в первую очередь покормила их и Уорена. Потом люди начали подходить с водой, ополаскивали посуду после предыдущих едоков и, вынимая из кармана мелочь, протягивали мне миски.

До третьего участка мне уже ехать было не с чем. Я надеялась, что к завтрашнему дню весть о девушке-землекопе, привозящей обед для людей, разлетится по всей стройке. И планировала привезти уже вдвое больше.

К вечеру, когда жильцы поужинали, я убрала посуду и добралась до своего спального места. Сил совсем не осталось. Мне просто необходима была помощница, и, судя по сумме, которую я набрала, я могла ей неплохо платить. С этими мыслями и провалилась в сон.

Очень долго не могла понять, кто это стучит. И во сне ругала строителей за раннее начало трудового дня. Но, открыв глаза, поняла, что на улице темно, а стучат в двери. Сэм спал теперь в гостинице и вряд ли мог услышать, что ко мне кто-то ломится. От этого стало не по себе.

— Мисс Виктория, вы слышите меня? – я подскочила с постели, услышав голос Лео. Забыв про то, что надо накинуть платье, а не выходить в рубашке перед чужим мужчиной, я бросилась к двери, открыла ее настежь и бросилась на шею к своему «братцу».

— Лео, Боже, как же я переживала, - и только подняв голову, увидела за его спиной лица Элоизы и Оскара. Моя служанка стояла с открытым ртом, а господин детектив пялился на нас с Лео, как на привидения.

— Мы пройдем, Виктория, - Лео аккуратно снял мои руки со своей шеи, и мне стало неудобно.

— Элоиза, милая, как же я рада, что ты приехала! - не умолкая, я закрылась занавеской в своем уголке, натянула платье и босиком выбежала обратно. - Присаживайся, - указала на уголок моей кровати. Лео и Оскар присели на табуреты.

— Мне некогда было сообщить о том, что я отбываю срочно, - начал Лео, пока я раздувала угольки в печурке, чтобы заварить чай и поджарить хлеб. - Оскар отправил посыльного.

— Ваше дело, мисс Виктория, все еще не закрыто. Вас разыскивают, а Элоизу долго держали в тюрьме, надеясь, что она признается в содействии вашему побегу, - продолжил Оскар. Он все еще пялился на меня, как на диковинку из музея, и мне стало не по себе от его взгляда.

— Как только меня выпустили, мистер детектив решил отправить меня сюда. И решил, что лучше ехать не на поезде. Мы очень долго добирались до Роулинса. Мистер Оскар был очень добр. Сама бы я не догадалась вот так вот ехать на перекладных, - Элоиза встала и подошла ко мне. - Давайте я сама, мисс, - она попыталась отстранить меня от приготовления гренок.

— Элоиза, посиди. Думаю, скоро зазвонит наш гонг, - на горизонте тонкой линией, будто из щели под дверью, начал пробиваться свет. – Вы перекусите и отдохните. Мистер Лео проводит Оскара в гостиницу, а тебя я уложу на свое место. Все равно больше не засну, - я обняла ее в ответ и крепко прижала к себе.

— Я пробуду здесь всего несколько дней, мисс, и хотел бы поговорить с вами, - Оскар выглядел устало. В отличие от Лео, который имел всегда как будто удивленное, несколько детское выражение лица, мой спаситель был серьезен.

— Все плохо, да? Мачеха не унимается? А ведь я и правда не могла так поступить, - я подала чай и гренки. Мужчины с удовольствием приняли ранний завтрак. Элоиза помялась, но тоже взяла из моих рук чашку.

Все жевали молча, довольно отпивая горячий свежезаваренный чай, а я никак не могла унять сердцебиение от радости: Лео вернулся, Элоиза теперь рядом, а Оскар… я до сих пор не понимала, почему он решился на такое. Ради чего? Речи о деньгах здесь не было. Мы были друзьями? Тогда вряд ли моя мачеха позволила ему быть рядом во время расследования. Мы любили друг друга? Но я ничего не чувствовала к нему.

Отправив Оскара в гостиницу и уложив Элоизу спать, я убрала посуду. К моменту, когда прозвучал «будильник» начала готовить завтрак для постояльцев. К слову, моя просьба была услышана, и теперь этот Бешеный Джеральд не бил по рельсе со всей дури, а начинал аккуратными постукиваниями. Я заглянула за шторку и с радостью отметила, что Элоиза не проснулась. Шторка, за которой спал Лео, тоже не колыхнулась.

Уорена я поймала на пороге и не дала ему громко поздороваться. Отвела за дом и пока кормила кур, рассказала, что Лео вернулся. Как только отоспится, сам придет на дорогу. Уорен даже как-то засиял от этой новости.

Сэм отнес завтрак в гостиницу и, проводив мужчин, мы принялись за привычные уже дела: я занялась хлебом, а он отправился на охоту.

Элоиза проснулась перед обедом, осмотрелась, сходила к реке, достала из своей необъятной сумки свежее платье и молча наблюдала за тем, как я выкладываю последнее тесто на дно печи. Так пекла моя бабушка: на поду. Прямо на камнях в печи, отодвинув угли, она разметала небольшой участок от золы и с помощью деревянной лопатки на длинной ручке отсаживала туда каравай.

— Мисс, это вы где такому научились? Если бы не знала вас в лицо, ни за что не поверила бы, что это вы. Я же с вами была столько лет: я все знаю о вас, - Элоиза наблюдала за мной с открытым ртом и сейчас с огромным трудом смогла мне это сказать.

— Пришлось научиться, Элоиза, - я улыбнулась и показала уже готовые буханки, отдыхающие под полотенцем. В тесто я добавляла сахар, и они получались пышные, ноздреватые внутри.

— Вы всегда называли меня Лиззи. Я не стала говорить об этом тогда дома. Но потом долго думала. Вас как подменили. Память так и не вернулась? – с надеждой спросила Лиззи, осматриваясь и пытаясь предугадать, чем она может мне помочь.

— Нет, Лиззи, не вернулась. Но, тем не менее, я очень ждала тебя и рада, что мы снова вместе. Хорошим людям необязательно помнить все о другом хорошем человеке. Своими поступками ты снова доказала свою любовь. А я за время здесь поняла, что скучаю по тебе и доверять мне особо больше некому.

Я рассказала о гостинице, о том, что сейчас мы вместе поедем на дорогу, где будем кормить людей. Рассказала о своих надеждах на этот городок. Служанка мотала головой, молча выслушивая меня, а потом, словно наседка, хлопнула себя руками по бокам и побежала в дом.

Когда я вошла следом, увидела, как она достает что-то из своей большой сумки. Я думала, что это все ее вещи. И их уже куда больше, чем у меня. Но там оказались совсем не тряпки. Вернее тряпки, но они служили лишь прокладками между множеством тарелок, огромной супницей, большой салатной тарелкой и блюдом. В другой сумке, размером меньше, чем первая, оказались чайные и кофейные чашки. Элоиза сама достала каждую, проверяя, не разбилось ли что-то в дороге.

— Я помню, как ваша матушка любила этот сервиз. И знала, что дорога будет сложной. Но эта змея, когда вы пропали, принялась громить все на кухне. Благо он стоял в шкафу, и я уже собирала его в дорогу. Оливия не велела слугам впускать меня в дом, когда я вернулась из тюрьмы. К счастью, наш дворецкий хороший человек. Он согласился вынести мои сумки. С ними я и пришла к мистеру Оскару. Я хотела лишь одного: чтобы он передал его вам.

— А он настоял отвезти тебя ко мне? А ты? Я же ждала тебя! Ты это знала.

— Да, но я знала и то, что вам сейчас сложно и без меня. Я не хотела сидеть на вашей шее, - Лиззи бережно гладила бок пузатой супницы, выставленной на стол. А я смотрела на эту молодую женщину не просто с уважением, а с каким-то тянущим чувством нежности к ней, с любовью и благодарностью. Это же надо было: так переживать за простой сервиз. Тем более ничего не значащий для нее.

— Элоиза, иди, я тебя обниму. Ты молодец, что сберегла его. Но то, что ты сама приехала ко мне, много ценнее любой, даже самой дорогой посуды. Теперь ты видишь, что твоя помощь мне все еще нужна? – я обняла ее и почувствовала ее слезы на своей щеке.

— Да, мисс, вижу, что вы хорошо справляетесь даже в этих условиях. Я, наверное, испугалась бы жить здесь: ведь родилась и выросла в городе, жила в хорошем доме, всегда в тепле … - она осмотрелась, подбирая слова, но улыбнулась и принялась вытирать слезы.

— В уюте? – продолжила я за нее. — Это ничего. Были бы руки и ноги, а уют… уют, он начинается в сердце, Лиззи. Вот сейчас моему сердцу уютно и тепло. А значит, мы сможем создать его снаружи.

Глава 26

Я даже радовалась, что Оскар долго не приходил к нам. Или спал, или мотался по поселку. Я показала Лиззи курятник, нашу пристройку, где можно было постирать, помыть посуду, где до этого она и застала меня за выпечкой хлеба. Я решила ничего не разъяснять, а рассказывала о планах на весь день, о том, что и когда готовить, на сколько человек.

Когда Сэм погрузил на телегу два котла с обедом, и мы с Лиззи направились на дорогу, из дома вышел Лео. Он успел сесть в транспорт с нами, и так мы добрались до места.

— Мисс, - в глазах служанки было столько ужаса, что я испугалась за ее здоровье, - неужели вы живете тут, среди этих немытых мужланов? Мистер Леопольд, и вы решились поехать отсюда? Оставить мою девочку здесь одну?

— Элоиза, перестань,! Твоя девочка справляется с ними куда лучше меня. Я думаю, если возникнут проблемы и поднимется бунт, то именно она сможет с ними договориться, - Лео улыбался, но я понимала, что своими предположениями он еще больше напугал бедную женщину.

— Да, Лиззи, прекрати. Ты с нами. Тебе ничего не грозит. Идем, покормим всех и поедем домой. У нас еще слишком много работы, чтобы тратить время на разговоры. Охать и ахать можно перед сном. От души, сколько влезет.

Еды хватило с натягом. Последний участок получал по половине порции, но и брала я с них по половине стоимости. Нужно было возить три котла.

— Люди теперь не так торопятся домой вечером. Успеваем побольше, - Уорен разговаривал со мной, а смотрел на Лиззи, раскладывающую остатки жаркого по мискам.

— Значит, в конце месяца мне полагается премия? – решила я пошутить и разрядить обстановку.

— Я и так приобрел врагов в лице Луиса и нашего мистера Беккера. Они, похоже, даже стали друзьями, - Уорен хмыкнул так, словно что-то знает.

— Дружат теперь против нас? – я наблюдала за ним и видела, как он бросает взгляды на мою служанку.

— Это Элоиза. Моя служанка. Она прибыла сегодня рано утром.

— Да, я в курсе. И, видимо, много значит для вас, раз мистер Лоуренс сам ездил за ней? – Уорен сказал это чуть громче, и Лиззи обернулась.

— У него, кроме этого, были свои важные дела. А Лиззи он забрал попутно. Завтра мы привезем побольше. Успокой тут всех. Сюда приедем в первую очередь, - я помогла Лиззи загрузить пустые котлы. Мы забрались в телегу и тронулись к дому.

— Это кто такой важный? – шепотом спросила Лиззи, хотя мы отъехали от лагеря уже на почтительное расстояние.

— Это управляющий. Он руководит строительством, - сухо проинформировала я.

— Я думала, мистер Лео руководит…

— Мистер Лео руководит самим строительством, а Уорен, по сути, поселком и людьми. Думаю, отец Лео больше доверяет ему, нежели сыну. Странная семейка…

— Каки у мистера Оскара. Ведь сын богатейшего отца, которому принадлежат столько шахт! А не послушал его и пошел в этот чертов отдел, - Лиззи перебила меня, но я даже рада была такому повороту в нашей беседе.

— Куда пошел? – переспросила я.

— В полицию. Отец дал ему хорошее образование. Он мог быть даже судьей в случае, если после смерти отца не захочет управлять его шахтами лично. Но он пошел черт-те куда.

— Если бы он не стал детективом, Лиззи, сидеть бы нам с тобой в тюрьме сейчас и кормить крыс, - я отреагировала неожиданно для себя, очень резко, словно что-то изнутри хотело заступиться за Оскара, обелить, оправдать его.

— Это да. Господь добр к нам, мисс. Вернее, к вам. Раз послал вам такого жениха.

— Жениха? – я чуть не прокусила себе губу от неожиданности. - Он был моим женихом?

— Хотел быть, но ваш отец был против отдавать дочь за детектива. Вот если бы за наследника Роулинса Брекстона, владельца угольных и еще каких-то там шахт почти по всей Америке…

— А что же я? Я хотела за него замуж? – хоть я и подозревала, что доброта детектива должна была иметь мотив, но чтоб прямо вот сразу «жених»…

— Хотели, мисс. Вы только за него и хотели. Только ни ваш, ни его отцы не рады были этому. Брекстонам зачем это? Приданого за вами не было. Все, чем ваша семья живет, принадлежит миссис Оливии – вашей мачехе. Она не отдала бы и цента за вас. И от вашего отца толку для этого громилы никакого.

— Ты откуда все это знаешь, Лиззи? – мы уже приехали домой, Сэм снял с телеги котлы и другую посуду, а я как будто онемела и продолжала смотреть на служанку.

— Мисс, поторопитесь, мне еще на станцию надо: забрать для лавки привезенные утром овощи, - Джейкоб поторопил нас освободить «транспортное средство», и я, не задумываясь, спрыгнула. Дождавшись Лиззи, я потащила ее за дом, чтобы закончить разговор.

— Так вы и говорили, мисс. А еще ждали, когда у мистера Оскара появятся деньги, чтобы уехать с ним. Вечерами у нас в саду сидели с ним в беседке. В доме вы не встречались: боялись, что кто-нибудь из слуг доложит Оливии. И в город не выходили. Неужто ничего так и не вспомнили? – Лиззи тяжело и громко вздохнула.

— Нет, Лиззи. Не вспомнила, и сейчас даже не знаю, как вести себя с ним…

— Так вот вы, значит, какой монетой мне отплатили? – Луис прервал нашу долгожданную беседу. Я, наконец, начала понимать кто кому кем приходится и зачем это все. Луис был красный, как вареный рак, на шее его вздувались вены, рот кривился. - Вы решили забрать у меня все? Я езжу за этой компанией несколько лет, но такого не ожидал. Чтобы выскочка из приживалок испортила мне все? Не дождетесь, мисс. Думаю, вы должны жить не по левую руку от нас, а по правую! Вам самое место в борделе, хитрая ли…

В этот момент речь Луиса была прервана одним ударом черного кулака прямо в челюсть. Он упал и замер. Сэм присел к нему и наклонился ухом к самому рту. И вдруг закричал. Мы с Лиззи завизжали от неожиданности. Все произошло так быстро, что я не успела ничего понять. Только когда Сэм второй раз приложился кулаком по физиономии хозяина таверны, увидела, что одежда моего помощника в крови. Кровь хлестала из его головы.

— Сейчас, - Лиззи сработала куда быстрее меня и бросилась в дом. Вернулась она через минуту с бинтами и флакончиками. - Берите , лейте на рану из этого и приложите, чтобы остановить кровь, - она сунула мне в руку один из флаконов и бинт, а сама побежала к Луису, который тоже теперь выглядел неважно.

— Он почти откусил мне ухо. Если бы я дернулся, то лишился бы его, мэм. Но оно на месте, - Сэм выглядел каким-то слишком довольным для того, чья одежда была пропитана кровью.

—Присядь, кровь так и хлещет, - я плеснула из флакона на ухо, приложила все слои бинта и зажала рану. В этот момент Сэм орал, как будто ухо ему отрывать продолжают. По запаху я сразу определила спирт.

— Черт возьми, что здесь…

Я держала голову Сэма, чтобы прижатый бинт помог остановить кровь. Голос Оскара за спиной узнала мгновенно.

— Помогите, Оскар. Все уже решилось. Просто нужно забинтовать, а я не могу отпустить рану. Мне больше нечем. Подержите бинт, я оторву тряпок, - я оглянулась и увидела развешанные на веревке полотенца.

— Кто на кого напал? – Оскар очень осторожно подошел к Сэму, перехватил бинт и широко распахнутыми глазами смотрел на меня.

— Вон тот малахольный, - Сэм пальцем показал на все еще лежавшего на земле Луиса. - Он назвал мэм девкой из борделя. Если бы он не откусил мне ухо, я убил бы его и закопал за рекой!

Лиззи пришлось сесть на Луиса, который пришел в себя от ее лекарства и уже снова рвался в бой.

— Да, мисс Виктория. С вами все интереснее и интереснее, - Ирен предстала перед всеми, как всегда: в туго затянутом корсете поверх нижней юбки, верхняя часть которой была из кружева и открывала прелестный вид на ее панталоны.

— А это еще кто? – Лиззи ослабила хватку, и Луис воспользовался моментом, чтобы скинуть ее и броситься ко мне. Но в этот момент его остановил кулак Оскара.

— Да черт вас всех подери, - я бросила полотенце прямо на голову Сэма, - неужели вы не можете просто задержать его, остановить? Обязательно бить так, чтобы он терял каждый раз сознание?

Я смотрела много фильмов, но, чтобы вживую видеть такую драку? Никогда! И сейчас мне казалось это отрывком из какого-то вестерна, не меньше.

Прибежавшие на крики и шум девочки мадам Ирэн сделали кадр еще более ярким благодаря своей пестрой одежде. Мы с Лиззи, хоть и в сдержанного цвета нарядах, сейчас в крови с головы до ног, выглядели, пожалуй, куда грешнее этих кисейных ночных бабочек.

— Здесь есть бордель? – удивления в голосе Лиззи было столько, словно она узнала не о борделе, а о том, что в нашем поселке есть аэропорт.

— Есть, Лиззи. Здесь есть все, кроме денег и совести, как у многих из нас, - я замотала голову Сэму, стараясь не смотреть на Оскара. А когда подняла голову, увидела его светло-карие, почти желтые глаза.

— Я увезу тебя отсюда, - прошептал Оскар и направился к Луису.

Глава 27

Мы с Лиззи отмывались в реке, а Ленни караулила на берегу, чтобы никто не сунул нос в заводь за кустами. Моя служанка, и без того находящаяся на грани нервного срыва, переживала о таком соседстве и моей, как она выразилась: «дружбе с непотребными женщинами».

У меня просто не было ни сил, ни желания ей что-то доказывать и объяснять. Я отмылась, постирала платье и уселась на берегу рядом с Ленни.

— Тяжело тебе будет с ней, - тихо сказала Ленни. Она нарвала травы и сейчас вязала из нее тугую косу. Такие здесь используют вместо мочалки, но девушке просто нужно было чем-то занять руки.

— Да здесь всяко не легко, Ленни. Лишь бы Луис успокоился.

— Ты же не собираешься открывать пивную? Тогда он тебя точно заживо съест, - девушка улыбнулась, и мы засмеялись.

— Нет, это мы оставим ему. Пьяных мужчин обслуживать я не стану. Это чересчур.

— Мисс, мы идем в дом, - Лиззи озиралась, выходя на берег. Обнаружив, что я сижу рядом с Ленни, даже изменилась в лице.

— Идем, конечно, - я встала и, прихватив свои мокрые вещи, отправилась в сторону тропики.

— Мы ничем вам не угрожаем, Лиззи, - Ленни пошла за нами, и когда это заметила моя служанка, то сильно ускорилась. Видимо, не хотела, чтобы ее видели рядом с девушкой из борделя. - И я не собираюсь тебя кусать, поэтому можешь не бежать от меня.

— Вам не стоит ходить за мисс Викторией… потому что сами знаете, что о ней начнут говорить.

— А кто здесь будет о ней говорить, Лиззи? – барышне, похоже, нравилось донимать Лиззи, и она не отставала от нас, стараясь идти рядом со мной.

— Все, - Лиззи остановилась и обвела руками поселок, - все будут говорить, что вы подруги, а значит, она такая же, как вы.

— Ну, положим, до твоего приезда мы тоже ходили вместе к реке. И никаких разговоров я не услышала, - не сдавалась Ленни, а Лиззи становилась пунцовой от своей ярости.

Я решила не доводить дело до очередного кровопролития и поторопилась домой. Обернувшись к Ленни, я улыбнулась и помахала рукой, давая понять, что лучше не доводить мою служанку до белого каления.

Дома Лиззи молчала, пока развешивала нашу одежду, помогала мне причесаться и расчесывалась сама. И даже за приготовлением ужина ни словом не обмолвилась ни со мной, ни с Сэмом, принесшим очередных зайцев и рыбу.

Она сама накормила моих постояльцев, пока я занималась тестом. Когда же вернулись Лео с Оскаром, ушла в гостиницу. Мы зашторили там одну из кроватей, и хоть Лиззи переживала днем, что придется спать среди мужчин, она молча ушла и улеглась спать.

— Я поговорил с Луисом. Он сожалеет о случившемся, - Лео как всегда был в добром настроении, и совсем не видел проблемы в том, что произошло днем.

— А мне кажется теперь, что это было плохой идеей. Виктории нужно уехать в другое место, - ответил Оскар.

Они уселись за стол, сами поужинали и заварили чай. Я сидела на краешке своей кровати и смотрела то на одного, то на другого.

— Она столько прошла, чтобы получить здесь признание и уважение, чтобы начать зарабатывать… Оскар, ты не прав, - Лео даже не сомневался в своих словах и был спокоен, в отличие от друга.

— Это все чушь собачья. Когда этот поселок перестанет существовать, все равно нам придется искать другое место, - не сдавался Оскар. - Так зачем сейчас подвергать ее опасности?

— А у меня кто-то поинтересуется: что я думаю на этот счет? – тихо спросила я. - Хотя я и не помню ничего из своего прошлого, но будущее свое строить собираюсь сама. Не может быть жизни без кочек, нельзя ехать только по ровной дороге. Я понимаю реакцию Луиса, ведь я забрала у него хорошую долю выручки. Но он поймет, что я не оставила его вовсе без достатка. Как только схлынет обида, он сам придет извиняться.

— Мы на днях уезжаем. Это уже решено, - твердо сказал Оскар и встал.

— Я сама буду решать свою судьбу, Оскар. Моя благодарность тебе безгранична, и я, наверное, никогда не смогу рассчитаться с тобой за это спасение. Но позволь мне самой решать, - я тоже встала и подошла к столу. Лео молча наблюдал за нами.

— Виктория, ты не до конца понимаешь всего, что здесь происходит. Если все и пройдет гладко, это место скоро закончит свое существование. Нам все равно придется уехать.

— Нам? Ты о нас с тобой? – я хотела еще добавить, что не помню нашей истории, но Оскар схватил шляпу и вышел из дома, хлопнув дверью.

— Он всегда такой вспыльчивый? – спросила я больше автоматом, чтобы хоть что-то сказать, и посмотрела на Лео. Он больше не улыбался, но все равно был спокоен, как сытый кот.

— Только в делах, которые касаются тебя. Эта дилемма с наследством и свободой дается нам обоим с огромным трудом. Только вот, несмотря на похожесть, ситуации у нас с ним сильно разнятся.

— Может, ты расскажешь мне? Потому что мне сложно делать выводы, не зная, что было пару месяцев назад, и не понимая: кто мне друг, а кто враг. Ну, не считая моей семьи, с которой мне ясно все.

— Давай я закрою двери, а ты налей чаю, - Лео закрыл двери на засов, подождал, когда я разолью чай по новым, привезенным Лиззи чашкам, и указал мне на стул.

— Только если тебя не затруднит, будь честен и объективен, - попросила я.

— Семья Оскара – старожилы этих земель. Их предки прибыли сюда одними из первых. Они имеют не столько деньги, сколько вес: его отец, как и твой, могут выступать в законодательном собрании, влиять на законы. Но деньги остаются деньгами. Его отец владеет множеством разработок вдоль железной дороги. Некая доля его власти позволяют нам продолжать строительство, поскольку он тоже заинтересован в этом.

— А Оскар не хочет заниматься делами отца, правильно? – вставила я, когда Лео замолчал.

— Даже если не заниматься ими, Оскар обязан жениться. И только на состоятельной девушке. Поскольку вливания его батюшки не безграничны, и его давно уже начали обгонять куда более богатые дельцы…

— Вроде твоего отца?

— Да. И у меня в этом случае ситуация с точностью до наоборот: я должен жениться на девушке из семьи этих самых старожил. Это позволит моему отцу, а потом и мне завести нужные знакомства, влиять на законы… Деньги нам не нужны.

— То есть я подхожу тебе больше, чем Оскару… - я сказала это как пример, вовсе не думая о нас как о паре. Привыкнув даже не взаправду считать Лео братом. Я вообще не рассматривала его как мужчину. Вернее, я вообще не рассматривала мужчин: мое сердце было настолько тихо и покойно, что мне и беспокоиться об этом не нужно.

— Если просто, то да. Но я ни в коем разе не имел таких намерений. Зная о вашей с Оскаром истории, я даже не рассматривал твою персону… как, впрочем, и какую-либо другую, поскольку полностью поглощен своим трудом. Я лишь хочу строить дороги, которые простоят до сотни лет, не приведут к крупным авариям. Я хочу оставить свой след в этом ремесле, - Лео даже не оправдывался, хоть мое сравнение, к моему великому сожалению, и походило на предложение.

— Я понимаю тебя, Лео. Я тоже хочу чего-то добиться сама, - опустив глаза, я пила чай, размышляя об Оскаре. Тяжело ему, наверное, сейчас понимать, что девушка, ради которой он рисковал, ради которой бросил все, сейчас игнорирует его.

— Да, я вижу, что мы похожи и до последнего отдаемся работе. Ты за какой-то месяц смогла куда больше, чем многие мужчины. Но Оскар… как бы не случилось так, что память к тебе вернется, и ты пожалеешь о своем решении. А Оскар… он будет уже далеко и вряд ли простит.

— Я сама поговорю с ним завтра, - я встала и направилась к своему уголку, - а сейчас нам пора спать. Завтра очередной непростой день, Лео. Я не перестаю думать о том, что бы могло помочь мне в моих планах, что позволило бы этому городу остаться здесь…

— Максимум, что я могу запланировать, Виктория - это станцию. Добавить еще линию для разъезда. Это несколько увеличит срок строительства. Да и шахта, что находится рядом… она только начинает свою работу. Если люди с этой шахты найдут в нашем поселке что-то и для себя…

— Я поняла тебя, Лео. Доброй ночи. И спасибо за то, что ты в меня веришь.

— Мне и самому интересно, на что ты способна, Виктория. Думаю, ты еще удивишь нас.

— Эх, знал бы Уорен о нашем разговоре, - я наконец улыбнулась.

— Он бы моментально начал прием ставок, - поняв, о чем я, добавил Лео.

Глава 28

Я была рада тому, что Оскар с раннего утра отчалил с Лео на дорогу. Лиззи вызвалась приготовить обед и самостоятельно отвезти его рабочим. Наша гостиница утром пополнилась еще тремя постояльцами, и теперь свободным было лишь одно место. Лиззи молчала по поводу ее размещения в одной комнате с мужчинами, но я понимала, что с этим нужно что-то делать.

— Вижу, у тебя появилось время, - Ленни шла за мной к реке.

Я делала вид, что не замечаю ее до тех пор, пока она не заговорила. Обернувшись, я опешила: на ней было серенькое скромное платье, какие здесь обычно носят служанки.

— У вас сегодня что, санитарный день? – вырвалось у меня.

— Что? – серьезно спросила меня девушка легкого поведения, которую я привыкла видеть в ярких одеяниях, торчащих из-под подола кружевах и с добела напудренной моськой.

— Ничего. Что это за одежда? Тебя уволили? Или у вас сегодня уборка?

— А! – выдохнула Ленни и засмеялась. – Я решила прогуляться и увидела тебя. Хорошо, что твоя склочная компаньонка занята. Я хотела показать тебе тот карьер. Идем? – она сейчас выглядела даже очаровательно: вздернутый носик, прищуренный глаз. Она походила на дочку фермера или молодую служанку, которая отвлеклась от хозяйства и решила сбежать от дел: осмотреться, надышаться свободой.

— А давай! – согласилась я и посмотрела в сторону дома. Из-за кустов теперь виднелась лишь крыша, и это значило, что и Лиззи меня не видит.

— Идем вдоль реки до моста. Он, как говорит Дин, скоро Богу душу отдаст. Но по одному еще можно пробраться. Когда дорога дойдет до реки, там будет построен большой мост, по которому пойдут поезда…

— Дин? – прервала я ее рассказ. Я могла не знать этого Дина, ведь людей здесь просто масса. Но она говорила о нем как-то слишком уж тепло. Но как этот товарищ относился к ее работе?

— Да, Дин Вилкенсон – бригадир на карьере. Он из Чикаго…

— Так вот куда ты ходишь! На свидание, а не на карьер любоваться, - я улыбнулась, посмотрела на собеседницу и заметила, как по ее лицу прошла тень.

— Нет, Виктория. Какое свидание… он…

— Так что он?

— Он думает, что я дочка хозяина таверны, что помогаю ему с ужинами, - девушка вдруг остановилась. Ее плечи поникли, а в глазах начали собираться слезы.

— Так. Реветь пока нет причин. Так ты ему наврала и надеешься, что он так ничего и не узнает? А наш Луис повесит на рот замок, как и вся здешняя братия, и проводит тебя под венец с ним? – я взяла ее ладонь в свою и потянула к мосту, часть которого уже стала видна.

— Я не знаю, зачем это сказала, ведь все раскроется в любой момент. Да еще и ты собираешься привлекать в поселок людей с карьера…

— Кто тебе это сказал? – я даже рот открыла от удивления.

Мои мысли моментально разносились в поселке. А ведь я ни словом не обмолвилась на эту тему.

— Луис… тогда, когда у вас там это случилось… его увели в таверну. И наши девочки были там. Он кричал, что ты собираешься кормить не только наших землекопов, но и угольщиков. Я тогда и подумала, что они придут сюда, и он узнает обо мне все.

— А мост-то и правда на ладан дышит, - я хотела замять этот разговор. Но, судя по тому, что Ленни никак не реагировала на мои слова, этого сделать не удастся.

— Он все узнает,и мне конец…

— Ленни, а ты не думала, что можно просто сменить работу? Уехать отсюда и забыть все, как страшный сон?

— Я перейду первая, а ты иди только по тем доскам, по которым иду я. Он невысокий, если даже упадешь в воду, ничего не сломаешь: место глубокое. Но это только если умеешь плавать, - на этот раз она решила уйти от разговора, и я не стала спорить. Выход есть всегда, и это только ее выбор. Попросит помощи – помогу, а давать советы, коли тебя не просили – плохая идея.

Адреналина я получила с избытком, но поняла, что и правда, если знать, куда ступать, мост безопасен. Проблема только в гнилых досках настила. Кто-то позаботился и постелил кое-где свежие. Их хорошо можно было отличить от гнилушек, но в темноте тут черт ногу сломит.

Еще около получаса мы шли вдоль леса. Потом поднялись на холм, и перед нами открылась просто гигантская разработка. Я видела карьеры, в которых добывали гранит, еще какие-то камни, даже видела, как добывают изумруды, благо край у нас изобилен. Но там работала техника: огромные грейдеры, трактора и грузовики. А здесь, в воронке, по спирали вниз, словно муравьишки, двигались запряженные в узкие телеги лошади, люди катили тачки, кто-то просто шел вверх с инструментом на плече. Народу было столько, что я встала как вкопанная.

— Я же сказала, что тебе понравится! – Ленни, довольная тем, что произвела на меня такое впечатление, словно и забыла вовсе о недавнем нашем разговоре.

— И долго они будут здесь копать? – поинтересовалась я.

— Года три, не меньше. Это Дин сказал. Их бараки по другую сторону от карьера…

— А от нас ведь не так и далеко, Ленни. Быстрым шагом… а на лошади и того быстрее…

— Будешь ходить сюда со мной? Я каждый раз считаю круги. Они нарастают очень медленно. Потом часть дороги осыпают, и дно становится все шире и шире, а они уходят все глубже…

— Ты ведь здесь недавно, - перебила ее я.

— Это тоже мне рассказал Дин.

— Так вы часто с ним видитесь?

— Пару раз в неделю. Я не позволяю ему приходить к нам. Говорю, что народ не любит чужаков. А мой отец может попросту его приколоть ножом.

— Ну ты даешь! А не думала о том, что это только разогреет его интерес? – я прекрасно понимала, что если она и правда очень нравится пареньку, тот ведь может сыграть в героя и прийти с букетом полевой травы к ее «батюшке» руку просить. А она окажется совсем не дочерью.

— Не могу я уехать. Потому что он не может пока. Он заработает денег, и мы убежим…

— Все они так говорят, Ленни, - мы уселись на теплых камнях и, приложив ладонь ко лбу, рассматривали, как «муравьишки» поднимаются и спускаются в огромную воронку.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, Виктория? – голос за нашими спинами заставил вздрогнуть, а Ленни даже вскрикнула.

— Оскар, ты так нас напугал, - я выдохнула, но потом поняла, что его слова и тон оставляли желать лучшего. - И какого черта ты так разговариваешь со мной?

— Мало того, что здесь опасно, так ты еще и разгуливаешь с этой девкой. Хочешь, чтобы о тебе заговорили в поселке? – он подошел даже слишком близко и схватил меня за плечо. Он сжал его так сильно, что мне пришлось наклониться, чтобы ослабить его хватку.

— Прекрати, отпусти ее! Эй, ты! Она сестра мистера Лоуренса, и тебе несдобровать, если он узнает, что ты так обращаешься с ней! - Ленни налетела на него с кулаками, не обратив внимания на то, что он сказал о ней в мою пользу.

— Убери руки. А ты идешь со мной, и вечером мы уезжаем. Хватит. Это сразу было очень плохой затеей, Виктория. Но я надеялся, что ты тихо пересидишь здесь. Даже Элоизу тебе привез.

— И сервиз, - выкрикнула я и со всей мочи наступила каблуком на его сапог. Конечно, сломать пальцы ему на ноге я бы не смогла. Но сделать так, чтобы он отцепился, а потом не смог бежать, удалось.

— Давай на мост, бегом. Только под ноги смотри, - Ленни схватила меня за руку,и пока Оскар хромал в нашу сторону, мы добежали до моста. Горло перехватывало от сухости, я понимала, что этот вопрос можно было решить иначе, не доводя Оскара до истерики. Но злость и обида на него не позволяли терпеть его отношение.

— Чего он возомнил о себе? – задыхаясь от бега, спросила Ленни, когда мы, обернувшись, не увидели Оскара. - Видимо, доковыляет не раньше, чем через полчаса.

— Ленни, это долгая история. Как-нибудь потом, может быть, я расскажу тебе ее…

— «Как-нибудь, может быть», - она передразнивала меня очень умело, и это даже забавляло. - Когда так говорят, потом ничего не случается. Это такое правило. Если сразу не сказали, значит, можно и не ждать. Ну да ладно, это твое дело. Смотри, там, возле речки, - она указала на людей, что толпились на берегу. Среди них была моя Элоиза.

— Думаешь, она ищет меня? – я поняла, что это именно так. И мне сейчас придется объясняться не только с Оскаром и Лео, но и со своей заполошной служанкой. Она, скорее всего, уже вернулась с дороги. Нас не было достаточно долго, чтобы и правда начать беспокоиться.

Нам навстречу бежал Сэм.

— Мисс Виктория, слава Всевышнему, а мы уже думали проверять озеро, не утонули ли вы. Элоиза причитает и плачет. Мадам Ирэн хотела напоить ее виски, но та ничего не берег из ее рук. Идемте скорее, а то она не унимается уже несколько минут.

— Надеюсь, вы не вызвали Уорена и мистера Лоуренса?

— Как же! За ними отправили. Думаю, с минуты на минуту они будут здесь, - Сэм и правда рад был меня видеть и сейчас смеялся сквозь слезы.

— Ладно, Сэм. У меня только одна просьба: не уходи от меня сейчас. Мне предстоит очень тяжелый разговор. Может и хорошо, что Лео будет здесь.

— А что с вашим платьем, мэм, - Сэм остановился и встал передо мной, заметив, что рукав сзади оторван по шву.

— А это тот сумасшедший детектив, что приехал с вашей припадочной Лиззи. Он пошел за нами к карьеру, а потом схватил Викторию и потащил куда-то. Кричал, что увезет ее отсюда, - вывалила всю подноготную Ленни.

— Она что говорит, мисс? Вы ходили на карьер? И он… он вас схватил? – я заметила, как Сэм сжал кулаки.

— Идем, поднимемся к домам пораньше. Не хочу выйти на толпу, во главе которой сейчас стоит Элоиза. Ленни, скажи, что я жива и отправилась домой. Сэм, иди со мной. Мы закроемся до того момента, пока домой не вернется Лео.

Глава 29

Оскар, на мое счастье, даже не постучал в двери, не то чтобы ломиться в них и продолжать свои угрозы. Я даже на какое-то время почувствовала себя виноватой в том, что надумала себе. В голову вдруг сами полезли мысли, что он просто беспокоится за меня, что мой поход на карьер был не самой хорошей идеей.

— И что там говорила эта Ленни? Он хватал вас, мисс? Он угрожал? – Сэм ходил из угла в угол, пока я сидела на стуле перед окном, безотрывно глядя на полянку через дорогу. Там и сидел Оскар до приезда Лео.

— Да, но… возможно, он очень испугался за меня. Это ведь он помог мне сбежать из дома, Сэм.

— Это его не оправдывает, мисс…

— Да я уже и сама поняла, - ответила я, вспомнив, как Ленни кидалась на него, пытаясь мне помочь. Если даже она считает, что он жестоко обращался со мной…

Лео какое-то время говорили с Оскаром. Но о чем был разговор, я не слышала. Уорен довольно громко разгонял зевак.

Оскар стоял с опущенной головой. Лео приходилось склонять голову, чтобы заглянуть в его глаза. Я боялась, что сейчас они решат все за меня, и я поеду снова черт-те куда.

Лео договорил и направился к дому. Элоиза так тихо сидела на моей кровати за шторкой, что я и забыла о ее присутствии.

— Ты хочешь уехать, Виктория? – мой «брат» был скорее расстроенным, чем злым. Он прямо с порога задал этот вопрос, и, судя по выражению его лица, ответить я должна была честно и сразу.

— Ни за что на свете, Лео. Я обещаю… Больше никогда не лезть в неприятности. Буду тихо заниматься гостиницей, помогать тебе, если позволишь. Буду слушать и…

— Еще чего? – он вдруг улыбнулся и присел на стул рядом со мной. Я посмотрела в окно. Оскара на дороге уже не было. - Ни за что на свете я не поверю в то, что ты изменишься и перестанешь совать свой нос везде. Но в этом есть что-то удивительное и притягательное. Знаешь, сколько раз я думал бросить все, что начал? Знаешь, сколько раз мне вставляли палки в колеса и сколько я падал? Но у меня за спиной всегда был тыл в виде отца. У тебя же, не считая Оскара и Элоизы, нет никого и ничего…

Мир под моими ногами вдруг начал сыпаться. Я меньше всего ожидала, что Лео сейчас начнет стыдить меня, ведь я послала к черту тех, кто обо мне заботился, кто рисковал ради меня свободой и честью.

— Что с твоим лицом? Чем я тебя напугал? – Лео наклонился ко мне и, повернувшись к Сэму, попросил воды.

— Я должна уехать? – откашлявшись, я поняла, что ком в горле никуда не денется, и говорила с хрипотцой.

— Нет, что ты! Ты тот самый боец, которым вдохновляются все люди в Бентоне и даже я. Оскар груб. Они никогда не был мягким, терпеливым, никогда не знал ни в чем отказа. Я удивился, когда в первые дни здесь узнал тебя. Вы просто одного поля ягоды. Но это тот случай, когда люди совершенно не подходят друг другу. Вы резкие, любите всего добиваться своими силами и никогда не примете помощи. Даже друг от друга. Думаю, если бы ты оправилась получше, ни за что бы не приняла его помощь. Но… вы знали друг друга и раньше, - Лео говорил, а мой ком в горле таял от счастья.

— Я не помню ничего, Лео. Ты знаешь. И я не помню Оскара, не помню Элоизу. И сейчас я живу так, как подсказывает мне мое сердце.

— И это правильно. Оскар уедет сегодня вечером. Элоиза, если ты не сможешь привыкнуть к здешнему образу жизни… тебе тоже стоит вернуться в Бостон. Я дам тебе столько денег, сколько позволит безбедно прожить год. Но, думаю, ты и раньше сможешь устроиться. Я даже напишу тебе рекомендательное письмо, - Лео посмотрел на чуть трясущуюся шторку. Лиззи моментально откинула ее и вышла к нам.

— Мистер Лоуренс, позвольте мне остаться, прошу вас. Я больше никогда не устрою ничего подобного. Это я виновата, ведь могла ничего не говорить мистеру Оскару, - она опустила голову и неслышно плакала, наматывая краешек передника на палец.

— Хорошо. Если мисс Вудстер не против, я тем более. Завтра Сэм начнет делать пристрой. Ты будешь жить с нами, как и Сэм, - Лео вздохнул, улыбнулся, встал и вышел на улицу.

— Мисс, я уж испугался, что вы уедете и оставите нас, - заговорил, наконец, Сэм, так и стоявший с кружкой воды. Я выхватила ее и жадными большими глотками выпила всю воду.

— А сама-то я как испугалась, - только и смогла прошептать я.

— Это я виновата, мисс… - начала было снова свою песню Элоиза, но я подняла руку и громко заявила:

— Первое правило: никаких слез, если никто не умер. Второе правило – не контролировать меня ежеминутно. И третье правило – не осуждать людей, если ты их не знаешь, Элоиза. В следующий раз, когда ты встретишь Ленни, прошу: тихо извинись перед ней, - я скинула с ног ботинки и бухнулась на свой топчан.

— Мисс, я пойду. Мистер Лео правильно говорит: нам надо жить с вами. Я пока подумаю, как лучше сделать этот самый придел, - Сэм надел шляпу, которую не выпускал из рук ни на секунду, и направился к выходу.

— Я вам помогу, Сэм. Это я с виду только хрупкая, но я даже доски могу носить, да и гвозди забить тоже смогу… Все смогу, что скажете. Только покажите, - Элоиза побежала за ним, а я встала и закрыла дверь на запор. Я боялась и Оскара, и возвращения своих помощников. Хоть и слышно было их кудахтанье за стеной, побыть одной хотелось сейчас пуще всего.

Нужно было поехать в город за продуктами. Я мечтала сделать это самостоятельно, чтобы без спешки и страха посмотреть на мир, в котором живу. Время, в котором оказалась, было достаточно интересным: Америка развивалась семимильными шагами. Мне нужна была хоть малюсенькая зацепочка, хоть краешек ниточки, потянув за который, я придумала бы, как основать здесь город. А точнее, что сделать причиной его основания.

Не поняв, как заснула, проснулась от вечернего набата. После него приходили с дороги рабочие. Я чуть не упала, когда попыталась добежать до двери без ботинок. Хромота ещё давала о себе знать.

— Лиззи, у нас же… - с этими словами я и вылетела на задний двор, боясь даже представить, как объясню мужчинам, что ужина сегодня не будет.

— Я уже накрываю, мисс. Жильцы ушли к реке помыться. Сэм жарит перепелов. Сегодня он принес штук десять, не меньше. Говорит, не зря поставил силки именно возле леса, - Элоиза счастливо тараторила, вынимая вареные овощи из котелков.

Сэм здесь же, над углями, жарил небольшие, похожие на голубиные тушки. Они и правда хорошо справлялись с делами. Эта встряска всем пошла на пользу. Даже мне: теперь я лучше знала людей, с которыми живу, которых якобы когда-то любила или была увлечена.

— Запах стоит такой, что Луис нас сегодня должен сжечь, - Лео подошел с Уореном на задний двор. - Поглядите, все оборачиваются, проходя мимо!

— Да я и сама вышла на этот аромат, - соврала я, но почувствовала, как желудок заурчал.

— Пора ужинать, идем, - Лео обнял меня за плечо и повел к дому. Мне было не по себе от этого его жеста. Но он улыбался и, перекинув куртку через плечо, шутил с Уореном о чем-то касаемо работы, пока мы шли до порога. Я побоялась как-то нарушить эту теплую компанейскую атмосферу.

— Не стоит выходить в рваном платье. Еще подумают, что мы тут деремся или того хуже, что я не даю сестре денег на одежду, - как только за нами закрылась дверь, Лео отпустил меня, а я довольно выдохнула: причиной этих нежных объятий было порванное платье: Лео не хотел, чтобы идущие с дороги землекопы видели его.

— Да я просто очень устала… очень боялась, что ты выгонишь меня, отправишь с Оскаром, чтобы не иметь проблем… А потом заснула.

— Оскар уехал. Поезд ушел несколько минут назад. Он был неправ, даже если очень любит тебя, если переживает и чувствует ответственность. Он и сам это признал и даже понял, почему ты не хотела его видеть, - Лео переодевался в своем уголке, а я готовила тарелки и нарезала хлеб.

— Спасибо. Я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты позволил мне…

— Не нужно. Продолжай делать то, что делаешь. С закрытием сезона мы что-нибудь да придумаем, Виктория. А меня… меня ты теперь тоже можешь считать своим тылом, - голос Лео был мягким и будто сладкий сироп, лился и успокаивал меня. Но и усыплял бдительность. Я никогда не доверяла таким речам, но сейчас мне больше просто некому было верить.

Глава 30

К поездке в Роулинс я готовилась тщательно: составляла списки продуктов и списки того, что хотелось поискать. Станционный город был немаленьким, но все же не таким огромным, как Бостон. Это я узнала от Сэма. Уорен дал лошадь с телегой. Рано утром, накормив всех завтраком, я проверила Элоизу на предмет готовности самостоятельно приготовить обед и, как вчера, развезти его по участкам стройки. Выехали мы с Сэмом как раз в тот момент, когда народ уже потянулся на работу.

Роулинс показался мне огромным развитым городом. Я понимала, что это только в сравнении с нашим Бентоном, но глаза разбегались от количества лавок, магазинов и даже ресторанов.

Около часа дороги, пока мы тряслись в телеге, я раздумывала над своими идеями, но когда въехали в город, начала поддаваться отчаянию. Возможно, Лео был прав: зачем этот городишко, коли в часе езды, а верхом и того меньше, есть полноценный развитой населенный пункт.

— Если вам уехать в другой штат, в подобный небольшой поселок или город, никто вас никогда не отыщет, мэм, - Сэм, похоже, догадался, о чем я раздумывала. Мы сидели рядом, а под ногами в темп тряске подскакивали рассыпанные нерадивым конюхом зерна овса. Я подняла несколько и, продолжая думать, принялась разминать их между пальцами.

— Увидим, Сэм. Мне кажется, у нас еще есть время, чтобы хоть что-то сообразить. Мы бы выкупили гостиницу, и нам не пришлось бы больше платить аренду…

— Но кто в ней будет жить, если делать там нечего, мэм? – видно было, что паренек не хочет меня обижать, а уж тем более ударить правдой прямо мне в лицо.

— Нужно сделать, чтобы она была нужна, - я размяла зерна так сильно, что влажная сердцевинка поддалась и лопнула, - овсяные хлопья…

— Что? – Сэм не понял, о чем я, и посмотрел на мои руки.

— Моя бабушка делала их, потому что невозможно было купить…

— Кто? – Сэм еще больше запутался, но не выдавал своего истинного удивления от моих слов.

— Не важно, Сэм. У нас дорожное строительство, а под боком целая угольная шахта.

— И что?

— А то, что это все было у меня перед глазами, а я ухватилась лишь за вершину айсберга, пытаясь заработать хоть что-то на обедах для них. Много по штатам таких строек?

— Думаю, очень много, мисс.

— А поесть им приходится готовить чаще всего самим. Редко кто из землекопов приходит в таверну. Даже наши дешевые готовые обеды мало кто покупает. Они же сами ловят тех же зайцев, а в других районах, наверное, каких-нибудь сайгаков или кто там в лесах водится… и варят каши. И эти каши надо варить долго…

— Это так. Обычно готовят сразу человек на пять–десять. Кто-то остается по очереди в лагере, охотится, а к вечеру готовит, чтобы вернувшиеся хорошо поели и осталось на завтрак, - Сэм отлично знал жизнь землекопов, поскольку и сам был из их братии.

— А если бы можно было быстро приготовить еду? Например, вернулся, вскипятил воды, заварил в миске кашу. И пока умывался, переодевался, она сама дошла до готовности?

— Это хорошая сказка, мэм, - Сэм хмыкнул и широко улыбнулся.

— Это не сказка, Сэм. Это реально сделать даже нашими усилиями. Чтобы опробовать, нам понадобится пару мешков овса, соль и еще две–три женщины. А потом, уверившись, что это возможно, мы могли бы все показать Лео.

— Так что же вы задумали, мэм?

— Овсяные хлопья[1], Сэм. Овсяные хлопья! – внутри вдруг словно загорелся огонек, который начал подогревать и мои мысли, и мое тело. Было ощущение, что эта эйфория не просто дает силы, а питает все вокруг. Я даже не могла начать более подробно рассказывать свои планы Сэму, потому что в голове крутились картинки: бабушка измельчает хлопья в ступке, потом заливает кипятком, выливает кашицу на железный противень и подсушивает эту смесь в печи. Потом получившийся тонкий, почти прозрачный хлебец она крошила и убирала в железную банку. Можно было заваривать эту смесь в кипяченом молоке, воде и даже добавлять в суп. Но я любила другое: я просила оставить несколько ломких кусочков, чтобы хрустеть ими, обмакивая в мед, а в лучшее время и в сгущённое молоко.

Я словно во сне ходила по городу, но ничего не видела перед собой. В голове я крутила варианты, как можно поставить это производство на поток. Хорошо, что были составлены списки, и мы с Сэмом просто покупали все по ним. Денег хватило впритык. Вся надежда была на то, что удача в охоте не изменит моему помощнику. Мяса мы купить не смогли, потому что везли поздно вечером в телеге, кроме ткани, круп и овощей, три больших мешка овса, пару железных противней, каменную ступку и ручные жернова.

Уорен с Лео встретили нас возле дома. Рабочих, как и бригадиров, живших в нашей гостинице, еще не было видно. Видимо, «начальство» вернулись раньше.

— Это что? – Уорен, в отличие от Лео, не был отягощен такими качествами, как скромность и сдержанность, и болтал обо всем, что думает. Эта его простота мне очень нравилась. Возможно, кто-то и считал его слишком прямолинейным: ведь для его службы требовалась больше хитрость. А для меня это было показателем доброты. Может, он просто никогда не попадал впросак из-за своего языка, а может, люди тоже не обращали на это внимания, поскольку его честность перекрывала все.

— Это овес, - Сэм начал переносить мешки за дом. А я забрала сумку с тканью и спустилась с телеги.

- Уорен, будь добр, помоги с овощами, - я указала на два ящика. Уорен, улыбнувшись, стащил один из них и пошел за Сэмом.

— Ты умело руководишь людьми, - Лео перехватил из моих рук сумку и чуть поклонился в знак приветствия.

— Если он хочет общения, то пусть участвует в забаве с разгрузкой.

— Так… значит, овес? – Лео, похоже, тоже был удивлен нашим грузом, но ему хватало воспитания, в отличие от напарника.

— Да, овес. У меня есть идеи, и завтра я начну воплощать их в жизнь, - я проконтролировала, чтобы в телеге ничего не осталось, поблагодарила Уорена и направилась в дом. - Уорен, ты не поужинаешь с нами?

— Я бы рад, но что-то мне подсказывает, что мисс Виктория снова хочет что-то получить от меня, - Уорен улыбался, переглядываясь с Лео, и я засмеялась.

— Ты как всегда проницателен. Идем, обещаю, что сегодня мы поужинаем без разговоров о работе, - я открыла двери и с радостью вошла в дом.

На столе уже были расставлены тарелки, и Элоиза, увидев Уорена, поторопилась добавить приборы.

Она умело накрывала на стол, помогая при этом убрать шляпы и куртки мужчин по положенным местам. В это время я успела сходить за дом в хозяйственную часть, где под навесом умылась, помыла руки и прибрала волосы. Сэм уже ужинал при свете масляной лампы. Я отметила, что Элоиза не жалеет для него еды, и порадовалась этому.

— Видите, я уж продлил навес. Завтра начну делать пол и стены. Хорошо, что ваши тыквы растут значительно ниже, иначе их пришлось бы пересаживать. Курятник я уже перенес, - Сэм отложил ложку и поторопился проинформировать меня о своих планах.

— Ужинай, Сэм. Ты большой молодец, и я не знаю, что бы делала без тебя, - с благодарностью положила руку ему на плечо в тот момент, когда он поторопился встать, улыбнулась еще раз и отправилась в дом.

Мужчины за едой обсуждали мост, какие-то детали по обводным путям, дополнительной линии и много чего еще. А я просто автоматом жевала: набирала новую ложку еды, засовывала ее в рот и жевала снова. В голове моей крутилось только одно: я могу основать здесь целую фабрику. Есть река, есть железная дорога. На первое время для развития есть даже те, на ком я могу опробовать свой продукт, продавая его очень дешево.

— Так странно, Виктория, - наконец произнес Лео, когда Уорен, отказавшись от чая, покинул дом, а Элоиза, наполнив наши чашки ароматным напитком, вышла.

— Прости, Лео, что? – я вынырнула из своих мыслей и уставилась на него немигающим взглядом.

— Не узнаю тебя. Что-то случилось? Ты даже не попрощалась с Уореном. Я должен что-то знать? – он явно беспокоился обо мне, и это радовало, но и напрягало в то же время. Было ощущение, что я не заслуживаю этого внимания, этой заботы.

— Точно, все хорошо, Лео. Просто надеюсь, что задуманное мною не обвалится на начальном этапе.

— Хорошо. Тогда пообещай, Виктория, что если начнется что-то, что можно поправить в самом начале, ты, не стесняясь, расскажешь.

— Обещаю, Лео. Я не знаю, как отблагодарить тебя, но думаю, то, что я придумала сегодня, решит многие проблемы.

— Это связано с Бентоном?

— Напрямую.

[1] Овсяные хлопья впервые появились в 1894 году в Денсвиле штат Нью-Йорк на одном из спа-курортов. Хозяин этого курорта, доктор Джеймс Джексон - готовил для отдыхающих новое блюдо. Из овсяной муки делали тесто, затем раскатывали тонкими пластинами и запекали. Потом пластины разламывали на мелкие кусочки и снова запекали.

Глава 31

Сэм с раннего утра стучал молотком, торопясь доделать пристройку, а мы с Лиззи, накормив всех завтраком, приступали к выпечке хлеба и приготовлению обеда. Казалось, жизнь вошла в какое-то русло. Можно было даже планировать все, находя время для отдыха.

Я же торопилась закончить рутинные дела, чтобы скорее заняться моей идеей. Как минимум, еще одни руки нужны были как воздух. Но сейчас я хотела увериться, что вспомню весь рецепт, смогу повторить то, что делала моя бабушка.

Проводив Лиззи с обедом на участки дороги, я занялась овсом: промыла две миски зерен, рассыпала на полотенце, чтобы они просохли, добавила поленьев в печь, чтобы к моменту, когда моя кашица будет готова, можно было просто поставить в нее противень.

Сэм по моей просьбе приладил небольшие жернова к столу и занялся дальше своими делами, наблюдая краем глаза за моими нехитрыми действиями.

После того как овес прошел первую разминку, я начала частями перетирать его в каменной ступке. В кашицу я добавила немного соли и сахара, разлила получившуюся смесь на противне и поставила в печь. Важно было не зажарить, а хорошенько пропечь и высушить мое изобретение. Я не знала, когда и где были изобретены овсяные хлопья. Но надежда на то, что если они уже есть, мои будут лучше, теплилась.

Вернувшаяся Элоиза, как и Сэм, не задавала лишних вопросов, мыла посуду, потом помогала Сэму. Но наблюдала за тем, как я вынула из печи свою первую хрустящую штуковину.

— Мисс, я вам могу чем-то помочь? – Лиззи, накормив кур, полила зеленые ростки тыкв, которые в этом климате росли как на дрожжах, и некоторые даже планировали в ближайшее время зацвести.

— Сейчас пока только смотреть. Но когда я доведу рецепт до идеального, надеюсь, будешь заниматься этим со мной, - ответила я, рассматривая горячий хлебец на противне. Нужно было, чтобы он высох окончательно. И потом еще раз пропустить его через жернова. Этого будет достаточно, чтобы получить мелкую крошку. Я надеялась, что получу при заваривании кипятком ту самую кашу, которую ела в детстве.

Не утерпев, я отломила хрупкий кусочек и положила в рот. Соли было достаточно, сахар лишь больше раскрывал соленость, а не делал чипсы сладкими. Вкус овсянки моментально разлился во рту, и это мне понравилось. Жевалось легко, острые края моментально ломались. Совершенно точно это можно было использовать как перекус или сладость к чаю, если добавить побольше сахара.

Я поломала остывшую лепешку, пропустила через жернова и оценила получившуюся смесь. Никто бы даже не догадался, что раньше это было обычным овсом, который едят лошади и беднота.

Попросив Элоизу вскипятить воды, я поторопилась к печи, где жара оставалось еще достаточно. Еще одна порция перемолотого овса должна была стать сладким десертом, который американцы будут есть на завтрак. Сладкие хлопья с молоком!

Добавив вдвое больше сахара, я решила следить за лепешкой, чтобы она не подгорела. Сахар свое дело знает. В идеале было: запекать пресные хлопья, а потом пропитывать их сиропом. Но на этой стадии, где я планировала сделать только быстрозавариваемые каши, мне нужен был удобный, быстрый процесс.

С этим коржом мне хватило тридцати минут. Попрыгав возле печи все это время, боясь, что он слишком подрумянится, поняла, что проще добавить сладости в готовый порошок.

— Вылей в эту миску половину кружки кипятка, - попросила я Лиззи. Сэм тоже подошел к нам и присел за стол, отложив свою работу. – И еще одну вот в эту. А потом накрой обе чистым полотенцем, - я поставила на стол две разные смеси, чтобы оценить, как они будут завариваться.

— Хорошо, мисс, - Элоиза хорошо усвоила урок и трудилась, не задавая лишних вопросов.

— Сэм, а ты засеки время, когда она выльет кружки в миски, - я решила, что стоит оставить их минут на десять, но руки тянулись снять полотенца и проверить.

— Мэм, прошло семь минут, - Сэм заметил мое нетерпение, да ему и самому хотелось скорее узнать, что там, под полотенцем.

— Давайте глянем. Элоиза, неси три ложки. Будем втроем оценивать эту новинку. Никто не видел подобного? – я решила спросить хотя бы моих помощников.

— Никогда, мисс, - раскрыв миски, почти шепотом сказала Элоиза. Сэм подтвердил ее слова, покачав головой.

— Это же каша! – Сэм первый среагировал на вкус несладкой смеси, которая и правда так хорошо заварилась, что полностью передавала вкус овсянки. Но кашу нужно было варить минут тридцать, а то и больше, а мы приготовили ее за семь минут.

— А это? – я предложила попробовать вторую, с сахаром.

— Тоже, только очень сладкая! – распробовав, ответила Элоиза. — Значит, нам не нужно будет каждый раз варить ее на завтрак? Мы просто перемелем и зажарим заранее, как это сделали вы, и будем заваривать кипятком прямо перед завтраком? – моя служанка нашла в этом изобретении плюсы, но она не смотрела шире. Конечно, любая хозяйка, имея под рукой такую вот сухую смесь, которая при правильном хранении будет лежать сколько угодно, быстро оценит ее плюсы. Но я ориентировалась не на них. Хотя этот рынок сбыта тоже мог принести немало. Я хотела сделать эти каши любимым продуктом для рабочих. Их очень много, все они готовят «на коленке». И я надеялась, что они оценят такой продукт.

— Да, мои дорогие! Вечером мы все покажем Лео. Думаю, он оценит, а мы начнем пока среднее производство, - задумчиво ответила я, понимая, что нам нужны деньги. Просить их у Лео было бесполезно: я прекрасно знала, что парень живет на зарплате, которая с трудом покрывает его самые насущные потребности. Плюс он много тратит на книги, на испытания и на новые агрегаты.

— Среднее? Вы о чем это? – не выдержала и полюбопытствовала Лиззи.

— Значит, сначала мы попробуем сделать такие смеси своими руками. Как можно больше, чтобы продать. А потом на вырученные деньги мы сможем уже заказывать какие-то машины и производственные печи. Не на ручных же жерновах мы будем готовить тонны этой каши.

— Тонны? – Лиззи, похоже, даже испугалась.

— Да, Элоиза. Это наша возможность сколотить свой капитал. А если никто не узнает рецепта, мы сможем в первые годы заработать очень немало. И сможем жить здесь и дальше, если построим завод.

— Но мы не успеем до осени, мисс, - заметил Сэм. И это было правдой.

— Вот поэтому пока у нас будет ручная работа. Наймем еще пару рук, опробуем несколько вариантов, наладим какую-нибудь упаковку и начнем продавать. У нас под боком, не считая наших землекопов, целый карьер с углем. Там людей, как муравьев в муравейнике, Сэм. Элоиза, если ты не против трудиться, я научу тебя самой первой: мы сможем работать, постоянно меняясь. А когда здешние оценят нашу новинку, мы отправим несколько экземпляров в лавки города. Можно будет взять предоплату. Только, боюсь, нам никто не поверит, чтобы заплатить вперед.

Я вспомнила о колье и паре колец, которые могли представлять ценность. Камни, которые, я совершенно точно в этом уверена, были теми самыми камнями из бабушкиных серег, я продавать не планировала. Они точно что-то значили. Они могли быть проводниками в это время или же просто оказались здесь по какому-то стечению обстоятельств.

Глава 32

Когда я получила деньги от жильцов, решила, что пора платить зарплату. Сэм и Элоиза даже удивились. Сэм настаивал получать поменьше, поскольку он здесь и спит, и харчуется. Но я напомнила, что перебиваемся мы именно его кроликами. Не его бы навыки, не видать нам мяса и рыбы. Благодаря его стараниям мы даже начали коптить и сушить крольчатину. Да, жестковата в этом виде, но запас, как говорится, карман не тянет.

Все свободное время я занималась овсом: искала, как можно быстрее и легче разминать зерна, ведь это было самой сложной частью работы. Потом, исходя из моих изысканий, можно было начать переводить все на более серьезные рельсы.

Заметив, что Лиззи занята, я прихватила чистое белье, полотенце и отправилась к реке. Но сначала повернула к крыльцу мадам Ирэн. Луис, сидящий с трубкой на крыльце своей таверны, фыркнул на меня и отвернулся с таким выражением лица, будто я не прохожу мимо, а иду его раскулачивать, чтобы оставить бедного трактирщика без штанов.

— День добрый, Луис! – вырвалось у меня, когда мы встретились взглядами.

— И у вас, мисс, хватает стыда говорить со мной? – сквозь зубы прошипел он.

— Я у вас ничего не украла, мистер. Я лишь искала работу. И вот нашла. Вечерами у вас все так же людно. Мужчины пьют, галдят, дебоширят, как и раньше.

Луис фыркнул, как недовольный кот, которого согнали с солнечного насиженного места, подскочил и скрылся за дверью, хлопнув ею так, что та чуть не сорвалась с петель.

— Ну ничего, ты мне еще спасибо скажешь, Луис, - прошептала я себе под нос.

— Вы не заблудились, мисс? – на большом крыльце рядом с мадам Ирен сидели три девушки. Голос был незнакомый. Видимо, одна из них решила почесать язык.

— Нет. Мне нужна Ленни, - рассматривая их без скромности, прямо и открыто, я подошла ближе.

— Не боишься так близко подходить? – мадам говорила тихим томным голосом. В руках ее дымилась сигарета в длинном мундштуке, на пальцах блестели камни.

— Ну, вы же не собирались меня покусать? Так кто-нибудь позовет Ленни? – повторила я.

— Я здесь. Ты на речку? Я пойду с тобой, - светловолосая девушка высунулась из окна и тут же пропала за легкими занавесками.

От этого дома веяло каким-то праздником. Я не понимала, с чем это связано. Никак не могла расшифровать этой легкости в своей голове, когда приходила сюда или проходила мимо. Может, эта беззаботная жизнь, а может, яркие цвета, коих в этом поселке больше нигде и не было, так влияли на меня.

— Спасибо, что зашла. С тобой много интереснее, чем с ними, - прошептала Ленни, как только мы зашли за дом и начали спускаться к реке.

— Я не только за компанией, Ленни, я хочу предложить тебе работу. Может, сумма, которую я сейчас предложу, покажется тебе небольшой, но это только на первое время…

— Я смогу жить и есть у тебя? – перебила меня Ленни.

— Да, - я удивилась ее мизерным запросам, но потом вспомнила, что она оставалась здесь из-за своего дружка. А кормить работников – выгодная мотивация. Если мы кормим такое количество мужчин, неужели не прокормим еще одну девчушку. - Только у нас нельзя выпивать…

— Я и не собиралась. Что нужно делать? Я все могу по дому, могу помогать с гостиницей, могу готовить, умею шить, вышивать. Но вышивка мне не по сердцу, - она скривилась, и на ее носу я вдруг увидела несколько веснушек.

— Нет, нужно будет делать кое-что другое. Это пока секрет, но и потом нельзя будет его разбалтывать. Я хочу попробовать одну свою идею, и мне нужна помощница. Пока одна, а дальше, наверное, их потребуется не меньше двадцати, а то и больше. Помнишь, я говорила, что хочу попробовать сохранить этот поселок? Я мечтаю, чтобы Бентон стал городком, и здесь было все необходимое: школа, больница, магазины и развлечения. А самое главное - фабрика, где можно будет всем работать.

— Да, ты знаешь, что и я мечтаю остаться здесь. Попасть на карьер, когда Бентон исчезнет, можно будет только в роли девушки очередной мадам. Там тоже, думаю, будут бордели, но…

— Да, я помню. У меня ты сможешь расстаться с профессией и получить новую. Сложности могут возникнуть только с Элоизой. Сама знаешь, как она к тебе относится.

Мы дошли до реки, забрели в кусты, где обычно переодевались, и помогли друг другу раздеться.

Вода здесь была теплой даже ранним утром: не успевала остыть за ночь. Но к холодам придется придумать что-то иное, иначе мыться придется в тазах.

— Я потерплю ее столько, сколько потребуется, Виктория, - серьезно ответила Ленни. - Мне очень нужно задержаться здесь.

Она первая прыгнула в воду, а следом с визгом плюхнулась и я.

Мы помылись и наплавались досыта. Потом постирали белье и уселись на горячих, хорошо прогретых камнях. Мне казалось, что я вернулась в детство, где можно было беззаботно купаться в речке, смеяться и верить, что впереди вся жизнь. А потом поняла, что так оно и есть сейчас.

Расстались мы у дороги через пару часов. Я не рассказывала в деталях о своих планах на овес. Да и Ленни по большому счету было плевать на то, что именно нужно делать: она готова была на все, лишь бы сменить род деятельности и остаться в Бентоне.

Две большие миски раздавленного овса пошли в печь сразу после хлеба. Я ломала остывающие листы в мелкую крошку, разминала все в ступке, пересыпала в железную банку из-под фасоли и силилась придумать: как сделать работу проще.

Овес можно было просто плющить, но жернова не только разминали, но и разрывали зерно. Мне хотелось получить несколько видов каши, одной из которых должна была стать та самая овсянка, к которой мы привыкли. Она тоже быстро готовилась, но в ней оставалась твердая часть. И мне в ней это очень нравилось. Той, что готовили мы, можно было кормить младенцев из бутылочки, и это я тоже учла. Ведь мамочки, не имеющие много денег, такое тоже оценят.

Резиновых сосок, скорее всего, не было. Но я помнила, что были деревянные рожки с тоненьким отверстием, в которые заливали кашу, и ребенок высасывал ее, как молоко. То, что я получила уже, точно подойдет для этих целей. Но для взрослых мужчин можно кашу и потверже.

Услышав, как к дому подъехала телега, я вышла из-за дома и увидела Уорена и Лео. Странным было то, что они среди рабочего дня приехали в поселок.

— Перекусите или, может, заварить чай? – предложила я и обернулась к Лиззи, которая уже схватила чайник и поставила его на печь. — Это быстро. Всего пару минут и у нас несколько чашек свежего чая, - я понимала, что подходить и подслушивать было по меньшей мере, некрасиво, а вот накрывая на стол, я могла услышать и узнать хоть что-то.

Да, если вас не затруднит, мисс, - отозвался Уорен. Лео лишь быстро посмотрел на меня и пошел к дому. Он был задумчив и явно о чем-то переживал.

— К чаю будет теплый хлеб, поджаренный на масле, - добавила я и побежала за дом, чтобы поставить сковороду на очаг.

— Что это вы так торопитесь, мисс? – поинтересовалась Лиззи.

— Жарь тосты, заваривай чай и неси в дом, - ответила я и поторопилась к крыльцу, где остановилась, выдохнула, растянула губы в улыбке и вошла.

— …тогда это можно как-то решить. Иначе, Лео, ты просто останешься на мели. Он же предупреждал тебя, - закончил Уорен начатую без меня фразу.

Я делала вид, что не вникаю. Поставила на стол чашки, сахар, баночку с медом, купленную в городе. Тишина, которая повисла с моим приходом, значила, что разговор не для моих ушей.

— Я помешала вам? – заботливо спросила я и уверенно села за стол, придвинув к нему третий стул.

— Нет, что ты, - Лео вышел из оцепенения и улыбнулся мне. Я заметила, как он странно моргает. Как будто боится полностью закрыть глаза, и его ресницы просто колышутся. - Как ваши дела с овсом?

— Прекрасно. Только вот думаю, как его проще расплющить так, чтобы зерно не превратилось в кашу, - я решила отвлечь их внимание в надежде, что они продолжат свою беседу за чаем, посчитают, что я занята своими мыслями и ничего не услышала.

— Можно попробовать валки. Такими на юге разминают сейчас сахарный тростник, - не задумываясь, ответил Уорен. - Только это должны быть тяжелые валки и хорошо притертые, иначе ничего не получится!

— Точно! – перед глазами встали те самые валки на заводе, между которых проходила бумага для упаковки. Такие валки использовались еще и для отжима белья в стиральных машинках. Если найти мастера, то работа по расщеплению овса будет простецкой.

Когда мы с Сэмом бродили по Роулинсу, я услышала, как пара мужчин обсуждали электричество. А точнее, они обсуждали, что газовые фонари скоро уйдут с улиц и их заменят электрические.

Когда к нам придет электричество, фабрика станет намного выгодней и прибыльнее. Сейчас же ручку надо будет крутить руками или заморачиваться покупкой и постройкой паровой машины. А мне бы пока купить самое необходимое. Как говорила моя бабушка обо всем, что делается своими руками: наши валки пока будут работать «на пердячем пару».

Глава 33

— Мисс, это не мое дело, но звать ее к нам… - Элоиза начала краснеть и фыркать, как самовар. Но держалась, чтобы не нарушить озвученные ею же недавно правила.

— Вот именно, это мое дело, Элоиза. Ленни нужна хорошая работа. И это, напомню тебе – богоугодное дело. Ты, помогая ей, помогаешь Господу нашему вернуть его дитя на правильный путь, - я не знаю, откуда взяла эту речь, но именно она возымела успех. Элоиза моментально опустила руки и, выдохнув, села обратно за чистку рыбы.

— Ваша правда, мисс. Я слишком жестока к девочке… Только прошу вас, не ходите к тому дому: не стоит привлекать к себе внимание. Я займусь Ленни, поговорю с ней, помогу переодеться во что-то более подходящее, - видимо, уже для себя говорила под нос Элоиза.

— Вот и хорошо, Лиззи. Это правильно, - я осмотрела пристройку, почти готовую, чтобы в неё можно было переезжать. Сэм заканчивал с крышей, и теперь у нас было место как минимум для четверых. Пока у меня помощников только трое, но шестерых уже есть куда разместить. Двухъярусные кровати вполне уместятся здесь, и останется достаточно места для стола, раздевалки и печки.

— Сэм, а если нам придется утеплять дом. Как это можно сделать? – на будущее поинтересовалась я.

— Город проживет здесь до сентября, а если что-то затянется, то максимум до начала ноября. А потом…

— А потом нам придется утепляться. Мы же хотим остаться здесь, перевезти сюда семьи? – перебила своего помощника.

— Тогда… надо будет обшивать его, добавлять в просвет между досками уголь или землю. Это самый дешевый вариант.

— В Бостоне строят мосты. Там используют цемент? – поинтересовалась я.

— Конечно, только это дорого, - ответил Сэм и продолжил прибивать доски на крышу. Сначала он крепил нижнюю, потом внахлёст крепил следующую чуть выше. И так до самого верха, как черепицу.

— Ленни придет сегодня после обеда. Элоиза все расскажет об овсе. А ты, Сэм, будь добр с девочкой, покажи ей, где она может спать.

Я все утро ходила из угла в угол, думая то о валках для зерна, то о разговоре Уорена с Лео. Мне просто необходимо было знать все о его жизни, потому что мои планы зависели теперь только от него. Я сделала несколько мисок заготовки, которую нужно было запечь. Но сначала мы пекли хлеб, и я не знала, чем занять себя.

— Лиззи, обед уже готов?

— Да, сейчас допечется хлеб. Как только приедет Джейкоб, я поеду на дорогу. Рыбу я чищу к ужину, - она успевала все на свете и этим очень радовала меня.

— Оставайся дома. Думаю, мне нужно развеяться. Я сама поеду на дорогу. Заканчивай с рыбой, запеки приготовленный овес.

Я сняла передник, без которого уже не ходила дома, постоянно крутясь в кухне, и принялась собирать миски, резать уже остывающие караваи хлеба и укладывать куски в мешок.

Лео оказался на последнем из участков. Я разложила еду по мискам, собрала деньги и с большой миской для Лео пошла на берег, где он сидел, рассматривая карту.

— Обед, мистер Лоуренс, - с улыбкой протянула ему миску, на которой лежал теплый еще хлеб.

— О! Какая неожиданность. «Сестрица» сама решила проверить свои владения? – грустные глаза Лео улыбнулись, и вокруг них я увидела лучики морщинок. Лицо его за это время порядком загорело. Теперь он выглядел чуть старше, чем когда я увидела его впервые.

— Мне показалось, что тебе нужна поддержка, Лео. Ты молчишь вот уже несколько дней, не шутишь, не рассказываешь о своей работе с тем вдохновением, от которого и у меня появляется желание бороться, - я присела рядом и старалась не смотреть на жующего Лео.

— Спасибо. Это блюдо даст мне сил трудиться до темноты. Значит, я смогу вернуться затемно, - он засмеялся, как делал это раньше, но сейчас я слышала ниточку напряжения в его голосе.

— Я серьезно. Ты сказал, что будешь моим тылом. Вот и я хочу быть твоим тылом, Лео. Если между нами дружба, она должна быть взаимной: и помощь, и поддержка должны быть взаимными. Иначе грош цена такой дружбе, «братец». А мне со временем будет так стыдно за свое бессилие, что я не смогу принимать твою помощь.

— Ты не просто удивляешь меня, Виктория… Ты поразила меня с первых дней. Я никогда не думал, что женщины могут так…. чувствовать настроение. Но это дело не под силу нам обоим. Это касается денег. Отцу не выплатят полной суммы, не дадут всего, на что он рассчитывал. И он планирует свернуть строительство. Тогда этот мост станет последним объектом моей работы. Да и ты… я подвел тебя…

— Что ты говоришь? Ты спас меня от тюрьмы, от неприятностей, в которые я попала бы с Оскаром, обязательно. Ты и сейчас бережешь мои чувства и мой покой, скрывая все. Так значит… дело в деньгах?

— Не совсем, - Лео замялся и отставил миску. Вынул из кармана платок, вытер губы и руки, потом достал фляжку и сделал глоток. До меня донесся запах виски, которым он не особо баловался. Но иногда, в случае поздних расчётов с Уореном в кухне, он доставал эту фляжку и делал пару глотков. - Мой отец богат и может построить эти дороги за свой счет, не потеряв при этом основной суммы своего капитала. Но он не принадлежит к этому обществу. Его считают выскочкой, самоуверенным хамом, захватывающим все больше и больше дорогостоящих проектов.

— И ты не в силах что-то изменить? – поняв, что ни черта не пойму в хитросплетениях политики и экономики, я отступила.

— Ничего, Виктория. Пока нет точного срока, но нам, вероятно, придется сворачиваться. Лично для тебя я смогу тогда быть помощником и даже, наверное, компаньоном. Но тебе придется ехать на юг, где тебя точно не узнают.

— Нет. Не юг! Только не юг, Лео. Я знаю, что там сейчас творится… я не смогу там… Да давай просто пустим все на самотек и будем жить спокойно до того времени, когда нам придется и правда собирать вещи и что-то говорить людям, - я вспомнила о том, что Сэм надеялся заработать пару сотен к зиме, чтобы вернуться не с пустыми руками, и у меня опустились плечи.

— Давай прогуляемся. Ты же хотела увидеть карьер. Я как раз свободен, сыт и после нашего разговора даже несколько счастлив…

— Не преувеличивай, - я положила свою ладонь в его, и он потянул меня, сделав при этом вид, что с огромным трудом это делает.

— Ни капельки. Ты сейчас заставила меня выговориться. И я увидел, что эта ситуация не конец. Жизнь продолжается. И мне просто придется стать очередным толстосумом, главной задачей которого будет членство в очередном клубе джентльменов.

— Нет, Лео, ты не из того теста, чтобы сдаваться. Твои глаза горят, когда ты говоришь о работе, когда сидишь над своими чертежами и расчетами. Моя… мне как-то сказали, что все получается только когда горят глаза. Думаю, это лишь очередная ступень. И ты сейчас должен всего-навсего повыше поднять ногу, потому что каждая следующая будет сложнее. Но ты все сможешь!

— Виктория, ты так и не вспомнила ничего? – вдруг спросил Лео, и я почувствовала, что моя ладошка в его ладони чуть вспотела. Я выдернула ее и незаметно отерла о подол платья.

— Нет. Но тебя, похоже, интересует что-то конкретное…

— Да. Меня интересует твое отношение к Оскару.

— Ох! Я думала, что мы все уже решили и оба поняли, что наше с ним дальнейшее сотрудничество невозможно. Он просто выкрал меня из одной тюрьмы, чтобы посадить в другую…

— Нет, я не об этом. Твое сердце все еще занято им? – Лео сделал огромное усилие, чтобы спросить это. И я вдруг заметила, что он моргает сейчас, как в тот раз, когда я вошла во время их разговора с Уореном. Тогда-то он, вероятно, и узнал эти новости от Уорена. Сейчас он беспокоился уже не о дороге.

— Моесердце не занято Оскаром. И если ты считаешь, что когда память ко мне вернется, я что-то почувствую… то нет. Я была благодарна ему, не больше. Ты не должен считать себя виноватым перед ним. Ты просто заступился за меня. Это было моим выбором, моим желанием, Лео.

— Я чувствую себя виновным не в том, что заступился за тебя. А за то, что пошел против друга, Виктория. Я чувствую себя виноватым в том, что… Причина, по которой я не отдал тебя ему… она совсем другая.

— Что? – я в эту секунду перебрала в голове всевозможные версии, но он сумел удивить меня так, как не удивлял никто.

— Я… мне кажется, я полюбил тебя, Виктория. Сам полюбил. И поэтому не дал ему даже поговорить с тобой. Все это время я чувствую себя подонком, нарушившим ваш союз. Подонком, который воспользовался ситуацией.

Если бы нас не окликнули, я, наверно, так и стояла бы с открытым ртом и глотала воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

Глава 34

К моему счастью, за Лео прибежал парнишка с дороги: требовалось его личное присутствие. Он хотел, чтобы мы пошли вместе, но я сказала, что погуляю еще. Пообещала, что не пойду ближе к карьеру. Туда одной ходить нежелательно, и я это обещала.

Второй месяц пребывания здесь все больше походил на какой-то сон, в котором неумолимо складывались все мои страхи один за другим. Но сегодняшнее признание Леопольда вдруг что-то всколыхнуло в сердце. Я не была уверена, что это радость, но тепло, разливающееся внутри, заставляло думать о будущем, о счастье. Если раньше я была занята выживанием, планировала только дела, то теперь вдруг в моей жизни появилось нечто совсем иное.

При мысли о том, что случится все, как рассказал Лео, опускались руки. Но я уверяла себя, что не брошу этой идеи, не откажусь от нее. Если нам суждено покинуть Бентон, я найду другое место.

Дома все шло своим чередом, и я старалась не думать о нашем с Лео разговоре, делая привычную работу. Лиззи терпимо объясняла Ленни, как правильно перемолоть зерна овса, а потом высушить их в печи. Несколько раз я словно просыпалась, понимая, что они говорят со мной.

К приходу Лео я сказалась больной и ушла в свой угол. Слышала, как Элоиза кормила Лео и Уорена, слушала их разговоры о работе. Ни один из них ни разу не обмолвился о надвигающихся проблемах.

— Мисс сегодня после обеда сама не своя и раньше ушла спать, - тихо сообщила служанка, когда Уорен спросил обо мне.

— Заболела? – поинтересовался Уорен.

— Не думаю. Она слишком много взвалила на себя. Пусть выспится. Думаю, завтра она снова будет в первых рядах в каждом начинании, - уверил его Лео. Потом проводил помощника, закрыл двери и прошел к себе. Я боялась, что он заговорит со мной, потому что мне нечего было ответить. Я попросту не знала, как себя вести после этого разговора.

— Ты ничем мне не обязана, Виктория. Если ты хочешь, все будет как прежде, - тихо сказал Лео, после того, как погасил светильник, и его кровать заскрипела.

Я лежала и слушала, как он дышит, время от времени откашливаясь и ворочаясь.

— Ты очень дорог мне, Лео. Но я и правда не знаю, что делать с этим. Давай продолжим наши дела, а потом… потом все, возможно, решится само, - тихо ответила я.

— Хорошо. Доброй ночи, Виктория. Ты точно не больна? – прошептал он в ответ, словно кроме нас здесь был кто-то еще.

— Точно.

Пара недель пролетели как один день. Лео занимался мостом, я – своим овсом, Элоиза и Ленни, к моему удивлению, стали подругами. Да такими, что иногда я слышала, как они шепчутся и хихикают.

Я радовалась, что вернулся тот Лео, с которым было легко и непринужденно общаться, обсуждать свои теории, слушать его рассказы о работе, о нововведениях. Мне даже начало казаться, что нас миновали проблемы, и я поехала в Бостон вместе с ним. Идея о валках, проверенная на скалках, просилась реализоваться в ближайшее будущее.

Мы ехали в поезде как брат и сестра. Больше трех суток отдыха в пути, меняющиеся картинки за окном, вера в удачу – это все, что было со мной. Поезд по моим меркам шел очень медленно. В какие-то моменты, казалось, я могу пойти с ним рядом.

— Я устрою тебя в гостиницу, а сам поеду к отцу. Если не я, он приехал бы сам. А это, знаешь ли, испытание еще то, - Лео смеялся, держа меня за руку. Мы вышли из вокзала, поймали коляску и поехали по красивейшим улицам одного из самых развитых городов этого времени.

Когда я попала в номер и мне принесли мой багаж, я дождалась отъезда своего «братца» и поспешила выйти на улицу. Самый центр города! Движение и жизнь бурлили здесь, как бурлит вода в водопаде.

Мастер для моего дела нашелся не сразу. Мне пришлось объехать три мастерские, где я показывала свои чертежи, которые на деле были простыми рисунками. Здесь тоже такими вот деревянными скалками выжимали одежду, а мне нужны были стальные и подогнанные так точно, что хорошо разминали бы зерно, но не мяли его в кашу.

— Я могу сделать такие валки даже с настройкой, - произнес третий мастер, перед которым я уже почти отчаялась заполучить нужный агрегат.

— О! Это даже лучше того, что я себе представляла, - ответила я, осматривая мастерскую.

— Интересно? – ему было лет тридцать, не больше. - Я чиню много деталей для пароходов. Они уходят на второй план. Поезда скоро заполонят все. Но рыбаки на поездах не смогут ловить рыбу, - он хохотал сам от своих шуток и этим смешил меня. Ему казалось, что я смеюсь над его шутками.

Так мы проболтали часа два, не меньше. Лео должен был заехать завтра рано утром и отправиться со мной на поиски мастера. Мне теперь придется говорить ему правду и выслушивать порицания.

— И так, мистер… - я хотела уже закончить наш диалог, поскольку дело катилось к вечеру, а оказаться на улице, в незнакомом городе, в темноте даже мне казалось глупостью.

— Гроссбери. Но вы можете называть меня Майклом, - он хотел было протянуть руку, но потом отдернул ее и чуть поклонился.

— Мистер Гроссбери, когда мне можно будет забрать агрегат?

— Думаю, послезавтра все будет готово. Но вы не приезжайте с утра. Лучше ближе к вечеру, - он проводил меня на улицу, дождался, когда я сяду в коляску, и помахал рукой.

Ночью я смотрела из окна гостиницы на людную улицу, прислушивалась к шагам в коридоре и вздрагивала от пьяного смеха мужчин и женщин. Жизнь в деревне, в моей прошлой жизни, потом жизнь в поселке, который вот-вот погибнет… мне казалось, что в городе я не прожила бы и недели.

— Мне кажется, ты напугана? – спросил Лео, когда мы вышли, и он поднял руку, чтобы остановить коляску.

— Не нужно. Давай погуляем, - предложила я. Знаю, что совершила ошибку, но вчера мне не сиделось в номере, и я нашла мастера, - выпалила я, выдохнула и уставилась на Лео.

— Та-ак… значит… - он улыбнулся, опустил голову, выдохнул, как и я. Потом, посмотрев на меня, покачал головой. - Я ведь так и знал. Надо было кого-то взять с собой еще… Ленни, например. Чтобы ты не была одна. Извини, не мог пригласить тебя в дом отца…

— Перестань, я все понимаю.

— Идем, вот там есть ресторан, - он потянул меня от гостиницы, и я, довольная, что сегодня меня не станут отчитывать, побежала за ним.

Нам принесли пирог с говядиной, два больших бокала эля, на которые я посмотрела с недоверием, и теплые лепешки.

— Это мне? – указав на эль, спросила я.

— Да. Раз сегодня у нас нет дел… ты же все уже переделала за меня… значит, сегодня мы просто погуляем. А после обеда поедем в порт. Ты любишь океан? – спросил Лео, и я замерла.

— Наверное. Я не помню, Лео.

— Да, я забыл, прости меня. Только обещай, что к мастеру в очередной раз мы поедем вместе, - он посмотрел на меня так серьезно, как только мог.

— Обещаю. Это нужно сделать завтра вечером. Я сама не решилась бы…

— И правильно. Рад, что ты не забыла о безопасности, - Лео отпивал эль, ел пирог и казался счастливым и довольным.

Я боялась спрашивать, но мне показалось, что проблема, тяготившая его, разрешилась. Не спрашивала только потому, что боялась испортить этот чудный день. Ведь Лео умел хорошо притворяться. Да и сама я тогда возле шахты сказала ему, что все решаемо, и, если есть проблема, нужно с ней бороться, а не сдаваться.

Глава 35

Лео много рассказывал о своем детстве с сестрой, которую потерял в прошлом году. Она была ровесница Виктории и тоже, как он выразился, отличалась острым умом, желанием изменить мир вокруг себя. Он не рассказал, как она погибла. А я не стала спрашивать и заострять на этом внимание.

Океан простирался везде, куда только падал взгляд. Порт гудел пароходами, шумел колесами телег по каменной мостовой, галдел людскими голосами. Жизнь тут кипела, как масло в сковороде китайцев, жаривших здесь же мясо. И не разобрать было, какое именно. Сначала запах казался приятным, а потом, смешиваясь с дымом от пароходов и рыбой, которую разделывали в нескольких метрах, превращался в смрад.

С небольшого парохода сходили люди.

— Это из Нью-Йорка. Там порт в сотню раз больше и стал уже воротами в мир. Каждую неделю в Америку прибывают сотни и тысячи людей, - Лео с таким завораживающим восторгом рассказывал о своем городе, что и я начинала видеть здесь прекрасное, - когда-нибудь мы с тобой поедем в Нью-Йорк, Виктория. Я покажу тебе столько всего…

— Мда, я хотела бы, но больше я хочу жить в Бентоне. Надеюсь, он имеет шансы на жизнь, - я подошла к вопросу издалека, надеясь, что Лео хоть как-то проговорится, а может, и захочет прямо рассказать о нынешней ситуации.

— Есть решение, но оно мне не нравится, Виктория. Я уже говорил о своих чувствах к тебе, и сейчас, спустя почти месяц, я могу повторить то же самое, - его светлые ресницы снова затрепетали, как крылья бабочки. Я уже узнавала это его волнение, - нужен брак с девушкой или женщиной, отец которой принадлежит к старому обществу…

— Да, цена высока, Лео, - я больше не знала, что ответить. Да и продолжать говорить о его чувствах ко мне было пустой болтовней: он мне нравился и как мужчина, и как человек. Но, наверное, должно было быть что-то еще…

— Вики-и, - детский голос раздался сквозь шум толпы, и где-то очень глубоко внутри я поняла, что он обращен ко мне.

Я озиралась, пытаясь увериться, что этого просто не может быть, но метрах в ста заметила мальчишку, несущегося ко мне на всех парах. Он с трудом успевал увернуться от повозок, людей. Чудом проскакивал, не даваясь в руки двум женщинам и мужчине, несущимся за ним.

— Ты его знаешь? – Лео взял меня за локоть и начал тянуть с пристани. Я же стояла как вкопанная, любуясь этим парнишкой.

— Н-нет, но он бежит ко мне, - ответила я.

— Викто-ория! Вики! – не прекращал кричать мальчик. И когда я сместила взгляд на мужчину, внутри все оборвалось: это был мой отец. Я видела его сквозь прикрытые ресницы еще тогда, дома, притворяясь, что я не пришла в сознание.

Мальчик, наконец, добежал до нас и, распахнув руки, бросился ко мне. Он обнял меня за колени и громко заплакал.

— Ты? – подбежавшая и замершая передо мной женщина с раскрасневшимся лицом и глазами, полными ненависти, была, по всей видимости, Оливия: моя драгоценная мачеха, мечтавшая отдать меня под суд за то, чего я не совершала и, скорее всего, не планировала совершить.

— Я, это я, и… - я не знала, что ответить, как себя вести. В это время Оливия и ее служанка пытались оторвать мальчика от моих коленей, но тот визжал, кричал и кусался, как зверек.

— Добрый день, мистер… - прервал меня Лео.

— Вудстер, - быстро добавил мой «батюшка». Он перебил Лео и смотрел сейчас то на меня, то на моего спутника, вышедшего чуть передо мной.

— Мистер Вудстер, я Леопольд Лоуренс… Я жених вашей дочери, и мы прибыли в Бостон, чтобы найти вас, - уверенно закончил Лео, и у меня похолодели ладони.

То, что было дальше, я, наверное, не смогла бы описать детально, потому что к шуму порта присоединились визг маленького Оливера, крик, срывающийся на хрип его матери, и какое-то рычание сквозь зубы, которое вырывалось изо рта моего отца. Он что-то говорил Лео, тот отвечал ему, а у меня из-под ног уплывала земля.

— Вики, Виктория, - Лео хлопал меня по щеке, меня укачивало. Я осмотрелась и обнаружила себя в коляске. На секунду я даже подумала, что я задремала, и не было никакой встречи. И не было этого судорожного страха.

— Да, все хорошо, Лео. Только я очень хочу пить, - во рту было так сухо, что язык прилипал к нёбу.

— Остановись там, - приказал Лео извозчику. И через минуту мы остановились ннедалеко от гостиницы, в которой я остановилась.

Лео почти на руках спустил меня на землю и провел в кафе или кофейню, где пахло выпечкой, ванилью и чем-то еще, очень похожим на корицу или мускат.

— Держи, пей, - он усадил меня на стул, подал воду и помог ее удержать, так как рука тряслась и край стакана цокал по моим зубам.

— Мне все это показалось? Я потеряла сознание? - не успев отдышаться, задавала я один вопрос за другим.

— Нет, ты не теряла сознания. Просто онемела и побелела. Я с большим трудом заставил тебя выйти из порта. Все это время твоя мачеха и отец шли за нами. Она не переставала причитать о том, что ты убийца, а мальчик кричал. И ей было плевать на все. Но у меня есть и хорошая новость, Вики, - Лео улыбался.

— И какая же? – я вспомнила все, включая то, что он представился моим женихом.

— Когда она кричала, что ты пыталась утопить ее сына, мальчик хватался за нее и, захлебываясь, кричал, что он сам убежал. А ты вытащила его из холодной воды. Он все прекрасно помнит, Вики. И очень любит тебя. Если они попытаются хоть что-то предпринять в отношении тебя, суд выслушает его.

— Я поняла, что отец Оливии - богатей и имеет какое-то отношение к суду…

— Отец Оливии, как и мой отец, имеет лишь деньги. А связи он приобрел благодаря этому браку. Твой отец получил деньги, жену и сына.

— А я получила «волчий билет», - тихо прошептала я. - Если они доберутся до меня…

— Не доберутся, Вики, никогда и ни за что. Мой отец сказочно богат, дорогая «сестра». И у нас обоих будут все карты на руках, если мы и правда поженимся. Твоему отцу не лишними будут деньги. Моему выход на остальные проекты дорог. Мне новые изыскания и работа. А тебе твой Бентон, дорогая Виктория, - Лео просто светился от радости после сказанного. Его глаза блестели от подступающих слёз.

— Отведи меня в гостиницу. Я боюсь идти одна. И еще… ты можешь остаться со мной… ну, в соседнем номере? – во рту снова становилось сухо, как в пустыне. Я подняла пустой стакан, показав официанту, что мне нужна добавка.

— Да, конечно, Виктория. А завтра утром мы поедем ко мне в дом. Я должен познакомить тебя с родителями. И мы объявим о нашей помолвке. Нужно все делать быстро. Тогда все мы будем в выигрыше, в полной безопасности! – Лео дождался, когда я допью, помог мне подняться и, продолжая о чем-то радостно рассказывать, повел меня к гостинице. Я озиралась, боясь снова увидеть свою чудесную семейку и не слыша ни слова из того, что говорил Лео. Мечтая лишь об одном: открыть глаза и оказаться в своем тихом, неизвестном никому поселке.

Глава 36

Лео до самого моего номера болтал как заведенный. На пороге я перебила его, попрощавшись. Закрыла перед ним дверь и упала в кровать. Силы попросту закончились, будто кто-то вытянул из меня всю жизнь.

Заснула я моментально. Не раздевшись, не укрывшись, хотя вчера мне очень понравилось лечь на мягкий матрас и свежие простыни, укрыться настоящим легким и теплым одеялом.

Мне снились пароходы, какие-то незнакомые люди в разноцветной одежде. Сон был яркий, как чёрно-белые фильмы, которые попытались сделать цветными, но перестарались, перекрутили яркость, и от этого картинка была нереалистичной, кислотной.

Потом мне снилась бабушка. Она сходила с большого парохода, одетая, как Оливия. Большая шляпа с колышущимися от бриза перьями, прямая длинная юбка цвета индиго, белая, похожая на мужскую, сорочка с большим воротником и широкий пояс. Ее талия даже в глубокой старости оставалась осиной. Она говорила, что всегда нужно быть голодной. И это касалось не только еды. «Нужно быть голодной, но никто не должен знать о твоем голоде». Позже я поняла, что это касалось и знаний.

Проснулась я с одной мыслью: в России сейчас живет ее бабушка. Да, бабушка моей бабушки. Элеонора Косинская. Мама ее мамы. Я столько знала о своих предках по отцовской линии, что, казалось, знакома с каждым лично. Внутри вдруг стало тепло.

Вспомнив случившееся вчера, я решила быстро собраться и уехать из гостиницы. Не сбежать, а получить время на раздумья.

— Подскажите, а есть ли здесь поблизости лавка с обувью? Мне нужен хороший мастер, - спросила я управляющую, которая сама постучала и поинтересовалась, не хочу ли я позавтракать. Она удивилась, поймав меня в дверях уже одетую. Видимо, люди в это время только просыпались.

— Пара кварталов и поверните направо, - женщина с хорошо уложенными волосами показывала рукой, куда нужно идти, когда выйду. Потом принялась объяснять мне что-то еще, но я перебила ее:

— Если без меня придет господин Лоуренс, передайте, что я вернусь после обеда.

Я закрыла дверь и, не оборачиваясь, поспешила спуститься по лестнице. Меньше всего мне хотелось сейчас встретиться с Лео.

Улица только-только начинала вбирать в себя людей, которые нехотя вываливались из домов то тут, то там. Проходов между домами практически не было, если не считать узеньких арок, в которую еле проходила телега. И двери открывались одна за одной. Совершенно разномастная публика спускалась с высоких крылец и выныривала из нижних дверей, приспособленных специально для слуг.

Там, где я нашла первую обувную мастерскую, рядом нашлось еще три. Закрыты были все, но в момент, когда я хотела уже пройти дальше по улочке и осмотреться, двери открылись. Сухонький мужчина лет пятидесяти с лихо подкрученными усами окликнул меня:

— Мисс, вы, вероятно, ко мне? – он смотрел на меня, схватившись пальцами обеих рук за выемки жилета с разных сторон, и напоминал Ленина. Я улыбнулась.

— Скажите, вы продаете готовую обувь? И можете ли мне набить нестандартный каблук? – я решила, что надо сразу переходить к делу.

— Есть кое-что. Если вам не для бала, думаю, подберу, - он открыл дверь и жестом пригласил внутрь.

Я вошла и моментально вдохнула запах кожи, клея и мыла. В мастерской было аккуратно, но темновато. Низкие окна и слишком близко расположенный дом напротив не давали свету проникнуть в это помещение. Мужчина зажег спичку. и два фонаря заиграли веселыми огоньками, трепещущими на сквозняке.

— Есть ботиночки на шнуровке, но это для более сырой погоды. И есть туфли, - он посмотрел на мои ноги, торчащие из-под подола. – Думаю, обе пары будут в самый раз, - он поставил обувь на стол, и я поняла, что она ношеная.

— У меня тут вот что, - я сняла свои ботинки, которые после работы на дороге больше походили на кирзовые сапоги. И хоть я их мыла, чистила, натирала, как могла, выглядели они, как моя жизнь: потрепанными и никчемными.

— Вижу. Надевайте сначала туфли, - он поставил туфли на красивой застежке-пуговице передо мной. Я надела сначала одну, потом другую, встала. Не давило, не было велико. Но стоило, конечно, пройтись, чтобы оценить их.

— М-ммм, - промычал он и посмотрел на каблук моих поношенных ботинок. - Я думаю, вам нужно нарастить оба каблука.

— Но зачем? – удивилась я. На туфлях был каблук. Сантиметра три, не меньше.

— Чтобы разница не так бросалась в глаза. Застежка хорошая, и вы в них сможете даже бегать. Видели, юбки становятся короче! – он поднял палец чуть вверх. - Разрешите? — он взялся за подол моей юбки. Я кивнула, и он приподнял подол так, что стала видна щиколотка.

— Думаете, станет еще короче? – меня смешило то, с каким важным видом он демонстрировал свои познания в моде.

— Уверен. Посмотрите на улицу, - он указал на окно, которое открывало вид на ноги пешеходов на другой стороне улицы.

— Да, согласна. Делайте. Сколько я буду вам должна за туфли? – я надела ботиночки и поняла, что их мне придется носить с носком, а может и с двумя, но холода не за горами, а сани, как говорится, нужно готовить летом.

— Двенадцать долларов за обе пары, - уверенно сказал он, и по его глазам я поняла, что это хорошее предложение. Но чтобы закрепить, он продолжил: если возьмете пару, то отдам за восемь.

— Беру две. Делайте каблук, - я обулась в свои «черевички» и направилась к выходу под заверения мастера, что всё будет готово через пару часов. Значит, у меня было время, чтобы осмотреться в городе.

Прогулочным шагом я дошла до парка, где нашла скамью и присела. Сейчас я пожалела, что не купила ничего съестного. Голод подбирался, и я вспомнила, что ела последний раз вчера в обед.

Большое красивое здание я рассмотрела не сразу. Парк упирался в площадь, на которой оно располагалось. Я перешла на другую скамью, поближе к зданию, и принялась наблюдать за людьми, торопившимися к нему. Мне стало любопытно, что это. Походило на большую контору или университет, а может даже банк. Я не сильна была в архитектуре.

Минут через пятнадцать, когда мне уже стало скучно, я увидела Лео. Он вышел из этого красивого здания с мужчиной лет пятидесяти или чуть моложе. Тот был крупным, но не толстым. Широкоплечий, широко расставляющий ноги, когда они останавливались, обсуждая что-то. Лео энергично жестикулировал, что-то доказывая своему собеседнику.

— Значит, ты решил с раннего утра обрадовать батюшку? – прошептала я и, встав с лавки, ушла за деревья. Они шли как раз в мою сторону. Благо Лео был так возбужден, что не видел вокруг ничего. Да и ствол дерева был достаточно объемным.

Собеседники прошли мимо. Я подождала немного и, пристроившись за стайкой девушек, похожих на студенток, а на деле, наверное, посыльных, пошла по аллее. Лео продолжал что-то объяснять мужчине. Когда они в очередной раз остановились, и мужчина развернулся лицом ко мне, я поняла, что он точно не может быть его отцом. Просто не может и все. Они были настолько разными, что родись у него Лео, он бы точно не принял его за сына.

Дождавшись, когда они пройдут дальше, я нашла калитку, через которую прошла в этот парк, и вернулась в улочку мастеров. Там уже пахло свежеиспеченным хлебом. Соблазнённая ароматом, я купила кофе с булкой и хорошенько перекусила в ожидании обуви.

В голову вдруг пришло понимание, что Лео прав. Наш брак решит все вопросы, и ко всему прочему, он мне не противен. Я поймала себя на мысли, что больше не боюсь Оливию. И дело здесь именно в Лео: я была уверена в нем, как в самом настоящем надежном тылу. А любовь? Моя бабушка говорила: «Стерпится, слюбится».

Глава 37

Лео встретился мне прямо на входе в гостиницу. Он вышел каким-то растерянным, задумчивым, а когда увидел меня, просветлел.

— Ну и где ты пропадала?

— Вот, - я показала сверток. – Те, что на мне, порядком поистрепались. Негоже идти в них к твоему отцу.

— Так ты не против? – он искренне обрадовался моему ответу. Видимо за ночь эмоции поугасли, и теперь он переживал о моем ответе.

— Ты прав, Лео. Нам обоим это поможет. Только у меня одно условие: ты не мешаешь мне работать, не…

— Я согласен с любым. Идем, - он, не дождавшись ответа, потащил меня к коляске, которая, по всей видимости, ожидала его.

— А как же туфли? Я быстро. Только переобуюсь, - запротестовала я, планируя сменить еще и платье . До их уровня мне все равно не дотянуться, но выглядеть нищенкой я не собиралась.

Мое самое красивое, как выразилась Элоиза, платье было темно-синим, с белой оторочкой на груди и высоких лацканах. К нему прилагалась небольшая милая шляпка. Я надела новые туфли, которые уже примеряла в мастерской, оценив работу мастера. В них было куда удобнее, чем в ботинках. А визуальная разница в каблуках, как точно подметил мастер, терялась благодаря лишним сантиметрам.

Я показалась себе стройнее, хотя и так имела теперь достаточно тонкую талию. Довольная вышла из гостиницы.

— Отец, мама, это Виктория, моя невеста. Мы хотим обручиться как можно скорее, - выпалил Лео, как только слуга проводил нас в гостиную, где отец сидел на диване с газетой, а матушка поливала цветы, коих было так много в комнате, что казалось, они занимают все плоские поверхности, кроме кресел и диванов.

— Виктория, это мои родители: Альфред Лоуренс и Елена Лоуренс, - успел Лео представить его родню, когда железная лейка выпала из рук женщины. Отец опустил газету, и я увидела, что возле рта он держит трубку.

Дом был не просто богат, он был сказочно богат. Лео, которого я знала, как аскета, ценящего не мирское, а знания, науку и дружбу, никак не вязался у меня с этой роскошью.

— Я рад, что ты объявил нам об этом не после обручения, сын, - отец, темноволосый и, как мне показалось, крашеный, подтянутый, светлоглазый, как Лео, излучал уверенность и незыблемость. Как и этот дом. Он отложил газету и улыбнулся. Усики, делавшие его похожим на Ретта Батлера из «Унесенных ветром» могли служить неким барометром настроения и сейчас двигались вместе с улыбкой.

— Мама, - Лео бросился к ней, оставив меня под пристальным взглядом отца. А я все никак не могла отвести взгляда от его усов и старалась не засмеяться. Бояться мне было нечего. Самым страшным в этом времени и месте для меня была семья Виктории, а значит, моя.

— Так значит, мисс…

— Вудстер. Виктория Вудстер, сэр, - ответила я и, осмотревшись, выбрала кресло и присела, не дождавшись, когда мне предложат. Я не собиралась строить из себя послушную невестку.

— Так значит, вы хотите обручиться с моим сыном? – старший Лоуренс оценил мою дерзость, поскольку улыбка осталась в его усах, как бы он ни старался ее скрыть.

— Да, я дочь Джеймса Вудстера… дочь человека, который зависит от денег своей жены… вернее ее отца. А вам, как мне сообщил Леопольд, нужно родство со старожилами Америки, - я заметила, как лицо его начало вытягиваться, а потом посмотрела на Лео. Он смотрел то на меня, но на свою мать, которая белела на глазах.

— Виктория… - только и смог прошептать Лео.

— Все хорошо, Лео. Так мы сможем начать все по-честному, не утаивая наших планов. Сэр, у меня скорее дружеское отношение к вашему сыну. У него тоже. Мы просто хотим помочь друг другу, ну и… вам.

— Лео, что происходит? – мать наконец заговорила, и я посмотрела на светловолосую женщину лет сорока. Она была еще красива, ее не портила полнота, не коснувшаяся лица. Благодаря небольшой пышности у нее совсем не было морщинок. Я увидела, как похож на нее Лео. Но глаза ему достались от отца.

— Она говорит правду, - Лео проводил мать к дивану, усадил и присел рядом. Потом посмотрел на меня, как бы спрашивая, не нужна ли мне его поддержка. Я кивнула, показывая, что все хорошо.

— Итак, - отец снова взял с дивана газету, зачем-то несколько раз ее свернул, потом расправил и свернул снова. Я поняла, что он либо несказанно рад, либо зол, - значит, вам нужно наше благословение? Но куда вы торопитесь. Надеюсь, вы… - он показал на меня, потом приложил ладонь к своему животу. Его усы тоже спросили, не беременна ли я?

— Отец… - Лео встал и заходил по центру комнаты между нам. Старший Лоуренс не отрывал глаз от меня. - Нам нужна твоя защита. Вернее, Виктории нужна. Я все расскажу тебе после обеда. Мама, сейчас разве не время обеда? Что-то переменилось в нашем доме? – Лео вынул часы из внутреннего кармана, проверяя свое ощущение, потом посмотрел на мать, которая хлопала глазами, прямо как сын: не закрывая век полностью. Я улыбнулась. Это у него от матери.

— Да, думаю, в столовой уже накрыто, - мать указала на дверь. В дверном проеме, боясь нас перебить, стоял мажордом, тонкий и высокий как щепка. - Джеральд?

— Да, мэм, - слуга сложился пополам, отошел с прохода и, словно уличный регулировщик, указал правой рукой на соседнюю комнату. - Обед накрыт на четыре персоны.

— Идемте, - отец встал. Сразу стало заметно, что они с Лео одного роста, да и комплекции. Мужчины его возраста здесь в своем большинстве имеют уже округлые животы, мясистые складки на шее и одышку. Но этот держался молодцом. Или это гены такие, или он ведет очень активный образ жизни, - решила я.

— Вы можете называть меня Еленой, - начала мама Лео, с которой я оказалась рядом за столом. Лео сидел ближе к отцу, по другую сторону стола. - Моего мужа можете звать Альфредом. Дома мы не позволяем говорить «мисс» и «сэр», если это не слуги, - она все еще нервничала.

Но, как мне показалось, Елена была в курсе дел супруга и знала о необходимости подобрать для сына нужную партию.

— Три дома, имеющие дочерей, отказали нам, даже не узнав, какой наш Лео, - Альфред согласно кивнул на слова жены. И сразу решил перейти к делу, раз уж я не стала размазывать все это, притворяясь влюбленной невестой. – Вы не представляете, как вам повезет, если вы все же найдете в нем свою пару. Но если вдруг захотите уйти, то только через пять лет, не раньше, мисс Виктория. Все это будет указано в брачном договоре, - закончил Альфред под одобрительное покачивание головой Елены.

— Я никуда не тороплюсь. У меня есть планы, и, думаю, Лео не успел поведать о моих мечтах. Но вам и не нужно этого знать. Для себя я прошу только безопасности…

— Я положу вам приличное содержание. Вы можете снимать деньги ежемесячно, а можете накопить за время, пока будете женой моего сына. За год вы получите тысячу долларов. Но если поспешите расторгнуть брак, счет для вас закроется, - с извиняющимся выражением лица перебил меня Альфред.

— Так значит… вы сможете помочь мне избежать суда и тюрьмы? – громко спросила я, и слуги, принесшие перемену блюд, замерли за спинами хозяев и гостьи. Мать Лео, отпившая в этот момент из бокала, тяжело сглотнула, а его отец посмотрел на сына.

— Идем, отец. Мне нужно все рассказать. Думаю, мы вдвоем решим этот вопрос, - Лео поднял салфетку с колен, скомкал и бросил ее на стол. Он посмотрел на меня так, словно хотел убить своим взглядом.

— Простите, я была резка, но хочу, чтобы вы не испытывали иллюзий. Мне нужно понимание: получится ли у вас исполнить вашу часть этого договора. Мне не нужны деньги, не нужна протекция и ваши связи… лично мне. Но для дела… - я опустила глаза, дождалась, когда Лео с отцом выйдут, и посмотрела на Елену.

Ее светлые ресницы дрожали, как будто в замедленной съемке.

— Вы не навредите моему сыну? – тихо спросила она.

— Никогда и ни за что, клянусь вам, - твердо ответила я и положила свою ладонь на ее, сжимающую салфетку с такой силой, что костяшки пальцев побелели. - Я лучше умру, чем сделаю ему больно, мэм… Елена.

— Я не хочу терять единственного теперь ребенка ради амбиций мужа. Да, я поддерживаю его во всем. И теперь согласна с воспитанием наших детей, с образованием, которое он ему дал, несмотря на то, что изначально хотел для него другого. Наш Лео сможет жить и без нас, даже если все это, - она подняла ладони и осмотрела столовую, будто видела ее впервые, - если все это исчезнет. Мой муж был беден в детстве. За годы сам смог все это заработать, и теперь…

— Теперь он хочет признания, - закончила я за нее.

— Да, но он его заслуживает! А эти снобы, считающие себя сливками общества, - ее лицо теперь выражало презрение и даже отвращение к тем, о ком она говорила, - они и мизинца его не стоят. Он построил столько больниц, столько школ и церквей…

— Елена, я вам верю, потому что хорошо знаю Лео. Он не может быть сыном плохих людей, - я снова посмотрела на нее. И теперь она положила руку поверх моей.

— Принесите нам десерт. Виктория, вы любите сладкое? – видимо, успокоившись после моего заверения и взяв себя в руки. Пока мужчины разговаривают, так как ничего не могла решить сейчас сама, она решила провести это время плодотворно.

— У вас есть братья или сестры?

— У моей мачехи есть сын. Ему шесть. Зовут Оливер. Он добрый и отзывчивый. Мне кажется, он даже любит меня. Но его мать меня ненавидит…

— Ты сказала, что она содержит отца? Значит, они тоже из выскочек, как и мы? – она усмехнулась своим же словам, называя себя так, как привыкла слышать о себе.

— Да, Елена, только мне непонятно… чем я могу навредить ей, чем я мешаю отцу..

— Девочка моя, этот мир мне стал понятен лишь тогда, когда у нас появились деньги. Твоя мачеха попросту боится лишиться власти. Даже не она, а, скорее всего, ее отец. Твой муж может оказаться богаче его. И тогда… тогда твоим отцом будет управлять не она и ее отец, а зять. Мистер Вудстер... твой отец... он заседает в парламенте? - глядя мне в глаза, спросила Елена.

Я осторожно кивнула.

Теперь мне все стало абсолютно понятно.

Глава 38

Родители Лео настаивали, чтобы мы остались, ведь нужно было начать приготовления к свадьбе. Но, к счастью, Лео настоял на своем, и мы не поменяли планы.

Мы забрали заказ, который я проверила с особой тщательностью, оценив габариты: если я смогу увеличить производство, то на первое время этого агрегата мне вполне хватит. Достаточно было пропустить зерна сквозь эти валки всего один раз и приступать к запеканию.

Если подкрутить всего в двух местах, то валки сминали овес в кашицу. Она мне тоже была интересна, чтобы получать ту самую мелкую текстуру, которой я сейчас добивалась сложным ручным трудом.

Моя машинка имела ручку, и крутить ее было достаточно тяжело. Если бы мне одной пришлось это делать, то рук я не чувствовала бы уже через пару дней работы.

Нам даже не пришлось менять билеты: мы сели в в ночной поезд. Родители Лео провожали нас, собрав в дорогу массу корзин с подарками и едой.

— Девочка моя, спасибо тебе за честность. Спасибо, что не стала притворяться и врать, - Елена долго держала мою руку в своей, пока Лео говорил с отцом чуть в стороне.

— Я понимаю, что вы любите своего сына и переживаете за него, Елена. Он так много сделал для меня, что я лучше наврежу себе, чем ему, - уверила я любящую мать и с радостью откликнулась на ее объятия.

Я села в поезд не просто довольная, а даже счастливая: Лео может продолжать свою работу. А значит, и я могу заниматься своим делом. Мой будущий свекор уверил, что возьмет ситуацию с моей родней на себя. Счастливые мы ехали в купе, дожидаясь, когда народ рассядется и задремлет, чтобы в тишине поговорить спокойно.

Двухместное купе оплачивал, естественно, Лео. Как я ни спорила с ним, он настоял на этом. В итоге мы получили по широкому дивану, на которых можно было со всеми удобствами добраться до места, и чистое белье. А также завтрак, обед, ужин и улыбку проводника, когда он, постучавшись, открывал дверь купе.

Проснулась я от мерного постукивания ложки о железную кружку. Открыв глаза, увидела уже одетого по всей форме Лео. Он не заметил, что я смотрю на него, и пытался что-то выудить со дна кружки, не особо бренча при этом.

— Там что-то очень вкусное? – поинтересовалась я.

— О! Извини, что разбудил. Это и правда очень вкусно, Виктория. Они к чаю дают какую-то сухую смесь, - он поднял со стола бумажный пакетик, потряс им и бросил обратно на стол. Твой чай остывает, но ты еще успеешь это испробовать.

— Мне нужно умыться, - спустила ноги на пол и, довольная, вспомнила, что теперь у меня есть туфли и не придется каждый раз использовать шнуровку на ботинках.

Уборная была рядом и, к моему счастью, оказалась не занятой. Там был умывальник, зеркало и тот самый дорожный унитаз. Правда, выглядел он не так, как в поездах моего времени, но все же деревянное сиденье достойно обрамляло дырку в полу. Посмотрев в которую, можно было потерять сознание: я видела землю и мелькающие шпалы.

Свободное платье, которое дома я использовала как рабочее, стало моим дорожным. В нем я спала и проводила весь день в поезде, в отличие от моего жениха, который с утра менял сорочку на нарядную, надевал свой шелковый жилет и выглядел всегда респектабельно.

Чай и правда порядком остыл, но я решила не менять его. Завтрак должны были подать вот-вот, и тревожить людей из-за этой мелочи не хотелось.

Бумажный пакетик, свернутый так, как раньше в аптеке упаковывали самодельные порошки, имел оттиск печати. На ней значилось, что внутри смесь сухих ягод, которые можно добавить в чай или в горячую воду.

Лео читал газету, и я, не отвлекая его, решила изучить эту смесь, отхлебывая теплый и сладкий чай. Кусочки ягод имели разный помол. Здесь угадывалась облепиха, которую я выбрала и попыталась разжевать. Она хрустнула, и внутри я обнаружила мягкую, будто вяленую начинку. Клубника и еще какая-то кислая ягода хрустели, как снеки.

— Лео, скажи, а не будет ли на завтрак каши? – не отрываясь от разглядывания смеси, спросила я.

— Думаю, будет, Виктория. Ты можешь узнать, что сегодня можно заказать, и тебе принесут, - с улыбкой ответил Лео. Он наблюдал за мной, как за дикаркой, которая все это видит впервые, но не подавал вида.

Стук в дверь отвлек меня от бумажного пакета с мелкими крошками. Лео ответил, что можно войти. В купе ввалился огромный, с пушистыми, будто бутафорскими усами, немолодой, но с виду добродушный мужчина.

— Мистер Лоуренс, мисс, я хочу предложить вам завтрак. У нас имеется…

— Каша у вас есть? – не дождавшись, когда он перечислит весь список, перебила его я.

— Конечно, мисс, - он улыбнулся мне, а я думала, что сейчас он выстрелит в меня глазами и убьет наповал.

— Мне очень горячую кашу и очень горячий чай вот с этими ягодами, - я указала на пакетик, распотрошенный по всему столу.

— Мне то же, что и мисс, - спокойно добавил Лео и продолжил читать, закрывшись газетой. Проводник вышел, и я заметила, что газета, закрывающая от меня лицо Лео, несколько дрожит.

— Ты там что, смеешься?

— Извини, я не мог больше терпеть, - Лео опустил газету, и я увидела слезы на его глазах. Он прикусывал губы, чтобы они не расплылись в улыбке.

— «Извини»? – переспросила я. – Но что смешного я сказала?

— Просто… дело не в том, что ты сказала. Я уже несколько раз видел это твое лицо, когда ты что-то задумала. Ты просто не замечаешь, что творится вокруг тебя. Я уверена, что каша как-то связана с этим пакетом, - он указал на рассыпанные по всему столу от тряски кусочки ягод.

— Да, сейчас мы с тобой попробуем кашу с этими сухими ягодами. Вон как тебе понравились, - я указала на кружку, из которой он с таким усердием вынимал все до крошки.

— Ну, как скажешь. Если для тебя важен этот эксперимент…

— Очень важен. А еще мне нужен ребенок, - добавила я, и Лео вовсе положил газету на стол.

— Виктория, ты удивительная девушка, и я уже говорил, что, наверное, даже люблю тебя. Но стоит дождаться свадьбы… понимаешь…

— Ты что? Лео! Мне нужен уже существующий ребенок. Не знаю: мальчик, девочка. Лет десяти, можно и помладше. В нашем поселке нет ни одного, а мне надо проверить, понравится ли каша с этими ягодами ребенку, - растолковала я Лео свою идею, не переставая удивляться, как прямо работает его сознание и его мысли.

А-а, - он выдохнул, и мне показалось, что сделал это он с большим облегчением.

Теперь смешно стало мне. Да. И в прошлом своем теле я была очень увлекающимся человеком. Но сейчас со мной происходило что-то невероятное: я готова была идти за своей идеей куда угодно, теряла вообще понимание времени и места, когда обдумывала идею. Будто в мою голову моментально начинали приходить какие-то удивительные мысли. И каждую я спешила обдумать, чтобы не забыть, не потерять.

Каша была из муки грубого помола. Такую мне делали в детстве. Называлась она «завариха». Нас предупредили, что готовилась она для пассажиров второго класса. Но мне было не до этого. Я, не дождавшись, когда Лео поторопится, открыла его пакет и высыпала в горячую парующую белую массу. Повторила то же самое со своим пакетом.

— Перемешивай быстрее, - настояла я. Попробовала, не дожидаясь ни минуты, не давая каше хоть чуточку остыть. Молока в ней почти не было, но было немного топленого масла. По вкусу мне недоставало соли. Солонка и ваза с сахаром стояли на столе постоянно. Я чуть присолила, потом добавила сахар. Лео продолжал наблюдать за мной, делая лицо, дающее понять, что он повторять за мной точно не станет.

Я дала постоять каше минуты три, не больше, и попробовала снова. Потом взяла остатки из первого пакета и тоже высыпала в кашу. Вкус ягод уже был, но хотелось его несколько усилить.

— Вот, Лео. Теперь у нас есть стартовый пакет! – съев пару ложек, заявила я. – Теперь я знаю, как это упаковать, с чем смешать и как донести инструкцию для приготовления.

— Чего? – переспросил Лео, аккуратно пробуя странную смесь в своей тарелке.

— Всего. Будет несколько видов каши. А еще будут хлопья! – радостно сообщила я и принялась есть сладкое, чуть пахнущую ягодами месиво под странный взгляд моего теперь жениха. - Кстати, и что подумают о нас люди, когда узнают, что мы не брат и сестра?

— Теперь уже плевать, кто и что подумает, Виктория, - заверил меня Лео.

Глава 39

Уорен встречал нас как самых дорогих людей. Помог Лео перегрузить наши покупки и корзины с подарками от родителей Лео в телегу. Они всю дорогу обсуждали работу, и я поняла, что мой жених каким-то образом дал понять своему помощнику, что все теперь будет в порядке.

Моя радость за свое дело несколько притупила чувства, но теперь внутри заворочалась гаденькая змейка, шепчущая, что я всего лишь крохотная деталь, помогающая работать огромному механизму, которым руководил отец Лео, мой будущий свекор.

Отогнав эти мысли, как только мы добрались до дома, я поторопилась на кухню за домом, где меня принялись обнимать и Элоиза, и Ленни. Сэм показал законченную работу с пристройкой, отодвинутый курятник и новую уличную кухню. Все было в порядке, и мне нравилось, что эти люди за все время моего отсутствия сами не сидели без дела.

— У нас все отлично, Виктория, - Ленни осматривала меня так, словно не видела больше года. - Мне кажется, или ты даже похорошела?

— Да, грядут перемены, и скоро вы о них узнаете. Но самое главное, я привезла одну очень любопытную штуковину!

Сэм, Уорен и Лео только втроем смогли вынести из телеги мой агрегат по расплющиванию зерна.

— О! это для чего же такая громадина? – Элоиза сложила руки на груди, осматривая валки. Вместе с громоздкой ручкой они заняли сейчас весь рабочий стол, на котором Сэм раньше строгал доски, пилил и делал всю тяжелую работу.

— Сейчас я переоденусь и все вам расскажу, - я поторопилась в дом.

Элоиза, хлопнув себя по бедрам, заторопилась следом за мной. Пора было накормить мистера Лоуренса.

Я обедать отказалась. Мне нужно было разобрать пакет с бумагой, за которой нам пришлось заехать в Роулинс. Уорен и Лео терпеливо дожидались, когда я выберу нужную. Потом, когда оказалось, что рядом есть типография, я зашла и туда. Там мастер гарантировал мне изготовление оттисков по моим эскизам.

Просто ставить штамп на бумажные пакеты было сейчас проще, чем заказывать их в типографии. На первое время мне этого точно будет достаточно. Предстояло сделать нужные надписи и отправить с ними кого-то в Роулинс. А по готовности забрать их и купить краску.

Пачка бумаги нужна была для проб. Там было три формата разного размера. В них я и планировала паковать мои смеси. С этим пока все было понятно. Теперь мне необходимо было найти эти сухие ягоды. Лето заканчивалось. И черт знает, где их можно купить достаточно, сколько они стоили и получилось бы это все смешать так, как я планировала.

Гостиница теперь была занята полностью. За неделю я получала достаточно, чтобы оплатить работу моих помощников, купить что-то из продуктов. И ещё оставались какие-то сущие крохи, которые я решила считать своей зарплатой. В месяц получалось что-то около тридцати долларов. Это были не такие уж большие деньги. Землекопы за месяц получали больше сотни.

Чистыми от моих «полевых обедов» оставалось сотни полторы в месяц, и я с удовольствием оценила, что это куда выгоднее, чем содержание гостиницы. Так я и отмела идею арендовать еще один дом.

Теперь я практически ничего не делала, передав всю работу своим троим подчиненным. Я хорошо платила, не жалея для своих надежных помощников лишнего доллара. Потому что они позволяли мне собирать деньги на изыскания, пробы и ошибки в моей главной затее.

До поздней ночи мы крутили ручку агрегата, меняя помол. Делали метки на винтах, чтобы в будущем быстрее, не отвлекаясь на пробы, менять расстояние между валками под нужный размер. Пришли в итоге к трем размерам: крупный я хотела оставить для простой каши, средний — для быстрых каш, которые можно было выпускать как чистыми, так и с добавлением ягод. И самый мелкий помол нужен был для чипсов и хлопьев, которые можно есть с молоком или сухими.

— Думаю, вам пора остановиться, - голос Лео, вышедшего из дома с фонарем, выдернул нас четверых из захватывающих проб. Вокруг и правда было так темно и тихо, что я обалдела. Время пролетело незаметно.

— Да, простите, мистер Лоуренс. Но мисс Виктория столько всего придумала нового! – Сэм, извинившись, не стал дожидаться, пока мы отреагируем, погасил лампу и, открыв двери в пристройку, указал женщинам направление.

— Да, Лео, я и впрямь забылась…

— Думаю, в этом мы с тобой как раз и похожи, Виктория. Только нужно во всем знать меру, - он впустил меня в дом и закрыл дверь на засов. – Утром у них тоже много дел, и ты не бережешь ни себя, ни своих подчиненных. Да и меня тоже, - он хохотнул, вспомнив про сцену с кашей в поезде.

— Прости. Я и правда не подумала…

— Это нормально. Мы затем и нужны друг другу, чтобы присматривать, не давать скатиться до полной усталости, - Лео оставил лампу на столе, постоял возле меня, потом взял мою ладонь и поцеловал ее. - У тебя золотые руки, как и голова. Думаю, о тебе еще будут говорить, и ты переплюнешь моего отца. Я знаю, что тебя посещают мысли о том, что ты продалась за…

— Не стану отрицать, Лео, посещают. Но такова действительность. Главное – я могу ходить… - я поняла, что ляпнула лишнего, и добавила: - Могу жить на воле, а не сидеть в тюрьме. Одна я вряд ли бы справилась со всеми моими родственничками.

— Хорошо. Я благодарен за твою честность. Даже не думал, что ты сможешь объективно на все смотреть, - он чуть поклонился и ушел за свою шторку. Я погасила лампу и, сев на свою кровать, слышала, как он снимает сапоги, укладывается, а потом глубоко вздыхает.

Бабушка часто говорила, что у каждого человека есть мотив. Что бы он ни делал, он все делает только для себя. И даже любовь подчинена мотиву. Кто-то просто желает обладать предметом своего внимания, кто-то чувствует себя с ним лучше, а значит, по сути, тоже просто пользуется им. Ты же не станешь жить с тем, с кем тебе плохо? Хотя множество женщин именно так и жили. Но они тоже следовали мотиву: их личное благосостояние, или, как в моем случае, благосостояние моего отца.

Эта простая истина делала мою ситуацию понятной и довольно сносной. Да и Лео, правда, мне очень нравился. Как человек. Я думала обо всем этом, засыпая. Но прямо перед тем, как заснуть, я вспомнила о его трепещущих ресницах. А потом вспомнила его мать, которая точно так же нервничала. Почему-то мне показалось, что это говорит об их чувствительности, ранимости.

Первые осторожные удары в наш «великолепный и мелодичный» будильник я даже не услышала, а вскочила от громовых следующих ударов. Но, не поняв, хотела было уже пойти на улицу и настучать по «кумполу» этому сумасшедшему.

— Это что за выражение на вашем лице, моя дорогая невеста? – Лео поймал меня уже почти у дверей.

— Он не понимает, что так можно свести с ума? Договорились же не долбить сразу со всей дури.

— Вики, ты просто не слышала. Он уже отстучал положенные, как ты говоришь, «тихие» удары. Ты сегодня храпела, как три землекопа, - он опять старался не смеяться надо мной, но прикушенная губа его выдавала.

— Понятно. Извини, что не дала тебе спать, но это… это, видимо…

— Это от усталости. Теперь я лично буду следить за тем, чтобы спать ты ложилась вовремя. Иначе к зиме я привезу домой не красивую жену, а дерганую и храпящую по ночам, как паровоз…

— Что? Куда ты собрался везти меня к зиме? – все еще приходя в себя после сна, переспросила. - Я остаюсь в Бентоне, Лео. Вот увидишь, это будет мой город. Сначала я хотела поселок, но теперь уверена: это будет город!

Глава 40

Дни потекли как раньше, только более спокойно и интересно: теперь мне не было нужды беспокоиться о своих родственниках, думать о других вариантах, если Бентон закроется, как и все такие же поселки-однодневки.

Лео, воодушевленный открывающимися горизонтами, не унимался в своих чертежах, стараясь сделать дорогу безопасной. Хоть он и объяснял это только качеством, но я видела, как он прикусывает губу, когда приходят новости о крупных авариях.

— Ты реагируешь на это так, словно сам терпишь крушение, Лео, - я решилась озвучить свои мысли, когда он проводил Уорена, сообщившего о новой крупной аварии на юге. Строили эту дорогу не они с отцом, но и на их ветках аварии были. Теперь он берет на себя обязанность выезжать на каждую аварию, чтобы понять причину, докопаться до сути.

— Виктория, в одной из таких вот аварий погибла моя сестра. Мы всей семьей возвращались из Нью-Йорка. Ольга просто решила пройтись по вагонам: ей было интересно все рассмотреть, все узнать. Под поездом рухнул мост. Вагон, в котором она была в этот момент, оказался самым нижним. На него упали другие, и его затопило в считанные секунды, - Лео прикрыл глаза, и мне стало нестерпимо жаль его. Я присела на колени перед ним и взяла его ладони в свои.

— Прости, я не знала…

— Да, мне когда-нибудь все равно пришлось бы тебе рассказать об этом, дорогая моя, - он открыл глаза и посмотрел в мои. Мне стало неудобно, но я не могла отвести глаз. Не потому, что боялась обидеть, а потому, что впервые видела в них боль, которую он так тщательно скрывал. Эта боль словно затягивала меня. Он позволил притронуться к его душе.

— Лео. Теперь я понимаю, почему ты столько времени проводишь в своих исследованиях, так борешься за тот или иной участок.

— Да, потому что они безопасны, Виктория. Без тебя нам не удалось бы заполучить нужные бумаги. Эти воротилы знают, чего мы хотим, но это не купить ни за какие деньги. Тут нам и нужен твой отец.

— Да, я все это понимаю, Лео. И не виню тебя. Для меня тоже удобен этот брак. Да и ты… ты стал мне самым близким человеком здесь…

— Я все же напомню тебе, что мои чувства – не притворство, - начал было Лео, но я, наконец, отвела глаза.

— Перестань. Ты хороший человек. И если ты задумал это давно, а потом просто убедил себя… и если даже не убедил, то… я все понимаю. Не нужно этого.

— Хорошо. Время позднее. Думаю, нам пора спать, - он улыбнулся, и я увидела того Лео, к которому привыкла уже: доброго весельчака, всегда готового пойти навстречу. Которому море по колено и горы по плечо.

Утром я отправила Сэма в Роулинс. Он должен был передать мастеру несколько бумаг, на которых я прописала название товара, а также способ приготовления. Мы готовы были продавать, и дело теперь встало только в упаковке. Кроме этого, Сэм привезет бумагу, еще несколько мешков овса, соль, сахар и муку.

Весь день и всю ночь я трудилась над рецептом клейстера. Просто завернуть наши пакетики было мало. Из них все высыпалось, коли потрясти. А мы ведь готовили продукт для рабочих, которые эти самые порции будут просто класть с собой в карман.

Сделав несколько десятков проб, которые нужно было обязательно записать, чтобы при выборе лучшего повторить их, я поняла, что уже светает. То, что Лео не заметил моего отсутствия, меня даже радовало, и я решила сказать, что встала рано.

Еще до первых ударов «будильника» встала Элоиза, а за ней и Ленни. Втроем мы поторопились к реке, чтобы привести себя в порядок до всеобщей утренней помывки.

— Вики, я долго не могла заснуть, думая про твои каши. Мы ведь уже каждое утро ими завтракаем, и они не надоедают, - Ленни по дороге от реки вдруг начала делиться своими мыслями.

— Это так, и теперь завтраки готовить – плевое дело, - подтвердила Элоиза, - жильцы довольны, и мне работы в разы меньше: я завариваю их прямо в мисках, накрываю полотенцем и несу на стол. Нет грязной посуды, не надо ничего мешать у плиты.

— Да, Элоиза. Я это начала именно по этой причине, - ответила я.

— Так значит, скоро никому и не понадобятся такие вот таверны, - Элоиза указала на дом Луиса, из трубы которого уже валил дым: они просыпались много раньше нас.

— Не выдумывай, Лиззи, - перебила ее Ленни. - Иногда людям нужно что-то другое кроме каши. А вечерами там можно пропустить по кружке эля. Или виски, если есть деньги.

— Но все равно еда остается самым первым, что требуется людям, - закончила я их размышления, когда раздался первый осторожный удар по рельсе. Я улыбнулась: Бешенный Джеральд оказался не таким уж и бешенным. Да и понял все, хоть и не с первого раза.

— А к чему ты это все, Ленни, - вдруг спохватилась я.

— А к тому, Вики, что у нас под боком столько голодных мужчин…

— И? – Элоиза тоже не поняла, о чем она говорит.

— Ведь не все покупают твои обеды, которые ты привозишь, Лиззи? – снова не ответила на вопрос Ленни, а задала новый.

— Конечно. Там же их сотни и сотни! – присвистывая, ответила моя верная служанка.

— А есть еще карьер. Думаю, там число мужчин скоро приблизится к тысяче…

— Ну не тяни же, и так все утро треплешься о том, что нам и так понятно, - Элоиза даже остановилась, чтобы выплеснуть все негодование.

— Нам нужно сделать очень много пакетов и раздать их бесплатно. Здесь и на карьере, - выпалила Ленни. – Мадам Ирэн в одном из… ну, домов, где я работала… так делала…

— С кашей? – Элоиза даже хихикнула, а я удивленно посмотрела на нее – неужели у этой “сухой корочки” есть чувство юмора?

— Нет, с выпивкой! Первую кружку эля она давала на входе бесплатно, а вторую гости всегда покупали. Но она ставку делала не на выпивку, как вы понимаете, а на то, что мужчины после двух кружек охотнее расстаются с парой долларов, - закончила Ленни, не вдаваясь в подробности, что именно стоило этих двух долларов.

— Ты права, Ленни. Ты озвучила именно то, что нам нужно! Надо дать попробовать, а потом они сами прибегут, - я понимала, что сравнение Ленни несколько неправильно, но она думала в нужном русле! А похвалить девчушку мне было нетрудно, - Даю тебе доллар за хорошую идею. Теперь я буду платить вам за каждую идею, которую мы воплотим в жизнь! – выпалила я и, обернувшись на хлопки, увидела Лео.

— А мне ты не дашь доллар за идею? Мне кажется, если ты не будешь спать ночами, то скоро свалишься с какой-нибудь болячкой. Скорее всего, нервного характера, - Лео, хоть и был уже причесан и умыт, выглядел очень заспанным.

— В этот раз не получится, мистер Лоуренс. Я спала и встала сегодня раньше вашего, - я сделала выпад вперед и поставила руки на талию. Это должно было сойти за игривый вызов, но Лео посмотрел на меня серьезно.

— Я пару раз выходил и заглядывал сюда, на открытую кухню. Ты не видела меня, потому что была занята замешиванием какой-то каши или еще чего-то…

— Да, но потом я легла и заснула.

— Нет, Вики, ты мне врешь. Идем завтракать, а я лично теперь буду контролировать твой сон.

Элоиза накрыла нам завтрак. А я вдруг вспомнила о сестре Лео. До меня вдруг дошло то, что тогда меня задело, тронуло еще в этой истории.

— Лео, мне кажется, или у твоей мамы и твоей сестры… у них русские имена, - выпалила я, боясь, что вызову этим вопросом нехорошие воспоминания и испорчу ему завтрак.

— Тебе не показалось. Это так. Моя мама из России, - с улыбкой ответил Лео. Он был спокоен и продолжал есть, - откуда тебе известны эти имена?

— Мне кажется… я что-то читала о России.

— Вероятно. Сегодня я попрошу тебя приехать ко мне на дорогу. На участок, где строится мост. Уорен заедет за тобой после обеда, - сообщил Лео, и я качнула головой в знак согласия.

Глава 41

Мне очень нравилось, как Лео рассказывал о своей работе, как детально разъяснял суть всего, чем он занимается. Меня сейчас больше интересовала его мама. Всё, что касалось моей Родины, даже в её прошлом, казалось мне сейчас чем-то недостижимым, но желанным и тёплым.

Тот самый мостик, по которому мы с Ленни переходили, когда направлялись в Шахты, сейчас был разобран. Берега с обеих сторон были разрыты, и куда ни глянь, везде трудились люди. Огромные валуны вручную или с помощью лошадей с лебедками перетаскивались подальше от реки. Я поняла, что их будут тоже использовать в деле.

— Да, работы будет больше, чем мы предполагали. Но ты ведь именно этого и хотела, - сказал Лео, когда мы остановились.

— Ты знаешь, почему я хочу здесь остаться. Несмотря на то, что твой отец, возможно, уладит все дела с моей семьей, мне очень полюбилось это место, – мне представлялся сейчас огромный железнодорожный мост с пешеходной частью на месте бывших гнилушек. Но я понимала, что он будет куда проще.

– Когда твоя мама оказалась здесь? – я решила сменить тему на интересную для меня так резко, что сама запереживала.

— Они познакомились не здесь. Они познакомились во Франции. Там обручились, несмотря на то, что и его и её семьи были против этого брака.

Мой дед оставил отца практически без наследства. Если не считать небольшого железоделательного завода. Да и тот был скорее ярмом на шее. Оттого он и отдал его отцу.

— Значит, твой отец жил во Франции? - я удивилась такому повороту.

— Да, мой дед француз, а бабушка - англичанка. Они считались вполне зажиточными до того времени, когда этот завод приносил хоть какую-то прибыль. Но дед неаккуратно вложил деньги, и они остались на мели. Для моего отца планировалось совсем другое будущее: с зажиточной француженкой лет на восемь старше его.

— Ого, - удивлённо произнесла я. - Значит, он решил построить свою судьбу сам?

— Да. И когда встретил мою маму, приехавшую со своим отцом, российским подданным, совершенно потерял голову, - Лео улыбнулся светлой улыбкой. Всё, что касалось его мамы, вызывало в нем именно такие эмоции. Я вспомнила, как он смотрел на меня, когда я объявила, что наш брак по расчёту. Думаю, он боялся расстроить её, понимая, что значит для неё счастье сына.

— Я вижу, как ты их любишь, и сделаю всё, чтобы ты, как минимум, не был несчастен, - Лео стоял так близко, что протяни ладонь, и я коснулась бы его руки. Мне захотелось взять его руку в свою. Несколько удивляло это желание. Но я оправдывала его обыкновенной человеческой поддержкой.

— Хочешь, мы пройдёмся до шахт? - спросил Лео. Видимо, ему самому было несколько неудобна возникшая пауза.

— Да, мне кажется, она растет не по дням, а по часам, – я почувствовала на своей ладони его пальцы, и через секунду он уже сжимал мою ладонь в своей.

— Тогда идем. Ты знаешь, там ведь действительно очень много рабочих, и ежедневно прибывают и прибывают новые. Твоя каша может оказаться и правда хорошим подспорьем для работяг. Только я надеюсь, ты не собираешься ездить туда ежедневно, как на нашу дорогу.

— Я придумала кое-что интересное и хочу, чтобы завтра вы с Уореном испробовали на себе моё изобретение. Для обеда вы возьмёте с собой несколько бумажных упаковок. И попробуете использовать их без моих подсказок.

— Как скажешь, Виктория. Надеюсь, мы не останемся голодными?

— Обещаю, не останетесь. А если окажусь неправа, то с меня двойная порция ужина! - пообещала я.

Я впервые почувствовала, что наслаждаюсь общением с мужчиной. Да, именно с мужчиной, а не просто человеком, как считала раньше. Я чувствовала к Лео что-то новое, незнакомое мне. Это было похоже на ощущение легкого голода: мне стало не хватать его рядом, я радовалась, когда он возвращался с работы. Хотя в первое время я выдыхала, когда утром он выходил и закрывал за собой дверь. Одиночество было частью меня, даже, наверное, моей необходимой средой обитания.

У меня никогда не было отношений, я не знала, что такое любовь. Хотя могла конкретно объяснить, почему мне нравится тот или иной человек. Но это можно было и назвать схожестью характеров. Сейчас я испытывала нечто новое.

Я, может, и знала куда больше, чем Лео, но в своей сфере он был просто акулой: любая тема, касающаяся дороги, была изучена им вдоль и поперек. Его работа была его хобби. Так многие представляют себе счастье. Думаю, даже если бы отец и вовсе не платил ему, он остался бы профессии.

Больше часа мы обходили карьер, рассматривая небольшое, но активно расстраивающееся поселение, где Лео обозначил даже салун. Там было несколько лавок, пара домов, как у мадам Ирен, несколько таверн. Но “кульки” палаток, разбитых аж в трех местах из-за нехватки мест на одной поляне, просто поражали своим количеством.

Я впитывала информацию, как губка. Сначала пришла мысль продать каши оптом в любую из этих таверн. Но потом подумала, что цену накрутят, и она останется непопулярной. Мне нужно было выйти на покупателя напрямую. Но как это сделать, я пока не понимала.

На обратной дороге мы набрали какую-то траву, которую Лео назвал диким луком. Мне понравился ее вкус, напоминавший мне нашу черемшу. Набрали две охапки, и я решила испечь вечером пирог. Жаль, в нашем поселке не было молока, чтобы сделать творог. Покупать козу пока было не на что, да и мало было бы одной. Я решила в следующую вылазку в Роулинс обязательно поискать молочные продукты, по которым соскучилась.

Девочки мои во всю трудились на уличной кухне, заканчивая выпечку хлебов. А Сэм запекал рыбу в глине. И с этим самым луком я оказалась очень кстати: Сэм радостно поднял брови и заявил, что часть использует для того, чтобы нафаршировать рыбу.

Оставшегося теста мне хватило на выпечку пирога для нашей небольшой компании. Уорен теперь тоже был частью ее, и, как мне показалось, наши ужины – одна из причин беседовать о работе с Лео уже после работы.

Мне он нравился, его помощь в моем деле была неоценимой. Поэтому, когда он не оставался у нас сам, я настаивала на том, чтобы он присоединялся. А на сегодняшний пирог, я уверена, уговаривать мне его точно не придется.

— Ленни, я все думаю о шахте. Как только мы упакуем все наши каши, надо будет как-то попасть туда, - я «закинула удочку», помня, что у моей новой помощницы там есть свой человек.

— Это не проблема, Вики, - Ленни помогла мне поставить пирог в печь, вытерла руки о полотенце, поправила косынку и села за стол дальше наблюдать, как я заклеиваю бумажные кулечки нашим самодельным клейстером. - Дин Вилкенсоностер на язык, и если ему что-то нужно, он горы свернет…

— Но это нужно не ему, - вздохнув, перебила я Ленни.

— Что значит: не ему? - Ленни даже выпрямилась, уставившись на меня так, будто я несла бред. — Это нужно мне, а значит и ему!

— Ну, допустим. И как он справится с тем, чтобы раздать наши каши каждому? Если будет отдавать пачками по несколько, люди просто оставят себе: зачем делиться, если получил бесплатно?

— Думаю, он придумает. Если дело касается бесплатной еды, ему достаточно будет сказать паре человек, и весть разнесется на все шахты!

— Согласна. У нас уже почти пятьсот штук. Думаю, надо упаковать еще два раза по столько, - резюмировала я, подвигая бумагу, на которой я уже проставила оттиски печати к Ленни.

— Придется посидеть до поздней ночи, - выдохнула она, улыбаясь. - Но я только рада, Вики. Ты не представляешь, как легко мне стало, когда я ушла от Ирен. Ведь теперь мне не нужно бояться, что Дин узнает.

— Ленни, не хочу лишать тебя радости, но на твоем месте я все же была бы аккуратнее. Наши работяги знают тебя в лицо. И желающие испортить всегда найдутся. Особо не привечай Дина здесь. Не нужно, чтобы он зачастил в Бентон.

— Согласна, даже если не землекопы, наши девочки с радостью поделятся рассказами обо мне, - Ленни погрустнела, но не потеряла радостного настроения. - Надеюсь, у него и там достаточно работы.

— Ага, только не надо, чтобы они приезжали сюда за кашами. Придется все возить самим. А потом, когда мы выйдем на магазины в Роулинсе, думаю, никто особо и не узнает. Что все делается у них под носом. Пусть считают, что это привозное, - я осмотрела деревянный ящик, в котором сейчас лежало больше сотни упаковок. Так дело не пойдет. Нам нужно будет заказывать ящики под размер упаковки, чтобы входило побольше. Да и придется озаботиться тем, чтобы кто-то швы между досками заполнял воском: так бумага не намокнет. Но пока я не пришла к идеальному размеру упаковки, коробами было заниматься рано.

Намучившись с пересчетом количества ложек на порцию, мы пришли к тому, что нужны мерные емкости. Отсчитав восемь ложек смеси, из которой получалась хорошая миска каши, мы начали искать по дому хоть что-то, куда войдет этот объем. Чайные чашки от моего сервиза подходили идеально, но я боялась потерять хоть одну. Да и взгляд Лиззи дал мне понять, что вариант не самый хороший

Сэм понаблюдал за нами, потом пошел в мастерскую, где чинились агрегаты и инструмент для строителей. Через час он вернулся с парой тонких железных конусов. К ним наш умелец прикрепил деревянные ручки. Мы смерили объем и, оставшись довольными, продолжили фасовать наше изобретение.

Лиззи ставила и ставила в печь очередные противни с хлопьями. Я решила, что как только закончим паковать, я начну организацию мини-фабрики. Нам нужно ставить все на поток. В том, что каша «зайдет» на ура, я не сомневалась!

Глава 42

Закончили упаковку нужного количества мы с Ленни глубокой ночью. Благо, Лео не заметил: очень крепко спал после тяжелого рабочего дня.

Ленни пообещала разбудить меня, как только встанет сама, и осторожно пробралась в пристройку к Сэму и Лиззи. Они должны были рано утром заняться завтраками, растопкой печи и прочими хозяйственными делами.

— Я уже думала, что мне придется поливать тебя водой, - заспанное лицо моей ночной напарницы мельтешило передо мной, когда я с трудом подняла голову. - Лео закрыл тебя и отдал ключи Сэму. Сказал, что ты ни разу не откликнулась на его просьбу закрыться. Видимо, вечером, когда он вернется, тебя снова ждет разговор, - Ленни смешно скопировала серьезное лицо моего жениха, и я засмеялась.

Быстро сваренный кофе помог взбодриться, а река доделала дело: за час я привела себя в порядок, проверила все, что мы делали ночью, и с радостью отметила, что клей наш отлично справился со своим заданием.

— Я схожу на шахту и предупрежу Дина, что Сэм привезет ему ящики. В руках это нам точно не отнести, - Ленни указала на три здоровенных коробки.

— Согласна. Только… вот… мост. Вчера, когда мы с Лео там гуляли, я увидела, что он разобран, - вспомнила я.

— Рабочие переправляют все на плотах, - вставил Сэм, и мы выдохнули. - В обед, когда Элоиза повезет еду рабочим, я доеду с ней до реки, а там донесу частями сам.

— Спасибо, Сэм. Если бы не ты, нам пришлось бы ходить раз шесть, таская все в сумках, - я положила свою ладонь на его плечо, и он улыбнулся.

Часть работников сегодня должны были получить наши бесплатные упаковки. Элоиза сегодня готовила только половину обеда. Желающие получить бесплатный пробный продукт в обед получат по одной порции. А она понаблюдает, как они самостоятельно справятся с задачей.

Лео и Уорен тоже должны были пообедать нашей кашей. А вечером я планировала провести допрос с пристрастием, чтобы понять все плюсы и минусы, а потом быстренько доработать наш чудо-продукт.

Ленни убежала на шахту. Мы с Элоизой, закончив приготовление обеда, по очереди крутили ручку агрегата, который очень споро плющил зерна. В растопленную печь, как бы выразилась моя бабушка, «со свистом» влетали и вылетали противни.

А когда я проводила всех и присела отдохнуть, ожидая отзывов, мне стало страшновато: все могло пойти совсем не по моему плану. Каша могла просто не понравиться, кто-то просто мог заварить ее неправильно, а потом рассказать всем, какая это гадость.

Чтобы не накручивать себя, я занялась уборкой у кур, полила свои цветущие тыквы, подмела полы в нашем хозблоке, наносила воды и даже помыла единственное в доме окно.

— Да, если мы собрались тут жить. Пора думать об утеплении, - тихо прошептала я себе под нос. От ветра дом защищен хорошо, а вот от холодов, даже небольших… совсем нет. Сэм говорил, что изнутри такие домики штукатурят с соломой, а потом белят стены. Та печка, что стояла в кухне, будет способна обогреть его, но в пристройке нужна еще одна, как минимум.

Все сводилось к тому, что мне нужен был результат сегодняшних проб.

Ленни вернулась и радостно сообщила, что они с ее дружком встретили Сэма у реки и все вместе перенесли ящики до места. Дин клятвенно пообещал раздать нашу кашу к завтрашнему утру.

Лизи долго не было, а Сэм остался с ней на дороге, чтобы помочь и вместе вернуться.

Теперь мы вдвоем сидели, нервно притопывая ногами.

— Ленни, ты не знаешь, где можно купить сушеные ягоды? – спросила я.

— В городе я видела их пару раз на рынке, но совсем мало. Думаю, нужно искать сборщиков. Если хочешь, я могу съездить в Роулинс и подать в газету объявление. Мы будем скупать у всех в определенный день на рынке, - моя подруга подала отличную идею. Но я не представляла, в какую сумму нам влетит эта покупка.

— Давай. Только… сначала нам нужны деньги. Сейчас печь нагреется, и мы снова начнем запекать хлопья. А потом до утра паковать… Ленни, нам очень сильно не хватает рук.

— Давай дождемся результатов от Лиззи. Я молю Бога, чтобы все получилось именно так, как ты рассказывала. А сейчас, чтобы не думать, идем, пока греется печь, начнем делать упаковку, - девушка подала мне руку, и я, глубоко вздохнув, встала с лавки.

Наши друзья вернулись через час. Я услышала телегу еще издали, но держала себя, чтобы не выбежать на дорогу. Крутила ручку нашей «плющилки» с таким усилием, что казалось, рука вот-вот отвалится.

— Это надо было видеть, мисс Вики! – громкоголосый Сэм тащил пустые ящики в уличную кухню, а за ним с котлами шла Элоиза, - за бесплатным встала такая очередь, что мы чуть с ума не сошли.

— Да. А потом они начали вставать по второму разу, - Элоиза грохнула пустую посуду на стол и бухнулась на лавку. - Этого мы не предусмотрели, мисс.

— Ну ничего. Надеюсь, вы оставили по пачке для Лео с Уореном? – поинтересовалась я и, не дождавшись ответа, принялась заваливать наших «торговых представителей» новыми вопросами:

— Они сами справлялись, не просили объяснить: что с этим делать?

— Парочка поинтересовалась, но я отвечала, как вы научили, мисс. Говорила, что там все написано. Воду пришлось кипятить в наших котлах. Для этого и остался Сэм. Люди же ждали готовую еду, как всегда, - ответила Элоиза, заметив, что мы продолжаем сразу три дела делать одновременно.

— Куры накормлены, хлеб ждет своего часа, полы подметены, - перечислила я и заставила мою служанку открыть рот.

— Мисс… я бы и сама справилась. У вас и так столько дел, что надо бы еще три пары рук, как минимум. Оставьте уже эту ручку. Я сейчас посижу пару минут и начну крутить ее сама. А вы лучше управляйтесь с упаковкой. Сегодня все вчетвером поработаем. А то вы и вовсе перестанете спать ночами.

Сэм заварил большой чайник чая, разлил по чашкам и принес мед, который он нашел в лесу. Я смотрела на большую миску, в которой играла на солнце яркая и прозрачная, как янтарь, сладость, вдыхала аромат чая из трав, слышала, как внизу за кустами журчит река. И вся усталость будто бы испарялась. Эта новая жизнь перестала быть для меня удивительной, но не перестала быть волшебной, счастливой и интересной настолько, что я готова была бы отказаться от той первой жизни в самом ее начале, коли бы знала, что меня ждет.

Повторяя одни и те же действия, я прожила весь этот день, просто болтая о жизни, о быте с моими новыми друзьями, которых можно было легко назвать моей семьей. Мы уже почти без слов понимали друг друга и без просьб помогали всем, чем могли. В этот момент я поняла, что этих людей мне послал сам Бог.

А потом, как только солнце начало спускаться, поняла, что с нетерпением жду Лео, чтобы выслушать его рассказ о работе, поделиться своими новостями, услышать отзыв о моем изобретении и просто молча пить чай, глядя в окно. Сидеть с ним рядом, так близко, что видны даже бусинки пота на его лбу.

Глава 43

— Ну же, рассказывай, - я уселась прямо перед Лео, игнорируя миску с моим ужином, положила голову на ладони, как на подставку, упершись локтями в стол. Это было как минимум неприлично, но мне сейчас было все равно.

— Мы начали сегодня участок за рекой. Решили перекинуть туда двести рабочих… - с полным ртом начал Лео, нисколько не удивившись моей настойчивости.

— Не-не, ты мне расскажи про обед. Как тебе каша? Справились с приготовлением? – не унималась я.

— Да, если бы нам не привозили горячего обеда с мясом и хлебом, то я выбрал бы именно ее, - прожевав, наконец, ответил Лео, но особого восторга в его взгляде я не заметила.

— То есть ничего сверхъестественного ты в ней не нашел? – я даже локти со стола убрала и несколько отстранилась.

— Вики, она очень вкусная и безумно удобная. Особенно тем, кому готовить некогда, - Лео протараторил и принялся с удовольствием жевать очередной кусок крольчатины.

— Конечно, без мяса никуда, но это только «первая ласточка». А как люди вокруг? Землекопам понравилось?

— Элоиза раздавала ее бесплатно, и готовой еды осталось предостаточно, чтобы мы с Уореном все же пообедали, - сейчас я заметила, что глаза его смеются. Да он специально провоцировал меня!

— Ах… да вы, мистер Лоуренс, издеваться надо мной изволите? Я весь день, как на гвоздях: места себе не нахожу. А ты шутишь, - я деланно надула губы, и мы вместе засмеялись.

— Это хорошая идея, Вики. И она точно понравится всем без исключения. Думаю, не только на работах… люди будут покупать ее для дома. И тебе стоит упаковывать ее не только в пакеты, но и в банки. Видела, в таких продаются леденцы? Моя мама рассказывала, что иногда покупала их раньше только для того, чтобы потом использовать дома для круп.

— Я не представляю твою маму на кухне.

— Ну и зря, - Лео заканчивал с ужином, и я поставила чайник на плиту, чтобы сделать воду для чая погорячее. - Они несколько лет жили только тем, на что зарабатывали. Она хорошо вышивала и вязала. Ей удавалось даже продавать свои работы. Так что, думаю, она оценит твои порывы.

— Банки! А ты прав… - я задумалась и вспомнила свое детство, когда все продавалось в бумажных кульках, и купленные крупы приходилось хранить в холщовых мешочках. Иногда приходилось их укладывать в стеклянные банки, чтобы не набрали влажности. В доме даже был ларь, где хранились мука и крупа, чтобы запасы не попортили мыши.

— Конечно. Жестянки стоят недорого, да и заказать их можно на любой более-менее работающей фабрике. Железоделательный завод моего отца отливал рельсы… Правда, до тех пор, пока одна из крупных фабрик не стала монополистом…

— А потом что делали на этом заводе?

— Все, что пользовалось спросом: основном посуду, которую отправляли в Америку. Так мой отец решил, что надо все продать, и ехать сюда.

— Ясно, - я достала свою записную книжку, сшитую мною из нескольких листов бумаги. Лео покосился на мое кривое изделие и улыбнулся.

— Ты собираешься экономить на всем?

— Нет, просто здесь невозможно купить даже самое необходимое, Лео. Вот и делаю, что могу, - я записала себе идею с банками. Нужно будет обдумать: какого размера их делать. При большом объеме цена банки будет ниже, а цена хлопьев - выше. Маленькие не очень понравятся хозяйкам.

Лео на этот вечер, видимо, запланировал проконтролировать мой режим дня. И пока я не улеглась, не торопился уходить в свой уголок. Заснула я еще до того, как он погасил лампу.

Проснулась от разговора в прихожей. Лео настаивал оставить меня в покое хотя бы до того момента, пока Бешеный Джеральд не начнет дубасить по рельсе, но голос Ленни умолял пустить ее ко мне.

— Я уже не сплю, - быстро встав, надела платье, ботинки и, не расчесанная, вышла к столу.

— Вики, тебя ждет Дин! – Ленни схватила меня за руку и потащила к выходу, торопливо разъясняя что случилось: - Он сказал, что сегодня нашу кашу уже будут ждать к обеду. Вчера те, кто не успел взять ее на обед, попробовали за ужином!

— Значит… понравилось? – поняв, наконец, кто такой Дин и что ей от меня вообще нужно, я с растрепанной головой подошла к нашей уличной кухне.

За столом рядом с Сэмом сидел очень симпатичный молодой человек. Внешность его: точеные черты лица, синие глаза в обрамлении густых ресниц, словно написанные рукой живописца губы, загорелая кожа, подчеркнутая белоснежной рубашкой и терракотового цвета жилетом. Даже движения выдавали в Дине любимчика всех женщин без исключения. Теперь я понимала, почему Ленни так цеплялась за новую жизнь. На такого даже если просто смотреть, сахар в крови подпрыгивает и ладони потеют.

— Вы мисс Виктория? – в голосе его было столько удивления, что я вспомнила о своей растрепанной голове, неумытом опухшем лице и мятом рабочем платье.

— Да, как ни странно, но это я, - поправляя руками «гнездо» на голове, ответила и присела напротив. Элоиза моментально водрузила передо мной чашку с кофе.

— Если каша будет стоить не больше шести центов, ее будут покупать практически все, - быстро и по делу сообщил гость, который уже допивал свою чашку кофе.

— Хорошо, сколько порций нужно ежедневно? – уточнила я, прикинув цену и поняв по сравнению со стоимостью аренды ее адекватность.

— Сколько вы передавали вчера? Я лично съел две. На обед и ужин. И порадовался, что больше не нужно вечером готовить что-то, если очень устал, - он был уверенным в себе и в своих словах.

— Думаю, что-то около тысячи штук, - ответила я.

— Возможно, кто-то приходил ко мне не по разу, но разобрали все. Сегодня к обеду сколько привезете? И кто будет продавать? – уточнил Дин, вставая. Видно было, что он уже торопился.

— В обед привезет Ленни с Сэмом. Они и будут продавать. Есть гарантия, что их не тронут, не ограбят или еще чего похуже? – уточнила я.

— Есть охрана. Я могу договориться, и за пару долларов в неделю один человек с винтовкой будет ходить поблизости, - подумав буквально пару секунд, ответил Дин.

— Хорошо. Договоритесь на сегодняшний день, - я встала и протянула руку, чтобы пожать ее, обдумывая самую важную часть нашего диалога. – И-и-и. Ваш гонорар, Дин. Сколько вы хотите за вашу помощь?

— Ленни сказала, что это и ее дело. А значит, и мое. Но я не буду против нескольких порций каши. Ребята попробовали высыпать несколько пакетов в котел с вареной крольчатиной. Мне очень понравилось, мэм.

— Обещаю, Дин. Вы будете получать свою долю, - он, наконец, протянул свою ладонь и аккуратно пожал мою.

Ленни пошла провожать своего “Мистера 1880”. А я поторопилась в уборную и к речке, чтобы умыться и расчесаться. Мне хотелось успеть проводить Лео на работу.

Они с Уореном уже допивали кофе, когда я ворвалась в дом и объявила, что с сегодняшнего дня у нас есть работа: я начинаю обустраивать мини-завод возле реки. Я тараторила, как сумасшедшая, задавая вопросы Уорену на тему самой высокой точки подъема воды, температуры воздуха зимой, количества осадков и много чего еще, а Лео смотрел на меня с такой нежностью, что захватывало дух.

Когда они выходили, он в дверях взял мою ладонь и поцеловал. А у меня что-то очень тонко зазвенело в груди. Какая-то щемящая радость от его прикосновения, от его участия в моей жизни вдруг начала затмевать счастье от неожиданно получившегося дела.

Глава 44

К моменту, когда я всех проводила из дома, голова у меня шла кругом: мы наскоро заканчивали упаковывать кашу и параллельно готовили обед. Элоиза заводила тесто одной рукой, а второй топила печь, чтобы ставить на прожарку новую порцию хлопьев.

Как только телега с моими друзьями тронулась от дома и в кухне стало тихо, я села и прикусила губу. Больше так работать мы не можем. Или находим еще как минимум пару человек, или через неделю от нас останутся тени. Для работы мне нужны были женщины. Пока. Для строительства даже небольшой фабрики нужны мужские руки. Мужчины прибывали ежедневно, а вот девушки редко. И исключительно в дом мадам Ирэн.

Сэм пообещал лично начать стройку. Нужно было здание размером примерно как наш дом. Расширить его можно позже, когда мы снова не станем справляться. Пока же его будет достаточно.

Когда вернулись все, кроме Ленни, оставшейся допродавать кашу, я металась между печью и бумажными упаковками, которых нужно было склеить еще несчетное количество. Сэм сразу взялся за нашу «мельницу», приняв на себя самую тяжелую работу, а Элоиза сменила меня возле печи.

Довольная Ленни пришла с тяжелым мешком. Ее проводил Дин, иначе ей пришлось бы нести этот, не тяжелый на первый взгляд мешочек самой.

— Одной с такими деньгами лучше не ходить, - заявил красавчик, водрузив мешок на стол. Он был размером с котелок и глухо ударил по столу.

— Я продала все до одной. Только Дину отдала три.

Довольная Ленни быстро побежала к реке, чтобы умыться, помыть руки и причесаться. Мы все носили косынки, когда занимались на кухне. К этому девушки привыкли быстро. Достаточно было одного взгляда на их голову, как они моментально соображали, чего я хочу.

Я прикинула, что принести она должна была что-то около шестидесяти долларов. Работы много, она однообразная и сложная, а денег вышло не так уж и много. Хотя, если считать за месяц, выходило очень даже недурно. Но мелочь! Ведь у нас покупало большое количество людей. Нужно продавать не по одному пакету в руки ежедневно, а пару раз в неделю, как минимум чтобы сумма сразу была побольше. Ездить реже и мелочи будет меньше.

— Завтра с утра я еду в Роулинс. У меня в планах подать объявление о сушеных ягодах, поменять деньги и найти жестянщиков для изготовления железных банок. А еще нам надо заказать в типографии бумагу сразу с печатью. Это тоже несколько ускорит процесс, - решила я. Все мотнули головами в знак согласия, но поняли, что на завтра работы для них прибудет.

— А мы не можем продавать хлопья россыпью? Хотя бы на шахте? Да и на дороге тоже можно! – вдруг предложила Ленни. - Ведь они уже в курсе, что с ними делать. Попробуем не клеить мешочки, а насыпать в бумажные кульки.

— Если станешь насыпать прямо там, то времени уйдет слишком много, - ответила я. Но можем расфасовать дома. Только, думаю, будут недовольные, ведь они их в карман сразу кладут. Если рассыпется, человек без обеда останется, - ответила я.

— Мисс права, - поддержал меня Дин, который, похоже, не торопился уходить от нас. С одной стороны, мне нравилось его участие и помощь, а с другой, я очень переживала, что он объявился именно в момент, когда запахло деньгами. Ленни, конечно же, этого не видела, ведь ее полностью занимала любовь. Я отогнала от себя дурные мысли и улыбнулась парню.

— Нам срочно нужны люди, - вынесла я вердикт и принялась рассыпать свежие, только размятые Сэмом хлопья по противням. Печь тоже стала маловата. Нужна была как минимум еще одна.

— Я могу написать моей сестре. Если вы уверены, мисс, что работа будет, она приедет с мужем. Руки у них растут откуда нужно, - аккуратно предложил Сэм.

— Пиши, Сэм. Завтра я сама отвезу письмо.

— Я тоже могу написать, - тихо сказала Ленни. В Бостоне у меня есть тетка и сестры. Думаю, они могут согласиться. Тетка работает кухаркой, а кузины младше меня и вроде устроились горничными.

— Пиши. А Сэм завтра наймет себе помощников из землекопов. Начнут строить нашу фабрику. Уорен обещал чем-то помочь. Самое главное – выбрать место. У него на это глаз наметан, - решила я. И мы, как пчелы снова начали крутиться в этом бешеном круговороте, который не заканчивался даже тогда, когда садилось солнце.

В запасе у меня были сущие копейки, но когда Лео вечером узнал о моих планах, отставил чашку с чаем, подошёл к секретеру и вернулся от него с чеком.

— Сумму напиши сама и сними деньги, - коротко сказал он. - Кроме всего прочего, тебе придется нанять людей и заплатить им.

— Лео… Я…

— Только не говори, что не можешь принять чек. Я отказался брать у него деньги, но он дал чековую книжку. Если быть откровенным, я очень давно не получал положенной суммы за свою работу. Давай будем считать, что ты взяла чек у своего будущего мужа. Кто знает, возможно, ты станешь значительно богаче меня или даже… моего отца. И тогда мне придется брать деньги у тебя, - он улыбался и был совершенно откровенен.

— Вот в этом я точно не уверена. Где дорога, а где какая-то каша.

— «Какая-то каша», между прочим, важнее для каждого. Ты делаешь продукт для каждого человека, Вики. Если справишься с оборотом, то и правда, ты нашла золотую жилу!

— Хорошо бы, - я приняла чек из его рук с некоторым чувством вины. Сейчас я особенно чувствовала это самое гаденькое «брак по расчету».

— Я сам отвезу тебя до Роулинса завтра, и мы вместе купим все необходимое. Думаю, управимся быстро, а Уорен тут справится и без меня. Ты не против? Только не подумай, что я собираюсь контролировать твои расходы. Просто… мне показалось, что нам полезно проводить какое-то время вместе. Не только за ужином.

— Да, конечно, я была бы очень рада твоей компании, - поспешила заверить его я. Хотя частично сомневалась в сказанном. Мне вдруг стало снова неудобно из-за необходимости брать его деньги.

Я дождалась, когда Лео заснет, и вышла в кухню к своим «пчелкам». Работа кипела, и теперь уже даже Сэм сидел с клеем и мазюкал им бумагу.

— Я закажу склеенные пакеты, - сказала я тихо. – Нам важна скорость. И на отдыхе мы экономить не станем.

Завтра мне предстояло объехать и обойти немало. Но мои люди тоже должны были поспать, чтобы еще до ударов в «будильник» встать и начать работу.

Закончили мы в полной темноте. В еще горячую печь успели поставить последние противни, и Элоиза обещала дождаться и вынуть их.

Как я и думала, заснула она прямо за столом. Меня поднял Лео, удивленный тем, что на кухне никто не брякает, готовя завтрак и кофе. Я накинула на плечи служанки одеяло. Утро было туманным, сырым. Хлопья в печи не подгорели и уже ладно, но отсырели сильно.

Их я и заварила для себя и Лео. Растопила печь в кухне, а когда вернулась в дом с кашей, оказалось, Лео уже затопил печурку в доме и сварил кофе. Мы позавтракали, обсуждая планы, и Лео взял на себя жестянщиков. Он решил, что если мы разделимся в какой-то момент, то дело пойдет быстрее. И значит, вернуться сможем еще до ужина.

Уорен пришел к кофе, но я настояла, чтобы и он позавтракал. Он обещал привести к Сэму пятерых строителей. А потом добавил, что не станет брать с меня денег. Лео поддержал его, заметив, что с ними он разберется сам.

Когда я услышала первые удары по рельсе, мы были уже далеко. Туман скрывал дорогу, и наш поселок пропал из виду уже через пять минут. Мы ехали будто в молоке. Лео настоял, чтобы мы надели плащи, иначе ко времени, когда встанет солнце, мы промокнем насквозь.

Я помнила августовские туманы в моей деревне. Они пахли сырой землей, густой зеленой травой и окончанием лета. Следом за ними приходили холодные утренники, пахнущие прелым опадом.

— Лето заканчивается? – спросила я.

— Еще нет. У нас есть целых три месяца до момента, когда работать будет уже тяжело. Начнутся дожди, - коротко ответил Лео. – У тебя тоже туман ассоциируется с осенью?

— Да, как ни странно. Думаю, у всех так.

— У всех, кроме Англичан. Ты бывала в Англии?

— Нет, Лео. Никогда! И что-то мне подсказывает, что это последнее место, где я хотела бы побывать, - я хохотнула, представив вот это туманное утро ежедневно.

— А где бы ты хотела побывать?

— В России, - не задумываясь, ответила я.

— О! Какое неожиданное желание. Но сейчас… нам что Россия, что Франция одинаково далеко, Вики. Я думал, ты захочешь посетить Францию.

— Сколько добираться до России, Лео?

— Дело не в скорости, дело в сложности. И опасности, - несколько подумав, ответил Лео, - Но… если хочешь узнать о России больше, ты узнаешь в дни нашей свадьбы. Мамины кузины и их подруги сейчас в Америке. Останутся здесь до зимы. Вот они-то много расскажут тебе о своей родине. Тебе понравится! Это необыкновенное место!

— Не сомневаюсь, - тихо ответила я и закрыла глаза, пытаясь перенестись в свое детство, пахнущее такими вот туманами, размятой земляникой с молоком в эмалированной миске, свежескошенной травой и утренними заморозками, которые покрывают листья малины бисером льдинок. Душа моя вдруг все это вспомнила и так страстно захотела вернуться, что на глаза накатили слезы. Я автоматически прикусила губу и почувствовала руку Лео на своем плече.

— Что случилось? – тихо спросил он.

— Ничего. Просто решила подремать, - прошептала я.

— Не ври. Я знаю, что когда ты прикусываешь губу, что-то тебя беспокоит.

— А у тебя дрожат ресницы, - ответила я и, улыбнувшись, расслабилась и дала себя обнять.

Глава 45

День в Роулинсе прошел в беготне по рынкам, а после в типографию, где приняли мой заказ на изготовление склеенных пакетов с оттиском. Пока Лео штурмовал небольшую фабрику, штампующую жестянки, я думала над тем, как «обозвать» мою новорожденную компанию.

— Мисс, так мы запускаем с оттисками, которые были? – торопил меня седовласый, но активный, как юркая птичка, мужчина лет пятидесяти. Типография была его детищем. И именно он подсказал мне идею с именем для каши.

— Вы правы: нужно название.

— Может быть, вы уточните у хозяина? – совершенно уверенный в том, что девушка не может таковым быть, спросил печатник, приготовив для меня чай.

— Я хозяйка, мистер, - ответила, не сильно обращая внимания на него, и мужчина отстал, ушел за ширму, где один из помощников печатал что-то. Только потом сообразила, что специально оставил меня одну, давая время подумать.

«Виктория? Назвать в честь своего имени? Каша «Виктория»… Или сразу покуситься на громкое «Победа»? – мысли тихонько скатывались к тому самому прозвищу, которое дали мне в поселке, но что-то как будто свербило. Заставляя думать дальше.

Снова вернулись мысли о детстве, о бабушке, разминающей зерна в ступке.

«‎Если делать с любовью, то получится вкусно, из чего бы ты ни готовила, дорогая моя. Поэтому я очень люблю готовить с тобой, Любушка. Везде, где появляешься ты, появляется любовь», - приговаривала она.

— Точно! К черту «Победу». Любовь. Вот что важно в домашней еде. Назову-ка я просто «Горячая любовь», «Хот Лав», - произнесла и мне понравилось само звучание. Американцы любят простоту и романтичность. Любовь к детям, к мужу, которым ты утром положишь в карман пачку каши. Это — как каждый раз напоминать о том, что ты их любишь.

— Мистер Черч, - позвала я хозяина. И тот моментально подошел, словно ожидал этого.

— Да, мисс. Вы что-то решили?

— Вот, - я протянул ему рисунок на мною же свернутом для склейки пакете. На лицевой его стороне была нарисована миска, пар от которой образует невесомое сердечко с новым брендом, а на обратной стороне инструкция, состоящая всего из пары пунктов.

— Интересно, - мужчина приподнял очки, приближая и отдаляя пакет. - Мисс, а что из себя представляет вот это, - он потряс бумагу и уставился на меня. Открыв сумку, вынула пару упаковок каши с моим рукотворным оттиском.

— Попробуйте, мистер Черч. Думаю, вам понравится. И в следующий раз вы захотите купить больше. Нужен простой рисунок, но более художественный, чем мой. Пусть он будет в стиле газетного заголовка: четкий, бросающийся в глаза. Я бы даже шрифт взяла… почти такой же. Вы можете это устроить?

— Да, мисс Вудстер. Хорошо задумано… люди будут считать, что уже знают этот товар, - он вернул очки на нос и уставился на меня.

— Вот и хорошо. Сейчас я куплю у вас бумагу, но надеюсь в ближайшее время получить готовые пакеты.

— Оставьте адрес, и мы доставим вам их с огромной радостью. Думаю, я даже сам это сделаю, - он открыл толстенную тетрадь, поводил пальцем по записям и, глянув на меня поверх очков, решительно добавил: - Послезавтра к обеду… вас устроит?

— Это было бы прекрасно, мистер Черч. Буду ждать с нетерпением, - я быстро написала, как проехать к поселку, основываясь на указателях, к которым сама уже привыкла.

— Так вы живете в «аду на колесах»? – он так удивился, словно я действительно написала адрес с того света.

— Там не так уж и плохо. И мы не на колесах. У нас есть жилье. А скоро там будет фабрика. Я советовала бы вам не горячиться: ведь скоро мне потребуется еще больше упаковок. Кроме этого, нужны будут этикетки, бумажные коробки. Думаю, если вы поверите в Бентон, ваша типография станет самой процветающей в Роулинсе. А чтобы стать еще более успешными, вы, возможно, даже захотите переехать в Бентон, – я взяла со стола свою шляпку, сумку и собралась выходить.

— Эй, бездельники, вынесите бумагу в коляску мисс, - поторопил Черч помощников, и те, бросив работу, принялись таскать упаковки на улицу.

Лео подъехал к небольшому кафе, где я его ждала, почти сразу, как только я заказала кофе и небольшие горячие пирожки с ягодами.

— Смотри, у меня есть примеры, - он перешел к делу, как только увидел меня, и принялся рассказывать о своих успехах на ходу, минуя столики.

— Ты, вижу, тоже загорелся начинанием? – улыбнулась я, заметив его горящие глаза.

— Конечно. Я так давно не видел ничего, кроме куч с камнями, огромных ям и рельс, - он быстро поцеловал меня в щеку с таким видом, словно делал это всегда. Я от удивления прижала к месту поцелуя ладонь. И только потом, пока он что-то говорил, поняла, что не хочу отводить ладони: под ней все еще оставалось это чувство… радости от встречи, возможно, заботы?

— Так… что там у тебя есть?

— Говорю же, смотри, - он вынул из бумажного пакета два тубуса. Один литра на два, а второй в половину меньше. - Если заказать три сотни штук, они сделают хорошую скидку. Работы у них почти нет, значит, сделают быстро.

— Да. И они вовсе не тяжелые, - я подержала в руке приятные по весу банки, покрутила, повертела, открыла и закрыла, рассуждая вслух: – Этикетка — это хорошо, Лео, но она смоется, и банки станут безликими. Дорого будет сделать на них неглубокие оттиски?

— Ты хочешь, чтобы там было написано «Каша»?

— Нет, хочу, чтобы там было выгравировано «Горячая Любовь».

— Ты серьезно?

— Конечно. Пресс они могут изготовить по рисунку. Дождёмся, когда типография сделает заказ, и отдадим образец рисунка жестянщикам.. Раз уж мы потратимся на эти банки, то я хочу, чтобы они постоянно напоминали о том, что в них было, Лео.

— Черт, а ведь ты права. Это как с кофе. У меня есть много небольших банок из-под кофе, в которых хранятся кое-какие детали. И когда я вижу выгравированное на банке название, я тотчас же ощущаю во рту вкус кофе и иду его готовить.

— Именно! Хозяйки не должны забыть, какую именно кашу надо купить. Мы должны заполонить все полки в каждой кухне каждого города в Америке, Лео.

— Тогда, чувствую, я со своими дорогами и деньгами буду тебе не нужен.

— Твои деньги мне и сейчас не сильно нужны, в отличие от тебя. Так что, думаю, мы связаны чем-то совсем другим, Лео.

— Надеюсь, ты говоришь не о дружбе? – мой жених чуть сощурился, потом быстро выдохнул и, взяв с моей тарелки пирожок, откусил, посмотрел внутрь и закатил глаза от удовольствия.

— Дружба – основной ингредиент в любых отношениях, Лео. Как пирожок?

— Отличный, - с полным ртом пробубнил он, запивая моим кофе.

— Нам еще кофе и пирожков, - попросила я официанта и рассмеялась. Умеет он выпутаться из ситуации: сам ляпнул, сам тут же создал ситуацию, которая меня рассмешила и заставила не заострять внимание на его словах, сам и обстановку разрядил. А мне думай, сиди и размышляй. Потому что каждое слово имеет причину.

Вернулись мы и правда еще до того, как рабочие вернулись с дороги. Лео решил съездить на строительную площадку. А я поторопилась рассказать о нашей поездке своим дорогим помощникам. Теперь нам оставалось подождать изготовления пакетов, а в это время клеить, как и прежде, не останавливаться, чтобы «подсадить» людей на наш новый продукт. Объявление о скупке сухих ягод должно было тоже сработать. Хорошо, что мистер Черч согласился за небольшую плату собирать ответные предложения. Тем, кто захочет продать эти ягоды, куда-то нужно было приходить.

— Нам нужен человек в Роулинсе. Что-то вроде офиса, - выпалила я.

— Зачем, мисс? – удивился Сэм.

— Затем, чтобы была постоянная связь с типографией, фабрикой, где будут делать банки, с продавцами ягод, да много еще для чего. Понимаете, нам будет проще отправлять посыльного в одно место. Нужен дельный молодой человек. Кто-то вроде твоего Дина, Ленни.

— Ого! Не думаю, что ты сможешь платить ему больше, чем он зарабатывает в роли бригадира, - хмыкнув, ответила Ленни.

— Тогда предлагайте. Может, есть дельные знакомые?

— Чего это вы обсуждаете? – Лео с Уореном, видимо, не дождавшись в положенное время ужина, решили сами прийти к нашему «мозговому центру».

— Нужен человек в Роулинсе. Быстрый, активный и честный, - ответила я.

— Может, обсудим это за ужином, а то после тех крошечных пирожков, - Лео прижал ладонь к животу, - в животе больше ничего и не было.

— О! Мистер Лоуренс, - Элоизу будто током шибанули, так она подскочила со стула и заторопилась к своим котлам. - Мисс тут столько интересного рассказала, что я как дурочка рот раззявила и забыла обо всем, - тут она встала как вкопанная: - Ой! Наши жильцы! Они ведь тоже без ужина. Ждут, поди.

— Не бегай, мы поможем, — буквально поймала ее Ленни. И они с Сэмом принялись доставать посуду, резать хлеб, ставить чайник на, слава Богу, горячую печь.

— Идем ужинать, мисс «Горячая любовь», - Лео протянул мне руку и, дождавшись, когда я подам свою ладонь, потянул в дом. Уорен кашлянул, наблюдая за нами, и, казалось, специально задержался на улице, когда мы вошли.

Глава 46

Молодого человека для офиса в Роулинсе я ездила выбирать сама. Расторопный, в меру любопытный и аккуратный Майкл выдавался среди остальных кандидатов какой-то уверенностью в себе, хитрецой и даже харизмой: он, при своем невысоком, даже можно сказать, низеньком росте, умудрялся выглядеть джентльменом.

Лео, увидев его впервые через неделю, хмыкнул, а когда тот уехал из Бентона, сказал, что «он тот еще жук».

Так и случилось. Он пропал вместе с двустами долларами, которые были ему оставлены для закупки сушеных ягод и фруктов. Я решила, что потеря не велика, и хорошо, что он исчез сейчас, а не через год с более крупной суммой денег, а то и со всеми нашими наработками, в которых я ни капельки не сомневалась. Мы трудились как пчелки, и единственным доступным отдыхом был сон. Просто посидеть за чашкой чая было недопустимой роскошью.

Тяжело вздохнув, Ленни предложила свою кандидатуру на работу в нашем офисе. Я уже ей предлагала этот вариант, но она никак не могла оставить своего Дина, от которого мы все дружно скрывали правду о прошлом. Да и в работе она было очень полезной.

Теперь она заведовала всеми делами в городе. Производство было на мне. Трое новеньких, приехавших к мадам Ирен, после недолгих уговоров согласились работать у нас. Уволить пришлось только одну из них за то, что решила продолжить трудовую деятельность ночами. Остались двое.

А еще через месяц приехал Льюис – брат Сэма. Они ночью прибыли в Роулинс. Их приютила у себя на квартире Ленни, а утром доставила к нам. Комнаты теперь были заняты в большинстве моими работниками. Но о чем я никогда не жалела, так это новых своих помощниках. Льюис и Пенелопа с первого же дня стали какой-то совершенно знакомой парой. Было ощущение, что они здесь жили еще до моего приезда. У девушки с глазами пантеры находилось время на все, а ее муж даже подгонял Сэма, которого я характеризовала, как заводного.

Пенелопа старалась забрать из моих рук все, что в них оказывалось, и в любой момент вместо очередного противня или мерного конуса в руке оказывалась чашка горячего чая или кофе, а за спиной стул.

— Мэм, вы хотите перегореть в первые месяцы работы? За вами – думать, а не ручку крутить. Мистер Лео всех нас выгонит взашей, коли вы будете все время уставшей, - голос ее словно речка, успокаивал своими переливами, и вот она уже сама взялась делать то, что три минуты назад делала я, а еще через пару минут, она передала работу кому-то третьему. И так было со всем. Она на ходу кормила кур, поливала мои тыквы, за одно присматривая за девушками, которые по очереди мололи зерна.

Через неделю после их приезда, она стала моим замом. Даже Элоиза, столько времени вникающая в процесс, не могла похвастать такой скоростью, хваткой и энергичностью.

Мужчины строили сарай. Да, про себя я называла это фабрикой, но люди называли сараем. Так и прилипло к нашему растущему возле реки строению такое имечко.

— Банки занимают все пространство моей квартиры и даже в нашей конторе, - Ленни начала рассказывать мне о делах, как только я вышла из коляски перед той самой конторой. Представляла она из себя просторную комнату в кирпичном трехэтажном здании на втором этаже. Лестница к нашей двери выглядела, как пожарная, с торца строения. Внутри это офисом назвать было нельзя. Скорее, это был склад. Но там стоял стол, секретер с документами, старое, но крепкое еще кресло и пара стульев. Кресло Ленни выменяла у кого-то на нашу кашу, и очень гордилась им.

— Как только партия наберется побольше, мы начнем развозить все по магазинам. Ты продолжаешь ходить по ним с предложениями? – по лестнице я поднималась очень аккуратно, и страх высоты после моего падения на заводе в прошлой жизни, казалось, только рос. Мне уже было что терять, и самым страшным для меня теперь стало – снова просидеть всю жизнь в инвалидной коляске.

— Да, и мне кажется, что некоторым можно уже доставить. Вики, - Ленни остановилась перед дверью, чем задержала на лестнице меня, - чем раньше появится, тем больше о ней заговорят.

— Это так. Но есть еще одно «но». Чем раньше появится наша каша, тем больше появится подделок. Мы должны выкинуть такое количество, что поможет сразу заработать большую сумму, нанять людей, и начать делать в еще больших объемах, чтобы привести их в Бостон, Нью-Йорк…

— А кто будет это делать там? – она, наконец отворила дверь, и пропустила меня внутрь. Бухнувшись в это кресло, я какое-то время боролась с дрожью в ногах, а Ленни готовила кофе на небольшой печке.

— Ты, Ленни. Ты лучше всех знаешь дело, и ты будешь открывать в городах наши представительства.

— О! – девушка застыла с открытым ртом и глазами, вытаращенными на меня.

— Ты лучше всех все знаешь, у тебя хорошо подвешен язык.

— Я думала… Этим займешься ты сама.

— Я буду помогать, и что-то брать на себя, допустим, буду приезжать, когда ты уже найдешь склад. Приеду, подпишу бумаги, найдем управляющего, а ты посмотришь за ним пару месяцев, и если все будет хорошо, вернешься.

— И так вот… в разъездах, мне и придется жить? – Ленни поставила чашки на стол и присела на стул.

— Как только мы выйдем на Бостон, сможем предложить Дину зарплату побольше, чем он зарабатывает сейчас на шахте. И тогда, вы сможете работать вместе. Вы молоды, активны. Думаю, вам интересно будет все начинать вдвоем?

— Вики, - Ленни соскочила со стула, присела на пол возле моих ног и обняла меня, - Вики, ты даже не представляешь, как я рада, что встретила тебя.

— Главное, чтобы ты не переменила свои взгляды на нашу дружбу, и не стала отдаляться, а хуже того… лгать мне.

— Мы договорились, Вики. Я никогда не предам тебя! Никогда и ни за что!

Мне оставалось верить, потому что ближе у меня не было никого. Ленни и Пенелопа стали каким-то костяком моего дела, и с ними можно было обсудить все, что угодно.

Лео наблюдал за моими успехами, не давая оценок и советов. Я это ценила, и продолжала честно делиться с ним всеми мыслями, удачами и провалами. Он обдумывал все, иногда даже пару дней, но потом предлагал решение. Он, как опытный шахматист умел просчитывать ситуации спокойно, без эмоций.

Сарай был готов к наполнению, из Роулинса ехали к нам еще три таких валка для зерна, Сэм белил печи, в которые можно было вместить почти шесть метров противней. Мы в процессе придумали сделать печь сквозной. Очередность наших противней для загрузки и выемки была понятна даже ребенку: с одной стороны ставишь, с другой вынимаешь. Они двигали друг друга все ближе и ближе к выходу. Тут мне пригодился совет Лео. Его идея, поставить все «на рельсы» сначала насмешила меня, а потом, когда я обдумала все, то пришла в восторг.

Пятеро землекопов, отобранных Уилом, гарантированно не пьющих, трудолюбивых и честных, перешли к нам. У печи теперь должны были работать они. Льюис съездил в Бостон, нашел специальную литературу, и теперь они с Сэмом трудились над водяной мельницей. Крутить ручки наших роликов должна была вода. Мне казалось, что ничего путного из этого не выйдет, но «ломать крылья на взлете» я не собиралась. Понимая, как это действует, просто ждала и про себя молила Бога, чтобы у них получилось.

В день, когда мы на склад привезли последние хлопья, и принялись фасовать их прямо там, у Ленни, Лео пришло письмо из дома. Все было готово к свадьбе, и нам необходимо было выезжать со дня на день.

Меня как холодной водой окатило: это было время самого начала, запуска оборудования, больших объемов, и кто-то должен был этим управлять. Нужны были постоянные денежные сделки, где я лично должна была присутствовать.

И я решила испытать судьбу. Я написала доверенность и отдала чековую книжку Ленни. На счете было больше тысячи долларов, которые мне подарили родители Лео. Это был мой стартовый капитал. Это зарплаты рабочим, которых теперь насчитывалось больше двадцати, это деньги за следующий платеж за жестянки, деньги на закуп сухофруктов, которые я как раз начинала вводить в каши.

И купив билеты, мы с Лео выехали навстречу нашему взаимовыгодному браку.

Глава 47

До дня «икс» оставалось еще пара дней, и Елена не выпускала меня из поля зрения: мы практически ежечасно делали примерку платья, выбирали туфли, которые прямо на дому нужно было подправить под мои особенности, обсуждали гостей.

Елена не замолкала ни на секунду, рассказывая о родне и очень важных людях, которые приедут на свадьбу. Я долго крепилась, но вопрос о ее русских знакомых не выходил у меня из головы. Если бы они сами не явились на обед, я бы задала его.

— Это моя подруга Элеонора Славинская, - моя будущая свекровь подскочила с дивана и поторопилась к вошедшей в комнату женщине лет сорока – сорока трех. Высокая, статная, с красивой редкой проседью в светлых волосах, которая вовсе не смущала хозяйку.

— Элеонора, это Виктория, моя невестка, - Елена указала на меня. Я привстала с кресла и с улыбкой чуть склонила голову.

В этот момент мастер попросил разрешения войти и принялся примерять туфли на мои ноги. Было достаточно неловко мерить при чужих, но Елена хотела все решить как можно быстрее, чтобы «комар носу не подточил».

— Что с ее ногами? – на чистом русском спросила очень тихо Элеонора.

— Я попрошу принести нам чай и печенье, - на английском сказала Елена, но, проходя мимо своей подруги, тихо прошептала на русском: - Прекрати, дорогая. Это приобретенное и не имеет никакого смысла говорить при девочке на русском. Ты ведешь себя некорректно.

— Милочка, вам нравятся туфли? – как ни в чем не бывало спросила у меня Элеонора, когда Елена вышла. Она присела на краешек дивана и улыбнулась своей самой великолепной улыбкой, открыв белоснежные зубы.

— Да, эти особенно хорошо подойдут к платью, - ответила я, стараясь не выдавать своей обиды. Я часто встречала людей красивых снаружи, но наполненных ядом до самого горлышка, но мне хотелось верить, что эта женщина не из них.

— Каблук, на мой взгляд, великоват, а вам ведь придется провести в них весь день, - Элеонора даже несколько наклонилась вперед, что выражало максимальное переживание.

— Платье не закрывает каблук, и если он будет ниже, всем будет видна разница. Думаю, вы заметили ее. Не хочу, чтобы мне сочувствовали в этот прекрасный день, - ответила я и тоже подалась вперед.

Мастер попросил меня пройтись, и я поспешила выполнить его просьбу. Туфли были просто волшебные, и я подарила самую теплую улыбку этому человеку. Он не впервые спас меня. И теперь я обещала, что вся обувь будет подправляться только им.

Елена вошла со служанками, которые несли на подносах чай и сладости. Долго восхищалась тем, как красиво я двигаюсь, несмотря на высоту каблука, а потом посмеялась, что Лео повезло иметь высокий рост, потому что моя любовь к такой обуви явно навсегда.

Говорили о свадьбе, о гостях, о том, что Елена хотела бы, чтобы молодые венчались, но муж охладил ее пыл, ведь Виктория не крещёная.

Через час, когда мы все уже устали сидеть и говорить об одном и том же, дворецкий объявил, что к хозяйке пришла еще одна гостья.

— Я опоздала не по своей вине, дорогая, - круглолицая темноволосая женщина в платье из синего, как ее глаза, шелка остановилась в дверях. Елена приветливо встретила новую гостью, из-за спины которой вдруг выглянула маленькая девочка.

— О Боже, Вера. Это же Мария! – Елена лишь коснулась руки своей подруги на секунду и тут же принялась ловить девчушку лет девять – десяти.

— Елена Павловна, я уже не маленькая девочка и в прятки не играю. Я просто хотела сделать сюрприз, - на русском заявила девчушка, которую, видимо, и звали Марией.

— Да, я это заметила, милая. Ты точная копия своего отца, - ответила ей Елена без какого-либо акцента. Она одинаково хорошо говорила и на русском, и на английском.

— Прости, Виктория, девочка еще не знает языка… - начала моя свекровь, но малышка подошла ко мне и, присев в реверансе, начала на ломаном английском:

— Миссис, я Мария. Мы из Петербурга и здесь по работе моего отца. Он говорит, что дела идут из рук вон плохо, и мы едем домой на днях, - долго обдумывая слова, сообщила молодая особа.

— Я еще не миссис, но на днях это исправлю, медленно ответила я, и Мария поднесла ладонь ко лбу, довольно красочно изображая разочарование от своей ошибки.

Светло-каштановые волосы в сочетании с зелеными глазами делали девочку похожей на куклу. Уверена, лет в пять она просто покоряла всех своей прехорошенькой внешностью. Сейчас же она своей угловатостью походила на олененка.

— О! Виктория! Я рада познакомиться с вами, - ее матушка протянула мне руку, что было совершенно неожиданно. - Я Вера Борисовна Преображенская, хорошая подруга вашей будущей свекрови. А вы и правда очень красивы…

Женщина еще что-то говорила, но я, как только услышала ее фамилию и отчество, почувствовала, как кровь отливает от головы. Голоса вдруг начали звучать как эхо.

— Деточка, вероятно, ты слишком устала от этих приготовлений, да и нас слишком много, - Вера помогла мне присесть, а Элеонора поднесла что-то к моему носу, отчего я моментально пришла в себя.

Бабушка говорила, что назвала моего отца в честь прадеда. Вера Борисовна – ее бабушка. Бабушка моей бабушки. А Мария – будущая мама моей бабули. Когда Мария выйдет замуж, муж возьмет их фамилию, и у них родится Лидия. Все сходилось просто идеально, но я не была уверена, что это правда. Да и как в такое можно было поверить!

Когда суета вокруг меня прекратилась, и я отказалась пойти в комнату отдохнуть, дворецкий позвал всех к столу. Здесь-то я, наконец, и встретилась с Лео, у которого было очень много дел с отцом.

— Мария, ты не хочешь прогуляться? – спросила я девочку, которая явно заскучала за столом, и та радостно согласилась. Встретилась взглядом с матерью, и та благосклонно кивнула.

— Я уже была в саду, и мне нравятся качели, - объявила она, как только мы вышли из-за стола.

— Тогда это ты проведешь экскурсию и все покажешь мне, - я взяла ее маленькую ладошку в свою, и мое сердце запело. Я словно касалась какой-то тайны, чего-то сакрального, столь важного, что не могла даже себе объяснить этого состояния.

— Я очень плохо говорю на английском и не могу легко доносить нужные слова, но знаю французский, - с трудом выговорила Мария.

— Тогда мы будем говорить на русском, - ответила я на чистом родном языке, и девочка уставилась на меня, как на что-то сверхъестественное.

— Откуда? Откуда вы знаете язык?

— Никому не говори. Это моя тайна. Меня учила наша служанка с самого моего детства. И мы с ней говорили только по-русски. Вот видишь: и пригодилось, - я присела рядом с ней на широкий диван, подвешенный на цепях к крыше беседки, и Мария оттолкнулась ногами.

Мы болтали о том, что сейчас творится в Петербурге, какие балы там дают и чем она занимается в летнем поместье. Потом гуляли у небольшого пруда, где тайком рыбачили мальчишки, чем злили садовника.

Мария попросила моего разрешения участвовать в свадьбе и нести мою фату. Я согласилась с радостью. Уехать они должны были через неделю. Мое сердце разрывалось оттого, что я никогда их больше не увижу. Я сама просто не смогу пересечь океан, а они из-за испортившихся отношений России и Америки вряд ли приедут сюда снова.

Я весь вечер смотрела на Марию и Веру, находя в них черты мой бабушки, расспрашивала об их семье, чем поразила Елену и Элеонору. Мария пообещала прийти завтра, чтобы прорепетировать наш с ней проход. И гостьи уехали.

Я рано ушла в свою комнату и достала из мешочка мои изумруды. Плакала и смеялась одновременно: радуясь тому, что Бог послал мне возможность увидеться с родней, но горюя из-за скоротечности этого момента. Я решила с раннего утра заняться поиском мастера, который сделает серьги.

Глава 48

Мой наряд меня интересовал меньше, чем Елену. Я знала, сколько сил и времени она потратила на моё убранство, поэтому охала и ахала при каждой примерке. Женщина касалась меня всегда, будто случайно, но я чувствовала, как ее ладонь задерживается на моем плече.

— Елена Павловна, подскажите место, где я могу срочно заказать серьги. Я должна сделать подарок, - набравшись смелости, спросила я, как только швеи сняли с меня платье. Оно и правда было королевским: матовый шелк, кружево ручной работы, удобный корсет к нему.

— Я отправлю с тобой свою Долли. Она знает человека. И мастер поймет, от кого ты, деточка, - к счастью, она не задавала вопросов, которых я боялась.

В достаточно большом для мастерской помещении делали не только украшения. Здесь продавалась дорогая вышивка, кружево ручной работы и много дорогих мелочей, которые могли позволить себе далеко не все.

— Как поживает миссис Лоуренс? – первым делом поинтересовался полный невысокий лысеющий мужчина лет шестидесяти, только завидев Долли.

— Она передает вам привет и прислала меня со своей невесткой, - Долли пропустила меня вперед, оставшись на скамье у входа.

— Вот. Посмотрите на эти камни, - я суетливо вынула из мешочка два зеленых самоцвета и протянула мастеру. Он сначала присел за стол на свое рабочее место, где стояли разнообразные, похожие на микроскопы, лупы. Застеленный черной тканью стол, видимо, помогал не потерять важного.

Мастер надел белые перчатки и протянул руку. Опустил со лба на глаз небольшую штуковину, похожую на объектив, и принялся поправлять лампу.

— Мисс, где вы это достали? – почему-то шепотом спросил он. - Это же чистейшей воды изумруды. И столь редкого и насыщенного цвета…

— Мне они остались от бабушки, - солгала я уверенно, поскольку была на сто процентов уверена, что это именно те самые.

— Они из России. Это совершенно точно. Я даже могу назвать прииск, но вам это будет не совсем интересно. Ваша бабушка русская? – он, наконец, поднял свой «глаз» обратно на лоб и пристально посмотрел на меня. - И что же вы за них хотите?

— Нет, вы меня поняли неправильно… Я хочу заказать серьги. Я попробую вам их нарисовать…

— Да. Приходите с рисунком через пару дней. А через пару месяцев я приглашу вас на примерку, - продолжил он за меня, видимо, чтобы не тратить время.

— Вы меня не поняли… Серьги мне нужны до послезавтра, - я теряла надежду, но еще думала о том, что все имеет свою цену.

— Ни за какие деньги я не смогу сделать ваш заказ так скоро. Это полностью ручная работа. Только с камнями мне нужно заниматься пару суток, - он говорил со мной честно. Это и нравилось, и расстраивало.

— Не расстраивайтесь, мисс. У меня здесь… - он вдруг встал и ушел за небольшую дверь, которую открыл ключом, а когда вернулся, снова закрыл ее за собой. - … есть кое-что. Заказ не забирают уже больше года. Камни принадлежат заказчику, и я уже отправил человека, чтобы узнать о его судьбе…

И он протянул мне те самые серьги. Серьги, которые моя бабушка так упорно прятала и до, и после лагеря, чтобы передать их мне. Отличались они лишь камнями. Рубиновые капли в них смотрелись совершенно чужеродно. Внутри что-то оборвалось. Я шла по правильному следу, и судьба сама вела меня по нужной дороге.

— Ну так вот… Я могу поставить в них ваши камни, - закончил мастер, наблюдая за мной. Он не торопил меня, а просто внимательно смотрел, как я вытираю слезы, все выступающие и выступающие на глазах.

— Делайте. Я доверяю вам эту работу полностью. Послезавтра я пришлю за ними Долли. Больше никому не отдавайте. Но прошу, сделайте их как можно раньше, - я встала, подошла к двери и остановилась на пороге, ожидая, когда этот расторопный «колобок» нацарапает все необходимое на листке бумаги с печатью. Видимо, это было квитанцией.

Всю ночь я просыпалась оттого, что вздрагивала. Проснулась совершенно разбитой, но держалась, чтобы провести весь день с Марией, пришедшей к обеду для репетиции. До позднего вечера она щебетала, словно маленькая птичка, перепрыгивая из гамака на качели, к пруду и обратно к дому. Я видела в ней ту себя и старалась будто нечаянно обнять ее, прижать к себе.

К вечеру, когда последняя примерка платья, наконец, состоялась, Мария сама обняла меня, выражая этим весь восторг. Я не хотела думать, что жизнь ее будет столь короткой, и менять что-то было попросту нельзя. Так мне казалось. Ведь тогда могла не родиться моя бабушка. Дело было даже не во мне.

Наша свадьба гремела на весь Бостон. Из окна спальни я все утро наблюдала, как подъезжали и подъезжали открытые кареты. Остаться наедине с Лео я смогла лишь тогда, когда закончился весь официоз и гости отпустили нас, продолжив праздновать.

— Ты была бы прекрасной матерью, Виктория. Эта девочка просто не отходит от тебя. И мне даже показалось, чем-то напоминает тебя. Наверное, она начала копировать красивую девушку, и вы стали выглядеть, как сестры, - Лео усадил меня в удобное кресло, помог снять туфли и налил вина. Я обнаружила, что все мои вещи перенесены в эту огромную, будто королевскую спальню.

— А я думаю о другом, Лео, - сделав глоток, я поставила вино на стол и посмотрела на мужа. Он уперся спиной о подоконник, скрестил ноги и руки и рассматривал меня.

— Я обещал, что не стану настаивать на исполнении супружеских прав, хотя… ты так хороша.

— Нет, Лео. Я о другом. Если твоя мама приедет к нам и увидит, что мы спим на досках, думаю, она меня просто линчует,- я представила то, о чем говорила, и рассмеялась.

— Ты думаешь, она не знает, что ее сын аскет и ему плевать на вот эту всю роскошь? – он хмыкнул и засмеялся вместе со мной.

— Нет, это другое. Одно, когда ты был вдалеке от нее один… А теперь ты женат, и жена твоя только и делает, что суетится вокруг какой-то каши. Я так далека от этих всех украшений, от балов и позолоты, Лео.

— Можешь этого не бояться. Мы совершенно одинаковые. И если они, как ты говоришь, нагрянут… все вали на меня.

Дворецкий позвал нас в зал, поскольку прибыли еще гости.

Спустившись, я чуть не уронила челюсть. Посреди зала стоял мой отец, мачеха и мой брат.

— Тори, Тори, - мальчишка бросился ко мне и уткнулся лицом в мой подол.

— Оливер, как же я рада тебе, - я обняла мальчика, пытаясь представить, как Виктория его любила, ведь он был единственным лучиком добра в ее жизни.

Мой свекор решил ситуацию, взяв гостей на себя, как только мы поздоровались с излучающим довольство от выгодной сделки отцом и скрипящей зубами мачехой.

Когда я думала, что вечер закончен и все прошло не так уж и плохо, объявили нового гостя. Им был Оскар. Его натянутая улыбка говорила о том, что сейчас, возможно, мы станем центром внимания. Но Лео, широко улыбаясь, обнял его и что-то прошептал на ухо. Затем они вышли на балкон, а я поспешила выйти на улицу.

Я слышала весь их разговор и чувствовала вину за то, что из-за меня хорошим друзьям пришлось стать почти врагами.

Оскар обвинял Лео в том, что он искал выгоду, не думая о моем и его сердце. Оскар доказывал, что я люблю его, и даже показывал письма. Я была счастлива, что не увидела их раньше, когда еще не понимала, кто есть кто. И могла совершить ошибку, пойдя за ним.

Я стояла под балконом ни жива ни мертва, когда прямо рядом со мной из подъехавшей кареты выпрыгнула Долли и протянула коробочку.

— Миссис Лоуренс, я забрала их, как только мастер послал за мной.

— Спасибо. Идем, мне нужно найти Марию, - я вошла в дом за Долли, не успев дослушать, чем закончится этот непростой разговор между мужчинами.

Женщины отдыхали в чайной комнате. И как только я вошла, Мария бросилась ко мне. Моя длинная фата крепилась к корсету и теперь не нуждалась в том, чтобы ее несли. Но девочка будто считала себя важным элементом для красоты моего гардероба и сразу принялась поправлять все складки.

— Вера Борисовна, я хочу поговорить с вами и Марией, - торопливо попросила я, как только «моя прапрабабушка» встала.

— Вы можете пройти в библиотеку и там поговорить в тишине, - Елена все моментально устроила. Я увидела, что и она хочет узнать, о чём же будет наш разговор.

— Идемте с нами, Елена Павловна, - я протянула ладонь своей свекрови, и она, довольная оказанным доверием, повела нас в тихую библиотеку, куда вход был позволен лишь хозяевам дома.

Как только все, кроме Марии, все еще скачущей возле меня, уселись, я вынула коробочку, обитую зеленым бархатом. Внутри бархат был черным, и на нем лежали те самые серьги моей бабушки. Когда я взяла в руки одну из серег, то возле замка увидела гравировку. Букву «М».

К тому времени, когда они попали в мои руки в прошлой жизни, гравировка была так сильно вытерта, что от этой буквы остались лишь две палочки. И я искренне недоумевала, почему же эти царапины получились на обеих серьгах такими одинаковыми

Глава 49

Маша уселась ко мне на колени и с любопытством и нетерпением уставилась на коробочку в моих руках.

— Что это? – прошептала девочка, подняв на меня свои огромные зеленые глаза.

— Это подарок для тебя, Машенька. На память обо мне, - я открыла коробочку и протянула девочке. - Пусть эти серьги принесут тебе счастье, и ты передашь их потом своей дочери, а она передаст их своей… или своей внучке.

— О! Матушка, посмотри, - боясь поднять голос, девочка зашептала на русском.

— Они прекрасны! – Вера Борисовна взяла из рук дочери сережку и поднесла к глазам. В свете светильников и бра, щедро развешанных в библиотеке, я видела, как играет камень.

— Виктория, ты уверена, что можешь сделать подобный подарок? – Вера Борисовна присела рядом со мной.

— Да они просто созданы для Машеньки. Посмотрите, как подчеркивают они ее глаза.

Девочка подставляла сережки к своим ушкам и оглядывалась в поисках зеркала. Но потом вернулась ко мне на колени и, приуютившись, прижалась так тесно, что у меня заколотилось сердце.

— Даже если бы ты не сделала мне подарка, я все равно призналась бы, что полюбила тебя, - прошептала она мне по-русски на ухо, а я сжала ее ладошку в ответ и прижала к себе.

— Надеюсь, мы еще увидимся завтра? – спросила я у Веры.

— Конечно, Виктория. Я поражена, что моя дочь, очень избирательно относящаяся к людям, так прикипела к тебе за пару дней.

— Это взаимно, Вера Борисовна, - ответила я.

Я ловила каждое их слово, каждую нотку в голосе, ища тот знакомый бабушкин бархатный тембр. Вглядывалась в их лица, чтобы найти любимые черточки.

Мы проводили гостей и в узком семейном кругу сели пить чай. Да, Вера с Машей, хоть этого никто и не знал, были моей семьей. Я радовалась, что мой отец и мачеха ушли с гостями. Я избегала их весь день и когда провожала, почувствовала, как с плеч упал тяжелый груз.

За столом мы смеялись, слушая рассказы о путешествии маленькой Маши. Лео наблюдал за нами с какой-то особенной теплотой. Когда я поймала его взгляд, то получила в ответ ту самую улыбку умиления, которую не спутаешь ни с чем. Я была благодарна ему за то, что он не перетягивал внимание на себя, позволял мне заниматься тем, чем я хотела, общаться с приятными мне людьми и доверял.

Заснули мы вместе на широкой кровати, спиной к спине. Но не как враги, а как союзники и хорошие друзья.

Уезжая с моим новоиспеченным мужем обратно в наш поселок, на который пока у нас были разные планы, я горько плакала, вспоминая все время, проведенное с Верой и Машенькой. Но теперь я знала историю моей семьи и понимала, что моя бабушка просто чудом осталась жива. Семья российского подданного, столь близкого к императору, не могла выжить в смутные времена, которые мне, возможно, еще предстоит застать. Но меня не будет рядом с ними.

Лео, как мог, поддерживал меня, но молчал в недоумении, хорошо читаемом в его глазах. Я была благодарна, что он не спрашивал ни о чем. Но и понимала, что он надеялся на объяснение.

В Роулинсе нас не встретили, и мое сердце начало перескакивать, словно зайчик с кочки на кочку, пытаясь уйти от нехороших мыслей–волков. Ленни должна была приехать на вокзал. Лео суетился, передавая наш багаж, пока я всматривалась в лица людей, спешащих на платформу. Но среди них не было моей подруги.

Двери нашей конторы, а за одно и склада оказались запертыми. Грузчики, снующие в этом районе в постоянном поиске подработки, а потом и дворник подтвердили, что еще вчера со склада вывезли очень много телег.

— Лео, я не верю в то, что она так поступила, - прошептала я, присев на лестницу. Наша коляска, груженая багажом, ожидала нас, и мой муж, усадив меня в нее, велел отвезти меня в ближайшую гостиницу, чтобы пообедать.

— Нет, я не поеду одна, - поняв его намерения, я спрыгнула на землю и попросила выгрузить наши чемоданы. Кроме вещей, мы везли с собой два больших сундука, в которых лежали подарки.

— Вики, ты же понимаешь, что оставаться здесь просто бессмысленно. Я постараюсь найти хоть кого-то, кто знает, куда все вывезли.

— Мы вместе этим займемся. А багаж оставим на первом этаже. Я знаю хозяина, - уверила я мужа и пошла договариваться о хранении.

Время сейчас было не самое людное, ведь рабочие приходят сюда с самого утра, а днем уже разъезжаются кто куда. Но я решила опросить каждого. И только к пяти часам вечера я нашла одного из грузчиков.

— Дак это… хозяйка больно торопилась с отъездом. И хахаль ее нас подгонял. Правда, ругались они между собой. Он все звал в другое место, но она показала нам документы и грозилась городового вызвать, коли послушаем его, - бормотал уже сильно хмельной мужичонка лет сорока. Его привезли с другими сюда на телеге, и они всем гуртом повалили к таверне.

— А куда она все увезла, можешь показать? – я надеялась найти беглянку по горячим следам, с бьющимся сердцем переживая, что столько времени и сил наших ушло в пустую. Борясь с обидой и злостью, которые могли сослужить плохую службу и затмить рассудок, я все же представляла себе лицо Ленни, когда я найду ее.

— Смогу, но тогда…

— Если она окажется там, куда приведешь, я дам тебе пять долларов, - произнес Лео. И я увидела, как разум пьянчужки светлеет. Он мог заработать эти деньги только за пару-тройку дней, а дешевого пойла на них можно купить столько, что не выпьешь за неделю. Да ведь только после первой кружки находятся дружки…

— Поехали, - уверенно махнул рукой мужчина и пошел на дорогу ловить коляску.

Хозяин склада на первом этаже опросил своих людей. Но вчерашнюю суету этажом выше те приняли за обычный рабочий процесс. А самого хозяина и вовсе не было на месте. Сейчас он, похоже, понял, почему я так переживаю, и даже внимательно посмотрел на своих работников.

Вся надежда была на этого пьяницу, который то и дело засыпал. Я страшилась, что, проснувшись в очередной раз, он удивится, увидев нас, и не вспомнит ничегошеньки.

Мы только через час приехали в другую часть города. Дорогу развезло от шедших несколько дней дождей. Колеса легкой коляски вязли и съезжали с проторенного пути, ставшего кашей. Такие вот промышленные районы были в каждом городе, и здесь, в отличие от центральной части, совсем не было каменного настила.

— Вот тут и разгрузили, - к моему счастью, совершенно уверенно мужик указал на деревянный барак, выглядевший значительно хуже, чем остальные, стоящие рядом. Пьяные компании слонялись по улице, горланя песни. Время было не больше половины седьмого, и здесь оно еще считается рабочим.

— Заперто изнутри, - Лео подергал новую с виду дверь, которая явно отличалась от самого строения. Ее словно поставили вчера: новые доски, обшитые железом углы, свежие петли.

— Иди постучи и покричи, мол, ты грузчик и ищешь работу, - прошептала я мужичку.

— Я добавлю еще доллар, - понаблюдав за тем, как неохотно морщится мужик, понявший уже, видимо, что приехали мы не чаи распивать, добавил Лео.

— Эй, там! Откройте. Я вчерашний грузчик. Эй, - мужичонка за доллар колотил и пинал дверь с такой силой, что я представила, что бы он делал за десять.

— Иди к черту, - голос Дина за дверью я узнала моментально, и сердце, наконец, переместилось в нужное место.

Он растворил дверь, готовый разобраться с шумным алкашом, но замер, увидев нас. А потом за его плечом появилась Ленни.

— Как вы здесь оказались? – с удивлением и почему-то улыбкой спросила Ленни..

— Чудом, Ленни, чудом, - ответила я и осмотрелась в поисках места, куда можно присесть. Но, заметив стойку Лео, взяла себя в руки и встала за мужем.

Глава 50

Еще больше я удивилась, когда Ленни оттеснила своего дружка от прохода и бросилась ко мне обниматься. Я стояла в ступоре. А она поздравляла нас со свадьбой, клялась, что я даже выгляжу теперь счастливее.

— Ага, особенно после нескольких часов поисков, - все еще не понимая, что происходит, ответила я.

— Ленни, может, ты объяснишь, что происходит? - Лео уже прошел внутрь, я проследовала за ним. Но этот склад тоже был абсолютно пуст!

— Боже, здесь ведь кроме пары топчанов и моего кресла и присесть некуда, - Ленни засуетилась, подгоняя Дина разжечь печку, чтобы приготовить чай. - Присядьте. А где ваш багаж? Как вы узнали, что мы здесь?

— Ленни, об этом потом. Где всё? – я развела руками, обводя пустой, пахнущий мышами склад.

— Вики, сегодня мы не смогли приехать к поезду, потому что с раннего утра отгружали наши каши. Представляешь? Я продала все, что есть. А еще… у меня несколько огроо-омных заказов, но это потом. Лучше вы расскажите, как узнали, где нас искать? Мы отправили посыльного в Бентон, чтобы вы не переживали. Больше не могли придумать. Я и записку хотела оставить, но хозяин того склада… такая тварь, Вики! – Ленни заламывала руки и закатывала глаза, описывая все, что они пережили за последние сутки, а я сидела и краснела за свои мысли.

— Мы думали… - начал было Лео.

— Мы думали, вы все отвезли в Бентон. Хорошо, что встретился грузчик, который знал, куда вы уехали, - перебила я мужа, отправив ему многозначительную улыбку с мольбой. Благо он понял меня.

— Нет, куда там… вчера этому засранцу будто вожжа под хвост попала, и на ночь глядя он велел освободить склад. А у нас столько работы на утро! – Ленни наконец присела и все рассказала спокойно.

Теперь нам предстояло куда больше работы, чем раньше. Мне нужны были люди. Деньги теперь были, и можно было кроме этих больших заказов, начать свои пробы с сухофруктами, да и не только.

Раз Ленни с Дином делать здесь пока было нечего, мы решили ехать в Бентон вчетвером. Подруга пару дней готова была помочь на производстве, а потом уехать с кашей и фасовать ее в банки и пакеты прямо на своем складе. Но сначала мы подумали найти бригаду, которая согласилась за два дня привести помещение в порядок: нужно было вымести из него все до крошки, побелить стены, поправить две старенькие печи. Пожар нам был точно не нужен.

Ленни поторапливала нас, а потом и вовсе заявила, что они с Дином закончат здесь все дела и приедут позднее. Тайна какая-то все же в этом присутствовала, но я надеялась, что она руководствуется обычной жалостью к нам. Ведь с утра у нас было слишком много приключений. Мы настояли на том, чтобы закончить все дела и вернуться вместе.

С тем и уехали. Дин, похоже, понял, чем мы были так напуганы, когда он открыл ворота, но молчал. Я боялась, что он озвучит свои мысли Ленни, и та обидится. Хотя я этого заслуживала. Представила, как бы я чувствовала себя, посчитай меня предателем… мало хорошего.

Дома нас ждал сюрприз: Лиззи и Пенелопа накрыли чудесный стол за домом. Нас ждали и Сэм, и Уорен. Человек десять, не меньше, пришли, чтобы подарить какие-то небольшие сувениры к нашей свадьбе. Я валилась без сил, но эти люди так хотели побыть с нами в этот день. После бокала крепленого вина я даже смогла повторить за Ленни несколько танцевальных па. А потом, уже в темноте, окруженные лампами, на которые слетались мотыльки со всей округи, мы сидели в нашем тесном кругу и обсуждали планы.

Девочки чуть не завизжали от радости, когда Ленни рассказала об успешных продажах. А мне не терпелось дождаться утра, чтобы увидеть работы в нашем новом цехе. Я боялась, что запасы, произведенные без меня, окажутся куда меньше запланированного, и мое шило в одном месте просто неустанно кололось, подначивая взять лампу и отправиться в цех прямо сейчас. Хорошо, что на мне было мое прекрасное свадебное платье, а рядом рациональный и заботливый муж, который напомнил, что на дорожке к цеху можно переломать ноги. Я отказалась от идеи, как только заговорили о ногах.

Но самый главный подарок, который готовили все вместе, нам не показывали. Поэтому не разрешили войти в дом. Сэм сам перенес весь багаж, а переодеться пришлось в домике прислуги. Кроме всего прочего, нас заставили снова натянуть праздничные наряды. И к моменту, когда начало опускаться солнце, половина поселка голосила песни.

В доме, когда я включила свет, обнаружилось, что теперь между кухней и той частью, где в углах были кровати, появилась стена. Дверь в новую комнату была возле правого угла. Там, где у Лео была кровать.

Лео посмотрел на меня, выдохнул и шагнул в дверной проем. Я шагнула за ним. За нашими спинами шумели наши друзья, ожидая нашей реакции. Да, реакции на тот самый подарок.

— Вот тебе на, - только и смог прошептать мой муженек. А я не смогла вообще ничего прошептать. Только старательно натянула улыбку пошире и обернулась, чтобы обнять виновников этого самого подарка!

Они отделили спальню, прорезали окно из нее и посреди этой небольшой комнаты поставили огромную, с красивыми коваными завитками кровать. Перина на ней была знатной, как и подушки, покрывала. Был даже легкий балдахин. Под кроватью постелили ковер из черной коровьей кожи. Два таких же, как и кровать, в завитках, стула приглашали присесть и снять всю одежду.

Мы с Лео долго и умиленно благодарили всех, кто приложил руку к этой вот красоте. Оставшись одни снова в этих свадебных нарядах, присели в изножье кровати и взялись за руки.

— Думаю, мы это переживем, Вики. Правда? – устало спросил мужчина, за которого я на днях вышла замуж по расчету.

— Сегодня столько всего случилось, и я столько раз считала, что все пропало… но потом видела тебя рядом и успокаивалась, Лео. Я тебе вот что хотела сказать, - я замялась: боялась, что он перебьет меня. Но Лео ждал. - Я еще никогда не любила, и мне не с чем сравнивать. Но то, что я чувствую к тебе… Иногда мне кажется, что это больше, чем благодарность, Лео.

— Не торопись, - он легонько сжал мои пальцы и улыбнулся. Лампа горела неровно, видимо, масло заканчивалось, и огонек дрожал. В этих неясных тенях на его лице сложно было что-то прочесть. - Я готов ждать до того момента, когда ты уверишься в своих чувствах полностью. Есть еще один плюс…

— Какой? – я вдруг поняла, что теперь у меня нет уголка, в котором буду переодеваться. Но решила, что решу это завтра или буду раздеваться возле печки.

— Теперь я точно буду знать, во сколько ты легла спать, Вики. Я выйду, а ты спокойно переодевайся и ложись, - Лео снова очень аккуратно сжал мою ладонь. Это было настолько интимно и чувственно, что у меня пересохло в горле.

Глава 51

Через неделю мы и забыли, что спали когда-то порознь. Оба так уставали за день, что валились с ног и засыпали, когда голова еще только приближалась к подушке.

Я оценила мягкую перину и, как и предсказывал Лео, теперь высыпалась гораздо лучше, поскольку без меня мой муж спать просто не ложился.

Наша фабрика теперь работала с раннего утра и до позднего вечера. В поселок приехали какие-то знакомые тех девушек, что прибыли с Пенелопой. Несколько мужчин из землекопов перешли к нам. Молодые парнишки с радостью уделяли время вечером, после труда на дороге, а потом и вовсе перешли к нам.

Ленни справлялась в городе просто великолепно. Когда она приехала в Бентон в очередной раз, сообщила, что кашей заинтересовались люди из Бостона. Чтобы выполнить заказ для них, наша фабрика должна была работать пару недель без перерыва.

Тогда-то я и поняла, что все у нас получилось. Но производство просто перестало справляться с нужными объемами. Люди хотели работать больше, чтобы получать больше денег. Только вот и границы должны были быть. В мои планы не входило упахать людей вусмерть.

— Лео, нам нужна большая фабрика. Думаю, надо сразу строить кирпичную и раза в три больше того сарая, который у нас сейчас, - поделилась я идеями с Лео после ужина. Мы оба искупались в прохладной уже речке и сидели перед сном в теплых халатах перед печкой с чаем.

— Уорен даст строителей и человека, который займется покупкой всего необходимого, Вики. Если честно, мы думали, что твое дело займет максимум человек десять. Но ты, скорее всего, пойдешь еще дальше, - Лео говорил с уважением, без толики зависти. И это меня грело. - Я думаю, пришло время поговорить с отцом.

— Что-то важное? – запереживала я на секунду.

— Видимо, Бентону все же быть. Мы уже обсуждали с ним станцию прямо перед мостом. Для тебя это будет большим плюсом. Сможешь отправлять свою продукцию по всей Америке.

— Да, было бы отлично, - мечтательно ответила я.

— Я одного не понимаю, Вики: чего ты так прицепилась к этому поселку? Почему бы не построить фабрику где-то в Бостоне? Там все рядом, да и жизнь кипит. Там есть рестораны, есть театры, открываются музеи. Ты могла бы участвовать в выставках.

— Мне хорошо здесь, Лео. Я и не смела надеяться, что фабрика вот так разрастется, но сейчас еще больше уверена, что мое место тут.

— Но… ты же понимаешь, что как только этот участок будет готов, мы передвинемся дальше?

— Да, и я готова ездить вечером за тобой…

— Ну, ездить я могу и сам. Но когда я окажусь в паре суток езды…

— Ты будешь приезжать на пару дней в неделю, а я буду тебя ждать. Иногда, думаю, я могу приезжать к тебе сама, чтобы развеяться, - успокаивала я мужа.

— Хорошо. То, что будет потом, будет потом. А сейчас нужно жить сегодняшним днем, - он хлопнул ладонью по колену и встал. - Пора спать. Утром у нас, как всегда, очень много работы.

Утром я ехала в Роулинс с Ленни, чтобы встретиться с хозяином железоделательной фабрики. Нам нужно было больше банок, и мы решили, что пора объявить ему о расширении. Он был против переезда в Бентон, а нам было не очень удобно фасовать в Роулинсе. Пора было перейти к какому-то консенсусу.

— А если он откажется объединяться с нашим складом? – Ленни тоже переживала.

— Тогда мы разорвем наш контракт. У нас слишком много заказов, чтобы он ставил условия. Если честно, он должен понимать, что девяносто процентов денег ему приносят наши банки, - уверенно ответила я.

Мистер Финчер был мужчиной лет тридцати. Он был ленив, но деньги любил. Оставшееся от отца производство долго работало в минус, и мы буквально подняли его с колен.

— Это большие траты, миссис Лоуренс, - ответил он на мое предложение. Я красочно описала ему наши планы об их переезде ближе к нашему складу. Но он, видимо, как представил, что ему придется поднять задницу и потрудиться со своими работниками, помрачнел.

— Хорошо. Тогда не обижайтесь, если мы найдем людей посговорчивее, - предупредила я его и вышла с фабрики. Коренастый парнишка лет девятнадцати – двадцати нагнал меня прямо у моей коляски, которую я оставила за углом. Сбивающимся от частого дыхания голосом он принялся объяснять мне свои планы:

— Мэм, мэм, не торопитесь. Мы с ребятами уже обсуждали вас и ваш завод. Есть у нас пара мастеров, которые все производство знают как свои пять пальцев. Финчер нам платит слишком мало, людей не нанимает, и приходится по восемнадцать часов работать. А так, глядишь: и половина без рук останется.

— И что вы предлагаете? – заинтересовалась я.

— Зачем вам покупать у кого-то, если можете сами производить эти банки? А мы можем не только банки, а вообще все, что из железа. Я пресс знаю, а ребята прокатывать умеют. Есть чеканщики. Мы будем работать на вас. Давайте ударим по рукам и начнем строить небольшую свою фабрику прямо на месте, где у вас перерабатывают это зерно. И нам плюс, и вам все рядом!

— Ого! Смело ты загнул? А станки? А материал?

— Станки не проблема. В Бостоне много обанкротившихся заводов. Когда приходят крупные монополисты, такие вот малые трудяги просто загибаются.

— А ты много понимаешь в деле, - я даже присвистнула.

— Достаточно. Мой отец работал на отца мистера Финчера. Тот хоть денег им не жалел, но умер рано. А мой отец сейчас в кузне работает. Его и еще человек пять взять, и будет у вас своя фабрика. Что закажете, то и будем делать. А станки покупать возьмите моего отца. Он и выберет, что надо, и починит, коли придется. Ему это как вторая жизнь будет, миссис. Подумайте, не пожалеете.

— Пиши адрес, - я достала из ридикюля бумагу и карандаш. - Подумаю и человека отправлю. А это адрес нашего склада, - я написала на обрывке и передала ему.

— Да, я его хорошо знаю. И Ленни, и Дика. Сам вожу им банки.

— Ну и хорошо. Тогда я обдумаю, и мы найдем тебя, - я села в коляску и возница тронулся. Тот парнишка, имени которого я даже не спросила, стоял и смотрел на меня взглядом, полным надежды.

— Ленни, надо брать на работу только тех, кто вот так же, как этот паренек, горит идеями, хочет трудиться и получать за этот свой честный труд хорошие деньги, - я рассказала все Ленни и Дику, когда приехала на склад. - Надо рвать все связи с Финчером. Зная, как дела обстоят на других таких фабриках, он ленится поднять задницу и что-то сделать.

— Да. Знаю я этого Рика. Хороший малый. Быстрый, как паровозный свист. Ты права, Вики. Потратимся вначале, зато потом будем иметь упаковку по цене раза в четыре дешевле. Я за! - Дик даже сложил большой и указательный пальцы в кольцо, что означало «О`кей».

— Я плохо разбираюсь в промышленности, но коли вы считаете, что стоит, то и я не против, - подтвердила Ленни.

На том мы и договорились. Дик должен был заняться сбором всех, о ком говорил Рик. Именно так звали этого шустреца. Я не сомневалась, что именно из таких вырастают воротилы бизнеса. Но это тоже мне было на руку: лучше союзничать с ними, вырастить их подле себя, чем конкурировать потом или покупать у них втридорога.

Первые маленькие бумажные пакеты - каши с сухофруктами - мы оформили красиво: я заказала цветную упаковку. И каждый такой пакетик мы оборачивали ленточкой. Ленни наняла шесть молоденьких девушек-промоутеров. И, как я ее научила, договорилась с парой крупных магазинов, чтобы те позволили им раздавать на своей территории наши красивые каши.

Для этого, по сути, я и приехала в город. Сама лично проверила каждую, поправила банты на головах, помогла повязать розовые передники. Мы отдали наши каши в магазины под реализацию. Покупать их пока не особо стремились. Если каши в банках брали с руками, то такие вот небольшие одноразовые пакеты не внушали серьезности хозяевам магазинов.

Два магазина взяли по сто пакетов. Наши девочки просто раздавали бесплатные «пробники» тем, кто покупал наши банки и другие крупы на развес.

На следующий день, когда мы с Ленни пришли в эти магазины, нам отдали плату за те первые двести штук и с горящими глазами заказали еще по пятьсот.

Вечером за ужином в отеле мы с Ленни и девочками-промоутерами решили, что нужно идти в другие магазины и раздавать там. А если хозяева не согласятся, то раздавать каши на улице, рассказывая, где их можно купить. Девочки привлекали к себе внимание яркой одеждой, красивой упаковкой.

Еще через неделю в складе появился отдел для фасовки упаковок-малышек. И наши каши, которые пока продавались только на строительстве дороги и на шахте, наконец вышли в город.

Всё закручивалось с такой скоростью, что я понимала одно: мне нужны помощники, нужны люди, которым я передам часть знаний. Нужно было распределить обязанности.

И в поселок потянулся народ.

Глава 52

Все заработанные деньги уходили теперь на строительство фабрики. Уорену строители пообещали готовность через три месяца, не меньше. Чтобы ускорить процесс, он сам перекинул на расчистку территории самых толковых землекопов. Сейчас же, когда начали уже возводиться стены, мужчины с некоторой долей разочарования вернулись на дорогу.

Лео пропадал теперь часто и на целые сутки: дорога сдвинулась, и новые участки требовали его присутствия. Он приезжал поздно вечером, раз в два–три дня, мы полночи делились новостями и планами, обсуждали новых приехавших в Бентон людей и засыпали.

Несколько раз я просыпалась оттого, что мне становилось жарко, и обнаруживала себя в объятиях моего мужа. Боясь разбудить его, аккуратно отстранялась. Но он словно ловил меня во сне и притягивал ближе к себе.

К началу осени я поняла, что привыкла к нему настолько, что не могу спокойно спать одна. Просыпалась ночью, обнаруживала, что его нет в постели, и вертелась, ища удобное положение. В результате засыпала, обняв его подушку.

В одно такое утро, когда Лео не ночевал дома, меня позвала Элоиза. Я вышла на задний двор и увидела за столом Оскара. Приготовившись отбиваться от его нападок, я сложила руки на груди и присела за стол напротив. Чертова Элоиза, решив, что она не должна быть свидетелем нашей беседы, просто незаметно ушла, оставив меня один на один с человеком, который имел на меня притязания. И сейчас, вероятнее всего, собирался снова начать разговор о нас.

— Рад тебя видеть, Вики, - Оскар улыбался своей голливудской улыбкой, которая сразила бы даже самую беспристрастную даму.

— Я не скажу, что рада твоему появлению именно тогда, когда дома нет Лео, - ответила я, понимая, что и сегодня, возможно, он не приедет ночевать домой.

— Тогда ничего не говори. Это дело прошлое, и нам просто придется как-то с этим жить. Я назначен шерифом в этот ваш Бентон. Трудно понять Леопольда, идущего у тебя на поводу. Ведь все это… - он обвел руками вокруг себя, видимо, показывая тем самым на наш городок. - Это сущая выдумка, и мне кажется, ты просто заигралась, Вики.

— Шерифом? - шепотом переспросила я.

— Да, шерифом. Лео подал заявку на оформление этого «ада на колесах» как поселка. Он искренне верит, что твоя фабрика станет великолепным градообразующим предприятием. Его отец поддержал сей план, - Оскар потянулся к клумбе, порядком заросшей травой, и выдернул длинную травинку, которую зажал между зубов.

Сейчас он выглядел очень уверенно. Я только заметила, что на нем новый дорогой жилет, белоснежная рубашка под ним даже не запылилась, как и шляпа. А это значит, он надел их уже здесь, а не приехал в них.

— Лео подал заявку? – снова удивилась я. Такие вопросы мы обычно обсуждали с Лео, и я поняла, что муж хотел сделать мне подарок, закончив оформление. Этот тип просто все испортил, рассказав мне о Бентоне раньше.

— О, дорогая… видимо, я раньше времени растрепал новости. Ну, ты уж постарайся удивиться. У вас можно позавтракать? Я приехал, когда постояльцев отеля уже накормили.

— Пенелопа, - позвала я проходящую мимо помощницу, - накорми джентльмена.

— Хорошо, мистер…

— Брекстон. Я ваш новый шериф, мэм, - быстро добавил Оскар.

— Уже иду, - Пенелопа, как всегда, была очаровательной, гостеприимной и располагала к себе.

Я решила пока не делиться своими мыслями по поводу нового шерифа, а тем более опасениями, которые, возможно, могли быть напрасными. И женщина с чистыми помыслами и благими намерениями накрывала на стол.

— Ты позавтракаешь со мной? Наверное, ты лучше всех знаешь, что творится в поселке: ведь ты нанимаешь людей на завод, а значит, и отвечаешь за них, - Оскар говорил тихо, но улыбался лучезарно. Его тактика меня сначала смущала. Ведь если он настроен воинственно, то какого черта притворяется перед Пенелопой.

Но потом я поняла, что эта война лично для меня, как говорится. Ко всем остальным у него претензий нет. Но я огребу по первое число, как только он найдет хоть какие-то недочеты.

— А что тебе люди? До твоего приезда в поселке все было тихо и мирно. Я всех хорошо знаю. Сюда приезжают не люди с улицы, а знакомые и родственники тех, кто уже живет здесь. Поэтому у нас всегда есть информация о каждом, - уверенно ответила я.

— Тогда рад буду получить списки тех, кто не трудится на дороге. К ним у меня вопросов нет. Ими занимается управляющий. А вот этим сбродом, - он указал на фабрику, где на стройке и в сарае трудилось сейчас порядка пятидесяти человек.

— На днях, как только у меня будет свободная минута, я перепишу каждого, - ответила я и принялась за завтрак.

День был испорчен с самого утра, и я не знала, чего ждать от этого «друга». Но люди, которые бросили свои дома и приехали сюда с большими надеждами, не должны были страдать. И поэтому я улыбалась.

Моя бабушка говорила, что нет «хорошей или плохой нации». Есть отдельные люди, которые делают все, чтобы разрушить мир там, где появляются. Кто-то делает из-за своего склочного характера, пытаясь заявить о себе. А кто-то просто настолько мстителен, что не может остановиться.

Оскар, видимо, относился ко второму типу. Но я прожила целую жизнь, в отличие от этого наглого паренька, решившего, что власть поможет ему вершить зло, которое он решил нести.

— Спасибо за компанию, мистер Брекстон. У меня много дел. Вы удобно расположились? - я подумала, что он захочет заиметь какой-то офис здесь, но с этим вопросом лучше разберется Уорен.

— Да, ваш отель вполне меня устраивает. Конечно, если поселок и вправду станет тем, чем вы описывали, мне придется найти себе дом. Но пока мне нравится все.

— Как же вы сменили столь прекрасную должность детектива на должность шерифа в захудалом городе на колесах, как вы выразились? – я не понимала откуда он взял вот это вот «станет тем, чем вы описывали»: ведь ему никто о моих планах не рассказывал.

— Я хочу быть рядом со своими друзьями. Уверен, им нужна будет помощь друга. Ведь вы уже знаете, миссис Лоуренс, что я готов на любые поступки, чтобы защитить вас. Вам ли не знать?

— Да, мистер Брекстон. Я благодарна вам за ту помощь, которую вы оказали.

— Я ждал, что вы добавите: «несмотря на то, что она вышла мне боком».

— Она не вышла вам боком, Оскар. Я не помню ни вас, ни кого-либо из моего окружения до сих пор. И не помню тех отношений, что между нами были. Я уже говорила вам об этом.

— Но вы хорошо поняли, что выйти замуж за деньги Лоуренсов – прекрасный шанс. Ваша эта амнезия очень избирательна, Виктория. Вам не кажется?

— Дело не в деньгах. Даже эта фабрика начата была мною с нуля. Мне самой пришлось зарабатывать первые доллары на дороге, чтобы открыть отель, а потом начать кормить этих людей. Вы даже не представляете, что мне пришлось пережить, чтобы сейчас я могла начать строить кирпичное здание.

— Да, за три месяца вы сделали невозможное, мисс…

— Миссис, Оскар. Хорошего дня, шериф Брекстон. Мне пора, - я встала, сама убрала за собой посуду и отправилась к сараю, где сейчас сутками работали люди, чтобы покрыть все заказы, не потеряв ни одного.

— И вам хорошего дня, миссис Лоуренс, - ответил Оскар мне в спину.

— Мне показалось, или вы притворялись, что рады его видеть, Вики? – Пенелопа нагнала меня у входа в цех. Только сейчас я заметила, что она обеспокоена.

— Пенелопа, нет причин переживать, но будь внимательна с ним. Он был другом Лео ровно до того момента, когда Лео женился на мне. Я не знаю, насколько он мстителен, но лучше быть начеку.

— Я поняла. Предупрежу Сэма и других наших, чтобы много не болтали.

— Да, все правильно, Пенелопа. Только Элоизе ни слова. Она знает его больше нас всех. И даже если и поверит нам, то легко может провалить всю нашу компанию, - предупредила я свою помощницу и пошла проверять готовую продукцию, которую упаковывали пока в мешки.

В Роулинсе работницы Ленни фасовали ее по банкам и пакетам. Но ровно до тех пор, пока у нас не будет своего завода по изготовлению жестяных банок. Он пригодится в любом случае, даже если банки перестанут быть актуальными.

Я планировала здесь целый город. И любое начало должно было быть сейчас вполне обосновано.

Глава 53

Этих двоих я увидела еще в Роулинсе, на рынке. Две женщины, красивые и нежные, как фиалки, бросались в глаза сразу, и не только мне. Белоснежные лица и одежда выделялись на фоне рабочего класса, как если бы на размытой дождём колее вы увидели два только что упавшие шарики мороженного.

Судя по их поведению, они не старались, чтобы их заметили, и постоянно оглядывались, словно только что что-то своровали. Одна чуть выше и тоньше, светловолосая, вторая рыжая как огонь.

Выбирая для дома овощи, я то и дело оглядывалась, чтобы не потерять их из виду: уж очень они были милыми.

Сегодня некому было поехать на рынок, и я вызвалась сразу, чтобы хоть ненадолго выпасть из поля видимости Оскара и выдохнуть. Надежда, что Лео вернется сегодня вечером, была очень слабой. А новый шериф только и делал, что искал возможности со мной поговорить. Когда я отдала ему списки нанятых мною людей, он хотел поговорить о каждом. Но, к счастью, меня позвал Сэм. Позже я предупредила его и Пенелопу, что, если увидят меня с шерифом, нужно придумать причину, чтобы отозвать меня по очередному выдуманному срочному делу.

До позднего вечера я провозилась в офисе с Ленни, оттягивая время возвращения, хотя дома меня ждало очень много работы. Она провожала меня с тяжелым сердцем, потому что я рассказала все как есть: и о моем спасении из дома отца, и о поведении Оскара на нашей с Лео свадьбе.

Сэм сам приехал за мной, переживая, что потемну я поеду, скорее всего, одна.

— И что, ты теперь все время будешь прятаться в Роулинсе? – спросил Сэм, как только мы тронулись.

— Пока не вернется Лео и не выяснит всё с Оскаром, мне очень тяжело быть дома, Сэм. Его допросы, чувствую, не приведут ни к чему хорошему.

— Может, тебе кажется? Городку нужен шериф, мэм. Иначе сюда потянутся всякие отбросы и станет небезопасно. Говорят, люди собираются привозить сюда семьи, почувствовав, что есть работа.

— Да. И нам нужно построить школу. Тогда точно приедут и женщины с детьми, - ответила я, всматриваясь в дорогу. И правда, ехать в темноте было не самым умным моим поступком.

К счастью, Оскара на нашем заднем дворе не оказалось. Элоиза уже покормила ужином всех постояльцев и сейчас, закончив с тестом, усталая, ушла спать. Пенелопа что-то шила, напевая себе под нос, ее муж Льюис подпевал, укладывая инструменты в ящик. Сэм присоединился к нам с ремонтом башмаков. Эти уютные вечера я любила всем сердцем, и меня страшило, что из-за Оскара я буду лишена всего этого.

Лео так и не приехал, и настроение падало.

— Соня, просыпайся, наверное, снова легла под утро? – голос Лео разбудил меня, когда на улице было уже светло.

— Лео, как же я рада, что ты приехал! – я обвила его шею руками и прижалась к нему так тесно, что он замер.

— Извини, вчера мы слишком поздно закончили работу. Поспать удалось всего несколько часов, и я решил рано утром все же поехать домой. А что там возле реки за новая стройка? Мне кажется, если меня не будет неделю, приехав, я обнаружу здесь Бостон, - он смеялся, не зная, куда деть руки. И когда все же обнял меня сам, мне стало не по себе.

— Это баня. Скоро будет холодно, Лео. Нужно где-то мыться. Угля у наших соседей столько, что можно топить ее круглые сутки. Мы решили сделать большой отдел для мужчин и маленький для женщин. Она будет дешевой. Главное: оправдать стоимость угля и работу истопника. Иначе к холодам все наберутся вшей.

— Одевайся, завтрак уже на столе, а я сварю кофе, - Лео отстранился и, кашлянув, вышел из комнаты.

Быстро расчесавшись, одевшись и обувшись, я выбежала в туалет, а потом к речке, чтобы умыться. Туман нехотя поднимался, делая воздух матовым. И солнце растворялось в нем, освещая землю белёсым, каким-то больничным светом. Вода была уже прохладной. Не холодной, но с большой охотой, как месяц назад, в воду лезть не хотелось. Помывка теперь была не самой приятной процедурой.

— Ты знаешь, что сюда приехал Оскар? – усевшись за стол напротив мужа, я сразу перешла к делу.

— Да, я звал его на завтрак, но он отказался, сказав, что не хочет нам мешать.

— Не стоит его звать, Лео.

— Почему? Да, он повел себя на свадьбе не очень хорошо, но ведь он все осознал, извинился… тем более, нам и правда нужен человек, который позаботится о безопасности.

— Оскар притворяется, Лео.

— Я знаю его очень давно, Вики. Он с характером, но неплохой, незлой человек. Думаю, он здесь очень кстати. Тем более, если я теперь буду часто отлучаться из дома на несколько дней, мне будет спокойнее.

Рассказывать Лео дословно разговор с Оскаром не хотелось, да и портить этот единственный день, когда Лео решил устроить целый выходной со мной, было кощунством. Я выдохнула и принялась за кашу. Порядком остывшая, чуточку пересоленная и без сливочного масла, она все равно была вкусной. Но Элоиза, похоже, встала сегодня не с той ноги, потому что готовила она всегда просто идеально.

Пить кофе мы отправились на задний двор. Там, как всегда, движение было такое, словно по нашему двору проходили все дороги мира. Элоиза ругалась, что под ногами ей мешаются Сэм и Льюис, укладывающие в пристроенный сарай уголь. Сбежавшие куры кричали на своем курином языке от страха, когда Пенелопа пыталась загнать их в сарай.

— Ничего не изменилось, - Лео присел за стол, вытянул свои длинные ноги и довольно зевнул. Я посмотрела в сторону реки и возле работников, строящих баню, заметила Оскара. Моментально отвернулась и наткнулась на взгляд Лео.

— Ты слишком предвзято относишься к нему. Дай ему шанс, Вики, - попросил муж так искренне, что у меня защемило сердце. Мне показалось, что он сейчас не поверит мне, если я перескажу наш разговор.

— Хорошо бы, кабы так, Лео. Ладно, время покажет. А пока не хочешь посмотреть фабрику? Видишь, стены поднялись уже под окна. Мы решили сделать цех светлым, - я указала на возводимое здание. Строители и правда достаточно быстро поднимали стены. Кирпич подвозили каждый день, и прежде чем начать его выгружать, мастер проверял несколько штук.

— А как дела с жестянкой? – Лео встал и пошел за мной в сторону стройки.

— Она будет здесь же, но постройку решили делать деревянной. Станки привезут через неделю. Их выбирают мастера. Дин занимается этим с ними, - я старалась не смотреть в сторону бани. И надеялась, что Оскар не присоединится к нам и не нарушит всю прелесть так хорошо начавшегося дня.

— Давай прогуляемся к мосту. Ты уже видела его? – Лео хотел похвалиться своим детищем. Мост был небольшим, но очень крепким и красивым. Прямо перед ним планировалась станция, которая обеспечит жизнь города еще лучше. Следующую обсуждали пока, но она должна была появиться возле шахты.

— Идем. Нужно отвлечься от дел, иначе голова просто закипит, - ответила я, взяла мужа за руку и пошла за ним.

Вот тут-то я и увидела тех женщин второй раз. Эти двое в компании мадам Ирэн шли прямо перед нами, метрах в ста. Они, похоже, тоже шли к мосту.

— Ого! Я вчера видела их в Роулинсе. Они не похожи на девушек мадам Ирэн, Лео.

— Ты специалист по девушкам? – хохотнув, спросил Лео.

— Нет, но они точно не ее поля ягоды. Они как-то странно вели себя на рынке, словно прятались от людей, но одеты были как сейчас. Ты сам видишь, что они отличаются даже от нее.

— Да, одеты как леди из Нью-Йорка.

— Ха! Так ты знаешь, как одеты леди в Нью-Йорке?

— Так там одеваются вечерами. Город становится полон красивых женщин, мужчин в дорогих смокингах. Открыты кабаре, бары, и в городе промышляют шарлатаны.

— Значит, думаешь, они оттуда?

— Вероятно, но не исключаю, что они из Бостона. Поселок растет, и скоро нам предъявят за то, что в нем нет церкви, а есть бордель. Но если не будет борделя и бара, начнутся драки. Так что пока нам не до перемен в этом плане.

— А кабаре? Лео, скажи, кабаре - это тот же самый бордель, только дорогой и с танцами?

— Нет, что ты! Это приличное место, где можно выпить хорошего вина, посмотреть вечернюю программу. Ты хочешь увидеть кабаре? – удивленно спросил Лео.

— Я думаю о другом, Лео. Пока у нас не появилось церкви, может, пора сделать что-то вроде кабаре? Оно немного прикроет бордель, ну… спрячет его. Даже если кто-то будет против дома мадам Ирэн… его временно можно оформить под театр.

— А ты знаешь, как обходить закон, дорогая жена, - Лео так громко засмеялся, что идущие перед нами дамы обернулись. Я заметила, как Ирэн притянула к себе гостий, видимо, чтобы разъяснить, кто мы такие. Мне до ужаса было любопытно узнать хоть что-то об этих женщинах.

Возле моста все еще было не особо приятно: раскуроченная в поисках камней земля, канавы, еще не заросшие травой. Но мост, держащийся на железных опорах и сбитых в толстенные брусья бревнах, выглядел мощно.

Женщины обошли грязь и присели на берегу на омытые рекой камни. Мы решили не идти мимо них и нашли местечко. Лео выбрал камни посуше, расстелил принесенный с собой рабочий пиджак и, присев, подтянул меня к себе.

— Я вижу, как ты переживаешь, Вики. Мне кажется, ты все еще что-то чувствуешь к Оскару и поэтому не хочешь видеть его здесь…

— Даже не думай продолжать говорить об этом, Лео, - я перебила его, пытаясь отстраниться, чтобы видеть его глаза. - Он провоцировал меня, винил в том, что я вышла замуж за твои деньги! – я почти кричала.

Кажется, сидящие в метрах десяти от нас точно должны были слышать меня. Поэтому я продолжила шепотом:

— Лео, поверь мне. Он не друг! Я не хотела портить наш день, но должна предупредить тебя.

— Идем домой, Вики. Я не хочу сейчас разбираться с этим. Ты моя жена, а он мой друг, которого я знаю десяток лет, не меньше. Мы знакомы с самого детства, - Лео встал, поднял пиджак, отряхнул его, закинул на плечо и посмотрел на меня так, словно глубоко разочаровался во мне сейчас.

Мое сердце застонало от его недоверия. Прекрасная история нашей с ним жизни, которая вот-вот могла стать куда более полной, как будто потеряла что-то очень важное.

Девушки на берегу хохотали, и мне от этого хохота делалось еще грустнее. Какого черта я открыла рот и рассказала ему обо всем? Кто тянул меня за язык?

Глава 54

Тему эту больше не поднимали, и Лео даже делал вид, что разговора не было. Но что-то неумолимо нависло над нами: недосказанность, недоверие и какая-то пелена обиды.

До вечера мы решили разобраться с делами, и я попросила мужа решить все вопросы с Оскаром, чтобы мне в дальнейшем как можно меньше с ним общаться. И эта моя просьба тоже покоробила Лео, но он ее выполнил.

Перед сном мы просто молчали, обдумывая каждый свое. Мне показалось, что сломался какой-то механизм в наших отношениях. Меня распирала обида, с которой я плохо справлялась. С тем и заснула.

— Я могу съездить с тобой на дорогу сегодня, - предложила я, надеясь, что время, проведенное вместе подальше от Бентона, как-то поможет нам снова наладить доверие.

— Не нужно, Вики. Я возвращаюсь на дальний участок и пробуду там пару дней. Элоиза уже собрала мои вещи и кое-что из продуктов. Благодаря вашим кашам у нас теперь нет проблем с обедами, - Лео с утра был в хорошем настроении, и мне даже показалось, что все налаживается. От сердца немного отлегло, стало легче дышать.

— Ну, как скажешь. Тогда я плотнее займусь стройками, да и в Роулинсе дел достаточно. Завтра съезжу туда на весь день. А к вечеру буду ждать тебя дома.

— Договорились, - Лео поставил на табурет свой саквояж с личными вещами и подошел ко мне. Взял мои ладони в свои и, улыбнувшись, продолжил: - Попробуй наладить отношения с Оскаром, Вики. Он нужен нам здесь. Все, что у нас случилось, уже случилось. И он не имеет обид и каких-то намерений нам помешать. Он обещал мне быть с тобой вежливым и обращаться только по очень важным вопросам. Уорен тоже рад, что он здесь. Люди прибывают, и мы не можем контролировать всех.

— Хорошо. Я попытаюсь. Тем более со мной его связывает лишь гостиница. Все, что касается поселка, решает Уорен. Я буду с ним любезна, но не больше. Друзей у меня достаточно.

— Не забывай, что именно он помог тебе, а значит, и нам. Мне должно быть стыдно, что увел тебя у него.

— Тебе не должно быть стыдно. Если бы я любила Оскара, мне плевать было бы на Бентон и тем более на наш брачный договор.

— А если бы ты любила меня? – Лео улыбнулся и собирался уже отпустить мои ладони.

— Этого я не исключаю, Лео. Я не знаю, как назвать мою привязанность к тебе, как назвать радость от наших встреч, возможность обнять тебя и то доверие, которое испытываю только к тебе, - я не хотела этого говорить, но вся моя вчерашняя обида на него заставила выпалить правду.

Лео отпустил мои ладони, присел на стул и уставился на меня так, словно впервые видит. Мы молчали, наверное, пару минут, но мне показалось, что прошел час.

Стук в дверь испортил момент, и я ненавидела того, кто пришел сейчас всей душой.

— Войдите, - все еще почти не дыша, ответил Лео и откашлялся.

— Я пришел проводить тебя. Доеду с тобой до шахт, - Оскар снял шляпу, прежде чем войти, потом посмотрел на меня и добавил: - Доброе утро, Виктория.

— Доброе утро, - я опустила глаза и ушла в спальню.

Раньше я считала бы себя дурой за то, что так вот призналась в своих чувствах. Но внутри бушевал такой огонь, что только эта правда могла его хоть немного загасить. Я надеялась на то, что Лео теперь лучше поймет меня и будет больше мне доверять.

— Ты проводишь нас? – Лео позвал меня негромко, и я вышла. Оскара в доме не было.

— Да, я обниму тебя и буду ждать твоего возвращения, - я протянула руки, и Лео крепко прижал меня к себе.

— И как мне уезжать после таких слов? – он посмотрел мне прямо в глаза, чуть отстранившись. А потом наклонился и поцеловал. В этом поцелуе было все: нежная ласка, жадность, а еще легкий привкус страсти.

Во рту моментально пересохло, и я чуть приоткрыла губы навстречу его поцелую. В эту секунду все мои обиды, все переживания и мысли о предательстве отошли на второй план. Передо мной был только Лео. Только этот поцелуй, только эти объятия.

— Мы едем? - голос Оскара снова прервал нас. Но теперь это был не просто разговор. Он прервал какое-то волшебство, только-только зародившееся у меня в груди. Прервал что-то очень важное, чего я пока не понимала.

— Да, едем. Мы поговорим после моего возвращения, - Лео отстранился и улыбнулся мне самой прекрасной из своих улыбок.

— Простите, что-о-о помешал, - нараспев извинился Оскар.

А я стояла перед дверью с горящими щеками и ненавидела его всем сердцем.

Они уехали верхом. Медленно, чтобы не поднимать пыль, по улице поселка. Толкали друг друга, как мальчишки, смеялись, словно друзья, которые давно не виделись. А я смотрела им в спину, шепча молитву, в которой просила Бога защитить моего мужа от этого человека.

Весь день я провела словно в каком-то сне: моментами вспоминала свой первый поцелуй и проваливалась в это воспоминание всей своей сущностью, всем своим сознанием, снова и снова переживая его.

Отошли на последнее место мои переживания. Теперь казалось, что я сверну горы, что нам больше ничего не угрожает, потому что есть теперь у нас с Лео самое главное – любовь. Я теперь твердо была уверена, что это именно она.

— Вики, ты не больна? – Пенелопа постучала по столу прямо передо мной, и я вздрогнула, вернувшись в реальность.

— Ужин остыл уже полчаса назад, а ты так и сидишь, глядя в одну точку, - Пенелопа села напротив. - Завтра нужно отвезти в город хлопья. У нас их накопилось уже больше, чем войдет в телегу. На днях будут дожди. Этот ветер ничего хорошего не предвещает, - Пенелопа подняла глаза к горизонту, за которым гасло солнце. Было еще светло, но сумерки вот-вот опустятся на поселок.

— Оскар вернулся?

— А! Так в нем все дело? Ты рассказала мистеру Лоуренсу? – серьезно спросила Пенелопа.

— Да, но он не поверил мне, сославшись на то, что у меня есть некие предубеждения.

— Тогда не торопись, но и не бойся его. Мы все смотрим в оба глаза, Вики. И не дадим тебя в обиду, - Пенелопа убрала тарелку с мясом и овощами, которые уже покрылись пленкой из застывшего жира. - Главное, не договаривайся с ним ни о чем. Пусть мистер Уорен все решает.

— Да, Пенелопа, так я и сделаю. Завтра еду в Роулинс. С раннего утра. Я смогу все отвезти сама.

— Думаешь, не стоит взять с собой Сэма?

— У него и здесь дел навалом. Кроме охоты, он работает со строителями на банях. Нам они уже очень нужны. Река становится все холоднее и холоднее. Желающих мыться после работы и так не много, а в холодную воду вообще никто не полезет. Так мы все здесь наберемся вшей, а может чего еще похуже.

— Да, ты права. И я не смогу поехать: некому будет присмотреть за людьми на фабрике, - Пенелопа вздохнула. - Я принесу горячее, и ты поужинаешь. А потом мы сядем за твою тетрадь с планами. Надо набросать, сколько всего нам нужно сделать за следующую неделю.

— Спасибо, дорогая Пенелопа. Я не представляю, что бы я делала, если бы не ты и Ленни с Элоизой.

— Сэм не велел говорить тебе, но я скажу, - прошептала Пенелопа, осматриваясь, нет ли кого поблизости от нашего заднего дворика. - Сэм следит почти за каждым его шагом, а тем более, когда он ошивается возле вашего дома, Вики. Не выдавай его. Он все рано не передумает.

— Ладно. Может это и правильно. Так у меня будет свидетель, - я улыбнулась моей прекрасной подруге и помощнице, подумав, что Бог есть везде. И если мы не видим его в наших настоящих верных друзьях, то это только наша проблема.

Глава 55

Сэм не отпустил меня в город одну. Дошло до такого громкого скандала, что хозяин соседней столовой Луис вышел посмотреть на развернувшуюся драму. Я стояла на дороге, пытаясь отдышаться и не отвечать Сэму, пока тот закладывал телегу, чтобы ехать самому. А потом вдруг заметила что-то новое на другом конце улицы.

— Луис, а что это там? Откуда? – я показала ладонью на огромные кучи бревен и досок, которые разбирали рабочие.

— Вы, миссис, носа не высовываете со своей фа-абрики, - Луис все еще был обижен на меня за то, что начала кормить работяг: моя фабрика воспринималась всеми как дорогая игрушка, подаренная мужем. Но любопытство и желание поделиться слухами он побороть в себе не мог.

— Это мое дело. Может, если бы ты из своей корчмы нос не высовывал, тоже дела получше бы пошли. Так что это там? – я уже пошагала в конец улицы, где лавка Винса Беккера раньше была последним строением.

И чуть не открыла рот от удивления: теперь можно было считать, что магазин Беккера стоит ровно в центре поселка. Стройка по улице, да и ниже, возле реки разворачивалась нешуточная.

— Да, миссис. Тут, видимо, скоро будет город. Дорога подвинулась, даже стук кувалд уже почти не слышен. А город, вместо того, чтобы переезжать, растет. Может, и правда выйдет чего из вашей фабрики, - Луис сощурился, рассматривая строителей.

— Завтра люди Лео начнут укладывать шпалы и рельсы. От Роулинса. Так мне сказал Уорен, - проболталась я.

— Значит, скоро у нас будет дорога? – радостно спросил Луис.

— Скоро, мистер Луис, - я шла и шла вдоль участков, на которых начинались стройки. А ведь Лео говорил мне, что это выгоднее будет делать, когда сюда придет дорога. Возить строительный материал на телегах было долго и дорого. Значит, люди торопились занять самые выгодные территории, привозя сюда самый минимум для закладки домов. А уже после этого шли к Уорену и забивали территорию, отмечая ее на картах.

— Значит, не зря я остался здесь. У меня будет достаточно работы, - он радовался новостям, как ребенок.

— Не зря, мистер Луис. Я же говорила, что нам всем здесь работы хватит, - я обернулась.

Увидев, что Сэм тронулся, не дожидаясь меня, решила остаться. Столько всего нужно было обдумать без горячки.

В третий раз я увидела тех двух женщин, выходящими из лавки. Но на них уже не было роскошных платьев. Теперь они выглядели как девушки мадам Ирэн. Они поравнялись со мной, неся в руках корзины с овощами и парой одеял.

— Добрый день. Рада видеть вас в Бентоне, - уже в спину им решившись, произнесла я.

— Добрый, мисс…

— Миссис Лоуренс. Я хозяйка фабрики. Хочу предложить вам несложную работу, коли вы решили остаться здесь. Я видела вас в Роулинсе, а потом возле моста, - догнав девушек, я рассмотрела их более внимательно: светловолосая, худенькая, с зелеными глазами и чуть вздернутым носиком, старалась не смотреть в глаза. В отличие от той, что была чуть ниже.

— У нас уже есть работа, - темноволосая то ли специально выгибала брови дугой и сжимала и без того тонкие губы в ниточку, то ли правда испытывала ко мне особенно недружелюбные чувства.

— Эта работа не в особой чести, мисс, - ее же тоном ответила я. - Знаю, сколько зарабатывают здесь девушки. Трое ушли ко мне, потому что работа легче и плачу больше. Я предлагаю подумать и все. Мужчин здесь достаточно, но, может, стоит подумать о них в несколько ином ключе? Не охватывать вниманием каждого, а выбрать достойного и создать семью?

— Вы учите осла танцевать, миссис Лоуренс, - Луис даже вернулся, чтобы подслушать наш разговор.

— Сами вы осел, тупой повар, не умеющий приготовить стейк! – выпалила темноволосая. И между ними завязалась перебранка.

Я смотрела на вторую, которая вот-вот собиралась заплакать, и поняла, что так она просто взывает о помощи.

— Как вас зовут? – я прикоснулась к руке светловолосой. И, когда она расслабилась, забрала из ее рук корзину. - Идемте ко мне на задний двор. Там и поговорим. Я могу дать вам кров, еду на первое время, а первые деньги вы получите через неделю. Если хотите, со временем сможете перебраться в Роулинс, там много работы на нашем складе. Или Ленни научит вас работать в магазинах…

— Агнее-еесс, - раскатилось по улице голосом Ирэн, и девушка, которая слушала внимательно каждое слово, будто вышла из оцепенения, выхватила из моих рук корзинку и побежала по дороге вслед за своей подругой.

— Значит, Агнесс, - прошептала я себе под нос.

— Вы думаете, что спасете всех, миссис Виктория? – Лео, довольный проведенным временем, шел практически приплясывая. Такие вот разборки в нашем городке сродни реалити-шоу, на которое здесь выходит поглазеть вся улица.

— Не думаю, а знаю. Вы же видите, что они совсем из другого теста?

— Та тощая, может быть, и да, а эта темноволосая хабалка… Такой громкий голос я слышал разве что…

— Эй, миссис Лоуренс, - как только мы поравнялись с борделем, на дорогу вышла Ирэн и встала передо мной метрах в тридцати в такой позе, словно сейчас она вынет револьвер и, как заправский ковбой вышибет мне мозги на счёт «три».

Ирэн стояла, широко расставив ноги, уперев руки в бока, и покачивала головой, будто намекала, что ближе подходить не стоит.

— Чего тебе, Ирэн? – ответила я, краем глаза заметив, что Луис забежал в свою «кормушку» лишь затем, чтобы вызвать на улицу всех. Потому что пропускать такое в «аду на колесах» точно не стоит.

— Чего ты привязалась к моим девочкам? Тебе мало тех, которых ты увела?

— Я просто интересовалась, чем они занимались до того, как решили стать «твоими девочками». Я же видела, как ты их обрабатывала эти дни. Они не проститутки. Так отпусти их, дай им шанс на нормальную жизнь, - я остановилась только в паре шагов от Ирэн и тоже поставила руки на бедра.

— Миссис Лоуренс, вам нужна помощь? – из-за дома Луиса вышел Оскар, присел на часть камня, торчащую из-под угла дома, и уставился на меня.

— Нет, шериф Брекстон. Это всего лишь женская болтовня, - ответила я, и Ирэн резко обернулась. Увидев Оскара, она резко изменилась: не стало той бравады, уверенности в себе. Мне показалось, она просто захотела скрыться от его взгляда в доме как можно скорее.

— Я видел много перестрелок, и мне показалось, что вы не против пострелять, - Оскар смеялся, не скрывая иронии.

— Разреши мне поговорить с твоими девочками. Если хочешь, у меня и для тебя будет хорошая работа. Ты умеешь с ними обращаться и станешь управляющей. Только не здесь, потому что тут каждый вас знает. Вы будете работать в Роулинсе с Ленни, - не обращая внимания на шерифа, тараторила я, пока Ирэн шла к крыльцу.

— Иди к черту, - зло пробормотала хозяйка борделя и скрылась за дверью.

Я шла в свой двор, обдумывая ее поведение. Да раньше она самому Бешенному Джеральду рога обламывала, если тот начинал дебоширить. Только оттого, что она поднимала голос, он вжимал голову в плечи и сидел ниже травы. А сейчас она, будто побитая собачонка, спряталась под крыльцо, только услышав голос Оскара?

— Вики, не злись на Сэма, он хотел как лучше, ты же знаешь, - Пенелопа встретила меня на заднем дворе с умоляющим выражением лица.

— Да нормально все, Пенелопа. Он прав.

— А что там было сейчас на улице? Я, видимо, опять не успела, пока ходила к фабрике, - она не сожалела о том, что пропустила очередное шоу, но любопытство брало верх даже над этой сверхвыдержанной женщиной.

— Ирэн. Не дала мне поговорить с ее новыми девочками. Знаешь, они вовсе не похожи ни на одну из ее прежних. Мне кажется, она обманом затащила их в свой омут, - я присела, осмотрелась и выдохнула, не заметив возле дома Оскара.

Нынешний шериф много времени проводил в своей конторе — домике размером с наш. Уорен выделил ему место под офис, поскольку там была пара сейфов. Чем там занимался Оскар, я не представляла. Но меня радовало, что он больше не отирается здесь. Даже начало казаться, что я и правда перегнула палку.

Уорен приехал поздно вечером и сообщил, что Лео не будет еще пару дней. С управляющим вернулись в лагерь несколько мастеров и с десяток крепких мужчин. В поселок должны были привезти взрывчатку. Желающих ее получить было немало, и эти мужчины должны были выехать в ночь, чтобы встретить груз на станции в Роулинсе.

— Когда дорога дойдет до Бентона, все станет проще и намного дешевле, - рассказал Уорен, забежавший сообщить мне о решении мужа. Я наскоро приготовила кофе и старалась вытянуть из управляющего как можно больше информации.

— Ты говорил, что основная масса людей скоро направится к Роулинсу, чтобы начать класть рельсы? И когда вы будете здесь? – вопросы из меня сыпались, как из рога изобилия.

— Если все пойдет по плану, не больше недели, мэм. Сейчас это безопасная и быстрая работа. Вот раньше, лет двадцать назад, когда «Юнион Пасифик» проходили дорогу впервые, - Уорен сделал многозначительную гримасу, - здесь вовсю приходилось воевать с индейцами. Отцы Лео и Оскара хорошо знают, что это такое.

— О! Так их отцы знакомы? – мне нужно было побольше узнать об Оскаре, и я использовала любые возможности.

— Да! Мистер Лоуренс-старший был начальником на огромном участке, принадлежащем «юнион». А мистер Брекстон уже тогда владел шахтами. Тогда только-только закончилась война, и в Америке творилось черт-те что.

— Уорен, мы готовы, - голос Оскара прервал нашу беседу, и мой собеседник поспешил к дороге.

Я пошла за ним. Даже в кромешной тьме я рассмотрела достаточно большой вооруженный отряд. У каждого за спиной висело оружие. Оскар не подошел ко мне, и я выдохнула. Уорен быстро запрыгнул на лошадь, и они скрылись в темноте.

— Мэм, нам тоже надо быть осторожнее. Там, где порох, всегда опасность. Он будто притягивает к себе беду, - прошептала Пенелопа за моей спиной.

— У нас его нет, да и мужчины выглядят внушительно. Не о чем беспокоиться, - ответила я подруге и, обняв ее за плечи, повела во двор.

— Миссис Лоуренс, - тихий писк из темноты заставил меня напрячься.

Глава 56

Бледное, словно никогда не видевшее солнца лицо Агнес показалось из темноты, и я даже дыхание задержала от неожиданности.

— Что стряслось? – за меня спросила Пенелопа, повернувшись к нам с фонарем.

— Вы говорили, что у вас есть работа… - все так же тихо произнесла девушка. Она озиралась каждые пару секунд, видимо, боясь увидеть за своей спиной Ирэн.

— Идем, у нас есть горячий чай, свежие булочки. Жаль, что нет молока, но так… с медом тоже неплохо, - Пенелопа в момент взяла все в свои руки и, протиснувшись между нами, обняла девушку за плечи и повела на задний двор. – Надо заставить Сэма сделать здесь ограду, - уже мне тихо сказала Пенелопа, продолжая вести Агнес с такой деликатностью, будто та в любой момент могла растаять в ее руках.

— У нас много разной работы, Агнес, и я обещаю, что для тебя что-нибудь да найдется, - усадив ее, я села напротив. Моя помощница всегда как-то очень уютно хлопотала по дому. Вот и сейчас она ставила чашки на стол с такой любовью и бережливостью, что у меня защемило сердце. Так делала только моя бабушка. У мамы всегда все было на бегу, через руку, мало-мало. Бабушка же превращала обычное чаепитие с теми же продуктами, что и мама, в необыкновенный пир. И сейчас я увидела это в Пенелопе.

— У нас гости? – из дома вышла Элоиза и широко улыбнулась.

— Спасибо вам, - пристально посмотрев на нас, прошептала Агнес.

— Пока не за что, дорогая. Но мы все устроим. Уже завтра я могу приставить тебя к Пенелопе, и она научит всему, чему угодно, - уверила я девочку, похожую на прозрачную птичку.

На булочки она смотрела, как на нечто волшебное. Это заметила Элоиза и моментально, не спрашивая гостью ни о чем, разрезала пухлую, пахнущую домом и уютом булку, щедро намазала медом и подала в руки Агнес.

Чтобы гостья не стеснялась, нам тоже пришлось съесть по кусочку. Мы даже завели обычную беседу по поводу завтрашних планов, чтобы она не чувствовала на себе столько внимания и поела.

— Агнес, может это вовсе и не мое дело… - начала я, когда она доела булку и, довольно выдохнув, допила чай, - а чем ты занималась раньше? Откуда ты? И эта вторая девушка… ты хорошо ее знаешь?

— Я из Бостона. Наш театр развалился, когда хозяин просто собрал все деньги и уехал ночью. Мы ездили по небольшим городкам с представлениями. Денег было не очень много, но труппа была как семья. Раньше театр принадлежал отцу, но когда он заболел, мистер Филлистон обманом заставил подписать его какие-то документы. А когда отец умер, все осталось ему, - девочка говорила с такой горечью, что у меня наворачивались слезы.

— Много таких вот проходимцев носит земля, но всем им воздастся! – со злостью, будто это горе коснулось лично ее, вставила Пенелопа. – И тебе пришлось уйти?

— Да, и мне, и Маргарет. Остальные разошлись по другим театрам на колесах. Нам места не нашлось. А потом там, где взяли… - Агнес замолчала и опустила глаза.

— Твари они и есть твари, - снова вставила «пять копеек» Пенелопа. Элоиза слушала девушку с вытаращенными глазами.

— Элоиза, уложи ее у себя. И если вдруг придет Ирэн, даже не показывайте ей Агнес, - подытожила я наш вечер. - Ты, девочка, вольна жить, как хочешь, и поступать, как хочешь.

— Мадам нашла нас в Роулинсе, и заплатила за нашу дорогу сюда, - виновато прошептала Агнес.

— Я завтра отдам ей с лихвой, а ты будешь зарабатывать у нас куда больше денег, чем заработала бы у нее. Вот увидишь. И твоя подруга посмотрит, посмотрит и тоже придет к нам.

— Спасибо вам, миссис…

— Зови меня Вики, как все, - я положила свою ладонь на ее плечо и, пока Элоиза убирала чашки со стола, пошла к себе, нашла новую сорочку и принесла девушке.

— Я не могу взять, мисс… Вики. Это я пока не могу купить.

— А вещи твои у Ирэн остались?

— Да, - тихо пропищала Агнес.

— И то прекрасное светлое платье, в котором ты похожа на ангела? – вытаращив и без того свои волоокие глаза, перебила нас Пенелопа.

— Все там. Все, что я смогла забрать из нашего театра.

— Завтра я все принесу, девочка. А теперь спать, - я поторопила ее в комнату. И сама, обсудив все с Пенелопой, отправилась в дом.

Сон не шел, да и понятно было почему: шаткие отношения с Оскаром, недоговоренность с Лео, эта пичужка, напуганная Ирэн, завтрашний разговор с мадам, который сразу можно назвать скандалом.

Мне моментально представилось лицо Луиса, жадного до эмоциональных склок в поселке. Завтра он будет счастлив.

Пролежав так не меньше часа, я встала и зажгла огонь в печи, поставила чайник и зажгла лампу. Присев за стол, я поймала себя на мысли о том, что в голове вертится что-то, но я никак не могу понять, что именно. И только выпив чашку горячего чая, потушив лампу и снова забравшись под одеяло, я поняла, что именно терзало меня!

Агнес ведь какая-никакая актрисулька. Или что она там делала? Жонглировала, глотала шпаги? Не похоже. Вероятнее всего, она играла на сцене роли несчастных возлюбленных. Мне не нужно искать ей работу! Она у нее есть. Нам просто нужна сцена. Нужен небольшой «сельский клуб». По-местному это скорее всего называется салоном, или как привыкли мы на слух из фильмов, салуном.

— Ну, салон, значит, салон, - с этими словами я и уснула довольная, понимая, что дел и забот я себе значительно прибавила.

Не поняв в первые минуты что, творится на улице, я чуть не выскочила в рубашке. Но потом вспомнила о пришедшей ночью Агнес и поторопилась одеться. «Будильника» еще не было, а это значило лишь одно: Ирэн решила устроить представление перед всеми, кто сейчас встанет, отправится к реке или начнет готовить завтрак. По улице, сразу после нашего гонга, начинают шататься толпы бородатых мужиков. Часто недовольных из-за похмелья и вечной нехватки денег. Они тоже любят понаблюдать за чужими разборками. Ставки в Бентоне делаются даже на дерущихся из-за куска хлеба кур на дороге.

— Я разнесу к чертям всю твою фабрику, Вики. Выходи и выводи мою девку, - орала Ирэн.

— Я думала дамы вашего возраста и вашей профессии спят в это время, - я вышла на крыльцо, отметив, что Луис с чашкой чая уже занял свое место. Мужчины возле гонга даже забыли, что он должен сейчас греметь, и переводили взгляды с Ирэн на меня.

Мадам в этот раз была одета куда более скромно, нежели обычно. Даже ее бюст не вываливался из тугого корсета, который, к слову, делал ее талию такой тонкой, что казалось, она вот-вот сломается пополам. Старое синее платье, застегнутое на все пуговки на груди, некое подобие чепца на голове и видавшая виды безрукавка делала ее похожей на жену фермера.

— Если скажешь еще хоть слово, я тоже не стану молчать. Ты не лучше нас! Жила с мистером Лоуренсом в одном доме, притворяясь его сестрой, а сейчас срочно вышла за него замуж!

— Это мое дело, Ирэн. И Агнес тебе не видать, как спокойной жизни в старости, - спокойно ответила я и заметила, что на дорогу выбегают из борделя девушки. В их числе была и заспанная Маргарита, подруга нашей ночной гости.

— Маргарита, я предлагаю тебе тоже там не задерживаться, чтобы не накликать на свою честь дурного.

— Замолчи и не лезь в мои дела! – заорала на всю улицу Ирэн, и народ воодушевленно загоготал. Обстановка накалялась, и именно в этот момент с заднего двора вышла Агнес.

— Я не пойду к вам, мадам. Вы не купили меня, взяв мне билет в этот посёлок и пообещав дать возможность заработать много денег. Я все уже решила. Марго, милая, прошу, иди ко мне. Не оставайся там. Не слушай ее, - тихо просила она свою подругу. Та же, опустив голову, зашла за спины девушек и осталась стоять там.

— Марго, я дам вам хорошую работу! – не унималась я, видя, как Агнес переживает за нее. – Нет, ты не будешь работать на фабрике. Мы откроем салон. Красивый, со сценой, и вы будете там выступать. Никто не посмеет вас и пальцем тронуть. Желающих посмотреть шоу будет куда больше, чем желающих попасть к мадам, - я говорила все громче и громче, стараясь достучаться до девушки, но не видела даже ее лица за спинами товарок.

Я уже думала, что все провалилось, но как только мужчины заулюлюкали после моих слов о салоне, согласно и довольно замотали головами, она вышла и посмотрела на Агнес, а потом на меня.

— Вы мне обещаете? – срывающимся голосом спросила она.

— Обещаю. У нас будет свой театр. Все рабочие будут ходить в него, и не только они. Мужчины с шахты тоже захотят увидеть настоящих актрис из Бостона, - уверенно проорала я, заметив, что Ирэн стоит, как вкопанная, и дышит, словно загнанная лошадь.

Глава 57

Комната для прислуги становилась все теснее и теснее. Сэм с братом ушли спать в баню на стройку, оставив в комнате женщин. Я было думала позвать новых девушек в свою комнату, пока не вернулся Лео, но мудрая Пенелопа сама заговорила на эту тему, видимо, поняв, что за идея есть в моей голове:

— Мистер Лео редко приезжает домой, и может заявиться даже ночью. Если ты думаешь подселить их к себе, я бы не советовала.

— Да, ты права, Пенелопа. Я и правда, хотела уже просить Сэма принести матрасы в дом. Что бы я делала без тебя…

— Видимо, растрачивала бы свою доброту направо и налево, - засмеявшись, ответила Пенелопа и приобняла меня за плечи.

Лео, как и предположила моя подруга, приезжал неожиданно, и чаще всего, только на ночь. Он холодный пробирался в постель, и я, не находя слов от радости, просто обнимала его и грела. Он никогда не будил домашних и напрочь отказывался от ужина.

В полной тишине он обнимал меня в ответ, заставляя задерживать дыхание от прикосновения его ледяных рук, но я так хотела повторения того первого поцелуя, что терпеливо жмурилась, пока руки не согреются на моей спине.

И он, конечно, целовал. Целовал так, что замирала моя душа, мое тело словно растворялось в его руках.

— Как же я люблю тебя, Вики, - шептал Лео засыпая, а я гладила его плечо и боялась даже что-то пожелать еще, кроме этой нашей любви. Мысль, что он мог бы меня и не полюбить страшила хуже всего.

— Я первая призналась тебе, мальчишка, - шептала я, и Лео, уже пребывая во сне, просто улыбался в ответ на мой голос. Утром он не мог вспомнить, о чем мы говорили перед сном. И я не признавалась, что он засыпал, а я шептала ему что-то о своей любви, о том, что имя мое Любовь. И мне становилось легко от этой правды, нашептанной в самые прекрасные минуты нашей жизни. И пусть для него мои слова сливались в некий песенный фон, я выговаривалась и делилась с ним тем, что целую жизнь даже не прикоснулась к любви, хоть и слышала о ней постоянно.

Рано утром мы завтракали, стараясь не дать понять прислуге, что мы встали, но предательский дымок из трубы, словно заклинание, вызывал навязчивую Элоизу, которая начинала суетиться.

— Если бы не кофе, я ни за что бы не показал своего присутствия, - расстроенный пришедшей Элоизой, Лео начал одеваться.

— Ты мог бы приехать на целый день, - предложила я, - или пораньше вечером, чтобы мы могли все вместе поужинать, и пораньше лечь спать. Тогда-то они точно отстали бы от нас, - я всматривалась в его мимику, ища хоть какой-то намек на то, что он слишком уж утрирует наши отношения, слишком преувеличивает свою любовь, но он был спокоен и уверен.

— Не могу, птичка моя, - Лео бросил собираться, присел на стул, потянул меня к себе и усадил на колено, - мы только отошли от Роулинса. Представляешь, паровоз везет шпалы и рельсы, мы укладываем их перед ним, и он проезжает по ним вперед, и так до бесконечности, пока дорога не дойдет до нужного места.

— И тебе необходимо быть там постоянно?

— Почти. После того, как состав заезжает на только построенные пути, мы проверяем готовый отрезок, гоняя его взад – вперед. Рабочие могут скрыть недочеты, а я увижу. Но есть одно «но». Через пару недель мы будем так близко, что я смогу приезжать на ночь каждый день. Как только работа закончится. Сейчас же, ездить больше часа туда и обратно слишком накладно. Я боюсь проворонить что-то важное.

— Хорошо. Теперь я буду ждать эту пару недель с замиранием сердца. Но я и сама могу навещать тебя, правда? – предложила я.

— Конечно! Только выезжай не поздно, а лучше, с кем-то их поселка попутно. Я предупрежу Уорена, чтобы тебе сообщали, - Лео прижал меня к себе и прикоснулся теплой ладонью к моему лицу. Хотелось сидеть так как можно дольше.

— Вот и договорились, - я заметила, как к дому подъехал Оскар, и поспешила уйти в спальню.

— О! Оскар сегодня едет со мной. Давай позавтракаем с ним, - словно забыв о том нашем разговоре, ласково предложил Лео. И я не смогла отказать, боясь, что вернется его обида.

Оскар был вежлив и словоохотлив. Между ним и моим мужем, казалось, на столько хорошие отношения, что любой бы позавидовал этой дружбе. Они говорили о работе, о том, что в городе есть только парочка типов, за которыми стоит присмотреть. А еще Оскар зачем-то упомянул Льюиса и Пенелопу. Я даже подняла голову от тарелки.

— Что с ними не так? – спросила я осторожно.

— Льюис, как и Сэм, не те, за кого себя выдают. Они были зачинщиками безобразия на заводе, где оба работали.

— Но Сэму всего двадцать. Что он мог натворить? – мне стало не по себе от слов Оскара. По спине прошел холодок. Неужели Оскар решил действовать издалека, сначала выдавить из поселка моих самых лучших друзей?

— Но, между тем, они подбили народ не выходить на работу, вышли на улицы, и пока их не разогнали, призывали отказаться от работы, - Оскар был очень подкован в деталях. Неужели рыл их специально?

— Значит, им просто не платили, или еще что-то. Они не работают на дороге, а значит, не угрожают ей, так ведь, Лео? – я посмотрела на мужа с надеждой на поддержку.

— Главное, чтобы они не угрожали тебе, Вики, - Лео встал из-за стола и продолжил собираться.

Я подняла взгляд на Оскара и заметила некое подобие улыбки. Лео этого видеть не мог. Значит, мне не казалось, угроза от него есть, и она нарастает с каждым днем. Я боялась, что мои друзья пострадают от его рук. И впервые захотела, чтобы муж вместе с этим «змеем» уехали. Мне нужно было поговорить с Пенелопой. Сэму не стоило знать об этом – хороший, добрый и открытый паренек мог сам выйти на разговор с Оскаром и это привело бы к еще худшему результату.

Оскар вышел первым. В глазах Лео была благодарность, когда Оскар закрыл дверь за собой.

— Приезжай ко мне, как только сможешь. У меня хорошая палатка, теплое одеяло и небольшая печка. Наш вечер и ночь будут несколько длиннее, нежели здесь, - прошептал он на ухо, и по шее предательски поползли мурашки.

— Обязательно. Береги себя, Лео, - я обняла его так крепко, как только могла.

— Ничего себе! Оказывается, моя жена сильнее, чем я предполагал! – Лео приподнял меня и закружил. Потом поставил, поцеловал в лоб и торопливо вышел.

— Ты даже себе не представляешь, какая сильная, - прошептала я, приткрыла дверь и перекрестила его спину.

Пенелопа, выслушав все, что я рассказала, уронила лоб на ладонь и глубоко вздохнула. Потом потерла лицо, словно только проснулась, и посмотрела на меня каким-то очень усталым взглядом.

— Да, ты права, нам не платили. И после этого люди стали получать вовремя, да и другие рабочие переняли наш опыт. Черных все еще прижимают и давят, хоть рабство отменили достаточно давно.

«Тебе лучше и не знать, что потребуется еще порядка ста лет» - подумала я и вздохнула.

— Пенелопа, я боюсь за вас. Если он решит шантажировать меня вами, я поддамся. И тогда не видать нам счастья. Нужно придумать что-то, - я кусала губу и крутила на среднем пальце невидимое никому кольцо. Я носила его с шестнадцати лет. Оно было отцовским. Большим, и мне приходилось наматывать на него нитки, чтобы оно не слетало. Бабушка предлагала отдать его на переплавку, чтобы сделать новое, но я хотела носить именно его. Мне казалось, что так я чувствую прикосновение рук отца.

— Тогда нужно сделать вот что…. – начала Пенелопа.

Глава 58

Пенелопа предложила довольно опасный план. Когда она выложила мне его детально, я пару минут сидела, замерев и уставившись на нее, как на сумасшедшую.

— Вики, мы начнем жаловаться на тебя сами…

— Что? Кому? – не поняв, о чем она говорит, переспросила я.

— Сначала Оскару. Если он и правда хочет тебе навредить, то будет рад нашей помощи, - Пенелопа так широко улыбалась, что мне стало не по себе. Я никогда не была мастером интриг, хоть и читала о них очень и очень много.

— Пенелопа, стой! – я выставила руки перед собой и захлопала глазами. - То есть ты хочешь в чем-то меня обвинять. И, как я поняла… не только ты? Участвовать в этом будет несколько человек?

— Да. Все те, кого мы хорошо знаем, кого наняли недавно. Да и пришлых можно подбить…

— Ну, судя по всему, Оскар был прав, охарактеризовав тебя как мозг этих ваших стачек, - хмыкнув, ответила я.

— Да. Это так, и мы можем просто начать волнение на тему низкой оплаты. Если он и правда хочет дестабилизировать твое дело и превратить друзей во врагов или в инструмент шантажа… мы сделаем это без него. Пусть считает, что мы настроены против тебя, - теперь моя подруга улыбалась во все свои белоснежные зубы и светилась от радости. Только я не понимала, как это будет выглядеть со стороны.

— И как же мы навредим этим Оскару?

— Если ты права, он будет нам помогать, и как минимум, из-за нас тебе не придется делать выбор, когда он пообещает нам навредить. Он будет уверен, что мы и так что-то замышляем. И он ни в коем случае не допустит, чтобы наша акция сорвалась. Если же показалось, то он должен предупредить вас о нарастающем недовольстве, посоветует, что делать. Да и вообще, бунт возле огромного строительства железной дороги мало кому нужен…

— А ты праваа-аа, - протянула я, когда все кусочки пазла сложились в моей голове. - И как нам действовать?

— Сначала я подговорю своих, чтобы они «неслышно» пошептались недалеко от шерифа. Пусть в его голове это будет первым звоночком. . Нам придется вести себя менее любезно, а тебе надо быть более недовольной. Стройку фабрики мы никак не затронем. Руководит ею мой муж. Они все будут делать в срок, но жаловаться не перестанут.

— А это не родит настоящий бунт? Или, допустим, кто-то проговорится, и тогда Оскар сожрет нас всех с косточками и не подавится, - засомневалась я.

— Нет. Главное, чтобы мы знали. А если он захочет подавить наш якобы бунт, мы просто вернемся к прежнему общению. Люди замолчат и перестанут шептать ему ложь. Тогда он просто выйдет дураком. Ну… или хорошо перестраховавшимся другом, который переживает за Лео и его молодую и слишком уж деятельную жену, - закончила Пенелопа.

— Как ты это придумала? – я не верила, что женщина из девятнадцатого века, да еще и негритянка, смогла продумать и правильно просчитать всю эту кампанию. На долю секунды я замерла, обдумывая, как это будет выглядеть в глазах Оскара.

— Может быть… если ты полностью доверяешь, ввести в курс дела Уорена? – аккуратно предложила Пенелопа.

— Нет, что ты. Думаю, любой из мужчин посчитает это мышиной возней, и Уорен поделится с Лео уж точно. И тогда мы будем раскрыты, а Оскар будет знать все. Попробуем, Пенелопа. Что мне делать?

— Делайте недовольное лицо, миссис Лоуренс.

— А причины?

— Медленно работаем, недовольны зарплатой, недовольны условиями, а еще… думаю, надо подключить к нам мадам Ирэн, и тогда у нас будет больше козырей.

— Хорошо, Пенелопа. Тогда предлагаю начать это прямо к возвращению нашего шерифа. А сейчас я хочу застать Уорена. Видела, как он проходил к лавке. Нам нужно место под театр.

Мне хоть и было тревожно, но наличие плана позволяло чувствовать, что все хоть немного под контролем. Пенелопа не должна была меня подвести. Пусть у меня мало опыта в таких вот аферах, но людей я за свои девяносто лет научилась видеть почти насквозь.

— Как это? Дом под театр? – выслушав меня, Уорен встал прямо посреди дороги. Мы подошли к самому крайнему дому, который он планировал сделать гостиницей.

— Да. На первом этаже мы сделаем салун, а на втором можно оставить гостиницу.

— У нас уже есть бордель, - заметил Уорен, надел шляпу и собирался было уже запрыгнуть на лошадь.

— Уорен, нет, это будет салун. Те развлечения, что предлагает в таверне Луис, доводят только до пьянства и драк. Ты же хочешь остаться управляющим поселком?

— Как только мистер Лоуренс возьмет в работу другую ветку, мы уедем вместе.

— И ты так и собираешься мотаться по стране? А семья? – я прощупывала его каждую минуту все эти уже почти пять месяцев, но он был для меня закрытой книгой.

— Я подумаю, миссис Лоуренс, - он запрыгнул на лошадь и, не беспокоясь о пыли, помчался от меня как угорелый.

— Значит, решили, - сказала я громко, чтобы слышали все вокруг, словно продолжая говорить с ним. - Тогда, сегодня мы с девочками осмотрим помещение и продумаем, где будет сцена.

Рабочие, заканчивающие с дверьми, окнами и крыше, были недовольны нашему приходу в будущую гостиницу. Я уверила их, что с управляющим все решено. И в течение пары дней до его возвращения обязательно нужно открыть салун. Мужчины переглянулись, почесали головы и, вздохнув, мотнули головами в знак согласия.

— Эти девушки будут тут главными. Сейчас мы наметим сцену, а вы сделаете ее как можно быстрее. Столы пока не нужны. Нужны будут лавки, - рабочие слушали меня явно без радости, потому что слушаться женщину они не были настроены.

— А мы? – почти в голос спросили Агнес и Марго.

— А вы должны за два дня придумать программу. Хоть на голове стойте, но понравиться должно всем! Вы сами будете оплачивать аренду. Ещё вам потребуется помощница, которая будет заниматься сдачей коек на втором этаже. Она же будет продавать билеты на ваше шоу, - быстро рассказала я, как представляю себе их новый бизнес, и поторопилась домой.

— А что нам танцевать? А как нам лучше одеваться? – девушки бежали за мной и задавали один вопрос за другим.

— Если я буду делать вам программу, проводить с вами репетиции и заниматься рекламой, мне некогда будет заниматься фабрикой. И… если я буду вашим директором, то вам снова только и останется, что получать зарплату. Сделаете сами и поймете, откуда берутся деньги и сколько нужно работать кроме того, что вечером вы полтора часа займете публику, - резюмировала я и направилась в сторону фабрики. А потом обернулась к ним и добавила:

— Наша гостиница сейчас пуста, и на первом этаже достаточно места, чтобы вы могли репетировать. Вечером мы с Пенелопой посмотрим, что у вас получилось.

Девушки переглянулись и поспешили к Элоизе, чтобы забрать ключи. А я пошла принимать почти готовую баню, в которую сегодня должны привезти два огромных железных котла, в которых над печью будет нагреваться вода. Мне надо было найти людей, которые будут на этой точке работать. Надо будет сделать какое-то расписание, определиться со стоимостью, чтобы цена не отпугивала, но и самим не работать в минус себе. Стоимость угля и работы я уже знала. Но пока у нас не было насосов, чтобы качать воду прямо в баню, и приходилось рассчитывать, что ее будут приносить из реки. Это тяжелый труд на весь день.

— Мэм, как вам? – Сэм с печником заканчивали замазывать щели на печи, а я прохаживалась по помещениям, которые эта печь и делила. Женская часть была раза в четыре меньше мужской. Но это мы уже продумали, потому что женщины могут прийти мыться даже днем. Мужчины же огромной толпой повалят сюда вечером после работы.

— Хорошо, Сэм, только нам нужна колонка. На фабрике ее уже забили?

— Да. И воду начали прокачивать. Скоро пойдет совсем светлая.

— Здесь тоже нужна, Сэм. Вы говорили, что речка не застывает?

— Да, мастер Уорен сказал, что максимум возле берега образуется немного льда, но это на неделю, не больше.

— Если сложно с колонкой, может быть прокопать сюда небольшой рукав от реки, а возле бани сделать запруду? Так людям не придется ходить с ведрами.

— Я поговорю с Льюисом. Он мастер придумывать разные водяные мельницы. И с этим делом, думаю, справится, - заверил меня Сэм. - Пенелопа велела собраться сегодня своим. Что-то случилось? – он явно переживал.

— Выслушай ее внимательно, только ни в коем случае не горячись и не лезь ни во что. Начинаются непростые времена, но если что и пойдет не так, вы должны быть чисты, как стеклышко. Тогда вы просто переедете в город.

— Так чего? – не унимался Сэм.

— Идем, нетерпеливый Сэмюэль, - Пенелопа снова спасла меня от расспросов, позвав Сэма с собой.

— Мне бы самой хотелось узнать, «чего». Чего нам ожидать от этого засранца, - пробубнила я себе под нос и отправилась на фабрику.

Глава 59

Холода начали подступать уже ощутимо: дождь мог затянуться на пару дней, часто с ветром, а солнце грело уже не так хорошо. Лео продвигались к Бентону, и я через день ездила к нему, чтобы поддержать, проверить, не ходит ли он под дождем мокрый с ног до головы, как это произошло в мой первый приезд.

Пенелопа в мое отсутствие должна была начать нашу игру. Ведь, как говорится: «Кот из дому — мыши в пляс.». Переживать за всех и за всё больше не было сил. Мне вдруг многое стало безразлично после того, как я открыла для себя свою любовь к мужу. Оказалось, жизнь не так уж и сложна, когда в ней есть смысл. Нет, я не собиралась бросать начатое. Даже больше: мне хотелось делать еще и еще, добиваясь цели, и аппетиты при этом только росли. Но теперь у меня были эти прекрасные чувства.

Когда Агнес и Марго показали мне свое первое представление, автором которого был неизвестный никому отец Агнес, я прослезилась. Раньше меня не трогали самые душещипательные книги и фильмы, включая «Титаник». Теперь я смотрела на жизнь совсем иначе.

Агнес играла молодую девушку, чей отец заставил ее выйти замуж за престарелого джентльмена. Марго приходилось играть и отца, и жениха. Но она великолепно справлялась с ролью властных мужчин. И теперь я увидела, какие они разные. Примерно часовое представление в стихах, где героиня борется за свою любовь с молодому бандиту, которого играл один из рабочих, заставило меня плакать. Рабочего мы уговаривали минут тридцать, и пока я не пообещала заплатить пару долларов, он не соглашался.

В день премьеры зрители заполнили все пространство первого этажа и лестницу. На улице недовольно галдели те, кому не хватило места в зале. И нам пришлось пообещать, что как только представление закончится, актеры начнут его снова.

Не зря все крутится вокруг «хлеба и зрелищ»! Простая постановка, в которой вся история разворачивается в гостиной героини Агнес, произвела такой фурор, что мы выпучили глаза, пересчитывая первый «навар».

Марго теперь даже не смотрела в сторону Ирэн. И у меня затеплилась надежда перетянуть в театр еще хотя бы парочку девушек. Но надо было отдать должное актрисам: девочки могли играть!

Следующие два дня они играли эту пьесу по два раза за вечер. В Бентоне побывали шахтеры, и не все смогли попасть на премьеру. По моему совету Агнес начала репетировать другие пьесы, показывая пока одну и ту же.

Поселок ожил! Луис начал улыбаться мне при встрече, предлагать помощь в постановках. Даже Ирэн отводила глаза, встретив меня на улице: всем хватало клиентов.

Салун решили расширять. Уже через неделю девочки сами могли рассчитаться со строителями, оплатить аренду. Их гонорар позволил снять ещё одну комнату на втором этаже. Мы решили, что цену на проживание можно задрать, поскольку живущие могли смотреть постановки бесплатно, и встала очередь из желающих поселиться там после расширения.

Тогда-то я и уехала к мужу на дорогу. Ширящаяся пустота внутри, казалось, вот-вот захватит меня, и в один прекрасный день, когда проснусь, все это окажется сном. Мне необходимо было увидеть его, обнять, заснуть и проснуться рядом.

Прошла только неделя с начала прокладки пути, но я не выдержала и напросилась с Уореном, заскочившим в поселок на пару часов.

Палатка размещалась на помосте, но, выходя из нее, я по щиколотку ступала в лужу. Кто-то спал на платформе поезда, накрывшись брезентом.

— Лео, неужели нельзя к этому поезду прицепить хоть один вагон, чтобы вы спали в сухом и теплом месте? – посмотрев на обстановку в первый свой приезд, заметила я.

— Милая моя, это реально, и мы уже ждем такой вагон, - удивившись моему предложению, ответил Лео. - Ты даже прозорливее, чем я думал.

— Давай поужинаем, пока все не остыло, - я разворачивала аккуратно укутанные кастрюли с тушеным мясом и пирожками, осматривая временный дом своего мужа.

— Хорошо. Только предупрежу мастера, что меня нет на дороге, иначе все покатится к чертям, - Лео вышел, а я присела на низенький табурет, замерев от увиденного. Станет чуть холоднее, и большинство просто сляжет с простудой!

Я переоделась в сухое, перетрясла его скромный топчан, на котором нам предстояло спать. Поставила чайник на небольшую печку, по трубе которой дождь проникал внутрь, как только она остывала. Лео всё не было и не было. А за дверью палатки лило как из ведра, и не было видно ни зги.

Меня разбудил грохот. Такой силы, что меня подкинуло. Не зная, что и думать, я осмотрелась и заметила, что лампа упала с небольшого столика. Я вскочила, боясь, что огонь моментально охватит жилище, подняла лампу и увидела, что Лео все еще нет.

Крики на улице добавили страха и паники. Я быстро накинула плащ, надела капюшон, взяла лампу и вышла в темноту. Пахло пожаром, но где именно горело, не было видно. Огни ламп метались по палаточному городку. Никто не слышал моего крика срывающимся в сипение голосом. Стена воды, словно кто-то там наверху открыл огромный шлюз, не позволяла видеть дальше нескольких метров. Шум стоял такой, будто за моей спиной огромный водопад.

— За поездом! – кричал кто-то. – Все бегите за поезд!

— Что случилось? – попыталась я задать вопрос, но голос мой словно запутался в струях воды, и все слова упали в озеро, коим стала вся земля в лагере.

— На склад! Все на склад! Взрывчатка! – донеслось до меня снова, и я обмерла. Сколько я спала? Приходил ли Лео? Мое сердце, моя душа летели туда, куда бежали все, но я не могла сделать ни одного шага. Ноги просто отказались слушаться меня. Я схватилась за ручку двери и поняла, что не чувствую своих ног.

— Нет, этого не может быть. Это точно не случится снова, это просто от страха… Любушка, милая, отступи, прошу, не возвращайся: девочке еще жить и жить. Дай мне побыть счастливой, прошу тебя, - шептала я, словно разговаривала с собой прежней. И вдруг поняла, что я уже давно и не вспоминала о себе, как будто и не было никакой прошлой жизни, прошлого опыта, прошлых обид и навыков. Как будто не было Любушки. Я поняла, что мои нынешние чувства никак не касаются той старушки, которая осталась сидеть в своей коляске и, заснув, покинула это тело. Мое юное тело жило юными чувствами, молодыми силами и мыслями.

— Миссис Лоуренс, - голос надо мной привел меня в чувство, а потом я увидела поднятый к моему лицу фонарь.

— Где Лео? – только и смогла прошептать я.

— Он на складе… - человек, лица которого я не видела, замолчал как-то резко, словно побоялся договорить.

— Он жив? С Лео все в порядке? – не унималась я.

— Миссис, давайте я заведу вас. Здесь так льет, что… - мужчина будто не слышал меня, не слышал моего крика, не чувствовал, как я луплю по нему кулаками, когда он тащил меня внутрь.

Я сорвала голос и все еще не чувствовала низ своего тела. Я чувствовала себя бабочкой, закрытой в банку: безголосой, бессильной, беззащитной.

— Снимайте это, иначе простынете, - сильные мужские руки стащили с меня мокрый насквозь плащ, а я, как рыба открывала рот и сипела, пытаясь привлечь к себе внимание.

А потом все потемнело.

Открыв глаза, я увидела высокий белый потолок. Пахнуло спиртом, и мне стало очень холодно.

— Растирайте, растирайте, Элен, иначе у нее будут пролежни. Только укутайте потом, иначе она выхаркает все легкие, - строгий мужской голос сначала вызвал панику, но потом я почувствовала на своей спине трение. Кто-то тер спину ледяной тряпкой.

— Мне холодно, - сказала я, и в горле запершило.

— Вики, милая моя девочка, - голос Елены сначала обрадовал меня, но потом, когда память кусками начала подкидывать мне воспоминания, мне стало очень страшно.

— Елена, Елена, - я с трудом повернула голову. В этот момент мать Лео оттолкнула женщину в сером платье и белом переднике, которая растирала мне уже руки. Встав на колени возле койки, Елена взяла мое лицо в ладони и заплакала.

— Нет, не плачь. Прошу тебя, скажи мне только: где Лео? Елена, - тараторила я. В горле словно по живому драли теркой, в груди горело.

— Он здесь, рядом… с ним отец, - стараясь не разрыдаться, но уже почти начав, ответила женщина с темными кругами под глазами, и я выдохнула.

— Я сейчас снова потеряю сознание. Прошу, скажи… с ним все в порядке? – спросила я из последних сил. Я боялась даже произнести слово «жив». Мне казалось, после этого я пройду Рубикон, и возврата уже не будет.

Глава 60

Я то проваливалась в тяжелый, какой-то неестественный сон, то приходила в себя. В тумане видела лица, слышала голоса, словно люди говорили через трубу. И снова впадала в забытье. Металась от жара, тряслась от холода и никак не могла собраться с мыслями. Только теплая рука Елены хоть как-то давала понять, что я жива. И, наверное, она вытащила меня из могилы.

Проснувшись в очередной раз, я поняла, что картинка перед глазами не плывет: за окном солнце пробивалось сквозь тучи, по стеклу ползали две мухи. Голоса за дверью спокойные, хоть и невозможно было понять, о чем говорят.

Потная ладонь затекла, и когда я попыталась ею пошевелить, поняла, что ее кто-то держит. Я повернула голову и увидела голову моей свекрови, склоненную на сложенные руки. Одной она держала мою ладонь. Сидела она низко, видимо, на табурете, по спутанным волосам скользили лучики солнца.

«Утро или вечер?» было первой мыслью.

— Вики, детка, милая моя, - Елена подняла голову и принялась ощупывать мою шею, лицо, словно пыталась узнать меня на ощупь. - Ты больше не горишь. Слава Богу, - выдохнула она, осторожно встала с низенького табурета, который обычно ставят под ноги, и поторопилась принести мне воды.

— Все хорошо. Температуры нет, - ответила я, снова почувствовав, как дерет горло. – Где Лео? – я попыталась сесть, но Елена присела рядом и сдержала мой порыв. Поднесла стакан к губам. Я подняла руку, пытаясь перехватить стакан, но это далось мне слишком тяжело. - Ноги, мои ноги! – вспомнив, что я не чувствовала их, закричала я.

— Лео в соседней комнате, Вики. Все хорошо. Что с ногами? - она испугалась и стала всматриваться в мое лицо, видимо решив, что я все еще брежу.

— Слава Богу, - вырвалось у меня на чистом русском, как только я выделила из сказанного ею долгожданные слова о моем муже. И сразу почувствовала, как пальцы ног сжимаются и разжимаются. Я выдохнула и, выхватив у нее стакан, принялась пить жадными глотками, через боль в горле, жжение в груди. В голове становилось все светлее и светлее.

— Что с твоими ногами, Вики, - Елена подняла одеяло и тронула меня за колено.

— Все хорошо. Приснилось что-то страшное, - отдышавшись, ответила я. - Позовите Лео, прошу. Я так переживала весь день.

— Вики, ты в постели уже пятые сутки, - ответила Елена, и я замерла.

— Пятые?

— Да. Всю ночь ты пролежала в лагере у Роулинса. На складе, где хранилась взрывчатка, был взрыв.

— Никто не погиб? – наперед думая о том, как это мог перенести Лео, спросила я. Лично я никого почти не знала и, конечно, не хотела жертв. Но больше всего боялась, что Лео взвалит всю вину на себя.

— Нет. Есть раненые, но все уже пришли в себя. А ты… не приходила в себя первые дни. Мы выехали из Бостона, как только узнали о взрыве. Той же ночью…

— Позовите Лео, прошу вас, - умоляла я, не слушая рассказа.

— Он еще не может встать, но с ним все хорошо, - достаточно бодро ответила Елена и попыталась изобразить улыбку.

Я откинула одеяло, села и, борясь с головокружением, попыталась спустить ноги на пол.

— Нет, нет, милая, сначала ты наберешься сил. Ты лежала там всю ночь, насквозь мокрая, без сознания, с распахнутой ветром дверью. Я молилась возле тебя, - Елена вдруг сдулась, как шарик: плечи ее опустились, уголки губ устремились вниз, вычерчивая морщины вокруг губ, зрачки замерли. Она опустила руки и горько заплакала, навалившись плечом на меня.

— Елена, милая, досталось же вам, - я обняла ее и опустилась головой на подушку. Так мы лежали несколько минут. Она рыдала навзрыд, а я гладила ее дрожащие худенькие плечи, так похожие на бабушкины, и сама плакала молча. Я плакала от радости, что Лео жив. Мне было плевать на все остальное. Эти страшные моменты, когда я просыпалась в горячке и память, словно на мое растерзание, подкидывала мне воспоминания о беде, минули.

— Вижу, вы уже пришли в себя, - бодрый голос мистера Лоуренса-старшего заставил нас собраться, проглотить слезы и улыбнуться, - Так плакать могут только выздоравливающие. Как ты, девочка? – мой свекор тоже выглядел не таким, как я привыкла его видеть. Он вдруг постарел, как-то осунулся, стал равен своим годам.

— Вы правы, я прекрасно выспалась и готова навестить Лео. Хоть вы расскажите мне о нем. Прошу вас, мистер Лоуренс. То, что я представляю сейчас, вероятно, много хуже того, что есть на самом деле? Он был на складе во время взрыва? – я тараторила как заведенная, плюнув на то, что горло горит так, будто в него залили спирт и подожгли.

— Он спит. На руку и грудь наложили швы, а вот с ногой придется еще повозиться. Но он держится молодцом. Все время спрашивал о тебе. Но мы не сказали, что ты в соседней комнате, - бодро ответил мистер Лоуренс.

— Хорошо. Но опасности ведь нет? – аккуратно спросила я.

— Уже нет. Он полез на склад после взрыва и попал под еще один. Вытащил парочку тунеядцев, по вине которых это произошло. Ногу прижало обрушившейся стеной, но именно она и спасла его от смерти. Полежит пару месяцев, потом походит с тростью и снова будет в строю. Это совершенно точная информация, - закончил мистер Лоуренс.

— А где мы? – осмотревшись, спросила я. Белый потолок, светлые обои в игривый цветочек, покрывало в тон и кресла с изящно изогнутыми спинками не делали комнату похожей на больничную палату.

— Дома у одного очень хорошего человека. С нами приехал врач. Он все эти дни занимался только вами, - ответила Елена, поправляя растрепавшуюся прическу.

— Скоро будет обед. А после него всем нам нужно хорошенько отдохнуть, - подав жене руку, почти пропел мужчина, который чуть не потерял недавно своего сына. Елена заулыбалась, встала и пошла за ним.

— Я покормлю тебя, как только будет готово. Лежи, и тогда, возможно, к вечеру мы сможем отнести тебя к Лео, правда? – она обратилась к мужу, и тот уверенно кивнул.

— Я лично отнесу тебя в соседнюю комнату, - подтвердил мистер Лоуренс.

Они вышли, а я не могла найти себе места. Хотелось встать и идти к мужу. Сначала я села. Голова кружилась, но с каждой минутой я чувствовала себя всё увереннее. Выпила еще воды из оставленного Еленой на столике стакана. Чтобы не упасть, оперлась о стол и опустила одну ногу на пол. Потом вторую.

Встать я не решилась, да и шум в коридоре намекал, что если меня поймают на ногах, могут не отнести вечером к Лео.

— Я знала, что ты не сдашься, - Елена вошла, а за ней женщина с подносом. Она составила на стол пару тарелок, кружку с ароматным настоем и медом, запах которого я учуяла моментально. И поняла, как хочу есть.

— Горло. Оно так болит, что вряд ли у меня получится что-то съесть. Вода глотается с таким трудом…

— Это очень жидкая каша, Вики. Кстати, твоя каша! Когда я попробовала ее впервые в Бостоне, просто влюбилась. Я ела такую дома в детстве. Наша кухарка перетирала овес в ступке, а потом варила его в молоке. Когда Лео был маленьким, этот рецепт всегда спасал меня, - Елена взяла глубокую миску с кашей, и я отметила, что она жидкая, как сливки.

— Да, моя бабушка делала такую кашу, - ответила я и улыбнулась.

— Ее можно пить, милая. Так вот, когда я узнала, что ее производишь ты, - Елена закатила глаза и принялась расхваливать мои знания в области кашепроизводства, аккуратно помогая мне держать миску, пока я пью теплую слизистую жидкость. Горло сопротивлялось, но это оказалось куда проще, чем я себе представляла.

Я выпила все, что было в миске, и попросилась в туалет. Елена настаивала на низеньком, как миска, горшке, но я чуть не захныкала, умоляя ее проводить меня в соседнюю комнату. Мне нужно было проверить свои силы. Я должна была сходить к Лео.

Она сдалась, и через пять минут мы доковыляли. Я могла бы скорее, но она не позволяла делать резких движений.

Потом я выпила настой и улеглась, пообещав, что не двинусь с места, пока моя помощница не пообедает. Я поклялась всем, чем могла, чтобы она, наконец, поверив, вышла.

— Господи, спасибо тебе за этих людей, - прошептала я и безмолвно заплакала.

Не поняв, как я заснула, открыла глаза и обнаружила за окном красный, как кровь закат. Елена сидела в кресле и тоже любовалась видами, открывающимися из окна.

— Если бы у тебя был сын, ты сделала бы все ради его счастья? – вдруг спросила она, и я вздрогнула. Она не поворачивала головы, но как-то поняла, что я не сплю.

— Все, и даже больше всего возможного, Елена, - ответила я и поняла, что мы говорим на русском.

— Я знаю, что ты его счастье, а он – твое. Теперь я знаю, что это не договорной брак, Вики, - она повернулась и посмотрела на меня так серьезно, что мне стало не по себе.

— Больше не договорной, - сухо ответила я. В голове было так светло и ясно, что если бы не першащее горло, можно было бы подумать, что этой болезни и не было.

— Тогда… расскажи мне все. Даже если думаешь, что мне это покажется сумасшествием, - Елена улыбнулась и, видимо, чтобы не заплакать, прикусила нижнюю губу

Глава 61

Несколько минут я просто молчала, обдумывая слова Елены. Адекватный человек вряд ли поймет то, что я могла рассказать, но мне почему-то так захотелось хоть с кем-то поделиться…

— Незадолго до нашего знакомства с Лео я чуть не утонула в холодной реке. Все бы ничего, живи и радуйся, что спаслась. Но я не помню ничего, что было со мной до этой самой реки. Зато я… помню сейчас другую жизнь. Там я прожила в России с самого рождения и до девяноста лет. Может вам покажется это совершенно сумасшедшим, но там я родилась намного позже вашей смерти и даже смерти Машеньки, дочери Веры Борисовны. Я умерла в двухтысячных, но знаю всю историю страны и до моего рождения. Вы хотите знать больше? – на чистом русском, используя сложные обороты речи, медленно и вдумчиво начала я. Говорить о том, что я потомок той маленькой девочки, дочери ее близкой подруги, я не стала. Это выглядело бы совсем неестественно. Одно дело, когда это не касается тебя, а совсем другое – когда…

Елена смотрела на меня, не мигая. Я понимала, что она ждала более естественного рассказа о какой-нибудь гувернантке, научившей меня русскому и поделившейся со мной россказнями о России.

— Да, Вики. Это и правда похоже на…

— Бред сумасшедшего? Тогда лучше вам не стоит этого знать. Потому что я знаю все, что нас ждет. И вы окажетесь в куда лучшем положении, чем ваши знакомые с родины.

— Рассказывай, - выпалила она, и я, выпив целый стакан воды, начала. В красках, с деталями, о которых мне было известно еще со школы и от моей бабушки, я описала будущее своей когда-то страны. Елена смотрела на меня неотрывно, только иногда нервно сглатывала. Мне казалось, временами она забывает дышать.

Когда я закончила, без подробностей рассказав о своих последних годах жизни, мы обе молча смотрели в черный квадрат окна до тех пор, пока на улице не зажгли фонари.

— Придумать такое сложно, - наконец почти прошептала она.

— Я не знаю, что правда: то, что я помню оттуда, или моя жизнь сейчас. Так что и ответов у меня нет. Но я хорошо знаю жизнь, за исключением одного: любви и детей. Сейчас, когда у меня есть Лео, я хочу жить как никогда, Елена. Решайте сами, что делать с этой информацией и как относиться ко мне после моего рассказа. А сейчас проводите меня, пожалуйста, к мужу, - я откинула одеяло, спустила ноги и села.

— Так вот почему ты кричала о своих ногах…

— Да, там, в лагере, когда я вышла из палатки, услышав взрыв, вдруг поняла, что не чувствую ног. Кто-то занес меня обратно и положил на кровать. Но не закрыли дверь, как вы уже сказали.

— Это Оскар. Он приехал в лагерь следом за тобой, - помогая мне встать и надеть халат, ответила Елена.

— Оскар? Какого черта? Он не планировал поездку. Я была уверена, что он останется в поселке, - я застыла от этой новости. В тот момент я не запомнила ни голоса, ни лица, да и не видно было ни черта в этой кромешной темноте с проливным дождем.

— Не знаю. Он же часто ездил к Лео.

— Хорошо, это оставим на потом, - решила я, но молча продолжала вспоминать ту ночь. Как он занес меня, раздел, уложил. Я же давала понять, что не могу говорить, что мне плохо. А он ушел. Ладно, если бы это был чужой человек, Я ведь так и подумала. Подумала, что он торопится к месту взрыва. Но оставить меня в холодной палатке с открытой дверью… и не вернуться потом до самого обеда?! Даже когда уже Лео отвезли к врачу!

Дверь в комнату, где я должна была увидеть мужа, и правда находилась рядом. Я остановилась, выдохнула, выпрямила спину и улыбнулась. Елена посмотрела на меня и, явно оценив такой настрой, улыбнулась сама.

— Лео, посмотри, кого я к тебе привела, - с таким энтузиазмом объявила Елена, что мне показалось, она объявляет ребенку о приходе Деда Мороза.

— Лео, - я почти оттолкнула ее и прошла вперед, к кровати. Он лежал, совершенно не двигаясь. Все его лицо было перебинтовано. Я видела, что он моргает, что грудь его поднимается под одеялом. Но никак не могла ожидать, что он не проявит хоть какие-то эмоции. - Лео, это я. Как ты себя чувствуешь?

Мне хотелось броситься к нему, прижать к себе, заплакать и твердить, что все будет хорошо, но этого делать было нельзя. Я присела на край кровати, а он лишь следил за мной одними глазами.

— Дела плохи, Вики. Я не доделал начатое, - тихо сказал он и отвернулся от меня. Отвернулся! Лео, который всегда заботился о том, чтобы мне было комфортно, который боялся сказать что-то, что могло обидеть или даже просто задеть.

— У кого плохи, Лео? У тебя? У меня? Или, может, у твоих родителей, чей сын выжил? – внутри меня поднялось такое, что я не смогла больше притворяться. Сейчас говорила не любящая девушка, а Люба из своей инвалидной коляски, которая не сдалась даже тогда, в тяжелое время, в свое одиночество. А не сдалась только потому, что бабушка с ней не нянчилась, не жалела, а вела себя как с полноценным взрослым человеком. Да, не ходящим, но трезвомыслящим, молодым и сильным.

— Ты хочешь меня пристыдить? – он повернулся ко мне и ответил со злостью.

— Да, Лео. Пристыдить. Мы начали с тобой как друзья, которые помогали друг другу. Теперь я люблю тебя и надеюсь, ты тоже, как и раньше. Но друзьями мы быть не перестали. И я, как лучший друг, говорю тебе правду, - стараясь не повышать голос, следя за настроением, чтобы не перейти на претензию, ответила я.

Мне не нужен был маленький обиженный ребенок, мне нужен был тот Лео, которого я полюбила. Конечно, я не бросила бы его в любом положении, но хотела побороться.

— Мама, принеси мне свежую воду, - Лео явно хотел, чтобы мать вышла. Елена, не споря, забрала графин и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

— Вики, я не мог предать доверия отца, не мог…

— Не мог выжить, чтобы терпеть теперь все это? – закончила за него я. - То есть твое чувство гордости важнее нашей любви к тебе? Лучше бы было, чтобы мы потеряли тебя? Три несчастных человека до конца своей жизни? – теперь я не сдерживалась. Не кричала, но тон мой говорил сам за себя.

— Может, ты и права.

— Не «может», Лео. Я точно права. И это временно. Доктор сказал, что самое страшное, что тебя ждет: время для восстановления, некоторые неудобства при хождении с тростью и возвращение к прошлой жизни. Ты не беспомощен. И все зависит только от тебя. Как только ты сможешь сидеть, я заберу тебя. Ты будешь ездить в коляске на свою стройку. Да, не верхом, а в карете. А на месте тебя просто перенесут в паровоз.

— Думаешь? – видимо, поняв, о чем я говорю, тихо отозвался он.

— Уверена. И я не позволю тебе впадать в отчаяние. Твоя мать и твой отец должны видеть борца. От тебя не зависело то, что случилось, но и при этом ты повел себя геройски, спасая людей. Что еще ты хочешь? От себя, от Бога? Чего тебе еще желать?

— Прости меня, Вики, - Лео протянул одну руку, и я повернулась к нему.

— Мне не за что тебя прощать. Ты верен своему делу и своей семье. Ты лучшее, что я встретила в своей жизни.

— Я клянусь, что не сдамся. Клянусь, милая, - когда я наклонилась, чтобы аккуратно поцеловать его, заметила слезы на его глазах.

— Сейчас сюда вернется твоя мама. Ты с новым настроением скажешь, что тебе лучше, что ты видишь свой дальнейший путь и будешь идти по нему. Скажешь, что ты счастлив иметь такую семью, как они…

— Вики, я не знаю, как ты смогла вытянуть меня из тех мыслей…

— Я слышу голоса. Значит, вы оба чувствуете себя хорошо? – громогласный мистер Лоуренс-старший вошел без стука.

— Да, отец. Все хорошо. Я увидел свою Викторию и чувствую, как силы возвращаются ко мне, - Лео, как мог, засмеялся.

Потом вошла Елена и, услышав слова сына, наконец, расслабилась.

— Мы с Еленой прогуляемся до кухни. Я так голодна. Думаю, ты тоже. Мы сейчас что-нибудь принесем сюда, правда? – я мотнула головой, давая понять свекрови, что надо оставить Лео с отцом. Тот переживал за него больше всех.

— Это кстати. Я голоден так, что съем сейчас и быка, - пошутил Лео.

Как только мы вышли в коридор и закрыли дверь, уставшая, напуганная, живущая последние дни в страхе потери женщина бросилась мне в объятия и зарыдала, кусая платок.

Я молча обнимала ее, прижавшись спиной к стене, потому что сил было еще не очень много и кружилась голова. Но сейчас мне нужно было постоять с ней вместе, чтобы она выревела все, что накопилось, и вернулась к жизни.

Вспомнив снова про Оскара, я захотела поделиться своими мыслями с Лео, но решила, что сейчас не время. После ужина я посидела в комнате Лео. Мы обсудили какие-то дела, не касаясь взрыва и этих бессмысленных жертв. Я дождалась, когда он заснет, и осторожно ушла в свою комнату. На завтра я решила попросить кушетку, на которой я смогу спать рядом с Лео. А сейчас, лежа одна в комнате и смотря в потолок, я молила Бога только об одном: чтобы Оскар не был причастен к этому взрыву, чтобы это была не его вина. Потому что иначе я вряд ли справлюсь с человеком, для которого нет границ в его слепой мести.

Глава 62

Домой мы вернулись практически через месяц. Моя свекровь приготовила к нашему отъезду замечательные подарки: прекрасное теплое пальто для меня, пару новых платьев, белье и чулки. И это не считая того, что все время, пока мы находились в доме мистера Ричерсона, она не отказывала мне ни в чем. Нет, я не просила, но меня сюда привезли практически раздетой, и она доставила большой саквояж самого необходимого еще до того, как я пришла в себя. Она верила, что я выживу.

После того нашего откровенного разговора, к счастью, эту тему мы больше не задевали, и мне сложно было понять: верит она мне или же считает это воображением больного рассудка. Да, я понимала, что она, вероятно, находится где-то посередине, потому что мой рассказ был о том, что девушка из американской семьи просто не могла знать. Да и рассказывала все на чистейшем русском.

Лео крепился из-за меня и своей матери. Я видела, как в нем то разгорается, то снова затухает энтузиазм, порывы к работе. Нам предлагали задержаться, но я как никто понимала, что именно там мой муж будет выздоравливать быстрее.

За неделю до отъезда я написала Уорену. Он должен был приготовить транспорт и сообразить какую-то приспособу, чтобы Лео мог ездить на дорогу и находиться там не пару часов в неделю, а ежедневно. Как бы я ни стремилась его оберегать, понимала, что это сейчас важнее. Иначе я просто потеряю того Лео, которого полюбила именно за порядочность, любовь к своей работе, за верность делу.

В Роулинсе нас встречал мистер Лоуренс старший. Он уехал из дома мистера Ричерсона за пару недель до нас. Я и не предполагала, что он здесь. Мы думали, что нам, как обычно придется сойти в Роулинсе, и уже было приготовились передать вещи носильщикам. Но мистер Лоуренс попросил нас вернуться на свои места. Вагон после недолгой остановки сначала катался туда-обратно, но потом проследовал дальше. Заметив, как Лео задержал дыхание, я поняла, что сделала все правильно.

— Это твоих рук дело, сын, - мой свекор тоже наблюдал за своим сыном и точно гордился его работой.

— Знаешь, я в детстве не понимал: почему ты так гордишься своим делом. А сейчас, когда еду по дороге, которую сам рисовал когда-то на карте… - Лео сжал зубы и часто моргал, видимо, чтобы не показать своей слабости.

— Да, Лео, ты продолжишь мое дело. Теперь я вижу, что ты можешь не только правильно управлять моим бизнесом, но и постоять за свою и мою честь. Ты продвигаешься медленнее наших конкурентов, но никто не проклянет наш род из-за аварий на дороге, - отец положил ладонь на плечо сына, продолжая смотреть в окно.

Железная дорога от Роулинса до Бентона была готова наполовину. Когда состав остановился и за окном вагона, увидев Лео, закричали и заулюлюкали от радости рабочие, я готова была заплакать. Лео путешествовал лежа, и мужчины вошли, чтобы вынести его на жестких носилках. Мы со свекром задержались в вагоне, наблюдая за радостью на улице.

— Мистер Лоуренс… - обратилась я к улыбающемуся мужчине, чье внимание сейчас было сосредоточено на сыне, чуть не потерянном совсем недавно. - Я понимаю, что могу ошибиться или же… что-то исказить, но…

— Продолжай, девочка. Я, мне кажется, знаю, что ты хочешь сказать, - поддержал меня Альфред.

— Оскар… Я не верю ни единому его слову. А Лео не верит, что тот совершенно серьезно заявил мне, что я пожалею. Думаю, вы знаете, что я была… вернее, считалась его невестой.

— Да, я в курсе. А про Оскара Лео мне ничего не говорил, - теперь Альфред был внимателен к моим словам. И хоть продолжал наблюдать за праздником за окном вагона, губы его напряглись, на лице заиграли желваки.

— Оскар пришел как-то в Бентоне, как раз когда Лео не было дома, и заявил, что будет мстить нам обоим. Лео не поверил мне, когда я рассказала, и даже разозлился на меня. А потом… тот случай на дороге. В день взрыва. Оскар не планировал ехать туда. Я приехала засветло и пока что-то делала в палатке, ожидая Лео, Оскар прибыл на участок, который был практически закончен. Через пару дней лагерь бы двинутся дальше. Соответственно, взрывчатку перевезли бы ближе к Бентону, а потом и вовсе далеко вперед. Туда, где сейчас она нужна для земляных работ.

— Ты хорошо знаешь дело, Виктория, - Он посмотрел на меня внимательно и с нетерпением стал ждать продолжения.

— Я знаю обо всем, что творится на дороге. Лео рассказывает мне, мы делимся друг с другом идеями. Так вот… Когда Лео вернулся в палатку, почему-то ему потребовалось снова уйти. Но ненадолго. Я, устав с дороги, задремала. А проснулась от взрыва. И потом, оказалось, Оскар затащил меня в дом из-под дождя, раздел до исподнего и ушел, оставив дверь открытой. Зачем он приходил? Чтобы показать, что он в этот момент был в лагере?

Альфред снова очень внимательно посмотрел на меня и опустил глаза. Потом встал и заходил по достаточно просторному купе с кроватью. Он то садился, то снова начинал вышагивать, будто обдумывал что-то очень важное.

— Он постоянно был рядом со мной, пока я жил без вас в вашем доме, Виктория. Ежедневно заходя издалека, убеждал меня, что вы не пара: ведь тебя интересую лишь деньги для твоего убыточного дела, - мистер Лоуренс присел рядом со мной, на секунду глянул в окно, видимо, чтобы убедиться, что Лео там все еще занят и нас не прервут.

— Но, - я почувствовала, как щеки мои запылали, как к горлу начал подкатывать ком, - но это неправда. Вы можете сами посмотреть бухгалтерию. Все идет очень хорошо. Если у меня на счете не так много денег, это значит лишь, что я их постоянно вкладываю в развитие. Мистер Лоуренс, вам ли, как бизнесмену этого не понимать?

— Да, я видел какую-то часть документов. Прости меня, но ваш секретер остался открытым. И еще… все, что строится на берегу… эта фабрика. Она требует больших вложений.

— Да, именно туда уходят деньги. На фабрику, за сырье и на зарплаты. Я не задерживала выплаты рабочим ни разу. И они верны мне. По крайней мере, те, кто приближен, - постаралась как можно более уверенно ответить я.

— Да, возможно, только вот… Оскар говорит, что заметил недовольство и в Бентоне вот-вот начнется бунт, - теперь он смотрел на меня с некоей долей недоверия, но ожидая разъяснений.

— Это вранье, - я решила не раскрывать план Пенелопы, которая, по всей видимости, смогла запустить его в работу. Сейчас, когда Оскар считает, что вокруг меня назревает бунт, планируется срыв строительства железной дороги, потому что всегда одно влечет за собой другое. Когда проверяющие, которых, я уверена, Оскар уже пригласил, начнут допрашивать людей, а я достану все отчетные документы, где фиксируются все выплаты, поймут, что этот паренек просто кричал: «Волки!», стараясь подмочить мою репутацию, ему придет хана. Он окажется идиотом, кликушей и сумасшедшим придурком.

Я решила рисковать, возможно, несколько даже впасть в немилость или недоверие своего свекра. Сейчас мне важно было отстоять Бентон, поднять на ноги мужа и избавиться от главного врага. Оскар бил по всем направлениям, видимо, решив, что не мытьем, так катаньем заставит нас страдать. Даже если он не хотел убить Лео, а просто думал нас напугать, это ужасно. Что в голове у этой твари, я даже не представляла.

— Хорошо, разберемся со всем позже, а сейчас нам нужно быть с ним, - мистер Лоуренс улыбнулся, заметив, что Лео смотрит на нас, ожидая нашего выхода, взял шляпу и открыл дверь, выходящую на насыпь. Я пошла за ним. Нам помогли пересесть в коляску, а для Лео подогнали телегу, на которой было оборудовано полусидячее место. Благодаря дополнительной системе из ремней, его кресло как-бы немного нависало над самой телегой. Это было сделано для дополнительной амортизации.

Я тронула Уорена за плечо и улыбнулась. Он понял меня и тоже улыбнулся мне. Этому человеку я верила безоговорочно, как Сэму, Пенелопе или Ленни. Душу грело, что мы с Лео смогли собрать вокруг себя таких людей. Видимо, это и было помощью Бога. И правда, чтобы сделать хорошо, он посылает настоящих друзей, а не деньги или власть.

В Бентоне нас ожидал еще более теплый прием: дома было тепло и чисто, пахло выпечкой, горели лампы. Но самое главное: нас встречали наши, ставшие родными люди. Даже люди повыходили из домов, чтобы встретить нас, и радостно хлопали в ладоши.

Пока Уорен и Сэм переносили Лео в дом, я успела заглянуть на задний двор, чтобы обнять своих «девочек», выразить им свою благодарность за то, что дома все хорошо и дела на фабрике не останавливаются ни на минуту.

Отец Лео остановился в новой гостинице над нашим салуном и планировал задержаться здесь. Я хотела на утро снова завести с ним разговор. Мне казалось, что весь город чего-то ждет. И не исключено, что проверку. Он, естественно, больше переживает за дорогу, которой все это тоже коснется. Скорее всего, он даже не задумывается о моем бизнесе, ведь это мелочи в сравнении с его бизнесом. Но я была намерена биться за своё детище.

Глава 63

Рано утром Лео суетился в ожидании Уорена. Пока я одевала его, он раз пятнадцать заставлял посмотреть в окно, чтобы, не дай Бог, людям пришлось его ждать. Я видела, что он не хочет быть в тягость, поэтому не обижалась. Он привыкнет, а со временем, когда встанет, все это забудется, как плохой сон.

— Представляешь, тот вагон, в котором мы ехали?.. - Лео завтракал, разговаривал со мной и продолжал высматривать в окно своих сопровождающих.

— Да, очень удобный, - ответила я, надеясь, что Уорен не задержится и этот торопыга не выведет меня из себя с самого утра.

— …Теперь это место, где я буду наблюдать за работой. Он остается прицепленным к нашему паровозу.

— И почему мы не додумались до этого раньше? Это же очень удобно! Тебе не пришлось бы жить в палатке, - ответила я, действительно подумав, что мы и правда упустили комфорт из вида.

— Еще чего! – Лео улыбался, и я готова была все терпеть за эту его улыбку. - А все остальные? Это сейчас мне можно разлеживаться и рассиживаться в постели, поглядывая за работой в окно. А раньше я не смог бы вести себя как…

— …Барин? – предположила я.

— Д-да… только это выражение моей мамы, - сделав удивленную рожицу, ответил муж.

Уорен и Сэм быстро перенесли Лео на телегу. Альфред с Оскаром поехали следом за Лео в коляске. Я посмотрела на небо. Ни единого облачка. Солнце поднимается нехотя в осенней дымке. На желтеющей траве, словно стеклянные бусы, блестит ледяная роса.

— Ну, здравствуй, осень, - прошептала я. - Ты здесь уже хозяйничаешь во всю, а мы только-только вернулись. Обещаю, что не пропущу твое начало в будущем году.

— Миссис Лоуренс, идемте к нам. Элоиза заварила хороший чай, - Пенелопа вырвала меня из размышлений.

— Мы вроде договорились, что ты называешь меня Викторией, а я тебя Пенелопой, миссис Такер, - улыбнувшись, я протянула ладони навстречу ее рукам.

— Я подумала, что кто-то вроде Оскара может быть здесь. Не увидела, как они уехали, - она осматривалась.

— Все уехали, и мы можем перестать игру во врагов. Я соскучилась по всем вам. Хочу сказать, что вы справляетесь со своей игрой: мистер Лоуренс-старший уже в курсе вашего общего «недовольства».

— Это еще что-о, - протянула она и, усадив меня за стол, накинула на плечи разноцветный плед, связанный, думаю, если не ее бабушкой, то ее мамой. - Один из наших подслушал разговор мистера Лоуренса с его помощником. Все представилось им даже страшнее, чем мы планировали: бунт среди рабочих, которым не платят в Бентоне, перерастает в бунт дорожников. Вот этого мистеру Лоуренсу точно не хотелось бы, понимаешь?

— Но дорожники получают, и у него есть все отчеты. Как его можно было убедить и в этом? – удивилась я.

Элоиза принесла чай, и мы замолчали. А потом перевели разговор на тему фабрики. Появление Ленни было неожиданностью и для меня, и для Пенелопы.

— Я, как только узнала, что вы дома, готова была тронуться в путь, но Дин не позволил выехать в ночь, - Ленни с разбегу бросилась меня обнимать. Со слезами на глазах, почти захлебываясь, она бормотала:

— Если бы ты умерла, Вики?.. Если бы ты умерла?

— Так, милая, я жива, здорова и очень даже светла головой сейчас. И мне хотелось бы получить отчет от тебя, - я с трудом освободилась из ее объятий и выдохнула.

— У нас все хорошо. Без тебя мы работали с Пенелопой. Могу заверить, что она много строже, чем ты. Иногда я даже планировала написать тебе письмо и нажаловаться, - с улыбкой глядя на Пенелопу, Ленни пыталась и пошутить, и прощупать почву на тему возможности шутливых замечаний в адрес Пенелопы. На будущее.

— У меня не забалуешь, Ленни. Миссис Лоуренс слишком хорошо платит, чтобы ее дело загнулось из-за нерадивых работников. Я этому случиться не позволю! - Пенелопа начала угрожающе, но потом засмеялась и толкнула испуганную Ленни в плечо. Та с радостью выдохнула, и мы все рассмеялись.

— У вас здесь слишком шумно и весело, чтобы все думали, что миссис Лоуренс вас ущемляет, - голос Агнес за моей спиной как всегда напугал, несмотря на то, что говорила она почти шепотом.

— Агнес, а где Марго? – я встала навстречу нашей уже признанной актрисе, чтобы обнять.

— Я здесь, миссис, здесь, - Марго вышла из-за угла и поторопилась к нашему большому и теплому столу: Элоиза во всю топила печь, и стол недавно подвинули к ней ближе. Можно было отклониться на горячий камень спиной. - Решила осмотреться: вдруг Ирен со своими курицами или Луис вас слышат. Вы и правда слишком громко здесь шумите.

— Как я понимаю, теперь все знают про наш заговор? – я с недоумением глянула на Пенелопу.

— Я в людях понимаю, Вики. Эти двое, как и я, камень зубами будут кусать за тебя. Иначе им светит только дом Ирэн. Так ведь? – сменив взгляд на более страшный, Пенелопа глянула на девушек.

— Так, Пенелопа, и не только мы. Решили сразу не вести всех сюда… - снова очень тихо и скромно начала Агнес.

— Кого? – с опаской переспросила я.

— Часть нашей бывшей труппы. Еще три человека присоединились к нам. Они были в «Метрополитен-опера» и знают, что там сейчас дают. Одна девушка, которая приехала, она просто божественно поет, - быстро и по делу рассказала Марго.

— Отлично. Главное, что вы растете. И не забывайте тратиться вкладываться в этот рост. Платите своим людям, - радостно ответила я. Мне и правда очень нравилось, что поселок становится похожим на маленький городишко.

После, наверное, еще пары чашек чая, я пошла к фабрике. Хотелось бы прогуляться с Пенелопой, но не следовало особо светиться, ведь Оскар легко мог кого-то подкупить, чтобы проследить за мной. Пенелопа обещала прийти на стройку позже меня. Внутри все свои, в этом она меня уверила.

Часть рабочих уже ставили двери по бокам здания. С торцов мы решили ставить большие ворота, чтобы легко устанавливать агрегаты, грузить и вывозить продукцию. Пол должен был быть дощатым. Несмотря на то, что крыши еще нет, люди уже крепили брусья, на которые должны стелиться доски. Муж Пенелопы был достаточно умен, чтобы ускорить процесс. Если они и правда были зачинщиками предыдущего бунта, то люди, против которых они вышли, явно этого заслуживали. Таких ответственных работников я не встречала за всю свою длинную жизнь.

После фабрики я осмотрела баню, которая уже во всю работала, как мы и запланировали. Вечерами люди шли табуном, чтобы отогреться, помыться после работы под пронизывающим ветром и промозглым дождем. К нам стали чаще наведываться люди с шахты. А после бани они пропускали кружку бормотухи у Луиса или смотрели представление наших девочек.

Обо всем мне рассказывала Агнес, когда мы шли по поселку. Начавшиеся стройки протянулись куда дальше лавки Беккера, стоявшей когда-то на отшибе. Несмотря на то, что землекопы прошли дальше, и здесь теперь нет огромного лагеря, а ночуют единицы, город как будто совсем не потерял жителей.

— Сэм нашел нам пару ребят, которым мы платим теперь, - Агнес указала на парочку трущихся возле их «театра» лодырей. - Потому что пьяные или сильно наглые мужики не понимают спокойного отказа.

— Только они у вас бездельничают днем, Агнес, - заметила я.

— Да, согласна. Надо придумать им какую-то работу.

— А Сэм сказал, что знает их лично? Надежные, говоришь?

— Да, сказал, что верит, как себе, - уверенно ответила Агнес. – Только лентяи и хитрецы еще те. Но вечером им цены нет.

— Тогда я знаю, чем их занять с утра и до начала вашего представления. Позволишь с ними поговорить? – спросила я.

— Конечно, Вики. Это же твой город, - вдруг ответила Агнес.

— Мой? – я даже забыла, чем хотела заняться и о чем говорить с этими лоботрясами.

— А ты не знала? Тут все так и говорят: «Город миссис Лоуренс».

Глава 64

Если людям доверял Сэм, значит, могла и я. Решив, что раз пареньки бездельничают, то пусть приносят городу пользу. Я подошла к нашему все разрастающемуся театру и присела на крыльцо.

— Миссис, мы можем и стул вынести, - сразу сообразил высокий и крепкий метис. Я бы, наверное, даже и не заметила, что в нем есть негритянская кровь, ведь здесь все мужчины сильно загорелые, но его глаза сразу рассказали все о его корнях, - я Мэмфис, - представился он, сняв шляпу.

— А я Роланд, - рыжий коренастый паренек скорее всего был ирландцем, или его предки когда-то приехали в Америку именно из Ирландии. Он как-то даже выпрямился и подобрался, когда я подошла.

— Ребята, вижу, вам скучно просто так просиживать штаны. Хочу позволить вам немного еще подзаработать днем. К слову, мисс Агнес не против, - я указала на нашу «звезду», стоящую напротив меня.

— Без проблем, миссис Лоуренс, говорите, что делать. А то и правда, скоро нас засмеют, как бездельников. Вечером работы много, а вот днем… - быстро отреагировал Мэмфис.

— Вы можете днем обходить весь поселок: вокруг домов, стойки по улице и нашу фабрику у реки, часть дороги до моста. Думаю, завистников у нас достаточно, ведь Бентон не собрался и не уехал дальше вдоль насыпи, как обычно. Стоит повнимательнее присмотреться ко всему, что тут творится. Люди новые приезжают, и где останавливаются, чем занимаются – не понятно, - рассказав суть дела, я посмотрела на них по очереди.

— А это разве не дело шерифа? – совершенно точно заметил Роланд и сощурившись от солнца внимательно посмотрел на меня.

— Да, только, вот, что-то я не вижу его в поселке. Думаю, нам самим не плохо бы посматривать за своими домами. А потом, если что-то случится, а вы будете знать от кого исходила угроза, вас приметят. Шерифу точно будут нужны помощники, - я старалась детально описать перспективы с виду неглупым паренькам, и судя по их выражениям на лицах, у меня это получилось.

— Вы дело говорите, мэм, - первым отреагировал Мэмфис, - те же шахтеры после нашего шоу могут задержаться в поселке, и чем они тут занимаются – одному Богу видно…

— Да и днем я видел тут незнакомцев, которые спрашивали про лавку и наш салун, - подтвердил Роланд.

— Вот и отлично, что мы поняли друг друга. Главное, чтобы никто не знал о нашем договоре, и не думал, что вы чего-то вынюхиваете. Даже шериф, - уточнила я. – А об оплате мы, думаю, договоримся. Сэм всегда в поселке, и если что-то из увиденного вас насторожит, идите к нему. А если его нет – сразу ко мне или Пенелопе.

— Да, мэм, мы не подведем, - пареньки ответили почти в голос и в их глазах загорелись искорки. Думаю, это те самые надежды на то, чтобы стать важным звеном в нашем будущем городке.

— Виктория, а вы умеете предложить так, чтобы нельзя было отказаться, - заметила Агнес, как только мы отошли от театра и двинулись дальше по улице.

Когда я прибыла сюда, готовых домов было три и строились еще пара. Сейчас готовых было двенадцать, а строились еще порядка пятнадцати. В самом конце улицы, откуда наш с Лео домик было почти не видно, стройка шла особенно активно, и домики уже не были похожи на те, первые, похожие на курятники. Это были полноценные, двухэтажные, с балконом и достаточным участком вокруг, чтобы иметь хоть небольшой, но сад.

— А чей это дом? – уточнила я у рабочих.

— Мистер Нэдлис, - протянул лениво мужчина, который работал меньше других. Да и судя по его чистой одежде, он явно был не простым строителем, - он один из мастеров на шахте.

— О-оо, - протянула я, - и чего же он решил здесь строить дом?

— А тут не только он, мисс…

— Миссис, а можно и просто, мэм, - уточнила я, не добавляя свою фамилию. Когда ты задаешь вопросы инкогнито, люди куда охотнее открываются.

— Так… здесь будет станция, шахта еще лет десять, а то и двенадцать будет разрабатываться, а значит, и уголь – не проблема. Да и земля…

— А что земля? – переспросила я.

— Стоит смешных денег, мэм. Я посмотрел, и тоже подумал, что стоит прикупить участок для фермы и перевести семью. Куда спокойнее, чем в городе, а когда город разрастётся, ни за что не получится прикупить тут и куска, - с видом знатока этот человек размышлял, даже красовался передо мной. Хорошо, что он не знает кто я.

Бентон, на мой взгляд, изначально должен был строиться вокруг моей фабрики. Но если появляются желающие поднять цену на землю здесь, я не буду против. Только вот… мне нужны была здесь не коттеджи с нуворишами, а доступные дома для рабочих и их семей. Я мечтала о безопасном городе для простых работяг, которым будет где работать, где учить детей и где отдыхать вместе. Я и не думала, что сюда ровным клином потянутся те, кто захочет нажиться на этом месте.

Потом, осматривая дальше и дальше земли вдоль реки, я видела, что колышками заставлено еще как минимум под десяток домов.

— Агнес, мне срочно нужно на фабрику. Дел еще по горло. Ты присмотри за своими архаровцами, - я развернулась на месте и пошла обратно так быстро, что иногда переходила на бег.

— За кем? Переспросила за моей спиной Агнес.

— За Мэмфисом и Роландом, - не оборачиваясь, крикнула я.

Беспокоило меня сейчас совсем другое: эти зажиточные индюки покупали земли, и планировали оставить их незастроенными, чтобы потом, когда поселок наберет обороты, резать эти земли и продавать задорого, или строить там гостиницы, работные дома, и прочие фавелы для работяг. А это, как правило, прямая дорога к образованию кварталов с не совсем приятными элементами.

— Вики, за тобой словно дьявол гонится, - Пенелопа поймала меня за руку, как только я влетела в огромный проем строящейся фабрики.

— Все хорошо, только, я кое-что узнала, Пенелопа. Мне срочно нужно поговорить с мистером Лоуренсом, - я бы ни за что не села, продолжая ходить из стороны в сторону, но подруга поймала меня и усадила на стопку досок.

— Это ты так мистера Лео называешь теперь? Что он успел натворить, ведь он даже не ходит пока? – Пенелопа пыталась шутить, но я ее почти не слышала.

— Нет, мне нужен старший Лоуренс. Он приехал сюда задолго до нашего возвращения. Я понятия не имела что он здесь делает, но сейчас, пройдя поселок до конца, я узнала, что земля распродается. Мой свекор продает ее тем, у кого в планах только нажива! – выдала я, и наконец, пришла в себя. Нельзя было суетиться на пустом месте, ведь до вечера поговорить с ним мне все равно не удастся.

— А если мы сами начнем ее покупать? – предложила Пенелопа. – Я ведь даже и не знала, что это уже можно делать? Пустая земля, поди, не так дорого стоит?

— В том все и дело, что нас никто не спрашивал, хотим ли мы ее выкупить, Пенелопа, а это ой как нехорошо. Настало время заняться изучением документов. Я это дело ненавижу, и всегда ненавидела, но, наверно, придется вникать. Пенелопа, начинай звать сюда людей. С семьями. Желательно тех, кого знаешь лично сама, и кому доверяешь. Расселим, как-то придумаем, что делать дальше. Я хотела заняться этим, когда фабрика будет готова, но сейчас понимаю, что раз они на ходу подметки рвут, то и нам пора. Пусть рабочие пока учатся в нашем сарае, и подмога будет, чтобы работать в три смены. Но когда фабрику запустим, у нас уже будут рабочие, которые все знают, - я встала, поняв, что в голове, слава Богу, хоть что-то прояснилось.

— Ну, идем, я все покажу? А потом заглянем в наши закрома, - Пенелопа подала мне руку, и я с радостью положила на нее свою ладонь. Здесь, на фабрике, нам некого было бояться. Тут были только свои.

— Идем. Закрома говоришь? – у уточнила я.

— Да, надо же отчитаться чем мы занимались тут, пока вас не было, - довольная Пенелопа потащила меня по большому цеху, рассказывая, когда будет готово то и это, и как будет выглядеть все, когда закончат крышу.

Глава 65

Сегодня я впервые ждала не мужа, а свекра. Лео собирался остаться с ночевкой в своем новом доме-вагоне. Я, конечно, хотела быть рядом, помогать ему, но вспомнила себя, когда осталась прикованной к коляске в первые месяцы. Мне нужно было побыть одной, проверить: что я могу сама, насколько далеко я могу зайти в своей слабости. И она стала моей силой. Благо, моя бабушка, оставшаяся рядом, понимала это и не возилась со мной, как с ребенком.

Мистер Лоуренс приехал в поселок, когда на улице уже стемнело. Я не хотела встречаться с Оскаром. Но, судя по всему, они собирались провести этот вечер вместе.

— Мистер Лоуренс, - окликнула я Альфреда, сошедшего с лошади и направляющегося с Оскаром в сторону корчмы Луиса.

— Виктория! Я не стал заходить, подумав, что ты отдыхаешь, - он остановился, передал поводья Оскару и подошел ко мне на крыльцо.

— Я хочу за ужином побеседовать с вами о Лео, - специально достаточно громко заявила я. Мне не хотелось, чтобы Оскар что-то заподозрил.

— Да, дорогая Вики, я с радостью, - он махнул Оскару, дав понять, чтобы тот не ждал его, и вошел в дом.

Элоиза постаралась с ужином, и у нас был достаточно богатый стол. Я лично проинструктировала ее, и блюд было целых пять.

Она подавала одно за другим, небольшими порциями, как это было принято дома у Лоуренсов. Судя по его аппетиту, гостя все устраивало.

— Мистер Лоуренс. Мне очень важно, чтобы вы были честны со мной, - очередной раз подлив гостю вина, начала я.

— Конечно, дорогая, спрашивай все, что хочешь. У меня нет тайн от моей семьи. А в свете последних событий я понимаю, что ты такая же ее часть, как я или Лео, - он аккуратно, но с аппетитом продолжал есть пирог.

— Земля, мистер Лоуренс. Земля в Бентоне. Я выяснила, что она продается и продается за небольшие деньги. Дело в том… что у меня виды на этот поселок. Вы уже, наверное, знаете о фабрике…

— Да, Виктория. У меня было время, чтобы все здесь осмотреть. Я не понимаю, зачем тебе это, но коли вы решили обосноваться тут, это ваше дело. А земля… Да. Когда я понял, что соседство с шахтой, станцией, да и рекой… могут вполне позволить родиться поселку, просто выкупил здесь земли. Это хорошее вложение, Вики. Надеюсь, ты понимаешь все, о чем я говорю?

— Да, понимаю все. И очень рада, что именно вы выкупили земли. Потому что мне они очень нужны. Я бы хотела просить вас не продавать их дельцам, которые вкладываются только в выручку. В поселок скоро приедет много простых рабочих, которые будут работать на фабрике. И фабрика будет расти, мистер Лоуренс…

— Мы договаривались, что можем называть друг друга по имени, - улыбнувшись, поправил меня Альфред. Со своих девяносто годов я легко могла называть его не только Альфредом, но и даже Альфи. Я тщательно следила за субординацией, и теперь мне сложно было перестроиться. Как в реальности, наверное, было бы и Вики.

— Да, простите, Альфред. Так я могу надеяться на вашу поддержку? Ведь вы продаете земли не по такой уж и высокой цене. Заморозьте ее, пожалуйста. Думаю, нам нужно будет не менее ста небольших участков, где люди смогут построить дома, разбить хоть небольшой сад.

— Вики, эта улица возле реки должна стать главной. И правило главной улицы заключается в том, чтобы все здания на ней были достойными, - он говорил со мной, как с ребенком, долго расшифровывая то или иное понятие.

— Я все понимаю. Но главную улицу можно сместить чуть дальше, к дороге, ведущей к станции. А эту оставить тем, кто будет работать на фабрике. Для удобства людей, для того, чтобы они понимали, что делается это для них, - настаивала я.

— Ты плохо разбираешься в бизнесе, Вики…

— Но основать здесь поселок и открыть станцию придумала я, мистер Лоуренс, - я специально не стала называть его по имени, потому что сейчас мне требовалось отдалиться от человека, поговорить с ним не как невестка со свекром, а как двое взрослых бизнесменов.

— Думаю, это пока не стоит обсуждать, Вики, - он пытался сменить тему, но я только сильнее «кипела».

— Хорошо, тогда я буду обсуждать это с Лео. Ведь вы на этом этапе просто замещаете его? Или приехали для того, чтобы организовать проверку? Я надеюсь только на одно, Альфред, - я с трудом сдержалась, чтобы не встать и не отвернуться.

— Чего же? – Альфред, вероятно, почувствовал мое настроение и отложил вилку.

— Что вы не рассказали Оскару о моих предположениях. Если это так, то вы, возможно, подвергли очередной опасности Лео или меня, - сейчас для меня это было очень важным. То, как он относился ко мне, не нравилось. Он, кажется, считал, что я просто играю в городок, а Лео мне подыгрывает, чтобы жена чем-то занималась в глуши. Но придет время, и я устану, захочу в большой город.

— Нет, Вики. Я ни слова не передал Оскару. Одно дело: твое увлечение, а совсем другое – твои подозрения.

— Хоть на этом спасибо.

— Не стоит так реагировать, Вики. Когда ты поймешь, что с заводом много хлопот, ты отложишь этот проект… потому что он требует постоянного развития и вливания.

— Хорошо. Спасибо, что поддержали меня, - абсолютно серьезно ответила я. Элоиза принесла чай, и я решила, что нужно отойти от темы. Разойтись мы должны были если не друзьями, то как минимум, не врагами. Здесь дело даже не в этикете, а в личном спокойствии.

— Разве я поддержал? – Альфред, похоже, уловил мое настроение и удивился.

— Конечно, Альфред. Вы своим недоверием только подстегнули мою работоспособность. Теперь я доказываю не только себе, но и вам. А это, знаете ли, высокая планка. Чтобы вас удивить, нужно построить как минимум, мост через пролив, - я даже засмеялась, почувствовав, как уходит напряжение и недоверие к этому человеку. Он не был предателем, просто знал цену своим деньгам.

Разошлись мы полюбовно, и я, улегшись, наконец, спать, решила вести разговор с мужем. Пока мне нужно было сделать рывок. Нам нужны были деньги.

— Эх ты, ворона, - прошептала я сама себе и села.

Те самые закрома, которые показала мне Пенелопа, содержали в себе огромные запасы готовой продукции. Часть была даже упакована. Пенелопа в моем прежнем мире легко бы стала директором какого-нибудь огромного предприятия. У нее в руках горело все, что должно гореть, и кипело все, что должно кипеть.

У нас были просто огро-омные запасы. Нужен был сбыт. Тот, который был налажен сейчас, точно не справлялся уже сам.

Рано утром я выехала в Роулинс вместе с Сэмом. Мы заехали на дорогу к Лео, даже смогли вместе позавтракать и обсудить мою тему с землей. Он вообще не понимал, чего я хочу от него. Тогда мне стало понятно все еще больше: он бредит только технической частью своей работы. Отец владеет дорогой и землей, которую выгодно купил, допустим, дав на лапу тому, кому нужно. Это время ставок на прибыль, и сделать ее можно было на ровном месте, просто поняв, что то или иное место может «выстрелить».

Я понимала теперь, что мне придется решать этот вопрос самой. Сталкивать лбами отца и сына я не планировала. Деньги, которые пришли бы с нашего запаса, сильно выручили бы мою фабрику. Но если я не подготовлю место для работников, все будет не так уж и важно. И пока я тут «жую рукав», территория поселка делится, как жирный мясной пирог.

— Ленни, ты должна ехать в Юнион Пасифик, - сказала я, как только Ленни открыла мне двери нашего склада в Роулинсе.

— Вики, я тебя не ждала в такую рань, - Ленни стояла в халате и с «гнездом» на голове. – Сегодня я планировала поспать дольше, потому что приедут за товаром только к обеду, - пробормотала она, поняв, что ее планы накрылись моими, и спорить было совсем бесполезно. - Когда вчера я уезжала, ты могла сказать мне об этом?

— Я поняла это ночью, уже после вашего отъезда, Ленни. Ты должна ехать в Бостон, найти того, кто отвечает за питание в поездах, и заключить с ними договор, - продолжила я, не слушая ее стенания.

— Я? Сама? – удивилась Ленни.

— Да, милочка. И ты должна доказать им, что это выгодно… нет… не просто выгодно, а необходимо железной дороге. Нам срочно нужны деньги. Да, я возьму кредит, но часть денег мы должны вложить сами.

— Но как же станки? Нам вот-вот платить за них, перевозить. Дин уже все рассчитал, чтобы выгоднее все это перевезти до готового участка по дороге, а дальше как придется. Мы все обсудили с Лео… - тараторила Ленни.

— Ленни, если нам оставят ту часть земель, где дорога уходит под гору, дома для рабочих будут слишком дороги…

— Что? Это там, где по утрам туман? – Ленни растопила печку, поставила на печку кофейник, завязала халат потуже и накинула на плечи шаль.

— Да, там болотистая территория. Её придется засыпать камнями, чтобы дома не стояли в воде. А это дорого. Места там много, правда, но оно может закончиться к весне. Мистер Лоуренс продает участки.

— Ах, вот как? – Ленни вдруг села. – Вики, но Пасифик… это же его прямой конкурент, - вдруг дошло до Ленни.

— Именно. Он вчера лично разъяснил мне фразу, которую я слышала, но плохо понимала. Теперь я ее понимаю, как никто другой.

— Какую фразу? – в кухню, организованную на складе, вошел Дин.

— «Это бизнес. Ничего личного.», - ответила я.

— Значит, ты хочешь предложить сотрудничество его главному конкуренту, чтобы заработать денег на покупку его земли? – уточнил Дин.

— Все именно так, - подтвердила я.

Глава 66

Через неделю у нас был договор с самой крупной железнодорожной компанией Америки. Их заказ ежемесячно был раза в три больше того, что мы производили сейчас за месяц. На первый выписанный мне чек мы оплатили все агрегаты для завода по производству наших каш и цеха, в котором будем производить железные банки.

Благодаря договору мне дали кредит, способный покрыть покупку земли вдоль реки. Да, теперь там не будет домов с балконами, но люди охотнее поедут в Бентон, ведь цену земли я поднимать не стану.

Сказать, что после этого случился скандал с моим свекром – не сказать ничего. Благо, Лео мы о нем не сообщили. И поскольку Альфред начал его в нашем офисе в Роулинсе, у нас не было ушей, которые донесли бы о нашей склоке.

— Виктория, ты не представляешь, что ты натворила! – сначала он не кричал, а лишь сипел краснея. – И как только тебе дали кредит? И эта, - он указал на Ленни, которая стала подставным лицом при покупке земли, - эта дрянь просто заграбастала себе всю землю. Ты останешься ни с чем! Этот кредит… мы, конечно, заплатим, но вот так разбазаривать деньги я не позволю!

— Альфред, - спокойно ответила я. Деньги вернутся в ближайшее время. Люди уже едут сюда со всех концов Америки. Здесь будут школы, будут фермы, будут лавки и магазины, как в Нью-Йорке. Правда, не сразу и не так, как вы себе это представляли, пытаясь притащить сюда своих платежеспособных дружков, чтобы они нажились на простых работягах. Но мы справимся со всем.

— Ты… - он покраснел так, что мне показалось, его может хватить удар.

— Присядьте, мистер Лоуренс. Я уже по документам передала выкупленные земли Виктории. Они ваши. Лео не простит нам, если вы сейчас помрете от разрыва сердца, - Ленни суетилась возле Альфреда, наливая ему воду. А Дин, стараясь не высказаться негативно в сторону этого дорого одетого мистера, оттаскивал Ленни.

— Если он считает, что мы только и можем, что обворовывать, то и заботиться о нем не стоит, - в конце концов сказал Дин и оттащил необидчивую Ленни от Альфреда.

— Да что вы понимаете в бизнесе? – Альфред посмотрел на них свысока, но голос уже возвращался к тому приятному повседневному тембру, хоть и дрожал еще от возбуждения.

— Альфред, вам и правда стоит успокоиться. Вы же понимаете, что я не собираюсь торговать землей себе в минус? – я не хотела говорить о договоре с «пасифик», чтобы тот снова не вернулся к предобморочному состоянию. – У меня много договоров. Есть чем оплатить кредит до того, как он распухнет. Я читаю договоры, прежде чем подписать, и все понимаю.

— Нет, я не думал, что на старости лет буду воевать с невесткой, от которой прежде всего ждал наследников. Мой сын не захотел продолжить мое дело, так я надеялся, что внук займется этим, - Альфред отер лицо белоснежным платком с синим, как его костюм, краем, засунул его обратно в карман и выдохнул: - Вики, больше не делай ничего за моей спиной, иначе я не прощу тебя. Несмотря на то, что мой сын любит тебя, да что там… Элен от тебя без ума, особенно после того случая…

Альфреда проводили до коляски, усадили, и он отправился обратно в Бентон. Я понимала, что ему предстоит не самый приятный разговор с теми, кто успел купить земли у него. Ведь этим нуворишам придется жить рядом с рабочими, а частично, скорее всего, даже и с темнокожими.

— Чертов толстосум, - выругался Дин, когда мы вернулись на склад.

— Придержи свою злость для другого случая, Дин. Этот толстосум, что бы ни сказал, на нашей стороне. Всегда, прежде чем осудить кого-то, поставь себя на его место. Вряд ли ты, имея его деньги, стал раздаривать их налево и направо, - ответила я и улыбнулась.

— Не стал бы, но… - Дин, видимо, смог представить себя на месте Альфреда и замолчал.

Я выехала со склада позднее, чтобы не ехать с Альфредом. Сослалась на дела, хотя никаких дел здесь больше и не было. Мне нужно было забрать Лео с дороги и привезти домой. Он начал уже привставать и рвался ходить, но нога еще требовала покоя, как сказал доктор, как минимум на месяц.

Я выехала через час после свекра. Коляска покатила тихо, как только мы выехали за город. Местные «таксисты» начали ездить теперь до того места, где базировалась строительная бригада с паровозом.

— Внуков? – прошептала я себе под нос, вспомнив слова Альфреда. – Значит, ты хотел внуков… и какого же черта я об этом даже не подумала?

В голове вдруг все начало складываться по полочкам. «Моя слабость и сонливость могли быть не причиной перенесенной болезни! И тому подтверждение - задержка. А ведь я в череде этих бесконечных дел просто забыла о ней. Значит… я беременна!»!

—Этого не может быть! – вслух сказала я, и возница обернулся, - Нет, нет, я говорю сама с собой, - ответила я на его взгляд.

— Это нормально, многие так делают. Я и сам делаю, когда поговорить не с кем, - начал возница, и я пожалела, что открыла этот чертов поток. Неужели таксисты из моего времени ни в чем не виноваты: и их болтливость – профессиональная болезнь, тянущаяся сквозь века?

— Этого не может быть! – только и повторяла я всю дорогу, не слушая бормотание мужчины, управляющего лошадью.

Альфред был уже на месте и помогал мужчинам перенести Лео в повозку. Я встретилась с мужем глазами и улыбнулась, но подойти не торопилась. Не хотелось мешать им.

— Если он завтра соберется сюда, не препятствуй, Виктория, - Уорен подошел сзади и сказал негромко. Я не обернулась, продолжая смотреть на Лео.

— Не стану. Мы оба знаем, как много это значит для него, - ответила я.

— Сюда приезжали люди из Нью-Йорка, - почему-то все еще из-за моей спины говорил Уорен. Я обернулась, но он велел отвернуться.

— И что? – эти игры в тайных агентов мне нравиться перестали.

— Я слышал разговор мистера Лоуренса с одним из них. Сюда приедет комиссия. Запрос на признание Бентона рабочим поселком будут обсуждать не только стандартные в этом случае пара человек, которые осмотрят земли, проверят документы. Явится еще пара судей. Мистер Лоуренс не знает, что я слышал этот разговор. На повестке зарождающийся бунт, Вики.

— Спасибо, что предупредил, Уорен, - коротко ответила я. - А где Оскар?

— Он уехал с визитёрами. И будет сопровождать судий сюда. Что-то мне подсказывает, что он наговорит им лишнего в дороге. А еще, - Уорен откашлялся, помолчал немного и продолжил: - не забывай, что он не просто шериф без роду и племени, Вики. Его отец владеет шахтами. Та, что рядом с нами, частично принадлежит им…

— Так значит, им и самим выгодно, чтобы город здесь рос, - сделала я вывод.

— Так должно было бы быть, Вики, и он должен был всеми силами помогать тебе в этом. Лео исходит из этого и слепо верит ему. Но я вижу все, что происходит в Бентоне. И даже как вы старательно играете в недовольных рабочих. Зачем вам это надо, я так и не понял. А вот Оскару это очень на руку. И то, что он сам вызвался сопровождать судий… Почему-то мне кажется, что он не будет убеждать их в том, что город нужен. Пока вас не было, Оскар терся возле мистера Лоуренса. Я слышал один из разговоров, поэтому могу точно сказать, что тебе не кажется.

— Значит, - я даже обернулась, чтобы убедиться, что это говорит Уорен! Тот самый Уорен, который ближе всех сейчас к Лео, - значит, ты тоже веришь, что он задумал какую-то грязную игру? – спросила я и моментально отвернулась.

Мистер Лоуренс уже уселся в повозку, и на нас начали обращать внимание.

— Иди. Будьте готовы к тому, что все провалится, Вики, - Уорен обошел меня и поспешил подойти к Лео. Я пошла следом.

— Я уже начал думать, что ты не рада меня видеть. А тем более забирать домой, - Лео засмеялся, когда я присела рядом с ним и сжала его ладонь.

— Я так рада, что ты уже сидишь, - мне хотелось расцеловать его смеющиеся глаза, уткнуться носом в шею и вдохнуть ставший таким любимым и родным его запах. Но под внимательным взглядом свекра делать этого никак было нельзя.

— Не только. Работа возвращает меня к жизни. Я уже встаю. Ходить не могу, но теперь одеваться могу и сам, - гордо оповестил он меня.

— Побереги ногу. Благо кость не была раздроблена. И сейчас надо дождаться, чтобы она срослась. Не вставай, Леопольд, - заботливо напомнил ему отец, но Лео лишь фыркнул в его сторону.

— Отец прав, Лео. Успеешь еще, а лишние нагрузки ноге ни к чему, - я пыталась не думать о той новости, которая ошарашила меня несколько часов назад. Придя в мою голову, как непрошенный гость, она обосновалась там и теперь занимала все больше и больше места в моем сознании.

Глава 67

Когда после долгих рассказов о работе Лео наконец, заснул, я недолго боролась со своей бессонницей: осторожно встала и, усевшись в кухне за стол, зажгла лампу.

Бабушка много рассказывала и о себе, и о своих знакомых. В ее рассказах было так много о любви, верности, предательствах и глобальных переменах в жизни, что мне на ум приходили сразу все. Мозг как будто пытался найти что-то актуальное для моей истории, но никак не мог остановиться на чем-то, потому что ничего не подходило.

В моей жизни столько всего произошло за последние полгода, что вся прошлая жизнь казалась даже не репетицией и тем более не вступлением, а занудной рекламой «бадов» перед фильмом.

Не было у меня никакого опыта, который я применила бы здесь и вышла «сухой из воды». У меня была лишь надежда, что где-то там учтется моя искренность. И касалось это только моей первой семьи, моей первой любви и моего первого… ребенка.

Я положила руку на живот и замерла. Где-то вдали крикнула птица, и снова стало тихо. Подумала, что мне недостает тиканья часов, и решила обязательно купить большие напольные, такие, с которых нужно стирать пыль, открывать стекло, чтобы перевести стрелки. Тишина просто обволакивала. Дыхание Лео сливалось с ней, было частью ее.

— Да, мы купим часы, - прошептала я, и мой шепот в тишине прозвучал как-то противоестественно. - Если и правда у меня будет ребенок, как я буду заниматься фабрикой?

Шептать и бояться, что Лео услышит меня, было неудобно, а потом поняла, что и глупо. Ведь можно просто думать об этом. Но думать только об этом снова не получилось: в голову лезли тысячи мыслей.

— Скарлетт смогла, и ты сможешь, - в конце концов, сказала я себе уже не шепотом, а просто очень тихо, погасила лампу и пошла в постель. Лео, как оказалось, не разбудил не только шепот, а и наш утренний набат. Жизнь на железной дороге во время круглосуточной укладки рельс научила его спать под любой звук.

Когда я, как всегда, проснулась, вздрогнув от первых более-менее щадящих ударов по рельсе, он даже ухом не повел и продолжал сопеть. Я осторожно встала, умылась, оделась и принялась хлопотать у печки, чувствуя радость оттого, что, наконец, это нужно не только мне, а ещё и муж сейчас проснется и будет весело что-то рассказывать мне.

Когда он не проснулся и от последнего громоподобного звука, я встревожилась. Наклонилась над ним и прислушалась. Он дышал ровно и ресницы его подрагивали.

— Что? – удивленно спросил Лео, открыв глаза и увидев мое лицо так близко к своему.

— Любуюсь тобой, - ответила я, не придумав, что ответить еще. Но это было правдой. Мне нравился мужчина, который благодаря какому-то чудесному стечению обстоятельств стал моим мужем.

— Тогда задержись на минуту, чтобы я тоже мог тобой полюбоваться. Хотя бы до того момента, когда начнется вся эта суета, - Лео подтянул меня за руку и уложил на свое плечо.

— Она началась уже полчаса назад, Лео. А ты спишь и не слышишь, - засмеялась я.

— Не может быть. Я всегда просыпаюсь до первого удара, - решил поспорить Лео, но потом услышал голоса Сэма и Элоизы за стеной.

— Может. Ты так устал, что дрых всю ночь, как ребенок. Наверное, в вагоне не очень удобная постель? – я положила руку на его грудь, а он тут же перехватил мою ладонь и поцеловал пальцы.

— Нет. Там отличная постель. Если бы ты надумала хоть раз приехать ко мне и остаться там, то поняла бы, - он шутя укусил меня за мизинец и продолжил: - Здесь я дома и мне спокойно, Вики. Думаю, Уорен справится без меня пару дней.

— Ты правда останешься дома? – моей радости не было предела. Я подскочила, перевернулась, села на коленях напротив него и увидела, как он скривился. – Прости, я задела твою ногу?

— Нет, одеяло так натянулось… - он снова улыбался и смотрел на меня, как на что-то очень дорогое. Ради этого взгляда я готова была бы ждать хоть еще одну жизнь.

— Тогда я схожу за Сэмом. Он поможет тебе одеться, а потом мы позавтракаем, - я встала с кровати и увидела, что Лео загрустил. Хочешь поваляться?

— Да. И тебе стоит на денек забыть про свою фабрику, - намекнул Лео, и я с трудом сдержалась, чтобы не выдохнуть недовольно, потому что дел там было очень много. Но те таблетки, что прописал ему врач, имели некоторый снотворный эффект. Я надеялась, что после обеда он, приняв их, подремлет хотя бы час. Тогда я успею проверить работу на фабрике. Через пару дней мы должны были запустить первый цех, где будут сплющиваться семена овса.

— Отлично. Тогда я принесу тебе кофе сама, - я поцеловала мужа в лоб, умело увильнув от его рук, и засмеялась.

Кофейник был горячим. Выбрала две самые красивые чашки, положила по кубику сахара, налила кофе, поставила на поднос и вернулась к кровати. Лео спал. Я улыбнулась одной стороной рта и аккуратно поставила поднос на табурет рядом с кроватью. Забрала с него одну чашку и на цыпочках вышла из дома.

Бог дал мне еще минут тридцать, и я планировала воспользоваться ими в полном объеме. Любовь — это, конечно, прекрасно, но проиграть свекру я не собиралась. Вообще, изначально у меня не было никакого желания с ним соперничать, мериться хваткой, но он сам начал это состязание, представив меня заигравшейся девчонкой.

— Вики, а мистер Лоуренс не едет сегодня на дорогу? – Пенелопа, судя по ней, успела уже сделать массу дел и направлялась в кухню за домом. На нашей летней кухне, хоть и было уже холодно, друзья продолжали устраивать чаепития. Для этого приходилось одеваться потеплее, пожарче топить печь и прятаться всем за ее стеной. Сэм нес ведро с углем, а Элоиза вышла с полотенцем в руках.

— Не едет. Но у меня есть немного времени, чтобы обсудить сегодняшние дела с вами, - я присела и маленькими глотками начала отхлебывать кофе из чашки.

— Все идет по плану, Вики, - Пенелопа расположилась напротив. Мы следим за всем, а Дин сегодня привезет остальное оборудование. Печь уже тоже готова, высохла, и мастера проверили ее.

— Это хорошо, Пенелопа. Но скоро нас ждет серьезная проверка. Оскар отправился за комиссией. И он настоял, чтобы приехали судьи. Нужно предупредить всех, что цирк с недовольными закрывается и открывается цирк с довольными рабочими, - быстро рассказала я, решив не вдаваться в подробности. Пенелопа и так хорошо понимала меня.

— Миссис, я думала, мне вчера показалось, но сейчас вижу точно, - Элоиза с видом знатока направлялась ко мне, замахиваясь полотенцем, чтобы закинуть его на плечо. От нее, как всегда, пахло тестом.

— Что ты там видишь? – я чуточку отстранилась от своей служанки.

— Вы плохо выглядите. Бледная вы. А ведь за лето умудрились так загореть, что не отличишь от землекопов! – Элоиза беспардонно подошла и встала прямо передо мной так, что встать бы я точно не смогла. Этот захват она точно совершила специально. Потом положила руку на мой лоб, сделала недовольное лицо, словно до этого надеялась, что я более горячая и совершенно точно больна. Потом приложила другую руку, подержала пару секунд и убрала.

— Ты расстроилась, что я не умираю, как тебе показалось? – спросила я, стараясь отодвинуть Элоизу, чтобы встать.

— Не расстроилась, но что-то с вами не так, - Элоиза и не собиралась отходить. - Может, нужно пить поменьше этого кофе? – она указала пальцем на чашку.

— Лиззи, не зли меня с самого утра, прошу, - я, наконец, смогла отодвинуть от себя женщину, которая считала, что я её собственность, и встала. – Пенелопа, идем. Мы успеем пройтись до фабрики.

— Я пожалуюсь мистеру Лео на то, что ты выглядишь больной, а теплый плащ так и не носишь, - крикнула Элоиза мне вдогонку, и я скривилась от этого ее крика: Лео мог услышать его. Тем более в ее словах было ее имя.

— Как ты с ней жила раньше? - спросила меня тихо Пенелопа и засмеялась.

— Я этого не помню, - ответила я и заторопилась.

Я уже придумала, что скажу мужу, будто скрутило живот, и я была в уборной, когда живот и правда скрутило так, что я остановилась. В груди стало жарко, в ушах зазвенело, в голове образовалась пустота и показалось, что все звуки отдаются в ней эхом, дурнота подкатила к горлу.

— Вики, - Пенелопа подхватила меня за локоть, - ты и правда белая! Как я раньше этого не заметила? - Пенелопа, к моему несчастью, тоже почти кричала.

— Да тише вы, заполошные, - прошептала я, и меня сложило пополам.

Легче стало, как только меня вырвало. Словно проснулась совсем в другом дне. В голове ясно, в желудке ничего не урчит, только кислый вкус во рту от кофе, проделавшего обратный путь.

— Тебе лучше? – тихо спросила Пенелопа.

— Да, все хорошо.

— Было уже такое? – Пенелопа начала щуриться, как сыщик, заподозривший меня в чем-то противозаконном.

— Такого нет. А вот мутило уже, да, - я вытерла губы платком и заторопилась к фабрике.

— Думаю, мистер Лео должен знать, что станет отцом, - Пенелопа говорила тихо, но я все равно шикнула на нее, и она замолчала.

— Давай сначала откроем и запустим фабрику, продадим хоть часть купленной мной земли, разберемся с этой чертовой комиссией, а потом уже объявим об этом радостном событии, подруга, - ответила я, продолжая шагать.

— Нет, Вики, все будет ровно наоборот! – Пенелопа никогда не говорила со мной так и тем более не хватала меня за плечо, как сейчас. Она сжала руку так сильно, что мне пришлось остановиться. — Ты понимаешь, о чем я говорю? Сегодня же скажи ему, Вики, – на меня не мигая смотрела женщина, которая поднимала мужчин на восстания. Я уверена, что она, без сомнения, взяла бы в руки оружие, коли дело коснулось бы ее семьи.

— Да, Пенелопа, понимаю. Ты права, ведь важнее этого нет ничего, - я наконец, словно теперь уже полностью вышла из тумана и поняла, что на первом месте должна быть не эта чертова фабрика. И уж точно не дурацкий спор с Альфредом.

Глава 68

Осмотр фабрики, какой я планировала, не удался. Я успокаивала себя тем, что Пенелопа – подарок небес, который тащит этот мой бизнес практически весь на себе и не жалуется. Да еще и обо мне печется. Мое чувство вины скоблилось где-то в горле и скоро планировало перебраться поближе к сердцу. К моему облегчению, Пенелопа завершила свой рассказ о проделанной работе словами:

— На этом все. Я провожу тебя и займусь делами. Скоро подводы прибудут.

Лео сидел в постели и пил кофе.

— Холодный пьешь? Сейчас я подогрею, - заглянув в спальню, выпалила я и с какой-то даже радостью ушла к плите.

— Я не понял, как заснул. А ты, значит, решила сразу убежать к своей дорогой фабрике? – он не был зол, скорее шутил.

— Нет, Лео. Причина моего ухода совсем другая, - я не торопилась, оттягивала время, как могла, чтобы отдышаться, приготовиться к этому серьезному разговору. А самым страшным было то, что я сама не верила в это свое состояние, которому, пожалуй, не хватало только огромного живота. Но для него было ещё слишком рано. В остальном все признаки были на лицо.

— Что-то случилось? – услышав вопрос, я даже представила, как он напрягся и выпрямился. И поняла, что если сейчас не вернусь в нашу крохотную спальню, он встанет сам.

— Плохого не случилось, - я, как Элоиза, вошла к нему с полотенцем в руках. Не могла найти места ни себе, не этому чертову полотенцу. Придерживала им кофейник, когда ставила на горячую еще печь, но так и не положила его.

— Если хорошее, то почему у тебя такое лицо? – Лео потянулся к стулу, снял с него рубашку, чуть скривился оттого, что потянул перевязанную ногу.

— Похоже, нас скоро прибудет, - только и смогла сказать я и присела на край кровати, продолжая мять в руках ткань.

Лео замер, но тут же выдохнул, словно боялся чего-то, но страшное миновало. Продолжил надевать рубашку, путаясь ладонями в рукавах.

— Ты же сама говорила, что это хорошо. Даже какую-то аферу провернула и выкупила у отца землю, - он был так весел, будто рассказывал про смышленого друга. – Ты не представляешь, как он нервничал. А я даже порадовался, что кто-то смог его вывести из себя. Он же как гранит, Вики. А тут: моя собственная жена, которую все считают девчонкой… - Лео сжал губы и мотнул головой, выказывая свое то ли удивление, то ли почтение. – Люди приедут, и город станет похож на город, а не на рабочий поселок, милая. Ты же сама этого хотела, – он протянул руку ко мне и потянул меня на себя. – Представляешь… По улицам будут бегать детишки…

— Не только по улицам, Лео, - перебила я мужа и уставилась на него, как на два проводка, ведущих к взрывчатке. У меня шансов было, как у того минера, который имеет ровно пятьдесят на пятьдесят процентов. Лео мог обрадоваться, а мог, наоборот, сникнуть, потому что… ну… черт его знает, какие планы мог нарушить этот ребенок.

— А где еще? – он посмотрел на меня и захлопал глазами.

— У нас дома. Ну, бегать он начнет не сразу… Сначала, наверное, он будет плакать по ночам, марать пеленки, и все здесь будет ими завешено… Хорошо, что родится он к лету и…

— Вики-ии, - Лео замер вдруг и прошептал так, словно хотел предупредить, чтобы она не двигалась, поскольку по плечу ползет огромный паук. А потом сжал ее так сильно, что из меня со странным звуком вышел весь воздух. - Милая моя Вики! Вот я дурак! – он вдруг ойкнул и отпустил меня к моей огромной радости, потому что воздуха мне не хватало уже почти минуту.

— Что? Нога? – я не знала, за что схватиться и как его пожалеть. Но муж уже, похоже, забыл об этой острой боли и уставился на меня так, словно видит впервые.

— Вики, это же просто… - он вдруг осекся, задумался и спросил: - Значит, ты тогда там… уже?

— Да, Лео. Во время болезни я совсем не обратила внимания на свое состояние. Но сейчас мне, видимо, придется признать, что это правда, - констатировала я, все еще наблюдая за его реакцией. Не верилось, что он мельтешит по кровати, не зная, куда себя деть от радости.

В конце концов, я просто подвинулась к мужу. И он обнял, откинувшись на подушку. Мы молчали, наверное, минут пять. Лео просто аккуратно сжимал мои плечи, гладил ладонью по голове и часто дышал.

— Нам, наверное, что-то надо сделать? – он отдышался и начал задавать глупые вопросы. Я, кстати, тоже думала о том, что полагается как-то это состояние обозначить. Но вряд ли в теперешних условиях было где встать на учет по беременности и заявить право на какие-то медицинские анализы или пособие.

— Нам надо позавтракать, а потом… Потом, думаю, тебя следует помыть, потому что ты всю неделю жил в вагоне поезда, - ответила я и поняла, что действительно очень хочу есть. А вот мысли о кофе снова поднимали внутри меня волны негодования.

— Черт! Там же кофе, - я высвободилась из рук мужа и побежала в кухню. Сняла закипающий кофейник и присела на табурет. Действительность и все варианты, уже проигранные в моей голове смешались. Я сидела так молча пару минут, пытаясь совладать с собой.

Очнулась от стука в дверь. Открыла и обнаружила за ней Элоизу с огромным подносом. От запаха свежеиспеченных булочек во рту стало вязко, а мозг зашелся от радостного предвкушения.

— Элоиза, ты очень кстати, - только и сказала я.

Следом за подругой вошел Сэм. Он должен был перенести Лео за стол. Я пропустила их и осталась стоять возле открытой двери с тем же полотенцем в руках. Холодный воздух освежал лицо, приводя меня в чувство.

Чего я боялась больше всего, не произошло: мой муж с огромной радостью принял новость, в которой я все никак не могла увериться. Он уже строил такие грандиозные планы на нашу семью из «пяти или, может даже, семи человек.».

После завтрака мы долго обсуждали планы и не сошлись только на том, что я должна продолжить свое дело: ведь сейчас самая важная его фаза. Лео настаивал, чтобы я наняла управляющего. Мне пришлось пообещать, что основную часть возьмет на себя Пенелопа. Она и так очень быстро влилась в дела фабрики и, по сути, уже являлась управляющей.

Единственное, о чем я так и не завела речь: о приближающейся проверке и Оскаре, оставившем меня умирать в палатке. Конечно, он мог сделать это неспециально, но что-то мне подсказывало, что вся эта история со взрывчаткой может касаться его.

— Кстати, ты знаешь, что мистер Брекстон-старший собирался продавать шахту. Но то, что мы заложили здесь поселок, остановило его, – вдруг вспомнил Лео.

Я только по упоминанию шахты поняла, что он говорит об отце Оскара.

— Это замечательно. Значит, они видят, что мы развиваемся, и делают ставку на повышение стоимости в будущем. Даже если решаться продавать, не прогадают, - ответила я, надеясь, что от этой темы мы не перейдем к Оскару.

— Оскар отказался в свое время учиться у отца этому делу, выбрав профессию детектива. Сейчас же его отец понимает, что Оскар на своем месте. Но как бы не получилось, что наш шериф станет использовать свое назначение на пользу отцу, - вдруг сделал выводы Лео.

— То есть им сейчас выгодно, чтобы у нас все было хорошо, правильно? – уточнила я.

— Если не считать того, что ты лишила богатых спонсоров поселиться здесь или хотя бы купить тут землю. Близость реки и железной дороги делает это место просто подарком для начинающих бизнесменов, - с ухмылкой ответил Лео.

— Вот и пусть обычные люди начинают здесь свой бизнес и держатся за эту землю руками и ногами. Вместо того чтобы пара торгашей с денежными мешками потом начала распродавать мизерные квадраты по заоблачной цене. А мы снова получили бы в поселке нищие кварталы, - уверенно ответила я и вдруг осеклась. – А ты знаешь, что Оскар поехал за?..

— Да, он привезет комиссию, которая зарегистрирует тут поселок. Благодаря твоей фабрике это сделать достаточно просто, - перебил меня Лео, давая понять, что он в курсе дел нашего «дорогого» шерифа.

— А про судий он тебе не сказал? – аккуратно спросила я.

— Каких еще судий? – Лео удивился и отложил газеты, привезенные утром Уореном.

— Я не знаю. Он будет сопровождать не комиссию, а именно судий. И, похоже, они едут сюда по нашу душу. Якобы мы содержим рабочих в таких условиях, что это порождает бунт. А монополии, заведующие железными дорогами, не очень-то хотят, чтобы этот бунт разнесся эхом по их дорогам.

— Кто такое болтает? Уорен мне тоже говорил подобное, но я уверен, что это глупые слухи, - Лео бросил газету и посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

— Оскар, похоже, не так и дурен, раз смог заварить такую кашу, а вас убедить в своей верности, Лео, - ответила я, хотя раньше внутренне запретила себе продолжать эту тему. Но внутри вдруг проснулась опытная женщина, уверенная, что и друзья, и родственники, и даже сыновья могут легко предать, если имеют слабую психику, разболтанную умением накрутить себя. В нашем случае это Оскар с его уязвленным самолюбием.

Вернувшийся Сэм прервал наш разгорающийся скандал, объявив, что Лео срочно нужен на дороге. Я была даже рада, что муж сейчас укатит по делам.

Я нашла Пенелопу и попросила взять все в свои руки. Пока Лео нет, мне нужно было совершить нечто такое, за что мой муж мог устроить мне не только скандал.

Я собрала в саквояж минимум необходимого и поехала в Роулинс. Оттуда, прихватив с собой Ленни, я решила отправиться в Бостон.

Глава 69

Когда мы с Ленни и мистером Брекстоном-старшим сошли с коляски возле дома, где был офис Уорена и Оскара, там уже гудела толпа. Поэтому нас никто не заметил. Отец Оскара, грузный, с одышкой и хорошо слышным сипом, сошел с помощью возницы и уставился на дощатую сцену, которая раньше служила для небольших собраний в самом начале работ на дороге.

На этом самом помосте сейчас стоял Уорен и просил всех разойтись. Я всмотрелась в толпу и не увидела в ней своих рабочих. Фабрику Пенелопа должна была запустить сразу, как все будет настроено. И, видимо, так оно и случилось. Здесь были рабочие с дороги и несколько бригадиров и рабочих с шахты, которых по моей просьбе пригласил Дин.

Присмотревшись, я заметила за помостом столы, за которыми сидели трое немолодых мужчин. Рядом с ними, пытаясь угодить, терлись еще трое, видом попроще.

— Видимо, это и есть судьи, - прошептала мне Ленни, а потом указала в сторону борделя. Ирэн и пара ее девушек были одеты так, словно собирались на прием в приличное место. Я даже и не представляла, что у них есть скромная одежда. Думаю, они сейчас боялись пуще моего: ведь подобные «организации» уже подвергались повсеместному гонению. Особенно если в городе была церковь. За ее отсутствие нам тоже могло влететь. Ну, не так, чтобы влететь серьезно, но неодобрение общественности можно было получить по самое не балуй.

— Мы выслушали претензии мистера Брекстона, шерифа временного поселка Бентон, а также управляющего мистера Уорена Лексли. И надеемся, что миссис Лоуренс все же явится на наше заседание, - подняв руку, заявил седобородый мужчина. Толпа поутихла и вместе с говорящим принялась осматриваться.

— Без заявления о слушании они могли бы вас и не дождаться. Но раз вы здесь, попросите их повторить, - надменно сказал мне отец Оскара и как-то очень самодовольно хмыкнул.

— Это я, - решившись, я подняла руку и громко крикнула. Толпа расступилась. Тогда-то я и увидела своего мужа и свекра, которые сидели на стульях прямо перед судьями.

— Где ты была, Вики? Пенелопа сказала, что ты уехала по срочным делам, - Лео встал и с видимым напряжением оперся на трость. Отец его тоже привстал и поддержал его.

— Присядь, Лео. Сейчас ты все узнаешь, - я сжала ладонь мужа и улыбнулась ему, а потом чуть наклонилась и прошептала на ухо: - Ты можешь быть спокоен, милый, мы все наладим.

Лео присел, но я видела, каким он был белым.

— Миссис Лоуренс, что вы скажете по заявленному мистером Брекстоном обвинению? – нетерпеливо переспросил тот, что сидел слева. Главным, видимо, был средний, но этот тоже считал себя не абы кем.

— Простите, господа, меня не было в городе, и я не получала уведомления о слушании. Тем более мне совсем не понятно, с чем связано это собрание, - я поднялась на помост и отвернулась от толпы к судьям. Потом обвела взглядом стоящих рядом с ними и нашла, наконец, Оскара. Он, как ни в чем не бывало, стоял, прижавшись спиной к стене дома и, сложив руки на груди, жевал соломинку. А еще, похоже, был очень доволен собой.

Левый судья, недовольный моим высказыванием, встал и долго говорил о заявлении шерифа. Из огромного количества слов можно было понять, что наш «дорогой» шериф против легализации поселка, поскольку здесь, в удаленном от правительства месте, растет и процветает ячейка бунтовщиков, которые срывают строительство дороги. А еще, что немаловажно, я укрываю здесь этих самых бунтовщиков!

— Господа, все, что касается дороги – дело мистера Лоуренса и его сына. Мне здесь принадлежит земля, фабрика и примыкающие к ней постройки, находящиеся также на моей земле, - ответила я, надеясь только на одно: что фабрика уже работает. Попав «с корабля на бал», я даже представить себе не могла, что вообще здесь творится сейчас.

— С дорогой мы решили без вас, и рабочие мистера Лоуренса подтвердили, что все договоры исполняются, работы ведутся в штатном режиме. Но дорога продвигается на север, и легализовать здесь поселок, центром которого будет ваше производство, ваша личная инициатива! – заявил третий судья, молчавший до сих пор. Он внимательно изучал какие-то бумаги и до этого даже не поднимал на меня глаз.

— Я с удовольствием предоставлю вам все документы, все договоры и познакомлю со своими рабочими. Но поскольку их сейчас здесь нет, думаю, они заняты своим делом. И мне почему-то кажется, что никто из них, как и я, не получил уведомления, - ответила я, продолжая всматриваться в толпу в поисках знакомых лиц.

Заметив, что Ленни подобралась поближе, я наклонилась и попросила позвать Льюиса и Пенелопу. Они лучше всех знали, что творится сейчас на фабрике. Эта семейная пара была послана мне Богом, не иначе: ведь даже я не могла бы организовать все с такой щепетильностью.

— Мистер Брекстон ранее при свидетелях заявил, что ваши рабочие недовольны, что здесь зреет бунт, к которому присоединятся рабочие с дороги и шахты, - продолжил главный, как я «окрестила» центрального судью.

— Думаю, мистер Брекстон плохо знает о делах в Бентоне. И занимался все отведенное для этого время чем-то иным, - я посмотрела на Оскара и отметила, что его улыбка не столь довольная, какой могла бы быть. Видимо, еще до моего приезда здесь что-то пошло не так.

— Мы можем получить документацию по фабрике и поговорить с управляющим? – поинтересовался главный.

— Конечно, - ответила я, заметив за домом Сэма. С ним рядом стояла Пенелопа и Льюис. Я махнула рукой, и Пенелопа поторопилась к нам. Льюис шел за ней, и мне показалось, что готов был рвать зубами всех, кто только тронет хоть словом или пальцем.

Пенелопа положила на стол перед судьями три объемных папки, развязала узлы и посмотрела на меня с улыбкой. Я перевела взгляд на Оскара, который тянул шею, пытаясь рассмотреть, что им принесла Пенелопа. Потом он перевел взгляд на Пенелопу, на меня и, кажется, понял, что здесь что-то не так. Ведь эти безмолвные наши переглядывания были совсем не тем, что он привык видеть!

— Господа, вы можете посетить нашу фабрику и лично поговорить с рабочими, чтобы убедиться, что все совсем не так, как описал шериф, - начала Пенелопа. - Миссис Лоуренс аккуратно ведет дела, вовремя выплачивает деньги рабочим и заботиться об их насущных проблемах.

— Каким образом? – поинтересовался один из тех, кто стоял за спинами судий. Я поняла, что это и была та самая комиссия, которая должна была приехать для оформления бумаг по нашему поселку.

— Всем предоставлено жилье. Больше половины земель, принадлежащих миссис Лоуренс, уже поделены на небольшие участки для продажи именно рабочим, - Пенелопа говорила спокойно, медленно, своевременно указывая на нужные бумаги.

Судьи рассматривали все, что она давала, благосклонно кивали и слушали ее дальше. Я только и делала, что смотрела на свою помощницу и на Оскара, лицо которого становилось красным от негодования. Этого он точно не ожидал, а о земле и подавно не знал.

— Уважаемый суд, - сиплый голос из толпы заставил всех замолчать и разойтись. Когда к помосту, опираясь на трость, вышел мистер Брекстон, Оскар побелел. – Я прошу выслушать меня, как человека, владеющего шахтами, упомянутыми здесь ранее. А еще… как отца шерифа Оскара Брекстона.

— Да, мистер Брекстон, - судья, сидящий в центре, чуть склонил голову. Я была уверена, что Брекстона знали в тех кругах как серьезного воротилу. Ему-то не требовалось женить сына на бедной девушке с отцом-лордом, поскольку он и сам был этим лордом, заседающим где надо и принимающим законы в какую нужно сторону. Сейчас его сын своими руками ставил палки в колеса его бизнеса. Да, шахту не коснется это дело, даже если Бентон будет распущен. Но слухи, которые пойдут о шахте… моментально снизят стоимость ее акций на бирже.

— Мой сын, похоже, занимается совсем не тем, чем должно заниматься шерифу. Я хочу заявить еще об одной детали, - в горле его свистело и шипело. Он осмотрелся, и кто-то моментально вынес для него стул. Сейчас, казалось, не он выступает перед судьями, а они перед ним.

— Слушаем вас, мистер Брекстон, - ответил главный судья с каким-то воодушевлением. Мне стало понятно, что не зря я не спала почти двое суток, рыская в поисках этого человека. А потом разъясняла ему всю ситуацию, чтобы он якобы сам пришел к пониманию происходящего.

— Мой сын долгое время был влюблен в мисс Вудстер, ныне в миссис Лоуренс. Я не одобрял этого брака и даже готов был лишить сына наследства, если он случится. Он ушел из дома, стал детективом в самом большом отделении, но узнав, что мисс Вудстер вышла замуж, бросил это место и поехал за ней, что уже говорит о нем, как о человеке, не уважающем брак, - говорил он медленно, часто дыша и местами останавливаясь, чтобы отдышаться или прокашляться в белоснежный платок.

Воспользовавшись тем, что все внимание было приковано к привезенному мной джентльмену, я спустилась с помоста и пошла к Пенелопе. Она быстро прошептала мне, что все хорошо и фабрику запустили рано утром, еще до приезда комиссии. Я выдохнула и пошла к мужу. Лео смотрел на Оскара, не отводя глаз. Он был белым как стена, и я запереживала о его самочувствии. Мистер Лоуренс встал и усадил меня на свое место рядом с Лео.

– Уверен, что сын организовал это судилище только ради желания отомстить ей и ее мужу, уважаемому мной и, думаю, многими в нашей стране. – продолжил мистер Брекстон. - К слову, Оскар и Леопольд были друзьями. И сначала я думал, что решение Оскара о должности шерифа связано с тем, чтобы быть ближе к другу. Да и мне нравилось, что сын рядом с шахтами. Но все получилось именно так, как я вам сейчас рассказал. Уверен, что все документы миссис Лоуренс в порядке. И надеюсь, ее поездка в Бостон не нанесет вреда ее будущему ребенку, - он закончил, и в воздухе повисла оглушающая тишина.

Лео, наконец, отвел глаза от своего друга и посмотрел на меня. Я сжала его ладонь так сильно, как могла и прошептала:

— Вот увидишь, все у нас получится!

— Вики, Лео! – шепотом, но довольно громко прошипел мистер Лоуренс и присел напротив меня. - Это правда?

— Да, отец. Вики все никак не может поверить в это сама. Вот видишь: даже колесит по Америке, чтобы спасти свое дело… А я… я оказался самым настоящим дураком. Я не верил ей, отец!

Гомон и шушуканья прошелестели по толпе, а я воспринимала его как шипение из радио.

— Да что уж тут! – мистер Лоуренс-старший поднялся, взял меня за плечи и аккуратно приподнял со стула. – Я и сам верил ему. А надо было всего лишь внимательнее понаблюдать за происходящим. Но зачем тебе этот поселок, Вики? – он уставился на меня, как на умалишённую.

— Потому что здесь будут жить только те люди, которых мы пригласим, мистер Лоуренс. И таких, как Оскар, надеюсь, тут не появится, а если появятся, мы сделаем все, чтобы они уехали. Я хочу растить своих детей в покое, без городской суеты. Я хочу, чтобы у нас с Лео было время на семью, а не на светские рауты, из которых состоит жизнь в городе, - я присела обратно на стул. Альфред пошел к мистеру Брекстону, а я посмотрела на мужа.

— Я так виноват перед тобой, Вики, - прошептал он. Глаза его стали блестящими, и я решила не смотреть на него.

— Ты слишком молод и слишком увлечен своим делом, чтобы разбираться в хитросплетениях отношений. Я хорошо вижу почти каждого человека. Главное – доверять своему сердцу, и тогда можно разглядеть начинку любого «пирожка», - засмеялась я и с радостью услышала его смех в ответ.

— Да, Оскар еще тот «пирожок», - Лео, наконец, вышел из ступора и теперь осматривал толпу вокруг. - И что теперь?

— Думаю, все решится в нашу пользу. Мистеру Брекстону это надо даже больше нас. Вот увидишь. А нам пора домой. Мне кажется, ты очень устал, - я нашла взглядом Сэма и Льюиса. Они отнесли Лео домой прямо на стуле. Я уверена, что сюда он пришел сам, и его нога претерпела немало за это время. И бледность могла быть одной из последствий.

Я медленно шла к дому, понимая, что доказать его причастность к взрыву на складе у меня вряд ли получится. Но люди, которые нас окружают, понимают, что это может быть правдой. А значит, мы вооружены.

Глава 70

За обедом я рассказала, как нашла мистера Брекстона. А потом Лео заснул. Я тихонько вышла во двор и прислушалась. Ровно, но как-то по-новому «дышала» фабрика. Паровые машины теперь делали все за нас. Я вспомнила, как начала перетирать зерна вручную, и чуть не заплакала.

Меня пригласили только для того, чтобы подписать документы, в которых я значилась хозяйкой фабрики, хозяйкой земель и одной из основателей поселка. Уорен Лексли был назначен мэром поселения. Пока его поставили на эту должность как управляющего рабочим поселком, но я надеялась, что именно он останется здесь главным. Я предчувствовала, что за Уорена мне точно придется побороться с мужем: ведь он был его самым преданным сотрудником.

Это будет потом, а сейчас я с радостью провожала всю эту делегацию во главе с мистером Брекстоном к их коляскам. Оскар не обернулся. Суд снял его с должности очень аккуратно, без огласки. Для меня было счастьем, что он уезжал.

Пенелопа с Элоизой командовали огромной кухней, разбитой рядом с нашим домом. Вечером мы все должны были отмечать важный день. Даже, наверное, самый важный в нашей жизни – день основания Бентона. Теперь это место перестанет быть безликим палаточным лагерем и станет настоящей точкой на карте. Но самое главное, только от нас будет зависеть его судьба.

— Елена должна приехать с вечерним поездом в Роулинс. Уорен встретит ее, - тихий голос Альфреда вывел меня из раздумий. – Лео заснул?

— Да, и я очень беспокоилась за него, Альфред. Не знала, как переживет предательство друга. А еще…

— Прости меня, девочка, - свекор обнял меня за плечи и повел от сборища людей, рассаживающихся в коляски. - Я должен был верить тебе, но не послушал ни тебя, ни свою жену, - перебил он меня.

Мы шли к нашему домику, за которым девушки, как очень активные муравьишки, разносили по на скорую руку сколоченным столам угощения.

— Думаю, вас оправдывает то, что вы старше меня и хотели как лучше, - сказала я с улыбкой. Хорошо, что он не знал, что улыбка эта означала сарказм. Я была старше его вдвое. И если не очень хорошо, но все же лучше знала, что нас ждет впереди.

— Надеюсь, ты простишь мне мою гордыню. Тогда и я смогу простить тебе тот ход, который ты сделала, - он высоко поднял брови, и я поняла, что он узнал о нашем договоре с «Пасифик».

— Вы не оставили мне шансов, мистер Лоуренс, - я засмеялась, потому что теперь знала, что он смотрит на меня как на равную.

— Я рад, что мой сын, не став таким как я, привел в нашу семью такого человека.

— Думаю, наши дети будут иметь все шансы на то, чтобы объединить наши с Лео качества.

— Вот за это я могу простить тебе вообще все, что угодно, - ответил он и внимательно посмотрел на мое пальто. - Думаю, нужно одеваться теплее. Вечерами уже очень холодно, - заметил он.

— Да, я займусь этим вопросом, - я повела его ближе к теплой уличной печи, за которой можно было присесть, прижавшись к ней спиной, и любоваться рекой и нашей новой фабрикой.

Пенелопа напоила нас горячим чаем со свежими булочками, рассказала о том, как комиссия обследовала фабрику. И как любопытный мистер Брекстон заявил: «Таким как миссис Лоуренс, нужно давать дорогу.».

— Я вижу, как ты хочешь посмотреть на свое детище, - внимательно посмотрев на меня, сказал Альфред.

— Да, а вы, пожалуйста, посмотрите, не проснулся ли Лео. Сегодня мы будем праздновать нашу победу. Очень хочу, чтобы ему все понравилось, - я встала, накинула принесенную Элоизой шаль и вместе с Пенелопой медленно спустилась к реке.

Декабрь 1888 год. Город Бентон, штат Вайоминг

Солнце над горами поднималось тяжело, словно нехотя, но его первые лучи, проделав в тяжелых снежных тучах отверстия, как будто пробивали дорогу для остальных.

— Сегодня будет солнечно, и люди выйдут на праздник с большой охотой, - Пенелопа каждое утро смотрела на горы таким ожидающим взглядом, словно ждала возвращения близкого человека.

— Лео приедет к началу. Должен успеть с вечерним поездом, - руки мои лежали на огромном, как баскетбольный мяч, животе. Ребенок должен родиться в первых числах января, и Лео обещал задержаться на этот раз дома аж до весны.

Нам предстоял переезд в большой двухэтажный дом, который был закончен. Наша старшая дочь вот уже неделю проводила там все свое время, с утра до вечера наводя порядок в своей личной комнате. Весной моей Лидии исполнится восемь, но она уже читает и разговаривает на двух языках. Я не планировала воспитать «синий чулок», но она с таким упорством занимается «науками», как сама это называет, что мне становится страшновато.

Альфред и Елена тоже приедут с Лео и будут гостить в нашем новом доме пару недель. С дедом у Лиды особые отношения: она планирует в будущем «занять его кресло».

В Бентоне, который в этом году насчитал более десяти тысяч жителей, снова появилась причина отпраздновать. Он стал городом, где открывается шестая школа, есть три театра, огромное количество магазинов и чистых ухоженных улиц для прогулок.

Первая больница появилась сразу после рождения моей дочери. А через пару лет их было четыре.

Ирэн со своими девушками ушли из города, как только в нем появилась первая церковь. Пастору даже не пришлось выходить с ней на диалог. Город становился семейным, а Ирэн по своему опыту знала, что каждая вторая из жен может легко раздобыть баночку с кислотой. Тем более наука уже хорошо шагнула вперед, и выбор был достаточный.

Ленни с Дином отпраздновали свадьбу сразу после суда, организованного Оскаром. Каким-то чудом Дин либо не узнал, либо не придал значения тому факту, кем его жена была раньше.

В нашем городке есть даже пожарная станция с высоченной водонапорной башней и смешными пожарными подводами на лошадях. Вдоль реки на многие мили тянутся дома и земли фермеров, где по утрам лошади, коровы и овцы выходят на поля. А над горами поднимается густой, как молочный кисель, туман.

Сейчас время словно замерло, переживая зиму. Природа отдыхает, готовясь к буйному цветению летом. А я любуюсь этим местом, как своим ребенком, который растет так скоро, что я не успеваю замечать всех перемен и переживаю на этот счет больше всего остального.

— Сын не дождется начала года, Вики. Родится в этом, - вдруг сказала Пенелопа и снова замолчала. За эти восемь лет моя подруга и компаньонка родила троих детей и знала куда больше моего. Но мне казалось, что дело вовсе не в опыте, а в чем-то волшебном, в чем-то сокровенном, чем владеет только одна Пенелопа и, возможно, ее предки.

— Значит, так надо, - только и ответила я, даже не спрашивая, откуда она знает пол ребенка.

— Мы с тобой почти ровесницы, но сидим всегда, словно две старушки, - Пенелопа засмеялась. – Это сказала мне вчера Лидия.

— Ты знаешь, я с ней согласна, - я посмотрела на Пенелопу, на руках которой лежал пухлый сверток из одеяла и пледа. Ее третий сын хорошо спал только на улице. Дома он устраивал такой шум, что ее семья в шутку даже предлагала построить ему небольшой домик под окном.

— Да, похоже, ему совсем не страшен морозный воздух, - поймав мой взгляд на одеяле, сказала Пенелопа. – Надеюсь, у твоего тоже будет такая привычка, потому что сидеть тут одной, знаешь ли, не очень хорошая история.

Было сделано так много, что мне казалось иногда, будто это вовсе не моя история. Я помнила себя больше на этой самой террасе сначала с таким же огромным животом, потом с маленькой Лидией на руках. С Лео, начавшим ходить, а потом с делающей первые шаги дочерью. Дни были словно свитки, в которых не видно всего текста, а прочесть можно лишь заголовки. И в каждом этом заголовке была моя семья.

Люди, живущие здесь, и даже мэр Уорен считали, что не будь меня, не было бы этого места. От этого мне становилось неудобно, словно я намеренно присвоила себе это достижение. Но это грело мою душу.

Каши как-то незаметно для всех стали очень важной частью жизни американцев. Да, спустя время появились реплики, но такого охвата, как наши каши «Хот лав» не получила ни одна марка. И эти пресловутые банки, как я и планировала, теперь были в каждом доме. Люди хранили в них крупы, мелочи, пуговицы и даже делали из них копилки.

Вся железная дорога имела в своем арсенале питания нашу кашу.

Фабрика больше не была одним кирпичным зданием, а занимала целый квартал. Я надеялась на то, что в будущем, когда меня не станет, а где-то в параллельной вселенной родится девочка с именем Любовь, эта фабрика будет уже музеем или, как минимум, знаковым местом целого округа.

Оскар, как нам рассказали, через год после того происшествия перевелся в другой округ, где снова начал работать детективом. Но влез в какую-то аферу и, потеряв руку, вернулся в дом отца. К тому времени старший Брекстон слег, и всеми делами заведовал младший брат Оскара. Выделив Оскару ежемесячное содержание, он позволил пуститься бывшему шерифу в разгульную жизнь с долгами и часто сменяющимися женщинами. А потом он просто пропал.

К вечеру на берегу снова стояли длинные столы, горели десятки костров, возле которых жарилось мясо,овощи, здесь же разливался в принесенные с собой жителями кружки удивительно ароматный и терпкий глинтвейн.

Я тепло оделась, проследила, чтобы дочка надела теплые рейтузы, и мы вдвоем направились к станции встречать наших родных.

Лео выпрыгнул из вагона первым и, забыв о том, что нужно помочь матери выйти, побежал навстречу дочке. Альфред, который до сих пор был прямым и уверенным в себе, аккуратно вышел и помог спуститься со ступенек вагона жене. Лео чмокнул меня в щеку и принялся щекотать дочь, которую не видел целую неделю.

— Думаю, теперь мы сможем бывать у вас чаще, - Елена осмотрела меня, потом притянула к себе и обняла.

— А мы с Лидией надеемся, что вы вовсе переберетесь в Бентон. Зимой здесь тихо, а летом просто сказочно хорошо, - я обнялась с Альфредом, который закряхтел, указывая на мои габариты.

— Вики, ты растешь каждую неделю, - Лео подшучивал надо мной, пока мы шли пешком к дому. Я даже не смогла понять, в какой момент он перестал хромать, и была этому рада. Он ни за что бы не бросил свою любимую работу, и хромота доставляла бы ему немало проблем.

— Мы стараемся, папочка, но это ненадолго. Пенелопа сегодня сказала, что он не станет ждать следующего года: ведь ты в любой момент можешь сорваться с места и уехать, - ответила я мужу, который, наконец, передал дочку деду.

— «Он»? – очень тихо спросил Лео и, наклонившись, поцеловал меня в щеку.

— Она так сказала, и мне кажется, ей можно верить. Думаю, у тебя будет сын. Дед занят нашей старшей, а ты получишь себе помощника, которого обучишь всему, что знаешь сам.

Я готова была вот так идти с ними очень долго. Главное, чтобы в конце пути нас ждал жарко натопленный дом. Наш дом. Это мне было важно и необходимо, поскольку никогда я не имела большой семьи. С отцом Виктории и его женой после нашей свадьбы я не виделась ни разу и совсем не переживала по этому поводу. Но позже, когда моему сводному брату Оливеру стукнет восемнадцать, очень хотела узнать его поближе.

Гулянье удалось на славу, и нам с Лео удалось пройти по улицам, понаблюдать, как люди, прихватив съестного, торопились к площадке у реки.

Когда-то здесь мы построили баню, фабрику и целый поселок. А еще раньше это место все было уставлено разномастными палатками и шаткими балаганами.

Мистер Лоуренс привез фейерверк, и целых пять оглушительных выстрелов раздалось над Бентоном, разукрасив небо вспышками разноцветных огней.

В доме все было готово для жизни. Но я все никак не могла оставить наш маленький домишко, в котором нашла свое счастье. В котором родилась моя дочь. И где я, испуганная, побитая прошлой жизнью, училась верить людям, снова твердо стоять на ногах и искренне любить.

— Вики, вы снова не останетесь здесь? – Елена вышла в большой холл. Они с Альфредом и Лидией уже заняли свои комнаты и готовились ко сну. Мы с Лео торопились в свой маленький домик, чтобы провести немного времени вдвоем. Завтра снова начнутся дела. Да и переезжать все же нужно было, в конце концов. А сегодня мы хотели посидеть в тишине, слушая, как трещат в маленькой старой печке дрова, как под полом пищит мышка, как на улице люди, весело переговариваясь, расходятся по домам.

— Снова. Мы никак не можем расстаться с домом, - ответил Лео. – Думаю, нам стоит перенести его на задний двор.

— Это правда можно сделать? – спросила я.

— Можно, Вики. Благодаря тебе у нас достаточно земли, - Лео засмеялся, глядя на отца.

— Вики, можно тебя на минуту? – Елена отвела меня в библиотеку, где все еще пахло деревом. - Помнишь наш разговор? Ну… про будущее, - как-то то ли смущаясь, то ли боясь моего ответа, спросила Елена.

— Да, конечно. И я не могу сказать ничего нового. То, что я рассказала – чистая правда. Если вы хотите спасти своих друзей или близких… у вас есть время. Почти тридцать лет!

— Я много думала об этом, Вики. Ты не представляешь, какие мысли посещали меня бессонными ночами, когда то, что ты рассказывала, сбывалось по очереди, - Елена ходила по библиотеке спокойными и мерными шагами, словно хотела успокоить себя этим ритмом.

— Так что вы хотели спросить? – поинтересовалась я и встала у нее на пути.

— Не спросить. Я хотела по-про-сить тебя не менять ничего. Особенно того, что касается Веры и ее дочери Марии. Я долго думала и сопоставляла все… Ты ведь не все рассказала, правда? Не просто так ты была привязана к этой незнакомой тебе девочке?

Я долго не могла ответить, потому что в горле вдруг стало сухо. Когда я узнала, кто на самом деле эта маленькая Мария, решила, что изменю все, чтобы моя бабушка не жила снова эту тяжелую жизнь, чтобы ее судьба сложилась иначе: легче, мягче, счастливее. Да, тогда не родилась бы я, та Любонька, которая вместо университетской скамьи сядет в инвалидное кресло.

— Почему? – только и смогла спросить я.

— Потому что тогда не будет тебя, не будет Лидии, не будет этого города, хотя… - она села в кресло, потом снова встала и заходила. - Черт с ним, с этим городом… Лео… И вы… И этот ребенок, который вот-вот появится. Когда я представляю, что тебя нет… - Елена снова села. Ее плечи опустились, и она будто постарела лет на пять. – Обещай мне, что ничего не изменишь! А когда меня не станет, ты не попытаешься что-то…

— Обещаю, - ответила я со слезами на глазах. Только сейчас мне стало понятно, что все прошлые девяносто лет стоили того, чтобы стоять здесь, сейчас, в этом темном, неуютном пока кабинете и чувствовать, что твой второй ребенок решил родиться сегодня ночью.

Эпилог

Год одна тысяча девятьсот третий, в котором родилась моя бабушка, я отмечала с тремя детьми. Лидии, названной в ее честь, исполнилось двадцать три года. Она вышла замуж и родила двоих детей, продолжая заниматься делами своего деда уже с отцом.

Среднему сыну, названному в честь деда Альфредом, пятнадцать. И он мечтал строить огромные железнодорожные мосты.

Младшему Борису двенадцать. Он похож на Лео не только внешне: очень мягкий, добрый, увлекающийся. Читал запоем даже ночами и бредил путешествиями. Именно ему я рассказываю о своей настоящей родине, естественно, скрывая правду о своём попаданстве.

Там, где я мечтала оказаться, скоро должна была загреметь революция. И очень тоненькая ниточка, которую можно было потянуть, и рассыпалось бы все, как карточный домик, была в моих руках.

И не было дня, когда я засомневалась бы, разревелась и, бросив все, предприняла попытку что-то изменить. Теперь я твердо верила в слова, сказанные когда-то моей бабушкой. И над которыми я смеялась, сидя в своем плохоньком инвалидном кресле на девятом десятке тяжелой и, казалось, бессмысленной жизни:

«Все в этом мире правильно. И если мне суждено было пережить эти лишения, я пережила бы их снова и снова, потому что Бог дал мне тебя. А тебе обязательно даст того, кому ты будешь нужной, если не дочерью, то мамой или бабушкой. Ведь я стала такой! И кому-то ты в свое время скажешь эти слова.».