Необычайные приключения рыжего котенка по имени Мурр

Часть седьмая. Любопытные варвАры или Большое Путешествие Мурра и Лакки

Переночевав в теплом логове Чахх, утром друзья поднялись поздно. Город уже давно проснулся и вовсю шумел за стенами подвала — грохотали, как им и положено, Железные Грохоталки, звенели трамваи, шаркали ногами по тротуарам толпы ходилин, то и дело до ушей Мурра доносились звуки музыки, смех, разговоры…

Чахх угостила котенка и ласку скромным завтраком из пары куриных косточек и нескольких селедочных голов — кроме этой еды у старой кошки больше ничего не было.

После завтрака Лакки потянулся и сказал:

— Ну что, Мурр, теперь домой?

— Нет… — помотал головой котенок: — У меня еще осталось тут одно дельце. И если ты не особенно торопишься, Лакки, было бы здорово, если бы ты мне помог…

— Ха! — Лакки перекувыркнулся через голову: — Я ж сказал — до лета я вообще-то свободен. Конечно, я помогу тебе, Мурр! А что за дельце-то?

— Понимаешь, мне стыдно перед Грязнулями… — потупился котенок: Ведь получается, что это из-за меня Цапы разорили Грязнульник. Вот я и хочу найти своих друзей, извиниться и как-то помочь им. Ну, новый дом найти, или позвать к нам, на Светлую сторону.

В разговор вмешалась Чахх:

— Все-таки ты очень странный кот, Мурр. Да, посланники вождя нашего племени Жряхха на самом деле выследили тебя и ворвались в Грязнульник по твоим следам. Ну и что? Какое тебе дело до этих Грязнуль? Ты же кот! Боец, охотник, хищник, наконец. А Грязнули — всего лишь маленькие зверьки, которых большинство Цапов считает своей добычей…

— Грязнули очень помогли мне, когда мы с Борей спасали ужа Ш-ш-ш! перебил кошку Мурр: — И я не могу считать их добычей, понимаешь? Они — мои друзья, и я должен им помочь. Вот только где теперь искать Грязнуль?

— Что ж, должен, так должен… — Чахх умыла переднюю лапку и закончила свою мысль: — Они сейчас поселились где-то в подвалах складов речного порта. Я расскажу вам, как туда добраться, но будьте очень осторожны — в тех краях часто рыщут хорьки из Клана Острого Клыка, они очень опасны, и с ними трудно, почти невозможно договориться.

И еще — насколько я знаю, Жряхх не оставил надежды выследить тебя и узнать, где живет твое племя. Он замышляет большую битву с Костогрызами, и ему очень нужны хорошие, сильные бойцы.

— Вот так всегда. — вздохнул Мурр: — Кругом опасности, кругом всякие недруги… Эх, что за жизнь?

Распрощавшись со старой кошкой Чахх и поблагодарив ее за все, Мурр и Лакки первым делом отправились к рыбному магазину — нужно было разыскать бродячую ворону Ляпу и отправить ее на Светлую сторону, к Боре, чтобы она рассказала черепаху, что Мурр вызволен из плена и скоро вернется домой.

До самого вечера друзья рыскали вокруг городской площади в поисках Великой путешественницы, и нашли ворону только в сумерках. Ляпа сперва не хотела никуда лететь, но Мурр пристыдил ее, напомнив, что по вине вороны угодил в буран, заболел и был взят в плен ходилинами.

В конце концов Ляпа дала честно-причестное воронинское слово, что слетает к Боре, и Мурр с Лакки со спокойной душой побежали по заснеженным и темным городским улицам к речному порту.

Тут, не смотря на ночь, вовсю кипела жизнь. Огромные краны, похожие на гигантских стальных птиц с длинными клювами, поднимали и опускали большие железные ящики, опутанные тросами.

Всюду горели огни, стоял лязг и гул. Трубно дудели приплывающие и уходящие от причалов корабли. Желтый ледокол, который Мурр уже видел однажды с дерева, прокладывал им путь через замерзшую реку.

Грузы, которые краны своими клювами доставали из глубоких корабельных трюмов, перегружались на большие Железные Грохоталки, и те везли их к складам — здоровенным кирпичным и железным домищам, стоявшим поодаль. Там другие краны сгружали контейнеры, ящики, мешки и коробки, а юркие погрузчики проворно увозили их внутрь складов.

Мурр и Лакки сперва несколько оробели от такого количества двигающегося и лязгающего железа, от грохота и огней, но потом котенок решительно взмахнул лапой — вперед! — и друзья, прижимаясь к земле, побежали в строну складов.

По дороге они чуть было не угодили под колеса большой оранжевой Железной Грохоталки, чудом выскользнули из-под контейнера, который кран опускал, казалось, прямо на них, вляпались всеми лапами в лужу машинного масла, и наконец, добежав до крайнего из складов, нырнули в неприметную дырку в стене.

— У-ф-ф! — сказал Лакки, озираясь в темноте: — Ну и суетливая же тут, в Городе, жизнь! Если б не ты, Мурр, я бы в жизни сам сюда не пошел. Ой, а это что?

Мурр, который пытался счистить с лап масло, оглянулся и увидел, как из темноты к друзьям приближается два зеленоватых огонька — чьи-то глаза, причем глаза довольно… хищные и злобные!

— Лакки, спрячься за ящиком! — скомандовал котенок, топорща шерсть и прижимаясь к полу: — Если придется драться, выскочишь потом, как будто из засады!

— А чагой-то я — прячься? — возмутился Лакки, тоже шепотом: — Ты это придумал, тебе и прятаться…

Так и не договорившись, друзья остались на месте, а зловещие огоньки-глаза тем временем приблизились, и в темноте Мурр увидел очертания неведомого зверя. Увидел — и похолодел: это была большая мохнатая собака с крупной лобастой головой!

— Р-р-р! — прорычал пес, подойдя совсем близко: — Кто такие? Чего вам тут надо? Р-р-р!

— А ты сам-то кто такой? — нагло ответил вопросом на вопрос Лакки. Мурр не видел друга в темноте, но мог поклясться, что тот сейчас улыбается недоброй улыбкой, скаля клыки, а глаза ласки горят боевым огнем.

— Ха-ха-ха! — басом расхохотался вдруг пес: — Первый раз вижу таких маленьких и таких наглых воров! Ха-ха-ха!

— Мы не воры! — вступил в разговор Мурр: — Мы пришли сюда в поисках наших друзей. Нам тут больше ничего не нужно…

— Ага. Так я вам и поверил. — пробурчал пес: — Все приходят на склад только чтобы что-нибудь утащить отсюда…

— Да чего тут тащить-то? — удивился Лакки: — Одни ящики да коробки.

— Вы, видно, издалека? — миролюбиво поинтересовался пес, присаживаясь. Видно было, что ему скучно, и он не прочь поговорить: — Обычно никто из тех, кто пробирается на мой склад, не отвечает мне, все просто бегут без оглядки…

Мурр почесал лапой за ухом и решил представиться, а также рассказать неожиданно оказавшейся мирной собаке, кто они, откуда и зачем оказались на складе. Когда котенок закончил, пес поднялся на лапы и важно сказал:

— Ну, а меня зовут Барн. Я сенбернар и здешний сторож. Вообще-то мы, сенбернары, не сторожевые собаки, а горные спасатели. Но тут, в здешних краях, гор нет, и я уже семь лет сторожу по ночам этот склад. Я задержал десять воров из людского племени, а уж всяких четвероногих похитителей вообще без счета!

— Интересно, как ты, такой неповоротливый и добродушный, смог это сделать? — недоверчиво спросил Лакки.

Сенбернар в ответ фыркнул:

— Да все воры, как меня увидят, сразу обмирают от страха — уж очень я большой. Некоторые, так прямо сразу и лужу делают. Остается только громко залаять, и тогда приходят охранники-люди. А вообще-то ты прав, ласка Лакки, я и впрямь очень добродушный — таковы уж мы, сенбернары. Я за свою жизнь не укусил ни одного человека… да и вообще ни одного живого существа, если честно, и очень горжусь этим!

— Скажи, Барн, а ты знаешь, где тут живут Грязнули? — спросил пса Мурр.

— Это те маленькие и плохо пахнущие зверьки, что бежали из городских подземелий? Уф, Мурр, ты вместе со своим другом попал не туда. Вам нужно в старые склады, что за пятым причалом. Это не далеко, но будьте осторожны, как бы вас не заметили другие сторожа, они-то, ха-ха, не такие дружелюбные, как я. А вообще, ребята, заходите ко мне еще. Тут скучно, а с вами, такими маленькими и отважными, очень интересно болтать!

Мурр и Лакки попрощались с добрым сенбернаром и выбрались из темного склада наружу.

— Пятый причал — это, наверное, вон там! — предположил Мурр: — Давай, Лакки, побежали скорее!

Друзья снова пустились в опасный путь меж колес разъезжающих туда-сюда Железный Грохоталок, меж ящиков, коробок и контейнеров, которыми было заставлено все вокруг. Вспыхивали прожектора, гремели цепи, гудели корабельные гудки, пахло железом, гарью и сыростью…

А в это время в жилище вождя племени Цапов Жряхх шел Большой Совет Старейшин. Вдоль стен чинно восседали самые старые и мудрые коты и кошки, чьи усы были седыми от прожитых лет, а морды покрывали многочисленные шрамы, полученные в битвах.

Была тут и Черная Чахх. Старая кошка жмурила свои зеленые глаза и чуть загадочно улыбалась. Улыбка Чахх относилась к вождю Цапов, вернее, к тому, о чем он говорил.

А говорил Жряхх вот о чем:

— Старейшины Цапов! Братья! Пришло время нам, великому кошачьему племени, занять то подо… падо… подо…бающее место, которого мы заслуживаем по праву! Пора устроить гнусным Костогрызам большую трепку! Пора показать этим облезлым псам, кто такие Цапы!

Я поведу вас в бой, и мы развеем собачью шерсть по всем переулкам нашего Города! Я говорю — нашего, потому что после победы Город действительно станет нашим.

Будет трудно. Не все вернуться домой. Но мы победим, потому что мы Великие Цапы!

Вы спросите меня — что нам даст победа? Я отвечу! Когда трусливые Костогрызы разбегутся кто куда, все помойки в Городе станут нашими, и мы всегда сможем первыми залезать в них и брать столько еды, сколько нам нужно. Это великая цель, и ради нее я готов на любые жертвы.

Да, сил у нас пока мало. Но это пока! Я уже собрал всех кошек в Городе под наши Цаповские знамена. И в самом скором времени к нам присоединиться могучее и сильное племя Боевых Котов, которое уже не раз помогало нашим предкам в борьбе с Костогрызами. Один из Боевых Котов уже побывал тут, в Городе, и сейчас мои верные подгляды уже ведут переговоры с этим племенем. Скоро Боевые Коты придут нам на помощь, и тогда мы сокрушим гнусных Костогрызов!

Чахх насторожилась. Она знала, что Жряхх, мягко говоря, немного врет Старейшинам. Никаких переговоров с Боевыми Котами никто не вел, потому что никто на самом деле не знал, где они сейчас. Но то, что «верные подгляды» продолжают следить за Мурром в надежде выведать что-нибудь про Боевых Котов, встревожило Черную кошку.

Мурр и Лакки добрались до Старых складов чуть живые от усталости. Вроде и путь проделали небольшой, а лапы буквально отваливаются, в головах стоит гул, а перед глазами мельтешат огни, огни, огни…

— Мурр! И как только в такой кутерьме могут жить эти твои Грязнули? тяжело дыша, спросил Лакки.

— Они живут не в кутерьме, а под кутерьмой. — ответил другу Мурр: — Я же тебе говорил: Грязнули — это подземные жители.

Друзья забрались в Старые склады через разбитое окно и начали принюхиваться и присматриваться, в надежде обнаружить следы Грязнуль.

В Старых складах царил полумрак, всюду толстым слоем лежала пыль, и вскоре Мурр увидел отпечатки маленьких, явно мышиных, лапок. Цепочка следов вела от дырки в двери к узкому лазу под кучей ржавых труб, наваленных в углу.

Лакки первым скользнул в лаз, Мурр с трудом пролез за ним следом, и друзья очутились в теплом и сухом подполе, заваленном всяким мусором и ненужными старыми вещами.

Вдруг откуда-то сбоку на встречу Мурру выпрыгнул очень знакомый зверек.

— Зрыг! — узнал котенок лучшего прыгуна и скачуна: — Привет, Зрыг! Это я, Мурр!

— Я вижу. — холодно отозвался ондатр: — Ну, и зачем ты снова пришел к нам?

— Да ты чего, Зрыг? — не понял котенок: — Ты что такой… неприветливый? Я вместе с моим другом Лакки пришел к вам, чтобы помочь…

— Хватит! — взвизгнул Зрыг: — Ты уже однажды помог! А потом следом за тобой пришли Цапы!

— Я знаю. — понурил голову Мурр: — Вам досталось тогда… Но я хочу все исправить! Я хочу сделать так, чтобы Грязнули смогли вернуться обратно…

— Нет больше никаких Грязнуль. — остановил Мурра ондатр: — Теперь мы зовемся Изгнанниками.

Зрыг помолчал и снова заговорил, тихим и грустным голосом:

— Исправить уже ничего нельзя, Мурр. Мы потеряли почти половину нашего племени. Погиб вождь Хряп, погибли лучшие Грязнули. Мы ушли сюда и обратно уже не вернемся никогда. Уходи! Уходи, и не приходи больше! Мы поняли одно — когда в тихую и спокойную жизнь вторгается кто-то, пусть даже и с хорошими намерениями, всегда будет страдать тот, кто слабее. Да, мы слабее вас, живущих наверху, и поэтому мы больше не будем иметь с вами дела. Уходи! Птю уже однажды говорила тебе эти слова, и я сейчас снова говорю их — уходи! Чего ты ждешь?

Лакки, который мало что понимал, влез в разговор с вопросом:

— Слушай, как тебя, Зрыг? Скажи, а где твой хвост?

Зрыг усмехнулся, пошевелил обрубком хвоста и обратился к котенку:

— Мурр, расскажи своему приятелю, куда у водяных крыс деваются хвосты после драки с котами, а то он, похоже, не знает. Все, прощайте и забудьте сюда дорогу. Вход в жилище племени Изгнанников отныне для вас закрыт…

Ондатр Зрыг повернулся и так же стремительно, как появился, исчез за кучей опилок.

Мурр постоял-постоял, понуря голову, а потом махнул лапой:

— Лакки, пойдем. И давай помолчим немного, мне очень грустно…

Выбравшись со Старых складов, Мурр решил не сразу возвращаться в Город, а некоторое время посидеть на берегу реки, в стороне от шумных причалов порта. На душе у котенка, если можно так сказать, скреблись кошки. Мурр еще никогда в жизни не чувствовал себя настолько плохо. Грязнули стали Изгнанниками, многие погибли, и все это — из-за него…

Однако долго грустить Мурру не пришлось. Как только друзья свернули, чтобы обойти дорогу, по которой сновали Железные Грохоталки, как из-за серых сугробов им навстречу выскочило н меньше десятка поджарых котов и кошек!

— Это он! — указав на Мурра, промяукал самый большой кот, черный, с белым галстуком на шее: — Взять его! Второго можно не трогать.

— Это что значит — не трогать?! — возмутился Лакки: — Сейчас мы поглядим, кто тут кого не тронет! Да я вас…

Мурр, вздыбив шерсть и прижав уши, оттолкнул своего друга и крикнул приготовившимся к атаке котам:

— Что вам от меня надо?!

— Отведи нас к Боевым Котам, и останешься в живых! — ответил предводитель Цапов.

— Да поймите вы! — рассердился Мурр: — Я не знаю, где они! Я сам их ищу!

— Он упирается. — спокойно сказал своим кот с белым галстуком: Вперед, Цапы!

Мурр попятился, ухватил приготовившегося к бою Лакки за хвост и потянул за собой, шипя:

— Ты что, с ума сошел! Их десять, а нас двое! Бежим!!

И друзья бросились прочь, петляя среди сугробов. Мурр сразу подумал, что в грохочущей суматохе порта им с Лакки будет проще скрыться, и направил свои лапы туда. Ласка скользила рядом, не отставая от котенка ни на шаг.

Погоня позади друзей рассыпалась широким полукругом.

— Они загоняют нас к складам! — крикнул на бегу Мурр: — Лакки, поднажми, нужно успеть проскочить!

И они успели, буквально под самым носом у крайнего кота перемахнули через рельсы, по которым ездил один из портовых кранов, и сгинули в темных закоулках между штабелями досок, ящиками, контейнерами и тюками…

Покружив в портовых лабиринтах, Мурр уверенно свернул в какой-то тупичок, они с Лакки забрались в приоткрытую дверцу большого железного контейнера и уселись на сухой, покрытый стружкой пол, переводя дух.

— Ух-х! Вроде ушли. — Лакки смахнул с хвоста налипший мусор и лег: Ну и знакомые у тебя тут, Мурр! Одни выгоняют, другие нападают. Не-ет, давай-ка, друг Мурр, возвращаться домой! Там все свои, никто не обидит, а если что — я наших позову, кому хочешь уши оборвем!

— Не надо про уши! — потрогав свое ухо лапой, промяукал Мурр: — Но ты прав, Лакки, надо возвращаться…

Видимо, хитрой тетке по имени Судьба было очень интересно следить за приключениями Мурра и его друзей, и она снова сделала так, что бы домой котенок и ласка не попали.

Едва только Мурр с Лакки высунули нос из контейнера, в котором отсиживались, как из-за угла им навстречу вышел человек в телогрейке и оранжевой каске.

Мурру хватила одного-единственного взгляда, чтобы узнать его. Перед ним был помощник Резиновых ног Колюня собственной персоной!

Что самое поразительное — Колюня тоже узнал котенка! Он даже присел от изумления, но потом в его глазах мелькнула злоба.

— А-а, блин горелый! Это из-за тебя мое ружье утонуло! — вскричал Колюня, сорвал с головы каску и швырнул ее в котенка.

Конечно же бывший заместитель президента формы «Лови-хватай» промахнулся — он, как мы помним, вообще-то был балбесом. Каска запрыгала по обледеневшему бетону, а Мурр и Лакки бросились наутек, уже в который за сегодняшний день раз. Позади них топал сапожищами Колюня и орал что-то, но ветер уносил слова.

Друзья со всех лап неслись прочь между ящиков, коробок, тюков и контейнеров, которыми был заставлен весь причал, часто поворачивая и меняя направление. В конце концов Колюня отстал. Мурр остановился, и тяжело дыша, сел на хвост. Лакки тоже присел рядом, принюхался и сказал:

— Мурр, а чем-то так вкусно пахнет?

Котенок, которому этот запах был хорошо знаком, безразлично ответил другу:

— Это такая еда для кошек и собак, ее ходилины специально делают, чтобы кормить своих пленников. Я знаю, меня в плену этой едой — сухой корм называется, кормили. Наверное, где-то рядом лежат коробки или пакеты с этой едой. Пахнет-то она вкусно, а так… Только жиреешь от нее, и все.

— Ой, как хочется попробовать! — сморщил мордочку Лакки: — Мне ужасно любопытно, Мурр, какая она, это ходилинская еда?

«Любопытство сгубило кошку!», — хотел было ответить Мурр другу удачно вспомнившимся Правилом номер один дедушки Урра, но запах действительно был очень соблазнительным, перед дальней дорогой домой не мешало подкрепиться, и потом — любопытство ведь сгубило кошку, а не ласку, и Мурр махнул лапой:

— Ладно, Лакки. Сделаем, как обычно — быстренько найдем еду, быстренько покушаем и быстренько побежим домой.

И Мурр, задрав голову, чтобы лучше нюхалось, пошел на запах, а Лакки спешил следом, то и дело забегая вперед. Они пару раз свернули, поплутали между ящиков, потом оказались на широкой доске, переброшенной через глубокий провал, протопали по ней, перепрыгнули через железный порог, спустились по ступенькам длинной лестницы и вошли в большое темное помещение. Посреди него возвышались несколько контейнеров, дверь в один из них была приоткрыта. Друзья нырнули внутрь и увидели, что контейнер сплошь заставлен коробками с кошачьим кормом.

— Ура, нашли! — обрадовался Лакки, подскочил к крайней коробке и зубами впился в угол, пытаясь отодрать его.

И тут вдруг послышались шаги, гулко лязгнула закрываемая дверь, щелкнул замок, и Мурр, еще точно не зная, всей своею шкуркой почувствовал они попали в ловушку…

— Ну и что теперь делать? — в который раз спрашивал сердитый Мурр, сидя на куче коробок и поблескивая глазами.

Лакки, понуря голову, украдкой похрустывал сухим кормом и в тон котенку отвечал:

— Я не знаю… Мурр, да ладно тебе, обойдется как ни будь!

— Как ни будь, как ни будь… — проворчал Мурр, почесался и лег: Ладно, давай спать, утро всегда умнее, чем вечер, так Боря говорит.

Друзья улеглись и вскоре уснули. В контейнере было сухо и тепло, еды навалом, правда, воды — ни капли, но и котенок, и ласка очень надеялись, что их случайный плен продлится недолго, еще плохо понимая, что с ними случилось.

А случилось вот что: идя на запах еды, Мурр и Лакки, сами того не заметив, очутились на корабле, а точнее — в корабельном трюме.

Сухогруз под названием «Толстопузый» как раз закончил погрузку и готовился к отплытию. Кто-то из команды судна заглянул в трюм, увидел приоткрытую дверь контейнера с кошачьим кормом, закрыл ее, запер и опечатал трюм, и доложил капитану — все в порядке, можно отплывать.

«Толстопузый» дал гудок, заворчали могучие корабельные двигатели, сухогруз следом за желтым ледоколом вышел из порта и поплыл вниз по реке. И никто из команды корабля даже не догадывался, что за прочными запорами трюма, в контейнере с «ходилинской едой для кошек» сидят два зайца, один из которых был котенком, а другой — лаской.

Плавание продолжалось два дня. За это время Мурр и Лакки до одури наелись сухого корма, и ужасно страдали теперь от жажды.

— Я бы свой хвост отдал за глоток воды! — жалобно мяукал Мурр, высовывая сухой, как осенний листик, язык.

— А я бы не только хвост, но еще и ушки отдал бы… — просипел Лакки.

Мурр, не смотря на весь ужас их положения, нашел силы улыбнуться:

— Хотел бы я на тебя посмотреть без ушей!

— Ты лучше на себя посмотри… — огрызнулся Лакки: — У тебя вон половины одного уха уже нет!

Если бы не жажда, что грызла котенка изнутри, словно голодный зубастый зверек, Мурр бы обязательно наподдал Лакки за такие слова, но сейчас котенок только махнул лапой — не до того…

Друзья время от времени принимались истошно орать под дверями контейнера, справедливо рассудив, что лучше пусть ходилины найдут их, чем погибать тут от безводия, но никто не слышал двух зверьков, и надежда на скорое избавление таяла с каждой минутой.

Вечером третьего дня их невольного путешествия Мурр и Лакки услышали, а потом и почувствовали, как что-то загремело, контейнер качнулся и поплыл по воздуху. Они вновь принялись кричать и царапать дверь, но за грохотом и лязгом никто не услышал их слабые голоски.

Вскоре воздушный полет контейнера закончился, пол под лапами Мурра и Лакки перестал качаться, но лишь для того, чтобы вдруг затрястись, заходить ходуном. Друзья услышали странные ритмичные звуки: чу-чух, чу-чух, чу-чух!

— По моему, нас опять куда-то везут. — сказал Мурр, присушиваясь.

— Быстрее бы уже приехать куда-нибудь… — прошептал Лакки, растянувшись у двери и жадно ловя пересохшим ртом холодный воздух, врывавшийся в крохотную щелку у самого пола.

А снаружи происходило следующее: сухогруз «Толстопузый» прибыл в порт назначения, там контейнеры из его трюма краном перегрузили на железнодорожные платформы, и дальше груз, а вместе с ним и Мурр с Лакки, поехал уже поездом.

От навязчивого стука колес под полом — чу-чух, чу-чух, чу-чух, у Мурра страшно разболелась голова. С тех пор, как контейнер перегрузили на поезд, прошло еще два долгих дня. Друзья совсем ослабели от жажды, у них уже не было сил не то, чтобы ходить, а даже чтобы разговаривать.

Мурр лежал на коробках с кормом, закатив глаза, и в полубреду перед котенком вставали разные диковинные картинки — черепах Боря с крыльями за спиной, Толстая Пыхча, похожая на ежа, Хомус, почему-то с длинными, как у зайца, ушами, лось-великан, который принес Лакки весть о том, что Мурр в плену, и еще много других разнообразных зверей и зверюшек. И что самое противное — все они, стоя по колено в воде, пили! С наслаждением, причмокивая, булькая, и облизываясь…

Котенок застонал и перевернулся на спину. «Вот так мы с Лакки и помрем тут, всеми позабытые», — с какой-то отрешенностью подумал Мурр: «Жалко, что никто не узнает. А может, и лучше? Прав был Хомус — во всем Город виноват. Не ходил бы я туда — и ничего бы не было. А так — и сам пропал, и Лакки из-за меня…»

Мурр приоткрыл один глаз и посмотрел на ласку — живой ли еще? Лакки по прежнему лежал у дверей контейнера без движения, и только желтоватый мех на боках слегка приподнимался и опускался. «Дышит», — понял Мурр: «Значит жив…»

В какой-то момент, очнувшись, Мурр вдруг понял, что надоедливый грохот колес стих — они остановились. Вскоре за дверями раздались ходилинские голоса, загремел замок, и Лакки едва успел отползти в сторону, как двери распахнулись, в контейнер хлынул свежий, теплый и влажный воздух, следом засунулась бородатая ходилинская голова, посветила фонарем, и громко крикнула кому-то:

— Давай погрузчик!

Мурр сполз с коробок, на которых лежал, доковылял на подламывающихся лапах до Лакки, ухватил друга зубами за шкирку и потащил прочь из контейнера.

Друзья вывались на железнодорожные пути, Мурр больно ударился головой, и сразу же почуял — вон там, всего в сотне шагов, вода!

О, как они пили! Пусть вода была теплой, пусть на дне придорожной лужи плавала какая-то водяная живность, пусть на языке оставался привкус ржавчины, но это была вода! Вода!!!

Стояла звездная ночь. Неподалеку гремела и клацала железная дорога, по которой катились вагоны. Работали краны и погрузчики, пыхтели тепловозы, грохотали Железные Грохоталки. Напившись вволю, друзья отковыляли в сторонку, с трудом волоча за собой разбухшие от воды животики. Добравшись до каких-то незнакомых кустов, Мурр сел, покачиваясь, хлопнул Лакки по плечу и промурлыкал:

— Живем, а?

— Ага! — в том ему просипел Лакки, булькнул и добавил: — Мурр, а куда это мы приехали?

В самом деле, все вокруг оказалось странным, нездешним, чужим. И трава, и земля, и даже воздух, напоенный удивительными ароматами. Но что самое главное — Мурр чуял, что рядом, буквально за соседним холмом, лежит нечто — огромное, бездонное, дышащее силой, и… живое!

Котенку стало очень интересно, что же это такое, и он встал на лапы, неуверенно покачнувшись, однако выпитая вода удивительно быстро восстановила силы, и Мурр почувствовал себя в общем-то неплохо.

Лакки, глядя на друга, тоже попробовал походить — и ничего, получилось!

— Ура! — развеселился Мурр: — Мы ожили! Лакки, смотри, как здорово мы с тобой настоящие путешественники! Мы попали в дальние страны, в неизведанные края!

— Так давай их быстрее изведывать! — ответил Лакки и махнул лапой в сторону холма: — Вот, например, чего там такое… дышит?

— Ага, ты тоже почуял? — Мурр сузил глаза: — Мне кажется, нужно обязательно поглядеть на это. Пошли?

И они пошли.

Конечно, друзья были еще очень слабы, и путь до вершины холма они проделали очень медленно. «Идем, как будто хромые лягушки!», — проворчал по этому поводу Лакки. Но все же они достигли вершины, достигли — и замерли, пораженные…

А перед ними в лунном свете раскинулся бескрайний, огромный, полный таинственных огней, шевелящихся волн и лунных бликов пруд!

— Ого-о-о! — протянул Мурр: — Я другого берега-то и не вижу! Лакки, а знаешь, что это?

— Что? — прошептал Лакки.

— Это же этот, как его… Боря рассказывал… Он большой очень… А вспомнил! Лакки, это — океан!

Друзья спустились с холма на прибрежный песок и подошли к самой воде. Лакки макнул в набегающую волну лапку, лизнул и сморщился:

— Тьфу, Мурр! Она соленая и горькая!

— Все правильно. — не оборачиваясь, кивнул котенок: — Океан всегда соленый и горький, так Боря говорил…

Мурр был просто заворожен океаном. Не надо забывать, что звери видят и чувствуют наш мир не так, как люди. И поэтому Мурр, глядя на океан, видел не просто воду, он чуял, как в ней скользят косяки серебристых рыб, как причудливые щупальца подводных животных колышет течение, как морские звезды ползут по песчаному дну, как огромные, точно облака, киты пускают пенные фонтаны к самым звездам…

Друзья долго, очень долго сидели на ночном океанском берегу. Было тепло, в небе светили звезды, шумели волны, изредка до ушей Мурра и Лакки долетали какие-то странные и таинственные звуки — протяжный свист, вздохи, плеск воды и шипение.

Вдруг Мурр заметил, как к берегу, к тому самому месту, где сидели друзья, направляется чья-то круглая черная голова! Котенок встопорщил шерсть на спине и пихнул задремавшего Лакки лапой — смотри!

А из воды на берег тем временем, неуклюже переваливаясь, выползал какой-то странный зверь.

— У него не лапы, а ласты! — прошептал Лакки: — Ой, Мурр, смотри, а задних-то вообще нету, там… там хвост какой-то!

— Но он шерстяной, и с усами. — тоже шепотом ответил другу котенок: Значит, это не рыба. И вообще, это теплокровный зверь, такой же, как мы с тобой. Просто он… водный зверь!

— Да ладно гадать! Сейчас все узнаем. — решительно сказал Лакки и громко крикнул незнакомцу:

— Эй, ты, водный! Ты кто такой?

Круглоголовый зверь удивленно огляделся своими большими черными блестящими глазами, смешно пошевелили носом и тявкнул в ответ:

— Я-то кто? Я-то — морской котик Умм! А ты-то сам-то кто?

Мурр и Лакки подошли ближе и представились. Мурр все не мог взять в толк — как это, морской и вдруг котик? Умм, оказавшийся смешливым и добродушным зверем, весело ответил котенку:

— Ну, давным-давно жил-был кот на берегу океана. И однажды ему очень захотелось поплавать. Залез кот в воду, а вылезать не стал — в воде же лучше. Тогда его передние лапы стали ластами, а задние срослись в хвост. Вот так и появились морские котики!

Мурр недоверчиво оглядел Умма и решил, что морской котик сочиняет. Ну как, скажите на милость, из такого ловкого и быстрого существа, как Мурр, могло получиться такое толстое, неповоротливое и неуклюжее создание, как Умм? Сказки все это…

— Не веришь, и не надо! — обиделся морской котик.

Мурр помолчал, посмотрел на звезды, отыскал Звездную кошку и ее котенка, улыбнулся им. Морской котик тоже посмотрел вверх и сказал:

— А вы знаете, откуда взялись звезды и созвездия? Вон те Дельфиненок, Рыба-меч, и другие?

— Какой еще Дельфиненок? — удивился Мурр: — Это же Звездная кошка!

— Нет, чужеземцы, это Дельфиненок… — чуть нараспев сказал морской котик: — Вот послушайте легенду о Великом Кальмаре, и вам все станет ясно…

Когда-то, в давние времена, о которых ныне не помнят уже и самые мудрые из живущих, плавал в океане кальмарчик. Небольшой такой, озорной и задорный. И было у него — всего ничего, десяток шупалец, два глаза, мешок с чернилами и один роговой клюв.

И вот однажды подумал кальмарчик: «А почему я такой маленький и слабый? Ничего я не умею, и нет у меня ни толстого живота, как у кита, ни острых зубов, как у акулы, ни грозных клешней, как у омара. Есть только один роговой клюв».

Подумал так наш кальмарчик, оглянулся вокруг — всюду жизнь! Скользят в воде стайки разноцветных креветок, стремительные селедки и ставриды блестят чешуей, грациозно плывут морские коньки, и рыба-луна, раскинув плавники, отдыхает на поверхности.

И подумал тогда кальмарчик так: «Хорошо бы, чтобы все это было моим! Тогда никто не смог бы сказать, что я маленький и слабый».

Повернулся кальмарчик и ам! — проглотил зазевавшуюся медузу. И медуза стала его.

«Ага!», — обрадовался кальмарчик: «Вот как надо!»

И помчался он по подводному миру, и Ам! Ам! Ам! — начал глотать всех подряд — и креветок, и морских коньков, и селедок, и ставрид. И вскоре превратился он из кальмарчика в большого кальмара. Тогда раскрыл он пошире свой роговой клюв и проглотил рыбу-луну!

«Теперь все они — мои!», — радовался кальмар: «Но этого мало. Надо проглотить всех акул, камбал, скатов, морских звезд, крабов и всех-всех-всех, кто живет в океане, чтобы они тоже стали моими!»

И кальмар начал глотать. И чем больше подводных обитателей он пожирал, тем толще раздувалось его брюхо, тем длиннее отрастали шупальца, тем больше и крепче становился роговой клюв.

И вот уже из простого кальмара превратился он в кальмара Великого. Лежит Великий кальмар в самом глубоком подводном ущелье, пузо свое бережет, а щупальца раскинул по всем морям и океанам, и ловит, ловит, ловит тех, кого еще не проглотил.

А когда почти все рыбы и морские животные стали его, Великий кальмар решил проглотить и дельфинов, Рыцарей океана. И поймали его шупальца молодого дельфиненка, и потащили к роговому клюву, но тут взмолился дельфиненнок: «О Великий кальмар! Отпусти ты меня попрощаться с моими папой и мамой, а потом я сам приплыву к тебе и сам залезу в твой роговой клюв!»

Подумал Великий кальмар, представил, как будут плакать папа и мама дельфиненка, и его холодная голубая кровь радостно забурлила. И отпустил Великий кальмар свою жертву.

А умный дельфиненок сразу же поплыл к своим друзьям, рыбе-пиле, рыбе-молотку, рыбе-рубанку и рыбе-стамеске, и сказал им: «Давайте скорее берите свои инструменты, и сделайте из вон того плавучего древесного ствола рыбу-меч!»

И друзья дельфиненка рыба-пила, рыба-молоток, рыба-рубанок и рыба-стамеска взялись за работу. Вскоре готова была меч-рыба. Красиво-прекрасивой сделали ее мастера — с зеленой спиной, красными плавниками, желтыми глазами и большим парусом на спине. И поспешил хитрый дельфиненок с ней к Великому кальмару и завел такую речь: «О Великий кальмар! Я приплыл к тебе, как обещал. И привел я тебе подарок — невиданную меч-рыбу. Такой у тебя еще нет!»

Посмотрел Великий кальмар на меч-рыбу — и вправду, такую красивую рыбу он еще не глотал! Засмеялся Великий кальмар и сказал дельфиненку: «За то, что ты привел мне такой великолепный подарок, я тебя глотать пока не буду! А вот меч-рыбу проглочу!»

Ам! — и проглотил! Попала меч-рыба в толстое кальмарово пузо, и ожила там. Увидала она, как томятся в неволе и веселые рыбы-попугаи, и быстрые рыбы-сабли, и красивые рыбы-ангелы. И киты, и акулы, и барракуды, и мурены, и даже старый осминог, который умеет менять свой цвет. Всех проглотил Великий кальмар!

Разогналась тогда рыба-меч, выставила свой острый нос и распорола кальмарово брюхо! Хлоп! — лопнул Великий кальмар и сказал он: «Ой!»

Взмыл Великий кальмар к самой поверхности, в гневе ударил по воде щупальцами, и взлетели брызги до самого неба! Взлетели — да так там и остались, прилипнув к небосводу. Так появились звезды, сложившиеся в созвездия. Есть на небе и рыба-пила, и рыба-молоток, и рыба-рубанок и рыба-стамеска. И, конечно, есть там созвездие Дельфиненок и созвездие Рыба-меч!

Увидал это Великий кальмар, и испугался. Нырнул он опять поглубже и затаился, грустно повесив свой роговой клюв.

А после того, как лопнул Великий кальмар, расплылись проглоченные им рыбы опять по всему океану, стали жить-поживать, славя хитрого дельфиненка и отважную рыбу-меч. Великий же кальмар перестал быть великим и снова стал просто маленьким кальмарчиком. Он и сегодня плавает где-то в океане, ловит медуз и креветок, и мечтает, что однажды снова станет Великим. Вот такая легенда…

— Да-а… — рассудительно протянул Лакки: — Интересно тут у вас все устроено. Выходит, звезды везде одинаковые, а называются по разному.

— Подумаешь! — проворчал Мурр, думая о другом: — Такие жадины и у нас, на земле встречаются.

— Конечно, встречаются. — серьезно кивнул морской котик: — Главное, чтобы вместе с ними встречались и те, кто всегда мог бы встать у них на пути, как дельфиненок и его друзья! Ну ладно, ребята, мне пора, скоро отлив. Прощайте! Я поплыл на дальний остров, где живет мое племя.

И морской котик Умм зашлепал по песку к воде…

Всю ночь Мурр и Лакки сидели на океанском берегу, прислушиваясь к шуму волн, смотрели на звезды и болтали о том, о сем.

А потом наступило утро. Над океаном появилась розовая полоска, она ширилась, росла, вот уже заалели редкие облачка в небе. Потом погасли звезды, ночная тьма отступила, над океаном разлилась синева, и вдруг из-за горизонта возникло красное, нестерпимо-яркое, круглое и теплое — солнышко! По океанским волнам пробежала солнечная дорожка, все вокруг заблестело, заиграло, засеребрилось. Такой красоты Мурр не видел никогда в жизни!

— Вот и утро… — устало щурясь, сказал Лакки: — Мурр, пойдем, поспим, что ли, а то я — а-а-ам! весь иззевался уже!

И друзья отправились искать укромное местечко у подножия прибрежных скал, чтобы отдохнуть.

Они проспали весь день. В небольшую пещерку между скал, пол которой был устлан сухими водорослями, не долетали звуки прибоя, и друзей никто не потревожил.

Но когда солнце начало клониться к закату, Мурр сквозь сон почувствовал, как кто-то очень быстрый стремительно пробежал мимо входа в пещерку. Ш-ш-р-р-х! — прошуршал песок под многочисленными лапами этого самого кого-то, и снова наступила тишина.

«Интересно!», — подумал котенок: «Кто бы это мог быть? Надо бы посмотреть. Да и позавтракать, а заодно пообедать и поужинать бы не помешало.»

Котенок открыл глаза — и замер, уставившись на Лакки. Тот сидел у самого входа в пещерку, припав к песку, топорща шерсть и скаля зубы. Явно что-то очень-очень встревожило ласку, и Мурр шепотом спросил:

— Лакки, что случилось?

— Тихо! — прошипел Лакки в ответ, потом махнул лапой: — Давай сюда, только острожно!

Мурр на пузе подполз к другу и выглянул из пещерки.

По всему пляжу меж кучек песка и выброшенных волнами деревяшек ловко сновали какие-то странные создания! Желто-песчаного цвета, величиной почти с Мурра, они имели панцирь, устрашающего вида зазубренные клешни, восемь ног и маленькие глазки на подвижных стебельках. И было в этих диковинных животных что-то очень мерзкое, отталкивающее, что-то, что сразу не понравилось котенку.

— Это кто? Восмилапы какие-то… — прошептал Мурр, и Лакки тут же лапой закрыл ему рот — парочка восмилапов шустро просеменила совсем рядом с их пещеркой.

Когда страшноватые создания ушли, Лакки прошипел в самое ухо Мурра:

— Они тут весь день шныряют! Я видел, как они дохлую рыбу съели налетели кучей, клешнями своими — раз, раз, и все, одни косточки остались. А рыба, между прочим, здоровая такая, с лесного барсука величиной была, вот так вот! Жуть! От нас с тобой, если до драки дойдет, только клочки шкурки и останутся.

— Так, может быть, с ними можно договориться? — тихо предположил Мурр.

Лакки в ответ только покачал головой:

— Они не из тех, с кем вообще можно разговаривать. Я чую — это зверье злобное и хищное.

— Тогда давай дождемся ночи. Ночью-то их нет здесь, уходят куда-то. Мурр заполз обратно в глубь пещерки и лег: — Вот стемнеет, и мы убежим, а то вправду сожрут нас, и все.

На том и порешили.

Медленно, очень медленно тянулось время. Закат догорал, но восмилапы и не думали уходить с пляжа. Не меньше двух десятков клешнястых хищников носилось туда-сюда у самой воды, выхватывая из волн все, что хотя бы мало-мальски годилось в пищу.

И только когда солнце совсем скрылось за дальними горами, и в темном небе зажглись звезды, восмилапы, выстроившись в ряд, друг за другом ушли куда-то вдоль скал. Наступила тишина.

Друзья выбрались из пещерки. Оглядываясь и прислушиваясь, чуть ли не ползком, они двинулись по песку прочь от пещерки, в сторону знакомого холма.

Мурр задумался, а потом взмахнул лапой:

Лакки ухмыльнулся:

— Мурр, как же так — «Не струсили ни разу» и «задали бандитам трепку»? Ведь мы и струсили, и трепки никакой не было!

— Много ты понимаешь! — обиделся котенок: — Это называется «художественное преувеличение». В стихах так можно, мне Боря говорил…

И когда прибрежная полоса уже была позади, когда нос Мурра учуял знакомый запах железной дороги, друзья вдруг услышали сквозь шум прибоя позади себя чей-то слабый голос:

— Помогите!.. А-а-а! Помогите… Пожалуйста…