Неожиданное превращение

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

До празднования Хэллоуина оставалась всего неделя, когда мисс Хардбрум вошла в класс с очень озабоченным и мрачным видом.

— Садитесь, девочки!

Она обвела их суровым взглядом и продолжила.

— Я только что получила письмо от Верховного мага, мистера Хеллибора, того самого, который ежегодно возглавляет Хэллоуинские торжества. В этом письме он выразил специальное требование, чтобы те из моих учениц, кто явился причиной провала нашего прошлогоднего представления на мётлах, были отстранены от участия в выступлении этого года, для того чтобы он мог не волноваться и спокойно наслаждаться торжеством. Эти ученицы, как известно, — Этель Холлоу и Милдред Хаббл. Хотя справедливости ради нужно отметить, что в том прискорбном случае не было, для разнообразия, вины Милдред, поскольку Этель действительно заколдовала её метлу. Но всё же я, особенно ввиду нашей недавней беседы, считаю, — тут она подняла голову и внимательно посмотрела на Этель и Милдред, которые под этим взглядом беспокойно заёрзали на стульях, — я считаю, что наиболее правильным будет сделать следующее, и это будет весьма подходящим наказанием для вас обеих. Вечером Хэллоуина вы обе, вместо того чтобы лететь на праздник, отправитесь в постель. Возможно, вы сможете там ещё раз подумать о своём поведении и о том, как вы могли бы наслаждаться этим прекрасным вечером, и придете наконец к решению прекратить вашу нелепую вражду.

Узнав, что её не пустят на праздник, Милдред страшно расстроилась. И тому было даже несколько причин. Во-первых, конечно, наказание казалось ужасно нечестным. Не она же виновата, что Этель наложила на её метлу это дурацкое заклятье, из-за которого она испортила выступление. Кроме того, просто очень обидно оставаться в постели, когда все гуляют и веселятся. Но хуже всего то, что теперь она не сможет помочь своему несчастному знакомому обрести человеческий облик, а ведь это единственная ночь в году, когда она, Милдред, могла бы встретить настоящего волшебника.

Ей оставалось только одно. Она должна была уговорить кого-нибудь поменяться с ней местами, так чтобы она смогла полететь на праздник. Если же у неё не получится уговорить, она вынуждена будет насильно заставить кого-то остаться вместо неё, для чего его, возможно, придётся похитить и даже связать. Сама мысль об этом казалась Милдред совершенно кошмарной. Она прекрасно понимала, насколько опасен ее план, но она и в самом деле не видела другой возможности помочь волшебнику-лягушке.

Первым делом она попросила о помощи Мод и Инид. Те отказались наотрез.

— Ты совсем спятила, Милдред! воскликнула Мод. — Да если Х-Б узнает об этом, она просто нас поубивает. И потом, чего ради-то? Я хочу сказать, что на твоём месте я бы не рыпалась и осталась бы в постели. Мы с Инид всё-всё тебе расскажем, как только вернёмся.

— Послушай, Мод, — умоляла её Милдред. — Я понимаю, тебе трудно поверить, но эта лягушка в пруду на самом деле заколдованный волшебник. И превратить его обратно может только другой волшебник. Если уж ты не хочешь поменяться со мной местами, так, может быть, ты сама возьмёшь его и покажешь Верховному магу, чтобы тот его расколдовал? Ну пожалуйста.

— Ни за что! — ответили хором Мод и Инид.

— Честно, Мил, — попыталась Инид уговорить её. — Я представляю, как это, наверное, ужасно, когда тебя превратили в лягушку, и ещё эта история в лаборатории, и всякое такое, но тебе не кажется, что ты, может быть, немножко сдвинулась со всеми этими лягушками и прудами? Мы с Мод недавно видели, как ты разговаривала сама с собой, наклонившись над прудом. Может быть, тебе было бы даже полезно как следует выспаться, а?

Милдред была в отчаянии. Если уж Мод и Инид считали, что она сошла с ума и не хотели ей помочь, то чего же ждать от всех остальных. Единственное, что ей теперь оставалось — это похищение. Милдред передёрнулась при мысли об этом.

Весь день накануне празднования был посвящен наглаживанию парадных плащей, тренировкам по летанию на мётлах и репетициям песнопений. Только Милдред и Этель сидели, очень несчастные, за своими партами, чувствуя себя совершенно чужими среди всей этой суеты.

Когда день стал клониться к вечеру, Милдред потихоньку спустилась в темнеющий двор. Она побежала к пруду и стала всматриваться в камыши, стараясь обнаружить своего приятеля.

— Мистер Элджернон, сэр, — позвала она шепотом. — Выходите, мистер Элджернон. Мне надо вам что-то сказать.

Некоторое время вода оставалась мутной и тихой, но затем по ней пробежала рябь и оттуда вынырнули два глаза, похожие на перископы.

— Ох, мистер Элджернон, — с облегчением выдохнула Милдред. И, прежде чем волшебник-лягушка успел снова нырнуть и спрятаться под камень, как он обычно это делал, она быстро сунула в воду руку и выловила его. Он совершенно явно не желал быть пойманным, и, несмотря на все уговоры и объяснения Милдред, зачем она это делает, брыкался и вертелся, вырываясь изо всех сил. Милдред аккуратно, как могла, засунула его в карман и помчалась по ступенькам к себе в комнату. Там она пересадила волшебника, продолжающего смотреть на неё с большим подозрением, в маленькую коробочку с дырками в крышке, которую приготовила заранее.

— Посидите немного тут, — сказала она, перевязывая коробочку верёвкой. — Только не волнуйтесь. Я вам обещаю, всё будет хорошо.

Следующим шагом предстояло найти и похитить подходящую жертву. Конечно, проще всего было бы превратить её в улитку, лягушку или ещё какое-нибудь столь же мелкое и удобное существо, которое можно просто поймать и спрятать в коробку до своего возвращения. Но Милдред не без основания считала, что в школе и без того происходит слишком много подобных превращений, так что ей казалось гораздо более правильным просто честно кого-нибудь похитить, чтобы было совершенно ясно, что случилось.

Выйдя из своей комнаты, Милдред увидела, что по коридору с кошкой в руках идёт по направлению к ней одна третьеклассница, по имени Гризельда Блеквуд[1].

— Можно тебя на минуточку? — обратилась к ней Милдред. — э… в смысле, можешь ли ты, пожалуйста, зайти ко мне. Мне нужна твоя помощь.

— Ну что ещё? — спросила Гризельда. — Что у тебя опять случилось, Милдред? Ты какая-то бледная.

— Там, под моей кроватью, что-то ужасное! — воскликнула Милдред. — Пожалуйста, помоги мне это вытащить.

— Что-то ужасное? — Гризельда поглядела на неё с испугом. — Что ты имеешь в виду? И потом, чего это я буду лазить под твоей кроватью, если я даже не знаю, что именно там может оказаться? Полезай сама, если тебе так надо.

— Да нет, это… Это просто жук! — нашлась Милдред. — Я просто, знаешь, ужасно боюсь жуков. Когда я была маленькой, один такой, коричневый, с усами, как-то забежал мне в пижамную штанину, и я с тех пор их просто не выношу. Пожалуйста, Гризельда, ну помоги мне. Я иначе всю ночь глаз не сомкну.

— Просто жук! — засмеялась Гризельда. — И всего-то? Я-то думала, у тебя там как минимум паук-птицеед, такой шум ты тут развела. Ладно, пошли. Где твой жук?

Пока Гризельда шарила под кроватью, наполовину скрывшись под ней, Милдред очень крепко связала вместе шнурки на её ботинках.

— Я что-то ничего не нахожу, — сказала Гризельда, выбираясь из-под кровати и подымаясь на ноги.

Милдред быстро, как молния, выхватила верёвочное лассо, которое она до поры до времени прятала у себя в шкафу, накинула его на остолбеневшую третьеклассницу и сильно затянула на уровне локтей, так что руки Гризельды оказались крепко прижаты к бокам. Прежде чем несчастная жертва успела хотя бы вскрикнуть, Милдред заткнула ей рот тряпкой.

Последним усилием Гризельда попыталась пуститься бежать, но, так как её шнурки были связаны, она тут же споткнулась и рухнула на пол.

— Честное, честное слово, мне очень-очень жаль, что приходится делать с тобой всё это, — неловко извинялась Милдред, быстро связывая ноги Гризельды её же поясом. — Но у меня на самом деле очень-очень важная причина, и я тебе потом всё объясню, когда вернусь. Ты уж прости меня, ладно? Я обычно такого не делаю, но в этот раз мне просто ничего не осталось. Ты ведь не будешь злиться на меня так уж страшно?

Гризельда в ужасе смотрела нa нее с полу.

— Ммммммммм! — только и могла промычать она сквозь тряпку. — Мм-ммм, ммммм-мм, мм, ммм, мммм, мммммммм!

Милдред сняла с кровати покрывало и аккуратно накрыла им Гризельду.

— А вот кричать совершенно бесполезно, — заметила она, подкладывая Гризельде под голову подушку. — Всё равно тебя никто не услышит. Все уже собрались на школьной площадке и готовятся к отлёту. Я возьму твою кошку, если ты не против. Мой Полосатик совсем не умеет летать на метле, и потом, его уж слишком легко узнать.

Милдред быстро сменила свою ежедневную школьную форму на парадный наряд, который полагалось надевать только в особых случаях. Она расплела косички И распустила волосы по плечам. (Все в школе, включая учителей, всегда распускали волосы, надевая парадные одежды.) Она накинула плащ, подняла воротник и надвинула шляпу на глаза как можно ниже.

Со шкафа раздал ось тихое «мяу».

Милдред посмотрела туда, и увидела, что её полосатый кот грустно наблюдает за тем, как она собирается уходить без него.

— Ой, Полосатик, — вздохнула Милдред, протянув руку и почёсывая его под подбородком. — Ну я же не могу взять тебя с собой, а то вся школа сразу нас узнает.

Она подобрала коробку с лягушкой-волшебником и засунула её в карман плаща. Затем поймала кошку Гризельды за шкирку и вытащила из-за шкафа метлу.

— Пока, Гризельда, — сказала Милдред, выскальзывая из комнаты и чувствуя себя настоящей преступницей. — Я скоро вернусь и всё-всё тебе объясню, и тогда ты больше не будешь на меня сердиться.