Неосновной инстинкт [СИ]

Честность

Никогда не бывавшая прежде в пентхаусах, ещё проходя мимо консьержа и поднимаясь в лифте с диваном викторианского красного цвета, Айли начала ощущать, что Рэй вторглась в какой-то параллельный мир. Найдя на этаже нужную квартиру, она повернула ручку двери, которая уже была открыта; из вестибюля всегда звонили и предупреждали хозяев, что к ним кто-то приехал. Вытерев подошвы о коврик перед входом, девушка всё равно сняла туфли, несшие влагу и грязь с мокрой улицы, обляпанной дождём. Из дальней комнаты появился Дэхён, приветствуя подругу своей девушки, которую до этого видел от силы один раз мельком в Сеуле.

— Добрый вечер, — доброжелательно улыбнулся он, показывая рукой туда, откуда образовался. — Проходи. Я пока не разрешаю Рэй вставать…

— Почему ты за ней не уследил? — подозрительно прищурилась Айли, повесив сумочку на крючок. — Она ведь из-за тебя пострадала, могу спорить.

— Не надо спорить, это, на самом деле, так, просто… увы, Рэй не тот человек, за которым можно следить и который легко позволит о себе заботиться, — Дэхён пошёл чуть сзади, не мешая журналистке разглядывать его роскошные апартаменты. — Я не хочу сказать, что она сама виновата, но я бы никогда не дал случиться подобному, если бы знал…

— Кстати, твой друг, Сольджун — а вы ведь друзья, не так ли? Все «золотые» знают друг друга, — Айли переступила порог спальни, где среди приподнятых подушек, играя в планшете, возлежала Рэй, которая тут же убрала развлечение, услышав о приходе подруги. Та тем временем продолжала, подходя к Рэй, присаживаясь и обеспокоенно беря её за руку. — Так вот, эта наглая морда пыталась меня загипнотизировать и, как выяснилось, уже это проворачивала, — Айли посмотрела на подругу. — Как ты себя чувствуешь?

— Да ерунда, не о чем и говорить уже. Но о чем ты сейчас рассказывала?

— О том, что недавно один из «золотых», о котором ты тоже знаешь, а именно Сольджун, стёр мне пару часов памяти, зачем-то мешая моему честному журналистскому расследованию. И, я думаю, что Дэхён был в курсе этого, потому что Сольджун знал, кто я, так неужели он не поделился бы встречей со мной с ним, который тоже знает, кто я?

— Дэхён, это правда? — воззрилась на него Рэй осуждающе. Он отвел глаза в сторону и, сложив губы бантиком, поразмышлял некоторое время, после чего предложил:

— Чаю, может быть?

— Дэхён! — сузила глаза Рэй, предвещая бурю.

— С мятой, если можно, — посмотрела на него Айли. — И, если не затруднит, закажешь нам суши? Я уже часа четыре ничего не ела, — решив, что известного певца не разорит раскошелиться на две порции роллов, блондинка устроилась поудобнее, сняв пиджак и повесив его на спинку стула. Воспользовавшись просьбой, Дэхён сбежал на кухню.

— Эй! — крикнула вслед Рэй, но он не остановился. — Ты не хочешь мне объяснить, почему твои друзья строят козни против моей подруги?!

— Да Бог с ним, — махнула рукой Айли. — Это мужчина. Он всё равно не скажет правду. И стыдно ему вряд ли будет.

— Мы ничего друг от друга не скрываем, — уверено произнесла Рэй. — Если я спросила, то он скажет.

— Ага, только придумает сейчас достоверную басню, — скептично хмыкнула корреспондентка. — Лучше расскажи, что с тобой приключилось? Почему ты и в отпуске нашла приключения на свою задницу?

— Ну… я решила внедриться в ряды золотых, — пожала плечами Рэй. — Мне показалось, что им нужна помощь, и я набила несколько рож во имя Луны и справедливости.

— Ты втянулась в бандитские разборки?!

— «Золотые» не совсем бандиты, — Рэй сама едва усвоила то, чем они являлись и, не думая, что это её тайна, не могла выдать все их секреты, но кое-какими соображениями поделиться могла. — Скорее они борцы с преступностью. Только умоляю, не пиши о них никаких статей! Никогда не упоминай их в газетах. Это всё только между нами.

— Заметано, — вынуждено согласилась Айли. Тема-то была богатая и интересная, переходящая в сенсационную, на которой делаются имена! — А Дэхён мне интервью как-нибудь даст? Он же из тех, кто редко отвечает на вопросы средств массовой информации. Я бы продвинулась по карьерной лестнице… договоришься?

— Постараюсь, — улыбнулась Рэй. — Так, что там этот Сольджун? Я его никогда не видела. Где ты его встретила?

— Это он встретил меня! Я пыталась вывести на чистую воду Ёндже, того «принца», с которым познакомилась на выставке. Похоже, что он гей, — кашель Дэхёна отвлек их, заставив посмотреть на порог комнаты. Артист постучал по груди, жестами показывая, что всё в порядке и ушёл обратно, не сказав, зачем приходил. Айли вернулась к повести: — Так вот, этот Сольджун не дал мне выследить Ёндже, заверив, что сам за ним присматривает. Я думаю, что этот богатей замешан в убийствах азиатских мальчиков, о которых я писала. Наверняка он псих и садист! Только зачем «золотые» мешают мне? Я же им не мешаю!

— Не знаю… они борются с преступностью и, наверное, оберегают остальных от опасности. Что, если бы ты пострадала? Наверняка Сольджун хотел, как лучше!

— Ты уже рисуешь из них ангелов! — взметнулись руки Айли и упали обратно. — Он дрался с моей сестрой и даже слегка её ранил. А ещё он вор! Как он может иметь благородные намерения?

— Слушай, я не говорю, что они идеальные. Среди них есть личности, которые мне самой не по нраву. Но я пытаюсь их понять… и нахожу, что их конечная цель стоит многого…

— Я не знаю, какая цель у Сольджуна, но конопатить мне мозг уж точно не стоило. Я ему это так просто не спущу с рук! И с Ёндже этим я всё равно разберусь… — Дэхён вошёл с подносом, на котором стоял чайник и две чашки.

— Пожалуйста, — поставил он его на кровать и опять готов был испариться.

— Милый, — едко протянула Рэй, заставив его притормозить. — Объясни, будь так добр, зачем Сольджун привязался к Айли? Как он посмел её гипнотизировать?

— Ты же знаешь, что мы просто следим за конспирацией, — увиливая, судорожно соображал Дэхён, как бы никого не обидеть и вывернуться. — Возможно, Айли разоблачила его, а он не мог позволить этому случиться…

— Но сегодня он сам мне представился! — напомнила девушка.

— Значит, так требовала ситуация для твоего блага. Сольджун безобидный малый…

— Ты мне-то не заливай, — скрестила руки на груди журналистка. — Я скользких типов с гнильцой чую за версту. Я четыре года работаю в отделе криминальной хроники, меня можно брать на должность детектора лжи в участок.

— Если ты не веришь мне, то говори с ним сама, — посоветовал Дэхён.

— Ха! Чтобы опять забыть всё на свете? Нет уж, — Айли взяла чашку и замолчала, думая о чем-то.

— Я скажу ему, чтобы больше так не делал.

— Буду весьма признательна, — вежливо поклонилась головой блондинка. Заметив, что конфликт максимально улажен, Дэхён дал девичьим беседам продолжаться без него, и ушёл в зал. — Вы с ним когда-нибудь ругаетесь? — поинтересовалась Айли, заметив тихий и спокойный характер молодого мужчины, о котором нельзя было и предположить, когда они ещё не были близко знакомы. Дэхён слыл дерзким, остроязычным и надменным товарищем, под стать своему лучшему другу Бан Ёнгуку. И откуда этот степенный и выдержанный персонаж?

— Ругаемся ли мы? — Рэй напрягла память. — Может быть, спорили несколько раз, но нет, не ругаемся, а что?

— Не знаю, его уравновешенность пугает. Последним таким непробиваемым был мой новый знакомый Ёндже, и что же оказалось? Пидорас!

— Тише, не матерись! — шикнула Рэй, пригнув шею.

— Во мне ещё кипит обида, — Айли посмотрела в сторону окна, за которым стелился ночной Манхэттен. — Я начинаю понимать, что он мне очень сильно понравился. И такой поворот…

— Да с чего ты взяла, что он нетрадиционный?

— Да с чего угодно! Всё в нем говорит об этом. Сегодня я встретила его со смазливым юным мальчиком и ещё каким-то педрилой. Втроём они уехали из ресторана. Что я должна думать? Что это его коллеги-химики?

— И их срочно вызвали в лабораторию. Иногда и ночью вызывают на многие работы.

— Кунать пипетки в колбы? — покривилась Айли. — Ну-ну.

— По-моему, тебе надо встретить нормального парня, а то ты близка к ненависти ко всему мужскому роду. Готова приписать им любые грехи и недостатки.

— Да где их встретишь, нормальных-то? Они по заказу не появляются.

— Согласна, — Рэй вспомнила о том, как развивались их отношения с Дэхёном с момента первой встречи. — Но иногда мы ослеплены предрассудками и не видим нормального из-за собственного искаженного взгляда, — поразмыслив немного и чувствуя, что за последний день давний груз, носимый в душе, окончательно оттаивает, Рэй решилась, наконец, рассказать и подруге об одной истории из своей жизни, случившейся много лет назад и о том, как она впервые влюбилась, прожив два месяца в буддийском монастыре. Единственное, что решила оставить не оглашенным девушка — это идентичность монахов и «золотых», прибывших недавно в Нью-Йорк.

Была середина ночи, но Ёнгук всё ещё сидел в логове, ковыряясь в компьютере по своим делам в ожидании, когда вернётся Ёндже. Херин уже дважды позвонила ему и потребовала вернуться вместе с дочерью домой, но мужчина витиевато объяснял, что ребенок спит, всё в порядке, и домой они обязательно вернутся, как только закончатся все дела. Бомми на самом деле спала, накормленная сворой бродящих на цыпочках «золотых», на руках Санха, увлеченно разглядывающего девочку и отвоевавшего право нянчиться с ней больше всех.

— Дай мне теперь подержать, — шепотом попросил Ви, подсев к нему.

— Нет, разбудим ещё, — отказался Санха.

— Да чего ты так вцепился в неё? — улыбнулся Джей-Хоуп, потешаясь над разомлевшим грозным вышибалой. Стоя рядом с опустевшей коляской, он невольно взялся за неё и начал покачивать.

— Баюкать пустую люльку — к собственным детям, — произнёс над его ухом Шуга, выйдя с кухни, и Хоуп оттолкнул от себя младенческий транспорт, как ошпаренный.

— Типун тебе на язык! Надоели со своими приметами… Можно хоть что-нибудь сделать без обязательной расплаты?

— Копыта отбросить? — предположил один из банды.

— Где бродят эти двое? — посмотрел на часы Гук и крутанулся на стуле, отвернувшись от экрана. Из принтера полезло три листка набранного им текста с очередными доказательствами вины писательницы. Но теперь адвоката волновало не только дело по использованию чьего-то образа в её произведениях. Он раскопал её «раннее творчество», когда она, лет пять назад, была тем, что называется в современном мире «фикрайтер». Она писала о знаменитостях, исключительно мужчинах, но в том самом тошнотворном жанре «слэш», причем с ужасающей жестокостью, грязными постельными сценами и заканчивалось всё очень часто смертью тех, о ком она писала. Дама и сейчас сочиняла не намного милосерднее, но тогда словно желала победить в конкурсе имени маркиза де Сада и получить премию Джека Потрошителя. Ёнгук не мог никак понять, что должно твориться в голове, чтобы писать такое? Да, на его совести тоже грязи и убийств много, но он всегда наказывал лишь виновных, и никогда не мучил никого ради удовольствия. Ему не доставляло это удовольствия вовсе, но он, стиснув зубы, делал то, что нужно. А здесь… ради развлечения сочиняют о том, как всем плохо, и у этого появляется сотни поклонников, визжащих и просящих ещё и ещё. Им нравится читать о мучениях, о страданиях. О гомосексуализме! Это что, социально адекватно? И это не может быть просто совпадением. Юрист готов был клясться, что связь между какими-то там сценариями и вот этим «творчеством» имеется. И если вдохновителем извращенных убийств стала мисс Шелл, то с ней будет уже особый разговор, не ограничивающийся требованием штрафов. Ёнгук потёр сонные веки и подошёл к Санха, протянув руки.

— Давай я уложу её в коляску.

— Ну, вы же пока не уезжаете, дай ещё посидеть, — воспротивился тот. — Может, я опыта набираюсь?

— А что, надумал стать папашей? — приподнял брови Гук.

— Случаи бывают всякие, — расправил складку на рукавчике девочки Санха. — Отцовство — оно непредсказуемое.

— Да неужели? Выкладывай, что там у вас с Джейдой? — сел напротив него на корточки адвокат, но и остальные с любопытством собрались вокруг.

— Ну… я уговорил её попытаться. А там уж как получится, — быстро пробормотал золотой, не любивший обсуждать личную жизнь и делиться чем-либо интимным. Ёнгук с пониманием расплылся, глядя на него.

— Тоже вчера ночью страх пробрал? — будто пойманный с поличным, Санха поднял от лица Бомми свой взгляд и посмотрел на старшего товарища.

— Да, как-то захотелось оторваться напоследок.

— Всё, я тоже хочу завести себе мадам! — выдохнул Шуга, погрустнев.

— В какой точке мира? — покосился на него Хоуп. — Или в каждой стране по одной? Мы же кочевой народ, Юнги.

— Перед смертью не натрахаешься, — изрек Сандо. — Какой смысл вступать в отношения? Обуза.

— Никакой в тебе романтики, — проворчал Шуга. Дверь открылась и, наконец-то, появился Ёндже с Реном. Последний сразу же стал стаскивать с себя всякие побрякушки, чтобы избавиться от непонятного и неприятного для себя образа.

— Ну что, как успехи? — поднялся Ёнгук, обращаясь к Химику.

— Они есть, и это самое главное, — Ёндже повесил пальто в шкаф и развернулся. — Этот сенаторский сын явно один из преступников. Он глаз не мог отвести от Рена. Мы согласились съездить к нему домой и немного выпить в приватной обстановке. Там он немного расслабился и попытался меня уговорить побывать в одном «дружеском кружке», где можно получить массу удовольствий. Я, естественно, делал вид, что очень заинтересован. Он очень просил взять с собой его, — Рен поёжился, переодеваясь из футболки «унисекс» в мальчишескую рубашку. — И спрашивал, кем же мне является это чудо, видимо, желая узнать, насколько я им дорожу. Пришлось сказать, — Ёндже выдержал паузу и, внутренне мечтая выпить какой-нибудь очиститель и прополоскать себя с отбеливателем, сдержанно произнес: — Что это мой мимолётный любовник, — никто не посмел выдать ни единого смешка, прекрасно понимая, как неприятно играть подобную роль. — Потом Рен по пути в туалет, пока я забалтывал эту голубую устрицу, обыскал его спальню на наличие подозрительного.

— Не наследил? — хмуро уточнил Гук.

— Обижаете, — достал из задних карманов черные перчатки Рен, чувствуя гордость за то, что поучаствовал в задании и выполнил всё гладко. — Я сфотографировал там всё, что только можно было.

— А ну-ка, — протянул руку к его телефону адвокат и, достав шнур, принялся подключать его к компьютеру, чтобы вывести на экран в большом размере. — А так-то заметил что-нибудь полезное для дела?

— У него в ящиках много всякой гадости, — подсел на соседний с крутящимся стулом Рен. — Презервативы, тюбики, фаллоимитаторы…

— Остановись, фу, фу, фу! — затрясся Шуга. — Подождите, дайте я уйду отсюда, и обсуждайте это! Хотя нет, можно я поеду и пристрелю его? Можно? Ну пожалуйста, я хочу размазать его голову о стену и скинуть его с крыши!

— Мы собирались завтра уезжать, — напомнил Джей-Хоуп.

— Давай останемся ещё на день? Я только станцую джигу на трупах этих уродов, а? — жалобно-просяще похлопал ресницами Сахарный, не в силах пропустить зрелище расплаты, которое особенно остро требовалось его душе.

— Поменьше грубых слов, — заслонил ладонями от остальных ребенка Ви.

— Мы не можем убить его так сразу, — образумил его Ёндже. — Нужно через него выйти на остальных. Их несколько.

— Оба-на! — приглушенно воскликнул Ёнгук, долистав до какого-то снимка, сделанного Реном. Все обернулись. Он увеличил нужный фрагмент в несколько раз, и взорам предстала книжная полка, на которой можно было различить надписи на корешках. Несколько томиков принадлежали авторству Полли Шелл, с которой уже который день мучился на своей работе адвокат. — Итак, он её поклонник, или хотя бы просто читатель. Что ж, кажется, круг начинает замыкаться, — не глядя на время, Гук набрал Химчана и, разбудив его и зная, что тот начинает соображать моментально после пробуждения, без лишних прелюдий стал диктовать: — Запиши имя, мне нужна абсолютно вся база по ней. С кем созванивается, переписывается по почте, имеет контакты. Всё!

Нажав на звонок, Гук специально не открывал дверь сам, приняв побитый и обделенный вид. Вцепившись в коляску, он ждал, когда Херин распахнёт вход в квартиру, что она и сделала спустя минуту. Устало прислонившись к косяку, она встала в проёме, глядя на вечно пропадающего где-то мужа.

— Привет, — виновато посмотрел он на неё исподлобья. — Я знаю, что сейчас четыре утра, но у меня есть объяснения…

— Они у тебя всегда есть, — вздохнула Херин. — Я не жду от тебя извинений. Я жду, когда ты начнешь себя вести по-другому. Неужели так сложно было провести один день дома?

— Я никак не мог, — приложил руку к груди Ёнгук и кивнул на коляску. — Но мы хорошо провели время. Она сытая, опрятная, довольная, погулявшая, и отдыхает.

— А я?

— Ты не отдохнула? — недопонимающее озаботился супруг.

— Я недовольная, — она отошла, позволив вкатить коляску в квартиру. — Я хочу нормального выходного всей семьёй, я хочу быть и с тобой и с дочерью… Бан Ёнгук, ты для чего на мне женился, чтобы я сидела дома и занималась домашними делами?

— Я не…

— Я и не против, я полностью согласна, что этим и должна заниматься женщина… но можно хотя бы по ночам тебя видеть немного чаще и дольше?

— У меня скоро будет отпуск, честно, — пообещал адвокат, надеясь, что когда они закончат дело с убийствами мальчиков, которое близится к развязке, то у него образуется некоторое свободное время.

— Я это уже столько раз слышала! — посетовала Херин и, вытащив спящую Бомми, понесла её в кроватку. Гук прошёл следом и наблюдал, как укладывается ребенок. Подойдя ещё ближе, он обнял жену вокруг талии и поцеловал за ухом. Выпрямив спину, она обернулась к нему через плечо: — Я не думаю, что я избалованная, Гук, но мне нужно чуть больше внимания. Прости, если требую невозможного.

— Рин, ты требуешь то, что должно быть тебе дано… Это ты меня прости. Но если бы ты знала, насколько важно всё…

— Я знаю, что ты работаешь в юридической конторе, которая заваливает тебя делами. Поскольку ты дал мне слово, что никогда больше не займёшься ничем, что могло бы быть опасным, никогда не свяжешься с чем-то незаконным и преступным, то ничего другого я знать не могу, — твердо сказала она. — Иначе перестану тебе верить.

— Рин…

— Потому что сейчас, даже если ты скажешь мне, что солнце зеленое, а небо розовое, я доверюсь твоим словам, а не своим глазам, — смягчившись, она положила ладонь на его щеку и, сомкнув веки, прижалась лбом к его подбородку. — Пожалуйста, не заставь меня пожалеть о том, что я так безотчетно тебе доверяю.

— Ты разрываешь мне сердце, и я не знаю, чем отблагодарить тебя за то, что ты мне даришь, — Ёнгук прижал её сильнее, обнимая и целуя. — Я сделаю всё, чтобы мы были счастливы, Рин, любимая моя, родная. Просто подожди немного, потерпи. Я знаю, что я не заслуживаю тебя, я плохой человек, но раз уж ты согласилась быть со мной… Я ведь пытаюсь быть хорошим, — она подняла к нему глаза и улыбнулась.

— Ты и есть хороший. Ты самый лучший, между прочим.

— Ага, самый честный и самый искренний, — убедительно кивнул Гук, потянувшись к губам жены. Она кратко ответила на поцелуй и, отвернув лицо, посмотрела на дверь.

— Поспи сегодня снова в зале, ладно?

— Что? — обернулся он и опять воззрился на Херин. — Почему? То есть… после исполнения супружеского долга?

— Супружеский долг заключается не только в совокуплении, — она развела его руки и выскользнула из них. — Когда настанет долгожданный отпуск, и ты сможешь отдать долги своей стороны в виде положенного совместного досуга, тогда я выдам тебе постельные обязанности.

— Эээ… Я так не играю! Рин, давай договоримся…

— Прекрати свои адвокатские замашки. Я не буду вступать в переговоры, пока вы, господин Бан, не рассмотрите моих претензий и не пойдёте на компромисс.

— Да я ж не доживу до компромисса, если пару ночей без тебя там поваляюсь… — Херин выпихнула его за порог и, взявшись за дверь, назидательно подняла палец.

— Вы слышали наши условия. Не заставляйте меня искать личного адвоката.

— Я твой адвокат!

— А что делают, когда адвокат пытается идти против клиента? — коварно уставилась она на него. — Правильно, ищут другого!

— Я тебе найду другого! Эй, Рин, ну перестань, я же это… самый лучший, мы только что выяснили!

— Значит, я тебя пока что недостойна, — она захлопнула дверь и закрылась, упрямо решив наказать мужа и добиться от него того, что ей было нужно. Всего лишь присутствия дома и уверенности в том, что он в безопасности.

— Шантаж уголовно наказуем! — постучался он в спальню. — За это пожизненные брачные узы в особо тяжелых условиях моего постоянного присутствия и домогательств!

— Буду рада! — ответила она ему с той стороны и под дверью потух свет, оповещая о том, что супруга легла спать.