Непобедимый

3.

Вик прошел через нашу спальную комнату, чтобы поговорить со мной.

– Хочешь поужинать?

Если я кину их на две ночи подряд, они поймут, что я что-то задумал.

– Не могу. Я собираюсь пойти на массаж.

Голова Кайла высунулась из-за стойки.

– Если это включает хорошее завершение, я тоже в деле.

Эти люди – мои лучшие друзья, я не хотел лгать им. Мы спасали друг другу жизни больше раз, чем я мог запомнить.

– Нет, я не могу, я уже опаздываю. Я вернусь, и мы сможем сходить все вместе. Я посмотрел на часы и покинул корабль.

Я должен увидеться с Энни до того, как ее переселят в другой бордель, и я потеряю эту возможность навсегда. Моей целью было оценить ситуацию: положение здания и количество людей, удерживающих ее, чтобы я смог спланировать миссию по ее спасению. Я должен увидеть ее снова, должен быть уверен на 100%, что девушка с пустыми глазами действительно Энни.

Заподозрит ли сутенер что-то, если я приду второй день подряд? Я сомневаюсь. Энни смогла выжить в течение пяти лет, наверняка она заслужила их доверие. Они наверно думают, что она настолько зависима от наркотиков, что больше хочет получить еще дозу, чем вернуть свою старую жизнь. Вот как эти подонки работают: лишают девушек их личностей.

Но она сказала мне свое имя. Она доверяла мне. А я ушел.

Герой.

Улицы сегодня казались мне менее яркими. На самом деле, я с нетерпением ждал задание моей Команды в Карибском море. Кюрасао – лучшее место по сравнению с Афганистаном. Но сейчас я бы предпочел жару в горах, чем исследование подполья этого рая.

Я остановился около туристического магазина. Купил воды, перекусить, лосьон и платье для Энни. Еще я купил ей небольшое ожерелье, которое положил в свой карман.

Тот же колумбиец увидел меня на улице.

– Хорошо провел время, моряк? Добро пожаловать, мой друг.

Я ненавидел то, как этот гад назвал меня другом. Я подумал, что он наверняка даже не знал, что Энни американка. Часто эти девушки перепродавались другим сутенерам, он может и не знать, кто она такая. Даже если бы у него была винтовка за плечами, я бы смог скрутить этого дурака за секунду без оружия.

Я последовал за ним в бордель. Он уже собирался позвонить в колокольчик, но я остановил его.

– Я хочу взять ту же девушку, что и вчера.

– Звезда? Конечно, конечно. Что насчет двух девушек? Я дам вам хорошую цену.

Я покачал головой.

– Нет, только одну. «Звезда» сделала хорошую работу.

– Что у вас в сумке?

Я открыл ее.

– Вода, еда, лосьон, одежда. Я хотел, чтобы она оделась для меня и хорошо пахла. Сколько будет стоить дополнительный час? Я возвращаюсь в море завтра.

Он порылся в сумке, а затем прищурился.

– Я дам тебе ее бесплатно на два часа за твои часы.

Я, не колеблясь, отдал их ему.

Его лицо расплылось в улыбке. Он подошел ко мне и повел по коридору к ее двери. Затем он повернулся и вышел, чтобы заманить внутрь такого же придурка, как я.

Я подождал немного, прежде чем открыть дверь.

Одна отчаянная просьба. Это не был Голливудский блокбастер или самый продаваемый триллер Нью-Йорк Таймс. Я знал, что на этот раз не было возможности для оправданий и времени на ошибки. У меня был один шанс надеть плащ и быть ее героем.

Дверь скрипнула. Энни сидела на кровати, обхватив свое тело руками и раскачиваясь взад и вперед.

Ее голова дернулась в сторону, когда она увидела меня. Она удивилась, я закрыл дверь и приложил свой палец к губам, чтобы она вела себя тихо. Я осмотрел стены, проверяя, нет ли камер. К счастью, этот дешевый бордель не был оборудован техникой. Меня затошнило от кислотного запаха героина. Я посмотрел на пол и увидел использованные шприцы под кроватью.

Она, должно быть, поняла мое отвращение, потому что ее подбородок опустился, и она съежилась на кровати.

Я опустился на колени рядом с ней и пальцем провел по ее татуировке. Это изображение хорошо сохранилось в моей памяти, оно идеально совпадало.

Спустя пять лет, после обширных поисков и дорогих частных детективов, я нашел Энни Гамильтон.

На этот раз на ней не было красивого белья, наверное, потому что ее не вызывали сегодня. Она была одета в белую футболку и хлопковые розовые трусики.

Я присел на кровать и взял ее за руку.

– Энни, меня зовут Патрик Уолш, я солдат ВМС, и я собираюсь вытащить тебя отсюда.

Ее тело задрожало, и она начала трясти головой. Но ничего не говорила.

– Я прошу прощения за то, что сбежал прошлой ночью.

Я обдумывал извинения за оплату минета, который она мне сделала. Но я не жалел. А: это было удивительно. И Б: я нашел ее. Это все, что имело значение. Может быть, я также надеялся на повторение. Принятие желаемого за действительное, учитывая ее нынешнее состояние. Я отогнал эту мысль.

Энни тихо плакала. Но я мог справиться с этим. Я рос с матерью-одиночкой, и утешал ее столько раз пока взрослел, как будто сам был родителем. Каждый раз, когда ей разбивали сердце, когда она теряла работу или не хватало денег на рождественские подарки, она обращалась ко мне.

– Эй, эй, все нормально. Я собираюсь позаботиться о тебе, – я обнял ее. Ее крошечное тело почти растворилось в моих больших руках. Она уткнулась лицом в мою грудь. Отныне не может быть никакого сексуального контакта между нами. Но я не мудак – она прошла через ад и выжила и, если ей нужно, чтобы я обнял ее, вытер слезы и сказал, что все в порядке, я бы сделал это.

– Ты можешь расслабиться. Я не собираюсь заниматься сексом с тобой или просить тебя ко мне прикоснуться - это не то, ради чего я пришел сюда сегодня, – я откинул ее волосы назад и протянул ей бумажный пакет.

– Я принес тебе кое-какие вещи, одежду и еще всякие мелочи.

Тушь для ресниц растеклась по ее лицу. Она открыла пакет и достала сарафан, чистые трусики и лифчик, и кокосовый лосьон. Я держал ожерелье в кармане.

Она прикусила щеку и сглотнула.

– Надень платье.

Она кивнула, встала, отвернулась от меня и стала раздеваться. Я не мог перестать пялиться на ее маленькую упругую задницу. Меня удивила ее внезапная застенчивость, потому что менее чем двадцать четыре часа назад мой член был у нее во рту. Я почувствовал тупую боль в груди. Я ненавидел себя за то, что пополнил список ее кошмаров. По крайней мере, я вернулся.

Мне нужно было выяснить распорядок ее дня, узнать, как долго она на героине, и постараться составить план. Не было никакой команды, придумывающей план для меня. Я за все отвечал. И я был один. Никто не прикрывал мою спину… или ее.

«Готов руководить, готов следовать, никогда не сдаваться».

Я не мог рисковать и звонить в ФБР или перевозить ее в посольство. У меня нет времени проводить полное расследование и делать все по правилам.

Может, мне нужно было сказать Вику. Он бы знал, что делать. Но Вик играл по правилам. Он бы никогда не позволил мне поступить необдуманно.

Или не сопровождал бы меня в бордель, если на то пошло. Вик был хорошим человеком, благочестивым католиком. Когда его жена изменила ему вовремя нашей последней миссии, я не мог подумать, что Вик может сделать также. Каждый день отпуска он провел со своей дочерью, Кариной. Я знаю, что он скучал по ней, как сумасшедший. Я не мог представить, какого это иметь детей. Мой отец ушел еще до моего рождения, так что я понятия не имел, как это быть отцом.

Энни повернулась, одетая в свой милый желтый сарафан, ее руки нервно двигались, будто она хотела одобрения.

– Милая, ты выглядишь великолепно, - сказал я. Хотя она была очень худой, и на ее лице было много рубцов и синяков, она была чертовски сексуальна. У нее были пухлые губы и густые волосы, обрамляющие лицо. Я хотел задрать ее сарафан, стянуть трусики и почувствовать ее влажную киску, сжимающуюся вокруг моего члена, но я знал, что никогда не перейду эту черту. С того момента, как я понял, кто она такая, она стала для меня, как любая другая работа. Сейчас она была не более, чем миссией.

Энни сидела на кровати рядом со мной. Я хотел отодвинуться и проложить невидимую линию между нами, но я продолжал сидеть рядом. Я не хотел никакого соблазна, у меня есть работа, которую нужно сделать.

Я прошептал ей на ухо:

– Мне нужно сделать несколько снимков, ладно?

Она просто пожала плечами, и я достал телефон. Я снял татуировку на ее лодыжке, шрам и ее лицо.

– Что произошло, Энни? Расскажи мне все.

Она молчала. Ее расширенные зрачки оставались сосредоточены на стене.

Я посадил ее к себе на колени и погладил по волосам.

– Я уверен, они думают, что унизили тебя так сильно, что ты никогда не решишься на побег. Ты можешь доверять мне. Но я смогу помочь тебе, только если ты позволишь мне это.

Ее плечи опустились, и она быстро заморгала.

Я не хочу говорить о себе, но я думаю, она хочет услышать что-то от меня, чтобы открыться.

– Я верю тебе. Я прошел интенсивную тренировку по распознанию людей. Я видел твою татуировку, твои глаза и твое имя. Я проверил все отчеты. Один раз услышав, как ты говоришь, я уже знал, что ты американка, но я испугался. Я не убегаю от проблем, я исправляю их. Если кто-то может спасти тебя, то это я. Но если бы я рассказал своей команде, что нашел тебя, я бы должен был пойти к командованию для получения разрешения на выезд в бордель, моя карьера была бы закончена, и тогда у меня не бы было возможности вытащить тебя отсюда. И они должны были бы согласовывать любой план по спасению с ЦРУ и ФБР, это могло занять месяцы. Я даже не могу отвести тебя в посольство с твоим сутенером, снующим повсюду. Посольство, в любом случае, сегодня закрыто. Я уверен, что смогу спасти тебя, мне просто нужна еще информация. Так что начинай говорить.

Она все еще не сказала ни слова.

Я провел руками по шрамам на ее предплечьях.

– Итак, наркотики, только героин? Сколько ты принимаешь?

Ее голос задрожал:

– Да, героин. Через день или около того. Это все, что он дает мне. Я не могу остановиться, если ты об этом. Это единственная радость, которая у меня осталась.

Верно. Я знал, что она наркоманка. Нельзя винить ее за это.

– Я понял. Я не осуждаю тебя. Как давно ты в этом борделе?

– Не знаю. Меня продавали несколько раз, - она сделала паузу и посмотрела на меня пустым взглядом. - Разные острова: Аруба, Колумбия, Венесуэла. Я думаю, мне повезло - моя мама на половину мексиканка, и я говорю на испанском, так что я не выделялась среди остальных девушек. Когда меня впервые похитили, они перевезли меня прямо на Арубу на год, так что меня бы не нашли. Но я так облажалась, это все, как в тумане.

Я представил, как она могла выживать так долго. Ее экзотическая внешность и владение языками, должно быть, помогли ей слиться с другими девушками.

– Есть здесь еще американки?

– Теперь нет, - ответила она невозмутимо.

– Здесь была девушка однажды, она была похищена во время весенних каникул на Арубе. Молодая симпатичная блондинка. Ее звали Николь.

Николь Рэйс? Она исчезла во время семейного отдыха несколько лет назад – я видел ее имя, когда искал информацию об Энни. В последний раз ее видели, когда она разговаривала с барменом в популярном клубе для туристов на Арубе. Разве поиск этих девушек не является приоритетом? У ФБР и ЦРУ нет о ней информации?

– Где она?

– Мертва, - ее голос дрожал. – Она была моей опорой, заботилась обо мне, когда я впервые попала сюда, обнимала меня, когда меня первый раз изнасиловали, молилась со мной каждую ночь, чтобы в один прекрасный день вернуться домой. Тогда мы были уверены, что нас спасут. Но как только месяцы превратились в года, она сдалась. Она умерла от передозировки, может даже ненамеренно. Я пообещала ей, что если я когда-нибудь выберусь отсюда, то расскажу ее семье о том, что с ней случилось.

Энни задела мою руку. Я не хотел прикасаться к ней больше, чем это было нужно для того, чтобы успокоить ее. Я думал, что достаточно мужчин за последние пять лет ласкали ее.

– Что произошло тем утром?

Ее голос дрогнул.

– Крис, хм, мой друг, - она посмотрела на меня.

Я кивнул, и она продолжила.

– Мы пошли танцевать в ночной клуб на корабле, в стельку пьяные. Он немного приревновал, что я пела на сцене с группой, но мы не ругались или что-то в этом роде. Мы вернулись в номер и были настолько пьяны, что даже не занимались сексом. Мы только дошли до кровати. Я проснулась около пяти утра, меня тошнило. Я решила подышать свежим воздухом на балконе и посмотреть, как корабль прибывает в порт. Примерно через пять минут у меня возникла идея сфотографировать восход солнца на палубе. Я не хотела будить Криса, так что я на цыпочках прошла мимо кровати и вышла из комнаты. Барабанщик из группы зашел в мой лифт. Он сказал, что знает место на корабле только для членов экипажа, где я могу сделать лучшие фотографии восхода, так что я пошла с ним. В один момент я была там, а в другой – проснулась на корабле на Арубе, он усыпил меня хлороформом, я думаю.

Ублюдки. Я чувствовал, как закипает моя кровь. Но мне нужно сосредоточиться на будущем, а не на прошлом.

– Энни, это не твоя вина. Ничего из этого. Я надеюсь, ты знаешь это. Ты когда-нибудь была вне борделя?

– Нет, - казалось, она бледнела с каждой секундой все больше. Она не была уверена, что я смогу спасти ее.

Но я знал, что я мог.

– Почему ты сказала мне свое имя?

Она перестала дрожать и коснулась моего лица, проведя пальцами по моей щетине. Озноб прошел по моему телу.

– Потому что ты посмотрел мне в глаза и спросил меня. Я знала, что ты американец. Я молилась, чтобы ты был из ВМС. Я выросла в Сан-Диего и видела как ребята тренируются на пляже в Колорадо, когда приходила с родителями на поздний завтрак.

Она остановилась, и ее пальцы проследовали вниз к моей шее, рукам.

– Твоя борода, твои сильные руки, твои мышцы, твои длинные волосы. Я знала, что ты не простой моряк. Что-то в твоих глазах… это звучит глупо, но я доверяла тебе. Несмотря на то, что ты заплатил проститутке за минет, я могла сказать, что ты хороший человек. Я видела так много мужчин, и в их глазах была темнота и холод. Или еще хуже, смерть. Но твои... Я не могу это объяснить. Они добрые, но в них есть боль, понимаешь? В течении пяти лет я жила с мечтой, что буду спасена. Я молилась о тебе, я мечтала о тебе. Я просто знала, что ты был послан мне. Ты моя единственная надежда.

Ух ты. Это было серьезно. Эта девочка верила, что я послан ей, чтобы спасти, как божественное пророчество. Я с трудом сглотнул. Ситуация становилась напряженной. Но мне нравилось это напряжение.

– Ты заговорила с нужным человеком. И я рад, что ты показала мне свою татуировку. Твои родители прикрепили ее фотографии по всему сайту.

Она ухмыльнулась:

– Я думала, они убьют меня, когда увидели, что я ее сделала. Я использовала свое поддельное удостоверение и пошла в один из тату-салонов на PacificBeach. Когда они впервые увидели ее, то сказали, что я позорю их хорошую семью и что им стыдно за меня.

Довольно сурово. Ее родители казались претенциозными придурками. Я имею в виду, все восемнадцатилетние девушки экспериментируют со своей одеждой, волосами, макияжем, пирсингом, татуировками. Но ее смех заставил меня улыбнуться.

Она была очень сильной, раз могла улыбаться, пройдя через такой ад.

– Я заметил, как ты показала мне ее во второй раз и тут же подумал: «Почему у карибской шлюхи на лодыжке татуировка с инопланетянином Арвидом?»

– Ну, я не была уверена, что ты обратил внимание на мою лодыжку, - это заставило меня чувствовать себя мудаком. - Я подумала, что если сделаю хорошую работу, то, возможно, ты поверишь мне, - продолжила она.

Она это серьезно? Я ожидал, что она будет заторможенной, под кайфом или даже душевнобольной. Но она дразнила меня. Я почувствовал, что мой член напрягся и попытался сменить тему.

– Сколько мужчин охраняют это место?

– Ну, Хосе, с которым ты встретился. И еще Берто. Есть еще несколько парней вокруг, но я не думаю, что они вооружены.

– Я видел людей в тысячу раз опаснее, чем они. Энни, я пришел вытащить тебя отсюда, но я не могу сделать это сегодня.

Ее голова начала трястись, но я продолжал.

– Я должен изучить здание, территорию вокруг, взять машину, найти более безопасный дом для тебя. Привести нескольких своих приятелей. Мне нужно, чтобы ты вела себя как обычно. Делай то, что они говорят. Мой корабль покинет Кюрасао сегодня вечером, но я вернусь за тобой, я обещаю.

Она потянула себя за волосы и начала качать головой.

– Нет, пожалуйста, не оставляй меня здесь. Возьми меня с собой. Я знаю, ты можешь, - она нервно потерла руки.

Черт, я не собирался сидеть и смотреть, как она качается взад и вперед, как будто она была в каком-то сумасшедшем доме. Ей нужен кто-то, чтобы успокоить ее, сказать ей, что ее кошмар скоро закончится. Я взял ее на руки и повернул к себе. Она прижалась к моей груди.

– Я не подведу, Энни. Я заберу тебя отсюда и верну твоей семье. Я хотел бы спасти тебя сегодня, но я не могу. Мой корабль отправляется на миссию. Я обещаю тебе, что потрачу все дни, чтобы придумать, как вернуть тебя семье.

Ее дыхание участилось.

– Пожалуйста, Патрик. Пожалуйста, забери меня сейчас. Мне нужно домой. Я не смогу прожить ни дня здесь. Я сделаю все, что ты попросишь.

Она попыталась поцеловать меня в шею, но я вырвался и выпрямился, повернувшись к ней лицом.

– Я должен уйти. Но у меня есть кое-что для тебя, - я порылся в кармане, достал ожерелье и застегнул его на ее шее.

Она ахнула, как будто это было дорогое ювелирное изделие, а не дешевая цепочка с морскими звездочками. Я надеялся, что ее сутенеры не придадут этому большого значения, и она сможет сохранить его.

Я погладил ее по лбу.

– Каждый раз, когда ты будешь смотреть на него, знай, я думаю о том, как спасти тебя. Ты не невидимка, ты – непобедима. Я знаю, что ты жива. Я знаю твое имя. Ты выживала так долго, и я не подведу.

Мой пульс участился, и я с трудом подавил желание поцеловать ее в губы. Ее уязвимость была для меня словно меч в груди и выстрел в мой член. Я хотел и защитить ее, и трахнуть, и это могло убить нас обоих.

Ее голос дрогнул.

– Пожалуйста, забери меня. Я сделаю все. Не оставляй меня здесь. Я не должна быть здесь. Ты не понимаешь…

– Мне очень жаль, Энни. Мне нужно идти.

– Патрик!

Она смотрела с отчаянием, цепляясь за меня. Черт, не психуй! Не испорти все!

– Если по какой-то причине я никогда не увижу тебя снова, пообещай мне, что скажешь Крису, что я не покончила с собой. И моим родители, что я люблю их.

Я крепко взял ее за руки и положил их себе на грудь.

– Ты сможешь сказать все, что хочешь своему другу и родителям сама. Скоро.

Я никогда не давал обещаний, которые не мог сдержать. Я не смогу встретиться с ее семьей, если у меня не получится спасти ее. Или с ее бойфрендом. Я мог только представить, как скажу ему: «Твоя девушка взяла у меня в рот в борделе, но я не смог спасти ее». Этого не случится.

Ее тело дрожало.

– Что, если меня не будет здесь, когда ты вернешься? Что, если они продадут меня?

К черту все. Я притянул ее к своему рту. Наши губы соприкоснулись мягко и нежно. Ей нужно утешение, а не страсть.

– Детка, я найду тебя. Несмотря ни на что. Я даю слово.

Она поцеловала меня в ответ, отчаянно. Ее рот был горячий и влажный. На вкус она не была горькой и сухой, как я ожидал. Нет, она была соленой и фруктовой, как клубничная Маргарита. Я хотел выпить ее до дна, попробовать каждый дюйм ее тела, чтобы доставить ей удовольствие, а не заставлять ее обслуживать меня.

Я хотел увидеть жаркий румянец на ее лице, заставить ее пылать только для меня. Сделать так, чтобы она кончила и выкрикивала мое имя, сказать ей, что она будет в безопасности и может больше ничего не бояться. Я хотел защищать ее и пообещать, что, пока я жив, никто, кроме меня, не сможет больше прикасаться к ней.

Вместо этого я оттолкнул ее и встал с кровати. Я засунул сотню долларов в ее руку, открыл дверь и вышел из комнаты, из борделя. Оставаясь там дольше, я мог вызвать подозрение и испортить все для Энни.

Каждый шаг, отдаляющий меня от нее, разрывал меня изнутри. Почему я должен быть в безопасности, пока она рискует своей жизнью? Разве она не терпела этого достаточно в своей жизни? Я должен был вырубить ее сутенера и перевезти Энни в безопасное место. Но мне нужно набраться терпения для успеха моей миссии.

«Я готов использовать всю боевую мощь для достижения своих целей и целей страны».