Непокорная

Глава 3

Одри

– Нолан, вам лучше знать, где расположить вольеры, – говорю я, улыбаясь седому мужчине напротив меня. – Поэтому я даю вам карт-бланш на проектирование.

– Вы очень добры, мисс Ланкастер.

– Бросьте, я реалистка. У вас есть в этом опыт, а у меня – нет.

– Думаю, через пару месяцев мы уже закончим.

– Да, давно пора расформировать старый приют. Хотела обсудить с вами еще кое-что. Некоторые из моих друзей хотят сделать пожертвования.

– Они добры, как и вы.

Я небрежно машу рукой.

– Они зарабатывают себе очки в карму за все те безрассудства, которым ежедневно предаются.

Нолан смеется, обнажая ровные белые зубы.

– Это честно, – замечает он.

– Ох, Нолан, некоторые из них нагрешили за свою короткую жизнь больше, чем вы за свою.

Он не успевает мне ответить, потому что в кармане звенит мой мобильный. Я извиняюсь и отвечаю на звонок моей подруги Дакоты.

– Привет, дорогая, – манерно тянет она, и я невольно закатываю глаза.

Дакота Райт – одна из тех редких девушек в моем окружении, которая наслаждается отведенной ей жизнью. Она покорно выйдет замуж за того, под кого ее подложит заботливый папочка. Даки просто старается жить здесь и сейчас, не задумываясь о будущем. Откровенно говоря, иногда я завидую ее оптимизму или даже равнодушию в некоторой степени.

– Ты где? – спрашивает подруга.

– В приюте.

– Тебя еще не тошнит от кошечек и собачек?

– Я на новом объекте, животных здесь пока нет.

– Пофиг. Давай встретимся. Я в этом новом кафе. Как оно называется? – Она помолчала несколько секунд. – «Глянец».

– Претенциозное название, – хмыкаю я.

– Все, как я люблю, – хихикает Дакота.

– Буду через полчаса. Сбрось мне адрес.

– До встречи.

Я кладу трубку и снова обращаю свое внимание Нолану.

– Так вот про пожертвования…

Через тридцать минут я захожу в здание огромного казино, и по моей просьбе хостес проводит меня в новое кафе на первом этаже. Обстановка полностью отражает название. Стекло, блестки, мишура. Такое количество гламурного декора, что аж немного подташнивает. И все такие преувеличенно вежливые, что меня воротит. Я привыкла к таким заведениям и даже наслаждаюсь посещением некоторых из них. Но «Глянец» точно не попадет в этот список. Полагаю, сегодняшний день станет первым и последним разом, когда меня видят здесь.

Дакота сидит за столиком с розовой скатертью посередине зала. Она никогда не выбирает дальние столики, потому что любит быть в центре внимания, где бы ни находилась. У нас странная дружба с Даки. Иногда я ее просто терпеть не могу за любовь к показухе, но временами она действительно превращается в нормальную девушку, с которой легко проводить время. Она заносчива с окружающими, но не со мной. Мы как будто две противоположности, ярко демонстрирующие миру обреченных на брак по расчету девушек из высшего общества. Нас мало чем можно удивить, и уж точно практически нереально повергнуть в восторг. Все потому что мы пресытились, но никто и никогда вам этого не продемонстрирует, мы будем держать лицо, даже если нам отпиливают руку. Такое воспитание.

Моя мама, несмотря на то, что не была в браке с отцом, пока он не развелся с предыдущей женой, все же старалась давать мне самое лучшее. Отец платил за мое хорошее образование, обеспечивал наш с мамой быт и комфортное существование. И хоть до романа с отцом мама была простой официанткой, в ней всегда была эта черта, которую называют породой. Она изящная, спокойная, рассудительная и чертовски расчетливая.

При виде меня Дакота вскакивает с места, чтобы поцеловать воздух у моих щек. Еще одна отвратительная привычка девушек нашего общества. Мы никогда не позволим себе смазать макияж поцелуем с подругой, будем улыбаться и говорить, как рады видеть друг друга. Хотя все это будет чистой воды лицемерие. Единственная моя подруга, которую я могу назвать настоящей, и которая никогда не поцелует тебя так, – это Айви Браун. К сожалению, мы мало видимся, потому что Айви избрала другую дорогу. Она бросила свою семью с их миллионами и подалась в учительницы танцев, чтобы жить свободной. Как бы сильно ее отец не сходил с ума от этого «позора», он все же не сильно стремится забрать Айви домой, потому что у нее есть еще два брата, которые уж точно оправдают папочкины надежды.

Присаживаясь за столик, я думаю о том, что мы действительно давно не виделись с Айви, и решаю ей позвонить после посиделок с Дакотой, чтобы назначить встречу. Мы заказываем сок и салаты. Я решила, что нормально поем позже, а пока держим марку. Стейк хочется, но я жую траву.

– В эти выходные папа хочет познакомить меня с моим будущим женихом.

Я кривлюсь и покрываюсь мурашками от мысли, что в один прекрасный день мой отец тоже вот так представит мне потенциального жениха.

– Эй, он даже симпатичный и не старый.

– Имя? – спрашиваю я, делая глоток сока.

– Оливер Мейерс.

– Да, он ничего, – соглашаюсь я.

– Мне несказанно повезло.

– Это точно, – соглашаюсь я, думая о том, как несколько раз видела Оливера в клубе Винса. Интересно, эту часть своей жизни он будет скрывать от Дакоты? – Что еще нового? – спрашиваю я, чтобы перевести тему на более безопасную, и спокойно поесть под журчание нежного голоса Даки. Она перестала притворяться прожженной светской львицей, поэтому больше не растягивает слова.

Под ее монолог я спокойно расправляюсь с салатом и соком. С момента, когда Даки упомянула о знакомстве с женихом, мне захотелось подскочить, выйти из кафе и направиться прямиком в клуб «V», чтобы оказаться в знакомой обстановке. В последнее время только там я могу быть настоящей собой, не нуждаюсь в оценке своей личности и наплевательски отношусь к чужому мнению. Мысли невольно привели к Келлану Абрамсу.

Когда Андре сказал, что Келлан хочет посмотреть нашу сессию, я заволновалась. Я знала, что он увидит не то, чего ожидает, потому что с Андре у нас нет настоящих сессий, зато есть откровенный животный секс, который позволяет мне по-настоящему расслабиться. Я даже хотела отказать Абрамсу по двум причинам. Во-первых, мои сессии практически всегда закрытые. А во-вторых, то, что происходит между нами с Андре, это только для нас двоих, потому что показательного в нашем сексе нет ничего. Но почему-то мысль о том, что Келлан будет видеть мое обнаженное тело и то, как я получаю удовольствие, завела меня. Это не тот мужчина, которому стоит показывать свои слабости, потому что он пережует тебя и выплюнет косточки. И я не хотела быть уязвимой в его глазах, поэтому устроила маленькое показательное выступление.

Я никогда не приковываю Андре и не стегаю плеткой, мы всегда просто занимаемся безудержным сексом. Но в этот раз я предложила, и Андре согласился на спектакль для мистера Абрамса. Не знаю, что он видел и чувствовал в момент нашей мини-сессии, но я начала от всего этого получать удовольствие только тогда, когда отбросила плетку в сторону и добралась до тела Андре. Объезжая его лицо, я чувствовала на себе обжигающий взгляд Келлана, но не могла заставить себя повернуться в его сторону. Я позволила ему увидеть, как кончаю, но то, как потом я отстегнула Андре и он вышиб весь дух из меня своими резкими толчками и бесконечной сменой поз, я уже показать не могла. Наш секс с Андре – это всегда борьба за первенство, потому что я привыкла доминировать, но он не уступает мне в силе и власти. Я не могла показать мужчине по ту сторону затемненного стекла, как сдаюсь и покоряюсь, иначе мой авторитет мог сойти на нет. Могу только сказать, что чертовски сильно завелась, зная, что именно он на нас смотрел первую половину нашей с Андре встречи.

–Эй, ты слышишь меня? – спрашивает Дакота, вырывая из моих мыслей. – Ты покраснела. С тобой все хорошо?

– Да. Все нормально. Здесь жарко.

– Кондиционер работает, – с недоумением замечает моя подруга.

– Значит, я неважно себя чувствую. Наверное, мне лучше поехать домой отдохнуть.

– Может, вечером с девочками пойдем в клуб? – предлагает она, пока я поднимаюсь и вешаю сумку на сгиб руки.

– Сегодня не получится, прости, – отвечаю я, кладу пару купюр на стол и по традиции чмокаю губами в воздухе у ее щек.

Дакота не спрашивает, что мешает мне отправиться в клуб, потому что ей не интересно. Она, как и большинство из нас, заинтересована только в собственной персоне, и до остальных ей дела нет. Мы прощаемся и я еду домой, чтобы в спокойной обстановке без внешних раздражителей предаться мыслям о Келлане Абрамсе. Это самая лучшая подготовка к вечернему представлению, потому что он заставляет меня думать о тех вещах, которые я могла бы проделать с ним за закрытыми дверями. Несмотря на то, что меня не возбуждают мужчины которые стоят передо мной на коленях, Келлана я бы на них поставила и, бьюсь об заклад, получила бы от этого особое удовольствие. Вряд ли бы я переспала с ним после этого, но Андре с лихвой компенсировал бы мне накопившееся во время сессии возбуждение.

Сегодня Винс попросил меня и Луизу провести показательную сессию для новых членов клуба, которые пока не определились со своей Доминатрикс. Обычно я такое не практикую, но Винс был очень настойчив, потому что новые члены важны для его клуба. Учитывая то, сколько раз мой друг был для меня бесплатным психотерапевтом, я решила пойти ему навстречу. Поэтому сегодня я собираюсь с особой тщательностью: на мне кожаные черные штаны, облегающие каждый дюйм моих ног, туфли на высокой шпильке и платформе, красный кожаный с черной отделкой корсет, открывающий соблазнительную ложбинку. Глаза я накрасила густо, подведя их черным карандашом и растушевав его, добившись эффекта «smoky eyes». Красная помада, как завершающий штрих. Глядя на себя в зеркало, я провожу по отполированным до зеркального блеска черным волосам, позволяя шелковистой массе ласкать ладонь. Мой образ готов, как и я сама.

По прибытии в клуб мы с Луизой выпиваем по бокалу своих напитков, и готовим сцену. Сегодня нашей жертвой будет достаточно опытный сабмиссив Джерард, который последние несколько лет участвует в сессиях Луизы. Он знает, как нужно себя вести, и готов ко всему, что мы для него приготовили. Перед сессией мы надеваем маски, а Луиза еще помогает Джерарду надеть на лицо кожаную с отверстиями на месте глаз, носа и рта. Я слегка кривлюсь, мужчине будет жарковато в ней. Но меня это мало заботит, потому что он знал, на что шел. Луиза вживается в роль моментально. Она затягивает поводок на шее Джерарда и, пока я жду с веревкой в руках на сцене, она выводит его на четвереньках в зал. На нем кожаные шорты со шнуровкой впереди, и больше ничего. Во рту кляп, а в глазах лихорадочный взгляд, полный возбуждения. Он на своем месте.

Ничего сверхъестественного не происходит в первой половине сессии. Мы привязываем руки Джерарда к свисающим с потолка цепям, хлещем паддлом и плеткой. Стягиваем с него шорты и продолжаем истязать различными предметами, оставляя красные следы на теле от внушительных шлепков. Все, как всегда. Наши действия выверенные, мы движемся грациозно, в унисон, не мешая друг другу, а лишь дополняя. Во второй половине Луиза решила показать публике, на что она на самом деле способна. Она берет со стоящей рядом тележки веревку тоньше той, которой привязаны его руки и ноги. Луиза перевязывает член мужчины у основания так, что тот набухает больше, чем был до этого. Она довольна. Джерард мычит что-то, Луиза гладит его по щеке и хвалит за выдержку.

– Готов к настоящей игре? – спрашивает она.

Джерард с энтузиазмом кивает. Из его рта капает слюна, и он не может ее сглотнуть из-за кляпа. Не скажу, что эта картина для меня непривычна, но она всегда немного отталкивает, если это не человек, к которому я уже привыкла.

Луиза делает шаг назад и берет зажженную свечу с края сцены. Я знаю, что будет дальше, и этому мужчине не завидую. Игра с воском немного вне пределов моего понимания. Я пробовала, мне не понравилось, хотя со своими сабами практикую, потому что их это заводит. Луиза начинает лить воск на грудь Джареда, и тот вздрагивает, закатывая глаза и мыча что-то нечленораздельное. Я периодически бросаю взгляд на его пальцы. Из-за музыки и гула толпы можно пропустить сигнал «стоп», который подает сабмиссив. Когда у него кляп во рту, он может подать знак только невербальным способом. Мы выбрали щелчки пальцами, чтобы Джареду было удобно и легко подать нам сигнал остановиться. Судя по тому, как его ладони сжать в кулаки, он получает удовольствие от игры, которую затеяла Луиза.

Она ведет свечу вниз, равномерно покрывая расплавленной жидкостью отдельные участки его торса. Луиза держит свечу на достаточном расстоянии, чтобы воск успевал слегка остывать, пока долетает до кожи, и не оставлял ожогов. Это правило. Такое же строгое, как и все остальные, которые касаются сессий. Например, наблюдение за реакцией сабмиссив, чтобы не перегнуть палку. И сейчас я, проводя паддлом по подкаченной заднице Джареда, слежу за его взглядом. Он напряжен, но не от страха или боли. Он полон удовольствия и желания. Я опускаю взгляд вниз, чтобы действовать синхронно с Луизой. Когда свеча минует живот, я отвожу паддл от тела Джареда и одновременно с первой каплей воска на его члене паддл соприкасается с кожей саба. Он стонет громче, а в рядах зрителей начинается большее оживление.

Краем глаза я замечаю, как сидящие ближе всего к сцене люди слегка подаются вперед, чтобы видеть, как Луиза щедро поливает налившийся от возбуждения и стягивания веревкой орган расплавленным воском. Джаред сходит с ума, когда Лу покрывает головку белой жидкостью, а потом медленно снимает застывший воск. Она слегка наклоняется и дует на чувствительную разогретую кожу, а потом выпрямляется. Отставив свечу на место, Луиза берет перо, а я меняю паддл на плетку с бусинами на концах. Она оставляет следы и приносит больше боли, но сейчас это наша цель. Нам нужно сделать ощущения Джареда максимально контрастными.

Я становлюсь за его спиной, которая тяжело и быстро вздымается и опускается. Он на грани. Еще немного, и мужчина кончит. Его тело подрагивает от переполняющих ощущений, но руки все также сжаты в кулаки. Его кожа покрыта потом от напряжения, волосы влажные. Дыхание вырывается из него рывками с хрипом. Я замечаю все: каждую реакцию, каждое движение, малейшее изменение во взгляде и поведении. Я здесь для этого. Луиза кивает мне. Как только перо касается напряженной разгоряченной плоти, я заношу плетку и с громким щелчком опускаю ее на спину мужчины. Это практически безвыходное положение. Ощущение, когда ты не знаешь, что тебе делать: податься вперед навстречу ускользающему перу, или назад, приветствуя удары по коже. Жестко, интенсивно. Но это и есть та игра, в которую все мы играем.

Мы продолжаем так, пока Джареда не начинает бить мелкая дрожь, а стоны не становятся громче и интенсивнее. Ему не понадобилось много времени. Особенно когда Луиза обернула пальцы вокруг его члена и снова провела по нему пером. Джаред взрывается, дергаясь в своих оковах, практически срывая веревки с креста на потолке. Цепи звенят, пока ослабленный мужчина не повисает, как тряпичная кукла. Мы выполнили свою работу. Дальше часть Луизы. Джареду помогут добраться до приватной комнаты, где Луиза будет разговаривать с ним и дарить ему комфорт, пока тот окончательно не придет в себя.

Я тяжело дышу. Усталость накатывает мелкими волнами, вырываясь из отголосков сосредоточенности. Во время сессии я не чувствую усталости, только возбуждение и удовлетворение. Но когда она заканчивается, тело расслабляется и на меня может накатить усталость. Но она никогда не перебивает ощущение того, как я заведена после сессий, поэтому первый, кого я выискиваю взглядом в зале, – Андре. Но как только я начинаю сканировать толпу, в поле зрения попадают совсем не глаза Андре, который обычно ждет моего кивка, чтобы отправиться в приватную комнату. Нет, меня прожигает взглядом Келлан Абрамс. Все его лицо выражает жажду, стремление, желание покорить и поставить на колени. Он возбудился от нашей с Лу игры? Черт, и, говоря о его желании поставить на колени, мне кажется, мы говорим совсем не о его сабе, которая извивается на своем месте.

Я не сразу понимаю, что его рука была у нее под платьем, пока он не вынимает ее и не проводит пальцами под своим носом, слегка прикрывая глаза. Черт подери этого мужчину. Моя грудь налилась, и стала горячей и тяжелой только от одной мысли о том, что он смотрел на меня во время сцены и ласкал при этом свою сабу, представляя меня на ее месте. Мне срочно нужен Андре, пока я не опозорилась и, сойдя со сцены, не пошла умолять Абрамса забрать с собой в его комнату.

Как только спускаюсь со сцены, Андре хватает меня за локоть и ведет в сторону приватных комнат. Я с облегчением выдыхаю. Это тот редкий случай, когда я позволяю мужчине командовать собой. Перед входом в комнату я бросаю взгляд на Абрамса, который решительным шагом, взяв за руку свою девушку, двигается по тому же коридору, что и мы. Но он не успевает дойти до нас, как Андре заталкивает меня в комнату и буквально набрасывается на мои губы, разрывая тонкие кожаные ремешки, стягивающие корсет.

– Ты была неподражаема, моя королева, – судорожно шепчет он, припадая губами к моей груди.

Это то, в чем я нуждалась весь сегодняшний день.