Неповторимый

Глава 16

Ясень к их возвращению успел устроить лагерь в другом месте на берегу ручья, к северо-западу от прежнего. Восемь лошадей воинов кроу паслись рядом с их собственными, для скота был устроен временный загон.

Кофе, печенье, прихваченные из дома, да несколько водяных птиц, которых Ясень успел заманить в силки, – вот из чего состоял их ужин. Скайлар, желая согреться и успокоиться, отпила несколько глотков бренди. Ясень стоял на страже. Ястреб, бросив пристальный взгляд на жену, проговорил:

– Вижу пятнышко грязи на твоем милом носике. Скайлар опустила ресницы и до боли прикусила губу. Пятнышко! Да она вся в грязи! Одежда изодрана и пропылилась.

– Ручей всего в тридцати шагах отсюда, – сообщил Слоан.

– Хочешь вымыться? – спросил Ястреб, кивнула головой и встала.

– Нужна чистая одежда? – поинтересовался он.

– У меня есть своя.

– Ну конечно, – промурлыкал он.

«Не иначе как снова смеется», – подумала Скайлар и махнула рукой в ту сторону, где лежал узел с ее вещами.

– Позволь мне. – Ястреб поднялся вслед за ней, взял за локоть и отправился туда, куда она указывала.

Слоан растянулся на траве, положив под голову седло. Едва парочка исчезла из виду, улыбка тронула его губы.

Когда подошли к ручью, Скайлар опустилась на колени и попробовала рукой воду. Зябко поежилась. Не вода, а лед.

– Вовсе не обязательно окунаться целиком, – сказал Ястреб, протягивая ей кусок пахнущего мыла, которое достал из ее вещей. Скайлар яростно затрясла головой.

– Я должна! – Ей и сейчас казалось, что она ощущает прикосновения грязных рук. Вряд ли он способен понять ее. А может, и поймет.

Скайлар поднялась и начала быстро скидывать с себя одежду, а после вошла в воду и, вздрагивая, принялась с остервенением намыливаться. Ястреб поджидал на берегу с простыней. Когда терпеть уже не стало сил, она выбежала из воды, а Ястреб тут же завернул ее в простыню и крепко прижал к себе, согревая своим теплом. Но Скайлар все продолжала трястись.

– Так много убитых!

Ястреб вздохнул, гладя ее по волосам.

– Индейцы – народ воинственный. Кроу впитывают с молоком матери, что они рождены, чтобы убивать, и должны быть готовы к смерти, которая поджидает в любом бою, в любом набеге. Что ни говори, воины они храбрые. Сиу тоже учат своих детей необходимости уметь драться со своими врагами. И не бояться смерти.

– Как это жестоко!

– Мир жесток, Скайлар. Войну белых людей, в которой участвовал и я, едва ли можно назвать менее жестокой, чем вражду между племенами индейцев. Там брат шел на брата, а отец, сам того не зная, мог оказаться с сыном по разные стороны поля боя.

Скайлар, помолчав, прошептала:

– Я так боялась.

– Все уже позади.

– Там был один выкрашенный черной краской дикарь. Он мог…

– Нет, Скайлар, не мог. Я обязательно пришел бы на помощь, хоть и был занят тем, что оценивал силы индейцев и прикрывал Слоана, пока тот уводил лошадей. Но я все время находился рядом и ни за что не дал бы тебя в обиду и, уж конечно, не позволил бы тому индейцу… Он обрек себя на смерть тем, что сама мысль воспользоваться твоей беспомощностью пришла ему в голову. А теперь давай помогу тебе одеться. Слоан еще какое-то время постоит на страже, а потом я его сменю. До тех пор надо поспать.

Скайлар все еще не согрелась, но постаралась сдержать дрожь, чтобы не мешать Ястребу натянуть на нее одежду. Чистое белье, платье. Заметив багровые полосы от ремней на ее запястьях, Ястреб приник к ним губами, сначала к одной руке, потом к другой.

– Больно?

Она покачала головой и спрятала руки.

– А как ты? Куда пришелся выстрел? Он улыбнулся.

– Кость не задета. Всего лишь царапина.

– Позволь взглянуть.

Ястреб со вздохом раскрыл повязку, наскоро сделанную из полоски полотна, оторванной от рубашки. Рана оказалась довольно глубокой, и, похоже, в нее попала грязь.

– Выглядит неважно.

– Я промыл ее виски. Все должно быть хорошо.

– Ну, по крайней мере забинтовать-то ее как следует надо! – возразила Скайлар и потянулась к батистовому платку. Прежде чем перевязать руку, смочила ткань в холодной воде. Смотреть на мужа Скайлар избегала, боясь, что он остановит ее.

Когда с перевязкой было покончено, они отправились обратно к лагерю. Хорошо бы Ясень успел починить ее сапоги, думала она. Внезапно Ястреб сжал ее плечо и заставил развернуться.

– Скажи, это было по-другому? – Голос его звучал требовательно.

Скайлар, немало озадаченная, покачала головой:

– Не понимаю, о чем ты?

– Было ли это иначе? – Тон оставался все таким же жестким. – Что ты чувствовала, когда тебя похитил другой индеец?

Скайлар попыталась вырвать руку из тисков его пальцев, но тщетно. Поднять глаза почему-то стало очень трудно.

– Да!

– Да?

– Да, все было иначе.

– И как же?

– Трудно сказать. Разве можно сравнивать?! Ты совсем не такой, как они. И ты понимал, что я говорю. Ты…

– Что – я?

Скайлар отважилась взглянуть на него.

– Ты дал мне возможность самой сделать выбор, – сказала она.

– Но, по правде говоря, выбора у тебя не было, не так ли? Поскольку возвращаться назад ты ни за что не хотела.

– Но я осталась с тобой! Ты! Ты был мой выбор! – воскликнула бедняжка и снова попыталась вырваться. Но напрасно.

Ястреб сгреб ее в охапку, Скайлар яростно вырывалась, однако стоило ей взглянуть в зеленые глаза, как всякое желание сопротивляться пропало.

– Нога все еще болит? – спросил Ястреб. Она кивнула.

– Тогда надо не терять времени и поспешить домой. Мои тетушки живо излечат тебя своими снадобьями.

Поспешить домой…

Ястреб больше не произнес ни слова, пока шли к лагерю. Готовясь ко сну, он расстелил одеяла прямо на земле, в головах положил седла и устало растянулся на импровизированной кровати; грудь его была подушкой для Скайлар. Сильная рука, точно защищая от всех невзгод, обвилась вокруг жены, погладила по волосам.

Прикосновение можно было назвать почти… ласковым.

Силы Скайлар были на пределе. События этого дня, боль, душевная и физическая – все привело к тому, что постепенно она начала засыпать.

Поспешить домой…

Дом.

Дом по-прежнему находился среди индейцев сиу.

Интересно, наступят когда-нибудь такие времена, когда дом для него будет там, где она, думала Скайлар.

На следующий день Слоан присоединился к Скайлар, и какое-то время они ехали рядом.

– Жизнь среди равнин, знаете ли, имеет свои преимущества, – сказал он, поворачиваясь к спутнице.

Скайлар, немало удивленная его словами, непонимающе вскинула брови.

– Никто не относится к детям так, как индейцы сиу, – продолжил он, задумчиво глядя вдаль. – Щедрость их превосходит всякие границы, поскольку радуются вещам они только тогда, когда их можно подарить другому. Что действительно ценится, так это мудрость старейшин. Мы окружаем их заботой и воздаем почести.

– Но и мы заботимся о пожилых людях! – воскликнула Скайлар.

Он пристально посмотрел на нее.

– Ну, большинство из нас, – поправилась молодая женщина.

Слоан лишь улыбнулся в ответ.

– Вы сказали «мы», – заметила она. – Имели ли вы в виду себя, офицера кавалерии?

– Жизнь сложна, а моя еще и полосата, как зебра. Что вам ответить? Все это я говорю лишь затем, чтобы вы ничего не боялись. Вы рады, что вас спасли, и одновременно не уверены в своих спасателях.

– Все не совсем так, – запротестовала она. – Просто… Ах, Слоан, в жизни не видела такой резни!

– Боюсь, вам предстоит увидеть еще и не такое, – как-то уж слишком спокойно сказал он. – Может произойти кое-что и похуже.

– Я не говорила, что никогда не попадала в передряги, – возразила Скайлар. – Со мной случалось такое, что вам и не снилось. Но столько… крови.

Он бросил на нее проницательный взгляд.

– Так, значит, жизнь на востоке не такая уж и сладкая? Медленно растягивая губы в улыбке, Скайлар ответила:

– Сейчас мы говорим о западе.

– А почему бы не поговорить о востоке? О том, как вы с Ястребом поженились? Ничего не знаю об этом. Вдруг появилась его новая жена, поразительная красавица. Прямо принцесса из сказки.

– Ястреб ничего не рассказывал вам? Он, усмехнувшись, наклонился к ней.

– А какие слухи ходили! Говорили, будто женщина, которая приехала в эти места и называет себя леди Даглас, понятия не имела, что она не вдова, а жена молодого лорда Дагласа. Кто-то мог решить, что обворожительная незнакомка, испытывающая денежные затруднения, решила отыскать любой способ поправить свое положение.

– Понимаю. А вы? Тоже думаете, что я как-то использовала лорда Дэвида Дагласа?

– Ничуть, – ответил Слоан, и, к своему удивлению, Скайлар почувствовала, что он говорит совершенно искренне. – Возможно, Дэвид действительно был болен, а мы этого не знали. Человеком он был сильным, и если уж решил не посвящать никого, то ни одна живая душа об этом бы и не узнала. И уж глупцом его назвать никак нельзя. Ни одна женщина, как бы молода и хороша она ни была, не смогла бы использовать его.

– Спасибо.

– Я не хотел оскорбить вас.

– Нет, я в самом деле искренне благодарна вам. Я никогда не пользовалась его немощью. И даже не пыталась.

– Верю.

– Пусть это останется между нами.

– То есть, вы хотите сказать, ваш муж думает иначе?

– Я просто уверена. Слоан с минуту молчал.

– Он очень любил отца. Так любил, как, может, вам и не понять. Отношения между ними складывались с самого начала негладко. Ястреб долгое время не хотел принимать отца, осуждал его, а после понял, как ошибался. Естественное Чувство раскаяния, осознание того, как много ты задолжал человеку, в оценке поступков которого ошибся. В последние годы жизни Дэвида они были очень близки. Если сейчас Ястреб не доверяет вам, то потому, что боль потери слишком сильна. Есть, правда, и другая причина…

– Какая?

– Для начала лучше расскажите свою версию, леди Даглас.

Скайлар улыбнулась. Да, такой мужчина с легкостью может очаровать любую. Он тверд, порой безжалостен, но, когда требуют обстоятельства, может быть даже само очарование и деликатность.

А еще чертовски проницателен и настойчив, если поставил перед собой какую-то цель.

– История длинная и запутанная, – уклончиво ответила она. – Все, что вам нужно пока знать, – это то, что мы с лордом Дагласом были добрыми друзьями, что он был мне глубоко небезразличен. – При этих словах Скайлар зарделась. – Не в том смысле, в каком вы, наверное, подумали, – быстро пояснила она.

Слоан рассмеялся:

– Могу себе вообразить! Дэвиду было достаточно одного взгляда для того, чтобы решить: вы идеально подходите его сыну.

– Но оказалось, что совсем не подхожу, верно?

Слоан натянул поводья и повернулся к Скайлар.

– Вы и представить себе не можете, насколько идеально. Но вы ведь не испугались его, так? Ну, по крайней мере не настолько, чтобы потерять сознание?

– Нет, один раз было.

– Это когда же?

– Когда Ястреб сообщил мне, что он лорд Даглас.

Слоан захохотал и никак не мог остановиться, так что, пришпорив коня, унесся вперед. Скайлар какое-то время пребывала в замешательстве. Вернулась же к реальности тогда, когда заметила рядом с собой Ястреба.

Слоан, по всей видимости, в компании не нуждался, он и сам с собой умел веселиться.

– Ну что ж, – заметил Ястреб, – ты так прекрасно ладишь с моими друзьями. Как путешествие? Наслаждаешься?

В намеренно беззаботном голосе сквозило раздражение. Пожалуй, это даже приятно, решила Скайлар. Улыбнувшись, она сказала:

– Здесь очень красиво.

– Именно здесь обитает Вакан.

– Великий Дух? Ястреб кивнул.

– Ты веришь в него? Казалось, совсем недавно ты присутствовал на христианском обряде погребения.

Ястреб передернул плечами.

– Отец исповедовал христианство.

– А вы?

– Среди белых я христианин. Я верю в силу куда более могущественную, чем люди. Можно называть ее Богом или Ваканом. Все люди – ее творения, вне зависимости от цвета кожи. Когда видишь такую красоту, волей-неволей поверишь в существование божественного начала. А ты веришь?

– Разумеется, – кивнула она, – а еще в силы добра и – неизбежно – зла.

– Не забыть про рай с адом. Скайлар кивнула.

– А в дьявола?

– Дьявол, – мягко проговорила она, – живет в сердцах тех людей, которые дают ему приют.

– А к краснокожим это отношение имеет?

– Если они ведут себя подобно белым грешникам.

– Ну надо же, – промурлыкал Ястреб у ее уха, – кое в чем наши мнения сходятся.

Улыбка, сначала робкая, озарила лицо Скайлар. И вот она рассмеялась. Страх и ужас прошлой ночи казались такими далекими.

– Вакан для индейцев сиу, несомненно, является верховным божеством. Но, кроме Великого Духа, есть еще множество других богов, все они разные, каждый не похож на другого.

– Как интересно! Ястреб наклонил голову.

– Есть еще четыре великих божества, стоящих чуть ниже верховного. Это Иньян – камень, Мака – земля, Скан – небо и Ви – солнце. Еше ниже стоят четыре малых божества, тесно связанных с великими. Ханви, луна, связано с божеством Ви, солнцем. Тейт, ветер, – со Скан, небом. У Воуп связи с Мака, землей. Воуп является дочерью солнца и луны, ее называют еще прекраснейшей. Вакиньян, крылатые духи, которые завывают, как ураган, и глаза которых подобны молнии, имеют ассоциативную связь с Иньян, камнем. Улавливаешь?

– Кажется… Какой же это необыкновенный мир! – воскликнула Скайлар и распростерла руки, точно пытаясь вместить в себя и высокое синее небо, и все-все, что окружало ее.

– Многим сиу кажется, что, находясь здесь, они владеют всем миром. Небом, солнцем, землей, всем этим великолепием щедрой природы.

– Землей, которую они теряют? Ястреб кивнул, глаза смотрели с печалью.

– И что же теперь будет? – спросила она.

– Правительство убеждено, что Блэк-Хиллз должен принадлежать американскому народу.

– И?

– Так они и сделают.

– Но если будет достигнуто соглашение…

– Соглашение? Что толку? Ни одно из них не стоило и бумаги, на которой было написано. Да, индейцы проявляли жестокость по отношению к белым, однако правда и то, что белые отвечали им не меньшей жестокостью. Возникает вопрос: куда смотрят боги? Лично я думаю, что время уже пришло и не стоит дожидаться очередной трагедии, чтобы достичь еще одного «соглашения».

– Но тогда…

– Вот мы со Слоаном и приехали, поскольку всегда занимались тем, что служили посланцами мира, ну а уж если случалась резня, то мы старались, насколько возможно, сократить число потерь. Это самое большее, на что мы, да и любой другой, в подобной ситуации способны.

Он невесело усмехнулся и, сжав бока своего коня пятками, устремился к Слоану помогать согнать скотину.

В тот вечер, когда они остановились на ночлег, Скайлар первым делом крепко привязала Скеффингтона к дереву. Мул, разумеется, сопротивлялся, мотал головой, пытался убежать, но Скайлар не желала повторения вчерашнего инцидента. Сняла тюки с его спины и поставила кофе на огонь. Готовить на открытом костре? Нет, никто и предположить не мог, что она на такое способна, а потому Ясень привычно взялся за дело, а Скайлар рвалась ему помогать: отлынивать от работы было не в ее правилах. Охоты в тот вечер не было, а потому они разогрели то, что захватили с собой из дома, стряпню Мэгги – ветчину, бобы и кукурузные лепешки.

Даже сейчас, вечером за ужином, когда, казалось бы, никакая опасность грозить не могла, Ястреб и Слоан попеременно стояли на страже, оба были вооружены револьверами и ножами. Предосторожность никогда не помешает – вот основное правило путешествующих по диким равнинам.

– Думаешь, кроу бродят где-то поблизости? – Скайлар пыталась сказать это так, чтобы дрожь в голосе была не слишком заметна.

– Сейчас, может, и нет, – сказал он и покачал головой. Ястреб опустился рядом с женой, а Слоан встал на его место и, прислонившись к могучему дереву, устремил взгляд в ночное небо.

– Мы уже близко к лагерю Бешеной Лошади.

– Откуда тебе знать? – поразилась она.

– По следам.

– Следам?

Ястреб согрел ее своей улыбкой.

– Здесь недавно охотились люди. Много людей. Не знаю, что забыли здесь те воины кроу. Им опасно находиться в такой близости от большого лагеря, разбитого индейцами сиу.

Скайлар непонимающе покачала головой:

– Прости, как-то все это странно. Люди Бешеной Лошади ненавидят переселенцев настолько, что даже близко к резервациям – пусть даже для простого разговора – подойти не хотят. Но у вас со Слоаном в жилах течет кровь белых людей, и тем не менее вы без страха отправляетесь в лагерь индейцев!

Ястреб переглянулся со Слоаном. Выражения их лиц со всей ясностью показывали, что едва ли имеет смысл что-то объяснять, все равно ей не понять, она не их крови. Но Ястреб все-таки решил попытаться:

– Каждый человек для индейцев сиу – личность. Есть у него и свой путь, которым ему назначено идти. И ни один не имеет права указывать другому, на какую дорогу свернуть.

– Значит, любой может делать все, что ему заблагорассудится, в любое время? – поинтересовалась она.

Ястреб отрицательно покачал головой.

– Есть четыре добродетели, которые мы ценим больше всего: мужество, храбрость, щедрость и мудрость.

– Ведь эти добродетели помогли нам выжить, – вставил Слоан.

– Воин должен быть храбрым, должен защищать свой дом и уметь хорошо охотиться, чтобы прокормить семью. А еще проявлять храбрость в открытых стычках с врагами, – добавил Ястреб.

– О да, такие битвы ценятся нашими воинами, но оказывают им плохую услугу на поле брани, – сказал Слоан. – Рукопашный бой. Вы и сами вчера в таком участвовали.

– Что? – изумилась Скайлар.

– Тогда, когда выбила оружие из рук индейца, – пояснил Ястреб. – Нет лучше способа проявить храбрость, чем подойти к врагу вплотную и убить его. У сиу это в крови, и потому очень часто во время военных столкновений, когда они рвутся сразиться в рукопашном бою, многие гибнут.

– Тогда как белые солдаты, отлично зная, насколько хорошо умеют индейцы управляться с томагавками, винтовками и стрелами, стараются не подходить слишком близко и убить противника как можно скорее, – продолжил Слоан. – Офицеры должны устраивать большие битвы, ведь лишь только так они смогут выиграть сражение и получить повышение по службе.

– Или даже больше того. Если слухи верны, Оти Кастер стремится одержать великую победу над индейцами сиу, преследуя цель баллотироваться в президенты Соединенных Штатов, стать Великим Белым Отцом и выполнить обещания, которые дал своим шпионам из племени кроу и другим, – проговорил раздраженно Ястреб.

– Сиу великие победы не нужны, для них главное – оставаться храбрыми воинами, способными в любой момент оказать отпор, – заметил Слоан. – Рукопашный бой – вот что сиу почитают больше всего. А вчера ночью вы, женщина, решились противостоять воину. Они, не переставая, говорили об этом даже тогда, когда мы нашли вас. Большего оскорбления для воина быть не может.

– Но это сделало тебя трофеем еще более ценным, – пробормотал Ястреб, подбрасывая сухую ветку в костер.

– Любой воин волен организовать военный поход, – начал Ясень. – А кто пожелает, может присоединиться к нему.

– Если кто откажется, – пояснил Слоан, – это его дело.

– Однако, – продолжил Ясень, – во время больших передвижений племени, охоты или серьезных военных сражений акисита обычно следят за молодыми воинами, которые могут поставить все дело под угрозу.

– Акисита?

Ястреб сначала посмотрел на Слоан, а потом воздел руки к небу.

– Своего рода полиция у индейцев, – пояснил он. – Их выбирают из наиболее отличившихся воинов, но все построено так, чтобы не дать им слишком большие полномочия. Никто не волен контролировать жизнь и поступки других людей.

– Очень демократично, – улыбнулась Скайлар.

– У нас свободное общество, – мягко проговорил Ястреб. – Здесь есть как свои преимущества, так и недостатки.

– То есть?

– Он имеет в виду, – пояснил Слоан, – что в армии генералы отдают приказы, и рядовые обязаны выполнять их беспрекословно. Ни один индейский вождь не сможет приказать сотням воинов, если они не захотят подчиняться ему.

– Люди, которые собрались вокруг Бешеной Лошади, сделали это по собственному выбору, – снова перебил его Ястреб. – А мы, когда приедем туда, должны забыть на время, что пришли из стана белых людей, и это был наш выбор.

– И кем же, по-твоему, буду на то время я? – закипая, поинтересовалась Скайлар.

– Собственностью, – благодушно улыбаясь, ответил он.

– Нет, ты ведь несерьезно…

– У вас будет свой вигвам, – заверил ее с ухмылкой Слоан.

– Но прежде ей придется соорудить его, – вторил ему Ястреб. – И запомнить, что женщина должна знать свое место. Сначала обслужить своего господина, а потом уже есть самой.

– В самом деле? – скептически протянула Скайлар.

– Тебе придется быть очень осторожной. Жен все еще крадут, хотя это и осуждается. Правда, пострадавшей стороной станет человек достаточно могущественный, с ним связываться лучше не надо.

– Такое случалось раньше, – бросил реплику Ясень.

– Печальные истории! – Слоан покачал головой. – Только вспомни, чего это стоило Бешеной Лошади, когда он влюбился в жену Быстрой Воды и убежал с ней.

– Да, заплатить ему пришлось немало, – подтвердил Ясень.

– Бешеная Лошадь был ранен, лицо его теперь обезображено шрамом, а вся его семья подвергнута осуждению, – сказал Слоан. – К счастью, его родные никак на это не отреагировали, хотя могли бы и отомстить.

– Да, и Черной Ленте не было причинено никакого вреда. – Ястреб улыбнулся жене. – Нос ее мог значительно пострадать, быть отрезанным, например. Муж вполне имел право избрать подобный способ наказания.

Скайлар почувствовала, что с нее довольно. Обозлившись на всех них, вместе взятых, она встала. Днем Ястреб был внимателен, заботлив, но лишь потому, что хотел этого. Возможно, все эти истории чистая правда, но рассказывают они их ей, чтобы посмеяться. Поиздеваться над ней. Вот уж в чем сомнений нет.

Она плеснула остатки кофе в костер, отбросила в сторону жестяную кружку и направилась быстрым шагом к воде.

– Скайлар! – услышала она резкий оклик Ястреба.

Скайлар проигнорировала его и припустилась к ручью, подхватив полы плаща. Полная луна заливала все вокруг ярким серебристым светом. Если где и можно было найти тень, так только под раскидистыми кронами деревьев. Впереди, совсем недалеко, мерцали блики. Едва заметный ветерок пускал мелкую рябь по воде, и оттого казалось, будто она разбивается на тысячи маленьких зеркал, вбирающих в себя и небо, и землю, и все, что находилось вокруг.

«Это совершенно чуждый мне мир!» – кипела Скайлар. Черт бы побрал Ястреба! Она сделала все, что могла. Приехала сюда, в дикий край. Подверглась нападению враждебно настроенных индейцев, была захвачена в плен. Даже чертов кофе, и тот для него сварила!

Она яростно пнула ногой кочку.

И вот снова расплачивается!

А вот и ручей! Так приятно зачерпнуть полную пригоршню прозрачной воды и плеснуть в лицо, охлаждая разгоряченные щеки! Нарушенная гладь воды пошла волнами. Скайлар снова плеснула водой в лицо, вдруг с удивлением подумав, что разозлилась-то она на самом деле непонятно почему. Ведь то, что они говорили, вполне могло быть правдой. Нет-нет, не на слова она обиделась, а на тон, снисходительно-насмешливый. Похоже, что бы она ни делала, Ястреб все равно не снизойдет до прощения. Как же в этот момент она ненавидела его!

Небольшие волны, которые она подняла, постепенно начали стихать. Внезапно сзади возникла огромная зловещая тень. Ужас холодной рукой сдавил горло. Кроу! Снова индейцы кроу…

Скайлар быстро вскочила на ноги. Снова ушла слишком далеко! Господи, что бы ни случилось, нужно оставаться там, где безопасно.

Она развернулась, готовая в любой момент броситься со всех ног назад.

– Скайлар!

Это Ястреб, с облегчением поняла она. Огромный, широкоплечий, руки сложены на груди, вся поза выражает крайнее раздражение.

– В чем дело? – спросила она, стараясь изо всех сил не дать вздоху облегчения вырваться из груди, не показать, как она только что была напугана. Гораздо лучше сейчас держать его на расстоянии. К тому же нельзя было не заметить, что и Ястреб тщетно пытается справиться с собой. Челюсти плотно сжаты.

– Бессмысленно все время убегать, – сказал он наконец.

– Но и оставаться мне было незачем, – возразила она. Ястреб поднял вверх ладони.

– Общество индейцев сиу живет по определенным законам. Прости, ничего утешительного добавить не могу.

– Боюсь, тебя ждет разочарование: я не умею строить вигвам.

– Мы остановимся у моего деда. – Ястреб протянул к ней ладонь. – Давай вернемся в лагерь.

Скайлар сделала вид, что не заметила протянутой руки.

– Какое счастье, что я не сиу, – холодно проговорила она. И снова на лице Ястреба отразилась внутренняя борьба, которую он вел с самим собой. Опустив руку, он заговорил, не скрывая нетерпения:

– Когда же ты поймешь? Все мы – люди. Да, сиу выбирают себе жен, заботятся о них, нежно любят. Их чувства совсем не отличаются от чувств белых людей. Жена заботится о муже и детях, а в обмен получает защиту. И любовь. Любовь мужа и детей. А если овдовеет, о ней заботится семья, друзья же мужа будут воздавать ей всяческие почести и помогать. Женщина свободна радоваться жизни, заниматься искусством, любить и быть любимой. И вести себя при этом достойно. Ей вовсе незачем хитрить и обманывать.

– В отличие от белой женщины, – заметила Скайлар. Ястреб ничего не ответил.

– В отличие от меня, – добавила она.

Он продолжал пристально смотреть на нее. Скайлар глотала слезы. Внезапно, точно вспышка молнии, она вдруг поняла, что первая причинила Ястребу боль, первая попыталась высмеять его образ жизни. Что же она рассчитывала получить взамен? Разумеется, он начал обороняться. Гораздо умнее было бы вовсе не начинать этот глупый спор.

– Мне не следовало заставлять тебя ехать со мной, – сказал он.

– Но ты заставил.

– У тебя дар приводить в ярость.

– Равно как и у тебя.

– Ты сама решила приехать на запад.

– Да, но я… – начала было она, но осеклась, не придумав достойного ответа.

– Никогда не думала, что станешь женой индейца, – закончил за нее Ястреб.

Вовсе не это она хотела сказать, но найти нужных слов никак не могла. И так всегда. Только наступал какой-то просвет и их отношения налаживались, как вдруг что-то словно ломалось и все шло под откос. Сердце подсказывало, что сейчас виноваты они оба.

– Это ты, насколько мне известно, не хотел иметь жену, – как бы вскользь заметила она.

– Но получил. Да, это моя жизнь. Ты решила остаться со мной, хотя возможность уехать тебе я давал. – Он снова протянул ей руку. Ладонь повернута вверх, жест такой примирительный! – Пойдем вернемся в лагерь.

Скайлар не двинулась с места.

– Черт возьми! – невольно выругался он. – Я предложил тебе все, что мог.

– Может, этого недостаточно.

– Чтобы получить больше, нужно самой стать щедрой.

– Ну что еще я могу дать тебе?! – теряя самообладание, выкрикнула Скайлар.

Ястреб удивленно изогнул бровь.

– Правду, – последовал прямой ответ.

– Я не лгала…

– Но и не призналась ни в чем.

– Вот и ошибаешься! Я открылась даже больше, чем рассчитывала. Больше ничего…

– Есть, уверен, есть кое-что еще. Однако, похоже, даже под пытками, даже индейцам из племени кроу не под силу добиться от тебя признания. – Ястреб больше не мог ждать, а потому схватил жену за руку и потянул за собой.

– Кроу! – усмехнулась она. – Что до пыток, то здесь ты куда изощреннее!

– Приятно сознавать, что хоть в чем-то превосходишь своих врагов, – парировал он.

– А кто я тебе? Враг?

– Ты моя жена.

– Нежеланная. Хотя временами тебе, разумеется, приходится забывать о столь неприятном факте!

Ястреб остановился так внезапно, что Скайлар налетела на него. Уткнулась носом в куртку. Почувствовала запах кожи, такой приятный. Оскорбительные слова. Да, они много чего наговорили друг другу. Однако все равно, словно помимо воли, радость оттого, что кто-то сильный всегда рядом, всегда сможет прийти на помощь и защитить, наполняла ее душу. Скайлар отступила назад и подняла глаза, встретившись с ним взглядом.

– Забыть? Ни на секунду, любовь моя. Ни на одну секунду. И позволь предупредить, лучше бы и тебе не забывать об этом.

– Я рискую своим носом? – с вызовом спросила она.

– Носом? – Ястреб изумленно поднял брови. – Что за глупости! – Схватив ее снова за руку, он притянул молодую женщину к себе, не опуская пристального взгляда. – А теперь пошли.

На губах его заиграла улыбка, зеленые глаза засветились опасным блеском. Ястреб хмыкнул и назвал ее так, как индейские мужчины называют своих жен:

– Скво!