Непредсказуемый

Глава 2 Лукас

Костюм это не мое. Я в брюках и при галстуке – полный отстой. Я ерзаю на стуле, но так и не нахожу удобного положения. Зал для совещаний – на самом деле большая и светлая комната с несколькими окнами, но, раз с помощью них нельзя совершить побег, то все это теряет смысл. Зачем они вообще тут нужны?

Здорово, меня уже окна раздражают. Что бы это могло означать?

– Расслабься, – бубнит мой брат, когда видит, что я расстегиваю манжеты и начинаю закатывать рукава. – Ты отлично выглядишь, – посмеивается он. – Особенно, когда не пытаешься выпрыгнуть из кожи вон, чтобы свинтить отсюда побыстрее.

– Отвали. Я не собираюсь выпрыгивать из кожи, только из этой рубашки. – Вариант с окнами я ведь точно отмел?

Когда с рукавами покончено, я принимаюсь развязывать галстук, Джереми продолжает посмеиваться до тех пор, пока комнату не начинает заполнять еще дюжина подобных костюмов. Вашу ж мать.

– Здравствуйте, друзья. Давайте начнем уже совещание, – провозглашает Джер. К слову, он выглядит хорошо в подобных тряпках, даже я бы сказал солидно. Наверно именно поэтому он ввел этот чертов дресс-код для совещаний. Мудак.

Пока мы слушаем отчеты сотрудников о продаже недвижимости на западном побережье за прошлый месяц, я прикидываю, насколько мне надо ускориться в подготовке Камаро к предстоящим гонкам, чтобы успеть до следующих выходных. Черт. Я слишком много времени теряю в этом офисе. Мне нужен помощник.

Через пятнадцать минут меня как будто и не бывало в зале для совещаний. Я первый покидаю комнату и уношу с собой тонны бесполезной для меня информации: Меган становится риэлтером месяца и получает хорошую надбавку, бланки для отчетов изменились, компанию, возможно, ждет выход за пределы страны и так далее.

– Твоя мама уверена, что ты не ввязываешься в рисковые предприятия. А я что-то не очень.

Джер наблюдает, как я скидываю одни шмотки и надеваю другие посреди его кабинета. В свой я практически не захожу. Для наставлений моего брата вполне сгодится и этот.

– Именно поэтому я здесь. Наряжаюсь, как клоун.

Я бросаю на кожаный диван брюки, галстук, рубашку, прошмыгиваю в джинсы, натягиваю черную футболку. Оглядываюсь по сторонам. А где мои кроссовки? Заглядываю под стол, приподнимаю диван. Да и черт с ними, у меня нет на это времени.

– Не веди себя, как придурок. Летисия хочет, чтобы ты был в безопасности, вот и все. Ее можно понять после того случая. Ты мог погибнуть. Не забывай, что твое возвращение было одобрено при условии, что ты будешь работать на фирме, а не проворачивать что-то втихаря. А вместо этого ты показываешься только на совещаниях, как ясное солнышко.

Господи, когда он успел стать таким нудным?

– Я и работаю. Что не так?

Мама хочет, чтобы Лукас был в безопасности. Отчим хочет, чтобы Лукас не расстраивал маму. Джер хочет подготовить Лукаса так, чтобы спихнуть на него как можно больше обязанностей и чаще быть рядом со своей девушкой. А чего хочет Лукас? Никого не интересует. Потому что Лукас хочет послать все на хрен и закрыться в гараже на недельку вместе с чертовым Камаро Стивенсона. И, возможно, с какой-нибудь развратной киской, потому что третья неделя без секса это немыслимо. Даже подумать страшно. Как и то, что я думаю о себе в третьем лице.

– Куда ты опять убегаешь?

– Меня ждет полный город цыпочек, которые по мне соскучились, а ты хочешь, чтобы я страдал херней здесь, братишка?

И это было самым правдоподобным враньем во Вселенной. Не прикопаешься.

– Мне пора, – бросаю я через плечо. – Увидимся через неделю, босс.

– Завтра, засранец! – слышу себе в след.

Найти помощника, который знает толк в ремонте машин, действительно понимает, как и что нужно сделать перед гонками, не составляет труда. Я знаю несколько таких людей. К сожалению, не все из них продолжают оставаться в городе, но кое-кто все-таки еще здесь. И я собираюсь вернуть все на круги своя, кто бы там чего не хотел.

– Люк! – в трубке послышался голос Генри. – Неужели это ты, чувак? Когда Пейдж сказала мне, я не поверил. Когда ты вернулся?

– Рад тебя слышать, мужик. Пару месяцев…

– Пару месяцев? Надеюсь, у тебя есть хорошее оправдание. Она сказала, что ты живешь в особняке Холдеров и ездишь на работу, как гребаный клерк, Но я не поверю, что дело в этом. Точнее, я догадываюсь, что не в офисе ты пропадал все это время, – усмехается он. – И если это правда, то ты, мать его, прощен.

– Что еще наболтала тебе эта девчонка?

– Что-то, что сделало мой день прекрасным. Ну и когда я его увижу? – не выдерживает Генри. Мы оба знаем, что он имеет в виду.

Я смеюсь в трубку. Именно этот человек мне и нужен.

– Встретимся и поговорим?

– Черт, я не в ЛА сейчас. Завтра утром у меня лекция в Калифорнийском, подъезжай туда.

Что?

Если бы я ехал сейчас на скорости, то врезался бы в столб. Подождите, он учится или преподает? Насколько все могло измениться за пять лет? Мы, конечно, созванивались время от времени. Но парни не так устроены. Мы не следим друг за другом в социальных сетях, не пишем смс-ки и не мусолим каждую мелочь, повиснув на телефоне. Если мы и созваниваемся, то на это каждый раз есть причина. И она уж точно не касается личной жизни и успехов в учебе.

– Что ты забыл в универе, Генри? – с опаской спрашиваю я.

– Тут столько телочек, чувак!

– Ну ты и придурок. И кем же ты станешь, когда вырастешь?

– Лучшим ублажателем кисок, конечно, иначе на кой черт я бы поперся на факультет искусств.

Мы оба смеемся, как сумасшедшие.

– Не думаю, что в УКЛА преподают искусство орального секса.

– Ты шутишь? – он изображает шок. – Вот я дурень. Придется становиться актером каким-нибудь в таком случае. Вот же гадство.

Генри ничего никому не преподает. Можно выдохнуть. У этой страны все-таки есть будущее. Если, конечно, он и вправду не начнет сниматься в фильмах. Упаси бог. Я бы даже порно с его участием не стал смотреть. Хотя, его внешность вполне бы подошла. По крайней мере, в старшей школе девчонки нас боготворили. В таком случае, я бы тоже неплохо смотрелся на экране.

Дерьмо, я не хотел это представлять. Черт бы побрал Генри с его факультетом искусств.

Все буквально кричит о том, что я давно ни с кем не спал. Я обязательно устрою себе шикарнейший разгруз после того, как разберусь с делами. Сейчас не могу позволить себе распыляться.

Поговорив со старым другом, я направился в особняк Холдеров, как выразился Генри. На самом деле, теперь он стал и моим домом тоже. Наверное, всегда им был. После того, как моя мама вышла замуж за отца Джереми, я вроде как стал частью семьи официально. А после того, как Джер переехал в мини-домик вместе со своей куколкой, я стал единственным, кто поддерживает в этом особняке жизнь и не позволяет скучать Дороти, нашей экономке.

В детстве мы с Джереми мечтали быть братьями, пока он учил меня плавать в океане и кататься на велосипеде. А потом и на машине. Мы разбили Ауди его отца в один прекрасный день. Это было весело.

Мы оба были единственными детьми в наших семьях, к тому же жили рядом, я проводил больше времени в этом доме, нежели в своем, где мы жили с мамой. Не потому что наш дом был в три раза меньше. А потому что наш дом всегда пустовал. Всегда. Мама много работала, а я болтался на побережье, когда убегал от нянек, которые все равно не могли меня ничем заинтересовать.

Двое мальчишек, живущих через дом, и пинающие мяч по песку каждый день в одно и то же время, не могли не подружиться. Это же классика. Конечно, из-за разницы в возрасте, потом у каждого из нас появился и свой круг общения. Я своим не делился, а вот Джер, напротив, как только мне исполнилось четырнадцать, познакомил меня с миром отвязных вечеринок со всеми вытекающими. И я более чем уверен, что если бы Эви не встретилась на его пути, он сейчас мало походил бы на гребаного джентльмена, который два раза в месяц устраивает совещания в костюмах.

Как интересно все может обернуться со временем.

– Твой любимчик снова это сделал, – ору я Дороти, когда захожу в гостиную и скидываю с себя туфли – последнюю деталь мега-неудобного, несуразного, отстойного наряда. – Заставил меня надеть его.

Дороти печет что-то на кухне, откуда доносится невообразимый аромат. Я прибегал на этот запах с пляжа, даже когда ошивался там без Джереми. Она показывается и качает головой с улыбкой. Годы не властны над этой милой женщиной. Она почти не изменилась с тех пор, как мы были детьми. Несколько морщинок в уголках глаз только добавляют ей шарма.

– Тебе идет, Лукас. Я видела утром, – ее взгляд опускается на мои туфли, – полный образ.

– Это заговор. И ты тоже в нем участвуешь, дорогая? Вот уж не думал, – жалуюсь я, обнимая ее за плечи, одновременно принюхиваясь в сторону кухни. – Шарлотка?

– Шарлотка, – улыбается она.

Я целую ее в щеку, и она смущается.

– Ты лучше всех, ты ведь знаешь об этом?

Иногда я задумываюсь и все больше утверждаюсь в мысли, что пока наши родители работали и барахтались каждый в своем собственном болоте, единственным настоящим родителем для нас обоих была Дороти.

Пока набиваю желудок на сутки вперед, я отвешиваю шуточки про сегодняшнее совещание, так что тихоня Дороти хохочет во весь голос, сидя напротив меня. Я всегда настаиваю, чтобы она ела вместе со мной. Так гораздо веселее, и этот дом все меньше походит на безжизненный склад вещей Джереми, а все больше на дом.

Около восьми я припарковываю машину внутри гаража. Он гораздо больше прежнего. Здесь есть места как минимум для четырех машин, столы для инструментов и отдельная комната для меня. Я захожу внутрь. Это место я с большим удовольствием назову своим кабинетом, нежели то, которое выделил для меня мой брат в своем офисе.

Здесь есть небольшой стол с компьютером, стеллаж со всяким хламом, который уцелел после пожара, плазма на стене и черный диван с маленьким столиком возле него. Я ничего не соображаю в дизайне интерьера, если что. Мне нужно было куда-то поставить кофе.

Вообще, все здесь появилось именно так.

Компьютеру понадобилось место, я купил стол и кресло. Стало скучно – повесил плазму. Для бумаг и всякой мелочевки – стеллаж. Мне не хотелось ехать домой, я заказал диван, чтобы спать на нем.

Два месяца я только и занимался тем, что искал идеальное здание, оформлял документы на покупку, делал ремонт. Я обживал это место, как свой собственный дом, в перерывах между работой в риэлтерской фирме моей семьи. И очень старался сохранить это в тайне.

Нет ни единого шанса, что моя мать не прилетит первым же рейсом, если узнает, чем я тут снова занимаюсь.

Пять лет назад она пообещала мне, что следующий гараж, который у меня появится, она спалит собственноручно, предварительно убедившись, что меня в нем нет. Так что…

Провозившись до двух часов ночи под капотом, я лег спать на диване, а утром поехал в университет. Нет, ну только Генри могла прийти в голову идея поступить в Калифорнийский, чтобы обеспечить работой свой член. Нормальные люди учатся, чтобы обеспечить работой себя.

Сидя на капоте Мерседеса, посмеиваюсь, когда этот ненормальный направляется ко мне, то и дело, оборачиваясь на мимо проходящие задницы.

– Сеньор Морено собственной персоной. – Генри набрасывается на меня с объятиями, так что мне приходится опустить свою правую ногу с колена на землю, чтобы удержать равновесие. – Ты стал необъятным, ты в курсе? Да ты подкачался! – он лупит меня в плечо. – Как там испанские цыпочки? Ты привез мне хотя бы одну?

– Притормози, дружище. Разберись сначала с этими, – киваю я на толпу студенток. – Твоя мама гордится тобой, а? Ты теперь один из них.

Его мама, должно быть, очень счастлива таким изменениям. Генри всегда был раздолбаем. Да вся наша троица имела определенную репутацию.

– О, еще как! Но ты знаешь, кто я на самом деле, так что выкладывай. Где наш новый гараж?

Он потирает ладони.

– Ближе, чем ты думаешь, – довольно усмехаюсь я.

Я посвящаю Генри в курс дела, мы обсуждаем планы на ближайшее время, график и прочие нюансы, как вдруг мое внимание привлекает она.

Одного быстрого взгляда достаточно, чтобы рассмотреть ее с ног до головы. Бежевые туфли на каблуках, стройные ноги, короткая бордовая юбка, подчеркивающая талию, тонкая светлая блузка, куча папок прижата к груди. Две верхние пуговицы расстегнуты. Мой член реагирует легким подергиванием. Не придаю этому значения.

Ха, как бы ни так! Еще как придаю. Что злит неимоверно.

Не отвлекаться на всякую ерунду – было моим правилом на ближайшее время. И вот она собственной персоной.

Не отвлекаться. Кто бы подсказал, о чем мы с Генри только что говорили?