Непредвиденные обстоятельства

Глава 3

Трусики, футболки, толстовка, два свитера, запасные теплые штаны, сапожки на всякий случай возьмем, их запихивать в сумку не будем, положим в пакет. Данькино вроде бы все. Мои джинсы и джемпер на месте, поеду в брючном костюме и коротком пальто.

Инна еще раз проверила содержимое, застегнула дорожную сумку на молнию, отнесла в прихожую.

Прошла в малюсенькую Данькину комнатку, здесь с трудом поместилась кровать – в виде гоночного автомобиля, шкаф, стеллаж, и письменный стол. Данила сидел за столом, склонившись над книжкой-раскраской, и высунув от усердия язык, раскрашивал вислоухого зайца оранжевым фломастером.

– Дань, нам завтра рано вставать, поэтому: чистим зубы и укладываемся в кровать, – сказала Инна, потрепав сынишку по волосам.

– Мам, я скоро! Мне осталось лапу докрасить! Мам! Можно я перед сном чуть—чуть посмотрю мультик, который вчера не досмотрели?

– Можно мой хороший, – улыбнулась Инна, поцеловала Даньку в макушку, с удовольствием вдохнула самый любимый на свете запах. Запах маленького родного человечка. Сына. Смысла ее жизни.

– Дань, я на кухню пойду, попью чай. Если захочешь, присоединяйся.

– Ой мам, в меня уже никакой чай не поместится, я так много съел и попил, что теперь места в животе не осталось. Мам, почему оранжевых зайцев в природе не бывает? Красиво же… Чай состоит из воды… Почему вода мокрая? У зайца лапы, а у лошади что? Ноги? Все четыре… Как же она без рук выживает?

Терпеливо ответив на заданные вопросы, Инна наконец отправилась ставить чайник. Чашка ромашково-мятного чая, с добавленной в него ложкой меда – личный ежевечерний ритуал Инны. За время чаепития она успевала проанализировать результаты прошедшего дня и мысленно распланировать день предстоящий.

Сегодняшний день, не поддавался никакому анализу, особенно его вторая половина. Просто чудо какое-то, как будто Инну какая-то высшая сила со своих высот заметила и решила одарить везением…

Александра Вершинина, назначила встречу на Ново Басманной, Инна настроила навигатор и под его руководством, довольно быстро до нужного места доехала. По указанному адресу, расположилось желтое двухэтажное здание начала прошлого века, смотрящее окнами на сквер, и памятник Лермонтову.

Вроде бы, именно это сквер в стародавние времена, был известен как биржа сезонных рабочих, съезжавшихся в Москву с окрестных деревень и волостей на заработки.

Впрочем, не важно.

Припарковав малолитражку на свободное место для парковки, Инна помогла Даньке выбраться из машины и крепко держа за руку, вертевшего головой ребенка, направилась с ним ко входу в желтый особняк. Вошли в просторный вестибюль: блестящий металлический турникет безжизненно опущен, вокруг ни души. Неразборчивые голоса, доносились откуда-то из глубины здания. Похоже, там ожесточенно спорили.

– Мам, посмотри какой пол сверкающий! Нельзя такой дома сделать? Я попробую на коньках прокатиться!

Инна стянула с сынишки шапочку, расстегнула курточку, после, достала из сумочки телефон, нажала на вызов номера Александры Вершининой.

Трубку Александра взяла мгновенно.

– Добрый день, мы на месте. – сказала Инна.

– Уже бегу встречать! – услышала ответ.

Не прошло и минуты, как из правого крыла, выпорхнула красивая темноволосая девушка. Совсем молоденькая, Инна представляла себе Александру немого старше.

Улыбалась возможная будущая работодательница радушно, как старым знакомым, которых действительно приятно видеть.

– Инна, снимите курточку уважаемому эксперту по игрушкам – у нас тепло. Идёмте скорей, только не пугайтесь: ремонт два дня, как закончился: отмыть помещения успели, половину мебели не распаковали!

Вот так. Безо всякого официоза.

Курточку Данька стянул сам. Александра взяла Инниного сына за ручку и повела по широкому коридору.

– Как зовут уважаемого эксперта? – спросила у малыша.

– Данила. Бабушка зачем-то Даниилом называет, мама – Даней. Вы мне нравитесь, – серьезно ответил Иннин сынок.

Снова послышались голоса, – уже более отчетливо, долетали они, как Инна поняла: из приоткрытой двери в конце коридора.

– Филькина грамота твоё разрешение! Не дадут тебе строить в водоохранной зоне, вот увидишь! – прогремел женский бас.

– Людочка! Ты у нас специалист во всех отраслях! Можно подумать, – я первый яхт-клуб строю! – парировал мужской баритон.

– Законодательство почитай, умник! Мне не веришь, давай позвоню Андрею, у него спроси! Оладий горелый, не могу позвонить! Суд у него сейчас идет!

– Куда идет? Мама, куда пошла папина суть? – раздался детский мальчишеский голосок.

Данька навострил уши.

– Кирюха! Суд, а не суть. Не делай маме мозги! Папа у тебя кто? Юрист. Юристы в суды ходят, понял? – снова женский бас, но уже добродушный.

– Понял. Суть и папа ходят в суд! – ответил, тот же детский задорный голосок.

– Ни деяй мозги. Маме. И папе. Мне сдеяй! – залепетал второй детский голосок, принадлежащий, судя по всему, мальчику помладше.

– Коллеги твои, еще одни эксперты по игрушкам: Кирилл и Максим Коромысловы, – сообщила Александра, распахивая дверь, и пропуская вперед Даню.

Инна шагнула следом за сыном.

В светлом просторном помещении, из предметов мебели имелся лишь овальный стол ярко-голубого цвета и кресла с высокими спинками, обтянутые синим бархатом, вокруг стола расставленные.

На одном из кресел сидел весьма симпатичный парень лет тридцати, одетый в свободную серую толстовку и черные джинсы, еще одно кресло занимала молодая женщина слегка за тридцать, довольно крупная, но не толстая, со здоровым румянцем на пухлых щеках. Таких обычно называют: кровь с молоком.

Треть помещения застелена мягкими матами. На матах кувыркаются два мальчика, один – приблизительно Данькиного возраста, второй – наверное на год младше. За матами, вдоль стены, неимоверное количество коробок со всевозможными детскими игрушками. Мальчики подскочили, бегут к Дане.

– Привет! Мы тебя ждем, игрушки не распаковываем! Тетя Саша сказала: что понравится, можно забрать домой! Насовсем! Давай распаковывать, пока пиццу не привезли! Ты любишь пиццу? После пиццы, мама даст нам пирожных, мы по дороге купили, много! – выкрикивал на бегу старший мальчик.

– Пивет, игать будем? – деловито поинтересовался младшенький.

Парень в серой толстовке, поднялся с кресла, подошел к Инне, помог ей освободиться от пальто.

– Игнат Вершинин, владелец и генеральный директор компании, пригласившей вас к сотрудничеству, – представился ободряюще улыбнувшись.

Румяная женщина, тоже не осталась сидеть на месте, вышла из-за стола.

– Я Людмила – зам по хозяйственной части. Вместе будем работать, если согласишься вступить в должность, а ты согласишься, с чего не согласиться: команда отличная, оклад более чем приличный, я подглядела в подготовленном для тебя контракте. Правда я с семьей улетаю вечерним рейсом: на родину, родителей проведать – юбилей у мамаши. Вернусь через пять дней, – поведала, оттеснив Игната Вершинина в сторону.

– Если моя кандидатура устроит, я соглашусь. – проговорила Инна.

После были недолгие переговоры с Игнатом, затем подписание документов, потом привезли пиццу. Инна хотела забрать разыгравшегося с мальчиками Даню и уехать, но никто их не отпустил, усадили вместе со всеми за стол.

Завтра ей предстоит первая командировка. С одобрения руководства, Даньку она возьмет с собой. Потрясающе. Все потрясающе. Включая оклад…

Хмурое февральское утро, нехотя вползало в город.

Инна поставила тарелку с омлетом, перед клюющим носом Данькой.

– Нужно позавтракать сынок, нам долго придется ехать.

Сын кивнул и принялся ковыряться в омлете вилкой. Не выспался. На сонного птенца похож. Инна сонных птенцов вблизи не видела, но в воображении, они выглядят так же трогательно, как ее Даня сейчас.

Да если бы было с кем ребенка оставить, разве она потащила бы его за двести километров? Нет конечно. Однозначно нет. Обычно, если возникала необходимость за Данькой присмотреть, Инну выручала соседка Надя, мама смешных, семилетних девчонок близняшек. Инна доверяла ей сына, благодаря Наде она смогла выйти из декрета, когда Даньке всего полгода было. Вызвалась тогда Надежда стать Даниной няней, за, в общем-то, символическую оплату.

К сожалению, Надя в отъезде, вернется в воскресение вечером. Есть еще вариант: последнее время мама вдруг начала изъявлять желание с внуком посидеть, на прошлой неделе Инна оставляла с ней Даньку на пару часов.

Может рискнуть, еще разок ребенка оставить с мамой? Подумала вздохнув, подлила молока в приготовленное для сына какао, и осторожно спросила:

– Дань, я не настаиваю, но может быть тебя к бабушке отвести? А вечером я вернусь, не стану оставаться до завтра, и тебя заберу?

У ребенка сон как рукой сняло. Взглядом умоляющим смотрит.

– Мам, я с тобой поеду, не надо меня к бабушке, пожалуйста. Я не хочу учить стихи про…

– Печальный демон, дух изгнанья,

Летал над грешною Землей.

И лучших дней воспоминанья,

Пред ним теснилися толпой.

Продекламировал Даня и замотал головой.

Не хочу, а бабушка ругаться опять будет. И про мужчин спрашивать!

– Про каких мужчин? – поразилась Инна.

– Про каких-то, не знаю, которые ходят к нам домой, или не ходят. Мужчины. Ночью, – пожал плечами ребенок.

Инна тяжело опустилась на стул.

То, что мама пыталась заставить трехлетнего ребенка выучить наизусть Лермонтова, непонятного для Даньки в силу возраста, Инну не особенно удивило, а вот расспросы о мужчинах… Это что-то новое, из ряда вон выходящее. Гадость какая-то. Нужно будет серьезно поговорить с мамой. Подумала про себя, вслух сказала:

– Раз сильно хочешь со мной, значит, как и планировали – едем вместе. В автомобиле поспишь! – улыбнувшись сыну, подвинула к нему кружку с теплым какао и продолжила весело. – Скоро за ними приедет большая машина, на нашей на базу отдыха не проехать, поэтому нам служебный внедорожник выделили.

Данила забыл обо всем на свете, посыпал вопросами: почему не проехать? Почему называется внедорожник, а не бездорожник? И так далее…

Без четверти восемь, пиликнул домофон.

– Инна Сергеевна, доброе утро, это Андрей Евгеньевич, ваш водитель. Машина у подъезда, откройте, я за вещами поднимусь.

– Доброе утро Андрей Евгеньевич, у нас немного вещей, сами спустим, – поприветствовав водителя, вежливо отказалась от помощи Инна.

В скором времени, мощный Геленваген, уносил их в сторону области. Данька, приоткрыв рот, с любопытством осматривал просторный салон автомобиля и явно готовился засыпать вопросами Андрея Евгеньевича.

Евгеньевич, седовласый мужчина лет шестидесяти, через зеркало дальнего вида, бросал на Данилу добродушные взгляды.

Инна достала из сумки планшет.

– Дань, давай я тебе мультики включу.

– Ну зачем ребенку лишний раз глаза портить? Я ему лучше что-нибудь интересное расскажу, – вмешался водитель.

Игнат предупреждал Инну, что Евгеньевич может позволить себе некоторую фамильярность, привык так общаться с Вершиниными, за семнадцать лет, что работает в их семье, за такой долгий срок, он практически членом семьи считается.

А водитель Евгеньевич начал рассказывать:

– Места, там куда мы направляемся необыкновенно красивые. Лес сосновый, перед ним перелесок березовый. Березы, как тушью нарисованные, если смотреть издали, а весной в том березовом перелеске: сине—насине подснежников. Как будто небо синевы на Землю вылило.

Волга в тех краях широкая, берег противоположный обрывистый.

Ближайший городок – Углич. Старый городок. Есть в нем терем Дмитрия, царевича, в тереме храниться безъязыкий колокол…

– Как это безъязыкий? – заинтересованно перебил Данила.

– Играл царевич в саду, и его в том саду уб… Обидели. По городку поползли слухи, что плохо сделали маленькому царевичу, кто-то из горожан ударил в набат, и все жители городка, собрались на площади. Собрались, чтоб сказать:

– Нельзя, чтобы плакало дитя! Нельзя! Будь то дитя царевичем, или сыном крестьянским. Жителей города с площади прогнали, колоколу в наказание вырвали язык.

Чуть подальше, есть еще один интересный городок, в том городке имеется музей мыши. Каких только мышей в этом музее нет…

Под монотонный голос Евгеньевича, Инна к стыду своему задремала. И проспала всю дорогу, проснулась, когда Геленваген на указателе: яхт-клуб "Парус", повернул.

Данька мирно сопел в детском кресле, за окнами мелькали высокие сосны.

Инна достала пудреницу, взглянула на себя в маленькое зеркальце.

Лицо от сна не опухло, к счастью. Отметила облегченно вздохнув. Пока изучала свое отражение, лес расступился, Геленваген подкатил к шлагбауму, шлагбаум поднялся вверх. Даня завозился в кресле, открыл глазки.

– Просыпайся сынок, приехали. – Инна коснулась губами нежной детской щечки.

Через заднее стекло увидела, как на территорию, прилегающую к "Парусу," въезжает Лендкрузер последней модели.

Андрей Евгеньевич выгрузил из багажника Иннину дорожную сумку, Инна помогла Даньке выбраться из салона, поправила ему шапочку. Лендкрузер припарковался на соседнее парковочное место, за спиной у Инны громко хлопнула автомобильная дверца. Инна машинально обернулась… На нее в упор смотрело прошлое, Егор Трофимов. Собственной персоной…