Неприятности на свою голову

Глава 12

В квартире все стоит на своих местах, все в порядке... Иду на кухню и вижу на плите сковородку, на которой жарили яйца. Это доказывает, что Югетт подкрепилась, прежде чем сделать ноги.

Вопрос заключается в том, чтобы узнать, смылась ли она насовсем или поехала к родственникам. Вполне нормально, что молодая вдова не остается одна ночью после смерти мужа в доме, служившем фоном для их идиллии (если позволите так выразиться!).

С другой стороны, ничто не указывает на окончательный отъезд... Даже пижама красотки лежит на кровати. В шкафу хранятся стопки тонкого белья, заставляющего вздрогнуть... Значит, в этой сбруе прекрасная вдова выходила на похотливую охоту. Я до самого смертного ложа, если оно у меня будет, не забуду ее белые шелковые трусики шириной в два пальца с черными кружевами по краям.

Если потаскушка отваливает без таких безделушек, значит, ее отсутствие будет недолгим...

Я присаживаюсь в кресло перевести дух. Если вы вспомните, что все то, о чем я рассказал, произошло за двадцать часов, то признаете, что я веду очень насыщенную жизнь.

Поскольку мне нужно повторить пройденные шаги, я закрываю глаза и начинаю вспоминать.

Первое: я вижу типа, засовывающего брильянты в засахаренные фрукты.

Второе: он посылает драгоценную посылку по почте жене, которая живет в нескольких сотнях метров от отеля, где он остановился... и которой он собирается нанести визит, вот что важно. Ван Борен от начала и до конца вел себя парадоксально...

Третье: через несколько часов он пикирует вниз головой в шахту лифта своего дома; поскольку двери лифта на всех этажах были закрыты, напрашивается вывод, что в шахту его столкнули.

Четвертое: в тот момент, когда он совершал свой полет, его достойная супруга была в обществе своего молодого любовника.

Пятое: одна соседка видела мужчину в круглой шляпе, удравшего, узнав труп.

Шестое: мужчина в круглой шляпе отправляется в отель Ван Борена забрать его багаж и заполучает квитанцию на отправленную утром посылку.

Седьмое: инспектор Робьер обнаруживает в часах погибшего крохотную фотографию. Что на ней изображено? Загадка.

Восьмое: навестив квартиру Рибенса, я нахожу засахаренные фрукты, использованные для той же цели, для которой их использовал Ван Борен.

Девятое: человек в круглой шляпе тоже является к Рибенсу и тоже что-то там ищет. Он задает мне сильную трепку.

Десятое: вернувшись несколько часов спустя к Рибенсу, я нахожу его лежащим с перерезанным горлом в подъезде дома.

Одиннадцатое: прибежав затем к вдовушке Ван Борен, я не нахожу ее дома...

Ну вот, все! Дайте-ка мне аспирину и водички запить...

Согласитесь, что все эти задачки представляют большую сложность даже для людей, не обделенных серым веществом!

Брильянты, мертвецы, тумаки, фотографии... всего в избытке.

Я говорю себе, что раз уж оказался один в квартире Ван Борена, то могу провести небольшой обыск. Очень даже неплохая мыслишка.

Снова начинаю поиски в ящиках, шкафах, комоде и так далее. Нахожу то, что обычно лежит в таких местах, то есть белье, счета, не представляющие интереса семейные документы, почтовые открытки от кузена Люлю, письма от тетушки Эрманс, иностранные трамвайные билеты, вырезки из журналов мод и еще тысячи всяких ерундовин, не имеющих ценности для постороннего.

Прохожу в маленькую комнатку, в которой стоят письменный стол и картотека. Я надеюсь найти что-нибудь интересненькое здесь, но не тут-то было.

Письма на официальных бланках на имя Ван Борена, досье, содержащие переписку с клиентами на предмет фотоаппаратов... Всего пятьдесят различных имен. Все выглядит нормально. Может быть, я нашел бы что-нибудь, внимательно изучив каждую бумажку, но на это у меня нет времени...

Несмотря на храпака, заданного во второй половине дня, я чувствую груз усталости от хождений туда-сюда и эмоций. Опускаюсь во вращающееся кресло кабинета, и тут мои глаза падают (это проходит безболезненно, спасибо) на листок бумаги, вставленный в печатную машинку, стоящую на столе. (Уф! Я уж и не надеялся закончить эту фразу; если вы сумеете произнести ее вслух не переводя дыхания, значит, у вас есть задатки нырльщика.)

На листке плохо напечатаны несколько слов. Я читаю фразу, выглядящую шуткой: "Жорж, я в – ".

И все! Надо признать, что этого очень мало. Я говорю себе, что это сообщение адресовано Рибенсу, а следовательно, Югетт не знает, что он протянул ноги, и ждет его визита.

Господи, какая запутанная история! Вот и двенадцатый пункт, которого я совершенно не ждал...

И что это означает: "Я в – "? Это скорее похоже на код, чем на мельницу для перца.

Я вытаскиваю листок из машинки и сую его в карман, желая себе найти решение этой новой загадки. Задача из двенадцати пунктов... Остается только ждать тринадцатого, надеясь, что он принесет мне удачу.

Я выхожу из квартиры и, поскольку ноги у меня просто отваливаются, решаю спуститься на лифте. Предварительно убедившись, что кабина передо мной, поскольку совершенно не желаю свалиться с пятого этажа, захожу в нее и собираюсь закрыть дверь, но тут замечаю, что она снабжена механизмом, автоматически закрывающим ее. Это открытие заставляет меня задуматься. Дурак! Я даже не догадался проверить систему запирания дверей. Раз они закрываются автоматически, значит, можно вернуться к версии о несчастном случае.

Ладно, допустим, это несчастный случай... До он мог произойти только тогда, когда Ван Борен уходил. Его жена клянется, что не видела его. Если она врет, значит, сама его и убила. Если не она угробила своего Джефа, то его вообще не было в доме.

Мне снова понадобился аспирин. Принесите коробочку побольше!

Возвращаюсь к себе в отель, пережевывая тринадцатый пункт моего личного отчета: несчастный случай или убийство?

That is the question!

В номер я попадаю в три ночи. Соседи за стенкой утихомирились. Отовсюду доносится храп.

Засыпая прямо на ходу, я снимаю телефонную трубку. Гудок раздается довольно долго, прежде чем ночной дежурный отвечает липким от сна голосом:

– Да?

– Соедините меня с полицией.

– С чем?

– С по-ли-ци-ей.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего...

– Но...

– Позвоните в полицию, старина, если не хотите оказаться завтра безработным.

Он наконец выполняет то, о чем я прошу. После переговоров и «подождите, я посмотрю, здесь ли он», меня соединяют с комиссаром, приезжавшим недавно за охлажденным мясом Рибенса. Напоминаю ему, кто я.

– Скажите, – продолжаю я, не дав ему выразить мне свое безграничное уважение, – у Рибенса были при себе ключи?

– Конечно, – удивляется тот. – При нем была связка и один маленький «йаловский» ключ.

– Проверьте, подходит ли этот ключ к квартире мадам Ван Борен, проживающей на улице Этюв, дом восемнадцать.

– Как, вы сказали, ее фамилия?

– Ван Борен...

– Это не...

– Да. Как только получите ответ, будьте любезны, позвоните мне!

– Договорились.

Тип внизу не пропустил ни слова из нашего разговора, потому что я слышу шум его дыхания.

– Эй, дежурный, – говорю я, – можете положить трубку, я закончил.

Снимаю пиджак и ложусь на кровать в брюках. Места, обработанные типом в круглой шляпе и с двухцветными глазами, начинают болеть. У этого субчика была печатка, и он рассадил мне скулу.

Я выключаю свет, потому что электричество действует мне на глазной нерв. С темнотой на мое бедное лицо, словно паутина, падает чудесное успокоение. (Еще одна цитата, которую вы сможете где-нибудь при случае вставить. Она придаст вам оригинальности.)

Я пытаюсь думать, но даже самые сильные выдыхаются.

Вот и мои мозги уже не работают.

Начинаю засыпать... Передо мной в необыкновенно медленном хороводе проходят лица персонажей: Рибенс, Ван Борен (оба покойные)... Югетт... Мерзавец с длинными руками... Робьер... И малышка без комплексов, с которой мы перемахнулись в подъезде, рядом с трупом.

Потом хоровод останавливается и я отключаюсь.