Непутевая, или Подарок для принца

Непутёвая, или Подарок для принца

Часть 1. В погоне за принцем

Глава 1

Карета с лотосами

— Сьерра Греттель! Сьерра Греттель! Гости пожаловали!

— Какие гости? — Греттель выронила половник, которым неспеша помешивала булькающий в тазу ароматный земляничный джем.

— Дай есё-ё-ё! — завопил годовалый Мишель, обхватив ее за шею. Мордаха малого и так была по самые уши вымазана вареньем, так же, как и руки, но парню было все мало.

— Хватит тебе, зубы заболят! Ага, сразу оба, больше-то нет! — она вытерла руку о передник. — Какие гости, Эмили?

Греттель поспешила к окну как раз вовремя, чтобы заметить напыщенного долговязого сьера в камзоле и длинным блондинистым хвостом, аккуратного выбравшегося из дорогой кареты. Он поскользнулся в грязной луже, сделав красивое па, устоял и подал руку второму — небольшого росточка квадратному карапузу с позолоченной папкой под мышкой.

Греттель прищурилась, разглядывая помпезный экипаж, и ахнула — эмблема королевского двора! Да, именно! Она не ошиблась! На карете красовался позолоченный лотос с короной! Это посланники короля, но какими судьбами?

Она развернулась к выходу и тут же столкнулась нос к носу с запыхавшейся служанкой.

— Сьерра Греттель, прибыл экипаж из самого дворца! — запыхавшись, доложила та, сверкая глазами.

Да, такое случалось нечасто. После того, как Греттель вышла замуж за богатого фермера, все новости и шик королевского двора долетали до нее лишь отголосками. Здесь, в этой забытой богами дыре, пусть и было красиво, но все-таки скучно. Ни балов, ни увеселений. Да и какие там балы, когда вся погрязла в заботах? Тут и хозяйство, и дом, и муж, вечно пропадающий в разъездах, а потому сваливший все домашние хлопоты на нее, да еще и трое пацанов в придачу, старшему из которых было восемь лет, а младший сидел у нее на руках, капризно выпрашивая вкусняхи. Ах да, еще бестолковая младшая сестра на выданье, у которой вместо женихов на уме была сплошная дребедень, а вместо рук — два дырявых сотейника, из которых вечно все валилось!

— Я вижу, вижу, Эмили, — разволновалась Греттель. — Но как так? Неожиданно… Почему меня не предупредили?

— Да никто не знал, — пожала плечами Эмили.

— Чего же ты стоишь? Нужно их встретить! — Греттель всплеснула руками, а Мишель, воспользовавшись случаем, выхватил из таза вымазанный вареньем половник.

Горячая ароматная лужица разлилась на полу, а Греттель снова метнулась к окну.

— Их встречает Жан! — с довольной физиономией доложила служанка.

Кто? Боже! Королевских посланников встречает конюх? Он же только что чистил конюшни!

— Представляю, как он выглядит! — охнула Греттель. — Смени его! Ой, нет! — она бегло оглядела Эмили. — Что с твоим платьем?

— Маленький сеньор Этьелен изволил выстрелить в меня из кремомёта, — досадливо сморщив нос, доложила Эмили, брезгливо встряхивая щедро вымазанную кремом юбку.

Ох уж эти кремомёты! Их изобрел ее старший сын, а средний активно включился в эту игру. Первой жертвой пал кот, отведав сметано-сливочного снаряда с фисташковой посыпкой прямо в морду. Два дня вокруг него кружили мухи, пока он истерично отмывался, а к сладким усам липла пыль. Кота пришлось купать, а ушлые вояки уже переключились на цели покрупнее.

Следующей мишенью стала свинья, которая особо и не возражала. Наоборот, старалась подставлять под гранаты пятак, ибо слизывать как кот сметану со спины не умела. Потом мальчишки добрались до слуг. Пару раз прилетало самой Греттель, пока она не дала указание спрятать от детей снаряды, а именно — все сладкое. Стало еще хуже. Потому что кремомёты срочно адаптировали в гряземёты, и прислуга дружно взвыла.

— Иди переоденься и забери Мишеля! — Греттель метнулась в гостиную.

Снизу раздался грохот и сдержанные ругательства. Ох, сколько раз говорила мужу, чтобы починил перила! Ведь только домашние знали, что они не закреплены, а просто болтаются для красоты.

Жан появился в дверях гостиной, с ног до головы измазанный навозом, и глупо улыбаясь и сияя белоснежными зубами доложил:

— Посланники Его Величества, сьерра Греттель! Доставил как смог, в целости и сохранности. Почти…

Вошедший следом за ним долговязый пожилой эльф с надменным видом вручил ему кусок позолоченной перилы и нервно отряхнул камзол.

— Сьерра Греттель Оттори дель Моро? — задрав длинный нос, жеманно поинтересовался он. — Старшая дочь достопочтенного сьера Эльтонио дель Моро?

— Эмм, Греттель Оттори иль Мэй, — вежливо поправила его Греттель. — Я вышла замуж девять лет назад, но вы правы, достопочтенный Эльтонио дель Моро был моим отцом.

Носатый вопросительно посмотрел на вошедшего следом коротышку, а тот, в свою очередь, деловито открыл папку и пробежался носом по бумагам. Кивнул утвердительно и состроил умное лицо.

— В таком случае, мы к вам, — резюмировал носатый, брезгливо оглядевшись по сторонам. Отступил на шаг, давая слово напарнику.

Тот открыл папку и сделал паузу, чтобы все прониклись степенью важности его послания. Греттель давно уже прониклась и изнывала от нетерпения, а теперь даже Жан вопросительно застыл на пороге, а Мишель вылупил глаза и перестал облизывать половник.

Толстый коротышка прокашлялся и высокопарно начал:

— Его Величество король Антуанэль второй и Ее Величество королева Адриана Силиция уполномочили меня передать вам это послание.

Он снова сделал торжественную паузу, а Греттель жестами показала Жану, чтобы тот убирался. Ага, как же, самое интересное началось! Он даже не подумал.

— Королевская чета объявляет отбор дабы женить своего наследника Его Высочество принца Флориана. Приглашаются девушки подходящего возраста всех знатных родов, независимо от их внешнего вида и достатка, а также расы. Как вам известно, по нашим законам на корону принцессы могут претендовать не только эльфийки, но и феи, ведуницы и даже человечки. Сьер Эльтонио дель Моро, да сохранит святая Эффа его память, полег в неравном бою при Меридоре, и наш король не забывает его подвиг. А потому оказывает честь вашей семье, приглашая на отбор в качестве кандидатки его младшую дочь… ммм… — он снова деловито пробежался глазами по бумажке, — Диали Амалию дель Моро.

Бам-с! Половник выпал из рук Мишеля и загромыхал по каменному полу. Мальчишка вылупил глазища, словно что-то понял, на самом деле, скорее, просто интуитивно считал реакцию матери. Греттель замерла и побледнела.

Коротышка же тем временем продолжил:

— Конечно, я бы предпочел обсудить этот важный вопрос с вашим супругом, но нам сказали, он в отъезде, — он бросил взгляд на Жана и медленно перевел его на Греттель.

Та застыла каменным изваянием, уже забыв про визитеров и подсчитывая в голове все плюсы подобного союза. Святая Эффа! Да это же просто подарок небес! Мать они потеряли еще в детстве, отец растил их один. Он имел высокий воинский чин, был генералом королевского двора и как следствие, имел хорошее содержание.

Но после его гибели молодая Греттель не смогла удержать в руках состояние. Они постепенно разорились. Королевского содержания катастрофически не хватало. Воспользовавшись громким именем, Греттель выгодно выскочила замуж, но увы, только за фермера. Два года кряду неурожая повергли их хозяйство в глубокое уныние, а ведь нужно было выдать замуж Диалику! А за кого? Женихов здесь кот наплакал, да и качества сомнительного: то по возрасту не подходят, то по статусу. Греттель всю голову сломала, кому ее вручить, да как наскрести на приданое. Девушка не наследовала ровным счетом ничего, кроме громкого имени своего отца! И вот теперь — такой подарок!

— Сьерра Греттель?

— А?

— Я говорю, мы приехали за вашей сестрой! Надеюсь, она уже готова?

— Что? — Греттель наконец-то отмерла и удивленно посмотрела на посланников.

— У нас не так много времени, — вмешался длинноносый. — После того как мы доставим во дворец вашу сестру, нужно успеть еще в пару провинций…

— М-минуточку, — ошарашенно вскинула брови Греттель, — вы хотите забрать ее прямо сейчас? Но она даже не знает… А как же время на сборы?

— Уважаемая сьерра! — не выдержал коротышка. — Вам дважды присылали уведомления из дворца: первое — о том, что ваша сестра выбрана для отбора, второе — что мы явимся за ней сегодня!

— Святая Эффа… Эмили!!!

Служанка влетела в гостиную на рёв госпожи, сбив по дороге Жана.

— Где письма из дворца?

Глаза Эмили выражали полное недоумение.

— Но сьерра Греттель, мы не получали…

— Позвольте, это невозможно! — высокопарно надулся длинноносый.

— О боги, луноликие эллины и демоны подземных вод! Да что за бардак творится в этом доме! Немедленно найдите Диали!

Дважды повторять не пришлось — Эмили с Жаном одновременно протиснулись в дверной проем. Греттель и сама рванула было к выходу, но с лестницы донесся шум, звук падающего тела, ругательства и отчаянное кряканье. Мимо Греттель, топча ее ноги из коридора в гостиную пробежала стая уток с утятами. Надрывно крякая и оставляя грязные следы, они прямо по коврам пронеслись мимо оторопевших королевских посланников и забились под стол.

Греттель взорвалась праведным гневом:

— Кто опять пустил сизоуток в дом? — заорала она, высунувшись в коридор. Потом принюхалась и ахнула: — Эмили, варенье!

Их кухни вовсю тянуло земляничной гарью. Служанка затормозила внизу лестницы, раздумывая, что делать: бежать искать молодую госпожу или спасать варенье, но подумать ей не дали: с гиканьем и улюлюканьем по лестнице вверх промчались два мелких пацана, разнаряженных охотниками, и скрылись на кухне.

— Мама! Нас атакуют громозубы! Беги! — заорал Этьелен и пульнул в Эмили из кремомёта. Попал аккурат в прическу, на что служанка разразилась витиеватыми ругательствами, забыла про варенье и побежала вниз умываться.

— Ох! — Греттель через плечо обернулась к гостям: — Вы не против продолжить разговор на кухне? Прошу прощения, но у меня варенье подгорело!

Те недовольно переглянулись, но выбора не оставалось. Пришлось последовать за беспокойной хозяйкой в задымленную кухню.

Варенье спасать было поздно, запах гари стелился по кухне, а обугленный таз надсадно потрескивал. Греттель одной рукой убрала его с плиты, стараясь держать подальше Мишеля. Тот так и норовил чего-нибудь схватить, и это ему часто удавалось.

— Я еще раз дико извиняюсь! — Греттель сдвинула таз с огня, открыла окно и теперь размахивала полотенцем, стараясь выгнать дым. — Дайте нам немного времени на сборы! Сейчас слуга найдет Диали, мне надо ей все это как-то объяснить.

Посланники недовольно переглянулись.

— Но сьерра, разве что не больше часа! — капризно прогундосил эльф, предварительно испросив взглядом разрешения у коротышки.

Мишель исхитрился ухватить со стены связку сушеного жгучего перца и, довольный, сразу же засунул его в рот.

— Вы присядьте вот сюда! — обрадованно щебетала Греттель, а я сейчас чайку поставлю…

— Аааааа! — Мишель, наевшись перцу, покраснел и, вывалив опухший язык, громко заревел.

— О боги! Плюнь! Плюнь сейчас же! — Греттель отобрала у сына перец и бросилась к умывальнику.

— Кря! Кря! Кря! — табун сизоуток ворвался в кухню, пробежался по луже из варенья, сбив с ног коротышку. Тот достал батистовый платочек и, вытерев пот со лба, присел на краешек стула. Но тут же вскочил обратно, потирая ободранный зад.

— Мяяяяу! Шшшшш!

— Пожалуй, полчаса! — спохватился эльф, осторожно пропуская разозленного кота к двери. — Не нужно чаю, мы подождем в карете!

— Ну что вы, право слово… Пушель, брысь! — Греттель шуганула злющего кота, утерла фартуком сопли и слюни с мордахи Мишеля. — В карете будет неудобно…

Возразить коротышка не успел. Ароматный снаряд из крема смачно влетел ему в нос.

— Атака громозубов! — заорал Этьелен, выскакивая из-под стола. — Отступаем! — он поскользнулся в лужице с вареньем и с гиканьем понесся вниз по лестнице.

Блым-с! Второй снаряд красиво прилетел прямо в недовольную физиономию эльфа, и средний сын Греттель последовал за братом.

— Харожий мальчиг, — эльф, тихо матерясь, достал платочек.

Греттель всплеснула руками.

— О боги, мне так неудобно! — она подскочила к коротышке, держа все тот же фартук на изготовке и явно собираясь вытереть им его лицо. Коротышка вылупил глаза и отшатнулся.

— Подключаем боевую авиацию! — донеслось с лестницы, и на кухню, плавно кружась, спикировал бумажный голубь. Сделав красивый круг, он плавно приземлился у ног Греттель. На его изломанных крыльях сиял позолоченный лотос с короной…

Глава 2

Проблеск надежды

— Сьерра Диалика! Вы здесь? Там гости по вашу душу пожаловали!

Я пригнулась и замерла, лишь бы Жан меня не заметил. Шли бы вы лесом со своими гостями, тем более, я догадываюсь, кто это может быть. Еще вчера на вечеринке у Мариэль этот долговязый альбинос Габриэль совсем нескромно намекал мне, что совсем не прочь породниться с моей семьей.

Размечтался, сизый гусь! Ни кожи, ни рожи, ни положения, ни денег, а тоже туда же — он не прочь! Я зато прочь! На этого долговязого ушастого и скучного зануду с прозрачными глазами и белыми бровями и ресницами я без содрогания смотреть не могу. А бабушка когда-то говорила, что не бывает некрасивых эльфов. Это она просто Габриэля не видела.

Ладно бы еще прикольный был, как Томус. Тот хоть росточком не вышел, да с клычками (орки в роду потоптались: темная история, вроде бы его прабабка попала к ним в плен, а уж что дальше с ней было — снасильничал кто или любовь приключилась — история умалчивает), но не в этом суть. Так вот, зато забавный до невозможности, и отбоя от девушек нет. А этот Габриэль… Да я умру с ним со скуки в первую же брачную ночь!

Жан еще немного неуверенно потоптался под деревом, на котором я спряталась, обдумывая, стоит ли лезть проверять. Очевидно, решил, что не стоит, махнул рукой и бегом пустился в сторону пляжа.

Фу-ух! Я осторожно выглянула в окошко грубо сколоченного игрового домика, что словно муха в паутине, запутался в извилистых ветвях столетней стинарры. Никто уже и не вспомнит, сколько лет она росла у нас на заднем дворе, и достигла таких размеров, что внутри ее ствола можно было запросто выдолбить целое жилое помещение.

Муж Греттель Никаэль приспособил здесь этот домик для своих неугомонных отпрысков. Но суетливые мальчишки не могли подолгу сидеть на одном месте, а потому бывали тут довольно редко. А вот мне это убежище пришлось по вкусу, и я частенько просиживала тут часами напролет, когда хотелось скрыться от домашних или просто в тишине помечтать о своем — девичьем.

А помечтать было о чем. Я уже давно достигла и даже перешагнула тот порог, когда девушке пора замуж. Многие мои подруги уже агукались с малышами, а я все выбирала. Хотя, выбирала — громко сказано. Выбирать в нашем поселке было не из кого. Последнего более-менее приличного жениха вот буквально только что подобрала Мариэль. Именно это событие мы вчера и отмечали на ее вечеринке — их обручение с Дэлом.

Я с досадой грызла ногти. Не сказать, что Дэл был моим идеалом или пределом моих мечтаний, но из всего, что имелось в наличии, там было хотя бы за что взглядом зацепиться: высокий, мускулистый красавчик с томными глазами и скверным характером. Мариэль наверняка еще намучается с ним, потому что он даже вчера умудрялся подбивать ко мне клинья. Конечно, можно было побороться, но стоит ли оно того? Отбивать его у Мариэль, чтобы он потом с ней же мне и изменял? Нет, спасибо.

Я удобно устроилась в уголке, разбирая душистый цветочный букет. Потом достала с полочки недоделанную куклу. Это было мое хобби — плести из лиан красивых куколок и наряжать их в цветочные наряды. Не иначе как бабушкины гены виноваты. Она была феей. Настоящей, цветочной. Я, к сожалению, ее плохо помню, но отец говорил, что я очень сильно на нее похожа. Мне даже дали ее имя, и поэтому все в округе считали меня феей, несмотря на то что принадлежала я к роду именитого эльфа.

Куколка получилась красивой. Длинные светлые волосы из тычинок золотистого куруза казались настоящими. Я покопалась в букете и начала прилаживать к ней юбочку из незабудок. Нет, если Габриэль действительно намылился сватать меня, я однозначно откажу. Греттель никогда не выдаст меня замуж против моей воли, я просто в это не верю! После гибели отца она воспитывала меня как дочь. Мы никогда не ссорились с сестрой, да и с ее мужем отношения у меня сложились лучше некуда. Мне нравился Никаэль, такой же рыжий и ушастый, под стать Греттель. Они были похожи, словно брат с сестрой, и тандем у них случился идеальный.

Попадись мне такой жених, я бы ни минуты не раздумывала. И пусть в последнее время он немного располнел, но и тут тоже синхронно с Греттель, которая после третьих родов тоже перестала прыгать легкой козочкой.

Жаль, что спустя девять лет совместной жизни Никаэль понемногу растерял былой задор. Постоянные хлопоты, разъезды, проблемы с урожаями, он крутился как мог и один тащил на своих плечах семью со мной в придачу. Я это понимала, поэтому очень хотела облегчить ему жизнь, поскорее и удачно выйдя замуж.

Никаэль частенько бывал в разъездах, общался с фермерами других королевств, и я не оставляла надежды, что, может быть, он подыщет мне подходящего супруга где-то там, на стороне. Тем более, он обещал. Каждого его возвращения я ждала с нетерпением, но пока никаких обнадеживающих новостей он не привозил.

Я тяжело вздохнула, глядя на прелестную куколку в моих руках. Пышная незабудковая юбка, подпоясанная ажурным стеблем магоцвета с россыпью светящихся бутонов, фиалковый лиф и такая же шляпка поверх золотых волос. Ну просто настоящая принцесса! Эх, такая же, как и я — красивая и одинокая. Никому не нужная в своей цветочной красоте.

Я окинула ее тоскливым взглядом:

— Скоро ты завянешь, и я выброшу тебя в канаву.

От этой мысли совсем погрустнело. Вот так и я. Завяну и стану никому не нужна.

— Так! Долой дурные мысли! Давай-ка, моя принцесса, подыщем тебе принца! — я оглянулась по сторонам в поисках чего-нибудь подходящего.

В домике ничего не нашлось, поэтому, высунувшись в окно, я отломила ближайший сучок стинарры с парой листиков на нем. Ну, допустим, это будет шевелюра. Я подвязала листики ободом из гибкого стебля, чтобы они не топорщились вверх и принарядила «принца» в костюм из листьев папоротника и голубого шальца. Потом поставила его в пару к моей принцессе. Вот же! Вылитый Габриэль получился! Длинный и корявый, да еще сразу видно: такой же гундосый зануда и педант. И в паре с фиалково-незабудковой принцессой выглядит так же убого, как мы с ним вчера на празднике Мариэль и Дэла.

А Мариэль, конечно, молодец. Невольно кольнула обидка. Специально посадила меня с ним в пару. Мол, не серчай, Диалика, что я Дэла увела. Видишь, я и о тебе позаботилась, пару подыскала.

Я брезгливо оглядела кукольную чету. Нет уж! Подхватив «принца», безжалостно выбросила его в окно.

— Нет уж, моя дорогая, — повторила уже вслух. — Не надо нам такого счастья! Поищем кого-нибудь достойного твоей красоты! А нет — так лучше завянуть в одиночестве, чем в паре с таким вот убогим сучком.

Я обреченно повертела в руках свою красавицу и душераздирающе вздохнула…

— Ларри! Громозубы на хвосте, прибавь газу! — раздалось заливистое снизу, и спустя несколько секунд в домик тяжело дыша ввалился Этьелен. — Один сейчас схватит тебя! Прикрываю сверху! — пацан вывернул карманы, на бревенчатый пол с грохотом посыпались зеленые яблоки. Он пульнул парочку в окно и залег на пол, прикрыв голову.

— Бу-бух! — поддержал снаружи Ларри, тоже вваливаясь в домик. Похоже, эти двое даже не заметили меня. — Ты заминировал карету?

— Нет! — тут же очнулся Этьелен.

­— Тогда нужно атаковать с наскока! Этьелен, они забились внутрь. Давай зарядим кремометы и покажем им, как разъезжать по нашему двору со своими лотосами!

— Мы зарядим вареньем! — оживился Этьелен. — Я видел, у мамы сгорело! Хороший, тягучий снаряд! Сначала залепим им лотосы, потом займемся громозубами!

— Я беру на себя коротышку! А ты длинного и кучера!

— Там еще кучер есть?

— Конечно! Забился вместе с ними в карету, выкуривать придется!

— Объявляем войну громозубам с короной! — воодушевленно завопил Этьелен, намереваясь выскочить наружу, но я ловко ухватила его за штанину.

— Стоять! — из их воинственной тирады я все же успела выхватить главное. — Какая такая карета? Какие лотосы?

— Диалика, не мешай! — брыкнул ногой Этьелен. — У нас тут такой бой намечается!

— С королевским двором громозубов! — на ходу пояснил Ларри, перепрыгивая невысокий барьер балкончика. — Они атаковали наш дом, хотят увезти тебя с собой. О, Этьелен! Давай возьмем ее в плен и запросим выкуп?

— В смысле — увезти? Этьелен, кто там приехал? — насупила брови я.

— Точно! Сейчас ее свяжем и выторгуем себе еще целый взвод кремометов.

— Ага! И карету с лошадьми пусть тоже отдают!

— А ну молчать! — я громко хлопнула в ладоши. — Вы можете мне вразумительно объяснить, что за карета у нас во дворе?

— Да я ж говорю, карета с лотосами… — недоуменно выгнул брови домиком Ларри. — Громозубы…

— Королевская карета⁈

— Ага, Этьелен, у тебя веревка есть?

— У нас во дворе? — я все еще не могла поверить в услышанное.

— Нету веревки! Придется спускаться! Я щас…

— И вы молчали⁈ — окончательно вышла из себя я.

— Мы молчали разве? — удивленно переглянулся с братом Этьелен. — Диали, ты никуда не уходи! Мы тебя обязательно спасем! Ю-хуу! — он ловко, словно мартышка, съехал по витому воздушному корню стинарры.

— Сиди тихо, Диалика! Главное, не высовывайся! — напутственно погрозил мне пальцем Ларри, направляясь следом за братом. — Мы сейчас все устроим!

Какое-то время я еще обалдело хлопала глазами, переваривая услышанное, потом спохватилась и, подоткнув юбки, спешно начала карабкаться вниз.

Глава 3

Атака громозубов

— Греттель, а какой он? — я все еще не могла поверить в услышанное и уже добрых полчаса просто металась по комнате то хватая, то бросая на пол очередную вещицу.

— Ох, Диали. Я видела его девять лет назад перед свадьбой! Он еще подростком был. Но скажу честно: первое, что я подумала — парень будет нереально красив!

Взволнованная не меньше моего Греттель сначала тоже бесцельно металась по дому. Потом сообразив, что метаться вдвоем смысла нет, предоставила это дело мне, а сама, немного успокоившись и сдав Мишеля на руки Эмили, уселась в моей комнате на кровати, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Подробностей, Греттель, я желаю подробностей! — я на ходу пытливым взглядом окинула очередное платье и сложила его в чемодан. Потом вытащила, скомкала и бросила в угол.

— Святая Эффа и луноликие эллины, да что можно сказать о подростке⁈ Надменный и вредный пацан. Вел себя так, словно мы из грязи вылезли и ему крайне претит находиться в нашем обществе. Воротил морду, зевал и все время норовил быстрее смыться. Честно, руки просто чесались всыпать ему ремня. И не только у меня. Его Величество пару раз осаживал его, только вот Флориан не особо реагировал.

— Серьезно? — я разочарованно развернулась к сестре.

— Но ты пойми, подростки все такие, — поспешила загладить свою оплошность Греттель. — Он тысячу раз мог измениться. Но главное не это. Он принц, дорогая. И он красивый мужчина. Это я могу тебе сказать с уверенностью, ибо уже тогда от него трудно было отвести взор.

— Какой он? — я побросала вещи и уселась напротив сестры с горящими глазами, подперев руками подбородок.

— Ну надо же! Когда я рассказывала об этом, вернувшись из королевского дворца, тебя это не особо волновало!

— Греттель, что меня вообще могло волновать в том возрасте, кроме того, что ты не привезла мне вкусняшек⁉

— Ди, но вообще-то мы ездили туда не для того, чтобы любоваться на принца, а чтобы запросить у королевской четы разрешение на наш брак!

— И? — я пододвинулась поближе и умилительно-вопросительно уставилась на сестру.

Греттель мило улыбнулась и подняла глаза к потолку, словно вспоминая:

— Уже тогда был ростом с моего Никаэля. Изумительно сложенный. С классическими чертами лица и волосы… Ох, Диали, я всегда мечтала о таких. Шелковые, светлые, густые. Он собирал их в длинный хвост, который спускался ниже попы. Боюсь представить, как это выглядит, если их распустить. У короля Антуанэля такие же, кстати, но он всегда носит косу. Принц вообще здорово похож на отца, хотя тот и не чистокровный эльф, а помесь с человечкой…

Я посмотрела на две тонкие рыжие косицы Греттель и улыбнулась. Она всегда стеснялась своих косичек, хотя в остальном природа ее не обидела. Мне вот повезло чуть больше. Опять же, спасибо бабушке Диали, я была обладательницей густой волнистой золотистой шевелюры. В зависимости от угла падения света мои волосы могли отливать темным золотом или янтарем, летом порой выгорали светлыми прядками, но всегда носили цвет меда: любого его оттенка и сорта.

Так значит, наш принц прекрасный блондин. Очень хочется надеяться, что ничто в его облике не напомнит мне Габриэля, это было бы жестоким разочарованием. Но наши вкусы с Греттель схожи, и если она говорит, что он красив, значит, так оно и есть.

— Ох, Греттель… — обхватив себя за плечи, я мечтательно закатила глаза. — Я так хочу его увидеть…

— Тогда чего ты расселась? — всплеснула руками сестра. — Если ты забыла, на улице тебя ждет карета, а во дворце — Флориан! Шевелись, Диалика, и не вздумай упустить этот шанс!

— Точно, ты права! — я снова метнулась к чемодану, выбросила из него кота и схватила с кровати охапку платьев. — Я не подведу, веришь мне? Он будет моим, Греттель, — сейчас, наверное, мои глаза горели ненормальным огнем, но Греттель не спешила тушить во мне этот порыв. — Я тебе клянусь!

Еще несколько минут я металась между чемоданом и шкафом, совершенно не соображая, что мне нужно с собой взять. Из головы не шел белокурый принц. Фантазия живо нарисовала меня в фиалково-незабудковом платье рядом с нереальным красавцем из снов. Я уже заранее вкушала триумф, представляя реакцию Никаэля, ведь теперь я не только не буду сидеть на шее у них с Греттель, но и пользуясь родством с королем, помогу ему наладить бизнес, да и вообще с деньгами помогу. Дом давно требует капитального ремонта, я уж молчу про сараи и загоны для скота. У них появятся деньги на прислугу. Греттель породнится с королевским двором и станет здесь самой уважаемой сьеррой!

Я аж подпрыгнула при мысли, а как отреагирует Мариэль? Ох, какой прекрасный шанс расквитаться за этого оторву Дэла! Мариэль мне этого просто не простит. Она всегда точила зуб, если у меня было что-то лучше, чем у нее, еще с детства! А тут речь не о платье или туфельках. Тут целый жених! Мой принц против ее Дэла! Ха!

Мой принц… Ох, луноликие эллины, как красиво звучит! Я покрутилась вокруг своей оси и застыла перед зеркалом. А что, если он меня не выберет? Странно, что я не озаботилась этим вопросом раньше. Вообще-то меня пригласили на отбор. Именно на отбор, а не прямиком посватали, а отбор предполагает вариант, что он может выбрать другую. Вот это засада, я просто не вправе это допустить!

Бросив не глядя охапку нарядов, я захлопнула ногой чемодан и занялась более важными вещами, а конкретно — собой! Итак, что мы имеем? Я ощупала ладонями лицо, нервно поправила волосы. Я знаю, что нравлюсь парням. Миловидное, нежное личико со вздернутым носиком — подарок фей. Бирюзовые с золотистыми крапинками глаза. Никаэль говорит, они похожи на блики солнца над морской волной. Никогда не видела моря, но звучит красиво. И волосы…

— Греттель, мне сделать прическу или просто заплести их в косу? — вот сейчас я растерялась. Я ведь должна достойно выглядеть. Особенно при первом знакомстве. Первое впечатление, особенно если оно негативное, может в дальнейшем затмить даже многочисленные достоинства.

— На прическу нет времени, Диали, — Греттель поднялась и открыла шкаф, которым я хлопнула уже раз сто. Поняв, что я ничего не соображаю, она взяла сборы в свои руки. — Надень вот это, — покопавшись в шкафу, она выбрала неброское синее платье, довольно скромное и в пол. Не думаю, что в нем я с ходу сведу принца с ума, но спорить с сестрой я не стала. Не до этого. В голове роится столько мыслей, что я не в состоянии рассортировать их по степени важности.

— Греттель, а если он мне не подходит? — выудила из глубин подсознания важный вопрос. Ну правда, а вдруг? Красота — это не есть все, а что, если мы с принцем не сойдемся характерами? Я слышала, так можно даже возненавидеть друг друга. Я обреченно присела на краешек кровати.

— Ох, — Греттель выронила очередную тряпку, уселась рядом и обняла меня за плечи.

— Как я это пойму? — я с надеждой взглянула в ее глаза.

— Поймешь, девочка моя, — тихо улыбнулась она. — Сразу поймешь. Не знаю как, святая Эффа подскажет, и еще вот тут… — она приложила руку к груди, — вот тут отзовется. Всякое бывает, знаешь? Вот иногда видишь его и кажется — убить готова, а нет его и тут, — теперь она положила руку на мою грудь, — жжет… А если не твой это мужчина, то и жечь не будет.

Надо же, так просто и доступно объяснила. Мне даже легче стало на душе. Я растерянно приложила руку к тому месту, где только что лежала ладонь сестры, словно пытаясь проверить, а что там, под ладонью? Пока там было пусто…

Греттель поняла меня по-своему:

— Ди, маленькая моя, помни, я никогда не заставлю тебя выйти замуж за нелюбимого, пусть он будет тысячу раз принц, и сто тысяч — король. Если твое сердце его не примет, то я тебе ни слова не скажу… Равно как и если он не выберет тебя.

— Греттель, — я уже всхлипывала, готовая вот-вот разрыдаться то ли от волнения, то ли от избытка сентиментальности. Как же мне повезло с семьей! «Ни слова не скажу…», а ведь ей этот союз важен как воздух!

Я шмыгнула носом, пытаясь сдержаться. Не получилось. Обняла сестру за шею, и мы в два голоса взвыли белугами. Как хорошо, что Никаэля дома нет, вот бы он нам всыпал за этот слезоразлив!

— И еще, Диали… — договорить Греттель не успела, с улицы донесся свист, потом грохот и шквал витиеватых ругательств. Выглянув в окно, Греттель всплеснула руками и поспешила вниз.

Я даже смотреть не стала. И так понятно — мои неугомонные племяннички штурмуют карету громозубов. Надо бы поторопиться, иначе во дворец мне придется идти пешком. Эти бравые вояки сейчас ее либо в щепки разнесут, либо так залепят грязью, что нас не пустят ко двору!

К тому времени, как я выползла с огромным чемоданом во двор, там уже разыгралась целая баталия. Жан, спотыкаясь и поскальзываясь на навозе, носился за моими племянниками вокруг королевской кареты, щедро заляпанной вареньем. Подгоревшая земляника стекала по окнам и ручкам дверей, капала на ступени. Вокруг радостно порхали пчелы и мухи. Королевская делегация, включая кучера, дружно забилась вовнутрь, оттуда летели ругательства и угрозы.

Греттель, побросав все дела, отчаянно помогала Жану, но ушлых пацанов так просто не возьмешь. Они хохотали, уворачивались и шмаляли в Жана зелеными яблоками. Громозубы отчаянно проигрывали битву, и я всерьез обеспокоилась, что сейчас победители начнут распрягать коней и заберут их в качестве военного трофея.

Эмили с Мишелем на руках что-то отчаянно кричала от крыльца. Ее платье тоже было в землянике, сам таз валялся под каретой — похоже племяннички устали размениваться на мелкую артиллерию и ударили сразу катапультой.

— Жан, тупица бестолковая! — задыхаясь от быстрого бега, прокричала Греттель. — Неси шланг, иначе осы их съедят! Этьелен, чтоб тебя, накажу! Завтра ни шагу из дома! Я все расскажу отцу! Пусть он отправит вас учиться!

На самом деле это были пустые угрозы. На обучение денег у сестры не было, и я снова подобралась, окрыленная этим мотивировочным фактором. Этих вояк нужно обязательно оформить в академию! Причем военную, желательно с творческим уклоном!

Жан под градом яблочного огня разматывал садовый шланг. Греттель открутила кран, и мощная струя воды рванула в воздух. Еще добрых пять минут Жан пытался его поймать и направить на карету. Струи воды ударили по лотосу, смывая остатки подгоревшего джема и лепестки с позолотой. Контингент внутри заволновался, послышался отборный мат.

Жан успешно подбил струей Ларри, тот, сбитый с ног, плюхнулся пузом в лужу и тут же был захвачен в плен подоспевшей Греттель. Этьелен, увидев, что ряды бойцов редеют, предпринял хитрый стратегических ход, а именно, подскочив к крану, подцепил его какой-то железякой и сорвал. Водяной фонтан взмыл в облака, и Греттель взвыла.

Меня накрыло стеной дождя, за несколько секунд я промокла до нитки. Не теряя времени на разборки, и не дожидаясь, чем закончится схватка, я рванула дверь кареты.

— Трогай! — заорала кучеру, выталкивая его наружу. Тот вывалился кулем муки, попал под дождь и, вылупив глаза, бросился карабкаться на облучок.

Кони, с опаской кривя морды в бок, сами потихоньку двинулись к воротам, кучер подстегнул их, и мы, радуясь и уповая, что целы все четыре колеса, вихрем вылетели на дорогу. Следом увязалась кусачая шавка Жана, она яростно облаивала карету, пытаясь вскочить на облучок и тяпнуть кучера. Похоже, что ей даже удалось, судя по тому, как тот взвизгнул и щелкнул кнутом.

Шавка отстала только у леса, я обернулась на прощание. Этьелен ревел от обиды, Жан пытался грудью заткнуть фонтан, а Греттель, подобрав мокрые юбки, махала мне вслед косынкой…

Глава 4

Тернистый путь к счастью

— Это возмутительно, просто форменное безобразие! Что за отношение к королевским приближенным? Вы в курсе, сьерра, что господин Морденелло — член королевского Совета по особо важным магическим делам! Он оказал вам честь лично пригласить вас на отбор, и что в ответ? Такой прием? — длинный суетливо вытирал лицо мокрым платочком и отряхивал такой же мокрый воротник.

Господин Морденелло — удивительно говорящая фамилия — возмущенно сопел, пытаясь привести в порядок папку, но все бумаги раскисли и поплыли чернильными кляксами. Сам он тоже был с ног до головы мокрый, Жан нисколько не озаботился об обитателях кареты, когда усердно отмывал герб. Богатый, вышитый серебром камзол благоухал горелой земляникой и лип к рукам, вокруг него кружили осы. Господин Морденелло нервно отмахивался от них мокрой папкой.

— С этого дня, Ваффель, я отказываюсь помогать вам в подобных делах! Вы мне что обещали? Живописную поездку в соседнюю провинцию! Свежий воздух и комфортный экипаж! Я днем и ночью ломаю голову над благополучием и процветанием королевства! Я устал от ежедневных заседаний Совета и глупых прихотей принца при полном попустительстве его отца! — булькал негодованием коротышка.

Ого, сам член Совета оказывает мне такую честь! Наверное, я должна гордиться, но мне почему-то было смешно.

— Вот поэтому я и рекомендовал вам прогуляться, уважаемый! Кто же знал, что именно эта невеста окажется такой… ммм… непутевой?

Это он меня что ли так назвал? Я было полыхнула негодованием, но долговязый Ваффель осадил меня суровым взглядом.

— Держите свое мнение при себе, сьерра! И скажите спасибо, что после подобного приема я сразу же не вычеркнул вас из списка!

Это был серьезный аргумент, поэтому я тут же прикусила язычок. Еще не хватало из-за выходок Этьелена лишиться такого завидного жениха!

— Я полагаю, вы напрасно этого не сделали, Ваффель, — тут же поддержал Морденелло. — Я вообще против этого отбора! Что за блажь, ну в самом деле⁈ Совет давно присмотрел Флориану невесту! Это выгодный союз, и я не понимаю, почему теперь она должна принимать участие в отборе наравне со всеми?

— Потому что принц Флориан ее отвергнет, как навязанную Советом, едва вы огласите ее имя! А так есть хоть какой-то шанс, что его выбор падет на нее, — Ваффель покосился на меня, похоже, я сейчас услышала нечто, не предназначенное для моих ушей.

— Флориан так ненавидит Совет, что выберет кого угодно, хоть лесную фурию, лишь бы этот выбор шел вразрез с нашим! И почему король его никак не приструнит? — Мординилло в сердцах махнул рукой, отгоняя ос, те разлетелись врассыпную, а одна ловко юркнула ему в рукав. Коротышка завертелся, захлопал себя по плечам и взвыл — оса ожидаемо тяпнула его за руку. Он гортанно завопил кучеру, чтобы тот остановил, распахнул дверцу кареты и, поскользнувшись на обляпанных вареньем ступенях, вывалился прямо на дорогу.

Пока он бегал вокруг кареты, проклиная и меня, и принца, и почему-то весь Совет в придачу, а Ваффель с кучером догоняли его и помогали вытряхнуть осу, я удобно устроилась у окошка и предалась мечтам.

Лес сиял ослепительной красотой. Щебетали птицы, кружили хороводами огромные бабочки. Громадные фиолетовые бутоны влагоцвета распускали свои лепестки, а это верный признак того, что скоро пойдет дождь. Небо на востоке действительно хмурилось и приобретало оттенок этих водолюбивых цветов, ветерок донес запах влаги и мокрой травы, я с удовольствием его вдохнула. Какая романтика! А говорят, при дворе короля Антуанэля есть невероятный сад! Греттель отзывалась о нем, как о волшебной сказке, я даже несколько раз в детстве пыталась рисовать его с ее слов. Ох, и в этом саду меня ждет прекрасный принц… Невероятно!

— Сэр Морденелло, давайте приложим листик ядосбора, он облегчит вам боль!

— Приложите его себе к…! — коротышка грузно бухнулся в карету и так громко шваркнул дверью, что днище заскрипело и даже слегка накренилось. — Трогай! Святые старцы! Ваффель, не попадайтесь мне на глаза ближайшие два дня! Нет, неделю! О боги, мне нужен отпуск, мне нужно уехать на воды! Кучер, шевелись, гони быстрее во дворец!

Лошади взяли с места в карьер, карета скрипнула и поскакала по ухабам. Ну что поделать, такие уж у нас в лесу дороги, их частенько размывает дождями, а народ потом месит грязь повозками. Этого, отправляясь на увеселительную экскурсию, сэр Морденелло тоже не предусмотрел.

Едва мы выехали в поле, как хлынул дождь. Да такой, что лошади встали просто потому, что стало не видно дороги. Ливень бешено лупил по крыше кареты, коротышка ругался, Ваффель кидал на меня уничтожающие взгляды, но я-то тут причем? Дождь — это явно не моя вина, поэтому я лишь невинно блымала глазами.

Едва туча ушла, Ваффель вытолкал из кареты в очередной раз спасающегося внутри кучера и велел трогать. Но не тут-то было. Дорогу так размыло, что карета завязла в липком черноземе уже через пару десятков метров.

— Куда ж тебя понесло, бестолковый? — орал на кучера Ваффель, высунувшись из окна кареты наполовину. — Разве ж тут проедешь? Нужно было сворачивать на траву! Сворачивай! Немедля!

Кучер стегал лошадей кнутом, те рвали жилы, но потом упрямо встали.

— Надо подсобить! — кучер обошел карету и остановился возле открытой двери.

— Что? Что ты имеешь в виду? — возмутился долговязый.

— Что надо бы вам выйти, да карету подтолкнуть, я оглобли разверну, и выедем с колеи на травку!

Ваффель пошел красными пятнами.

— Ты предлагаешь члену королевского Совета и распорядителю отбора месить грязь? Да как ты смеешь?

— Ну тогда придется сидеть здесь, пока дорога не высохнет, а это где-то два-три дня, и то при хорошей погоде, хотя я думаю, что туча вернется.

Морденелло грубо выругался и принялся снимать обувь. Я так понимаю, два-три дня в нашей компании для него неприемлемы, в чем лично я с ним полностью солидарна. У меня там принц заждался! Такими женихами не разбрасываются! Еще не хватало, чтобы какая-нибудь ушлая девица закадрила его, пока я тут буксую с этими старпёрами!

Я тоже сбросила туфли, подоткнула платье и спрыгнула в грязь. Ваффель проводил меня возмущенно-удивленным взглядом — такой прыти от королевской невесты он никак не ожидал.

К моей великой радости карета застряла не намертво. Ее бы слегка приподнять с заднего колеса, да развернуть чуть влево. Даже Жан бы справился, а тут целых три здоровых лба. Я вскочила на облучок и взяла вожжи:

— А ну! И ррраз!

Лошади рванули, королевские посланники и кучер налегли плечом, из-под колес и копыт полетели ошметки грязи и фонтаны черных брызг. Частично они окатили меня, но большая часть досталась толкателям, о чем свидетельствовал неприкрытый мат, щедро сдобренный проклятиями и досадой.

— Еще разок! — скомандовала я, направляя лошадей. Грязь стекала по щекам, платье из синего стало коричнево-черным. Лошади сделали несколько натужных шагов, карета выпрыгнула из лужи и, перевалившись через колею, выползла на мокрую траву. Я мысленно поздравила себя.

Едва не прыснула со смеху, увидев своих спутников. С них ручьями стекала грязь, Ваффель теперь напоминал эльфа-дроу, которого соплеменники выкопали из могилы, чтобы пугать им своих врагов. Коротышка в сердцах дернул дверцу кареты, наступил ногой на ступеньку, и… заднее правое колесо с хрустом рухнуло в траву. Карета осела на один бок, а я потеряла дар речи. Как же так? Мне некогда! Я замуж выхожу!

Ругаясь сквозь зубы, присела на корточки рядом с колесом — так и есть, обод подпилен! Этьелен, чтоб тебя! Я ему лично уши оборву!

Кучер задумчиво чесал репу.

— Теперь надолго встали.

— Что значит — надолго? — подлетел к нему Ваффель. — Что там сломалось? Возьми да замени!

— Заменить, оно бы можно, — снова почесал затылок тот. — Да лес, вон он где, — он указал рукой на едва видимую полоску леса, из которого мы выехали добрых два часа назад. А тут поле — ни деревца, ни куста, да ежели б и были, топор с собой никто не прихватил?

Все почему-то оглянулись на меня. Серьезно? Они считают, что я так скрупулезно подготовилась к отбору?

— Можно распрячь лошадей… — осторожно предложила я.

— Не можно, а нужно! — скомандовал коротышка, грозно зыркнув на кучера. Тот тут же бросился исполнять.

Лошадей было две, а нас четверо, поэтому сразу встал вопрос… А, нет… Не встал. На одну, матерясь и расстреливая нас грозными взглядами, вскарабкался сэр Морденелло, а вторую решительно взял под уздцы Ваффель.

— Извините, дорогая, но мое присутствие на отборе гораздо более важно, нежели ваше! Хищников здесь нет, от обезвоживания не умрете. Мы пришлем вам подмогу. Наверное.

Наверное? Я, стоя босиком в грязной луже, рассеянно провожала их взглядом. Да ни фига он не пришлет! Он теперь все сделает, лишь бы я опоздала на отбор, а потом заявит, что опоздавшим полагается от ворот поворот! Этого я допустить не могла.

Дожидаться, пока кто-нибудь поедет мимо и подберет нас сердобольно, я тоже не стала. Да мало ли, когда этот кто-то поедет? Может, через пару часов, а может, через неделю? Поэтому, взвалив на спину кучера неприподъемный чемодан, уверенно зашагала босиком вдоль дороги.

Тот пытался возражать, конечно, ему-то куда торопиться? Но я пригрозила королевской немилостью, нагло используя свой статус. Шутка ли дело, а что, если я та самая, кого ищет принц, а он тут препятствует его счастливому будущему? Бросить чемодан я наотрез отказалась, заявив кучеру, что взыщу с него всю стоимость своих нарядов, а у меня их там немало. Тут крыть было нечем, и он, скрежеща зубами, забросил его на спину.

Сначала было даже весело. Я, подгоняя кучера прутиком, месила босыми ногами грязь, любуясь как переливаются нежно-голубым, сливаясь с небом, и благоухают медвяными ароматами поля леденицы. Бегала по ним, представляя, что купаюсь в море, и хохотала. Когда солнце склонилось к закату, я начала уставать, а когда оно скрылось за горизонтом, и вовсе раскисла. Что-то никто не спешит к нам на помощь! Ну что ж, напрасно ты, Ваффель, думаешь, что я распущу нюни и побегу обратно к мамочке, не на такую напал! У меня есть мечта, и я к ней иду. Не смогу идти, так поползу, но я не отступлюсь!

Отступилась я уже минут через десять, когда поля наконец-то закончились и мы вступили на территорию королевского леса Алайи. Я плюхнулась на первый же попавшийся пенек и заявила, что дальше не пойду, чем крайне обрадовала кучера, который с готовностью принялся сгружать мой чемодан. Я не сразу успела сообразить, что он задумал, а когда поняла, было уже поздно — кучера и след простыл, только ветви деревьев зашуршали вслед. Этого еще не хватало! Я досадливо кусала ногти.

Подхватив чемодан, поплелась дальше, но уже через десяток метров поняла — не дотащу. Поэтому, вытащив на видное место, я уселась прямо на него и принялась ждать. Это же королевский лес, в конце концов! Ну кто-то же ездит по этой дороге!

Глава 5

Беспокойная гостья

Сидела я довольно долго. Вокруг меня сгустилась тьма. Потом волшебный эльфийский лес начал оживать.

Вдоль дороги и на лужайках в глубине леса распустился магоцвет. Нежно-голубые светящиеся облака словно покрывалом застелили все вокруг, стало заметно светлее. Флора здесь богаче, нежели у нас. Сказывалась близость к морю. Я с удовольствием наблюдала, как засветились серебром лианы клицинии, по ветвистым стеблям сбегала роса и светящимися капельками замирала на кончиках.

Пробудились светлячки: разноцветными искорками носились они среди деревьев и тучами кружили над шапками магоцвета. К ним присоединились голубые хвостачи — громадного размера ночные мотыльки с лилово-голубыми крыльями с сияющими кисточками на концах. Когда они сидят, сложив крылья, их совсем не видно, но стоит их спугнуть — сиренево-голубое облако взмывает вверх, подобно фейерверку, переливается в серебряном свете луны и оседает, исчезая.

Дорога подсвечивалась далеко вперед, но как я ни приглядывалась, помощи не было видно. Хорошо, что Ваффель успел сказать, что хищников тут нет, но оставаться одной ночевать в чужом лесу — пусть и бесподобно красивом — удовольствие так себе. Я снова подхватила чемодан и вздыхая поплелась по дороге.

К тому времени, как я услышала ржание лошади и тихий топот, я уже безумно устала, хотела пить, рыдать, рвать и метать. Пожилой эльф, по виду крестьянин, остановил свою дряхлую колымагу возле меня и поинтересовался, что я, собственно, тут делаю. Сквозь слезы и сопли едва сумела объяснить, что я невеста принца, и меня потеряли. Вряд ли он поверил, но доставить до дворца согласился.

Вскарабкавшись в телегу, я ухнула на мягкие мешки, из которых посыпался пух. Вот же! Едва отплевавшись, взглянула на себя: ноги и платье были сплошь в налипшем на грязь пуху, а я-то думала — куда уж красивее! Мешками была завалена вся арба, лишь с краю недовольно гоготали в деревянном ящике гуси. Они вытянули шеи и злобно зашипели на меня. Я примостилась рядом с ними, не прекращая рыдать от обиды, которая увеличилась во сто крат, когда один самый ретивый все-таки исхитрился ущипнуть меня за ухо.

Так, потирая место ущипа и отплевываясь от пуха, я тряслась примерно часа два. Сложно представить, который сейчас час, я уже клевала носом, когда арба остановилась.

— Приехали, сьерра! — доложил мой спаситель, подавая мне руку.

— А? Что? Где? — я вопросительно озиралась по сторонам. Не поняла, а где волшебный сад и золоченные ворота? Где шпили замка, мраморные колонны ротонд и прочий шик?

Мы остановились возле небольших ворот, спрятанных в глубине сияющего леса. Они были довольно высокие, но не настолько, чтобы я не заметила за ними замка.

— Где мы?

— Простите, сьерра, но к центральным воротам меня не подпустят! Да и не по пути мне туда! Чтобы к ним подъехать нужно сделать крюк километров в десять, переехать реку и парковый лес, а мне это как-то не с руки, нужно вообще другой дорогой ехать. Это черный ход, здесь крыло для прислуги, мы частенько поставляем сюда дичь. Ничего, сьерра, коли вы невеста, вас проводят куда следует!

Куда следует? Я все еще плохо соображала, когда возница сгрузил меня с чемоданом с арбы, пожелал всего хорошего и растворился в туманной дали. Я протерла глаза. Громадные дубовые ворота с коваными петлями отделяли меня от безудержного счастья. Что ж, нужно брать судьбу в свои руки! Я отряхнулась и, стараясь не думать, как я сейчас выгляжу, забарабанила в них кулаками.

Колотила по бревнам я долго, пока руки не устали, и только потом догадалась, что вряд ли поставщики дичи вот так же тут сбивают пальцы. Поздравляю, Диалика, ты тупица! Под кованым фонарем красовался длинный кожаный шнурок звонка.

Заспанная морда стражника появилась в прямоугольнике смотрового окна минут через десять, не раньше.

— Чего надо, убогая? По четвергам не подаем, иди с миром.

— Что-о-о⁈ — я задохнулась от возмущения и гордо вздернула нос. — Да как ты смеешь? Да я тебя… Да ты… Я явилась во дворец по указу самого короля! Меня ожидает сам принц Флориан! Немедленно открой ворота!

— Блаженная? — зевнул стражник. — Часовня святой Эффы там, за лесом. Как раз доберешься к утру.

Окошко захлопнулось, послышались удаляющиеся шаги. Ну уж нет! Разворачивать меня, когда я в двух минутах от своей мечты? Я окинула взглядом ворота. Кованые узоры в виде цветов могут сослужить мне прекрасную службу! Я подоткнула юбки и без труда взяла это препятствие. Спрыгнула с другой стороны и усмехнулась. Тоже мне — неприступная обитель, да тут и Этельен бы справился!

Подсвеченная голубыми фонарями дорожка плавно уходила вдаль, где в полумраке виднелись придомовые постройки. Присмотревшись, я наконец-то увидела очертания замка. Оказалось, если смотреть с этой стороны, он находился в низине, словно утопая в чаше сияющей ночной зелени, за ним виднелись скалы и тонкая полоска моря. Я еще подумала, что если взглянуть с той стороны, где, по всей видимости, располагаются центральные ворота, то замок будет казаться на возвышении. Я даже боялась представить, как великолепно это будет смотреться при свете дня.

Повернувшись к воротам, я задумалась, а потом попыталась сдвинуть засов. А как еще мне затащить следом чемодан?

Пока я возилась, спохватились стражники и в количестве четырех надутых особей столпились за моей спиной. Сначала они смотрели молча, потом начали ржать.

— Помочь, убогая? — утирая слезы радости уточнила уже знакомая мне рожа. Я только в ярости сжимала и разжимала кулаки.

Парни услужливо отперли засовы и распахнули створки ворот. Я гордо вскинув нос направилась к чемодану и тут поняла, что створки закрываются! Вцепившись в крепление засова, затормозила по пыли босыми ногами. Стражники снова заржали, двое подцепили меня под локотки:

— Уважаемая сьерра, вам сюда! — они ловко выпихнули меня наружу, но не тут-то было, я клещом вцепилась в рукав одного из них.

— Нет, уважаемые, мне сюда! — процедила сквозь зубы, по-ослиному упираясь.

— Натан, да выбрось ты ее, и все! — сплюнул один из них, а я вцепилась еще крепче.

— Не могу, похоже, что это любовь! Детка, ты выбрала меня? А как же принц? — заржал тот, кто был моим заложником, и я решила, что пора идти в наступление.

— Немедленно доложите королю, что явилась сьерра Диали Амалия дель Моро по его указу на отбор невест для принца Флориана! — громко заорала я, желательно так, чтобы побольше народу услышало.

Последние слова утонули в диком ржаче, а один из стражников театрально схватился за голову и сделал реверанс:

— Уже бегу, моя принцесса! Принца тоже позвать или вам хватит просто короля?

Они снова заржали, а я, оттолкнув негодяя, бросилась бежать к постройкам. Я даже успела добежать до какого-то строения, когда меня поймали. Ну все! Теперь я вам тут устрою!

— Помогите! — заорала я, что было сил. — Помогите! Пожар! Насилуют! Потоп!

В окнах начал зажигаться свет. На шум борьбы сбежалась прислуга, залаяли собаки, весь периметр замкового крыла заиграл разноцветными огнями. Поднялся такой шум — хоть святых выноси. Уверена, слышно не только в замке, но и в соседнем королевстве Меридор.

— Что здесь происходит? — народ вываливался на улицу с фонарями, удивлялся разыгравшейся сцене, но не понимал, что нужно предпринять.

— Все в порядке, поймали воришку! — доложил один из стражников, а я, удачно тяпнув его за палец, заорала:

— Немедленно позовите распорядителя отбора Ваффеля! Или господина Морденелло! — надрывалась я. — Руки убери, идиот! Сегодня мы вместе попали в аварию, они подтвердят, что сопровождали меня до дворца!

Услышав имена королевских приближенных, стражники засомневались. Наверняка кто-то из них знал, что произошло в дороге с Ваффелем, да и кучер явно прибыл в замок раньше меня.

Почувствовав слабину, я решила быть понахрапистей:

— Королевский экипаж лежит сломанный в полях леденицы на дороге в Медовую Балку, можете проверить! Зовите королевского распорядителя, я говорю! А не позовете, я не поленюсь, пешком пройду десять километров, обогну реку и парковый лес и явлюсь к центральному входу! — я решила блеснуть познаниями.

Народ пошушукался, кто-то побежал к крылу замка, надеюсь, за Ваффелем, а не за ружьем.

— Да что она несет? — проговорил один из стражников, к моему великому удовольствию, уже с сомнением. — Всех невест давно доставили…

— Натан, не всех, — тихо подсказал ему другой. Двух или трех не хватает…

Толпа слуг доставила к воротам заспанного с перевязанной головой Ваффеля минут через пятнадцать. Все это время я гордо снизу вверх взирала на стражников и старалась не обращать внимания на хихикающий контингент, который только прибавлялся, разглядывая меня как какую-то заморскую диковину, подсвечивая фонарями.

Ваффель, с синяками под глазами, в коротких панталонах, из-под которых торчали перебинтованные коленки, только охнул, увидев меня, и повалился на бок. Его услужливо поддержали и задали наводящий и волнующий публику вопрос. В ответ Ваффель только витиевато ругался и норовил уйти в обморок, но личность мою подтвердил, и, хватаясь за голову, удалился, громко требуя не беспокоить его до утра, а лучше — до понедельника, а еще лучше — вообще в этой жизни больше не беспокоить!

Стражники, косясь на меня подозрительно, а может, люто завидуя принцу, втащили во двор мой чемодан и захлопнули ворота.

— Сьерра дель Моро, мы рады приветствовать вас во дворце. Приношу извинения за столь неучтивый прием, позвольте, я провожу вас, — милая эльфийка в белом фартуке искренне улыбалась мне, а может, просто моему карикатурному виду, жестом приглашая следовать за ней.

Я сдунула с носа челку и гусиный пух и гордо направилась в указанном направлении, молодой парнишка подхватил чемодан и засеменил следом. Ну наконец-то!

Длиннющее каменное крыло замка, освещенное фонарями и облачками вездесущего магоцвета, простиралось вдоль беседок и красивых клумб и и уводило далеко к лесу. Девушка завела меня в увитую плетистой розой арку, мы долго шли по коридорам, и я понимала, что мне потребуется неделя, не меньше, чтобы найти дорогу обратно.

— Прошу прощения, сьерра, — виновато посмотрела она. — Господин Ваффель распорядился оставить вас ночевать в крыле прислуги. Видите ли, беспокоить девушек-невест посреди ночи он не хочет, там много привилегированных особ. Но он обещал перевести вас в гостевое крыло завтра утром.

— Ничего страшного, — величаво согласилась я. На самом деле, мне уже было все равно где ночевать, хоть на сеновале, глаза слипались, я валилась с ног.

Девушка завела меня в небольшую комнату и зажгла на стенах фонари. Ну что ж, сойдет: стол, кровать, огромное окно, увитое цветущими лианами. Я проследила, что мой скарб доставлен и устало выдохнула.

— Сьерра, — снова заулыбалась моя провожатая. — Вам надо бы в купальню, но она отсюда далеко. Возможно, вас устроит бадья с водой? Я прикажу принести ее сюда.

Бадья с водой? Зачем? Ах, да… Я осмотрела грязные до бедра ноги в прилипшем гусином пуху, юбка вообще стояла колом, того и гляди сломается. Запустила пальцы в волосы — там тоже один пух, а сами пальцы черные, как в саже.

— Неси… — только и сказала, усаживаясь на дубовый табурет.

Спустя полчаса я, бодрая и вполне себе чистая, завернулась в простыню и выглянула в окно. На востоке оранжево-алой полоской стелилась заря. Вот оно — начало новой жизни! Пусть не очень гладкое, но все же! Если и дальше так же уперто вгрызаться в судьбу, глядишь, и выгрызу себе кусочек счастья…

Я развернула мокрую простыню и распахнула чемодан в поисках ночнушки. Из недр скомканного тряпья на меня удивленно уставились сонные зеленые глаза. Я всплеснула руками:

— Пушель! Тебя только здесь не хватало! Когда же ты успел залезть, негодник⁈

Луноликие эллины, этого мне еще не хватало! Теперь придется думать, как отправить его обратно Греттель, как бы не случилось из-за этого неприятностей.

Я вытащила кота из чемодана и захлопнула крышку. Завтра! Все завтра! А сейчас — отдыхать!

Глава 6

Неприятности продолжаются

Меня разбудила служанка. Весело напевая под нос, она заявилась в мою берлогу с ведром и шваброй и страшно удивилась, увидев меня в постели.

— Сьерра! Почему вы здесь? Все невесты давным-давно собрались в центральном зале на занятия по придворному этикету! Вы должны быть там, это подготовка к первому этапу!

Что? Что-то я не припомню, чтобы вчера меня об этом предупреждали. Но спорить я не стала, все равно никому ничего не докажешь, только не приведи боги, навлечешь на себя гнев принца. Я вскочила, хватаясь за чемодан. Тут же вспомнила про Пушеля и обвела комнату взглядом. Его нигде не было и, судя по открытой двери, тут искать его не стоит. Надеюсь, ему хватит тут мышей, а мне за ним гоняться не с руки: прибыл зайцем — сам кормись.

— Как мне пройти в центральную залу? — памятуя о вчерашних плутаниях по коридорам, я была абсолютно уверена, что не найду.

Девушка подумала так же.

— Давайте я вас провожу, — она помогла мне справиться с платьем, наскоро заплела мои волосы в косу и торопливо вытащила меня за дверь.

— Ох, господину Ваффелю это не понравится! — сетовала она, пока мы петляли замысловатыми коридорами.

Я же, открыв рот, только успевала смотреть по сторонам. Внутреннее убранство замка повергло меня в эстетический экстаз. Выйдя из крыла прислуги, мы попали в мраморное великолепие! Кругом белый камень, разноцветная мозаика на окнах и много, очень много цветов! Даже в лесу меньше! Благоухающие лианы увивали коридоры, вились по ажурным аркам, оплетали витражные окна. Цветы стояли в бадьях, вазах, кадках, и, кажется, просто струились из стен! Причем в каждом новом коридоре, была своя цветовая гамма: сначала мы плыли через море белых облаков, потом окунулись в сиренево-розовую патоку, а сейчас будто воспарили в голубые небеса.

Служанка, которая представилась мне Клодией, остановилась у большой резной двери, из-за которой доносилась тихая мелодия. Я приоткрыла дверь и замерла. Ну вряд ли это центральная зала. Наверное, она центральная лишь в гостевом крыле. В довольно большом помещении столпилась яркая стайка девиц в количестве пары десятков. Тут же важно задрав нос дефилировал Ваффель, а довольно средних лет тощая эльфийка с пучком набекрень восхищенно вещала:

— Но вы должны помнить — самое важное это легкость и ггация! В чем заключается ваша кгасота? Именно в ггации! Вы видели, как ггациозно и изящно лебедь гаспгавляет свои кгылья? — она воодушевленно воздвигла руки к потолку. — Набигает воздух в легкие и мчится в небеса… О, светлые небесные погывы! О быстгокгылый ветег в облаках! Ты шаловливый, ловкий и иггивый, неси меня в моих лихих мечтах!

— Госпожа Барбарель, вы опять отвлекаетесь! — одернул ее Ваффель, а та словно вернулась с небес на землю, нервно передернула плечом и поправила выбившуюся прядь.

— Пгостите великодушно, лигическое отступление. Итак, пгодолжим! Догогие мои! Вы должны донести свою кгасоту до пгинца! И донести ее гогдо! Помните, не мужчина выбигает женщину, а она его, ведь даже в пгигоде так заведено, если самка не захочет, она не подпустит к себе самца. А самец он… Ух! — она поежилась и закатила глаза. — Он должен добиваться! Он должен дгаться за свою половину, ибо она и только она обеспечит пгодолжение его года, годив ему дитя… И этот самый самец… — она мечтательно вздохнула, — такой большой и стгастный…

— Госпожа Барбарель! — снова возмутился Ваффель. — О чем вы вообще, о боги!

Аристократичная мадам облила его негодующим взглядом, полным презрения, однозначно говорившем о том, что, видимо, и в природе есть ошибки, и не все самцы одинаково «стгастные».

— Пгошу пгощения! — строго отчеканила она и продолжила: — Итак! Повтогяем за мной: ножку в стогону, поклон — слегка, не усегствуем, вот так! Гучку впегед для поцелуя… Да не так, о боги! Куда ты ее суешь? Пгинцу пгидется пасть на колени, чтобы до нее достать, а мы не забываем — он же пгинц! Он не должен падать пегед вами ниц…

— Почему? Он же самец… — прошептал кто-то в рядах девушек, и все покатились со смеху.

— Тиха-а! — гаркнул Ваффель, и девушки не сразу, но примолкли. — Продолжайте, госпожа…

Я тихонько прокралась в залу и встала рядом с миловидной длинноволосой брюнеткой с большими оленьими глазами. Та хохотала вместе со всеми. Увидев меня, она кивнула и подвинулась, предлагая встать поближе.

— Госпожа Барбарель явно скучает по мужскому вниманию, — бросила она мне шепотом и снова прыснула.

— Ага, а судя по ее внешнему виду, скучает уже лет сто, — я тоже засмеялась, и тут меня увидел Ваффель. Лицо его сразу перекосило, он сморщился, словно лизнул лимон, но ни слова не сказал. Вот же! Угораздило меня с ходу нажить себе врага… Нужно будет как-то подластиться к нему, чтобы не держал на меня зла.

— Повтогим пгиветственный гевеганс! — продолжала разоряться госпожа Барбарель. — Ножка — газ! Гучка — два! Ггациозно, девочки, и нежно! Изящество и легкость — вот ваш конек! — она постепенно повышала голос, под конец полностью скатившись в патетику: — Погазите его в самое сегдце! Гогячее и стгастное сегдце, томящееся без женской ласки. О, стгасть, спали меня до тла! Пылай в объятьях обжигая! Моя душа полна тепла, я загогаюсь и сгогаю!

— Госпожа Барбарель!

Девушки уже бесконтрольно хохотали, и Ваффелю стоило больших усилий навести порядок. Я сама утирала слезы смеха, в следующий раз возьму с собой блокнот и буду за ней записывать!

Пылкая преподавательница сдунула с лица седую кудряшку и пафосно задрала нос. В глазах так и читалось, что Ваффель непроходимый тупица, ничего не смыслит в поэзии, любви и прекрасном, да и вообще не самец.

Мы еще несколько раз повторили приветственный «гевеганс», после чего госпожа Барбарель сухо попрощалась и гордо удалилась через дверь, обдав меня легким винным флером. Ах, вот оно что! Возвышенная и трепетная натура в условиях постоянного нервного напряжения и недостатка объектов для получения эстетического наслаждения нуждается в дополнительной подзарядке, причем прямо с утра.

Ваффель вышел следом, предварительно предупредив нас, что завтра нам предстоит первый этап отбора. А сегодня нам предлагалось отдохнуть и морально подготовиться. Я понимала, что уже завтра многие из нас разъедутся по домам, и мне очень не хотелось быть в их числе, поэтому, немного посомневавшись, рванула следом за распорядителем.

— Господин Ваффель, подождите!

— Чего тебе? — он снова скривился при виде меня, но я, так уж и быть, готова потерпеть его неприязнь, ведь принц того стоит.

— Вы обещали переселить меня в гостевое крыло к остальным девушкам!

— Что? А, это! — он задумчиво потер переносицу. — Мест нет!

— Что значит — нет? — возмутилась я. — Вы приглашаете невесту из знатной семьи и селите ее в сарае? Невесту принца? Что это за неуважение?

— В каком сарае, о боги! В гостевом крыле слишком много знатных девушек. Мы хотели расселить их в комнаты по двое, но многие возмутились, а некоторые и вовсе прибыли со свитой! Завтра отсеется примерно половина. Я от души желаю, чтобы и ты попала в эту половину, но если мне не повезет, освободится много комнат, и тебя переведут!

Я глотала ртом воздух от возмущения и готова была разразиться настоящей обвинительной тирадой, но вовремя вспомнила о том, что я хотела с ним помириться. Как бы гордость не взывала, но мотивация была сильнее.

— Ну что ж, хорошо, — я проглотила свою обиду, от души желая в мыслях этому Ваффелю провалиться сквозь землю. Как только я стану женой принца, я тут же уволю этого напыщенного невежу! — У меня есть еще одна просьба…

Ваффель наградил меня взглядом, словно я козявка, проползающая мимо.

— Подскажите, с кем я могу отправить домой кота?

— Что? — похоже, он ожидал все, что угодно, поэтому совсем не сильно удивился.

— Кота. Моего. Видите ли, он нечаянно залез в чемодан и приехал вместе со мной во дворец…

— Кот во дворце⁈ — ахнул Ваффель. — Королева Силиция не выносит котов! Мы не держим их в замке! Немедленно избавьтесь от него!

— Вот я и говорю! Можно отправить гонца с котом обратно к Греттель?

Ваффель презрительно фыркнул:

— Вы полагаете, мы должны выделить вашему коту королевскую карету? А кортеж сопровождения не нужен? А может быть, господину Морденелло — члену королевского Совета составить ему компанию? Дорогая моя! Что вы себе возомнили? Завтра вас отсеют с первого этапа, я посажу вас вместе с котом в карету, и вы самолично доставите его домой! В этом случае я не поскуплюсь даже на кортеж, одной заботой меньше! Да, да, я предоставлю вам карету, не взирая на то, что благодаря вам одна еще лежит в полях в грязи!

— Причем тут я? Просто был дождь! — я сжала кулаки и едва не разразилась ругательствами. Мне стоило больших трудов унять себя.

Ваффель, сочтя, что разговор окончен, направился по коридору прочь, но я сдаваться не спешила.

— Господин Ваффель!

— Да что еще? Святая Эффа, защити!

Я сделала несчастное личико и смущенно поводила туфелькой по полу:

— Мне очень неудобно вас просить, но не могли бы вы проводить меня обратно? Дворец такой большой, я не запомнила дороги, я просто заблужусь!

Ваффель поморщился и беспомощно огляделся по сторонам. Как назло — вокруг никого, и деваться некуда.

— А если я заблужусь, я могу чего-нибудь натворить, а спросят с вас! Потому что я обязательно скажу, что вы отказались меня проводить, — видя, что он сомневается, я затараторила, дабы не дать ему возможности улизнуть.

Он обреченно вздохнул и направился по коридору, кивнув, чтобы я следовала за ним. Я едва поспевала за его широким шагом, судорожно раздумывая, как выудить из него информацию на тему завтрашнего дня.

— Господин Ваффель, а вот первый этап отбора, он…

Ваффель резко остановился и развернулся ко мне.

— Еще одно слово, — он вытянул вперед указательный палец, — и ты отправишься домой сегодня!

Он развернулся и продолжил путь. Все ясно. Сначала нужно подружиться. Я досадливо вздохнула и побежала следом за ним.

Хоть я и плохо ориентировалась в замке, но понимала — он ведет меня другим путем. Так и есть. Вместо крыла прислуги мы вышли прямо в кухню, и я сразу же тысячекратно пожалела, что попросила его об услуге. Святая Эффа и луноликие эллины, да лучше бы я плутала весь день по замку! Теперь проблем не оберешься, а про дружбу и вовсе придется забыть!

В кухне развергнулся форменный хаос. Сдвинутые столы, горы битой посуды, опрокинутые корзинки с овощами и крупой, гремящие под ногами кастрюли… Поварята, вооружившись кто чем, носятся из угла в угол, поскальзываясь на битых черепках, и ловят… Пушеля! Тот, ощетинившись и запушив хвост, с дикими воплями скачет с полки на полку, путается под ногами у служанок, которые орут дурниной и карабкаются на столы. Что за реакция на обычного кота? Обычно дамы так реагируют на крысу!

Пушель, выскользнув из рук одного из поварят, увернулся от летящей в него сковородки, и, прижав уши, сиганул на очередную полку. Посыпались горшочки со специями, устилая и без того красочный пол радужными разводами, молотый перец взметнулся облачками в воздух, вокруг зачихали.

Пушель, неудачно зацепившись лапой, сам сверзился в облако перца, хватанул его раскрытым ртом и чихнул. Сам напугался своего же чиха, попятился назад и сбил бадью с компотом. Сладкая жижа растеклась под ногами, поварята заскользили, падая и ругаясь.

Глаза у Пушеля слезились, он не глядя прыгнул в сторону, задел громадную бутыль с маслом, та закачалась, все вокруг ахнули. Бутыль, крутанувшись вокруг своей оси, едва устояла на самом краю стола, а Пушель, отскочив, угодил аккурат на противень, где мариновался гусь. Гусь, едва не гогоча, отправился в полет в теплые края, приземлившись к компотно-приправное месиво, кот же, отплевываясь и чихая, забился в самый угол кухни.

Крики и вопли сквозь слезы и смех.

— Это зачем… Это как? Это что такое⁉ — Ваффель пошел красными пятнами от возмущения. — Немедленно поймать! И утопить к чертям собачьим! В мешок и в пруд — сейчас же!

Он наградил меня таким многообещающим взглядом, что я решила, он это про меня. Пушеля поймали и под его возмущенный ор и ликующие крики толпы запихнули в мешок. Только сейчас сообразила, какая незавидная участь его ждет и бросилась спасать.

Мы с подростком-поваренком как раз тянули орущий и шипящий мешок каждый на себя, когда дверь кухни распахнулась, являя новый персонаж. Сухонькая и сморщенная бабка в невнятных очочках замерла на пороге и окинула всех строгим взглядом. Я даже перестала драться за мешок. Так поразил меня ее наряд. Бабка словно только что сошла со сцены театра.

Яркое платье, разрисованное различными узорами, явно ручной работы, очень много амулетов на дряхлой шее и руках, и в довершение всего — огромная с отложными полями шляпа совершенно безумной расцветки, от которой пестрило в глазах.

Несмотря на всю комичность ее внешности, контингент замолкнул и припух, выражая свое уважение. Не знаю, кто это, но фигура явно значимая, ибо даже Ваффель уважительно кхыкнул и склонил голову в приветствии, а Пушель в мешке прекратил шипеть и вырываться.

— Чего устроили? Ажно в моей хибаре слышно! — строго вопросила бабка, обводя взглядом погром.

Все вокруг зашептались, толкая друг друга плечами, словно боялись вступить с ней в диалог.

— Доброго вам здравия, бабушка. Вот… кота ловили, приблудился, — вежливо отрапортовал Ваффель.

— Экий ты старый пердун, а туда же — бабушка, — передразнила она его. — Я тебе, пенек трухлявый, скорей подружка, а не бабушка. А ну-кась, отпусти! — приказала она поваренку, кивнув на мешок.

На меня она даже не взглянула. Я нерешительно отпустила мешок, а мой оппонент по дележке котов даже его учтиво развязал. Пушель, вместо того чтобы спасаться бегством, застыл в мешке, ошалело глядя на бабку.

— Со мной пойдешь, — сказала она Пушелю, а тот ее как будто понял. — А ты, хрыч сушеный, сам в пруд ныряй! Твои обязанности где? Правильно, на отборе, а сюда нос свой корявый нечего совать!

Я быстро смикитила, почему никто не связывался с бабкой, бывают вот такие — острые на язычок. Ты ей слово — она тебе десять, поэтому благоразумно решила промолчать.

Бабка развернулась и шаркающей походкой отправилась прочь, Пушель словно под гипнозом увязался следом.

— Карга старая, — прошипел сквозь зубы Ваффель.

— Я все слышу! — донеслось из-за двери.

Воцарилась гробовая тишина. В этом безмолвии, как вишенка на торте, что-то глухо крякнуло, и со стола с грохотом сверзилась та самая бутыль с маслом.

Глава 7

Знакомство на реке

Разумеется, Ваффель мне такого не спустил. Всю свою злобу и досаду он самозабвенно выместил на мне, как хозяйке кота, а следовательно, и главной виновнице переполоха. Мне торжественно объявили, что в гостевое крыло отныне путь заказан, вручили швабру и ведро с водой, и все то время, пока остальная челядь старательно выметала из кухни черепки посуды и поломанную мебель, я с упоением размазывала по полу масляную лужу.

Через десять минут находиться в кухне стало небезопасно, поварята, скользя по каменному полу, один за другим валились с ног, а когда одна из девушек сверзилась с горой тарелок, всех наконец-то осенило. У меня отобрали швабру и от греха подальше вежливо вытолкали прочь из кухни. Поскольку Ваффель строго-настрого велел занять меня делом, дабы я — не приведи боги! — не пошла гулять по замку и еще чего не натворила, прислуга поломала голову и решила отправить меня за рыбой к хибаре рыбака. Туда, где далеко и безопасно. Ну что ж, ужин тоже не удался из-за Пушеля, и это наказание я сочла обоснованным. Тем более, что погулять по берегу реки — это вам не масло отмывать, а уж донести корзинку с рыбой я сумею.

Внимательно выслушав объяснения, куда идти и где сворачивать, я с умным видом кивнула, понимая, что ничего не поняла, и направилась в сторону реки.

Крыло замка, отведенное прислуге, утопало в зелени. Я страстно желала посмотреть, что было там, где жили девушки, но даже тут было настолько красиво, что я не уставала восхищаться. Хорошо вытоптанная тропка утопала в цветах, некоторые из которых были выше моей головы. Она петляла между цветущих кустарников и редких ветел, которые говорили о том, что где-то рядом водоем.

Дорожка несколько раз разветвлялась. Я встала на очередной развилке и задумалась: видимо, одна вела к лесу, что виднелся неподалеку, но я пошла на запах воды. Главное, выйти к реке, а там вдоль берега всегда сориентируюсь. Ведь не будет рыбак ставить свою сторожку в лесу. Или будет?

М-да, так и не получилось подружиться с Ваффелем, и теперь одни боги знают, что ждет меня на первом этапе. Ни подготовиться, ни схитрить. А ведь какая была хорошая идея — выведать у него все заранее! Боюсь, теперь не только выведать не получится, теперь мне его стоит опасаться. Остается внимательно слушать и внимать, а также следовать советам госпожи Барбарель. Ой, а ее знаменитый реверанс у меня так и не получился! Вот досада! Опозорюсь завтра перед принцем!

Я неудачно наступила на сухую ветку. Она громко хрустнула под ногой, и из-под коряги с возмущенным кряканьем выпорхнули две сизоутки. Они поднялись в небо и, вытянув шеи, медленно полетели к лесу. Солнечные лучи играли на их перьях сине-зелеными бликами, ярко-лазоревые брюшки сливались по цвету с небом. Я замерла, задрав голову. Наверное, это пара, и у них любовь. Ох, замуж тебе пора, Диалика, раз уже завидуешь какой-то дикой сизоутке, которая крутит любовь на берегу живописной реки со своим селезнем!

Через пару шагов я уперлась в стену камыша. Ну ничего ж себе река! Да это же просто болото! А я еще собиралась прогуляться вдоль берега!

Понятно, что среди этих зарослей сторожку рыбака я ни за что не отыщу, поэтому решила провести время с пользой.

Итак, реверанс. Как она там говорила? Как лебедь? Я подтянула ногу, выгнула шею и изящно наклонилась. Недостаточно изящно? Попробуем еще разочек. Я отступила на шаг, отвела ногу в сторону, наступила на илистый берег, поскользнулась и упала в мокрую траву. Вот теперь изящней некуда! М-да… Какая-то подраненая лебедь получается. Или пьяная. Нужно лучше вжиться в образ. Я закрыла глаза и представила себя птицей. Вот она грациозно расправляет крылья, собираясь взмыть в синюю высь…

— Кря-як, — вырвалось у меня, я взмахнула руками и подпрыгнула.

Легкий смешок в кустах заставил меня вздрогнуть, сердце ухнуло в пятки. Кто бы ни застал меня за этим занятием — стыда не оберешься! Может, просто кто-то из детей? Или из слуг? Если что, с этими я разберусь, в крайнем случае можно пригрозить вернуть Пушеля в кухню…

Осторожно открыла глаза и тут же зажмурилась в досаде закусив губу. О демоны подземных вод! Молодой красивый парень. Как и большинство эльфов — блондинчик, только волосы отчего-то короткие, топорщатся неровными вихрами во все стороны, словно их собрали в хвост и грубо обрубили топором.

Дальше стоять с закрытыми глазами было неудобно. Хочешь-не хочешь, а нужно как-то объясняться, да и выяснить, а кто это вообще. А может, он уже ушел? Лелея смутную надежду, я снова открыла глаза. Ага, как же… Стоит, лыбится. Причем уже шагнув из-за из кустов. Быстро смерив его взглядом, поняла — охотник. Кожаные брюки, куртка, какая-то котомка за спиной.

Парень лукаво сощурил глаза и сделал руками жест, словно натягивает тетиву невидимого лука. «Прицелился» в меня и в шутку пустил стрелу.

— Пуу…— красиво изобразил звук отпущенной тетивы и игриво уставился на меня.

Вот так, значит? Тогда подыграем. Я театрально охнула и схватилась за живот. Согнулась пополам, изображая раненую птицу, припадая коленом в траву.

— Вообще-то я целился в сердце, — с некоторой досадой заметил парень.

— Почему — в сердце? — я разогнулась, улыбаясь. Такой у него вид был задорно-отчаянный, что даже невольно вызывал улыбку.

— Самое подходящее место, чтобы сразить девушку наповал, — подмигнул он и закинул воображаемый лук за спину.

— Да? — я поднялась и отряхнула платье. — Тогда ты промазал.

— Ты одна из невест? — как ни в чем не бывало продолжил он, не стесняясь рассматривая меня.

Какая наглость!

— А тебе-то что? — недоверчиво сощурилась я. Мало ли: ходят тут всякие, вынюхивают…

— Интересно! — он сложил руки на груди и встал напротив, широко расставив ноги.

Я выпрямила спину и тоже вперилась в него. Красив. Истинно по-эльфийски. Светлая кожа, голубые глаза, прямой нос. Только ни капли благородства на лице. Сплошной задор и эта, как ее… харизма. Судя по ушам — в его роду тоже нехило потоптались феи или люди: аккуратные, едва заостренные на концах. А еще припухлые — подушечками — губы с ироничной ухмылкой, на которых я сразу позорно залипла, не в силах отвести взгляд.

Парень лучезарно улыбнулся.

— Лайэ́ль, — он дружелюбно протянул мне руку.

В пору бы задуматься, а пристало ли потенциальной невесте принца знакомиться в лесу с посторонними мужчинами накануне отбора, но умные мысли обычно посещают мою голову с большим опозданием.

— Диалика, — я без капли сомнения вложила в его руку свою ладонь.

— Фея? — вскинул брови он.

— Эльфийка, — возмутилась я. — Просто в честь бабушки назвали, а вот она фея…

— Ясно. Давай покажу, как надо, — неожиданно огорошил он. Шагнул ко мне, и состряпав умильную мордашку, сделал аккуратный и эффектный реверанс. Ого! — Получится, если потренироваться. Наш принц — большой эстет, и это первое, на что он обратит внимание.

— Ты кто? — я с неподдельным изумлением воззрилась на парня.

— А? Да так… — отмахнулся он. — Рыбачу тут, охочусь. Дичь поставляю к королевскому двору.

— Так ты и есть местный рыбак? — я уставилась на него квадратными глазами. Почему-то я привыкла считать, что рыбаки — это такие милые седобородые дедушки с мозолистыми руками и в лаптях. Именно поэтому образ этого дерзкого паренька никак не вязался у меня с сетями, лаптями и заросшими мхом сторожками в камышах.

— Я и есть, а ты меня искала? — теперь удивился он и не менее внимательно посмотрел на меня.

— Да, то есть нет… То есть да. Ой! В общем, я искала хибару рыбака, чтобы отнести на кухню рыбы.

Он внимательно выслушал меня и белозубо рассмеялся.

— Рыбы? На кухню? Ха-ха! И много ты унесешь?

Мне стало обидно. Мало того, прислуга сочла меня бесполезной и вредной в плане уборки, так теперь и этот насмехается.

— Показывай, сколько есть, а там посмотрим! — гордо вздернула нос я.

Лайэль скрестил руки на груди.

— Давай еще раз. Что ты здесь делаешь?

Не верит. Ну, оно и неудивительно. Спрашивается, какого рогатого демона изнеженную невесту принца будут посылать за рыбой, особенно учитывая, что в кухне полно парней. Я тяжело вздохнула. Придется рассказать…

Спустя полчаса подробного рассказа, начиная с того, как Ваффель бросил меня месить грязь в полях леденицы и заканчивая наказанием уборкой, Лайэль буквально катался со смеху. Он так заливисто смеялся, что я хохотала вместе с ним, припоминая мелкие подробности моих скитаний. До этого момента я воспринимала все, произошедшее со мной, как череду досадных недоразумений, а теперь мне и впрямь было смешно. Особенно глядя на него. Этого парня точно не напугают никакие неприятности.

— Это баба Шуша, — произнес он, отхохотавшись, когда я изъявила тревогу за судьбу моего кота. — Местная ведуница, о-очень древняя ведьма. Живет тут неподалеку на самой окраине леса. Король Антуанэль самолично привез ее сюда из разоренных меридорскими драконами лесов и с тех пор лично охраняет. Бабка строгая, к ногтю прижмет любого: хоть конюха, хоть короля. Зелья варит, врачеваниями занимается, детей принимает. Чего там она колдует — не знает никто, поговаривают, и извести может, и исцелить, приворожить, даже дождь вызвать. Короче, из тех, кого лучше обходить за три версты.

— А зачем ей мой кот? — Лайэль меня совсем не успокоил, напротив, теперь возникла проблема — а как забрать оттуда Пушеля?

— Ну как зачем? Зелье сварит из него, — Лайэль сидел рядом со мной на берегу и задумчиво жевал травинку. Он произнес это так буднично, вглядываясь в водную гладь, как будто это что-то естественное и нормальное типа рассвета или заката.

Я молча открывала и закрывала рот, глядя на него, и уже было собралась сорваться и бежать спасать Пушеля.

Лайэль скосил глаза на возмущенную меня и рассмеялся:

— Да шучу я, шучу! Раз забрала, значит, приютит. Это ли ему не лучше, чем тину в пруду хлебать?

Солнце стояло высоко, становилось жарковато. Лайэль поднялся, отряхнул штаны и протянул мне руку, помогая встать:

— Пойдем.

— Куда? — я автоматически вцепилась в его ладонь, немного шершавую и мозолистую, но невероятно изящную.

— В мою хижину за рыбой! Ты забыла? — он улыбнулся, а я засмущалась. В самом деле, заболталась тут, словно сто лет его знаю, и действительно забыла, зачем сюда пришла.

Лайэль шел впереди по едва заметной тропке среди камышей. Я, крутя головой по сторонам и пытаясь хоть как-то сориентироваться, семенила следом.

— Уже видела его? — спросил он, не оборачиваясь.

Я почему-то сразу поняла, что он говорит о принце.

— Нет. Пока нас не представили ни ему, ни королевской чете. Наверное, он будет завтра на первом этапе отбора.

— Не думаю…

— Почему?

Лайэль усмехнулся.

— Флориан — капризная кукла. Он скорее сорвет этот этап, чем явится. Хотя, возможно, родители нашли на него управу.

— Так ты хорошо знаешь принца? — может, и глупый вопрос, ведь все слуги знают своего господина, но тем не менее я не удержалась.

— Достаточно, чтобы понять — ничего хорошего не жди, ведь его женят против воли.

Лайэль остановился возле небольшой, утопающей в цветущей растительности избушки с моховой крышей, что притулилась прямо на берегу реки. Очень хотелось разглядеть поподробней кованые фигурки зверей на фонарях и замысловатые деревянные орнаменты, вырезанные на двери, но меня здорово волновало то, что я только что услышала.

— Против воли? — я заметно расстроилась.

— Ну что ты скисла? — Лайэль открыл дверь и галантным жестом пригласил меня внутрь. — Против указа короля он не попрет. Поэтому дерзай! Куда он денется?

Я зашла, с изумлением оглядывая немудреную обстановку: стол, табурет, кровать, гамак посреди просторной залы и куча рыболовной утвари: по стенам развешаны сети, какие-то силки, крючки, веревки — у меня просто разбежались глаза!

— Откуда ты знаешь его? — я отогнула полог плетеной сети, служащей занавеской, и прошла внутрь.

— Да так, старая как мир душераздирающая история… Не для посторонних ушей. Может быть, потом и расскажу, — он открыл подпол и вытащил оттуда за веревку громадную корзину рыбы. — Дотащишь?

Он издевается?

— А ты даже не поможешь? — возмущенно засопела я.

— Не-а! Ты же наказана, чего я буду лезть? — он хитро сощурил глаза и добавил: — Бесплатно…

Ах вот в чем дело! Я тут же попыталась зацепиться:

— Смотря как сторгуемся!

Лайэль окинул меня цепким взглядом, и я покраснела. О боги! Что может потребовать от девушки молодой парень, если у нее нет денег? Беги, Диалика, и пусть они сами тащат свою рыбу, на такое я не подряжалась!

Лайэль замолчал, словно раздумывая, а у меня в голове замелькали такие картинки, что я сама испугалась. Я мысленно стащила с него куртку и представила, как нежные подушечки его губ касаются моей кожи. Таких чувственных губ! Развратница природа создает такие, чтобы целовать… Пусть он только попробует это сделать! Только посмеет заикнуться! Я сразу же дам ему по морде! Нет! Сначала выскажу ему… выскажу… А что я ему выскажу? Неважно! И хлопнуть дверью, вот! Ах да, еще эту корзину с рыбой вывалить на голову, вот это шикарный финальный аккорд!

— Поможешь мне распутать сеть? — неожиданно огорошил он, кивая в угол, где валялось кошмарное нечто. — Давно хочу поставить ее на пещерных сомов, сейчас как раз сезон, но одному тут не управиться…

Что? Наверное, я покраснела. Растерянно оглядела сеть, потом перевела глаза на него, и только потом сообразила, как глупо, наверное, я выгляжу. Лайэль не преминул подколоть:

— А ты о чём подумала сейчас?

— Подумала, что высыплю эту корзину тебе на голову, если ты мне не поможешь! — почти честно призналась я. — Но так и быть, я согласна! Ты тащишь корзину, а я помогу тебе распутать это… Завтра… Если меня не отсеют.

— Диньдилика, если отсеют, тоже приходи, — подмигнул он, ловко и на свой манер переделав мое имя. Договор есть договор! Идет?

— Идет.

Я бежала обратно к замку, мокрая трава хлестала по ногам, а в груди пели бабочки. Именно пели, хоть они и не умеют петь. И было совершенно непонятно, чему я так глупо радовалась: тому, что завтра я стану на один шаг ближе к своей мечте — моему принцу, или оттого, что мне вечером предстоит распутывать эту кошмарную сеть.

Глава 8

Королевская чета

Выйдя в центральную залу, я зажмурилась. В глазах зарябило от разноцветия нарядов многочисленных потенциальных невест. О боги, на месте принца, увидев этот разношерстный фейерверк, я бы бегом бежала прочь. Девушки не поскупились, нацепили на себя все самое праздничное и дорогое: пышные вечерние платья, горы драгоценностей. На изящных пальчиках сияли кольца, а в замудрёных прическах сверкали, сияя в солнечных бликах, драгоценные диадемы. Их что, не предупредили, что это испытание, а не бал?

Потерев глаза, я невольно отвернулась. Солнечные лучи проникали в холл сквозь высокие — в пол — аркообразные окна из матового желтого стекла с витиеватым орнаментом, стелились по выложенному золотистой мозаикой полу, облизывали стены и взрывались вырвиглазовским салютом, едва соприкасались с вычурными украшениями горе-невест. Ну кто же так одевается средь бела дня? Вечерний наряд на то и вечерний, чтобы надевать его вечером!

Но девушкам все было нипочем. Подумаешь — день деньской, главное же, привлечь к себе внимание принца, сделать так, чтобы он сразу их заметил и ослеп, раздавленный лавиной нереальной красоты. Ослепнуть здесь совсем не сложно, кстати. Я даже уверена, что он уже взглянул и наверняка ослеп. Почему они считают, что принц должен быть падок на блеск как сорока?

Девицы оживленно чирикали между собой, восхищенно оглядывали залу и в нетерпении вытягивали шеи, силясь разглядеть его где-то поблизости.

Я тоже оглянулась пару раз, на всякий случай, чисто из любопытства, хотя внутренний голос упрямо подсказывал мне, что наш жених на это испытание не выйдет. Лечит глаза, узрев сие обилие вселенской красоты. Если бы не эта уверенность, я бы, возможно, даже засмущалась своего неброского наряда.

А оделась я в легкую шелковую тунику небесного цвета с золотистым орнаментом по горловине. Волосы просто завязала в хвост, а уж цеплять на себя какие-либо побрякушки мне и вовсе в голову не пришло. Изящные сандалии на ноги — и вуаля! — легкий незамысловатый образ, идеально подходящий под мои глаза. Жаль, никто не оценит, даже острый взгляд эльфа вряд ли выцепит меня в этом калейдоскопе блеска и красок.

Распорядитель выполз из центрального входа, на ходу что-то вычитывая в объемной, наверняка старинной, судя по облупленной позолоте на обложке, книженции. Подняв взгляд на толпу невест, он сначала зажмурился, потом недоуменно протер глаза. Так и замер с раскрытым ртом, даже не успев принести слова приветствия. Растерянно обернулся на сгрудившуюся у стены прислугу, зыркнул грозным, многообещающим взглядом по кучке помощников и обреченно закатил глаза к потолку.

Я давилась беззвучным смехом — такого поворота он явно не ожидал. Кому теперь влетит за то, что вовремя не объяснил невестам, что сегодня у них еще не свадьба?

Ваффель прочистил горло и нервно постучал себя кулаком в грудь.

— Ммм, уважаемые барышни, приветствую вас и прошу внимания! — гул голосов затих не сразу, распорядителю пришлось еще как минимум дважды привлекать к себе внимание и даже повысить голос. — Я рад приветствовать вас на вашем первом испытании, — заявил он, когда девушки прекратили гудеть и, сверкая драгоценными каменьями и любопытными глазищами, наконец, сосредоточили свои взоры на нем. — Сейчас я попрошу вас проследовать за мной в сад, где вы будете представлены королевской чете.

Девицы снова загомонили. Разношерстная толпа заметно оживилась и колыхнулась в сторону выхода.

— Минуточку, минуточку! — суетился Ваффель. — Не нужно торопиться, да что ж это такое, в самом деле, вы же леди, а не отара овец! Клоранс, о луноликие эллины, ну что же ты стоишь пеньком? Построй их парами что ли! Ммм… десять… двенадцать… двадцать четыре… — приговаривал он, что-то записывая в узком свитке, пока девушки парами проплывали мимо него в сторону ворот, ведущих в сад. — Двадцать семь, — заключил он удовлетворенно, провожая меня взглядом, ибо в отличие от остальных, в сад я не торопилась и строиться парами не желала.

Эльфийский королевский сад поражал объемами и великолепием. Я застыла, не в силах двинуться с места, пораженная масштабами невиданной доселе красоты. Нет, наш лес тоже был магически красив. Я могла часами бродить по нему, любуясь великолепием дикого разнотравья, вдыхая чарующие ароматы медвяных трав, но тут было совсем другое…

Кованые створки ворот, увитые плетистой розой, распахнулись, открывая взгляду завораживающее дух великолепие. Королевский дворец располагался на возвышении, а вот сад — в низине, поэтому отсюда открывался уникальный вид. Я сразу же утонула в чарующем море цветов: разных, иных я и названия не знала, но сразу было понятно: то не дикие цветы, а заботливо выращенные садовниками специально для королевского сада.

Ухоженная и очень широкая тропа, усыпанная разноцветным гравием, вела вниз сквозь благоухающие облака и спускалась к небольшому озерцу из лотосов.

Громадные, размером с хороший подсолнух, они возвышались над водой, путаясь в глянцевых листьях. Трепетали золотыми тычинками, а вокруг носился рой неугомонных бабочек. Кованый с изысканными вилюшками мостик перекинулся через чарующее лотосовое поле, пригласительно маня за собой.

За озером расстилался сад из цветущих акаций и клициний, изящные молодые стинарры тянули свои цепкие ветви под небеса, сияли глянцем листья магнолии и лазоревого магоцвета. Сиреневые шапки акации свешивались почти до земли, и их соцветия тонули в белых ароматных облаках лунного пиона-горицвета. Мой любимый цветок! Лунным горицветом он называется потому, что ночью при полной луне его лепестки начинают светиться серебристо-голубым. Бабушка всегда сажала эти цветы, поэтому я никогда не боялась выходить из дома ночью — бело-голубые «фонари» освещали весь двор, подобно осколкам луны, упавшим с небес на землю.

Сам сад располагался будто в чаше, по краям которой застыли лесистые горы. В просветах между них виднелось море. Надо же, я и не представляла, что здесь настолько красиво! Боковая пристройка к замку, где поселили меня, была с противоположной от сада стороны и выходила к реке. Аккуратные клумбы сменялись островками обильно-цветущей дикой растительности, кругом ухоженные дорожки и позолоченные скамейки. Красиво, но привычно. А здесь…

Я очнулась, когда поняла, что щебечущее разноцветное облако невест уже миновало мостик и углубилось в аллею розовой тевии.

Аллея была усыпана розовым: тевия отцветала, роняя лепестки, они шуршали под ногами, кружили в воздухе, при малейшем дуновении ветерка срывались с веток и земляничными облаками оседали на руки, волосы и плечи. Аромат стоял такой, что с ног валило. Нежный, цветочно-ванильный с нотками земляники. Я аккуратно ступала ногами по облакам лепестков, борясь с искушением разуться и пробежаться босиком. Ох, а какая, наверное, здесь царила красота, до того, как по этой тропинке прошелся табун из невест! Они же почти все разметали своими необъятными юбками!

Аллея вывела меня на просторную площадку, по центру которой красовалось громадное, с толстенным перекрученным стволом дерево. Корявое и единственное нецветущее здесь растение выбивалось из общей картины и походило на столетнего старика, не пойми каким образом затесавшегося в толпе шальных юнцов. Навскидку я дала бы этой коряге несколько веков, но не удивлюсь, если его возраст исчисляется целыми эрами. Не зря же его так заботливо окружили золотым забором. По периметру стояли мраморные статуи, изображавшие эллинов — наших богов, из чего я сделала вывод, что дерево наверняка священное.

Вокруг этого динозавра флоры располагались шатры. Нас подвели к самому большому. Дыхание сперло от восторга, когда я увидела внутри королевскую чету. И пусть там не было принца, а были лишь его родители, мне этого было достаточно, чтобы сердце подскочило к горлу, а кровь застучала в висках. Подумать только, я воочию вижу короля и королеву! Об этом я и во снах мечтать не смела!

— Его Величество король Антуанэль Лаури Лапидус ди а монд Алайя и Ее Величество королева Адриана Силиция, — помпезно представил Ваффель, демонстративно гундося. Все склонились в почтительном поклоне.

Едва выдержав полагающуюся по этикету паузу, я вскинула глаза, жадно рассматривая правителей. О королевской чете я знала многое: их родословную, историю, ежедневно читала сводки в «Королевском вестнике» и была в курсе всех событий из дворца. Ну, мне казалось, что в курсе. Почему-то о предстоящем отборе там писать не стали. И вот теперь наконец-то представился шанс рассмотреть их воочию.

Мы по очереди подходили к королевскому шатру. Король приветствовал всех лично, с кем-то перебрасывался парой-тройкой фраз, интересуясь здоровьем родителей. Когда ему представили меня, он лишь одобрительно кивнул головой и подбадривающе погладил по плечу.

Король меня не разочаровал, он выглядел именно так, как я себе напредставляла. Очень, я бы даже сказала — слишком — привлекательный мужчина на вид пятидесяти-шестидесяти лет, хотя я точно знала, что ему гораздо больше. Гордый профиль, тяжелый взгляд из-под густых бровей, но страха он не вызывал. Напротив, что-то в его взгляде привлекало и манило теплом. Незыблемый и обязательный штрих, подчеркивающий статус: корона, почему-то набекрень, длинные светлые волосы, заплетенные в косу, и золотые витые браслеты, увивающие руки от запястья до плеча.

Король Антуанэль не был чистокровным эльфом, все знали, что его мать была человечкой, что давным-давно не запрещалось нашими законами, и это сквозило в его внешности: у него не было длинных эльфийских ушей. Слегка вытянутые и заостренные.

А вот королева Силиция была полной противоположностью. Изящная как тростинка, несмотря на возраст, с крупными чертами лица, четко очерченными скулами и длинными заостренными ушами. По происхождению она была помесью с темными эльфами — дроу, о чем свидетельствовал слегка сероватый цвет кожи, что, впрочем, ничуть не портило ее.

Историей их любви я зачитывалась с детства.

Принцесса Силиция слыла воительницей в царстве Дроу. Непримиримой, неуступчивой и очень жесткой на характер. Она отвергала всех женихов, что сватались к ней, и, наконец, решила полностью посвятить себя войне. Дроу постоянно воевали: то с одними соседями, то с другими, сетуя на то, что их окончательно загнали в подземелья. Что неудивительно, ведь чистокровные дроу напрочь не переносят солнечного света. Тот факт, что королева-мать родила ее от светлого эльфа, никого не удивлял. Члены богатых семей частенько держали у себя рабов — военные трофеи, добытые в походах, и родить от раба никогда не считалось у них позором.

Уже с десяток лет Алайя воевала с Дроу. Они блокировали плодородные земли, необходимые нам для выращивания продовольствия, а мы — выход к морю и скалам, что жизненно необходимы им для укрытия от солнечного света. Обе стороны давно ослабли, но так и не смогли прийти к компромиссу. И тут появился новый враг. Колдуны соседнего королевства Меридор выпустили магию, что дремала тысячи лет. Чудовищные твари вышли на свободу, уничтожая все живое на своем пути. Они целыми кланами рвали на клочки дроу, затаптывали наши города.

Доведенная до отчаяния мать Силиции (а правят у них женщины), решилась просить мира у короля Алайи. Сама же воинственная дева Силиция согласилась принести себя «в жертву», вызвавшись стать невестой принца Антуанэля. Не сказать, что Антуанэль был в восторге, но мир был необходим во имя победы над новым врагом. Алайя объединила свою армию с воинственным кланом Дроу и еще нескольких королевств, чтобы остановить нашествие Меридора. Но даже общими усилиями победить Меридор они не смогли, лишь заключили с ним хлипкий мир, который с тех пор неоднократно нарушался. Последняя битва, что состоялась несколько лет назад, унесла жизни сотен эльфов, в том числе и моего отца.

Когда все закончилось, король Алайи предложил Силиции вернуться домой. Поскольку мир с темными эльфами был крепок, никто не желал удерживать принцессу-дроу против ее воли. Но оказалось поздно — между Антуанэлем и суровой принцессой пробежала искра, он напрочь отказался отпускать ее, а она вовсе не спешила в родные пенаты. Будучи наполовину светлой эльфийкой, ей оказалось не чуждо чувство красоты. Адриана влюбилась в эльфийские сады и светловолосого эльфа, в ароматы цветов и щебетанье птиц в густых кронах зелени. Антуанэль умудрился привить ей то чувство прекрасного, что дремало в непримиримой воительнице где-то глубоко внутри.

Их брак оказался монолитно крепким, омрачало только одно: шли годы, а Силиции не удавалось зачать ребенка. После смерти отца Антуанэль стал королем. Вопрос о наследнике незримым мечом повис над королевской четой. Бесконечные Советы, что собирали ученые маги Алайи заканчивались одним и тем же решением: король должен разорвать брак с бесплодной королевой и жениться повторно. Параллельно выдвигались возможные причины ее недуга и предлагались подходящие кандидатуры.

Антуанэль об этом даже слышать не хотел, они вдвоем молились святой Эффе, и лишь через пятнадцать лет она сжалилась над ними, послав единственного и такого желанного сына…

Глава 9

Древняя реликвия

Неудивительно, почему над ним так трясутся. Столь обожаемый и долгожданный наследник! Ему так потакают во всем, что даже — о, чудо, — позволили лично выбрать невесту! Неслыханное событие для правящей династии! Поэтому придется быть готовой к тому, что Греттель ничего не надумала: столь избалованное чадо вряд ли отличается покладистым характером и мягким нравом. Скорее всего, это демон во плоти, но думать об этом сейчас мне совсем не хотелось.

Королева подняла глаза цвета спелой майской зелени и скептическим взглядом оглядела разношерстную толпу. Могу поклясться, что заметила, как она поморщилась. Ну еще бы, сама-то она и не подумала вырядиться матрешкой, я вообще сомневаюсь, что бывшая воительница даже по торжественным случаям станет облачаться в кринолин, и мысленно победно сжала кулачки: мать принца была одета в легкую разлетайку, почти как у меня. Из украшений — лишь золотистый ремешок, перехватывающий тонкую талию и позолоченный обод на волосах, заменяющий корону.

Она натянуто улыбнулась обескураженной толпе девушек, которые, похоже, только сейчас сообразили, как не к месту они вырядились, и обратила вопросительный взгляд на Антуанэля.

Тот поднялся, в приветливом жесте мотнув головой и подошел к корявому исполину. Отворил золотую калиточку и остановился, оглядывая девушек.

— Мои дорогие гостьи, приветствую вас, — мягко улыбнулся король, и я поняла, что его суровый вид меня не обманул. Скорее всего, король Антуанэль тот еще лапка по характеру. — Все вы знаете причину, по которой вас собрали. Все вы дочери знатных и уважаемых семей, потомки именитых, даже древних родов. Все вы умницы и красавицы, — на этих словах король подмигнул, а девушки жеманно захихикали. — Но, увы, у меня лишь один сын, и его женой сможет стать только одна из вас, — глубокий вздох разочарования пронесся по саду, оседая в пушистых корзинках клицинии. Даже смешно стало, а что, они были бы не против, чтобы принц устроил гарем и взял в него всех сразу? Ну, не знаю, в таком случае я сразу пас.

Король Антуанэль сделал шаг в открытую калиточку и приложил ладонь к корявому стволу. К большой моей неожиданности по стволу и по листьям дерева заструились золотые блики. Я видела такие на деревьях, когда солнце стоит низко над водой. Но эти были ярче и бежали по веткам по направлению к руке короля.

— Этой стинарре около трех тысяч лет, — медленно начал король, и я присвистнула. Смутилась, прикрыв рот рукой, и спряталась за спины девушек. Похожа на древнюю драконицу во всей своей красе!

Король обвел взглядом примолкнувшую толпу, не отнимая ладонь от ствола.

— И именно ей я доверяю провести первый тур отбора, — закончил он и, оставив девушек переглядываться в недоумении, возвратился в свой шатер к королеве.

— Можете разместиться в шатрах, — разрешил распорядитель, и девушки выдохнули. Представляю, как им жарко в их корсетах! — Мы будем вызывать вас по списку.

А вот дальше началось самое интересное.

Ваффель, поняв, что король передал инициативу в его вездесущие руки, напыщенно надул щеки и высокомерным взглядом пробежался вдоль шатров. Девушки удобно расселись, приготовившись к новому действу. Я тоже сгорала от нетерпения и вытягивала шею, потому что мне досталось место по другую сторону древнего диплодока, и эта старинная стинарра закрывала мне вид на королевскую чету.

— Лаурель Сесилия дель Боус! — торжественно объявил Ваффель, чуть не лопаясь от осознания собственной значимости.

Лаурель — худая и корявая девица, явно аристократка, судя по острому длинному носу и таким же ушам, поднялась и гордо прошествовала к дереву.

— Приложите ладонь к стволу, — величественно прогундосил Ваффель, глядя на нее снизу вверх.

Девушка послушно все исполнила, а я чуть не вывалилась из шатра, пытаясь разглядеть, что там происходит. Но не происходило ровным счетом ничего. Трухлявая стинарра словно проигнорировала девицу, даже листиком не колыхнув.

Ваффель понятливо кивнул.

— Присаживайтесь, Лаурель, спасибо, — он поставил отметку в блокноте и вызвал вторую девушку.

Следующие две девица так же не были отмечены древней реликвией, а вот на третьей случилось нечто интересное. На прикосновение прекрасной рыжеволосой феи дерево отозвалось переливчатыми бликами изумрудно-сиреневых оттенков. Это было так величественно завораживающе, что все вокруг ахнули.

Ваффель, испросив взглядом разрешения у короля, попросил девушку прикоснуться к корням дерева, и разноцветные блики заструились по ним сияющими ручейками.

— Спасибо, — удовлетворительно хмыкнул распорядитель.

Девушки выходили одна за другой, волновались, краснели, дрожали, но все равно не могли понять, что все это значит. На прикосновения многих дерево не реагировало никак, иногда сияло вот такими изумрудно-сиреневыми переливами. Иногда — просто сиреневыми, а порой — просто изумрудными, а вот корни отозвались на призыв посиять пока всего трижды.

— Диали Амалия дель Моро!

Я, честно говоря, уже начала зевать, потому как противный Ваффель не спешил вызывать меня и произнес мое имя где-то ближе к концу.

Королевская чета тоже откровенно скучала, поторапливая распорядителя, а тот, казалось, мог распинаться здесь хоть до утра.

Я дотронулась до корявого ствола. Сначала ничего. Я даже успела оскорбиться, ах ты, старая трухлявая драконица! Но драконица, помедлив немного, поприветствовала меня сиреневой иллюминацией. Ну что ж, и на этом спасибо! Не дожидаясь, пока пышущий важностью Ваффель даст мне свое величественное разрешение притронуться к корням, я присела и погладила стелющееся по земле черное витое корневище. Жутко, словно мумия громадной анаконды!

Есть! По анаконде пробежала светящаяся сиреневая змейка, приветливо подмигнула мне и погасла. Мне даже на секунду показалось, что змейка отливает золотом. Не знаю, что это значит, но внутренний голос подсказывал мне, что это скорее хорошо, чем плохо.

Ваффель следил за мной особенно внимательно, и я его понимала. Всего несколько дней, а ему столько досталось от меня, что хоть прямо сейчас бери да выгоняй! Судя по напряженному лицу, ожидает от меня чего угодно. Он разочарованно сморщил нос, когда увидел, что драконица отметила меня. Судя по всему, спешит отделаться, но нет уж!

Гордо задрав нос, я удалилась в свой шатер, а он разочарованно выдохнул и поставил закорючку в блокноте.

Больше анаконда ни на кого не отреагировала, хотя у двух девушек, что вызвали после меня блики играли и изумрудным тоже. Древняя старушенция пожалела для меня красок, но я не держала на нее зла, спасибо за сиреневую змейку!

Ваффель торжественно объявил об окончании испытания и потребовал пройти в центральную залу. Я облегченно выдохнула. Хоть здесь ничего не натворила, уже хорошо! И здесь с Ваффелем я была полностью солидарна.

Он еще долго где-то пропадал, по всей видимости, обсуждая результаты испытания с королевской четой. Мы томились в бальной зале. Ну как томились? Здесь было просторно, прохладно, слуги заботливо разносили напитки, цветы благоухали, бабочки порхали, но внутреннее волнение сводило всю эту прелесть на нет.

Девушки нервничали, некоторые даже плакали, кто-то кусал губы, едва не срываясь в истерику, но были и такие, которым было нипочем. Они радостно нюхали цветы, гоняли бабочек и поглощали напитки в огромных количествах.

Я скромно притулилась в уголке, чтобы ничего ненароком опять не разбить, и попыталась размышлять. Что сказало дерево? Как понимать эту его разноцветную иллюминацию, и сколько нас сейчас останется? А главное, останусь ли я? От этой мысли пальцы ног похолодели, а на лбу выступила испарина. Драконица не наградила меня изумрудным, вдруг это очень важно?

Непрошенные мысли понесли и закружили в водовороте. Что, если меня отправят домой? Что скажет Греттель? Что скажут подруги? Мне что, придется выходить замуж за этого стрючка Габриэля? О боги! Я совсем не хочу возвращаться обратно! Я не хочу никакого Габриэря! У меня принц! А еще я обещала Лайэлю… Ох, драконица, прости, что называла тебя старушенцией, сделай так, чтобы я прошла!

Глава 10

День новых открытий

Ваффель вышел в центр залы, демонстративно откашлялся, потом долго рассыпался в комплиментах, благодарил девушек за то, что осчастливили дворец своим присутствием, извинялся за причиненные неудобства и обещал комфортные экипажи всем, кому не повезло.

Девушки вытягивали шеи, скрипели зубами и вовсю поглядывали, чем бы в него бросить, чтобы он, наконец, прекратил месить вилами воздух и перешёл к главному. Он еще немного порасшаркивался и зачитал список из тринадцати имен, в котором моё стояло последним. Я замерла… Это те, которые уйдут или которые останутся? Ну, Ваффель, чувствую побьют тебя когда-то за углом!

Далее он, ничего не объясняя, сообщил, что с каждой отсеянной девушкой король попрощается лично и компенсирует затраты на поездку, и направился было на выход, но его подтолкнул под локоть помощник, что-то шепнув на ухо.

Ваффель охнул, рассыпался в извинениях и, шаркнув ножкой, сообщил, что это был список девушек, прошедших этап. Я облегченно выдохнула.

Что тут началось! Кто-то рыдал, кто-то ругался, кто-то даже грозил, но мне уже было неинтересно. Быстро выскользнув за дверь, уже знакомым путем рванула в крыло прислуги. Меня ждёт Лайэль! Пусть и договорились вечером, но меня просто распирало поделиться своей радостью и впечатлениями.

Почему именно с ним? Не знаю! Возможно, потому что больше не с кем, или потому что с ним легко, я словно почувствовала в нём родную душу, а может, потому что его голубые глаза снились мне всю ночь, и я спешила снова окунуться в их тепло.

— Диали, постой! — меня окликнул приятный девичий голосок. Я удивленно обернулась.

Подобрав юбки, за мной спешила та самая темноволосая девушка, с которой мне удалось перекинуться парой фраз на занятиях по этикету. Весьма странно, учитывая, что ни с кем из девушек я пока не общалась.

— Прошу прощения, ничего, что я на ты? — осторожно улыбнулась она, как-то испуганно озираясь по сторонам. Я еще в прошлый раз заметила эту ее особенность, она была похожа на олененка, который потерялся. — Меня зовут Кьяра, — весело доложила девушка. — Диали, извини, но я заметила, что ты тоже прошла этот этап. Как так получилось, что я ни разу не видела тебя в нашем крыле?

— Меня временно поселили в крыле для прислуги, — ответила и тут же вспомнила: а точно! Кто-то обещал вчера переселить меня в случае удачи. Я тут же изменила свои планы, теперь готовая сорваться на поиски Ваффеля.

— Прислуги? Какой ужас! — искренне посочувствовала Кьяра. — Значит, я не зря к тебе подошла! Понимаешь, судя по списку, остались самые капризные особы, с ними общаться просто невозможно! Я просто в ужасе, что мне придется провести в их компании еще не пойми сколько времени, а ты… Ты вроде не такая…

Она мило улыбнулась, и мне нечего было ей возразить. Тем более, что девушка была мила и ничего, кроме желания пожалеть ее и успокоить не вызывала.

— Я живу в большой комнате, она просто огромна. Там две громадных кровати, и я скоро завою волком! — Кьяра встряхнула руками с серебристыми браслетами, и те зазвенели на ее запястьях. — Диали, я понимаю, что возможно, ты захочешь отдельную комнату, но я попробую. Мне просто страшно тут одной! Может, подселишься ко мне?

Я одновременно и удивилась, и обрадовалась. А почему бы нет? Ведь мне тоже не хватает общения! Судя по всему, девушка знает всех соперниц и сможет хоть немного ввести меня в курс дела, а то такое ощущение, что все главное действо проходит мимо меня, пока я драю кухни и блуждаю в камышах. И сети распутываю, ага. Сети! Я тут же встрепенулась.

— Кьяра, я рада, правда! И я принимаю твое приглашение с огромным удовольствием, но позже, а сейчас…

— О, нет! Именно сейчас, пока этот вредный Ваффель занят выслушиванием жалоб и организацией кортежей сопровождения! Мы все молча провернем, а потом его поставим перед фактом! Где твои вещи? Я сейчас прикажу своему слуге перенести их ко мне, — она бодро подцепила меня под локоток и потащила в гостевое крыло.

Я почувствовала себя неловко. Ну ладно! В самом деле, куда я рвусь как бесноватая, когда тут столько дел⁈ Нужно комфортно обустроиться, поймать Ваффеля и выудить информацию по поводу второго этапа. Кроме того, мне требовались разъяснения на тему первого! Наверное, успеха было мало, меня терзало любопытство: что именно сказало дерево, что означают эти переливы, и почему, черт возьми, меня лишили изумрудного⁈

Гостевое крыло поражало размахом. Минут десять я просто стояла, открыв рот и разглядывая узоры из витражной мозаики на стенах в обрамлении цветущих лиан. Комната Кьяры оказалась белой: от ковров до занавесок, и поражала своим шиком. Я, смеясь, ухнула в мягкую кровать, утопая в подушках. Вот это роскошь! Как же тогда выглядят комнаты королевских особ?

Молодой и очень красивый темноволосый парень с широким размахом плеч притащил мой чемодан, наградил меня приветственным кивком и перевел суровый взгляд на Кьяру. Посмотрел долго и внимательно, словно что-то передал ей взглядом и так же молча удалился. Тягучий чёрный цвет глаз, от которого мороз бежит по коже, у кого я видела такой? Я завороженно смотрела ему вслед. Слуга? Да имея таких слуг, о принце мечтать не захочешь!

— Не пугайся, Диали. Это Тьярри, — улыбнулась Кьяра, наблюдая за мной. — Вижу вопрос в твоих глазах и сразу помогу. Он не слуга, конечно. Это страж. Он ни на шаг не отпускает меня с детства. Мать никогда не отпустила бы меня без охраны, да он и сам бы не позволил! — она засмеялась. — Он будет все время снаружи, ему нужно небо, не бойся его…

— Ворон? — что-то щелкнуло в памяти. Да! Я видела воронов Кавьердера, и не раз! Гордые воины, что оборачиваются громадными птицами, которые способны биться даже с меридорскими драконами! Вороны — одни из немногих, что обладают древней темной магией, способной сдерживать этих тварей. Сильная, волевая раса… Но они проиграли последнюю битву. Их король был ранен, он потерял память и лишь формально остался у власти. По факту Меридор поглотил их королевство и сделал этих гордых воинов своими вассалами. Но чтобы ворон служил женщине? Уму непостижимо!

— Я расскажу тебе… Когда мне будет можно, — улыбнулась Кьяра и погладила меня по руке. — Он рядом, потому что любит, а не потому что я велю…

Она вздохнула, а у меня глаза полезли на лоб. Любит и не возражает, что она участвует в отборе⁈

— А ты? — в голове не укладывалось, что такое возможно принять и смириться. Я сразу прониклась симпатией к Тьярри.

Кьяра снова вздохнула:

— А у меня есть обязательства! — она поднялась, поправляя платье. — Пойдем, Диали, я познакомлю тебя с девушками!

В чайной комнате, увитой кремовыми розами, за столиком сидела госпожа Барбарель в окружении шести девушек. Занятия по эстетике она решила проводить в форме чайных посиделок, поэтому на столе стояли чашки, а в комнате витали ароматы трав.

Я хлопнула себя по лбу. О боги, я совсем забыла про занятия! Ну куда это годится? Почему вместо того чтобы сосредоточиться на отборе, моя голова забита какими-то дурацкими сомами⁈

— Пгоходите, девочки, пгоходите! Пгисоединяйтесь к нашей пгиятной компании! — приветливо махнула рукой госпожа Барбарель, поправляя цветастый платок на плечах. — Отныне я пгедлагаю огганизовывать наши занятия именно в это вгемя, когда этот, — она возмущенно засопела, — чегствый и бездушный женоненавистник Ваффель занят дгугими делами!

Она воинственно сдунула с носа кудряшку, поправила очки и прихлебнула из изящной чашечки. Готова поклясться, что в отличие от девушек, там был совсем не чай. Очки у нее причудливо съехали набекрень, а в глазах сияла чертовщинка. Она театрально откинулась на спинку кресла и возвела взор к потолку:

— Итак, пгодолжим! Поэзия… — госпожа Барбарель достала из сумочки книгу и любовно приложила ее к щеке. — Поэзия, девочки, это то, с помощью чего вы можете увлечь любого пгинца!

Девушки тут же закидали ее вопросами:

— Принц любит стихи?

— Он любит читать?

— Он сам сочиняет?

— Следует взять на свидание книгу?

— Конечно! — госпожа Барбарель изумленно вскинула глаза и допила свою чашку. Интересно, какую по счету? Судя по гуляющему взгляду и неловким движениям, далеко не первую. — Я пгизвана научить вас внимать пгекгасному! А что может быть пгекгаснее стихов? О, гыцагь ггёз моих, услышь мои стенанья, пгиди, я так устала быть одной! Я подагю тебе мои пгизнанья, и улечу в объятья неги за тобой…

— Нужно почитать ему стихи?

— Ему понравится?

— Госпожа Барбарель, что нам делать с книгой? — наперебой затараторили девушки.

Та очнулась, улетев было куда-то вместе со своим рыцарем грез, вернулась в реальность, деловито поправила платок на плечах и попыталась сфокусировать взгляд на ближайшей невесте.

— С какой книгой? Ах, с книгой! — она вытянула перед собой томик стихов и вздохнула. — На свидании? Достаньте ее и… — она заговорщицки оглянулась по сторонам и, приложив к губам ладошку, прошептала: —…и погвите! Да, да! Вот так, пгямо пополам! — оживилась она, отбросив книгу за спину и повышая тон: — И целуйте его, целуйте! О боги! Какие книги? Вы же молодые, наслаждайтесь стгастью, пока можете, пока гядом с вами ОН!

Это было сказано на выдохе, девушки дружно захохотали, а госпожа Барбарель ободрилась. Она вытащила из кармана фляжку и набулькала из нее в свою чашку.

— Ох, догогие мои! Молодость нужно пговести так, чтобы было о чем вспомнить в стагости! Долой эти нудные лекции! Я пгедлагаю вам пгосто посплетничать! Итак, пгизнавайтесь! Кто из вас уже целовался с мужчиной?

Посиделки затянулись на несколько часов. Постепенно к нам присоединились остальные девушки. И я подозреваю, если бы они жили при дворе постоянно, госпожа Барбарель могла бы успешно организовать тут популярный женский клуб. Страшно подумать, что было бы, услышь наши разговоры Ваффель, но мы дружно поклялись, что ничего ему не скажем.

Ваффеля мне удалось поймать ближе к вечеру. Уставший и измотанный он попытался скрыться за дверью своей комнаты, но не тут-то было:

— Господин Ваффель, на минуточку!

— Чего тебе? — похоже, ему и впрямь сегодня досталось, мне даже стало его жалко.

— С вашего позволения, я переселилась в комнату одной из девушек, — с ходу доложила я.

Он махнул рукой:

— Одной заботой меньше, — и попытался зайти в комнату, но я вцепилась в его рукав.

— У меня к вам есть еще вопрос!

— О боги! Можно я пойду? — скривившись, взмолился он. — Мне еще твоих вопросов не хватало!

— Я не отстану, пока вы не объясните!

— О, луноликие эллины и пресвятые дриады! Что тебе нужно объяснить?

— Почему отсеяли ту девушку, как ее? Ну, последнюю, ту блондинку с конопушками, я точно помню, что драконица просемафорила ей двумя цветами!

— Какая драконица?

— Ну ваша всемогущая стинарра.

— Прикуси язычок, девочка! — распорядитель вскинул нос. — Иначе я лично буду ходатайствовать у принца отправить тебя внепланово домой!

— За что⁈

— За нарушения дворцового этикета, неуважение к древним реликвиям и мои попорченные нервы!

Я шумно выдохнула воздух:

— Господин Ваффель! Вам придется мне сказать, иначе я усядусь под дверью и всю ночь буду петь серенады!

— Святая Эффа! Ну какая ж ты зануда! — Ваффель закатил глаза. — Просто на самом деле это был не первый, а уже второй этап отбора! Не понравилась она ему, довольна? Я могу теперь идти?

— Что значит — второй этап? Что значит — не понравилась?

— То и значит, боги мне в помощь! Не поверишь, так бывает! Некоторые женщины нравятся мужчинам, а некоторые — не очень! Чисто внешне! Не в его вкусе она. Чего не ясно? И не только она, он еще штук десять развернул исключительно по этой же причине!

— Кто — он?

— Принц, кто же еще? Я что ли за него невесту буду выбирать?

— Но он же нас не видел! Кстати, где он? Почему снова не присутствовал сегодня?

— Это вы его не видели, а он прекрасно все видел! И присутствовал по вашему прибытию! Скажем так, его высочество Флориан встречал каждую из вас! Скрытно, разумеется. Но исключительно для того, чтобы сделать мне пометку, с кем из вас он пожелал бы побыстрей расстаться!

— Что значит — встречал? И меня⁈ — я замерла, с ужасом вспоминая, при каких обстоятельствах и в каком виде я появилась при дворе.

— И тебя!

— И он меня оставил⁈ — сейчас я сильно сомневалась в адекватности принца. Тут всего пара вариантов: либо его вкусы очень специфичны, либо он попросту пропустил мой приезд, приняв меня за оборванку.

— К превеликому моему удивлению и сожалению! — отчеканил Ваффель, порываясь скрыться за дверью. Я выставила носок ноги, мешая ей закрыться. — Что еще⁈

— Он точно меня видел по приезду? — казалось, Ваффель меня просто разыгрывает. В голове не укладывалось, что после того, что я устроила, принц оставил меня в списках.

— Вот-вот, я тоже удивился! Даже два раза переспросил, уверен ли он, что ты прошла первый этап. Нужно сказать, я очень рассчитывал, что тебя отбракует старая стинарра, и сейчас крайне, крайне разочарован!

— Но так нечестно! — мне вдруг стало обидно за отвергнутых девушек. — Почему нельзя в открытую провести такой этап? А что, если они просто устали с дороги, не успели прихорошиться, да мало ли чего⁈

— Ты предлагаешь нам устроить конкурс красоты? — взвился распорядитель, едва удерживаясь, чтобы не ругнуться нецензурно. — Извини, у короля совсем другие цели!

— Но выгонять просто за внешность втихаря…

— Сьерра Диали! А вы считаете, было бы разумно принцу лично объявить каждой из них, что они, извините, лицом не вышли? Вы хоть понимаете, какой это удар по самолюбию? И потом… Если девушка не нравится одному мужчине, это не значит, что она же не понравится другому! Но вот если принц заявит ей это в лицо, совсем не факт, что другой потом сможет ее переубедить! Это психология, сьерра! Не лезьте туда, в чем вы совсем не разбираетесь!

Ваффель уже искрил раздражением, нос его покраснел, пора бы мне сдавать позиции, но я упорно лезла на рожон.

— Это что же, получается, что я понравилась ему?

— Стража! — лицо Ваффеля перекосило, он не выкрикнул, а злобно пропищал эту фразу. Прочистил горло и уже серьезно заорал: — Стража! Заприте ее в подземелье! Луноликие эллины, простите мне мой гнев, но это просто запредельно! Если ты еще раз откроешь свой рот, клянусь памятью предков, я придумаю, как выкинуть тебя с отбора!

Эти слова он орал уже вслед, так как я, не желая дожидаться стражников, тут же метнулась прочь. Какие все нервные, о боги! Я же ничего такого не спросила!

Глава 11

Попала в сети

Новость о том, что я понравилась принцу, заставляла сердце ликовать. Поэтому вечером к реке я заявилась в крайне приподнятом настроении. А вот Лайэль, напротив, казалось, был не в духе. Вытащив спутанную сеть, он как смог развесил ее на камышах и, потирая подбородок, размышлял, что делать дальше.

— А, ты вовремя, привет, — бросил мне через плечо и взялся за первый узел. — Ну как успехи?

Говорит, а такое ощущение, что знает, и отчего-то злится. Мне кажется, или он совсем не рад, что я прошла этот этап? Хотя, возможно, я надумываю. Ну мало ли, какие у него проблемы? Может, рыба не клюет.

Стараясь не обращать внимания на то, как он хмурит брови, я уселась на небольшую скамеечку и взахлеб выложила ему все события сегодняшнего дня. Даже про Тьярри рассказала, восхитившись его железной выдержкой. А уж разговор с распорядителем поведала почти дословно, в конце повторив тот же вопрос, что так расстроил Ваффеля.

Лайэль задумчиво раскладывал сеть.

— Ну, может, и понравилась, — проговорил, не глядя на меня. — А может быть, из вредности, чтоб понервировать Совет. Флориан с ними не ладит, если ты не знала.

Я знала. И помнила слова господина Морденелло о том, что Флориан скорее женится на лесной фурии, лишь бы им не угодить. Очень не хотелось думать, что принц ассоциирует меня именно с ней, но если это поможет выиграть отбор, то я не против.

В голове толкалась огромная куча вопросов, на которые мне так и не ответил Ваффель, поэтому я высыпала их на Лайэля. Особенно интересовало, что означали переливы.

— Да ничего сложного, — он немного оживился, повернулся и наконец-то посмотрел в глаза. — Это древнее растение, напитанное кровью династии. Есть у них такая традиция: новый властитель и его наследники проливают кровь под корнями этой стинарры. Специально, например, порезав себе руку, или приходят с поля боя и сидят под ней, а кровь стекает. Жен тоже касается, кстати.

— А эти сиреневые переливы?

— Означают тупо природную совместимость с кровью правящей династии. У нас столько рас перемешано, не мудрено. Если стинарра не отреагировала, значит пара несовместима. То есть детей у них не будет. Сама понимаешь, этих отсеют, принцу нужен наследник. А его способны родить те, у кого заиграло сиреневым. Изумрудные — это девочки.

— У меня не будет девочки? — ахнула я.

— С принцем — нет. Однозначно. Стинарра не ошибается.

— Но как же так? — я разочарованно вздохнула. — А как же платьишки, косички, цветочные куколки и все такое⁈ Мальчишки они же… — я вспомнила пацанов Греттель и поежилась. — Они такие хулиганы!

— В данном случае — это наследники, Ди. Правящей династии, если что. Подержи вот этот узел, — он вручил мне край сети и перелез через меня с другим.

— Нет, я понимаю, но девочки… Я всегда хотела дочку…

— Еще раз повторю, с принцем у вас девочки не будет. Ну, если тебе очень хочется, попробуй со мной, — он нахально хохотнул и вручил мне второй угол сети. — Вставай, нужно ее растянуть.

Понимаю, что он пошутил, но щеки вспыхнули от его предложения алым румянцем. Я поднялась и пыхтя возмущением отошла на несколько шагов. Сеть немного отползла, но центральный клубок был спутан намертво.

— А почему на короля дерево реагировало золотом?

— Потому что он ее хозяин, потомок того, кто много веков назад ее посадил и поливал своею кровью. Кстати, с помощью этой стинарры легко уличить неверную жену, она сразу укажет, принадлежит ли дитя к роду правителей. Имей в виду, — он хитро подмигнул.

Вот хам! Всерьез что ли решил, что я прибегу к нему за девочкой?

— Когда я прикасалась к ней, мне показалось, что по корням струилась сиренево-золотая змейка.

Лайэль поднял глаза и как-то странно посмотрел на меня.

— Тебе показалось, — наконец сказал он. — Корни крайне редко реагируют и показывают только будущее. Золотая нить — это будущее рода правителей Алайи. Если бы стинарра отреагировала золотом, отбор уже был бы завершен.

Я задумалась. Наверное, он прав, возможно, просто солнечные блики отразились, а возможно, просто показалось, ведь никто, кроме меня, этого не заметил. Я досадливо вздохнула.

— Да ладно тебе! — Лайэль растащил сеть по траве и теперь делал надрезы ножом по краям центрального клубка. — Вот прям так он тебе нужен?

Я возмущенно полыхнула носом:

— О чем ты говоришь? Конечно! В чем смысл жизни девушки? Удачно выйти замуж! Это, можно сказать, некая великая цель, как истинный смысл моего существования!

— Тебе нужен сам Флориан? Зачем? — Лайэль ловко подрезал очередную петлю и зацепил ее зубами.

— Как зачем? Он же принц! В нем же все! Положение в обществе, состояние! Я помогу сестре наладить жизнь, выучить детей…

— Ты не поняла вопроса. Я спросил о Флориане, а ты говоришь о его статусе.

— Но я еще не видела его! Кстати, ты оказался прав, он опять не появился! Если бы Греттель не видела его тогда, я бы уже сочла, что он страшный как подземный демон, и поэтому прячется ото всех, чтобы невесты не разбежались врассыпную!

— Ха-ха! — Лайэль искренне развеселился и вручил мне очередной отвоеванный у сети кусок. — Не страшный, не переживай, — успокоил меня, деловито рассматривая спутанные края. — И появится, куда он денется, он на девок падкий!

— Как странно… Ты хорошо знаешь принца, традиции королевской семьи. Откуда? Расскажи! — этот вопрос не давал мне покоя.

— Да так… — Лайэль досадливо сморщил нос, словно ему было неприятно об этом говорить. — Мы вместе росли. Когда-то даже дружили, если с таким, как он, вообще можно дружить. А потом не поделили девушку. И все: теперь я здесь, а он там, и мне запрещено показываться пред его светлы очи, — усмехнулся он.

Вот это было неожиданно. Он был другом принца?

— Значит ты не из прислуги? Ты не просто рыбак?

Лайэль снова поморщился:

— Диали, давай оставим эту тему. Во-первых, я могу соврать, поверь, со мной частенько так бывает. Во-вторых, ну зачем тебе это? Будет интересно, спросишь потом у Флориана. Идет?

Стало немного обидно. Но личность Лайэля теперь для меня была окружена ореолом невидимой тайны. Я с восхищением наблюдала, как ловко он орудует руками, воодушевленно распутывая узлы. То есть парень явно из знатной семьи, но что сподвигло его остаться во дворце после опалы принца? Почему он не уехал домой? Или… Или у него больше нет дома?

Я ахнула. Возможно. Меридорские войны стерли с лица земли огромное количество городов и селений. Спрашивать об этом было неудобно, не хотелось бередить старые раны, если таковые имелись, поэтому я зацепилась за тему попроще:

— Судя по всему, девушка выбрала тебя? — улыбнулась я. И пусть я еще не видела принца, но выбор девушки отлично понимала. Лайэль обладал не просто холодной красотой, была в его образе какая-то теплинка, какая-то дурманящая манкость, которая так и тянула прикоснуться.

— Смеешься? — он поднялся и отряхнул штаны. — Она не выбирала. Флориан долго думал и тормозил, а я взял — и завалил. Только и делов. Мне она не отказала, а у него, оказывается, были чувства…

От такого откровенного признания я оторопела, вспыхнув. Наверное, можно было догадаться, что парень его возраста и внешности вряд ли будет скромным девственником, но его слова меня огорошили. Я представила ту девушку в его руках и покраснела до кончиков волос. Благо, он не дал мне опомниться.

— Так! Ничего не получилось, я сдаюсь! — он бросил узел и взялся за нож. — Держи вот тут и тут!

У меня уже не хватало рук. Лайэль намотал мне на ладони колючие плети, распутанную часть оттащил в сторону и бросил на траву и начал аккуратно вырезать спутанный узел.

— А нельзя на этих самых сомов поставить другую сеть? — вдруг озарило меня. В самом деле, тут их не один десяток, а он прицепился именно к этой!

— Не-е, — Лайэль увлеченно резал путы. — Эта сделана из перекрученной теквирской нити, ее только нож берет. Ты видела пещерного сома?

— Нет, — искренне напугалась я.

— Ну вот! Там зубы как лезвия! И водятся они только в проливах, в подводных пещерах в устьях рек, где те впадают в море, поэтому и форма у этой сети другая. Она ставится на мелководье и светится в темноте, привлекая их внимание.

— Ну раз так… Я не видела ни моря, ни сомов, ни пещер, поэтому поверю тебе на слово, — я приняла из его рук еще один освобожденный край и теперь походила на паучиху, запутавшуюся в собственной паутине.

— Не видела моря? — удивился Лайэль. — А хочешь посмотреть? — он вручил мне еще одну плеть, а я аж осела от изумления.

— Как посмотреть?

— Глазами! — засмеялся он. — Возьму тебя с собой на сомов, когда луна станет полной. В это время особенно красиво, в устье распускаются розовые водоросли, похожи на розу, но без листьев, при свете луны умопомрачительное зрелище. Пойдешь?

Соблазн был велик, но я отрицательно замотала головой. Идти куда-то ночью с малознакомым парнем, чтобы посмотреть на каких-то зубастых сомов? Безусловно, я хочу, но страшно же! Остатки разума и здравого смысла пока еще были со мной. Что будет, если во дворце узнают, что я по ночам встречаюсь с мужчиной? И кому я докажу, что мы ходили за сомами?

Лайэль усмехнулся, отбросил узел и полюбовался на творение рук своих. М-да, куча перекрученных ошметков и посередине кривая дыра. Если в эту сеть и можно поймать кого-то, то только жуткого неудачника.

— Ничего, заштопаем! — деловито улыбнулся он и потянулся, распрямляя спину. — Так! Давай распутаем вот этот край!

Я завороженно зависла, наблюдая, как перекатываются мышцы его рук — рельефные и упругие, сразу видно — физический труд ему не чужд. Он молча поймал мой взгляд, отобрал тяжелые плети, что-то помудрил и вручил два края обратно.

— Отходи! — сеть перекрутилась колбасой. — Теперь повернись! — я перевернулась вокруг своей оси и оказалась в коконе. — Подныривай!

Он приподнял какой-то край. Я рыбкой нырнула туда и — о, чудо! — колбаса размоталась!

— Как ты это сделал? — удивилась я.

— Терпение и сноровка! — он взялся за концы и обошел вокруг меня. Здесь сеть образовывала воздушный узел, и чтобы его развязать придется покувыркаться.

— Лайэль, нам это не распутать, — осторожно выдохнула я.

— Спокойно, Диньдилика, слушайся меня! Итак, на чем мы остановились? Значит, Флориан нужен тебе, чтобы облегчить жизнь сестры?

Я запнулась. Не ожидала, что он вернется к этой теме, но спорить не стала и уверенно кивнула.

— Поднырни вот сюда и присядь, — я ловко проделала манипуляции, но, видимо, не в ту сторону, потому что вместо того чтобы распутаться, сеть снова запуталась, и Лайэль оказался ближе ко мне.

— А какая польза в этом лично для тебя? — спросил, глядя сквозь сеть, потому что я держала ее на вытянутых руках.

— Ну как какая? Я уже сказала — выгодно выйти замуж!

— Только и всего? — его глаза настойчиво буравили меня, так, что становилось неуютно.

— А разве этого мало?

— Но мало ли за кого можно выйти еще!

— За кого, например? — этот разговор начинал раздражать, я не понимала, к чему он ведет.

— Например, за любимого, — Лайэль хмыкнул, загнав меня в ступор, и отвернулся, продумывая, что делать дальше с сетью.

Я растерялась. Да, мне приходило это в голову, а что, если у нас не получится любви, но я гнала от себя эту мысль прочь.

— Может быть, я полюблю его! — бросила с вызовом.

— Может быть… может быть… — задумчиво проговорил Лайэль, деловито обошел вокруг, и сеть затянула меня в плотный кокон.

— Понимаешь, трудно говорить об этом, когда еще не знаешь жениха! — почему-то бросилась оправдываться я. — Вот почему он не выходит? Это уже просто неприлично! Как тут полюбить, когда я даже посмотреть на него не могу?

Лайэль почесал переносицу, перекинул сеть через локоть и попросил меня пролезть в очередную петлю.

— Ну так посмотри, кто тебе мешает? — бросил, увлеченно продолжая свое дело.

Я замерла на полушаге.

— Что значит — посмотри? Где я его увижу?

Лайэль вздохнул, видя, что маневр с петлей все лишь усугубил, отобрал у меня один край и всучил другой.

— Центральное крыло замка со стороны сада. Мраморные балюстрады с сердоликовыми драконами. Второй этаж, крайнее окно слева возле башенки с флюгером и драконом без одного клыка. Это его спальня. Не спутаешь, если пойдешь вечером, окно будет светиться красным. Там куча растительности — залезть и спрятаться вовсе не проблема.

— Лайэль! — я вылупила глаза и наступила на сеть, та осела с его плеча, заставив его пригнуться, а я запуталась ногами и рухнула в траву, утянув его за собой. Теперь мы были похожи на двух мух в паутине. — Ты предлагаешь мне подглядывать за ним?

— Я? Нет! Это ты только что изъявила желание на него посмотреть! — и глаза такие наивно-невинные, будто речь о том, чтобы пироженку с кухни стащить!

Я трепыхнулась в сети, но стало понятно — выбраться сложно. Кто может попасться в дырявую сеть? Правильно. Невеста-неудачница!

Лайэль давно довольно лыбился, словно понимал — я пойду! И это заставляло меня злиться.

— Только уговор, — он подтянул сеть, и его губы оказались прямо возле моего лица, нас разделяли только пара слоев мелкой сети. — Я помогу тебе увидеть принца, а ты пойдешь со мной к пещерам за сомами.

Я дернулась, пытаясь встать, но сеть держала меня крепко, или это он удерживал ее так, что я не могла двинуться с места?

— Я никуда не пойду! — заявила по слогам, цепенея от его глаз. Вроде такой холодный цвет, а взгляд обжигающе теплый. Смотрит, словно обнимает, аж дрожь берет. — Ни подглядывать за принцем, ни с тобой за сомами! Тем более, тебе нечем их ловить, ты испортил сеть!

Он засмеялся, отпустил руки и поднялся, ловко стряхнув с меня путы.

— Вылезай! Солнце садится, Ди! Беги, а то не успеешь. И помни, наш договор в силе!

— Какой еще договор? Лайэль! Я не пойду! — я грозно топнула ногой. Разбирала злость и непонятное отчаяние. С чего он взял, что я побегу? Как понял, что хочу идти с ним ночью в лес? И зачем… зачем так быстро отпустил меня?

Он примирительно поднял вверх руки.

— Ладно, ладно! Не ходи, как скажешь! А насчет сомов подумай. Впереди еще несколько этапов… А я знаю все привычки принца… — он задумчиво выгнул бровь, глядя в сторону. — Я помогу тебе, ты — мне, как такой договор? — он вернул взгляд на меня и победно улыбнулся.

Чтоб тебя, поганец! В сердцах отбросила ногою сеть. Меня душил тихий смех…

Глава 12

Как увидеть принца

Не понимаю, как я умудрилась опять связать себя каким-то договором⁈ Как это у него получается? Нет, я могла, конечно, не ходить! Всю ночь сидеть на кровати и думать, что это неправильно и нечестно, да и вообще, по сути, неприлично, и вместе со всеми ждать, когда Его Высочество соблаговолит явить себя нам…

Только вот, поговорив с Лайэлем, я все больше убеждалась, что это самое Высочество, скорее всего, замкнулось в упертом упрямстве, и если и объявится, то в лучшем случае где-то под конец отбора… Я прямо представляла, как король с королевой, а вместе с ними и Совет, прыгают вокруг напыщенной выскочки с просьбами внять их мольбам и выбрать себе девушку, а тот только дует губы и воротит свой красивый нос.

Образ, сложившийся со слов Греттель и Лайэля, меня ничуть не радовал, но это не умаляло моего любопытства. Какая разница, что там за характер? Главное, он принц, и мне нужно полностью сосредоточиться на нем!

Все это крутилось в голове, пока я, не забывая ругать себя за легкомыслие, плутала под окнами замка, разыскивая однозубого дракона…

Окно, на которое указал Лайэль, находилось на втором этаже замка, в угловой башенке, густо увитой клематисом, корзинками клицинии и еще какими-то буйно цветущими лианами. Это обстоятельство было весьма кстати, ибо забраться по этим зарослям наверх не составило особого труда.

Почти полная луна весело сияла над лесом, который сверху казался необыкновенной разноцветной и живой картиной, похожей на сияющий рукав Млечного пути. В темных зарослях поблескивали фиолетовые всполохи эльфийского мха, голубые — магоцвета, а среди деревьев, а особенно на полянках, роями носились оголтелые изумрудные, розовые и лазоревые светлячки.

Цепляясь за лианы, я быстро вскарабкалась на башенку и, уцепившись за каменный подоконник, замерла. По комнате стелился мягкий красный свет. Судя по обстановке, Лайэль не соврал. Это была спальня. Большая кровать с балдахином, резные узоры по стенам, мягкие гардины с золотым орнаментом, которые на мое счастье принц занавесить не успел. Однако, в комнате никого не было. Окно было слегка приоткрыто, что даже натолкнуло на коварную мысль забраться внутрь, но я вовремя сообразила — а ведь мог и соврать. И что я буду делать, окажись я в комнате ни у какого не принца, а, например, у его мамы?

Поразмыслив, я устроилась поудобнее и решила подождать. Придет же он когда-нибудь, чтобы лечь спать!

Вид отсюда открывался прекрасный — вся комната как на ладони! Потому, как бы не хотел спрятаться от меня мой принц — я все равно его увижу. В преддверии этого события руки у меня чесались, а спина покрывалась мурашками. Каков же он? Мой будущий супруг? Почему я в этом так уверена? Да не уверена ни фига, но можно ж помечтать! Тем более в такой красоте и гармонии.

Я вдохнула ароматы клицинии, в зарослях которой забаррикадировалась, и весело подмигнула золотому диску луны. Странно, но никаких угрызений совести, собираясь подглядывать за принцем, я не испытывала. В самом деле, тоже мне недотрога! Должна же я знать, в конце концов, за чью руку и сердце я тут страдаю. Мало ли, вдруг не понравится, а я тут надрываюсь…

Хотя… Я глупо улыбнулась. Он же принц! Как он может не понравиться? И потом, Греттель его видела, ну не мог же он так сильно измениться за такой короткий срок?

Я размечталась. Наверняка красавец. Как и все эльфы… Только красивее — он же принц! Воображение тут же нарисовало писаного красавца с сильными руками, могучим торсом и шевелюрой ниже попы, как обязывает его статус. И еще как он обнимает меня этими руками, а потом его губы… Интересно, кстати, какие у него губы? Пусть будут такие… ммм… соблазнительные… как… как у Лайэля… Что⁈ Я чуть не вывалилась из своего удобного гнезда, что успела вытоптать себе под подоконником. Какого зеленого тролля я опять думаю о губах этого рыбака⁈

Повозмущаться я не успела, так как боковая дверь спальни вдруг отворилась и… Мама дорогая! Святая Эффа и все ее почитатели! Парень, что вышел из купальни — а судя по всему, это была именно она — был действительно ослепительно красив. Так же, как и ослепительно гол!

Я замерла столбом, вцепившись в ветви, не в силах оторвать глаз от его высокой статной фигуры, рельефных мышц рук и ног, умопомрачительных кубиков на прессе и… Мамочки! А вот ЭТО я видела только на картинках в книжках Греттель, да еще когда пеленала в детстве ее пацанов! Ага, только в масштабе один к… ко скольки? Мамочки мои, давайте не будем уточнять масштабы!

Я облизала разом пересохшие губы, вдохнув и не в силах выдохнуть. Сейчас бы впору зажмуриться, как полагается приличной девушке, спрятаться и потихоньку валить восвояси, но на меня словно заклинание неподвижности наложили. Так и застыла, вытянув шею и вылупив глаза. А ведь он запросто может меня увидеть! Как только вынырнет из-под полотенца. Да, да, лица принца я не видела, так как он, задрав руки, вытирал голову накинутым на нее объемным полотенцем.

Я судорожно сглотнула и даже слабо застонала, заставляя свое тело пошевелиться. Хотя бы глаза от того самого отвести! Как бы не так! Святая Эффа, да что же это такое!

Принц, что-то напевая себе под нос, развернулся и шагнул к окну. Неосознанно и не глядя. Просто так. Абсолютно расслабленно и как ни в чем не бывало. Кровь прилила к ушам, застучала молоточками в висках. Потные ладони скользнули по стеблю лианы, и я почувствовала, что пластом заваливаюсь набок. Едва успела ухватиться за корявые ветви, но все равно ухнула вниз. Успела зацепиться, теряя по пути листву и корзинки вырванных цветов. Зацепила ногой металлическую трубу, та загромыхала вниз, отбив по пути ухо у однозубого дракона. В придачу ко всему лиана, за которую я уцепилась, вдруг оборвалась, потянув за собой тяжелую лозу клематиса.

Я как кошка по занавеске съехала на землю, приземлившись на металлический навес, а следом, оборвавшись, рухнула почти вся моя «лестница»! Грохоту — наверное, слыхать аж в Меридоре!

Сейчас бы спрятаться в кустах, но нет! Понятия «я» и «здравая мысль» всегда ходят порознь и даже в экстремальных ситуациях встречаются крайне редко! Я не придумала ничего лучше, как сорваться бегом прямо через освещенную фонарями и лунным светом площадку к лесу! Целая площадка! Прямо под окнами принца! Как на ладони! Мать твою, Диалика, таких дур еще поискать!!!

Пришла в себя только в лесу. Остановилась, тяжело дыша, едва в силах перевести дух. В ушах до сих пор гулко бухало, а под ложечкой пекло. Да что ж это такое? Замуж тебе пора, Диалика! Давно пора! Ой давно, если ты так реагируешь на голых мужиков! Очень хочется надеяться, что только на принца. Ой! А вдруг на всех? Нужно срочно найти Лайэля и проверить. Боги! Что за мысли в голове⁈ Я так скоро стану похожа на госпожу Барбарель! Я звонко влепила себе пощечину. Потом вторую. Приди в себя, дура! Ау!

Ах да, Лайэль. Ну все, тебе конец… Я громко скрипнула зубами, готовая вотпрямщас сорваться в сторону реки, но вовремя одернула себя. Ну не его же идея была, что тут пылить… Моя… Сама и виновата.

Я опустила голову и обреченно поплелась в сторону гостевой башни замка. Ни за что больше не покажусь на глаза принцу! Ни за что! Глупо думать, что он не заметил или не разглядел. У эльфов и слух, и зрение получше, чем у любого хищника. Да я в глаза ему смотреть не смогу! О боги! Вот что он подумает теперь, что? Ох, пусть он лучше завтра же выгонит меня, и дело с концом. Похоже, так и будет. Я бы на его месте выгнала такую зарвавшуюся и потерявшую наглость кандидатку под зад ногой без зазрения совести!

Я, едва волоча ноги, зашла в свою комнату.

— Диали… Ты откуда такая? — Кьяра сонно поднялась с постели.

— А что не так?

— Тебя волки гнали что ли? — девушка внимательно оглядела меня и улыбнулась.

Я бросила взгляд в зеркало. Ну да. Не только гнали, но, судя по внешнему виду, даже догнали… Юбка порвана, коленки и локти в ссадинах. В волосах запуталась листва и цветы. Они же высыпаются отовсюду при ходьбе: из лифа, туфель, даже из белья…

Настроение — ниже всех плинтусов мира вместе взятых. Вот и накрылась медным тазом моя мечта. А ведь как все хорошо складывалось. И всему виной опять простое любопытство…

Я молча махнула рукой и морской звездой завалилась на кровать. Закидала голову подушками, чтобы скрыть свою досаду. Тут же перед глазами всплыла картинка: заросли клицинии и клематиса, мягкий свет в роскошной спальне и принц… Умопомрачительная фигура у парня! Святая Эффа, как мне все это развидеть? Хотя, нет. Я бы еще полюбовалась. Вот же дура эмоциональная! А ведь могла бы тихо-мирно любоваться из своего убежища. Лицо его увидеть хоть в конце концов, ну и остальное рассмотреть. Нет. Сорвалась как бешеная мышь, да еще и засветилась. Аа-а-а!

Глава 13

Когда вредный совет бывает кстати

Спасительный сон пришел быстро, но ненадолго. Я проснулась, едва забрезжил рассвет. Быстро умылась, переоделась и что есть силы припустила к речной хижине.

Дверь нараспашку — вообще страх потерял! Или дома его нет? Неужто шастает по замку, соблазняя местных фрейлин? От этой мысли почему-то стало не по себе, и я поспешила отогнать ее прочь. Осторожно заглянула внутрь. Ага, ну как же! Тревожное чувство отхлынуло морской волной. Вот он. Дрыхнет в гамаке, свесив ногу и заложив руку за голову.

Хотела подкрасться потихоньку, но я и «потихоньку» — это тоже разные звери, поэтому поскользнувшись на какой-то мокрой тряпке, я загромыхала жестяным ведром, едва успев вцепиться в сеть, развешенную на стене, и замерла в надежде, что он не услышал.

Ага, так же, как и принц, он не услышал… Лайэль поморщился, не открывая глаз:

— Диньдилика, я будильник вроде бы не заводил, — недовольно промычал он, зевая. — Так какого ты трезвонишь?

— Я чего сразу я? — справедливо возмутилась. — Да мало ли кто к тебе влез? Ты чего дверь не закрываешь?

— Жарко… — Лайэль сладко потянулся. — Хоть голым спи, — добавил он и закинул за голову вторую руку.

При этих словах меня словно жаром окатило, я замерла и густо покраснела. Впору выскочить наружу, потому что он сейчас откроет глаза и увидит, как я пылаю. Но Лайэль просыпаться не собирался, казалось, наоборот, опять нагло заснул.

Я подкралась к нему на цыпочках и уселась рядом на табуретку. А зачем я, спрашивается, сюда приперлась? Рассказать ему о своих ночных приключениях? Глупо! Тогда зачем? Вот же… Ну не могу я ни с кем не поделиться, разорвет меня, вот зачем!

Я посмотрела на спящего парня. Растрепанный, как всегда, рубашка застегнута лишь на одну пуговицу и то неправильно: то ли специально, то ли впопыхах. Темные ресницы подрагивают, а уголки губ едва заметно дергаются, словно он силится сдержать улыбку. Зараза, ну какие ж губы у него манящие! Так, Диалика, так! Выбрось из головы эту ерунду и успокойся. Нужно решить, как быть дальше и как выбраться из того дерьма, что ты натворила!

— Лайэль, — я пощекотала перышком его нос, — я же вижу, ты не спишь.

Он поморщился недовольно:

— Диньдилика, у меня сегодня выходной! Рыбы не будет! Дичь я вчера отнес на кухню. Сгинь.

— Ты знаешь, меня, наверное, завтра выгонят домой… — издалека начала я, и Лайэль медленно открыл один глаз.

— Это чего так? — поинтересовался он.

— Ну… — я замялась, не зная, с чего начать. Ну как объяснить такое парню? И ведь некому больше… Я почувствовала, что снова краснею. — Не знаю. Я, наверное, сама уеду…

— Да ну? — удивился Лайэль, окончательно просыпаясь. — Неужто так не понравился?

— Что? В смысле кто? Нет! То есть да! То есть… нет… — я сбилась и залилась краской.

Лайэль засмеялся.

— Да не может быть! — уверенно заключил он. — Может, ты окно перепутала?

— Ничего я не перепутала! И вообще, я не понимаю, о чем ты говоришь? — взбеленилась я, подскакивая.

— Как это — о чем? — передразнил он меня. — Ты же вчера ходила на принца смотреть, нет? По лицу вижу, что посмотрела. Только не догоняю, что тебя там не устроило?

— Ну, знаешь… — я потихоньку начинала закипать. — Ладно я — на всю голову ненормальная, а ты куда смотрел? Почему не отговорил? Почему не остановил?

Глаза Лайэля полезли на лоб, он даже приподнялся на локтях.

— Я должен был остановить? Хах, — он откинулся обратно на гамак. — Ну ты даешь, Диньдилика. Ты попросила, я подсказал. Я так-то нянчиться с тобой не нанимался…

Как-то это грубо прозвучало, что меня слегка задело. Что именно — не пойму: его тон или то, что ему, собственно, на меня плевать. В любом случае мои глаза вдруг застила обида. Я быстро отвернулась, поправляя волосы, чтобы он не успел ничего заметить. Но он успел.

— Не злись, Динь, — примирительным тоном заявил он, поднимаясь. Развернул меня за плечи к себе, усаживая на табуретку. Сам уселся напротив в гамак. — Ну, рассказывай, вижу же, что распирает, — улыбнулся он.

— Лайэль, я идиотка, — я обреченно прихлопнула ладонью лицо. — Я засветилась перед принцем.

— Он что, тебя заметил?

— Все гораздо хуже, — я уперлась локтями в колени и спрятала лицо в ладонях.

— Ты залезла к нему в кровать? — прозорливо предположил он.

— Что? Нет! О боги! Нет! Как ты мог подумать? — залилась краской я.

— А зря, — хохотнул Лайэль. — Тогда он точно выбрал бы тебя.

— Лайэль! — я вскочила со стула и нервно зашагала по хижине. — Это вовсе не смешно!

— Ну я не понял пока: смешно или нет, ты же застряла в драматическом образе и пока ни слова не сказала. Так что — не понравился?

— Кто? Принц? Понравился конечно! Вернее, я его не видела… то есть, не видела лица, а все остальное — понравилось, только… Лайэль! Что это за вопросы вообще? — вдруг спохватилась я, понимая, что вся полыхаю ярко-алым, но глаза Лайэля уже сияли бесячьими звездами.

— Стоп, стоп, стоп! — улыбнулся он, вытягивая вперед палец. — Что значит — не видела лица? А что видела?

— О боги! — я закатила глаза к потолку. — Ты понимаешь, там купальня! В спальне принца, похоже, есть купальня и…

Договорить я не успела, так как Лайэль согнулся в приступе неконтролируемого хохота.

— То есть как, Диньдилика, ты так увлеклась разглядыванием ммм… всего остального, что даже не догадалась посмотреть на лицо? Ну, право, не ожидал от тебя…

— Ах ты! — я подскочила, в сердцах толкая его в грудь так, что он едва не кувыркнулся в гамаке. — Лицо было закрыто полотенцем! И я вовсе ничего не разглядывала, и я, да ты… — я совсем растерялась, готовая вот-вот сорваться и бежать от стыда куда глаза глядят, но вид умирающего со смеху Лайэля просто завораживал. Он так заливисто хохотал, что невольно хотелось к нему присоединиться. Я долго терпела, но не выдержала и, присев рядом на корточки, закатилась вместе с ним.

— Так, — вытерев слезы рукавом, подытожил он, — давай подведем итоги. Ты попалась, подглядывая за голым принцем. Сильно! А в какой момент он тебя спалил?

— Когда я рухнула с окна, прихватив с собой весь его цветник…

— Аа-ха-ха-а! — снова согнулся пополам Лайэль, но тут же спохватился: — Ты цела?

— Да, но ты представь, чего я натворила… Я не знаю, где прятаться и куда бежать, как в глаза ему смотреть… — я пожала плечами, делая несчастное лицо.

— Успокойся, Динь, все совсем не плохо…

— Что значит — не плохо? — удивилась я, поднимаясь. — Теперь он просто выгонит меня!

— Не выгонит, — уверенно заявил Лайэль.

— Почему?

— Ну как тебе объяснить? — Лайэль задумчиво почесал в затылке. — Я тоже мужчина, как и он, и могу поставить себя на его место. И знаешь… — он с улыбкой глянул на меня и подмигнул. — Мне бы это понравилось. Ну… что девушке интересно знать, как я выгляжу, и все такое. И что она ради того, чтобы взглянуть на меня, лезет среди ночи мне в окно… Получается, как бы… тебе интересна сама личность, а не только статус…

— Но я видела его голым! Понимаешь? Совсем!

— О, святая Эффа! — деланно изумился Лайэль. — Это, конечно, все меняет! Теперь остается только два варианта: или он бежит топиться или ты, как честная девушка, после такого просто обязана взять его в мужья! Остынь, Диньдилика! Поверь мне, он не ангел. И эта ситуация, она, пожалуй, даже пикантна. Готов поклясться, что теперь он выделит тебя среди остальных именно поэтому. Ты видела… — голос Лайэля стал тише и глубже, он заговорщицки дернул бровями и игриво прошептал: — Это тебя взволновало…

— Что? — я едва не задохнулась от возмущения. — Я этого не говорила! С чего ты взял, что это меня волнует⁈

— Ха-ха! О чем тут говорить? Ты бы посмотрела на себя… Пылаешь… Наверняка пол ночи не спала… — он как-то слишком близко подошел ко мне, подцепил пальцами за подбородок, заставляя посмотреть в глаза, но это было уже слишком. Смешно ему! А мне впору сквозь землю провалиться!

Я уперлась взглядом в его пуговицу, на автомате расстегнула ее и продела в нужную петлю. Лайэль улыбнулся и вдруг откровенным и интимным жестом провел большим пальцем по моим губам.

— Я прав?

Я звонко хлопнула его по рукам. Едва сдержалась, чтобы не по морде. Да что он себе позволяет, в самом деле? Хотя, надо признать, фривольные размышления Лайэля меня несколько успокоили. Даже воодушевили. А что? Возможно, он и прав, и ничего еще не потеряно? Это вселило уверенности и решимости.

— Посмотрим…

— Ну вот видишь, а ты расстроилась! — он улыбнулся, складывая руки на груди. — Двойная польза: во-первых, создала интригу, а во-вторых, взглянула на товар… ммм… лицом, — он снова засмеялся.

Но я уже успокоилась. Более того — окрыленную надеждами, меня уже понесло. Сейчас я хотела одного — пойти и как следует подготовиться к завтрашнему дню, потому что — спасибо Лайэлю — теперь была спокойна, что завтра я не вылечу. Более того, он чудесным образом вселил в меня уверенность в результате. Главное, нацепить маску надменности и делать вид, что ничего такого не произошло. А принц пускай теряется в догадках…

Я, довольная, повернулась к двери:

— Ну ладно, не такой уж ты никчемный друг, — улыбнулась через плечо.

— Ага, не забудь об этом, когда станешь женой принца. Динь? — окликнул он меня в дверях.

— Что?

— А может, я тоже попробую? Как-то прям завидно стало… — он медленно и шутя расстегнул единственную пуговицу.

Я показала ему язык и громко хлопнула дверью.

Глава 14

Как укротить самца

На завтрак я опоздала. Когда пришла, все девушки уже закончили трапезу и разбрелись по залам. В просторной столовой я застала лишь госпожу Барбарель и троих девушек, включая Кьяру, что сидели за столиком и попивали чай.

— Тут главное что? Пгавильно — увегенность в себе! — с умным видом заключила госпожа Барбарель. Она вальяжно развалилась в кресле и лениво обмахивалась веером.

Сегодня, наверное, какой-то особенный день, ибо вместо пучка на голове у нее красовалась высокая прическа, глупые очочки отсутствовали, равно как и платок на плечах, а сама она восседала в нарядном платье даже с намеком на небольшое декольте.

— Догогая, пгисоединяйтесь к нам! — обратилась она ко мне.

Но я вежливо отмахнулась, показывая жестом, мол, продолжайте, а я позавтракаю и присоединюсь.

Усевшись немного поодаль, я подождала, когда мне сервируют стол, и приступила к трапезе, искоса поглядывая на соседок. Кьяра подмигнула мне, под столом указывая пальцем на госпожу Барбарель, и тихо прыснула в кулак. Судя по всему, разговор опять интимный, поэтому я жадно распустила уши.

— «Ггом и молния! — говогю я ему. — Хватит уже стоять столбом, пгигласите же меня на танец!» Чувствуете? — госпожа Барбарель отбросила веер и назидательно подняла вверх палец. — Никаких там глазок в пол, а увегенный напог! Это пгигода, девочки мои, в пгигоде выживает даже не сильнейший, а тот, кто успел!

— Но, госпожа Барбарель, если на балу все так набросятся на принца, его же просто разорвут! — спешно возразила Лора — красивая светловолосая эльфийка из семьи какого-то королевского советника по особым делам.

— Все вегно, догогая моя! — оживилась госпожа Барбарель и снова подхватила веер. — Это я говогю для тех, кто вылетит с отбога, вам пгидется устгаивать свою жизнь!

— А как же быть с принцем? Ведь бал по любому будет! — встряла Кьяра.

— Хо-хо! — госпожа Барбарель воровато оглянулась по сторонам, выудила из-под юбок фляжку и жадно отхлебнула. — Будет-то будет, да только без пгинца…

— Что-о? — у девушек одинаково вытянулись лица.

— Я не должна была вам этого говогить, но он не выйдет до финала. Это отбог вслепую. Хотя, почему вслепую? Нет, вы без тгуда можете пообщаться с ним неофициально, он все вгемя во двогце, но вчега коголь Антуанэль сказал, что Флогиан гешил воспользоваться пгавом, закгепленным Уставом коголевского двога. Какая-то дугацкая статья, что якобы обегегает отвегнутых невест. Где он только выкопал ее? — госпожа Барбарель поудобней устроилась в кресле, сделала еще один глоток и спрятала фляжку. — Когда-то, много лет назад, коголь Алайи пговодил отбог. И вот одна из девушек так влюбилась в него, что после того как ее отсеяли, тут же свела счеты с жизнью. Тогда в Устав и добавили этот пункт. Мол, не видишь ты его, да и не знаешь, что тегяешь.

— Ишь ты! Неужто такой неотразимый? — фыркнула Кьяра.

— Да, девочки, я видела его… — неожиданно вспыхнула румянцем Лора.

— Когда?

— Где?

— Какой он?

Ее тут же завалили вопросами, а я даже бросила недоеденный завтрак и спешно пересела за столик к госпоже Барбарель.

— Действительно красавчик, — улыбнулась Лора. — Он даже поприветствовал меня кивком головы и улыбнулся.

— Может, это был не принц? — засомневалась Лионель. Эта жутко аристократичная особа из какого-то очень древнего рода меня сильно волновала. Она, кажется, была красивее всех девушек здесь вместе взятых, да в придачу ко всему — чистокровная эльфийка, что сейчас редкость. Лионель притащила с собой целую свиту, похоже, у нее прислуги больше, чем у королевы, да и замашки соответствующие. И я, скрипя зубами, вынуждена была признать — вот идеальная пара для принца.

— Нет, он, — томно потянулась Лора. — Мне прислуга подтвердила.

Госпожа Барбарель надменно фыркнула:

— А вы думали, пагень его возгаста не захочет посмотгеть на ваш цветник? Тем более Флогиан — этот, да пгостят меня луноликие эллины, неутомимый коб… самец! Повегьте мне, догогие, он давно вас заценил со всех гакугсов! Но это не значит, что вы тепегь толпами должны слоняться по двогцу в надежде его встгетить!

О боги! Да это именно то самое и значит! Хотя мне, после ночного визита к нему, пожалуй, стоит воздержаться. Одно дело — встретить его на балу, где он должен вести себя официально, другое — попасться на глаза вот так, один на один, кто знает, как он мне припомнит эту дурацкую ночную вылазку?

— Да, девочки, бал! — госпожа Барбарель снова оживилась. — Следите за языком тела! Всегда! Ваше тело способно гассказать вашему пагтнегу больше, чем язык! — она отхлебнула из фляжки и подскочила, опрокинув кресло. — Смотгите!

Госпожа Барбарель закрыла глаза, томно выдохнула и закружила по столовой с воображаемым партнером. Надо сказать, весьма изящно. Судя по всему, танцы это ее конек, и по молодости она блистала.

Мы оживленно зааплодировали — все, включая прислугу, но в этот совсем неподходящий момент двери столовой отворились, и на пороге застыл возмущенный Ваффель.

Широкими шагами приблизившись к нам, он полыхнул негодованием:

— Госпожа Барбарель! Что вы себе позволяете! Во дворец прибыла делегация Объединенных королевств на Совет! Светила магии и медицины, а также психологии семейных отношений! Симпозиум уже начался, все ждут только вас, хотя, клянусь богами, я не понимаю, что вы там забыли!

Госпожа Барбарель повернулась к нему спиной и игриво подмигнула нам. Потом, вздернув нос, надменно взглянула на него и продолжила:

— Понимаете меня, девочки? Язык тела…

Она неожиданно обернулась к Ваффелю и, обхватив его за плечи, шагнула в его сторону в танцевальном па. Ваффель вылупил глаза и попятился. Госпожа Барбарель крутанула его на девяносто градусов и исполнила очередное па, при этом бросив нам:

— Увегенный шаг и четкие движения! Газ — два! Газ — два! — она буквально заставила Ваффеля обхватить ее за талию и сделать шаг назад. В купе с ее движением это вполне себе походило на танец. — Пагтнег может быть любым, но в танце главное — вы! А он, — она беспристрастно мотнула носом на обалдевшего Ваффеля, — лишь фон для вас — его звезды! Аккомпанемент, так сказать, для вас — для пгимы! Пгосто необходимый аксессуаг.

Она оттолкнула Ваффеля и покружилась вокруг своей оси:

— Иногда аксессуаг бывает ягкий, а иногда вот такой — потгепанный и безликий, но что поделать, что поделать — без него никуда!

— Да что вы… Что вы себе позволяете⁈ — взорвался Ваффель. А глаза как у разъяренного быка. Нет — петуха! И уши пылают. Мы с девочками умирали от беззвучного смеха. — Немедленно прекратите этот театр!

Глаза госпожи Барбарель блеснули:

— Театг? Да что вы знаете о театге! — патетично выкрикнула она. — Вы — дегевянное создание, ничего не смыслящее в искусстве! Вы хоть газ видели настоящий спектакль? Пгикасались к пгекгасному⁈ А я… Я посвятила искусству всю свою жизнь! Я положила молодость и свой талант на этот алтагь! Я твогила, — она подняла руки в призывающем жесте и устремила глаза в потолок. — Я вкладывала душу, я этим дышала и жила! — рвано выдохнула она, прижимая руки к груди.

Госпожа Барбарель явно переигрывала, но зрителям нравилось. Особенно мне, потому что давно мечтала увидеть, как кто-нибудь поставит этого заносчивого выскочку на место. Наша наставница справлялась с этой ролью идеально.

— Подите пгочь, невежда! Кто взял вас во двогец, если вам неведомы даже пгавила элементагного пгиличия? Вы оскогбляете женщину! Пгеподавателя! — она погрозила пальцем. — В пгисутствии наших гостей! Я подниму этот вопгос на совете у коголя!

Ваффель растерялся от этой неожиданной атаки, неприятностей такого плана ему явно не хотелось.

— Прошу прощения, уважаемая, — прокашлялся он, но тут же взорвался: — Мне, знаете ли, тоже есть, что рассказать про вас королю! Я даже собирался попросить его проверить вас на соответствие занимаемой должности!

— Мегзавец! — припечатала полупридушенным ненавидящим шепотом госпожа Барбарель и упала на кресло, схватившись за сердце. — Видите, девочки, до чего они доводят нас? Эти мужчины, эти негодяи, эти самцы! Они злоупотгебляют своей властью над нами и помыкают, помыкают! Пользуются тем, что мы слабы и не смеем им возгазить! — она изобразила умирающий вздох, а Ваффель, окрыленный ее словами, снова горделиво задрал нос.

Он походкой опытного самца проследовал к столу, плеснул в стакан воды и заботливо подал ей. Госпожа Барбарель приняла его, не забывая сверлить Ваффеля взглядом.

— Уважаемая, давайте не будем ссориться прилюдно. Я готов извиниться, если был груб, и даже в качестве компенсации преподнести вам скромный подарок — бутылочку игристого вина, так сказать, для успокоения нервов и восстановления морального равновесия. Я прикажу доставить ее вам, а пока, — он оглянулся по сторонам, выудил из стоящего на столе букета в вазе розу и примирительно протянул ей, — примите это…

— Если вы думаете, что ваши цветы и ваш алкоголь затуманят мне голову, вы ошибаетесь! — госпожа Барбарель наставительно прокрутила в воздухе пальцем, но розу взяла. — Я не из тех женщин, что пгощают обиды за одно «извините»!

— Понял, — тут же исправился Ваффель. — Я прикажу доставить вам два «извините».

— Мегзавец… — голос госпожи Барбарель заметно смягчился. Она поднялась и с готовностью поправила прическу. — Фогменный мегзавец! Идемте! Где там ваш Совет?

Ваффель с готовностью побежал открывать двери, а госпожа Барбарель победно повернулась к нам:

— Видите? Как можно ими кгутить? Имея опгеделенные навыки, женщина способна укготить любого мужчину. Главное, не забывайте: если вы случайно задели его самолюбие, тотчас же испгавьтесь, восхвалив, и он забудет все обиды. Смелее, девочки, смелее, и я увегяю, каждая из вас удачно выйдет замуж!

Глава 15

Испытание полной луной

Длинноволосый парень с увитыми золотыми браслетами руками все дальше удаляется от меня. Я бегу за ним, стараясь догнать и посмотреть в его лицо, но не могу. Движения скованы, словно я пытаюсь бежать под водой. Силюсь сделать рывок и падаю на землю. Ноги словно свинцом налились, ползу, но падаю в траву. Зову его, но слова застряли в горле. Он уже совсем далеко, я вижу лишь размытый силуэт. Слезы застят глаза, отчаяние захлестывает с головой… Это всё…

Сильные руки сжимают мои плечи, легонько встряхивают, поднимают с холодной земли. Мягкое тепло стелется от них, убаюкивая и дурманя. Вскидываю голову и пропадаю, утонув в бездонном омуте небесных глаз…

— Диали! — я проснулась и села на кровати, удивленно вытаращив глаза. — Диали, просыпайся, а то опоздаем!

Кьяра носилась по комнате, суматошно собираясь, а я так же суматошно приводила в тонус свои мысли. Вчерашний день пролетел в хлопотах, все были заняты Советом, а мы — предоставлены сами себе. Лишь к вечеру служанка доставила нам аккуратные конвертики с приглашением явиться сегодня утром в центральную залу для проведения второго испытания. Святая Эффа, я что, чуть его не проспала⁈

— Я не знаю, что надеть! О боги! Диали, это платье подойдет или будет слишком вычурно? — Кьяра всплеснула руками. — Диали, очнись! Я тоже проспала! Ну шевелись же!

В центральную залу мы влетели последними и как раз в тот момент, когда девушки уже собирались выйти оттуда, чтобы направиться в сад. На этот раз нас повели в другую его часть, я здесь еще ни разу не была. Мы прошли по буйно цветущей аллее с акациями и очутились у заброшенной купальни. Облупленная краска, заросшие дорожки. Сколько лет никто не пользуется ею?

Вокруг квадратного бассейна расположились напыщенные судьи. Они деловито переговаривались, что-то изучали в бумагах, разложенных на столиках, и ожесточенно спорили.

Белокурого красавца, ожидаемо, среди присутствующих не оказалось. Я даже на всякий случай пробежалась взглядом по деревьям. Ну мало ли! Как так получается, что он все знает и видит, а мы его — нет?

Завидев нас, публика заметно поумолкла, а мне стало не по себе. Девушки недоуменно переглядывались. Что за испытание такое? Ну не заставят же нас купаться под придирчивыми взглядами десятка судей?

Жутковатое ощущение. Привели, словно овец на заклание. Ничего не объяснили, подготовиться не дали, да еще и поглядывают с непонятным сочувствием, словно мы жертвы, которых сейчас возложат на алтарь.

— Не бойся, Диали, если что, он нас не бросит… — Кьяра сжала мою ладонь и мотнула головой в сторону густой ветвистой кроны.

Дерево надсадно скрипнуло, и на ветку приземлилась массивная черная птица. Ворон блеснул черным глазом и незаметно растворился в листве. Да уж, с такой охраной волноваться глупо, равно как и глупо думать, что король с королевой позволят случиться в своем дворце чему-то непотребному. Я слегка расслабилась и нашла глазами Ваффеля.

Тот, помявшись, сухо поприветствовал нас и хотел было продолжить, но один из членов Совета что-то шепнул ему на ухо. Ваффель притормозил, но в их разговор тут же вмешалась госпожа Барбарель. Завязался ожесточенный спор. Подробностей его я не слышала, так как в следующий момент к бассейну подошли несколько слуг с ведрами, наполненными… О боги, это кровь?

Парни одновременно выплеснули содержимое в воду. Девушки ахнули. Не знаю, что это — краска или кровь, но в нее явно подмешано масло, потому что эта гадость не осела на дно, а расползлась по поверхности причудливым и жутким узором. Омерзительные щупальца потянулись к бортикам бассейна, закручиваясь загогулинами и образуя кровавые кляксы.

Мне стало дурно. Кому-то из девушек тоже. Что это, демоны вас подери? Куда смотрит король?

— Не бойтесь, девочки, тут все пгосто! — пришла на помощь госпожа Барбарель. Она растолкала спорщиков и, выбравшись из кучки каких-то ученых мужей, важно поправила очки. — Я сейчас все объясню! Пгинцу Алайи не нужна истегичная супгуга, падающая в обмогок от вида кгови. Все мы знаем, что вгемена нынче неспокойные, поэтому мы ищем невесту пылкую, но хладнокговную в быту, а возможно, и в бою.

— Позвольте! — тут же вклинился Ваффель. — Вы забываетесь, госпожа Барбарель! Во-первых, распорядитель тут я и нечего занимать мое место, а во-вторых, вы нам испортили эффект неожиданности! Девушкам вовсе не обязательно этого знать, достаточно просто рассказать, что они увидят!

— Это вы позвольте! — тут же вскинулась она. — Мои подопечные должны знать, что за экспегименты вы тут над ними пговодите! Я не позволю нагушать их пгава и вообще пугать моих кгошек! — госпожа Барбарель потрясла пальцем перед носом Ваффеля и, обняв толстенную папку, удалилась за ближайший стол, где и уселась с видом оскорбленного достоинства. Близсидящие члены Совета одобрительно загудели, выражая полную с ней солидарность, и Ваффель тихо выругался.

— Уважаемые сьерры! Прошу нас простить, но это испытание, кхмм… Как бы вам объяснить? Это некое новаторское изыскание наших ученых, что позволит проверить силу духа, выявить ваши… скрытые мысли и слабости, а также потаенные желания. Так сказать, проверить вас на устойчивость к…

Ваффель, видимо, пытался умничать, и под конец совсем запутался в словах, поэтому его быстро перебил какой-то важный дядька в парике:

— Полно, уважаемый, это не стоит объяснять! Дорогие девушки, не пугайтесь! Вы когда-нибудь смотрели на облака? Так вот, мы предлагаем вам лишь внимательно вглядеться в воду, включить воображение и сообщить, что за картинка вам привиделась. И все! А мы потом займемся расшифровкой.

Девушки тревожно зашептались, а я бросила взгляд на бассейн. Ну, если абстрагироваться от того, что это кровь, тут можно увидеть что угодно. Склонив голову набок, я неспеша прикидывала варианты. Девушки постепенно успокоились, даже с интересом стали перемещаться вокруг бассейна в поисках лучшего ракурса.

Первой сообразила Лионель:

— Я вижу здесь Его Высочество верхом на драконе. Он держит в руках меч и отсекает ему голову!

Девушки тут же подхватили:

— Нет, это Его Высочество Флориан, побеждающий меридорского демона!

— Двух демонов!

— Смотрите, он душит его голыми руками!

Спустя десять минут члены комиссии схватились за головы. Было очевидно две вещи: во-первых, нужно срочно звать писаря, чтобы запечатлеть на бумаге новый эпик, а во-вторых, эксперимент с треском провалился, и за это нужно благодарить Лионель. Кто-то из судей потребовал прекратить испытание, но победили сторонники того, чтобы довести его до конца.

— Диалика, не молчи! — толкнула меня локтем Кьяра.

— Поделитесь с нами, сьерра! — тут же подхватил ее один из судей.

Не знаю… Я и впрямь словно куда-то уплыла, погрузившись с головой в свое подсознание. Едва услышала, что это обращаются ко мне, но вздрогнула, осознав, что взоры большинства присутствующих обращены на меня. Ох, не хватало еще завалить этот дурацкий экспериментальный этап!

Бросила рассеянный взгляд на бассейн — по поверхности воды распласталась большая зубастая рыба…

— Я вижу пещерного сома, запутавшегося в сети, — брякнула, даже не подумав, и сама оцепенела от своих же слов…

* * *

Я с грустью взирала на полную луну. Уже вторую ночь она сияла ровнехоньким диском, испытывая мое терпение и заставляя сердце разрываться. Не пойду! Да что он возомнил, в конце концов! Я что, собачка за ним бегать? Пусть подумает над своим поведением, а то ведет себя так, будто я ему принадлежу! Мурашки побежали по рукам от этой мысли. О боги, почему она мне так приятна?

Луна бессовестно подмигивала идеально ровным кругом, словно напоминая мне слова Лайэля. «Когда луна станет полной…» Треклятые демоны! Не пойду! Нужно ему — пускай сам меня найдет. Это не сложно, он прекрасно знает замок! Госпожа Барбарель права — надо знать себе цену! Что за договорные отношения, демон его забери? Почему он диктует, что мне делать⁈

Я взглянула вниз с балкона и зябко закуталась в платок — странно, учитывая, что вечер очень теплый, даже душный. Небольшая темная тучка прикрыла сверху лунный диск, и серебристый месяц стал похож на улыбку. Смеешься, значит? Не пойду! Еще не хватало, чтобы он вообразил, что понравился мне! А ведь и впрямь понравился, о боги! Только этого мне сейчас не хватало!

— Диали, ты идешь? — Кьяра, сияющая и нарядная, выпорхнула на балкон, на ходу расчесывая волосы.

Ну да, в честь успешно пройденного этапа госпожа Барбарель с величайшего позволения королевы Силиции устраивает девичник для везунчиков. Весьма удивительно, что я снова в их числе. После странного испытания нас осталось десять. И то потому, что одна из девушек сочла его оскорбительным и отказалась проходить, а две других оказались эмоционально неустойчивыми и побоялись разглядывать «узоры». Что ж, нужно сказать, эксперимент почти удался, и принц успешно избежал трусливой половины.

Удивительно, но и мою ночную вылазку никто не вспомнил. То ли принц умолчал, то ли Лайэль оказался прав. В любом случае, эта глупая выходка сошла мне с рук, и это слегка окрыляло меня.

— Пойдем, Диали, будет весело! — щебетала Кьяра. — Госпожа Барбарель обещала, что мы всю ночь будем играть в шашки и пить игристое! Потом погуляем по саду, кто знает, может, Его Высочество захочет к нам присоединиться? Смотри, какая луна! Красота!

Серебристый луч скользнул по расческе Кьяры и круглый диск отразился в ее зеркале. Я поморщилась.

— Нет, Кьяра, не пойду. Что-то голова разболелась, я, наверное, просто не выспалась…

— Странная ты стала, Диали, витаешь где-то в облаках, рассеянная, — пожала плечами она. — Нет, я понимаю, мы все здесь мечтаем о принце, но нужно же держать себя в руках! Смотри, какой хороший повод поразвлечься!

Я обреченно пожала плечами и снова закуталась в платок.

— Может быть, ты заболела? — Кьяра озабоченно приложила ладонь к моему лбу, сделала серьезное лицо и заключила: — Вроде бы нет. Видимо, и впрямь устала, ты поспи! Если что, найдешь нас без труда!

Она бросила расческу и сорвалась с места резвой козочкой.

Я взглянула на небо, тяжело вздохнула и, сбросив платок, спустилась в сад. Бестолковые ноги снова несли меня к крылу прислуги.

Уже второй вечер я топталась возле кухни, выискивая уважительные причины, зачем я туда прихожу: то травы заварить, то сахар кончился. Даже вспомнила про Пушеля и изъявила желание его покормить.

Прислуга с удивлением взирала на меня, пока я деловито копалась в специях, мешочках с травами или с упоением рылась в кухонных принадлежностях, важно объясняя им, что мне всё это страшно нужно.

Ну не могу же я сказать, что на самом деле караулю тут Лайэля! Самой себе признаться стыдно, что в то время, пока девушки — нарядные и расфуфыренные — вальяжно прогуливаются по дворцу и саду в надежде выцепить Флориана, я толкаюсь на кухне в желании увидеть рыбака!

Можно, конечно, спросить, в котором часу он обычно приходит, ведь кормят его здесь, да и рыбу он приносит сам, но я не осмеливалась. Прислуга такая языкастая, стоит заикнуться — слухов потом не разгребешь, да и не факт, что я не нарвусь со своим вопросом на какую-нибудь его пассию…

Лайэль не появлялся, а меня грызла досада. Вот где испытание! Это вам не ведро краски в воду вылить! Я кусала костяшки пальцев — попробуй удержись, когда лес так и манит, луна светит, а сомы ждут! Я отсюда чувствую запах реки! О, проклятье подземельных троллей! Не пойду! Пусть сам приходит!

Глава 16

Пещерные сомы

По мере приближения к хижине ноги несли меня все быстрее, последние метры я уже не бежала — летела. Поздравляю тебя, Диалика, это испытание ты позорно провалила. Но что поделать, я не видела Лайэля уже двое суток, и отчего-то понимала — на третьи меня не хватит.

В окнах сторожки горел огонь, едва завидев его, на душе потеплело. Я осторожно, бочком, протиснулась в приотворенную дверь.

Лайэль сидел за столом и при тусклом свете лампы, над которой кружились мотыльки, разматывал окровавленную повязку на ладони. Он упорно воевал с узлом, помогал себе зубами и никак не мог с ним совладать. На столе стояли склянки с мазью, были разбросаны полоски ткани для повязок, а вокруг витал аромат целебного настоя. Что случилось?

Я молча подошла, присев напротив. Взяла его ладонь и развернула — окровавленная и перепачканная землей повязка стягивала ее поперек. Подняла глаза с немым вопросом.

Он поморщился, пожав плечами:

— Веревкой порезал. Рыба сорвалась. Почти вытащил ее, а та возьми, да взбрыкни. Ладонями схватился, а она повела. А ловушка из прочной нити, как ножом прошла сквозь руки…

Бррр, мороз по коже! Аккуратно развязала узел, размотала повязку и поёжилась: поперек ладони тянулся глубокий кровавый порез. Я аккуратно смочила тряпицу травяным настоем из склянки и приложила ее к ране:

— Поймал?

Он не ответил, поднял глаза на меня, улыбнулся и неожиданно спросил:

— Скучала?

Я вздрогнула. Ну что тут ответить? Лучше промолчать. Все равно врать не умею. Обработала рану и взялась за мазь. Аккуратно наложила ее и намотала чистую повязку.

— А я скучал, — обезоруживающе вздохнул Лайэль, наблюдая за моими движениями. — По правде говоря, подумывал сам сегодня пойти тебя искать. Хорошо, что ты пришла.

Я мысленно побилась головой о косяк и закатила глаза к потолку. Вот же!

Молча осмотрела вторую ладонь. Тут было немного получше — просто большая поперечная, но неглубокая ссадина на коже. Я снова взялась за склянку:

— Что это? — спросила запоздало и принюхалась.

— Не знаю, — дернул бровью Лайэль. — Баба Шуша дала, сказала, поможет.

Ну раз баба Шуша сказала… Я обработала вторую ладонь, но заматывать ее он не дал.

— Мне нужна хоть одна здоровая рука, — пояснил деловито. — Видишь? — он указал кивком в окно… Самая пора.

— Получается, тебе нужен помощник, — решительно заявила я, не отпуская его рук. — Раз такое дело, я готова!

Он засмеялся и кивнул на свои ладони:

— А если бы не это, не пошла бы?

— Много болтаешь, Лайэль! Пошли ставить твою сеть!

Я деловито поднялась, поправив платье. Понятия не имею, чем я могу ему помочь, не очень представляю, как буду лазить по мрачным пещерам, в которых таятся зубастые твари, но настрой был боевой. Более того, я как-то сразу взбодрилась: и спать расхотелось, и луна перестала раздражать.

Только Лайэль меня тут же расстроил:

— Я ее вчера поставил, — мягко улыбнулся он, но увидев, как я сразу опала с лица, тут же добавил: — А сегодня ее нужно проверить. Ты со мной?

— Ну а зачем же я тогда пришла?

— Диали, это далеко! Идти через лес! Хорошо, если вернемся с рассветом.

— Ты меня лесом хочешь напугать? — я нахмурила брови и уперла руки в бока. — Обещал мне море показать, а теперь передумал?

— Нет, — он поднялся из-за стола и потянулся, разминая мышцы. — Просто думал, ты трусишка. Не пришла же вчера, значит, ночью по лесу гулять боишься!

— Я⁈ Я трусишка? — я возмущенно встала в позу, подбирая подходящий ответ. Слова на ум не шли, легче было подобрать, чем в него запустить, но решила пожалеть инвалида.

— Пойдем коротким путем! — перебил он, не дав мне додумать. — Через грибную тропу. Знаешь, что это?

— Нет, — буркнула, забирая волосы в косу. Грибами тоже меня хочет напугать? Боевой настрой вернулся, я готова была доказать ему, что я самый бесстрашный бродильщик по лесу и лучший ловильщик сомов.

— Значит, будет весело, — подмигнул он, пригласительно распахивая дверь.

— Лайэль, в чем подвох?— я выскочила следом, схватив его за талию и развернула к себе. Есть подвох, ведь чую, по глазам его бесячьим вижу! Ох, Диали, куда ты собралась? Иди-ка ты обратно в замок, пей игристое и играй в шашки! Нет же, понесло ночью в лес, святая Эффа, дай мне разум!

Он пригнулся и прошептал, задев губами мочку уха:

— Увидишь…

Меня передернуло. То ли от этого загадочного обещания, то ли от его прикосновения. Я растерянно оглянулась в сторону замка, но умом понимала — никакие доводы не заставят меня отступить. Ненормальная! Точно!

Лайэль уже продвигался по узкой тропинке к лесу. Я еще немного потопталась в нерешительности с тоской взирая на башни замка, глубоко вздохнула и побежала за ним.

Лес встретил нас какофонией звуков, дурманящими ароматами и переливчатыми всполохами в ночи. По темным стволам деревьев струились золотые нити медного плюща. Они сияли под луной, свисали с ветвей, путаясь в светящихся бутонах. Под ногами голубым ковром стелился магоцвет, а по обочинам тропинки распускала свои лепестки лесная лунатера — громадные фиолетовые цветы, питающиеся лунным светом.

Кружили ночные мотыльки, трещали цикады, в кронах деревьев ухали ночные птицы, а из густой чащи веяло прохладой: влажный и какой-то мятный аромат, будто после грозы. Чем дальше мы заходили в лес, тем большим восторгом наполнялось мое сердце. Стали попадаться огромные белые зонтики цветов, похожие на ромашки, но высотой в наш рост, они сияли серебром, а тычинки звенели, стоило слегка задеть их. То тут, то там с лесных полянок срывались тучи светлячков и роем носились над нами, мельтеша и слепя своим светом.

Я видела впереди широкую спину Лайэля и ничего не боялась. Странно, учитывая, что не так уж часто мне приходится бродить по ночному лесу. Если честно — вообще никогда. По ночам я привыкла гулять лишь по саду.

Было светло почти как днем, луна освещала нам дорогу, а разноцветная лесная иллюминация придавала настроения. Скоро деревья поредели и моему взору предстал совсем неожиданный пейзаж. Я даже застыла в недоумении: в наших лесах такого не растет!

Лес расступился, мощеная каменная дорожка полого вела в гору, а вдоль нее рассыпались полчища монстроподобных грибов! Одни были размером мне по пояс, другие — даже выше Лайэля, их пластинки сияли разными цветами, а под самими шляпками можно было устроить целый дом! Корявые ножки были местами опутаны плющом или покрыты темным мхом, а в воздухе… Я замерла от этой красоты… Словно кто-то рассыпал миллиарды звезд! Мелкие блестки, словно серебряная пыль, кружились перед нами, замирали, переливаясь и отражая свет луны.

— Это споры, — Лайэль подошел ко мне и обнял рукой за талию. Я вздрогнула, но руку убирать не стала. Вокруг прохладно, а она такая теплая… — Опасная штука. Если ими надышишься, на какое-то время голова станет дурной, словно перепил вина. Но быстро вызывают привыкание. Мне хватило трех раз, и они перестали действовать на меня. А вот если ты с подобным не встречалась, советую задержать дыхание. Сумеешь?

Я прикинула длину дорожки. Можно постараться, но разве что с условием, что я не буду отвлекаться, разглядывая такую красоту. Я утвердительно кивнула.

— Тогда пошли, — Лайэль улыбнулся и подтолкнул меня вперед. Едва успела вдохнуть побольше воздуха и сразу бросилась бежать.

Но как бы не так. Едва я ступила на тропу, меня ослепил свет спор. Я словно оказалась в самой гуще звезд на небосводе. Они сияли, переливались и опадали на волосы и плечи сверкающим дождем. Повернулась к Лайэлю с восторженными глазами, жестами показывая вокруг, покрутилась разгребая руками сияющие облака и, разумеется, вдохнула…

Испугалась жутко! Прислушалась к своим ощущениям — да ничего! Он что, меня обманул? Дышалось легко, я вприпрыжку бежала по дорожке, и было весело!

Развернулась к нему, когда ветви корявых деревьев сомкнулись надо мной, а сияющая красота осталась за спиной.

— Ты обманул меня, Лайэль! Никакие они не опасные! Ты видел? Видел? — я просто захлебывалась от восторга, пытаясь руками изобразить грибы. — Почему они такие большущие? Лайэль, они съедобные? Святая Эффа, как красиво! Я посажу такие во дворе!

Я споткнулась через корень дерева, но Лайэль меня поймал. Жутко захотелось прижаться к нему, и я совершенно не понимала, а что мне мешает сделать это? Вот же он, рядом! С такими теплыми, сильными, перебинтованными руками… Бедняжка! Как же ему было больно! А я… я даже его не пожалела…

Развернулась, готовая обнять его за шею, но он молча вжал меня в дерево, приложив палец к губам:

— Тссс, смотри…

Всем телом прижавшись к нему, проследила за его взглядом. Справа от нас через густо поросшую растительностью полянку пробиралась баба Шуша. Она следовала нам навстречу, в противоположном направлении, и подходила к грибной тропе с другой тропинки. На руке у нее висела корзинка с травами, а следом, утопая в высокой густой зелени, плыл пушистый серый хвост.

Лайэль подхватил меня, огибая ствол дерева, чтобы она нас не заметила. Старушка выбралась на тропу и начала спускаться.

— Узнала? — мотнул головой Лайэль, выпуская меня из теплого плена.

Я охотно закивала:

— Баба Пушель и Шуша… Ой! Баба Пуша и Шушель… — я запуталась в словах, стало жутко смешно. — Лайэль! Но ты же меня понял?

Конечно понял, вон как заливисто хохочет, аж завидно! И обидно! Я попыталась толкнуть его в грудь, но он перехватил мои запястья, а я запуталась в ногах и повалилась обратно в его объятия. Лайэль подхватил меня, хотел поставить на ноги, но я сама вцепилась в его талию, пряча лицо у него на груди.

— Лай…эль… ммм… А ты так вкусно пахнешь… — я уткнулась носом в ямочку между ключиц и с наслаждением потянула носом воздух.

Гребаные споры! Через пять минут я приду в себя и ужаснусь сама себе, но сейчас мне было все равно. Близость горячего тела Лайэля сводила с ума. Я прижалась к нему, жадно вдыхая.

— Ого, вот это тебя вштырило! Обратно пойдем другой дорогой! — засмеялся он.

Я сочла необходимым оскорбиться. Выбралась из кольца его рук и деловито поправила платье.

— Правильно говорит госпожа Бармар… Марбар… Бам-ба-рель… Кхм… Наша наставница, короче! Мужчину нужно укрощать! А ты совсем неукрощенный, ну нисколько…

— Она так говорит? Серьезно? — снова закатился Лайэль. — Я смотрю, вам повезло с наставницей!

Опять он ржет. Вот постоянно хохочет! Он по жизни такой, или это я вношу в его будни такое веселье? Но как же он красив, когда смеется…

Уже какое-то время мы продвигались молча. Лес то густел, превращаясь в чащобу, то редел, обнажая живописные полянки. Растительность постепенно сменилось, стало больше лиан, иногда приходилось продираться сквозь них как через паутину. Воздух тоже поменялся, стал влажнее, я отчетливо чувствовала, как ветер гуляет по ногам, словно по комнате, в которой приоткрыта дверь.

Дурманящие споры быстро выветрились из головы, и теперь мне было стыдно. Как я себя вела, о боги! А ведь он специально повел меня здесь, чтобы повеселиться! Ведь знал, как эта гадость раскрепостит меня! Я возмущенно сопела, но на Лайэля это никак не действовало. Он бодро вышагивал рядом, воодушевленно что-то насвистывая себе под нос.

Скалы появились неожиданно. Они буквально выросли у меня перед глазами словно из-под земли, когда мы вынырнули из очередной чащобы, и я замерла, любуясь их великолепием.

— Сворачивай сюда, вот тут проход, — дернул меня за руку Лайэль, пока я, открыв рот, рассматривала сияющие склоны. Здесь в пещерах течет подземная река, в этих скалах она образует залив, а на той стороне впадает в море.

— Море? — оживилась я. — Почему же я его не слышу?

— Услышишь, — улыбнулся он. Повозился у входа в какой-то низкий грот, и в его руке вспыхнул факел.

— Там нет света? — испугалась я.

— В пещерах — нет, в заливе — есть. Боишься, Диньдилика?

— Вот еще! Я вскинула нос и смело шагнула за ним.

В пещере было жутко страшно, факел Лайэля освещал лишь небольшое пространство впереди, а каменные своды уходили высоко в бесконечность, и неизвестно, а что там — вверху? Вдруг дракон? Самое подходящее для них жилище! Мы медленно продвигались вперед, и с каждым шагом я все сильнее дрожала. Лайэль словно почувствовал это спиной, развернулся и взял меня за руку.

— Здесь недалеко, потерпи, — тихо так и ласково, как солнышко лучом погладил. Сразу стало легче.

Через несколько минут впереди сверкнуло голубым, в коридор полился тусклый свет, а потом и вовсе стало так светло, что Лайэль потушил факел. Мы вышли на открытую площадку, где в окружении высоких скал под открытым небом раскинулось круглое живописное озерцо с сияющей голубой водой. Цвет был такой яркий, что я не верила глазам. Ни ряби, ни волны — зеркально мертвая гладь, по которой полз легкий туман.

— Лайэль, она что, горячая? — пар над водой, особенно у берегов, собирался в облачка.

— Нет, наоборот, ледяная. Не вздумай искупаться.

— Ледяная? — я не поверила ему, присела и опустила палец в воду. Мама дорогая! Палец сковало разом до кости, да так, что он заныл и сразу перестал разгибаться. — Но почему?

— Это озеро Стеклянного эльфа. Давным-давно наши предки здесь казнили преступников. Да, да, что так смотришь? Приговоренного приводили сюда и бросали в воду. Самостоятельно выбраться отсюда невозможно, так как тело сразу цепенеет, а выжить можно только несколько минут. Потом несчастный погибает, а его тело покрывается льдом, как стеклом. Поэтому его так и назвали. Популярное было место, тут все дно устлано костями пленников.

— Жуть какая! — я поежилась. — Как же тут живут сомы?

— Не тут, — усмехнулся Лайэль. — Мы сейчас переберемся по краю скалы через это озеро и спустимся к реке.

— В смысле? Как? — я с ужасом наблюдала, как он вскочил на один из уступов и, перепрыгивая с камня на камень, двинулся вдоль высокой скалы.

— Идем! Не бойся, Диньдилика.

Опять это слово! Легко сказать — не бойся! Прыгнул мимо — и бульк! Отправишься на дно к стеклянным предкам! Ненормальный! Ближе рыбы нет? Да и я ему под стать! И что мне не игралось в шашки? Так я ворчала про себя, перемещаясь по каменным уступам. Лайэль оказался прав, страшно было только с виду. Зато я не пожалела о своих мучениях, стоило нам пролезть через узкий лаз и выйти к руслу реки.

Я столько красивого видела сегодня, но это было уже слишком! Здесь скалы образовывали арку, к ней по узкому руслу бежала небольшая речка, а потом впадала в море… Необъятное и зеркально спокойное, оно величественно раскинулось передо мной, а над ним брезжил рассвет.

Невероятное до дрожи в горле зрелище! Лайэль обнял меня со спины, шепнув на ухо:

— Как тебе?

Да так бы и стояла здесь всю жизнь, при условии, что он не отпускал бы. Но, к великому моему сожалению, он сразу отошел.

— Динь, мы не взяли тару, куда складывать сомов! — поведал с сожалением.

— Сомов? — я попыталась скинуть романтический дурман. — Лайэль, готова поспорить, в твою дырявую сеть никто не попадется!

— Точно готова? — тут же загорелся он. Смотрит, и рассветные облака в глазах отражаются, словно всполохи огня пляшут. Попробуй теперь скажи, что нет, он же бросает мне вызов!

— Готова!

— Ладно! Давай пари. Я говорю — три и больше, а ты?

— А я — ни одного!

— Отлично, но учти! Если выиграю я, ты проиграешь мне желание!

— Опять какие-то договора! Лайэль, живи проще! Никого ты не поймал, и я не боюсь с тобой спорить. Это ты учти, если права я, то и желание загадываю я!

— Идет! Никогда еще так не любил охоту за сомами! И что бы мне такое пожелать?

Я внутренне вся трепетала. Сама этих сомов в глаза не видела, кто их знает, может они тупые и идут просто на свист? А он неоднократно их ловил, ну с кем я спорю, ненормальная⁈

Поздно! Лайэль уже весело скакал по берегу речушки, подбираясь к невысокому островку с красноватыми водорослями причудливой формы, очень похожими на розы. Отвязал от камня край сети, встряхнул, осторожно потянул на себя.

— Готова?

Нет! И куда я ввязалась? Пари есть пари, от него не отвертишься, и одним богам ведомо, какое в его голову придет желание! Я вся внутренне напряглась, впившись глазами в мокрую сетку, но довольно скоро облегченно выдохнула и едва сдержала смех, глядя на расстроенную физиономию Лайэля.

— Пусто, — с досадой признал он и недовольно сморщил нос.

Ох, кажется, я полюблю рыбалку!

Глава 17

Нескромное желание

Пенные язычки жадно облизывали прибрежные камни. Впереди расстилался ковер из цветов, по которому алой дымкой плыл рассвет.

— Там за лугом дубрава, и почти сразу замок, — Лайэль размотал испачканную сетью повязку и опустил руку в соленую воду. Поморщился немного и поднял озорной взгляд на меня. — Не переживай, никто не успеет тебя хватиться.

Мою душевную гармонию как ветром сдуло.

— Что значит — сразу замок? Ты полночи вел меня сюда «коротким путем», а теперь выясняется… Лайэль, ты что, меня обманул?

— Только не убивай, Диньдилика, — он выставил вперед пораненую ладонь и сделал испуганные глаза. — Но тебе ж понравилось, ведь да?

— Ах ты… Да ты… — я пыталась подобрать слова, наступая.

— Динь, держи себя в руках! Раненых не бьют! — он поднялся, пятясь от меня.

— Бьют! Хитрюга! Да ты специально повел меня по этим грибам! — я подобрала юбки, силясь догнать его, но куда там!

— У меня уважительная причина!

— Какая? — я догнала его, собираясь в шутку наброситься с кулаками, но он ловко перехватил мои руки. Навис сверху и выдал обезоруживающе:

— Хотел подольше побыть рядом…

Я высвободилась и зашагала к лесу. Душили досада и смех. Да я не против вовсе! Но мог бы и не врать!

Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, когда мы вошли в дубраву. Стало жарко и душно. Лайэль свернул в заросли душистой акации под огромным вековым дубом. Его ветви раскинулись, казалось, на пол леса, образуя уютный тенек.

— Давай отдохнем, — устраиваясь под корнями дуба, бросил он. — Заодно поведаешь свое желание. Придумала?

Еще как придумала. Даже несколько. И теперь мучительно выбирала среди них одно.

— Ну, я слушаю, — Лайэль лениво откинулся на ствол дерева, закинув руки на согнутые колени.

Я аккуратно присела рядом, осторожно обдумывая, с чего начать.

— Что, прям любое?

— Ну я же проиграл, — он улыбнулся и бросил на меня веселый взгляд из-под полуопущенных ресниц.

Солнце палило нещадно, солнечные зайчики проникали сквозь ветви деревьев и весело скакали по траве, белой рубашке Лайэля, лезли в лицо, заставляя его лениво щуриться. Лайэль лениво разогнал бабочек, закусил травинку и закрыл глаза.

Я завороженно следила, как солнечные светлячки бегают по его шее и губам, и в голову лезли совершенно идиотские мысли. Пододвинулась к нему поближе.

— Что, совсем-совсем любое?

— Ага. Договор есть договор. Мне придется исполнить его, даже если ты пожелаешь, чтобы я поймал долгопятого стрелохвоста.

— Кто это?

— Не знаю, — усмехнулся Лайэль, — но придется ловить.

Я придвинулась еще ближе — почти вплотную, аккуратно убрала с его лица прядь светлых волос и прошептала прямо на ухо:

— У меня очень нескромное желание…

Лайэль встрепенулся, открыл глаза и выжидательно-озорным взглядом уставился на меня.

— Нет! Не подумай ничего плохого… — тут же залилась краской я.

— Эх! А я уже было подумал… — наигранно разочарованно протянул он, снова принимая расслабленную позу.

Я обиженно ударила его по плечу.

— Лайэль! Я сейчас застесняюсь, собьюсь, а то и вовсе передумаю, и тебе вместо этого желания придется идти и ловить стрелохвоста!

— Так какого желания, Диньдилика? — Лайэль отклеился от дерева и заинтересованно склонился надо мной.

Я снова неуверенно замялась. Желание было по-детски глупое, абсолютно нескромное, и я сама приходила в ужас от того, что сейчас собиралась озвучить парню. Парню! Святая Эффа! Не сестре, не подружке, а красивому молодому мужчине! Вот ненормальная!

— Понимаешь… — щеки снова предательски запылали. Я пыталась справиться со стеснением, комкая в руках краешек платья и стараясь не смотреть ему в глаза. — У всех моих соперниц есть опыт… Ну… Вот у Лоры был парень, они с ним целовались. Кьяра тоже рассказывала, что у нее аж с детства есть поклонник, с которым они… ну… Нет! Не смотри на меня так! Не того самого! Просто целовались. А я… — я растерялась и запнулась. — В общем, а вдруг принц захочет меня поцеловать? О боги! А я даже не знаю, с какой стороны к мужчине прикоснуться, не представляю… как себя вести… с чего начать… и…

— Я понял, — мягко улыбнулся Лайэль. — Ты хочешь, чтобы я тебя научил. Поцелуям.

А молодец. Если бы он сейчас засмеялся или отвесил какую-нибудь шутку, я бы уже бежала прочь и волосы назад. Но он сказал это так, что я невольно почувствовала к нему расположение. Словно это абсолютно нормальное желание. Нормальнее, чем долгопятого стрелохвоста изловить.

— Не совсем! — тут же отбрила я. — Я хочу попробовать. Сама. На тебе. Но только если ты пообещаешь ничего не делать сам, а руки спрячешь за спину!

— О как! — брови Лайэля взметнулись вверх. — Эх, а как было бы здорово, если ты просто сказала: «Лайэль, я хочу тебя поцеловать»…

Прозвучало разочарованно, и я поспешила расставить все точки над Ё.

— Ничего подобного! Это неприлично в моем статусе! И вообще… Я невеста принца, ты забыл? Это просто в качестве профилактики, так сказать, в рамках учебного процесса…

— Да никаких проблем, Диньдилика! — улыбнулся Лайэль. — Я проиграл пари, твое желание — закон, и я не против поработать манекеном.

— Что, серьезно? — я недоверчиво взглянула на него. Вот интересно, а если бы я проиграла, и он заявил мне нечто подобное, как бы я отреагировала? Наверное, уже вовсю дралась бы или плыла на крыльях ветра отсюда подальше с чувством оскорбленного достоинства… — Ведь получается, что я хочу тебя использовать…

Вот теперь он захохотал.

— Динь! Можешь использовать меня хоть как манекен, хоть по назначению — я не против. Хватит заниматься самоедством, начинай! — он удобно устроился у ствола и, как и договорились, спрятал руки за спину.

Я ненадолго опешила. Но раз уж сама в это влезла, откручивать назад уже поздно.

— Закрой глаза.

— Нечестно!

— Закрой! Твой дерзкий взгляд меня сбивает!

Лайэль хмыкнул, но повиновался. Я подползла к нему и, аккуратно уперевшись ладонью ему в грудь, замерла над его лицом. Так близко мужчину я еще не видела. Его рубашка была почти расстегнута, моя ладонь лежала на голой коже, я чувствовала, как вздымается от дыхания его грудь, как равномерно бьется под моими пальцами сердце. Ушлый солнечный зайчик скользнул по губам, уголки которых едва заметно подергивались и все время ползли вверх. Я видела, что он изо всех сил старается сдержать улыбку, и молила всех богов, чтобы у него получилось. Иначе я все брошу и не решусь!

Сосредоточенно склонилась над парнем. А красивый-то какой, мама дорогая! Нет, я и раньше это видела, но сейчас появилась возможность рассмотреть в подробностях. Такие точеные черты… Темные брови с изящным изгибом… Это именно они придают его смазливому лицу выражение той самой дерзости, которая цепляет. А уж губы… М-да, абсолютно верю, что при дворе он составлял достойную конкуренцию принцу. Не зря тот его погнал, ох, чую, не зря… Такого точно нужно держать подальше. Да он бы всех невест его сейчас пособлазнял!

А что это он, интересно, имел в виду, когда говорил «используй по назначению»? Как рыбака что ли, или… Скорее всего «или». Я тут же вспыхнула при этой мысли. «Как мужчину. Как самца», — мелькнуло в голове. По венам пронесся горячий вихрь, а внизу живота тоскливо и томно заныло. Вот ведь зараза. Ну идеальный же экземпляр! Хотя… Это если бы я не видела принца… При воспоминании об обнаженном теле в спальне меня и вовсе бросило в дрожь. Так! Сосредоточься, Диали, и приступай к изучению! В самом деле, стыдно в твои годы быть настолько неопытной!

Лайэль нетерпеливо поерзал, и я решилась. Осторожно пригнулась к его лицу и облизнулась. Как же давно я хотела это сделать! И вот он шанс. Но только как? Легонько коснулась губами его губ — совсем слегка. Сначала испугалась и отпрянула, но Лайэль сидел смирно, мне не мешал и, как я и просила, ничего не предпринимал. Вот точно как манекен, обидно даже! Я набралась храбрости и приникла к его губам. Такие нежные и вкусные, как утренняя роса с листа после дождя.

Теперь хотелось накинуться на них, но я понимала, что это неправильно. Окрыленная первым результатом, решилась повторить попытку. Целовать его было приятно, но я осознавала, что что-то не так, поэтому оторвалась от его губ и задумалась.

— Помочь? — насмешливо прошептал он, и от его дыхания меня снова бросило в жар.

О боги! Похоже, придется соглашаться, иначе этот урок не пойдет мне впрок. Сворачивать эту авантюру тем более уже поздно, я ведь уже так далеко зашла. Я посмотрела на него и невольно кивнула.

Лайэль приподнялся, обхватывая меня за талию.

— Руки!

— Тссс! — он даже не подумал их отнять. — Диали, чтобы чему-то научиться, нужно сначала выслушать учителя, а уж потом сдавать экзамен. Итак, первый урок…

Я и опомниться не успела, как он овладел моими губами: мягко и ласково, окуная меня в водоворот неведанных доселе ощущений. Умело разомкнул мои губы своими: аккуратно, не позволяя ничего лишнего, чтобы не спугнуть, но в то же время так жарко и чувственно, что я захлебнулась дыханием.

Не знаю, в какой момент вдруг поняла, что отвечаю ему, вжимаясь в его грудь и зарывшись пальцами в светлые патлы.

— Ммм… Вот так гораздо лучше, — Лайэль отстранился неожиданно и в самый неподходящий момент — когда я только вошла во вкус и собиралась было перехватить инициативу.

Щеки пылали, я хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, и выглядела, вероятно, весьма забавно, потому что он склонил голову набок, с большим интересом меня разглядывая.

Соображать было трудно. Я блуждала шалым взглядом по его губам, не торопясь отпускать его волосы, а вместо того чтобы прийти в себя и прекратить уже это безобразие, непроизвольно потянулась повторить.

— И правда, — верно расценил мой жест Лайэль. — Урок необходимо закрепить.

Он снова накрыл мои губы поцелуем, еще более глубоким и чувственным. Где-то в глубинах сознания случился камнепад: все мои здравые мысли и рассуждения рухнули в кучу, рассыпавшись каменной крошкой. Я задыхалась от накатившей чувственной волны, а руки уже вовсю шарили по широкой спине Лайэля. Боги, какая рельефная спина! Почему я никогда не замечала, как он красиво сложен? Наверное, потому что он вечно рядится в какие-то балахоны.

Понимаю, урок давно пора прекратить, но я была не в силах. Попыталась собрать волю в кулак, но снова проиграла, не сдержав позорный стон.

Лайэль словно только этого и ждал. Тут же отпустил меня и снисходительно и дерзко улыбнулся.

— Быстро учишься, Диньдилика, — выдал на полувздохе. Тихий голос с хрипотцой, в котором появились томные нотки. — Немного попрактиковаться, и будешь виртуозно целоваться. В следующий раз попробуем с языком.

— Что? Нет! — я наконец-то пришла в себя, отшатнувшись в сторону. — Думаю достаточно!

— Ну что ж, как скажешь, — неожиданно согласился он, повергая меня в бездну разочарования. Вообще-то я это не всерьез. Неужели непонятно? Если девушка сказала нет, значит нужно продолжать! — Но если захочешь попрактиковаться — обращайся! — тут же обнадежил он.

— Нет, пожалуй, — упрямо уперлась я. — Общий принцип я уловила. А остальному меня научит мой жених.

— О! — вздернул бровь Лайэль. — Главное, не забудь передать Флориану привет от меня, когда будешь с ним целоваться.

Мне неожиданно стало смешно. В этом незримом противостоянии принц постоянно проигрывал Лайэлю. По крайней мере, в моих глазах. Неудивительно, что они враждовали. Не знаю, как принц, а вот Лайэль, совершенно очевидно, того просто на дух не выносит.

— Передам, — не преминула уколоть я, поправляя платье.

— Еще что-то будешь изучать? — мило поинтересовался Лайэль. — Ну, там, в плане мужской природы. Мало ли, а вдруг принц еще чего захочет.

Я возмущенно дернула плечом.

— А что? Я помогаю, как могу! Сейчас, кстати, самое время для следующей темы урока… — он кивнул головой на выпирающие бугром штаны в паху, чем окончательно меня добил. Я вскочила и полыхая ушами спряталась с другой стороны ствола.

Одновременно душили и стеснение, и смех. Сердце колотилось как бешеное, возмущение чуть ли не выплескивалось из ушей, но хуже всего было то, что порочное предложение Лайэля возбудило во мне дикий интерес, и я ловила себя на мысли, что совсем, вот просто абсолютно не против выучить этот урок!

— Ах да! — насмешливо донеслось с другой стороны дерева. — Я забыл. Принц же тебе уже все продемонстрировал, и в этом вопросе ты у нас подкована!

Ну все! Просила же — никогда не напоминать об этом моем позоре!

— Лайэль, я тебя придушу! — я, смеясь, выскочила из-за дерева, намереваясь воплотить в жизнь свою угрозу. Но он поймал меня на ходу, одной рукой крепко ухватив под грудь, а второй зажал мне рот:

— Тихо… — я попыталась было вырваться, сочтя этот жест за игру, но напряженный и тихий шепот Лайэля вызвал в душе необъяснимую тревогу. Я дернулась и притихла. — Тихо, — вкрадчиво повторил он, отводя меня за ствол дерева, и я увидела, как напротив того места, где я только что стояла, осторожно дрогнули кусты.

Глава 18

Тени Меридора

Сердце упало в пятки, спина похолодела, а руки превратились в холодные ледышки. Я вжалась спиной в грудь Лайэля, даже не думая убирать его руку от своего лица, и полными ужаса глазами наблюдала за кустами.

Однако, больше ничего не происходило. Спустя минуту меня начали раздирать сомнения. В чем дело-то вообще? На улице день-деньской, солнце палит, все уважающие себя хищники в это время дрыхнут по норам. Даже птицам лень петь: разнежились в такую жару, едва курлыкают из гнезд. Да мало ли кто там пробежал? Может, просто заяц, а я как дурочка опять купилась на его уловку! Сделав в уме соответствующие выводы, я извернулась и ловко тяпнула его зубами за ребро ладони.

— Ай! — брови Лайэля возмущенно сошлись у переносицы, он отдернул руку и вопросительно взглянул на меня.

Во мне кипело возмущение. Я уже было открыла рот, чтобы высказать этому шутнику, что на его хитрости больше не куплюсь, но тут же вынужденно захлопнула его. Голубые глаза Лайэля расширились, устремленные куда-то мне за спину. Он резко отпихнул меня к стволу и крикнул:

— На дерево! Живо!

Оборачиваться было некогда, да и не хотелось. Холодный комок страха снова подкрался к горлу. Я успела ощутить, как сильные руки Лайэля подхватили меня за талию, подсаживая на ближайшую ветку. Сам же он юркой змеей метнулся к соседней, едва успев запрыгнуть на нее.

Я чуть не выпустила дерево от страха, когда в сантиметре от моей ноги мелькнула громадная тень, в кромешной тишине услышала, как клацнули мощные зубы, зацепив подол платья. Раздался противный до мурашек треск рвущейся ткани.

— Выше, Динь! Лезь выше, — Лайэль говорил шепотом, словно боялся спровоцировать это хищное нечто внизу, которое я пока даже не могла рассмотреть.

«Вот, Диалика, дура ты неверующая, пора бы уже научиться различать, когда он шутит, а когда серьезен!» — вертелось в голове, пока я мартышкой, подоткнув юбки, резво карабкалась по корявым ветвям.

— Руку давай! — Лайэль каким-то образом вдруг оказался выше меня. Когда он успел? — А с деревом нам повезло.

Он подтянул меня к мощному стволу, в центре которого зияло огромное дупло. Настолько большое, что мне казалось, там мог бы поместиться медведь. Скрываясь в густой кроне, оно было невидимо с земли, и представляло собой весьма удобное убежище. Хотелось бы надеяться, что нежилое. Очень.

Лайэль аккуратно шагнул с ветки на ветку и ловкой змеей юркнул внутрь.

— Порядок, Ди! Жить можно…

Я осторожно последовала его примеру, присела рядом на ветке и осторожно заглянула внутрь. После яркого света глаза утонули в кромешной темноте. Полый ствол дуба изнутри был выложен сухой листвой и мхом, будто это было гнездо громадной белки. Белок таких размеров я себе даже представить не могла, поэтому сразу стало нехорошо при мысли, а к какой замечательной зверушке мы тут, собственно, в гости вломились? Очень хотелось думать, что не той самой, которая так радостно нас встретила внизу.

При этой мысли я скользнула взглядом вниз по стволу: ну мало ли, а вдруг эта зубастая прелесть карабкается следом, радуясь, что сговорчивый ужин сам залез в ее гнездо?

О, нет. Зубастая прелесть бродила под деревом, нервно царапая громадными когтями ствол, причем не одна, а в количестве пяти штук. Это только те, что были в зоне моей видимости. Жесткая шерсть на загривке отливала темно-синим, сам же загривок — лохматый, словно ворот льва — закрывал почти всю переднюю часть туловища, тоже не уступающему этому хищнику по размерам. Острые уши, сваляная шерсть. Твари блестели красными глазищами, рычали и нервно бегали вокруг ствола, сетуя, что упустили добычу.

— Давай, давай, — снова прошептал Лайэль, протягивая мне ладонь. Он покосился вниз, оценил обстановку и поморщился. — Меридорские волки, — сообщил он, когда я, спрыгнув с ветки, наконец оказалась внутри дупла. Внутри было тесно, ноги увязли в листве, потеряв равновесие, я ухнула на колени. — Тссс!

Лайэль прижал палец к губам и снова глянул вниз.

— Вот демоны поганые! — выругался он, усаживаясь внутри, облокотившись спиной о стенку дупла. — Эти твари могут неделями караулить добычу и брать на измор!

— Лайэль, откуда они тут? — удивилась я.

Меридорских волков не видели в наших лесах уже добрый десяток лет. После последней эпичной битвы твари Меридора забыли дорогу в Алайю, а тех, кто остался, быстро вырезали охотники. Я никогда не боялась ходить в лес днем, да и ночью, зная повадки местных хищников, перемещаться по лесу было вполне безопасно.

— Я пару недель назад заметил, — неохотно буркнул он. — Сначала думал, обознался, ан нет. Эти синие морды мало с чем можно спутать. Ты давно смотрела на закат, Диалика?

— Нет, а что? — романтический вопрос Лайэля казался немного не к месту.

— А ты посмотри, — недобро ухмыльнулся он. — Последнее время его сопровождают черные тени. Окутывают небо словно паутиной и висят до тех пор, пока солнце не скроется за горизонтом.

— И… Что это значит?

— Ничего хорошего, — выдохнул он. — Последний раз такое наблюдали перед нашествием меридорских тварей. Да, да, та самая битва, в которой полегло столько эльфов…

— И мой отец… — одними губами прошептала я.

— И твой отец, — эхом повторил Лайэль.

— Но Алайя заключила мир с королем Скарольдом, разве нет?

— Похабный мир, Диали, — ухмыльнулся Лайэль. — Совершенно невыгодный ни одной из сторон. Просто потому, что и они, и мы устали. А по факту, это, похоже, была передышка. И потом, король Скарольд умер. Теперь там правит его вдова.

— Думаешь, это ее рук дело? — я легонько кивнула вниз.

— Не-а, — Лайэль вольготно разлегся, насколько позволял размер дупла, и закинул руки за голову. А одну ногу, пользуясь теснотой, вальяжно перекинул через мои колени. Ну нахал, просто слов нет! Но возмущаться было не к месту, меня больше волновало, что он ответит на мой вопрос.

— Думаю, ей не достает ума удержать в руках такую силу, — со знанием дела продолжил он. — Магия Меридора подчиняется лишь сильному властителю. А что представляет из себя эта старушка, я и знать не знаю… Кстати, её дочь участвует в отборе, ты не знала?

— Что⁈ — мои глаза округлились, я даже оставила бесплодные попытки избавиться от его наглой конечности на своих коленях.

— То! — передразнил меня Лайэль. — Хозяйка Меридора не против породниться с королевским домом Алайи. Зачем ей устраивать бойню? Разве что если вдруг Флориан не выберет ее дочурку?

— Я не про это! Откуда ты все знаешь? — я сама напугалась своего тона, ибо в голосе совсем отчетливо прозвучали нотки ревности, а вот этого мне еще не хватало! Но я не могла избавиться от мысли, что Лайэль, несмотря на угрозы принца, частенько обивает пороги замка в поисках романтических приключений. Оно и неудивительно. Парень молодой, горячий, явно не сидит по ночам в своей хижине в компании лягушек. А там столько фрейлин, кухарок, служанок…

Стоп! Стоп! Стоп! Понеслась под откос да без вожжей! Какое мне дело, как он проводит свой досуг? Соберись, Диалика. Тут дела посерьезней происходят, а ты думаешь о такой ерунде!

— Ну, скажем так, у меня есть связи во дворце… — улыбнулся Лайэль, явно подметив мой интерес.

Вот же демоны подлесья! Я густо покраснела. Это не твое дело, Диалика! Явно не твое!

— Королевский дом Кавьердера мог бы помочь ей удержать эту магию. Вороны умны, сильны. Им больше пристало ладить с этой силой, — поспешила перевести тему я.

— Ха! Кавьердер был поглощен Меридором в ходе последней войны, и мы признали ее результаты. Их король теперь вассал Меридора, но даже если и допустить, что он бы мог помочь… Король воронов при смерти. Его наследник исчез, еще будучи ребенком. Династия, по сути, вымирает. Нет, Диали, они не могут ей помочь…

— А я смотрю, ты неплохо подкован… Для рыбака… — я все-таки скинула его ногу и завозилась у противоположной стены, пытаясь устроиться поудобней. Чертово гнездо было совсем тесным, с учетом того, как развалился Лайэль, я могла только сидеть, плотно поджав под себя ноги.

— Не забывай, Диали, что я рос вместе с Флорианом. Я помню эту битву, мы были еще детьми, но поверь, все, что обсуждалось в кулуарах, у меня на слуху. Да и сейчас мне интересно все, что с этим связано. И потому я так разборчив в связях…

— Только не говори, что ты путаешься с невестами принца! — ахнула я, снова не успев вовремя прикусить язык.

Лайэль улыбнулся, в глазах сверкнул знакомый огонек.

— Конечно! — не преминул съязвить он в ответ на мой выпад. Поднялся, склонившись надо мной, отчего я вжалась в ствол и прошептал заговорщицки: — Не поверишь, но прямо сейчас зажимаю одну в дупле на дубе.

Вот же! Я прикусила язык. Каков вопрос — таков ответ. Я оттолкнула его и надулась. По-любому путается! Возможно, не с невестами, но с фрейлинами точно! Краска поползла по моим щекам и вспыхнула на кончиках ушей. Черт побери, Диалика, ты всего-то разок его поцеловала, и что теперь? Ревнуешь? А что делать, если при одном воспоминании об этом, чтоб его, учебном поцелуе подгибаются колени, а по коже разбегаются мурашки. Да у меня до сих пор кожа пылает в тех местах, где он ко мне прикасался! Зачем я это все устроила? Очень хотелось надавать себе по щекам, до в данной ситуации это только его самолюбие тешить.

Лайэль с интересом оглядел меня хитрющим взглядом, потом небрежно, через плечо, глянул вниз и присвистнул:

— И видишь ли какое дело, зажимать мне здесь тебя придется еще долго.

— Облезешь! — вызывающее поведение этого нахала действовало на нервы. Я уже сто раз пожалела, что отправилась с ним сегодня на эту прогулку. Да что на меня нашло, в самом деле? Что я, пещерных сомов ни разу не видела? Ладно, не видела, но неужели они мне так сдались? О боги! А завтра с утра очередной этап отбора! И в каком виде я туда попаду? А попаду ли вообще?

Я решительно высунула нос из дупла и впала в полное отчаяние. Проклятые волки удобно расположились под корнями дуба и, судя по довольным мордам, уходить в ближайшие пару-тройку месяцев никуда не торопились. Да что же это такое?

Я оглянулась по сторонам. Ничего, что могло бы нам помочь. Раскидистые, насколько хватает взора, ветки дуба, да темная ворчащая туча над горизонтом, плюющаяся молниями. Еще одна гостья из разряда «тебя еще тут не хватало». Ну что ж, по крайней мере, не умрем от жажды.

Я обреченно вздохнула и спряталась обратно в дупло. В душу постепенно заползала паника. Как надолго мы тут застряли? Как объясню Кьяре, где я была? А если она хватится и начнет меня искать? Поднимет Ваффеля, стражников, а те доложат королю⁈

— Не пыли, Диньдилика, в ночь они уйдут, — Лайэль удобно развалился в позе полусидя-полулежа, закинув руку за голову. — Меридорские твари делают все наоборот: охотятся днем, а ночью спят в своих норах.

— Ты же говорил, что они неделями могут стеречь свою добычу, — сердито буркнула я.

— Могут, но не будут, — уверенно отрезал он. — Пока они забредают сюда тайком, это не та территория, где они могут позволить себе такую блажь.

— Но до ночи еще добрых полдня! — взвыла я, сотрясая перед ним ладонями. — Лайэль, у меня уже ноги болят! Может, вылезти и подождать на ветках?

— Валяй, — устало буркнул он. — Но предупреждаю как охотник — хищник, видящий добычу, будет караулить ее намного дольше. Ди, давай поспим, ну реально, не спали всю ночь, да и прошлой ночью я тоже не выспался.

«Поменьше надо в замке развлекаться», — чуть не брякнула я, вовремя зажав рот, и, вспыхнув, возмутилась:

— Я не сплю где попало с малознакомыми парнями! — получилось опять двояко, поэтому я прихлопнула лицо ладонью.

Лайэль закрыл глаза и тихо рассмеялся.

— Ну не спи. А я, пожалуй, посплю. А ты подежурь и последи, чтобы никакая дрянь нас не украла.

Спорить не было сил, на меня накатила стадия уныния. Непонятное что-то творится. Я сейчас должна быть в замке, усердно готовиться к завтрашним испытаниям. Возможно, уже известно, что именно это будет. Со дня на день я увижу принца, моего красавца из мечты, это изменит всю мою жизнь. Так куда же делся мой настрой? Почему вдруг накатила апатия, и мне ничего не охота? И самое главное, что я делаю здесь с этим непонятным рыбаком, который еще и ведет себя так вызывающе, что его постоянно хочется убить⁈

Я посмотрела на Лайэля. Лежит, как дома на постели и, похоже, даже спит, насколько я могу судить по расслабленному лицу и мерно вздымающейся грудной клетке. И хоть бы хны ему. А что, разве никто не хватится, почему рыбы нет на ужин? Как его вообще еще тут держат с такой-то ответственностью и дисциплиной?

Ноги совсем разболелись. Они ныли, стонали и настойчиво требовали срочно разогнуться. Я и так и эдак излазила все дупло, пытаясь прикорнуть хоть как-то, но из-за скрюченной позы начала болеть спина. Я с завистью поглядывала на спящего Лайэля и еще сильнее злилась на него. Наконец, поняла, что больше не могу. Единственное свободное место было подле него, поэтому, скрипнув зубами, прилегла рядом, со стоном удовольствия наконец-то распрямив позвоночник.

Тут же обозначилась новая проблема — отсутствие подушки. Возвращаться в позу полусидя совсем не хотелось, я попыталась подгрести побольше листьев, но в глубине они были сырыми, и эта затея провалилась. Поворочавшись то так, то сяк, я уже было подумывала слазить отломить ветку дерева, как Лайэль пошевелился и пригласительно откинул в сторону руку.

Это он во сне или специально? Я замерла от перспективы. Да плевать! Позвоночник настойчиво сигналил «помогите», поэтому я тихо прижалась к Лайэлю и положила голову ему на плечо. Он инстинктивно согнул руку, обнимая, что снова резануло по моему самолюбию. Какой естественный жест, значит, он частенько спит не один?

Темная туча подползла вплотную, я видела ее в окно проема. Она зловеще надвигалась и ворчала громом уже довольно близко. От нее повеял влажный ветерок, он забрался в ветви дуба, и тот сердито зашелестел листвой. Стало совсем темно, словно солнце уже село, в наше скромное убежище забралась грозовая прохлада.

Я сильнее прижалась к теплому боку Лайэля. Подумать только, лежим тут вместе, словно мы с ним пара! Почему-то это улыбнуло. Приподнялась на локте, пытаясь в темноте разглядеть его лицо. Очень кстати полыхнула молния, осветив его склоненную на плечо голову, спокойные черты и четко очерченные губы. Уже такие знакомые и близкие, что мне было невмоготу ими с кем-то делиться.

Нужно бы повторить урок, пролетело в голове, а тело прошило горячим ознобом, прямо как очередная молния сейчас, раскинувшаяся ветвистым деревом над горизонтом. Сразу за всполохом раздался треск, побежал перекатами по лесу, зашумели деревья, повеяло влагой. Я скорее ощутила, чем услышала, как листья зашуршали под тяжелыми каплями дождя.

Лайэль не проснулся, а лишь повернулся на бок, лицом ко мне, обхватил меня второй рукой, прижал к себе и снова засопел. Осторожно устроившись поудобней, постаралась разобраться в своих ощущениях. Меня еще не обнимали парни. По крайней мере — не так. Ведь каждый, кто пытался это сделать, неизменно получал по рукам. Я вырывалась и с чувством оскорбленного достоинства удалялась.

Так что случилось сейчас? Я ведь даже скинуть его руку не хочу! Наоборот, шалею от тепла его тела, ощущая как бьется его сердце, как он дышит мне в макушку, с ума схожу от его запаха, намеренно притираясь поближе. Просто пользуясь тем, что он спит и уповая, что обязательно успею сменить позу, прежде чем он проснется.

Поэтому спать нельзя. Я просто полежу вот так… Обнимая его и слушая дождь. Моя рука змеей проползла по его боку, остановилась на спине. Едва сдержалась от искушения подлезть ею под рубашку, чтобы проскользить по голой коже. Прикусила губу и решила довольствоваться тем, что есть.

Не спать, Диали, не спать! Дождик припустил с новой силой, барабаня по глянцевым листьям. Лес замер, озаряясь разноцветными вспышками. Гром то рычал, то разрывался треском, то гортанно грохотал, перекатываясь эхом меж деревьев.

Я почему-то представила волков, что лежат сейчас под деревом в синих лужах. Почему синих? А почему они сами синие? Наверное, краска с них смылась. Волки печально посмотрели мне в глаза и растаяли в сиреневой вспышке…

Глава 19

Тревожные признаки

Мрак окутывал лес, словно пытался уберечь его от лунного света. Мягкий, обычно рассеянный свет луны сейчас был холодным и заливал верхушки вековых деревьев тусклым серебром. Ветви с блестящей листвой были похожи на мохнатые лапы с торчащими сучками-когтями, чуть подрагивающими на ветру. Где-то вдалеке раздался волчий вой, ему ответило лесное эхо.

Большой черный ворон спикировал вниз и примостился на верхушке старого дерева, разбитого молнией. Покрутив головой, он каркнул и скрылся в листве. Внизу, у подножия, хрустнула ветка, и ворон сорвался с места, расправил крылья и устремился вслед за белой тенью, мелькающей между стволов.

Ловя ветер, скользя по нему, он долетел до небольшой полянки и закружил над ней, словно высматривая добычу. На свободном от деревьев пространстве появился силуэт, и ворон, сложив крылья, устремился к земле. Воздух запел, сопротивляясь, а потом короткая вспышка озарила поляну, и на траву опустился уже человек.

Темноволосый, с мерцающими черными глазами — он казался чужим в этом месте, так же, как и строгая немолодая женщина, внимательно следящая за ним.

Парень склонил голову в раболепном приветствии. Поляну осветила новая вспышка, выхватив колючий, мрачный взгляд женщины. Лунный свет почти выбелил ее волосы, а светлые глаза сделал стеклянными.

— Что там, Тьярри? — голос женщины был так же холоден, как и она сама. — Рассказывай, немедля!

— Моя госпожа, — парень поднял глаза, из-под длинной челки сверкнул коварный взор, полный презрения и боли. — Отбор близится к концу. Король заметил тревожные признаки и собрал Совет, они будут торопиться.

— Паникуют? — на лице женщины промелькнула презрительная ухмылка.

— Нет, госпожа, но внимательно следят.

— Ну что ж… — она сложила руки на груди. На изящных пальцах в лунном свете засияла россыпь драгоценностей. — Меня интересует принц…

— Я слежу за ним. Он под моим контролем.

Женщина смерила его надменным взглядом.

— Кьяра должна пройти в финал, об этом я позаботилась, — деловито отметила она. — А дальше твоя работа, Тьярри.

— Я знаю, моя госпожа.

— Будь осторожен, Флориан не должен тебя видеть. Как же ваша детская вражда сейчас некстати, — брезгливо поморщилась она. — Еще не хватало, чтобы это помешало Кьяре! У него есть предпочтения?

— Возможно…

— Проверь и избавься. Если моя дочь не станет его избранницей, я отдам тебя волкам, а перья пущу на подушки!

Парень съежился и отступил:

— Не волнуйтесь, госпожа, я все устрою.

Она взглянула на него и усмехнулась.

— Я тебе не доверяю, Ворон… Но учти… Если будет не по-моему, я подарю Кьяру своим воинам! На кой демон мне такая дочь? А тебя заставлю смотреть, как они с ней развлекаются!

Он до скрипа стиснул зубы, так, что желваки заиграли на скулах, молча сжал кулаки под тканью плаща, но промолчал.

— Если он не выберет ее в финале… Ты знаешь, что делать. Я скоро появлюсь при дворе с официальным визитом. И буду следить за тобой. Смотри, Тьярри! И ей передай. Оступитесь — умрете! Оба! Многие умрут! Молитесь на меня, пока я добрая…

* * *

Я с удивлением вертела в руках небольшой конверт с позолоченными вензелями, на котором было написано мое имя.

— Кьяра, что это такое?

Девушка всплеснула руками и закатила глаза к потолку.

— Диали, я же уже объяснила! Ты что, витала в облаках? То ходишь не пойми где и сколько, пропускаешь занятия, да еще не слушаешь сейчас? — она внимательно заглянула мне в глаза и пощелкала пальцами перед моим носом. Потом отобрала конверт и потрясла им передо мной. — Это конверт! Ты должна написать письмо принцу и передать распорядителю. Такое задание! Ваффель сказал, что писать можно все, что угодно, все, что ты считаешь нужным ему сообщить!

— Что за бред? О чем мне писать человеку, которого я совсем не знаю?

— В этом и вся суть! Придумай! Мне кажется, Флориан решил проверить нас на сообразительность и оригинальность.

— А почему бы не устроить нормальный этап? Заставить нас посоревноваться, ну там, пострелять из лука, торт ему испечь, в конце концов!

— Торт? О боги! — Кьяра театрально схватилась за грудь. — Прикуси язык, а то еще услышат! Я готовить вовсе не умею, и мечом махать меня с детства не учили, а уж письмо написать — другое дело!

— Но что ему писать?

— Не знаю, — Кьяра уселась за туалетный столик и взяла расческу. — Но вряд ли ему будет интересна история твоего детства или розовые мечты о вашем будущем. Тут каждый сам за себя, Диали, — Кьяра улыбнулась и подмигнула мне. — Не забывай, ведь мы с тобой соперницы!

Действительно, соперницы. И я еще должна быть благодарна, что она выгородила меня перед Ваффелем. Кьяра вовремя сообразила придумать, что я слегка приболела после девичника госпожи Барбарель.

— Ох, Ди, как же зря ты не пошла! Госпожа Барбарель поведала нам о своей нелегкой женской доле! Оказывается, она трижды была замужем, и знаешь что?

— Что?

Кьяра громко рассмеялась:

— Двое мужей сбежали от нее, не выдюжив объемов счастья, а третий скончался через неделю после свадьбы!

— Святая Эффа, помоги несчастной женщине!

— И ты знаешь, у меня такое ощущение, что теперь она пытается поймать в свои сети Ваффеля! — вполголоса поведала мне Кьяра и снова рассмеялась.

— Этот вредный сморчок не заслужил такого счастья! — я забрала конверт у Кьяры и снова озадаченно уставилась на него.

Написать… Что же мне такого написать? О том, что он моя мечта? Неправда… Цель — возможно, но вовсе не мечта. Что-то свербело внутри, царапало коготками, выворачивая душу наизнанку.

— Ох, Диали, не драматизируй! Просто пиши, о чем ты думаешь! — правильно поняла мою задумчивость Кьяра, она упала рядом на кровать, обхватив руками подушку и выдохнула мечтательно: — Мне вот много есть, о чем ему сказать…

— О чем, например?

Кьяра засмеялась и показала жест, закрывающий рот на замок.

— Это наши с ним личные дела! Знаешь, как говорит госпожа Барбарель, — Кьяра живо сделала умное лицо, смешно подражая наставнице, и театрально процитировала: — «Неся по жизни это бгемя, ты умигаешь неспеша, о чем ты думаешь все вгемя? О чем болит твоя душа?»

Она захохотала, а я задумалась.

А о чем я думаю? О чем болит моя душа? Я закрыла глаза. Подсознание сразу подсунуло картинку: голубые глаза Лайэля в полутьме дупла старого дуба… Именно это я увидела, едва проснувшись после грозы. По венам растекалось мятное тепло. Что тогда, что сейчас этот взгляд вызывал в моей душе тягучую и томную тоску.

Он так смотрел… Я невольно улыбнулась, обхватила себя за плечи и поежилась. Кьяра продолжала что-то щебетать, рассказывая подробности вечеринки и заливаясь хохотом, а я снова оказалась там…

Его теплые губы были так близко, и больше всего на свете мне хотелось обхватить его за шею и прижаться к ним. Ну почему здесь не растут грибы? Почему огромная белочка не догадалась их сложить в своем гнезде? Сейчас бы я не сомневалась…

А потом мы бежали по мокрой траве, босые, стараясь не смотреть по сторонам. Волки ушли, и выяснять — куда, нам не хотелось. Лайэль проводил меня до замка. Я даже не поблагодарила его за чудесную прогулку, так спешила оказаться снова здесь, и сейчас чувствовала себя неловко.

— Не знаю… — Кьяра неопределенно пожала плечами. — И с чего такой переполох? Мне кажется, никакие это не тени, а просто рои гнуса поднимаются к солнцу на закате. А ты как полагаешь, Ди?

— Что? — я встрепенулась, когда поняла, что она ждет от меня ответа. Кажется, пока я размышляла, она уже сменила тему.

— О-о-о! Диали, ты опять меня не слушаешь? — закатила глаза Кьяра. — Весь дворец стоит на ушах. Говорят, появились зловещие приметы! Я вот думаю, может, поэтому король решил сворачивать отбор? Или потому что принц уже определился?

Зловещие приметы? Об этом говорил Лайэль! Я поджала губы и поднялась с кровати.

— Не знаю, Кьяра. Но проваливать последний этап не намерена, — я подхватила конверт и вышла на балкон.

Итак, письмо… Нужно сосредоточиться и что-то написать…

Собраться с мыслями я не успела. Внизу раздался тихий свист, и сердце сделало кульбит. Я отчего-то совсем не сомневалась, кто это может быть. Оглянулась назад: Кьяра, подобрав свой конверт, с серьезным видом устраивалась за столом, расставляя письменные принадлежности.

Осторожно подойдя к перилам, я вгляделась в цветущие кусты…

Глава 20

Лед и пламень

— Лайэль?

Он прижал палец к губам, воровато оглянулся по сторонам и показал мне жестом выходить.

Казалось бы, да что такого? Но кровь в жилах вспыхнула, словно меня кипятком окатили. Огромного труда стоило успокоиться и, нацепив на лицо маску невозмутимости, вернуться в комнату к Кьяре.

— Я пойду прогуляюсь, — бросила максимально бесцветным голосом, но к моему счастью, Кьяра только отмахнулась. Она старательно что-то выводила на бумаге.

— Что ты здесь делаешь? — выдохнула, едва забравшись в заросли акации.

Лайэль прижал меня к дереву грудью: нагло и по-свойски. Сейчас бы дать по рукам, да заставить себя не могу, словно туман мой разум застит.

— Соскучился! — бросил с улыбкой.

— Ну надо же, когда успел? — уперлась руками ему в грудь, стараясь говорить с вызовом, но в глубине души вся ликовала.

— Ди, составишь мне компанию? — мягко выдохнул в ухо, не оставляя шансов на отказ. Даже не как вопрос прозвучало, больше как утверждение, поэтому я решила побороться.

— Опять⁈

— Да, хочу прогуляться обратно к озеру. Слышала, что творится? — он кивнул головой в сторону замка. — Говорят, король поднимает армию в боевую готовность.

— А при чем тут озеро? — я осторожно отстранилась, близость его горячего тела мешала мне соображать.

— Мне нужно точно знать! Оно находится на границе Алайи с Меридором, нас разделяет лишь небольшой морской пролив. Это озеро меняет цвет при непосредственной опасности, — Лайэль отпустил меня, и я вздохнула с облегчением.

— Но мы же только что там были!

— Это было вчера… Так ты пойдешь или нет?

Снова идти с ним через лес? Через дубраву, где бродят синие волки? К озеру, что убивает за минуты? Где граница с царством Меридорских тварей? В то время, когда у меня на носу финал, и я должна сосредоточить все усилия на том, как мне удивить принца?

— Конечно иду!

Он ухмыльнулся, словно и не сомневался. Поздравляю, Диали! Сдалась без боя!

* * *

К моему великому удивлению голубая вода озера сегодня отливала изумрудом. Я точно помню, что такого не было, вчера оно слепило меня своей голубизной!

Лайэль остановился у кромки воды и задумался.

— Нужно пробраться к морю. Хочу отсюда глянуть на закат, — он потер пальцем переносицу и оглянулся на меня. — Ты со мной или здесь подождешь?

Что значит — подождешь? Я тоже хочу посмотреть на это диво, которым всех сейчас пугают. Нахмурившись, взглянула на него и деловито подобрала юбки.

Сегодня камни были скользкими, словно зеленой плесенью покрылись. Я с замиранием сердца проследила, как Лайэль аккуратно перебрался на противоположный берег, и залезла на первый уступ.

Один, второй, третий… Сердце просто замирало, когда ступня скользила по вязкой слизи. Вода под камнями была неспокойна: дрожала мелкой изумрудной рябью, над которой стелился зеленый туман.

Остался лишь один уступ. Краем глаза увидела, как Лайэль протягивает руку, чтобы помочь мне выбраться на берег. И тут… Темная тень на миг закрыла солнце. Сияющий черный дракон выскользнул из темного чрева пещеры и стремглав пронесся над водой, создавая мощную волну. Сделал круг над озером, задев меня крылом, и нырнул в скальную арку, ведущую к морю.

Изумрудная волна лизнула уступ, обжигая ноги. Едва успела ухватиться руками за выступающий камень повыше и повисла прямо над водой меж двух ступеней. Дотянуться ни до одной из них я не могла. Выход один — падать в озеро. Руки соскальзывали с мокрого камня, я здесь не продержусь! Нисколько! Ужас застил глаза, а разум застопорило, я не могла прикинуть ни единого варианта для спасения.

Пальцы соскользнули, и я ухнула вниз… Прямо в теплые руки Лайэля! О боги! Стоя по пояс в воде, он вытолкнул меня на ближайший уступ и начал медленно сползать под воду. Я словно в полузабытьи наблюдала, как на глазах бледнеет его кожа и стекленеют, теряя цвет, глаза.

— Лайэль! Нет, нет, ну нет же, нет!

Я схватила оседающее тело за плечи, негнущимися пальцами подтянула его к камню и осознала с ужасом: не вытяну!

— Лайэль!

Нет! Я не могу позволить, чтобы он погиб на моих глазах! До боли закусила губу, руки не слушались, но страх потерять его придал мне сил. Оглянулась: до берега всего лишь пара метров! Насколько смогла, подтянула его к камню и, зажмурившись, ступила в воду. Здесь было чуть повыше щиколотки, но ноги сразу же сковало адской болью. Скрипнув зубами, вцепилась одеревеневшими пальцами в рубашку парня и выволокла его на траву.

Ноги свело, да так, что я рухнула рядом, морщась от боли. А она была такая, что хотелось кричать. Я тут же представила, а каково ему, и сердце закатилось в приступе отчаяния.

— Лайэль! — бледное лицо, посиневшие губы. Прижалась ухом к груди — его сердце едва билось!

— Святая Эффа, помоги! — превозмогая боль в ногах, схватила его руки и начала растирать. Ледяные как ледышки! О боги, это не поможет!

Слезы лились по щекам. В приступе безысходности дрожащими руками расстегнула его рубашку и прижалась к нему всем телом, обхватив руками за шею.

— Лайэль… — попыталась отогреть дыханием, обнимая, прижимая к себе, стараясь максимально близко притереться. — Прошу, прошу! — слезы застили глаза, а в груди разрастался ком ледяного отчаяния. Еще секунда — и я сорвусь в панику. — Пожалуйста, очнись!

В моей душе творился хаос. Была уверена в одном, если он умрет — не переживу! Просунув руки ему под спину, неистово прижалась поплотнее, хотя, куда уже плотнее!

— Лайэль, о боги, ну очнись же!

Не знаю, сколько я лежала так, цепенея от холодного ужаса, не понимая, дышит ли, живой ли? Словно ком с души свалился, когда он вдруг поморщился и застонал. В голове будто перемкнуло от радости. Обхватила его за шею и разревелась в голос.

— Лайэль… — глотая слезы, обхватила его лицо, и совершенно не отдавая отчета своим действиям, бросилась целовать: щеки, губы, нос…

— Что ты делаешь? — слабый голос, но прозвучал с усмешкой.

Я вытерла слезы тыльной стороной ладони, но отстраниться даже не подумала.

— Согреваю тебя своим теплом, — поудобнее устроилась на нем, даже не собираясь прекращать реанимационных процедур.

Он с трудом пошевелился. С облегчением заметила, как снова стали голубыми тусклые глаза.

— Приятно, — губы медленно расползались в улыбке, тоже постепенно меняя свой цвет с морозно голубого на вполне себе живой.

Не в силах сдержать восторженный порыв, прильнула к ним, помогая разморозиться. Лайэль приподнял руку и обхватил меня за талию.

— Ди, и чего же ты творишь? — прошептал, лишь на секунду прерывая поцелуй.

Я только помотала головой. К чертям! Пусть думает, что хочет! Я просто не могу сейчас унять эмоций!

Он не вырывался и не мешал мне, только с улыбкой наблюдал, как меня плющит от прилива нежности. Я и рыдала, и смеялась, заливая его слезами и тиская в объятиях.

— Диали, а как же принц?

— Плевать.

— Положение в обществе?

— Тоже.

— Выгодный брак? Твои мечты?

— Заткнись! — эмоции накрыли как лавиной. Я прижалась к нему, прервав поток вопросов поцелуем.

Опомниться не успела, как оказалась лежащей спиной на земле. Лайэль навис надо мной, задержал взгляд на секунду. А потом… Это совсем не походило на учебный поцелуй! Это было завораживающее торнадо, по сравнению с которым обжигающе ледяные воды озера казались слабым отголоском.

— Ты совершаешь большую ошибку, Диали, — прошептал он, когда я, перехватив инициативу, прильнула к нему.

Немного отстранилась, с удовольствием наблюдая, как заливается румянцем его лицо, как горят алым покусанные губы, которые несколько минут назад были безжизненны, как он горячо и рвано дышит, не сводя с меня горящих глаз.

Приподнялась на локтях, заправила ему за ухо мокрую прядь волос. Вот теперь мой разум прояснился, словно спала пелена. К демонам отбор! К подземным троллям принца! Всё, что я хочу, сейчас передо мной.

— А что я теряю? Капризного выскочку, у которого семь пятниц на неделе? Который считает себя таким неотразимым, что не считает нужным показаться?

Лицо Лайэля вытянулось в удивлении.

— Вот какого ты мнения о принце?

— А еще говорят, он как бы не в себе…

Он оторвался от меня, недоуменно вздернув бровь:

— Серьезно? Так и говорят?

— Так и говорят. Лайэль, давай не будем вспоминать о нем… — я снова потянулась к его губам, и он не мешкая ответил.

* * *

В дверь рыбацкой сторожки мы буквально ввалились. Вцепившись друг в друга и не разрывая поцелуй. Голова кружилась, перед глазами все плыло, я даже не очень соображала, а где я, и что собираюсь сотворить. Что уж говорить о том, что мысли, чтобы остановиться, у меня и в голове не обретались.

Лайэль рухнул на кровать, увлекая меня за собой. Я удобно упала сверху. Не в силах оторваться от его губ, зарылась руками в волосах.

Путь до замка дался с трудом, не осталось ни одного дерева, которое мы не обтерли бы своими спинами, целуясь. Но сейчас он вел себя сдержанно.

Лишь немного придя в себя, я вдруг осознала, что больше не чувствую его рук на своем теле. Лайэль лежал на спине, закинув их вверх в позе «сдаюсь». Не трогал меня и больше не отвечал на мои поцелуи. Силу его желания я ощущала лишь бедрами, и это буквально сводило с ума.

Как бы это ни удивляло, но остановиться я не могла. Тело ломило и пылало, а я сама полыхала огненным вулканом, готовым взорваться тупо от простого прикосновения. Руки сползли по его плечам, огладили крепкую грудь сквозь влажную тонкую ткань, спустились ниже, и я даже не сразу поняла, что пытаюсь расстегнуть его брюки!

— Остынь, Диалика… — Лайэль перехватил мое запястье. — Так не пойдет…

Голос, глубокий и глухой, слегка срывался, Лайэль тяжело дышал, и одни боги ведают, каких усилий стоили ему эти слова. Перед глазами плыл туман, и смысл того, что он сказал, не сразу достиг моего рассудка.

— А что не так, Лайэль? — с трудом выдохнула я, приподнимаясь на локтях.

— Все не так, — он поморщился, пытаясь высвободить из-под меня свою изнывающую от неуемного желания часть тела. — Я не могу этого сделать, Диали…

— Что? — я облизнула губы, не в силах поверить. — Ты отвергаешь меня?

Лайэль подтянулся к спинке кровати, уперевшись на локти.

— Чушь не неси, — спокойно отбрил он. — Просто это нечестно. В первую очередь, по отношению к тебе, да и к принцу тоже. Получается, я снова увожу у него возлюбленную, но это пол беды. На него мне как раз наплевать. Гораздо хуже, что я лишаю тебя права выбора. Честного выбора между ним и мной. Потому что если сейчас я возьму тебя, у него не останется шансов. И самое главное — ты не оставишь себе шанса на воплощение своей мечты…

Я опешила.

— А это, по-твоему, не чушь? Какого выбора, Лайэль? Я уже выбрала! Тебя!

Он стряхнул меня и медленно сполз с кровати.

— Послушай… Я не хочу потом чувствовать себя виноватым. Я не хочу, чтобы ты винила себя в том, что не устояла перед минутной прихотью. Я не хочу слышать уже знакомое «Лайэль, а почему ты меня не остановил?» Пойми, где он и где я? Что я могу тебе дать? У меня ничего нет, кроме себя самого! А у тебя есть шанс блистать в роли принцессы… Я не имею права лишать тебя этого!

— Мне ничего не нужно, кроме тебя самого! — в моих глазах стояли слезы, они же застряли в горле и мешали говорить. — И вообще, почему ты говоришь об этом, как о свершившемся факте? Может, он еще не выберет меня?

— Вот тогда и поговорим, — вымученно улыбнулся он. — Тогда все сомнения разом отпадут, и мне останется лишь услышать твое «да». И это будет совсем другая история… Но если он выберет тебя…

— Нет!

— Что значит — нет? Согласившись участвовать в отборе, ты уже сказала «да» его выбору, и ты не вправе отказать! Ни тебе, ни мне этого никто никогда не простит…

Я вскочила с кровати, нервно одергивая платье.

— Ты просто боишься немилости принца! — в запале прошипела я. — Боишься, что на этот раз с рук не сойдет, поэтому не хочешь даже побороться за меня! За нас! Ты просто трус!

— Пусть так, — неожиданно согласился Лайэль.

Сейчас он стоял, скрестив руки на груди, возле открытой двери, всем своим видом демонстрируя, что мне уже пора. И это было обидно до горьких слез. Я вытерла их тыльной стороной ладони. Проходя мимо, бросила на него убийственный взгляд, полный горечи и разочарования, но мне больше было нечего ему сказать.

— Я не прощаюсь, Диньдилика, — прилетело мне вслед.

— Да пошел ты! — я так хлопнула дверью, что со стен посыпалась рыбацкая утварь, а по лесу гулко пробежалось эхо, и, размазывая слезы, побежала в закат.

Глава 21

Баба Шуша

Трава хлестала по ногам, я остервенело топтала кусты и цветы, выдирая их с корнями. Негодяй! Зачем тогда все это? Зачем целовал? Почему не оттолкнул сразу? А я, дура, распустила нюни. О боги, я ведь чуть не отдалась ему! Более того, даже сейчас схожу с ума из-за того, что этого не произошло!

Да может, я ему неинтересна! Ну поиграл от нечего делать, а когда запахло жареным, вдруг встрепенулся. Ой, а что будет, если принц ее выберет? Одни неприятности! А кому оно надо? Поэтому вали-ка ты, Диньдилика, в замок, а дальше посмотрим… И если принц тебя отвергнет, я, может быть, сжалюсь и подберу…

Так я накручивала себя, пока не устала бежать. Остановилась, переводя дух, уселась на поваленное дерево и разревелась. Он прав! Это я дура, а он тысячекратно прав! И поступает сейчас как мужчина, а я веду себя как взбалмошная идиотка!

Я не имею права так запросто пренебрегать принцем, это действительно чревато! И ведь не подумала даже, вешаясь на Лайэля, а что будет, если принц действительно выберет меня и в брачную ночь обнаружит, что невеста не невинна! Лайэль только что избавил меня и мою семью от неминуемого позора и опалы! Как я потом посмотрела бы в глаза Греттель?

О боги! А я его обидела… Ушла, состроив оскорбленную невинность, вместо того чтобы поблагодарить. Мы вместе зашли так далеко, мы вместе виноваты! И ему сейчас совсем нелегко! А каково ему будет, когда я буду блистать на финальном отборе? Каково ему будет ждать вердикт принца? Об этом я, конечно, тоже не подумала.

Я подскочила и бросилась обратно. Нужно успокоить его, обнадежить, обнять. Еще ничего не ясно, возможно, выбор просто падет на другую! Мы вместе пройдем через это. Поддерживая друг друга, а не ругаясь. Ведь он сегодня думал только обо мне! Мало какой мужчина сможет устоять перед таким соблазном, но нет! Он позаботился о моем будущем, о том, чтобы у меня не было потом неприятностей. Я не подумала, а он подумал за меня… Святая Эффа, какой же он молодец!

Слезы ручьями текли по щекам, когда я ввалилась обратно в избушку.

— Лайэль!

Тишина. Помятая кровать и куча хлама вдоль стены. Похоже, он ушел сразу вслед за мной.

— Лайэль! — я выскочила из избушки и побежала к берегу. Лодка на месте, а его нигде нет.

Целый час я лазила вдоль берега, срывая голос, пока не поняла, что солнце почти село. Вернулась в избушку в надежде, что он поплутает по лесу, успокаивая нервы, и вернется, чтобы лечь спать. Даже вздремнула, облокотившись на подоконник. Проснулась от того, что спина затекла. Солнце давно село, и лишь небольшая размытая малиновая полоска на горизонте сигнализировала, что еще не глубокая ночь.

Сколько я здесь сижу? Почему его нет? В голову полезли непрошенные мысли. Он молодой здоровый парень, а я сегодня довела его до крайней степени кипения. Наверняка побежал «изливать» накопившуюся страсть к какой-нибудь своей подружке. И да, это вполне нормально, мне его не в чем упрекнуть! Сижу тут, как идиотка, а он наверняка ошивается в замке!

Я скрипнула зубами, снова накатила злая досада. Кому-то сегодня перепадет, но не мне. Впервые осознала — я ей сейчас завидую! Той неизвестной мне красотке, которую сейчас мой Лайэль сжимает в объятиях! Пусть временно, пусть разово, пусть только для того, чтобы снять напряжение, но все равно! О-о-о! Так и с ума сойти недолго…

В замок я влетела разъяренной фурией, доведя саму себя до крайней степени отчаяния.

— Где он? — заорала я, врываясь в кухню. — Где? — в запале обшарила все кладовые и погреба, громыхая дверями и совершенно позабыв о том, что большинство обитателей замка ложится спать с закатом.

— Кто? — кухарка, завершающая последние приготовления на кухне, испуганно вздрогнула и рассыпала ложки. — О боги! Сьерра Диали, кого вы ищете? Вашего кота?

— Что случилось? — на шум из комнат повыскакивали поварята.

— Сьерра Диали, вы что-то потеряли?

Да. Совесть я потеряла и разум. Перебудила весь замок. Сумасшедшая! И все на фоне неудовлетворенного желания. Лайэль, чтоб тебя!

— Простите. О боги, простите, — поспешила ретироваться из кухни я, попутно неумело придерживая рукой сползающую груду тарелок. Благо, ее успела подхватить кухарка, вот бы шуму было!

— Что с вами произошло? — они с интересом оглядывали меня и недоумевали.

Только сейчас поняла, как я, должно быть, выгляжу. Даже не представляю, что они подумали. Поехавшая крышей невеста накануне финала отбора разыскивает в кухне столь полюбившегося ей рыбака, чтобы вытащить его из постели очередной подружки! Ужас! Волосы дыбом на всю длину. До чего я дошла?

— Можно… мне воды? Мне что-то нездоровится.

— Что за шум, а драки нет? — растолкав поварят хрупким плечиком в кухню зашла баба Шуша. Оглядев всех суровым взглядом, остановилась на мне. Жутко я, наверное, выгляжу, словно бешеная лиса покусала.

Я невольно поежилась под ее взглядом и спрятала за спину трясущиеся руки.

— Идем со мной, — сурово мотнула головой бабуся и шикнула на любопытных: — А вы кыш! Кыш по норам! Все им нужно знать, да нос кругом засунуть! — и даже не оглядываясь направилась в свою обитель.

Перечить бабе Шуше я не осмелилась.

— Как звать тебя? Всех не упомню, — не оборачиваясь, спросила бабулька, переступив порог, и сразу зашуршала кулечками с травами.

Хижина бабы Шуши, или как уважительно называл эту постройку Ваффель — лаборатория, находилась неподалеку от северного крыла замка и выходила к лесу, а не в сад. Когда-то давно баба Шуша была лесной ведуницей, и сейчас жить предпочитала так же — подальше от шума и мирских благ. Что, однако, не мешало ей соседствовать с дворцовой кухней. А что? Тепло, сытно, да ингредиенты все под рукой.

Жилище было обставлено скромно и уютно. Большую его часть занимала та самая лаборатория. Столики и полочки были заставлены разноцветными колбами и склянками, кругом благоухали пучки высушенных трав, да и живых, в горшочках, тоже хватало. В нишах в стенах сияли разноцветные колбочки-светильники, мягкий теплый свет стелился вокруг, привлекая ночных мотыльков.

Она смахнула стайку суетящихся бабочек с одной из колб, открыла ее, понюхала и, удовлетворенно хмыкнув, отставила в сторону. Потом нацепила на нос очки и вопросительно взглянула на меня.

— А… Диали. Меня зовут Диали Амалия дель Моро, — опомнилась я.

— Слыхала фамилию такую… — проворчала бабка, заваривая травяной сбор в цветастом чайничке.

— Мой отец пал героем в Меридорской битве…

— Помню, помню эту битву… Много душ загублено, много было выжжено землицы… — она укутала чайник полотенцем. — Ты садись, чего встала? Присядь да расслабься, да расскажи, зачем пол замка на ночь глядя разбудила?

Я снова почувствовала себя неудобно.

— Мне просто нездоровится… я, наверное, пойду…

— Никуда ты не пойдешь, — сурово осадила бабка. — Я для того тут и приставлена, чтобы вас блюсти, да головушки ваши бедовые лечить. Это все нервы, — она прошаркала к резному буфету и выудила оттуда изящную чашку. — Перед финалом. Эх, девки, все я понимаю, только изводить себя зачем? Давай-ка, выпей успокоительный отвар.

— Я… н-не… не надо…

Баба Шуша строго взглянула на меня. Так, что я сразу поняла: надо так надо. Осмотрелась, поискав глазами, куда присесть. На плетеном кресле у окна дрых Пушель. Вот засранец! Даже усом не повел, чтобы поприветствовать меня! Только перевернулся на спину, закинув лапы на вышитую подушечку, зевнул и снова захрапел. Хорошо устроился, лохматый!

Бабка кивнула на мягкий пуфик, наполнила чашечку и протянула ее мне. Вокруг разлился упоительный аромат летнего леса. Я с удовольствием втянула его носом, присела и сделала глоток. Вкусно.

— Вот так, ну а теперь скажи, зачем так волноваться, а? Эко ж довела себя до стресса! Тут какое дело? Все под звездами ходим, судьба — она на то и судьба, чтобы сама нас выбирала. Не мы ее. А она. И там, — она многозначительно указала пальцем вверх, — уже давно все решили. И не стоит убиваться, коли выбор падет не на тебя. Значит, звезды тебе другую судьбу уготовили, только и всего. Остается смиренно принять. Ты слушай бабу Шушу, уж я-то знаю, чего говорю…

Я с удовольствием прихлебывала отвар, разглядывая разноцветных птичек, что сонно щебетали под балками крыши. Как же уютно и спокойно в её обители добра. Я даже позавидовала Пушелю.

— И потом, наш принц… — баба Шуша с сомнением помолчала, но продолжила: — Он вовсе не подарок. Красавчик, конечно, но характер жуть! Хорошо, хоть внешне на отца похож, чтобы красотой свой нрав нелегкий компенсировать. Э-хе-хе… К нему не каждая подход найдет. Это ж еще такое вытерпеть надо! Уж сколько Его Величество с ним с детства намаялись. Думали, повзрослеет — легче станет, ан нет… только хуже… Поэтому, мож, оно и к счастью, если не выберет…

Ох, бабушка! Твоими бы устами! Еще к какому счастью! Я глубоко вздохнула и сомкнула ладони вокруг горячей чашки. Пальцы мерзли и дрожали, хотя ночь обещала быть теплой…

— Ты пей, пей, а потом ложись спать, да мысли все из головы прочь гони! А завтра будет завтра, и нечего сегодня об этом думать.

Слова бабы Шуши ложились живительным бальзамом на мою истерзанную душу. Отвар приятно пах травами, успокаивал. Голова стала тяжелой, меня неумолимо клонило ко сну.

— Спасибо, — я осторожно выдохнула, пытаясь привести мысли в порядок. Нахлынуло умиротворение и тоска. Сейчас бы и впрямь освободить голову и уснуть. — Я пойду, пожалуй.

Я поднялась и уже было направилась к двери, но баба Шуша решила «успокоить» меня напоследок.

— Не бойся, выберет тебя! И старая стинарра тебя отметила, как особу подходящую, да и внешне наш принц на таких, как ты, шибко падкий… А уж меня и подавно не проведешь, я такие вещи наперед чувствую!

Все. Это было последней каплей. Меня не спасет даже бочка отвара. Я тяжело осела обратно на стул, обхватила лицо руками и, не в силах сдерживать отчаяние, горько разрыдалась.

Сказать, что баба Шуша удивилась, это значит промолчать. Ушлая старушка быстро смикитила, что рыдаю я вовсе не от счастья.

— Вот те на! Да что ж такое? — удивленно всплеснула руками она. — И чем же он тебе не люб?

— Ничем, баба Шуш! — заикаясь, прорыдала я. — Я по любви замуж хочу, не по расчету!

— Экая ж ты дура, право дело! И кто тебе плохого про него напел? Этот старый хрыч Ваффель? Да не слушай ты его! Пенек трухлявый! Из ума давно выжил, старый попугай! Да и я хороша… — засуетилась она. — Наговорила всякого. Только ты, девка, знай. Коли мужик капризный иль с характером, то это только лишь до той поры, пока его не охомутали. А уж коли влюбился — все, хоть веревки вей, хоть на веревочке води — твой будет! А долго ли влюбиться? Дело молодое…

Вон Флориан до вашего приезда тоже приходил. Сделай, говорит, баба Шуш, так, чтобы моя избранница меня любила. Не как принца, а как человека, мол. Как у родителей моих. Ишь, говорю, чего захотел! Я, можа, и фея, да чувствами не торгую. Как я тебе это сделаю? Пальцем щелк — и все готово? Нет, такие вещи надо заслужить. А то какая же это любовь, коли ты за нее не боролся, ночами не спал, да душой не терзался?

Как у родителей… Они-то свое выстрадали и заслужили сполна. Как сейчас помню, сижу я в землянке, грибы перебираю. Батюшки! Ползет из леса… Кровища за ним по траве змеею стелется, на теле нет живого места! Увидал меня и упал. Думала — все, и дух вон. Еле-еле в избу затащила. Лесные боги! Его словно волки жевали да выплюнули! Насилу отмыла, раны зашила да заговорила. Неделю отварами отпаивала. Сильные травы, раны серьезные были, горел в лихорадке.

Очнулся спустя дней десять, смотрю — мужик молодой да видный, то ли эльф, то ли человек — не разберешь. Чего, говорю, с тобой случилось, бедолага? А он, видишь что, с меридорским демоном дрался. Порвал его тот знатно. В те времена как раз противостояние дошло до крайней точки. Твари заполонили леса. Я уж по ночам и спать боялась, избенку мхом закидала, да двери на ночь подпирала, да разве это спасет? Повезло просто, что ни одна тварь в мою глушь не забредала.

Так вот. Приюти, говорит, бабуль, покуда силы наберусь. Не боец я сейчас, да для своих обуза. А мне-то что? Живи, говорю, да сил набирайся, вот только если твари нагрянут, я тебя не спасу.

Они и нагрянули. Но только не твари, а девка эта бедовая. Зараза ушастая. По следу за ним вышла, по запаху крови. К избушке подкралась как тень, ни ветка, ни листок под ее ногой не дрогнул. Меня, ведьму лесную, провела, все мои ловушки да силки обошла. Глядь, а она моего болезного одной рукой уже за шею обжимает, а в другой у ей кинжал, и кинжал этот у его горла блестит!

Насилу успела. Да что ж ты, говорю, кура остроухая, творишь? И меня можа, бабку старую, за компанию порешишь? Та глазами зырк, его от себя оттолкнула, да под ноги сплюнула. Второй кинжал достала, крутанула в руках и говорит, тебя, мол, не трону, коли не скажешь никому, что я его убила. Скажи, говорит, что волки в лесу задрали, а ты нашла да закопала что осталось.

А этот лежит, силушки-то нет, только ухмыляется. Ни слова не сказал, ни рукой не пошевелил, словно нету его. Думаю, ну что ж, придется мне своего питомца защищать. И чем же, говорю, тебе он досадил, кура патлатая? А она отвечает, мол, принцесса она, и ее за этого бедового насильно замуж выдают. А погибнет он — и спросу нету: и королевствам мир, и ей не мучиться. Тут-то я смикитила, что питомец мой никто иной, как принц наш Антуанэль. Ну, думаю, спасать его надо, тут дело важное да государственное.

Говорю, экая ж ты дура! И много ль у тебя других мужиков на примете? Она только плечами пожала, типа, найдутся. А где там найдутся? Сама не сказать, чтоб красавица, так, на любителя, да и замашки как у мужика. Воительница, одним словом. Солдатка. Вижу — засомневалась, ну я ей дальше прожимаю. А много ль среди них таких? Каких? — бровью ведет. Красивых, говорю. Подхожу, значит, да простыню с него срываю. А на ём из одежды-то только бинты. Знаю я вас, девок, на слово вас не возьмешь, дай глазом прощупать! Тот хмыкнул, да к стене отвернулся, даже прикрываться не стал. Мол, любуйся на литые булки! Медленно так, явно мою идею подхватив, да красуясь. А что уж там, коли есть чем покрасоваться!

Я покраснела.

— Баба Шуша! — вот уж не ожидала от ушлой бабки таких фривольных речей и поступков. А с виду божий одуванчик.

— А что баба Шуша? — удивилась она. — Все то естественно, чем природа одарила! Так вот, значит, отвернулся и молчит, мол, вы там сами пообщайтесь, а мне ваши бабьи всхлипы малоинтересны.

Гляжу, эта кура притихла. Клювик распахнула, коготки свои попрятала. Я говорю, мне-то, собственно, чего? Я его выходила, а ты нашла. Коли нужен — забирай, коли нет — убивай, только не в моей избе, я только что полы помыла. А лучше, говорю, головушкой своей подумай. Много ли мужиков красивых да родовитых у нас по лесу разбросано? Думаешь, они тут как грибы под кажным кустом тебя ожидают? Дура, говорю, ты, и мозги твои куриные. Нет бы, пообщаться сначала с мужиком, посмотреть, что он да как, глядишь — и по сердцу придется?

И права я оказалась. Ить сама же потом эта кура ушастая клещом в него вцепилась, да в свои норы подземные ехать отказалась. Влюбилась. А ведь приходила, чтоб убить. То-то же. И ты, глупая, зачем заранее рыдаешь? Дай судьбе все по полочкам расставить. Там твою судьбу решают, — она ткнула пальцем в потолок. — А не ты. Там знают, кто по судьбе тебе, а кто нет. Коли не по судьбе тебе Флориан, так и не выберет он тебя никогда, а коли выберет — задумайся, а сколько всего должно было совпасть, чтобы вы вот сейчас вместе оказались?

Я слушала, открыв рот, именно этого эпизода из истории королевской четы я не знала.

— Да, да! — она выразительно посмотрела на меня. — Пятнадцать лет они наследника ждали. Пятнадцать! Для чего? Для того, чтобы вы с ним встретились именно сейчас. Может, ты его судьба, и оттого он так долго не рождался? Будь он на пятнадцать лет старше, была бы ты тут на отборе? Нет, — сама себе ответила бабуся и принялась убирать со стола. — Он давным-давно женатым был бы, и уже детей растил. А сам Антуанэль? Ему ведь уже за тридцать было, когда он свою куру ушастую встретил. Ить такой мужик красивый, а получается, ее дожидался. Зачем? А чтобы она от него Флориана родила, а тот тебя на отборе выбрал. Или не тебя. А ту, кому он небом предназначен. Ту и выберет, поверь. Вот такая цепочка, и ни одно звено убрать нельзя! А коли попробуешь силой вытянуть звено да что-то изменить, сама понимаешь, тут беде быть, да кабы та цепочка и не порвалась вовсе. Так что не думай, девка. Все за тебя уже придумано. Ты успокойся и смиренно жди.

Глядишь, потом, как и Силиция, ко мне бегать станешь. «Баба Шуша, дай мне какое-нибудь зелье, чтобы я сына понесла!» — забавно изобразила она королеву и засмеялась. — А какое тебе зелье? У меня-то оно откель? К мужу своему под одеялку прыгай, вот у него такое зелье есть!

Я закрыла лицо руками и покачала головой. Ну баба Шуша! Вот же бабулька бесцеремонная!

— А что ты краснеешь? Я завсегда за то, что природно и естественно! Это жизнь, разве это не прекрасно? Так и вышло, я ей сразу сказала — будет сын! И кодлу эту из Совета годами затыкала. Я, можа, тоже поначалу эту куру недолюбливала, больно познакомились мы странно, зато потом подружились. Но вот Антуанэля я в обиду нипочем не дам! Как тогда его выходила, так до сих пор ответственность несу. Тем более добро он помнит. Когда меридорские драконы запалили мой лес, он сам послал людей, чтобы меня вытащили. Не забыл, не бросил. Тут целые королевства горят, а он бабку бросился спасать! Забрал в свой замок, приютил, хоромы выстроил, — она с любовью обвела взором свое жилище.

— А Флориана я своими руками принимала. Никому больше Силиция не далась. И он мне, как и его отец, одинаково дорог. Так что не говори, что для тебя он плох. Да, характером целиком в мамашу Дроу пошел, тоже воинственный, дерзкий да вспыльчивый, со своими тараканами. Но он принц, девка. И он мужчина. А уж ли женщине не знать, как мужчину приручить? Иди. Иди и не вздумай слезы лить! А то превращу в сизоутку, будешь на озере крякать да всю жизнь ловить лягушек!

Глава 22

Сердце Небесного змея

Прежде чем зайти в свою комнату, я свернула на балкон. Луна лениво ползла над лесом, над рекой ухал филин, а в лазоревых зарослях магоцвета кружились роем изумрудные светлячки. Я вдохнула грудью ночную прохладу. Перед глазами сразу встал Лайэль, наши с ним ночные похождения, и меня снова накрыло отчаяние. Что-то душило изнутри, мешая вдохнуть полной грудью.

Умом я понимала, что баба Шуша права, но если принц объявит меня своей избранницей, Лайэль больше ко мне не подойдет… Сердце защемило, словно на нем защелкнулся капкан. Я сорвалась с места и побежала к комнате распорядителя.

— Что? А? Кто? Что случилось? Пожар? — Ваффель, заспанный, в колпаке и со свечой в руках, далеко не сразу открыл дверь. Он довольно долго протирал глаза, пытаясь понять, что стряслось, а может быть, просто проснуться, но меня уже было не остановить.

Потеснив его плечом, я осторожно протиснулась в его спальню. Измученный вид, красные опухшие глаза — все это не ускользнуло от чуткого взгляда вредного эльфа.

— Что случилось, сьерра, вы заболели? Тогда вам не ко мне…

— Господин Ваффель, пожалуйста, помогите мне… — голос срывался, я боялась разреветься раньше времени.

— Святые эллины, да на вас просто нет лица! А завтра такой день! Вам надо выспаться! Кстати, где ваше письмо? Остальные давно сдали, мне нужно с утра доставить их принцу!

— Я напишу к утру, но… — я умоляюще взглянула на него. — Я хотела спросить… Я… я могу отказаться стать женой принца, если его выбор падет на меня? — подрагивающим голосом выдала я, зажмурившись.

Лицо Ваффеля вытянулось продолговатым овалом. Заяви я ему, что ночами превращаюсь в вампира, он бы, наверное, так не удивился.

— Но… — растерялся он.

— Просто скажите: могу или нет? — прервала я его, умоляюще заглядывая в глаза.

— Нет! — наконец отрезал он. — И выбросьте из головы эти глупости! Как вообще подобное могло забрести в вашу голову? Отказ будет означать прямое оскорбление принца и королевской четы! Я бы сказал, из разряда недопустимых поступков! Отбор — это не игрища: хочу-не хочу! Речь идет о продолжении королевской династии, которой сотни лет! По сути, в королевских парах зачастую даже не спрашивают, хотят ли они жениться, браки заключаются на основании интересов государства, и этот отбор — лишь прихоть капризного принца, которого иначе просто невозможно было заставить жениться! Поскольку сейчас Алайя ни с кем не воюет, мы собрали Совет и сочли, что это возможно. Но это исключительная редкость, поверьте! И если при таких обстоятельствах ты откажешь принцу… — Ваффель так разволновался, что даже забыл про официальный тон, которым он и так меня баловал нечасто. — Во-первых, тебя объявят бесноватой. А во-вторых, все равно выдадут за него, ибо представь себе позор принца, которому отказала пусть и родовитая, но девка!

Под конец своей тирады Ваффель покраснел от негодования и пыхтел как мул-тяжеловоз, а моя душа окончательно ушла в пятки. Возврата не будет! Что бы я ни делала, как бы ни хотела остаться с Лайэлем, я ничего поделать не смогу! НИ-ЧЕ-ГО! О боги!

Из комнаты распорядителя я выползла как черепаха, придавленная грузом отчаяния. Перед глазами прыгали белые точки, меня подташнивало от ужаса и надвигающейся неизбежности. Святая Эффа, пощади! Сделай так, чтобы он меня не выбрал!

В голове крутились слова Лайэля и бабы Шуши. А ведь принц незримо мне благоволит. То ли из-за этого окна, будь оно проклято, то ли из-за того, что любит рыжих… Ох, нет, нет, не-е-ет! Слезы снова предательски наполнили глаза.

— Диали? — я даже не заметила Кьяру, которая затормозила возле меня с плащом в руке. — Тоже не спится? Ох, как я тебя понимаю, — она медленно натянула на плечи плащ. — Сама не могу уснуть. Так нервничаю, ужас! Ты что, плачешь?

Я не успела отвернуться, да и толку от этого было бы мало. Плечи вздрогнули, нижняя губа задергалась, и теперь я точно знала — разревусь.

Кьяра заботливо обхватила меня за плечи.

— Ди… Ну нельзя же так, — улыбнулась она. — Я, между прочим, в таком же положении, как и ты. Мы все хотим одного и того же, и…

— Нет…

— Что?

— Нет, — едва выдавила я, срываясь в плачь. — Кьяра, я не хочу за него замуж, и только что выяснила, что не смогу отказаться, если…

— Что? — глаза Кьяры сейчас напоминали два черных бездонных колодца, в которых утонула луна. — Я не ослышалась?

— Нет… — рыдания душили меня так, что ноги не держали. Я присела на корточки и спрятала лицо в коленях.

— Но… — девушка явно растерялась.

— Ты даже не представляешь, Кьяра… Я сейчас все на свете отдала бы, лишь бы этот принц, чтоб его, достался тебе… — всхлипывая, прошептала я.

— Но… почему? — она присела рядом со мной, пытаясь заглянуть в глаза.

— Потому что… — я икнула, захлебнулась словами, судорожно втягивая ртом воздух. — Потому что я люблю другого…

Боги! Неужели я сказала это вслух⁈

— Тссс! — Кьяра сжала мое предплечье и затравленно оглянулась по сторонам. — С ума сошла? Луноликие эллины, а вдруг тебя услышат⁈

— Кьяра, я… н-не могу… — еще чуть-чуть, и я сорвусь в истерику. Я глотала слезы и почти ничего не могла больше вымолвить, тело трясло, а пальцы дрожали.

— Ди… Да боже ты мой! — Кьяра всплеснула руками, поднимая меня с пола. — Эко тебя прихватило! Пойдем… Пойдем! Давай выйдем в сад. Тут полно лишних ушей. Тебе нужно освежиться, Ди. Нужно успокоиться!

Едва передвигая трясущиеся ноги, я с помощью Кьяры выползла в сад. Она, как тяжело больную, довела меня до скамейки и усадила, снова еще раз убедившись, что никого в округе нет.

— Кьяра, а если я сбегу? Прямо сегодня. Не дожидаясь финала…

— Тихо! — она присела рядом, поджав губы. — Создашь себе кучу проблем. А ее, этой проблемы, может вовсе и не быть! Я смотрю, ты слишком самоуверенна, даже обидно как-то! — Кьяра слегка повысила тон. — Между прочим, я ничуть не хуже тебя, а Лионель, так вообще идеальная красавица! Нас пока еще десять, а ты тут развела трагедию, уверенная, что он выберет именно тебя!

Возмущенный тон Кьяры возымел действие, вселяя робкую надежду.

— Ты знаешь, мне тоже впору плакать, — добавила она. — Ведь моя мать сживет меня со свету, если принц не выберет меня!

— Кьяра, как бы я хотела, чтобы он выбрал тебя! Что сделать, чтобы подарить свои шансы на победу тебе? — я вытерла подолом платья слезы, силясь улыбнуться.

­— Послушай… — лицо Кьяры вдруг помрачнело, а губы поджались в тонкую линию. — В принципе, есть один вариант…

— Что? Какой? — я чуть не захлебнулась воздухом, окрыленная надеждой.

— Ты слышала о Сердце Небесного змея?

— Ха… — я тут же расстроилась. — Старая легенда. Вымышленный камень эльфов… Можно целый век искать и не найти.

Я слышала эту древнюю легенду в детстве. Небесный змей, что опутывает сияющими кольцами звезд небосвод, однажды влюбился в эльфийку. Но она отказала ему, не желая расставаться с лесом. Тогда он оставил в этом лесу свое сердце, сказав, что там, на небесах, оно ему не нужно. Холодная девушка не оценила его порыв, и сердце превратилось в камень. А вот где он, и существует ли на самом деле, не знает никто.

Кьяра недоуменно обернулась ко мне.

— Ты с луны свалилась, Ди? Кто тебе такое рассказал?

— Детские сказки на ночь!

— Диали! Этот камень совсем не вымышленный. Это таинственная святыня эльфов, о которой знают избранные. А как ты думаешь, где может находиться такая святыня?

— Легенда гласит, что не знает никто!

Кьяра улыбнулась.

— А если пораскинуть мозгами?

— Там, где никто не искал. Или там, куда вход есть только избранным… — сказала я и осеклась.

Кьяра хитро прищурила глаза, а я окаменела. Кому может принадлежать святыня эльфов, будь она реальна? Конечно, королю! И по какой-то причине ему удобно, чтобы остальные считали это лишь легендой!

— Кьяра, неужели это во дворце? — это казалось невероятным. Я нахожусь рядом с мифической святыней!

— Ага… — она радостно кивнула.

— То есть здесь?

— Ну ты даешь… — Кьяра хмыкнула и поднялась со скамейки. — Пошли!

Я так и продолжала сидеть, не в силах поверить, что все так просто.

— Пошли, Ди! Конечно, они прячут его ото всех, и найти это сокровище может только тот, кто знает, где оно… — она немного помолчала и указала пальчиком на небо. — Я дружу с птицами. А им ведомо многое.

Кьяра протянула мне руку, и я машинально схватилась за ее ладонь.

Лезть пришлось глубоко — в самое нутро сада, заросшее непроходимыми лианами, скальными породами, утопающими в цветах, и продираясь сквозь колючие заросли розария. Но Кьяра безошибочно находила какие-то лазейки, и прошло совсем немного времени, как мы очутились на небольшой полянке, окруженной густыми зарослями цветущего кустарника.

Серебряный свет луны стелился по сияющей траве, освещал большую мраморную ротонду, в тени которой расположился небольшой бассейн. Он был выложен полудрагоценным камнем, который в свете луны светился нежно-розовым, а вода внутри отливала лиловым.

— Вот оно, — Кьяра кивнула на большой лиловый камень на дне чаши. Лиловый свет стелился от него, окрашивал в этот цвет воду, а в воздухе парило нежное лиловое сияние.

Трудно сказать, что ощущала я сейчас: чувство глубокого удивления, облегчения или радости? Или все вместе, сдобренное хорошей порцией нереальности происходящего, а то и таившегося где-то в глубине подвоха.

— Кьяра, почему ты не попросишь у Сердца Небесного змея, чтобы принц выбрал тебя? Это решило бы и твои, и мои проблемы.

— Попросишь? — по слогам уточнила Кьяра. — Очнись, Диали, это не волшебная палочка, исполняющая желания! Ты что, и впрямь ничего толком не знаешь об этом камне? У него ничего нельзя просить. Наоборот. Ты должна сама ему что-то дать. Например, клятву. Клятва у камня Небесного змея нерушима и является абсолютным законом для всех, даже для королей.

— И? — мой замученный событиями мозг никак не мог уловить сути предприятия.

— Пообещай камню, что ты не выйдешь замуж за принца Флориана, — пожала плечами Кьяра. — Эту клятву не посмеет нарушить никто. Принц, увидев, чем ты связана, смиренно отступит. Он даже не посмеет преследовать и наказать тебя, поверь. Это святыня эльфов. Это нерушимо.

— Кьяра! — я бросилась на девушку с объятиями.

— Ох, — она оступилась и едва не рухнула в бассейн. — Это не гарантирует мне, что он не выберет Лионель или кого-то еще, но все же минус одна соперница! — весело добавила она. — Но учти, Ди, Небесный змей стал жесток, когда его избранница растоптала его чувства. Он не прощает ошибок. Если ты не исполнишь клятву, данную ему, он убьет тебя. Поэтому, никаких принцев!

— О, нет! Тысяча раз нет, Кьяра!

— Тогда поторопись! Того и гляди рассветет, а мы с тобой еще даже не ложились! Пожалей меня! Тебе, может, все равно, как ты будешь выглядеть перед финалом, а для меня это великий день!

Я звонко чмокнула ее в щеку.

— Что я должна сделать?

— Положи руки на камень и произнеси свою клятву. Только запомни — возврата не будет!

Больше ни секунды не медля, я уселась на корточки у чаши бассейна. Водрузила руки на лиловый камень, от которого по венам растеклось тепло, словно он был не камнем, а неким живым телом, мне даже показалось, что он дышит.

Заробела и подняла глаза на Кьяру. Та одобрительно кивнула. Это вселило в меня уверенность, я закрыла глаза. Мысленно сформулировала клятву. «Небесный змей, я клянусь…»

Руки обожгло как каленым железом, я хотела их отдернуть, но они словно приросли к камню. Распахнув глаза, я с изумлением наблюдала, как по запястьям скользнула витая лиловая змейка и сомкнулась, образуя светящиеся наручи. Камень вспыхнул сиреневым, мои браслеты повторили этот всполох, а потом все погасло. Я подняла руки — ничего особенного, лиловая змейка исчезла, даже не оставив следа.

— Все, Ди, — резюмировала Кьяра. — Он принял твою клятву. Отныне принц тебе не страшен, пусть он хоть сотню раз выберет тебя.

Словно скала с души свалилась. Нервы успокоились, в душе поселилось мягкое тепло.

Вернувшись в комнату, взяла со столика конверт и вложила в него чистый лист. Мне нечего сказать тебе, Флориан.

Глава 23

Финал

Я с любопытством разглядывала шикарное атласное платье цвета теплого меда, висящее на плечиках в моей комнате. Удивительный цвет! Просто невероятный! Такой обволакивающе-мягкий и радующий глаз. А самое главное, я совершенно точно понимала — это тот самый цвет, который будет идеально гармонировать с моими глазами и кожей, это мой цвет!

Нас осталось всего трое. Решение принца меня удивляло, но я нашла объяснение: вряд ли Флориан счел мое послание оригинальным, скорее, как и говорил Лайэль, оставил меня в финале Совету назло. Тут одно из двух: либо он образумится и выберет сердцем, либо запрется в ослином упрямстве и устроит шоу. В любом случае, он сильно не расстроится, обнаружив клятву на моих запястьях. Напротив, облегченно выдохнет, надеюсь.

Теперь я не боялась. Тем более соперницы такие, что шансов у них явно больше. Разумеется, Кьяра — она тут изначально фаворитка. И ледяная нимфа Лионель. Я бы поставила на нее, идеальная пара для Флориана.

Кьяра выскочила с балкона и остолбенела.

— Ди! Это просто потрясающе, ты будешь солнцем этого бала!

Сама она еще с вечера крутилась у зеркала в умопомрачительном алом, что невероятно гармонировал с ее бледной кожей и черными волосами. Мое же платье доставили только сейчас, я его даже не мерила и стояла, как завороженная, с глупой улыбкой на лице. Но самое интересное — я его не заказывала, как все остальные девушки. Помню, что отмахнулась и сказала, что мне все равно. Выходит, придворный портной просто кудесник! Мало того — платье просто идеально, оно идеально именно для меня!

— Диали, ты похожа на солнечную карамельку, заблудившуюся в поле подсолнухов! — засмеялась Кьяра, когда я, нарядная, вышла в центр комнаты. — Какое счастье, что ты мне больше не соперница, иначе мне пришлось бы волноваться!

— Брось, Кьяра, — я помотала головой, — ведь ты не менее прекрасна, и я держу кулачки, чтобы принц это заметил.

Волнующую красоту Кьяры было трудно не заметить. Если медовый цвет был моим, то алый — определенно ее. От нее веяло мистикой, темной магией, страстью, красотой и кровью вперемешку. Словно она — властительница вампиров или ослепительная богиня ночи. Одновременно пугающая и неотразимая.

В паре мы выглядели как солнечное утро и багровая ночь. Не знаю, во что там оденется бледная Лионель, но нашу пару она точно не перещеголяет.

Я весело рассмеялась и обняла Кьяру за плечи. Пусть ей сегодня повезет! Из нее получится потрясающая королева! Я больше нисколько не волновалась, напротив, искрила радостью и позитивом.

Больше всего на свете мне хотелось, чтобы этот финальный бал поскорее закончился. Я поздравлю победительницу и принца и просто убегу к Лайэлю. Бегом! Роняя тапки! И плевать мне на все эти правила приличия, прописные истины и прочую ерунду! Мы расстались с ним нехорошо. С тех пор прошло два дня. Я несколько раз прибегала мириться, но ни разу его не застала. Возможно, что он просто ждет. Ждет этого финала и вердикта принца.

Как же я скучала! Мое тело полыхало каждый раз, когда я думала о нем, когда вспоминала его жаркие поцелуи. Я до сих пор чувствовала его сильные руки на своей коже и не могла думать больше ни о чем, кроме этих ощущений. Ох, если бы можно было и вовсе не приходить на этот бал! Но никто мне не позволит так поступить, поэтому придется стиснуть зубы и ждать. Этого вечера… И этой ночи… Потому что для себя я все уже решила.

* * *

Банкетный зал сиял, переливался разноцветными солнечными бликами, проникающими сквозь узоры мозаики, благоухал ароматами роз и клициний. Цветы были везде: в кадках, на столах, обвивали мраморные колонны, обрамляли дверные арки, свисали гирляндами с потолка. Вокруг них порхали бабочки, они кружили над богато накрытым столом, садились на руки и головы гостей. Красота неимоверная! Сразу чувствуется рука королевы. Королева Силиция постаралась на славу! Тут и раньше было красиво, а уж такое событие, конечно же по своим масштабам и оформлению должно превзойти все другие праздники, что видали стены этого дворца.

В толпе приглашенных мелькали знакомые лица. Я поймала завистливые взгляды девиц, что были отсеяны на первых этапах. Надо же! Мне бы в голову не пришло прийти посмотреть на триумф более удачливой соперницы. Но, возможно, они просто хотят поглазеть на принца.

Ближе к центральной части стола собрались родственники финалисток. Я увидела бледную Греттель, которая, выхватив меня из толпы, неуверенно помахала рукой и натужно улыбнулась. Волнуется. Ну еще бы! Ее непутевая сестрица зашла так далеко, и она боится, как бы я чего не выкинула. Прости, Греттель, уже выкинула, но, будем надеяться, что ты об этом не узнаешь.

Зато ее супруг и оба отпрыска явно здесь чувствуют себя в своей тарелке и глаз не сводят со стола, заваленного яствами. О-о-о! Да тут одних тортов сколько! Хватит на целую батарею дальнобойных кремомётов. Я улыбнулась, представив, что тут начнется, когда мои мегаактивные племяннички доберутся до угощений. Зря, ох зря, вы их позвали! Хотя и плюсы тоже есть — пир точно обещает быть веселым.

Я невольно вздрогнула, переведя взгляд на высокую и очень красивую пожилую блондинку. Она держалась так, словно была затянута сразу в три корсета. Королева, что сказать! Вся в белом и серебре, но взгляд… Колючий, как осколки льда. Она не сводила его с Кьяры, и я невольно поежилась.

— Моя мать, королева Тидарра… — сквозь зубы процедила Кьяра, стараясь не смотреть в ее сторону. — Ну зачем они ее позвали? — это она простонала уже едва не плача. — Ди! Она испортит мне весь праздник.

Что? Королева Тидарра? Я с трудом собрала мысли в кучу.

— Кьяра, ты принцесса Меридора? — я мысленно хлестала себя по щекам. Слепой котенок — и тот меня умнее! А ведь Лайэль говорил, что меридорская принцесса участвует в отборе, на это намекал и господин Морденелло. Кьяра — та невеста, за которую топил Совет. А я жила все это время с ней бок о бок и не удосужилась спросить! Но, видят боги, я никак не могла предположить, что эта простая и вечно напуганная чем-то девушка может быть наследницей жуткого царства тьмы и магии. Да дело даже и не в этом, а в том, что мне не было до этого дела! О чем я думала вообще⁈ Диали, ты точно потеряла разум!

Кьяра натужно улыбнулась:

— Я думала, ты знаешь, — она бросила затравленный взгляд на королеву и тут же опустила его в пол.

А отношения у Кьяры с матерью, похоже, весьма напряжены. Какая тяжелая женщина. Я ее еще не знаю, но общаться не хочу, и почему-то очень сочувствую Кьяре, которая как-то сразу потухла, сгорбилась и потеряла свой лоск.

— Смотри, — я решила отвлечь подругу, указывая кивком головы на Лионель. Та стояла в окружении то ли фрейлин, то ли многочисленных сестер, сияя бледно-голубым. — Сама луна с небес спустилась. Такая же бледная и холодная.

— Но красивая, — с завистью заметила Кьяра. — Мне кажется, он выберет ее.

— Да брось! Эту манерную глыбу льда? Да он со скуки с ней помрет, — бодро возразила я.

Кьяра улыбнулась.

— В замке говорят, что с принцем Флорианом в принципе со скуки не помрешь. Сплошная головная боль.

— О! Ну, значит, они просто созданы друг для друга, — засмеялась я, беря Кьяру под руку. — Тот тоже как молчаливая капризная луна вечно прячется ото всех и подглядывает из-за занавески. Надеюсь, хоть сегодня соизволит показаться или все так же молча и незримо передаст свой выбор через лакея?

— Диали! — Кьяра так удивленно взглянула на меня, что я стушевалась. — Но принц Флориан вовсе не прячется! Я несколько раз сталкивалась с ним в саду и в замке, он общался почти со всеми девушками, а Лионель даже приглашал на свидание! Принц просто не выходит во время испытаний, следуя какому-то древнему закону, но здесь его дом, и он не шарится по углам!

Да сегодня просто день открытий какой-то! Что значит — не прячется? Я даже дар речи на время потеряла, пытаясь переварить услышанное. Я что, одна осталась неохваченной⁈

— Это все потому, что ты вечно где-то лазишь по кустам, — назидательно выговорила мне Кьяра. — Тебя же невозможно застать в замке! Ты не общаешься с девушками, забросила посиделки госпожи Барбарель. Да тебе даже со мной посплетничать некогда! Где ты все время ходишь? Вот теперь не удивляйся, что ты его еще не видела.

Ну, в глаза, может, и не видела, — я невольно улыбнулась,— но видела побольше вашего, уж точно. Сразу стало смешно и жутко любопытно, а как же выглядит обладатель столь совершенного тела? Что ж, скоро узнаем…

Тем временем важный и сияющий как начищенный самовар Ваффель объявил выход королевской четы.

Поприветствовав короля и королеву, я отвернулась к окну, выходящему в сторону реки. Что я здесь делаю? Зачем? Душа тянулась туда, к нему… Где сейчас Лайэль? Что бы я чувствовала на его месте? Сидеть в избушке точно бы не стала! Скорее всего, побежала бы сюда и, спрятавшись, подглядывала в щелку. Трудно представить, что он поведет себя именно так, но кто его знает. А может, он сейчас наблюдает за мной?

Я невольно закрутила головой в поисках подходящего, на мой взгляд, места. Глупо, конечно. Он, скорее всего, занялся рыбной ловлей, или на охоту ушел, чтобы вечером вернуться и узнать все новости на кухне. Я сама ему все расскажу… Возможно, уже сегодня мы сможем выдохнуть спокойно. Сердце томно сжалось в предвкушении, и я невольно улыбнулась своим мыслям…

— Его Высочество принц Флориан Лайэль Лапидус ди ла монд Алайя, — представил Ваффель, едва не лопаясь от важности, а гости в очередной раз склонились в приветственном поклоне.

Плутая далеко в своих мыслях, мой мозг, тем не менее, почти на уровне подсознания выцепил любимое имя… Я скорее почувствовала, чем увидела взгляд принца, потому что в это время смотрела в окно. Всего несколько мгновений, чтобы осознать… Несколько мгновений, которые потребовались мне, чтобы повернуть голову и увидеть. Но я уже поняла и осознала, а тело окаменело от этого осознания…

Мы встретились глазами, и мир рухнул, погребая меня под обломками. Лайэль стоял рядом с королевской четой. На голове красовалась корона принца, а руки увивали тонкие эльфийские браслеты. И… Святая Эффа, принц блистал в одеянии из того же материала, что мое платье! Он смотрел только на меня, и только слепой не догадался бы, кого он выбрал!

По толпе прокатилась волна восхищения, я услышала радостный вскрик Греттель и уловила рядом разочарованный вздох Кьяры.

Замерев, наблюдала, как Лайэль подходит ко мне, берет мои руки в свои и застывает с каменным лицом, глядя, как загораются на моих запястьях лиловые наручи. Руки обожгло адской болью, да так, что я невольно отдернула их. Лайэль поднял на меня глаза в немом вопросе, но я ничего не могла ему ответить. Тягучая волна отчаяния накрыла, поглотив сознание, и я безвольной тряпочкой сползла к его ногам.

Глава 24

Путы безысходности

Темные шторы гостиной были плотно задернуты. Гнетущую темноту рассеивал лишь тусклый свет канделябров, да сияющие «украшения» на моих руках, которые в присутствии Лайэля теперь светились и предостерегающе жгли кожу.

Пальцы тряслись, меня колотила нервная дрожь, тело сковывало ледяным ознобом. Хотелось закрыть глаза и спрятаться подольше ото всех. От себя. От него!

Лайэль нервно мерил шагами комнату, а я боялась поднять на него глаза. Такого Лайэля я видела впервые! Не знаю, отчего меня больше трясло: от понимания, что нам не быть вдвоем, или от того взгляда, которым он одарил меня, когда все понял.

Мы пока ни словом не обмолвились: я — потому что реально боялась его, он — пытаясь обуздать нахлынувшую ярость. Он просто молча выволок меня из зала на глазах обалдевшей публики и заперся в первой попавшейся гостиной.

Лайэль пнул ногой резной столик и в сердцах запустил в стену мерцающим канделябром. Тот разлетелся в мелкие осколки, а мое сердце ухнуло в пятки.

— Зачем? — он прошептал это, не глядя на меня, тяжело бухнулся рядом на диван и схватился за голову. — Зачем, Диали?

А разве не я должна задать этот вопрос? Я едва видела его сквозь завесу слез, но это его слово будто разогнало мутный морок. Вытерев лицо тыльной стороной ладони, я сглотнула горький ком.

— Ты решил поиграть, Флориан? — слова давались с трудом. Душили слезы. — Тогда задай этот вопрос себе!

Он вскочил, хрустнув костяшками пальцев.

— Да! — заорал в сердцах. — А может, спросишь — почему? Мне претил этот твой блестящий расчет удачно выйти замуж! Мало того, что мне здесь беспрестанно твердят про мои обязанности, так еще и для жены я должен стать трофеем! Да, я не хотел! Представь себе, такой сентиментальный! И да, хотел любви! Чтобы меня любили! Понимаешь? А не титул! Глупо, да? Не по-мужски?

— Флориан!

— Не смей меня так называть! — он рявкнул так, что я отшатнулась, прижавшись к спинке дивана, и продолжил: — Мне достаточно этих разнаряженных кукол, что рассыпаются в льстивых любезностях при одном моем появлении! Меркантильных кривляк, у которых лишь одна мечта — стать королевой! Я сыт ими по горло аж с детства! Ты показалась мне другой, я не хотел, чтобы узнав, кто я, ты превратилась в их подобие! Скажешь, я зря опасался? А ты вспомни, как себя вела? Да захоти я признаться, не смог бы! «Ох, принц! Он же принц!» А ты так… манекен для поцелуев!

— Прекрати!

— Что я сказал не так?

— Ты мне опять соврал! — я задыхалась от душивших меня слез, но в глубине души постепенно просыпалась злость. Почему он винит во всем меня? На нем вины не меньше!

Он возмущенно развернулся, глаза искрили гневом:

— Неправда!

— Ты даже именем не тем назвался!

— Что значит — не тем? Да у меня их хренова туча! Флориан — это как титул! Этим именем меня зовут официально, а все родные и друзья зовут меня Лайэлем!

— Откуда я могла об этом знать? — губы задрожали, моей бравады хватило ненадолго. Я закрыла лицо ладонями и громко разрыдалась.

— Динь, — он сел рядом, развернув меня за плечи. — Прости, ты права. Это я идиот. Но если честно, я каждый день надеялся, что ты вот-вот поймешь! Специально в открытую слонялся по замку, с невестами общаться начал! Вы что там, в самом деле, даже не общаетесь друг с другом? Оброни ты хоть где-то мое имя, хоть слово — все сразу бы открылось! Но нет. Ты заперлась сама в себе, хранила нашу тайну… — он глубоко вздохнул, уставившись пустым взглядом в стену за моей спиной. Я видела — пытается остыть, но сам на грани.

— Мог бы выйти хоть на испытание…

Он поморщился и отрицательно покачал головой.

— Я должен был остановиться тогда, накануне финала… в хижине… — он опустил голову и до боли сжал мои плечи.

Меня передернуло. В хижине… Все, о чем я мечтала тогда в хижине — это отдаться ему. А он меня отверг! Сукин сын! А я выгораживала его, делая из него героя, что сохранил мою честь! А он все знал! Он уже выбрал меня, и это ничего не изменило бы!

Я досадливо скрипнула зубами и оттолкнула его от себя.

— Уйди…

Лайэль мотнул головой, уселся, уперевшись локтями в колени, глядя в одну точку перед собой.

— Я опасался, что ты выкинешь что-то… — не глядя на меня, произнес он. — Если бы тогда… между нами все случилось. Побоялся, что ты не простишь себе подобной слабости, ужаснешься поутру. И не придешь на финал, сочтя, что не достойна принца.

— Какая разница? Это был ты… — слезы застили глаза, но я смотрела на него. Он отвернулся.

— Ты хочешь сказать, что именно тогда я должен был признаться? Верно! — в голосе смешалась злоба и отчаяние. — Теперь я это понимаю! Я ошибся! Но мне хотелось, — он усмехнулся и развел руками, — устроить тебе сюрприз! Сделать этот день самым счастливым в нашей жизни! Откуда я знал, чего ты отчебучишь? Как ты вообще узнала про этот камень? Про него знают лишь члены моей семьи и верхушка дома Кавьердера, что помогали моему прадеду доставить его в наш сад. Для остальных это легенда! Откуда ты могла узнать⁈

— Лайэль, ты просто пошел до конца… Со своими проверками чувств… Со своими дурацкими играми. Но неужели ты не видел? — я снова захлебнулась рыданиями. — Не видел, что меня не нужно больше проверять?

— Я видел, Диали. Возможно, хотел проверить сам себя.

— Почему ты меня не услышал? — застонала в голос, глядя ему в глаза сквозь мутную завесу слез, которые смывали его облик. Все, Диалика, посмотри в последний раз, чтобы запомнить на всю жизнь, кого ты потеряла!

— Ди! — он обхватил мое лицо, стирая пальцами потоки слез, попытался привлечь к себе, но я отшатнулась: кожа на запястьях вспыхнула огнем. Я выставила руки с наручами перед ним. К отчаянию примешивалась злоба: на него, на себя, на весь мир!

— Ты хотел, чтобы любили тебя? — у меня невольно вырвался нервный смешок. — Ты получил доказательства. Жаль, что теперь все это бесполезно…

Лайэль вскочил, грубо выругался и в сердцах грохнул кулаком в стену. Я вздрогнула. Руки дрожали, а голос больше не слушался. Отчаяние, что сейчас затопило мою душу, уже плескалось через край, и я была не в силах совладать с ним. Сейчас у меня начнется истерика, и я совсем не хочу, чтобы в этот момент он был рядом.

— Уходи… — едва слышно прошептала, но он услышал. — В любом случае уже поздно…

— Не говори так… — он упрямо мотнул головой, сжимая зубы.

Я видела, что он на грани, он до хруста сжимал кулаки, по костяшкам которых текла кровь, но хуже всего — его взгляд. Я же все понимала: он осознал и сожалеет, ему больно! Я даже злиться на него не могла, только посочувствовать, но при всем желании мы ничего не могли изменить.

Лайэль развернулся к двери, постоял недолго и не глядя бросил:

— Я не прощаюсь, Диали…

Дверь гулко хлопнула, а мне показалось, будто сердце остановилось. Эхо сознания или удаляющихся по коридору шагов…

Конец первой части

Часть 2. В погоне за счастьем

Глава 1

Под горячую руку

Лайэль

Солнечный свет резал глаза. Сияющие блики проникали сквозь яркие витражные окна и разноцветными зайчиками скакали по стенам, мебели и полу, усиливая диссонанс между этим сказочным великолепием и моим мрачным настроением. Что уж там мрачным — откровенно дерьмовым! Мне бы сейчас было уютней в затхлом подземелье с крысами, нежели в празднично обставленной приемной зале короля.

— Рассказывай! — суровый взгляд отца не сулил ничего хорошего, но я его и не боялся. Гораздо хуже — сверкающий гневом взгляд матери. С ней и не поспоришь, и от разговора не уйдешь.

Досадливо скрипнул зубами. Настроения рассказывать у меня нет. Вообще видеть никого не хочу! Я и пытался улизнуть незаметно, да отец как знал…

Подойдя к нему, устало бухнулся в кресло и, скрестив руки на груди, уставился в стену.

— Понятно. Другого я не ожидал, — отец задумчиво подошел к окну. — Не хочешь говорить — не говори. Тем более, это уже ничего не изменит. Проблема другая — ты должен объявить свой выбор, важные персоны ждут…

— Я его объявил…

— Флориан!

Оу! Ну раз Флориан, то разговор грядет серьезный! В глубине души бурлила злоба. На кого конкретно — не пойму. Скорее — на самого себя, но сам себе не надаешь по морде!

Отец развернулся и подошел ко мне, подметая залу полой богатого плаща. Пришлось подняться — разговаривать с королем, глядя снизу вверх я не готов.

— Клятва на камне Небесного змея неоспорима и необратима. Или мне нужно объяснять? — он заглянул мне в глаза, а я отвел взгляд. Не потому, что готов подчиниться, а оттого, что бесконечно горько, что он прав.

Я промолчал, а он продолжил:

— Королева Меридора и старейшины рода Лионель ди Ланси ждут твой вердикт. Ты должен огласить его сегодня, — сказано спокойно, без нажима, даже ласково, но мне как по сердцу ножом прошелся.

— Я свой выбор сделал! — процедил сквозь зубы, прожигая его глазами. Внутри все клокотало. Повтори он это еще раз — я наброшусь с кулаками на отца! Сейчас я готов идти не только наперекор ему, но и против всего мира!

— Прекрати! — мать все это время молчала, но я понимал, что это ненадолго. — Что значит — сделал? Объясни!

— Что я должен объяснять? — заорал, повернувшись к ней. — Вы хотели, чтобы я женился? Организовали этот дурацкий отбор! Я выбрал девушку из списка! Чего опять не так⁈

— Ты идиот? — Силиция подскочила ко мне горной козочкой. Да ей хоть завтра в бой, и я ей проиграю! Как проигрывал не раз, когда мы упражнялись с ней на ринге. — Извести ее решил? Ты не понимаешь, что клятва убьет ее? Она не может выйти замуж за принца!

— Тогда я откажусь от титула! — я смело шагнул к королеве, уже не сдерживая себя. — Собирайте Совет и готовьте отречение!

Обстановка накалялась. Я в жизни не перечил матери, но сейчас готов сцепиться даже с ней!

— Прекрати эти капризы! — Силиция притопнула ногой. — Ты принц по рождению! Наследный принц! А рассуждаешь как дитя неразумное! Ты ставишь свои личные проблемы превыше интересов государства? Тем более сейчас, когда все так туманно! Твои бредни, Флориан, недопустимы!

— Да плевать я хотел! Я устал быть марионеткой Совета! У отца куча братьев и племянников, и каждый из них будет счастлив такому предложению! А я лучше стану обычным воякой! Обычным, но свободным! Найдите себе другого Флориана, мама! — выговорил иронично, выделяя интонацией ненавистное мне имя.

Жесткая пощечина обожгла как каленым железом и слегка отрезвила. Мать не скупилась и добавила еще.

— Завтра Диали отправится домой, — не терпящим возражений тоном заявил отец, сгребая мать в охапку. Та, похоже, разошлась не на шутку. Ее не останови, так меч достанет. — Выбирай между Кьярой и Лионель, считай, это твой долг, Лайэль. Заметь, у тебя все еще есть выбор! Более того, я могу вернуть девушек, отсеянных с предыдущего этапа. Вряд ли это понравится Тидарре, но я не советовал бы тебе выбирать ее дочь. Мира с Меридором быть не может, они понимают только силу…

Я молча стиснул кулаки, так, что услышал, как хрустнули суставы. Он что, не понимает? На каком языке я должен объяснить? Я ни-ко-го не собираюсь выбирать и выбор свой не поменяю!

Кривая усмешка слетела с губ. Скрестив руки на груди, я с вызовом глянул на отца.

— Передайте королеве Тидарре и уважаемому клану ди Ланси, что я желаю им счастливого пути, — наигранно спокойно выговорил я, потирая горящую щеку, и выкрикнул, сорвавшись: — Пусть катятся к подземным демонам вместе со своими дочурками! Вот мой вердикт!

— Лайэль!

Знаю, что перегибаю, вот теперь и отец разозлился. Я видел, как вспыхнул его взгляд. Отпустив мать, он замер напротив меня, тяжело дыша, сейчас мы напоминали двух хищников, готовых вот-вот сорваться в драку.

В этот самый момент дверь отворилась и на пороге застыл напыщенный Ваффель. Нос вздернут к потолку, в руках позолоченная папка. Пафоса столько, что королю и не снилось, он просто изнемогал от своего величия. То ли кстати, то ли не очень и на свою беду, но появился он в нужный момент.

— Ваше Величество, — Ваффель манерно поклонился матери с отцом. — Ваше Высочество, — отдал почести мне. — Мне велено доложить, что почетные гости Алайи дожидаются решения принца в зале для приемов. Ваше Высочество, вам немедля должно…

— Что? — ушам своим не верю! Этот замызганный сморчок тоже будет диктовать, что мне должно? — Немедленно покиньте залу и дворец! — я вложил в голос достаточно стали, чтобы ноги королевского распорядителя подкосились, а глаза испуганно уставились на меня. — Я освобождаю вас от должности! Чтобы завтра духу вашего тут не было!

— Но Ваше Высочество, за что? — Ваффель быстро вернулся с небес на землю и, вцепившись в папку, испуганно хватал ртом воздух. Вот-вот удар случится.

Я с садистским удовольствием переключился на нечаянную жертву.

— За некомпетентность, несоблюдение своих обязанностей и превышение полномочий! Думаете, я не знаю, как вы бросили одну из невест в полях на ночь глядя? Что, отец, не смотри на меня так! — предупредил молчаливый вопрос короля. — Твой распорядитель изволил оставить девушку одну на дороге и даже не позаботился о том, чтобы ее забрали! Диали добиралась до замка пешком по грязи, на попутных телегах. Одна! Среди ночи! И это дочь заслуженного генерала! Скажешь, я не прав?

Ваффель побледнел и стал белее мела.

— Но В-ваше В-высочество, я столько лет служил… Верой и правдой. В-ваше Величество, смилуйтесь, куда же я пойду? — он обратил несчастный взор на короля.

Тот задумался, на переносице залегла глубокая складка.

— Ступай. Скажи, мой сын сейчас придет…

— Увижу завтра в замке — выброшу собственноручно! — добавил я вслед пятящемуся к выходу Ваффелю. Тот развернулся на пятках, собираясь выскочить прочь, и столкнулся нос к носу в взволнованной служанкой.

— В-ваше велич… Величество, — девушка задыхалась, видимо, неслась сюда со всех ног. Она едва переводила дыхание, держа руку на вздымающейся груди. — Та девушка, сьерра Диали… Ей плохо. Она… Умирает…

У меня словно сердце раскололось. Не помню, как сорвался с места, сшибая всех на своем пути, и что есть сил помчался к Диали…

* * *

Король молчаливым жестом проводил слуг и прижал к себе Силицию.

— Как думаешь, он это серьезно? Или очередное увлечение? — он мотнул головой в сторону распахнутой двери, из-за которой слышались вскрики напуганной прислуги и грохот разбитого кашпо.

Королева улыбнулась, обвивая его шею. С любовью разгладила пальчиком морщинки на когда-то прекрасном лице и поцеловала мужа в губы.

— Он не отступится, Антуанэль. Смирись. Наш сын влюбился…

Глава 2

Неожиданный союзник

— Да убери свои лапищи! Флориан, ядреный сук тебе в калитку! Ты откель тут объявился⁉

Баба Шуша, как всегда — без церемоний, хлопнула меня по рукам. Уж на что бабка древняя, а рука тяжелая, как у заправского вояки.

— Да я помочь хотел! — неохотно отпустил Диали, голову которой старался поддержать, пока бабка пыталась влить ей в рот какую-то микстуру.

— Соображалку-то включи! Ить даже зёбру пушехвостому понятно, что ей от твоих прикосновений больно!

Больно! Как хлыстом ударили ее слова. Я хотел, чтобы она от моих прикосновений таяла и млела, а теперь ей больно! Отшатнулся, наблюдая, как предупреждающе вспыхнули лиловым браслеты на запястьях девушки и смиренно отступил к окну.

— Греттель, иди сюда, дочка! — баба Шуша махнула рукой полноватой рыжеволосой сьерре, испуганно жавшейся у двери. — А ну-ка подсоби, сейчас мы все поправим.

Та подбежала, пугливо мимолетом поприветствовав меня поклоном. Аккуратно приподняла голову недвижимой и бледной как снег на вершинах гор Диали. Уж не знаю, получилось у них что или нет, но баба Шуша глубоко вздохнула.

— Плохо дело, девка, плохо… — пробурчала, не глядя на Греттель, а та аж опала с лица. — Слабёхонька девчонка, не сдюжило сердечко. Это ж какой удар ей надо было пережить, чтоб организьма напрочь отрубилась! Ты все! Душегуб патлатый, — она обернулась ко мне, грозя корявым пальцем. — Опять чего-то натворил?

Она грозно наступала на меня с полотенцем в руках, буравя взглядом. Да таким, что я невольно оробел и отступил.

— Ну, баб Шуш, я не хотел!

— Ах ты, блудливый кот чердачный! — она от души хлестнула меня полотенцем. — А ну признавайся, чего наделал, что она от тебя, как от чумы собачьей, защиту у змеиного камня искала? Попортил девку? Обманул?

— Баб Шуш, да нет же! — и не сбежишь ведь, вот засада! Град ударов посыпался с новой силой, я только успевал уклоняться, прикрывая голову руками и отступая к окну. — Баб Шуш, пощади!

— Ить, думаешь, я не видела, как ты с ней у грибной тропы обжимался? — от удивления очередной удар я пропустил и схватился за горящее ухо. — Я ж лесная ведуница, а не бабка с базара! Спрятаться они решили! Как же! Вот я и думала, что у вас всё на мази! Потому и проморгала, эх! — бабка в сердцах отбросила полотенце. — Выходит, что я тоже виновата…

— Бабушка Шуша, а как же Диали? — часто заморгала ресницами Греттель.

— Отлежится. Отпою отварами, — отмахнулась бабка и полезла в корзинку, шурша мешочками. — На ноги поставлю, не таких поднимала. По частям, бывало, собирала, да вот разбитое сердечко по частям не склеить…

Она укоризненно посмотрела на меня, и я не выдержал этого взгляда.

— А ну-кась, идите отсель. Оба! Покумекать мне надо, да поколдовать, — грозно приказала бабуся, раскладывая на столике пузырьки.

Греттель аккуратно опустила голову Диали на подушки, а та тихо застонала. Не помню как, но в следующее мгновение я уже снова оказался у ее изголовья, сжимая и целуя ледяную ладонь.

Новый удар полотенца по спине я даже не заметил, только безвольно застыл на коленях у кровати, уронив голову на руку Диали.

— Экий упрямый, как стадо диких мулов! Да забери его отсюда, али охрану позови! — взмолилась бабка, обращаясь к Греттель, и вздохнула, глядя на меня. — Эх-хе-хе! Ладно. Ладно! Убедил! Сниму предупреждалку камня с ее рук. Прикасаться к своей ненаглядной сможешь.

Я поднял глаза с немым вопросом.

— Да, да! Эта боль в запястьях ей не наказание, а предупреждение. Так камень напоминает ей, что ты опасен. Мол, помни клятву свою и не преступи, держись от него подальше, чтобы кары избежать. Это снять моих силенок хватит, а вот дальше под твою ответственность, — она строго взглянула на меня. — Не смотри так, Флориан. Сразу говорю — способа снять клятву нет! Не было, не будет, не найдешь и не ищи! Если и есть что в этом мире нерушимо, так это клятва на камне Небесного змея.

— И на этом спасибо, бабуль, — с трудом поднялся, и, улучив момент, обнял ворчащую бабку.

— Изыди, подлиза! — баба Шуша наигранно строго хлопнула меня по рукам и резво вытолкала нас с Греттель в коридор, захлопнув двери.

* * *

Пока несся в ее спальню, вся жизнь перед глазами пролетела. Я даже сам не ожидал, насколько эта девочка мне дорога.

Ворвался в комнату как раз в тот момент, когда баба Шуша, размахивая руками и нецензурно ругаясь, выпроваживала из спальни ушлых королевских докторов. Помимо нее в комнате была Греттель — сестра Диали, я сразу узнал ее по таким же мягким бирюзовым глазам, что с ходу к ней располагали. А еще Кьяра. Эта, едва завидев меня, выскользнула из комнаты юркой змеей. Я проводил ее взглядом. Без меридорской ведьмы тут не обошлось, но ею я займусь попозже, а сейчас…

На Диали не было лица. Бледной статуей она лежала на постели: ни кровинки, ни капельки жизни, словно она покинула ее, оставив мраморную оболочку.

Никогда в жизни не чувствовал такого: жгучая, гремучая смесь боли, горькой вины и дикого отчаяния. А еще беспомощность… То чувство, которое я ощутил сейчас впервые. Я ничего, просто абсолютно ничего не мог поделать, и осознание этого буквально убивало. Спасало одно: где-то в глубине души росло упрямство. Я точно знал, что не смирюсь, не покорюсь и не приму. Не уступлю даже судьбе! Я скорее достану с небес этого гребаного Змея и размозжу его башку о землю!

И сейчас, пялясь на закрытую дверь, я ощутил, как мною вновь обуревает ярость.

— Ваше Высочество, — Греттель аккуратно дотронулась до моего плеча. — Давайте присядем, — она подхватила меня под руку и провела на ближайший балкончик, уютно увитый цветущими лианами. Солнечный свет проникал сквозь них тонкими лучами, они стелились по каменному полу, покрытому ковровой дорожкой, деля его на яркие полоски.

Я послушно последовал за ней, позволив усадить себя на ближайший диванчик. Уперся локтями в колени и уронил голову в ладони. Что ты наделал, Флориан?

Видят боги, я не хотел! Тогда, встретив ее на реке, я собирался только поразвлечься. Слишком забавно стало, что она меня не признала! Возможно, ее смутила моя одежда, или само место встречи, но во дворце ни для кого не секрет, что я увлекаюсь рыбалкой! С самого детства я ошивался тут — у дряхлой хижины старика Асселя, что снабжал замок свежей рыбой.

Сознаюсь, идея пришла спонтанно, я бы сказал — она сама меня натолкнула. Уже в этот же день я отправил старика в его деревню в отпуск, щедро проплатив целый месяц наперед, и договорился с рыбаками из ближайших селений, чтобы те удвоили поставки. Тогда же перекроил все планы по проведению отбора, доведя распорядителя до нервных колик, заявив, что не выйду ни на одно из испытаний.

Во дворце списали это на капризы, а во мне бурлил азарт. Чаша переполнялась, расплескиваясь через край. Я почти поселился в хижине, делая редкие набеги в замок лишь с целью проследить, как у нее дела, и не глядя отсеять часть девушек с очередного этапа.

Сначала было забавно и смешно. С ней всегда так, начиная с ее появления в замке. А ведь я тогда это событие чуть не пропустил. Отмахнулся от стражника, что доложил об очередном скандале, но все-таки решил сходить и посмотреть. Успел аккурат к развязке и сразу решил — эту оставлю на финал! В любом случае оставлю, чтобы разбавить спокойные будни Совета, будь они неладны!

Там, у реки, я сразу ее узнал. Умилила ее чистота и наивность, Ди просто не умеет быть неискренней! Нежный нераскрывшийся цветок, чистый, как бутон алайской розы. Такое умиротворение, скопление тепла и света ощущал я рядом с ней. А уж когда дошло до поцелуев…

Тогда мне все еще казалось, что я продолжаю играть, и грань, когда это перестало быть игрой, я не заметил. Очнулся в хижине, когда она пылала подо мной, и каким-то чудом сумел остановиться.

Она не заслужила, чтобы это было так! Я бы не смог себе простить, обойдись с ней как с обычной и доступной девкой. Поэтому заказал ей платье и решил дожидаться финала…

— Ваше Высочество, — Греттель, очевидно, переживая за мое психическое состояние, осторожно тронула меня за рукав. — Может, попросить у бабы Шуши успокоительное и для вас?

— Зови меня по имени, Греттель, — я устало потер пальцами виски и, зачесав пятерней волосы назад, поднял на нее усталый взгляд. Голова, и правда, гудела, перед глазами плыли мутные круги, да и само состояние в целом — будто по мне стадо тех самых пушехвостых зёбров пробежало.

Рассмотрев в упор мое лицо, Греттель поднялась и уверенным шагом направилась в комнату Ди. Вышла через пару минут с графином воды, чашкой и двумя разноцветными пузырьками. Дрожащими руками сосредоточенно накапала их в воду и протянула чашку мне.

— Греттель… — я поморщился и попытался отвертеться. Но девушка неожиданно проявила характер.

— Ваше Выс… Простите! Флориан!

— Лайэль!

— Ну нет уж, это слишком! Святые эллины, на вас же нет лица! Пейте! — она протянула мне чашку и с угрозой добавила: — Иначе я доложу королю и натравлю на вас всю кодлу местных лекарей!

Прозвучало грозно, поэтому с улыбкой принял из ее рук чашку и опрокинул содержимое в рот.

— Греттель, ты не злишься на меня? — почему-то с ходу не хотелось ей «выкать», и уж тем более не хотелось, чтобы она держала официальный тон. Греттель выглядела той уютной жилеткой, в которую можно выплакать свое безудержное горе, которой у меня — воина и наследного принца — отродясь не водилось, ибо не было нужды.

— Нет, — она поправила юбки и осторожно села рядом. Помолчала немного и всхлипнула: — Мне вас обоих жалко! — Греттель шмыгнула носом, пытаясь удержаться. Не смогла и, уронив голову в ладони, зашлась в безудержном рыдании.

Вздохнув, набулькал очередную порцию из бабушкиных склянок и, обняв Греттель за плечи, поднес чашку к ее губам. Та, стуча зубами о фарфор, ополовинила ее. Пришлось построже выгнуть бровь, и Греттель допила все до конца.

Я отставил чашку, поднялся с дивана и подошел к витым перилам. Уселся на них, спиной к саду, рискуя свалиться вниз, чтобы сейчас меня хоть что-то отвлекало.

— Клянусь, я не хотел…

Почему-то тянуло оправдаться. Не знаю, перед Греттель или, может, перед самим собой, но слова сами полились рекой. За несколько минут я излил Греттель все, что было на душе: свои сомнения, переживания и боль, уповая на такого чуткого и внимательного слушателя.

— Я просто не мог предположить такой исход! Греттель, я не желал ей зла, да я бы никогда… Я ведь ее реально выбрал!

— Я не слепая, Флориан, — мягко улыбнулась она, подошла и обняла мое лицо ладонями. — Все твои чувства написаны вот здесь, — повела пальчиком по скулам, успокаивая то ли меня, то ли себя — уже непонятно. Но эти ее слова разбудили в душе новую волну, которая нахлынула, готовая снести последние преграды. Еще разреветься тут как пацану мне не хватало!

— Что мне делать, Греттель? — прошептал одними губами, утыкаясь носом в ее мягкое плечо. Она обхватила меня пухлыми руками, погладила по волосам, а у меня словно ком с души свалился. Только сейчас понял всю степень того напряжения, в котором находился до сих пор. Никогда не позволял себе такую слабость даже рядом с матерью, а тут… почти чужая женщина, а я растаял.

— Не знаю, Флориан, но что бы ты ни сделал — поддержу, — Греттель поглаживала меня по спине, успокаивая, словно младенца, а я был безмерно благодарен ей за эту ласку. Никогда бы не подумал, что буду нуждаться в сочувствии, подрался бы с любым, кто заикнулся, но сейчас это было действительно необходимо.

Дверь скрипнула и на пороге появилась баба Шуша.

— О! Уже вторую обжимает! — смешливо фыркнула она, глядя на нашу парочку, и добавила серьезно: — Сняла болезню, спит она. Теперь проспится и очнется, будет как новенькая с виду. А вот душу исцелить мне не под силу. Разве только ты попробуешь? — она хитро подмигнула мне и кивнула на дверь. — Ступай. Змеёвы наручи покуда погасила. Етить! Ступай говорю, а не несись как полоумный дятел! — баба Шуша едва устояла на ногах, протерла фартуком очки и, глядя на улыбающуюся Греттель, молча развела руками.

Глава 3

Меридорская ведьма

Теперь она была похожа на спящую куклу. По щекам расплылся румянец, губы из прозрачно-белых стали ярко-алыми. До глубокой ночи я сидел на кровати, баюкая ее на руках. Не знаю почему, но мне казалось, что на моих руках ей лучше спится.

Заходили родители, несколько раз забегала баба Шуша — выпроводил всех, даже бабку, которая настойчиво советовала пойти и отдохнуть самому.

Луна стояла высоко над лесом, когда в комнату вернулась Греттель.

— Флориан, — она тронула меня за плечо. — Я мужа и детей уложила, иди, я посижу с Диали.

Кивнул ей на девушку, которая сладко спала, прижавшись щекой к моей груди. Мол, ну как я уйду?

— Иди! — Греттель сразу встала в позу. Сразу видно — пререканий не приемлет. — Что я, за сестрой не послежу?

— Ложись и спи, сама устала, — обращался к ней, а сам смотрел на Диали.

— Флориан! — прошипела Греттель громким шепотом. — Вообще-то это неприлично! Ты предлагаешь нам с сестрой ночевать в одной комнате с тобой? Я, на минуточку, замужем, а она вообще девица! Как ты объяснишь это домашним, а особенно моему супругу?

Другое дело. Это аргумент! Который я, конечно, упустил из виду. Ладно!

Аккуратно опустил голову Ди на подушки и заботливо прикрыл девушку одеялом. Сам еле разогнулся — спина так затекла, что, казалось, я слышу, как скрипят позвонки.

— Но если что — сразу посылай за мной! — пришлось сказать построже, чтобы понимала: это не просьба, а приказ.

— Слушаюсь, Ваше Высочество, — Греттель засмеялась и подтолкнула меня к выходу. Чуть не упал — ноги затекли похлеще спины!

Сад встретил меня ночной прохладой и оглушительной тишиной. Казалось, я слышу, как тренькают тычинки на цветах и осыпается пыльца. Вдохнув полной грудью влажный воздух, направился к реке. На душе сейчас царило умиротворение вкупе с легкой тревожностью, которую я объяснял себе волнением за Диали.

Оставаться в замке не хотелось. В такие моменты я всегда искал уединения. Сейчас хотелось побыть одному и… охладиться. Да! Смыть с себя всю эту суету, очистить разум, а потом подумать. Без ярости, без боли, без отчаяния.

Почти дойдя до хижины, на ходу стянул рубашку, скинул обувь. Возиться с брюками не хватило терпения. А, к демонам! Потом переоденусь в свое, рыбацкое… Как был, разбежался и ухнул в прохладные воды реки. Вот так. Теперь расслабиться, выкинуть все мысли прочь из головы, и решение придет само собой. Я не сомневался, оно есть. Не может не быть!

Ночная река отрезвила. Я лежал на спине, любуясь луной, пока не замерз. Выбравшись на берег, стряхнул капли влаги с волос и, подняв глаза, остолбенел — прямо передо мной на берегу величественно застыла королева Тидарра.

Мог бы и догадаться! Мелькнула запоздалая мысль. Иначе отчего вокруг такая тишина?

— Хорош, — с кривой усмешкой оглядев меня с головы до ног, резюмировала она, покачивая в руке мою рубашку.

Надменно хмыкнув, поправил мокрые штаны. Хорошо, снять не успел, вот была бы потеха.

— Ничего, что я без реверанса, Ваше Величество? Наряд, знаете ли, не располагает, — я развел руками и бесцеремонно приблизился к ней.

Та швырнула мне в лицо одежду и сложила руки на груди.

— Тебе не привыкать быть наглецом!

— Чем обязан вашему визиту в мою скромную обитель? — я кивнул на хижину, натягивая на мокрое тело непослушную рубашку. Та липла к плечам, цеплялась за волосы, усиливая мое раздражение и без того разбуженное ночным появлением меридорской ведьмы.

— Ну ты же так и не соизволил явить свое высочество гостям! — презрительно выплюнула Тидарра. — Приходится идти к тебе самой!

— Зачем? — я справился с рубашкой и уселся на берегу, нарочно спиной к королеве, натягивая обувь.

— Хочу пригласить тебя в гости, — почти вежливо ответила Тидарра. — Здесь тебе все как-то не до нас, смотрю. Меня не поприветствовал, мою дочь не отметил… Нужно поучить тебя гостеприимству.

Вот не нравится мне это. Тидарра не из тех персон, что любят месить воду в ступе. И вряд ли ее слова — есть вода. Стараясь держаться беспристрастно, поднялся и как бы невзначай отступил к сторожке.

— Вынужден вам отказать! — я даже попытался изобразить учтивый поклон. — Дел, знаете ли, невпроворот. Но торжественно клянусь навестить вас в Меридоре, как только стану посвободней.

Тидарра хищно улыбнулась:

— Каких же дел, позволь узнать?

— Да вот, решил остепениться.

— Ну да, ну да! — она скрестила пальцы в замок и улыбнулась. — Похвально! Взяв в жены девушку, повязанную клятвой?

Тидарра специально прошлась ножом по свежей ране. Я молча скрипнул зубами, не сумев сдержать гневный взгляд.

— Довольно, Флориан! Я тебе не Силиция, чтобы выслушивать твой трёп, и не Антуанэль, чтобы еще ему и умиляться! — Тидарра повысила голос, в нем зазвенели стальные нотки. — Завтра ты объявишь Кьяру своей невестой! И это последняя моя попытка пойти дорогой мира!

— П-ха! — вот это реально было смешно. Не знаю, что больше: то, что она пытается мне приказывать, или что-то говорит о мире. — Шли бы вы спать, Ваше Величество, и где-то там, во снах, я вам, быть может, подчинюсь…

— Ну что ж. Другого я не ожидала…

Предвосхитив ее приказ, я что есть силы пнул ногой пенек для колки дров, стоящий у хибары и выхватил из-под него воткнутый в землю меч. Пусть это территория дворца, но времена сейчас неспокойные, и таких тайников у меня по всему лесу хватало.

Всего доли секунды — и меч взвился в небо, отражая свет луны и отсек половину туловища крылатой твари, что бросилась ко мне из-за кустов. Следом за ней свалилась вторая, пища и корчась в предсмертной агонии.

Неужели Тидарра думает, что я не заметил? Третья тварь, размером с крупного орлана, сама напоролась на клинок. Зубастая гадость! Я брезгливо стряхнул ее на землю.

Кроны деревьев зашумели, черные твари, притаившиеся в них, медленно поднимались в ночное небо, кружили там, затмевая яркий диск луны, готовясь вот-вот спикировать и разорвать меня.

— Мелко плаваешь, Тидарра, — я усмехнулся и отбросил меч.

Ну что ж, пора вспомнить, кто ты есть, Флориан! Волшебная магия древних эльфов Алайи забурлила в жилах вместе с кровью. Да, ее осталось мало, да и обладали ей не все, но сейчас я призывал ее к себе. Бледное свечение вспыхнуло на ладонях, я сжал кулаки, послышался треск. Голубые всполохи шарами разлетелись во все стороны, и крылатые твари, пораженные сияющей искрой, дождем осыпались на землю, догорая в синем пламени.

— Впечатляет! — покачала головой Тидарра. — Мышек ты глушить умеешь, а как насчет чего-то покрупнее?

Глупая ведьма! Она и впрямь считает, что я глух и слеп?

— Выходи, Тьярри! — я подцепил носком ноги лежащий рядом меч, подкинул его и поймал, крутанув в воздухе. — Вот этот покрупнее, да, Тидарра?

Ворон тенью появился из кустов. На лице выражение полного безразличия, и что бесит — никакого оружия! Словно прогуляться вышел!

Я выставил перед собой клинок. С вызовом подцепил острием подбородок Ворона, заставляя посмотреть в глаза. Тот только нагло усмехнулся, без труда выдержав мой взгляд, и демонстративно заложил руки в карманы. Вот зараза!

— Сколько раз мы с тобой дрались, Тьярри? — прищурил глаза, вспоминая.

— Каждый раз, когда ваша семья наведывалась в Меридор! — услужливо подсказал Ворон, при этом его глаза источали превосходство, а слова — тонны иронии. Это задевало за живое.

— Тогда напомни, сколько раз ты выиграл бой? — не унимался я, тяжело дыша и наступая.

— Ни одного, — спокойно ответил Тьярри, выбивая меня из колеи, ибо брошено это было безразлично, но я почувствовал издевку. Тьярри молча и вальяжно отвел указательным пальцем клинок от своего лица и добавил: — И потому драться с тобой сейчас не вижу смысла.

Я в сердцах воткнул меч в землю — стоять с ним против невооруженного соперника претило моим правилам.

— Знаешь, Тьярри, иногда мне кажется, что ты не Ворон. Ибо не пристало гордым и отважным воинам Кавьердера иметь в своем роду такое гнусное продажное дерьмо.

Тьярри молча отвернулся, но я услышал, как хрустнули в карманах суставы крепко сжатых пальцев.

— Не сопротивляйся, Флориан, — надменно заявил Ворон, глядя в сторону, но потом резко развернулся и, быстро пригнувшись, прошептал на ходу: — Сейчас тебе не вывезти…

Меч ухватить я успел. Даже за доли секунды успел понять, о чем он, ведь стоял спиной к открытой двери хижины. А ведь именно сюда так грамотно загнали меня мыши!

В темном чреве сторожки мелькнули золотые огоньки, потом оттуда вылетела сеть. Первый плевок липкой паутины я отбил, второй окутал коконом клинок, а в третьем я завяз, попав в ловушку. Арахниды!

Громадный паук вдвое выше меня ростом выскочил из хибары, укутывая меня в липкий кокон. Извернувшись, всадил кончик меча ему в лапу, тот отскочил. Я без труда справился бы с этой зверюгой и без оружия, но их главный козырь — внезапность. Так далеко они ни разу не забирались, и я никак, вот просто совершенно не ожидал столкнуться с этой тварью в своем доме!

Из двери хижины запоздало вылетело жало, воткнувшись мне в плечо. Второй паук выскочил наружу и замер, ожидая, когда яд подействует. Ноги парализовало сразу, яд поднимался снизу вверх, я еще успел освободиться от паутины, но после и руки повисли плетьми. Какое-то время еще держался в сознании благодаря безумной ярости, но эта доза вырубит и бегемота, и я прекрасно это понимал, падая к ногам смеющейся Тидарры.

Глава 4

В западне

Голова трещала так, что не хотелось открывать глаза. Яд арахнида может быть смертелен, тут все зависит от дозы. Вряд ли ей выгодно меня убивать, скорее, тут другой расчет, а значит…

С трудом разлепил веки и приподнялся на локтях. Твою же мать! Тидарра не шутила — я в гостях! Спасибо не в мрачных подземных застенках, радушная хозяйка расщедрилась на более комфортную тюрьму!

Большая комнате без окон, лишь многочисленные факелы по стенам развеивают густой мрак, поэтому невозможно понять, какое время дня сейчас снаружи.

Сам лежу на большой мягкой кровати с кованой спинкой, украшенной витиеватыми узорами. Каменный пол застелен коврами, на первый взгляд, в комнате есть все, чтобы отдыхать с удобством. Руки свободны, сам могу спокойно двигаться, если это возможно после укуса этой твари.

Осторожно поднялся и присел на кровати: голову как молнией прошило, перед глазами заметались белые круги. Спасибо, что нет окон, яркий свет в таком состоянии мог бы вообще свести с ума. Правое плечо болело, рука почти не поднималась. Неудивительно, учитывая, что именно сюда вонзилось жало.

Я уселся на кровати, сжимая пальцами виски. Идиот, так глупо попался! Запутался в своих проблемах и забыл, что нельзя расслабляться, когда в твоем доме гостит ведьма! Остается надеяться, что Тидарра ограничилась лишь мной, и больше никого не тронула. Но это я узнаю только от нее.

Подходить к двери даже не стал — и так понятно, что там тысяча засовов. С удивлением обнаружил на столике графин с водой. Очень кстати, учитывая, что горло жгло, а губы пересохли. Какие добрые тюремщики! Я с жадностью его осушил. Вряд ли туда подсыпали яду. Судя по обращению, я нужен ей живым.

Сразу стало легче. Поднялся с кровати, попытался походить. М-да, вояка из меня сейчас хреновый, ибо состояние — как после жуткого похмелья: движения нечеткие и зрение подводит, но радует, что постепенно это отпускает.

Лязг засовов застал меня, когда я пытался упражняться. Дверь открылась, являя делегацию гостей: сама Тидарра, Ворон, жмущаяся к стенке Кьяра и два троллеподобных монстра, которые бесцеремонно сразу встали за моей спиной.

Опасаешься, ведьма? Правильно делаешь! На помощь пришла знакомая ярость.

Демонстративно подошел к кровати и уселся на нее, скрестив ноги. Приветствовать хозяйку стоя не намерен. Высокомерно оглядел гостей. Тидарра, казалось, ликовала, лицо Ворона не выражало ничего, он старательно держал маску безразличия, а Кьяра и вовсе все время пряталась за его спиной.

— Сразу к делу, Флориан… — не здороваясь, начала Тидарра, и ее глаза опасно сверкнули. — Я так поняла, добровольно брать в жены Кьяру ты не намерен?

— Никак не намерен: ни добровольно, ни насильно, Тидарра, — я бросил взгляд в сторону девушки, не понимая, что она делает здесь, но та словно вросла в могучую спину Тьярри.

— Ну это мы еще посмотрим, — противно оскалилась королева, а в глубине моей души что-то царапнуло. Противное, тягучее чувство опасности и какой-то неотвратимости. Предчувствие, от которого ни отмахнуться, ни сбежать. Что задумала эта гиена?

— Ближе к делу, Тидарра, — напомнил я, пытаясь смотреть с вызовом. Но больше всего напрягал не ее торжествующий оскал, а то, что Ворон избегал смотреть в мои глаза. Это толкало на мысль, что тут задумывается что-то не просто опасное, а скорее — мерзкое и неприемлемое даже для него.

— Знаешь, Флориан, — Тидарра величественно прошлась взад-вперед по комнате. — Я все еще хочу решить все миром. Не с тобой — нет! С тобой мне все предельно ясно. С народом Алайи. Я не хочу никого убивать…

— Надо же! Ты стала пацифисткой? — не стал удерживать смешок. Зачем этот спектакль? Я никогда не поверю, что ею движут подобные желания.

Она не обратила внимания на мою реплику.

— По сути, ты мне не нужен, Флориан, — Тидарра сделала многозначительную паузу и продолжила: — Мне нужен твой наследник, — она проговорила это мягко, с иронией, так, что дальше мне не нужно было объяснять. Внутри все похолодело, вот же дрянь! А я еще наивно полагал, что нужен ей, чтобы шантажировать отца!

— Мало ли кому что нужно, Тидарра? — процедил, прищурившись. Глаза резало ножом, смотреть в одну точку было нестерпимо больно. — Мне вот нужно, чтобы ты сгинула, оставив Алайю в покое. Может, знаешь способы?

— Заткнись! Для достижения своих целей каждый ищет свои способы. И у меня они есть! — она многозначительно взглянула на меня. — Сегодня третий день Луны в созвездии Алого Орлана. В этот день по преданию моя дочь должна зачать наследника. Того, кто усилит мир Триединства и станет великим королем объединенного царства под властью Меридора! Она готова! Этот ребенок станет моим пропуском на трон Алайи, ибо ни ты, Флориан, ни твой отец не смогут отвертеться, когда старая стинарра укажет, что в чреве моей дочери растет великий властелин и твой наследник! В этой ситуации сам народ станет на сторону Кьяры! Ты не посмеешь отказаться, ибо прослывешь блудливым лжецом!

— Красиво поёшь, Тидарра. Но забываешь один маленький нюанс. Будучи живым и в своем уме я ни за что не прикоснусь к твоей дочурке! — вот тут пришлось вскочить, повысив голос, ибо то, что она предлагала мне сейчас, вызвало в душе такую бурю негодования и злобы, что мне казалось, я могу убить ее взглядом.

Тидарра мягко улыбнулась. Сложила руки на груди, перебирая пальчиками звенящие браслеты и глядя по-хозяйски и оценивающе, словно я не наследный принц, а просто породистый бык-производитель, которого она собирается приобрести на ярмарке.

— Ты не понял меня, Флориан? — выгнула бровь она и повысила голос: — Кьяра!

Девушка вздрогнула от ее окрика и неохотно выползла из-за спины Ворона. Встала рядом с королевой, смущенно пряча лицо в ладонях.

Тидарра ударила ей по рукам, и та вынужденно их опустила, кусая губы. Как бы я сейчас ни ненавидел Кьяру, но в глубине души трепыхнулась жалость. А вместе с тем и уверенность: раз она так обращается с ней, то со мной церемониться точно не будет.

— Я жду твоего ответа, Флориан!

— Катитесь все к подземным демонам и будь ты проклята, Тидарра! — я с надеждой посмотрел на дверь, но там громадной черной глыбой застыл Ворон. Вот кого я сейчас придушил бы с особым удовольствием! Каким же нужно быть подонком, чтобы спокойно на это смотреть!

Тидарра засмеялась:

— Взять его!

Два стража тут же скрутили мне руки, я и дернуться не успел. Да что там дергаться, если еще не очухался от яда арахнида? Вот же засада, сейчас я чувствовал себя безвольной игрушкой в ее руках, и осознание того, что ничего не мог поделать, было даже хуже яда!

Стражники завалили меня на кровать и прикрутили запястья к кованой спинке. Хоть руки выломай — не освободиться, поэтому пока решил не вырываться. Ровно до того момента, пока на постель рядом со мной не опустился Ворон. Он выудил из кармана склянку с пахучей жидкостью и молча продемонстрировал мне.

— Как ты сказал? «Пока живой и в здравом уме?» — с издевкой процитировала меня Тидарра. — Мы это сейчас поправим. Кобелю не нужен ум для случки. Достаточно животного желания! Полюбуйся! — она кивнула головой на пузырек. — Это результат экспериментов моих придворных магов. Замечательная вещица! Полностью блокирует сознание и разум, неуемно разжигая только жажду размножения. Жаль, ты не оценишь, Флориан! Потому что ничего не будешь помнить. Но, возможно, оно и к лучшему!

— Да ты безумная, Тидарра! — я даже поутих ненадолго и перестал вырываться, оглушенный масштабами ее подлости. — Неужели ты думаешь, что я не расскажу отцу, каким путем ты получила своего наследника? Ты считаешь, он признает его законным?

— О нет, Флориан! Уверена, ты не расскажешь! — захохотала она. — И тут я даже пойду тебе навстречу и пообещаю сохранить твой пикантный секрет! Ибо что на это скажут твои подданные? Хорош защитник Алайи, которого снасильничала девка!

Она кивнула своим троллям, и те в четыре руки разжали мне рот. Только сейчас осознал, что все это реальность. До сих пор то, что происходит, не укладывалось в моей голове. Все казалось, что я справлюсь, но теперь меня окутал ужас. Попытался сконцентрировать магическую силу и не смог: потратил много сил вчера, да и арахниды постарались.

— Не сопротивляйся, Флориан, — снова как мантру повторил Ворон, вливая мне в рот содержимое флакона. Пахучая жидкость расплескалась по языку, потекла в горло. Инстинктивно сделал глотательное движение.

— Я убью тебя, Тьярри, — прорычал, когда тот поднялся и направился к двери.

Ворон ожидаемо промолчал, зато отреагировала Тидарра:

— Это все потом, мой дорогой. А сейчас сделай то, что предначертано звездами. Кьяра!

Девушка замерла у моей постели. Тидарра строго посмотрела на нее:

— Ты знаешь, что будет, если ослушаешься меня! — отчеканила грозно.

Кьяра втянула голову в плечи и кротко кивнула.

К такому повороту я оказался не готов. С ужасом прислушивался к ощущениям и понимал: не справлюсь! Сознание начало блекнуть, все тело обдало горячей волной, которая выбила воздух из легких. Дыхание затруднилось, волна спустилась ниже, побежала, обжигая, затягиваясь тугим узлом в области паха.

Сквозь пелену тумана наблюдал, как Тидарра с Вороном и троллями вышли из комнаты, плотно запирая дверь. Теперь передо мной стояла только Кьяра. Образ ее расплывался в глазах, тело перестало слушаться, словно снова арахнид ужалил. С одной лишь разницей: в тот раз я ничего не чувствовал, сейчас, напротив, все чувства обострились так, что причиняли боль.

Кьяра затравленно оглянулась на дверь.

— Если притронешься — убью, — успел прошептать, прежде чем полностью утратил контроль над собой.

Глава 5

Когда умирает последняя надежда

Диали

— А я говогю, пускай идет в столовую и поест! Нельзя вот так тепегь валяться, упиваясь своей болью! Нужно встать, гаспгавить плечи и гогдо взглянуть судьбе в глаза! Да! Гогдо! А не утопать в соплях. Они этого не стоят, даже Флогиан! Ваше дело какое? Поднять на ноги, а уж душевным гавновесием займусь я! Вот так-то, догогая моя!

— Га-га-га! — передразнила баба Шуша. — Уймите кто-нибудь эту гагару! Смотри-ка, раскудахталась! Твоя задача — привить основы этикета, а уж «гавновесием» тут есть кому заняться!

— Я бы попгосила! — госпожа Барбарель, возмущенно поправила пальчиком очки на переносице, с вызовом напирая тощей грудью на бабу Шушу. — Не пегеходить на личности! На наших глазах газыггалась тгагедия! Истинная тгагедия газбитой любви! И не надо мне тут говогить, что виновата женщина! — она грозно помахала указательным пальцем у носа бабы Шуши. — И защищать своего подопечного! Виноват всегда мужчина, и в данном случае, пгедставьте себе, это ваш любимый Флогиан!

— Ты мне тут на Флориана щебень не кроши! Я видела его в тот вечер, я за него ручаюсь до последней капли своей магии!

— Девочки, не ссорьтесь! — Ваффель суетливо втиснулся между ними, готовыми уже чуть ли не сцепиться в рукопашную. — Право дело, сейчас не время. Там такое происходит, — он нервно махнул рукой куда-то в сторону, по всей видимости, имея в виду короля. — И чем это закончится, еще не ясно…

Уже четвертый день во дворце творилось невесть что. Четвертый день все: от высочайших кланов до прислуги, обсуждали новость: принц Флориан опозорил одну из невест и сбежал с ней из дворца назло Совету. Королева Тидарра рвала и метала, требуя объяснений у короля Антуанэля, угрожала то судами, то войной, ведь этой невестой оказалась ее дочь!

— Я в это в жизни не поверю! — бушевала баба Шуша, отодвинув Ваффеля в сторону, будто он обычная занавеска на форточке. — Я слишком долго знаю Флориана!

Но госпожа Барбарель не уступала, она вызывающе вздернула нос, поправляя падающую с плеч полосатую шаль.

— Их видела пгислуга! — ловко парировала она. — Они подтвегдили, что в тот вечер Флогиан целовался в саду с пгинцессой Мегидога!

— Да Флориан скорее жужелицу в зад поцелует, чем ее! — окончательно вышла из себя баба Шуша. — Купили твою прислугу! С потрохами купили! В тот вечер он был здесь! Сидел вот тут, около ее постели!

— Я его выпроводила, баба Шуш, — тихо встряла Греттель. Она сидела, обхватив голову руками, на моей постели. — Хотела, чтобы отдохнул…

— Вот он и отдохнул! — возмущенно засопела госпожа Барбарель. — И до сих пог, как видим, отдыхает! Пгигодный инстинкт самца! Так они снимают стгесс и напгяжение!

— Да ты замолкнешь, тигра щербатая⁈

Новость о том, что Кьяра и Флориан пропали, разнеслась по дворцу в тот день, когда я едва-едва пришла в себя. Как ни пыталась Греттель скрыть от меня неприятную весть — ей не удалось. Казалось, об этом шептались даже мыши в норах.

Плакать я уже не могла. Накатила полная апатия, хотелось только одного — спрятаться и никого не видеть. Я не могла его винить. Сама отказалась от него, своими руками отдала его Кьяре, от всей души желала, чтобы он достался ей, так что же теперь удивляться, что все так и вышло в результате?

И пусть в душе царапала обида, но я понимала — у Флориана есть долг, и принцесса Меридора — лучший выбор в плане будущего Алайи.

— Я плохо знаю Флориана, но я не верю, что он мог так притворяться! — голос Греттель дрогнул. Она обняла меня за плечи. — Не верь в эти бредни, Диали! Он любит тебя!

Я с трудом приподнялась на подушках и села на кровати. Голова кружилась, в глазах плыло. Госпожа Барбарель права — скорее это от голода, ведь за все эти дни я не съела ни крошки.

— А ты не думала, Греттель, что он это сделал для меня? — произнесла, пытаясь справиться с горьким комом в горле. — Что бережет меня от кары камня?

Все как-то сразу поутихли. Даже баба Шуша поумерила свой пыл. Открыла было рот, чтобы возразить, но что тут возразишь? Она только раздосадованно всплеснула руками.

Скрипнув зубами, постаралась спрятать поглубже свою боль. За четыре дня я успела передумать многое, равно как и заплакать несколько подушек. Нельзя думать только о себе. Да и что толку мне теперь лить слезы? Я не могу требовать от Лайэля, чтобы он остаток жизни сидел у моей постели или ходил за мной хвостом. Нам не суждено быть вместе, он должен устраивать свою жизнь, а я — свою. Мы ничего не в силах изменить, поэтому, наверное, оно и к лучшему.

— Помогите мне подняться, — пользоваться и дальше гостеприимством короля Антуанэля мне не позволяла совесть. У него проблем хватает, а со своими я справлюсь сама. — Госпожа Барбарель права, нам нужно собираться, Греттель.

Баба Шуша и Греттель в четыре руки выпихнули из комнаты Ваффеля. Я невольно улыбнулась. Странно, но после финала распорядителя будто подменили. Он стал вежлив и учтив, а в его словах я все чаще стала улавливать нотки сочувствия. Дошло даже до того, что он извинился и каждый день начал приносить на столик возле моей постели свежие цветы.

— Вот и пгавильно, вот и молодец! Сейчас покушаем, пгиведем себя в погядок, набегемся сил и снова в бой! — приговаривала госпожа Барбарель, помогая мне одеться. — Такая кгасавица одна ни за что не останется! Я сама позабочусь, чтобы выбгать тебе погядочного жениха! — она демонстративно выделила интонацией слово «порядочного», чем вызвала очередной возмущенный фыр бабы Шуши.

В столовой было оживленно. Прислуга носилась взад-вперед и беспрестанно о чем-то шепталась. Кто-то хватался за голову, или выслушивал сплетни, выпучив глаза и прикрыв рот руками. На меня поглядывали с сочувствием и удивлением. Наверное, не понимая, почему я еще тут, ведь историю с камнем все знали. Это даже выглядело закономерно: принц оскорбился моим решением и бросился в объятия другой!

Госпожа Барбарель, цыкнув на служанок, усадила меня за стол, на который тут же накрыли незамысловатый завтрак. К слову сказать, по времени давно был обед, и есть мне не хотелось, но я понимала, что силы мне необходимы прежде всего для того, чтобы у Греттель со мной не было проблем. Ей еще нянчиться с больной сестрой не хватало!

Ваффель влетел в столовую со свежими новостями, когда я с трудом осилила пару ложек каши.

— Королева Тидарра со скандалом покинула дворец вчера ночью, — взволнованно плюхаясь за стол и тяжело дыша, доложил он. Все эти дни он исправно служил для нас главным источником информации. Нужно сказать, старался он на славу, потому не досыпал и выглядел потрепанным, даже слегка помятым: хвост волос сбился в бок, под глазами круги, даже нос, казалось, стал длиннее и покраснел на нервной почве. — Король собрал большой Совет. В Алайю со всех провинций стекаются солдаты, поднят флот. Похоже, нам предстоит очередная стычка с Меридором!

Госпожа Барбарель заботливо помахала на него платочком и налила в стакан воды.

— Успокойтесь, уважаемый! И объясните внятно: где же пгинц?

— В Меридоре, — долго молчавшая до этого баба Шуша, вдруг сурово стукнула кулаком по столу. — Я уже раз пять обследовала хижину. Оттуда он пропал! Там пахнет нечистью и грязью! Там были чужаки!

— А где Ворон? — вдруг встрепенулась я. — Тот парень, что был с Кьярой? — не знаю, почему, но я вспомнила о нем только сейчас. — Он тоже исчез?

— Какой Ворон? — лица всех присутствующих удивленно обратились ко мне.

— Молодой красивый брюнет, хмурый такой, скуластый и черноглазый? Вы что, его не видели? Он не отходил от нее ни на шаг! — судя по вытянутым лицам, они либо думают, что я снова брежу, либо и впрямь удивлены.

— Так этот оборотень был с ней? — первой подала голос баба Шуша. — Видала его в лесу. Удивилась еще, откель тут взялся? Много тут всяких бродит сейчас. И волки забредают, и вот он… Только вороны Кавьердера не служат меридорской ведьме, они ее заложники, по сути, даже скрытые враги. Правда, с подрезанными крыльями покуда.

— Этот служил Кьяре! Вернее, был стражем при ней!

— Так вон оно что… — баба Шуша задумчиво потерла двумя пальцами подбородок. — Да тут, девка, пахнет похищением!

На какое-то время за столом воцарилась тишина.

— Ну а почему вы не хотите пгинять тот факт, что Флогиан мог действительно отвлечься на дгугую во благо Диали и во имя долга? — поежилась госпожа Барбарель, невольно закутываясь в шаль.

Меня от слов бабы Шуши тоже пробрал озноб. Я даже от всей души сейчас желала, чтобы госпожа Барбарель оказалась права. Греттель словно считала мои мысли. Видимо, я сразу побледнела и даже выронила ложку.

— Не пугайте, баба Шуша! — тихо проговорила она, вкладывая ложку обратно в мою руку, словно я парализованная! — Никто этого не знает…

Скатерть стола зашевелилась, и оттуда показалась вымазанная шоколадом мордаха Этьелена.

— Мы знаем, мама!

— Что⁈ — Греттель нагнулась, по очереди выуживая из-под стола неугомонных отпрысков. — Во-первых, что вы здесь делаете, и где отец? А во-вторых, что именно вы знаете?

Этьелен смущенно помялся, спрятал руки за спину и вопросительно взглянул на Ларри. Тот тоже неуверенно покосился на брата, засунув руки в карманы и перекатываясь с пяток на носки.

— А ну, признавайтесь, что вы натворили⁈ — истерично взвизгнула Греттель, выстраивая их в ряд перед столом.

Этьелен, как старший, быстро осознал, что скрываться уже поздно, поэтому надул щеки и неохотно признался:

— Ну мы в ту ночь с Ларри не спали. Как только папа уснул, а ты ушла к Диалике, убежали в сад. Мы там еще с утра присмотрели хижину и собирались оборудовать в ней штаб для охоты на громозубов. Ну и ловушек вокруг крыла прислуги наставить, чтобы не мешались. Добежать не успели — увидели ее. Страшная такая! Она на берегу разговаривала с принцем. Мы с Ларри спрятались в кустах, они же рядом с хижиной стояли. А потом такое началось! Мама, тут одних ловушек мало! Надо силки на летучих мышей ставить и клетки готовить! Флориан их одной левой завалил! Ты знаешь, он, оказывается, такое умеет! — Этьелен восторженно присвистнул, но осекся под пытливыми взглядами, сделал серьезное лицо и продолжил: — Так вот. А потом появились пауки! Они принца скрутили и утащили! Мы сначала с Ларри хотели бежать его спасать, но в лесу слишком страшно. Решили подготовиться как следует, доделать штаб, запастись кремометами и попросить у короля подкрепление. И оружие полегче надо раздобыть. У нас есть только меч, но он тяжелый!

— Какой меч? — ахнула Греттель, хватаясь за сердце.

— Меч Флориана, мы его возле хижины подобрали, когда королева с Вороном ушли…

— Мамочки… — мой шепот прозвучал среди повисшей в зале тишины. Звонко дзинькнув о пол, разлетелась миска с супом, которую служанка так и не донесла до стола. Вздрогнув, я оглянулась: прислуга с вытянутыми лицами в ужасе дружно внимала словам Этьелена.

— Почему вы сразу не сказали? — осела на стул Греттель.

Этьелен важно надул губы:

— Боялись, что ты не разрешишь нам спасать принца! Оружие отберешь! А мы не можем позволить, чтобы тут всякие женихов у Диалики воровали! Он нам понравился, решили — нужно брать! Нас в отряде уже четверо! Еще сын прачки и садовника добровольцами записались! Мы уже почти готовы к походу! Вот, залезли еды прихватить… — он прикрыл руками набитые конфетами карманы.

— Измена! — рявкнул Ваффель, да так, что очередная кухарка выронила плошку, я вздрогнула, а госпожа Барбарель уронила очки в стакан.

— Да что же ты вопишь, как оглашенный! — она стукнула его по плечу, выудила очки из воды и протерла их шалью. — Возможно, мальчик пгосто фантазигует, — попыталась разрядить обстановку она, но баба Шуша взволнованно перебила:

— Не фантазирует! Плохо дело, плохо!

— Нужно немедля доложить королю! — бледный как полотно Ваффель вскочил из-за стола, уронив кресло, и заорал: — Задержать королеву Тидарру! Поднять войско! Принца похищают прямо во дворце! Это неслыханная дерзость!

Уже не обращая внимания ни на какие увещевания госпожи Барбарель, он рванул к выходу, где и столкнулся с сияющей как медный самовар горничной.

— Святая Эффа сжалилась над нами! — с ходу ликуя крикнула она. — Из Меридора пришли радостные вести!

Ваффель застыл столбом прямо на ходу с занесенной через порог ногой, а остальные, побросав дела, дружно окружили девушку в кольцо. Даже баба Шуша поковыляла поближе, чтобы лучше слышать.

— Принц Флориан нашелся! Он в Меридоре вместе с принцессой Кьярой, которую выбрал себе в жены! Королева Тидарра извещает, что прощает его за опрометчивый поступок, мол, дело молодое, с кем не бывает, и дает согласие на брак, тем более что у нашей страстной парочки уже намечается пополнение!

Горничная даже захлопала в ладоши от восторга, а по толпе прислуги прошелся восхищенный гомон:

— Ну принц дает!

— А я даже не удивлен!

— Надо же, времени даром не терял!

— Ура! Войны не будет! Будет свадьба!

— Да, да! — продолжала заливаться соловьем счастливая вестница. — Своими ушами слышала, как глашатай зачитывал послание! Весь Совет там был, а я как раз зашла с напитками! Королева Тидарра сообщает, что в ближайшие дни Флориан с невестой явится сюда для проверки Кьяры на стволе старой стинарры и получения отцовского благословения!

— Это что же, получается, они искали его тут, а он сбежал с девчонкой в Меридор? — ахнул кто-то из толпы.

— Ну да. И королева их застала там, вернувшись!

— Экие страсти разыгрались… А как же пауки?

— Да напридумывал пацанчик, маленький еще — играет!

— Давайте славить эллинов, радость-то какая! — народ восхищенно загомонил и начал расходиться, послышался веселый звон бокалов.

А мне еще вчера казалось, что хуже быть не может. Может! Очень даже может! Я молча опустила глаза в стол. Никогда еще не чувствовала себя такой униженной и растоптанной. Я все понимаю, Лайэль сделал то, что должен был, но… Но зачем же так? Жестоко! Слезы мутной пеленой заволокли глаза, капали на стол и в тарелку с кашей. Как же больно!

Этьелен схватил меня за руку.

— Мы не придумываем, Диали! — обиженно зашептал мне в ухо. — Воины не лгут!

Греттель сжала мои плечи:

— Держись, моя дорогая. Еще ничего не ясно! Я верю своим детям, а не кому попало! Флориан в плену!

Нет, мне все предельно ясно. Каким бы путем Лайэль ни оказался в Меридоре, факт остается фактом: у него будет ребенок, и старая стинарра это подтвердит. Даже если и есть способ избавиться от клятвы, это уже ничего не сможет изменить — я не стану лишать отца невинного ребенка! Наследника двух сильных королевств. Да кто я такая, чтобы соваться в подобные дела?

— Поехали отсюда, Греттель, — едва выговорила, давясь слезами обиды. — Я вижу, этот плен оказался сладок для него…

Глава 6

Кьяра и Ворон

Лайэль

День или ночь? День или ночь? Почему это для меня сейчас так важно? Почему именно эта идиотская мысль одна мелькает в голове, неужели нет более важных вопросов?

Глаза открывать не хочу, противно снова видеть эту комнату. Все тело зудит, нервные окончания воспалены, кожа пылает, словно она один сплошной ожог, плечо болит невыносимо.

Из плюсов — руки-ноги свободны, а еще я одет. Не знаю, важный ли это плюс, ведь эта стерва могла одеть меня обратно. Ну вот, как ни гнал эти мысли от себя, они все равно просочились в сознание. Брезгливо поморщился. Твою же мать, Лайэль, как ты влип в это дерьмо⁈

На подкорке подсознания теплилась надежда: у Кьяры не хватило бы духа. Такая молодая и затюканная девочка просто не способна провернуть подобное, разве что у нее богатый опыт, и под ангельской личиной скрывается распутная гадина? Кто знает, кто знает… Не удивлюсь, она же дочка своей мамочки…

Неохотно открыл глаза и пошевелился. Прислушался к своему телу — ничего! Только боль и зуд, правой руки почти не чувствую. Опустив глаза, оглядел себя. Штаны на месте, все застегнуто. На всякий случай проверил руками, сел и грубо выругался. На душе такая грязь — вовек не отмыться!

Лязг засовов заставил вздрогнуть. Рановато заявились, твари! Еще несколько минут — и меня захлестнула бы стадия ярости, и вот тогда — добро пожаловать!

Тидарра вплыла в комнату разнаряженной ладьей. Улыбка в пол-лица, глаза сияют. Одной ее довольной рожи мне хватило, чтобы понять — надежды тщетны, и рассчитывать, что все обошлось, не приходится.

— Поздравляю, мой дорогой! Ты справился на славу! — тут же подтвердила мои сомнения она, и к горлу подкатил комок тошноты. — Предание сбылось! Камень магии вспыхнул алым, а это значит, наследник королевства Триединства зачат! Я чувствую его во чреве моей дочери. Наследник сразу двух великих королевств, мой заветный пропуск на трон Алайи! Мне даровали его звезды!

Разделять ее великую радость я не собирался, поэтому молча завалился обратно на кровать, закинув руку на лицо.

— Ну же, Флориан! — этой дряни, видимо, все мало, хочется еще поиздеваться. — Ты станешь отцом, разве это не прекрасно? Я уже отправила вестника в Алайю. Пусть Антуанэль порадуется вместе со мной!

Жаль, ее так просто не убить. Сейчас задушил бы голыми руками, даже не взирая на то, что женщина. Вокруг Тидарры всегда сиял защитный кокон магии, и будь возможность его пробить, кто-то уже давно бы это сделал.

— Я вообще считаю, что эти отборы, эта суета излишни, — как ни в чем не бывало продолжала она. — Испокон веков браки заключались по расчету. Ты же это понимаешь, Флориан? Я просто облегчила твой выбор.

Она все еще ждала от меня какого-то ответа, но говорить мне было не о чем. Закрыл глаза и сделал вид, что сплю. Тидарре это было не по нраву. Наверное, ей было бы приятней, если бы я ругался, брызгая слюной, и сыпал проклятиями. Напитывал ее эмоциями и тешил больное самолюбие, признавая ее превосходство.

— Ну что ж, — она обиженно надула губы, — спишем на то, что ты устал, — Тидарра противно хихикнула, направляясь к двери. Наконец-то! — Отдохни. Сейчас у меня много хлопот. Потом я пришлю за тобой. Вы с Кьярой сначала пройдете обряд здесь, в Меридоре. А потом отправимся в Алайю. Там и сыграем свадьбу.

Тидарра вышла, лязгнули замки, а тяжелая дубовая табуретка разлетелась в мелкую щепу, ударив в дверь ей вслед. Будь я драконом — сейчас спалил бы комнату дотла! Внутри бушевала такая ярость, что я затруднялся придумать к ней сравнение.

Что она себе возомнила? Что будет распоряжаться моей судьбой? Кормить с руки, указывать, где спать, водить на случки на веревочке⁈ Она отправила гонца в Алайю? Надеюсь, это блеф! Что теперь подумает отец? А Диали⁈ Спину пробило холодным потом. Да мне же вовек не оправдаться!

Я спрыгнул с кровати и подскочил к двери, в сердцах рванул засовы — тщетно! Тут металла в пять ладоней, снаружи несколько замков. Легче пробить стену, чем открыть эту дверь!

Следующие полчаса я с остервенением разносил комнату. Не осталось ни одного целого предмета, ни одной неразорванной тряпки. Каменное крошево кружилось в воздухе, забивая легкие и мешая дышать, разбитые светильники чадили, кровать я разнес о стену, погнул даже кованую спинку, а остальное разбил в мелкую щепу. Ничего не помогло! Злоба бушевала, требуя для выхода цель посерьезней.

Дверь загромыхала, когда я, истратив последние силы и тяжело дыша, сидел в центре разоренной камеры прямо на куче щепок и стекла, в полной темноте, крутя в руках здоровенный металлический прут, вырванный из витиеватого орнамента кровати.

Вошедшие словно знали, что им понадобится освещение, и принесли большой светильник. Свет резанул по глазам, поэтому не сразу разглядел, кто там заявился, а когда понял, буквально остолбенел от удивления.

Это какими надо быть идиотами, чтобы заявиться в клетку с разозленным зверем без охраны? Совсем бесстрашные или бессмертные, я не пойму⁈

Ворон окинул комнату глазами, поискав, куда пристроить канделябр. Естественно, не нашел, поэтому поставил сразу на пол. Кьяра испуганно жалась к нему, глаза блестели в темноте, я видел, что они заплаканы. Но жалости я больше не испытывал, осталась только неуемная ярость. Она текла по венам вместе с кровью, обжигая, затмевая слабые посылы разума, заволакивая взор и придавая сил.

— Убирайтесь или я убью обоих, — прохрипел, поднимаясь и покачивая в руке тяжелый прут.

К моему величайшему удивлению Ворон крепко затворил дверь и даже запер изнутри. Да он безумный, как и все вокруг Тидарры!

Металлический прут гулко звякнул о камни. Доля секунды — и мы с Вороном покатились по полу. Взметнулось каменное крошево, захрустело стекло, истошно закричала Кьяра.

Мы никогда не дрались с ним в рукопашную, только на мечах. Эти турниры частенько устраивали в детстве, и этот прихвостень Тидарры был отличным мальчиком для битья. Тьярри проигрывал всегда, я никогда не видел в нем соперника, поэтому сейчас не поставил бы на его жизнь и дохлой кошки.

Но к моему изумлению сейчас он дал отпор. И не просто отпор — я неожиданно почувствовал в нем силу, равную своей! Не знаю, может, арахниды виноваты, или та гадость, что он мне скормил, но Ворон сдаваться не спешил. И я его понимал, это не поединок, где можно проиграть и сдаться. Теперь ценой проигрыша будет его жизнь, потому что я, доведенный до предела, дрался насмерть.

Пальцы хрустели, сталкивались кулаки, мы катались по битому стеклу, которое царапало лицо, иголками впивалось в кожу. Ворон удачным ударом разбил мне губу, я почти захлебывался кровью. Ее терпкий вкус придавал мне сил и будоражил сознание. Извернувшись, вскочил, подхватил его за грудки и что есть силы шваркнул о стену. Ворон сполз на пол, а я ненадолго перевел дух.

Кьяра жалась у двери, прикрывая рот руками. В глазах застыли слезы и панический испуг. Она даже не шевельнулась, когда я поднял прут и, крутанув его в руке, повернулся к ней.

— Я никогда не признаю твоего ребенка, Кьяра! — злоба во мне бурлила так, что я готов был схватить эту дрянь за шею и размозжить ей голову об острые камни.

— Успокойся, Флориан! — Тьярри тяжело поднялся и было шагнул ко мне, но я только этого и ждал. Пару ударов кованого прута он с ходу отразил голыми руками, но третьим я припер его к стене.

— Ну ладно она, — прошипел я. — Но ты! Сукин сын, ты же мужик, Тьярри! Как ты позволил такому случиться? Ты понимаешь, что по факту это насилие? Какой дрянью эта ведьма меня опоила?

Корявое острие прута застыло, уткнувшись в его шею.

— Ответишь ты… — прошипел ему в лицо, вжимая прут в горло, чтобы не мог дышать. Испытывая при этом поистине изуверский кайф и упиваясь жаждой мести. — Я не могу убить ее, ведь теперь эта гадина носит моего ребенка…

— Не твоего — моего! — прохрипел Тьярри, ухватил прут руками с двух сторон и отбросил меня с такой силой, какой я в нем не ожидал. То ли по инерции, то ли от удивления я отлетел в сторону, прут гулко бухнулся следом.

— Что⁈

— Что слышал! — сплевывая кровь, прорычал Тьярри. — По-твоему, зачем я здесь? Чтобы оберегать ее от матери! Уймись, идиот, тебя никто и пальцем не тронул!

Смысл его слов не сразу дошел до моего воспаленного сознания. Какое-то время я еще оглушенно сидел на полу, пытаясь собрать мысли в кучу. Потом вскочил и подлетел к нему. Не знаю, что я собирался сделать, возможно, в порыве ярости продолжить драку, но истошный женский визг сковал меня по рукам и ногам.

Кьяра подбежала к Ворону и, безудержно рыдая, повисла у него на шее, закрывая своим телом от меня!

Тьярри обвил ее одной рукой за талию, поцеловал в макушку и попытался отстранить, но она уже сама отпустила его, развернулась ко мне и, прижавшись к нему спиной, выставила вперед руки в защитном жесте:

— Не надо, Флориан! — девушка рыдала, ее просто трясло, но отступать она не собиралась. — Сначала выслушай, прошу!

Тьярри громко выругался, одарил меня убийственным взглядом, потом плюнул, обхватил ее двумя руками и прижал к себе, утешая. Кьяра вцепилась в его спину ногтями и уткнулась носом в грудь, содрогаясь в немой истерике.

У меня просто руки опустились при виде этой картины. Даже почувствовал себя каким-то монстром, пляшущим на крови невинных жертв.

Кьяра пыталась что-то сказать, но захлебывалась всхлипами. Тьярри прошептал ей на ухо что-то утешающее, потом залез рукой в карман и бросил к моим ногам пустой флакон. Тот загромыхал по каменному полу, остановившись у моей ноги.

— Я ополовинил пузырек и разбавил его снотворным! — кивнул головой, продолжая обнимать девушку и гладить ее по волосам. — Дай я тебе всю дозу — тебя бы сейчас ломало так, что ты бы возжелал даже Тидарру.

Я молча толкнул флакон носком сапога, потом медленно наступил на него ногой, тот хрустнул, рассыпаясь в мелкую крошку.

— Что тебе надо от меня? — проговорил, сурово глядя исподлобья. Может, я не в том положении, чтобы что-то диктовать, но пусть скажет спасибо, что передумал убивать.

Кьяра все еще не могла говорить, цепляясь за него как за единственный луч солнца в жизни, поэтому Ворон тяжело вздохнул и начал сам:

— Мы здесь, чтобы просить у тебя помощи, Флориан…

— Я похож на того, кто может вам помочь? — усмехнувшись, развел руками, предлагая взглянуть на себя. — Разуй глаза, Тьярри, это я в беде!

Ворон выпустил Кьяру, которая застыла посреди разоренной камеры, сложив ладони у губ, словно в молитве, и с мольбой взирая на меня, что-то обдумал и вплотную подошел ко мне.

— Это старый форт Тидарры прямо на сухопутной границе с Алайей. Отсюда до твоего замка несколько часов пути. Внизу ждут лошади. Иди. Но сначала выслушай меня…

— С чего бы?

— С того, что иначе я тебя не выпущу.

— Я уйду, переступив через твой труп, — прошипел ему в лицо, шагнув навстречу.

— Ну что ж, попробуй… — глаза Ворона сверкнули. В какой-то момент в тусклом свете канделябра над ним зависла огненная аура, плечи стали шире, лицо удлинилось, принимая очертания острого клюва. Всего миг — и видение исчезло, а до меня дошло — он мог со мной не драться! Мне не сладить с мощной птицей без оружия! С легендарным кавьердерским оборотнем, что способен завалить дракона, в его боевой ипостаси…

— Что ты делаешь здесь, Тьярри? — вопрос, который много лет не давал мне покоя, сам сорвался с губ. — Зачем ты служишь ей как пёс? Ведь ты же воин!

Ворон отступил и сейчас в сердцах мерил шагами комнату. Мусор хрустел под его сапогами, а металлические пряжки на одежде звонко бряцали.

— Она была совсем малышкой… — беспристрастный голос дрогнул. — Забитая, испуганная крошка с синяками на лице и на руках. Ребенок, не нужный ни матери, ни отцу, которому вменялось в вину лишь то, что она не родилась мужчиной. Тидарра ненавидела ее за это, ведь ей так и не удалось родить наследника королю.

Он подошел к дрожащей Кьяре, которая не сводила глаз с меня.

— Тогда многих из нас пленили, меня тоже. Я был немногим старше ее, но уже понимал — я не смогу ее оставить, потому что ее некому было защитить! Да! — заорал он, оборачиваясь. — Я не мог ее спасти, забрать отсюда, спрятать! Не мог тогда и не могу сейчас! Я не обладаю такой силой, я не обладаю такой магией, чтобы противостоять Тидарре! Я могу только защищать, подставляться под удары за нее, следить и охранять! Лучше я, чем эти безмозглые монстры! Осуждаешь? Презираешь? А на твоих глазах любимую терзали? Унижали? Били по щекам? Приказывали как собаке слепо подчиняться?

— Ты должен был ее убить! — представив Диали на месте Кьяры, я внутренне весь содрогнулся.

— Кого убить? Тидарру? Не разочаровывай меня, я думал, ты умнее! — Ворон потряс головой, отчего темные локоны упали на измученное точеное лицо. — Один неверный жест с моей стороны — и Тидарра избавилась бы от меня! Она мне и так не доверяет! Держит на коротком поводке, шантажируя Кьярой! Умно, не правда ли? Врага лучше контролировать и всегда держать под рукой!

Идиотская ситуация! Они мои враги и не заслуживают и капли моего сочувствия! Но внутренний голос подсказывал, что Ворон не дурак, и если он затеял этот разговор, значит ему есть что предложить мне.

— Ну! И какой у тебя план? Ты же не пожаловаться мне сюда явился?

Тьярри неопределенно пожал плечами.

— А плана нет. Я просто пояснил, зачем ты тут. Теперь Кьяра должна искупить свою вину перед матерью, родив ей внука. От тебя. От принца, обладающего наследной магией, входящей в грани камня Триединства, —он посмотрел в глаза, читая реакцию.

Нацепив маску беспристрастности, я скрестил руки на груди.

— С этим ты прекрасно справился и сам. Что дальше? Продолжай.

— А дальше все просто, Флориан, — тихо выдохнул Ворон. — Заполучив законного наследника Алайи в свои лапы, она устроит тебе несчастный случай с пышными похоронами, после которых король Антуанэль внезапно «умрет от горя». Кьяра, как твоя вдова и мать наследника, должна будет стать во главе объединенного королевства Алайи и Меридора, а сама Тидарра — регентшей при малолетнем короле. В какой-то момент дочь станет ей обузой и благополучно скончается от какой-нибудь заразы или яда — и вуаля! — она становится единовластной королевой, причем, заметь — без насилия и кровопролития, по сути — по закону.

Красивая картинка, и что закономерно, весьма правдоподобная и не раз приходившая мне на ум.

— Разве не король Скарольд затеял эту войну?

Ворон ухмыльнулся:

— Король Скарольд скоропостижно скончался, как только разгадал замыслы своей супруги. Смекаешь? И здесь дело не только в жажде власти, Флориан. Ей, по сути, плевать, на ваши королевства. Она хочет большего. Ты же знаешь про камень Триединства?

— Не держи меня за дурака! Как я могу не знать про королевскую магическую святыню?

— Так вот, — Ворон снова прошелся из угла в угол, с опаской прислушался и уже тише продолжил: — Магия Триединства, ее можно обуздать. Вот в чем цель Тидарры. Большая трехугольная плита, что сейчас хранится в главном святилище Меридора. Ты ее видел. На ней Тидарра будет проводить ваш обряд. Предание гласит, что если собрать по углам камня три магии разных королевских домов, можно стать обладателем такой магической силы, какой не ведали миры. Тысячи лет минули, но никто так и не смог этого сделать. Казалось бы, чего уж проще? Знаешь, почему? — Ворон не дал мне раскрыть рта и сам ответил на свой же вопрос: — Никто не смог договориться, кому она достанется! Ибо получит ее лишь один, а остальные останутся ни с чем… И в наше время многие пытались. Война за войной в погоне за властью. В конце концов Скарольд запер святыню в хранилище, Кавьердер заставили молчать, подчинив и сделав вассалом, а Алайя самоустранилась. Отбиваться это одно, но идти войной — совсем другое. Ни твои деды, ни твой отец на это не отважился…

— Мне предлагаешь отважиться? Ха-ха! Да ты безумец!

— Это единственная сила, что может побороть тёмную магию Тидарры.

— Еще есть армия и флот! — я говорил, но понимал, что это не поможет. Многолетние войны только изнурили нас, но не принесли хоть сколько-нибудь значимого результата.

— Воевать с ней бесполезно. Мы проиграли, и вы проиграете, — пожал плечами Ворон.

— Бред! — я пнул ногой помятую металлическую спинку кровати, и она загромыхала в воцарившейся было мрачной тишине. — Три магии — три королевских дома! Ну, допустим, даже если я на вашей стороне, это только один! Где взять две недостающие стихии? Королевский дом Воронов обезглавлен, ваш король доживает последние дни! А где ты возьмешь истинную магию Меридора? Ею обладают только мужчины королевской крови!

— Ею будет обладать плод во чреве Кьяры уже через несколько дней…

— То есть, твой сын… — я хмыкнул. — Ты хочешь возвыситься за счет меня? Какой мне прок рисковать своей шкурой? Что я получу, кроме того, что уже получил? Тебе напомнить? Вы с Кьярой сломали мне жизнь, лишили любимой! Опорочили на все королевство, заставив пройти через унижения и грязь!

Ворон тяжело вздохнул, а Кьяра, сообразив, что переговоры зашли в тупик, перепуганно ухватилась за его рукав. Хотела что-то мне сказать, но он остановил ее жестом.

— Я ничего не хочу, Флориан. И не могу тебя заставить. Могу просто что-то донести до тебя. Что-то, о чем, сидя там, у себя дома, ты даже не задумываешься. Ты ведь прочувствовал на своей шкуре, каково это — быть марионеткой в руках безумной ведьмы? И это то, что ждет Алайю.

— Отойди! — довольно разговоров.

Ворон не двинулся, поэтому я грубо оттолкнул его от двери и отодвинул задвижку.

— Ты просил, чтобы я выслушал тебя? Я выслушал! На этом все!

Красный диск закатного солнца хоть и светил неярко, но все равно заставил меня зажмуриться. Прямо у выхода валялись растерзанные тела троллеподобных стражей, и я снова внутренне содрогнулся, вспомнив, на что способны кавьердерские оборотни.

— У тебя будут проблемы, — кивнул на них вышедшему вслед за мной Тьярри.

— У меня всю жизнь проблемы, Флориан, — бесцветным голосом ответил он и усмехнулся: — Не переживай, скажу, что ты убил, ну и меня как следует отделал. Никто не удивится…

Он запросто пожал плечами, вызывая во мне тихую улыбку. Скрывает свою силу, хитрый жук! И ведь ни разу не применил ее ко мне на самом деле!

Если где-то на задворках грызла совесть, но недолго. Ровно до того момента, пока при свете дня не оглядел себя.

Это не моя одежда!

— Сколько я здесь? — догадка ужалила пчелой. — Сколько я у вас и что произошло за это время?

Ворон поджал губы, что-то прикидывая.

— Пара дней паралича от яда арахнида. Столько же последствия снотворного. Извини, но больше было нечем угостить… Мы негостеприимны.

— Ну что ты, и на том спасибо. А полностью ты эту дрянь на снотворное заменить не мог? — огрызнулся на Тьярри, переминаясь с ноги на ногу. Меня сейчас раздражало буквально все, и главным образом — одежда, противно царапающая кожу, которая все еще болезненно реагировала на каждое прикосновение.

— Уж извини, я не рискую! — развел руками Ворон. — А если бы Тидарра сама тебя решила напоить? Поверь, почувствовать, что я подменил флакон, ей труда бы не составило! И уж тогда…

Вот этого не надо! Четыре дня! Возможно, больше… Одни боги знают, что происходит сейчас дома!

Я огляделся по сторонам. Форт был вырублен в скале. Грубо, небрежно. Просто комната в камнях со здоровенной дверью на навесных петлях. Стража, судя по всему, обреталась рядом на уступе, от которого полого вниз вела вырубленная в скале едва заметная лестница. Если смотреть снизу, это убежище даже не приметишь, зато отсюда хорошо просматривался лес и тонкая полоска моря вдалеке.

— Флориан! — Ворон окликнул, когда я, уже ступив на камни, начал спускаться вниз.

Если он сейчас начнет настаивать, я снова брошусь в драку! Но Тьярри выудил из ножен мертвого тролля кривой меч и бросил мне.

— Возьми. На границе неспокойно…

Своим поступком он снова ввел меня в ступор. Показное благородство или давит на жалость? Вряд ли, потому что мне его не жаль. Я, демон задери, даже завидую его стальному стержню!

Кьяра выползла на свет и молча замерла, обняв косяк двери.

Развернулся и бросился прочь, чтобы не видеть этих огромных, наполненных отчаянием глаз.

Глава 7

Враг или друг?

Закатное солнце вымазало горизонт клубничным джемом. Мне даже казалось, я чувствую этот запах. После нескольких дней в душных застенках ароматы леса пьянили и валили с ног. Может быть, с ног все еще валил пресловутый яд арахнида, но мне не хотелось об этом думать. Равно как и устал гнать прочь из своих мыслей последний отчаянный взгляд Кьяры. Девушка смотрела так, будто я подписал ей смертный приговор.

И я понимал — она права, отчетливо представляя ее будущее. Ясно, что Ворон будет драться за нее до последней капли крови, обязательно погибнет. А когда выяснится правда, Тидарре и Кьяра станет не нужна.

Упертая обида ломала мое сознание. Эти негодяи скрутили меня как щенка, выкрали из дома, заставили подумать невесть что! Кстати, он ничего не пояснил мне насчет Ди, ведь дураку понятно, кто надоумил Кьяру показать ей этот треклятый камень!

Но едва я представлял себя на месте Ворона, все эти лютые обиды на фоне его проблем начинали казаться нелепыми капризами. И это невероятно бесило! Скрипнув зубами, дернул поводья, двигаясь вперед. Сначала я должен увидеть Диали! А уж потом все остальное…

Красный диск почти ушел за горизонт, повеяло прохладой. Я поежился, кутаясь в черный кожаный сюртук. Кольнула горькая догадка — скорее всего, это его одежда! То есть это он четыре дня выхаживал меня, практически прикрыл собой, спасая от безумия Тидарры.

Досадливо выругавшись, я бросил поводья. Если раньше мне казалось, что меня облили грязью, то теперь я прыгнул в нее сам, по уши увязнув в густом и зловонном болоте. Они просили помощи, а я им отказал! Из-за дурацких обид, из-за гордыни! Прекрасно, Лайэль! Живи теперь с этим!

Я ругался так, что листья валились с деревьев. Даже не сразу заметил, как лошадь встала, хрипя и кусая удила. Хотя, на корке подсознания я сам давно все понял — зловещая тишина окутывала лес. Я понимал, в чем дело, но мешала куча посторонних мыслей в голове.

Вот только страха не было ни грамма. Скорее даже радость от появившейся возможности сгладить тягостный напряг. Сейчас я готов отправить в царство теней кого угодно, кто посмеет встать у меня на пути!

Спрыгнув с коня, достал корявый меч и тут же убрал обратно. Густые сумерки прорезал жуткий вой. Ему вторил другой и третий. Скоро все окрестности огласились этим протяжным грозным кличем с горловыми перекатами. Он прокатился по лесу волнами, отразился эхом от скал, усилившись в разы, и стих, чтобы через секунду повториться снова.

Кусты затрещали, между деревьями замелькали золотые огоньки. Недолго думая, запрыгнул на уступ скалы, вдоль которой шла дорога. Мне нужно было обогнуть ее, а там до королевского леса рукой подать.

Граница с Меридором кишела тварями и в мирные времена. Глупо было предполагать, что я так просто тут проеду. Ворон тоже знал об этом и не забыл предупредить. А вот я, погрузившись в самотерзания, слегка утратил бдительность.

Волков я не боялся, но ввязываться в рукопашную с сотней синих меридорских тварей было глупо. Я мог прямо сейчас раскидать их своей магией, но что-то подсказывало, что это не единственный сюрприз.

Первый же волк, выскочивший из темного чрева леса, схватил испуганного коня за холку и перегрыз ему хребет. Я услышал, как клацнули клыки и противно хрустнули кости. Он отвлечет их ненадолго…

Поморщившись от открывшегося зрелища, посмотрел по сторонам, оценивая обстановку. Глянув вверх, прикинул, как можно пройти по скале и застыл: из узких щелей между камней сочились мерзко-склизкие червеподобные зубастые твари…

А Тидарра молодец, граница под контролем. Первый же червь, дождавшись, когда последний луч лизнет стволы деревьев, клацнул тремя рядами мелких острых зубов и бросился на меня. Меч завяз в склизком месиве, не причинив ему особого вреда. Тот только на секунду замешкался, и тут же был съеден соседним — побольше, который сразу увеличился в размерах и, казалось, стал намного агрессивней.

Меня передернуло — подобных тварей я еще не видел! Черви наступали, поедая друг друга, но их количество не уменьшалось. Они просто становились крупнее и двигались маневренней. Пока была возможность, я отступал, перепрыгивая с уступа на уступ. Наконец, пологие уступы кончились, дальше шла отвесная скала. Черви к тому времени по размерам сравнялись со мной, но явно не наелись, потому что продолжали активно наседать на меня.

Волки двигались поодаль, понимая, что добыча не уйдет. Меня загоняли словно дичь, не оставляя права на спасение.

С трудом увернувшись от пасти с зубами в несколько рядов, я мазнул по ней мечом, который прошел словно сквозь густой кисель, завязнув в тягучих липких нитях. Теперь они лезли и сверху. Одного, особо ретивого, я сбил с уступа рукой, которая покрылась липкой слизью.

Я без устали обрушивал на них кулаки, больное плечо ныло, волосы намокли и липли на лицо. Червям мои старания никакого вреда не приносили, те, кого я сбросил со скалы, просто поднимались и лезли обратно, а меч, казалось, и вовсе не причинял им никакого вреда.

Ну нет, ребята, с соплями я драться не умею! Очередной зубастый «клац» отбил ногой. Та ушла в кашу по колено. Собрался, высматривая свободную площадку, и, стараясь больше эту гадость не задеть, спрыгнул на землю. Уж лучше к волкам!

Те даром времени не теряли, окружили и прижали к скале. Защитные деревья колыхались в десятке метров от меня, сквозь ветви все еще алел закат. Бордовые облака, словно окрашенные кровью, зловеще нависли над сумеречным лесом.

Взвесив в руке меч, обмазанный коконом тягучей слизи, вздохнул и бросил его в ближайшую тварь. Все равно не поможет. Волки ощетинили синие гривы и скопом бросились в атаку.

Вы серьезно? Голубые молнии взметнулись, как и в прошлый раз, рассыпались трескучими искрами, и первый ряд волков забился на траве в конвульсиях. Остальные призадумались, но ненадолго, сразу же предприняв вторую попытку.

Волки прибывали, а силы иссякали. Моя магия небезгранична! Ей нужно время для восполнения, а его мне не давали! Нужно попытаться пробиться к деревьям! Огромный сияющий шар обрушился в скопище волков, рассыпаясь осколками холодных искр. Волки, воя и поскуливая, разлетелись в стороны.

Воспользовавшись моментом, попытался проскочить в образовавшуюся брешь, чтобы добраться до ближайшего дерева. Подземный демон задери! Я грубо выругался, сплевывая сквозь зубы: из-за спасительного ствола лениво выполз арахнид…

Этот был поменьше тех, что подловили меня в хижине, но зато с большой компанией. Пауки, сверкая желтыми глазами, неспеша вылезали из кустов.

«Два дня паралича», — вертелось в голове, душу заполняли ярость и отчаяние. Плечо сразу противно заныло. Я на ходу до первого укуса, и вряд ли у них есть приказ кого-то брать живым…

От первого пущенного жала я удачно уклонился, оно просвистело прямо возле уха, от второго закрылся подвернувшимся под руку волком. Покатился с ним в рукопашную, уворачиваясь от смрадной пасти, пока тот не затих, утыканный жалами арахнидов.

А вот теперь, пожалуй, все… Магия, выдав финальный всплеск, иссякла. Но страха не было, а бушевала злоба, и затмевающая ее едкая обида — я не успел увидеть Диали!

Волки отрезали меня от пауков, что вроде неплохая новость, плохо то, что радоваться мне недолго. Я приготовился, сжав кулаки. Волки чуяли близкую победу. Коварно рыча, они наступали на меня.

Я не видел, что происходит вокруг, но в последнем рывке, хватая за морду очередного волка и почти подыхая, краем глаза уловил темную тень на фоне неба. Черное нечто спикировало вниз, раскидав волков как мелкий хлам.

Едва переведя дух, я не понимал, радоваться мне или злиться! Ворон рвал когтями плоть, вокруг летели огненные искры. Ошметки синей шерсти взмывали в воздух вместе с комьями земли и травы, разлетались в стороны и оседали кровавым месивом на землю.

Издавая жалобные визги, твари бросились врассыпную. Сделав круг, потоком воздуха от громадных крыльев Ворон раскидал пауков. Те откатились, скрючив лапки, правда, ненадолго. Пока он делал второй заход, живенько поднялись и черной волной хлынули в атаку.

Ворон подлетел ко мне, прижав когтем к земле. Безмолвно требуя — лежи! Вот только не в том я состоянии, чтобы лежать носом в траву, когда такое происходит! Немедленно вскочил и тут же пожалел: целый дождь паучьих жал летел сейчас на меня, и я не успевал укрыться!

Резкий толчок — и я оказываюсь на земле, прикрытый мощным крылом с плотными перьями. Если бы это было возможно, Ворон убил бы меня взглядом. Он повернул голову, оценивая полчища окруживших нас пауков, готовых дать повторный залп, и обнаглевших в край волков, которым недорога их шкура.

Яснее ясного, что ситуация аховая даже для него! Но он-то может улететь, и я его не осуждаю!

— Убирайся! — я махнул ему рукой, даже не уверенный, что он сможет это сделать: порция яда, что он получил, была явно побольше моей! Подхватил брошенный меч, пытаясь оттереть его травой от липкой слизи, просто так не сдамся!

Ворон прошелся по мне колким взглядом, я бы даже сказал — насмешливым, чем напрочь вывел из себя.

— Какого демона вернулся⁈ Я тебя не звал!

Он быстро поднялся в воздух, заложив вираж, раскидал арахнидов крыльями, спикировал обратно и, подцепив меня когтями, тяжело поднялся над скалой.

Да чтоб тебя! Я только успевал ругаться! Жаль, от неожиданности выронил меч — обязательно полоснул бы по корявым лапам!

Не видел и не слышал, но буквально кожей ощущал, как ему тяжко. Порой казалось: не удержит — отпустит. Даже хотелось врезать, чтобы отпустил, потому что мной до сих пор обуревала ярость.

Тяжело махая крыльями и кренясь на левый бок, Ворон обогнул скалу, и почти пикируя в метре от земли, разжал когти. Я покатился по траве одновременно вместе с ним, потому что, потеряв последние силы, он грузно рухнул рядом, приобретая человеческую ипостась.

Отплевываясь от травы и крови, наблюдал, как Тьярри, поднявшись на ноги, витиевато сыплет ругательствами. Вместо левой руки у него осталось крыло, не приобретя исходного вида. Оно болталось плетью и волочилось вслед за ним, утыканное жалами арахнидов. Он с остервенением вырывал их здоровой рукой.

— Флориан, чтоб тебя демоны задрали, мать твою! Где твои мозги? — он добавил еще парочку совсем уж грязных ругательств, что захотелось аж присвистнуть. — Если я велю лежать, значит, лежи! А когда я говорю «не сопротивляйся», это значит, что я не хочу, чтобы ты напрасно пострадал, а не проявляю превосходство!

— Знаешь, Тьярри, — тут же парировал я, ибо азарт битвы еще пылал в моей крови, и я горел на эмоциях. — Когда я бью тебе по морде, это не значит, что я хочу подраться, я просто не умею «не сопротивляться» когда меня привязывают к кровати, опаивая всякой дрянью! Именно поэтому не жди от меня благодарности!

— Катись в задницу к болотному демону со своей благодарностью! И жалость засунь туда же! — он вырвал очередное жало, сверкая глазами. — Я не собирался тебя спасать, хотя и понимал, что не пройдешь! Скажи спасибо Кьяре, это она меня заставила!

Мы застыли один напротив другого, тяжело дыша и испепеляя друг друга взглядами.

— Ты мог этого не делать! Я же тебя бросил! — заорал в сердцах, пихая его в грудь.

Тот тут же сгреб меня за грудки, грубо отбросив в сторону.

— И я бы бросил! — заорал, срывая голос. — Клянусь, хотел, но, мать твою, не смог!

Я не хотел быть благодарным, напротив, душила злоба на себя, на свою тупую упертость, и на его гребаное благородство. Ни физически, ни морально не готов в этом себе признаться, но сейчас я презирал себя за слабость, потому что восхищался его стойкостью!

— Сукин ты сын! — выругался, не сдерживая эмоций, подскочил и без предупреждения с разворота что есть силы вдарил по его окровавленной физиономии, едва не отбив больную руку. Финальный аккорд перед тем, как спасовать, потому что, видят боги, я не в силах его ненавидеть!

— За то, что заставил меня пройти через все это!

Тьярри пошатнулся и, не дав мне опомниться, ответил ударом в челюсть справа.

— За то, что возомнил, что поимел мою любимую! — прошипел в ответ, сплевывая кровь с разбитой губы, а я ничком распластался на траве. Похоже, этот раунд за ним…

— Я⁈ — засмеялся, отлепляясь от земли, куда впечатался после его удара, с трудом попытался принять сидячее положение. — Сволочь ты, Ворон, я думал, поимели тут меня!

Тьярри вытер разбитую скулу рукавом. Я бегло оглядел его: морда разбита в кровавое месиво, все рука в порезах, одежда порвана, крыло висит как порванная тряпка. Я, похоже, выгляжу не лучше. Вояки, скажем, так себе, Тидарре будет весело.

В глазах Ворона промелькнула усмешка: похоже, он подумал то же самое, любуясь на меня. Постояв немного, он подошел и тяжело бухнулся рядом. Со стороны мы, наверное, выглядели как два побитых пса на помойке.

— Два дня паралича? — я кивнул головой на парализованное крыло. — Почему ты еще на ногах?

— Этим меня не свалить, — поморщился он, попытавшись шевельнуть крылом, но оно его явно не слушалось. — Не той породы котятки, я не особо восприимчив к их яду.

— То есть мне тебя на себе тащить не придется? — я вопросительно выгнул бровь, столкнувшись с его ироничным взглядом.

— А ты бы стал тащить? — он ребром ладони вытер кровь с губы. — Зачем? Ведь можно просто прикопать под елкой.

Я уселся, сложив руки на согнутых коленях, уронил на них голову и тихо смеясь, покачал ею из стороны в сторону. Да чтоб тебя, Ворон! Я едва уже мог бороться со своими противоречиями. У меня не было друзей. Но вынужден признаться, если бы я хотел иметь друга, то разве что только такого, как он…

Помолчав немного, я вытер руку о штаны и протянул ему.

— Лайэль. Так меня зовут среди своих.

Ворон удивленно поднял взгляд и усмехнулся.

— Ну что ж, раз так… Тьяурус кьер Дикас, — он пожал мою ладонь в ответ, остановив на мне вопрошающий взгляд.

Меня аж передернуло.

— Кьер Дикас⁈ — вскочив, я смотрел на него во все глаза, не веря своим ушам. Даже о боли забыл, настолько потрясли его слова.

Он тоже поднялся, вскинув бровь.

— Опять осуждаешь?

— Охренеть! — я схватился за голову, не в силах сдержать своих эмоций. Это как же надо любить, чтобы будучи единственным наследником королевского дома Кавьердера, всю жизнь прожить рабом при сумасшедшей бабе⁈ — Твой дом… Твоя семья… Тьярри, ты в своем уме⁈

Сейчас я готов был рвать волосы на голове. Стойкость и выдержка этого парня меня просто оглушили. Он такой же принц, как и я, но вместо того, чтобы нежиться в лучах своей власти, в ущерб своему королевству и самолюбию стал стражем для любимой девушки!

Тьярри подошел вплотную, пронизывая взглядом до костей.

— А ты бы бросил? — проговорил тихо, не разрывая зрительного контакта, и я сразу понял, о чем он.

В голове сразу встал образ маленькой рыжеволосой Диали. Измученной, избитой, беззащитной… Кажется, я совсем недавно собирался отречься от престола ради нее в гораздо более приемлемых условиях. Так какое право имею осуждать его?

— Ты привез ее на отбор к другому… — у меня не укладывалось все это в голове. Сейчас я испытывал к Ворону не просто уважение, я им восхищался! Невероятное терпение и выдержка, я бы так не смог!

— Ты бы ее не получил, — он перебил резко и властно. — Она давным-давно моя, я лишь подыгрывал Тидарре.

Ну кто бы сомневался!

— Сколько у нас времени? — помолчав немного, с трудом прошамкал опухшей губой, дотронулся до нее кончиками пальцев, на которых остались кровавые разводы.

— Нисколько… — Ворон усмехнулся. — Пока Тидарра знает только то, что плод зачат. Но обряд на камне Триединства сразу же покажет, что всю «работу» я сделал за тебя… Считает с его магии.

— Конкретней!

— Всего несколько дней надо, чтобы плод обрел магическую силу. А она у нас с тобою разная, — он окинул взглядом меня. — Я даже опасаюсь, что Тидарра и без камня почувствует, что Кьяра носит не эльфа, а ворона.

— Значит, пока держитесь от нее подальше, — я нервно прошелся взад-вперед, пытаясь снять напряжение. Мысли водили хороводы в голове, не успевая адаптироваться под новые реалии, но для себя я все уже решил. — Пусть пока думает, что это мой ребенок, а я не стану отрицать…

— Ты не обязан, Лайэль.

Лайэль… Я улыбнулся: Ворон принял мою дружбу.

Подошел, хлопнув его рукой по плечу.

— Я принимаю твое предложение, Тьяурус кьер Дикас, и согласен дать ей отпор. Но дай мне пару дней… Я должен кое-что уладить…

Тьярри понимающе кивнул.

— Она не хотела, Лайэль. Я следил за тобой, но не посвящал ее в твои дела. Когда-то я рассказал ей про этот камень. Потом даже показал его. Кьяра просто искренне хотела помочь Диали, которая так же, как и она, уж извини, но не хотела замуж за Флориана.

Я засмеялся и развел руками.

— Мне впору себя пожалеть: невесты бегут как от чумного! — потом нахмурился и продолжил серьезно: — Куда вы сейчас?

— Не знаю. Наверное, мне пора наведаться в Кавьердер.

— А тебя там не четвертуют за измену?

Он вздохнул, пожав плечами.

— Дурацкий план! — с ходу заключил я. — Возвращайтесь в Меридор. Доложи Тидарре, что я сбежал, но обещал прибыть к обряду. Куда я денусь? От отцовства же не открещусь! — бросил с наигранной досадой и улыбнулся Ворону. — Веди себя естественно и не подпускай Тидарру близко к Кьяре. А к обряду я прибуду, ты не сомневайся.

Ворон тяжело встряхнул крылом и молча пожал мне руку.

— Вот, — я стянул с предплечья один из браслетов. — Отдай Кьяре, пусть держит при себе. На нем моя энергетика, на какое-то время попробуем отвлечь Тидарру.

Он кивнул, а я втянул носом ночную прохладу и посмотрел вперед, где под пологим склоном расстилался королевский лес Алайи. Луна лениво вылезла из-за горизонта, освещая сразу несколько дорог. Быстро сбежал вниз, но у самого леса оглянулся:

— Почему ты всегда проигрывал мне, Тьярри?

Ворон улыбнулся, немного помолчал, хитро прищурившись:

— Возможно, не было стимула, чтобы побеждать?

Глава 8

Ночной гость

Дорога до Медовой балки заняла почти всю ночь. За горизонтом уже забрезжил рассвет, когда уставший и измученный, добрался до ближайшей почтовой станции. Я валился с ног и держался только на азарте.

Заспанный дежурный, ужаснувшись виду странника, меня, конечно, не признал, и постарался побыстрее избавиться от ночного визитера, подробно объяснив, как найти дом достопочтенного сьерра дель Моро. И сейчас я сидел в зарослях отцветающего пиона-горицвета, который блекло подмигивал опадающими лепестками, пытаясь угадать окно Диали.

Я плохо себе представлял, что буду делать, и что ей говорить. Старался не думать о том, зачем поехал именно сюда, а не поспешил во дворец к отцу. По сути, для меня ушли на второй план заботы о том, что там происходит, я знал одно — мне жизненно необходимо увидеть ее. Просто увидеть — и все. Это придаст мне сил.

Представить реакцию девушки на свой визит я пытался много раз за всю дорогу. Вариантов было немного: убежит с криком ужаса, узрев мой внешний вид, выгонит и надает по морде за мои последние «заслуги», а я не сомневался, что новость о моем «отцовстве» для нее не секрет, или же просто в слезах запрется в комнате и не захочет меня видеть.

Ни один из вариантов мне не нравился, и я принял решение дождаться утра, посмотреть на нее из засады и молча уйти. Да и травмировать психику девушки просто потому, что я соскучился, казалось жутким эгоизмом.

Я осторожно пошевелился, осматриваясь в поисках подходящего местечка, ведь в клумбе с отцветшими пионами меня заметит и слепой. Даже успел присмотрел уютную крышу сарая, но тут что-то щелкнуло, и на ноге захлопнулся капкан! Выругавшись, я нагнулся, чтобы его снять, но стоило потянуть его на себя, раздался второй щелчок, и прямо в грудь впечатался шлепок густющей грязи. Нагнись я чуть ниже — он угодил бы аккурат в лицо, а это значило, ловушка сделана на совесть.

Разжав капкан, который, к слову, разве что кошку удержал бы, я улыбнулся мастерству конструктора, но тут же попал в очередной силок. На ноге затянулась петля, я, не подумав, дернул ею, и раздался оглушительный звон. С крыши сарая на предусмотрительно подстеленный металлический настил, громыхая и звеня, посыпались тазы и банки, во дворе залаяли собаки, а я с позором нырнул в ближайшие кусты. Какой-то незамысловатый чудо-сторож сейчас провел меня по полной!

Ситуация здорово повеселила и добавила немного сил. Пока счищал налипшую грязь, сидя в колючем кустарнике, на втором этаже зажегся свет. Едва взглянув наверх, я поменял свои планы.

Греттель распахнула окно, внимательно вглядываясь вглубь двора. Не обнаружив ничего подозрительного, зябко запахнула халатик и закрыла створки. Свет потух.

Недолго думая, вскарабкался на балкончик под этим же окном и, рискуя быть прибитым ее мужем, поскребся по стеклу.

— Кто здесь? — девушка охнула, снова зажигая свет.

— Греттель! Это я… Флориан.

— Флориан? О боги! Что ты делаешь тут⁈ — Греттель торопливо закутывалась в халат. — Слезь немедленно, негодник! Не ровен час, соседи увидят, расскажут Никаэлю. Как я объясню ему, что ко мне — матери троих детей — по ночам в окно лазят молодые ухажеры?

— Впусти меня, Греттель!

— Уходи, Флориан! С ума сошел? Стыда не оберешься!

— Впусти, или я всю ночь буду петь у тебя под окном серенады! Любовные!

— Пой их Диали!

— Она не захочет меня видеть!

— А я при чем?

— Греттель, ну пожалуйста! Ну выслушай меня, прошу!

Греттель закатила глаза и показала пальчиком вниз.

— Дверь, Флориан! К нам в дом обычно ходят через дверь!

Я понятливо кивнул и быстро спустился с балкончика. Дверь открылась спустя несколько минут. Греттель, прикрывая ладонью фонарь, с опаской осмотрелась по сторонам и кивком пригласила меня внутрь.

— Пойдем в кухню, — подсвечивая дорогу, прошептала она, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Святая Эффа, дай мне разум! Зачем я его сюда впустила?

В кухне Греттель запалила настенные светильники и всплеснула руками, оглядев меня.

— Флориан! О боги! Ты ранен? Да что с тобой случилось, не пойму? Тебя жевали волки?

— И не только волки, — улыбнулся я. В кухне витали сдобные ароматы, и живот утробно заурчал, только сейчас вспомнил, что не ел несколько дней! — Что тут, Греттель? — я нагло заглянул под полотенце, которое уютно укрывало чашку румяных пирожков. Не дожидаясь разрешения хозяйки, торопливо запихнул один в рот.

— Святая Эффа! Ты голодный?

Лучше бы я этого не делал, потому что Греттель тут же загромыхала кастрюлями.

— Не надо, Греттель, я же ненадолго!

Какой там! Зашипел чайник, передо мной вмиг оказался таз с теплой водой.

— Руки! — скомандовала Греттель так, что я не смог не подчиниться.

Закатав рукава, она сама, словно ребенку, вымыла мне руки в тазу, потом взглянула на лицо.

— Я сам! — поспешил уверить ее, понимая, что иначе мне светит принудительное умывание как в детстве.

Греттель только успевала причитать:

— Да в какую мясорубку ты угодил? А губа? Святые эллины… И скула? Синяк на пол-лица же будет! И зачем только боги даровали тебе такую внешность? Ты их дар совсем не ценишь!

Она крутилась рядом с чистым полотенцем, аккуратно оттирая мне лицо.

— Да ладно, Греттель! Заживет! — я исхитрился стащить у нее из-под руки еще пирожок, но следующий она отобрала решительно.

— Сколько ты не ел?

— Дня три, не помню, — я снова потянулся к миске, но получил по рукам.

— Я разогрею тебе суп!

— Да некогда мне, Греттель!

Понятно, спорить бесполезно. Суп отправился на очаг, а Греттель заменила воду в тазике.

— А это что?

— Попал в ловушку возле дома, — я повел носом вдоль грязного пятна на груди, в которое она ткнула пальцем, и улыбнулся. — У вас хорошая охрана.

— Ох, это Этьелен, — выдохнула Греттель. — Ну-ка снимай, я застираю.

— Ну хватит! — пришлось вспомнить кто я, и зачем здесь. — Сядь! — я почти силком усадил ее на стул. — Я должен объясниться!

Греттель вытерла уголки глаз зажатым в руках полотенцем и отрицательно качнула головой.

— Не должен, Флориан. Я никогда не поверю тем сплетням, что бродят по вашему замку.

Я улыбнулся, ощущая, как теплеет в груди от слов этой прекрасной женщины. Захотелось обнять и расцеловать ее в обе щеки. Взял в руки ее ладонь, что безвольно лежала на столе, и поднес к губам.

— Спасибо, Греттель, — поцеловал, зажав ее пальцы в ладонях. — Ты умница, но… помоги мне.

Она заботливо убрала с моего лица грязную прядь и улыбнулась. Я расценил этот жест как знак согласия.

— Завтра об этом будут судачить все, кому не лень. Об этом напишут в «Королевском вестнике». Но я прошу тебя — не верь, — я понизил голос до шепота, буравя ее умоляющим взглядом. — Не могу сейчас ничего сказать, я связан словом. Но знай одно… Я люблю твою сестру, и я чист перед ней.

Она снова согласно кивнула и утерла набежавшую слезу.

— Греттель, — я поднялся, и она вскочила вслед за мной. — Если я останусь жив, клянусь…

— Что⁈ Что ты несешь? — встрепенулась она, хватая меня за рукав. — Что значит — останусь жив? Флориан, что ты задумал⁈

— Тихо! Я знаю, Диали сейчас не хочет меня видеть… Я ее понимаю… И даже не стану пытаться оправдаться, но я тебе клянусь, — я взял ее за плечи, развернув к себе, зашептал сбивчиво: — Я не отступлюсь и сделаю все, чтобы мы с ней были вместе, даже если мне придется ради этого отречься от престола или притащить сюда этого проклятого Змея за хвост!

— Ты бредишь, Флориан!

— Не позволяй ей верить в то, что завтра будут говорить! — мне пришлось повысить голос до громкого шепота. — И не дай наделать глупостей. Я прошу тебя только об этом!

— Святая Эффа, защити…— дрожащими губами пролепетала она.

— Обещай мне!

— Обещаю… — Греттель осенила меня защитным знаком Святой Эффы и всхлипнула.

— Мне предстоит нелегкий визит в Меридор. Возможно, будет жарко, — я посмотрел на нее из-под бровей. — Не выпускай детей из дома, не ходите в лес… А лучше вообще из дома не выходите, — я сделал паузу, глядя на испуганную Греттель, глаза которой напоминали две полных луны, и сжал в руках ее ладони. — И никому ничего не говори…

Чмокнул ее в щеку и дернулся к выходу, но тут же застыл столбом, столкнувшись в дверях с бледной как снег Диали…

Глава 9

Слушай сердцем

Диали

«Я вернусь к тебе, Ди…», — любимый голос затерялся в громовых раскатах. Тучи рычали и плевались молниями. Я бежала через дождь, и ноги скользили по липкой грязи.

— Лайэль! — вскрикнула и проснулась. За окнами едва-едва алел рассвет. Во дворе заливались лаем собаки, и я неожиданно поняла, что именно меня разбудило.

Никакой это не гром. Весь вечер Этьелен и Ларри сооружали паучьи ловушки и испытывали их, за вечер собрав отличный улов. Паука, правда, не поймали ни одного, зато два раза в их сети угодила Греттель, три раза — Жан, и бесконечное количество раз — его собака, которую в конце концов пришлось запереть в сарае. Видимо, она умудрилась выбраться и снова угодила в переплет.

Кутаясь в шаль, я подошла к окну. Ночное небо хмурилось, на востоке вдоль горизонта мягко стелилась розовая дымка, но было понятно, что солнце не покажется — его закрывала тяжелая фиолетовая туча.

Больше я, конечно, не усну. С вечера это занятие было мукой для меня. В голову лезли непрошенные мысли, я ворочалась с боку на бок, пока Греттель не приготовила лекарство. Мне пришлось принять тройную дозу, прежде чем сознание наконец-то отключилось.

Я с грустью посмотрела на недопитую чашку на столе. Допить и попробовать уснуть? Иначе и с ума сойти недолго.

Тихий шепот донесся до моего слуха, но я вздрогнула, словно меня окатили ледяной водой. Ладони покрылись липким потом, а в груди что-то сжалось до боли и разорвалось миллионами огненных осколков. Они рассыпались колким дождем по венам, леденя кровь и заставляя пальцы дрожать. Я не могла расслышать, но знала точно — это он! Или я слышу Лайэля, или же сошла с ума, хотя, возможно, это просто сон.

Внизу тихо скрипнула дверь. Прислушавшись, я поняла, что кто-то поднимается по лестнице.

Едва справившись со срывающимся от волнения дыханием, аккуратно подошла к двери, закусив губу, осторожно ее приоткрыла. Совсем слегка, но этого хватило, чтобы услышать, как в кухне причитает Греттель. Она громыхала кастрюлями, суетилась, не забывая что-то тихо приговаривать.

Лайэль отвечал ей шепотом, мне трудно было разобрать слова, тем интересней было, зачем же он сюда явился. Почему оставил счастливую невесту, и вместо того чтобы готовиться к свадьбе гуляет ночью по чужим дворам? А нужно ли мне это?

Тихонько притворив дверь, я вернулась на кровать. С какой бы целью он сюда ни явился — меня это не касается. Он даже не зашел ко мне! А это значит, что на его ночном визите мне не стоит заострять внимания. Да и что он может мне сказать? «Извини, Диньдилика, но так получилось, я так увлекся Кьярой, что не заметил, как заделал ей дитя»? Или: «Прости, я исполнил свой долг, ведь мы не можем быть вместе»? Что одно, что второе мне будет слышать невыносимо.

Я упала на кровать и с головой накрылась одеялом. Хватило меня минут на десять. Ничего же не будет, если я просто послушаю? Тихо послушаю и уйду! И сделаю вид, что ничего не знаю.

Хорошо, что мои двери не скрипят. Бочком протиснувшись в узкую щель и стараясь не дышать, на цыпочках подкралась к кухне. Сердце бешено стучало по ребрам, мне казалось, этот грохот слышно не весь дом.

Лайэль что-то тихо шептал, а Греттель всхлипывала. Я подошла поближе и собралась уже рвануть обратно, когда его шепот приблизился к двери. Он слегка повысил голос, а мое сердце чуть не остановилось от услышанного:

— Если я останусь жив, клянусь…

Удар, еще один… Казалось, что мне не хватает воздуха. В ушах стоял звон, он смешивался с шепотом Лайэля. Я не понимала, о чем он говорит, а в голове мелькала только эта фраза.

Не знаю как, но ноги сами вынесли меня на порог кухни. Увидев его, я едва сдержала крик.

Лайэль застыл на полушаге и, кажется, растерялся. Почему-то это придало мне сил. Решительно шагнула вперед, преграждая ему путь. Он молчал, а я в ужасе скользила по нему взглядом. Он был похож на кого угодно: усталого путника, загнанную жертву, бездомного странника, но только не на счастливого любовника и жениха!

Сердце сжалось от боли. Мальчик мой, что же с тобой произошло⁈ Какая-то неведомая сила подтолкнула меня к нему, и я ладонями обняла его лицо. По скуле расползлась кровавая ссадина, губа распухла, из нее сочится кровь, под глазами синяки, и я не пойму — это от усталости, или его били? Бровь рассечена, когда-то светлые, а сейчас не пойми какого цвета пряди волос липнут к влажным и впалым щекам. Лишь глаза все так же сияют как летнее небо, только сейчас в них плещется боль.

— Ди… — он опустил глаза на мой немой вопрос. Плечи поникли, он избегал встречаться со мной взглядом.

Это как признание вины… Меня словно хлестнули плетью. Сердце зашлось, к горлу подкатил горький ком. Всего секунду назад я была готова броситься ему на шею, обогреть, отмыть и задушить в объятиях, но сейчас включился разум. «Он предал тебя, Диали. Он не дождался даже своей свадьбы, упал в постель к другой, резвился с ней, сгорая от страсти», — проснулся и твердил мне внутренний голос.

Ладони разжались, и руки упали плетьми вдоль тела. Я отшатнулась от него и отступила в сторону.

— Иди.

Он поднял взгляд и замер. Губы поджаты, в глазах знакомое упрямство. Мотнул головой и сжал кулаки.

— Прости, что заставил тебя пройти через это, Ди…

— Убирайся! — еще его извинений мне не хватало! Меня словно что-то подстегнуло, заволакивая гневом взор и разум. Я бы и пощечины сейчас не пожалела, да рука не поднимается калечить и без того истерзанное лицо. Предательские слезы душили, но я призвала всю свою силу воли, чтобы их сдержать. — Убирайся прочь к своей невесте!

Стул, стоящий рядом с ним, пулей отлетел в сторону, загромыхав по полу так, что Греттель взвизгнула, врезался в стол, с которого посыпались тарелки. Я успела лишь пригнуться, в ужасе прижав руки к ушам, и даже не заметила, как оказалась зажата между стеной и его высокой фигурой.

Лайэль склонился, тяжело дыша и упираясь в стену руками с двух сторон от моего лица. Сейчас он был так близко, что я словно впала в паралич: не могла пошевелиться или отвести от него взгляд, при этом внутренне содрогаясь от страха. Нет, не боясь, что он меня ударит, было слишком страшно сейчас не устоять: не обнять его за плечи, не прильнуть поцелуем к этим разбитым в кровь губам, близость которых сводит с ума.

— Я сейчас рядом с ней… — отчеканил тихо мне на ухо. Почувствовала, как его волосы щекочут мою кожу, и по телу пронеслась волна озноба. Забывая как дышать, я вжалась в стену.

— Не мучай меня, Лайэль! — взмолилась, почти рыдая, упираясь ладонями в его грудь, потому что вместо того, чтобы отступить, он напирал еще сильнее.

— Я все объясню тебе позже… — его дыхание обжигало шею и щеки, оно тоже срывалось, я ощущала удары его сердца под ладонями, что колошматило в унисон с моим.

Сдерживать слезы было все сложнее, я теперь уже не упиралась руками, а решительно схватила его за грудки, притягивая ближе.

— Объясни сейчас… — выдохнула жарко, наши губы почти соприкоснулись, мне показалось, я чувствую вкус его крови на своих губах.

— Не слушай никого и просто верь мне, Диали…

Просто верь? Как можно верить после того, что я узнала? Ведь он ничего не отрицает! Просто чувствует вину! И хотела бы верить, да не знаю, за что зацепиться! Ни одной, даже самой хлипенькой надежды, кроме его слова…

— Я вернусь к тебе, Ди… — прошептал он, а у меня все внутри перевернулось. Куда он вернется? Зачем? К чему эти пустые, глупые надежды? Когда же он прекратит рвать мое сердце на куски⁈

— Не надо! — выкрикнула в сердцах и попыталась оттолкнуть. — Тебе есть, к кому возвращаться. Она будет тебя ждать!

Он перехватил меня за плечи, сжал пальцы так, что стало больно.

— Я вернусь к тебе, Ди… — повторил жестко, сделав напор на слово «тебе», и исчез в дверях. Я услышала топот ног по лестнице, потом хлопнула входная дверь, а я тяжело сползла по стене на пол.

— Дура! — Греттель в сердцах бросила в меня полотенцем. — Истинно, дура, да что же ты наделала⁈

Я задохнулась в возмущении.

— По-твоему, я должна была расцеловать его, благословить и отправить обратно в постель к Кьяре?

— Ты видела его, Диали? Раскрой глаза! Ну не из постели же он вылез в таком виде! Молодец! Ты просто молодец! — Греттель подняла валяющийся стул и поставила его на ножки. — Парень весь избитый и голодный примчался к ней посреди ночи, ему предстоит что-то опасное, он даже не уверен, что останется в живых! А любимая девушка провожает его в бой напутственным «не возвращайся»!

— Я не его любимая! — бросила с обидой и отчаянно.

— Тогда чего он делал здесь⁈ — Греттель выкрикнула это во весь голос, и я напугалась, что сейчас сюда сбежится весь дом.

Греттель продолжала нервно громыхать посудой, а я окаменевшей статуей застыла у двери. К горлу подкатывала истерика, но далеко не от обиды, а оттого, что было понимание — сестра права.

— Когда же ты научишься слушать свое сердце? — в словах Греттель сквозила боль, она едва не плакала. — Оно же подсказывало тебе верно!

— Но ты же слышала своими ушами эту новость во дворце! — я попыталась предпринять последнюю попытку, чтобы оправдаться. Перед ней или перед собой — уже не понимала.

Греттель бросила тарелки и присела рядом на пол. Поискала полотенце, чтобы промокнуть слезу, но не нашла.

— Я не собираюсь никого слушать. Я верю своим глазам! Все это неправда, Диали! Что-то мешает Флориану объясниться сейчас, но я клянусь тебе, все, что про него болтают, это ложь! Я это чувствую, вот тут… — она приложила руку к груди. — И ты почувствуй.

Она взяла мои ладони, прижала их к моей груди.

— Чувствуешь? Болит?

Я молча кивнула, кривясь, чтобы не заплакать. Не просто болит — полыхает пожаром!

— Вся правда вот здесь… — сестра продолжала удерживать мои ладони, но мне не нужно было больше объяснять.

— Я люблю его, Греттель… — прошептала, и слезы градом покатились из глаз.

— Я знаю, — Греттель вздохнула и хлюпнула носом. — Девочка моя, я знаю! И этот ненормальный тоже любит, — всплеснув руками, она тоже разрыдалась. — И что мне только с вами делать? — всхлипывая, проговорила Греттель, сморкаясь в подол моей юбки.

Я выдернула у нее из рук предмет своего гардероба, так некстати подвернувшийся под руку, подскочила и бросилась вниз. Распахнула дверь. Рассветные ароматы леса ударили в лицо, я ими чуть не захлебнулась.

— Лайэль!

Ответом был порыв ветра, далекий раскат грома и монотонный звук дождя по листьям.

Глава 10

Кавьердер. Король воронов

Лайэль

— Чем она пригрозила тебе, Лайэль? — отец поглядывал на меня с недоверием и разочарованием, и это было самое неприятное. Вообще раздражало абсолютно все: довольные рожи членов Совета, суета вокруг предстоящего торжества, лекари, роем мух кружащие вокруг, чтобы придать моей физиономии более-менее приличный вид, грозное лицо матери, от которой я сейчас благоразумно старался держаться подальше: рядом лучше не отсвечивать, разукрасит краше Ворона, а все старания местных эскулапов пойдут насмарку.

Я скрестил руки на груди, стараясь придать лицу максимально беспечное выражение. Такое, что самого от себя воротило.

— Ничем, — сухо отмахнулся, в сотый раз проклиная Ворона и себя самого. — Просто прими мой выбор и смирись.

— Не губи свою жизнь, сынок. Доверься мне…

— Отец! — не знаю, сколько мне потом придется молить богов и каяться за то, что так жестоко лгу родителям, но я свято верил, что оно того стоит. И дело не только в Вороне и Кьяре. Игры Тидарры бьют по королевству. Мы живем в постоянном ожидании и страхе, что вот-вот что-то случится, грянет гром и превратит все в пепелище. Ничего, потом они поймут. — Не задавай мне вопросов, хорошо? Просто собирайся и поедем!

Несколько экипажей с меридорским гербом стояли во дворе, заботливо предоставленные Тидаррой. Королева Меридора решила праздновать по полной. Приглашение явиться на обряд на камне Триединства пришло не только мне, но и моим родителям. Это осложняло дело, но и король не мог ей отказать. Я видел, как неохотно он передавал свое согласие гонцам, но отказ явиться мог быть расценен как прямое оскорбление королевского дома Меридора, что в текущей ситуации, особенно учитывая мое добровольное согласие, выглядело бы крайне нелепо.

В очередной раз взглянув на себя в зеркало, я поморщился: лекари молодцы, сейчас я выглядел почти прилично, особенно если учесть, что на меня опять нацепили королевские одежды и прочие атрибуты, подчеркивающие высокий статус. Передернул плечами, поправляя неуютный серебристо-голубой камзол, и отвернулся. Вынужден признать — слегка помятый, но вполне себе жених, сегодня я даже не сопротивлялся, когда меня пытались приукрасить, ибо собирался максимально соответствовать ожиданиям Тидарры.

Меридор не всегда был пристанищем темных сил и обителью страха. Когда-то это было королевство в составе Союза Триединства, обладающее своей чистой магией и силой света. И если у нас с Вороном получится вернуть ему былую славу и свободу, мне не жаль своей порушенной репутации.

Король Антуанэль отказался от сопровождающих и свиты, что казалось поначалу подозрительным. Но все встало на свои места, когда он категорично заявил, что наш путь лежит через Кавьердер. Какие цели он преследовал, оставалось только догадываться, но темным стражам королевы Тидарры он объявил, что хочет повидать своего старого друга, а возможно, попрощаться с ним.

Кони вставали на дыбы, кусая удила, когда королевский кортеж пересекал границу с Меридором. Черные тени метались в кустах, я слышал чей-то жуткий рык. Над лесом кружили редкие драконы и полчища крылатых мелких тварей. Ни одна не посмела приблизиться к нам, боясь ослушаться приказа хозяйки. Тидарра ждала дорогих гостей, и Меридор встречал нас во всем своем ужасающем величии.

Оставалось только удивляться, как же быстро Тидарра взяла под свой контроль границу, у меня не оставалось сомнений, как только состоится свадьба — весь этот сброд окажется в Алайе, и ни я, ни мой отец не смогут это предотвратить, ибо Ворон прав, и, скорее всего, ни его, ни меня в живых уже не будет.

Я ехал поодаль верхом, обдумывая нашу последнюю встречу с Диали. Досада царапала душу корявыми крючьями. Мы расстались плохо. Я знаю, она любит. Любит чисто и искренне, ведь по-другому она не умеет, и тем горче сейчас осознавать, что я опять ее подвел. Я могу ее понять, оглушенная известием о моей измене, она не могла вести себя иначе. Но как же ей сейчас больно! Мне не хватит жизни, чтобы вымолить ее прощение за эту боль.

Кортеж ускорился, когда на горизонте замаячили черные башни Кавьердера. Я не был здесь давно. Все та же невеселая картинка: голый, сгоревший лес, который не собирался оживать, после того как был сожжен драконьим войском Меридора, пожжённые дома, разрушенные башни.

Сам королевский замок был словно погружен в глубокий траур. Ни гербов, ни флагов — ничего, что говорило бы о его былом величии. Невзрачные башни чернеют пустыми глазницами окон, лишь центральное крыло ухожено и чисто. Вокруг столпился любопытный люд, темной массой он стекался из соседних деревень, которые, скорее всего, уже невозможно отыскать на карте.

Угрюмые воины встречали у ворот. Все как один, и строго в черном. Издалека и не поймешь: мужчины это или птицы, и холод пробирает по спине от колких и холодных взглядов.

Меридорские стражи благоразумно отстали у границы леса, опасаясь ступать на землю воронов, а наш кортеж въехал в ворота.

* * *

Королевская чета в сопровождении почетного полка проследовала в замок, а я задержался, привлеченный шумом со стороны казарм. Там, на небольшой площадке, собрался народ, все гомонили, что-то бурно обсуждали, кто-то ругался, бабы тихо плакали, но самое интересное, что там собралось довольно много воинов при боевом параде.

Слегка поотстав от своих, я с любопытством вытянул шею. Настроение быстро изменилось, да что уж там — я пришел в бурный восторг, когда увидел, как из каменных застенков конвой выводит… Тьярри! Вот упрямый хитрый птиц! Глупо было ожидать, что он послушает моих советов, конечно, он сделал по-своему!

Тьярри был закован в цепи, но новых украшений на физиономии, кроме тех, что я ему оставил, не прибавилось. Вороны обращались с пленниками аккуратно. По крайней мере, до поры до времени.

Быстро изменив свои планы, я мстительно улыбнулся и направился к толпе. Капитан королевской охраны поприветствовал меня как полагается по этикету, его примеру последовали воины. Обычный люд и вовсе попадал ниц при виде заморского принца и разглядывал меня, как какую-то диковину. Ну еще бы, среди этой огромной и темной толпы не обреталось ни одного блондина.

Состряпав надменную физиономию, я брезгливо оглядел пленника, всем своим видом выражая свое «фи».

— Чем провинился этот воин? — не глядя на Тьярри, высокомерно обратился к капитану.

— Он не воин, Ваше Высочество, и он пришел из Меридора. Полагаем, это шпион королевы Тидарры, — учтиво поклонился он.

— Вот этот? — я указал кивком головы на закованного в цепи Ворона и строго нахмурил брови. — Действительно, очень подозрительная рожа… Что вы собираетесь с ним делать?

— Мы со шпионами не церемонимся. Казним его, и дело с концом.

— Угу, угу… — я сложил руки на груди, задумчиво почесывая подбородок. — Вы правы, капитан, но я полагаю, казнь для него слишком легкая кара. Вы его уже пытали?

— Но что он может рассказать, Ваше Высочество? Он просто предатель, который заслуживает виселицы. Или вы полагаете, его нужно пару лет промариновать в застенках?

— Пару лет? — я снисходительно оглядел Ворона сверху вниз. — Пару лет маловато! Я бы приковал цепями к стенке и держал на хлебе и воде. Нет, пожалуй, просто на воде. И начал бы с… Эх! Жаль, не позаимствовал у Тидарры тот волшебный эликсир! Точно знаю, половина флакона у нее еще осталась.

Ворон закатил глаза и обреченно покачал головой, вызывая у меня улыбку. Это, пожалуй, первая его реакция за все время, пока я беседовал с капитаном. Все остальное время он стойко держал маску беспристрастности.

— Тогда мы соберем совет и будем его судить, — серьезно заключил капитан, кивая своим воинам.

— А вот это дело! — тут же поддержал его я. — И рекомендую вам созвать его прямо сейчас. Ибо только варвары казнят без суда и следствия!

Мне пришлось повысить голос, и капитан слегка оробел. Я не дал ему опомниться.

— Личность преступника установили? Нет? — теперь я был вполне серьезен, а тот неуверенно помялся, видимо, осознавая свою ошибку. — Так я и знал. Король болеет, а вы творите беспредел? Некрасиво это, капитан…

По его лицу я понимал, что тот мог бы сказать многое, но удерживал мой статус. Капитана я не винил, ведь он по-своему был прав, я и сам несколько дней назад приговорил этого молчуна, пока находился в неведении.

— Освободите его… — мой приказ прозвучал как гром среди ясного неба, вороны такого явно не ожидали.

— Прошу прощения, принц Флориан, но мы не обязаны вам подчиняться! Кавьердер неподвластен Алайе! Разве что вы за это время не успели стать принцем Меридора? — капитан оправдывал высокое звание воина воронов. Сейчас он с вызовом смотрел на меня, взглядом предлагая вспомнить свое место.

— Вот как? — я вскинул брови. — Тогда скажите мне, что значит для воронов слово принца Алайи?

— Вы готовы за него поручиться?

— Нет! Но готов вам назвать его имя!

Капитан обвел вопросительным взглядом своих воинов. Те, как и Тьярри, выглядели беспристрастно, не выражая никаких эмоций.

— Слово принца Алайи непоколебимо для нас! — капитан уважительно склонил голову, и воины последовали его примеру.

Я прошелся вдоль рядов, внутренне содрогаясь перед их мощью. В голове не укладывалось, как эти воины могли проиграть? Тем яснее становилось понимание, с какими силами мне предстоит столкнуться.

Не торопясь, подошел к Тьярри.

— Тьяурус кьер Дикас, господа! — проговорил я, глядя в глаза Ворону, и только потом обернулся к капитану. — А вот теперь судите…

В округе воцарилась тишина. Вороны все, как один, устремили свои взоры на Тьярри в ожидании разъяснений, но тот молчал. В толпе охнула женщина, за ней вторая, затем раздался тихий плач. Воины не верили своим ушам, но не могли себе позволить подвергнуть сомнению мои слова.

Капитан переводил недоуменный взгляд с меня на Тьярри, не решаясь переспросить, ведь это значило бы, что он мне не доверяет.

Тьярри вздохнул. По его рукам пробежала желтая искра. На глазах у всех вены на предплечьях вспыхнули, увивая руки, поднялись вверх по шее и зажгли золотой блеск в зрачках, являя ошарашенной публике благородную огненную магию дома Кавьердера. Металлические наручи полыхнули желтым, и цепи, звеня, осыпались к его ногам.

Разношерстная публика с изумлением наблюдала как наследный принц Алайи первым протягивает руку помятому пленнику, и не верила своим глазам. Усмехнувшись, тот пожал ее в ответ. Огненная магия Тьярри смешалась с ледяными искрами моей, и только сейчас до всех дошло, насколько все серьезно.

Капитану и его воинам больше ничего не оставалось, как склонить головы перед своим принцем. Одни боги ведают, что они сейчас думали про него, но вот обычный люд заметно оживился. По толпе пронесся гомон и восторженные возгласы, кто-то, спотыкаясь и падая, бросился прочь донести друзьям благую весть, кто-то восклицал, а кто-то тихо плакал. Обезглавленный Кавьердер устал быть вассалом чужой страны, лишенным собственного лидера, и сейчас скрытое ликование я видел даже в глазах суровых воинов.

Ворон наградил их едва заметным кивком и, не размениваясь на объяснения и приветственные речи, сразу развернулся в сторону замка.

— А без дешевой театральщины обойтись не мог? — он на ходу облапил меня рукой за плечо и дружески прихлопнул по спине.

— И это вместо «спасибо»? — деланно возмутился я, хотя и понимал — Тьярри и без моего вмешательства не пропал бы, возможно, я сделал его появление слегка эффектней, но не более. — Тьярри, мне, похоже, придется тебя поучить соответствовать своему статусу! Капитан! — я строго обернулся к оглушенному последними событиями капитану королевской охраны. — Сопроводите принца к королю как подобает!

Тьярри вздрогнул. Впервые за все время, что знаю его, на холодном лице Ворона застыло замешательство. Он неуверенно притормозил, пряча руки под плащом. Трудно представить, что он чувствует сейчас. Принц, выкранный ребенком из родных пенат, спустя годы вернувшийся в свою разоренную обитель… Он смотрел по сторонам, что-то явно узнавая, а его хищный профиль при этом приобретал все более суровый вид.

Но за то недолгое время, что понадобилось кавьердерским воронам, чтобы выстроиться в две стройных шеренги вдоль пути до входа в замок, он сумел взять себя в руки. Плотно сжав губы, повернулся ко мне.

Я пригласительно развел руками, показывая жестом, мол, добро пожаловать. Тьярри стиснул зубы и уверенно зашагал вдоль воинов.

Королевский зал для приемов встретил нас мрачной тишиной. Никакого яркого света. Лишь несколько светильников, да редкие солнечные лучи, проникающие внутрь сквозь матовые окна из темной мозаики. Вокруг пахло ладаном и горькими цветами, словно сама смерть притаилась где-то рядом, один неверный жест — и она покажется, и это чувство заставляло сердце цепенеть.

В честь прибытия высокопоставленных гостей трон с обездвиженным королем выкатили в центр залы. Тот был похож на безмолвный труп с устремленными в никуда прозрачными глазами, только тяжело вздымавшаяся грудь, укрытая парадным пологом с гербом, заставляла заподозрить, что в этом теле еще теплится жизнь.

Отец сидел возле него, задумчиво обхватив рукой подбородок, а вторую держал на почти высохшей, как у мумии, безжизненной руке. Мать стояла поодаль, прижав ладони к губам. По правую руку короля воронов застыли советники в темных плащах с капюшонами и древний седовласый старец с угольно-черными глазами и потрепанными свитками в руках, видимо, толкователь воли богов или прорицатель.

— Его Высочество принц… — капитан хотел представить Тьярри по форме, но тот остановил его жестом.

Ворон в несколько громадных шагов перемахнул огромную залу, поклонился королю Антуанэлю и его супруге и упал на колени возле отца. Темный плащ разметался по каменному полу, могучие плечи Ворона подрагивали.

Я молча подошел к матери, тихо наблюдал, как отец поднялся, уступая место Тьярри, и подошел к нам, глазами задав молчаливый вопрос. Я так же молча опустил веки, что означало утвердительный ответ, и отец впервые за последнее время взглянул на меня с уважением.

Ворон поцеловал безжизненную руку и прижался к ней лбом. С бесцветных глаз короля словно спала туманная дымка. Пальцы шевельнулись, во взоре появился живой блеск. Он повернул голову к Тьярри, и его лицо просияло. Уголки губ едва заметно поползли вверх.

— Тьяурус… Наконец-то… Теперь я могу уйти спокойно… — голос короля едва скрипел, сухонькая рука с трудом поднялась и легла на щеку Тьярри.

— Прости меня, отец, — в голосе Тьярри застыли слезы.

— Мне не за что тебя прощать. Я счастлив. Благословляю тебя, сын… — рука соскользнула и упала, на лице короля застыла восковая улыбка. Сверкающие искры заклубились над ним, окутывая золотистой аурой. Огненная вспышка озарила темные своды залы, и на месте короля осталось только черное пятно из пепла. Сияющее желтое облако зависло над опустевшим троном и медленно впиталось в руки Тьярри.

В зале воцарилась гробовая тишина. Тьярри сидел, уперевшись руками в трон, склонив голову и не шевелился.

— Его Величество король Кавьердера Тьяурус кьер Дикас, — в этой оглушительной тишине голос капитана прогрохотал громовым раскатом. Стук падающего на камни оружия гулко пронесся по зале. Воины один за другим склоняли головы, припадая на одно колено.

Я шагнул к Ворону, понимая, что ему сейчас как никогда нужна хоть чья-нибудь поддержка. Положив руку ему на плечо, крепко сжал пальцы. Он вздрогнул и вроде бы сразу ожил. Вскинул голову и с трудом поднялся с пола. Я поймал его тяжелый взгляд, Ворон словно сразу постарел, но держался стойко.

— Соболезную, друг…

Он поблагодарил меня кивком и холодно оглядел коленопреклоненную залу. Воины боялись поднять на него глаза. Честно, даже меня покоробило. Сейчас он излучал такую силу, что в его присутствии становилось не по себе.

Обстановку сгладил мой отец. Обойдя Тьярри, он приобнял его за плечи.

— Все в твоих руках, сынок… А мы поможем, — я чуть челюстью не стукнул о камни. Так отец вовсе не на праздник собирался, сопровождая меня в Меридор?

Тьярри молча обвел взглядом воронов, остановив взор на капитане.

— Это все воины? — хрипло спросил у него.

— Нет, Ваше Величество! — гордо вскинул голову тот. — Нас много! И мы ожидаем вашего приказа! Приказывайте, наш король! — воины гулко стукнули орудиями о пол в знак солидарности.

— Все на крыло, — тихо прорычал Тьярри. — «Поздравим» королеву Меридора!

Глава 11

Обряд на камне Триединства

Кучевые облака плавно скользили по небу, скрывая солнце, путались в кованых шпилях замка и собирались в грозовые тучи. Меридорский замок вовсе не был мрачным. Возвышаясь среди скал, он привлекал взгляд путников своим богатством и величием. Речные каналы, расходящиеся от замка, пестрели искусно выложенными мостками и днем и ночью освещались фонарями, потому что по ним то и дело сновали лодки. Растительности почти никакой: с тех пор, как Тидарра привела с собой драконов, они спалили все сады, а ведь некогда здесь было не менее красиво, чем в Алайе.

Хозяйка встретила радушно, правда, без размаха. Никаких праздничных гуляний, только накрытый стол в центральной зале. Из гостей лишь пара дряхлых мудрецов, а, может быть, жрецов, призванных из священной обители, чтобы зафиксировать факт соединения крови. Ряды нестройной охраны, да несколько драконов, рискнувших появиться на глаза.

В ворота Меридора мы въехали без Ворона, он со своей армией отстал еще у Кавьердера. Я не видел его воинов, но чувствовал, что они незримо следуют за нами.

На банкет прием Тидарры тоже не тянул. Она лишь холодно предложила нам «промочить горло» после дороги, а заодно и обсудить детали предстоящего обряда.

Кьяра встретила меня, робко улыбнувшись. Судя по тому, что смотрела она мягко, а на руке сиял мой браслет, будет слушаться и действовать, как я скажу. Похоже, Тидарра купилась на наш трюк, и до поры до времени принцесса в безопасности.

Я кивнул ей и глазами указал на место возле себя. И родители, и Тидарра проводили ее цепким взглядом, и нам пришлось серьезно постараться, чтобы правдоподобно изобразить радость встречи. В разговор я не вступал, со стола съесть тоже ничего не рискнул, только осматривался по сторонам, пытаясь предположить, что на уме у Ворона.

— Что вы говорите? Я не знала! — Тидарра явно переигрывала, это было заметно по ее невозмутимому лицу, после того как отец сообщил ей невеселые вести. — Какое несчастье, право слово! Но что поделать, что поделать, король Кьергор очень долго болел. Как жаль, что боги не даровали ему исцеления, — вряд ли ее взволновала эта новость, скорее, сейчас она беспокоилась за нечто другое.

Тидарра говорила, а сама стреляла глазами по сторонам. Видимо, не найдя того, что искала взглядом, подозвала к себе одного из стражей. Что-то тихо спросила у того и, выслушав ответ, прошептала ему на ухо приказ. Тот кротко кивнул и вышел из залы.

Кьяра схватила мою руку под столом. Пальцы девушки дрожали, да и все ее тело била крупная дрожь.

— Флориан, она отдала приказ схватить Тьярри, — тихо прошептала девушка, обмирая. — Я клянусь тебе, сейчас она сделала именно это, я знаю, я чувствую… — она тихо застонала от безысходности, а я крепче сжал ее пальцы.

— Тише, Кьяра…

— Ты не понимаешь! — она воспользовалась тем, что Тидарра отвлеклась на разговор с моим отцом и немного повысила дрожащий голос. Сама себя напугалась и зашептала мне на ухо: — Тьярри не просто ворон, он их принц…

Я приобнял девушку, что со стороны выглядело весьма естественно, и, делая вид, что милуюсь с ней, прошептал:

— Ты ошибаешься, Кьяра. Он не принц, он их король… — я мило улыбнулся, отстраняясь, а девушка зашлась нездоровым румянцем.

— Ты все знаешь?

— Да. Успокойся, прошу, — я сжал в руках ледяные ладони. — Я обещал ему присмотреть за тобой, а тебя того и гляди удар хватит! Он не пропадет, он не один, поверь мне, Кьяра…

Она посмотрела на меня так, словно я верховное божество, сошедшее с солнечного диска, чтобы вытащить ее из темной бездны. Опять этот взгляд! Его невозможно было вынести: беззащитный, страдающий, полный безграничной благодарности.

Я невольно поежился.

— Не отходи от меня, пока его нет рядом, — уверил ее, все так же не отпуская руку. — Ни на шаг… Для всех у нас с тобой любовь и страсть, не забывай об этом.

Вопросительно и строго взглянул на нее, она в ответ кротко кивнула.

* * *

Ворота громадной пещеры, вырубленной в скале, отворились перед нами, являя взору ужасающее великолепие главного хранилища королевства. В незапамятные времена мудрецы поместили сюда камень Триединства, и уже не одно столетие он хранился здесь, в холодный скалах Меридора.

Помещение вокруг него постепенно увеличивали, вырубая породу, и сейчас это был огромный зал с высоченными сводами, краев которых и не видно. Один его вход, через который мы вошли, был закрыт воротами, второй — напротив первого, представлял собой огромное отверстие в скале, под которым расстилалась ледяная бездна. Казалось, у нее нет дна, куда ни глянь — лишь чернота, припорошенная тусклой пеленой тумана. Острые уступы, словно зубы монстра, тянулись вдоль скал, казалось, это огромная чудовищная пасть, попав в которую, уже не выбраться обратно.

— Как давно ты не был здесь, Антуанэль? — чарующе улыбнулась Тидарра, пока мы с интересом осматривали пещеру.

— Давненько, — отец недобро усмехнулся, а я сразу понял, что вспоминать тот последний раз он совсем не хочет.

Не он, а мудрецы Совета рассказывали мне, как когда-то молодые короли Алайи, Меридора и Кавьердера по традиции собирались возле камня Триединства, но разделить его силу так и не смогли. Разругавшись в пух и прах, они разъехались по королевствам, а король Скарольд в сердцах велел запереть камень здесь, заделать вход и никогда не открывать, объявив его причиной их раздора.

Но Тидарра считала по-другому. Приказав разблокировать вход, она объявила камень святыней Меридора, молясь возле него о наследнике, и король ничего не смог ей возразить. Сейчас я понимал, зачем он ей был нужен. Тем интересней было узнать, каким образом она хочет заставить нас активизировать неукротимую магию предков, а тем более, забрать ее себе, ведь главное, что нужно — это добровольное согласие.

Пещера ярко освещалась факелами, что горели по периметру. А в центре в небольшом углублении лежал большой треугольный камень. Обычная серая плита, но на светящейся подложке. Скала под ним сияла серебром, словно он лежал в воде под лунным светом.

Мы были здесь не одни. Нас встречали несколько безмолвных стражей в черных капюшонах и Ворон. Не связанный, но явно несвободный, ибо стражи заключили его в плотное кольцо.

Едва увидев его, Кьяра дернулась, но я предусмотрительно схватил ее за талию, прижав к себе. Ворон одобрительно кивнул ей и молча указал мне взглядом под своды пещеры. Присмотревшись, я заметил тонкие струйки дыма, вырывающиеся из щелей. Драконы! Хитрая стерва! Там высоко и темно. Не будешь знать — никогда не заметишь!

Осторожно проверил за поясом эфес меча. Чую, вечеринка будет бурной! Еще больше удостоверился в этом, когда следом за нами проследовал еще один небольшой отряд стражей. Только эти были не в плащах, а при параде: искрящиеся боевые доспехи и внушающий комплект оружия. Я молча взглянул на отца.

Тот казался невозмутимым, а меня уже кидало в крайности. Он не знает, что все пойдет совсем не так, как он сейчас предполагает! Казалось бы, чего бояться? Мы с Кьярой закрепим союз на камне Триединства, а потом проследуем в Алайю! Все логично, но! Все бы ничего, будь я тут один! Теперь я чувствовал себя виноватым за то, что подставил родителей. Что тут начнется, как только выяснится правда?

Воины Тидарры выстроились у закрытых ворот, отрезая путь к спасению. Вот дьявол! Я даже уже знаю, каким образом она заставит меня или отца поделиться с ней своей магией! Я беспокойно бегал взглядом от матери к отцу, потом перевел его на Ворона. Тот словно считал мое беспокойство и смотрел прямо в глаза. Молча опустил веки, отправляя посыл: «Успокойся».

— Нам предстоит породниться с тобой, Антуанэль, кто бы мог подумать? — ласково ворковала Тидарра, старательно избегая обращаться к Силиции. Что уж говорить, Дроу ненавидят Меридор всем сердцем. Я вообще еще удивлялся, почему мать до сих пор ничего тут не порушила и даже ни разу не съязвила. Чую, это только до поры до времени.

— Не спеши, Тидарра, — мило улыбнулся король. — Давай посмотрим, что нам скажет камень…

Прозвучало так, что Тидарра нахмурилась. Я тоже слегка напрягся, пытаясь сообразить… Отец что, мне не поверил? Чем дольше я наблюдал за ним, тем больше понимал: меня провели как глупого щена! Хреновый из меня хитрец и тактик!

Тидарра словила мой настрой.

— Неужто сыну своему не доверяешь? — хитро прищурилась она.

— Ну что ты, Тидарра! — отец дружелюбно развел руками. — Я доверяю древним традициям наших королевств. Мы ведь тут, для того чтобы провести обряд на священном камне, не так ли? Так зачем понапрасну сотрясать воздух? Нас еще ждет священная стинарра…

— Ха-ха! Антуанэль, ты всегда был практичен! И меня это подкупало. Право слово, нужно было выйти замуж за тебя, а не за Скарольда. Жаль, что тогда мне не пришло это в голову.

Незримый камень, брошенный в Силицию, был ею мастерски отбит:

— Тогда бы ты лишилась этой самой головы, Тидарра… — не глядя бросила мать, с интересом обходя камень.

Жрецы, которые пришли вместе с нами, затянули какой-то унылый мотив с подвыванием. Главный старец взял за руку Кьяру и заставил ее ступить на плиту. Серебристая подложка засияла, посыпая ее ноги искрами. Жрец стал позади, возведя руки кверху, призывая силы магии. Аура вокруг Кьяры вспыхнула красным, скрутилась алым сгустком на животе, а потом невесомым облачком зависла над камнем.

Теперь жрец обратил взор на меня. Я криво усмехнулся и ступил на плиту, не сводя глаз с Тидарры. Как же греет душу этот шанс посчитаться с ней за все свои обиды!

Жрец проделал со мной такую же процедуру. Голубое облачко зависло рядом с красным, жрец сблизил их руками. Облака плавно оттолкнулись друг от друга и вернулись к своим хозяевам.

— Сюрпри-из! — я не сдержался, разведя руки в шутливом реверансе.

— Этот мужчина не является отцом ребенка принцессы Меридора, — сухо заключил жрец, а глаза Тидарры вспыхнули огнем и тут же метнулись в сторону Ворона.

Как бы не так. На том месте, где он только что стоял, корчились в предсмертной агонии стражи Тидарры. Сам же он уже был рядом с Кьярой, рывком отправляя ее за спину. На плиту Ворон ступил случайно, исключительно с целью прикрыть собой девушку, и тут даже вмешательства жреца не потребовалось. Безо всяких ритуальных телодвижений огненная магия впитала облачко красной, и вокруг Кьяры вспыхнула оранжевая аура.

В зловещей тишине раздались аплодисменты короля.

— Браво, Тьяурус! — он издевательски рассмеялся и шагнул к Тидарре. — Я полагаю, у нас нет больше причин злоупотреблять твоим гостеприимством?

Тидарра зашипела раненой змеей:

— Ну что ты, Антуанэль, я предлагаю вам остаться здесь навечно. Взять их! — заорала она, оборачиваясь к воинам. — А этого убейте! — она указала пальцем на Тьярри. — Мне больше не нужна его магия!

Грохот скрещивающихся мечей эхом отозвался под сводами пещеры. Я бросился к отцу, оттесняя от него вооруженных до зубов стражей Тидарры. Но родители оказались начеку. Пока я бежал, мать вытащила из-за пояса меч и, вспомнив молодость, уложила уже двоих. Не знаю, кого Тидарра понабирала себе в охрану — под шлемами не видать — но они явно не способны противостоять двум Дроу. Мы с Силицией раскидали их вдвоем, отец даже возмутился.

— Я, по-твоему, совсем не в форме? — он с обидой выгнул бровь, когда я лишил его возможности самому отбить очередную атаку.

— По-моему, не королевское это дело — давить пещерных тараканов… Тьярри! — заорал, срывая голос, краем глаза зацепив, как юркий черный дракон спикировал с потолка, выпуская в Ворона огненную струю.

Тот, едва разобравшись с последним стражем, вовремя пригнулся, и огненное марево просвистело у него над головой, дракон же, сделав круг, начал повторную атаку, но я, метнув меч, остановил зубастого гада, удачно попав прямо в открытую пасть.

Тварь рухнула и покатилась, замерев у ног королевы. На лице у той застыла гримаса отвращения. Тьярри выдернул из пасти ящера мой меч и бросил его мне, из-под бровей хищно взглянул в глаза Тидарры.

— Рано празднуешь победу, мерзавец! — выплюнула та. Своды пещеры будто ожили и противно зашевелились, один за другим с потолка начали пикировать черные драконы. — Нужно было убить тебя, пока ты был еще щенком!

— О да, вот тут ты сглупила, — Тьярри оглянулся назад, оценив обстановку, быстро обошел Тидарру, скинул засовы и с пинка открыл ворота. Небо потемнело от кружащих над скалой угрюмых мощных птиц…

Кьяра шустрой мышью юркнула мне за спину. Вовремя, надо сказать, потому что в следующее мгновение небо буквально смешалось с землей.

Драконы огненным потоком вырвались наружу, схлестнувшись с армией обозленных воронов. Те, кто не успел покинуть пещеру, встретили воронов внутри, птицы атаковали с противоположного входа со стороны скал.

Нам врубаться в эту бойню было бессмысленно, главное — не попасть под горячее крыло. Несколько драконов мы с отцом уложили с помощью магии, но потом он меня остановил:

— Побереги. Это не самое страшное…

В этой суматохе я потерял из вида Тьярри. Черные вороны, все как один, драконы тоже черные. Я крутил головой, пытаясь высмотреть его, да какой там! Мать пихнула в плечо, глазами указав на Кьяру. Точно! Кьяра отличит его из тысяч. Проследив за ее взглядом, я быстро отыскал пропажу. Он бился в самой гуще, в отличие от других, от этого ворона летели золотые искры.

Тидарра, шипя, надвигалась на нас.

— Ах ты грязная, убогая дрянь! Потаскуха! Как ты осмелилась ослушаться меня?

Я молча шагнул вперед, оттесняя девушку за спину, но тут со сводов пещеры камнем спикировал Ворон.

— Выскажи мне свои претензии, Тидарра! — бросил нагло, вставая плечом к плечу со мной.

— Кто ты такой, чтобы я с тобой говорила? Убейте его! — она махнула рукой своим драконам, но те не успели даже дернуться, тут же наткнувшись на непробиваемую стену могучих стражей Тьярри.

Он ехидно ухмыльнулся:

— Точно! Прости, не представился. На данный момент я муж твоей дочери, отец ее ребенка и король государства, которое объявляет тебе войну!

— Кавьердер пал! Эта потаскуха тебе не жена, а ваш ребенок не родится! — захохотала Тидарра, и вокруг нее заклубилась черная дымка. Та самая магия, с которой не можем совладать ни я, ни Тьярри. Мы оба это понимали.

Пока переговаривались, никто и не заметил, как Кьяра отступила на плиту. Я увидел, что она вышла из-под защиты наших спин, только когда Тидарра протянула корявый палец, указывая на нее.

— Твой щенок сдохнет в твоей же утробе! — зашипела Тидарра, посылая в ее сторону тонкую струйку темной магии смерти.

А дальше произошло то, чего никто из нас не ожидал. Хрупкая, запуганная девушка выставила вперед ладони, оберегая свое дитя. Ради себя она бы не решилась, но теперь все было по-другому. Кьяра сбросила оковы подчинения и пыталась бунтовать. Она забормотала слова то ли молитвы, то ли заговора на неизвестном мне языке. Живот вспыхнул алым, и защитная красная аура разлилась вокруг ее фигуры, блокируя темный выпад Тидарры.

— Мальчик! — завороженно-возвышенным голосом заявил стоящий рядом жрец и вскинул руки к небесам. — Она носит истинного правителя Меридора!

Отец крепко сжал мое плечо.

— Лайэль, это ненадолго! Чтобы задавить ее, чистой магии Меридора мало. Мало! Ты слышишь меня?

Темный сгусток сорвался с рук Тидарры, ударив в плечо короля. Он отшатнулся от меня, заваливаясь на бок. Рука задымилась, черные языки пламени окутали парадные одежды. Мать бросилась сбивать это грязное пламя, а мою душу наполнила знакомая ярость.

Я и так давно все понял. Сейчас Тидарра соберется силами и снесет и Кьяру, и ее магию в бездонную пропасть. Тьярри уже был рядом с любимой. Они объединили свою магию, но и Тидарра удвоила напор. Приняв непростое решение, я запрыгнул на плиту. Вокруг бушевала битва. Слышался рев, кружили перья, пол был устлан черными телами.

— Они не смогли договориться, Тьярри! А мы? Мы с тобой сможем? — заорал ему, перекрикивая гулкий шум борьбы.

Ворон молча переглянулся с Кьярой. Та облегченно кивнула.

— Если это цена нашей свободы… — прошептал одними губами, но я его понял.

Огненная магия Воронов сорвалась с пальцев Тьярри, окутала его желтой аурой и потянулась к центру камня. Благородная красная с вкраплениями желтого пробежалась по рукам Кьяры, скользнула по животу и влилась ручьем в огненное клубящееся пятно.

— Безумцы! — заорала Тидарра. Сейчас она явно испугалась, судя по тому, как дрогнуло темное облако, рассыпаясь на глазах. — Кьяра, ты лишаешь магии наш дом! Идиоты, вы отдаете свою силу ему! Вы что, не понимаете? У него будет все, а у вас — ничего!

Я еще раз молча вопросил его согласия взглядом. Тьярри стиснул зубы. Черные, как ночь, глаза насквозь пронзили душу, он прикрыл веки, показывая «да».

Серебристо-голубая магия эльфов Алайи стекла с моих пальцев, и камень вспыхнул. Безликая плита в один момент превратилась в сияющее нечто, в котором вязли ноги и слепли глаза. Я услышал, как вскрикнула Кьяра и застонал Тьярри, словно с них заживо сдирали кожу. Я сам чувствовал нечто подобное, наблюдая, как переливающийся сгусток энергии завис над камнем. В голове снова прозвучал вопрос, и я услышал от ребят очередное «да».

Яркая вспышка ослепила пещеру и потухла. И драконы, и вороны вперемешку повалились на пол, словно громом пораженные, расползаясь по углам. Я видел перед собой темное облако, которое росло вокруг Тидарры, заполняя собой все пространство. Пришло понимание: я вижу это один, потому что теперь один могу бороться с этой чернью.

Лицо Тидарры потемнело, пальцы удлинились. Она перестала походить на красивую ухоженную даму, теперь передо мной стояла демоница, окруженная аурой убийственной темной энергии.

— Силенок не хватит схлестнуться со мной, — засмеялась мне в глаза. — Ошиблись вы. Вот он бы смог, — она указала глазами на моего отца, который тоже распластался на полу, морщась от боли. Рука его по-прежнему дымилась, Силиция, сидя рядом на коленях, обмахивала ее платком.

Тидарра обвела взглядом всех присутствующих и остановила их на дочери.

— Ты мне ответишь за это, Кьяра.

Девушка попятилась к противоположной стене, а я выпустил магию, пресекая темную энергию на полпути. Сам напугался своей силы. Казалось, крови в венах нет, по ним течет мощнейшая энергия, которая распирает изнутри. Понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому, а заодно и вставить свое слово:

— Не торопись, Тидарра. Сначала попробуй справиться со мной.

Та сила, что жила сейчас в моей крови, не имела ничего общего с тем, что я знал до этого. Всепоглощающая, разрушающая мощь. Я не чувствовал своего тела, казалось, его уже не существовало, я словно растворился в сияющем облаке голубого свечения, которое напирало и теснило темную энергию Тидарры.

Не видел, но понимал, моя сила берет верх, я чувствовал отчаяние Тидарры, она металась из последних сил. Черное марево на глазах поглощалось голубыми клубами, словно те пожирали его.

Собрав остатки магии, Тидарра оттолкнула меня. Лицо исказила гримаса отчаяния.

— Ты все равно ответишь, дрянь! — прохрипела, захлебываясь черной жижей, глядя на меня, но обращаясь к Кьяре.

Какие-то доли секунды, которые я упустил, но этого не ожидал никто! Время словно остановилось. Будто во сне я видел, как Тидарра поднимает взгляд к сводам пещеры. Оттуда срывается серебристый дракон — последний, припрятанный на крайний случай клубок темной энергии, и пикирует на девушку, извергая поток серебристого пламени.

Огромные, испуганные глаза Кьяры. Она хватается за живот, защищая самое дорогое, и каменеет, отступая к краю обрыва. Громадное черное крыло, что закрывает ее. Ворон даже не успел полностью обратиться. Он принимает этот выпад на себя. Удар, жуткий хруст поломанных крыльев. Ворон слету сцепляется с искрящимся монстром, два силуэта вспыхивают серебром, черный дым окутывает пещеру, и они, полыхая, срываются в пропасть.

Крик безумного отчаяния и невыносимой боли, душераздирающий, сродни предсмертному разорвал тишину, заставив скалы содрогнуться, пронесся эхом по пещере и замер далеко в ущелье. Кьяра кричала так, что я забыл о Тидарре и бросился к ней, как раз вовремя успев перехватить ее за талию на самом краю обрыва.

— А так, пожалуй, даже лучше, — успела прошипеть Тидарра, и ее голова покатилась по каменному полу, снесенная мечом, зажатым в руке королевы Силиции.

— Лучше вот так, — с ненавистью сквозь зубы процедила мать, поднимая голову за волосы и бросая ее в пропасть. Тело Тидарры вспыхнуло черным и осело серым пеплом на каменный пол.

— Тьярри! Тьярри! — Кьяра рыдала, вырываясь из моих рук. Пришлось обхватить ее сильнее, прижимая голову к груди, баюкая, словно младенца. — Тьярри! Пусти! — крик какой-то адской боли, разрывающий сердце в клочки. Она снова рванулась, но я удержал.

— Он отдал жизнь за тебя и сына. Ты не вправе погубить ваше дитя…

Короткий всхлип, Кьяра уткнулась носом мне в грудь и зашлась в беззвучном плаче.

Глава 12

Цена свободы

Двое воронов подняли с уступа растерзанного Тьярри. Он еще дышал, но на теле не было живого места. Кьяра ползала возле него на коленях, захлебываясь рыданиями, целовала лицо, руки, поливая жуткие раны слезами.

Самое ужасное, что Ворон был в сознании, все видел и понимал, но лишенный своей магии, больше ничем не мог себе помочь. Только успокаивал глазами девушку, не в силах вымолвить ни слова.

С такими ранами не справятся ни лекари, ни его могучий организм. Это понимали все, так же, как и то, что счет идет на минуты. Седовласый старец опустился на камни рядом с ним, бегло осмотрел и поднял взгляд на меня. Кажется, я еще ждал хороших новостей, но нет: жрец грустно покачал головой.

Я в сердцах мерил шагами пещеру. Невыносимо видеть эту картину. Я не смогу потом с этим жить! Рыдающая Кьяра. Неистовые воины со слезами на глазах: огромные, мужественные, с преклоненными коленями возле своей едва обретенной и тут же утраченной надежды. Осиротевший Кавьердер, а вместе с ним и Меридор…

Отец, с трудом опираясь на мать, подошел ко мне и ухватил за рукав.

— Не ошибись сейчас, сынок…

Трудно сказать, что бушевало сейчас в моей душе. Пожалуй, сразу все: досада, злоба, горечь, страх. Пустая безнадега и тупиковость ситуации. Осознание того, что этот — чтоб его, поганец! — гораздо более сильный лидер, чем я! Понимание, что один не потяну, не вытащу! Я со своей-то жизнью разобраться не могу, где мне взять силы, чтобы удержать три королевства⁈

Громко выругавшись, я растолкал воронов:

— Уложите его на плиту! — рявкнул грозно, так, чтобы поняли с первого раза, на второй я могу и передумать!

Вороны поняли и исполнили немедля, образуя защитный полукруг вокруг камня. Тьярри сейчас смотрел на меня, в его глазах застыло недоумение. Я снова выругался, вскочил на плиту, припал на одно колено, зависнув над ним:

— Не дай мне пожалеть об этом, Ворон! — процедил сквозь зубы и прижал его руки к плите.

Камень снова вспыхнул, от угла к углу потянулась корявая трещина. Сгусток голубой энергии перетек по моим рукам в ладони Тьярри, окутывая его магической аурой и оставляя внутри меня звенящую пустоту.

Я посмотрел по сторонам: вороны застыли, цепенея, Кьяра боялась дышать, сидя на коленях и зажав ладонью рот, а отец улыбался.

Несколько секунд — и сгусток голубой энергии вокруг Ворона сменил цвет на золотой, медленно впитался в его тело. Тьярри гулко выдохнул и закрыл глаза.

— Ну! Давай же! — я в сердцах встряхнул его за плечи. — Помоги себе сам! Ворон, мать твою, соберись!

Я не мог понять, дышит он или нет. Неужели уже поздно? Магия предков способна исцелять, но оживлять ей неподвластно.

Кьяра выла в ладонь, а жрецы усердно молились. В пещере повисла тишина. Даже редкие драконы, которые не успели выскользнуть наружу, после того как утратили свою хозяйку, перестали копошиться по углам.

Золотые искры пробежались по телу Тьярри. На глазах неестественно вывернутые руки приобрели нормальный вид. Раны и черные ожоги, что виднелись в прорехах порванной одежды, постепенно начали затягиваться. Ворон с трудом поднялся и уселся на плите.

Мы сидели с ним спина к спине довольно долго. Никто вокруг не смел пошевелиться или проронить хоть звук.

— Ты отдал мне магию… — первым подал голос он.

Я усмехнулся.

— Рад, что ты заметил…

— Ты в своем уме, Лайэль? — он повернулся, пихнув меня в плечо. — В твоих руках было все!

Да, было! Все, о чем мечтали тысячелетиями правители, чем грезила Тидарра! Магия Триединства и три королевства в придачу. И я только что все это похерил! Идиот…

— Знаешь что? Да пошел ты! — я поднялся и молча двинулся к выходу.

Вот только Ворон умеет удивлять. То, что он выкинул следом, повергло меня в шок! Тьярри даже толком еще не приобрел возможность двигаться, он тяжело поднялся и, ловко выхватив у меня из-за пояса меч, со всей силы рубанул по камню!

Тот и без того едва держался, преполненный магической нагрузки. Трещины разбежались от центра к углам паучьими лапами, яркие молнии взметнулись, окутывая его трехцветной аурой. Ворон собрал ее в ладони, формируя один большой огненный шар, и с остервенением швырнул его в центр камня.

— Хватит!

Оглушительный треск — и плита рассыпалась на мелкие осколки. Разноцветные сгустки энергии брызнули в стороны ярким фейерверком, разделяясь по цветам и возвращаясь каждый к своему хозяину.

— Ты ненормальный, Ворон! — воздух выбило из легких. Вне себя от изумления, я подскочил к нему, хватая за обрывки куртки на груди. — Истинно, псих! Сумасшедший! Ты…

— Как ты! — заткнул меня одной фразой, схватив одной рукой за горло, и тут же отпустил. — Катись оно в бездну, Лайэль! Скарольд был прав! Нам не нужен этот камень, чтобы одолеть силы тьмы! Это только яблоко раздора!

Поверить в его поступок было невозможно. Каким нужно быть безумным или уверенным в себе, чтобы совершить такое⁈

— И что, пусть каждый будет при своем?

— И вместе, когда это станет нужно!

Я присел на корточки, хватаясь за голову. Пребывая в легком шоке, наблюдал, как блекло вспыхивают искры магии в развалинах святыни и постепенно затухают. Внутри душил исступленный смех.

— Ты мне так слепо доверяешь?

Ворон рванул меня за воротник так, что швы на одежде затрещали.

— Я просто убью тебя, если предашь!

— Да ну, а справишься?

— Проверим?

Мы застыли, столкнувшись лбами, как два упрямых быка. В прямом смысле, кружа по битому крошеву, глаза в глаза. Оба понимали — это несерьезно, а вот Кьяра испугалась.

— Не надо, я прошу, пожалуйста, не надо… — губы девушки побелели, она, дрожа, вклинилась между нами, робко пытаясь разнять.

Едва взглянув на нее, с Ворона слетела вся спесь и бравада. Я тоже устыдился. Хороши! Забыли, как совсем недавно на ее глазах месили друг друга насмерть? Страшно подумать, что только что пережила эта девушка, у меня до сих пор в ушах стоит ее леденящий кровь крик. Я буду просыпаться от него в ночных кошмарах!

Тьярри сграбастал ее в охапку и охнул, только сейчас сообразив, что не дал магии закончить исцеление.

— Ворон, ты бы хоть при смерти не нарывался! — хохотнул я, глядя, как тот морщась от боли оседает на камни и хватается за ребра.

— Я тебе с детства много задолжал! — огрызнулся тот, взглядом обещая мне веселую жизнь.

Я засмеялся:

— Заметано. Только очухайся сначала!

За Тьярри я уже не волновался. У него охрана как стена: и в Кавьердер доставят, и пылинки сдувать будут. Больше беспокоил отец. Подобрав свой меч, подошел к нему. С первого взгляда — дело плохо. Кажется, что руки и вовсе нет, словно она полностью сгорела. Надеюсь, баба Шуша знает, чем помочь.

— Ты как? — спросил у него, стараясь не смотреть на плащ, которым мать обмотала его руку.

Отец пожал здоровым плечом:

— Ну, моя магия при мне, поэтому еще поживу.

А вот за это нужно благодарить Тьярри. Я оглянулся. О, похоже, ему лучше: Ворон, не обращая внимания ни на кого, вдохновенно целовался с Кьярой.

Король обнял меня за плечи и улыбнулся:

— Горжусь тобой, Лайэль. И не могу поверить, что ты смог…

Силиция схватила под руку, что-то восторженно шептала на ухо, но я не слушал. Потому что мыслями уже был далеко отсюда…

Глава 13

Мой (не)подарок

Диали

— Святая Эффа и луноликие эллины! Диали, да выйди ты уже к нему и намекни, что он напрасно надрывается! Или не напрасно? — Греттель вытерла руки о передник и подошла ко мне.

Я тихо хихикала, стоя за занавеской, и, вытянув шею, наблюдала, как под моим окном надрывается Габриэль. При полном параде, в кружевном воротничке, начищенных штиблетах и с зализанными назад волосами.

— А тебе разве не нравится?

— Нравится⁈ — брови Греттель поползли вверх. — Да у меня мороз по коже пробирает от его подвываний! Того и гляди меридорские волки сбегутся посмотреть, кого тут так жестоко мучают!

— Нет, Греттель, наоборот, — хихикнула я, — они сюда близко не подойдут, напугаются, что их будут мучить так же.

Габриэль тем временем прочистил горло и затянул следующую, еще более душераздирающую композицию. На самой высокой ноте его голос сорвался и дал петуха, отчего я прыснула в кулак.

— Гляди-ка, какой щеголь, — Греттель оценивающе цокнула языком, выглянув в окно. — Наглаженный да напомаженный! Не парень, а картинка! Куда уж Флориану до него…

После моего возвращения из дворца, Габриэль, судя по всему, решил, что я бросила принца ради него, и активизировал свои ухаживания. Каждый день Эмили находила у порога цветы, а каждый вечер мы вынужденно слушали всем домом серенады. Примечательно, что в дом Габриэль не шел, несмотря на то что Греттель неоднократно предлагала поговорить. Видимо, спешил таким образом закрепить мои чувства к нему, а уж потом ставить жирную точку, засылая сватов.

А еще удивляло, что этот горе-певец до сих пор не попался ни в одну ловушку Этьелена. Здесь у меня не было никаких вариантов, кроме как предположить, что мальчишкам нравятся его концерты. А иначе непонятно, почему они оставили без внимания столь очевидную мишень.

Габриэль затянул длинную ноту, закашлялся, и его песню тут же хрипло подхватила шавка Жана. Псина выла вдохновенно, на надрыве, вкладывая в исполнение всю свою собачью душу. М-да, наверное, только мы с Греттель ничего не смыслим в вокале, а у Габриэля тут уже наметилась своя армия фанатов.

— Так что — не напрасно? — повторила свой вопрос сестра, хитро щурясь.

Как-будто не знает ответа! Я с разбегу прыгнула на кровать, хватая в охапку разбросанные по ней листы «Королевского вестника». Несколько дней она прятала их от меня, а вот вчера, сияя, принесла стопочкой мне в спальню.

А почитать было о чем. Королевский дворец просто искрил новостями. Кавьердер обрел короля, а Меридор — молодую королеву. И тут, и там велись дебаты, что будет дальше. Кто-то предсказывал объединение Кавьердера и Меридора под властью короля Тьяуруса, кто-то уверял, что Меридором править будет исключительно его сын. Одно было ясно: новый король Кавьердера не тронет Алайю, более того, клянется ее защищать в случае необходимости от внешнего врага, и вообще заключает с нами мир на доверии.

Но самая главная новость — та, что заставляла мое сердце трепетать, — это известие о том, что отцом ребенка Кьяры был признан вовсе не Лайэль. «Вестник» извинялся за недоразумение перед принцем Флорианом и поддаными Алайи и поздравлял короля Тьяуруса с наследником.

Еще большее удивление вызвал тот факт, что брак Тьяуруса и Кьяры давно был тайно заключен. Не знаю, что сказал король Антуанэль, когда узнал, что в отборе невест участвовала замужняя дама, но на фоне того, что происходит, этот скандал был никому не интересен.

Я улыбнулась. Ну надо же, Кьяра! Я словно почувствовала тогда, впервые увидев Ворона, что он для нее не просто страж. С одной стороны я ликовала за подругу, с другой — сердце обливалось болью при воспоминании о том, что именно с ее руки мы не можем быть вместе с Лайэлем. Зачем она сделала это, если и так знала, что принц Алайи ей не нужен?

Я прижала к груди газетные листы и тупо уставилась в стенку. Габриэль протяжно голосил, ему дружно вторила шавка. Теперь они пели дуэтом, и я вынуждена была признать, что в таком формате это звучало несказанно лучше.

— Ди? — Греттель толкнула меня плечом. — Заслушалась?

— Да… Нет… — я так и смотрела в стену, зачарованно размышляя о своем.

— Понятно, — улыбнулась Греттель. — Дай-ка догадаюсь, о ком ты думаешь!

Я пожала плечами и снова с любовью пробежалась глазами по строчкам «вестника». Пусть мы не можем быть семьей, но он меня не обманул. Не обманул и не предал! И это понимание грело мою душу.

— Готова поспорить, что он явится сюда со дня на день, — хохотнула сестра, поднялась и затворила створки окна, чтобы не слышать мучений Габриэля. — О боги, как ты думаешь, нас не арестуют, решив, что мы пытаем парня?

— Кто? — я словно только сейчас очнулась. — Кто явится, Греттель?

— Действительно — кто? — забавно передразнила меня сестра, изображая мои испуганные глаза. — Твой рыбак, конечно! На, держи! — она вытащила из-за пояса скрученный листок газеты. — Не знаю, порадует тебя такая новость или напугает, но я отчего-то вовсе не удивлена…

Я дрожащими руками развернула сегодняшний выпуск и замерла, едва прочитав заголовок. Мне показалось, что сердце остановилось, а щеки вспыхнули огнем.

«Принц Флориан отрекается от престола, королевский Совет принял отречение и начал процедуру магического утверждения», — прочитала я, обмирая.

— Греттель! Он безумец! — я вскочила с кровати и начала в ужасе метаться по комнате. — Это он из-за меня? Из-за меня, да? Греттель! Я никогда не соглашусь! Никогда! Только не такой ценой!!!

— Ага, будет он спрашивать тебя, — Греттель облокотилась о спинку кровати, лениво обмахиваясь газетой. — Это же Флориан, он уже доказал, что способен на многое…

— Но… как же Алайя⁈ Что скажет король Антуанэль? О боги! Да я на его месте приказала бы избавиться от меня по-тихому! Греттель, я что, угрожаю Алайе хуже, чем Тидарра?

— Точно, Ди! Гораздо хуже, — улыбнулась сестра. — Поздравляю, ты оставила Алайю без наследника. Вряд ли король Антуанэль успеет заделать и вырастить нового…

— Святая Эффа! — на меня нахлынуло отчаяние. Поступок Лайэля казался эгоистичным и безрассудным. С одной стороны, это бесспорное доказательство его любви, но с другой… — Я выгоню его, если придет!

— А-ха-ха! — Греттель только отмахнулась. — Дай расскажу, как это будет: стоит ему только взглянуть — и ты растаешь! А этот просто так смотреть не станет, ты уж мне поверь…

Я уселась на кровати, обнимая руками пылающие щеки. Одновременно душила и радость, и досада. Это отречение означает, что я могу быть с ним, но как после этого я уживусь со своей совестью?

— Греттель, о боги, что мне делать? Ты сильно меня убьешь, если я… если мы… Ох! Если я останусь с ним вне брака?

— Ну… Выбора у меня нет, — Греттель отчаянно вздохнула. — Я знаю, что такое страсть. Сказать по правде, сама выходила замуж, уже будучи беременной…

— Греттель! — мои брови удивленно взметнулись вверх.

— Да! А ты думала, как? В эти мгновения ни о чем не думаешь, кроме как о нем. И уж тем более не вспомнишь, какой позор может пасть на наш дом.

— Мы уедем!

— А ты его спросила? — сейчас сестра была серьезной. — Запомни, Ди! В вашей паре ты не решаешь ничего. Если ты еще не поняла, что за мужчина тебе достался, то разуй глаза. Он упрям, властен и себе на уме. Ты его не изменишь. Да и надо ли?

Я в отчаянии уронила руки.

— Греттель, почему со мной всегда так происходит? Все кувырком, все неправильно! Я какая-то ненормальная, да?

— Непутёвая, ага, — хохотнула Греттель и обняла меня. — Луна восходит после солнца. Давай ничего не будем торопить и переставлять местами. Дождемся утра и посмотрим, что нам приготовил новый день.

— Ничего подобного! — снова набычилась я. — Я не собираюсь потакать его капризам! Прикажи Жану запереть ворота! И дверь закрой как следует. Особенно дверь!

Греттель зевнула, прикрыв рот ладошкой, потянулась и направилась к выходу.

— Лайэль не ходит в двери, — улыбнулась она, выходя.

* * *

Я сидела у окна и смотрела на лунную дорожку, что отражалась в ярких лужицах на каменных тропинках сада. Легкий дождик, что прошел на закате, оставил после себя легкую прохладу с одуряющим ароматом свежести и пряных трав. Свежий ветерок теребил занавески, которые колыхались, надуваясь парусами, обдувал лицо и путался в волосах.

Лепестки пиона-горицвета блеклым облаком лежали на траве, но все так же отражали свет луны. Мы с Греттель устали бороться с магоцветом, который как сорняк лез в культурные клумбы, заполонил дорожки сада и даже забрался в огород. Зато ночью он сиял, словно лунная река, освещая двор голубым заревом и привлекая разноцветных светлячков.

Вдохнув полной грудью ночную прохладу, я собралась ложиться спать, но легкий свист — уже знакомый — заставил замереть на полушаге. Сердце подпрыгнуло и безудержно понеслось вскачь. Какое-то время я стояла, пытаясь выровнять дыхание, и лишь потом заставила себя вернуться обратно к окну.

Я знала, что он придет. Подсознательно ждала и желала этого всем сердцем. Как бы я ни обманывала себя и Греттель, но осознание того, на что он способен ради меня, перекрывало жалкие призывы совести внять ее праведному гласу. Правда, и ему стелить дорожку из цветов я не собиралась. Он вынул из меня всю душу, и я собиралась поквитаться.

Лайэль, в короткой безрукавке нараспашку, накинутой прямо на голое тело и легких рыбацких штанах — я уже видела его в этом наряде раньше на реке — подмигнул мне в знак приветствия и ловко в несколько движений вскарабкался наверх.

И почему я никогда не слушаю сестру⁈

Балкончика у моего окна не было, и он зацепился за подоконник, уперевшись ногами в карниз.

— Привет, Диньдилика, пустишь в гости?

Довольный такой, и глаза сияют голубыми звездами. Губа немного зажила, а руки исцарапаны сплошь — от плеч до запястий — словно он несколько дней продирался сквозь терновник.

Дыхание сбилось от радости, я соскучилась ужасно! Но сдаваться без боя не хочу, поэтому пришлось призвать все свое самообладание.

— Да ты обнаглел вконец, Лайэль! — я сурово поджала губы и сделала вид, что закрываю створки. — Кто ходит в гости по ночам? В окно, без приглашения, с пустыми руками?

— Я с подарком! — он умудрился извернуться и стащить с плеча тряпичную котомку. Одной рукой держась за подоконник, другой, как смог, перевернул ее и вытряхнул на пол. — Я принес твоего кота!

О боги, что он делает со мной⁈ Так нечестно! Я только головой покачала, прихлопнув лоб ладонью.

Пушель, набыченный и страшно недовольный, несколько раз чихнул и с удивлением вылупился на меня. Меня же душил тихий смех.

— Это он тебя так?

— Что? Нет, ну что ты! Это Тьярри…

Лайэль улыбнулся, оглядев свои руки, а Пушель, шипанув для острастки, выпрыгнул в окно и начал карабкаться вниз по водостоку.

— Твой подарок убежал! — я пальцем указала на кота. — И тебе до свидания!

— У меня есть другой! — поспешил заверить меня Лайэль, подтягиваясь на локтях и не давая закрыть створки.

— Какой?

— Я сам! — его нога соскользнула с карниза, тот с грохотом обрушился на клумбу. Ну вот и первые последствия его визита! Сейчас весь дом поломает! Лайэль ухватился руками за подоконник, подтянулся и повис, пытаясь найти ногами другую точку опоры.

— Ты не подарок, Лайэль, ты наказание, — тяжело вздохнула я, глядя на него и улыбаясь.

— Я исправлюсь, дай мне шанс! — во что упереться, он так и не нашел, поэтому подтянулся на руках и лег грудью на подоконник. — Ди, ну прости! Не знаю, за что — прости за все подряд! А если не простишь — я отпущу руки! — предупредил с вызовом, наблюдая, как подействует на меня его угроза.

Смотреть на его мучения я больше не могла, и уж совсем не было сил и дальше сдерживаться, чтобы не обнять. Да что же это происходит? Я что, сдаюсь, и лапки кверху?

Засмеялась, подтягивая его за рубашку.

— Иди уже сюда. А то и правда упадешь!

Сейчас он оказался очень близко. Невольно повела рукой по исцарапанным плечам, мышцы которых окаменели и надулись, удерживая тело на весу. Трепетно, не сводя глаз с его лица и тихо обмирая от восторга, убрала прядь волос, прилипшую к разбитой скуле. Поймала себя на мысли, что знаю хорошие примочки, чтобы ее быстро заживить.

— Вот видишь, все-таки боишься, что я что-нибудь себе сломаю… — довольно заключил он, наблюдая за моими движениями.

— Не себе. Боюсь, что ты переломаешь розы Греттель, которые она посадила под окном.

— Розы? Там внизу розы? — Лайэль сделал испуганное лицо, взглянув через плечо на землю. Поморщился, представив свою незавидную участь, если сверзится вниз, и вскочил на подоконник.

— Ди… — выдохнул, едва его ноги коснулись пола, и сразу сгреб меня в охапку, зарывшись лицом в волосах. Словно ураган, как буйный смерч, такой же упорный, неотвратимый, но чуткий. Он вжал мое тело в себя, так неистово, что я чувствовала, как дрожат его руки.

Не знаю, о чем я думала, впуская его сюда. Ведь даже Пушелю понятно, что я его теперь не отпущу. А уж сам Лайэль понимал это лучше меня, поэтому не церемонился. Я и слова сказать не успела, как он захватил в плен мои губы, сминая и лаская, и я с тихим стоном улетела, забыв обо всем.

Не могу и не желаю выбираться из кольца его сильных рук. Я так соскучилась по его теплу, по этим губам. Он, видимо, специально так незамысловато оделся, потому что сейчас я оказалась прижата к его обнаженной груди. Руки словно случайно нащупали край безрукавки и, нырнув под нее, гладили кожу на его спине.

— Больно? — я осторожно коснулась губами его — еще не зажившей и распухшей после поцелуя.

— Нет… Ты мое лекарство, — рвано выдохнул он и заскользил губами вниз вдоль шеи.

Нервно выдохнув, подалась вперед, прогнувшись в спине, и понимание зажглось в сознании, обдав волной мощного жара. Он мой! Дрожащими пальцами потянула с его плеча одежду.

— Осторожно, Динь. Я не смогу остановиться второй раз, — тихо предупредил он, тем не менее не сопротивляясь и позволяя стянуть с себя то, что мне мешало.

Кровь в венах ускорила свой ход при виде его тела. Руки Лайэля плавно скользнули по моей груди. Уверенно перехватила его за запястья, тихо прошептала на ухо:

— У меня еще одно нескромное желание…

— Не помню, чтобы я проигрывал пари, — мимолетом удивился он, пытаясь губами поймать мои губы. — Но я не против. И?

— Я хочу взять у тебя второй урок. Тот самый, что ты предлагал тогда под дубом… — заговорщицки прошептала ему на ухо, и он сразу замер.

Страх сковал мышцы, я застыла статуей, осознавая, что сейчас сказала. Кровь прилила к щекам, и только сердце в груди грохотало как бешеное.

Придя в себя, он подхватил мою игру.

— Точно? — он подтянул меня к себе за пояс халата. На губах блуждала хитрая улыбка, и мне она уже была знакома.

Не дожидаясь ответа, Лайэль отпустил меня и отступил на шаг:

— Снова сама, Диали? — он застыл напротив, всем своим видом предлагая мне делать с ним все, что только вздумается. Только, боги всемогущие, я не знаю, что с ним делать! Страх терзал сознание, с бешеным потоком крови разносился по телу, вызывая мелкую дрожь. Но желание прикоснуться к неизведанному было столь велико, что я кивнула.

Глаза Лайэля искрили страстью и азартом. Он понятливо кивнул и убрал руки за спину.

Сейчас на нем оставалась только обувь и штаны. Дрожащими руками огладила его плечи, прошлась пальцами по груди, спустилась к животу и застыла, зацепившись пальцами за пояс брюк. Волны обжигающего кипятка и леденящего душу мороза окатывали меня по очереди, я забывала как дышать, пальцы окаменели и отказывались слушаться. Я сто раз обругала себя за самоуверенность, понимая, что даже не смогу заставить себя двигаться, с надеждой ожидая услышать спасительное «помочь?»

И облегченно выдохнула, когда поняла, что он не будет меня мучить. Лайэль молча отстранил мои руки и сам скинул оставшуюся одежду. Я взвизгнула, боясь взглянуть. Зажмурилась, закрыв глаза руками. Он аккуратно отнял мои руки от лица. Обхватил за талию, вжимая в свое горячее тело.

— Ты же видела все, Ди… — прошептал на ушко, а меня вдруг осенило. Ах ты, обманщик! Я словно снова очутилась на подоконнике замка в ночи. Полная луна и звезды. Запах цветущих клициний и клематисов, приглушенный красный свет в спальне… Его спальне! Как же знатно он тогда повеселился!

Это придало мне храбрости и вселило хорошую порцию злости. Отстранившись, храбро взглянула на него. Та же умопомрачительная фигура, правда, на этот раз слегка покоцанная и с одной отличительной особенностью, красноречиво сигналящей о том, что на этот раз он далеко не так спокоен.

Поймав мой хмурый взгляд, он виновато развел руки:

— Будешь убивать?

Наверное, стоило бы, чтобы было неповадно так жестко разыгрывать доверчивых девиц, но сейчас меня вели совсем иные инстинкты. Облизнув губы, я присела на кровать и ухватив его за руку, потянула за собой. В один момент оказалась под ним, прижатая к постели обнаженным телом.

— Нет… Буду использовать, — тихо шепнула, глядя в глаза, и, припомнив что-то, на ухо добавила: — По назначению.

Лайэль улыбнулся, накрывая мои губы поцелуем. Неизведанное… рядом…

Глава 14

Нелегкое решение

— Диали! — голос Греттель срывался от волнения. — Диа… Святая Эффа, кто опять пустил сизоуток в дом? Кыш! О, мои боги, просыпайся! Из дворца передали, что Флориан едет сю… — Греттель осеклась, распахнув дверь спальни сестры, — да… — договорила она завороженно, резко отворачиваясь к стене. — Я вижу, я опоздала со своими новостями, но боже мой, можно же было хотя бы запереть дверь? А если б я зашла с детьми!

— Здравствуй, Греттель, я тоже рад тебя видеть, — Лайэль нехотя накинул на обнаженное тело край простыни и бесстыдно потянулся.

Я, сидя на кровати, смущенно куталась в халат, который едва-едва успела подхватить с пола, прежде чем сестра ворвалась в мою спальню.

— Флориан, чтоб тебя! — не поворачиваясь, повысила голос Греттель. — Прикройся, негодяй! Мало того, без приглашения вламываешься в дом порядочных людей среди ночи, так еще даже не смущаясь встречаешь меня в таком виде в постели моей незамужней, заметь, сестры!

— Прости, Греттель, я, честно, думал, что дверь заперта…

— Но, Греттель! — мои щеки алели как алайский закат. — Я вовсе не ждала его с вечера…

— А ты вообще замолчи, бесстыжая! — все так же не поворачиваясь, пробухтела сестра. — «Не ждала», — передразнила она меня. — Конечно не ждала, ага! Расскажи это Мишелю, и то не поверит! Святые эллины, позору на наш дом! Застукиваю ее с утра в постели с голым мужиком! И ладно бы хоть с принцем…

— Досадно, да? — Лайэль по кошачьи грациозно соскочил с кровати и быстро натянул штаны. — А если б с принцем, ты бы не ругалась? — он, улыбаясь, подошел к Греттель, развернул ее за плечи и, прищурившись, подмигнул: — Ну что, теперь привет?

— Паску-удник! — улыбаясь, протянула Греттель, обнимая его и ероша волосы. — Пробрался как воришка! Никакого уважения к хозяевам дома! Ты опять забыл, что в нашем доме порядочные гости ходят в дверь?

— Ну, значит, я непорядочный, — притворно вздохнув, улыбнулся он. — Видишь ли, потеряв титул принца, теперь не брезгую ходить в окно…

— Еще какой непорядочный! Подумать только, сестру обесчестил, а я его тут обнимаю!

— Не обесчестил, а осчастливил, — поправил Лайэль, в шутку подхватывая Греттель за талию и кружа в ритме вальса. — И сегодня прибудет карета, полная подарков и прочих моих извинений для тебя и твоего отряда, Греттель.

— Отпусти, негодяй! — залилась хохотом та, колошматя его кулачками по спине. — Я тебе не Этьелен с Ларри, чтобы покупаться на твои няшные уловки!

— Греттель, да ты покупаешься просто на мой полный раскаяния взгляд, — он состроил умильную мордаху и чмокнул Греттель в щеку. Та ожидаемо растаяла и отчаянно всплеснула руками.

Лайэль шагнул ко мне, попутно подхватывая с пола свою одежду.

— Живее, Диньдилика, опоздаем!

— Куда? — я с умилением и глупой улыбкой на лице наблюдала их с Греттель обнимашки, все еще находясь в какой-то прострации. В голове не укладывалось, что все закончилось, что он здесь!

Я, кажется, вчера боялась, что с утра умру от стыда и раскаяния за свой порочный поступок? Да ничего подобного! В данный момент мне было плевать на все нормы морали, правила и устои, я ни о чем не жалела и жалеть не собиралась, пусть даже он сейчас развернется и исчезнет из моей жизни навсегда!

— Что значит — куда? — он подхватил меня под грудь и так прижался со спины, что по коже пробежала волна горячего озноба. — На свадьбу.

— Какую свадьбу?

— А что, я разве не сказал? — он удивленно повел взгляд в сторону Греттель, которая уже было занесла ногу над порогом, чтобы выйти из комнаты, но замерла на полушаге. И, пригнувшись, шепнул прямо в ухо: — На нашу с тобой, Динь…

Это было уже слишком. Мозги окончательно сплелись в клубок, который драли десять кошек, поэтому вытянуть из него ниточку логического рассуждения было уже невозможно.

— Ч-что… как? А… — я изумленно хлопала глазами, переводя взгляд с Лайэля на не менее изумленную Греттель и попеременно то бледнея, то краснея.

— Да ты что, Динь? — Лайэль развернул меня за плечи и сделал очень умное, я бы даже сказала, озабоченное, лицо. — Сама посуди: после того, что между нами было этой ночью, ты, как порядочная девушка, просто обязана выйти за меня замуж, разве нет? Я уж молчу про тот раз, в замке, когда ты подловила меня после купальни, уже после такого вероломного поступка моя репутация…

— Ах ты паразит! — я наконец-то пришла в себя и, схватив первую попавшуюся под руку вещицу, замахнулась на горе-шутника. — Лайэль! Ты опять за свое⁈ Ты неисправим, ты знаешь это? Ты просто не-ис-пра-вим! — я от души отхлестала его по спине, кажется, своей же блузкой, но тот только смеялся, подняв руки в примирительном жесте.

— М-да… — почесала в затылке Греттель. — А знаешь, мой тебе совет, сестра, не соглашайся! Да с ним одним мороки больше, чем с моими тремя мелкими вместе взятыми! А ведь он тебе еще себе подобных наплодит!

— Греттель, Греттель, меркантильная ты особа… — досадливо протянул Лайэль, натягивая безрукавку. — Ведь будь я по сей день принцем, а не обычным бродягой, ты бы по-другому пела…

Греттель надула щеки и громко выдохнула воздух.

— Диали, ты не против, если я присоединюсь? — вкрадчиво проговорила она, закатывая рукава. — Он же не принц, верно? Поэтому, если я его сейчас придушу, это не будет считаться государственным преступлением?

— Пожалуй, нет, — охотно согласилась я. — Но придется заплатить штраф за убийство бродяги, поэтому просто предлагаю вывозить его в навозе!

— Отличная идея! Жан!

— Эй, эй!!! — захохотал Лайэль, отступая к окну. — Тебе не понравится целоваться со мной перед алтарем, если я буду вымазан в навозе! Диалика, я серьезно! Я договорился, жрецы храма Святой Эффы ждут нас сегодня утром в вашей часовне!

Блузка выпала из рук, я страшно растерялась. Второй раз за шутку это не прокатит, по глазам же вижу, что не врет! Но как же так? Я приняла свою карму, смирилась, согласилась жить во грехе, изгоем, лишь бы вместе с ним…

— Лайэль, но я не могу… — на глаза навернулись предательские слезы. Я выставила вперед ладони с сиреневым наручами на запястье, они все так же светились, хотя уже и не жгли. — А как же это?

— Это убьет тебя, если ты выйдешь замуж за принца, Ди, — спокойно проговорил он, присаживаясь рядом на одно колено. Подхватил мою руку и поцеловал внутреннюю сторону ладони. — Я же предлагаю тебе выйти замуж за рыбака… Ты познакомилась с рыбаком, и замуж выйдешь за него же… Ведь выйдешь? — он прижал мою ладонь к губам и вопросительно поднял глаза.

— Лайэль… — слезы заструились по щекам, его образ расплывался, а мне хотелось умереть. — Не надо… Слишком больно… Ты не обманешь Небесного змея.

— Мы собирали три совета, Ди. Все мудрецы от Меридора до Алайи сочли, что это возможно. Ты не думала про меня, когда произносила свою клятву. Ты думала про принца. Лишь про титул. Совет принял мое отречение. Сегодня утром они поставят на него священную печать. Мы дождемся, когда курьер доставит документ сюда, и тогда… — он коснулся пальцами моих запястий, — тогда это потухнет.

Его руки подрагивали от волнения, а в глазах не осталось и толики былого веселья. Он был серьезен как никогда. В комнате повисла холодная тишина и тяжелое, гнетущее напряжение. Воздух словно сгустился, как перед грозой, казалось, то тут, то там проскакивают искорки статического напряжения.

— Я не могу так поступить с твоим отцом… С Алайей… — шмыгнула носом я и отвернулась. — Ты не должен так поступать, Лайэль!

— Не вижу ничего страшного, Ди. Отец жив и полон сил. И я надеюсь, их хватит до того момента, как у нас с тобой родится сын… Меридор и Кавьердер в руках моего лучшего друга, я уверен в нем больше, чем в себе самом. Ди… — он улыбнулся и поцеловал мои руки. — Отец ни слова не сказал мне против.

Я удивленно взглянула на него. Что значит — отец не против? Что случилось с королем Антуанэлем? Быть такого не может! Он шутит?

Но Лайэль был серьезен. Он обхватил мои колени и заглянул в глаза.

— Мне нужен твой ответ, Диали. Очень нужен! Ты тот подарок, что даровала мне судьба. Такое случается нечасто. Мой отец знает, что это за чувство, он меня поймет. А ты? Ты понимаешь?

— Лайэль, — я вытерла слезы свободной рукой и попыталась улыбнуться. — Это все неправильно, но я бы согласилась, даже если все мудрецы мира уверяли, что это глупая затея. Я понимаю… я… люблю тебя… — добавила уже шепотом. Слезы снова ручьями хлынули из глаз, а я в бессилии сползла с кровати на пол, обвивая его шею руками.

— Аааа! — Греттель натужно выдохнула и шумно высморкалась в передник, разряжая обстановку. — С ума вы меня сведете со своими любовями! Оба! Собирайся же, Ди, время! — она протерла красные глаза и бодро толкнула дверь. — Эмили! Приготовь мое праздничное платье!

Глава 15

Сюрпризы продолжаются

Лайэль

Над часовней кружили вороны. Я заметил их издалека, и это мне сразу не понравилось. Не помню, чтобы я кого-то приглашал.

Завидев нас, один из них сделал плавный круг и спикировал вниз. Мы обнялись с Тьярри на ходу.

— Не опоздал? — подмигнул он, кивком приветствуя Диали.

— Как ты вообще узнал? — вздернул бровь я.

— Король Антуанэль сказал. В отличие от тебя… Друг, называется, — демонстративно надулся он.

— Да ладно тебе, — мы отошли в сторонку, пока Диали о чем-то восторженно щебетала с Греттель. — Если честно, я вообще не знаю, что из этого получится…

— То есть? — лицо Ворона вытянулось в изумлении. — Ты рискуешь?

— Ну ты скажешь! Нет конечно, — я попинал ногой кротовый холмик у стены часовни и скривился. — Я не уверен, что отец подпишет отречение.

— О как! Зато предложение уже сделал и народ созвал, — он обвел рукой окрестности.

Я недовольно поморщился: жители поселка стекались к часовне со всех сторон, как муравьи на банку пролитого варенья. Не знаю, я никого не приглашал, но, кажется, об утреннем событии знает не только Медовая балка, но и близлежащие селенья.

— Никого я не звал! Я вообще не понимаю, как они узнали! По-тихому вчера договорился с жрецами. Заплатил… Думал, мы тут будем с ней вдвоем.

Ворон скрестил руки на груди и причмокнул губами:

— М-да, конфуз! Как собираешься выкручиваться?

Я взглянул на него. В глаза не смотрит, а куда-то в сторону. Вижу, что ему смешно, и руки сразу зачесались ему врезать.

— Ворон, ты сюда зачем явился? Поддержать или позубоскалить?

— Ну что ты! Поддержать, конечно, — он улыбнулся и приобнял меня за плечи.

— Вот и поддерживай! — я нервно скинул его руку. — А то не знаю даже, как бы не пришлось теперь отвечать, если не сдержусь и напинаю такому вот могучему королю!

Тьярри захохотал.

— Ты прав, у рыбака могли бы быть проблемы…

Я уже начинал нервничать. Народ все стекался, жрецы мялись у алтаря, вопросительно посматривая на меня, а на запястьях Диали все еще сияли проклятые браслеты! Это значит, что отречение так и не подписано, а я все еще принц, о чем Ворон мне сейчас так ненавязчиво напомнил!

Гонец не появлялся, и меня начала разбирать знакомая злость.

— Что там происходит? Ты там был? — я ухватил за грудки безмятежно насвистывающего что-то себе под нос Ворона и как следует встряхнул. Бесит, что я весь на нервах, а этот будто получает удовольствие!

— Где? Во дворце? Лайэль, да я и так нигде не успеваю…

— Говори! — я прижал его к стене часовни. — Вижу по твоей довольной роже, что не договариваешь что-то! Ты же видел отца, раз прилетел!

— А какая шлея тебе под хвост попала, что ты в ночь сюда помчался? — зашептал он, потому что на нас уже поглядывали с удивлением. — Довел бы дело до конца, и вместе с утвержденной бумажкой бежал бы сватать! Нет, приспичило тебе! Хотя… — он хитро ухмыльнулся, — я понимаю.

Понимает он… Конечно, понимает! Сам женился втихаря, боюсь представить, как давно. Явно на завтра не откладывал. Я вздохнул и выпустил его.

Он передернул плечами, поправляя помятый сюртук:

— Да не психуй, я сверху видел — они рядом…

Они? Я только рот открыл, чтобы задать ему вопрос, как народ загомонил и расступился. Раздалось ржание лошадей, и из-за леса появился экипаж. Не так ожидаемый мною одинокий гонец, а, мать его, королевский экипаж с гербами и торжественными флагами! Следом вырулил второй, затем третий и завершал шествие небольшой отряд королевской охраны при полном параде!

Я тихо взвыл. Только отца тут не хватало! Чуть не прибил сияющего Тьярри, когда понял, что всю процессию сопровождают его вороны. Он с ними заодно!

Меня отвлекла Диали, которая в ужасе повисла у меня на руке. Ее трясло так, словно этих воинов прислали, чтобы схватить ее и немедленно казнить.

— Лайэль…

Психовать при девушке было глупо. У нее, бедняжки, и так ни кровинки на лице. Хотел же сделать все по-тихому! А сейчас что получается? Всемирный праздник или грандиозный скандал?

Экипажи остановились. Из второго тут же вылетел Ваффель: в помпезном парадном камзоле, на деревянных каблуках и в напомаженной прическе. Спотыкаясь от волнения, подбежал к первому экипажу, распахивая дверцу.

— Его Величество король Антуанэль Лаури Лапидус дила монд Алайя и Ее Величество королева Адриана Силиция! — запыхавшись, представил он и поклонился мне.

Ну ладно. Этого выскочку я уже простил. Тем более, что Диали за него сама вступилась. Ваффель лез из кожи вон, стараясь мне понравиться, потел, утирал лоб платочком и готов был расшибиться в своем стремлении всем угодить.

Отец вальяжно вышел из кареты, поправляя повязку на больном плече, и подал руку матери. Та, сощурившись на солнце, подмигнула мне и, поддерживая юбку, спрыгнула прямо на траву. Народ охнул и попадал ниц. Такого тут никто не ожидал. Даже жрецы обалдели и не сразу сообразили, что они хозяева часовни, а значит, им и предстоит встречать гостей.

Король важно поприветствовал публику и подошел к нам с Диали. Та, бледнея, вцепилась в мою руку. Могу ее понять, я и сам не знал, чего сейчас нам ожидать. По сути, отец имеет право арестовать даже меня по обвинению в измене государству.

Я сдержанно молчал, соображая, как себя вести, одновременно прикидывая, хватит ли мне сил справиться с охраной. Тем временем дверцы экипажей отворились. Из одного вырулила парочка важных шишек из Совета, а из другой, споря и ругаясь на ходу — госпожа Барбарель и баба Шуша.

Одного взгляда на двух последних мне хватило, чтобы успокоиться. Вряд ли они так разнарядились бы на мой арест. Госпожа Барбарель красовалась в длинном атласном черном платье в алую розу, на голове прическа в виде двух гугулек, украшенных такими же розами и мушка над губой. Хоть сейчас на сцену! Баба Шуша не отставала: яркая — вырви глаз — юбка и шляпа, которая полами застряла в проеме кареты. Именно она и стала причиной их ссоры, ибо чуть не испортила прическу госпожи Барбарель.

Позади меня послышалась возня и возмущенное сопенье:

— Охраняй фланги, Ларри, и вон того длинного с хвостом держи на мушке! Это главный громозуб, хитрый и опасный, он в прошлый раз похитил Диалику!

Ваффель испуганно забегал глазами и обреченно полез за платочком.

— Руки прочь от принца! — раздался возмущенный детский голосок. — Лайэль, ты не волнуйся, мы тебя спасем и никому не отдадим!

В толпе охнула Греттель.

— Этьелен, Ларри! Святые эллины! — она выбралась из кучи народа и теперь бегала вокруг нас, пытаясь поймать сорванцов. — Иди сюда… отдай эту железку! Ваше Величество, простите!

Вмешательство пацанов разрядило обстановку. Отец белозубо улыбнулся.

— Я с миром! — он шутливо вскинул руки в примирительном жесте. — Завидная охрана у тебя, Лайэль!

Пришлось прийти на помощь Греттель:

— Отряд! Занять позиции у часовни! — рявкнул строго, и пацаны резво бросились исполнять, а я повернулся к родителям. — Здравствуй, отец. Мама… — я кивнул головой, приветствуя Силицию.

Диали едва смогла что-то сказать в знак приветствия, все норовя спрятать лицо за моим плечом. Я крепко сжал ее пальцы.

— Отец, если ты приехал сказать, что передумал, то я все равно…

— Я знаю, — перебил он, улыбаясь. — Я слишком хорошо тебя знаю, сынок, чтобы не догадаться, что ты все равно поступишь по-своему…

— Но ты не подписал мое отречение! — я сжал запястья Диали, продемонстрировав их королю.

Отец невозмутимо развел руками.

— Я счел, что ты тоже должен присутствовать при столь значимом для Алайи событии. Поэтому… Ваффель!

Распорядитель тут же возник по правую руку от короля, вместе с пажом, который заботливо держал в руках деревянную подставку и перо.

— Не будем задерживать уважаемых жрецов, — отец поднял голову в небо, с наслаждением вдохнув ароматы леса, пощурился на солнышке и махнул рукой Ваффелю: — Прошу вас, приступайте!

Ваффель вытянулся в струнку и развернул позолоченный свиток.

— «Сим удостоверяю свое добровольное отречение от престола королевства Алайя в пользу своего сына принца Флориана Лайэля, которого после подписания сия документа приказываю именовать королем!» — громогласно провозгласил он и важно добавил: — Согласно законам Алайи последний приказ правителя пересмотру и отмене не подлежит.

Пока я вместе с оглушенной публикой ловил ртом воздух от изумления, не в состоянии вымолвить ни слова, Ваффель расстелил указ на подставке пажа, и король подмахнул его пером.

— Для вступления закона в силу нужен свидетель, который заверит документ. Некое высокопоставленное лицо, обладающее высоким титулом или независимой магией. Кто может? — обратился к массам Ваффель.

— Я могу!

Тьярри только сейчас показался на публику. Завидев его, Ваффель побледнел, потом покраснел и вытянулся в струнку.

— Король Кавьердера и Меридора Тьяурус кьер Дикас! — представил его важно, но заикаясь от волнения, и отвесил низкий поклон.

Народ замер, потом загомонил, раздались восхищенные вопли. Такого количества королей за раз в Медовой балке отродясь не видели. Боюсь, теперь об этом дне тут будут слагать легенды, а эта часовня станет местом особого поклонения.

Тьярри приветствовали так, что мне даже завидно стало. Он и освободитель, и благодетель, и вообще по всем статьям красавец! Ох, доберусь я до этого благодетеля, возможно, прямо сегодня! Чтобы неповадно было вертеть интриги у меня за спиной!

Под моим уничтожающим взглядом Ворон вальяжно подошел к Ваффелю и взял перо.

— Его Величество король Флориан Лайэль Лапидус дила монд Алайя! — помпезно представил Тьярри, подмахивая документ, и хищно улыбнулся, глядя на меня.

Паж поднес указ членам Совета. Те шлепнули на нее печать, которая тут же засияла голубым.

— Зачем, отец? — только и смог вымолвить я, все еще до конца не осознавая того, что произошло.

Он положил руку мне на плечо.

— Лайэль, мне пора на покой. Настало время уступить место молодым. Куда мне тягаться вот с ним, например? — он дружелюбно кивнул на Тьярри. — А тебе он по зубам. Я видел вас с ним в деле, далеко пойдете. Вас ждут великие дела. А меня отпусти. Дай хоть немного пожить для себя. Развести сизоуток, спокойно поохотиться в лесах…

Я с удивлением вздернул бровь:

— Не знал, что у тебя такие увлечения.

Отец засмеялся:

— А ты думал, откуда у тебя твое пристрастие к рыбалке? Я хочу просто тихо посидеть на берегу с удочкой… Выпить с любимой бокал вина на закате, ни о чем не волнуясь и зная, что королевство в надежных руках…

Мать обняла его, прижавшись к боку.

— Не спорь, Лайэль, все равно уже поздно, — мягко улыбнулась она. — Мы с отцом приняли это решение еще тогда, увидев тебя у постели Диали. А уж когда появился Тьяурус, наши сомнения рассеялись и вовсе.

— Это пример истинной дружбы на доверии, — поддержал ее отец. — Короли веками добивались этого. Мы с Кьергором и Скарольдом всю жизнь пытались и не смогли. А вам с молодым кьер Дикасом понадобилась лишь минута… Это ли не показатель того, что вы достойны?

Мы с Вороном переглянулись. Вроде и хвалят, а почему-то хочется сбежать. Тот тоже постоянно поглядывал на небо, и я решил закончить этот неудобный разговор.

— Спасибо за доверие, отец.

Я поклонился родителям и повернулся в сторону часовни. Под моим взглядом все, даже жрецы, склонились. Диали смотрела на меня как на привидение и теперь боялась прикоснуться. Я взял ее за руки.

— Не знаю, насколько для тебя принципиально, Ди, — улыбнулся ей. — Но вынужден внести поправку в свое предложение. Ты выйдешь замуж за… короля?

Она замерла, вцепившись в мои пальцы. По-моему, даже говорить не может, только глаза на мокром месте, отсюда слышу, как ухает ее сердечко. Только и смогла, что утвердительно кивнуть и сразу разрыдалась.

Толпа облегченно выдохнула. Раздался гул, восторженные вопли, кто-то, наоборот, рыдал от переизбытка эмоций. Греттель утирала уголки глаз платочком, сдерживаясь, чтобы не зареветь.

Диали вскрикнула, пытаясь вырвать руки, но я удержал. Знаю, милая, просто потерпи. Лиловые наручи вспыхнули огнем, обжигая кожу, а потом плавно испарились. Ди застыла, глядя на меня огромными испуганными глазами и, казалось, не дышала.

— Все, моя родная, а теперь за дело, — я кивнул жрецам.

Всю церемонию я не сводил с нее глаз. Просто не мог поверить, что все позади, и она теперь моя. Только зачем нам столько посторонних? Сейчас лишними казались и родители, и Ворон. Больше всего хотелось схватить ее, убежать, скрыться, чтобы остаться наедине. Осталось только дождаться…

— Протяните руки на алтарь, Ваше Величество, — замогильным голосом проговорил жрец, и я подчинился.

— Ч-что это? — Диали стала белее мела, пошатнулась, едва не теряя сознание, а жрец выронил ритуальный амулет. По толпе прошелся рокот удивления, глаза отца полезли на лоб, а Силиция плотно сжала губы.

Все смотрели на мои запястья, на которых вспыхнул, сияя и переливаясь, проклятый лиловый рисунок…

Глава 16

Переполох в Медовой балке

Диали

Нет, только не это! Это просто невозможно! Только-только я решила, что все позади, вздохнула свободно полной грудью, и тут…

Я в ужасе подняла глаза на своего, я думала, уже мужа, но нет… Похоже, все же не судьба.

— Прости, Ди… — он, казалось, ничуть не удивился. Даже не расстроился, просто виновато пожал плечами. — В тот день, когда это случилось, я не выдержал. Ты выгнала меня, и я пошел к камню Небесного Змея. Хотел разнести его в труху, не смог и дал ему другую клятву… Что во что бы то ни стало женюсь на тебе.

— Хах! — в общей тишине не сдержался Ворон. — И это он меня безумцем называет⁈

До меня не сразу дошли его слова. Он вел себя так, будто ничего страшного не произошло, но едва я поняла, о чем он… Воздух застрял в груди, я чуть не задохнулась: от возмущения или от страха — уже непонятно, но это неважно! Я даже не представляла, что можно быть настолько безбашенным!

— Ты в своем уме, Лайэль? — тихо выдохнула, едва приобретя дар речи. — Как можно обещать такое, зная, что это невозможно?

Лайэль фыркнул и покрутил запястьями.

— Ничего нет невозможного, ты в этом убедилась!

Теперь на меня накатило возмущение. Я будто оглохла и ослепла, придавленная пониманием неотвратимости, что висела над ним. Какая-то часть меня не верила в то, что можно так беспечно распорядиться своей жизнью, но факты говорили об обратном — он сознательно рискнул, ведомый лишь своим упрямством, даже не подумав о последствиях!

— Я же могла тебе отказать! Я хотела отказать! — выпалила, повышая голос. Я задыхалась от волнения, и мне было уже все равно, что он теперь король, и тут присутствуют его родители. Готова поспорить, что они, услышав эту новость, здорово пожалели, что в свое время редко брались за ремень. — Ты хоть понимаешь, что бы это значило⁈

— Ди, давай не будем ссориться перед алтарем…

— Одно мое слово — и камень убил бы тебя! Почему ты не сказал мне об этом? — я схватила его руки и встряхнула, указывая на запястья.

— Потому что не хотел, чтобы ты вышла за меня из чувства долга! — знакомо взорвался он. — Получилось бы, что я шантажирую тебя своей жизнью!

Я захлебнулась воздухом:

— Ты… ты совсем⁈

Мы замерли друг против друга: я — вцепившись в его руки как в уличающий вещдок, и он — буравя меня гневным взглядом.

— Оу, первые минуты супружества — и сразу скандал, — ехидно констатировал Ворон. — Привыкай, Лайэль, то ли еще будет…

В толпе зашушукались. Кто-то явно поддерживал меня, кто-то, наоборот, в порыве мужской солидарности вступился за принца:

— Не сдавайтесь, догогая! Покажите сгазу, кто в доме хозяйка! Этих самоувегенных мужчин всегда нужно дегжать в узде, и неважно коголь это или гыбак!

— Тебя не спросили, стерлядь носатая! Он взрослый мужик, а не телок на веревочке!

— Я бы вас попгосила, уважаемая, не выгажаться хотя бы в пгистутствии тгех коголей! И убегите, наконец, свою дугацкую шляпу, она занимает пол часовни!

— Что хочу — то и ношу! Еще какая-то гагара в розочках будет учить меня одеваться! Не уступай, Лайэль, пусть кура знает свой шесток!

— Фу! Какая невоспитанность! Вы сейчас говогите о коголеве! А вы, душенька, не слушайте! Пгодолжайте в том же духе! Что за пгигожденный эгоизм⁈

— Именно! — подхватила я, даже не обращая внимания на словесную баталию, что разыгралась вокруг. — Ты даже не подумал обо мне, что было бы, если я… если ты… — едва представив такой исход, губа задрожала, похоже, не сдержусь и испорчу всю церемонию! Да она уже испорчена! Что ж я невезучая какая? Свадьба — и то непутёвая…

— Ди! — растерялся Лайэль, явно не ожидавший такой реакции. — Но все же обошлось! Не устраивай истерик…

Поздно. Это уже истерика.

— Я убила бы тебя! Я! Своими руками, сама того не зная! Ты это понимаешь⁈

Слезы покатились градом. В своих фантазиях я тут же вообразила себя рыдающей над ним, упавшим замертво после моего вымученного, но праведного «нет», и понеслось по нарастающей.

— Кхм! Вы позволите закончить обряд или сразу начнем разводиться? — осторожно встрял жрец, отыскав, наконец, под ногами любопытной публики затерявшийся амулет.

Лайэль закатил глаза, обхватил меня руками и прижал к себе.

— Заканчивайте быстрее!

Остаток церемонии я провела, уткнувшись носом ему в грудь, всхлипывая и подвывая, и не могла остановиться даже когда мы вышли из часовни.

— Диали, дорогая, давай я приготовлю тебе успокоительное. Прими его прямо сейчас, да что ж это такое… стресс на стрессе! — причитала Греттель, суетясь вокруг и утирая мои слезы.

— Какое еще успокоительное? У нее теперь муж есть! Молодой, здоровый, инстинктами не обделенный! Поверь, у него есть чем ее успокоить!

— Баба Шуша!

— Впегвые не могу с вами не согласиться, уважаемая! — вдохновенно поддержала госпожа Барбарель, пока я, красная как вареный рак, экстренно успокаивалась и приводила себя в приличный вид. — А вы, милочка, идите домой и сами пейте свое успокоительное. А лучше вылейте его в окно и вспомните, что тоже замужем!

Я, словно во сне, огляделась по сторонам. Яркое солнце слепило глаза, перед которыми пестрила любопытная толпа. В ней мелькали знакомые лица: радостные и грустные, завистливые и сочувствующие. Они расплывались под пеленой мутных слез, четко я видела только Лайэля и осознавала лишь одно: сейчас я не хочу видеть больше никого, кроме него, я не хочу этой кутерьмы и шума, все, что мне нужно для полного счастья — его объятия и тишина.

— Ваше Величество! Примите мои глубочайшие поздравления и ознакомьтесь! — подскочив к нам, гаркнул Ваффель и сунул под нос Лайэлю длиннющий список: — План подготовки к королевской свадьбе и церемонии коронации! Вы же не думаете, что королевская чета ограничится скромной церемонией в забытой богами часовне! Итак, сегодня нужно успеть: в 12.00 — совещание с членами Совета (план совещания прилагается), после чего торжественный обед, затем…

Лайэль скривился так, словно съел недоспелый лимон. Отодвинув рукой Ваффеля, он пропустил меня вперед, мы сделали пару шагов и тут же попали в плен к его родителям.

— Диали, дорогая, — улыбаясь, начала Силиция. — Мы так с тобой и не пообщались. А я могу тебе про него много интересного рассказать, — засмеялась она, потрепав по волосам смущенного Лайэля.

— Сын, тебе нужно переодеться, — повел бровями отец. — Что это, ну право? — он брезгливо двумя пальцами приподнял полу рыбацкой безрукавки. — В самом деле, пора взяться за ум… Что касается церемонии в королевском дворце Алайи, то я на ней настаиваю! Ты здорово потешил местный люд, но закон есть закон! У королей свои обычаи и правила! Эй! — он щелкнул пальцами вознице. — Подготовьте экипаж для молодой королевской четы!

Король и Силиция направились к каретам, а я взглянула на мужа. Мужа! Слово-то какое! Сердце зашлось в груди и учащенно застучало. Судя по поджатым губам и вороватому взгляду, которым Лайэль шарил по кустам в поисках путей отступления, сейчас он мечтал о том же, что и я.

—…затем встреча с лучшими портными королевства, вам и молодой королеве надлежит пошить несколько разных туалетов… — долговязый Ваффель, казалось, следовал за нами по пятам, продолжая монотонно бубнить. — Два — для церемонии обручения, еще для…

Бам-с! — увесистый снаряд из заварного крема смачно впечатался в нос ушлому распорядителю.

— Перезаряжай, Ларри! Нужно отрезать ему подступы к Лайэлю! И вот этого крылатого держи под контролем. Не нравится он мне… Если дернется — заряжай кремомет и пали по его каркающим сорокам!

Ворон улыбнулся уголками рта и подошел к нам, потеснив плечом ругающегося Ваффеля. Сейчас он выглядел как истинный король: величественный и статный. Теперь, когда он не был больше ограничен магией и угрозами Тидарры, он словно расправил крылья во всех смыслах, вобрал всю свою силу и казался хищным, даже опасным.

— Кранты тебе, Тьярри, — по-братски обнял его Лайэль. — От кремомета нет спасенья.

— Да я даже связываться не стану, — хохотнул Ворон. — Капитулирую. Куда идти сдаваться?

Они о чем-то тихо переговорили с Лайэлем, и Тьярри подошел ко мне.

— Примите мои поздравления, королева Диали, — он галантно чмокнул мою ручку. — Я уполномочен передать поздравления от моей супруги. Ей сейчас немного нездоровится… Диали, — с официального тона он перешел на легкий шепот, — она просила передать, что сожалеет…

— Не надо, Тьярри, — быстро перебила его я. — Лайэль мне все рассказал. Передай Кьяре, что я не держу на нее зла и очень хочу с ней повидаться.

Ворон удовлетворенно кивнул.

— Правда? Тогда добро пожаловать к нам в Меридор!

— Ты остался в Меридоре? — нахмурил брови Лайэль.

— Я заново отстраиваю Кавьердер. Ты же видел, там одни руины. А Меридор придется чистить от драконов. Если у тебя есть свободные охотники — я не откажусь.

Мы вздрогнули, обернувшись на металлический звон позади. Этьелен грохнул на траву поцарапанный щит и непонятного назначения железяку и стянул с головы ржавый шлем.

— Охотники? — уточнил сурово, хотя предполагалось, что он не слышал. — Ладно, так и быть, согласен… Снимай осаду, Ларри. Вот этих отпускаем, — он махнул рукой в сторону экипажей. — А этого придется взять в плен, он слишком много знает.

Приговоренный Ваффель вылупил глаза, выронил вымазанный кремом список и бросился к каретам, возле которых разгоралась очередная склока:

— Я гешительно отказываюсь ехать вместе с вами. Вам с этой шляпой нужен отдельный экипаж, пгичем без кгыши!

— Ты посмотри, пристала как репей! Не нравится — иди пешком! Тем более сначала я должна забрать своего кота! Эй ты, разворачивай к дому невесты!

— Что вы себе позволяете? Я не собигаюсь ехать ловить никакого кота! Кучег! Мы едем во двогец!

— Нет, не во дворец! Я не поеду никуда без Пушеля! За котом, я сказала!

— Святая Эффа, тепегь я понимаю, зачем вам такая шляпа! Ею можно пегеловить всех котов в окгуге!

Один из экипажей со скрипом развернулся, направляясь в сторону поселка. Народ и не думал расходиться, напротив, продолжал прибывать. Кое-где уже спонтанно начали накрывать столы, сооруженные из подручных материалов. Жрецы, распахнув ворота часовни, достали из погребов запасы священного вина. Вокруг царила атмосфера праздника, который, очевидно, затянется надолго.

Король Антуанэль оглянулся, стоя у открытой дверцы экипажа:

— Лайэль, поторапливайся! У нас очень много дел!

Мы втроем переглянулись.

— Тьярри, выручай…

Ворон ухмыльнулся с пониманием. Показал глазами Лайэлю, что разговор с ним не окончен, а просто переносится до нашего визита к нему, и направился к кортежу.

— Ваше Величество, можно минутку вашего внимания?

Лайэль ухватил меня за руку:

— Бежим!

Мы нырнули в ближайшие кусты. Трава хлестала по ногам, пестрый ковер цветов мелькал перед глазами. Чем дальше мы удалялись от часовни, тем легче становилось на душе. Тяготы, заботы и обиды ушли на задний план, мне хотелось лишь смеяться. Что за бред? Мы, кажется, сбежали с собственной свадьбы!

Вот уже стихли гомон голосов и смех, вокруг звенели птичьи трели, слышался тихий треск цикад да стрекотание кузнечиков в траве. Свернув на натоптанную тропинку, мы выбежали к лесной дубраве.

— Фух! — Лайэль остановился, переводя дух, а я уже вовсю хохотала.

— Мне кажется, твой отец сейчас передумает и порвет указ! Какой из тебя король, Лайэль, ты просто невозможен!

— Не переживай, они привыкли! И ты привыкнешь. Ди… — он прижал меня к дереву и, прежде чем я открыла рот, чтобы высказать ему свои возражения и пожелания, приник к губам в горячем поцелуе.

— Но я хочу сказать… — я едва успела вставить слово, пока он сделал перерыв, чтобы вдохнуть, но снова вынужденно замолчала.

— Да? — он выпустил из плена мои губы. Ненадолго, ровно настолько, сколько понадобилось, чтобы проложить дорожку поцелуев вниз по шее и обратно.

— Ты… ты… не должен… — слова снова утонули в поцелуе, а я оказалась в кольце его объятий.

— Я слушаю…

—…больше так беспечно рисковать собой, Лай… ммм…

— Угу… — он снова накрыл мои губы своими, и я сдалась. Обхватила руками за шею и прильнула, жадно отвечая. Все утро хотела это сделать. С ума можно сойти, чувствуя его рядом и не имея возможности прикоснуться. Особенно после этой ночи. Сегодня мы почти не спали, и каждую прожитую минуточку, каждый момент я все утро смаковала, вновь и вновь прокручивая в голове, и кровь приливала к щекам.

— Мы не поедем во дворец, да, Диали? — он оторвался от меня, тяжело дыша и распаляясь. — Только не сегодня…

Я обхватила ладонями его лицо, прерывисто целуя губы.

— Лайэль, где есть такое место, где нас никто не найдет? Я хочу, чтобы ты был только мой. Хоть один день, хоть ненадолго, пока тебя не отберут Совет и портные.

— Они не отберут, — он убрал с моего лица непослушную прядь и улыбнулся. — Если ты забыла, у любого короля есть гораздо более важная обязанность, чем заседания в Совете.

— Какая? — я поймала его руку, осмотрела запястье, зловещий рисунок с которого испарился еще в часовне сразу после моего рыдающего «да», и прижалась к ней щекой.

— Зачать наследника. Да-да! Это прописано в законе!

Я не сдержала смех:

— Мне нравится, когда ты такой законопослушный.

— И потом, — пожал плечами Лайэль, — мне сейчас ни в чем нельзя уступать правителю Меридора. Сама понимаешь, нам с Вороном еще придется пободаться, а этот ушлый уже везде успел вперед меня.

Я обняла его за талию, притягивая к себе:

— Не беспокойся, любимый. Мы его догоним и обгоним.

— И заставим содрогнуться, пополнив банду Этьелена, — Лайэль состроил шутливую и грозную мордаху, а я неожиданно расстроилась.

— Ох! — услужливая память выудила из архивов предсказание старой стинарры. Я надула губы как обиженный ребенок и страдальчески взглянула на Лайэля. — У нас не будет девочки…

— Ну, Ди… — он ухватил меня в охапку и покачал в руках словно дитя. — Мы же не станем из-за этого расстраиваться. И потом, стинарра действительно такая древняя, мало ли, может, уже стала заговариваться.

На душе потеплело. Вряд ли это можно считать утешением, но попытка неплохая. Я уткнулась носом ему в грудь.

— Ты и впрямь так думаешь?

— Ну да. Все зависит от нас, Диали. Просто придется постараться!

КОНЕЦ