Несбыточная мечта

Глава 8

Стоя сейчас перед нашим домом, опасаюсь зайти внутрь. Боюсь увидеть то, что стало с его жителями. Наконец, сделав глубокий вдох и приготовившись к самому худшему, я открываю дверь. С порога слышу голос Келлера, который кричит:

– С возвращением!

Тут же дом наполнился хлопками и звуками открывающихся бутылок. Здесь были все. Келлер, Майкл, даже Саймон пришел и Зак. Он вышел из своего убежища ради меня, и даже улыбался, хоть и натянуто. Здесь также были Эмма – девушка Тоби и Перри – новое увлечение Майкла.

Все говорили мне теплые слова приветствия. Это было, безусловно, приятно. Оказывается, по случаю моего возвращения была организована закрытая вечеринка. Никого лишнего здесь не было. Только самые родные и близкие. За исключением родителей. Из Корнуолла часто не налетаешься… Как-нибудь нужно к ним съездить.

Половину всего вечера я слышал: «С выздоровлением!», «Добро пожаловать домой» и так далее. В конце концов, мне надоело, и я решил поговорить с Заком. Я хотел выразить ему свои соболезнования, которые гнездились у меня внутри, еще будучи в больнице. Мне даже не нужно было его искать, он снова был в своей комнате. Осторожно постучавшись, я повернул ручку двери:

– Зак?

Звуки гитары мелодично разливались по комнате.

– Зак? – повторил я.

– Если я не отвечаю, это не значит, что я не слышу,– буркнул он, продолжая перебирать струны.

– Хочешь поговорить?

– Похоже, что у меня есть желание разговаривать? – гитарный аккомпанемент резко стих.

Я неуверенно улыбнулся в ответ на жесткий взгляд, но сделал еще одну попытку заговорить с другом:

– Просто хотел сказать, что мне жаль…

– Угу, дверь закрой с той стороны.

В его словах не было раздражения или злости. Только боль. Острая, душевная, всепоглощающая… Меня не пришлось просить дважды. В принципе, я сказал все, что хотел. Хотя разговора и не вышло.

Относительно спокойный, я отправился на поиски Майкла. Нашел его на кухне в обществе Перри.

– Уделишь 5 минут? – спросил я, полностью игнорируя девушку.

Тот, извиняясь, посмотрел на нее и отошел в другой конец кухни вместе со мной.

– Как Зак? – начал я.

Майкл переступил с ноги на ногу и засунул руки в карманы джинсов:

– Паршиво.

– Радует, что он хотя бы остался с нами.

– С ним было сложно. Мне потребовалось немало усилий и времени, чтобы убедить его остаться.

– Ты отличный друг, Майкл. Все сделал правильно.

– Да, но не обошлось без последствий.

– О чем ты? – напрягся я.

– У Зака появилась вредная привычка. Он травит себя никотином… Выкуривает по пачке в день.

– Что? Сколько это продолжается?

– С тех самых пор, как Энди погибла под снегом, вместо меня, – голос Зака раздался за нашими спинами, как гром среди ясного неба.

Мы обернулись. Позади нас стоял Зак с бокалом какого-то алкогольного напитка. Многодневная щетина добавляла года к возрасту нашего друга, и грозилась в скором времени перерасти в бороду.

– Чего вы замолчали? Продолжайте обсуждать меня, будто я пустое место.

Одним глотком он осушил свой бокал. Я не знал, что сказать в тот момент.

– Зак, послушай, – предпринял я попытку всё объяснить, – мы все болезненно переживаем эту…

Мурашки снова пробежали по моей спине, и я запнулся, подбирая правильные слова. На помощь мне пришел Майкл:

– Люк прав. Она была частью нашей команды. Нашей общей команды. Ее смерть – это удар по нам всем.

– Что вы можете понимать? – невесело усмехнулся Зак, – она не значила для вас столько, сколько значит для меня до сих пор.

Боль в его голосе слышалось отчетливо. Не нужно быть сверхчеловеком, чтобы прочувствовать, насколько эта боль убивает его… как и тот никотин, содержащийся в пачке сигарет, которая выглядывала из кармана его брюк. Бросив в нашу сторону весьма нелестные слова, он с силой ударил по столешнице пустым бокалом. Отчего стекло разбилось и теперь мелкими осколками блестело на полу.

– Вот так и я ощущаю себя последние 2 недели, – сказал он, прежде чем уйти.

Я успел заметить, что по ладони друга медленной струйкой стекала алая жидкость.

– Зак, – позвал я, но друг даже не обернулся, тогда я усилил громкость голоса – твоя ладонь…

Договорить я не успел, Томпсон перебил меня на полуслове:

– Плевать! Я взрослый мальчик. Как-нибудь сам.

Это были последние слова Зака, сказанные в тот вечер.