Неслучайная случайность

Колесова Марина Неслучайная случайность

Был воскресный день. Верочка полулежала, облокотившись на руки, на кровати в квартире родителей, и размышляла. Родители уехали на выходные за город, а она отказалась, сославшись на то, что ей хочется развеяться и привести в порядок взлохмаченные чувства. Мама ее долго уговаривала, а отец, как всегда, встал на ее защиту, - Пусть расслабится, ей это сейчас необходимо. - И мама сдалась.

И вот сейчас Верочка пыталась разобраться в своих чувствах и, используя весь накопленный запас психологических знаний, привести себя в более или менее приличное душевное состояние.

- Итак, в начале подведем итоги, что имеется на данный момент, - сама себе сказала она. Насколько Верочка помнила, именно с этого рекомендовалось начинать во всех книгах по психологии, прочитанных ею.

- Имеется неудачный брак и развод. С одной стороны минус, а с другой стороны, если присмотреться, то и плюс - накопленный жизненный опыт. Переезд из ее квартиры, подаренной отцом - крупным бизнесменом, обратно к родителям - тоже плюс. Правда, квартира родителей дальше от института, раньше она могла даже пешком до него дойти, зато здесь ее любят и всегда ждут. А там пустынно, сумрачно и холодно... и никого рядом нет ... хотя опять же это плюс. Уж лучше жить одной, чем пережить еще раз то, что пришлось.

Вспоминать о том, что было, Верочке не хотелось, она поежилась и несколько раз энергично встряхнула головой, словно это могло отогнать дурные воспоминания. Это не помогло, они все равно нахлынули неудержимой волной.

- Ладно, раз есть неприятные воспоминания, надо их тоже проанализировать, сделать выводы, а потом забыть, - решила она.

Было несладко. Выскочить замуж сразу после получения диплома в институте, за руководителя своего дипломного проекта, бывшего убежденного холостяка на пятнадцать лет старше ее, конечно же, было большой ошибкой. Но Верочке тогда было "море по колено". Она растаяла от непривычных знаков внимания солидного человека, немногословного с другими, зато очень любезного с ней, доктора наук, профессора...

Сверстники ее никогда не привлекали. Они казались ей неинтересными, скучными и какими-то поверхностными. Ни романтики, ни цветов, ни стихов... Ее увлечения наукой они тоже не понимали. Одним словом - одноклеточные. Этот диагноз она поставила сразу всем сокурсникам мужского пола, которых было много, так как училась Верочка в техническом институте и была чуть ли не единственной девушкой на факультете. Поэтому она отвергала всех поклонников, пытающихся за ней ухаживать в институте. Получалось это у нее легко и непринужденно, так, что никто из них даже не обижался...

Виктор Петрович, так звали ее руководителя дипломного проекта, а впоследствии мужа, в начале их знакомства был с ней серьезен. Сдержанно поощрял ее успехи, давал много полезных советов. И она была в восторге, что ей достался такой руководитель: толковый, знающий и серьезный. Верочка изо всех сил старалась доказать, что может осилить любую научную работу. Она прорабатывала горы книг, выискивала редкие научные статьи, допоздна просиживала за компьютером, подаренным отцом, составляя сложные программы моделирования тех или иных процессов. Она ждала похвалы и одобрения от Виктора Петровича. И вскоре он перестал на них скупиться.

А потом неожиданно пригласил Верочку в кафе, под предлогом, что она, проведя целый день в институте, ничего не ела. Затем были конфеты, которые Верочка обожала, цветы, которые ей безумно нравились... Были долгие проводы домой - ведь ей будет страшно так поздно возвращаться одной, стихи под луной, длительные обсуждения ее проекта в парке у института, которые постепенно перерастали в просто милые прогулки.

Верочка и не заметила, как влюбилась. Вернее, она влюбилась в те знаки внимания, которыми ее одаривал Виктор Петрович. Особенно ей льстило его восхищение ее работой, которая действительно была признана лучшей в институте.

После защиты работы и вручения ей диплома с отличием, Виктор Петрович поздравил ее и сделал предложение. Верочка, почти не раздумывая, с радостью согласилась.

Дома, после этого, были слезы мамы и ее уговоры повременить и не принимать столь поспешных решений. Отец же тогда, обняв ее за плечи, тихо произнес, - Подумай как следует. Не торопись. Ты можешь сломать себе жизнь. Мне он не кажется подходящим кандидатом в мужья, но я приму любое твое решение и мать уговорю...

Свадьба была пышной. А вот после нее начался ад совместной жизни с Виктором Петровичем. Верочка никому не жаловалась, она знала, что сама приняла решение о замужестве, но ей было очень тяжело. Во-первых, Виктора Петровича коробило то, что она упорно не называла его по имени. Нет, Верочка соглашалась, и даже несколько раз выдавливала из себя, - Витя. А потом снова, по инерции, величала по имени-отчеству. Во-вторых, он перестал восторгаться ее научными достижениями, даже наоборот, это его в какой-то мере злило. А в-третьих, выяснилось, что Виктор Петрович ужасно ревнив.

Верочка же была кокеткой от природы. Носила она всегда плотно облегающие ее красивую фигуру кофточки и короткие юбки, предоставляющие возможность всем желающим полюбоваться ее стройными ножками. Ей нравилось в разговоре с мужчинами сделать томный взгляд, улыбнуться маняще - дразнящей улыбкой, и обронить несколько фраз, которые порой можно было трактовать довольно двусмысленно. Но дальше легкого флирта, взглядов и разговоров дело не шло. Это был ее стиль общения.

Верочка поступила в аспирантуру, и также она устроилась на полставки ассистентом профессора. Приглашение прийти поработать она получила еще во время учебы в институте, от заведующего кафедрой, на которой училась и писала дипломную работу. Однако после ее брака с Виктором Петровичем ей пришлось из этических соображений перейти на другую кафедру. Ей это предложил сам ректор, поэтому отказаться было нельзя.

На новой кафедре преподавали только мужчины. Им Верочка сразу понравилась. Она не реагировала ни на какие "подколы" с их стороны, а в хорошем расположении духа отвечала тем же, бралась за проведение любых лабораторных работ и семинаров, всегда соглашалась заменить кого-то, и у нее сложились дружеские отношения со всем коллективом.

Виктора Петровича все это бесило. Он мог простить ей то, что она регулярно забывала вымыть посуду и приготовить ужин, мог простить ей даже полный беспорядок во всех ее комнатах. После брака они переехали в ее квартиру. Но простить ей восхищенное отношение со стороны других мужчин он не мог.

Каждый вечер дома ее ожидала очередная сцена ревности. Из-за того, что какая-нибудь секретарша, проходя по коридору, видела, как она, на ее взгляд, заигрывала с очередным сотрудником кафедры, и тут же с радостью доносила это до сведения Виктора Петровича.

Вера плакала, клялась, что у нее и в мыслях ничего такого не было... Подробно рассказывала где, с кем и о чем говорила... Это помогало, конфликт обыкновенно улаживался, чтобы на следующий вечер разгореться с новой силой.

Обострялась ситуация тем что, как выяснилось, в сексуальном плане у Виктора Петровича были большие проблемы, в которых он тут же обвинил Веру. Верочка не возражала. Из-за нее, так из-за нее. Может, со временем все образуется... Она была увлечена диссертацией, новой работой и занятиями со студентами.

Вот только домой теперь ей идти не хотелось. Каждый вечер уже загодя она жила ожиданием нового скандала и новых обвинений в свой адрес.

Как-то заведующий кафедрой попросил ее заменить на вечерних занятиях со студентами заболевшего сотрудника, и она с радостью согласилась. У нее была официальная причина задержаться и приехать домой попозже.

Домой Верочка вернулась после двенадцати. Долго не было автобуса, на такси денег не было, а по темным переулкам пешком идти до дома она побоялась. На телефонные звонки Виктор Петрович не отвечал. По вечерам он часто отключал телефон.

То, что ее ожидало дома, не могло ей привидеться даже в страшном сне. Виктор Петрович не стал слушать никаких объяснений. Как только за ней захлопнулась дверь, он ударил ее по лицу с такой силой, что она отлетела в противоположный конец коридора. А потом Вера услышала в свой адрес такие слова, которых не слышала за всю свою жизнь.

Она сидела на полу в коридоре и ничего не понимала. Как мог этот образованный и, как ей казалось, культурный человек позволить себе это? За всю свою жизнь она не видела, чтобы ее отец когда-нибудь не то чтобы ударил, об этом не могло быть и речи, а даже сказал что-нибудь ее матери в грубой форме.

Вера не стала спорить. Подождав, когда Виктор Петрович выговорится и уйдет в комнату, она достала мобильный и позвонила отцу:

- Папа, забери меня отсюда. Я буду ждать тебя у подъезда.

Отец ответил односложно:

- Через час буду. Жди, - и положил трубку.

Не собирая никаких вещей, она вышла из квартиры, и целый час проплакала на лавочке у подъезда, пока не подъехала знакомая машина отца, и он не вышел ей навстречу.

- Что случилось? - спросил он и тут же замолчал, вглядываясь ей в лицо. У него сжались кулаки и на лице напряглись скулы.

- Хочешь, чтобы я с ним поговорил? - тоном, не предвещающим ничего хорошего, после некоторой паузы, спросил отец.

- Нет, папа. Нет, - Верочка отрицательно покачала головой и, уткнувшись в такое родное плечо, разрыдалась.

Усадив Веру в машину и выслушав ее сбивчивый рассказ, отец подъехал к ближайшему круглосуточно работающему магазину и купил бутылку дорогого коньяка. Открыл пробку и просто сказал: - Пей!

Он не стал слушать никаких ее отговорок о том, что она не хочет и коньяк не любит, и почти насильно заставил ее сделать несколько глотков со словами: - Сейчас это тебе необходимо.

А на ее вопрос, как ей завтра в таком виде показаться на работе, ответил:

- Возьмешь больничный, скажешь - упала.

Целую неделю Верочка не появлялась в институте. Когда же она вышла на работу, в институтском коридоре ее поймал Виктор Петрович.

- Верочка, нам надо поговорить!

- Нам не о чем говорить, - мрачно ответила Вера.

- Верочка, ну не будем же мы на людях устраивать выяснение отношений?

- Я вообще не хочу никаких выяснений.

- Ты можешь просто со мной поговорить? Пойдем, поговорим как цивилизованные люди.

- Как цивилизованные? - с усмешкой переспросила Верочка.

- Именно, именно ... пойдем, - и Виктор Петрович потащил ее за рукав к своему кабинету.

В кабинете он запер за ней дверь на ключ, и опустился перед ней на колени.

- Верочка, прости! Я все узнал... Верочка, я сам не знаю, что на меня нашло... Я просто очень тебя люблю. Я не могу без тебя жить. Умоляю тебя, прости. Этого никогда больше в жизни не повторится. Я клянусь!

Верочка молчала.

- Ну, что мне сделать, радость моя? Я все для тебя сделаю. Только скажи. Я знаю, что не имел права поднимать на тебя руку. Ты можешь презирать меня. Но я не могу без тебя жить! Я все исправлю.

Виктор Петрович говорил около часа, говорить он умел, и убеждать тоже. Через час Верочка сдалась.

Дома ее сообщение о том, что она возвращается к мужу, приняли без особого восторга. Мать пыталась воспротивиться, но отец твердо сказал: - Это ее жизнь, и ей решать.

А потом, провожая Верочку, спросил:

- Ты точно все обдумала? Учти, человеку, поднявшему на женщину руку один раз, ничто не помешает повторить это снова и снова...

- Папа, он мне поклялся!

- Смотри, дело твое. Мое дело предупредить. Если что, звони... - и он нежно поцеловал ее.

Папа, ее мудрый папа, как всегда оказался прав. Это случилось еще раз, и она вновь простила. Потом еще и еще... Почему Верочка столько раз его прощала, ей и самой было трудно объяснить. Любить она больше Виктор Петровича не любила... Скорее всего жалела... Или считала, что сама должна расплачиваться за свое столь скоропалительное и глупое решение... А может быть действительно верила его слезам и клятвам... А еще ей было трудно противостоять общественному мнению. На людях с ней Виктор Петрович был предельно вежлив, заботлив и осыпал знаками внимания. Все считали, что он просто боготворит Верочку. Никто бы не поверил, если бы узнал, что происходит у них дома.

Отвозя очередной раз заплаканную Верочку домой, отец сказал:

- Тебе не кажется, что с этим пора заканчивать? Или тебе это нравится?

- Папа, мне это очень не нравится, но он меня преследует. Я просто не могу спокойно по институту пройти... Он говорит, что жить не может без меня... И все так считают... Как я могу от него уйти? В прошлый раз он сказал, что наложит на себя руки, если я уйду... - хлюпая носом, произнесла она.

- А почему ты мне раньше об этом не сказала? - тон отца сменился.

- Папа, что ты собрался делать?

- Ничего. Рук он на себя не наложит, я тебе обещаю. Я просто поговорю с ним и попрошу его не преследовать тебя больше...

После этого разговора Виктор Петрович забрал свои вещи из квартиры Веры, уволился из института и устроился на работу в другой.

Что сказал ему отец, Верочка до сих пор так и не узнала, он всегда отшучивался и говорил, что просто попросил оставить его дочь в покое...

Чрез неделю Вера получила по почте письмо, приглашающее ее явиться на бракоразводный процесс. Она пришла. К ее удивлению, развели их сразу, даже не заставили ждать положенные три месяца. Как догадывалась Верочка, здесь тоже не обошлось без вмешательства отца. Это был последний раз, когда она видела Виктора Петровича. Он просто исчез из ее жизни. Как будто растворился...

Ну вот, вспомнила... - подумала Верочка, - а теперь надо сделать выводы. Итак:

Первое: мужчинам верить нельзя.

Второе: мужчины понимают лишь грубую силу.

Третье, что же третье? Ах да: мечта об идеальном мужчине эфемерна, подлежит разоблачению и уничтожению. Их нет, все давно вымерли.

Четвертое: необходимо наслаждаться жизнью, работой и теплом родительского очага. Мужчины - это не для меня. Пошутить, улыбнуться и не более... В свое сердце нельзя допускать никого. Все мужчины... - Верочка задумалась, подыскивая слово, а потом махнула рукой, - не все ли равно, как их назвать. Главное - не стать от них зависимой.

Пятое: я красивая, уверенная в себе, абсолютно самодостаточная женщина. У меня неплохо складывается карьера. У меня есть подруги. Целых две. И хоть своих подруг я в эти свои проблемы не посвящала, но могла бы... Сочувствие и бутылка мартини с соком были бы мне обеспечены.

Итак, выводы сделаны, надо начинать жизнь заново. С чего начать? - Верочка вскочила с кровати и подлетела к зеркалу, - Конечно, с макияжа и прически. Ничто так не придает женщине уверенности в себе, как мысль о посещении салона красоты. Решено - отправляюсь именно туда!

Вечером вернувшиеся родители не узнали свою дочь. Выглядела она великолепно: красивая прическа, безупречный маникюр, вечерний макияж.

- Куда-то собралась? - улыбнувшись, спросила мама.

- Нет, никуда. Это для себя, и для вас тоже, - Верочка весело рассмеялась.

- Как полезно человеку иногда побыть наедине со своими мыслями, - прокомментировал отец, а потом добавил, - Кстати, это ты зря, никуда не собралась. Одевайтесь-ка, милые дамы, я вас приглашаю в ресторан. Выход дочери из депрессии - это важное событие. Его надо отметить!

Мама поупрямилась немного, говоря, что ужасно устала и у нее болит голова, но потом папа, как обычно, сумел ее убедить, что музыка, комфорт и изысканная кухня пойдут ее голове только на пользу.

Вечер в ресторане прошел великолепно. Отец шутил, танцевал с ними, заказывал для них песни, а перед уходом заказал оркестру Верочкину любимую мелодию.

Все последующие три месяца Верочка не давала себе ни на мгновение расслабиться. Занятия в аспирантуре, работа на кафедре, занятия в фитнес-центре, в автошколе (отец пообещал подарить машину) и в бассейне. Она была улыбчива, весела и выглядела великолепно. Как-то одна из секретарш, остановив ее в коридоре, сказала:

- Верочка, ты просто расцвела после развода.

- Приятно это слышать, - рассмеялась Вера и убежала вверх по лестнице, весело стуча каблучками.

Мужчины после ее развода смотрели на нее глазами охотников, но Вера умело и тактично дала всем понять, что им в этом отношении ничего не светит, и все от нее отстали.

Это произошло в обычную среду, ничем на первый взгляд не отличающуюся от остальных дней недели. Верочка, как всегда, поцеловав на прощание в щеку маму (отец давно уехал на работу), выпорхнула из дома и помчалась, проклиная метро, толпу народа и ужасную духоту, в институт.

- Скорей бы окончить курсы, - думала она. - Тогда: никакого метро, буду ездить только на машине.

При выходе из метро кто-то дотронулся до ее локтя и окликнул:

- Девушка, можно Вас спросить?

Верочка обернулась и замерла. Рядом с ней стоял вылитый Рассел Кроу. Рассел Кроу был ее самым любимым актером. Нет, Верочка не была в него влюблена, но его мужественная внешность, его фигура заставляла чаще биться ее сердечко... Конечно, незнакомец не был самим Расселом Кроу, но был очень на него похож. На нем был отглаженный костюм, сверкающие ботинки и белоснежная рубашка с галстуком в тон костюма... Одним словом "умереть - не встать", как любит говорить лучшая Верочкина подруга Лика. Вообще-то она Лариса, но ей нравится, чтобы все ее звали Лика.

У Верочки перехватило дыхание, и она еле смогла кивнуть головой.

- Тогда Вы не скажете мне, как пройти ...

Верочка, как в полусне, услышала название своего института. Она собралась с силами и обычным веселым тоном ответила:

- Пойдемте, я Вам покажу. Это недалеко, но идти придется дворами, иначе получается большой крюк.

- Но я не хотел бы Вас затруднять... - произнес незнакомец.

- И не затрудните. Я сама туда иду. - Верочка рассмеялась и весело тряхнула волосами так, что ее великолепная каштановая шевелюра взметнулась вверх.

Незнакомец улыбнулся, - В таком случае я с радостью приму Ваше предложение.

- Тогда пойдемте. - Верочка уверенно зашагала по дороге к институту, размышляя по пути, кто этот симпатичный незнакомец и что ему надо в их институте. Может, новый преподаватель? На роль студента он никак не подходил. Всю дорогу он шел за ней, но даже не пытался заговорить.

- Вот мы и дошли, - Верочка рукой указала на двери института. - Всего доброго. Мне пора.

- Так Вы, наверное, студентка первого курса, раз так боитесь опоздать?

За такой вопрос можно было простить и полное молчание по дороге. Верочка уже около трех лет как перестала быть студенткой. А уж про первый курс и вспоминать грешно...

- Нет, - с гордостью ответила она, - я преподаватель и заканчиваю аспирантуру.

После чего, весело и быстро взбежав по ступенькам лестницы, скрылась за дверью проходной.

На кафедре ее весь день преследовали неприятности. Заболел ее научный руководитель - Юрий Павлович Травкин, с которым у нее была назначена встреча. Отменили ее семинарские занятия, потому что группа ее студентов уехала на сборы, а ее, как водится, предупредить забыли. Теперь ей надо было где-то прождать около трех часов, чтобы провести на третьей паре лабораторную работу с еще одной группой студентов.

Причем эта группа ее донимала особенно. Точнее, не вся группа, а два студента, которые ради шутки постоянно задавали ей какие-нибудь глупые вопросы, не относящиеся к теме, а в дополнение к ним рассказывали какие-нибудь сальные анекдоты. Верочка без разговоров выгоняла их с семинаров, но выгонять их с лабораторных занятий не хотела. Парни умные, а если не сдадут зачет и, провалив сессию, по своей глупости вылетят из института, будет жалко.

В расстроенных чувствах Верочка около часа просидела в маленьком институтском кафе, размышляя, чем бы себя занять. И тут к ней подошел Алексей, преподаватель ее кафедры, как и она, заканчивающий писать диссертацию. Отношения у них были очень хорошие.

- Верунчик, что грустим? - весело спросил он, подсаживаясь за ее столик.

- Жизнь полна несправедливости... - Верочка скривила губки.

- Позвольте узнать, какой именно?

- Юрий Павлович заболел и даже не позвонил, чтоб отменить встречу. Третий курс угнали на сборы, и у меня пропадает пара. О чем меня, конечно, тоже никто не удосужился известить. Библиотека как назло закрыта - у них, видишь ли, санитарный день. И торчать мне тут еще два часа до третьей пары...

- Верунь, ну ты как с другой планеты, все еще два месяца назад знали, что третий курс едет на сборы.

- Знали, но не знали с какого числа.

- Верунь, а у тебя что на третьей паре?

- Лабораторка, - Верочка скривилась, - с моей "любимой" группой второго курса.

- Это с теми двумя твоими поклонниками?

- Поклонники? Ну ты и скажешь...

- Верунчик, это у них такой способ самовыражения, что бы ты их заметила и оценила... Тебе же стоит только где-нибудь появиться, и все мужики независимо от возраста впадают в ступор. У них не мысли о семинаре, а мысли, что там у тебя под твоей короткой юбкой.

- Ага, самовыражение у них прямо как у тебя... По-твоему я должна ходить, как старая дева, в балахоне, а еще лучше в парандже? Ты что, примкнул к блоку, борющемуся за введение общего стиля одежды для всех институтских преподавателей?

- Извини, я и не думал, что это тебя обидит...

- Да нет, что ты, я ценю...

Алексей расхохотался.

- Ладно, Верунчик, не обижайся, в искупление вины, могу провести твою третью пару. У меня как раз "окно".

- Правда? - обрадовалась Вера.

Алексей перешел на интимный шепот, - Ну, конечно, не совсем безвозмездно...

- Тогда не надо. - Вера перешла на более холодный тон, - Я и сама не переломлюсь...

- Верунчик, ты что, шутки перестала понимать?

- Алеша, у меня мерзопакостное настроение. Ничего я не понимаю. Сегодня я встретила мужчину своей мечты, а он даже не взглянул на меня... - неожиданно даже для себя самой призналась Вера.

Сама она была в курсе практически всех любовных перипетий, происходящих на кафедре. Ее принимали за свою, и не стеснялись при ней рассказывать обо всем. Однако про себя Вера старалась не говорить ничего.

- Этого не может быть! Колись, как все было. Ты, наверное, сама его отшила, а теперь жалеешь.

- Ничего я его не отшивала. Я его до института проводила. А он ушел и даже спасибо не сказал.

- Не поверю... Верка, колись. Он не мог просто так уйти. Ты ушла первой.

- Ну, первой...

- И быстро.

- Ну, не знаю...

- Зато я тебя знаю. Ты гордая. Ни за что не покажешь, что тебе кто-то понравился...

- Алеша, зачем "соль на рану"?

- Тебе еще не так надо. Тебя вообще по башке стукнуть надо. Понравился кто-то, так держи его и не отпускай. Вон моя Ирка, как глаз на меня положила, так и вцепилась мертвой хваткой. Звонила, чуть ли не каждый час. А мне приятно...

- Алеша, я так не могу. К тому же дело прошлое, уже ничего не изменишь...

- Ну и не вспоминай! Может это он только с виду такой, а вообще "герой не твоего романа"... Пару я за тебя проведу. А ты иди, расслабься где-нибудь. Сходи в свой фитнес-центр или еще куда.

- Алеша, откуда ты знаешь про фитнес-центр?

- Тебя моя Ирка там видела и мне тут же доложила.

- Откуда твоя Ирина меня знает?

- Да я ей фотографии показывал, ну помнишь те, с нового года... А она прилепилась, как липучка, что это за красотка? Я ее, конечно, успокоил, что по тебе полкафедры сохнет, а ты всем от ворот поворот даешь... Так она тебя прозвала... - Алексей рассмеялся, - ты не поверишь... "Снежной королевой". Ну, ты еще тогда в белом шелковом платье была...

- Понятно... - Верочка помолчала, а потом попросила, - Алеш, я, конечно, понимаю, что это очень сложно, но ты можешь не говорить о том, что я тебе рассказала на кафедре и дома, а?

Она уже жалела, что так опрометчиво рассказала все Алексею. Теперь еще только не хватает, чтоб очередная байка про нее пошла гулять по коридорам института.

- Верунчик, обещаю. Я - просто могила!

- Посмотрим... - Вера пристально посмотрела на Алексея, - если я узнаю, что ты проболтался, а я, конечно же, узнаю ... больше с тобой никогда разговаривать не буду!

- Вера, ну зачем такие угрозы. Я понял. Обязуюсь молчать.

- Спасибо.

- Да не за что. Не расстраивайся. Все образуется.

- Да я уже и не расстраиваюсь. Еще раз спасибо. До встречи.

- Счастливо.

Верочка вышла из кафе, спустилась по огромной мраморной институтской лестнице и отправилась к метро.

- У Вас так быстро заканчиваются занятия? - окликнул ее приятный и уже знакомый голос.

Верочка вздрогнула и резко обернулась. У ограды скверика между домами стоял утренний Рассел Кроу.

- Не бойтесь, я не хотел Вас напугать. Я всего лишь хотел сказать Вам "спасибо". Вы так быстро ушли утром, что я не успел...

- Так Вы для этого здесь меня ждали? - недоверчиво спросила Вера.

- Да нет, это получилось случайно, - смутился незнакомец, а потом вдруг решительно добавил, - хотя, зачем врать... я ждал именно Вас. Закончил все свои дела и решил: постою здесь немного, может, увижу... Мимо этого места Вам никак не пройти, раз Вы ходите дворами...

- И давно Вы здесь стоите?

- Нет, мне повезло, минут двадцать не больше.

- Правда повезло, я должна была работать еще не меньше трех с половиной часов. Но все сложилось по-другому.

- Значит, это судьба, столько бы я Вас прождать бы не смог, у меня лишь два часа свободного времени. После обеда я должен быть на работе.

- А где Вы работаете, если не секрет? - чтобы дальше поддержать разговор спросила Вера.

- Секрет, - улыбнулся он.

- Почему?

- Потому что все девушки очень любят секреты, и я намерен заинтриговать Вас.

- Интересное наблюдение. И что Вы намерены делать дальше?

- Ну, для начала я провожу Вас до метро, долг говорят, платежом красен, если Вы конечно не возражаете. Вы ведь туда шли?

- Да, я шла туда. Хотя я даже не знаю зачем. У меня отменились все занятия, и образовалась уйма свободного времени... - то, что Верочка сказала, было против всех ее правил, но она сказала именно это.

- Тогда может, Вы составите мне компанию, и мы посидим в этом уютном скверике. Свободного времени у меня, правда, не уйма, но два часа есть.

Они прошли в скверик и сели на скамейку. Возникла напряженная пауза, потом незнакомец сказал:

- Глупо сидеть молча, давайте знакомиться. Меня зовут Павел. А Вас?

- Вера.

- Вера - красивое имя... Интересно, как Вы такая молодая, со студентами справляетесь? Они Вас тоже Верой называют?

- Ну, во-первых и не такая молодая - мне скоро двадцать четыре... А студенты называют меня Вера Анатольевна. Справляюсь я с ними пока неплохо, я умею интересно и просто рассказывать про довольно сложные вещи. Поэтому меня слушают. А на лабораторных работах я не проверяю правильность отчета, его можно списать. Я задаю вопросы, на которые невозможно ответить, не разобравшись в сути лабораторной работы. И еще я называю всех студентов только на Вы, и только по фамилии. Это помогает мне соблюдать необходимую дистанцию. Только Вам это должно быть не интересно? - Вера чувствовала себя скованно. Рядом с ней сидел мужчина ее мечты, а ее обычная легкость в общении с мужчинами куда-то разом улетучилась. Она ощущала себя первоклассницей, прилежно отвечающей на задаваемые вопросы. Но изменить что-то была не в силах.

- Наоборот, очень интересно. Общаться с человеком, использующим в своей работе нестандартный, необычный подход, всегда интересно.

- Да ничего необычного... - Верочка пожала плечами.

- У меня к Вам предложение. Раз я не Ваш студент, может мы сможем перейти на ты? - предложил Павел.

- Хорошо, - согласилась Вера.

- Тогда еще один вопрос на эту же тему, можно?

- Конечно.

- Ты такая молодая и очень красивая, и преподаешь в институте, где в основном учатся юноши. Неужели у тебя никогда не случаются недоразумения на занятиях?

- Ну почему, бывают иногда. На прошлой недели, например, двое моих студентов напились, и начали орать песни прямо посреди занятия, а я никак не могла их выгнать из аудитории. Пока не объяснила остальным, что в результате сорванного семинара пострадает вся группа. Тогда студенты их сами вытолкали за дверь, и я смогла продолжить.

- Пьяные - это ужасно, правда, еще хуже, если наркоманы попадутся. Я надеюсь, ты с таким не сталкивалась.

- Нет вроде. Хотя есть у меня студент с какими-то странностями в поведении, может и наркоман.... Правда сейчас он третью неделю уже не появляется в институте.

- А где он?

- Откуда мне знать... Может, передумал учиться, может, еще что. У нас не школа. Никого насильно учиться не заставляют. Не хочешь - не ходи. Это раньше были проверки, журналы посещаемости, а сейчас по-другому. По крайней мере, в нашем институте. Можно вообще в институте на лекциях не появляться, только сдать все лабораторные работы, получить зачеты и сдать экзамены. А вот если не сдашь, тебя просто отчислят, и все.

- А этот твой студент, он что, только на лекции не ходит?

- Нет, он вообще не появляется, он уже только у меня три лабораторных работы пропустил, как потом будет мне все сдавать, не знаю. Если еще пару недель не появится, значит точно, решил бросить или академический отпуск взять. Если конечно у него причина уважительная для столь долгого пропуска окажется...

- Значит, теперь стало все по-другому... В мою бытность студентом у нас были кураторы, старосты, а теперь что, "анархия - мать порядка"?

- В нашем институте есть и кураторы и старосты, только не особо они и следят за порядком. Так, для проформы... А в группе Черникова, это тот самый студент, куратор вообще очень своеобразная, она у нас еще и профсоюзный босс, и ее поймать просто нереально. Ума не приложу, зачем она взяла на себя еще и кураторство над группой, которая практически не связана с ее кафедрой, раз у нее и так времени нет ... А старосту я просила, - Лешников, узнайте что с Черниковым. А он мне в ответ, - Что я ему, нянька? Я позвонил ему три раза, он трубку не берет, что я к нему домой топать должен?

- А эта куратор сама себе группу выбирала?

- Я не знаю... Обычно для групп любого факультета, кураторов набирают с тех кафедр, которые ближе всего к их специализации. А здесь как-то непонятно.

- Надо же... - протянул Павел, - А сама ты бы поехала узнать, что со студентом?

- Нет. Это неправильно истолкуют. Я не их куратор. Это не входит в мои обязанности. Потом, как ты это себе представляешь: молодая женщина, не имея на то никаких оснований, отправляется в гости к студенту. Бред.

- А если б ты была куратором их группы?

- Нет, тоже вряд ли... Не принято это у нас как-то. Позвонить, узнать - это да, а чтобы ехать - нет. Скорее всего, вызвала бы старосту и заставила его поехать.

- А в принципе визит куратора - это реальная вещь, например, с точки зрения студента?

- Наверное, это лучше у самих студентов спросить. Как бы они к этому отнеслись. Я говорю: среди преподавателей нет такой практики. А что тебя так случай с Черниковым заинтересовал? Тебе только это интересно?

- Нет, что ты! - Павел смутился. - Просто к слову пришлось. Ты же сама ничего не спрашиваешь, вот я за двоих вопросы и придумываю.

- У меня много вопросов, но ты отказался на них отвечать.

- Когда?

- В самом начале, ты сказал, что все девушки очень любят секреты, и ты поэтому не собираешься отвечать на мои вопросы.

- Я пошутил. Хотя в отношении работы это действительно так. Я работаю в закрытой организации, и у нас не приветствуется распространение любой информации. А на все остальные вопросы я готов ответить. Зовут меня Павел Александрович Соколов. Мне 29 лет. Я холост. Женат не был. Иногда курю, но редко. Напиваюсь тоже редко. Других вредных привычек не имею. Живу один. Что тебя еще интересует?

- Так ты шпион, что ли?

- Нет, не волнуйся, я не шпион. Я работаю в российских государственных структурах.

- Ты разведчик, я угадала?

- Нет, не разведчик. Но дальше не гадай. Я тебе все равно не отвечу.

- А зачем ты приходил в наш институт?

- Мне нужна была консультация опытного специалиста, но кого, я тебе не скажу...

- Ничего себе... сплошные тайны.

- Почему тайны? Я рассказал тебе про себя все, кроме работы. А ты мне рассказала лишь о работе.

- Ты не о чем больше не спрашивал.

- Я стараюсь быть тактичным и жду, вдруг очаровательная девушка мне все расскажет сама?

- Пожалуйста, тайн тут никаких нет. Зовут меня Вера Анатольевна Краснова. Как я сказала, мне 23. Живу я с родителями. Была замужем. Разведена. Детей нет. Тебя это не шокирует?

- Пожалуй, нет. Было бы странно, если бы подобная девушка до сих пор не побывала ни разу замужем. А то, что ты уже свободна, так это просто замечательно. Я втайне очень надеялся на это.

- Почему?

- Потому, что у меня появился шанс... Я бы не смог встречаться с замужней... - Павел замолчал, было видно, что он подыскивает подходящее слово.

- Женщиной, так и говори, - закончила вместо него Вера.

- Не люблю эти слова: мужчина, женщина. Мужчина, прокомпостируйте талончик! Женщина, передайте за проезд. Ужас какой-то. Не обращение, а деление по половому признаку.

- Согласна, но другие обращения пока еще тоже смешно звучат. Госпожа, Вы в кассу последняя? В официальных бумагах звучит естественно, а на улице пока нет.

- Мне больше нравится "девушка".

- Но словосочетания "замужняя девушка" просто быть не может.

- Справедливо замечено, поэтому я и пытался подобрать что-то другое.

- Что-то вроде "замужняя дама". Не ассоциируется с огромной матроной и тремя детьми?

- Может быть...- Павел улыбнулся, а потом вдруг спросил, - Расскажи, а что ты любишь?

- В каком смысле?

- В прямом. Я, например, люблю, когда за окном стучит дождь, а ты сидишь в теплом и уютном кресле, пьешь чай и знаешь, что тебе никуда не надо идти.

- Нет, дождь я не люблю, я люблю: тепло, лето, солнце, где-то градусов 25-28, рядом бассейн, мартини с соком и льдом и интересная книжка в руках.

- Завораживающая картинка. От такого бы никто не отказался, - рассмеялся Павел, и разговор как-то сразу принял непринужденный характер и потек сам собой.

Два часа пролетели незаметно. Павел взглянул на часы и сразу посерьезнел.

- К сожалению, мне пора. Ты дашь мне свой телефон?

- Конечно, - Вера продиктовала номер.

- Я позвоню тебе вечером. А сейчас можно мне проводить тебя до метро?

- Разумеется, - Вера улыбнулась и поднялась со скамейки, - Пойдем.

Не доходя до метро, Павел вдруг резко остановился у цветочного магазина и попросил:

- Можешь здесь пять минут подождать? Я сейчас вернусь.

- Могу.

- Тогда подожди, - и Павел скрылся за дверьми магазина.

Вышел он минут через пять, держа в руках шикарный букет. Верочка знала, сколько мог стоить такой букет. Она замерла и с удивлением посмотрела на Павла: ездит в метро, костюм явно не от Версаче или Валентино, хотя и очень хороший, ботинки тоже не из дорогого бутика, и вдруг такой букет... Ну ладно бы одну или три розы, а здесь... Стоимость букета по ее оценке примерно соизмерялась с ее месячной зарплатой. Конечно, зарплата ее была мизерной, ее хватало лишь на проезд и обеды в кафе. Но по ее первоначальной оценке, и Павел получал не особо много. Букет с этим выводом никак не вязался.

- Это тебе! - Павел торжественно вручил цветы Вере.

- Спасибо, какой красивый букет... - Вера зарылась носом в цветы, и ощутила их нежный аромат, - а запах какой чудесный... Павел, спасибо!

- Да не за что. Мне просто захотелось сделать тебе что-то приятное. Ну а теперь пойдем к метро.

- Нет, - Верочка отрицательно замотала головой.

Павел с удивлением взглянул на нее, - Что-то не так?

- Все так. Но такой букет я в метро не довезу, - Верочка рассмеялась, - В метро мне из него сделают веник. Я на такси поеду. А тут ловить их удобнее. Если ты торопишься, то иди. Позвони, когда сможешь.

- Я не настолько тороплюсь, чтобы не поймать тебе машину, - Павел подошел к обочине и поднял руку.

Тут же рядом с ним притормозила синяя девятка. Павел открыл дверцу, о чем-то поговорил с водителем достал из кармана бумажник и передал деньги. Потом повернулся к Вере.

- Тебя согласились доставить в любую точку Москвы. Так что, располагайся, - и помог Вере сесть в машину.

- Еще раз спасибо. - Вера улыбнулась.

- Счастливо.

Домой Верочка влетела, словно на крыльях. Под удивленным взглядом мамы, с букетом в руках она покружилась в коридоре, а потом повалилась на диван.

- Веруша, ты никак влюбилась? - с улыбкой произнесла мама.

-Да! Я без памяти влюблена, мамочка. Только папе не говори.

- Почему?

- Он не одобрит этого. Я познакомилась с ним на улице. И я не знаю кто он. Вернее, я знаю, что зовут его Павел, что ему 29 лет, что он не женат, но не знаю, кем он работает. Он сказал, что это тайна.

- Веруша, это действительно как-то подозрительно. Ну, какая тут может быть тайна? Если, например, человек работает в разведке, он бы тебе с три короба наплел, что он какой-нибудь менеджер или еще кто-то.

- Мама, он сказал, что он не шпион и не разведчик, а работает в российских государственных структурах.

- Тем более, люди, работающие там, из этого секрета не делают.

- Мама, а может быть, он на секретном задании?

- Тогда бы он тебе рассказал какую-нибудь сказку, но не стал бы говорить, что работает в российских государственных структурах.

- Мамочка, а может, он не хотел мне врать?

- Ну, допустим. Хотя это очень маловероятно, - мать покачала головой. - А откуда ты знаешь, что он не женат?

- Он сказал.

- И ты поверила?

- А почему я должна не верить?

- Да потому что по улицам ходят тысячи воров, убийц и насильников.

- Мама, он меня не ограбил, не убил и не изнасиловал. Он подарил мне цветы, посадил в такси и заплатил шоферу.

- Правильно, что бы узнать твой адрес.

- Да не спрашивал он мой адрес, он договорился с шофером, что тот отвезет меня туда, куда я скажу.

- Тем более странно. Любой нормальный человек спросил бы.

- Мама, на тебя не угодишь. И так не хорошо, и эдак плохо. Я влюбилась впервые в жизни. А ты вместо того, чтобы порадоваться за меня, говоришь мне всякие гадости.

- Веруша, это не гадости, это - правда жизни. К тому же почему впервые? Ты что, замуж выходила не по любви?

- Нет, мама, замуж я выходила по дури.

- А тогда говорила, что по любви. Вот и сделай вывод. Не надо бросаться сразу в омут головой. Подумай. Проанализируй все. Ты же у меня умница. И папе расскажи. Он тебе никогда плохого не посоветует.

- Мама, вы меня держите как яйцо в инкубаторе. Мне хорошо, тепло и уютно. Но пока жизнь сам не попробуешь, вкуса ее не узнаешь. Я хочу любить! Хочу! Мне скоро 24! Могу я принимать самостоятельные решения?

- Поступай, как хочешь! Дело твое, - мама махнула рукой и ушла в спальню.

Верочка осталась сидеть на диване, любовно сжимая букет в руках, но в голову ее стали закрадываться некоторые сомнения.

Все сомнения были рассеяны вечером, когда раздался телефонный звонок и Павел пригласил ее в пятницу вечером в театр. Вера приняла предложение.

Отец пришел поздно, когда Вера уже спала. Утром, собираясь на работу, Верочка увидела отца. Он завтракал в гостиной.

- Привет, папа.

- Доброе утро, котенок.

Отец ее ни о чем не спрашивал и на цветы даже не смотрел. Это было явным признаком того, что мама ему все рассказала, но просила ей ничего не говорить.

- Папа, ты тоже осуждаешь меня?

- О чем ты?

- Да ладно... Что я не вижу, что мама тебе все сказала...

- Нет, Вера, я с тобой согласен, что в жизни надо все пробовать самому. И я уважаю тебя за то, что ты стараешься жить самостоятельно, не прибегая к моей помощи. Однако иногда бывают моменты, когда не помешает подстраховка. Если ты скажешь мне его данные, я постараюсь все о нем узнать. Чтобы у тебя не возникало никаких сомнений. Вот и все.

- Папа, но это получается, что я не верю ему. Как я потом смогу смотреть ему в глаза?

- Ну что ж, каждый предпочитает учиться на своих ошибках. Дерзай! - отец встал и ласково похлопал Веру по спине. - Надеюсь, все у тебя будет хорошо. Я пошел, а то опоздаю.

К походу в театр Верочка готовилась больше двух часов. Она перемерила все платья и наконец остановилась на темно-вишневом, шелковом платье, под которое надела такого же цвета кружевное белье. Платье было куплено к свадьбе Лики, на которой Вера должна была быть свидетельницей. Но свадьба расстроилась. Буквально за два дня до торжественного события к Лике вернулась ее прежняя любовь - Борис, который до этого вроде бы окончательно порвал с Ликой, и вернулся в семью, к жене. И Лика, не долго думая, все отменила. Свадьба не состоялась, а платье осталось. Верочка выглядела в нем безупречно. Причесавшись и сделав макияж, она набросила на плечи легкий плащ и поехала к театру. От предложенной отцом машины она отказалась из опасений, что шофер будет следить за ней.

Спектакль был хороший, играли замечательные актеры, но никакого удовольствия Вера не получила. Во-первых, актеры играли без антракта, а во-вторых, ну разве можно смотреть любую постановку, полностью не погружаясь в происходящее на сцене? А как можно погрузиться в происходящее, если рядом сидит мужчина твоей мечты, его рука лежит рядом с твоей, и он все время смотрит не на сцену, а только на тебя? Верочка промучилась весь спектакль. Она делала вид, что заинтересованно наблюдает за игрой актеров, при этом внимательно отслеживая мимику своего лица, свои движения и свою реакцию на те или иные их реплики. Когда занавес опустился, у Верочки было полное ощущение, что она тоже проиграла очень длинный спектакль. Самое поразительное было то, что за все время спектакля Павел ни разу не попытался обнять ее или положить ей руку на колени. На протяжении всего действия он лишь наблюдал за ней и все.

Выйдя на улицу, Павел спросил, - Тебе понравилось?

- У меня двойственное впечатление. Уж больно по-современному поставлена пьеса, - потом улыбнулась. - Тебе этот вопрос задавать не буду. И так понятно, что тебе спектакль не понравился, так как ты ни разу на сцену даже и не взглянул.

- Разве можно смотреть на сцену, когда рядом с тобой сидит девушка невиданной красоты. Тебе очень идет это платье.

- Спасибо. Приятно слышать. Какие будут предложения относительно дальнейшего времяпровождения?

- Уже поздно. Я провожу тебя домой, если ты не возражаешь.

- Возражаю. - Вера разозлилась. Ее начала бесить эта двойственность ситуации. С одной стороны комплименты, цветы, предельная вежливость, а с другой - ни единой попытки обнять ее или поцеловать. Может, он действительно женат, а ей все наврал? Только тогда зачем все это? Сейчас она все проверит и выяснит.

- У тебя есть другое предложение?

- Да, есть. Пригласи меня в гости. - Верочка понимала, что с ее стороны это выходит за всякие рамки приличий. Но, в конце концов, за любовь надо бороться. Вон Алешина Ирина проявляла инициативу, и ничего, Алексею это даже нравится. К тому же сейчас все выяснится. Вера твердо взглянула Павлу в глаза.

- Если тебя не смутит беспорядок, я не ждал гостей, и абсолютно пустой холодильник, то с удовольствием. - Павел понял, что это своеобразная проверка и если он откажется, Вера больше встречаться с ним не будет.

- Не смутит, а продукты можно купить по дороге.

- Тогда так и сделаем, вон видишь какой-то магазин, пошли.

И они отправились за покупками.

Павел жил в большой однокомнатной квартире недалеко от центра. Они вошли в достаточно просторный коридор, и Павел, поставив пакеты, снял ботинки и надел тапочки.

- Сейчас что-нибудь соображу для тебя... - сказал он и открыл небольшую тумбочку для обуви.

- Я бы хотела остаться в туфлях. Могу их вымыть в ванной, если надо...

Вера не любила тапочки. Она была не очень высокого роста и поэтому практически всегда ходила в туфлях на высоком каблуке. Даже дома в качестве домашних тапочек она использовала такие туфли, но без задников.

- Да не надо ничего мыть... Я предложил, потому что думал у тебя ноги устали на каблуках... - Павел растерянно взглянул на нее.

- Нет не устали, я привыкла... А куда плащ можно повесить?

- Извини, я сейчас... - Павел подошел, помог ей снять плащ и, аккуратно повесив его на плечики, убрал в шкаф, - Ты проходи. Вон те две двери - это туалет и ванная, а дальше кухня и комната.

Вера пошла вымыть руки. Когда она вышла, то увидела, что Павел уже на кухне и возится с продуктами.

- Давай я помогу тебе...

- Не надо. Сегодня ты моя гостья. Проходи в комнату, включи музыку, отдохни. А я сейчас все принесу. Все, что мы с тобой купили, не требует долгого приготовления.

Вера кивнула и пошла в комнату. Войдя, она в изумлении застыла. Если это называется беспорядком то, как же назвать то, что обычно происходит в ее комнате, особенно по утрам. Кровать была идеально застелена, а все вещи стояли на местах, как видимо раз и навсегда закрепленных за ними. Причем было видно сразу, что убирает здесь не женщина. Ни одна женщина не расставила бы так вещи. Они стояли не слишком эстетично, но практично и удобно для их хозяина. Вера подошла к шкафу, где стоял музыкальный центр.

- Интересно, - подумала она, - везде лежит пыль равномерным слоем, будто вещи никогда не передвигаются, хотя заметно, что многими пользуются постоянно...

Вера приподняла лежащий мобильник и пальчиком провела по поверхности шкафа под ним. За этим занятием ее и застал вошедший Павел.

- Я предупреждал, что давно не убирал квартиру, - сказал он.

- Нет, я не из-за этого, - Вера улыбнулась. - Как тебе удается все вещи класть всегда в одно и тоже место?

- Их же так легче искать, - искренне удивился Павел.

- Искать, конечно, легче, но вот положить, чтоб не искать - трудно. А для меня, например, вообще невозможно.

- Это дело привычки. Кто к чему привык. Ты привыкла искать. А я привык сразу класть на место... А тебе это не нравится?

- Даже не знаю... Я ощущаю себя здесь как в музее. Не хватает только табличек: "Экспонаты руками не трогать".

Павел повернулся, подошел к письменному столу и одним взмахом руки смахнул с него все журналы, книги и какие-то бумаги. Потом открыл шкаф, и на пол полетели несколько свитеров, рубашек и брюк.

- Что ты делаешь? - с ужасом спросила Вера.

- Создаю для тебя более комфортную атмосферу. Так тебе уютнее?

- Не думаю... - Вера подняла с пола одежду, - Вот это убери обратно. Я думаю, журналов и книг для создания необходимой атмосферы будет более чем достаточно...

- Подождешь еще минут десять? - спросил Павел, убирая одежду. Затем он раздвинул стол и накрыл его скатертью.

- Могу даже двадцать.

- Двадцать не надо, мне хватит десяти, - Павел снова вышел на кухню.

Вера подняла и сложила все упавшие с письменного стола вещи на него горкой. Потом достала свой мобильный и позвонила маме, предупредить, что ночевать домой она не придет.

- Спасибо, что предупредила, - сказала мама и положила трубку.

Ужин получился на славу. Они ели, пили и шутили. Павел впервые попробовал ее любимое "Мартини Бьянка" с соком грейпфрута и оценил этот коктейль как очень приятный напиток. А потом Павел поставил диск, и зазвучала любимая Верина мелодия, и он пригласил ее танцевать.

- Откуда ты знаешь? - тихо прошептала она ему на ухо.

- Что?

- Что это моя самая любимая мелодия...

- Я не знал. Просто она мне самому нравится...

Павел обнял ее сильнее, прижал к себе, и поцеловал. Вера не сопротивлялась, она, наоборот, уже весь долгий вечер только этого и ждала. Ее губы жадно ответили на его поцелуй, а потом он вдруг резко подхватил ее на руки и отнес на диван. Через несколько минут ее платье и его брюки с рубашкой уже валялись на полу. А потом вслед за ними полетело ее кружевное белье.

Павел сжимал ее в объятьях, когда Вера вдруг почувствовала достаточно сильную и резкую боль. Она вздрогнула и напряглась. Павел замер, потом удивленно на нее посмотрел.

- Вера, ты что, девственница? Ты же была замужем...

И тут у Веры то ли от боли, то ли от нелепости ситуации потекли слезы. Она отвернула голову.

- Вера, ну не плачь, не плачь, пожалуйста... Ты можешь объяснить, что случилось? - Павел крепче обнял и начал нежно целовать Веру.

- Мой первый муж, - всхлипывая сказала Вера, - он не мог... в общем, он был...

- Я понял, он был импотент, и из-за этого вы разошлись, - подвел итог Павел.

- Не-е-ет, - отчаянно замотала головой Вера, - из-за этого я бы с ним не разошлась...

- Тогда из-за чего?

- Он... он... - Вера окончательно залилась слезами.

- Что он сделал? Да успокойся ты, хочешь, я водички тебе принесу?

- Не хочу, - Вера испуганно схватила Павла за руку. Ей вдруг показалось, что если он уйдет, то обратно к ней, такой заплаканной и жалкой, уже никогда не возвратится. У нее даже слезы высохли.

- Вот и молодец, - Павел нежно гладил ее по спине, - и что же он сделал?

- Он бил меня, - собравшись с духом, произнесла Вера.

- Бил тебя? - Павел даже привстал на кровати.

- Да.

- Значит, он тебя избил, и вы разошлись. Так?

- Нет. Он меня избил пять раз, прежде чем мы разошлись...

- Вера, и ты что, просто так все это терпела?

- Я не могу в двух словах рассказать... Это очень длинная история...

- А мы с тобой разве куда-нибудь торопимся? - Павел нежно поцеловал Веру. - Расскажи, тебе самой легче станет.

И сама не зная почему, Вера рассказала все...

Когда она закончила, Павел нежно обнял и сильно прижал к себе.

- Бедная моя малышка, с таким добрым сердечком... Сколько же тебе пришлось пережить.

- Ты намекаешь на мой маленький рост?

- У тебя замечательный рост, когда ты на каблуках, то ты чуть-чуть ниже меня, а если б ты была выше, это было бы ужасно... - Павел тихо рассмеялся, - а малышка потому, что беззащитная и доверчивая. И еще потому, что мне очень хочется тебя защитить. Ну как, согласна быть моей малышкой?

Ответить Вера не смогла, она лишь попыталась кивнуть, потому что их губы снова слились в долгом поцелуе. А потом их тела сплелись в едином порыве страсти, и Вера испытала такое сильнейшее наслаждение, которого не испытывала никогда.

Утром Вера проснулась от телефонного звонка. Она потянулась и, сев на кровати, поискала глазами Павла. Павел был уже одет и, стоя в коридоре, с кем-то разговаривал по телефону. Потом он зашел в комнату.

- Вера, мне надо уехать. Меня вызывают на работу. Ключи на столе. Чувствуй себя как дома. В холодильнике оставшаяся еда. Я приготовил тебе кофе, он стоит на кухне. Хотел разбудить тебя и принести в постель. Но не судьба... - Павел ласково улыбнулся и протянул ей листок бумаги. - Вот номер моего мобильного телефона. Если что не так, звони.

Полусонная Вера согласно кивнула и взяла бумажку. Павел ласково поцеловал ее в щеку и вышел. Потом в коридоре хлопнула дверь.

Верочка спустила ноги с кровати и тут с ужасом обнаружила, что не видит на полу своей одежды.

Она пошарила взглядом по комнате и увидела что все ее вещи аккуратно сложены в кресле, стоящим в изголовье кровати, а платье перекинуто через его спинку. Вообще в комнате ничего не напоминало о вчерашнем вечере. Посуды на столе не было, а на письменном столе вновь царил идеальный порядок.

Верочка оделась, застелила кровать и прошла на кухню. На столе стоял горячий кофе, а рядом лежал бутерброд с сыром. Верочке показалось, что вкуснее этого бутерброда она в жизни ничего не ела и лучшего кофе не пила. На стене висел календарь с передвижным окошком. Посмотрев на выделенную дату, Верочка произнесла вслух:

Пятница, одиннадцатое, нет сегодня уже суббота, - и передвинула окошко, - двенадцатое.

И тут ее словно молния ударила: как она могла забыть? Двенадцатого в одиннадцать часов у нее экзамен в автошколе. Еще неделю назад, когда Верочка сдала теорию, ей сказали, что вождение она сдает двенадцатого в одиннадцать часов. Водить машину Верочка уже умела, отец давно научил ее, поэтому она не волновалась. Двенадцатого так двенадцатого. И вот двенадцатое это сегодня! Вера взглянула на часы, было десять минут одиннадцатого. Вернуться домой, чтобы переодеться, она никак не успевала. Придется ехать так, решила она и пошла в ванную подправить макияж.

На улице было жарко, поэтому Вере пришлось снять плащ и перебросить его через руку. Сотрудник ГИБДД, в форме капитана, принимающий экзамены просто ошалело уставился на нее, когда она подошла и протянула ему документы.

- Вы в таком виде собираетесь вести машину? - спросил он.

- А что, женщинам в таком виде запрещается садиться за руль? Не напомните, это в каком пункте ПДД написано? - с милой улыбкой вопросом на вопрос ответила Вера.

- И Вы сможете вести машину на таких каблуках?

- Давайте проверим. Вы сразу все узнаете.

- Садитесь, - проигнорировав всех собравшихся ранее, капитан распахнул перед ней дверь машины. В его глазах читалось желание проучить эту зарвавшуюся особу.

- Вырядилась, как на бал, - проворчал он себе под нос.

- Куда я могу положить сумку и плащ? - поинтересовалась Вера.

Капитан молча распахнул заднюю дверь. Вера положила на заднее сиденье свои вещи, а потом грациозно села за руль. Поправив зеркала, сиденье и пристегнувшись ремнем безопасности, она спросила у севшего рядом капитана:

- Можно трогаться?

- Да.

Вера завела мотор и плавно тронула машину с места. Она объехала все положенные препятствия, развернулась, загнала машину на эстакаду, а потом задом припарковала машину в обозначенном шестами "гараже".

- Я могу быть свободна? - заглушив двигатель и поставив машину на ручник, улыбнулась Вера, - или Вы, господин капитан, хотите, чтобы я еще что-то сделала?

- В город, - скомандовал он. Это было не по правилам. Сначала вся группа должна была сдать часть экзамена на площадке, что фиксировалось в бумагах и лишь потом те, кто сдал, выезжали в город. Капитан явно не хотел проставлять ей первую часть экзамена, как сданную.

Вся группа, включая второго инспектора, принимающего экзамены, который от неожиданности даже вышел из машины, недоуменными взглядами проводила, плавно выезжающий за ворота школы, автомобиль.

Вера ехала довольно уверенно, соблюдая все требования знаков.

- На перекрестке налево, - сказал капитан.

- С удовольствием, но не могу, здесь левого поворота нет.

- Тогда направо.

- Вы очень поздно сказали, я не успею перестроиться в правый ряд.

Капитан около двадцати минут мотал ее по улицам и переулкам. Наконец он сказал:

- Все, хорошо. Припаркуйтесь здесь.

- Не могу, здесь знак "Остановка, стоянка запрещена".

- Я сказал, припаркуйтесь!

- Я могу припарковать машину после следующего перекрестка, - Вера побледнела.

- Я сказал, здесь! - капитан уже просто кричал.

- Когда Вы сами будете за рулем, вот тогда и командуйте! А пока за рулем я, я несу ответственность и за себя и за Вас, господин капитан! - Вера утопила педаль газа и, доехав до места разрешенной парковки, остановилась.

- А Вы отчаянная, госпожа... - капитан посмотрел в документы, - Краснова. Вас опасно выпускать на дорогу...

- Можете не выпускать! - Вере было уже все равно. Ее довел этот тупой женоненавистник, как она его про себя окрестила. Не хочет, пусть не ставит отметку о приеме экзамена. Она придет сдавать еще один раз, не переломится.

Постойте, так Вы - Краснова? - тон капитана вдруг резко изменился, - Почему же Вы сразу об этом не сказали?

- А почему я должна была это говорить? - Вера в упор посмотрела на капитана.

- Да нет, не должны, Вы же отдали мне документы. Я должен был сам сразу прочесть. Не обращайте внимания. Все отлично, госпожа Краснова, Вы все сдали. За правами придете через неделю. Всего хорошего. Хотя нет, постойте, я довезу Вас до ближайшего метро.

- Не надо. Я лучше прогуляюсь, - ответила Вера мрачным тоном и вышла из машины.

Выскочивший за ней капитан подал ей сумку и плащ, и еще раз пожелав: "Всего хорошего", уехал.

Вера чувствовала себя разбитой.

Отец сразу, после ее переезда к ним, предложил ей сдать экзамены на права без всякой автошколы. Но она уперлась:

- Я хочу сама. Я самостоятельная. Не хочу, чтобы ты кому-то звонил и что-то просил. Я все смогу сама.

- Вольному воля, - улыбнулся тогда папа, - Дерзай! Получишь права, куплю тебе машину. От машины ты не откажешься?

- От машины? Конечно, нет!

- Тогда договорились.

Значит, папа все-таки подстраховал ее. Неужели он не верит, что она хорошо может водить машину? Глупости! Он ей сам не раз говорил, что из нее выйдет классный водитель. Тогда почему? Хотя, глупый вопрос. Он хотел подстраховать ее именно от такой ситуации, которая сегодня произошла.

- Папа, как всегда, оказался прав... - подвела невеселый итог Вера.

Ее грустные размышления прервал звонок мобильного телефона.

- Алло, Верка, ты где? - Вера узнала голос Лики.

- У черта на куличках, сама не знаю, где... Я сдавала экзамен на права, и теперь стою, как идиотка, посреди незнакомого района. Даже не знаю, где здесь ближайшее метро.

- Так ты сдала?

- Сдала. Смогу получить права через неделю.

- Поздравляю.

- Лика, а что у тебя голос такой, а? У тебя что-то случилось?

- Вера, он ушел! Представляешь, он опять ушел к этой ... кикиморе. Говорит, что перед ней несет ответственность ... и поэтому не может ее бросить. То есть любит он ... меня, а жить будет ... с ней, - было слышно, что Лика захлебывается слезами.

- Лика, солнышко, не плачь! Я сейчас приеду. Вот только разберусь, где я. Хотя ладно, это не важно, сейчас поймаю машину и приеду... жди и не плачь.

Шофер подвез Веру прямо к огромному супермаркету, рядом с которым жила Лика. Ее дом находился в трех минутах ходьбы. Конечно же, шофер мог подвезти ее и к Ликиному подъезду. Но Верочка, справедливо рассудив, что в таком состоянии у ее подруги скорее всего пустой холодильник, вначале решила заглянуть в супермаркет.

Набрав полную тележку, Верочка остановилась у стойки с винами. Она нашла их любимый "Мартини Бьянка" и призадумалась: одну или две бутылки взять. Для вывода Лики из состояния депрессии одной бутылки может не хватить. Однако, прикинув наличные финансы, Вера решила ограничиться именно одной.

Лику она застала в плачевном состоянии: опухшие глаза, хлюпающий нос, взлохмаченная прическа. От обычной Ликиной жизнерадостности не осталось и следа. Было видно, что подруга проревела всю ночь.

- Верочка, он такая скотина, - это были первые слова, которые Вера услышала на пороге. И тут Лика заметила ее наряд.

- Вера, ты в таком виде сдавала экзамен в ГАИ? - слезы ее мгновенно высохли, а глаза округлились.

- Круто, да? Они все отпали. Правда, мне пришлось их по городу целый час возить, но в результате они сдались. - Верочка специально взяла такой стиль общения. Надо было не давать Лике зациклиться на своих проблемах.

- Это как - целый час?

- А ты умойся, причешись, мы сядем с тобой за стол, выпьем, поговорим, и я тебе все подробно расскажу... - Вера легонько подтолкнула подругу к ванне.

- А у меня, Вера, ничего нет...

- Я все принесла, не беспокойся. Ты иди, умойся, глазки накрась, губки подмажь. А я пока на кухне похозяйничаю.

- Вера, я не хочу глаза красить, я ведь знаю, ты мне все время твердить будешь: "не плачь, а то тушь потечет".

- Лика, плакать из-за мужиков - последнее дело. К тому же ты уже свою норму выплакала. Так что не разговаривай, а иди приводить себя в достойный вид. Ты самая очаровательная женщина на свете, тебе нельзя так распускаться.

Они проговорили до вечера. Лика уже не плакала. Они весело хохотали, рассматривая фотографии и подкалывая друг друга. Тут раздался звонок Вериного мобильника. Звонил отец. Вера включила телефон.

- Ну как? Тебя можно поздравить со сдачей экзамена? - спросил он.

- Да, папа. Извини, что сразу не позвонила...

- Я понимаю у тебя сейчас другие интересы, - в тоне отца послышалась добрая шутка.

- Нет, папа. Я сейчас у Лики.

- Так тебя можно ждать к ужину?

- К ужину? - переспросила Вера и посмотрела на часы.

Услышав эту фразу, Лика отчаянно замотала головой, - Нет, нет, нет, Верусик, останься у меня на ночь. Иначе я опять прореву всю ночь.

- Папа, Лика просит остаться у нее...

- Я так понимаю, у нее опять очередной крах любви.

- Ну, что-то в этом роде...

- Хорошо, но на завтра-то у тебя планов нет?

- Никаких, - радостно сообщила Вера.

- Тогда завтра в семь вечера я вас с мамой приглашаю в ресторан. Права надо обмыть.

- Но я их еще не получила...

- Это вопрос времени. Приходи до семи домой, и я вас отвезу. Договорились?

- Договорились.

Неожиданно Вера вспомнила, что ушла от Павла, не оставив даже записки. И позвонить она ему не могла, в спешке она забыла взять листочек бумаги с номером его телефона. Правда, в ее сумочке лежали ключи от его квартиры. Но сможет ли она туда придти без приглашения? А вдруг он там ее уже больше и не ждет?

- О чем задумалась, Верунь? - голос Лики вернул ее к действительности.

- Понимаешь, Лика. Я должна была позвонить сегодня одному человеку, но потеряла номер его телефона. Получается неудобно.

- А у него номер твоего мобильника есть?

- Есть.

- Ну вот, если ему надо, он сам тебе позвонит. Так что расслабься.

- Ты думаешь?

- Уверена. Пойду, заварю нам чай.

Лика вышла из комнаты.

Вера задумалась: рассказать Лике или нет про Павла? С одной стороны Лика абсолютно независтливая. Она с радостью всегда воспринимала любые достижения и победы окружающих. У нее был легкий характер. Единственной ее слабостью был Борис. Высокий зеленоглазый брюнет с очень аристократическим профилем. Вере он не нравился, уж очень он был эгоистичен и озабочен лишь собственным комфортом. Лика все это замечать не желала, и была без ума от своего красавца. Первое время Вера пыталась открыть подруге глаза на очевидные факты, а потом поняла: Лика и сама все это видит, но ничего поделать с собой не может. Она смирилась и полностью перестала критиковать Бориса.

Даже сегодня, она не высказала в адрес Бориса ни одного критического замечания, а просто попыталась переключить Лику на что-нибудь другое. Говорила, что мужчинам нравятся только веселые, энергичные женщины, а не рыдающие в подушку. Что Лика - самая замечательная, и любой рано или поздно поймет это. Говорить то, что Лика, может встретить и полюбить кого-нибудь другого, было опасно. Уже не раз после подобных слов Лика заливалась слезами и билась в истерике, уверяя ее, что, кроме Бориса, она не полюбит никого.

В любой другой момент Вера бы, не задумываясь, сообщила бы подруге, что влюблена. Но вот вопрос: как она на это прореагирует сегодня?

И тут Верин мобильный вновь зазвонил. На экране высветился незнакомый номер. Когда Павел звонил прошлый раз, его номер просто не определился.

- Может, это он? - подумала Вера и включила телефон.

- Вера, ты куда исчезла? Ни записки, ни звонка... - услышала она голос Павла.

- Извини, я забыла записку с твоим номером на столе. Я торопилась на экзамен.

- На экзамен?

- Да, я сегодня сдала вождение и через неделю получу права.

- Ты вчера об этом ни одним словом не обмолвилась...

- Я забыла... Представляешь, я утром пью кофе, смотрю на календарь и вдруг понимаю, что у меня через пятьдесят минут экзамен. Ты извини, я даже чашку за собой не вымыла...

- Чашка - это ерунда, ты лучше расскажи, как ты успела съездить переодеться.

- А я не переодевалась.

- Так ты в вечернем платье с декольте и в туфлях на высоченном каблуке сдавала экзамен? - Павел расхохотался. - И как? Они тебе все сразу поставили или наоборот?

- Наоборот. Мне попался ярый женоненавистник. Когда я полностью все отъездила на площадке, он сразу погнал меня в город.

- Что одну?

- Одну.

- Где он стал грязно тебя домогаться...

- К счастью, нет. Он стал гонять меня по улицам и требовать выполнить то, что запрещено знаками. А потом и вовсе стал орать на меня.

- А ты?

- А я сказала, что он будет командовать, когда сам сядет за руль, а пока за рулем я, я отвечаю и за него, и за себя. Но тут я немножко психанула и выжала газ, чтобы подвезти его к месту парковки, думаю, даже за семьдесят не перевалило, очень небольшое расстояние было, да и машина "пятерка", сам понимаешь. Просто колеса взвизгнули, и все...

- И что дальше?

- А дальше он мне сказал: "Вы отчаянная, госпожа Краснова, Вас нельзя выпускать на дорогу".

- Так и сказал? - Павел вновь расхохотался. - Но ты же сказала, что сдала экзамен...

- Так и сказал. Но потом он споткнулся о мою фамилию. И срочно пересмотрел свое отношение к отчаянным женщинам на дороге. Одним словом, у него был приказ принять у меня экзамен. Он стал очень мил и любезен. Предлагал подвезти до метро и сказал, что я все сдала на "отлично". Это все.

- Значит, ты умеешь водить машину?

- Давно, только окончить курсы все некогда было.

- А почему ты не сдала экстерном?

- Я знала, что отец обязательно позвонит и договорится, что бы у меня все сразу приняли. И хотела доказать ему и себе, что могу все сама...

- Значит, ты сегодня полностью потерпела фиаско? - Павел как-то сразу почувствовал то состояние, в котором она находилась.

- Полнейшее.

- Отцу сказала?

- Зачем? У него свои маленькие секреты, у меня свои. Ему расскажут, если уже не рассказали, как я лихо отъездила и что меня не заставили ждать ни одной минуточки. Он будет доволен.

- Не хочешь приехать и отметить это драматическое событие?

- Извини, Павел, но я обещала переночевать у подруги...

- Понятно, - его голос сразу изменился, - тебе хочется выплакаться на ее плече. Мое не подходит.

- Ты неправильно понял. Это у нее большие неприятности, и это ей надо выплакаться.

- Хорошо. Принимается. Тогда завтра.

- Завтра прекрасно сданный мною экзамен отмечается в ресторане с отцом.

- Тоже принимается. Надеюсь, на послезавтра у тебя нет никаких планов?

- Нет. После трех, я свободна как птичка.

- В три я, конечно, быть не смогу, но часам к восьми точно приду. У тебя же есть ключи. Приезжай, когда захочешь.

- Как ты говоришь? Принимается, да?

- Именно так.

- Значит, принимается.

- Ты сразу точно определила два самых моих любимых слова...

- Я стараюсь.

- Тогда до понедельника. Приятных тебе выходных.

- Спасибо. До понедельника.

Вера выключила телефон.

- Вера, у тебя новый роман? А ты молчишь, - в дверях стояла Лика с заварным чайником и, видимо, стояла уже давно.

- Да, - просто ответила Вера.

- Какая же ты скрытная, Вера. Никогда ничего не скажешь. Все из тебя клещами надо тянуть. Что с первым твоим, никогда ни словечка. "Все хорошо, все хорошо", а потом: "Лика, мы развелись. У нас не сходятся характеры".

- Лика, мне неприятно о нем вспоминать, - Вера даже в лице переменилась.

- Все, молчу, молчу. Не сердись. Я про него больше ни словечка не скажу. А про нового тоже ничего не скажешь? Ты что, думаешь, раз меня Борис бросил, я теперь уже и порадоваться за подругу не смогу?

- Ничего я такого не думаю. Просто к слову не пришлось.

- Тогда давай все по порядку. Когда ты с ним познакомилась, кто он, какой он? И поподробнее, пожалуйста. Заранее обещаю никому не разболтать. Я знаю, насколько ты щепетильна в этих вопросах.

- Лика, я познакомилась с ним три, хотя уже четыре дня назад. Не знаю о нем практически ничего, кроме того, что он холост и ужасный педант. У него каждая вещь имеет раз и навсегда заведенное место. Я в него без памяти влюблена. А еще он похож на Рассела Кроу. Это все. Больше рассказывать нечего.

- Ну ты даешь, мать! - только и смогла вымолвить Лика. - Я могла ожидать такое от кого угодно, но от тебя, с твоими просто средневековыми устоями - никогда. Ведь как я поняла, ты уже успела переночевать у него...

- Поняла абсолютно правильно, и если мне представится такая возможность, то переночую еще и в понедельник...

- Вера, я не узнаю тебя, что случилось?

- Лика, ты что не слышала, что я сказала? Я без памяти влюблена! Это мужчина моей мечты! И мне наплевать, что будут думать обо мне другие.

- Да ты что, Вера, я совсем не то имела в виду. Сейчас все так живут, Сейчас свобода нравов. Просто ты не такая... Ты - доисторическое ископаемое, с атавистическим взглядом на жизнь. Я тебе это всегда говорила. И вдруг такое...

- Ну, говорила... А теперь я пересмотрела свои взгляды...

- Вера, и из-за меня ты не поехала к нему сегодня?

- Я же тебе обещала.

- Ну ты даешь, если бы мне Борис позвонил, я бы все побросала и в припрыжку помчалась...

- Я так не могу.

- Я же говорю: доисторическое ископаемое. Неужели бы я тебя не поняла? Родители - это дело одно, а любовь - совсем другое.

- Ладно, Лика, проехали...

- Проехали, так проехали... Ты хоть расскажи, где ты с ним познакомилась?

- На улице.

- Нет, мать, я от тебя все больше балдею. Правильно говорят: в тихом омуте черти водятся...

- Только про чертей, не надо, а. И вообще, кто бы говорил...

С Ликой они проболтали почти всю ночь и легли спать лишь под утро...

Вечером в понедельник Вера заехала домой, поцеловала маму и ошеломила ее известием, что в ближайшие дни дома ночевать не будет. И вообще, домой она вернется, только если ее сердце будет вдребезги, безжалостно разбито. Мама поцеловала ее, попросила почаще заезжать, хотя бы за вещами, и обязательно звонить.

В это время подъехал отец и, увидев, что она стоит с сумками, рассмеялся:

- Бежим из родительского гнездышка? Надолго?

- Очень надеюсь, что да. Как хорошо, что ты приехал, - Верочка прижалась к отцу и поцеловала его в щеку.

- Пойдем, я провожу и скажу шоферу, чтоб отвез тебя и помог с сумками.

- А я еще хотела в магазин... - Вера жалобно взглянула на отца.

- Никаких проблем, пользуйся машиной до вечера. Я вызову себе другую, -отец хитро улыбнулся и добавил, - никак моя маленькая дочурка по собственной инициативе примеряет на себя заботы домашней хозяйки? Никогда не замечал за тобой подобных склонностей.

Отец был прав. Вера не умела заниматься домашним хозяйством. Дома у них все делала экономка и дважды в неделю приходящая уборщица, а во время брака с Виктором Петровичем ужинали они в основном пельменями или сосисками, которые он покупал по дороге, а обедали в хорошем кафе рядом с институтом. Он уже привык к этому, а Верочка была на все согласна, лишь бы обязанность готовить не повесили на нее.

- Папа, я только попробую... Вдруг мне понравится?

- Правильно, в жизни все попробовать надо, чтобы иметь представление и собственное суждение. Только вот еще... Возьми деньги, - он протянул ей толстую пачку, - тебе должно хватить на первое время. Будут проблемы, звони.

Вера взяла деньги. Деньги у отца она не просила, но и от них никогда не отказывалась. На ее зарплату прожить было практически невозможно.

- Пойдем, - отец подхватил сумки.

В супермаркете Вера накупила такую кучу продуктов, что шоферу пришлось три раза подниматься с сумками. Закрыв за шофером дверь, Вера принялась разгружать сумки. Наученная горьким опытом приготовления курицы, когда вместо курицы в духовке у нее получилось полусгоревшее, полузасушенное, что-то лишь смутно напоминающее куриный остов, она накупила полуфабрикаты, которые готовятся в микроволновке. С микроволновой печкой Вера управлялась без проблем. Это был точный технический прибор, наподобие тех, с которыми она привыкла общаться. И приготовить любой продукт в микроволновке ей было несложно.

Она уверенно распихала все продукты в большой пустой холодильник, оставив лишь две упаковки. Одна с уже очищенным и нарезанным картофелем, а вторая - котлеты по-киевски. Потом она оглянулась по сторонам в поисках микроволновки и с ужасом обнаружила, что микроволновки, такого привычного компонента любой обычной кухни, на кухне Павла не наблюдается... У него была лишь доисторическая газовая плита с духовкой. Для Веры это было шоком. Если бы плита была бы хотя бы электрической, такая, как у них дома, где можно четко выставить все параметры, а то газовая. Решение пришло быстро: или купить, или привезти и электрический чайник и микроволновку из своей квартиры. Деньги у нее были, так что ни первый, ни второй вариант проблем вроде бы не составлял.

Теперь надо было проверить проводку. Отвертку в квартире Павла она нигде найти не смогла, как впрочем и любой другой инструмент, поэтому она достала из сумочки свою пилочку для ногтей и принялась за осмотр. Зрелище, которое представляла собой Вера, осматривающая на четвереньках все розетки на полу и пытающаяся их раскрутить пилочкой для ногтей, было комичным. Павел застал ее в момент, когда она, разобравшись в хитросплетении проложенных по квартире проводов, нашла первую входную розетку. Вера была так занята этим делом, что даже не слышала, как открылась входная дверь. Павел пришел пораньше и, войдя в комнату, увидел, как Вера ползает на коленках по полу, и тихо разговаривая сама с собой, что-то делает в самом дальнем углу комнаты. Павел не стал прерывать ее, а наоборот, отошел назад в коридор и стал оттуда наблюдать за ней.

- Господи! - наконец воскликнула Вера и села на пол, - какое же старье! И здесь тоже! А ведь это центральный входной провод! Ну и что мне теперь делать?

Вид у нее при этом был самый несчастный. В дополнение ко всему Вера была вся в пыли, юбка ее перекосилась, а колготки в двух местах порвались. Но Вера ничего не замечала, она была вся погружена в свои мысли.

- А что ты, собственно говоря, хочешь сделать?

Голос Павла вернул Веру к действительности. Она поспешно вскочила и одернула юбку, - Я? Я провод искала. А ты давно здесь стоишь?

- Довольно давно...

- Боже... - Вера схватилась за голову и тяжело опустилась в кресло.

- Что тебя так пугает? - Павел по-прежнему стоял в дверях.

- Я представила, как я выглядела со стороны.

- А что ты все-таки делала?

- Да проводку у тебя смотрела, думала, где можно подключить электрический чайник и микроволновку.

- У меня нет ни того ни другого.

- Я уже заметила... - Вера скорчила кислую мину, - я хотела купить...

- И подключила бы их в комнате?

- Да не все ли равно, где! Главное, чтобы они работали. Их потом можно отключить и убрать.

- Зачем?

- Я не умею готовить по-другому... - призналась Вера, - вернее, я вообще не умею готовить, но с техникой обращаться могу. Поэтому засунуть что-то в микроволновку и набрать программу для меня не составляет труда. А газовую плиту я даже включать не умею. Я пришла, принесла продукты, а у тебя на кухне только этот монстр. Я хотела заказать чайник и микроволновку, но у тебя везде старая проводка. Везде! Ты понимаешь, что это значит? - из глаз Веры закапали слезы.

- Наверное, то, что готовить придется мне... - Павел подошел к ней и нежно обнял, - ну что ты плачешь, малышка? Это все такая ерунда.

- А я очень смешно выглядела?

- Нет, ты выглядела замечательно, такая непосредственная и очень увлеченная своей работой.

- Ты меня обманываешь...

- Ничего я тебя не обманываю, - Павел прижал ее к себе и поцеловал. - Ты даже в пыли выглядишь замечательно.

- И правда вся в пыли... - Вера высвободилась и оглядела себя. - Мамочка дорогая! И колготки порвались... Паш, можно я пойду, переоденусь?

- Если ты закончила с исследованием моей проводки, то можно, - смеясь, ответил он.

- Ой, нет! Я же забыла закрутить крышку на место! А у тебя не найдется нормальной отвертки? Я уже все пальцы себе исцарапала этой ерундой, - Верочка с раздражением пнула ногой пилочку для ногтей, валяющуюся на полу.

- Ты откручивала винты пилочкой для ногтей? - Павел поднял пилочку и расхохотался, - у нее же острый кончик, как ты сумела?

- У меня ничего другого не было, а у тебя в доме найти ничего нельзя...

- Почему нельзя? У меня весь инструмент лежит на балконе.

- На балконе? Зачем на балконе? Там же холодно зимой.

- Во-первых, балкон застеклен, во-вторых, инструмент от холода не портится, а в-третьих, мне так удобно.

- Удобно идти на балкон зимой за отверткой?

- Вера, о вкусах не спорят... Иди переодевайся. Крышку я сам закручу. Как еще тебя током не дернуло...

- Ты считаешь, я не умею работать с электричеством? Да я могу разобраться в работе любого электрического прибора. Могу создать его компьютерную модель, а ты говоришь, что меня током может дернуть. - Верочка обиженно поджала губки.

- Вера, может и умеешь, я не знаю... Но, во-первых, в любом случае ты больше теоретик, чем практик. Согласись, ты же не каждый день паяешь и меняешь проводку. Скорее всего, ты знаешь, как это делается теоретически, а во-вторых, никто не работает с электричеством, когда такая жалкая изоляция, - Павел покрутил в руках пластмассовую ручку пилочки.

- А я ее пластмассовой прищепкой держала, когда до проводов дотрагивалась.

- Вера, я понял, изобретательность женщин не имеет границ. Иди, переодевайся... - и со смехом вышел на балкон.

Ели они курицу гриль, которую в ближайшей палатке купил Павел. Так что попытка Верочки выступить в роли домашней хозяйки полностью была провалена. Но все неприятности вечера с лихвой искупила ночь, проведенная Верочкой в объятьях мужчины своей мечты.

Утром ее разбудил Павел.

- Вставай, малышка, подъем...

Вера приоткрыла глаза, - Сколько времени?

- Уже полвосьмого.

- Какая рань ... мне в институт только к часу. У меня сегодня только вечерники...

- Вера, ты меня вчера не предупредила. Я кофе тебе принес... - Павел обиженно кивнул на поднос, стоявший на краю кровати.

- А разве кто-нибудь отказывался от кофе? - Вера приподнялась на кровати и подвинула поднос к себе, - да тут еще и круассаны. Изысканно...

- Ты их любишь? - спросил Павел, повязывая галстук.

- Очень. Спасибо большое.

- А почему не ешь?

- Я на тебя смотрю. Круассаны съесть я еще успею, а ты сейчас уйдешь...

- Но вечером я приду.

- Так то вечером... К тому же я приду не раньше двенадцати. Пока у меня последняя пара закончится, пока я сюда доберусь...

- Ты позвони, я тебя у метро встречу...

- Хорошо, непременно воспользуюсь таким любезным предложением... Ты поцелуешь меня перед уходом?

- Обязательно, - Павел наклонился и нежно коснулся ее щеки.

Вера обвила его шею руками, - Не отпущу!

- Вера, прекрати, я опаздываю, - голос Павла стал холодным и абсолютно чужим.

Вера испуганно отстранилась и с удивлением посмотрела на него.

- Вера, не обижайся, но я действительно опаздываю, - уже обычным тоном продолжил он, как только Вера разжала руки, - Позвони мне вечером, я тебя встречу.

Вечером Вера задержалась. Двое бестолковых студентов-вечерников, неверно оформивших отчет и не отвечающих ни на один ее вопрос, уламывали ее засчитать им работу как сделанную. В ход шли и лесть, и нытье, и рассказы о семейных трудностях. В начале Вера пожалела их, задержалась и пыталась объяснить им суть лабораторной работы, поясняла принцип работы исследуемого прибора, но скоро поняла, что они даже не слушают ее, у них другая цель: заставить ее просто так поставить им отметку о сделанной работе, лишь за их присутствие. Она резко встала и сказала:

- Все. Занятие давно окончено. Я и так задержалась. Когда разберетесь с данным материалом, придете на любое мое занятие, я дам вам возможность ее сделать. А сейчас выходите, мне надо тут все закрыть.

И тут один из них грубо схватил ее за руку, рывком усадил обратно на стул и сел рядом.

- Вера Анатольевна, сейчас здесь никого нет, и Вы не выйдете отсюда, если не проставите нам все лабораторки и зачет. И прямо сейчас. И чем дольше Вы будете думать, тем хуже Вам придется.

И только тут по его расширенным зрачкам Верочка поняла, что перед ней наркоман, явно под кайфом, и он неадекватен в своем поведении. Второй был тоже не лучше... Вера быстро оценила обстановку. Она одна на всем этаже. А может и во всем корпусе. Она сама сегодня согласилась закрыть и запереть кафедру. Кричать бесполезно, звонить кому-нибудь они ей не дадут. Оставался единственный вариант взять их на испуг.

Вера пристально посмотрела на них и низким ласковым голосом произнесла:

- Вы, ребятки, перед тем как идти сюда, все обо мне узнали? Нет? А зря... Очень зря... Потому, что как не узнали вы самого главного... Вы как думаете, я в таких шмотках хожу с зарплаты преподавателя, а? Нет. С зарплаты преподавателя такого не купишь. А хожу я в таких шмотках, потому что я дочь бизнесмена Анатолия Краснова. Слышали про такого? Не слышали? Ну что же вы так, ребятки ... Воротил отечественного бизнеса надо знать... А имя "Толя Крокодил" вам тоже ничего не говорит? - Вера начала нести уже полную чушь, слышал бы сейчас ее отец, чтобы он подумал бы ... но в бою все средства хороши, ей надо было быть убедительной, - Банки, казино, импорт, экспорт, оружие и не только... Сообразили? Так вот, это он дает мне возможность здесь в свое удовольствие с вами, паршивцами, возиться. Потому что мне это нравится. Но если мой дражайший папочка, узнает, что с головы его любимой дочурки лишь один волосок упал, его быки вас просто как капусту нашинкуют. А что с вами до этого сделают даже говорить не хочется...Так что не злите меня, мальчики. Это вам может очень дорого стоить...

И уже совсем другим тоном злого приказа, - А сейчас встать!

Оба парня поднялись.

- Извинились!

- Извините, Вера Анатольевна... - дружно в два голоса.

- Вышли вон и закрыли дверь!

Парни опрометью бросились в коридор, и Вера услышала удаляющийся топот ног по лестнице.

- А ведь могло и не сработать... - подумала Вера и без сил откинулась на спинку стула. Ей было плохо. Сердце стучало так, что казалось еще чуть-чуть и выскочит из груди. В глазах темнело и плавали разноцветные круги. Она взглянула на часы: двенадцать пятнадцать ночи.

Денег на такси нет. Все деньги она оставила на квартире Павла, в сумке с вещами. Вариантов два: успеть на метро или звонить отцу. А может быть, Павлу? Может, он поймает машину и приедет за ней сюда. Вера открыла мобильный и поняла, что он разрядился. В круговороте происходящего за последние дни она не разу его не зарядила.

- Раз сама виновата, - чтобы как-то себя приободрить, вслух сказала Верочка, - Давай, топай ножками, нечего тут рассиживаться, и не бойся, здесь никого нет.

На всем этаже было темно, лестница между этажами еле освещалась. Сколько раз Вера закрывала кафедру и уходила последняя, никогда ей и в голову не приходило бояться. Она всегда быстро осматривала помещения, включая в них свет на несколько секунд, закрывала их и никогда не включала свет в коридоре, довольствуясь светом лампочки аварийного освещения у двери на лестницу. А сейчас в каждой смутной тени она видела человеческий силуэт. У нее появился озноб.

Вера вспомнила, как мама в детстве, чтобы отучить ее бояться темноты, брала ее за руку и обходила все комнаты, поочередно включая свет в каждой: "Смотри, здесь никого нет. Посмотрела? Можно свет выключить? Пошли смотреть дальше..."

- Мамочка, - подумала Вера, - я снова стала бояться темноты. Придется действовать, как ты учила. Идем, ищем выключатель и включаем свет в коридоре. Нигде и никого. Убедилась? Молодец. Теперь компьютерный зал. Открываем, включаем, смотрим, выключаем, запираем. Теперь аудитории. Так ... где что не заперто? Замечательно. Теперь заперто все и везде. Идем в преподавательскую. Открываем, проверяем, закрываем. А теперь выключаем свет в коридоре, мы же знаем, что там никого нет, и запрем этаж. Теперь вниз по лестнице до вахтера и сдаем ему ключи.

- Что-то Вы поздно сегодня, Вера Анатольевна...

- Программа на компьютере зависла, Степан Кузьмич, я разбиралась.

- Небось Вас и дома уже заждались...

И тут Веру осенило, - Идиотка! Она же могла позвонить из преподавательской... но было уже поздно. Просить ворчливого старичка вновь доставать ключи Вере не хотелось.

- Позвоню от метро, - решила Вера. Но ее надеждам не суждено было сбыться. Ни один аппарат не работал. Идти на другой конец платформы было рискованно, она уже могла опоздать на переход.

Доехав до нужной станции, Вера вышла. Было уже пятнадцать минут второго, из метро выпускали, но уже не впускали никого. В подземном переходе у телефонов-автоматов было сумрачно, больше трети ламп не горело, и никого не было. Вера подошла к телефону и стала искать в сумке телефонную карточку, которую таскала с собой всегда, просто так на всякий случай. От ее неуклюжих манипуляций, внутри сумки раскрылась косметичка, и все из нее туда высыпалось. Разобраться в недрах сумки при таком тусклом свете стало практически невозможно.

- Сегодняшний день когда-нибудь закончится? - громко вслух произнесла Вера, с тоской вглядываясь в бездонные недра сумки и соображая, что лучше сделать: вывалить здесь все прямо на пол или пройти десять минут по темным пустынным переулкам до дома Павла.

- Девушка, вы зря гуляете одна в такое время...- раздалось у нее прямо за спиной, и тяжелая мужская рука легла к ней на плечо.

Вера вздрогнула, в глазах ее потемнело, и ноги отказались ее держать. Она стала тихо оседать на пол. Однако упасть ей не дали, сильные мужские руки подхватили ее.

- Вера! Вера! Что с тобой? Вера, это же я. - Павел поднял ее на руки.

- Павел? - Вера удивленно посмотрела на него. Слабость постепенно проходила, и ей стало лучше.

- Я это, я, не волнуйся. Это была шутка... Признаюсь, что глупая... но почему ты не позвонила?

- Сначала на меня напали два моих студента, потом отключился мобильник, про то, что в преподавательской есть телефон я в панике забыла, а в метро у института ни один телефон не работал, а на такси я доехать не могла, потому что деньги забыла.

- На тебя напали? - тон Павла изменился.

- Ну не совсем напали, только угрожали, но все могло закончиться плохо. Они оба были под кайфом.

- Ты можешь рассказать подробнее?

- Могу, только поставь меня вниз, пожалуйста, мне уже лучше... Мы пойдем домой и по дороге я тебе все расскажу. А то я очень устала и есть хочу.

Вера и не знала, что прогулка по ночной Москве может быть столь приятной. Это было замечательно - идти рядом с любимым человеком, который нежно обнимает тебя за плечи, и рассказывать обо всех свалившихся на тебя неприятностях.

Павел слушал, не перебивая, только в начале уточнил фамилии студентов, а в конце сказал:

- Вера, ты все сделала правильно, - а потом добавил, - я и не знал, что ты такая смелая.

- Хороша смелая, каждой тени пугалась, кафедру боялась закрыть.

- Вера, не тот смелый, кто не чувствует страха, а тот кто испытывая его, продолжает делать то, что необходимо.

- Ты меня за плечо тронул, и я в отключке. Замечательно. Самой стыдно.

- Вера, все в порядке. Ты пережила шок, и твоя реакция вполне естественна. Ты же женщина, а не ОМОНовец. А в последнем случае виноват я. Мне действительно хотелось напугать тебя, но не сильно, чтобы ты так поздно не ходила, и заранее звонила. Я у метро тебя уже полчаса жду.

- Да? А почему ты меня здесь ждешь?

- Малышка, ты обещала приехать около двенадцати. Я ждал звонка. Потом стал звонить сам, но твой телефон не отвечал. Когда ты не позвонила в пол первого, я подумал: вдруг ты утром обиделась, решила мне не звонить, и теперь пойдешь одна. Я пошел тебя встречать. Сначала ждал тебя на улице, оттуда сразу два выхода видны, а потом решил спуститься, и увидел тебя...

Вера прижалась к Павлу и попросила, - Поцелуй меня здесь, прямо на улице. Я никогда в жизни не целовалась на улице.

- Значит, это будет твой первый поцелуй, - рассмеялся Павел, и его губы прижались к ее губам...

Среда была самым насыщенным днем в Верочкином еженедельном расписании. Она целый день была в институте и домой к Павлу пришла поздно, уставшая и взъерошенная. Павел был уже дома.

- Будешь макароны с сыром?

- Нет, - буркнула она и прошла в ванну.

- Есть еще сосиски и эти все твои полуфабрикаты, но их надо готовить, - Павел заглянул в ванную комнату.

Вера сидела на краю ванны, держа руки с мылом над раковиной. На руки ей текла вода, но она их не мыла, она просто держала мыло под струей воды, а взгляд у нее был совершенно отсутствующим.

- Вера, я спросил: что ты будешь есть? - так и не дождавшись ответа, переспросил Павел.

- А? - Верочка, встряхнула головой, - Есть? Нет, есть ничего не буду. Я лягу пойду, если ты не возражаешь.

Она наконец положила мыло в мыльницу, домыла руки и вытерла их полотенцем.

- Вера, ты можешь сказать, что случилось?

- Да ничего не случилось... - Верочка прошла в комнату и села на кровать. - Не случилось ни-че-го.

- Вера, ты меня за кого принимаешь? Я что, слепой?

- Да ничего, собственно говоря, не случилось просто перед заседанием кафедры меня отчитали как девчонку, без всякого повода, а я стояла как дура, и даже ответить толком ничего не смогла...

- Вера, ты можешь рассказать?

- Зачем? Получается, что каждый раз, когда меня обидят, я бегу и плачусь у кого-то на плече...

- Ты же согласилась быть моей малышкой, так что не упрямься, рассказывай.

- Я стояла перед преподавательской, у нас там должно было быть заседание кафедры. Там все наши тоже собрались, стоят, разговаривают. И тут вдруг вижу, Архипова идет, ну я тебе про нее говорила - куратор Черникова. И черт меня дернул за язык, у нее про него спросить. Я ей так мило: "Лариса Леопольдовна, извините пожалуйста, Вы не в курсе, что со студентом из Вашей группы? Он у меня на занятиях уже четвертую неделю не появляется...". А она мне в ответ: "Понятия не имею!". А я тогда: "Вы же их куратор, нельзя ли этот вопрос как-то выяснить?". И тут ее понесло: "Вам, госпожа Краснова, прежде чем других учить, что они делать должны, лучше бы за собой последить. Я тут заходила в секретариат ученого совета, так у Вас с диссертацией ничего не оформлено, даже экзамены не все сданы, а Вы, кажется, в очной аспирантуре учитесь, а на кафедре лишь подрабатываете. У Вас меньше чем полгода до защиты осталось, а Вы в секретариате не разу не поинтересовались, какие у Вас еще долги. На Вас государство деньги свои тратит, а Вы здесь только шуры-муры разводите..."

Вера смахнула рукой набежавшие слезы, - Ты представляешь, что самое обидное? В этом нет ни одного слова правды. У меня диссертация уже на выходе, я только отчет об эксплуатации внедренного прибора с пакетом моего программного обеспечения жду, вместе с отзывом... А кричала она это на весь коридор. И что я могла сделать? Начать также орать на нее, что она лгунья? Я стояла, как дура, и молча ее слушала.

- Совсем молча? - уточнил Павел.

- Ну, не совсем... В конце ее монолога я заметила, что вчера была в секретариате и никаких претензий у них ко мне нет. Так она еще больше завелась: "Ты хочешь сказать, что мне наврали в секретариате?". Хорошо, декан факультета вмешался и говорит: "Лариса Леопольдовна, Вы так не кричите, я все понял. С госпожой Красновой мы ее проблемы с диссертацией обсудим. А вот почему Вы не хотите ответить на ее вопрос о Вашем студенте, мне не совсем понятно. Вы ведь сами просили меня назначить Вас их куратором и обещали, что время у Вас для этого найдется...". Она тут же сразу сникла, говорит: "Что Вы, Степан Владимирович, у меня все под контролем, я со всем, конечно, разберусь. Мне просто не понравился тон, которым госпожа Краснова высказывала мне свои претензии..." И она мило отправилась дальше по своим неотложным делам...

- И что было дальше?

- Ничего не было. Все сделали вид, как будто ничего не произошло. Я попыталась объяснить Степану Владимировичу, что у меня действительно никаких проблем нет, все сдано, и я лишь жду отзыв... А он меня лишь по плечу похлопал: "Верочка, расслабьтесь, у госпожи Архиповой просто сложный характер". Значит, получается так: если у меня простой характер, то я должна терпеть хулиганское поведение того, у кого сложный, так? - Верочка в упор посмотрела на Павла.

- К сожалению, иногда так. Моя бабушка говорила: "Не вставай на одну доску с дураком, люди могут не заметить между вами разницы..." Ты поступила замечательно, все правильно сделала и очень корректно себя вела. Я думаю, все окружающие это поняли.

- Спасибо конечно, но ты не представляешь, как мне обидно...

- Представляю, малышка...

Павел обнял ее, прижал к себе и крепко поцеловал... А потом они откинулись на кровать и Верочке стало абсолютно все равно, кричала на нее Архипова или нет.

На следующий день Вера пришла пораньше и даже успела отварить макароны и поджарить на сковородке филе курицы, которое ей посоветовала приготовить мама, за консультацией к которой она обратилась. Мама ей сказала что, обсудив этот вопрос с их экономкой Галей, они обе пришли к выводу, что приготовить филе курицы - это сущая ерунда, и Вера должна с этим справиться. Вера действительно справилась. Она отломила вилкой ломтик филе, лежащего на сковородке, и попробовала.

- Ну если не считать того, что немного пересолено и суховато... Есть можно, - вынесла вердикт Верочка и с тоской посмотрела на макароны, остывающие в дуршлаге, - Ну почему его нет так долго? Вот сейчас макароны остынут, и что прикажете с ними делать? Разогревать на сковородке? На какой? Если в доме лишь одна сковородка, а на ней уже лежит филе, и она вся в жиру, в масле и местами подгорела. Не отмывать же ее в промежутке между поеданием курицы и макарон. Хотя это мысль - раздельное питание: отдельно курица, отдельно макароны.

- Все, сил моих больше нет, - размышляла Верочка, - хочу микроволновку. Завтра же позвоню папе и узнаю, можно ли поменять проводку всего этажа или дома... Вот только согласится ли Павел...Хотя может нам перебраться ко мне? У меня менять ничего не надо, переедем ко мне, и все ... И почему мне сразу в голову эта мысль не пришла? Надо будет рассказать Павлу, что у меня есть отдельная квартира, а то он думает, что я с родителями живу.

Вера достала мобильник и набрала номер Павла. Его телефон был отключен. Тяжело вздохнув, Верочка присела к столу на кухне, положила руки на стол между двумя красиво сервированными тарелками и принялась ждать. Незаметно для себя она уснула.

Проснулась Верочка от того, что ее несли на руках.

- Павел, ты? - в полудреме спросила она, - Куда ты меня несешь? Там все готово, я тебя ждала, только разогреть надо...

- Тс-с-с, малышка. Спи, я не хочу есть, я все съем утром. Спи.

- А сколько времени?

- Поздно, малышка, поздно... Спи...

Павел бережно отнес ее в постель, помог раздеться, и она уснула...

В пятницу у Верочки был выходной. Когда она проснулась, Павла уже не было. По тому, что больше половины курицы было съедено, да и макарон тоже, Вера поняла, что ее кулинарные изыскания одобрены. Правда, было непонятно, как Павел мог съесть холодные макароны. Вера поковыряла холодную курицу вилкой и, решив, что есть ее не будет, убрала в холодильник. Верочка достала из холодильника творожный десерт и пошла в комнату. Но не успела она устроиться в кресле, перед телевизором, чтобы совместить сразу два дела: просмотр утренней программы и поедание десерта, как раздался звонок ее мобильника.

- Вдруг Павел? - подумала Верочка и подскочила к телефону.

Но это был не Павел, звонил Юрий Павлович. Научный руководитель сообщил ей, что пришел отчет о работе ее программ и прекрасный отзыв. Она должна немедленно подъехать к нему в институт пока у него "окно", чтобы они могли обсудить вместе план дальнейших действий и назначить срок предварительной защиты ее диссертации.

- Срочно, Вера! Срочно! - повторил он.

Закончив разговор, Вера набрала номер Павла, но его телефон по-прежнему был отключен.

- Ладно, - решила Вера, - раз, у Юрия Павловича лишь "окно", значит, я точно вернусь раньше Павла, и записку писать глупо.

Она оделась, вышла и, поймав машину, пообещала шоферу двойной тариф, если они доедут до института быстро.

К институту шофер подвез ее с другой стороны. Чтобы объехать все пробки, он вез ее какими-то закоулками. Расплатившись с шофером, Верочка выскочила из машины и, обогнув здание института прямо по газону, вышла к главному входу. И тут ее взору открылась потрясающая картина, которая заставила Веру замереть на месте.

Прямо перед лестницей, ведущей к главному входу, стояла черная Волга с мигалкой на крыше. Правая передняя дверь машины была распахнута, и возле двери, в профиль к Вере, стоял ее Павел. А по лестнице, к машине двое людей в штатском, плотно под локти, вели Ларису Леопольдовну Архипову. Они спустились и усадили ее на заднее сидение. Потом сели сами. Павел нагнулся, сказал что-то шоферу, потом тоже сел, и машина отъехала, блеснув напоследок красными стоп-сигналами.

Верочка как стояла, так и осталась стоять, не в силах даже двинуться с места. И тут ее увидел Алексей, выходящий из института.

- Верунчик! Привет! Какими судьбами? У тебя же сегодня выходной...

- Юрий Павлович вызвал...

- А у нас тут, видишь, какие дела? Говорят, студента Черникова убили, помнишь у тебя в группе учился... Ну ты еще про него Архипову спрашивала, так выходит, что она его и грохнула. А я все думал, чего это она на тебя вдруг тогда разоралась... Теперь понятно чего. Верунь, ты чего, как пришибленная какая-то? Черникова жалко или что?

- Алеша, - тихо проговорила мертвенно побледневшая Вера и прислонилась к стене, - ты не мог бы поймать мне машину? Что-то мне не хорошо.

- Верунчик, что это с тобой? Ты только не падай. На тебе лица прямо нет. Подожди, я сбегаю в институт медсестру приведу.

- Алеша, не надо. Мне уже лучше. Поймай мне машину, пожалуйста.

- Ну как хочешь... Сейчас поймаю. Только ты, пока меня не будет, смотри, не упади тут.

- Не упаду. Мне уже нормально.

Алексей убежал ловить такси, и очень скоро перед лестницей института притормозила машина. Алексей помог ей дойти до машины и спросил:

- У тебя деньги есть? А то могу одолжить.

- Не надо, у меня есть. Спасибо.

- Куда? - спросил шофер, и Вера назвала адрес своей квартиры.

Квартира встретила ее полным унынием и запустением. Здесь явно давно никто не появлялся. Вера прошла в большую комнату и распахнула среднюю самую большую створку окна, чтобы проветрить, потом подошла к большому дивану, села и в полном отрешении уставилась на противоположную стену. Она не хотела думать. Внутри все будто окаменело, не было даже слез.

Еще у института, слушая сбивчивый рассказ Алексея, она все поняла. Поняла, почему Павел окликнул у метро именно ее, почему потом ждал... То, что она начала спать с ним, видимо, первоначально в его планы не входило, а потом стало как бы дополнительным призом в его игре. А почему бы, собственно говоря, и нет? Почему не спать с собственным информатором? И дешево, и сердито. И с ней расплатился и себе удовольствие доставил...

- Как же гадко, - пробормотала Вера, - будто тебя с ног до головы помоями облили... Нет, нельзя об этом думать. Я сильная! Я должна суметь выстоять! Надо встать и поставить чайник и еще что-то поесть...

Вера прошла на кухню. Там было затхло и пыльно. Распахнув окно, Вера взяла чайник, налила в него воду и включила. Потом открыла холодильник. Чрево холодильника зияло пустотой. Вера заглянула в кухонный шкаф. Там был чай, кофе и большая нераспечатанная железная коробка печенья. Почему она здесь оказалась, Вера не помнила.

- Наверное, ждала меня, - решила она.

Чайник закипел и отключился. Сполоснув под краном запылившуюся чашку, Вера заварила чай, подождала, пока он немного остынет, дуя на чашку, и открыла коробку с печеньем. Затем она стала медленно пить чай с печеньем. Вкуса она не ощущала, да и есть ей не хотелось, но надо было что-то делать. Поэтому Вера пила чай. Сначала она выпила одну чашку, потом вторую... Причем чашки Вера не мыла, а почему-то каждый раз брала новую из шкафа, а старую оставляла на столе.

Когда Вера заварила себе пятую чашку и сидела над ней в ожидании, когда чай остынет, раздался звонок ее мобильного телефона. Вера автоматически, не глядя на определитель, открыла и включила телефон.

- Я слушаю, - каким-то абсолютно отстраненным голосом произнесла она.

- Вера, ты? Ну куда ты запропала? Даже записки не оставила. Убежала куда-то, и десерт свой не доела... - голос Павла звучал ласково, но теперь для Веры это уже не имело никакого значения.

- Не звони мне больше. Я свое задание выполнила и плату за него получила. Думаю, что претензий мы больше друг к другу не имеем.

- Вера, ты о чем? - голос Павла изменился, - Ты что-то неправильно поняла...

- Вот этого не надо... Я все поняла правильно...

- Вера, нам надо встретиться и поговорить, я все тебе объясню.

- Не надо мне ничего объяснять, я все видела сама. А теперь прошу тебя, оставь меня в покое!

- Вера! Что ты говоришь?

- Я говорю - больше не звони!

Вера выключила телефон и в изнеможении откинулась на спинку стула.

Телефон зазвонил вновь. Вера даже не шелохнулась. Но телефон не унимался. Иногда ненадолго телефон замолкал, видно, оператор сбрасывал звонок, оставшийся без ответа, но тут же телефон заливался громкой мелодией вновь. Через пятнадцать минут Вера не выдержала, она схватила телефон и запустила им в противоположную стену так, что витражное стекло большого кухонного шкафа, куда попал телефон, не выдержало и разлетелось на куски.

Грохот разбиваемого стекла вывел Веру из того состояния ступора, в котором она находилась.

- Ненавижу! - процедила Вера сквозь зубы и, резко встав, подняла все еще продолжающий звонить, хотя и порядком покореженный телефон. С удовольствием откинув крышку, она отломала ее, затем бросила на пол разломанные части и стала методично разбивать их каблуком своей туфли. Однако этого ей показалось мало, все, что копилось внутри, хотело выплеснуться наружу.

Вера оглядела кухню в поисках очередной жертвы, и взгляд ее упал на батарею чашек стоящую на столе. Все они одна за другой полетели в стену, в холодильник, в микроволновку, стекло которой тоже с грохотом треснуло, и в шкаф. Из глаз Веры потекли слезы.

- Ненавижу! Ненавижу все!

Чашки сменили тарелки, блюдца и прочая фарфоровая утварь, хранящаяся на кухне. Вера словно ураган сметала все на своем пути.

Примерно через час, покончив со всем, что можно было разбить или сломать на кухне, Вера перешла в большую комнату. В стену полетели вазы, небольшие статуэтки и прочие детали интерьера.

Разбив все легко бьющиеся предметы, Вера в нерешительности замерла перед огромной китайской вазой, стоящей на полу. Ее тоже можно было разбить, только поднять ее было невозможно.

- Котенок, ты сама ее не поднимешь, но я могу помочь тебе, или принести молоток.

Вера растерянно обернулась. В дверях комнаты стоял отец. Он подошел к ней и обнял. Вера уткнулась ему в плечо, и ее злые слезы сменились рыданиями. Говорить она не могла. Отец усадил ее на диван и стал молча гладить по спине. Через некоторое время Вера успокоилась. Вытерев слезы, она прижалась к отцу и тихо сказала:

- Папа, он оказался "ментом" и я была нужна ему лишь в качестве информатора...

- Ты уверена?

- Я видела его сегодня, когда они арестовывали преподавательницу, про которую он меня расспрашивал...

- Ну что ж, очень сочувствую тебе, котенок, но на этом жизнь не заканчивается... - отец помолчал немного и добавил, - Идти сможешь?

- Куда?

- Домой, конечно. Сейчас домой, а завтра ты полетишь в любую страну, какую только захочешь.

- У меня занятия со студентами и отчет пришел о приборе...

- Котенок, не волнуйся, я обо всем договорюсь... Пошли.

Вера встала, но тут у нее перед глазами все поплыло, и отец подхватил ее на руки, и вновь усадил на диван.

- Папа, ты не ругаешься ... за квартиру? Мне самой стыдно...

- Котенок, ты сняла стресс. Если бы для этого потребовались две квартиры, я бы тоже не возражал...

- А как ты узнал, что я здесь?

- У тебя тут консьержки нет, так я с соседями договорился, что если что-то не так, они мне позвонят. Вот они и позвонили, что в квартире кто-то есть, и происходит что-то странное... Я послал ребят посмотреть, они сказали, что в квартире только ты... Поэтому я и приехал...

Вера прижалась к нему. Отец подхватил ее на руки, вынес из квартиры и усадил в ждущую у подъезда машину.

На следующий день Вера вылетела на Кубу.

_______________

Гавана встретила Веру ярким солнцем, синим небом и огромными зелеными пальмами.

Вера решила, что должна отдохнуть по полной программе и ни в чем себя не ограничивала. Океан, пляж, солнце, бассейн, развлечения и аттракционы - до упаду, танцы - до утра, мороженое, фрукты, пирожные и конфеты - сколько хочется, экзотическая кухня - пожалуйста, спиртное - без ограничений. Вот только мужчин к себе Вера не подпускала, хотя охотников было предостаточно. Все! Она больше никому не позволит использовать себя. Ухажеры ходили за ней толпами, пытаясь оказать хоть какой-то знак внимания.

Вера с ними шутила, улыбалась, но как только рука какого-нибудь особо ярого поклонника начинала пытаться перейти к более активным действиям, тон Веры сразу менялся, и взгляд делался ледяным, в нем читалось что-то вроде: "Как Вы посмели меня так оскорбить?". После чего обычно претендент или моментально исчезал или переходил в разряд друзей и более не возобновлял подобные попытки.

Одним словом улетала Вера с Кубы загоревшая, веселая и жизнерадостная.

Проходя таможенный контроль в Гаванском аэропорту, Вера мило улыбнулась молодому чиновнику, осуществляющему досмотр, и весело по-английски сказала:

- Вот мой чемодан и сумка, предметов запрещенных к вывозу не имею, все, что вывожу указанно в декларации.

- А я могу и по-русски, мисс... - таможенник замялся, пытаясь выговорить ее фамилию.

- Краснова, - подсказала Вера, и улыбка ее стала еще шире, - Вы, наверное, учились в России? Вас как зовут?

- Меня зовут Фидель, и я учился в Москве, - улыбнулся в ответ кубинец

- Это в честь Фиделя Кастро?

- Конечно, - с гордостью ответил таможенник и, окинув ее оценивающим взглядом, даже прищелкнул языком. Он был высокий, красивый с шапкой вьющихся волос, одним словом, пожиратель сердец, - Как жаль, что я Вас не встретил раньше, пока Вы были здесь... Я бы Вам показал город и экскурсию для Вас провел...

- Значит, не судьба... - Вера рассмеялась и поставила чемодан на транспортер, ведущий в рентгеновскую камеру.

Чемодан был удобный, большой, на колесиках и с ручкой. Его Веру заставил взять отец, воспротивившийся против ее большой сумки, - Она не запирается и в ней все мнется, - сказал он тогда и отдал ей свой швейцарский пластиковый чемодан с каким-то сложным замком и ключами.

- Мисс Краснова, Вы не могли бы показать, что у Вас в чемодане? У него слишком толстые стенки и через них плохо видно... - вид у таможенника был извиняющимся. Он поднял чемодан и положил его на стол.

- Ну вот, опять папа со своими новшествами, - думала Вера, роясь в сумочке в поисках ключей от чемодана, - Ну не могу я иметь больше одной пары ключей. Они вечно у меня теряются в самый неподходящий момент. Наконец-то, нашла.

Вера с облегчением достала ключи и продемонстрировала таможеннику содержимое чемодана. Она видела, как его лицо заливала краска, когда она показывала ему купальники, полупрозрачные ночные сорочки и кружевное нижнее белье...

- Вы удовлетворены? - спросила она.

- Еще раз извините, более чем...

- Вы, наверное, тут недавно работаете?

- Вторую неделю... А как Вы догадались? - у таможенника был легкий приятный акцент.

- Мне казалось, что работники таможни с большим стажем с меньшим почтением относятся к нижнему белью... - Вера заперла чемодан. - Вы не волнуйтесь все нормально. Я была обязана показать Вам все это. Могу еще показать сумочку. Вот тут тоже ничего запрещенного нет.

- Извините еще раз, - кубинец, прикрепил к ее чемодану бирку с ее именем, и положил его тележку для багажа. - Счастливого пути!

- Всего доброго, Фидель, - откликнулась Вера и, пройдя через ворота металлоискателя, направилась в зону отлета.

В Москве было прохладно. Спускаясь по трапу, Верочка поежилась.

- Надо было достать из чемодана теплую кофту. Теперь придется мерзнуть до получения багажа, - подумала она.

Верочка ожидала свой багаж, когда к ней подошел офицер-таможенник.

- Вы госпожа Краснова?

- Да.

- Пройдемте со мной.

Офицер провел ее в небольшое помещение, где сидело еще несколько таможенников, а на столе стояла сумка чем-то напоминающая ту, с которой она обычно ездила отдыхать. Офицер указал на сумку, стоящую на столе

- Это Ваш багаж госпожа Краснова?

- Нет, - удивилась Верочка, - у меня большой пластиковый чемодан на колесиках.

- Здесь указано, - офицер взял в руки бирку, прикрепленную к чемодану, - что Ваш.

- Там может быть указано что угодно, но у меня был только один чемодан. Большой, серый, пластиковый на замке. У меня даже в сумочке ключи от него. Могу Вам показать...

- Ключи потом покажете, сумочку пока положите сюда, - сказал другой таможенник и указал на стол. Затем он обратился к тому, кто привел ее, - Иванов, среди багажа есть чемодан, описываемый гражданкой?

- Никак нет, - отрапортовал тот по-военному.

- Значит тот, который за столом старше по званию, - решила Вера. Она никогда не могла запомнить знаки отличия в табели о рангах, к тому же у таможенников на погонах были какие-то полоски и странные звездочки в окантовке.

- Тогда зови понятых, будем досматривать сумку, - продолжил старший офицер, - а Вы, гражданка Краснова, присядьте.

Вера села. Дальше все было как в кино. Пришли понятые, сумку вскрыли и там оказались Верочкины вещи вперемежку с оружием и какими-то пакетами с веществом напоминающем хозяйственное мыло.

- Это Ваше? - спрашивали ее, доставая очередное ее платье или ночную сорочку.

- Мое, - кивала Вера.

- А это? - из сумки появлялась очередная часть винтовки или пакет странного содержания.

- Нет, к этому я не имею никакого отношения, - говорила Вера. На нее вдруг нашло такое спокойствие, будто она только всю жизнь тем и занималась, что перевозила оружие через границу.

Все это казалось диким и нереальным. В ее элегантные и шикарные вещи были завернуты промасленные, грязные детали...

Когда осмотр закончился, ее попросили подписать протокол. Вера внимательно его прочла и подняла глаза на таможенника.

- Здесь нельзя добавить, что я заявляю, что не касалась этой сумки, на ней не может быть моих отпечатков, и что таможенный пост в Гаване я проходила совсем с другим чемоданом?

- Все, что Вы сказали, гражданка Краснова, Вы скажете следователю, и он будет во всем разбираться. Но если хотите, можете приписать это все внизу от руки и расписаться.

Вера подписала протокол, сделав соответствующую приписку, за ней его подписали понятые, которые потом вышли из комнаты.

- Я могу позвонить со своего мобильного телефона? Он у меня в сумке. Меня встречают и ждут, - спросила Вера. Она врала, сегодня ее не встречал никто. У отца ответственная встреча, а от его шофера Вера отказалась, сказав ему еще вчера по телефону, что лучше поймает такси...

- Нет, не сейчас...

Вера прислонилась к спинке стула, на котором сидела. Ей ничего не оставалось, как просто ждать.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появился Павел. Подойдя к старшему из таможенных офицеров, он предъявил ему какое-то удостоверение и вполголоса спросил:

- Я могу узнать, что здесь произошло?

- А в чем собственно дело? - осведомился тот.

- Госпожа Краснова наш внештатный сотрудник, я ее жду. И хочу знать: на каком основании ее задержали. У нас срывается запланированная операция.

- Вот. Читайте, - таможенник придвинул Павлу протокол досмотра сумки.

Павел бегло просмотрел документ.

- Вы не могли бы снять сейчас с нее отпечатки пальцев и связаться с таможней аэропорта Гаваны? А потом я заберу ее под свою ответственность.

- Вообще-то нельзя, но в связи с производственной необходимостью, почему бы и не помочь смежникам? - он встал, - Пройдемте со мной, госпожа Краснова, с Вас снимут отпечатки пальцев.

- Таможенника, который проверял мой чемодан в Гаване, зовут Фидель, он раньше учился в Москве и говорит по-русски, - Вера поднялась со стула, - ключи от чемодана в боковом кармашке сумки.

- Спасибо за ценную информацию, мы учтем, - улыбнулся таможенник и открыл дверь, пропуская Веру вперед.

Через час Вера в сопровождении Павла покинула таможню аэропорта. Ее версия полностью подтвердилась. Дозвонившись в Гавану, таможенники узнали, что на летном поле, у забора был найден Верин разломанный чемодан, в остатках которого Фидель узнал багаж мисс Красновой из Москвы. Чемодан и письменные показания таможенника Фиделя кубинцы обещали выслать со следующим рейсом. На сумке с оружием Вериных отпечатков найдено не было, и ее отпустили под поручительство Павла.

Павел провел ее в небольшое кафе на территории аэропорта.

- Вера, нам надо поговорить, - сказал он, указывая на небольшой столик в углу.

Вера прошла и села. После того, что с ней произошло, вся окружающая ее действительность ощущалась ею как что-то нереальное, просто из области фантастики. У нее не было сил сопротивляться уже ничему. Павел сел напротив.

- Спасибо, что помог... Если это только не твоя шутка...- Вера безжизненными глазами взглянула на Павла.

- Да Вер. Это я слетал в Гавану с оружием туда и обратно, вскрыл там твой чемодан и в багажном отделении незаметно вернулся... Ты меня случайно с Джеймсом Бондом не спутала?

- Извини, я как-то не подумала... Спасибо еще раз.

- Да не за что...

- Только зачем ты назвал меня своим агентом?

- А тебе хотелось пару дней провести в ИВС, пока со всем не разберутся?

- ИВС, это что?

- Изолятор временного содержания. Туда отправляют тех, кого задерживают по подозрению в совершении преступления, но кому еще не предъявлено обвинение ...

- Приятная перспектива, нечего сказать... - Вера немного помолчала, - Как все произошло, не пойму. Зачем кому-то менять мои вещи. Ведь сразу понятно, что на таможню я не пойду с ними. Они не мои...

- Вера, это просто крупная подстава, видимо для твоего отца... Скорее всего, они должны были положить это в твой чемодан, но тебе повезло, они не смогли его вскрыть. Время поджимало, и они устроили экспромт...

- А как ты-то здесь оказался?

- Я ждал тебя...

- Так ты до сих пор действительно считаешь меня своим агентом? - в глазах Веры апатия сменилась яростью.

- Вера, ты можешь меня спокойно выслушать в течение десяти минут? Я обещаю тебе, что потом уйду, и если ты не захочешь, ты больше никогда меня не увидишь. Десять минут ты можешь мне дать?

- Десять могу, если после этого ты действительно оставишь меня в покое.

- Обещаю тебе.

- Замечательно. Считай время пошло...

- Вер, я подполковник отдела по борьбе с особо опасными преступлениями МВД. В твоем институте работал наш агент из отдела по борьбе с наркотиками, тот самый Черников. Он пытался вычислить курьера, занимающегося поставками наркотиков и его связи. Его убили. Тогда к расследованию подключился наш отдел. Было известно, что убила его женщина, которая представилась преподавателем института, и он открыл ей дверь. Примет ее у нас не было никаких, кроме одной. Она носила туфли на высоком каблуке. Чтобы никого не спугнуть, было принято решение розыскные мероприятия проводить скрытно, и убийство мы не афишировали. Нам необходимо было найти убийцу и установить его связи. Главными подозреваемыми были ты и Архипова. Вы обе носили высокие каблуки, и он без опасений мог открыть вам дверь. Ты была кандидатурой номер один. Ты уж извини, но мы всегда думаем заранее обо всех плохо, а если предположить, что твой отец руководит подобным бизнесом, то ты четко укладывалась в схему... За тобой было установлено наблюдение. И вот тут пошли нестыковки... Ты всегда оказывалась не там где надо... С нашей точки зрения конечно. Так как ты легко шла на контакт с мужчинами, было принято решение, что я познакомлюсь с тобой. И я это сделал. Но при первом же разговоре я понял, что Черникова ты не убивала, ну не стала бы ты мне все так выкладывать, и вела бы себя по другому... Правда ты могла быть великой актрисой, поэтому, чтобы еще раз все проверить я пригласил тебя в театр. Я нарочно следил за тобой весь спектакль, извини меня конечно, но артистка из тебя никудышная. Не умеешь ты прятать свои чувства. Но пока я на тебя смотрел, я понял что ты мне ужасно нравишься... А после первой ночи я в тебя без памяти влюбился.

Павел ненадолго замолчал, но, поймав на себе саркастический взгляд Веры, добавил, - Вер, ну не смотри на меня так, это правда... Скрывать не буду, твоя информация и про студентов-наркоманов и про Архипову мне действительно очень помогла. Но я бы с тобой жил и без этого... Это просто совпало. Поверь мне, я бы тебе все честно рассказал, как сейчас, как только операция бы завершилась. Ну не мог я рассказать тебе этого раньше, не мог. У тебя все на лице читается. Ты бы от Архиповой на два километра бы отскочила, когда увидела ее и тем самым спугнула, и уж тем более, никогда бы к ней не подошла. Не умеешь ты ничего скрывать. Не дано тебе это.

Вера молчала, она решила дать Павлу обещанные десять минут и не прерывала его ни единым словом.

- Ты не представляешь, Вера, как я не хотел ехать на арест Архиповой, как чувствовал... Правда, я знал, что у тебя выходной, и в институте ты не появишься, но все равно опасения были. Однако работа есть работа. Нам надо было заставить действовать главное лицо. Он тоже из вашего института. Мы уже знали кто он, но доказательств не хватало... Архипову специально взяли в институте, чтобы он испугался и начал действовать. Сейчас он пойман, и я могу тебе все рассказать. Теперь ты знаешь все. И в заключении я хочу тебе сказать, что очень люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Если ты меня тоже любишь и сумеешь простить, то вот моя визитка, позвони и скажи, что согласна. Ты подумай, я тебя не тороплю. Если ты не позвонишь, то я, как и обещал, оставлю тебя в покое, и больше ты обо мне не услышишь. Вот и все.

Павел положил на стол визитку и взглянул на часы, - Я уложился в отведенное время. Если хочешь, я отвезу тебя домой к родителям. Если же тебе очень неприятно меня видеть, то я могу уйти прямо сейчас.

Вера сидела некоторое время молча, а потом каким-то очень уставшим голосом сказала, - Ты не мог бы принести мне кофе?

Павел принес кофе и поставил на стол.

- Спасибо. - Вера взяла в руки чашку и стала медленно пить.

Павел не торопил ее. Они оба долго молчали. Потом Вера поставила чашку на стол и подняла глаза на Павла.

- Пока я тебе ничего ответить не могу, - она взяла со стола визитку и убрала ее в сумочку. - Я должна подумать...

- Я и не тороплю.

- Если несложно, то отвези меня к родителям.

Всю дорогу они оба молчали. Притормозив у подъезда, Павел вышел из машины, и открыл Верочке дверь.

- Счастливо...

- И тебе того же, - ответила Вера и, не оборачиваясь, скрылась в подъезде.

Павел проводил ее долгим взглядом, потом сел в машину и уехал.

Дома ее уже заждались.

- Ну, наконец-то! - воскликнула мама, когда Вера появилась в дверях. - Мы уже все переволновались. Я и папе звонила. Самолет давно прилетел, а тебя все нет и нет... Галя приготовила роскошный обед и очень переживает, что все уже остыло... Где ты была?

Мам, меня задержали таможенники в аэропорту, там какие-то проблемы с багажом, так что пришлось мне возвращаться без багажа...

- Господи, Веруша, что ты такое говоришь? Ужас какой. Ты папе звонила? Может он сможет что-то сделать?

- Мам, да не волнуйся ты так, все уже уладилось. Мне потом все вернут... А папе я расскажу, как только он приедет, ничего срочного тут нет. Пойдемте, поедим, я ужас как проголодалась...

Вечером Вера все рассказала отцу. Они сидели вдвоем в его кабинете. Отец выслушал ее, не перебивая, потом задумчиво помолчал и произнес.

- Ну с багажом все понятно... Это касается лишь меня, и я разберусь с этим. А вот что касается тебя с Павлом, это вопрос... Подполковник МВД в 29 лет, это странно, хотя подожди... Как ты сказала, Павел Александрович? Не он ли сын генерала Александра Соколова, убитого полтора года назад? Тогда понятно...

- Пап, его квартира явно на генеральскую не тянет...

- Ну, во-первых, генерал был известным бессеребренником, а во-вторых, в квартире генерала, наверное, живет его мать.

- Да какая разница пап, сын генерала или нет?

- Большая, Вер, очень большая. Характер человека во многом зависит от среды воспитания, от того какие у него родители... Хотя конечно, это не главное.

- А что главное?

- Главное? - отец ласково улыбнулся. - Главное, это любишь ты его или нет.

- Я люблю его, пап... Но я не могу простить обман. Ты сам говорил, что человек, поступивший так один раз, будет продолжать в том же духе...

- Верунь, он не обманывал тебя, он просто не все тебе говорил. У него работа такая. Я тоже не все рассказываю маме...

- Ты уговариваешь меня выйти за него замуж?

- Избави бог! Я абсолютно не в восторге от перспективы получить в зятья, человека, работающего в МВД. Тебе такой муж тем более не рекомендуется.

- Почему?

- Ты очень ранимая... А там работают люди, каждый день сталкивающиеся с самой нелицеприятной стороной нашей действительности: с убийцами, ворами, мошенниками, жуликами. Постепенно у них вырабатывается стиль общения с подобным контингентом, который может распространяться и на не рабочее время. Я не говорю обо всех. Но, ты сама понимаешь, Вер, исключения бывают редко...

- И что ты предлагаешь?

- Не знаю, Верунь, тебе решать... Сможешь без него - хорошо, не сможешь - противиться твоему решению не стану. Только предварительно тогда познакомь его с нами.

- Пап, я не знаю что делать... Не знаю!

- Вер, по-моему он не торопит тебя с решением, вот и подумай. Время все расставит по своим местам... А теперь я хочу тебе сделать подарок. До твоего дня рождения, правда, еще целая неделя, но мне хочется тебя порадовать заранее...

Отец встал и достал что-то из ящика стола.

- Держи. Это тебе.

Он протянул Вере документы и ключи от машины.

- Папа! - Вера повисла на шее у отца.

- Если хочешь, покажу ее тебе, она на стоянке в подземном гараже...

- Конечно! Пошли быстрее.

- Подожди, это еще не все, - отец протянул ей ключи от ее квартиры, - там сделали ремонт. Тебе должно понравиться...

- Папа, ты просто волшебник...

- Стараюсь, - улыбнулся отец.

Машина была великолепной: Audi-A8 серебристо-серого цвета, укомплектованная всем, чем только возможно...

- Папа, это сказка...

- Покататься не хочешь?

- Ты еще спрашиваешь. Конечно, хочу.

Машина была хороша. Легкая на ходу, маневренная, мгновенно реагирующая на любое движение водителя и моментально набирающая скорость.

Проездив около часа по ночным улицам, Вера с отцом вернулись домой.

- Веруш, тебе понравилось? - спросила мама, открывшая им дверь.

- Не то слово, мам. Я в восторге...

- Если честно, я в начале была против такой машины... Боялась, что на тебя нападут из-за нее. Но папа сказал, что там какой-то контактный иммобилайзер, или что-то в этом роде, и еще какой-то жуткий oхранно-противоугонный комплекс "Корз" что ли, и что машина полностью застрахована... Веруш, я в этом ничего не понимаю, но очень тебя прошу, если что... то отдавай им все сразу, пусть забирают машину, и все что хотят... Ты мне обещаешь?

- Мамочка, да не будет на меня никто нападать, не бойся... А если нападут, обещаю: отдаю машину и не сопротивляюсь... Хотя вряд ли они на ней далеко уедут. Охранная система у нее действительно замечательная...

- Вера...

- Да не переживай, ты, мам. Все будет хорошо. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Пойдем лучше чаю попьем.

- Вера, ну у тебя и юмор... Действительно, пойдем лучше чаю попьем. Заодно мне расскажешь, где ты хочешь свой день рождения справлять и кого позовешь...

Свой день рождения Верочка отмечала в субботу, в уютном, маленьком ресторане недалеко от дома. Народу было немного. Родители, Лика, вторая Верина подруга - Оля, которая ради ее дня рожденья вырвалась с дачи, оставив двух своих детей на престарелую свекровь, ее муж Владик, друг отца и ее крестный - дядя Лера с женой, и мамина сестра - тетя Люба с мужем.

Вере наговорили много приятных слов, и все было замечательно, пока слово не взяла тетя Люба.

- Верочка, - сказала она тоном, не терпящим возражений, - тебе много всего пожелали, это все может и важно: диссертация, работа, здоровье, любовь, но главное Верочка, это дети. Тебе уже 24, а детей у тебя нет, ну куда это годится? Вот бери пример с подруги, - тетя Люба ткнула своим остреньким пальчиком в Олю, - в твоем возрасте, и уже двое... Ты уже не девочка, пора и о детях подумать. Рожать в 24 скажу, это уже не сахар, а дальше еще труднее будет.

- Тетя Люба, сначала надо найти того, от кого бы хотелось их завести...

- Вера, это все отговорки, - безапелляционно заявила она, - вокруг тебя миллион поклонников. Ты просто как стрекоза из басни, хочешь прыгать, и не замечать наступающую старость.

- Люб, - перебила ее мама, - ну, что ты несешь? Какая старость в 24? У Верочки все впереди. Не торопи ее, всему свое время.

Но тетю было уже не остановить, она села на своего любимого конька, и в увлекательный спор о безответственности нынешней молодежи вовлекла все старшее поколение. Оля с мужем тихонько вышли из-за стола, и ушли танцевать... Посидев минут пять и послушав нескончаемый спор, Вера под шумок тоже выскользнула из-за стола, и вышла на улицу, Лика последовала за ней.

- Вер, а почему я здесь не вижу мужчины твоей мечты? Неужели вы тоже не сошлись характерами?

- Лик, еще ты... Мне тети Любы мало...

- Верочка, я же не про детей! Я про мужчину... Где он? - Лика закурила.

- Лика, я не знаю... Все так запутано... Я ни в чем не могу разобраться...

- Он тебя разлюбил и не пришел?

- Да нет, я сама не позвала...

- Значит, ты его разлюбила?

- Наверное, тоже нет...

- Что, наверное?

- Не разлюбила, но очень хочу...

- Вер я ничего не понимаю... У меня видимо с головой что-то не так. Ты хочешь его разлюбить, но не можешь?

- Да, Лик. Ты в самую точку. Очень хочу его разлюбить, но не могу.

- Тогда снова к первому вопросу: почему он не здесь?

- Потому, что хочу разлюбить... Мы друг другу не подходим...

- Ты чокнутая идиотка, Вер. По расчету не любят. По расчету лишь замуж выходят... Соберешься замуж, вот тогда и рассчитывай - подходите, не подходите, а сейчас люби, пока любится...

- Лика, так он меня замуж зовет...

- Вер, это правда? - Лика даже сигарету уронила.

- Угу...

- И что ты ответила?

- Ничего. Я не могу ни в чем разобраться. С одной стороны я безумно его люблю, а с другой боюсь дать ему этим воспользоваться...

- Верунь, на твоем бы месте, раз ты его любишь, я бы долго не думала... Он ведь тоже передумать может, раз ты его так посылаешь... Вер, замуж, это не на каторгу, развестись ты всегда сможешь. А найти того, кого любишь, это ой как редко случается...

- Лика, я не хочу еще раз разводиться...

- А кто говорит, что ты должна будешь разводиться? Не хочешь, не надо. Просто у тебя всегда есть такая возможность. А любовь, Верунь, ее беречь надо. К обоим сразу, она знаешь, как редко приходит? Мой тебе совет перестань заниматься теоретическими изысканиями и подведением подо все философской базы, просто живи и все! Жизнь, Вер, она только один раз шанс дает, не упусти его...

- Лика, как у тебя все просто получается...

- Девушки, вас за столом уже заждались, - на улицу вышел дядя Лера, - Крестница, не хорошо так бросать гостей на произвол судьбы... Я, конечно, понимаю, тему затронули для тебя не особо интересную, но впредь обещаю от нападок твоей тетушки тебя спасать, так что возвращайся...

Домой Вера с родителями вернулись поздно. На столе в комнате стоял шикарный букет.

- Пап, ну зачем еще один? - спросила Вера, опуская охапку букетов, привезенных из ресторана.

- Это не я, - ответил отец и взял бумажку, лежащую рядом, - это из магазина курьер принес, когда Галя была дома. Записок не было.

- Верочка, у тебя новый тайный воздыхатель, - рассмеялась мама.

- Или не очень новый, но вынужденный оставаться тайным, - заметил с усмешкой папа.

Вера тяжело опустилась на диван.

- Пап, я не хочу, чтобы он оставался тайным, я замуж за него хочу!

- Вер, ты прямо сейчас это решила? Подумать еще не хочешь? Это на тебя так тебя Люба подействовала? - с испугом спросила мама.

- Не знаю кто подействовал... Но сегодня я поняла, что мне без него очень плохо. И я хочу за него замуж.

- Какие проблемы? Зови его в гости. Завтра у меня деловая встреча, но часикам к восьми вечера я освобожусь... Посидим, познакомимся, твое день рождения еще раз отметим и все обсудим.

- Толя, ты ее поддерживаешь? Ты согласен, что она так сразу? Вера, не торопись, поживите пока так...

- Светочка, - отец обнял маму за плечи, - это ее жизнь, пусть решает все сама.

Утро воскресенья было хмурым. Дождь зарядил с утра.

- Веруша, - в комнату вошла мама, - я договорилась с Любой, сходить на вернисаж. Если хочешь, можешь к нам присоединиться.

- Нет, мам, тащиться куда-то под дождем... Не имею ни малейшего желания...

- Как хочешь... Ты точно решила? Будешь звонить?

- Да, мам.

- Ладно, я вернусь часикам к трем, и мы с Галей что-нибудь приготовим на вечер... - мама поцеловала Веру в щеку и ушла.

Вера осталась одна. Она села напротив телефона и долго смотрела на него, словно пыталась его загипнотизировать. Потом достала из своей сумки визитку Павла, положила ее рядом и снова замерла. Наконец, она решительно подняла трубку и набрала первый из указанных телефонных номеров.

- Да, - услышала она жестко-холодный голос Павла, - слушаю.

- Это, Вера... - голос Веры предательски дрогнул.

- Я узнал, - тон Павла не изменился.

- Я хотела сказать, что согласна...

- Да, я понял. Я перезвоню, - голос Павла стал еще суровее, и он положил трубку.

Верочка сидела и в недоумении смотрела на трубку, из которой раздавались короткие гудки, пытаясь сообразить, что же произошло, и зачем она все-таки позвонила. Потом она положила трубку на телефон, взяла визитку, разорвала ее на мелкие части, открыла окно и выбросила мелкие клочки на улицу.

- Интересно, когда-нибудь я стану умней? Когда-нибудь я перестану подставлять другую щеку, когда меня уже ударили так больно? - размышляла Верочка, глядя на летящие вниз маленькие белые картонные кусочки.

В это время зазвонил телефон. Вера захлопнула окно и взяла трубку.

- Да.

- Ты еще не успела разозлиться и сбежать? - услышала Вера веселый голос Павла, - Ты сообразила, что если звонишь мне в кабинет, то у меня могут быть посторонние, при которых я просто не могу разговаривать, или мне придется оправдываться еще два месяца?

- Посторонние? В кабинет?

- Именно. По твоему тону понимаю, что не догадалась... Вер, на визитке домашний телефон приписан ручкой внизу, а напечатаны все служебные, там все написано, посмотри...

- Но сегодня воскресенье...

- Вер, я иногда и в выходные работаю... Ну, нашла домашний телефон?

- Ничего я не нашла, его больше негде искать.

- Не понял...

- Чего непонятного? Я порвала и выкинула твою визитку в окно...

Павел расхохотался, - Вер, ну ты даешь... Тот сотрудник ГИБДД, что принимал у тебя экзамены был прав, ты отчаянная. Как можно делать такие глобальные выводы всего лишь из-за тона ответа?

- Именно тон ответа и играет основную роль, но вам мужчинам этого не понять... - Верочка уже оттаяла, и в ее интонациях стал явно заметен легкий ироничный тон, который она часто использовала в разговорах с мужчинами.

- Где уж нам уж... Вы для нас, как инопланетные создания... Так я прощен за несоответствие того, что играет основную роль, или ты еще меня помучаешь?

- Прощен, если приедешь сегодня к восьми вечера знакомиться с родителями.

- А раньше я тебя не смогу увидеть?

- Ты же работаешь...

- Я уже все закончил, точнее через полчаса закончу. Вера, я очень хочу тебя увидеть...

- Без проблем. Могу заехать за тобой на работу как раз где-то через полчаса, летом в воскресенье обычно пробок не бывает.

- У тебя никак машина появилась? Какая?

- Приеду, увидишь...

- Ты знаешь куда?

- В твоей визитке был указан адрес.

- Вера, ты меня поражаешь. Внимательно прочитать адрес и не обратить внимание на то, что рядом указан служебный телефон, это надо уметь...

- Во-первых, адрес я прочитала давно, и запомнила только ассоциативно, у меня там подруга недалеко живет. А во-вторых, я женщина, а не Шерлок Холмс. И с твоей стороны было глупо, дать мне служебную визитку, а не номер твоего личного мобильника.

- Вер, ты же знаешь номер моего мобильного, и звонила по нему. Я дал тебе ту информацию, которой ты не владела...

- Уже не знаю... Он был записан в телефонной книжке моего мобильного телефона, а он сломался...

- Понятно... ты его случаем не о стенку своей квартиры грохнула?

- Откуда ты знаешь?

- Увидимся, расскажу.

- Ты хочешь меня заинтриговать?

- Не без этого. Подъезжай. Через полчаса я выйду и буду тебя ждать. И номер моего мобильного запиши, позвонишь, скажешь, где припарковалась, а то вдруг я тебя не найду...

Когда Верочка подъехала, она сразу же увидела Павла. Он стоял недалеко от входа с огромным букетом цветов. Найдя свободное место, Вера припарковала машину, вышла из нее и, не закрывая дверки, изящно облокотилась о корпус. Павел тут же подошел к ней.

- Здравствуй, Вера. Это тебе, - Павел протянул ей цветы.

- Спасибо, - Вера вдохнула пьянящий аромат цветов, - я один уже вчера получила, зачем второй?

- Тот был, как подарок ко дню рождению, а этот в ответ на твое согласие, или ты уже передумала соглашаться выйти за меня замуж?

- Пока вроде бы нет.

- И на том спасибо. А то у тебя характер какой - чуть что не так, ты и объясниться не дашь...

- Вот так всегда, не успеешь согласиться, как тебе тут же претензии высказывать начинают...

- Вера, какие же это претензии? Это констатация факта, с которым я безропотно смирился...

- Боже мой, сама кротость и невинность... Кто бы мог подумать, что под личиной бескомпромиссного подполковника скрываются такие чувства... - Вера рассмеялась, - садись, поехали, а то ведь, неровен час, опять поругаемся...

- Лучше не надо, - Павел тоже рассмеялся и сел в машину, - куда едем? Ко мне?

- Нет, ко мне. Как я поняла, ты в курсе, что у меня есть своя квартира, - Вера положила букет на заднее сиденье и села за руль.

- Желание дамы - закон. А про квартиру я, конечно же, знаю. Мне иногда кажется, Вер, что я знаю про тебя даже больше, чем ты сама про себя... Мы собрали о тебе очень много информации. Вот про машину только не знал. Ты перестала быть нашей клиенткой, и я не в курсе последних изменений в твоей жизни. Машина у тебя крутая, ничего не скажешь, - Павел окинул взглядом салон.

- Мне нравится... Ездить на ней приятно. Не хочешь сесть за руль?

- Нет, Вер, это машина - твоя, и пользоваться ей будешь только ты, я езжу на служебных.

- Ничего себе... Какой ты принципиальный. Я и не знала.

Павел посерьезнел, - Вера, ты многого обо мне не знаешь... Так что спрашивай, может и замуж выходить раздумаешь...

- Это что же я такое не знаю, что может меня так сильно оттолкнуть от любимого человека?

- Приятно слышать, что любимого... А не знаешь многого. Не знаешь, что для меня очень важна моя работа, и мне придется уделять ей много времени, иногда в ущерб тебе... что на сделки со своей совестью я не иду... что я очень педантичный человек, правда, обязуюсь не требовать этого от тебя... Вот наверное и все, но это не мало...

- Да, нет. Я все это уже знаю... Не знала только, что вождение машины любимой девушки можно отнеси к разряду - сделки с совестью...

- Вера, это машина твоя... - тон Павла стал жестче.

- Я уже поняла, давай дальше не будем развивать эту тему, - перебила его Вера, - устанавливаем паритет сторон и объявляем о невмешательстве во внутренние устои субъектов соглашения. Согласен?

- Разумно. Человека невозможно переделать, его можно лишь принять таким, какой он есть. Хотя возможно, что он изменится сам с течением времени...

- Значит, принимается?

- Принимается, - рассмеялся Павел.

Когда они приехали, Павел обошел квартиру и удивленно взглянул на Веру.

- Не ожидал здесь увидеть такое сплетение и смешение на первый взгляд совершенно противоположных стилей... Это твоя фантазия?

- Нет, это работа профессионального дизайнера - подарок отца ко дню рождения. Он это делал без меня. Но мне понравилось... Удобно, уютно, комфортно... Нет вычурности, назойливости, ничего не давит. Но так ее ощущаю я, возможно, тебе не очень понравится здесь...

- Да, нет... Мне нравится. Здесь действительно уютно и комфортно. Мне кажется, дизайнер был очень хороший.

- Дизайнер, на самом деле, один из лучших в Москве... И сделали все быстро и качественно. Хотя прежний классический стиль мне тоже очень нравился.

- Зато ничего не напоминает о разгроме, который ты здесь устроила...

- Как я поняла ты в курсе этого, откуда?

- Вер, я же знал этот адрес, - Павел опустился на широкий и мягкий диван в гостиной, - когда ты отказалась со мной говорить, я поехал сюда... Окна у тебя были открыты и грохот разбиваемой посуды и прочих предметов обстановки слышен был даже на улице...

- Неужели? - Вера села на диван рядом с Павлом и прижалась к нему. - Какой ужас... Я даже не подумала закрыть окна... И что ты делал дальше?

- Я понял, что в таком состоянии ты мне дверь не откроешь... - Павел нежно обнял Веру, - и начал осматривать балкон и окна, размышляя как еще можно попасть в квартиру... Я испугался, что ты можешь с собой что-то сделать...

- Ты, правда, за меня волновался?

- Если честно, то из-за тебя я чуть не убил человека...

- Это как?

- Понимаешь... Пока я думал, во двор влетел джип и перегородил выезд. Из него выскочили двое крепких ребят и бегом влетели в подъезд, а через несколько минут, одного из них я увидел на балконе твоих соседей. Он перелез через перила и по узкому карнизу прошел к твоему окну. В этот момент, я достал пистолет и решил, что выстрелю в него, если он попытается влезть в окно... Все было так быстро, что я даже не сообразил кто они и что им надо. Только когда парень, постояв у окна, двинулся в обратном направлении, а через минуту вышел из подъезда и стал звонить по мобильному, я сообразил, что это охрана твоего отца... А когда еще через пятнадцать минут подъехал твой отец, я понял, что опоздал и увидеться с тобой мне не удастся... Зато я успокоился, что с тобой ничего не случится.

- А что было дальше?

- Дальше, я попросил своих ребят установить за тобой наблюдение, официально ты еще была под подозрением. И следующим утром мне позвонили и предложили тебя задержать в аэропорту, так как ты вылетала из страны... Но так как любовь, не является достаточным основанием для препятствия выезду законопослушной гражданки за рубеж, то санкции своей я не дал. И ты улетела... зато я узнал, когда ты возвращаешься и решил тебя встретить... Остальное ты знаешь.

- Как хорошо, что ты так решил... Не знаю, что бы со мной было бы, если бы не ты.

- Да ничего бы не было... разобрались бы во всем, просто не так быстро и все...

- Все равно я тебе очень благодарна... И еще я очень соскучилась. Поцелуй меня, пожалуйста.

- А уж как я соскучился... - Павел притянул к себе Веру и крепко поцеловал.

- Может в спальню пойдем? - высвободившись, спросила Вера.

- Чем тебе не нравится этот милый диванчик? Мягкий, удобный и идти никуда не надо... - Павел сжал Веру еще крепче, и его губы слились с ее губами.

Еще раз высвободиться, чтобы согласиться или возразить, Вера уже не смогла...

К восьми часам вечера Вера с Павлом приехали к ее родителям. Отец был уже дома, мама с Галей приготовили праздничный обед.

- Анатолий Павлович, Светлана Николаевна, - представила Вера своих родителей, - а это Павел.

- Приятно познакомиться, - улыбнулся отец, и повернулся к Вере, - зови гостя за стол, мы вас уже ждем.

Ужин был просто потрясающим. Галя превзошла саму себя. Она вообще всегда готовила хорошо и вкусно, а сегодня она продемонстрировала просто чудеса кулинарного искусства.

В начале обстановка за столом была слегка натянутой. Мама активно пыталась накормить Павла, причем в таких объемах, будто он только сейчас вернулся "с голодающего Поволжья". Павел подумал, что все готовила именно она, поэтому принялся "петь дифирамбы" ее кулинарному таланту, и был очень смущен, когда под общий смех выяснилось, что к приготовлению всех этих блюд она не имела ни малейшего касательства, за исключением обсуждения уместности их появления на этом столе. Павлу пришлось все то же самое повторить, призванной по этому поводу к столу, Гале. Галя жутко смущалась, но была довольна произведенным эффектом. После этого обстановка разрядилась, напряжение прошло, и все почувствовали себя непринужденно.

- Анатолий Павлович, мне у Вас как, официально просить руки Вашей дочери, или мое появление здесь уже само собой расценивается как подобная просьба? - улыбаясь, спросил Павел.

- Нет, Паш, - рассмеялся отец, - твое появление здесь расценивается уже как положительный ответ на сделанное тобой предложение. Поэтому расслабься, считай, что тебя уже приняли в семью. В этом вопросе командует только Верочка, и только ее мнение играет роль. Мы просто хотели с тобой поближе познакомиться.

- Тогда, наверное, мне необходимо рассказать о себе? Может Вы что-то хотите узнать?

- Это по желанию. Хочешь - расскажи, не хочешь - не обидимся.

- Да мне нечего особо скрывать. Из того, что не касается моей работы, я вообще никакого секрета не делаю. Мне 29. Живу один, отец погиб, мама пережила его лишь на полгода, сердце не выдержало... Еще есть сестра, но она уехала за границу...

- Я так понимаю твой отец - генерал Александр Соколов, правильно?

- Да. Вы знали его?

- Лично нет, но наслышан. Отличный мужик был. Давай помянем его...

Все выпили не чокаясь, потом разговор плавно перетек на политику и проблемы преступности, потом на внешнеполитические проблемы, пока не вмешалась мама.

- Павел, а сестра у тебя куда уехала? Вы поддерживаете контакты?

- Уехала в Америку. Продала квартиру родителей и уехала. Вышла там замуж. Практически не звонит, за все время позвонила лишь раз, чтобы сообщить, что выходит замуж. Вообще мы с ней очень разные, и близких отношений у нас никогда не было.

- Она старше?

- Нет младше, она ровесница Веры.

- А то, что она уехала в Америку, не отразилось на твоей работе? - поинтересовалась мама.

- Пока нет. Надеюсь, что и в дальнейшем это не будет играть никакой роли, - улыбнулся Павел, - у меня своя жизнь, у нее своя...

- Пока взаимоотношения наших стран не будут конфрантационными, вполне возможно, - вступил в разговор отец, - но кто что может предсказать сейчас на перспективу? Перспектива в нашей стране непредсказуема...

Разговор вновь вернулся к политике и межгосударственным отношениям. Потом переключился на предстоящую свадьбу. Анатолий Павлович хотел что-то грандиозное, а Павел настаивал на скромном семейном торжестве. Наконец было принято компромиссное решение: небольшой уютный ресторан и тридцать - сорок человек народа. При этом Павел сказал, что с его стороны приглашенных будет всего четверо.

Было уже заполночь, когда Павел поднялся, чтобы уходить.

- Мне пора. Завтра на работу...

- Павел, куда ты собрался? Не надо никуда ехать. Переночуешь в комнате Веры. Мы не ханжи и не моралисты. Вы давно живете вместе, и для нас это не секрет, - удивилась мама.

- Спасибо, Светлана Николаевна, я и не ожидал... Хорошо, я останусь, если Вера не против.

- Паш, если бы я была против, ты бы вообще сюда не пришел, - рассмеялась Вера.

К свадьбе Вера готовилась основательно. Она объездила более десятка разных бутиков и магазинов, выбирая платье, туфли и аксессуары, но ничего ее не устраивало... Просматривала кучу журналов и каталогов, но ни на чем не могла остановиться...

Павел не разделял ее переживаний. Он вообще относился к предстоящему торжеству, как к необходимой формальности и не более. Однако Вере не мешал.

Наконец, после долгих обсуждений с Ликой, Олей и мамой, Вера остановила свой выбор на платье светло-персикового цвета, подобрав к нему все необходимые аксессуары. Даже Павлу галстук под тон своего платья купила. Павел посмеялся, но протестовать не стал, лишь иронично заметил:

- Надеюсь, что ботинки такого цвета ты меня надевать не заставишь...

Свадьба прошла просто великолепно. Со стороны Павла, действительно пришло лишь четверо его друзей. Больше никого Павел так и не пригласил...