Они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж и пошли по длинной открытой галерее. Перед дверью квартиры Лена остановила гостя.
– Что случилось Яшенька? – допытывалась она, вытирая слезы на его глазах.
– Потом, дорогая. Извини меня. – Успокаивал её Яша. – Потом я всё тебе расскажу. У меня от тебя нет и никогда не будет тайн. Поздравляю тебя с днем рождения и желаю тебе всегда быть такой же любимой мной, как сейчас. – Он прильнул холодными губами к её губам и обнял. Девушка прижалась к нему всем телом, а потом, лаская ладонями его лицо, призналась: - я тоже люблю тебя давно и очень сильно. – Она сама поцеловала его в губы долгим страстным поцелуем.
В этой чудесной позе и застала их Ленина мама, внезапно открыв дверь.
– Ну, ты долго будешь держать гостя на улице? Я Ирина Яковлевна, Ленина мама. – Представилась высокая и дородная блондинка. - А Вы, как я догадываюсь, Яша Кузнецов. Входите, пожалуйста. – Она впустила гостя в дом, внимательно, с любопытством, разглядывая молодого человека, о котором так много слышала от своей дочери. На её лице выразилось полное удовлетворение увиденным: опытным взглядом оценила она высокий вкус своей дочери. Перед ней стоял изящный мужчина в отлично сшитом чёрном костюме, в сверкающей белизной открахмаленной рубахе и галстуке, прикрепленном изящной пряжкой в виде скрипичного ключа. Его, немного смуглое, лицо окаймляли пряди непокорных смоляных волос, поэтически разрушающих задуманную прическу. Чёрные глаза, с легкой поволокой, смотрели мягко и добродушно, выдавая прямолинейность и честность их хозяина.
Яков стоял в некоторой растерянности, не выпуская из рук прекрасный букет и небольшую длинную коробочку, обвязанную тонкой ленточкой с бантиком. Наконец, он очнулся, протянул цветы и подарок имениннице и, галантно поцеловав ей руку, произнес мягким баритоном: это тебе, дорогая Леночка. Робкая улыбка скользнула по его четко очерченным губам.
- Почему мы стоим в прихожей? Проходите, пожалуйста.
- Гостеприимно предложила хозяйка и распахнула дверь в
комнату с длинным столом, уставленным яствами и напитками, сверкающим хрусталем и радующим глаз разноцветьем. Но всех остановил громкий возглас восторга именинницы:
- мама, ты посмотри, какая прелесть. – Посмотрите, какой великолепный подарок принес мне мой друг. Это Яша, – сверкая от счастья, взволновано представила Лена родным и знакомым своего нового гостя. – Мы вместе с ним учимся на одном курсе, но Яша готовится в консерваторию, у него потрясающий голос.
Гостей в комнате совсем было не много, надо полагать, что Яша пришёл один из первых, и ему представили Лениных родственников. Среди них выделялась видная шатенка по имени Виктория, или просто Вика, как представилась она, долго не выпуская из рук ладонь нового знакомого. Это не ускользнуло от внимательных глаз именинницы, и она увела Якова подальше от своей двоюродной сестры.
Вскоре появились их сокурсники, и Яша стал чувствовать себя свободнее и раскованней. Наступила и музыкальная часть вечера, и, по настоянию молодой хозяйки, Яша пел.
Ирина Яковлевна, стоя у дверей в спальню, в восторге шептала мужу: - кажется, наша дочь нашла поистине драгоценный камень. У этого мальчика большое будущее.
Но вот веселье подошло к концу, и гости стали потихоньку расходиться.
- Мама, я пойду проводить Яшу до трамвая. – Шепнула матери
Лена. – Он у нас первый раз и, возможно, не знает где остановка.
Они вышли на улицу. Свежий осенний ветер понимающе успокоился, и молодые люди двигались под руку неспеша, любуясь чистым звездным небом. Вообще в этом году осень была достаточно теплой. Достаточно для того, чтобы, не одевая осенние плащи, можно было бродить по желтому от падающей листвы городу.
- Яшенька, что же все-таки сегодня случилось? – не назойливо спросила Лена. У Яши вновь заблестели от слез глаза. Он взял девушку за руку и быстрым шагом повел обратно к их дому. Войдя во двор, он указал на старую лестницу и тихо сказал: - вот там, на втором этаже, я родился и жил здесь до семи лет у доброй тети Кати Кузнецовой.
- Так пойдем скорее туда и всё разузнаем. – Взволнованно почти кричала Лена.
– Нет, нет. Сегодня уже слишком поздно. – Убеждал, скорее себя, а не подругу, бледный от волнения Яков.