Нет - это да

Часть 1. Путешествие. Глава 1. Запретный город

Запретный город заметно опустел после смерти Императора Шунь Тао. Иссякли фонтаны, заросли сады, затянулись зеленью песочные дорожки. Даже кошек стало как будто меньше. По Реке Наслаждений лодка плавала крайне редко. Хотя плавала, не без этого.

Ли Таймэну Оберлингу (или просто Таймэну, как называли его близкие) было всего девятнадцать. Он бы и рад по этой самой реке плавать, да только мать и так злится: его наложницы ей - как бельмо на глазу. С женщинами у него проблем не было: на шестнадцатилетие отец, несмотря на бурные возражения матери, купил ему пинь. Красивую, юную, нежную. Она целую неделю учила Тая любовному искусству. Он даже был близок к тому, чтобы потерять от нее голову. Впрочем, юный Император не был глупцом. Женщины продажны - он это понял очень быстро. И его первая пинь ничем не отличается от дочери садовника. Шиалла тоже была нежной и трепетной, вот только куда всё это делось, когда он сделал ее своей наложницей?

Таймэну нравилось разнообразие. Он мог себе его позволить. Отец только посмеивался, уверяя, что когда-нибудь он встретит ту единственную, кроме которой никто ему не будет нужен, но Тай ему не верил. Как вообще можно любить лишь одну женщину? Они ведь такие разные - страстные и покорные, веселые и спокойные, гладкие и мягкие. К примеру, на восемнадцатилетие послы из Ганы подарили ему темнокожую рабыню. Она во время любовных игр сопротивлялась, рычала и кусалась. К ней оказалось непросто найти подход, но он справился. Женщине требовалась сильная и уверенная рука, вот и всё. Ласковой кошечкой она так и не стала, но кошечек у него было достаточно. А черная пантера только одна.

Близняшки из Кадры тоже были хороши, особенно одновременно. У них были пушистые белые волосы до ягодиц и прозрачные зеленые глаза, а кожа была до того нежна, что на солнце покрывалась безобразными красными пятнами.

Они были такие податливые, такие нежные, ласковые, что рядом с ними Таймэн всегда терял счет времени.

Сегодня он наслаждался сразу двумя: одна из них стояла перед ним на четвереньках, отставив свой прекрасный зад, а вторая прижималась грудью к его спине и обнимала за талию, лаская. Дверь в его покои с грохотом распахнулась. На пороге стояла мать, взбешенная, сверкающая светлыми глазами. От одного ее вида близняшки взвизгнули и кубарем скатились с кровати.

- Вон отсюда обе, - негромко скомандовала Лилиана, которую не зря называли Ци - колючкой. - А ты прикройся, бесстыдник!

- Что ты себе позволяешь? - заорал Таймэн, заматывая бедра покрывалом. - Как ты посмела?

- У меня тот же вопрос. Что ТЫ себе позволяешь? Не прийти на совет гуаней... ради чего? Ты будущий император, а ведёшь себя как похотливый мальчишка!

Таймэн заметно смутился. Разумеется, он совершенно забыл про этот совет. А ведь он должен был высказать свое мнение о проекте строительства торгового тракта. Даже читал этот проект и советовался с отцом. Как вообще так получилось?

Лилиана тяжело посмотрела на сына и вышла. Она была зла настолько, что решила не затевать скандал на горячую голову. Наговорит лишнего, окончательно рассорится с Таем - и кому от этого будет легче?

Вышла в сад, глубоко дыша и пытаясь успокоиться. Ей как никогда хотелось сейчас взять хворостину и отходить глупого мальчишку так, чтобы он сидеть неделю не смог! Насколько проще ей было с младшими сыновьями! Они-то были больше похожи на Кьяна Ли - спокойные, послушные, любящие учиться.

Таймэн пошел в нее, тут никаких сомнений. Оттого и ругались они с ним всегда, оттого и любила она старшего сына больше других. Он был очень умён, но ленив и охоч до развлечений. Оставалось только надеяться, что это пройдёт, но парню уже девятнадцать, а не девять. Пора принимать самые решительные меры.

Таймэн, ощущая себя виноватым и злясь от этого - разумеется, не на себя, а на мать - натянул штаны, накинул на плечи халат и бросился вслед за ней. Он не стал ждать обвинений, и сам начал тараторить:

- Мама, ты нарушаешь все приличия! Я взрослый мужчина, а ты врываешься в мою спальню даже без стука! Я был голый, мама!

- И что я там не видела? - пожала плечами Лилиана, даже не оборачиваясь.

- Мама! Ты не имеешь права распоряжаться моими наложницами!

- Ты пока еще не император, - неожиданно холодным тоном произнёс отец, появившийся рядом. - Ты здесь пока никто. Мать имеет право.

Тай замер. Отец его был человеком мягким, голос повышал редко, никогда не ругался. Таймэн его плохо знал - отец постоянно где-то ездил. Дома заправляла мать, и уж она-то не давала никому повода усомниться в своём праве. Мать держала весь Запретный Город в ежовых рукавицах. Возражать ей осмеливался только Тай, да и то старался не перегибать палку: Лилиана могла и пощёчину влепить, не поглядев, что перед ней будущий правитель Катая. Наверное, именно ее твёрдый характер и позволял стране процветать, ее характер, да еще алмазные рудники Янгуна. Тай знал, что мать осмеливалась спорить с гуанями, и даже многомудрый Шань Тайлин всегда прислушивался к ее словам.

- Я думаю, Таймэн, что тебе стоит продолжить свое обучение за границей, - неожиданно сказала Лилиана. Она сплела пальцы с пальцами Кьяна Ли, успокаиваясь. Рядом с мужем всегда утихала любая буря в ее душе. - Выбирай: Галлия, Франкия или Степь?

Таймэн замолчал озадаченно. Во всех этих странах он бывал и теперь прекрасно понимал, какой стоит перед ним выбор. Хан Таман, канцлер Браенг или король ди Гриньон. Канцлер уже стар, хотя это скорее плюс. В Катае уважают старость. К тому же в Льене есть университет. Но кроме канцлера, в Галлии есть еще дядюшки Оберлинги, и плевать они хотели, что Таймэн почти император. Юноша содрогнулся, представив, как они его строят вдвоём. В Степи тоже, помимо хана, есть еще дед, бабушка и целая куча родни. Зато во Франкии лишь дядя Раиль, а он запомнился Таймэну рассеянным чудаком-целителем, который занимался своими больницами, а на племянника никакого внимания не обращал. К тому же во Франкии весёлые нравы и красивые женщины. Выбор очевиден, не так ли?

Глава 2. Ласковая Франкия

"Дорогой братец, отправляю тебе Таймэна на перевоспитание. Он упрямый, умный и ленивый, думаю, ты понимаешь, в кого. Признаюсь в своём полном воспитательном провале. Боги, матушка наша – просто ангел, теперь я это поняла, потому что у меня столько терпения нету, сколько было у нее. Заклинаю, не давай ему спуску, я верю в твою силу. В конце концов, ты единственный, кто мог переспорить меня, так что с мальчишкой справишься. И да, нравственность у Таймэна как у мартовского кота. Не льщу себя надеждами, что беспорядочных связей удастся избежать, но хотя бы дурные болезни вовремя выявляйте.

С любовью и стыдом за сына, Лилиана"

Раиль прищурился, еще раз бегло проглядев письмо от сестры. Стало быть, племянника ему направляют! К Таймэну Раиль испытывал некоторую сентиментальную слабость – в конце концов, именно он первым принял его из рук повитухи. Письмо его озадачило: своих сыновей Раиль особо не строжил, просто с раннего детства таскал везде с собой, как это было принято в Степи, где он вырос. Считать себя каким-то авторитетом в детском воспитании он никак не мог. Но Таймэн и не ребёнок, он юноша. Каким был он, Раиль, в девятнадцать? Шесса бы сказала: самым лучшим. Но Раиль считал – дураком набитым, думающим только о двух вещах: о медицине и о том, как бы потрахаться. Видимо, Таймэн такой же. Только не целитель, водник, кажется.

Задала же Лили ему задачку! Раиль любил сложности. Слишком простой и гладкой стала в последние годы его жизнь, взбодриться не помешает. Когда этот охальник приплывает? Встретить его, что ли? Да нет, много чести. Сам доберётся. Воспитание началось, племянничек.

Весело насвистывая, Раиль отложил письмо в шкатулку с корреспонденцией и отправился на поиски супруги.

Они все же жили во дворце: так оказалось проще. Не нужно заботиться о том, что поесть. Одежду стирает прислуга. Об уборке думать не нужно. К тому же с детьми так проще. Двое сыновей Раиля, сын и дочь Маркуса Иванны учились вместе, и вместе же хулиганили и носились сейчас по дворцу, играя в степняков и, судя по крикам, в их лошадей. Пусть. Дети должны бегать.

А их родители вполне могли заняться куда более приятными вещами... К примеру, Раиль давно уговаривал Шессу родить ему дочь. Что же это – у Маркуса есть, у Карла Рюссоле целых две дочки, а у Раиля нет! Непорядок! Но Шесса была вечно занята на своей работе. У нее была в Труанне целая акушерская служба. До своей ли ей беременности, если у других женщин столько проблем? Шесса любила свою работу, Раиль любил Шессу, но собирался в ближайшее время настоять на своём; впрочем, его жена еще молода. Время у них есть.

Сегодня Шесса осталась дома, но без дела не сидела, пытаясь в его лаборатории что-то химичить.

Раиль неслышно подошёл сзади, опустил руки ей на плечи. Она подскочила от неожиданности, выплеснула отвар, который держала в руках, на стол и заорала:

- Ты что делаешь! Я же... нашёл время пугать меня!

- Не кричи на меня, – строго сказал он и, не удержавшись, запустил руки в ее волосы, пропуская их сквозь пальцы.

- А ты не мешай мне работать!

- К бесу работу, – заявил целитель, сажая жену на стол и расстегивая пуговки на ее платье.

- Но Раиль! Мне нужно… что ты делаешь?

- Давай честно, Шесса, химик из тебя паршивый, – Раиль, повинуясь ее ладоням, чуть отступил. – Все, что ты можешь – только делать яды, причем из любых ингредиентов. Хотя если у тебя такой план – перетравить всех беременных женщин в Труанне, ты добьешься успеха.

- Какой же ты…

- Какой?

- Циничный! – Шесса обиженно поджала губы, притягивая его к себе за рубашку. – Нет бы помощь предложить, а он только смеется.

- Как тебе помочь, моя красавица?

- Мне нужен тот обезболивающий настой. Ну помнишь, который твой отец придумал.

- Помню. Сделаю. Но что мне за это будет?

- Хочешь, я буду посылать к тебе своих девочек с благодарностями?

- Упаси боги, – содрогнулся Раиль. – Мне только толпы беременных баб не хватало!

Раиль был бы идеальным целителем, если бы не одна проблема. Он терпеть не мог беременных женщин. К счастью, дела ему с ними иметь не приходилось – для этого у него была Шесса. Иногда требовалось и его вмешательство, но такие случаи можно было пересчитать по пальцам. Женщина в положении казалась ему безобразной: неестественно огромный живот, опухшее лицо, усталый вид, а главное – какое-то дурацкое, бессмысленно слащавое и тупое выражение лица, будто она смотрит не вокруг себя, а внутрь. Ну и характер, конечно. Все беременные – истерички, но говорить им об этом нельзя, вообще лучше не волновать.

На жену, впрочем, его нелюбовь не распространялась. Женщину, которая носила ЕГО ребенка, он не любить не мог, хотя Шесса тоже была не пряником, когда носила сыновей. Но он очень хотел еще одного ребенка и готов был терпеть любые ее капризы, только бы она согласилась. И работать над этим процессом он собирался прямо сейчас – прямо на лабораторном столе.

---

Таймэна никто не встречал на пристани, но он не слишком-то и расстроился. Уж до столицы-то он сможет добраться самостоятельно. Он наслаждался такой непривычной свободой: никаких церемоний, никаких неудобных нарядов. Только практичные штаны, сапоги и теплая куртка. Сундуки, правда, тащить некому, но блестящие монетки с отверстием посередине быстро решили этот неудобный вопрос.

Каких трудов ему стоило отделаться от обязательного сопровождения! Как он был красноречив, доказывая родителям, что вполне способен на самостоятельные действия! Он ведь практически Император – должен уже уметь преодолевать трудности, если, конечно, можно считать трудностями путешествие в лучшей каюте лучшего корабля Империи. Свита? Кормить дармоедов? Увольте! Личный слуга? Для чего? По-вашему, матушка, я не сумею сам натянуть сапоги? Или меня нужно кормить с ложечки? Охрана? Помилуйте! Инкогнито путешествовать гораздо безопаснее. Если не орать на всю Франкию – ой, смотрите, катайский Император едет, то никто и не заподозрит в скромно одетом молодом человеке Ли Таймэна Цань Оберлинга. Нет, если уж вы требуете соблюдения приличий – тогда Тай и гарем с собой берет. Да, весь. Всех девятерых своих наложниц. Гулять так гулять.

Глава 3. Мэй

В столице уже лежал снег, белый и пушистый, и город казался чистым и приветливым. Он кружился крупными хлопьями, заглушая звуки вокруг.

В королевский дворец Таймэн не спешил. Он долго гулял вокруг него, осматриваясь, подмечая его слабые стороны. Если вдруг случится война – взять его будет парой пустяков. Стены невысокие, решетки скорее декоративные, чем действительно защищающие от чего-то. Разумеется, вражеской армии придется пройти через всю страну, чтобы завоевать столицу, но это было маловероятно. Зато, если вдруг случится гражданская война, здесь все запылает так, что любо-дорого. В Катае своя богатая история гражданских войн. Таймэну она не нравится, он постарается сделать всё, чтобы не допустить подобного во время своего правления.

Покачал головой: надо же, какие у него бывают мысли – аж гордиться можно, и прошел к парадному входу. Там показал гвардейцам свои бумаги и был препровожден к другим дверям, менее пафосным. Ну правильно, кто он такой-то? Какой-то племянник какого-то Раиля Кимака, не катайский Император же. Нечего для всякого сброда парадный вход открывать. Зашел в холл, огляделся: все кругом камерное какое-то. Ни высокого пространства, ни колонн, ни золота. Пол обычный мраморный, без узорной кладки, стены деревом отделаны, ковры везде. Скромно живет франкийский император… в смысле, король.

Долго разглядывать обстановку ему не дали: мимо Таймэна пронесся вихрь, вслед за которым послышался крик:

- Самюэль ди Гриньон, стоять! А ну стоять, кому я сказала! Ох, погоди у меня!

С лестницы вниз бежала женщина... или девушка, не разобрать. Распущенные чёрные волосы плескались волной – это всё, что Тай успел заметить. Тело среагировало как-то само собой. Он шагнул в сторону лестницы, ловя девушку в свои объятия. Она врезалась в него с такой силой, что он едва устоял на ногах. Его окутало шлейфом ее запаха: жасмин, сандал и еще какая-то пряность.

- Ах, простите, господин, – отпрянула девушка, неловко приглаживая волосы. – Простите, простите, простите!

Таймэн замер, удерживая ее за плечи. Последнее, что он ожидал здесь увидеть – это катаянку. Ну, или наполовину катаянку, если точнее. Восточный разрез больших глаз, нежная фарфоровая кожа, маленькие, но пухлые губки... Молоденькая, не старше двадцати, тоненькая, высокая – почти вровень с ним. Таймэн был на полголовы ниже своего высокого отца, но никогда не считал это недостатком. А сейчас ему бы хотелось быть чуть выше, потому что франкийцы все высокие. И девочка эта слишком высокая для катаянок.

- Отпустите меня, – шёпотом потребовала красавица, не решаясь вырываться. – Я спешу.

- Не отпущу, пока вы не скажете, как вас зовут, прекрасное виденье.

- Мэй. Меня зовут Мэй Цвенг.

- Прекрасная? Да, тебе подходит. Я угадал, значит, – Таймэн осторожно убрал волосы от ее лица.

- Пусти... те!

- Разве я держу тебя? – удивился юноша.

Мэй внезапно осознала, что он и вправду больше не держит ее, только прикасается к ее волосам, слабо пискнула и, подобрав юбки, побежала прочь. Щеки пылали. Какой позор! Как он на нее смотрел! Почему он так смотрел? Почему она сказала свое имя, а он не представился? Какой стыд, боги! Увидела красивого парня и растаяла как снег на солнце!

Кстати, о снеге: надо было пальто накинуть, прежде чем выбегать на улицу.

Снежок, ударивший ее в шею, противно стек под воротник. Мэй поморщилась и скрипнула зубами.

- Ну погоди у меня, звереныш, – крикнула она. – Я отомщу! И за горжетку, и за сорванный урок, и за это тоже!

Под издевательский мальчишечий смех Мэй гордо вернулась во дворец, впрочем, сначала осторожно поглядев, не было ли в холле этого... красивого. Интересно, кто он такой? Степняк? Нет, скорее катаец. Мэй не могла не испытывать интереса к катайцам хотя бы потому, что мать у нее была из Катая. И тётя Шесса тоже катаянка, а она очень интересная женщина.

С матерью Мэй не ладила. Слишком мало Оюми уделяла внимания своим детям. Ей они были неинтересны. Если сын еще хоть немного удостаивался материнской заботы – в Катае всегда больше ценились сыновья – то дочь Оюми почти не замечала. Конечно, у Мэй были и няньки, и учителя, и лучшая одежда, и вообще все, что можно было купить за деньги. Но любви материнской не было, да и не больно-то она была ей нужна.

Правда, когда Мэй начала расти не только ввысь, но и в стратегически важных местах, Оюми попыталась было преподать ей несколько уроков любовной науки, но Мэй здесь встала на дыбы. Она заявила матери, что никаких дел с мужчинами иметь не хочет (нет, с женщинами тоже не хочет) и вообще уйдет в монастырь Пресветлой. Мать настаивать не стала, предоставив Мэй своим книгам, а два года назад и вовсе уехала из Франкии вместе с отцом и братом.

Мэй уезжать отказалась. Совершеннолетней по франкским законам она стала в шестнадцать, а значит, сама могла распоряжаться своей судьбой. Почему она должна куда-то ехать из своего любимого дома? Здесь она чувствовала себя нужной: учила юных принцев галлийскому, славскому и катайскому, переводила на франкский медицинские книги и систематизировала записи Раиля. Сама она разговаривала на нескольких языках, немного знала математику, химию и естествознание. Мэй нравилось учиться, она ладила с детьми и была очень терпелива.

Франкию она любила всем сердцем, несмотря на фривольные нравы. А еще (и это был ее самый большой секрет) она очень любила театр.

Разумеется, отец бы ее увёз насильно, если бы узнал, что дочь лорда Цвенга играет в театре. Поэтому он не узнал. Да никто не знал. Потому что роли у нее были незначительные, вроде третьей служанки в четвёртом ряду. Теперь она была рада своим навыкам, потому что оказалось, что этот парень с красивыми раскосыми глазами оказался племянником дяди Раиля.

Мэй достаточно знала о катайском дворе, чтобы сразу догадаться – боги! Катайский император! Пусть пока номинальный – но император же! Сегодня он только символ, а в двадцать пять, после второго совершеннолетия, станет абсолютным владыкой немаленькой страны. Он страшный. Мэй рядом с ним отчаянно робела, особенно, когда Таймэн нарядился в традиционный катайский костюм, расшитый золотыми драконами, и сделался прекрасным и величественным.

Глава 4. Близкое знакомство

Таймэна неудача не смутила. Он разыскал дядюшку и поинтересовался:

- А можно я у Его Величества попрошу девушку в подарок? Это допустимо во Франкии?

- Вообще-то нет, – невозмутимо ответил Раиль, про себя тяжело вздыхая – теперь он понимал, о чем писала сестра. – Но попробовать можно. Большинство местных женщин не откажутся стать фавориткой гостя с таким статусом, как у тебя. Кто тебе понравился?

- Мэй Цвенг.

- И думать забудь! – рявкнул Раиль, едва удерживаясь, чтобы не выдать сластолюбивому племянничку оплеуху. – Мэй не трогай! Она точно не согласится!

- Почему?

- Потому что она не такая!

- Ты в самом деле считаешь, что существуют женщины, которых нельзя купить? – страшно удивился Таймэн.

- Да. Шесса. Мэй. Твоя мать. Дальше перечислять?

- Мама это мама, – недовольно поморщился катаец. – Она…

- Что она?

- Тьян-хоу она. Истинная Императрица. Твердо знает, чего хочет. Ее не переспоришь.

- Вот и Мэй такая же. Ее не переспоришь.

- Ты просто хочешь оставить ее себе, да? – другого варианта у Таймэна не было. – Ай!

Раиль все же не выдержал и больно стукнул племянника по затылку. Поганец какой! Целитель считал, что детей бить нельзя, но этого можно и нужно.

- Мэй мне как дочь, – процедил он. – Следи за своим поганым языком, щенок. Еще раз услышу что-то подобное, накапаю тебе в чай чего-нибудь, от чего ты на женщин сможешь только смотреть.

- Это противоречит этике врача, – осторожно сказал Тай, на всякий случай отступая на пол шага. – Не навреди.

- Тебе это только на пользу пойдет, – прищурился Раиль. – Надеюсь, мы друг друга поняли.

---

Таймэн не привык отступать, тем более, если дело касалось женщины. Мэй ему понравилась. Она его заинтриговала. Он ее хотел. Мысль, что что-то может пойти не по его воле, даже не приходила юноше в голову. Он был уверен, что может получить всё, что захочет – нужно только приложить усилия.

Он был похож характером на свою мать, которая всегда добивалась своего. Для Лилианы не существовало слов «нет», «нельзя» и «не сегодня». Единственный, кого он слушалась, был ее муж, Кьян Ли, но и он никогда не спорил с ней, предпочитая решать все проблемы и недопонимания по-хорошему. Кьяна Ли она любила и потому уступала ему. Таймэн никого не любил настолько сильно, кроме себя, разумеется. Себя он любил.

В Катае девушки другие, покорные, робкие, мягкие. Ни одна не посмеет отказать Императору, это просто невозможно. Все женщины Катая принадлежат ему. Таймэн готов был допустить, что франкийки другие. Они изначально более свободные в своем выборе, к тому же он – не их король. Но в целом все женщины одинаковы. Им нужна твердая рука, как лошади. И чтобы Мэй покорилась, требуется немного настойчивости. Если уж он свою черную пантеру приручил, даже не зная ее языка, то что уж говорить о какой-то сиротке?

Тай уже навел справки: Мэй здесь совершенно одна, родители ее бросили, защитника у нее нет. Никто не помешает ему… поиграть с этой недотрогой.

Он дождался момента, когда она была одна – кажется, шла в сторону библиотеки – и неслышно пошел следом. Все-таки она не так уж и холодна, как хочет казаться – а иначе для чего надела платье из катайского шелка с журавлями? Журавли – символ удачи и счастья, а еще, без сомнения, императорская птица. Она дает ему знак, не иначе!  

Тай настиг ее в коридоре, ухватил за руку, толкнул в стену, прижимая руками плечи.

- Мэй, ты избегаешь меня?

- А ты только сейчас заметил? – зашипела девушка, пытаясь вырваться. – Отпусти немедленно!

Разумеется, Тай не стал ее слушаться – все знают, что женское "нет" – практически "да". Он силой поднял ее руки, зафиксировав запястья над головой водными оковами.

- Ты водник, – пробормотала Мэй, дергая руками. – Демоны! Только сумасшедшего мага мне и не хватало!

- Не бойся, не обижу, – прошептал Таймэн, проводя носом по ее шее и тут же фиксируя оковами ноги, которыми она пыталась пинаться.

- А что, по-твоему, ты сейчас делаешь? – рыкнула она, трепыхаясь, как бабочка, пришпиленная к листу бумаги.

- Разговариваю с тобой? – предположил юноша, проводя костяшками пальцев по ее груди и ловко расстегивая пуговку на шелковом вороте.

- Отпусти меня, придурок, – шипела она, пытаясь увернуться от горячих нежных губ, прижавшихся к ее шее прямо под ушком. – Не смей!

- Нет – это да? – насмешливо спросил Таймэн, поглаживая ее грудь.

- Нет – это нет! – выкрикнула она, дергая головой, и когда он, наконец, заглянул ей в глаза, чуть отступив, она сделала единственное, что могла: плюнула ему в лицо.

- Даже так? – спокойно спросил Тай, утираясь рукавом. – А ты дерзкая девочка! И глупая – дразнить мужчину в таком беззащитном состоянии... Смело. И глупо.

Он принялся было расстегивать остальные пуговки, но в этот момент раздался голос Раиля:

- Что здесь происходит?

- Ничего, – быстро ответил Тай, движением пальцев убирая оковы. – Мы разговариваем.

- Дядя Раиль! – воскликнула девушка с отчаянием в голосе. – Он пытался... хотел меня изнасиловать!

- Ты дура? – несказанно удивился Тай. – Хотел бы – изнасиловал бы! Я поговорить пытался!

- Теперь это так называется? – злобно прищурилась Мэй, потирая запястья.

- Он тебя обидел? – спокойно спросил Раиль девушку.

- Да!

- Нет!

Раиль коротко, без замаха ударил племянника кулаком под дых. Тот согнулся пополам, задыхаясь. Мэй взвизгнула, зажимая руками рот. Она не ожидала от всегда спокойного целителя такой жестокости. На миг ей даже стало жаль Тая.

- Я ведь тебя предупреждал! Только посмей еще к ней подойти, и я ударю ниже, – сердито сказал Раиль. – Здесь тебе не Катай, мальчик. Ты здесь только гость. Оставь свои императорские замашки, понял?

- Понял, – прохрипел Тай с ненавистью.

Он с трудом выпрямился и нашёл глазами бледную Мэй. От его колючего взгляда она вскрикнула и побежала прочь, кусая губы.

Глава 5. Шаг, шаг, поворот

Зима во Франкии прекрасна. В дворцовом парке все занесено снегом, лишь дорожки расчищенны. На вечернюю прогулку вышел весь двор. Где-то на балконе играют скрипки. В парке горят разноцветные фонари, раскрашивая белоснежные кусты в розовый, голубой и зелёный. Мэй сделала вид, что поправляет меховую шапку, а потом отряхивает подол юбки, и отстала от толпы придворных. Задрала голову, с восторгом наблюдая, как кружатся крупные хлопья снега в свете фонаря, высунула язык и принялась их ловить губами, а потом расхохоталась от счастья. Жизнь была прекрасна. Огляделась, не видит ли кто, и свернула на боковую дорожку в сторону от главной аллеи. Ей хотелось в одиночестве насладиться этим чудным вечером. Но долго наслаждаться не получилось: мужские руки обхватили ее за талию и дернули в темноту кустов.

- Мэ-э-эй, – прошептал Таймэн протяжно. – Красавица...

Он был без шапки, и доха меховая распахнута.

- Опять ты? – взвизгнула девушка. – Да почему ж ты такой тупой? Слушай, мальчик! Ты мне не интересен, понимаешь? Оставь меня в покое!

- Не могу, – как-то грустно и растерянно произнёс он. – Ты мне нужна.

- Зачем? – против воли заинтересовалась Мэй.

- Хочу тебя.

- Перехочешь, – она даже не могла оскорбиться, ей было просто смешно.

- Мэй, поверь, я опытный любовник. Я могу доставить тебе удовольствие.

- Рада за тебя, но нет.

- Ты девственница?

- Ты идиот?

- Мэй... – голос Таймэна стал вкрадчиво-нежным. – Первый раз для женщины – больно и страшно. Со мной ты можешь не бояться.

- Почему? – насмешливо спросила девушка. – У тебя настолько маленький член?

Он вздохнул, поймал ее ладонь и положил на пах. Мэй гневно засопела, но руку выдернуть не смогла. Твердый бугор под ладонью маленьким не ощущался, хотя она понятия не имела, сколько это – маленький.

- Я так и думала, – она вложила в голос все презрение к нему. – Не впечатлил.

- Да? – ничуть не расстроился Тай. – Ну что ж. У меня есть еще пальцы и язык.

Мэй побагровела словно свёкла, задыхаясь от его наглости, открыла рот, чтобы высказать все, что давно было пора, но он воспользовался этим моментом и прильнул губами к ее губам, нагло просовывая ей в рот свой язык. Самое ужасное и отвратительное в этой ситуации было то, что у нее колени от этого задрожали, а низ живота словно молния пронзила. Если бы это был не Тай – любой другой мужчина, но только не этот говнюк – она бы позволила себе ответить на поцелуй, но сейчас отпрянула и изо всех сил ударила его по лицу.

- Что ж, это того стоило, – улыбнулся он, держась за щеку. – Все равно моей будешь.

- И не мечтай! – вскинула голову Мэй.

- Буду мечтать, – он прищурился, глядя ей в глаза. – Как ты извиваешься в моих руках. Как я спускаюсь поцелуями по твоей шее... как ловлю губами сосок...

Мэй молча развернулась и ушла прочь, почти убежала. От его бесстыжих слов мурашки бежали по рукам. Она ненавидела его... но отчего-то сейчас хотела, чтобы он воплотил все свои фантазии. С ней.

А ведь он совсем мальчишка, даже младше нее! Красивый мальчишка, но и только! Почему он вцепился именно в нее? Выбрал бы себе другую жертву!

- Мэй, – окликнул ее Раиль, который тоже предпочитал гулять в одиночестве. – Ты в порядке? Опять Тай приставал?

- Нет, что вы, – тут же соврала девушка. – Просто устала. Да и Сэм куда-то запропастился, точно гадость готовит. Не удивлюсь, если у какой-нибудь дамы оживёт манто.

Раиль хмыкнул и покачал головой: Маркус, по его мнению, давал старшему сыну слишком много воли. Пожалуй, действительно, нужно его разыскать. Они неторопливо пошли по белым дорожкам, беседуя обо всем и ни о чем.

Раилю нравилась эта девочка. Своей дочки у него пока не было, и к Мэй он испытывал отцовские чувства, иногда с усмешкой понимая, что она и в самом деле могла быть его дочерью – если бы Оюми была не так расчетлива.

Никаких чувств, кроме небольшого стыда и мимолетной нежности, Раиль к бывшей куртизанке не испытывал. Благодаря ей он встретил свою Шессу. Благодаря ей же понял, что любит жену. Не было ни злости, ни обиды на прошлое. В конце концов, его ошибки – это только его ошибки. Без них он не стал бы тем, кем есть сейчас. Конечно, забавно вышло, что Мэй стала им с Шессой практически родной. Это к Шессе Мэй когда-то пришла с женскими неприятностями, это Шесса объясняла неуклюжему длинному подростку, как устроен женский организм.

Раиль не понимал жену, которая отчего-то привязалась к одинокой девочке – как так, она ведь дочь Оюми! – но был уверен, что у Шессы своя голова на плечах. Он вообще считал, что с женой они, скорее, партнеры, чем влюбленная пара, и это ему нравилось. Любовь любовью, но когда ты можешь абсолютно положиться на свою жену – это очень важно. И если Шесса привечает чужую дочку – что ж, с чего бы ему возражать? К тому же целитель быстро понял, что Мэй по характеру скорее галлийка – спокойная, умная и склонная к самосозерцанию. К тому же она была внимательна к деталям и стремилась все довести до совершенства, а оттого ей можно было поручить готовить лекарства – она не ошибается. В общем, он назначил Мэй своей помощницей в лаборатории, а потом рекомендовал ее Маркусу в качестве учителя языков для детей, и ни капли не жалел об этом.

Засранца племянника он тоже понимал – тот клюнул сначала на хорошенькое личико, потом был заинтригован отказом. Не исключено, что парень и вовсе потеряет от Мэй голову – и Раиль тогда будет долго смеяться. Пока же н с любопытством наблюдал за происходящим – и следил, чтобы Таймэн не переходил черту.

Раиль ни беса не понимал в танцах, но видел происходящее между Мэй и Таем как танец: шаг, шаг, шаг, поворот. Подошел к партнерше вплотную, отступил. Пара разошлась, наблюдая друг за другом издалека. Потом снова шаг, шаг, шаг, поворот…

В каком-то углу парка вдруг раздались истошные визги.

- Вот и Самюэль нашелся, - задумчиво сказала Мэй, подбирая юбки. – Ну, я побежала.

Глава 6. Уроки политики

Король Франкии Таймэну Таймэну нравился. Спокойный высокий мужчина с умным лицом как-то сразу показался катайцу настолько похожим на его отца, Кьяна Ли, что он моментально проникся к нему симпатией. Внешне два правителя стран были не так уж и похожи, разве что ростом, но внутреннее достоинство их роднило. Маркус, впрочем, был более резок и язвителен, а еще он любил спать до обеда, и это Таймэну особенно в нем нравилось, потому что катаец уснул под утро.

Сегодня Таймэна пригласили на совет министров, где как раз планировали пересмотреть пару торговых договоров Франкии и Катая. Тай даже вполне понимал, о чем речь и вставил пару умных фраз. Ведь Шань Тайлин несколько раз рассказывал будущему Императору о том, почему цены на шёлк нужно поднимать.

Таймэн все честно пересказал: и про то, что сады тутовые в связи с непогодой последних лет гибнут, и про увеличение пахотных земель, и про мастеров, которые вынуждены кормить семьи. Намекнул на галлийскую моду на шёлковые обои – а ведь, чтобы до Галлии добраться, корабли не нужны. Достаточно через перевал пройти, а там на грузовом аэростате переправить шелк в столицу.

Торговались долго, Таймэн даже вспотел. Катайскому недоимператору было очень стыдно, что он не знал, какая цена будет выгодна его стране, и он до последнего убеждал министра финансов, как мало они выпускают шелка. В конце концов, когда министр заявил, что им теперь выгоднее перекупить ткань в Галлии, чем переправлять через море, согласился на их условия. Все равно его слово пока значит не так уж и много – настоящим Императором он станет в двадцать пять – в возрасте второго совершеннолетия. Именно в двадцать пять юношей допускали до серьёзных дел. Все бумаги утверждал обычно Кьян Ли или Шань Тайлин.

Быть Императором Таю внезапно понравилось, хотя и показалось утомительным. Зато из возражений министра торговли он узнал, что в той же Галлии шелк не раскрашивают вручную, а печатают на нем, и ему сразу же захотелось попробовать сделать нечто подобное дома. Книги же они печатают – так отчего не сделать гравюры и оттиски на шелке? Можно производить шёлковые обои с национальными элементами.

Таймэн внезапно понял, как много опыта он может подчерпнуть у франксого короля и буквально вцепился в него, требуя, чтобы тот взял его с собой на верфи, а потом и вовсе попросился присутствовать на уроках юных принцев – хотел посмотреть, чему их учат. Король смотрел на него, как на идиота. На верфи не взял – нечего там делать катайцам. А к урокам допустил: все-таки старшему принцу всего десять лет, никаких государственных тайн на этих уроках не оглашали.

Таймэну и не нужны были тайны – только Мэй. Он-то знал, что она учит наследника катайскому и галлийскому языкам.

---

Парты в классной комнате были Таймэну маловаты: колени упирались в стол. Но он не жаловался. Сам придумал такую глупость. Или не глупость, это с какой стороны посмотреть.

Фракский наследник ему понравился – бойкий высокий мальчишка с хитрыми глазами. Сыновья Раиля, стало быть, его двоюродные братья, похожи как две капли воды, хотя и не близнецы. Одному одиннадцать, другому девять с половиной. Серьёзные мальчишки. Смотрят строго, совсем как Шесса. На уроке отвечают бойко. В отличие от них, Самюэль Ди Гриньон зевает, глядит в окно и рисует смешных человечков в тетради. Таймэн тоже всегда рисовал на уроках, хотя ему было сложнее – никто не подсказывал.

На урок катайского языка пришла и кудрявая девочка, сестра Самюэля. Тай оглядел ее с ног до головы, решил, что она хорошенькая и непременно вырастет красавицей. От скуки посчитал степень родства, нашел ее довольно дальней. Интересно, у нее уже есть жених? Если галлийцы ее не просватали, не подойдёт ли она какому-нибудь из братьев Тая.

- Господин Таймэн, – раздался у него над ухом строгий голос Мэй. – Я задала вам вопрос.

- Да? – он поднял голову и заглянул ей в лицо. – Простите, госпожа Цвенг, я задумался.

- Так что вы можете нам сказать о поэзии Катая?

- Ну... я могу рассказать стихотворение, – нашёлся Тай.

- Будьте любезны.

 – Видели мои глаза все на свете

    И вернулись к вам,

   Белые хризантемы, – с серьёзным видом продекламировал Таймэн.

- Вы можете объяснить, о чем сказал поэт?

- Конечно. Это значит, что он испытал многое, путешествовал, видел мир... а белые хризантемы – символ вечной любви. Значит, он видел много женщин, но только одна ему дорога, та, к которой он всегда возвращается.

Тай смотрел ей в глаза, а Мэй вдруг залилась краской и опустила ресницы. Вздохнула прерывисто.

- Катайская поэзия глубока и символична, – хрипло сказала она. – Как и весь катайский язык. Можно выучить основные слова. Можно научиться складывать их в предложения. Но красоту его и скрытый смысл можно познать, только если полюбить его всем сердцем.

- Вы любите катайский, Мэй? – удивился юноша.

- Я без ума от него.

"А из нее выйдет прекрасная Императрица, – пришло в голову Таю. – Красивая, умная, умеет себя вести. Все равно же мне нужна жена".

У прежнего Императора, прадеда Таймэна, жен было много. И детей много, а внуков и вовсе без счету. К примеру, Шесса тоже была родственницей Тая, внучкой Императора. С одной стороны, это и неплохо – с наследниками проблем не будет. А с другой – слишком хлопотно. У отца вот только мама, он даже гарема не завёл, и ничего. Ничуть об этом не жалел. Хотя, конечно, Лилиана никогда гарем бы терпеть не стала. Слишком она собственница. Тай представил реакцию матери на то, что отец заводит наложницу, и хмыкнул. Нет, дворец бы не устоял. Перевел взгляд на Мэй, которая что-то проверяла выполнение заданий. Мэй явно не из тех, кто согласится стать частью гарема. Нет, даже предложить ей подобное страшно. Снова получит по физиономии. Вообще-то она постоянно его бьёт. Никому другому Тай бы это с рук не спустил, но ее прощал. Это было странно и неприятно. Не мог же он, в самом деле... Значит, в жены взять готов, пощечины прощает... нет-нет-нет! Исключительно похоть. Вожделение. И любопытство.

Глава 7. Спаситель

Мэй визжала так, что горло перехватило от боли. Пауки окружили ее со всех сторон. Умом она понимала, что они неживые, что это очередная выходка Самюэля, с которым у нее была давняя война, но остановиться не могла. Если она чего-то в жизни и боялась, то это высоты и пауков. Откуда малолетний гаденыш узнал – вопрос актуальный, но сейчас это не важно. Она вся дрожала, слезы текли из глаз, голос охрип, но двинуться с места было совершенно невозможно. А пауки уже начинали забираться на ее юбку. У девушки потемнело в глазах, руки похолодели, дыхания не хватало. Кажется, она сейчас грохнется в обморок: и прямо в эту чёрную копошащуюся массу.

- Ты чего орешь? – раздался с лестницы знакомый голос. – Великий дракон, что это за хрень?

Мэй позорно всхлипнула от облегчения и позволила себе зажмуриться. Никому в жизни она не была так рада, как Таймэну сейчас.

Раздался противный хруст – Тай шёл к ней прямо по паукам, а потом сильные руки легко подхватили ее. Мэй перестала визжать, только тихо всхлипывала, обхватив его за шею и прижимаясь изо всех сил.

- Тише, мэйли. Я рядом. Не бойся, я никому не позволю тебя обидеть. Тебя могу обижать только я, – Таймэн бормотал всякие глупости, пылая от ярости. Он хотел убить этого мальчишку.

Даже если бы это была не Мэй – любая другая женщина, он бы разозлился. Женщин нельзя так пугать. А за Мэй он и вовсе любому голову оторвет. Он нервно плеснул в пауков водой, смывая их как сор, а потом поставил дрожащую девушку на пол.

- Мэйли, их больше нет. Открой глазки, – прошептал он, пытаясь отцепить ее руки от своего воротника. – Отпусти меня на минутку, я быстро.

Он прекрасно слышал шорох под лестницей. Но Мэй мотала головой, по-прежнему жмурясь и цепляясь за него. Он сделал единственное, что пришло ему в голову (впрочем, это никуда и не уходило): обхватил ее лицо руками и поцеловал. Она замерла, буквально оцепенела, а Тай тут же этим воспользовался, раздвигая языком солёные от слез дрожащие губы. У него самого тут же закружилась голова от близости ее тела и сладости рта. Жаль только, что податливой и тихой она была лишь пару мгновений, а потом распахнула глаза, замычала протестующе и принялась вырываться. Он тут же отпустил ее, делая два шага назад и перехватывая занесенную для удара руку.

- Вот и умница. Постой здесь, я сейчас.

Он побежал вниз под лестницу и выволок оттуда протестующе визжащего Самюэля, ухватив за ухо.

- Эй, отпусти! Права не имеешь! Я королевский наследник!

- А я катайский император! – веско ответил Тай. – Я выше тебя по статусу. Так что, мелкий, молись. Я очень зол!

- Да что такого-то? Это всего лишь шутка!

- Шутка? Да ты Мэй до смерти перепугал!

- А чего она? Вот Милли пауков совсем не боится!

- А чего она боится?

- Ну... темноты и монстра под кроватью.

- А давай я ночью ее за ногу из-под кровати схвачу, что будет?

- Ой!

- Вот именно. Сейчас ты пойдёшь и извинишься перед Мэй. И тогда я не буду тебя бить.

- А Милли пугать будешь?

- Я не такой дурак, как ты. Девочек обижать нельзя. Девочек надо беречь и защищать.

- И целовать? – блеснул интеллектом Самюэль. – Как ты Мэй? Что взрослые в этом находят?

- Вырастешь – поймёшь. Хотя ты-то вряд ли. Ты некромант.

- И что?

- А у отца спроси. Он расскажет.

Тай выпустил ухо мальчишки и покачал головой. Он и сам, конечно, не образец добродетели, но девочек обижать никогда не думал, и даже с Мэй старался быть аккуратным. Хотя пугать ему ее нравилось.

Мэй была еще бледна, но уже не дрожала. Шоковая терапия – вот как это называется. Даже обидно, что его поцелуи на нее действуют совсем неправильно. Она смотрела на Самюэля строго и устало, а тот отчаянно покраснел и пытался выдавить из себя какие-то извинения. Возможно, он просил прощения впервые в жизни.

Мэй кивнула и махнула рукой – сказать что-то она была не в силах, и мальчишка тот час сбежал. Тай церемонно подал ей руку:

- Леди, позвольте вас проводить в более приятное место?

- Тай, – хрипло выдавила она из саднящего горла. – Спасибо.

- Запишу на твой счет, – легкомысленно пожал плечами он. – Потом всё стребую. Когда ты станешь моей.

- Нет, не записывай, – Мэй была сама серьёзность. – Я отблагодарю сейчас.

Тай замер, хлопая глазами: именно сейчас он не ждал никакой благодарности. Да и заговорил об этом, чтобы немного ее отвлечь. Но эта невероятная девушка подошла к нему вплотную и положила ладони на его грудь. У него сразу заколотилось сердце и пересохло во рту. Он сделал шаг назад, потом другой – и упёрся лопатками в стену. Дальше отступать было некуда.

- Куда же ты? – низко мурлыкнула она. – А награда? Не ожидала, что ты такой трусишка!

- А вдруг ты откусишь мне нос? – нервно пробормотал он, облизывая губы. – С тебя станется.

Она с лёгкой улыбкой покачала головой, а потом прикоснулась губами к его губам. Нежно, осторожно, лаская одним дыханием. Влажный острый язычок скользнул между его губ, коснулся зубов, проник чуть глубже. Дыхание смешалось. Тай много раз целовался (в Катае это не слишком принято, но для него не было в любви запретов), но так его ни разу от простого прикосновения губ не трясло. Он сдерживался изо всех сил, но этого невинного поцелуя было слишком мало и слишком много. Слишком пронзительны были ощущения, и он не выдержал, попытался перевести их в привычное для себя русло: вцепился в ее плечи, крутанулся так, чтобы в стену упиралась спиной она и принялся целовать сам: жадно, грубо, втягивая ее язык в рот, сминая нежные губы до боли. Он хотел напугать ее, как она напугала его, наказать самого себя... чтобы никогда больше не чувствовать себя таким слабым и беззащитным перед женщиной.

Тай добился своего: Мэй принялась протестующе вырываться, а потом вдруг застонала ему в рот так жалобно, что он сам отпрянул испуганно, заглядывая ей лицо и крепко прижимая ее запястья к холоду стены. Она смотрела на него широко раскрытыми, почти круглыми глазами и хватала распухшими алыми губами воздух.

Глава 8. Наваждение

В пятницу у детей не было уроков катайского. В пятницу Мэй ждал театр. Как всегда, она бежала по заснеженным улицам города, спрятав лицо под капюшоном. Как всегда, скидывала плащ в гримерке и… Мэй исчезала. Появлялся кто-то другой.

Сегодня она была нимфой. Розовая маска, мудреная прическа, полупрозрачный зеленый наряд, похожий на обрывки приличного платья. Обнаженные плечи и щиколотки. В нормальной жизни девушка стеснялась даже оголять руки и шею. Но Мэй спала, а на сцене танцевала нимфа.

В королевской ложе сегодня гость из Катая. Он вертит головой, разглядывая девушек на сцене. Сам сюжет его интересует мало – хотя театр разительно отличается от катайского – а вот точеные ножки танцовщиц привлекают его взор.

Рядом с ним душераздирающе вздыхает Раиль, который сегодня «дежурный сопровождающий». Целителю в театре скучно. Шессы нет, шептать всякие похабные шутки некому. Не Таймэну же – этот, конечно, поддержит разговор, но не Раилю с ним тягаться. Хотя племянник, кажется, не на шутку увлекся происходящим на сцене. 

Таймэн щурился, наклонившись вперед.. Он не понимал, как можно было не узнать Мэй. Эти движения рук, этот поворот головы, походка, в конце концов!

- Раиль, – прошептал он, толкая дядю в бок. – Эй, Раиль! Вон та нимфа в розовой маске никого тебе не напоминает?

- Нет, – коротко ответил Раиль и широко зевнул.

Таймэн молча кивнул. Нет, он-то не сомневался, что это она. Но, скорее всего, придворная дама, да еще учитель наследника, в театре играть не может. Значит, никто не знает. Это хорошо. Он с удовольствием откинулся на спинку кресла. Сам спектакль его не интересовал совершенно: а вот за Мэй наблюдать было забавно. В какой-то момент она явно почувствовала его пристальный взгляд и заволновалась, обшаривая глазами зрительный зал. Он широко ей улыбнулся. Заметила его? Нет? Неважно. Теперь она в его руках.

Наскоро наврав Раилю про какие-то важные дела (он, скорее всего, подумал, что племянник идет к женщине, и был прав), Тай отправился к чёрному входу театра. Он здраво рассудил, что девушка постарается скрыться незамеченной. Затаился в тени кустов. Было холодно, ноги у него быстро замёрзли. Таймэн спрятал руки в карманы, надвинул поглубже шапку и поднял воротник. Потоптался на месте. Попинал снег. Наконец, тёмная фигурка в капюшоне, подбитом мехом, выскользнула из дверей, огляделась и быстро побежала через освещенную улицу.

- Не страшно ночью одной шататься? – окликнул ее Таймэн.

 Мэй подпрыгнула от испуга, вскрикнула.

- Тай! Ты что тут делаешь?

- Тебя жду.

- Узнал? – обречённо пробормотала девушка.

- Конечно. Не понимаю, как другие не видят. Я сразу понял, что это ты.

Мэй внимательно вгляделась в его бледное лицо. Она нередко видела знакомых среди зрителей. Королева Иванна театр любила и часто там бывала, но ни разу не обращала внимания на нее. Не узнавала. И никто не узнавал. А Тай только один раз взглянул и сразу понял. Это... было приятно.

Она поправила капюшон и смущённо опустила глаза:

- Ты ведь никому не скажешь?

- Разумеется, скажу, – пожал плечами Тай. – А ты как думала? Я благотворительностью не занимаюсь.

Мэй гневно уставилась в его довольное лицо, а он нагло усмехнулся и приподнял пальцем ее подбородок.

- На что ты готова пойти, чтобы я молчал?

- На убийство, – прошипела она, отталкивая его руку. – Урод!

- Завтра о твоём увлечении будет сплетничать весь дворец, – пообещал Тай и вдруг заметил. – Ты без перчаток!

Он ухватил ее озябшие пальцы, спрятал в своих ладонях и поднес к губам, дуя на них. Мэй откровенно растерялась. Что за человек! Сначала он ее шантажирует, а потом нежно целует кончики пальцев!

- Пошли, – скомандовал он, тяня ее за руку. – Простудишься, придётся тебя лечить.

- Дядя Раиль вылечит, – буркнула Мэй, сморщив нос, но все же пошла с ним. Это было безопаснее одинокой прогулки по городу, хотя кто знает!

- А почему ты зовешь его дядей?

- Скажи спасибо, что не папой. Моя мать когда-то говорила, что он мог бы стать моим отцом, если бы она не отказала ему.

- Вот как? – задумчиво пробормотал Тай. – Ну, спасибо, что не папа. Свою двоюродную сестру я бы домогаться не стал. Говорят, дети от близкородственной связи больные могут быть.

- О, так все понятно! Твоя мать родила тебя от близкого родственника? Ты ведь явно больной на голову!

Тай резко остановился, оскалился и наклонился к ней:

- А вот это ты зря, котенок. Я могу и разозлиться.

Мэй и отвела глаза. Извиняться она не собиралась.

Таймэн вздохнул и снова пошел вперед, не выпуская ее озябшей руки из своей теплой ладони. Он словно затих, молча глядя в ночь. Неужели обиделся? Церемонно довёл до крыльца того входа, который выходил в сад. Мэй едва не растянулась на ступеньках, поскользнувшись. Он просто подхватил ее и поставил на ноги, не сделав даже попытки приобнять, и Мэй отчего-то это задело. Какой чувствительный! Она пошутила слишком грубо?

Однако Тай лишь усыплял ее бдительность. Стоило только ей взяться за ручку двери, он обхватил ее плечи, дёрнул на себя и впился губами в ее губы. Прежде чем она успела среагировать и ударить его, Тай отшатнулся и с наглой ухмылкой заявил:

- Это был задаток. Об оплате за молчание мы поговорим завтра. Иди спать, мэйли. Иди-иди.

Мэй прекрасно знала катайский. Мэйли – значит, красивая. Она потрогала пальцами губы, тяжело вздохнула и действительно пошла спать.

Таймэн же нормально не спал уже несколько ночей. Быть рядом с ней – под одной крышей – было невероятно сложно. У него никогда не было проблем с женщинами, даже если они не знали, что он – Император. Женщины любили его, а он любил их, искренне восхищаясь каждой. Любили не только в Катае – во Франкии, пока он добирался до дворца, ни одной ночи он не провел в одиночестве. Тем удивительнее было то, что Мэй так упорно сопротивляется. Ведь он не предлагал ей ничего странного или дикого. Просто секс. Ничего не значащий.

Глава 9. Игра в поддавки

Это стало для Мэй уже привычной игрой. Утром столкнуться с Таем в дверях столовой: он, кажется, всегда дожидался ее и обязательно задевал ее руку. Потом увидеть его на уроке. Чувствовать его жадный взгляд. Задавать ему неожиданные вопросы и получать не менее неожиданные ответы. Тай знал много стихов. Загадывал загадки на катайском. Рассказывал смешные истории. Уроки с ним стали интереснее, и даже вечно невнимательный Самюэль начал слушать и повторять.

Таймэн в чем-то был сущим мальчишкой – нахальным и бесконечно уверенным в своей неотразимости. Но некоторые поступки ее просто поражали.

Сегодня он принёс ей перчатки. Сразу три пары – одни вязанные и двое кожаных.

- Носи, – сказал он. – Я видел, у тебя руки мёрзнут.

- Но у меня есть перчатки, – растерялась Мэй. – Просто я их всегда теряю. Или забываю.

- Не надо забывать. Я не хочу, чтобы ты простудилась.

- Ладно. Спасибо.

Она не знала, что сказать, просто молча хлопала глазами. Боги, о ней никто и никогда так не заботился! А этот засранец тут же все испортил, склоняясь к ее лицу и шепча:

- Спасибо ночью не согреет. Запишу на твой счет.

У Мэй аж ладони зачесались, так захотелось двинуть ему по самодовольной физиономии. Но на них и так уже глазели – Мэй готова была поспорить, что некоторые уже ставки делали, как долго она продержится. Бить его снова было бы чересчур... интимно. Это бы, пожалуй, значило, что он проник ей под кожу. А это не так. Ну... разве что немного.

- Запиши, – ответила она насмешливо. – Я тебе тетрадь на Перелом года подарю. Чтобы мои долги записывать.

И, пока он не придумал что-то еще, гордо прошла на самое место за столом. А ведь и в самом деле – через пару недель праздник. Она подарит ему амбарную книгу. Места в ней хватит на пару лет вперёд. Интересно, а как бы он отреагировал, если бы она подарила ему то, чего он так яростно добивается? Он ведь прав – Мэй очень боится близости с мужчинами. А к нему она как-то уже привыкла. Тай кажется не врет о своём опыте. Он может сделать ей хорошо.

Она сердилась на саму себя. Даже думать об этом не следует. Одна только мысль о близости с ним обозначает, что он победил! "В поражении есть своя сладость", – шептал внутренний голос, но Мэй велела ему заткнуться и принялась завтракать, демонстративно не глядя в сторону Таймэна.

---

В глубине парка звучали веселые крики. Это было странно. Утром, после завтрака? Для придворных слишком рано. Дети? Опять Самюэль проказничает? Тай не мог не поглядеть, что там происходит.

Оказалось, что десяток детишек может издавать звуки громче, чем целая толпа, особенно, если у них есть несколько санок. Мэй он узнал издалека. И Самюэля. И Милли. И обоих своих кузенов. Остальные, видимо, местные. К его удивлению, Мэй весело махнула ему рукой, подзывая. С чего бы это?

- Ты катался на санках, Тай? Хочешь попробовать? Это весело!

Таймэн с некоторым трудом оторвал взгляд от ее румяного личика и взглянул вниз. Кататься на санках Мэй предлагала в низину, опознанную Таем как парковый пруд. Глубокий и с крутыми склонами.

- Там внизу вода? – уточнил он. – Под льдом?

- Ты же у нас водник. Сам и скажи, - девушка откровенно смеялась над ним.

Самюеэль упал животом на санки и с визгом помчался вниз. Тай поежился.

- Нет, Милли, подожди, пока Сэм отойдет, - тем временем командовала Мэй. – Андрэ, ты старший! Возьми на руки Рису, она еще маленькая, одна боится.

- Я тоже… один боюсь, - тут же заявил Таймэн.

- Хочешь с Андрэ? – весело прищурилась девушка.

- Хочу с тобой, - пристально глядя ей в глаза, усмехнулся Тай.

- Ну что ж, садись, - засмеялась Мэй, собирая юбку. – Это будет весело. Да не так садись, глупый! Ноги раздвинь! Я между них сяду!

Тай предпочел бы наоборот… сидеть между ее ног… или лежать… о чем ей незамедлительно сообщил, обхватывая руками желанное тело и удобнее устраиваясь. От ее близости кружилась голова и колотилось сердце, а когда она заерзала, он едва сдержал стон.

- Дурак, - прокомментировала Мэй спокойно. – Только об одном и думаешь!

- Об одной, - поправил ее Тай, а больше ничего сказать не успел. Санки с безумной скоростью помчались вниз.

Это было весело, страшно и очень возбуждающе, особенно, когда он неловко дернулся, и они улетели в сторону и покатились по снегу… вдвоем. Он сделал всё, чтобы оказаться сверху. Любуясь румяными щечками и сверкающими глазами, потянулся к губам, но она уперлась ладонями в его грудь и замотала головой, хохоча.

- У тебя одно на уме, Тай, прекрати! – выбралась из-под него и захохотала демонически, убегая, - а санки тебе наверх тащить!

Тай философски пожал плечами, подхватил за веревку санки и помчался следом. Сегодня он узнал о своей женщине больше, чем за все предыдущие дни. Она любит детей, а дети любят ее, и даже упрямый Самюэль хохочет над ее шутками. Она быстрая – ее не догнать. Она меткая – обкидала его снежками. Она невыносимо вкусно пахнет на морозе и больно щиплется.

Как единственный мужчина, Тай потом катал всех на санках, а под конец его все дружно изваляли в сугробе. Надо будет бывалого воина поставить против десятка ребятни – и посмотреть, сможет ли он выбраться без ущерба для своей репутации.

Странные у них складывались отношения – дружеские. Тай не умел дружить, да и не с кем – Император выше всего этого. Разве что с братом, который был на два года младше него. С Акирой они были разные, поэтому с ним интересно болтать обо всем на свете. А еще Акира – погонщик, а Тай водник. Они работали в паре – как мать с отцом. Но это не то – Акиру он знал с детства. А узнавать взрослого человека было гораздо интереснее. Тем более, девушку.

Удивительно, но она начала ему поддаваться – во всяком случае, уже не шарахалась от него, а наоборот – улыбалась. Шутила. Сама, робея, пригласила его в театр – на детскую сказку, правда, где она играла злую Вьюгу, но Тай доверие оценил. Он наивно полагал, что его цель близка, но всё было не так. Ему и в голову не приходило, что Мэй на самом деле очень одинока. И ей нужны друзья. В него несложно влюбиться – и тело реагировало на его прикосновения, как и положено: мурашками и горячей волной по животу, но Мэй запретила себе даже думать об этом. С Таем они не пара.

Глава 10. Подарки на Излом года

Сердце у Мэй пульсировало в горле. Этот зимний бал! Она выглядит как никогда раздетой! Официальные платья гораздо более открыты, чем она привыкла. Почему она не надела катайский наряд? Причины две: побоялась выглядеть белой вороной... и не хотела стать парой Таймэну. Потому что его высокая фигура была облачена в длинный шёлковый халат глубокого синего, почти чёрного цвета, с золотым широким поясом и вышитыми драконами на спине и полах. Надменно поднятый подбородок. Черные волосы, которые он давно не стриг, собраны на затылке в короткий хвост. Узкие глаза презрительно оглядывают зал. Он молод, хорош собой, он Император Катая. Сегодня он затмил даже франксого короля и господина Кимака. Впрочем, Маркус ди Гриньон для женщин не привлекателен. Про некромантов всем известно, что они выпивают своих любовниц. Женщина должна очень-очень любить некроманта, чтобы спать с ним. А кто во Франкии так умеет любить, кроме королевы Иванны, разумеется? К Раилю тоже приставать бесполезно: ходят слухи, что он вовсе импотент или предпочитает мальчиков. Женщины его боятся. Он умеет быть очень ядовитым. Поэтому все внимание женщин приковано к Таймэну.

Мэй немного ревнует. Она привыкла, что он исключительно ее поклонник. Тай не обращает на нее никакого внимания, танцуя то с одной, то с другой, а она подпирает стену в углу, пытаясь подтянуть повыше не в меру открытое декольте и мрачно думает, что в следующий раз точно наденет катайский наряд. Чтобы танцевать с ним. Гармонично. И грудь будет закрыта.

- Мэйли, оставь в покое платье, – раздался бархатистый голос у нее над ухом. – Оно прекрасно. Я и не знал, что у тебя такая выдающаяся грудь.

- Это такой покрой, – проворчала она. – У меня ничего особенного.

Мэй лукавила: грудь у нее была полнее, чем у катаянок. Видимо, в папину родню. Вот Шесса, чистая катаянка, совсем не выделялась формами, а у Мэй грудь имелась. Она была рада, что он заметил.

- Я хотел бы ее потрогать, – вкрадчиво прошептал Таймэн, завладевая ее безвольной рукой в белой перчатке и переплетая пальцы. – И не только руками.

- Идиот, – вяло отмахнулась Мэй, уже привыкшая к его глупостям. – Принеси мне лучше шампанского.

Голос звучал в меру капризно – вряд ли Тай понял, что она от его слов плотно сжимает колени.

- Нет, я еще не закончил. Это платье... оно мне нравится. Особенно шнуровка на спине. Я хочу разорвать ее. Я сильный, правда. Я мог бы.

- А шампанского не мог бы?

- Ты такая не романтичная!

- А ты такой болтун!

- У меня для тебя подарок, Мэйли.

- У меня для тебя тоже, – лукаво улыбнулась она. – Но я отдам его в полночь. Когда пробьют часы. Так принято.

- Наконец-то! В твоей спальне или в моей? Лучше в моей. У меня большая кровать. Там удобнее. У тебя комнатка маленькая и кровать узкая.

- Ты что, был в моей комнате? – мгновенно взвилась она. – Как ты мог?

Таймэн только ухмыльнулся высокомерно. Да, он был в ее комнате. И украл у нее подушку с кровати – чтобы ночью вдыхать ее запах. В себе он больше разобраться не пытался, махнув рукой. Снежный ком, катящийся с вершины горы, удержать невозможно. Ум сам собой перевел мысли в стихи: Тай часто теперь так делал, когда узнал, что Мэй любит поэзию:

- Снежный ком, снежный ком,

Ты так быстро летишь с горы, -

Удержать не под силу!

- Это Микумэ? – вскинула брови девушка. – Я не знаю такого!

- Это я, – отвернулся Таймэн, краснея. – Я принесу шампанское.

Мэй озадаченно поглядела ему вслед. Боги! Да какой же он настоящий? Он как шкатулка с секретом – открывается с разных граней.

- Прекрасная, позвольте пригласить вас на танец! – рядом с Мэй появился учитель географии, кудрявый смуглый мужчина. Явно уроженец южной провинции.

Отказать ему повода не было, но отчего-то Мэй колебалась. Ей не хотелось танцевать. С ним не хотелось. Но Тая найти глазами ей не удалось, и она вымученно улыбнулась и подала руку. Как же его зовут? Филипп? Франциск? А, Людвиг!

- Вы скучаете, – уверенно заявил кудрявый, притягивая ее к себе. – Я не могу допустить, чтобы в самую длинную ночь в году такая красавица скучала!

Мэй досадливо вздохнула. Она вспомнила, почему терпеть не могла балы: слишком близко прижимаются эти мужчины в танце. Слишком жадно глазеют в декольте. Слишком уверены в своей неотразимости.

Шаг, шаг, шаг, поворот. Что он там заливается, как соловей, не давая насладиться танцем?

- Вы очень красивая женщина, Мэй! Ваши глаза...

- Я знаю. Они узкие. И черные.

- Я хотел сказать, что они как у кошки, – не смутился Людвиг. – И вся вы такая грациозная... словно снежный барс.

- А еще я белая и пушистая, только шерстью внутрь.

Он аж с шага сбился, а Мэй, наконец, нашла глазами Тая. "Спаси меня!" – взмолилась она одними глазами, и он понял. Сунул кому-то бокалы с шампанским и решительно направился к ним.

- Позвольте я украду вашу даму, – решительно оттеснил он кудрявого. – И не спорьте, я гость вашей страны и к тому же почти Император.

Мэй солнечно ему улыбнулась и положила одну ладонь на рукав Тая, а другую на плечо. Он хорошо танцевал – чуть неловко, но старательно, а еще лучше молчал, сосредоточенно пыхтя и губами считая шаги. Не прижимался к ней, пару раз наступил на ногу, но все же Мэй наслаждалась. Когда танец закончился, Таймэн сразу оттащил ее в сторону.

- Этот круглоглазый уродец настолько же противный, как пауки? – нетерпеливо спросил он. – Я хочу свою награду!

- Запиши на мой счет, – легкомысленно хихикнула Мэй. – Сегодня не твой день, приятель.

- Некуда записывать, – вздохнул Тай с притворной грустью. – Ты так и не подарила мне тетрадь.

- А разве уже полночь?

- Через две минуты. А ты думала, зачем я отвел тебя в сторону? В полночь ты будешь только моей!

Мэй восхищенно и совершенно неаристократично присвистнула.

Глава 11. Последняя капля

Шесса, внимательно наблюдавшая за Таймэном весь вечер, горестно покачала головой и сообщила Раилю:

- Бедняга Тай. Как его зацепило!

- Почему ты так думаешь? Мне кажется, он просто играет с ней.

- И поэтому он подарил ей биро-кан?

- Что это за ерунда? Обычная заколка. У тебя такая же.

- Нет. У меня просто биро. А он подарил биро-кан, я уверена. А она острая. Ее дарят той, которая украла сердце. И еще обязательно говорят что-то вроде "если я тебе не нравлюсь, воткни эту заколку мне в грудь, и я умру счастливым". И он ее слева в волосы прикрепил. Как невесте.

- Боги, сколько тонкостей! – вскинул брови Раиль. – Думаешь, он об этом знает?

- Разумеется, он же Император. Его учили этим традициям. Император и шагу не может ступить сам по себе. Только с вывертами. Каждое его действие исполнено символизма. Знаешь, я думаю, его гарем – просто вызов. Он закрывается в нем, чтобы не сойти с ума.

- Шесса, я тебя очень люблю, но ты не права. Ты всегда видишь людей гораздо лучше, чем они есть на самом деле. Тай просто избалованный щенок.

- Он очень хороший, – не согласилась с мужем Шесса. – Умный, добрый, внимательный мальчик, просто прячется под маской циничности. Посмотри, он ведь здесь ни одну женщину не тронул. Только Мэй. Да и ту ни к чему не принуждает.

Раиль закатил глаза, что-то бормоча себе под нос. Шесса – это Шесса. Она и его видела каким-то не таким. Находила благородство и щедрость – это в нем-то! Сам Раиль не считал себя идеалом... хотя Шессе со стороны виднее.

---

Таймэн тоскливо смотрел в окно. Он понимал, что без Мэй жизнь в радость уже не будет. Он был влюблён, влюблен впервые в жизни. Когда-то он думал, что влюблен в Шиассу, но никогда он не испытывал ни нетерпения, ни мучительной жажды. Ему нравилась хорошенькая дочка садовника. С ней было приятно проводить время. Но она уходила - и он ее забывал до следующей встречи. Да, он ждал свиданий с трепетом, но это было скорее нетерпение любовника, чем какая-то потребность.

А Мэй... он становился пьяным от одного ее прикосновения. Вопреки ожиданиям, он хотел ее даже больше, чем раньше. Не мог спать, потерял аппетит. Все мысли были только о ней. И если она не хочет быть его любовницей - что ж, пусть будет так, как она хочет. Он возьмёт ее в жены. Если она пожелает, он даже гарем распустит... новый-то завести всегда успеет. К тому же он не против, чтобы Мэй родила от него ребёнка, а первенца должна родить только Императрица. Это уже потом гарему будет позволено... Сейчас за отсутствием детей строго следили врачи, и мать контролировала. Говорила, что ей так спокойнее. Тай никогда не думал о детях, ему всего девятнадцать! Но Мэй... от Мэй он обязательно хотел ребёнка. А лучше двух. Или трёх. Она будет хорошей матерью.

Таймэн специально уточнил, как делают предложение во Франкии. По катайским обычаям она уже могла считаться его невестой: особенно потому, что биро-кан его девушка носила с явным удовольствием. Во Франкии дарили кольцо. Что ж, он снова побывал в ее комнате и позаимствовал одно из колец - все равно Мэй не заметит. Она практически не носит украшений. В ювелирной мастерской ему сделали кольцо из нефрита нужного размера. На его взгляд, камень был уместнее металла. Мэй чиста, как сама природа, и тверда как камень. Ей подойдёт.

Сжимая в ладони кольцо, Таймэн ждал ее после завтрака у галереи. У нее через четверть часа занятия с детьми. Потом он сможет поговорить с Мэй только вечером, а терпения у него не хватит. Только измучается.

Мэй встревоженно заглянула в бледное с припухшими глазами лицо своего друга. Ей вдруг сделалось страшно. Она понимала, что происходит нечто неправильное, и хотела избежать этого, но не успела и слова сказать.

- Мэй, выходи за меня замуж.

Его слова били наотмашь.

Он был серьёзен как никогда, и смотрел прямо, не отводя глаз. Мэй давно ждала чего-то в этом роде. По-другому добиться не получилось - но он упрямо стоит на своём, готовый идти до конца. Глупый! Она совсем не та женщина, которая ему нужна.

Мэй опустила ресницы и произнесла давно заготовленную фразу:

- Послушай, Тай. Ты мне нравишься, правда. Ты хороший друг. Неплохой человек. Но как мужчина ты мне неинтересен, прости.

Он побелел и посмотрел на нее едва ли не с ужасом. Мэй сделалось его жаль, но никакой альтернативы она не видела. Они с ним настолько разные, что даже смысла нет начинать отношения - это ни к чему хорошему привести просто не может! Она и так уже влюблена по уши в него. Так проще. Никакого разбитого сердца, во всяком случае, у него. Никакого разочарования. Не о чем жалеть.

Он даже не сказал ей ничего, просто развернулся и пошел прочь, чуть пошатываясь, и девушку вдруг охватило ощущение, что она совершает самую большую ошибку в своей жизни. Она даже рот открыла и тихо пискнула:

- Таймэн!

Но он ее уже не слышал. Только сердце в его ушах колотилось так громко, только боль в груди оказалась такой раздирающей, что Таю впервые захотелось где-то укрыться и просто побыть в одиночестве.

Даже в худшем кошмаре он не предполагал такого ответа. Должен был, но не предполагал. Как это унизительно и больно - "как мужчина ты мне неинтересен".

Великий дракон, он хотел бы сейчас вырвать из груди сердце и окунуть его в снег.

---

Раиль нашёл племянника в беседке, словно заледеневшего, бездумно рисовавшего пальцами узоры на пушистом снегу, укрывшем широкие перила.

- Ты давно здесь? Замерз совсем.

- А? Нет. Мне не холодно, - лицо у Тая было застывшим.

- Что произошло? Поругался с Мэй? - Раилю хотелось встряхнуть парня за плечи, но что-то останавливало. Перед ним был не ребёнок, а мужчина. А мужчину нельзя хватать за плечи и трясти.

- Нет, с чего бы мне с ней ругаться? - Тай говорил очень спокойно и ровно.

- У тебя лицо такое...

- Какое? Будто я сделал предложение любимой женщине, а она сказала, что я ей неинтересен?

Часть 2. Катай. Глава 12. Неожиданное предложение

Чуть больше года спустя, Труанн

- Да почему я? – вскрикнула Мэй взолнованно. – Я не хочу! Я... боюсь.

- А кто еще, Мэй? – Маркус ди Гриньон смотрел на нее с лёгким недоумением. – Ты прекрасно говоришь на катайском, знакома с будущим Императором и управляешься с Самюэлем лучше всех учителей.

Мэй опустила ресницы. Все это было правдой. Вот только король никак не мог знать, как долго и старательно она забывала Таймэна. Она до сих пор терзалась угрызениями совести за свою жестокость. Она хотела бы надеяться, что Тай все же не испытывал к ней серьёзных чувств, и напоминать ему о себе просто боялась. Он уехал, не попрощавшись с ней, да это и понятно. Не каждый мужчина простит такое унижение.

- Мэй, ты пойми, я бы с удовольствием отправил с делегацией Раиля и Шессу, но сама понимаешь...

Мэй понимала. Шессе со дня на день рожать. Раиль ее точно не оставит. Требовать от него сейчас каких-то телодвижений жестоко. А отправлять Самюэля с одними лишь учителями и чиновниками опасно – юный принц не отличался приличным поведением.

Мэй он, как ни странно, после случая с пауками, не трогал совсем. Наоборот, всячески покровительствовал ей. Мэй думала, что он действительно что-то осознал. Это было приятно.

Самюэля пригласили в Катай на празднование первого совершеннолетия брата Императора. Приглашение почётное, но не обязательное. Однако король и королева Франкии, уставшие от выходок Самюэля, кажется, решили им воспользоваться, чтобы хоть немного отдохнуть в тишине и покое. К тому же Иванна считала, что дружба с Императором и его братьями пойдет на пользу наследнику и политике в целом.

Сколько себя помнила, Мэй всегда бредила Катаем. Но сейчас, когда ей выпал такой шанс, она сомневалась. Вот только встречаться снова с Таймэном было откровенно страшно. Слишком большой кусок сердца ему принадлежит. Мэй до сих пор по ночам снились его поцелуи и слышалось протяжное "Мэйли-и-и".

Она стала на год старше и, кажется, на год мудрее. Теперь она и не думала, что сможет устоять перед ним. Боги, да она сама на него готова наброситься! Раньше Мэй думала, что сможет найти мужчину, который станет ей хорошим мужем. Смотрела на тех, кто рядом: на его величество, на дядюшку Раиля, на господина Рюссоле. У них же получилось! Эти мужчины любили своих жен и не изменяли им направо и налево. Но сейчас она не была столь наивна. Во Франкии крайне сложно найти верного человека. И вообще – Раиль влюблен в медицину. Неизвестно еще, кто именно у него жена, а кто любовница. Впрочем, здесь даже не любовный треугольник, а интимная связь втроем: Шесса тоже постоянно изменяет супругу со своим акушерским отделением.

А Карл Рюссоле был женат на криминалистике еще до того, как взял свою Жаклин второй супругой.

Про короля и говорить нечего – Иванна единственная, с кем он может быть близок. Остальные просто умрут.

Мэй окончательно разочаровалась в мужском поле. Тай хотя бы был с ней честен. Он ничего не обещал – кроме удовольствия. Не клялся в вечной любви. Не пытался заморочить ей голову. И он уважал ее мнение. С недавних пор она считала честность самым важным качеством человека.

- Мэй? – Маркус все еще ждал ее ответа.

- У меня ведь нет выбора, не так ли?

- Разумеется, есть, – королю явно не нравились ее слова. – Никто не может тебя принудить. Я просто прошу. Ты нужна франкийской делегации.

- Ваше величество, я буду счастлива быть вам полезной.

- Это добровольное решение? Или я все же слишком на тебя давлю?

- Я всегда мечтала побывать в Катае, ваше высочество. Уверена, что эту поездку я запомню на всю жизнь.

"Если вообще вернусь, конечно".

---

Мэй была обычной женщиной. В меру умной, рассудительной и упрямой, но все же женщиной. А женщины обычно начинают ценить то, что упустили, уже после того, как пройдена точка невозврата, и склонны идеализировать объект своих желаний. Таймэн, когда он был во Франкии, был ей не слишком нужен. Она была немного в него влюблена, но не всерьёз, а так, отголоском его безумных чувств. Но стоило ему уехать, как она начала каяться и страшно скучать. Спустя месяц она забыла все обиды. Спустя полгода признала, что лучшего мужчины она не встречала. Спустя год в своих мечтах она вышла за него замуж и нарожала полдюжины ребятишек. Реальная перспектива встречи с ним могла запросто разрушить весь ее иллюзорный мир. Все-таки она была не совсем дура и понимала, что, во-первых, год – это не такой уж и маленький срок, за это время люди меняются. Во-вторых, в своём доме Тай может быть совсем другим, не таким, как в гостях. И в-третьих, гарем-то никуда не делся. А соперничать с десятком опытных в любовных искусствах женщин она точно не сможет.

Ей пришлось взять себя в руки, хотя на самом деле тянуло закатить истерику с топаньем ногами и битьем посуды. Вот только некому. Придворные дамы ее не любили – слишком разительно отличалось поведение Мэй от их образа жизни. К тому же она была учителем наследника, единственной женщиной из всех учителей, и это тоже ставило ее особо. Мэй не нуждалась в подругах. Ее любила Иванна, а Шесса заботилась о ней, как о родной дочке, и этого было девушке достаточно. С Шессой, конечно, можно поговорить обо всем... но ей волноваться нельзя, к тому же, честно говоря, в мужчинах жена Раиля совершенно не разбиралась. У нее все люди были хорошие, просто им не повезло в жизни. Оставалась только Иванна, но закатывать истерику королеве как-то не красиво. Не по протоколу.

И тем не менее, держать в себе сомнения было невозможно. Мэй казалось, что у нее голова лопнет, если она кому-то не выговорится.

Иванна нашлась в кабинете – она любила копаться в бумагах. Секретарю не доверяла – троих последних она уволила с треском, двое ушли сами – не справлялись с ее темпом. Мэй частенько помогала ей с корреспонденцией из Катая. Они были почти подруги – насколько вообще можно дружить с королевой; во всяком случае, при виде Мэй Иванна с готовностью отложила бумаги и выжидательно на нее уставилась.