Нетаджикские девочки. Нечеченские мальчики

11. ДИСКРИМИНАЦИЯ ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ПРИЗНАКУ

ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА:

Июнь 2005 года. Москва

В школе с грузинским «этнокультурным компонентом» русские дети оказались людьми второго сорта («Известия)

В Москве разгорается серьезный межнациональный конфликт. Его причиной послужил скандал в столичной школе № 223. Три года назад чиновники из департамента образования Москвы решили сделать из этого обычного учебного заведения – школу с грузинским этнокультурным компонентом. Однако благая идея, направленная на то, чтобы заложить у детей основы толерантности, обернулась массовым бегством из школы детей и учителей не­грузинской национальности. «Известия» провели собственное расследование и выяснили, что произошло это по вине сотрудников департамента образования Северного округа Москвы и руководителей школы, которые сами разделили детей и противопоставили одних другим. Ситуация усугубляется тем, что конфликт уже начали с успехом использовать в своих пропагандистских целях политики. Вчера в Москве, около метро «Войковская», прошел митинг, на котором звучали откровенно антигрузинские лозунги.

«Здесь нет никакого национализма. Здесь чистая коррупция»

Широкую огласку проблема школы № 223 получила 1 июня, в День защиты детей. В этот день на площади перед учебным заведением под видом рабочей встречи с депутатом муниципального собрания состоялся митинг. Без всякого оповещения и подготовки на него собралось около 100 человек: учителя школы № 223 (нынешние и бывшие), ученики (нынешние и бывшие), а также родители и родственники нынешних и бывших учеников и учителей школы. Работники милиции, которые каким-то образом узнали о готовящемся сходе, по численности собравшимся не уступали. В то, что это не митинг, а встреча с депутатом, они сначала поверили, но через 40 минут изменили мнение и митинг разогнали.

20-летний депутат муниципального собрания Александр Закондырин еще недавно состоял в СПС, потом в «Яблоке», сейчас беспартийный, но в его кабинете висит большой портрет Ходорковского, маленький – Путина и оранжевый шарф украинской революции.

– Для меня в этой истории нет ни политики, ни национализма, – сказал мне Закондырин. – Дело в коррупции чиновников, повлекшей разжигание межнациональной розни. Нужен в наших школах этнокультурный компонент или нет – это второй вопрос. Главное – в школе № 223 грубо нарушается закон об образовании и дискриминируются по национальному признаку дети.

– Александр, в Москве 81 школа с этнокультурным компонентом. От азербайджанских до литовских. И там все в порядке. Почему шум поднялся именно здесь?

– А не факт, что в других школах с этим компонентом все в порядке. Про непорядки в 223-й школе тоже не сразу стало известно. Просто есть у нашего народа такое дурацкое свойство – терпение.

«Нас сразу разделили на грузин и негрузин»

О том, как должен выглядеть в московской школе этот самый этнокультурный компонент, я спросил у начальника Управления образования Северного административного округа Москвы Виктора Кичатова.

– Это всего лишь 5 часов в неделю дополнительного факультативного обучения, – ответил чиновник. – То есть один час в день. Я подчеркиваю: факультативного. В школе № 223 грузинские и негрузинские ученики приходят утром и учатся в общих, смешанных классах по общешкольной программе. Грузин там 30%, и они все не просто граждане России, а москвичи, у них прописка московская. Преподавание ведется на русском языке. И только после уроков желающие ученики – опять-таки независимо от национальности – остаются еще на 1 урок по программе этнокультурного компонента.

Однако бывшие учителя 223-й школы рассказывают, что на деле все было не так. Вот что говорит бывший учитель музыки школы № 223 Наталья Константиновна Герасимова:

– Когда в 2002 году в нашей школе решили ввести грузинский компонент, я очень удивилась. У нас учились дети 12 национальностей, но грузин в школе было не больше, чем в любой другой. В руководстве и среди учителей грузин не было вообще. Я не говорю о том, хорошо это или плохо, я просто констатирую факт. И вот в преддверии этих перемен директором школы была назначена Дали Гивиевна Макацария, грузинка. Очень скоро в жизни школы медленно, но верно начались странные изменения. В школу в массовом порядке стали принимать грузинских учеников. Все учащиеся сразу же были разделены по национальному признаку – на группы «А» и «Н». «Н» – это национальные грузинские классы, «А» – негрузинские. Группа «А» учится на русском языке, группа «Н» – на грузинском. Группа «А» учится в первую смену, группа «Н» – во вторую.

– Вы имеете в виду 1 час факультативного занятия по этнокультурной программе?

– Нет, я имею в виду полное обучение по всем предметам. Учителей тоже фактически разделили на грузин и негрузин. За редким исключением грузинские учителя преподают для грузин, русские – для негрузин. У директора появляются целых 2 заместителя по национальным вопросам – Марина Джанашия и Тамила Габадзе. Фактически речь пошла не о грузинском компоненте, а о полноценной грузинской школе. Разумеется, все эти события спровоцировали массовое бегство из школы русских учителей и учеников. Я уволилась из школы в прошлом году. Мне просто стало некого учить по-русски.

– Наталья Константиновна, вы ничего не путаете? В России по закону преподавание в государственных школах возможно только на русском языке.

– Я ничего не путаю. Я сама видела учебники по математике на грузинском.

На сайте московского грузинского землячества www.mgz.ru школа № 223 рекламируется очень активно. Я позвонил по телефонам, указанным на сайте, сказал, что у меня жена грузинка и мы хотим отдать нашего ребенка в школу № 223. Поинтересовался, на каком языке в ней ведется преподавание в классах «Н». «На грузинском, конечно». – «Полностью на грузинском?» – уточнил я. «Полностью».

Все остальные факты, приведенные в разговоре с Натальей Герасимовой, тоже подтвердились. В распоряжении редакции имеются десятки записанных на диктофон разговоров с учителями, родителями и учениками, покинувшими школу и пока еще остающимися в ней. Все они свидетельствуют об одном и том же: ситуация в 223-й школе выглядит совсем не так, как представляют себе в департаменте образования Москвы.

«Мы будем вынуждены забрать из шкалы своих детей»

Слепота управления образования Северного административного округа перестала меня удивлять, когда я узнал, как проходило экстренное заседание муниципального собрания Войковского района, состоявшееся вскоре после митинга 1 июня. На него были приглашены глава района Олег Реутов, заместитель начальника департамента образования Северного административного округа Москвы Лариса Портянская и директор школы № 223 Дали Макаца-рия. Депутат-смутьян Александр Закондырин потребовал пропустить с ним в зал заседаний 12 жителей района и выслушать их информацию. Муниципальное собрание приняло решение отказать. Александр Закондырин вместе еще с одним депутатом, Михаилом Комаровым, в знак протеста покинули зал заседаний. Оставшиеся депутаты выслушали мнение одной стороны конфликта, дружно осудили действия «некоторых коллег по районному собранию» и разошлись. Они поверили директору школы, которая заявила, что до 1 июня в школе не было ни одного межнационального трения и, если у кого-то были какие-то претензии, их не следовало сразу выплескивать на улицу. Представитель департамента образования Лариса Портянская подтвердила, что к ней не поступало ни одного тревожного сигнала. Если бы депутаты все-таки выслушали жителей района, они бы узнали, что директор школы и ее начальник просто-напросто их обманули.

«Мы, родители учеников школы № 223, хотели бы сообщить, что в средней школе № 223 в результате деятельности директора Макацария Д. Г. сложилась нездоровая обстановка, которая негативно влияет на процесс обучения наших детей и вызывает напряженность в межнациональных отношениях. Со времени назначения директором госпожи Макацария школу были вынуждены покинуть опытные преподаватели (далее следуют 10 фамилий. – «Известия»). Притесняя русских учителей, Макацария Д. Г. активно привлекает учителей грузинской национальности. Многие из них с трудом изъясняются по-русски. В результате в школе русских учителей не хватает, качество преподавания снижается. Мы пытались наладить диалог с Макацария Д. Г., чтобы как-то улучшить ситуацию, однако отношение к нам с ее стороны оказалось неконструктивным. Мы не против совместного обучения русских и грузинских детей квалифицированными, грамотно говорящими по-русски и воспитанными в русской культурной традиции педагогами, независимо от их национальности. Но, исходя из сложившейся ситуации, напрашивается очевидный вывод, что осуществляются последовательные и целенаправленные действия по превращению русской школы в грузинскую, в результате чего мы будем вынуждены перевести наших детей в другие школы».

Это письмо поступило в департамент образования Москвы еще зимой 2004 года – то есть за полгода до того момента, как Макацария и Портянская спели депутатам про то, что до сих пор не было ни одного межнационального трения. Под документом стоят подписи 140 человек Фамилии русские, армянские, азербайджанские. А вот и ответ на тот тревожный сигнал, которого, по словам Ларисы Портянской, не было вовсе:

«Департамент образования города Москвы рассмотрел жалобы родителей на ситуацию, сложившуюся в школе № 223 Северного округа. Результаты проверки действительно свидетельствуют о наличии управленческих просчетов и нарушений в работе администрации школы. Претензии к администрации по вопросам организации образовательного процесса во многом обоснованные. Кадровые проблемы в школе имеются. Привлечение учащихся к досуговой деятельности неравномерное. Ансамбли, кружки, творческие коллективы созданы преимущественно для грузинских детей. Родителей беспокоят имеющие место стычки между детьми и умалчивание этих инцидентов администрацией и учителями». Подпись – первого заместителя руководителя департамента образования Москвы Л. Е. Курнешовой.

«Мы отлично дружили без всякого компонента»

Одного из авторов родительского письма зовут Виктория Точенова. Виктория долгое время работала на ответственной должности в МИДе, сейчас она занимает высокий пост в одной очень крупной российской компании. Если бы кто-то еще недавно сказал Виктории, что ей придется защищать своего ребенка от дискриминации по национальному признаку, она бы подумала, что этот человек бредит:

– После нашего коллективного письма департамент созвал в школе общеродительское собрание. Проводила его та самая Лариса Портянская из Департамента образования. Дали Гивиевна имела в тот день бледный вид. Она каялась и говорила: «Я осознала свои ошибки». Когда директор вышла из класса, Портянская попросила нас не раздувать пожар, пообещала, что Макацария доработает этот учебный год и будет уволена, а чтобы нам было легче дожить до лета, она отправит ее на полуторамесячные курсы повышения квалификации. Только это и заставило нас успокоиться.

– Виктория, а что вас такие устраивает в этом-директоре и в этническом культурном компоненте?

– Дело не в компоненте, а в дискриминации. Дали Гивиевна в первую очередь человек своей нации и лишь потом – человек своей профессии. В нашей школе и при нашем директоре этот компонент просто стал поводом для того, чтобы представители одной национальности стали хозяевами в школе в ущерб другим. Мы это почувствовали сразу. И родители, и дети. Родители – когда для грузинских мам были созданы особые условия. Например, русским родителям разрешается пройти в помещение школы лишь по паспорту и с конкретной целью. Мы не против, эти антитеррористические нормы введены во всех школах Москвы. Но для грузинских родителей действуют исключения. Им с самого начала разрешили находиться в школе на протяжении всего учебного времени. Вместо документа у них было грузинское лицо. Их даже допускали в столовую, где по санитарным нормам вообще по­сторонним запрещено находиться. Что должны были чувствовать русские родители? Уважение к культурным традициям другой нации? А что должны были чувствовать ученики, когда грузины им говорят: «А почему вы здесь учитесь? Это наша школа!») Толерантность? И ведь грузинские дети искренне думают, что это их школа, – им это дают понять грузинские руководители и учителя. Хотя бы тем, что в любом детском конфликте они принимали сторону своих учеников.

«Я их буквально за руку хватаю – все равно бегут»

На курсы повышения квалификации директора школы действительно отправили.. Но через полтора месяца Дали Макацария вернулась как ни в чем не бывало, и родителям стало ясно, что все будет по-прежнему. Из школы и до этого уходили ученики – группами и в одиночку. А теперь бегство стало массовым. В прошлом году ушел в соседнюю 747-ю школу весь 5-й класс. За ним в полном составе ушел в 72б-ю школу один из 8-х классов. Эта школа находится по другую сторону Ленинградского шоссе, идти туда приходится минут 20, но дети предпочли это неудобство удовольствию учиться в школе № 223. Уже в нынешнем учебном году кто куда сбежали половина учеников другого 8-го класса. Третий год у школы проблемы с набором в первые классы учеников русской (точнее, негрузинской) национальности. 3-го класса нет вообще ни одного, один 2-й класс кое-как набрали, 1-й пока под вопросом. Русскоговорящие дети не идут в школу. Это значит, что через 5-6 лет школа станет полностью грузинской и впору будет в приказном порядке вводить русский компонент.

Массовый исход русских учеников начальник Управления образования Северного округа объяснил мне так:

– Они не сами уходят. Это мы их переводим. В связи со строительством нового здания школы. И первые классы тоже специально не набираем. Нет помещения для учебы. Но когда школа откроется, мы не будем их возвращать. Зачем? Они уже влились в новые коллективы.

Рассказывает учитель начальных классов Софья Ароновна Бутова:

– Набор в первые классы все эти годы проводился. Просто люди не хотят вести к нам детей. Для всех местных жителей это уже не обычная общеобразовательная школа, это грузинская школа. На будущий год записались пока лишь 5 человек Если не наберется хотя бы 15, я останусь без работы.

Те же проблемы и у заслуженного учителя России, лауреата премии «Соросовский учитель» Ольги Кривошеевой, преподавателя математики. Раньше у нее была нагрузка 30 часов в неделю, теперь 10. Преподавать в грузинских классах ей не дают, а число русских учеников с каждым месяцем уменьшается.

– Я не могу сказать, что я испытываю какие-то явные притеснения от грузин, – рассказала Ольга Николаевна. – Но мне просто скоро некого будет учить. Из нашей школы уходят те ученики, которые действительно хотят учиться. Для меня потеря работы не проблема, меня готовы взять в любую школу, но я принципиально не хочу уходить. И учеников прошу этого не делать. Но пока меня слушается только мой собственный класс. Остальные бегут. Буквально за руку хватаю – все равно бегут. Спрашиваю у Виктории Точеновой:

– Виктория, действительно, зачем уходить? Учите ребенка смелости, пусть справляется с трудностями.

– Я хочу дать своему ребенку хорошее образование. Как можно оставаться в этой школе, если русскому учителю физики приходится преподавать географию. Если немецкий и английский одно время вела грузинка, которая по-русски говорит на уровне «один вилька две ложка». Если для русских детей директор не может найти учителя информатики, а для грузинских – полный комплект всех учителей. А что касается сведений о том, что наш класс, оказывается, специально перевели, то я даже смеяться не могу. Это уже слишком. Хотя, возможно, они потом зад­ним числом оформили наш уход как спланированный перевод. Они могут.

«Они все – потенциальные москвичи»

Дали Гивиевна Макацария в разговоре со мной говорит много красивых и правильных вещей:

– Дети есть дети. Они везде имеют право учиться. Планета наша общая. И если они приехали в Москву, они должны здесь учиться, об этом нам говорит начальник Департамента образования Москвы Любовь Петровна Кезина. В нашей школе с национальным этнокультурным компонентом все делается для того, чтобы воспитать в детях культуру уважения к другой нации. Они все потенциальные москвичи. И у меня распоряжение такое: учить всех, независимо от национальности. Мы не имеем права делить их на грузин и русских.

– Так почему же делите? На группы «А» и группы «Н». Это же само по себе провоцирует противостояние.

– Это временная мера, в связи со строительством школы.

– Учителя хором говорят, что так было всегда.

– До 1 июня в школе не было никаких трений на межнациональной почве, ни одной жалобы, – Дали Гивиевна даже глазом не моргнула. – Все началось именно сейчас, как только строительство нового здания вышло на финальную стадию. Я думаю, кому-то просто очень приглянулось новое здание школы.

Я попросил Дали Гивиевну предоставить мне возможность пообщаться с грузинскими родителями и учениками, поскольку в каникулы найти их в Москве самостоятельно невозможно. Она познакомила меня со случайно находящейся в тот момент в здании мамой одного из учеников – Изой Барамидзе. Иза Котевна говорила по-русски очень плохо, но на мои вопросы смогла ответить. По ее словам, ее дети в школе чувствуют себя очень хорошо, никто их не притесняет, с русскими детьми у них отношения хорошие, учителя замечательные. Я попросил у директора хотя бы телефоны других родителей, но Дали Гивиевна сказала, что беспокоить их не стоит. Моя попытка пообщаться с грузинскими учениками и их родителями на выпускном балу тоже не увенчалась успехом: директор потребовала разрешения начальника управления образования Кичатова, а он неразрешил.

Р. S.

В четверг на митинг у метро «Войковская» пришло около тысячи человек. Главный лозунг, который развернули над трибуной, был написан на грузинском языке: «Это русская школа!» Если чиновники добивались такого взаимодействия культур, то они его добились.

ПО МАТЕРИАЛАМ СМИ:

Декабрь 2004 года. Москва

На обучение в 1-й класс общеобразовательной школы принимают выходцев с Кавказа старше 20 лет (из обращения в Госдуму преподавателей школы № 729 города Москвы)

«Убедительно просим Вас разобраться в ситуации, сложившейся в ГОУ СОШ № 729 ЮАО города Москвы (Павловская ул., д. 8а) в результате так называемого проекта «Обучение, социально-психологическая и культурно-языковая адаптация детей вынужденных мигрантов в городе Москве», навязанного нам Центром межнационального образования «Этносфера», председателем которого является Горячев Ю. А. – заместитель руководителя Департамента образования г. Москвы.

Суть происходящего следующая. Заместитель директора Школы по экспериментальной работе Арутюнян С.О. (учитель музыки по образованию), являясь координатором учебно-воспитательной деятельности в рамках этого проекта, принимает в нашу школу лиц старше 20 лет: Гулам Насима, 1982 г . р. – 1-й класс «Б», Сазан Азад, 1984 г . р. – 6 класс «Б», Шитал Гулам, 1983 г . р. – 6 класс «Б» и др., которых ЧЕМУ-ТО обучают на языках дари и фарси лица, не имеющие права преподавания в государственной школе: какие-то волонтеры УВКБ ООН – Фахрия Рав-зиулла и др.

Со слов уже бывшего директора школы Алборовой М. В., этот «проект» субсидируется по линии УВКБ ООН (на него выделяются десятки миллионов долларов) и является, по сути, бизнесом Ю. А. Горячева.

Вот почему на все наши обращения в управление образования ЮАО мы получали ответ, что «содержащиеся положения во многом надуманы и не отражают реальное положение дел» (№ 01-20-334 от 16.12.04).

Принятые в школу «дети» ведут себя недружелюбно, порой агрессивно. По этой причине от нас уходят дети микрорайона, заявляя, что опасаются в центре Москвы второго Беслана, так как школа на глазах превращается в международный террористический центр.

Обращаемся к Вам, как к последней инстанции, с просьбой провести тщательную проверку правомочности проведения этого «эксперимента», так как педагогический коллектив, ученический Совет и родительский комитет выступают категорически против него.

Заместитель директора по УВР Т. Ю. Бычкова

Председатель профкома школы Л. В. Андропова

Социальный педагог М. А. Янина»

Май 2005 года. Москва

Учитель истории избил ученика и назвал его «русским гаденышем» (сайт «Движения против нелегальной иммиграции»)

14 мая на уроке истории ученик 6 класса «А» школы № 1162 Маратканов Ярослав спросил разрешения у учителя истории Хамзата Ахметовича Фаргиева пересесть за другую парту. Учитель ему разрешил, а спустя пять минут безо всякой причины подошел к Ярославу, схватил его за пиджак, приподнял и бросил за соседнюю парту, при этом он обозвал его «русским гаденышем». После чего учитель спокойно сел за свой стол. После урока Ярослав пошел к завучу, затем в школу приехала «Скорая помощь» и Ярослава отвезли в больницу.

Диагноз Ярослава Маратканова: закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, гематома правой теменной области.

Возбуждено уголовное дело.

Фаргиев Хамзат Ахметович, уроженец города Малгобек Чеченской Республики, с 1999 года проживает в г. Подольске, в январе 2005 года взят на работу преподавателем истории московской школы № 1162.

На 25 мая 2005 года дело рассматривал дознаватель 136 о/м г. Москвы ОВД Чертаново Южное.

Объяснительная ученицы 6 «А» класса средней школы № 1162 г . Москвы Игнатьевой Екатерины, 1992 года рождения:

«14 мая на уроке истории Маратканов Ярослав спросил разрешения у учителя истории Хамзата Ахметовича пересесть за другую парту, учитель ему разрешил, а спустя пять минут безо всякой причины учитель подошел к Ярославу, схватил его за пиджак, приподнял и бросил за соседнюю парту, при этом он обозвал его «русским гаденышем». После чего учитель спокойно сел за свой стол.

Сразу прозвенел звонок с урока, Ярослав пошел к завучу Любови Георгиевне, спустя некоторое время я увидела «Скорую помощь», и Ярослава отвезли в больницу».

Июль 2005 года. Москва

Абитуриентов из Северного Кавказа принимают в вузы на приоритетных условиях («Комсомольская правда», «МК»)

В редакцию «КП» позвонила Ольга, абитуриентка Московского госуниверситета дизайна и технологии (МГУДТ):

– Я два года готовилась стать дизайнером! А теперь на мою специальность не пролезть: из 30 бюджетных мест 22 выделили для целевого приема жителей юга России!

Действительно, существуют приказы Федерального агентства по образованию (Рособразование) №№ 507, 577, 580 о выделении бюджетных мест для целевого приема выпускников школ республик Северная Осетия, Дагестан, Чечня, Ингушетия. Только выделяются эти места не дополнительно, а из общего числа бюджетных мест.

Как мы выяснили, администрация МГУДТ сама не в восторге от такого расклада.

– Уж поверьте, не наша это была инициатива, – вздохнул секретарь приемной комиссии Андрей Рогожин. – На то есть официальное решение Министерства образования и науки. Правда, никто не подумал, что наша специальность «дизайн костюма» – большая редкость в российских вузах.

В Минобрнауки ситуацию прокомментировали просто: «Жители республик Южного федерального округа – тоже граждане России, а таких вузов, как в Москве, у них нет».

Видимо, в других регионах России таких вузов, как в Москве, хоть отбавляй. А в Чечне сейчас больше всего нужны именно дизайнеры костюмов. Про такое понятие, как «честный конкурс при поступлении», чиновники, по всей видимости, вообще забыли.

Катя и Светлана принесли в редакцию «МК» копию приказа Федерального агентства по образованию, перечеркнувшего их мечту – стать модельерами.

– Наши места отдали другим… – говорят они. – Платить 2,5 тысячи долларов в год за коммерческое обучение в Московском госуниверситете дизайна и технологии мы не в состоянии. И почему мы должны проходить огромный конкурс, а ребят с Северного Кавказа приняли без испытаний?

Речь идет о так называемом целевом наборе. Раньше целевиков зачисляли сверх бюджетной квоты, и проблем с ними не было. Но 30 июня 2005 г . ФАО неожиданно издало приказ, согласно которому целевой набор теперь будет не «в дополнение к контрольным цифрам» приема, а в «пределах установленного государственного задания». В 2005 г . на специальность «дизайн одежды» дали 30 бесплатных мест, 22 достались «целевикам». Конкурс в одно мгновение взлетел с 3 до 12 человек! «Для нас это стало полной неожиданностью», – признался «МК» заместитель ответственного секретаря приемной комиссии Александр Карпухин. Преподаватели вуза тоже не в восторге от «целевиков». Некоторые первокурсники знают о карандаше только то, что он деревянный, и лишь через год догадываются, что им можно еще и рисовать. А талантливые ребята из Москвы и российской глубинки останутся без мест.

Июнь 2005 года. Санкт-Петербург

Для абитуриентов из Чечни будет выделено 100 мест в вузах Северной столицы (ИАREGNUM)

В 2005 году планируется выделить 100 мест в петербургских вузах и техникумах для абитуриентов из Чечни – такое решение было озвучено 3 июня на встрече губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко с президентом Чеченской Республики Алу Алхановым. Как сообщили в пресс-службе администрации города, во встрече также приняли участие полномочный представитель президента РФ в Северо-Западном федеральном округе (СЗФО) Илья Клебанов и полномочный представитель президента РФ в Южном федеральном округе (ЮФО) Дмитрий Козак. В ходе беседы обсуждалось сотрудничество Чечни и Санкт-Петербурга в сфере образования и культуры.

– Город у нас интернациональный. Мы стараемся принимать у себя ребят не только из Чечни, но и со всего Северного Кавказа. Это укрепляет дружбу и помогает нам развивать дальнейшие отношения, – отметила Матвиенко.

На осень 2005 года планируется подписание новых соглашений о сотрудничестве и взаимодействии между Санкт-Петербургом и Чеченской Республикой.

Ноябрь 2003 года. Санкт-Петербург

С инвалидов чеченской войны требуют деньги за обучение даже на заочном отделении государственного вуза (газета «Новый Петербург»)

В редакцию обратились солдаты-инвалиды, члены общественной организации «МУЖЕСТВО». 21 октября 2003 года на конференции «Актуальные проблемы социальной работы с молодежью в современной России» солдаты-ветераны боевых действий в Чеченской Республике узнали, что якобы группа молодых людей из их числа (15 человек) приступила к занятиям в «Северо-Западной Академии госслужбы» на заочном отделении. Комитет по труду и соцзащите населения, а также Комитет по молодежной политике не проинформировали ветеранов о начале занятий.

Мы обратились в Академию непосредственно к заведующей учебно-методическим кабинетом ФПГО Елене Игоревне Григорьевой и узнали, что с 17 ноября 2003 года начнутся занятия в группах экстернатом, что наиболее приемлемо именно для ветеранов-инвалидов. НО ОБУЧЕНИЕ – ПЛАТНОЕ. Предложили искать спонсоров.

Мы обратились более чем к двадцати действующим депутатам и кандидатам в депутаты, в администрацию Санкт-Петербурга, в Комитет по молодежной политике. Комитет по науке и высшей школе, а также в Комитет по труду и соцзащите населения к г-ну А. Н. Дербину. 17 ноября, в день начала занятий, он обратился с письменным ходатайством к ректору Академии с просьбой – до принятия решения об оплате за обучение разрешить солдатам-инвалидам присутствовать на занятиях. Председатель Совета матерей А. Б. Непомнящая позвонила ветеранам и сообщила о том, что они могут приезжать к началу занятий, а сама позвонила Е. И. Григорьевой, которая, в свою очередь, попросила нас заехать и передать проректору В. И. Данилову ходатайства. Вечером этого дня мы пришли на занятия в академию. Но ребята оказались незачисленными, так как не был решен вопрос с оплатой, и поэтому Е. И. Григорьевой им не были выданы пакеты методических заданий. Мы поняли, что нам тут делать нечего.

А утром 18 ноября на аудиенции председатель Совета матерей Алла Борисовна Непомнящая сполна получила «пакет» оскорблений в свой адрес: «… По какому праву Вы посмели присутствовать на занятиях без оплаты. Группы переполнены. Мест для инвалидов нет! ПРИХОДИТЕ НА СЛЕДУЮЩИЙ ГОД, ЕСЛИ ОПЛАТИТЕ!»

Солдаты-герои, награжденные орденами Мужества и другими правительственными наградами, честно выполнившие свой долг и потерявшие здоровье, оказались ни социально, ни законодательно не защищенными и никому не нужными, кроме своих матерей.

Апрель 2006 года. Россия – Туркмения

Русскую женщину, супругу российского гражданина, депортировали из России в Туркмению, разлучив с мужем и сыном («Российская газета»)

Эту шокирующую историю председатель «Форума переселенческих организаций» Лидия Графова узнала в аппарате уполномоченного по правам человека в РФ и сначала не могла поверить. Провела собственную проверку. Оказалось, все правда.

Молодую русскую женщину, переселенку из Туркменистана, признали «нелегалкой» и депортировали из России, разлучив с мужем – гражданином РФ и маленьким сыном. Депортация происходила по решению суда, то есть по закону. Но вопреки здравому смыслу и закону жизни.

Итак, Людмила и Виталий Журавлевы поженились летом 2002 года в туркменском городе Мары, где их семьи жили по соседству. Сразу после свадьбы семья жениха, взяв с собой, разумеется, и невестку, отбыла на ПМЖ в Россию. У Журавлевых было российское гражданство, полученное уже давно в Туркменистане, а вот у Людмилы гражданства РФ не было. Она приехала по визе. Но муж-то у нее гражданин России!

Никто не предполагал, что у молодых могут быть какие-то проблемы с легализацией. Однако проблемы начались сразу же, как только в подмосковном Сергиевом Посаде Людмила со свекровью пошли продлевать визу. Им сказали: «Оснований для продления визы нет!» Как нет?! А законное супружество?! Оказалось, что брак, зарегистрированный в Туркменистане, в России недействителен – невесте еще не исполнилось 18 лет.

Дальше версия семьи и версия миграционных чиновников радикально расходятся. Чиновники официально сообщили в аппарат уполномоченного по правам человека в РФ, что якобы гражданка Туркменистана Л. А. Журавлева для продления въездной визы в ПВО УВД Сергиево-Посадского района не обращалась. И, получается, жила в России как «нелегалка». «Впервые по решению вопроса дальнейшего пребывания в РФ гражданка Журавлева обратилась в ЦПВР ГУВД Московской области 23 октября 2005 года (о чем имеется запись в журнале учета приема иностранных граждан)».

Что ж, вполне может быть, что в деле депортированной гражданки действительно есть только одна запись, сделанная, кстати сказать, за две недели до высылки «нелегалки»: нужно было для отчетности. А вообще-то известно, как «привечают» мигрантов в паспортно-визовых службах, какие там очереди, какие кипят страсти и какая там неразбериха. И некогда – будем справедливы – задерганным, перегруженным паспортистам каждый приход-отказ в журнале фиксировать. А переселенцы – если честно – и не требуют. Они просто не знают своих прав. Но и откуда им, «понаехавшим», знать уму непостижимое миграционное законодательство России?

Что касается версии семьи Журавлевых, то она похожа на сотни других издевательских историй, жертвам которых пытается помогать Лидия Графова. Так что нет сомнений: Журавлевы действительно оббили множество порогов, пытаясь зарегистрировать невестку. А им отвечали что-то невразумительное. То пусть, мол, доживет ао 18, мы, мол, детей отдельно от родителей не регистрируем. То давали «добрый» совет: постарайтесь добыть транзитную визу, и пусть «нелегалка» слетает в Туркменистан, чтобы получить новую миграционную карту и начать легализацию с нуля. Не удивляйтесь, читатель, нынешняя правоприменительная практика щедро тиражирует такую абсурдную процедуру: если просрочил срок миграционной карты, а еще хуже – визы и не хочешь, чтобы тебя депортировали, найди способ вернуться туда, откуда приехал, получи новую миграционную карту, потом здесь, в России, обнови все справки, что требует, конечно же, приличной суммы и колоссального времени, потраченного в очередях. И лишь после всего этого иди проси разрешение на временное проживание.

Но у Людмилы были другие заботы – она ждала ребенка. В роддом ее, иностранку, положили за большие деньги. Тут-то блюстители порядка о ней наконец и вспомнили. Впервые. Только вернулась из роддома счастливая мать с сыном, на пороге вырос участковый инспектор: когда будете оформлять регистрацию?

Поскольку в Сергиевом Посаде никакого выхода кроме как «надо бы сначала ее как-то нелегально вывезти, а потом ввезти» Журавлевым не предлагали, они стали ездить в Москву. В ФМС их заверили, что депортировать Людмилу, разлучить с ребенком и мужем никто не вправе. Тем не менее 1 ноября прошлого года судья сергиевопосадского суда Московской области Е П Сысоева вынесла постановление, в соответствии с которым гражданка Туркменистана Л. А. Журавлева была признана виновной в совершении правонарушения, предусмотренного статьей 18.8 КоАП РФ, и подвергнута наказанию в виде штрафа в сумме 1000 рублей с административным выдворением за пределы РФ.

И 8 ноября прошлого года Людмилу выслали. В Туркменистан. На самолете – ведь Туркменбаши закрыл железнодорожное сообщение с Россией. Авиабилет стоит $270. «Государство оплатило депортацию?» – спрашиваю у свекрови Валентины Андреевны. «Нет, что вы! Это мы у родственников и соседей в долг насобирали[6]. Нам же пообещали, что, если она успеет быстро оформить там отказ от туркменского гражданства, ей разрешат вернуться». – «Но уже почти полгода прошло. Почему ж не возвращается?» Тут Валентина Андреевна начинает всхлипывать, а внук Данилка, сидящий у бабушки на руках, громко ей вторит.

Оказывается, их страшно обманули. Обещали оформить дело так, чтобы власти Туркменистана не узнали, что Людмила выдворена из России. Ведь люди рассказывают,

что «перебежчиков» в Туркменистане чуть ли не в тюрьму сажают. Как изменников родины. Может быть, это и неправда. Но факт тот, что вопреки всем обещаниям депортация юной русской женщины с ее исторической родины свершилась по полной программе, предусмотренной нашим иезуитским законодательством.

Штраф 1000 рублей и $270, занятых на билет, – нешуточный удар по бюджету необустроенных переселенцев, где работает пока один сын – муж Людмилы (удалось устроиться грузчиком). Но они даже не заикаются о том, что государство фактически повергло семью в нищету. Горе Журавлевых в том, что их нагло обманули. «Обещали не сообщать никуда о депортации, а сами запустили дело в компьютер, – говорит Валентина Андреевна. – И теперь нашу девочку 5 лет в Россию не пустят».