Неудачная дача

— Вы когда ушли, то Ленка Анюте говорит, пойдем польем стены дома, — рассказала мне Настя. — А та отвечает, твой дом, ты и поливай. А Лена говорит, встала живо и зад свой со стула убрала на улицу, а если что не устраивает, выметайся на все четыре стороны, это мой дом, кого хочу, того отсюда и выгоняю. А Анюта говорит, своих бы друзей лучше повыгоняла, они убогие какие-то, особенно эта страшненькая нищая подружонка. Ленка ей отвечает: сама такая, а у моей подруги — жених писаный красавец, а у тебя, такой богатой и красивой, никакого жениха и в помине нет. Та аж зубами скрипнула с досады. Молодец, Ленка, да?

Я сморщилась, настроение испортилось. Елене надо было промолчать. Теперь я знаю, что эта Анюта предпримет против меня дальше — к гадалке не ходи! Остается уповать на здравый смысл Никиты. Если он у него есть. Больше сидеть в бане не хотелось, да и опасно оставлять всю компанию. Пора в дом.

— Настя, пошли отсюда. Сейчас я только быстро одежду прополоскаю и повешу сушиться…

В общем, через пять минут мы с Настей вернулись домой. Воду, оставшуюся после полоскания одежды, вылила в крыжовник. Он не привередничал.

Народ вел себя предсказуемо. Наполеон в почищенном мундире сидел на диване, лакей рядом. Парни — Никита и Степан — заигрывали с Анютой. Антон тупо стоял у стены. Кошку я не увидела. Единственное, что я не угадала — Елена сделала уборку и выбросила свалку у стола, которую я там устроила. Наконец-то вспомнила, что дом ее, и надо поддерживать в нем чистоту. Сама Елена, кстати, сидела возле миллиардера, словно случайно задрав юбочку по самое немогу.

Я подошла к шкафу и достала оттуда аптечку. Когда мы копали землю вокруг поселка, Никита поранил руку, а уморить предполагаемого жениха, организовав ему заражение крови, не входило в мои планы. Пригодится.

— Не знал, что ты увидишь эту царапину, — морщился Никита, когда я залила ранку йодом и залепила пластырем. — Я думал, что здесь нет лекарств.

Заметил он, как же. Скорее всего, лечиться не любит, как большинство известных мне людей. И лекарств нет — только белые медведи вокруг и тундра до горизонта.

Анюта была сильно недовольна, что я оторвала от нее поклонника. Вот не поверю, что их у нее в недостатке. Ей еще и Никита понадобился, а ведь понадобился. Никита, кстати и не возражал, сразу упорхнул к Анюте, принялся рассказывать о своем героизме в борьбе со стихией. Та слушала, делала вид, что ей очень интересно.

Парочка Анюта-Никита грела душу и сердце Степана. Он лучился счастьем, глядя на друга. Ему Анюта тоже нравилась, но он готов был ее уступить Никите, лишь бы сделать гадость мне. О чем он и сообщил мне на ушко.

— Похоже, свадьбы не будет!

— Свадьбы? Чьей? — прикинулась я наивной.

— А ты сообрази, если умная! Никита с Анюты глаз не сводит! Она не тебе чета!

— Это точно! — совершенно искренне согласилась с ним я.

— Что, грустно и обидно, да?

— Очень! — еще искреннее заверила я. — Не надо было мне сюда ехать. Дома лучше. И без некоторых знакомств я бы вполне обошлась. И сообрази, если умный, зачем богатой девушке нужен нулевой парень, даже симпатичный. Ты прав, свадьбы не будет. Анюты с Никитой то есть. Если только Елене удастся охмурить Феликса Филипповича.

Но это в планы Степана не входило. Ему миллиардер был точно не нужен, но и отдавать его Елене он не хотел. Просто сама мысль, что к кому-то пришла халява, была для него невыносима.

— Хорошо сидим! — громко произнес Степан, окидывая всех взглядом, но предвещавшим ничего хорошего. — Даже и не верится, что за стеной разлагается труп!

— Смешно! — сказала Анюта, мило улыбаясь Никите.

Наполеон же не был лишен чутья отделять правду ото лжи.

— Это ты о чем? — насторожился он.

— Это был мой третий вопрос, — тихо сказала я, но все услышали. — Вас не смущает, что за стеной труп? И если смущает, то не могли бы вы вызвать полицию. И пожарных тоже. Я все понимаю, что вам хочется адреналина, а нам хочется жить. Да и труп опять же уже разлагаться начал…

— Вы что, серьезно?

— Совершенно…

— Сожалею, но сегодня кто-то убил моего родственника. Двоюродного деда, если точнее, — придав лицу соответствующее случаю скорбное выражение, сообщила Елена. — Он за стеной, только вход в его дом с другой стороны. По тропинке за забор, обойти и открыть калитку.

— Показывай! Труп. — Сказал это Наполеон почему-то мне.

— Да ни за что, — вяло отмахнулась я. — Я сегодня на него достаточно насмотрелась.

— Тузик, бери ее и…

— Тузик, сиди на месте, — кисло улыбнулась я лакею. — Я еще аптечку не убрала, а вот в этой бутылочке какая-то кислота. Я девушка нервная, непредсказуемая. Еще вдруг испугаюсь и тебе на рожу ее вылью, будет обидно. Тебе.

Тузик внял моему предостережению и с места не встал, его физиономия была ему дорога, но Феликс Филиппович был непреклонен.

— Все пойдете со мной!

— Не пойду и сестру не пущу — отошла от него Елена, наплевав на готовую зародиться любовь к посланному ей небесами богатому мужчине, — на него на похоронах успею насмотреться. Похороны, кстати, будут за мой счет. Если никто не захочет скинуться.

Скидываться на похороны отчего-то никто не захотел.

— Я не пойду! — согласилась с Еленой Настя. — Я хотела с ним помириться, да. Но я на него все равно обижалась. Он меня всегда, всю жизнь звал Стася, а не Настя! А я ненавижу имя Стася! Меня от него тошнит! Я Настя! А дед все время, как меня увидит, говорил Стася. Я его просила, чтобы он меня так никогда не называл, а он нарочно все время Стася и Стася!

Все выслушали монолог со всевозможным вниманием, но страданья девочки ни на кого особого впечатления не произвели, и на меня тоже, она мне как-то уже жаловалась на деда и неправильное имя. Про имя, это мне можно не жаловаться, со своим не могу разобраться. То Миля, то Людмила, то Милана.

Народ засобирался смотреть труп.

— Никита! — томно выдохнула Анюта. — Пойдем со мной, я просто обожаю трупы! Ты мне покажешь? На улице так темно и страшно без тебя…

Девица вцепилась в парня так, что даже если бы он захотел вырваться, то не смог бы, но он не хотел.

— Да, пойдемте все вместе! — обняв Анюту, сказал он парням. Те пошли следом. Правда, совсем без энтузиазма.

— Фонарики лежат не веранде, — сообщила Елена. — Возьмите, а то везде темно, ноги переломаете.

Анюта победоносно посмотрела на меня, проходя мимо под руку с Никитой. Думает, наверное, что труп — это шутка. Ну, сходи, посмотри. За показ денег не берем.

Все пошли любоваться трупом, а мы остались. Кошка, заметив, что никого нет, осторожно вылезла из-под дивана. Молодец, киска, народ кругом подозрительный, надо прятаться. Но во дворе опасно, дома тоже злые люди, просто беда.

— Елена, у нас пять минут, пока они не вернулись, надо бежать! — быстро сказала я.

— Вот так просто взять и бежать?

— Да, вот так просто взять и бежать!

— Ты перегрелась?

— И давно.

— А может, убежим, если Миля так говорит? — предложила Настя.

— Миля, я очень ценю твою заботу, честно, но куда бежать? — недоверчиво спросила Елена.

— Прятаться! В любой дом, их в поселке много! Залезем туда и пересидим до лучших времен! — уговаривала я. — Здесь опасно, и с каждой минутой все опаснее, я потеряла контроль над ситуацией. Хотя, если совсем честно, этот контроль и так был не ахти. Ты бери Настю, я — кошку, и удираем подальше.

— Миля, но это мой дом, и я отсюда никуда не уйду!

— Так ведь не навсегда, часов на шесть только, или на десять…

— То, что ты сейчас предлагаешь, неосуществимо, — словно бестолковой сказала мне подруга.

— Да почему же?!

— Я знаю все дома в поселке. Ни в один из них мы не залезем, если только не ломать дверь тараном, — Елена была серьезна, к моим доводам прислушалась, но решила привести контраргументы. — Ни на одной веранде, беседке или в кустах отсидеться у нас не получится из-за погоды. Просто задохнемся. Здесь хоть вентиляторы на батарейках, лампы тоже на батарейках, вода есть. А там что?

— Там нет убийцы.

— Здесь его тоже нет. Это был кто-то пришлый. Успокойся, дыши носом. Феликс Филиппович сейчас вызовет полицию и пожарных. Должен же он понять, насколько здесь все серьезно!

— Да! — скорчила Настя мордашку и посмотрела вокруг, хлопая глазками. — Раз мы слабые и беззащитные женщины и дети, то нас обязательно спасут большие и сильные дяди!

Чего это она под маленькую косит? Она же так себя никогда не вела. Бедный ребенок, перегрелась, наверное, и эти трупы с призраками и пожарами. Нет, решено, никогда не куплю себе дачу. Это чтобы мой ребенок довел себя до такого состояния? Ни за что.

— Надеюсь, что вы правы, — сдалась я. — Надеюсь, что придут большие сильные дяди, потушат пожар, найдут убийцу и на мне женятся.

— Все? — наивно спросила Настя.

— Я выберу.

Никита внес Анюту на руках. Она была почти в обмороке, но злобный взгляд на меня все-таки бросила, не удержалась. Парни так же хмуро пришли оттуда, как и пошли туда. Степан с наслаждением наблюдал за Никитой и Анютой, и с еще большим наслаждением — за мной. Антон рассматривал всех, не делая предпочтений.

Никита опустил девушку на диван, и даже сбегал, принес ей водички. Суетится-то как! А взгляд! А поза! Уж не влюбился ли? Жалко парня. Если даже пока и не влюбился, то питает большие надежды и на продолжение отношений и на взаимность. Нет, все-таки в двадцать пять лет надо быть умнее.

Анюта не сводила с него томного взора, держала его руку двумя своими ручками с наманикюренными пальчиками, почти до ногтей унизанными колечками с явно драгоценными камушками. Изображала из себя трепетную лань, при этом так на меня смотрела, что хоть прячься. Она серьезно думает, что я умру от ревности? Вот и нет, не угадала, я умру от чего-нибудь другого, желательно от старости.

Лакей Тузик, войдя в дом, сразу проверил наличие и содержимое корзинки, которая стояла под столом. Видимо, именно туда Елена сгрузила принесенное им столовое серебро, потому что фарфор с хрусталем не выжили после падения хоть и на деревянный, но все-таки твердый пол. Пусть только попробуют взыскать с меня стоимость разбитого. Целым осталось только серебро, которое Тузик со вздохом облегчения и обнаружил в корзине. Да, точно, и оно даже помыто. Сделала это Елена, как я понимаю, вовсе не для того, чтоб угодить миллиардеру, а чтобы еда на столовых приборах не завоняла и не испортила воздух в ее доме.

Как полное имя у Тузика? Тарас? Не буду спрашивать.

Хуже всех вел себя охочий до адреналина недоверчивый Феликс Филиппович. Он вернулся с таким невменяемым видом, что как бы его прямо тут инсульт не сразил. А то жарко, нервно, и возраст у него кризисный.

— Нет, ну надо же так попасть, именно теперь! Вот чувствовал, что не надо сюда ехать!

Да, милый, твой ангел-хранитель не дремал, предупреждал, надо было его послушаться. Вот теперь страдай. Меня, кстати, если честно, тоже внутренний голос предупреждал, чтобы не тащилась никуда, а посидела дома. Теперь тоже мучаюсь.

— Я даже подумать не мог, что он знаком с Марецким! С самим Марецким. Не увидел бы своими глазами — никогда бы не поверил. Неужели… Хотя все возможно.

С кем? Это я подумала, а Елена спросила вслух.

— С Марецким, — ответил ей Наполеон, даже не поняв, кто и о чем его спрашивает. Он метался от дверей до стола и обратно, и не мог найти себе место. Сел бы, а то мелькает пред глазами, голова уже закружилась. — Дмитрий Семенович Марецкий. Что же это такое…

Вот и мне интересно, но я еще не догадалась. Елена, не теряясь напрасно в догадках, банным листом прилипла к миллиардеру.

— Откуда вы знаете, что они знакомы?

— Ты что, не видела фотографии в рамочках на стенке у двери?

— Видела, конечно. Когда-то…

Я их тоже видела, но кто на такие фотографии обращает внимания, если там нет знакомых лиц? Я не знала никого из людей на фотографиях, Елена когда-то говорила, что тоже не знает, но дед гордится знакомством с ними. Есть люди, которые коллекционируют фотографии «я и знаменитость». Вот любительница техники Настя как-то для смеха сделала фотографии — она с президентами всех стран (ныне живыми и покойными). Было весело эти фотографии рассматривать. Значит, наблюдательный миллиардер не хлопнулся в обморок, как сопровождающая его Анюта, а при свете фонариков осмотрел все детали интерьера. Молодец. И чем нам теперь грозит эта его наблюдательность?

— И кто же такой этот загадочный Дмитрий Семенович Марецкий? — не прекращала вопросы Елена.

— Если коротко, то ювелир.

— А если не коротко, а длинно?

— Эти знания для тебя лишние, поверь.

Елену ее ангел-хранитель тоже о чем-то таком предупредил, и она захлопнула рот.

А мои планы на то, что нас отсюда увезут, рассеивались как дым над торфяниками. Очень уж нехорошо Наполеон смотрит на Елену.

— Это, значит, твой родственник? Который труп за стеной?

— Был.

Наполеон перестал метаться по чужому дому, вышел на улицу, сильно хлопнул дверью, которую лакей подобострастно придержал. Нам стало слышно, что миллиардер уже с кем-то разговаривает на очень повышенных тонах. Наигрался в адреналин и героизм, теперь зовет на помощь. И связь нашлась, и телефон заработал.

— Да, я именно здесь! А мне все равно, как ты это сделаешь! Знать ничего не хочу! — уже орал Феликс Филиппович. — Чтоб сейчас же! Хоть как! ЖДУ!!!

Я тоже жду. Чуда. Только чудеса пока не в мою пользу.

Вернулся миллиардер с такой рожей, что всем стало понятно, что начинал он свою трудовую деятельность не с должности настоятеля храма. Тяжелым взглядом вперился он в Елену. Такой взгляд был ей в новинку, она больше привыкла к восторженным, поэтому поежилась, а Настя подошла к Наполеону, подергала его за рукав и спросила:

— Вы же большой и сильный? Вы нас спасете с этого страшного пожара?

Что это с ней? И голосочек такой по-детски дрожащий и испуганный. Хоть бы все благополучно завершилось и поскорее, а то придется ребенка приводить в норму уже в клинике!

Наполеон оттолкнул девочку.

— Это же твоя сестра? — вновь обратился он к Елене. — Как вы это провернули? Что за подстава, я не понял?

Я тоже не поняла, а Елена вообще с открытым ртом стоит.

— И не думай, что тебе что-то с этого будет! Это же надо так меня…

— Дяденька, причем здесь моя сестра? Вы же сами к нам пришли! Мы вас не звали! Мы думали, что вы призраки! — снова потрясла его за руку Настя.

— Заткнись! — дурным голосом заорал на нее он.

Девочка испуганно отскочила от него за спину сестры. От вопля Наполеона все вздрогнули, окончательно уверившись, что дело неладно. Анюта решила, что в обмороке она лежит достаточно давно, встала, для уверенности почти повиснув на Никите, если он вдруг решит убежать от нее ко мне. Да ясно уже, что не решит, успокойся, бедная.

— Труп с пожаром, это еще ничего, здесь еще и клад есть! — добил всех Степан. Язвительно так. Типа, дай до кучи выложу на стол все карты, пусть даже чужие и крапленые. Какое его дело? Это не его дача, не его дед, не его клад! Ну, куда ты, бестолочь, лезешь! С твоими-то мозгами, вернее, без мозгов! А ведь уже почти все закончилось и даже без потерь с нашей стороны. И где только Елена набрала таких дебильных друзей, да еще и злых и завистливых, к тому же. Хоть бы молчали, и то не могут.

— Клад, говоришь? — заинтересовался миллиардер. Ему-то зачем? И без того богатый. Или денег много не бывает, пусть и чужих.

— Круче, чем Алмазный фонд, — заверил его Степан.

Может и круче, Алмазный фонд у нас какой-то бедненький. А в Пушкинский музей без слез не войдешь — одни копии и слепки. Будто мы никогда и не с кем не воевали и ничем не разжились. Выбросить бы оттуда всю бяку… Да только не мне это решать.

— Где-то здесь в доме спрятан. Только хозяева знают где, но молчат, — и он с ухмылкой посмотрел на Елену, которая со злости скрипнула зубами.

— Если бы я знала, где этот клад, то не сидела бы здесь! Купила бы дворец и там жила! А не на этой убитой даче, которая сгорит еще до утра!

— Ну, да, рассказывай тут нам сказки, — ржал Степан.

— Клад? — тоже встрепенулась Анюта. — Феликс, хочу клад!

Она даже от Никиты отцепилась, бросившись к Наполеону. Все в комнате, и даже лакей, повернулись к Елене и Насте.

— Хозяйки знают, где клад, — как заклинанье проговорил лакей. Он тоже надеется, что ему что-то перепадет с барского стола?

Подругам поплохело. От толпы гостей можно было ждать чего угодно, даже пыток над костром. Наполеон двинулся на девчонок.

— Тузик, взять!

А вот теперь пора заканчивать этот балаган. Хватит. Из всех проблем надо оставить только одну — пожар. От нее я избавиться без посторонней помощи не смогу, от остальных — прямо сейчас. Хоть бы получилось.

— Кого взять? — медленно и лениво сказала я. — Их? Они ничего не знают. Ключ-то у меня!

Я подбросила и поймала в воздухе кулон с латинской надписью. Все замерли и настороженно за мной следили. Парни кулончик уже видели, а ряженые про него не знали.

— И что это значит? Какой ключ? — спросил Наполеон, не зная, с кого начать пытки. Кандидатур было уже три — Елена, Настя и я.

— Это значит, что я первая после убийцы вошла в дом, нашла этот кулон и увидела первую букву имени убийцы, которую дед успел написать на полу перед смертью. Кровью, — равнодушно сказала я.

Все прониклись.

— То есть, ты знаешь, кто убийца? — возмутилась Елена, позабыв про недавний страх. — И всегда знала? И молчала?! Какая ты после этого подруга?!

— Самая лучшая, — искренне заверила ее я. — Молчать было безопасно. Убийца не должен был ничего заподозрить. Тем более что полицию мы вызвать не могли и убежать тоже.

— Ты лжешь, там не было буквы на полу, — напрягшись, вспомнил Наполеон.

— Конечно, не было, — кивнула я, одобряя его хорошую память. — Я ее сразу стерла. Не оставлять же такую улику. А если бы убийца туда вернулся? Зачем мне лишние проблемы?

— То есть я не понял, — с налитыми кровью глазами начал Наполеон. — Убийца в доме? Здесь и сейчас? И неизвестно, что он еще задумал?

— Точно! — во весь рот улыбнулась я. Никто не хочет мне поднимать настроение, значит, веселим сами себя. Сейчас я вам устрою показательные выступления. Хорошо, что кошка спряталась, боясь попасть кому-нибудь под горячую руку или ногу.

Все нервно зашумели. Тузик держался между хозяином и корзиной со столовым серебром, не зная, кому отдать предпочтение. Елена с Настей вцепились друг в друга, на всякий случай отходя к входной двери. Молодцы, умные девочки. Антон и Степан озирались вокруг, будто бы убийца бросится прямо сейчас прямо на них. Никита с претензией на героизм поддерживал Анюту, которая завывала, как ей страшно, и только такой храбрец как Никита может ее спасти в этом аду.

— Может быть, он и есть убийца, — намекнула я ей, но даже после этого она от него не отцепилась. Вот что зависть с людьми делает.

— Успокойтесь все! — приказал Наполеон, и его послушались. — Она знает первую букву имени убийцы и сейчас ее нам скажет.

— Конечно, скажу! Дайте вспомнить. Может быть, это буква «А»? — призадумалась я, рассматривая кулон.

Моя задумчивость чуть не вышла мне боком, когда на меня молниеносно кинулся Антон. И ходить бы мне со сломанной шеей от его руки, но путь Антона пролегал мимо Феликса Филипповича, а тот мгновенно поставил ему подножку. Парень полетел на пол, почти под стол, снеся пару стульев.

Анюта заверещала, повиснув на шее у Никиты. Степан выпучил глаза, Елена закрыла собой сестренку, а Тузик, запамятовав, что лежачих не бьют, пнул пару раз Антону по ребрам и посоветовал:

— Лежи, не рыпайся, нас больше.

Антон затих.

Феликс Филиппович тоже не удержался от пинка по Антону и сказал:

— Букву на полу написал! Ну и труп! Кто бы мог подумать.

Я захохотала так, что сразу заболели бока. Истерика, наверное, начинается. Надо же, чего только в жизни не бывает. Ничего хорошего не бывает.

— Миля, что с тобой, ты так рада, что поймали убийцу? — поинтересовалась Настя, выходя из-за Елениной спины.

— Да я и подумать не могла, что Елена соберет зараз столько идиотов!

— Чего ты сказала? — угрожающе начала Елена.

— Не переживай, подруга, я себя тоже включила в список, — вытирала выступившие от смеха слезы я. — Просто я оказалась не самой тупой. Вы что, не поняли? Не было никакой буквы! Ничего он не успел написать, он сразу умер!

— Как это не было буквы? — поднял голову Антон.

— Это даже не детектив, а дешевая мелодрама! — не прекращала смеяться я. — Имя убийцы! Кровью! Перед смертью! Как пошло. Да я думала, что меня сразу засмеют и до конца жизни будут пальцем показывать! А все поверили! Просто не передать, как я удивилась.

— Ты же на меня указала, — прошипел Антон, которого еще раз пнул не только Тузик, но и подбежавший Степан.

— Очнись, дурень! Нельзя же быть таким тупым! Ни на кого я не указывала! Я понятия не имела, кто убийца! До тех пор, пока ты сам себя не выдал!

— Буква, — хрипел Антон. — Ты назвала первую буквы моего имени. Откуда ты узнала?

Степан от души его пинал. Никита тоже подошел, но не бил. Пнула Антона висевшая на Никите Анюта. Убийца закрывал голову руками.

— Ничего я не знала, — смех исчез так же, как и появился. И призналась: — Я просто назвала первую букву алфавита.

— Среди нас только мое имя начинается на букву «А», — парень поднял голову и посмотрел на меня. Пинать его пока перестали.

— Нет, — не согласилась я. — Антон, Степан, Никита. Анастасия, Стася, Настя. Кто-нибудь из вас, парни, по моему плану должен был обязательно себя выдать, если он убийца.

— Говоришь, что они настолько тупые, что услышав первую букву своего имени, сразу признаются в убийстве?! — ошалел Наполеон.

— Сами видите.

— Про меня бы никто из них не подумал, — озарило Настю.

— О том и речь, — кивнула я. — Только я не знаю мотива. Я уверена, что вы все трое здесь впервые. Антон, почему?

— Ты же умную из себя корчишь, — оскалился на меня тот, — вот и догадайся сама.

— Догадаюсь, — вообще-то я устала, ночь скоро закончится, а спасенья от пожара так и нет. — Только времени жалко. Может, расскажешь сам?

Антон молчал, даже голову не поднял.

Я села на диван, ноги не держали. На диване почему-то валялся термос, наверное, Настя бросила. Елена с вечера несколько штук заготовила. Выпила из него остатки кофе. Легче не стало.

Убийца лежал смирно, и угрозы не представлял. Наполеон отошел от него и сел возле меня на диван. Елена примостилась с другой стороны. Настя осталась у двери, думая, не опасно ли вообще оставаться в доме. Степан еще раз с удовольствием пнул бывшего друга и тоже отошел в сторону. Никита с Анютой присели на стул. То есть присел Никита, а Анюта развалилась у него на коленях. Она вообще старалась переключить его внимание на себя, и делала все, чтобы он оказался ко мне спиной.

Я на них смотрела, а в душе разливалась не ревность и досада, а усталость и удивление чужой беспросветной тупостью. В голове Никиты уже звучал свадебный марш, а перед глазами проносились картинки счастливой жизни с богатой женой. Ну, он мне предложение не делал, так что мы друг другу ничего не должны. Наверное, если бы и сделал, то результат был бы тем же, но эту мысль я думать не стала.

— Ну, что, додумалась? — спросил Наполеон.

— Вы о чем? — не поняла я.

— Мотив убийства.

— Да, Миля, не томи, расскажи, интересно же! — легонько толкнула меня в плечо Елена.

Я потерла пальцами виски, пытаясь сообразить что-нибудь про мотив убийства. На душе почему-то было мерзко. Глаза возвращались к Никите с Анютой. Они тоже прислушивались к разговору.

— Единственная дельная мысль, которая пришла мне в голову, это то, что Антону нужен был клад.

— Он не мог знать про клад, — отмела мою дельную мысль Елена.

— Мог, если был родственником твоего двоюродного деда.

— У моего деда нет родственников кроме нас, это точно, — заявила Елена.

— Ничего нельзя сказать точно. Мог быть незаконный сын, а от него внук. Антон.

— Моего отца дед ненавидел. Бабку тоже. Я его видел всего один раз, мне его отец на улице показал, случайно встретились, — сказал Антон, который, так и не сделав попытки встать, лежал на полу.

Все посмотрели на него, а потом повернулись ко мне. Во всех взглядах я уловила восхищенье. У кого открытое, у кого тщательно замаскированное равнодушием. Надо же, угадала мотив. Ну, так это единственно возможное с моей точки зрения объяснение. Не мог же человек ни с того ни с сего убить деда своей подруги. Тем более, что не пьяный, и что он вообще не мог знать про какого-то деда.

— Я думаю, что Антон знаком с Еленой недавно. Он друг Никиты и Степана. Он узнал фамилию Елены — Ширинская, и вспомнил, что такую фамилию носит его дед. Поэтому он напросился с нами. Сразу разобрался, что его дед живет здесь, и пошел за своей долей наследства. Только я не знаю, собирался ли он его убивать.

Дальше никто из нас не успел ничего поделать. Антон, вскочив с места, бросился на Настю, выставил ее перед собой живым щитом, и приставил к ее шее серебряный нож. Я не заметила, когда он достал его из корзины. Настя не сопротивлялась, не могла поверить, что все по-настоящему.

— Собирался, — ответил он на мой вопрос. — За то, что этот гад сделал с моей бабкой и отцом. Но клад должен быть моим, я ему так и сказал.

— Отпусти ребенка, — тихо попросила я.

— Тузик, взять! — рыкнул Наполеон. Лакей прыгнул вперед, но сразу остановился.

— Всем стоять! — Антон дернул рукой, и по шее девочки потекла кровь.

— Не шевелитесь, у него моя сестра! — заорала Елена, а я схватила ее, чтобы она чего-нибудь лишнего не сказала и не сделала.

— Больно, — удивленно прошептала Настя.

Антон, крепко ее держа, и следя за всеми нами, пытался открыть ногой дверь. Он выйдет на веранду, потом на улицу. А потом? Он ведь не потащит девочку с собой. Что он сделает?

Я встала с дивана. Антон замер уже в дверях.

— Сядь на место! — приказал он.

— Антон, отпусти Настю, и я скажу тебе, где клад. Клянусь, — глядя ему в глаза, сказала я.

— Она говорит правду, — на автопилоте сказал хорошо знавший меня Никита, за что удостоился укоризненного взгляда очаровательных глаз Анюты, и примолк.

Антон замер, услышав и меня, и Никиту. Подумал.

— Говори.

— Отпусти Настю.

— Скажи, где клад. Если поверю тебе, то отпущу.

— Видишь этот кулон? — я разжала ладонь, в которой лежала дешевая безделушка. — На нем латинская надпись «Valetudo bonum optimum».

— Видел я уже, ты показывала, ну и что?

— Это и есть ключ. Надо посчитать количество букв в каждом слове.

— Кулон — это ключ?

— Да. Правда. Отпусти Настю.

— Ну да, конечно! Мог бы и сам догадаться! Дед не хранил драгоценности на даче, он же не дурак! Этот ювелир, как его, Марецкий. Дед с ним знаком. Конечно, клад хранится у него! — быстро проговаривая этот текст, он еще крепче прижал к себе девочку. — Ключ — этот кулон! Количество букв — номер ячейки. Восемь, пять, семь. Он отдаст клад тому, кто покажет ему кулон. Все просто.

Я тяжело вздохнула.

— Теперь отпусти девочку.

— Отдай кулон!

— Я отдаю, ты отпускаешь.

— Не ставь мне условия! Все сидят на месте, ты, с кулоном, за мной!

Антон наконец открыл дверь и попятился на веранду, таща за собой Настю, которая смотрела на меня с надеждой, хоть у нее и текли слезы. Я, конечно, не герой-спасатель, но на веранду идти пришлось. Забирал бы он этот кулон и катился ко всем чертям. Прямо в ад.

Петли на дверях в Еленином доме всегда были отлично смазаны. Её мама говорит, что когда в доме полно народу, и все ходят и скрипят дверями, то ни жить, ни спать невозможно. Поэтому открывающуюся за его спиной входную дверь Антон услышать не мог.

— Бросай мне кулон!

Я сразу, не пытаясь схитрить, положила кулон в протянутую руку. В этот же момент Антон получил сильный удар по голове сзади. Сознание не потерял, места для замаха у его противника недостало. Зато убийца, держа в одной руке кулон, в другой — Настю, сразу оценил, что для него в критической ситуации дороже, и оттолкнул от себя девочку, сжав кулон в руке. Нож из другой руки вывалился на пол.

— Ах, ты ж, мразюка, с ножом на девок! — возмутился Данилыч, снова замахиваясь шершавой доской. Их у крыльца несколько штук лежало. Пригодились.

Антон в драку не полез и удара ждать не стал — шмыгнул на улицу. Он после побоев не в форме, а то бы Данилыч ему не соперник.

— А я подхожу, смотрю, этот гад одной девке ножом грозит, а у другой цепочку с цацкой отбирает. Дай, думаю, проучу гада, чтоб неповадно было!

На веранде светло, а на улице темно. Он с улицы нас видел, а мы его нет. Я рада. Настя пока еще не в себе, потом порадуется.

— Сейчас я его догоню, от меня не сбежит, я окрестности знаю!

Данилыч с доской растворился в дыму.

Все закричали. Настя громко ревела, Елена обнимала Настю. Наполеон ругался, что клад уплыл из его рук, ему вторила Анюта. Степан пытался выяснить, что теперь будет. Никита успокаивал Анюту. Тузик подобрал с пола серебряный нож, вытер, и заботливо вернул в корзину.

Я вытащила аптечку и заклеила ранку на шее девочки пластырем. Царапина оказалась маленькая — нож был тупой. Повезло.

Наши голоса вдруг перекрыл шум.

— Наконец-то! — обрадовался Наполеон.

Я прислушалась, и решила, что нам повезло опять. Вертолет. Как он только приземлится в такую погоду? Но, похоже, приземлялся где-то рядом.

— Уходим отсюда, — сказал Наполеон.

Тузик подскочил, подхватил корзинку. Анюта потянула за собой Никиту, Степан не отставал.

Елена с Настей тоже встали с дивана, где девочка рассказывала, как ей было страшно, а сестра гладила ее по головке и успокаивала.

— Куда это вы собрались? — осадил их миллиардер.

— То есть? — не поняла я.

— Они хозяйки этого проклятого дома с трупом, пожаром, убийцей, и Марецким в друзьях?

— Это что-то меняет? — опять не поняла я.

— Они мне не нужны, — сказал, как отрезал Наполеон.

— Что значит не нужны? — спросила Елена.

— Это значит, что вы остаетесь здесь, я вас с собой не беру, мне проблем не надо. А от вас будут проблемы.

— Это вы так пошутили? — не поверила я.

— К тебе это не относится, ты идешь со мной. Предложение насчет сауны и камина в силе, — свое приглашение он не забыл. Только мне оно не нужно.

— Нет, спасибо. Я остаюсь.

— Здесь? На пожаре? Сгореть решила?

— Так значит, вы все-таки признаете, что оставляете людей в опасности на пожаре? И что мы можем здесь сгореть? — зло уточнила я.

— Это как бог захочет, — подмигнул нам Наполеон. — Если кто-то решил остаться с ними — пожалуйста. Остальные — за мной!

Он решительным шагом покинул дом. Лакей с корзиной — следом. Степан с наглой улыбкой послал нам воздушный поцелуй, глумливо сказал «пока, милые» и ушел. Никита, пряча от меня глаза, шмыгнул за дверь. Анюта вышла последняя, припечатав нас фразой: «Ну что, получили, дворняжки!».

— Неужели парень не может расстаться с девушкой как-то по-человечески? Сказать, например, давай останемся друзьями? — задумчиво сказала я. — Ладно, жениться не хочет, но попрощаться-то надо? Или нет? Ну хоть один звук из себя выдавить!

С улицы донесся вопль Никиты.

Настя подскочила, выбежала на улицу, но почти сразу же вернулась.

— Никита упал в куст крыжовника. Тот, который Миля весь день поливала. Там сыро и тропинка скользкая. Никита поскользнулся и упал. Больно ему, наверное. Еле ушел. А Анюта сказала: не запачкай меня.

— А мне его не жалко! — вскочила Елена. — Он мерзко поступил по отношению к Миле!

— Он мне ничего не обещал, — напомнила я, но подруге было уже все равно.

— Кругом враги! Деда убили! Сестру чуть не покалечили! Клад украли! Не женились! Нахамили и на пожаре бросили!

Шум вертолета удалялся, пока не стих. Тут мы поняли, что все плохо.

— Надо натаскать воды поближе к дому, готовимся к пожару, нас спасать некому, — мрачно сказала Елена.

— Подождем еще немного. Земля вокруг дома и так сырая, — напомнила я.

Мы побродили по дому, проверили, все ли в порядке на первом и втором этажах, принесли в дом несколько ведер воды и сели рядышком на диван.

В тишине и темноте, так как погасли почти все лампы, было очень страшно. Никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации на знакомой с юности даче подруги.

— Никогда не думала, что со мной такое случится, — повторила мои мысли Елена. — Я думала, повеселимся, развлечемся, тебя замуж выдадим.

— Ну, развлеклись по полной. Можно было бы и поменьше таких развлечений.

— А мне страшно было, когда меня Антон схватил, — пожаловалась Настя.

— Миля, спасибо, — сказала Елена. — Если бы ни ты…

— Что я? Он бы и так ее отпустил на улице, — успокоила я подруг. — Понял бы, что никто за ним не гонится, и отпустил бы.

В чем я сама сильно сомневалась.

Подруги поверили.

— Эй, девчата, вы здесь? Или на вертолете улетели? Я слышал, что прилетал вертолет! — к нам с веранды вошел Данилыч.

Мы сначала испугались, потом решили, что он хороший.

— Я вам пришел сказать такое, — замялся он.

— Данилыч, ты догнал Антона? — подбежала к нему Елена.

— Не догнал я вашего Антона, он прыгает как белка. А где все? У вас тут яблоку негде было упасть.

— Улетели они все, — расстроено поведала Настя. — А нас здесь оставили.

— Бросили?! Торфяники вокруг поселка горят! Не могли они вас оставить! — затряс головой от недоверия Данилыч.

— Как видишь, очень даже могли.

— Вернутся?

— Не смеши.

— Плохо.

— Хуже не бывает, — согласилась я.

— Бывает и хуже. Я вот что хотел сказать, — опять погрустнел Данилыч. — Антон этот мест здешних не знает.

Мы настороженно молчали.

— Он в торфяники побежал.

— И?

— И провалился. Знаете же — провалы там.

Мы дружно впали в шок.

— Я и не виноват. Кричал ему, стой, сдавайся по-хорошему. А он все бежит да бежит. Потом раз — и нет его. Я за ним не полез. Не достать, бесполезно.

— Ты не виноват, Данилыч, — сказала Елена, подошла к серванту, нагнулась и достала из-под него бутылку коньяка. Заначка. Я про нее не знала.

Погрустневший Данилыч встрепенулся.

— Возьми, выпей за упокой, если хочешь, — предложила мужику.

— Выпью! — поклялся Данилыч. — Пошел я? Если что — зовите, приду.

Ушел быстро, боялся, что передумаем и отберем коньяк.

Мы о коньяке даже не думали.

— Все плохо, — повторила Елена. — Пропал наш клад.

— Жалко, — вздохнула Настя.

— Ничего с вашим кладом не сделалось, — ответила я.

— Как не сделалось? — громко спросила Елена, развернувшись ко мне. — Ты же сама сказала, что кулон надо отдать ювелиру, и что латинские буквы — это шифр.

— Ничего такого я про ювелира не говорила.

— Как не говорила?!

— Не говорила, честно.

— Ты обманула Антона?!

— Ни словом не обманула! Я же пообещала ему сказать все честно. А то, что он сам себе насочинял, так я в этом не виновата.

— Тогда я ничего не понимаю…

— И я! — встряла Настя.

— «Valetudo bonum optimum» переводится как «здоровье — наивысшее благо». Количество букв в русском переводе каждого слова — восемь, девять, пять. Это год рождения вашей прабабки. Тысяча восемьсот девяносто пятый. Так что забирайте свой клад.

— Где?

— Здесь. Только я диван двигать не буду, он тяжелый, надорвусь.

— А ну-ка встала, подруга! Мы все вместе! Не надорвемся.

Я была не совсем уверена, но встала.

— Может не надо? Так приятно будет сгореть с сокровищами в руках.

— Да не сгорим мы, успокойтесь уже! — улыбнулась Настя. — Я уже давно вызвала пожарных и полицию. Только сюда доехать трудно, но скоро будут.

Мы с Еленой разом онемели.

— Вот скажите мне, если мой папа занимается защитой растений, то я всю жизнь должна читать про помидоры?

— Нет, — сказала я.

Елена, кажется, начала что-то понимать, но она свою сестру лучше знает. Я же пока чувствовала себя бестолочью.

— У тебя же нет телефона?

— А зачем? Можно и без него обойтись.

— Видеокамеры, — прошептала Елена. — Ты, зараза маленькая! Отец где тебе сказал их установить?!

— В теплице! — покаялась Настя, но без энтузиазма. — Зачем они там? Он же все равно не будет следить, как растут эти дурацкие помидоры! Он без меня ничего не включит и не выключит!

— Ты, пакостница, где поставила камеры, я тебя спрашиваю?! — заорала на сестру Елена.

Это они о чем? Ведь не о том, что я подумала? Нет?

— Да везде! И подключила. То есть не везде поставила, только на первом этаже. Но никто же их не заметил?

— Я тебя убью.

— Леночка, не нервничай, я их уже выключила. Зато у нас знаешь сколько было просмотров? Я стану популярнее Анюты! Здорово все получилось, я не ожидала. Я просто хотела посмотреть, как Миля с Никитой целуются! А тут такое началось! И Миля сама сказала, что маленьких девочек всем жалко.

Я в полубессознательном состоянии опустилась на диван.

— Эта паршивка устроила прямую трансляцию на весь белый свет, — прошептала Елена.

— У меня технический склад ума! — с гордостью сказала девочка.

— У тебя пакостный склад ума! — заверила ее сестра.

Я вообще была в прострации.

— Одна радость — все люди посмотрят, как себя ведут миллиардеры, — сама себе сказала Елена.

— Да все люди и так знают, как они себя ведут! — сказала я. — Настя, еще раз так поступишь — ты мне не друг.

— Ладно, не буду… Так мы будем доставать клад?

— Перед всем миром?

— Сказала же, что все выключила!

— А мы не верим!

— Правда! Честно! Пожалуйста, давайте достанем клад!

— Неси нож.

— Зачем?

— Доски отрывать. Давно могли приехать с металлоискателем…

Настя побежала за ножом, а я заглянула под диван. Оттуда на меня таращилась Милка, которая облюбовала это темное место для того, чтобы спрятать ворованный окорок.

Диван мы совместными усилиями отодвинули, кошку не прогоняли, сама ушла и окорок унесла, доску, на которой были вырезаны цифры, отковыряли, и достали большой ларец. Еще с ним провозились — Елена не хотела его ломать. Сломали, конечно, но немного.

Изумлению подруг не было предела. Богатства там было — едва не вываливалось. А сверху лежал большой драгоценный крест.

— Миля, ты не подумай, что мы жадные. Пожалуйста, выбери из этого ларца любую вещь, которая тебе понравится! — предложила Елена.

— Это ваши вещи, мне чужого не надо, — отказалась я от предложения.

— Не возьмешь — отнесу ларец в торфяники и выброшу в провал! — поклялась Елена. Настя кивнула.

— Ладно, уговорили, — я вытащила из шкатулки крест.

Подруги сильно удивились. Там ведь много всего было: и диадема, и броши, и перстни.

— Почему крест?

— Вам жалко?

— Нет, — замахала руками Елена. — Просто я слышала, что это плохая примета — брать себе чужой крест.

— Почему вы решили, что я возьму его себе? — спросила я, прислушиваясь к шуму на улице.

Там, сквозь громыхание приближающейся грозы, в дальнем селе звонил церковный колокол.

КОНЕЦ