Неуловимый Вальтер

УКРЕПЛЕНИЕ ПАРТИЙНОЙ И СКОЕВСКОЙ ОРГАНИЗАЦИЙ

Помимо направления людей на разведывательную работу и сбора секретных сведений, Владимир Перич (Вальтер) совместно с опытными товарищами подпольщиками занимался также организационно-партийными вопросами.

Через несколько дней после ареста Эсада Ченгича (Матоша) был собран местный комитет КПЮ и приняты важные решения.

Члены комитета Анчика Джурич (Таня), Сафет Джинович (Мирко) и Аугуст Батагаль (Марко) внимательно слушали и запоминали выступление Вальтера:

— Если мы хотим добиться успеха и одолеть врага, то должны работать непрерывно — днем и ночью. Мне не нужно вам напоминать, что со всех сторон нас подстерегают опасности. Усташским агентам и гестаповцам многое удалось, они здорово нам навредили, арестовали замечательных наших товарищей. Как это могло случиться? — Вальтер на мгновение замолчал, соображая, как лучше выразить свою мысль. — Усташская полиция и гестапо, без сомнения, забросили в наши ряды своих шпионов или нашли среди нас предателей, что еще хуже и опаснее. Провалов больше не должно быть! — Вальтер сжал кулак и ударил по столу.

— Мы, члены комитета, будем особенно бдительны, — пообещал Марко.

— Бдительными должны быть все коммунисты. Несколько ласточек не делают погоды. Мы должны позаботиться о том, чтобы каждый понял, что необходимо всегда быть начеку и умело вести борьбу. Если кто-нибудь не выдержит, отступит, это не должно лишать нас мужества. Наша основная задача — сохранить партийную и скоевскую организации и направить их на повседневную борьбу с врагом.

— Хорошо бы конкретизировать задачи, — заметила Таня.

— Иначе и быть не может, — поддержал ее Вальтер. — Когда знаешь, что надо делать, тогда, товарищи, легче и осуществлять операции. По моему мнению, мы должны сделать следующее: найти тех коммунистов и скоевцев, которые оказались изолированными в результате полицейских облав в декабре сорок второго года, и включить их в работу. Они на деле должны доказать, что заслуживают оставаться в наших рядах.

— Это будет трудно. Люди стали недоверчивыми. Боятся провокаций со стороны полиции и гестапо, — предупредил Аугуст.

— Если они такие, тем лучше. Значит, будут более осторожными. Нам остается подумать, как наладить контакты с ними. Мы все должны взяться за дело. Надеюсь, это ясно? — спросил Вальтер.

— Ясно, но будет тяжело, — ответил Мирко.

— По-другому и быть не может, — заметил Вальтер. — Огромное значение имеет сбор одежды, обуви, медикаментов, продовольствия, денег, сигарет, оружия, боеприпасов и типографских материалов среди населения. Естественно, коммунисты и скоевцы одни не могут с этим справиться. Однако они должны быть инициаторами и организаторами этого дела, а симпатизирующие народно-освободительному движению в городе откликнутся и сделают разные пожертвования.

Все собранное таким образом мы направим в партизанские отряды, а кое-что из этого оставим для детей и престарелых родителей наших товарищей, оставивших город и ушедших в партизаны. А таких в Сараеве достаточно. Нам важно иметь надежные каналы связи, чтобы Сарайлий сумел доставить партизанам собранное оружие и военное снаряжение. Нынешние каналы нам необходимо перепроверить и, может быть, создать новые, более безопасные. Как видите, дел по горло. И это не все. Особое внимание мы должны уделить организации партийной работы, печатанью листовок и брошюр. Развитие событий далее требует от нас создания активных групп из симпатизирующих нам людей. Создавать их в городских районах, на предприятиях, в учреждениях, которые находятся под контролем оккупантов и их приспешников. Тут мы должны захватить инициативу и знать все намерения неприятеля. Ударные группы должны формироваться во всех частях города и готовиться для внезапных действий против врага.

— Да, дел много! — послышалось замечание. — А нас мало.

— На первый взгляд — да, но у нас есть поддержка народа, а это неоценимая сила, и нам нужно суметь ее использовать.

— Мы научились многому, освоили искусство подпольной работы, — заметил Мирко, — только трудности огромны, и мы не можем их не учитывать. Это может нам дорого обойтись.

— Энтузиазм — это не то же самое, что суетливость. Напротив, мы должны быть как можно более осторожными, — заявил Вальтер. — Враг не гнушается никакими средствами, чтобы парализовать нашу деятельность и ликвидировать нас. Но мы должны сорвать его коварные замыслы. Кое-что мы делаем для установления контактов с некоторыми полицейскими...

— Разве и среди них есть порядочные? — спросил Аугуст.

— Можно найти. Во всяком случае, среди домобранов. Мы туда пристроили одного нашего товарища.

Вальтер вселил в своих товарищей уверенность, что их опасную работу можно успешно выполнить. Члены партийного комитета разошлись, сознавая, что передышки не будет, что каждый день потребует от них огромных усилий и риска.

Штимаца, учителя Вавру и шофера Зечевича подпольщики заставили перейти Босну и повели их на освобожденную партизанами территорию. Ацо всю дорогу выражал недовольство, хмурился и ворчал.

— Эх, Смайо, главного мы не сделали. Это мелюзга, — говорил он, указывая на захваченных пленных.

— Ты так думаешь? Может быть, ты недооцениваешь! — вмешался Панич.

— Вот если бы схватили мы окружного начальника Шакича, тогда могли бы гордиться и в наш штаб явиться с высоко поднятой головой.

— Лучше что-то, чем ничего, — заметил Смайо, зная, что и Ацо убежден, что Шакич не являлся организатором всех операций усташских агентов, но отклоняет всякие сомнения на этот счет.

В Кралупах остановились. Утомленный Ацо пальцем указал на Штимаца:

— Товарищи, становится темно, а я этому не доверяю.

Штимац задрожал.

— Что неспокоен? — спросил Панич, перекидывая ружье из руки в руку.

— Что вы хотите делать? — испугался Штимац.

— Ночь полна неожиданностей.

— Я не собираюсь бежать, — оправдывался Штимац.

— На всякий случай мы тебя свяжем. Руки и ноги, — сказал Ацо.

— Как же я буду идти?

— Потихоньку. В том темпе, какой мы укажем. Только привяжем тебя, господин, к моему другу. Для надежности, — добавил Ацо. — А вы? — Он повернулся к учителю Вавре и водителю Зечевичу. — Вас мы связывать не будем. Пока нет оснований.

У учителя и шофера немного отлегло от сердца. Они осмотрелись, и водитель проговорил:

— Спасибо вам, товарищи.

— Надеемся на вашу честность, — вмешался Смайо. — А мы честных людей не трогаем. От вашей сознательности в вашего поведения зависит, когда мы вас отпустим.

— Мы люди послушные, — заверил водитель.

Вавра ломал пальцы и тяжело дышал. Как только Штимаца привязали к одному из конвоиров, был дан приказ двигаться дальше.

— Куда? — спросил Мишо.

— К Крешеву!