Неверность. Почему любимые изменяют, стоит ли прощать, можно ли избежать

Это так больно. Это нехорошо. Это осуждается. Это делается тайком и украдкой, а ведь хорошие дела исподтишка не делаются. И все же измена продолжает существовать. Возможен ли мир, в котором ее не будет? Что не так с теми, кто изменяет? Человечество потратило немало сил, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Огромное количество разных исследователей пытались выяснить, кто и почему идет на измену, что это за люди?

Портрет идеального изменника

Это прежде всего мужчина. Поскольку из исследований нам известно, что мужчины изменяют чаще. Ему 40–50 лет – именно в этом возрасте зафиксировано большинство измен. Если у него было много коротких отношений до брака, то скорее всего он будет изменять и в браке, потому что количество добрачных связей коррелирует с готовностью изменять. Еще он – социально и психологически незрелый, инфантильный, а значит, не очень умеет отвечать за данные им обещания. А также слабохарактерный, конформист – то есть легко поддается влиянию, общим установкам, действию момента. Такому человеку сложно отстаивать свои убеждения и принципы.

Также мы знаем, что он ищет партнеров для измен в социальных сетях, когда находится в возрасте, оканчивающемся на цифру «9»: 29, 39, 49. Ему легче изменить, если с актуальной партнершей (или партнером) нет детей. Но если они есть, риск измены велик, когда партнерша беременна или на первом-втором году после появления малыша. Согласно еще одной теории, у изменяющих ненадежный тип привязанности. Это значит, что они так боятся близости и того, что их бросят, что часто изменяют и бросают первыми. Или заводят еще одни, побочные, подстраховочные отношения. Также известно, что изменяющие меньше занимаются бытом, меньше вовлечены в дела семьи и в воспитание детей. Измен больше там, где есть привычка к алкоголю, наркотикам. Больше шансов пойти на измену у тех, кто в первом браке. И – ах, да! У изменяющих уровень вазопрессина, «гормона верности», ниже, чем у прочих. И еще один важный аспект: их отношение к партнеру часто объектное, функциональное. То есть не как к человеку, чьи интересы, внутренний мир, переживания им важны, а как к функции, которая что-то должна обеспечивать: зарабатывать деньги, мыть, стирать, гладить, растить детей.

Мы все его встречали

Прочитав все это, не торопитесь прикладывать это к себе, своей паре, партнерше или партнеру. Давайте посмотрим на весь этот конструктор внимательнее.

Мужчины изменяют чаще, чем женщины? Так их создала природа, с этим нужно смириться? Нет, на самом деле давно известно, что мы как биологический вид не моногамны, так что способности к измене, если можно так выразиться, у мужчин и женщин равны. Но не равны условия для этого. Мужчину, часто меняющего партнерш, общество будет воспринимать как успешного в любовных делах. Если то же самое делает женщина – ее будут определять нелестными словами. У женщин выше риски встретиться с физическим насилием (поскольку часто у них меньше рост и масса тела), и это делает их осмотрительнее в выборе партнеров – и для брака, и для измен. Когда случается мужская измена, общество нередко призывает женщину «понять, простить и сохранить семью». Когда изменяет женщина, мужчине обычно советуют «бросить эту гулящую». Женщины, рожая детей и оставаясь с ними дома, как правило, отстают в карьере, заработке и нередко находятся в финансовой зависимости от своих мужей. Нередко они осознают, что развод – пусть и честное, но крайне невыгодное решение, поскольку подозревают, что вся забота о детях после него ляжет на них. Это все заставляет их искать пути сохранения брака, реже и осторожнее идти на измену или лучше ее скрывать. Верных женщин больше не «по природе», а по обстоятельствам. А исследования довольно часто просто «измеряют среднюю температуру по больнице», но не всегда ищут и понимают причины возникновения именно такой «температуры».

Общество играет в изменах не последнюю, если не первую роль. Например, мужчинам транслируется, что им неплохо бы «нагуляться до свадьбы», получить сексуальный опыт. При этом то же самое общество не будет одобрять такие же «прогулки» для девушек, которым вменяется целомудрие. Представьте себе на секунду того, кто следует этой установке: «нагуляться до брака». С кем именно этот человек должен нагуляться и кто эти временные партнерши? Такой подход – иметь как можно больше половых партнерш, просто добиться от них секса без обязательств, как раз и подразумевает отношение к партнерше как к функции, от которой тебе нужно лишь одно – секс. И мы уже знаем, спасибо исследованиям, что у кого больше партнерш или партнеров до отношений, у того и выше вероятность изменять в них. Это то самое объектное отношение, о котором уже шла речь. Получается, что к неверности мужчин толкает традиционный общественный уклад и заведомое распределение ролей?

При статистических опросах: какими качествами должна обладать жена и какими – любовница, мужчины описывают… двух разных женщин. Для жены на первых местах в желаемом списке качеств – доброта, верность и хозяйственность. Для любовницы – красота, самостоятельность и чувство юмора. Где, по-вашему, отношение как к функции, а где – как к человеку, с которым интересно? И почему это так?

С кем на самом деле из этих двух женщин мужчины связывают свою судьбу? И значит ли это, что, выбрав одну из женщин, они рано или поздно начнут искать в жизни вторую?

Социум также внушает мужчине, что быть мужчиной – это быть сексуально активным и напористым, даже агрессивным. Увы, с одной стороны – это завуалированное одобрение изнасилований, с другой – навязывание установки, что с утратой эрекции мужчина теряет и мужественность. И это заставляет их «проверять функцию» на стороне либо – в ужасе от перспективы старости и с ней утраты именно такой «мужественности» – искать новую партнершу.

Женщины же с детства слышат о женственности. Хочешь замуж? Хочешь заполучить мужчину? Будь женственной, то есть слабой, послушной, нежной. Не спорь, найди способ достучаться, ты же женщина. У мужчины – ум, у женщины – хитрость. Он – голова, зато ты – шея. Ты его по-своему, по-женски…

Этот подход превращает живых людей в персонажей, не только женщину, но и мужчину тоже. Он становится неким «агрегатом», к которому всего лишь нужно правильно подобрать рычаги. К сожалению, на этой ниве трудится немало горе-психологов, рассказывающих, «как устроены мужчины» и «как устроены женщины». Но именно это топорное распределение ролей и есть залог не только для измены, но и для страданий, если уж она случилась. Когда человеку говорят, что если постараться, то все можно проконтролировать, – это ловушка. Что если быть женственной, сохранять сексуальную привлекательность и наваривать борщи, то тебе никогда не изменят. Подвох в том, что никто не знает, что такое «достаточно стараться». В каких единицах должно измеряться «старание»? В литрах вкусного борща, в единицах кружевного белья, в числе половых актов в неделю? Никто не знает. Зато, когда измена произошла, эта же установка всегда позволяет и обществу, и самому инициатору измены сказать партнеру или партнерше, что они недостаточно старались и чего-то недодали. А между тем изменят ли вам партнер или партнерша или не изменят – зависит в конце концов именно от них, затем от отношений, которые вы вместе (вместе!) построили, и уж только лишь после этого – от вас.

Дети

Вы не заметили противоречия в том, что люди без детей изменяют своим партнерам чаще, чем люди с детьми, но при этом многие измены случаются именно в период появления детей? Мне часто приходилось слышать мнение, что это оттого, что жене стало «не до мужа» и что женщинам, становясь матерями, нужно не упускать этот важный аспект и подумать также и о муже. Яростно протестую. Это негуманный, нереалистичный и достаточно вредный совет.

Момент появления ребенка, особенно первенца, – это время огромных перемен в семье, с которыми женщина не может и не должна справляться одна. И если вдруг вышло так, что она с ребенком дома один на один, то уж точно не ее задача в это время думать о сохранении эмоциональной и интимной связи с мужем. Это целиком и полностью его задача. Она переживает массу изменений, от телесных и гормональных – до распорядка дня, и в этой ситуации нельзя ждать, чтобы человек с меньшим ресурсом сил думал о человеке с большим ресурсом. Сохранение сексуальности в паре в этот момент – это задача мужа или партнера. Это ему надо понимать, что без сна и какого-то времени на себя женщина не то что секса, а порой и общения не хочет, она и самой собой себя не всегда чувствует. Что, когда ее тело резко изменилось и как будто не принадлежит ей, а принадлежит ребенку, – это задача мужа обеспечивать женщине комфорт и помогать проходить через изменения. Понимать, что ребенок, особенно если он не сходит с рук, это сенсорный «перегруз», женщину так много и часто «трогают», что попытка мужа приобнять ее без спросу может встретить и агрессию. Что довольно часто высший эротизм этого периода – забрать у нее малыша и дать ей поспать, не трогая. Отпустить ее пообщаться с подругами и дать побыть человеком, а не матерью. Разделить быт и обязанности. И даже если у вас есть няни и бабушки, ваша жена или партнерша будут ждать этой поддержки именно от вас. Потому что ребенок – ваше командное мероприятие, ваше, а не ее и ее мамы. И в этот момент гораздо важнее остаться командой, чем настаивать на своих личных потребностях.

Но если в семье традиционное распределение ролей, где мужчина – добытчик, который уходит на работу и возвращается с условным «мамонтом», чтобы вечером лечь на диван перед телевизором, а женщина отвечает за все в доме и за ребенка или детей, – то это серьезный момент разъединения. Она с малышом, он – вне этого, отдельно. Она на монотонной работе, которая требует внимания 24 часа в сутки, у него – своя жизнь в офисе. Если она выходит на работу, то у нее двойная нагрузка, отставание в карьере, а у него – все та же своя жизнь в офисе. Это отличная почва для женского выгорания, усталости и недовольства, поскольку такое распределение сил несправедливо. Но в традиционном браке функции разделены, и мужчина может сказать: «Ты – мать, так что это – твое дело». Такой папа, считающий, что пеленки, прогулки с детьми, родительские собрания и разговоры с репетиторами, а также уборка, готовка, стирка и глажка – дело исключительно женское, такой папа – свободный радикал для новой связи. Его чувствующая себя в изоляции и одиночестве жена – тоже, как только найдутся время и силы. Так, вместо двух родителей, которые оба вовлечены в родительские заботы и хозяйство, мы получаем одного, крепко связанного с ребенком, и второго – на отшибе, а вместо укрепления семьи – разъединение партнеров.

Но если у пары не было детей, а женщина просто устала делать все в быту за двоих? Вероятно, она станет выражать это вслух. И перестанет быть «доброй» и «послушной». Ее недовольство будет восприниматься как критика. Традиционная мужская роль подразумевает главенство мужчины, что означает, что прислушиваться к критике и тем более уступать ей – нельзя. Мужчина и не будет уступать. Это ведет к конфликтам и ощущению, что тебя не любят. В такой паре каждый рискует встретить кого-то внимательного к его или ее нуждам, и изменить.

Магия возраста

Что такого в возрасте 40–50 и в возрастах, оканчивающихся на «9»? Что за магия чисел для супружеских измен? Все просто. К 40 годам у многих наступает «перекресток» следующих событий:

1. Вырастают дети. Снова нужно перестроить отношения от «трех» к «двум», это кризис, обратный тому, когда ребенок появился, переходу от «двух» к «трем».

2. К этому возрасту у многих людей кончается некая жизненная программа. Мы все как-то планируем жизнь: учеба, работа, женитьба, дети, но однажды эта довольно предсказуемая программа подходит к концу. Вы отучились, достигли в работе стабильности, дети выросли, и теперь надо определять себя на оставшийся отрезок жизни. Многим кажется, что жизнь клонится к закату, а ты чего-то не успел, не попробовал.

3. Страх перед смертью. Вряд ли кто-то формулирует это для себя именно так. Но в 40–50 многие из нас уже сталкивались со смертью близких – родителей, а иногда и близких друзей. Страх перед смертью часто вызывает желание почувствовать себя живым. И интрижка, романтическая связь с новым человеком, влюбленность кажутся неплохим способом. Давно замечено, что измена нередко сопутствует каким-то серьезным потерям или переменам в семье: кто-то умер, потерял работу, очень серьезно заболел. Этим же объясняются числа, оканчивающиеся на «9» – следующая дата круглая, и зачастую возникает вопрос к себе: а чего ты достиг за это десятилетие?

Надо сказать, что «средний возраст» – это очень расплывчатое понятие. А измены случаются и раньше, и значительно позже. «Средний возраст» – это возраст, на который приходится большинство «видимых» измен, попадающих в статистику, потому что за ними следует развод и, часто, создание новой семьи. Если вы женились-выходили замуж в 20–30, то к 40–50 у вас дети-подростки или дети на пороге совершеннолетия, покидающие родительский дом. И то и другое – нормативный кризис и перестройка. А еще нередко оказывается, что дети были единственным «крепежом» брака. И когда они выросли, оставаться вместе стало незачем, – так называемый «синдром пустого гнезда». Но есть еще кое-что, и гораздо важнее. 40–50 лет – это возраст, в котором обычно заканчиваются социальные и родительские программы – то есть воспитанные семьей и окружением представления о том, как нужно проживать жизнь. И возникает вопрос личного предназначения и своего места на этой земле. Кто я? Зачем я здесь? Куда я иду? Для чего живу? Вопросы, которые мы однажды задавали себе детьми и подростками, вновь требуют ответов. Только теперь впереди не безбрежное поле жизни, а вполне очерченный горизонт. И терять это время – не хочется. Дело не в патологии, не в возрасте «седина в бороду – бес в ребро» и не в одном только кризисе. Дело в том, что в это время мы уже родили-посадили-построили и даже успели пожать плоды. И вдруг мы оказываемся на границе, за которой мы сами должны понять, чего мы хотим и что делать дальше. Раньше средний срок жизни был короче, сценарии прописаны четче: женщине в 50 уже следовало думать о внуках, например, а мужчине в 60 – о душе. Теперь, когда «50 – это новые 30», многие из нас оказываются перед фактом завершения одного большого этапа жизни и возможности нового: с другими ресурсами, силами и другим собой. И в это новое не всегда можно встроить прежние отношения.

Но есть и еще причина. Это легенда о «большом спорте», из которого однажды придется уйти. То есть о сексе, от которого однажды, в возрасте, придется отказаться, потому что секс – это якобы нечто для молодых, красивых и упругих. Почему это не так, мы еще разберем. Пока лишь скажу, что эта легенда портит жизнь мужчинам, которые пугаются первых признаков импотенции и кидаются на эксперименты с другими партнершами, и женщинам, которые переживают о своей исчезающей привлекательности и идут на измену, чтобы убедиться, что их все еще «хотят». И те и другие нередко думают, что нужно успеть попробовать и пережить то, чего не пробовал. Таким образом, эта легенда портит жизнь всем. А еще она заставляет мужчин при первых устойчивых неудачах с эрекцией избегать секса с партнершей, вместо того чтобы поговорить с ней об этом. Потому что наш «традиционный мужчина», как правило, черпал секс-образование из просмотра порно и свято верит, что эректильная дисфункция прикончит его как сексуального партнера навсегда.

Что до уровня вазопрессина, то и тут, к сожалению, в каждом конкретном случае человек с низким или высоким уровнем вазопрессина может пойти или не пойти на измену по тысяче разных причин. К тому же его вот так, с лёту, не измеришь.

Так что традиционный брак с его жестким распределением ролей – прекрасная почва для измен, особенно мужских. И страданий, особенно женских. Формально измены никогда не одобрялись, но неформально – мужчине было можно, а женщине – ни в коем случае.

Старые роли в новом браке

Традиционные роли в семье, патриархатный брак – это продукт позапрошлого и предшествующих ему веков. В те времена партнера не выбирали добровольно, особенно это касалось женщин. Не выйти замуж было нельзя, поскольку у женщины не было права работать, учиться и даже владеть имуществом. Не было контрацепции, секс был опасным предприятием, которое могло кончиться беременностью. Не было определения отцовства, а значит: с одной стороны, мужчина старался оградить женщину от контактов с другими мужчинами, чтобы быть уверенным в своем потомстве, а с другой – оставался совершенно безнаказанным, если появлялся ребенок от его неузаконенной связи. Развестись с «гуляющим» мужем было нельзя, с этим надо было как-то жить. Если тебе некуда идти, не на что существовать и к самостоятельной жизни тебя никто не готовил, то оставалось только терпеть. Терпеть – и изобретать те самые «женские хитрости» и «подходы» к человеку, далеко не всегда любимому. Мужчина понимал, что женщине деваться некуда, и считал ее своей собственностью, которую можно «воспитывать» как хочешь, мог и прибить до смерти. В таком «традиционном» распределении не было любви, и ничего не обязывало мужчину к верности, существовал двойной стандарт: ему – можно, ей – нельзя.

Сейчас мы выбираем партнера по любви, по зову сердца. Женщины получают образование, выходят на работу, имеют возможность прибегать к контрацепции и планировать беременность. Мы женимся и выходим замуж не от безвыходности, мы идем в отношения за счастьем, мы верим, что в них лучше, чем без них. Также мы не обязаны больше терпеть то, что не хотим терпеть: развод существует и перестал быть чем-то из ряда вон. Казалось бы, зачем измены? Разлюбил или разлюбила – честно уходи. Но не все так просто.

Представления о традиционных ролях прошлых веков живучи, мальчикам все еще рассказывают, что быть настоящим мужчиной – это «не быть бабой», «не реветь, как девчонка», «не идти на эти женские разговоры и нежности», быть «добытчиком» и «решателем проблем». Девочкам все еще рассказывают, что быть женщиной – значит быть красивой и услужливой, нежной и заботливой, и изобретательной в плане подхода к своему мужу.

Мы все еще делегируем «эмоциональность» и ответственность за «климат в доме и семье» – женщинам, а от мужчин все еще ждем, что они будут добытчиками. Странно, что мы хотим сохранять роли, которые нам вредят, правда? Но – ничего странного, если посмотреть с другой стороны, с которой вы, возможно, никогда на это не смотрели: все дело в экономике.

Низкий уровень жизни, низкий уровень социальной защиты, не самая эффективная законодательная регуляция выплаты алиментов – все это возвращает нас к «традициям», когда пусть и на время, но единственный работающий взрослый в семье – мужчина, а ребенок и женщина от него зависимы. Это дает возможность в этой ситуации одним (мужчинам) игнорировать потребности близких (все равно ей некуда деться), а других (женщин) заставляет терпеть (все равно мне некуда деться). Этот дисбаланс обеспечивает мужское право идти «налево», в то время как женщине «налево» – нельзя, потому что нельзя лишать себя и ребенка источника существования. То, что ей «нужно быть мудрее, хитрее и уметь смотреть сквозь пальцы» – имеет те же корни.

«Ну и хорошо, – возможно скажет мне поборник традиционных ценностей, – мужчины иногда позволяют это себе, но зато они – добытчики, а женщины растят детей и должны быть верными, что плохого?»

Ну, если вы не видите ничего плохого в том, что у одного человека появляется власть над другим (и соблазн эту власть использовать); что о женских желаниях, в том числе сексуальных, как правило, никто не спрашивает; что огромный пласт труда на благо всей семьи взвален только на женские плечи, – то вот вам еще пара соображений. Традиционные роли отнимают у мужчины право на слабость, на уязвимость, и вместе с тем – на обращение за поддержкой, на выражение эмоций. Сказать близкому человеку – жене, что ты не уверен, что тебе страшно, что ты не всегда знаешь, что будет завтра, – такого права у «традиционного» мужчины нет. Но беспомощными и слабыми бываем мы все, это не мужское или женское, это общечеловеческое.

Что тогда «традиционному» мужчине делать с этими чувствами, приходящими с каждым стрессом? Увы, у российских мужчин есть национальная стратегия «снятия напряжения» – алкоголь. Алкоголь и стресс, точнее, вызываемое им чувство бессилия, чувство, что не можешь справиться с ситуацией, – частые спутники семейного насилия. Которое абсолютно разрушает семью. Алкоголь снижает внутреннюю критику и – во многих случаях – обостряет реакцию на внешнюю (критику жены). Отношения портятся, и если пара не видит возможности развестись (не у всех есть куда уйти), то он может найти утешение в измене, «потому что мужик», а она – «потому что он не мужик».

Другой типичный способ снять напряжение – гневаться и раздражаться. Обвинения и унижения домашних, позволяющие почувствовать себя «хозяином жизни» хотя бы в собственной семье, – это благодатная почва для усугубления семейного насилия. А оно ведет не только к покалеченной психике, но и весьма часто – к покалеченным и даже прерванным детским и женским жизням и к совсем не условным тюремным срокам для мужчин, а часто – для защищающихся от них и «превысивших самооборону» женщин.

Так «традиционные роли» разводят людей в разные углы и вопреки риторике о «скрепах» раскрепляют брак и отношения, стоят обществу женских и детских смертей, а мужчинам – ранних инфарктов и более короткой жизни.

Из одной ловушки в другую

Но даже там, где у людей высокий достаток, есть сбережения, матери получают от государства поддержку, благодаря которой могут безбедно жить, – и там традиционные роли и измены не исчезают. Почему?

С конца XIX века, когда мы стали самостоятельнее в праве свободного выбора партнера, и с распространением возможности планировать свою беременность (декриминализация абортов в 1920-е годы, которая продержалась до 1936-го, повторная легализация абортов в 1955-м, контрацепция, доступная в России с 1990-х) – происходит нечто удивительное. Теперь мы должны сами, совершенно самостоятельно узнать и понять, кто для нас «тот самый» или «та самая». Любовь, которая раньше не являлась условием брака, а то была и противопоказанием, теперь оказалась внутри его.

Да, люди все еще удивляются, когда слышат, что любовь и брак стали в нашем представлении «неразлучными друзьями» только последние лет сто пятьдесят. До конца XIX века любовь в браке была… не нужна, не приветствовалась и даже считалась опасной. Великие истории любви – Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда – на самом деле истории не обретения счастья в любимом человеке, а истории злого рока, любви как грозной, сметающей все на пути, неподконтрольной силы. Женились не по любви, активное выражение сексуальности – даже между женатыми людьми – не культивировалось. Тебе выбирали партнера, а уж там – как пойдет (наши прапрабабушки сказали бы: «Стерпится – слюбится»).

В нашей с вами современной истории любовь – отправная точка. С нее-то все и начинается. Но вот проблема: как узнать, кто тот самый или та самая? На что полагаться? Большинство из нас полагается на влюбленность, на состояние, которое возникает как будто само по себе, на «химию», на «бабочек в животе». Когда любимый человек входит в комнату, мы узнаём это по реакциям своего тела, мы думаем о человеке, он становится для нас фигурой, а остальные – фоном. Возникает эффект «только ты». «Когда любишь кого-то по-настоящему, то все остальные люди перестают существовать», – написал мне некто в Интернете. Отсюда возникает вывод: если другие люди все еще привлекают тебя, то ты не любишь или не любишь «по-настоящему», не встретил «того самого» человека. Мы читаем об этом с детства в книгах и наблюдаем в романтических фильмах: где-то на земле должен быть твой человек. Только твой. Который создан для тебя. Так возникает еще одна ловушка, имя ей – «мононормативность».

«Как же так, – спросите вы, – вы не верите в настоящую любовь? Ту самую? Одну на всю жизнь?» Да, я в нее не верю. Более того, большинство из вас тоже в нее не верят. Вспомните, сколько раз, начиная с детского сада, вы влюблялись? А сколько у вас было отношений до актуальных? Неужели все они начинались и прошли совсем без любви? И вот еще вопрос: ожидаете ли вы от человека, который овдовел лет в 30–40 и даже 70, чтобы он провел остаток жизни в одиночестве, без права построить отношения, без права вновь влюбиться? Одна-единственная любовь на всю жизнь – это перестало быть реальностью. Мы проживаем серию отношений, и в каждых или почти каждых мы любим. Как же можно сказать, что лишь одна из них – самая настоящая? Как быть уверенным, что ты сейчас именно с «тем самым» или «той самой»?

Мы живем в эпоху «серийной моногамии»: нормальным стало иметь одного партнера на один отрезок жизни. На каком этапе нашего жизненного пути начнется этот отрезок и когда он закончится – нам неведомо. Развод стал нормой. Эксперименты с разными партнерами до основных длительных отношений тоже стали нормой, особенно в больших городах. Нормой стало и начать с «пробных отношений» или с «пробного» совместного проживания, чтобы посмотреть, «подходим ли мы друг другу». И при этом мы продолжаем хотеть этого всепоглощающего чувства, которое приходит само и руководит нами, – любви. Выбирая себе пару, мы руководствуемся именно им. И если оно нас подводит – нам больно, мы не верим самим себе. Если оно проходит – мы думаем, что ошиблись и «тот самый» вовсе не «тот самый». А если нам изменяют – нам больно вдвойне, ведь это значит – в рамках мононормативности – что нас разлюбили. Поскольку эта идея гласит: если тебя любят, то не могут любить никого другого в этот же момент. Если ты любишь, то для тебя тоже все прочие перестают существовать. Отсюда и идея сексуальной эксклюзивности, сексуальной верности и желания, направленного только к одному человеку.

И вот что интересно. В поисках «того самого» или «той самой» мы забываем перепроверить саму идею «той-самости». А кто и почему решил, что это должно быть именно так?

Почему люди изменяют

Итак, будучи от природы не моногамным видом, мы пришли к ситуации, в которой «наше сердце должно подсказать нам» одного-единственного, того самого человека, которого мы будем любить и желать всю нашу жизнь. Все чаще раздаются голоса, которые говорят, что это невозможно. Страсть проходит, новизна притупляется, а некоторые новейшие исследования так и вовсе утверждают, что сексуальное влечение (драйв), романтическая влюбленность и нежная привязанность активируют разные зоны коры головного мозга (смотрите, например, в книге Хелен Фишер «Почему мы любим»). То есть можно безумно хотеть человека и находить его сексуальным – но не любить. Испытывать нежную и теплую привязанность к своему многолетнему партнеру, но совсем его не хотеть. Любить глубоко и нежно одного человека и вдруг на этом фоне пережить яркую романтическую влюбленность в кого-то еще.

Я думаю, большинству тех, кто меня читает, знакомы все эти ситуации. Всегда ли в наших эротических фантазиях присутствуют те, с кем мы находимся в добрых и любовных отношениях много лет? Бывает ли, что ваш восторг чьими-то качествами или профессионализмом граничит с влюбленностью и эротическим обожанием? Фантазируем ли мы хоть иногда о сексе с другими людьми? Судя хотя бы по существованию эротической литературы, порнопродукции и посещаемости порносайтов, ответ – да. Бывали у вас эмоциональные связи с кем-то, глубокие и интимные, в которых не дошло до секса, но эмоциональная влюбленность точно присутствовала? Доводилось ли вам влюбляться не взаимно, пережить это, остыть (иногда не до конца остыть) и жить дальше, переключившись на другого человека?

Может ли эта рамочка под названием «брак» или «отношения» вмещать в себя все и навсегда – только к одному человеку? Очевидно – нет. Так что же, люди изменяют, потому что обречены изменять? Отнюдь.

Какой бы ни была наша животная природа, мы – люди, у нас есть ценности и осмысленные убеждения. Понимание, почему мы ведем себя именно так, а не иначе – вместе с нами, когда мы «вступаем» в отношения. И если, вступая в них, мы договариваемся о моногамии, то никакой «животной природой» тут не прикрыться. У нас есть воля, возможность сказать «нет» и возможность выбора. Почему люди порой пользуются этим не в пользу партнера или своей пары, отлично зная, что причинят боль и что их действия неодобряемы (порой они сами – первые, кто не одобряет их действий!) – давайте разбираться.

Есть факторы, которые не провоцируют измены, но сопутствуют им, своего рода фон для измен. Вот они, перед вами:

Давно ли вы перепроверяли ваши соглашения о браке (или отношениях), ваш контракт? Речь не о юридическом контракте, а о том, который американская исследовательница Тамми Нельсон называет «внутренним» контрактом пары. Есть контракт «внешний»: вещи, которые не проговариваются, потому что считаются очевидными. Никому не приходит в голову на заре отношений спрашивать: «Можно, я заведу интрижку, пока ты будешь в Турции, в отпуске с детьми?» Когда два человека клянутся друг другу в любви и идут в ЗАГС, они как будто по умолчанию знают, что существуют лишь друг для друга, любят и хотят быть верны. Но жизнь идет, и в силу потихоньку вступает «внутренний контракт» – тот, что есть у каждой пары, негласный кодекс всяческих «вообще-то нельзя, но если что – можно».

Одно из таких «нельзя, но можно» – период отсутствия или недоступности жены. Так некоторые мужчины объясняют, почему оказались в побочной связи: «Но ведь тебя не было» или: «Но ведь ты мне отказывала в сексе».

Многие мужчины скажут вам, что изменять нехорошо, но это становится не так уж и плохо, если, например, жена болеет. Или у вас маленький ребенок и жене «не до того». Некоторые даже считают, что помогают таким образом своему браку: и о себе позаботились, и жену не потревожили. Если вы думаете, что это исключительно мужская история, то представьте себе ситуацию, в которой мужа отправили в места не столь отдаленные, лет на пять. Вообще-то изменять нехорошо. Но если обстоятельства сложились вот так и в этот момент рядом оказался кто-то отзывчивый и понимающий, то можно?

Женское «нельзя, но можно» может касаться, например, флирта. Вообще-то нехорошо и нельзя, но если партнер не видит или не обидится – можно. А при нем – нельзя. Также «нельзя, но можно», если ты вдруг чувствуешь себя одинокой и покинутой. Иногда это можно просто потому, что вы поссорились, а иногда – потому, что он слишком часто в командировках. Или он перестал тебя понимать, а попытки выяснить отношения приводят только к отговоркам вроде «что ты выдумываешь, все у нас нормально».

Бывают и иные обстоятельства. Помните, что согласно одному опросу, некоторые мужчины занимались сексом с теми, с кем не очень-то и хотели, просто потому, что «не отказывать же было голой женщине». Да, кто-то из мужчин в ситуации, когда его соблазняют, считает, что отказать – это показаться слабым и немужественным, а для «настоящего мачо» это недопустимо.

Одним словом, у людей бывают настолько неожиданные «нельзя, но можно», что их стоило бы исследовать – и исследовать вдвоем, вместе. Если вы живете в паре, имеет смысл время от времени садиться за «стол переговоров» и перепроверять пункты – не истекли ли они и не пора ли внести изменения?

Потому что (вы не поверите!) когда параллельные отношения обнаруживаются, вместе с ними нередко обнаруживается и «внутренний контракт», и тогда один из пары, искренне изумляясь, спрашивает у второго: «А чего ты ждал, отправляя меня на курорт одну?» – или: «Я не знал, что ты так отреагируешь на проститутку, это и было-то один раз!».

И начинается переделывание «контракта», узнавание взаимных «нельзя» и «можно» – нередко мучительное и нередко заканчивающееся его разрывом.

Вспомните тот момент, когда ваш будущий муж или партнер (соответственно жена или партнерша) стали для вас значимы, стали той самой «фигурой на фоне остальных». Момент, когда вы выделили этого человека из толпы и что-то внутри вас сказало: «Это – мой человек». Кто-то говорит, что это было с первого взгляда. Кто-то несколько лет пересекается с будущим избранником или избранницей в одних и тех же компаниях, пока однажды не возникнет электричество: тот или та сделает или скажет что-то, после чего происходит волшебство – он или она попадают в особый фокус нашего внимания, а все остальные отходят на задний план. Для кого-то такое событие – ключевое, у кого-то была череда разных, но важных моментов.

Вспомните этот момент максимально подробно, в мельчайших деталях. Что именно вас «зацепило»? Восхитило? Удивило? Возможно, даже возмутило или рассердило. Это бывает всего лишь фраза, ракурс, жест, иногда поступок.

Я слышала истории, в которых влюблялись, глядя, как будущий муж утешает своего маленького племянника, который упал и расквасил нос. Мужчина, способный на сочувствие к маленькому ребенку, – что может быть лучше?

Слышала истории, когда на дискотеке в захолустном городке в центре толпы вдруг появлялась ОНА. Совсем другая, ни на кого не похожая. Рыжая. Высокая. Независимая. Неприступная. Весь мир отошел в тень, и только она – как солнце, вдруг озарившее ночь.

Слышала истории, в которых это осознание приходило медленно: работали бок о бок, всегда просто уважали друг друга, но вот однажды она вышла из кабинета шефа, который имел привычку унижать и в тот день был в ударе, улыбнулась и сказала: «Ну, у всех бывают плохие дни».

Слышала истории, в которых «мы отправились к ней на квартиру в первый же вечер, и то, как она мне доверилась (секс в первый же вечер, хотя было видно, что она не из таких), – вот это меня купило. Так меня еще не хотели и не любили».

Слышала истории, в которых он шел впереди по лестнице, а она шла сзади и невольно ловила себя на том, что любуется этими плечами, и руками, и торсом, и хотелось оказаться в этих сильных руках.

Слышала истории, которые начинались с желания «проучить эту пигалицу, которая так задирала нос и все время отпускала колкости в мой адрес».

Мы обычно способны описать «тот самый момент» – и в тот самый момент мы уже бессознательно вышли к другому с декларацией наших ожиданий. Будь сильным. Будь уникальной. Будь нежным. Будь терпеливой и мудрой. Пусть для тебя существую только я. Возьми меня на ручки.

И за каждой такой декларацией – свои значения. Если вы вспомнили, как это было у вас, и сумели вывести из этого ваши ожидания, то спросите себя, почему вам было так важно именно это?

Сильные руки – не просто возможность носить на руках. Сам образ «носить на руках» означает для каждого что-то свое. Передать ответственность. Или понежиться, как у мамы на ручках в детстве. Или ощутить факт принадлежности кому-то. Что за потребность была у вас? Что, вы думали, вы будете получать в этих отношениях? Какую вашу потребность, вам показалось, партнер или партнерша восполнят?

Я открою вам один секрет, нечто, что случается с таким «контрактом» рано или поздно: то, что вас привлекло в другом человеке, вот именно оно и начнет вас однажды в нем бесить.

Жизнь длинна, а ситуации бывают разные. Если нас привлекла в человеке его хрупкость и нежность, то однажды мы дойдем до ситуации, в которой будем нуждаться в том, чтобы он стал сильным и позаботился о нас. Или хотя бы о себе, не был для нас грузом. Если мы влюбились в самостоятельность, однажды мы узнаем, что ее второе имя – «упрямство». Таким образом, однажды каждый из нас не получит в отношениях то, за чем пришел.

Жизнь в паре – это и конфликты, и разочарования. Выстаивают не те пары, которые избегают всего этого, избежать этого невозможно. Выстаивают те, что научились обо всем этом говорить и после спада – ссор и разочарований – устраивать себе «подъем». Чьи отношения дышат: за «выдохом» – спадом следует новый «вдох». Те, кто гибки и могут помогать друг другу меняться.

Люди в отношениях, где произошел «выдох» и никак не может случиться «вдох», часто заимствуют «кислород» у третьих лиц – заводят побочные отношения.

Стереотипы – истинные враги человечества и супружеского/партнерского счастья. Большинство из них – призраки, которые когда-то были живыми: они появились там, где для этого были основания и даже некая целесообразность. Но затем мир изменился, явления, которые породили стереотипы, – умерли, а сами они – нет.

Один из вредных стереотипов касается секса в отношениях. Есть стереотип, что мужчина всегда должен быть активен в сексе и что ему надо больше, чем женщине. Что мужская измена часто обусловлена дефицитом секса в паре. Это не совсем так. Есть симметричные стереотипы, что если женщина любит партнера, то должна пойти ему навстречу и заняться с ним сексом, даже если не хочет. Что женщинам, соответственно, секс нужен меньше. Это тоже не совсем правда. Есть масса стереотипов о том, что положено и не положено женщинам и мужчинам. Все они не шутя нам вредят.

Социальное устройство мира запустило мужскую и женскую сексуальность по разным «колеям». Для мужчин секс нередко означает очевидное удовольствие с первого или хотя бы со второго раза. Мужское возбуждение и мужской оргазм кажутся довольно очевидными, они буквально «под рукой». Мужская «половая сила» культивируется: мужчине предписывается настойчиво ухаживать и демонстрировать нетерпение в сексе. Мужчины (не все, но многие) живут с мифом, что их потребность в сексе – совершенно естественная и она должна непременно удовлетворяться. В нашей стране, лишенной просвещения в области секса, многие черпают информацию о сексуальном взаимодействии из порно, а оно показывает мужчин именно такими.

Все по-другому, если ты женщина. Тебя с детства учат, что открыто показывать и выражать свое желание – опасно, тебя сочтут легкомысленной и воспользуются этим. Женщины веками передают друг другу страхи: ты можешь забеременеть, он расскажет о тебе всему селу или городу, да и удовольствия ты сразу не получишь – первый раз вообще больно, страшно, кроваво. Отсюда вывод: прячь свое желание и веди себя целомудренно. Одновременно с этим многим из нас с детства внушается, что основной наш козырь – красота и сексуальная привлекательность. Как узнать, что такое сексуально привлекательная женщина? Из того же порно. Что же получается? Ты должна одновременно транслировать противоположные вещи: сексуально привлекать и быть целомудренной. Неудача при выборе полового партнера обходится женщине куда дороже, чем мужчине: риск насилия, сплетен, беременности. Поэтому женщины научены выбирать долго и тщательно, сближаться медленно, подозревать всякого, убедиться в своей для него значимости и так далее. Не демонстрировать сексуальность как таковую, а только в рамках «чистого большого чувства» к «тому самому парню». Вот так и получается, что молодые девушки практически разлучены со своим сексуальным желанием. Они и сами обычно верят, что оно легитимно только в любви.

И вот тут – бывает ровно наоборот. Собственное сексуальное желание девушки принимают за любовь, поскольку выросли в мире, где просто сексуальному желанию женщины нет места, где сказать «я хочу секса» – значит прослыть и легкомысленной, и легкодоступной. Многие из нас воспитаны в парадигме, что «секс» и «любовь» – абсолютно связанные для женщины вещи.

При чем тут измены?

Во-первых, когда романтика отходит на второй план и наступает отрезвление, многие уже «попались» на свое «большое чувство» и оказались замужем, а еще нередко и с детьми, за человеком, которого, может быть, и не выбрали бы в других обстоятельствах в мужья. Возможно, в других условиях это был бы только пробный вариант, который рассмотрели бы более трезво.

Во-вторых, многие, ничего не зная о своем желании, но узнавая о мужском из того же порно или кинофильмов, принимают мужскую страсть за любовь. И – поскольку женские риски высоки, а выбрать надо того, кто серьезно к тебе относится, – оказываются в отношениях не с самыми хорошими парнями, но зато наиболее ярко заявляющими о своих чувствах. Так, многие девушки не распознают принудительное обращение, абьюз[2] и любовь. Путают форсирование, эмоциональный шантаж и давление с серьезными глубокими чувствами.

В-третьих, для многих совершенно закрыта тема собственной сексуальности, и довольно долго, годами, они могут получать удовольствие не для себя, а – как опять же научили романы и порнофильмы – для него, любимого. Чуть ли не 2/3 женщин имитировали хоть раз в жизни оргазм – ради «ранимого мужского эго», а еще потому, что они тоже черпали информацию из источников, рассказывающих женщинам, что «правильные» из них – всякий раз и весьма бурно кончают. (Об особенностях женской сексуальности и конкретно оргазма – далее.) Но однажды это «топливо» может кончиться. Женщина задает себе вопрос «что со мной не так», идет искать информацию. Узнает о себе больше. Хочет испытать иное, потому что старое не работает. И если партнер не идет ей навстречу – она может пойти на эксперимент с кем-то еще. И испытанное с кем-то еще сексуальное удовольствие может оказаться серьезным аргументом в пользу «кого хочу – того и люблю», ведь женщин воспитывают, что одно с другим связано – «умри, но не дай поцелуя без любви».

Большинство информационных ресурсов по теме воспитания детей обращаются к матерям. Воспитанием ребенка больше и чаще занимаются женщины, после развода дети почти всегда остаются с матерью. Мать всегда за что-то отвечает: начиная от поведения ребенка и заканчивая тем, какой тип привязанности у него сформируется. Мать все время должна: должна быть нежна, всегда доступна, внимательна и отзывчива, чтобы ребенок доверял миру, сформировал позитивное представление о себе и был в будущем подстрахован от дурных отношений и всяческих бед. Порой от таких советов, которые несутся «из каждого утюга», возникает чувство, будто мать с ребенком находятся на необитаемом острове или в стерильном боксе, где нет никаких других влияющих на процесс воспитания взрослых: отца ребенка, бабушек и дедушек, детского сада, школы, а потом еще и друзей ребенка, Интернета и многого другого.

Быть матерью – это бесконечный труд и бессменная работа. Многие женщины выходят из декретного отпуска, когда ребенку 2–3 года. Вечерами и в выходные они совмещают несколько занятостей и не только начинают уставать и выгорать, но и попросту физически не могут соответствовать условиям для формирования «надежной привязанности». Уставая, женщины срываются на ребенка, который плачет, все время чего-то просит и постоянно жаждет внимания. Сорвавшись, чувствуют себя плохими матерями. Ищут поддержки у мужа, но традиционная роль мужчины не подразумевает «соплей и разговоров», как и выполнения женских дел, и женщина остается в одиночестве. Рекламная идеальная картинка, в которой он, она и розовощекий младенец улыбаются друг другу в лучах заката на берегу теплого моря, вызывает иронию и горькие размышления: зачем мне это и кому все это надо? Собственный ребенок раздражает и сердит, хочется покоя, уединения. Но за отступление от роли «идеальной матери» социум наказывает, и женщина чувствует себя виноватой. Чувство вины тоже истощает силы, и она вновь срывается на ребенке, и снова чувствует себя виноватой, и снова пытается загладить вину, и снова срывается – вот вам и формирование ненадежного типа привязанности. Но дело тут совсем не в матери. А в том, что такая нагрузка невозможна для одного человека. Когда-то к взращиванию детей относились проще («бог дал, бог взял»), ребенка передавали другим членам семьи или общины, воспитанием детей занималась вся деревня понемногу. Сейчас мать остается с ребенком наедине, даже если отец живет с ними под одной крышей. Если она – единственная, кто встает по ночам на детский плач, знает календарь прививок и часы работы молочной кухни, то велик риск, что она чувствует себя изолированной от своего партнера. Одинокой. Из этого уязвимого состояния женщины нередко ищут тепло и понимание на стороне – и находят. Не менее одиноким может себя чувствовать и ее партнер, и если он свято верит в разделение мужских и женских дел, то он будет недоумевать, отчего она устает и почему ему не хватает внимания. Вот вам еще один аргумент в пользу того, что семья с традиционным разделением ролей на «мужские» и «женские» – отличный материал для развития побочных отношений.

И хотя мальчикам и девочкам в среднем достаются одни и те же мамы, но одни будут однажды брать пример с отцов, а вторые – с матерей. Социум будет им в этом помогать, и мы получим бегающих от эмоций «сильных мужчин» и пытающихся их «догнать», страдающих от непонимания и невысказанности, «ноющих» и «тревожных» женщин. Что тут ни рассказывай о правильном воспитании ребенка или формировании привязанности – у матери вряд ли будут возможности следовать этим рекомендациям, если она и швец, и жнец, и на дуде игрец. Ничего не изменится, пока мы не пересмотрим стереотипы и пока мужья (что уже, слава богу, постепенно происходит) не начнут делить домашний труд со своими женами.

В первых браках изменяют чаще, потому что у первых и вторых браков просто неравные условия. Во втором браке уже есть «с чем сравнивать», мы приходим в него осознанно, на другом этапе жизни, в другом возрасте и с пониманием, что отношения строят двое. В первый мы вступаем, веря в рекламную мечту, в нашего «принца» или «принцессу». И часто уже внутри брака мы начинаем знакомиться со своими желаниями и приоритетами и обнаруживать желания и ценности другого человека.

Причина 5: тревога и телесный голод

Вообразите себе ребенка лет четырех-шести, беспокойного, который, например, плохо спит по ночам. По утрам он предсказуемо сонный. Но родителям надо на работу, его расталкивают и торопят. Ребенок начинает процесс сборов, скажем, натягивает на себя колготки. Они не очень поддаются детским рукам. В процессе ребенок засыпает, клюет носом прямо сидя. В полусне он слышит над своей головой короткую перепалку родителей: кому именно вести его в сад, если оба опаздывают? Хлопает дверь, папа убежал на работу, а мама со вздохом появляется в комнате: «Ну, собрался?» Колготки сопротивляются. Мама сердится. В итоге, не выдерживая, она сама резкими движениями запихивает ребенка в колготки, в остальную одежду, в обувь. Хватает за руку, пора бежать. Успеем на электричку. Лифт, подъезд, улица – скорей-скорей! Плохо зашнурованный ботинок падает с ноги, но мама так бежит, что сказать об этом успеваешь не сразу. Когда мама замечает, она немеет, останавливается. Тяжелая пауза: в воздухе висит немой вопрос и обвинение. И вдруг мама закрывает лицо руками и начинает всхлипывать. Или, того хуже, она становится каменная, такая каменная, что уж лучше бы кричала. Ледяным голосом она велит разворачиваться и идти искать ботинок. Ее лицо как маска. Голос как у робота. Она будто чужая.

Вы, наверное, уже спрашиваете себя, при чем тут измены? Однажды этот ребенок вырастет и поймет, что мама была в отчаянии, что за прогулы и опоздания ей грозило увольнение, что она спала по 5 часов в сутки, старалась быть идеальной женой и матерью и не забросить карьеру. Что из ее жизни в то время исчезли посиделки с любимыми подругами и все ее хобби, что она чувствовала себя несвободной, уставшей, недовольной, что папа не помогал или помогал так, что второй раз лучше было не просить.

Но пока ребенок понимает только одно – нужно вернуть прежнюю маму. Если мама плачет, это страшно. Если мама «окаменела», это еще страшней. Если она не хочет с тобой говорить и не смотрит на тебя – это невыносимо.

Материнская любовь воспета как святая, безусловная, готовая жизнь отдать за своего ребенка. В реальной жизни матери и их отношение к детям бывают разными. Многие не сразу обнаруживают в себе любовь. Многим первые месяцы с младенцем даются так сложно, что они и себя не чувствуют. Кого-то настигает послеродовая депрессия.

Дети не выбирают родителей. И родитель, близкий человек, для младенца – все. Весь мир. Это руки, которые его, младенца, «лепят», рассказывая ему, какой он. Если прикосновения нежные и любящие – младенец формирует один образ себя. Если они торопливые и грубые – другой.

Детская любовь не просто безусловная, это нечто большее. Это условие существования, именно контакт с «фигурой привязанности» – воспитывающим близким взрослым, делает человека человеком, час за часом и день за днем. Если эта связь исчезает или прерывается, ребенок начинает подавать сигналы бедствия – прежде всего плач как зов. Затем другие реакции.

Если плач ведет к тому, что мама (или другой важный взрослый) отзывается, тебя берут на руки, тебе рассказывают руками, голосом, взглядом, а позже и словами, что ты есть, что все в порядке, что любимые взрослые рядом – ты в порядке и твой мир в порядке. Прикосновения снимают тревогу.

Бывает, по разным причинам, прерванная связь длится дольше, чем способен выдержать конкретный ребенок в конкретный момент жизни. Некоторые дети попробуют справиться с этим, «заморозив» потребность в связи. Другие, наоборот, будут усиливать попытки восстановить связь. Если не с этим взрослым, то с другим. Им будет очень важна именно телесная составляющая как способ узнать у мира, что они есть и что они видимы и любимы. Их «аппетит к прикосновениям» будет выражен ярче, чем у других.

Никто из нас не способен выжить, совсем отказавшись от телесного контакта. Масса исследований посвящены роли прикосновений в нашей жизни: известно, что прикосновения любимого человека снижают физическую боль. Нам важны и рукопожатия коллег как сигналы признания и уважения, и дружеские объятия и похлопывания по плечу от приятелей и друзей. Вручая наши руки маникюрше, нашу голову парикмахеру или наше тело – массажисту, мы тоже подзаряжаем эти «батарейки», утоляем наш «телесный голод». Раньше часто упоминалось, что «среднему» человеку нужно не менее 8 объятий ежедневно. Но это число обусловлено и культурально: французы касаются друг друга чаще, чем американцы. И индивидуально: кому-то в жизни прикосновений нужно больше, а кому-то меньше. И, похоже, у объятий есть объем: многие молодые мамы, с которых «не слезают» их маленькие дети, жалуются на пресыщение телесным контактом, на усталость от ситуации, в которой к тебе постоянно, хочешь ты или нет, прикасаются. Важен и характер, и долгота прикосновений. Дотошные исследователи выяснили, что самые приятные для нас – когда по телу водят со скоростью 3 см в секунду.

Тревога находит успокоение в прикосновениях. И они же, прикосновения, – врата, с которых нередко начинается контакт с другим человеком. Для людей, у которых телесный аппетит и способ снижать тревогу сходятся в одной точке – сексе, для таких людей верность сложна. Точнее сказать, им гораздо сложнее игнорировать свой телесный голод. Особенно в такие моменты, когда партнер недоступен (физически или в их субъективном ощущении) – находится в командировке, часто уезжает, дистанцируется, отказывается от секса (что нередко само по себе вызывает у них тревогу). Когда в их жизни происходит что-то стрессовое. Секс для них нередко – возможность утолить этот «голод», возможность оказаться в чьих-то объятиях, «на ручках», почувствовать себя видимым, прижатым к чьей-то груди. Они могут говорить, что им не хватает секса. Но если смотреть глубже, они не знают другого способа погасить тревогу и «накормить» детскую телесную депривацию[3].

Ловушка открывается

А что же гормоны? Вазопрессин? Тестостерон? Каким бы ни был их уровень, в итоге все зависит от акта доброй воли и сочетания многих факторов, в том числе наших представлений о «правильном» и «неправильном».

Поэтому, как бы нас ни соблазняла мысль найти «ген неверности», черты характера, свидетельствующие о склонности к безнравственности, или панацею от измен, давайте вернемся к мысли, что вероятность измены есть в самом устройстве брака.

Вот вам простое упражнение от Эстер Перель[4]: напишите пять первых слов, которые ассоциируются у вас со словом «любовь», и еще пять, которые ассоциируются со словом «секс». Быстро, не задумываясь. А теперь сравните их. Редко найдутся люди, у которых все пять слов совпадут. Любовь и секс – разные для нас понятия. На это указывает даже существование двух разных слов, одно из которых другого не заменяет.

Теперь проверьте себя, какие первые пять слов-ассоциаций возникают у вас со словом «муж» (или «жена»), а какие пять – со словами «любовник» (или «любовница»). Слова «муж» или «жена» можно заменить на «партнер» или «партнерша», если это ближе к вашей ситуации. Сделали? Наблюдаете ли полное совпадение списков?

«Нельзя же иметь всё и сразу, – поясняет мне случайная попутчица в поезде. – Муж и любовник – это разные виды человека. А весь набор качеств в одном, сказка про идеального принца – это все вранье! Для семьи нужно поискать того, с которым у тебя общие ценности, кому нужен дом, дети… Но уж с сексом – как повезет».

«Мне всегда хотелось привести домой девушку. Но сначала не разрешали родители, потом жена». Глубоко задумываться над анекдотами – удел зануд и исследователей, а я – и то и другое. В этом анекдоте жена и родители находятся по одну сторону баррикад, а муж с его страстями – по другую. «Жена» смещена с роли возлюбленной к роли сварливой матери и выглядит тем, кого надо «обвести вокруг пальца» ради собственных удовольствий.

Фига в кармане

Их звали Женек и Женек, и то, что даже варианты их имени совпали, казалось чудом. Четыре года вполне слаженной жизни, пусть и на съемной квартире. Походы в горы, когда собирали друг для друга малину и любовались на красивый закат: «Смотри!» Костры и песни под гитару. И, конечно, секс. Любимый момент – общий спальник под звездами. Вообще-то на спор: возможен ли секс в спальнике. Забавно вспомнить. А потом у него случилась интрижка с коллегой по работе. Она поняла сразу, как-то почувствовала, да и он не особо отпирался. Ему стыдно. Ему действительно стыдно, но при этом он выдвигает неожиданный, казалось бы, аргумент: он был уверен, что жена поймет. Потому что она была в командировке, а он – мужчина! И: «Прости, зай, это было один раз! Я не хотел делать тебе больно!»

«С фигой в кармане». Брак или отношения, в которых партнеры думают, что договорились обо всем, хотя на самом деле договориться обо всем и навсегда невозможно. Когда люди влюблены, им кажется, они все и так понимают: «только ты» и «навеки». На этом фоне даже подумать о том, что это не «всерьез и надолго», кажется преступлением. Поэтому так непопулярен у нас брачный контракт: как можно, строя что-то навеки, обсуждать условия содержания будущих детей и к кому отойдет совместно нажитое имущество? И, конечно, еще более дикой покажется идея обсуждать, можно ли нам изменять друг другу: как, когда, сколько и при каких обстоятельствах.

Мы убеждены, что «тот самый» или «та самая» – это человек, с которым должно гармонично сойтись все: и устройство жизни, и интересы, и доступность, и ценности, и дрожь в коленках от страсти. Если пропадает хотя бы один из этих компонентов – мы чувствуем себя обманутыми. Но беда в том, как я уже писала, что за чем бы мы ни пришли в отношения, однажды мы этого в них не получим просто потому, что жизнь длинна, а мы меняемся и обстоятельства тоже меняются. Идея современного брака (или романтических отношений) содержит в себе эту «фигу в кармане»: нас уверяют, что он – цель, в то время как он – процесс.

Будем знакомы

Итак, предположим, цель достигнута, вы встретили того самого или ту самую и вы в отношениях. Или в браке. Это тот момент, когда дальше следует «они жили долго и счастливо». Но это в сказках. В жизни вы начинаете знакомиться с тем, кого выбрали. Да-да, вы не ослышались. Вы начинаете знакомиться. Отныне и далее вам предстоит не только узнавать выбранного вами человека день за днем, но и давать ему шанс узнавать вас.

Как уже было сказано, любые отношения «дышат», и в них есть две фазы: спад и восстановление после спада. В разлуке мы тоскуем по любимому человеку, стремимся к нему – отношения на подъеме. Но посади нас с ним в одном пространстве на 24 часа 7 дней в неделю – и многим захочется чуть больше пространства. Лицом к лицу лица не увидать. Через какое-то время мы начнем ощущать, что нам хочется отодвинуться и немного вспомнить себя автономного – это спад. Если спад затягивается, в паре возникает тревога, и начинаются мероприятия по сближению и восстановлению близости – отношения снова идут на подъем.

Каждый из нас представляет собой условную единицу, каждый – индивидуум. Когда мы становимся парой, в моменте слияния мы не просто «1 + 1 = 2», а скорее… полтора. Полтора, потому что нам кажется, что мы едины – настолько разделяем мысли и чувства друг друга, все же понимая, что мы два разных человека. (Если речь о полиаморном союзе, добавьте единиц соответственно.) Эта гармония, этот резонанс – то, кажется, чего ради и стоит влюбляться. Будто мы – единый организм, две половинки одного целого, одна душа на два тела. При отдалении мы на какое-то время вновь превращаемся в 1 и 1, – отношения «выдыхают». На «выдохе» все мы немного меняемся и затем возвращаемся в общее «мы», в нашу «сумму», чуточку или значительно другими. Вопрос только в том, сможем ли мы эти изменения привнести в наше «мы» или нет?

И вот тут стереотипы о сексе, отношениях и браке играют с нами злую шутку. Они ведь рассказывают нам, как все должно быть устроено. А устроено должно быть так, как было в начале, причем само собой и без усилий. Получается, что вот это чуточку другое «Я» мы не только не показываем партнеру или партнерше, но и нередко – самим себе. Особенно если оно выходит за рамки представлений о «правильном» и «должном» или угрожает миру в нашей паре.

Сказать своему парню или мужу, что на работе появился новый коллега, настолько секси, что сводит живот от желания? Да боже упаси. Сказать своей любимой, что сегодня видел эротический сон с участием ее ближайшей подруги? Да вы спятили! Сказать любимой верной жене, что устал быть отцом и мужем и мечтаешь купить «Харлей Дэвидсон» и ехать на бешеной скорости в закат? Немыслимо, она же обидится. Так, потихоньку, шаг за шагом из «немного другого „Я“» копится «значительно другой „Я“», который при благоприятном стечении обстоятельств и при кризисе в паре может развернуться и обратиться к другому человеку. И вот они – отношения на стороне. В их основе часто не стремление к другому человеку, хотя именно так участники событий себе и поясняют. А желание разместить эту нереализуемую часть себя в мире. Подарить ей пространство. В этом смысле любая измена – это прежде всего измена самому себе. Своей честности и смелости признать изменения в себе и признаться в них партнеру или партнерше.