Невеста для наследника (СИ)

Глава третья. Орхаллон

Селения мирно сидела на травке, и повторяла фразы за Гериной. Ее наставница была оркой, но не будь у нее черных как смоль с коричневым отливом волос, широкого носа и тонких губ принять ее за обычную женщину было бы не сложно, слишком уж человеческими были и ее тело, и ее характер.

— Ахтей ух рах. — Лениво повторила Селения надоевшую фразу.

— Аргхтей угх ррарх. — Герина гневно посмотрела на нее, — девочка, как ты собираешься жить здесь, если не будешь знать нашего языка?

Селения перевернулась на живот и перебирая пальчиками травинки тихо ответила:

— Мне нравится у вас, здесь замечательно, но Герина я домой хочу.

Пожилая орка только неодобрительно покачала головой.

— БинИ, вождь ТаШерр и так слишком добр к тебе, ты не стала рабыней, тебя не продали, с тобой хорошо обращаются. Он даже не наказал тебя после попытки побега, девочка ты играешь с огнем, ТаШерр терпелив, но если ты перейдешь грань, поймешь, почему никто здесь никогда не перечит ему.

Селения недоверчиво посмотрела на наставницу. Да особое отношение к столь молодому вождю она заметила, едва они выехали из портала, вот только объяснить не могла, почему на него смотрят с таким благоговением. Хотя после кристалла… Да уж, ТаШерр был еще одной загадкой для нее здесь. Город орков, о котором среди людей ходили только легенды, назывался Орхаллон. Это был единственный город нелюдей, впрочем, и городом Селения назвала бы его с трудом. Во-первых, здесь многое было сделано из горного хрусталя, и окна и балкончики и высокие шпили смотровых башен, правда дома все были одноэтажными. Во вторых в каждом дворе обязательно был небольшой сад и бассейн. В третьих здесь не было заборов, совсем.

Жилище вождя, в которое и привез ее ТаШерр было самым большим в Орхалоне, и здесь все обращенные к востоку стены были из хрусталя. Дом Селении понравился сразу, а вот высокая темноволосая орка, которая бросилась обнимать ТаШерра едва они приехали, ей не понравилась совсем. Особенно Селении не понравилось, как на орку посмотрел вождь, как взяв за руку, направился с ней в дом. Селения не сразу узнала, что Арриша женой вождю не приходится, и живет в его доме как любимая женщина, то есть любимая орка, очень красивая орка. Отличались орки клана Шеркаш от своих степных собратьев и ростом, и менее массивным сложением и грацией и более тонкими чертами лица и воинственностью, которая никак не вязалась с оседлым образом жизни.

Первые несколько дней Селения жила одна в маленькой комнате рядом с комнатой Герины, но после двух попыток сбежать ее кровать перенесли в просторную комнату наставницы, а к двери приделали замок, который орка и запирала на ночь. Вспоминая о своем несостоявшемся бегстве, принцесса готова была скрежетать зубами от ярости. Первый раз она успела добежать до реки, когда неизвестно как нашедший ее ТаШерр, молча схватил принцессу за руку, перекинул через плечо и отнес домой. Второй раз поумневшая девушка умудрилась увести одну из агрраши, и даже довольно далеко ускакать, но едва первый луч солнца коснулся небосвода, девушка услышала едва различимый свист, и ее лошадь резко развернувшись, поскакала назад. Трое орков находившихся на конюшне откровенно ухмылялись ей в лицо, и только взгляд ТаШерра был очень серьезным, на этот раз ей даже досталось пониже спины, и сидеть после одного-единственного шлепка орка она не могла несколько часов. Вот только злиться на него Селения тоже не могла, все больше и больше влюбляясь в вождя орков, как ни пыталась остановить это глупое чувство. Она замечала, что и орк все чаще провожает ее взглядом и все меньше ночей проводит с Арришей, зато и с Селенией ТаШерр практически не разговаривал.

— О чем ты опять мечтаешь, БинИ? — Герина, поняв, что на сегодня уроки окончены, тяжело поднялась с земли, — Идем домой, нужно помочь Аррише приготовить стол, сегодня у нас будут вожди северных племен.

Селения ее слова проигнорировала и осталась лежать на траве, возвращаться и видеть, как Арриша воркует с ТаШерром, ей совершенно не хотелось. Старая наставница неодобрительно покачала головой и ушла, а принцесса, перевернувшись на спину рассматривала облака, забыв о времени.

— Ррарх. И бир рейш. — Резкий окрик заставил ее приподняться и с замиранием сердца, принцесса увидела как к ней спешившись, направляются четверо орков.

Ужас появился после того как она различила символы их племени, вместо орла в полете как у всех орков Шеркаш, на доспехах этих были головы волка. Девушка вскочила и, опустив голову как учила ее Герина, ждала орков. Бежать в этой ситуации было самоубийством.

— Харг, серхан?

Селения судорожно пыталась вспомнить, как переводится первое слово, второе она уже знала, у орков это было традиционное обращение к человеческим женщинам.

— Ахг шерн ТаШерр, — с трудом выговорила девушка, зная, что дословно эта фраза переводится как «собственность ТаШерра».

Орки остановились, двое тут же развернулись и направились к своим агрраши, но двое орков, остались стоять рядом. Селения знала, что смотреть в глаза воинам ей запрещено, и старалась не поднимать взгляд выше уровня их сапог-инкасси.

— Кр-р-рас-сивая. — Огромный орк, взяв ее за подбородок, заставил посмотреть на него. Девушка вздрогнула, увидев изуродованное шрамами лицо. — Зачем ТаШерру красивая рабыня, если есть иллари?

Перевод последнего слова Селения тоже знала, иллари это у орков любимая не жена, но отвечать орку побоялась, надеясь, что это волосатое чудовище все же отпустит ее не желая связываться с ТаШерром. Однако орк и не думал ее отпускать, одной рукой держа ее подбородок, второй он легко разорвал ленточку, перевязывающую золотистые волосы. Орк, стоящий рядом усмехнувшись, отошел к агрраши не желая вмешиваться.

— Оч-чень кр-р-рас-сивая и оч-ч-чень молодая.

Следующим к чему потянулась его рука, стал воротник ее зеленой рубашки, не ожидающая столь наглого поведения принцесса, не сдержалась, и в тишине горной поляны раздался громкий звук пощечины. Орк мгновенно отпустил ее, и девушка увидела, как багровеют его шрамы, как раздуваются от ярости ноздри. В следующее мгновение орк шагнул к ней и резко тряхнув, сорвал с нее рубашку. Селения попыталась ударить его, но орк легко перехватив обе ее руки одной приподнял ее так, чтобы ее грудь, прикрытая теперь только тонкой нижней сорочкой находилась на уровне его лица. Девушка отчаянно извивалась, но ударить орка не могла.

— Рахш.

Резкий окрик заставил орка невольно отпустить ее, Селения упала на траву, больно ударившись спиной. Голос она узнала сразу. Ей захотелось кричать от радости и прижаться к ТаШерру, но выражение лица у вождя было таким, что даже ей стало страшно.

— ТаШерр, — медленно проговорил мучавший ее орк, не сводя настороженного взгляда с вождя.

— Рахш, шерн ирг седр.

Она честно попыталась понять, что именно сказал вождь, но в голове словно все перепуталось. Девушка встала и, подойдя к вождю орков, спряталась от холодного взгляда Рахша, за спиной ТаШерра. Четверо орков молча, покинули поляну, не издав ни единого звука, вскочили на агрраши и вскоре скрылись из вида. ТаШерр медленно повернулся к Селении и очень строго посмотрел на нее. Девушка несколько мгновений молчала, а затем, обняв и прижавшись к нему, громко разревелась. Вождь орков только тяжело вздохнул, взял принцессу на руки и направился к текущей невдалеке реке.

Уже после того как она умылась холодной водой горной реки, сидя у него на руках Селения смогла всхлипывая рассказать ему что случилось на поляне. ТаШерр слушал и не перебивал ее, но по тому, как сужаются его глаза по мере рассказа, она поняла, что этого Рахша ей уже жаль.

— БинИ, — его низкий голос всегда заставлял ее сердце сжиматься, — нельзя красивой женщине ходить одной.

Она кивнула, и ее глаза снова наполнились слезами, стоило вспомнить, чего она чудом избежала. ТаШерр улыбнулся и, стараясь ее успокоить, нежно поцеловал светлую макушку. Селения замерла, с тоской в сердце она поняла, что хочется ей большего. Поддавшись порыву, девушка резко подняла голову и поцеловала его, стараясь вложить в этот поцелуй все те невысказанные чувства, которые испытывала к вождю орков. Она почувствовала, как он напрягся, как напряглись под загорелой кожей стальные мышцы, и с чисто женским удовлетворением поняла, что он едва сдерживается, чтобы не отвечать на ее поцелуй. Он попытался отстраниться, но, не удержавшись, упал спиной на траву. Селения оказавшись сверху с королевским упорством, продолжала целовать его, и вдруг поняла, что он смеется. Гнев и обида заставили ее вскочить, но убежать он ей не позволил, в последний миг, схватив ее за руку, затем орк притянул ее и одним движением оказался сверху, теперь она была прижата к земле и лишь его рука служила ее подстилкой на холодной траве.

— БинИ, — хрипло проговорил он, — ты смешная.

Она сделала еще один отчаянный рывок, мечтая оказаться где угодно только не возле мужчины который, получив ее первый поцелуй в жизни, просто смеется над ней. Она почти задыхалась от ярости и гнева.

— Я настолько не нравлюсь тебе, орк? — с вызовом спросила осмелевшая от ярости принцесса.

ТаШерр слегка отстранился от нее, не выпуская из объятий, оценивающе посмотрел на Селению, словно видел впервые, сделал очень серьезное лицо, а затем снова рассмеялся.

— Четыре луны назад ты хотела убить кинжалом, теперь ласкаешь. БинИ ты смешная, когда злишься.

У Селении тут же появились странные подозрения по поводу удивительным образом пропавшего кинжала, ТаШерр, словно угадав о чем она думает, ловко достал ее кинжал и, продемонстрировав ей, снова спрятал оружие в свои ножны.

— Пусти, — вот теперь ей хотелось плакать еще больше чем полчаса назад.

ТаШерр грустно улыбнулся, нежно прикоснулся к ее щеке и также нежно поцеловал. Она, проклиная свою слабость, страстно ответила на поцелуй и только тогда он отстранился.

— БинИ, — его голос был очень грустным, — нам нельзя.

Она с непониманием смотрела на него, и вождь орков продолжил:

— Я наследник дара, моя жена должна иметь дар, это главное условие. Не хочу делать тебя иллари, ты достойна большего.

ТаШерр резко поднял голову, и проследив за его взглядом Селения увидела ожидающую их Герину, причем в руках у нее была новая рубашка для принцессы. Он мгновенно встал, так же быстро он поднял и ее, затем вождь орков ушел не оглядываясь. Не удержавшись на ногах Селения села на траву, по ее щекам катились крупные слезы, она не хотела верить в то, что он сказал. Герина швырнула ей рубашку, но принцессе было все равно, что эта орка считает ее развратницей. Обняв зеленую рубашку, девушка горько рыдала над своей судьбой, проклиная орка, который украл ее, украл ее сердце, но так и не принял ее чувства. Герина неодобрительно смотрела на нее, но в ее глазах уже не было осуждения.

— БинИ, глупая БинИ, он никогда не будет твоим.

Селения зарыдала громче, и Герина уже совершенно забыв о своем негодовании села рядом и обняла девушку за плечи.

— Бедная девочка, вытирай слезы. Главное чтобы Арриша не узнала, иначе тебе ох как достанется.

Когда Селения с Гериной вернулись к дому вождя, уже было темно. В Орхаллоне, как и в любом другом горном городе темнело быстро. Селения переодевшись в длинное платье, заплела волосы и отправилась на кухню. Герина настояла, чтобы она помогла слугам следить за столом, и принцессе пришлось, как и остальным выполнять все поручения Арриши, а настроение у иллари вождя было плохое.

Огромный стол накрывали во дворе. Селения носила к столу блюда, чаши и глиняные продолговатые шех, которые заменяли оркам тарелки. На столе не было привычных для принцессы столовых приборов, орки пользовались только ножами и двузубчатыми вилками, которые носили тоже весьма примечательное название уг. Арриша ходила между столами и следила, чтобы все было разложено правильно.

— Серхан БинИ, — Селения вздрогнула от ее громкого окрика, — хаз мехрайн.

Девушка честно постаралась перевести, но она слишком мало внимания уделяла урокам, и сейчас ожидающая ответа Арриша все больше свирепела.

— Тупая женщина, — вдруг тихо, на великолепном всеобщем сказала Арриша, — тебе было велено принести воду.

Селения удивленно посмотрела на иллари и побежала за водой, мечтая только об одном, вылить кувшин в рожу этой наглой орке. Принцесса остановилась и спиной прижалась к холодным плитам, стараясь, успокоится. Она чувствовала, что уже находится на грани, как там говорил придворный маг — она особенная придет время, и она почувствует свою силу, Селения уже чувствовала ярость, и ярость все росла. Швырнув на пол кувшин, девушка направилась в их с Гериной комнату, но вот плакать ей уже не хотелось. Больше трех месяцев она торчит в этом Орхаллоне. ТаШерр как баран на сене и не отпускает и не продает и себе взять не захотел. От этого воспоминания Селению бросило в жар, девушка чувствовала, что уже на грани, еще немного, и она всем выскажет кто она такая и чего они все достойны. Селения так и ходила из угла в угол, и только когда немного успокоилась, вышла во двор. Пир уже начался, и вожди орков поднимали очередную чашу с шахром — традиционным алкогольным напитком. Она увидела как Герина подзывает ее жестом, и подойдя к наставнице взяла у нее несколько тарелок, чтобы помочь отнести на кухню.

— Серхан Биони.

Несмотря на полумрак, который не могли разогнать тускло горящие факелы, на нее обратили внимание. Селения с вежливой улыбкой подошла к окликнувшему ее вождю Дагону, старый орк похоже был рад встрече, в отличие от нее.

— Как поживает прекрасная бывшая любовница короля. Это вам не королевский дворец, а Биони?

Он громко захохотал, указывая на грязные тарелки в ее руках. Селения почувствовала, как успокоившийся было гнев, закипает в ней с новой силой.

— А кстати, милая Биони, хотел рассказать тебе новости с родины. Поговаривают, король Ньорберг до сих пор ищет тебя и рыскает по всем невольничьим рынкам. — Селения почувствовала, как задрожали ее руки, а вождь орков продолжил, — и не он один, ходят слухи, что наследник Хорнии тоже в поисках тебя прекрасной. Говорят, он даже забыл о своей невесте этой Селении, которую отец спрятал в северных землях.

— Дагон, ахшр сей ин. — Тихий, но полный угрозы голос ТаШерра, заставил орка переключить внимание с Селении на молодого вождя.

На лице Дагона отразились сначала удивление, затем подчеркнутая радость, и не обращая внимания на напрягшегося ТаШерра он притянул девушку за рукав и хитро произнес.

— А молодой вождь племен все же оценил тебя по-достоинству малышка. Вижу, скоро будет в его доме командовать новая иллари.

— Дагон, сей ин, — прорычал ТаШерр и орк тут же отпустил ее руку.

Селения метнулась на кухню и едва положив тарелки на стол увидела, как медленно вслед за ней входит Арриша. Орочья женщина смотрела на нее с такой ненавистью, что принцесса невольно сжалась.

— ТаШерр запретил тебя бить, — прошипела взбешенная иллари, — ТаШерр запретил заставлять тебя работать, но ТаШерр не сможет запретить тебя ненавидеть.

Арриша подходила к ней все ближе, но у Селении уже страха не было. Была ярость, которая горела все ярче, выжигая страх. Девушка поняла, что еще немного и произойдет что-то ужасное, к сожалению Арриша этого не понимала. Иллари вождя резко ударила ее по щеке и Селения потеряла контроль.

— Ты грязная орочья тварь, да как ты посмела! — Селения неосознанно протянула руку и сама не поняла, что делает это не для того чтобы ударить. — Ты…

Она не смогла договорить, чувствуя, как ярость вырывается из нее и волной огня накрывает Арришу. С ужасом Селения смотрела, как синий огонь охватил иллари, как на ее крик сбегаются вожди орков. В воздухе стоял невыносимый запах горелой человеческой плоти, но ярость принцессы не утихала. Подбежавшего к ней охранника смело второй волной огня. Девушка с горящими глазами и развевающимися, словно на ветру золостисто-огненными волосами невредимая стояла посреди бушующего пламени. Орки впервые видели, как золотые пряди волос переходят в голубое пламя, такое же яркое, как и горящие безумием гнева глаза. А затем она увидела, как ТаШерр бросился к любимой, как пытается сбить с нее пламя, хотя и так было ясно, что Арриша уже мертва. Опустив мертвую иллари, ТаШерр посмотрел на принцессу с неожиданной жалостью:

— Останови огонь… дочь короля. — Его голос, голос того кто отверг, унизил. Селения не сдержала еще один порыв ярости, и новая стена огня понеслась к вождю орков. ТаШерр что-то еще крикнул и выставил руку, словно пытаясь остановить огонь. И пламя замерло, а затем, повинуясь его приказу, сжалось в голубой кристалл.

Селения отрешенно смотрела, как ТаШерр подходит к ней, минуя третью, четвертую, пятую и шестую стену направленного синего пламени. Сейчас она ощущала могущество, силу и ярость, которая подпитывала ее, и в эту секунду она ненавидела его, посылая все новые и новые всполохи огня.

«Успокойся, — его голос раздавался в ее сознании, принцесса видела, что его губы не шевелятся, но точно знала, что говорит с ней он. — Успокойся Би… девочка. Это только первое проявление силы, и сейчас ярость сжигает тебя, ты можешь погибнуть. Остановись».

— Нет, вождь, — в ее глазах бушевала только ярость, — с меня хватит тебя и твоих… орков. Ненавижу! Ненавижу! НЕНАВИЖУ!!!

Ее голос сорвался, в отличие от пламени, которое теперь пожирало все, что было на огромной кухне. Вожди орков, предоставив битву магам, сбежали и ждали развития событий на улице, теперь она это точно видела, принцесса даже сквозь стены чувствовала их страх.

«Ты сжигаешь себя, остановись, или мне придется тебя остановить».

— Интересно как? — она все больше поддавалась безумию ярости.

«Ты необученный маг, впервые познавший силу, — даже мысленный голос ТаШерра был полон грусти, — я прошедший обучение архимаг, я сильнее пойми и прими это».

Селения внимательно смотрела на ТаШерра, вождь орков спокойно почти расслабленно стоял, но каким-то другим зрением она видела, как вокруг него собирается темная энергия и чувствовала, что он готовит что-то похожее на сеть.

— Нет, хватит. — Теперь Селения отчетливо осознала, что не желает больше быть его игрушкой, она устала и хочет домой, а в стороне так и остался лежать голубой кристалл, в который ТаШерр преобразовал ее огонь. Принцесса почувствовала силу своего запертого огня, призвала его и мгновенно ощутила холод кристалла в своей руке.

— Прощай вождь орков, — она говорила тихо, уже полностью приняв решение, — ты сам отверг меня.

«Я не хотел причинить тебе боль, дочь проклятого короля».

Она лишь усмехнулась, в последний раз посмотрела в его полные темной силы глаза, мысленно погладила его черные волосы, не заметив как, подчиняясь ее порыву они шевельнулись, и также мысленно прикоснулась к его губам, прощаясь со своей первой и такой несчастной любовью.

«Ты все же ребенок, глупый ребенок, остановись, не совершай того, о чем пожалеешь».

— Пусть будет так, — и она растворилась в огне, стараясь детально вспомнить сад возле королевского замка Иллории, и… промахнулась.

Он опоздал всего на миг, так и не поняв, когда она успела активировать портал. Пройти за ней он не успел, портал она уничтожила едва пройдя.

— Где женщина? — Дагон, переждав пока огонь, прекратит бушевать вбежал первым из вождей.

— Поздно, — ТаШерр пошатнулся, собирая остатки раскинутой сети, которую так и не успел активировать.

Дагон резко повернулся к нему:

— Она дочь Змея! Ты знал?

— Подозрения были, — ТаШерр сам готов был рычать от ярости, — но в ней не было силы, до этого момента не было!

— ТаШерр, клан Шеркаш теряет доверие. Брат твоего отца потерял Сиану, ты потерял дочь Синеокой. Ты опозорил свой клан, ты предал пророчество.

Впервые за много лет ТаШерр вновь испытывал ярость.

— Дагон, — ТаШерр не шевелился, но Дагон ощутил, как каменеют его легкие, как сжимается шея, — не смей мне указывать!

Архимаг развернулся и вышел на улицу, не замечая, что идет по воздуху, используя для опоры силовые линии. Да он совершил ошибку не разглядев в девушке последнюю носительницу силы Синеоких, да он отверг ее любовь, но лишь потому, что боялся причинить боль, не хотел ставить ее в положение иллари, не хотел причинять боль Аррише. ТаШерр не оправдывал себя, он впервые подчинился желанию сердца и проиграл. Теперь придется исправлять, и у него больше нет права на ошибку. Пророчество должно свершиться.

Она вышла из портала и потеряла сознание, не увидев, как выжгла половину сараев на заднем дворе, как подбегает к ней придворный маг, и едва не прыгая от радости, приказывает слугам прекратить дрожать и отнести принцессу в ее покои. Принцесса так и спала три долгих недели, пропустив приезд короля Ньорберга, который уже не выходил из покоев дочери, не отреагировала она и на робкий поцелуй Ролана, который оставшись на несколько минут с ней наедине решил проверить старую-старую сказку. Не слышала Селения и тихих рыданий своих верных подруг. Она просто спала и ей снились голубые озера, в которые впадают сияющие огненные водопады, а затем мир ее снов раскололся и принцесса открыла глаза.

— Девочка моя, моя девочка…

Селения удивленно смотрела на отца, впервые увидев как мужчина, не скрывая слез, плачет от радости.

— Лина! Лина ты очнулась! — Биони, Виктория и Инесса вбежали в ее спальню и прыгнули на кровать, не заметив, как резко отвернулся король, стараясь скрыть слезы.

— Д-д-девочки, — голос почти не слушался ее — мне нужно поговорить с отцом.

Подруги переглянулись и недовольно вышли из спальни.

— Селения, Селения, я думал, что потерял тебя. — Король присел на край постели и взял дочь за руку.

Она разглядывала очень постаревшего отца, видела, как похудел и осунулся он, и поняла, что он все эти месяцы искал ее, не теряя призрачной надежды.

— Папа, — она говорила с трудом, — я теперь опасна, во мне горит синий огонь и я убила двух человек… двух орков.

Король с нежностью посмотрел на нее.

— Маг Фландрий сообщил мне, что твой дар проснулся, и ты почти все сараи сожгла, когда из портала вышла, так что о даре уже знают все, — она испуганно вздрогнула и король тут же попытался ее успокоить, — все лошади и животные живы, не бойся. Из слуг тоже никто не пострадал.

Селения с облегчением откинулась на подушки, ее удивила и обрадовала реакция отца, она так боялась, что он испугается ее такой.

— Тебе нужно поесть и привести себя в порядок, — отец понимал, что сейчас для нее важнее поговорить, но он видел, как она обессилила за эти недели беспрерывного сна, — не торопись, мы с Фландрием будем ждать тебя в кабинете и ты пообедаешь с нами.

Ньорберг бережно поцеловал ее ладонь и вышел из комнаты. Вставала Селения с трудом, ее не слушались ноги, еле шевелила она и руками, и каждый раз, когда она тянулась за чем-то, тело словно говорило ей что есть более простой способ, вот только какой она не понимала. Селения улыбалась, слушая сбивчивые рассказы подруг которые помогали ей одеваться, но вместо ответа на их вопросы все пила и пила воду. Когда опустел и второй кувшин, на эту странность обратила внимание и Виктория.

— Лина, сколько ты можешь пить?

— Не знаю, — с трудом оторвавшись от очередного хрустального бокала, произнесла принцесса, — я просто очень хочу пить. И мне уже нужно идти к отцу, девочки я вернусь и мы поговорим.

Селения вышла из своих покоев и медленно, опираясь на стенку рукой шла к кабинету отца. Предложенную охранником помощь она отвергла одним движением руки, Селения не хотела, чтобы ей помогали, она хотела понять, почему над полом протянули синие сверкающие веревки и почему ей так хочется ухватиться за них. Девушка остановилась почти у кабинета и поняла, что веревки пронизывают и дверь.

— Это силовые линии, — маг Фландрий подошел к девушке сзади и открыл двери в кабинет, — вы можете теперь набирать силу, прикасаясь к ним.

Селения недоверчиво посмотрела на мага, но затем, решив все же проверить, прикоснулась к синей линии рукой. Ее тряхнуло так сильно, что маг еле подхватил падающую принцессу, и сам едва не упал.

— Не так сильно, принцесса, — она и не ожидала, что Фландрий умеет говорить таким укоризненным тоном.

Селения не ответила, резко выпрямившись, она вдруг почувствовала себя очень сильной, хотелось петь и смеяться, совсем как в детстве когда она впервые с подругами попробовала королевского вина.

— Это переизбыток силы, — Фландрий неотступно следовал за ней, — вы сейчас ощущаете опьянение.

— Дорогой маг, — Лина обернулась и строго посмотрела на него, — хватит комментировать мое состояние, лучше соизвольте рассказать, что со мной случилось.

— Доченька, сядь и поешь, — король Ньорберг сам налил в ее бокал воды, и с улыбкой смотрел, как дочь схватила и выпила воду. — Совсем как твоя мать, для нее тоже вода всегда была главным и любимым блюдом на столе.

Селения не ответила, только увидев накрытый стол, она поняла как сильно проголодалась и следующие полчаса король и маг с удивлением взирали, как пустеет стол.

— Вот теперь, мне бы очень хотелось услышать всю историю, и в первую очередь желательно, чтобы вы поведали мне о Синеоких, и о том, почему мое тело так странно ведет себя.

— Ваш дар проснулся, принцесса. Дар Синего пламени.

Она непонимающе посмотрела на мага, и в тоже время совершенно отчетливо видела синие силовые линии, которые пронизывали всю комнату замка, делась на тонкие и очень тонкие. Подчиняясь неосознанному желанию Селения чуть подвинула вперед ногу и наступила на одну из маленьких линий. Теперь она слышала все, что говорил ей Фландрий, и одновременно отчетливо услышала перебранку служанок на кухне из-за симпатичного стражника. Увидела, как один из придворных подслушивает разговор двух придворных дам, затем перенеслась в свою комнату и увидела подруг, которые молча, смотрели на двери и ждали ее появления, их преданность их переживания за нее она ощутила впервые так ярко, словно растворилась в этих эмоциях.

— Селения, ты слушаешь, — Ньорберг неправильно истолковал растерянное выражение на лице дочери.

— У мамы тоже был такой дар? — теперь она внимательно смотрела на отца, понимая, что и ложь она сможет почувствовать.

— Нет, она никогда не испытывала здесь горя и ярости, ее дар активировался только во время родов, но этот огонь не жег. А потом она умерла…

— Это не совсем, правда, — Селения внимательно смотрела на отца, и король впервые видел на лице дочери такое упрямое выражение.

— Да, правда страшнее, — с грустью согласился король, и начал свой рассказ. — В давние времена в Рассветном мире было много магов, но они часто воевали между собой и людей с магическим даром становилось все меньше. Теперь дар переходил только по крови, и маги особо тщательно берегли своих детей, но люди старались любыми способами украсть детей, ведь каждому королю так важно было иметь придворного мага. Королей всегда было много, а магов все меньше.

Селения отрешенно слушала рассказ отца, а перед глазами, словно переданные ей голубой нитью проносились картинки. Страшные картинки. Маг Фландрий, он на одну восьмую только маг, его тоже украли по приказу отца. Она вздрогнула и посмотрела на придворного мага. Да Фландрий знал об этом, но так и остался при дворе похитителя, ведь возвращаться ему было не к кому.

— Селения, ты слушаешь?

— Я не только слушаю, отец, я еще и вижу.

Король замолчал, но ей и не нужен был больше его сбивчивый рассказ, она видела все, слушая молчаливую историю силовой линии Синего огня. Вот яркая картинка и она видит последнее поселение магов среди водопадов и озер, но один из магов оказался предателем и открыл вход в долину для людей. Маги уничтожили всех, и когда битва закончилась, поняли, что во время битвы их детей украли, а затем на долину обрушились камни и вода и никто из старших магов не выжил. Из глаз Селины катились слезы. Вторая картинка, вот везут детей, среди них две девочки, их темный страшный маг назвал лишенными дара и девочек бросают. Селина почти перестала дышать, глядя как малышки, остались совсем одни в степи. Обессилевших от голода и замерзших девочек спасли орки, только в этот момент принцесса поняла, что у жителей степи больше милосердия, чем у людей. Девочки растут, темноволосая, полная силы тьмы полюбила орка, ее дар так и не проснулся, но перешел по крови. Вторая светловолосая и синеокая полюбила человека, и орки отпустили ее…

— Хватит, — маг Фландрий схватил ее за руку и оттащил от стола и синей силовой линии. Селения дрожала. — Нельзя так, ваше высочество. Вы слишком долго для первого раза получили информации.

— Так ведь нельзя, — тихо пробормотала Селения, — они же все варвары… Люди варвары!

— Ты тоже человек, — устало проговорил Ньорберг, — и ты моя дочь. Не забывай об этом никогда, прошу.

Селения прошлась по комнате, старательно избегая синие линии, но затем решилась на вопрос.

— Зачем я нужна ТаШерру? — Король и маг переглянулись, и в глазах обоих было недоумение, — что за маниакальное желание у орков исполнить пророчество?

Вот теперь она задала правильный вопрос и отец и Фландрий ожидали и опасались его.

— Точно этого никто не знает, — начал маг, — сила мне не рассказывает об этом, это связано с переходом в другой мир по одним рассказам, и с возвращением магии в наш мир по другим. Но орки верят, что если получат наследницу дара Синеокой, сбудется давнее пророчество.

И тут Селения поняла, что они не знают.

— Фландрий, а известно ли тебе что среди орков есть маги и даже есть архимаг?

Придворный маг отрицательно покачал головой.

— Ваше высочество вы ошибаетесь, архимагов в Рассветном мире не осталось, мы почувствовали бы такую силу.

— Я видела архимага, и он скрывает свою силу. — Фландрий недоверчиво покачал головой, — он создал, а затем преобразовал пространственный портал в кристалл, а после впитал его силу.

Маг стал совсем бледным, он ходил по кабинету и все что-то продумывал, тихо бормоча, наконец, он спросил:

— Какого цвета его магия?

Селения закрыла глаза, пытаясь вспомнить их противостояние в Орхаллоне, но вспомнилось другое. Вспомнились его глаза, его сильные руки, вкус его поцелуя и тот вихрь чувств, когда он целовал. Она поняла, что страдает без него, но он отверг, а значит ей придется убить свои чувства к орку.

— Его магия черная как ночь и сильнее моей. Намного сильнее. И он умеет создавать сеть, и даже мою собственную энергию использовать.

— Это невозможно, просто невозможно, — повторял Фландрий.

— Возможно, — заговорил молчавший до этого Ньорберг, — я уже встречался с подобным в Великой битве против орков. Тогда наших воинов душили невидимые сети, разрывали невидимые руки.

— Как же вы победили? Как ты победил?

Ньорберг не хотел отвечать, но Селения ждала ответа и он нехотя прошептал.

— Я предал того кого называл другом и убил его выкрав его любимую. Да, это была твоя мать. — Селения почувствовала, как задыхается, как снова ее душу охватывает огонь. — Но она любила меня, она хотела быть со мной!

Король почти кричал, но в его глазах была вина и Селения это видела. Теперь она слишком многое видела. Девушка развернулась и выбежала из дворца. Принцесса и не заметила, как оказалась в саду возле маленького озера. Она со стоном опустилась на валун и с удивлением заметила, что слез нет, она разучилась плакать.

— Ваше высочество, как вы себя чувствуете?

Селения обернулась и увидела Ролана. В глазах принца больше не было надменного величия, не выглядел он и как заправский ловелас, сейчас он смотрел на нее с нежностью и тревогой.

— Я не испытываю телесной боли, меня терзает душевная, — тихо ответила принцесса.

Ролан подошел и сел рядом, разглядывая свою невесту. Она повзрослела, не было в глазах больше и отблеска детской непосредственности, не было и задорного желания бросить вызов всему миру.

— Могу ли я быть вам чем-то полезным? — он галантно взял ее за руку, и от этого прикосновения любящего ее мужчины, принцессе так захотелось испытать то, чего ее лишил орк.

Селения подняла голову и посмотрела в его глаза, она не хотела говорить, ей хотелось просто посидеть в тишине с тем, кто по-настоящему (теперь она это ясно видела) ее любит. Ролан расценил ее молчание иначе и словно боясь спугнуть свою удачу, принц ее поцеловал. Он был очень опытным любовником, но она не чувствовала ничего кроме приятных ощущений. Он не сразу понял, что на его поцелуй Селения не отвечает, но когда понял, с трудом оторвался от ее губ, и прижал девушку к своей груди.

— Я знаю, что вел себя недостойно, знаю, что тебе трудно простить меня, но я все сделаю, чтобы быть с тобой рядом…

Селения почти не слушала, что он говорил, тогда на дороге перед Рионом она почти влюбилась в него, теперь чувствовала, что любит другого.

— Я давно простила вас, мой принц, — ее голос был тихим как шелест травы, — и мне жаль, что в Хорнии я вела себя как ребенок.

Роллан отстранил ее, посмотрел в ее глаза и неуверенно переспросил:

— Значит ли это, что теперь я могу просить вашей руки, и вы ответите согласием?

Теперь задумалась Селения, ей сложно было представить себя в роли невесты, впрочем, ее королевское высочество принцесса Селения должна была стать только женой короля. Как там сказал ТаШерр? Нам нельзя быть вместе. Что ж орк, ты был прав.

— Ваше высочество, — Селения понимала, что ей необходимо обсудить с принцем еще одну крайне неприятную деталь, — вас не тревожит тот факт, что я около трех месяцев была в плену орков?

Ролан виновато отвел глаза. Думал ли он с наступлением ночи о том, в чьих объятиях его невеста? Не просто думал, а не забывал ни на минуту, только он знал, сколько бессонных ночей провел за эти три долгих томительных месяца. В мире лордов и леди честь женщины была порой превыше ее достоинств, и Ролан знал, как отнесутся сплетники к их свадьбе, но ему было все равно. Только потеряв, он понял как дорога ему эта красивая девушка с зелеными, теперь уже такими печальными глазами.

— Мне все равно, — честно ответил он, глядя в ее глаза, — я не откажусь от тебя никогда.

«Как все же приятно когда тебя любят», подумала Селения, а вслух сказала:

— Я невинна, ни один из орков не посягнул на мою честь.

«К сожалению, не посягнул» пронеслось в голове вместе с образом ТаШерра. Ролан смотрел на нее, не веря сказанному, ведь его любимая выглядела так, словно многое перенесла в плену.

— Но ваш дар, он активировался, а значит ваше сердце уже не свободно.

— Оно было несвободно, когда я покидала Хорнию. — Она солгала, но лишь отчасти, ведь Хорнию она покидала вместе с ним.

Ролан с трудом сдерживался от желания обнять ее, но понимал что еще не время.

— Могу ли я просить вашей руки у короля?

Она улыбнулась.

— Только если даете слово, что более не будете требовать аннулирования помолвки, — не удержалась от шпильки в его адрес Селения.

— Только если даете слово, что не будете вновь сватать мне Биони, — в тон ей ответил Ролан.

Она так и осталась, улыбаясь сидеть возле озера, глядя как ее жених, спешит к королю Ньорбергу, и когда Ролан скрылся за деревьями, услышала тихий звон металла. На валуне рядом с ней лежал кинжал. Ее кинжал, тот самый который отобрал ТаШерр.